— Все очень просто. Профессор попросил меня найти ему обычного некрасивого парня, неудачника в отношениях с девушками и обязательно мечтающего переспать с суперзвездой. Вот и все. Или ты не согласен с такой характеристикой? — она бросила на него короткий презрительный взгляд и снова повернувшись к нему боком, доставая с полочки очередную тряпку.

— А как ты меня нашла в интерпространстве? — Дан включил стрелку, пробежался лазерным лучиком по ее ногам, рукам, шее и остановился на виске.

— Опять все просто. Школа Распутина известна всем и каждому. Я попросила одного моего знакомого хакера зайти на сайт Распутина и взломать его базу данных о клиентах. Что он и сделал. Когда он взломал программу, ты как раз занимался общением с виртуальными девочками. Вот и весь сказ. У тебя еще есть вопросы? — она наконец-то повернулась к нему лицом. Одна рука осталась на полке с бельем, другая уперлась кулаком в крутое бедро.

— Да. — Дан выдержал долгую паузу. — Сколько будет триста тридцать три в кубе?

— Не поняла.

— Чего тут непонятного, вопрос-то простой. — Внутренне упиваясь предстоящей развязкой, Дан вел беседу спокойно и легкой ленцой в голосе.

— Что ты хочешь этим сказать? — Влада начинала потихоньку нервничать.

— Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…

— И сколько будет триста тридцать три в кубе? — глаза Влады впервые за время разговора стали серьезными и действительно заинтересованными.

— Тридцать шесть миллионов девятьсот двадцать шесть тысяч и тридцать семь.

— А четыреста двенадцать в квадрате?

— Ты бы еще спросила у меня, сколько будет пятью пять…

— Отвечай, сволочь!

— Ну, ладно… сто шестьдесят девять тысяч семьсот сорок четыре.

— Так, значит, операция все-таки прошла успешно, и ты обманул профессора? — губы Влады начали заметно подрагивать, а кулаки сжиматься.

— Я его не обманывал. Он у меня спросил: «Как вы себя чувствуете?». Я ответил: «Хорошо!». Тогда он обиделся и ушел, а я остался…

— Подонок! Ты представляешь, сколько времени, сил и, самое главное, денег было потрачено на эту операцию.

— Да, конечно, деньги самое главное! Извините, я никому ничего не обещал перед тем, как мне сделали операцию. Или быть может, я запамятовал? Ослеп и оглох от твоей красоты и не услышал, как ты спросила: «Милый Дан, можно мы немножечко поковыряемся у тебя голове? Тем более, что голова эта принадлежит обычному некрасивому парню, мечтающему переспать с суперзвездой». Кстати, почему это вдруг профессору понадобились именно такие характеристики?

Влада стала другой. Комплимент, сказанный «как бы невзначай», оказал свое воздействие. Вызывающий взгляд сменился на более благодушную усмешку. Немного помолчав, она произнесла:

— Ты же теперь гений. Правда, за чужой счет. Так возьми и догадайся сам.

— Да, догадался уже. У вас был простой расчет. Имея бзик на красивых и сексуальных девушек, я никуда ни денусь после операции и опять приползу к тебе. Все правильно, так и есть, я приполз. Придумал повод и приполз. Что прикажете теперь делать, королева, какие великие дела необходимо срочно свершить?

Влада улыбнулась и сказала:

— Помыться, побриться и вспомнить мой адрес. Надеюсь, тебе это будет несложно сделать.

Двери модуля открылись, и Дан, на этот раз абсолютно ровно дыша, вступил на территорию пока еще немного таинственной, но уже знакомой девушки. «Располагайся и будь как дома. Я сейчас приведу себя в порядок и присоединюсь к тебе». Действительно, жизнь — игра.

— Королева-а, — громко позвал Дан, — доблестный рыцарь изнывает от желания исполнить любой твой приказ.

— Приказ номер один, — послышалось из другой комнаты, — перестань ерничать.

— А вопросы задавать можно?

Влада вышла из комнаты, одетая опять в эластичное белье в обтяжку, но только тогда ткань была чуточку более прозрачной, чем сейчас. Прошлый раз обзору Дана были доступны легкие очертания великолепных сосочков, сейчас же были видны только прекрасные выпуклости.

— Ты еще не все спросил?

— Меня гложет вопрос, что может объединять тебя и профессора? В каких лабораториях случайно пересеклись ваши пути? Каким образом этот трухлявый старый пень может оказывать на тебя воздействие и заставлять выполнять его поручения.

— Никакого воздействия и влияния он на меня не имеет.

— А что же тогда? Деньги?

— Какая разница, у меня главное в жизни — деньги, у тебя — переспать с суперзвездой, что лучше, что хуже? Надеюсь, мы не будем спорить на эту тему сегодня.

— Хорошо. Не будем спорить на эту тему сегодня. Поспорим на эту тему завтра…

— Ты забыл приказ номер один?

— Нет, нет, простите, Королева, я не буду спорить с вами на эту тему… завтра.

Влада демонстративно нахмурила брови, но, потом, не выдержав, улыбнулась и сказала:

— Ладно, живи. Почему ты до сих пор не открыл вино?

— У меня аллергия на вино с некоторых пор, — поморщившись сказал Дан и, немного подумав, добавил, — и на сигареты.

— Здоровый образ жизни это похвально, тогда будем пить кофе. На кофе у тебя нет аллергии?

— Не знаю пока. Надо попробовать.

— Да не бойся. На больничной койке ты уже не проснешься. Ведь операция прошла удачно. Ты стал гением. Значит, про профессора можешь благополучно забыть и устремить всю свою гениальную энергию на меня.

Влада пошла на кухню за кофе, круто виляя бедрами.

— У тебя есть план? — крикнул Дан ей вдогонку.

Ничего не ответив, Влада скрылась на кухне и только после того, как вернулась с двумя чашками кофе и поставила их на прозрачный столик, сказала:

— Разве профессор тебе не объяснил сразу после операции, что нужно делать?

— Объяснил. Я должен разбиться в лепешку и сделать всех людей на свете счастливыми!

— Ну, вот и действуй.

— В смысле, начинать с тебя? Ты делаешь мне комплимент. Еще недавно я был неудачником и вдруг, пройдя через волшебное кольцо, стал человеком, способным осчастливить королеву.

— Приказ номер один! — Напомнила Влада.

— Да, ла-адно! — Слегка поморщившись, протяжно пропел Дан, — что за скучное однообразие и монотонность. Когда будет приказ номер два?

— Хорошо. Приказ номер два: не забывать про приказ номер один.

— Эта шуточка стара. — Дан отхлебнул немного кофе и, посерьезнев, спросил:

— Ты действительно веришь в счастье на всей Земле или прикидываешься?

— Хочется верить, во всяком случае.

— Христос тоже верил, когда говорил свои заповеди. Но последователи, лжепоследователи, раскольники и отщепенцы на почве религиозных разногласий устроили целые крестовые побоища, в которых полегли тысячи и миллионы. Ленин, проталкивая в массы свои революционные идеи, тоже мечтал осчастливить весь свет. Но под эту дудочку зачистили и сгноили в тюрьмах половину россиян. Тебе в такое счастье хочется верить?

— Истина требует жертв.

— Так мы все-таки за счастье собираемся воевать или за истину? Давай уточним.

— За истину, которая принесет людям счастье.

— Но только тем, кто с ней согласится. А «кто не с нами, тот против нас»?

— О-о-ой, кто из нас нудный, непонятно.

Влада подняла руки вверх и, сладко зевнув, потянулась. «Очень сексуально, — пронеслось в голове у Дана, — но будь осторожен. От этой кошечки ожидать можно все что угодно! Для начала, надо просто вытянуть побольше информации»

— А ты не хочешь попробовать тоже сделать операцию и стать не только красивой, но и гениальной?

— Я предлагала ему такой вариант, но он мне сказал, что именно моя красота не позволяет ему это сделать. «Гений не должен быть красавцем», — вот его слова. Он не посвящал меня в логику своих проектов.

— Ну, сделал он операцию на некрасавце. Получил кукиш с маслом. Подойди к нему теперь и скажи: «Уважаемый профессор, может, теперь стоит поупражняться с красавицей?»

— Я тебе еще раз повторяю, операция эта стоила бешеных денег. Профессор ухнул на нее все свои сбережения. Ты просто не представляешь, в каком он сейчас трансе. А ты сидишь тут и ерничаешь самодовольно: я от бабушки ушел, я от дедушки… тоже мне герой нашелся.

— Да представляю я его транс, сам видел в больнице. И я тоже еще раз повторю, что к нему на операционный стол не напрашивался. Если не хочет дальше ухать свои денежки на ветер, пусть сначала спрашивает у испытуемых, мечтают они осчастливить весь мир или…

Дан запнулся. Пока он говорил, Влада тихонечко встала, обошла стол и подошла к нему вплотную. Не глядя на него, она открыла зеркальную дверцу прямо у него над головой и стала там что-то искать. Ее упругий сосок, продавивший эластичную ткань и образовавший на ней потрясающий бугорок, завис в пяти сантиметрах от переносицы Дана. Какие-то волны слабо-слабо завибрировали у него в позвоночнике, и челюсть свело от непреодолимого желания обхватить и слегка прикусить губами этот дерзкий бугорок.

— Люблю пить кофе с коньяком, — донеслось сверху до ушей Дана. Он не в силах пошевелиться, сидел и пялился на ее грудь. — Вот наконец-то нашла! — услышал Дан.

Пытаясь что-то достать, Влада встала на цыпочки и протянула руку глубже в шкафчик. Упругий бугорок уткнулся Дану прямо в лоб, а грудь слегка прилегла на переносицу. У Дана буквально перехватило дыхание от ударившего в нос аромата ее тела. Руки сами пришли в движение и обняли Владу за талию. Запрокинув голову, он все-таки ухватил губами упругий бугорок и…

— Перестань. — Абсолютно без всяких эмоций произнесла Влада и, достав, наконец, с полки бутылочку с коньяком, вернулась на свое место. На некоторое время воцарилась тишина. Дан взял чашку и пару раз отхлебнул из нее.

— Хороший кофе. — Без особых эмоций похвалил напиток Дан, чувствуя некоторую сконфуженность.

Не спеша, Влада открыла бутылочку, уронила буквально пару капель в свою чашку и спросила:

— Не хочешь взбодриться?

Дан улыбнулся и по-прежнему без особого энтузиазма согласился:

— Давай.

Некоторое время они сидели, делая вид, что с удовольствием пьют кофе, и молчали. Она первой нарушила тишину:

— Расскажи, как это было, когда ты первый раз почувствовал в себе это…

— Ты имеешь в виду твой сосок?

— Дурак! — Воскликнула без всякого зла Влада. — Я по-серьезному, расскажи, как это было? Как ты впервые почувствовал свои новые возможности?

— Ну-у-у… — Ушел в себя Дан, некоторое время медитировал, потом ляпнул. — Ты когда-нибудь испытывала оргазм?

Влада неожиданно напряглась. Дану даже показалось, что ее глаза стали немного влажнее обычного. Она отвела глаза в сторону и ответила с явной неохотой:

— Естественно, я же нормальная женщина, — потом бросила быстрый взгляд на Дана и, улыбнувшись уголками губ, закончила, — «не зашоренная какая-нибудь».

— Ну вот, я в один миг испытал что-то вроде десяти оргазмов сразу. Но они были какими-то вовсе не сексуальными, а, как бы это правильно сказать, это были какие-то платонические оргазмы. Звучит, конечно, глупо, но больше ничего в голову не приходит, кроме твоего любимого слова «счастье». Как-то в один миг налетело, охватило собой каждую клеточку и каждый волосок, махнуло крыльями и улетело навсегда.

— То есть, как улетело навсегда?

— Не знаю. Просто после этого мимолетного видения в моей голове началась цифровая буря, логический ураган, какая-то воронка ДанДана, в которую все счастье всосалось, оставив только холодную и чистую, как кристалл, логику. Вот-вот, именно кристалл. Очень хороший и точный образ того, что я сейчас ощущаю. Идеальный математический кристалл, преломляющий неведомо откуда прилетающую энергию и превращающий ее в пирамиду мироздания. Представляешь, у меня в голове находится механизм, дающий ответы на все вопросы. Вот задай мне любой вопрос. Есть у тебя какой-нибудь, на который ты всю жизнь ищешь и не можешь найти ответа?

— Да.

— Ну, спрашивай. Нет, подожди… давай поспорим на что-нибудь. Если я отвечу на него, то… — Дан закрыл глаза, делая вид, что задумался.

— Ты получишь то, что хочешь. Сегодня же ночью на этом диване. — И Влада «бросила» рукой в сторону дивана, на котором две недели назад Дан уже кувыркался вместе с ней, но только мысленно.

Дан, поставив пустую чашку из под кофе на стол, демонстративно потер руки, хотя честно признаться, слегка сдрейфил, и преувеличенно воодушевленно сказал:

— Давай, задавай!

— Почему все мужики такие сволочи?

— Какие сволочи? — опешил Дан.

— А вот такие! — Глаза у Влады вдруг реально стали влажными. — Ради того, чтобы вставить свою палку и кончить, готовы на все. Забычите свои шары, глядя на сиськи и прете, как быки на красный цвет, ничего при этом не соображая. Готовы вставить кому угодно и в любую дырку, лишь бы только избавиться от своей… — Влада вдруг зарыдала, закрыв лицо руками. Ее плечики мелко подрагивали. Локти при этом все время соскальзывали с плотно прижатых друг к другу коленей.

Дан сидел как громом пораженный, не в силах сориентироваться и подобрать необходимые для данной ситуации слова. Его хваленый кристалл рассыпался на мелкие кусочки и теперь больно царапал глаза. Он встал, чтобы подойти к ней и обнять, но, когда подошел, понял, что не сможет этого сделать.

Тут Влада неожиданно перестала плакать, резко встала и, глядя прямо Дану в глаза, произнесла:

— Ну, и…?

— Я… я… я не такой. — С глупым видом, пытаясь выдавить из себя некоторое подобие улыбки, пролепетал Дан.

— Да? Конечно, ты… не такой! А зачем ты тогда сюда приперся? Кофе с коньяком пить и про платонические оргазмы мне рассказывать?

С этими словами Влада резким движением рук в один миг сдернула с себя сразу весь свой блестящий наряд, оставшись совершенно голой и, схватив Дана за волосы, сильным рывком обеих рук, поставила его на колени прямо перед собой, вдавив его нос прямо себе между ног ТУДА, она выпалила:

— На, бери. Ты ведь этого хотел? — голос ее звенел, как разбитое стекло. — Что ты замер, как статуя, это ведь то, о чем ты так долго мечтал?

Дан медленно, как будто боясь спугнуть птичку на ветке, поднял свои руки, взял Владу за запястья и так же медленно отнял ее руки от своей головы. Затем поднялся, внимательно посмотрел ей в глаза и, ничего не сказав, вернулся на свое место. Поднял со столика пустую кофейную чашку и, внимательно ее разглядывая, повертел в руках. Потом, поставив чашку на место, сказал:

— Давай, может быть, вдарим чего-нибудь. Я чувствую, что у меня прошла аллергия.

— Извини, — почти шепотом произнесла Влада и выбежала из комнаты.

Ее не было минут двадцать. Потом она вернулась. По мокрым волосам Дан понял, что она приняла душ. На ней был надет абсолютно зеркальный халатик. В таких халатиках любые формы совершенно не определялись, исчезая в отражении окружающего пространства. Влада принесла с собой бутылку самой обыкновенной водки.

— Ты прав, немного вдарить не помешает.

Дан открыл бутылку, разлил, и они молча выпили, не произнеся при этом ни единого слова. Потом некоторое время они сидели молча, ощущая приятные теплые волны, разливающиеся по всему телу.

— Ты знаешь, пока тебя не было, я подумал… и узнал ответ на твой вопрос. Правда, не думаю, что тебе все еще интересно его услышать.

Влада вдруг взяла бутылку, снова наполнила хрустальные стопарики и, даже не предлагая Дану выпить, опрокинула свою порцию.

— Ну, почему же, очень интересно. — С некоторым остаточным дребезжанием в голосе сказала Влада, потихоньку снова возвращаясь в нормальное состояние. Она откинулась на спинку стула и приготовилась слушать.

— Дело в том, что у меня там, в голове, только одна холодная логика, и ответ тоже получился чисто научным. Кстати, твой профессор отчасти подтолкнул меня к этой мысли. В общем, правда выглядит довольно нелицеприятно. Так вот, природа нашей земли имеет две первоначальные единицы, два «первокирпичика», Адама и Еву, это вирус и бактерия. Изначально на земле были только они. Но потом в борьбе за выживание бактерии и вирусы, защищаясь от неблагоприятного влияния окружающей среды, начали объединяться в колонии и обрастать всякими защитными слоями. И вот миллион за миллионом лет они превращались в разнообразных животных, а потом потихонечку и в человека. Женщины и Мужчины по сути это бактерии и вирусы. А наши тела это огромные механизмы, с помощью которых бактерии и вирусы передвигаются в пространстве и находят друг друга. Женщина — это бактерия-яйцеклетка. Мужчина — это вирус-сперматозоид. Изначально, еще с образования первой плесени на поверхности нашей планеты, у вируса был и остается единственный, примитивный и основополагающий вектор движения — вовнутрь бактерии любыми путями и любой ценой. Разум человеческий не имеет значения и, главное, не имеет абсолютно никакой силы по сравнению с этой великой и грандиозной, богом заложенной в гены, силой, толкающей и влекущей сперматозоид внутрь яйцеклетки. И вот мужики, забычив глаза, как ты говоришь, и как быки на красный цвет, прут, ничего не соображая, на сиськи, на запах, на волны. И, что немаловажно, они просто не имеют возможности остановить себя ничем: ни логическими доводами, ни нравственными убеждениями, потому что это воля бога, это неведомая сверхтермоядерная космическая энергия сближает между собой две точки, находящиеся внутри разных полов.

Дан остановился и некоторое время сидел, открыв рот, как будто сам переваривал только что сказанное.

— Давай выпьем. — Сказала Влада, уже слегка захмелевшим голосом.

Они выпили и еще посидели немного в тишине. Потом она, с выражением глаз, как у маленькой девочки, когда она предлагает мальчику поиграть с ней в папу с мамой, сказала:

— Ты знаешь, по-моему, моя бактерия зашевелилась у меня здесь. — Влада указала пальчиком на низ живота, — я чувствую это! Пока ты говорил, у меня буквально все свело там. Она хочет познакомиться с твоим вирусом…

На прозрачном фоне дивана ярко белеет изящное, гибкое тело зрелой девушки, холмики грудей вызывающе топорщатся, маленькие соски набухли, выступающий лобочек аккуратно выбрит, а тончайшие трусики потемнели меж ног от влаги. Ее голова запрокинута, спина выгнута, глаза закрыты, а губы влажные от поцелуев. Кожа на бедрах нежная и упругая. Рука Дана нежно гладит тело Влады, скользя по всем изгибам и задевая за соски. Влада вздрагивает и крепко прижимается губами к губам Дана. Рука Дана движется по её животу и, помедлив мгновение у трусиков, скользит под резинку. Его пальцы ощущают божественную влагу, тепло и пульсацию. Спустившись ещё чуть ниже, ладонь Дана накрывает полностью заветный бугорок, и пальцы проникают в лоно богини. Влада вздрагивает и, прервав поцелуй, издает короткий сладострастный стон. Дан быстренько сдёргивает с нее трусики, разводит в стороны ее божественные ноги и падает на нее сверху. Прижимает к дивану оба ее запястья. Влада, испугавшись натиска его животной мужской агрессии, теперь пытается выбраться из-под него, скользя пятками по прозрачной поверхности дивана и выгибаясь во все стороны. Но через несколько мгновений расслабленно падает, полностью отдавая себя во власть безумства страсти…

Неизвестно почему, но Дану непременно захотелось сделать это сзади. Наверное, действительно проявилась животная страсть, разыгравшаяся не на шутку от божественного запаха ее тела. Резким движением он приподнял ее и перевернул, бросив лицом на прозрачный диван. Она безропотно подчинилась и, раскинув руки, стала полурычать-полумурлыкать, уткнувшись в диван. Не в силах больше сдерживать своей «сверхтермоядерной космической энергии», Дан воткнул свою палку между двумя божественно округлыми половинками…

Но тут произошла невероятная вещь. Ее правая рука резко сократилась, и локоть Влады с невероятной силой врезался Дану в ребро. Удар был такой силы, что Дан просто отлетел в сторону. Скрючившись в каральку и не в силах что-либо произнести, Дан, задыхаясь и ловя ртом воздух, попытался встать, но завалился на бок. Когда, так и не продышавшись, он сделал вторую попытку встать, его колени оказались с двух сторон от пяток лежащей на животе Влады. После этого чудовищного удара в его печень она продолжала лежать лицом вниз, как будто ничего и не произошло!

И тут Дан увидел невероятную вещь. Это происходило прямо у нее между ног. Невероятной силы вибрация! Мышцы вокруг влагалища сокращались с такой скоростью и силой, что Дан заново потерял дар речи, едва успев отдышаться. «Она кончает! Невероятно, но она кончает!» — Дан завороженно смотрел на это удивительное зрелище, не зная, что нужно делать в таких случаях. Но буквально через несколько мгновений, Дан начал всерьез беспокоиться, потому что вибрация не утихала, а, наоборот, набирала силу! Еще несколько мгновений, и ноги, и спину Влады начала охватывать мелкая дрожь, постепенно перерастающая в мощные судороги. Понимая, что с Владой происходит какой-то психосоматический припадок, Дан сделал попытку погладить ее ногу, дабы хоть как то успокоить неожиданную реакцию. В следующее мгновение нога пришла в движение и Дан получил в челюсть чудовищной силы удар, отбросивший его от дивана на три метра к стене. Ударившись об стену затылком, Дан, уже в который раз за последнее время, отключился от реальности.