Что я? Простой подмастерье. Вот госпожа Варвара — настоящая Волшебница. «Чудеса любой сложности оптом и в розницу». Это наша рекламная строка в газетах и интернете. Видели, наверное. Не знаю, как Вам, а, по-моему, здорово. Коротко, но предельно ясно. В этой изящной краткости вся Варвара: минимум слов — максимум информации. Нас она тоже отучает от излишнего словоблудия. Мы — это три Варвариных ученика и я. Три — магическое число, ровно столько учеников позволяет закон Волшебнику. Когда я пришел к Варваре, эта троица уже цепко держалась за свои места, поэтому сегодня я всего лишь подмастерье без права колдовства. Вот если Варвара была Магом, закон позволил бы ей семерых, и я был бы уже в учении. Но есть так, как есть, и еще не меньше года мне придется ждать, пока выйдет в люди старший ученик Инсилай и я займу его место. А пока я строгаю одноразовые волшебные палочки и помогаю Варваре по хозяйству. Кстати, она и не Варвара вовсе, а Маша, но это коммерческая тайна, и она выгонит меня без выходного пособия, если узнает, что я проболтался. Вы уж меня не выдавайте. Просто Маша считает, что буквосочетание Варвара высокоэнергетично и больше соответствует роду ее деятельности. Так что, это что-то вроде псевдонима или торговой марки, но об этом никто, кроме близких, не знает.

Одноразовые волшебные палочки — Варварино ноу-хау. Гениальное, по-моему, изобретение. Мало того, что палочка лишь на одно желание — она на строго определенное желание… Конечно, многофункциональный пожизненный жезл совершеннее, но и стоит он, если переводить на деньги Земли, как эскадрилья «Боингов». Мало кто себе это может позволить, а наши «пожеланочки» доступны широким массам: не дороже обеда на двоих в Квак-Дональдсе. Это во-первых. Во-вторых, запрограммировать палочку на одно конкретное действие куда проще, чем магический жезл на все случаи жизни. А в-третьих, как говорит Варвара, если все закупятся «домашними волшебниками», чем будем заниматься мы? Прикладной магией и самосовершенствованием? Так за это, увы, не платят. А нам одни наши палки-пожеланки приносят вполне приличный доход. Да и управляться с нашими палочками может даже ребенок, если он умеет читать хотя бы по слогам. Текст инструкции мы печатаем крупными буквами на обороте гарантийного талона. А к жезлу руководство по эксплуатации на десять томов прилагается, как всемирная энциклопедия. В аккурат к пенсии и научишься пользоваться. Нет, клиента надо возлюбить, как себя, и он в благодарность не даст тебе умереть с голоду. Вот мы и трудимся в поте лица на благо народа в меру сил и возможностей.

Я, к примеру, сегодня строгаю палочки. Красные — на приворот, зеленые — на прибыль. Конечно у нас куда более широкий ассортимент, но повышенным спросом пользуются именно эти; каждый день приходится подстругивать. Варвара их потом запрограммирует и, считай, пару дюжин клиентов мы сегодня осчастливим. Я не оговорился. Мы. Ведь капелька моего труда тоже есть в нашем общем деле. И я уже немножко счастлив, потому что другие счастливы. Это Варвара научила меня радоваться чужому счастью, как своему, спасибо ей за это огромное. Вот задумаешься по Варвариной системе: что, зачем и почему ты делаешь — и радость начинает приносить любая работа, если знаешь наверняка, что хоть кому-то она нужна. И дает эта радость такую силу! О-го-го! Потому что она весь день в тебе, в каждом твоем движении и слове. А сильнее счастливого человека только очень счастливый человек, но об этом позже — это уже азы магии, а я еще даже не ученик.

— Ронни! Где ты провалился?

Это меня. Ну и мерзкий же голос у Инсилая. Вот разорался. И чего кричать-то, если прекрасно знает, что я в двух шагах от него. Точнее сказать не «от», а «под», так как я в подвале в мастерской работаю, а он десятью ступеньками выше в конторе штаны просиживает. «Иди сюда!» Ишь, раскомандовался. Всех заслуг-то, что нашел Варвару на пару лет раньше меня… А сложись по-другому — он бы строгал «пожеланочки», а я готовился к посвящению. Ладно, зависть — плохое чувство. Что толку злиться, если все равно ничего не исправишь. Вот доделаю «пожеланку» и поднимусь в контору. Переживет Инсилай без меня пару минут.

— Рональд!

Ого, это уже Варвара. Надо идти. Волшебники ждать не любят. Рассердится и в мышь превратит, или хуже того — погонит с места.

— Иду-иду, — делать нечего, придется поторопиться.

Нравится мне у Варвары. Общаешься с ней и ощущаешь, что она просто светится изнутри. Каждое ее слово, жест, взгляд… преисполнены добра и какой-то спокойной уверенности. А какая она красивая… Вы даже представить себе не можете. Темно-зеленые глаза и длинные волосы цвета меди. Высокая, изящная, гибкая, как пантера…. Настоящая волшебница.

Что до Инсилая, то он точно не красавец. Длинный, тощий, прямой до неестественности, будто на завтрак палку от швабры проглотил. Бесцветный, как все блондины. Только глазки-буравчики черным пятном на хитрой лисьей физиономии. Но воображает…. Говоришь с ним и чувствуешь себя мусором под ногами. А взгляд! Смотрит на тебя, будто ты пыль придорожная, причем даже в качестве пыли должен ему не меньше миллиона.

Ладно, чего от меня-то потребовалось? Вечно недовольная рожа Инсилая и милая улыбка Варвары взаимно компенсируют друг друга. Я стою перед ними весь в стружках и занимаюсь аутотренингом, а именно — пытаюсь выдавить из себя доброжелательную улыбку, глядя на обиженного на весь мир Инсилая.

— Эй, — смеется Варвара и щелкает пальцами у меня перед носом. — Вернитесь в мир, юноша! Человечество в моем лице Вас заждалось.

— К услугам госпожи Волшебницы.

— Боже, как официально, — искренне удивилась Варвара. — Что-то не так?

— Нет-нет, все о'кей, — мне, наконец, удалось сконструировать на своем лице подобие улыбки.

— Тогда к делу, — Варвара жестом пригласила нас обоих к столу. — Компания «Гелла» известила нас сегодня о поступившем на наше имя заказе из Гамбурга на десять наименований продукции. Сумма контракта около семисот тысяч евро, то есть около десяти с хвостиком тысяч мерлинов. Фрау Генцель — наша постоянная клиентка, так что на хвостик сделаем скидку. Итого — десять тысяч мерлинов. Я вас еще не утомила?

Способности Варвары к устному счету меня всегда восхищали. Сам я в вычислениях по пересчету курсов валют не силен, но одного бухгалтера на компанию за глаза достаточно: Инсилай обожает считать деньги. Так что я, забыв, что имею дело с Волшебницей, позволил себе отвлечься, вот и нарвался. Видимо, Инсилай тоже мечтал о чем-то постороннем, ибо глазки его воровато забегали.

— Список на столе. Будьте любезны, сформировать заказ. Если что-либо из вышеперечисленного отсутствует, буду вам крайне признательна, если узнаю об этом до прихода посыльного из транспортной компании. Вопросы есть? Нет вопросов. Прелестно, можете приступать.

Через плечо Инсилая заглядываю в список. Так я и знал. Палочек волшебных (по науке исполжелов, то есть исполнителей желаний) — 150 штук. А у нас их, дай бог, штук сто. Полдня работы, не меньше. Мои творческие планы засыпало стружками. Ради интереса продолжаю изучать запрошенный ассортимент. За исполжелами следуют сушеные жабьи лапки, драконьи коготки, мертвая пыль и тэ дэ и тэ пэ. За половиной кому-то придется тащиться в заповедник. Слава богу, у меня есть, чем заняться, пойду-ка я к своим палочкам, пока на поход не подписали. Не тут-то было.

— Собирайся, — изучив список, Инсилай попытался сплавить мне самую мерзкую работу. Но это — дудки…

— А палочки ты строгать будешь?

— Успеешь и то, и другое, если поторопишься.

— Ты уже стал Чародеем? — улыбаюсь так сладко, что аж скулы сводит от приторности. — Нет? — не дождавшись ответа. — Тогда бабушке своей приказывай! — с сознанием выполненного долга отправляюсь в мастерскую. Хватит с меня командирш, без командира я как-нибудь переживу. Дело в том, что два других ученика Варвары — дамы. Кира и Наталья. Девчонки неплохие, но тоже страсть как любят подбросить мне работенки. Ронни — туда, Ронни — сюда … Дамам отказать у меня язык не поворачивается, а вот Инсилая могу послать к единорогу.

Прав был Шекспир: «Мир больше служит справедливости, чем справедливость миру». Это я к тому, что за когтями и лапками послали, конечно же, меня. Единственное, чего я добился, так это непосредственного участия Инсилая в процессе изготовления исполжелов. Варвара, уставшая от нашей с ним перебранки, выгнала меня в Заповедник, а Инсилая сослала в мастерскую. Вид старшего ученика, строгающего одноразовые палочки, хоть немного скрасил мне долгие часы дороги. Но это уже потом, а сначала я просто клокотал от злости.

Я шел по городу, и теплый летний ветерок совершенно бескорыстно сопровождал меня в моем путешествии. Путь мне предстоял долгий. Три часа туда и два с хвостиком, пользуясь Варвариной терминологией, обратно. Нет, я умею считать. Просто в нашем городе расстояния измеряются не километрами, а часами, поэтому совершенно не важно, идете ли вы пешком, едете на машине или летите на самолете. В конечный пункт вы прибудете в точно указанное время.

Дело в том, что наш славный Мерлин-Лэнд стоит на перекрестье Миров, и от этого временно-пространственные связи нарушены. То есть, нарушены-то они только с человеческой точки зрения. По законам Вечности, Магии и Космоса все обстоит идеально.

Давным-давно мы были большой богатой страной. Впрочем, нет, не мы — Мерлин-Лэнд, правда, тогда он звался страной Эйр. Нас тогда еще и в помине не было, а было государство магов и колдунов в Безвременье. Придти сюда мог любой желающий, стоило только поверить в существование этого островка волшебства и прочитать заклинание. Упс! И из любой точки планеты Земля — добро пожаловать в Страну Магов. Почти все нынешние практикующие Волшебники и кое-кто из Магов — потомки земных переселенцев. Это тогда было Безвременье и Бессмертие, а теперь…

Короче говоря, слух о стране бессмертных, где счастье бесконечно, а жизнь прекрасна, пробежал по Земле, и тут же Эйр захлестнула толпа переселенцев. Они селились в шалашах и палатках, в дуплах деревьев и на городских свалках. Грязные и оборванные, они бродяжничали по стране в поисках счастливой жизни, но при этом ни один из них не желал работать. Их мужчины нападали на местных жителей, промышляя воровством и разбоем. Их женщины и дети побирались на базарах и площадях. Их плаксивые крики «мы люди не местные, поможите, чем можете» были жалостливыми, но совершенно бессмысленными — ведь и без слов было ясно, что ни Маг, ни Чародей, ни Волшебник не пойдет попрошайничать.

Сначала их жалели, потом терпели, потом презирали и, когда терпение лопнуло окончательно, возненавидели. Не дожидаясь, пока эмоции Магов материализуются в действия, император Мерлин издал закон об эмиграции, согласно которому теперь в стране гостям можно было пребывать только трое суток, а право на постоянное проживание давалось только Магам, Магистрам и Волшебникам. Также имели право временного проживания ученики и подмастерья, а их количество тоже строго регламентировалось. Были еще Чародеи, но вид на жительство они могли получить только после столетней отработки на Земле. Также запрещалось пребывание в стране лиц, не достигших четырнадцати лет, беременных женщин и тех, кого временная спираль уже выбросила в последний путь на Землю. Ведь невозможно родиться, расти и умереть в стране Бессмертных — это может кончиться вселенским хаосом, а мудрый Мерлин этого не хотел. Понимал ли он тогда, что, подписывая эту бумагу, одним росчерком пера лишает жителей страны Эйр, а значит, и себя самого статуса Бессмертных? Конечно, знал, ведь был он Великим Магистром. Но он сделал это: изменил энергетический вектор. И в то же мгновение искривилось Время и сжалось Пространство. И грянул Гром, и яркая бело-голубая молния ударила в благословенную страну Эйр. И поняли Посвященные, что Это свершилось, ибо удар грома опередил свет молнии, а такое возможно лишь в том случае, когда Пространство сливается с Временем, выходя из-под плаща Вечности.

Три энергетических кольца окружили Страну Магов, но при этом она сжалась до одного города, Правда, был этот город и огромен и мал одновременно. Двух жизней не хватило бы, чтоб обойти все его улицы, переулки и площади, но вполне хватало трех часов, чтобы добраться из конца в конец. И исполнился указ Великого Мерлина: лишь те смогли проникнуть внутрь этих стен, кто владел Великим Искусством или старательно обучался ему. Всем остальным остались прекрасные леса и богатейшие угодья, стада ухоженного скота и километры плодороднейших садов. Только как не хотели они работать раньше, так и сейчас не возникло у них этого желания. Когда съеден был весь скот, вытоптаны леса и одичали сады, потянулась на Землю вереница оборванных голодных людей, на все лады клянущих проклятых Магов. Были недовольные и среди избранных. Не все захотели расстаться с бессмертием. Они ушли в зону энергетических колец и назвали ее Запредельем. Страшное, говорят, там образовалось государство, но толком об этом никто не знал. Попасть туда — все равно что умереть. Вернуться не удалось никому.

Сложившуюся там путаницу с жизнью и смертью я понимал плохо. Какая-то сущность умирала, а какая-то была вечной, но ментальная или физическая, шут ее знает. Впрочем, я в Запределье не собираюсь, так что их законы меня интересуют только с точки зрения ликвидации собственной безграмотности. Но это у них, у нас в городе жизнь текла своим чередом. Ушел на Землю Великий Мерлин, и благодарные жители назвали город Мерлин-Лэндом, ибо раньше звали его просто Городом. С каждым днем совершенствовалась связь с Землей, правда, для этого пришлось подсказать Эдисону — телефон, Попову — радио, Гейтсу — Интернет. Эти три кита изобретений и составляли основу Моста. Была еще телепортация, но она использовалась лишь жителями Города, так сказать, в одностороннем порядке. На земле ее должны были открыть не раньше конца текущего века, а, значит, и пользоваться ею не могли.

Размышляя о причудливых поворотах эйрской истории, я добрался до заповедника. Дед-смотритель оказался редкостным занудой. Прослушав отправленный Варварой список, он полчаса рассказывал мне, как трудно добыть сегодня когти дракона. Послушать его, так драконы вылупляются из яйца без когтей и зубов, словно специально выведенные для украшения парков. А жабьи лапки, выходило, вообще дефицит, будто все земноводные у нас в Мерлин-Лэнде пристегнуты к инвалидной гидроколяске, поскольку рождаются без лап и хвоста.

Пока он морочил мне голову, к нам приперся юный дракон, метров трех в холке от силы, и, махнув у меня перед носом вполне когтистой лапой, полыхнул из своей поганой пасти огнем и дымом. Я едва успел увернуться, а то плакали бы мои пасхальные штаны и полшевелюры. Я забыл о приличиях и терпении и заорал что есть мочи.

— Уйди, скотина! — дракон попятился. — Фу! Убью гада!

Дракон поверил и отскочил на безопасное расстояние, растоптав мимоходом дедовскую грядку с фиолетовым лучком. Дед разнервничался.

— Ты, это, не шуми! Здесь шуметь запрещается! — заорал он вдвое громче меня и ткнул пальцем в плакатик на стене, исполненный игривой готической вязью: «Соблюдайте тишину!»

Восклицательный знак в конце фразы извивался, как пиявка, и действовал на нервы не хуже самого смотрителя. Я почувствовал, как зачесались уши и кулаки, и понял, что у меня началась аллергия на хамство и бюрократию. Опасаясь натворить лишнего, я уставился на дракона и с мерзким удовольствием мысленно превратил его в горсть пепла, паука, червяка и, со вздохом сожаления, обратно в дракона, все-таки права колдовать мне никто не давал и все действия мои были сплошным самоуправством. Когда я перевел взгляд на смотрителя, старый ворчун уже деловито отсчитывал заказанные Волшебницей товары. Демонстрация протеста с моей стороны повлекла за собой сговорчивость и учтивость с его стороны. Четвертый закон общения: скорость ответного действия равна силе убеждения. Дед так торопился спровадить меня из заповедника, что обошелся без нотаций. Чуть поразмыслив, я решил на часок притормозить в интернет-кафе, благо, смотритель в спешке посчитал мне индивидуальную закупку по оптовым ценам. Час незаметно для меня превратился почти в три, домой я заявился уже к ужину.

Варвара, занятая отправлением заказа, моего опоздания не заметила, зато Наталья, которой пришлось готовить вечернюю трапезу вместо меня, рвала и метала.

— Где ты шлялся, негодный мальчишка? — зашипела она, едва я появился на пороге. — Чтоб тебе всю жизнь мыть грязные тарелки, шкурка банана, потроха улитки!

Она взглянула на меня, намереваясь испепелить взглядом, но я вовремя прикрылся мешком с Заповедными товарами и немедленно пообещал:

— Только попробуй, сама потащишься к старому зануде. Все убытки за твой счет!

Перспектива путешествия и финансовых потерь Наталью не привлекла, и она ограничилась угрозой:

— Ну подожди у меня, болтливая черепаха, я с тобой еще разберусь!

Разбирайся, разбирайся, будто у тебя дел других нет в этой жизни, так я и поверил, что ты через полчаса вспомнишь про свои угрозы. Слишком хорошо я знал Наталью, чтоб ошибиться. Когда она позвала нас к ужину, в своей тарелке я обнаружил свой любимый кусок жареной гигантской сороконожки (ножки с восьмой по двенадцатую, правый бок) в соусе из июньских кувшинок и зимней рябины. Да, есть чему поучиться. Хоть я и неплохо разбираюсь в рецептах национальной эйрской кухни, до таких изысков мне расти и расти. В благодарность я совершенно добровольно помыл всю посуду, а заодно и поставил на ночь тесто для маковых блинчиков, весьма ею уважаемых.

Утро началось с истошных криков Инсилая. Спросонья я решил, что мы горим, и, кое-как подтянув штаны, кубарем скатился в мастерскую. Картина, представшая моим глазам, примирила меня с ранним подъемом. Старший ученик стоял посреди мастерской и, голося, что есть силы, грозил кому-то неведомому на потолке огрызками своей вчерашней трудовой деятельности. Глаза его метали молнии, а в полной древесины и опилок клетушке это было пожароопасно. То, что это проделки местной крысы, я понял сразу. Сам с этой тварью год воевал. Чего только не делал — и мышеловки ставил, и отраву сыпал, и кота соседского на несколько ночей в мастерской запирал… Ну, никакого толку. Правда, сегодня она доставила мне столько приятных минут, что я немедленно согласился на перемирие и мысленно пообещал угостить хвостатую соседку солидным куском сыра.

— Кто это сделал?! — возопил в очередной раз Инсилай.

Крыса, конечно же, молчала. Я, в знак солидарности, тоже. А что, он сам виноват, нечего разбрасывать нужные вещи где попало. Я уже столько раз от этой Шушеры страдал, что привык наводить здесь на ночь идеальный порядок.

— Кто?! — продолжал буйствовать Инсилай.

Появилась заспанная Наталья. Так как партер я уже занял, ей пришлось довольствоваться амфитеатром, то есть лестницей.

— Что вы разорались с утра пораньше? — зевнув, осведомилась она, покручивая на пальце кончик своей роскошной каштановой косы.

— Не обобщай, — обиделся я, — я, между прочим, тоже пострадал от его воплей, думал, горим. Чуть заикаться не начал.

— Ну не начал же, — философски заметила Наталья. — Что случилось-то, родной? — она воззрилась на Инсилая. — Весь квартал перебудил. Или тренируешься дублировать брачный крик дракона в популярных нынче «Тайнах Магической природы»?

— Чего орем, кого убивают? — судя по голосу, откидные места на балконе достались Кире. Сейчас на галерке появится Варвара и всех разгонит. И театр, и зрителей, а жаль. Так и случилось.

— Всем молчать. — Волшебница сказала это очень тихо, но все разом замолкли. В отличие от нас, Варвара не неслась на место происшествия сломя голову и успела принять вполне пристойный вид. — Что за сборище и почему так громко?

— Кто-то ночью испортил все испжелы, найду — разберусь, как с тараканом! — с новыми силами заголосил Инсилай и почему-то уставился на меня, предположив, видимо, что это я его дурацкие палочки всю ночь грыз.

— Господи, на кого вы похожи, — проворчала Варвара, продираясь к месту происшествия сквозь наши сплоченные ряды. Видок у нас и, правда, был живописный. Я с голым торсом в ночных кальсонах в сине-голубую полосочку. Наталья в ярко-алой пижаме с черным пояском, явно не предназначенной для чужих глаз. Кира в какой-то немыслимой ночной рубашке цыплячьего цвета с кучей бантиков и в черном халате, небрежно накинутом на плечи. Что до Инсилая, он — хоть и начал это утреннее ток-шоу, а значит, покинул свою постель совершенно осознанно — был краше всех. Белые носочки со стоптанными шлепанцами на кривых волосатых ногах и белые семейные трусы в крупный красный горох на личности. Рядом с одетой с иголочки Варварой мы были похожи на актеров дешевого рыночного балагана, поднятых среди ночи полицией нравов.

— Ответит кто-нибудь, наконец, что здесь происходит? — Варвара повысила голос.

— Какая-то зараза испортила всю мою работу, — промямлил Инсилай.

— Какая именно? — уточнила Варвара.

Общество промолчало. Впрочем, оно и знать не знало, кто так подкузьмил старшему ученику. Я знал, но крысу закладывать не собирался.

— Ты без двух минут Чародей, — спокойно, как ребенку, втолковывала Волшебница Инсилаю, — значит, всегда должен знать, кто, когда и зачем, а не орать на всю улицу свои вопросы в пять утра. И что ты уставился на Ронни? Он и за трое суток не сгрызет столько древесины, даже если возомнит себя бобром.

— Но товар-то испорчен, — резонно заметила Наталья, подтягиваясь к центру разборок. — Значит, кто-то виноват.

— Согласна, — откликнулась Варвара, — но это не я… И не Ронни, — добавила она, чуть помедлив, — так что нас вы подняли совершенно не по делу.

— Кто же тогда? — поинтересовалась Кира, спустившись, наконец, в мастерскую со своей галерки. Теперь здесь и вовсе было не протолкнуться. Все улики, кроме сжимаемых в кулаке Инсилая огрызков, были безнадежно затоптаны. Если бы я был крысой, я бы довольно потирал лапы и хихикал на пороге своей норки.

— А злорадствовать не хорошо, — ни к кому не обращаясь, бросила Варвара, — но пятерку по интуиции ты заработал.

Вряд ли она говорила это Инсилаю, и я зарделся от удовольствия, хотя это было очень некстати.

Когда утренние страсти улеглись, я занялся блинчиками. Они вышли не очень. Сто раз себе говорил, не связываться с тестом в состоянии раздражения, и все равно попался. После завтрака все занялись формированием заказа, а меня выгнали на рынок, чтоб не путался под ногами. Не могу сказать, чтоб меня это огорчило. Погода стояла прекрасная, и я был совсем не прочь прогуляться. Волшебница, раздав кучу ценных указаний, удалилась в компанию «Гелла», предоставившую нам контракт на поставку заказа, для подписания договора. Как и все посреднические компании, «Гелла» была очень озабочена получением своих процентов от сделки, и, как следствие этого, ее менеджеры требовали с обеих договаривающихся с их помощью сторон кучу бумажек. В перечень необходимых документов входили: а) договор с фирмой «Гелла», с точным указанием причитающихся ей процентов; б) договор о том, что «Гелла» не несет никакой ответственности за качество товара, с одной стороны, и своевременную оплату, с другой; в) сертификаты на товар; г) подтверждение кредитоспособности сторон; д) лицензия продавца на право торговли из магистральной бизнес-комиссии, с приложением полного списка товаров и услуг, только в подлиннике, дубликаты ни-ни, и чтоб подписи и печати были разборчивы; е) справка об уплате налогов за всю жизнь; ж) отказ от всех претензий к «»Гелле», если по какой-либо причине сделка оказалась бы сорвана; з) форс-мажорные обстоятельства…