Трапезу скрашивало пение барда, нарочно приглашенного Станиславом из самой Парижуи. Немолодой исполнитель баллад променял подмостки родины на крепкое жалованье варварского вельможи и теперь услаждал слух близнецов и боялина:

Как амазонки воевали, мужчинам уж не воевать,
Они однажды царство взяли и стали короля пытать.
Их метод был изрядно тонок – царь мог недолго протянуть,
Но вот царица амазонок пришла на пленного взглянуть.


Царь перед нею благородный: в чем родился, без тяжких лат,
Обезоружен, лишь дородный алеет рыцарский штандарт.
Итак, один он с ней остался, что их устроило вполне,
И в бастион ее ворвался на боевом своем коне…


…И, насладясь водой в пустыне, она клялась ему служить.
Так знайте, отроки младые, чем можно даму победить:
Сильны же будьте ежегодно, будь то сентябрь, июнь иль март,
И пусть алеет благородно ваш личный алчущий штандарт!

Драндулецкий жестом отослал барда и завязал беседу:

– Чем еще вас поразил Тянитолкаев?

– Да, я, кстати, о чем-то хотел спросить… Во, вспомнил! А где дружина? – спросил Иван, отправляя в рот малосольный огурчик, фаршированный икрой. – Мы за все время видели от силы пятерых охранников.

«Давай, басурманин, вызнавай», – мысленно усмехнулся Станислав и ответил:

– Так на репе вся наша дружинушка. Нынче урожай репы просто сказочный. Крестьяне не справляются. Уж зима скоро, а мы все никак не уберем. Удивительно удачный год. А в одном селе репа выросла просто огромная. Дед тянул, не вытянул. Бабка ему помогать – ни в какую. Позвали внучку. Втроем не справились. В общем, пока дружинники не подсобили, не сдавался исполинский корнеплод.

– Битва за урожай, значит, – подытожил Старшой.

– Расскажите о своем государстве, я страсть как люблю всякие такие истории.