ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Тед сидел у себя в кабинете и, разложив на столе бухгалтерские книги, счета и деловые письма, приводил дела в порядок.

Они с Эмметом задумали расширить хозяйство, увеличить поголовье скота, завести бойню и маслобойку, поэтому Тед решил еще раз сам все тщательно проверить, чтобы иметь полную ясность.

Внезапно в комнату ворвалась взволнованная Сэнди.

— Что? Что случилось? — вскинулся Тед, с тревогой глядя на сестру.

— Ох, Тед! Беда! Корри… — Сэнди задыхалась от слез. — С ней случилось несчастье… только что сообщили по радио.

— Что-что? — Тед почувствовал, как замерло сердце, потом бешено заколотилось. Выскочив из-за стола, он подбежал к сестре и тряхнул ее: — Что с ней? Да говори же ты! Она жива?

Сэнди судорожно всхлипывала, не в силах вымолвить ни слова. Но, взглянув в помертвевшее лицо брата, пересилила себя:

— Она в городской клинике, ее доставили на «скорой помощи», лежит в травматологии. Сообщили, что парашют упал на дерево и, кажется, задел за провода. Подробностей не сказали.

Оттолкнув сестру, Тед вылетел на улицу. Позже он не мог вспомнить, как вскочил в машину, как добрался до клиники. Ворвался в приемный покой, подбежал к регистратору — где лежит госпожа Тарлтон? Не обращая внимания на протестующие возгласы медсестры, распахнул двери реанимационной палаты.

На хирургической кровати лежала Корин.

Ни кровинки в лице, глаза закрыты, вся в ссадинах, кровоподтеках. Маленькая, хрупкая фигурка в линялом больничном халатике. У Теда сжалось сердце.

— Как она? — спросил он у медсестры, внимательно наблюдавшей за монитором.

— Ей уже лучше, кардиограмма неплохая, она обязательно поправится. Поговорите с доктором Бёрнсом, он ее лечащий врач. Вы родственник госпожи Тарлтон? — Она испытующе смотрела на Теда.

— Да, — неуверенно сказал Тед. Скажи он правду, его, наверное, выставят вон? Медсестра подошла к двери, выглянула в коридор.

— Доктор Берне, пришел родственник госпожи Тарлтон.

Врач в зеленом хирургическом одеянии извинился перед коллегой и вошел в реанимационную. Тед представился, и доктор крепко пожал ему руку.

— Очень приятно, мистер Реган. Мы бесконечно признательны вам за помощь, которую вы оказали детскому реанимационному отделению.

Медсестра с любопытством посмотрела на Теда — как же, его имя отлично известно всем сотрудникам больницы!

— Спасибо. Доктор, скажите, как Корин?

— Легкая контузия, сломано ребро, есть подозрение на «острый живот». К счастью, опасения насчет электрошока не подтвердились, — врач старался говорить спокойно, доброжелательно, — хорошо, хорошо, не буду мучить вас медицинскими терминами, не волнуйтесь, сделано все необходимое, мы очень внимательно следим за состоянием пациентки. Но… скажу прямо — вы или кто-то из родственников, кто имеет влияние на нее, с чьим мнением она считается, обязательно должны внушить ей, что ее увлечение небезопасно, что прыгать с парашютом во время грозы — просто безумие. Ведь еще и полугода не прошло, как она лежала у нас. И вот сейчас — снова на волосок от гибели. Чудом избежала смерти. Я уж не говорю о тех увечьях, что она получила при аварии планера. Или взять эти фантастические попытки приземлиться на листе алюминия…

Тед слушал, затаив дыхание.

— Как вы сказали? Авария планера? — Врач удивленно поднял брови.

— Вы, кажется, назвались родственником Корин Тарлтон?

Тед решил честно во всем признаться:

— Да, родственник, дальний родственник. Дело в том, что я — кузен ее мужа, недавно умершего мужа. С ним произошло несчастье, он трагически погиб… Мы все очень переживаем за Корри.

— Да, я слышал о трагедии.

— Сам я только-только вернулся в Джекобсвилл, буквально на днях. Жил в Виктории, теперь вот снова обосновались с сестрой на семейной ферме.

— Как же, как же, наслышан о «Большом доме» старого Регана.

— Да-да. Там мы и живем. Я развожу скот, сестра ведет хозяйство. Мы были очень дружны с Барри. Но так случилось, что в последнее время я потерял его из виду. Наверное, поэтому ничего не знаю о несчастьях, что стряслись с его женой.

Врач, попытавшись скрыть удивление, холодно произнес:

— Что ж, в жизни всякое бывает, — но сам исподтишка неодобрительно посмотрел на Теда. Потом перевел взгляд на монитор и на неподвижно лежащую Корин. — Ужасное невезение. Ее покойный муж рассказывал мне в подробностях об этой аварии. Одна из ее приятельниц — ну, вы знаете этих дамочек: для них погоня за острыми ощущениями — смысл жизни — уговорила ее покататься на дельтаплане, а у Корин и прав-то не было. Вот ее и занесло на лес. Разбилась так, что мы ее буквально по частям собирали. Да-а, за ней нужен глаз да глаз. Видите ли, в жизни так не бывает: один несчастный случай за другим… На мой взгляд, тут что-то не так. Необходимо все осторожно, деликатно выяснить. В свое время я уже предлагал… В чем причина? Как ей помочь? Не откладывайте в долгий ящик. Настоятельно рекомендую. Я сейчас должен идти, а вы не падайте духом, мы приложим все усилия, чтобы поставить ее на ноги как можно скорее. — Ободряюще улыбнувшись, врач вышел.

В коридоре Тед увидел Сэнди.

— Ну что?

— Врач обнадеживает. Корин без сознания.

Подошла медсестра:

— Присаживайтесь. Скоро вашу родственницу переведут в терапию. Хотите кофе?

— О да, спасибо!

За чашкой кофе брат с сестрой разговорились о том, что их больше всего мучило.

— Послушай, Сэнди, — начал Тед, — ты знала, что Корин и раньше попадала в аварии?

— Да, знала. Хотела навестить ее, собралась уже, да Барри ни в какую — не надо, не ходи. Для него нож острый, если Корин общается с друзьями. Ну, я через него передала привет, пожелала скорейшего выздоровления.

— Что ж ты мне ничего не рассказывала?

— Господи, Тед! Да ты имени ее слышать не желал! Что уж тут скрывать? Ты странно относишься к Корин. Когда я говорила с ней в последний раз, знаешь, что она мне сказала? «Тед ненавидит меня» — вот ее слова. А если бы ты видел ее глаза, слышал, как она произнесла это… Просила, чтобы я всегда думала о ней хорошо. Сильно нервничала в тот раз. Я поняла — ну все, ее не остановишь, отправится опять в очередной полет, будь они неладны, эти полеты… И ведь не убедишь ни в какую, а ей в последнее время ужасно не везет!

— Сколько я помню Корин, всегда она какая-то… ну, как бы поточнее выразиться? Не то чтобы невезучая, но необычная. Помнишь ее походку? Ты что, никогда не замечала?

Сэнди всмотрелась в осунувшееся лицо брата.

— Ты не прав, Тед. Конечно, после свадьбы она действительно стала какая-то… Барри тоже хорош: заявил, что мы не должны встречаться. Почему, скажи на милость? Виделись мы очень редко, поэтому ничего определенного тебе сказать не могу.

Тед задумался, сидел, курил одну сигарету за другой. Он мучительно размышлял — неужели из-за его дурацких насмешек Корин решила искать успокоение в своем дьявольски рискованном хобби? Впервые за все время знакомств с девушками (а Тед особенно не церемонился и обходился со слабым полом без околичностей) Тед Реган призадумался, насколько же неуместны его выпады против Корин. Впрочем, он был самоуверен, красив и опытен, и очень скоро мысли его потекли совсем в другом направлении. Он опять вспомнил о своем кузене, и сердце его заныло — до конца он не сознавался даже самому себе, насколько дорог был ему Барри. С детства они были, что называется, «не разлей вода». Когда Тед гостил у Тарлтонов, они целыми ночами поверяли друг другу шепотом, чтобы не услышала тетушка Тина, свои мальчишеские тайны, привыкли все рассказывать друг другу, делиться сокровенным, спрашивать совета. А Барри… он смотрел на Теда с обожанием, подражал ему во всем, даже родителям не рассказывал того, что мог доверить Теду. Корин, ах, Корин! Просмотрела, не уберегла!

— Тед, — озабоченно произнесла Сэнди, допивая кофе, — надо съездить, забрать вещи Корин. Попросим этого Генри открыть нам ее комнату, заберем все необходимое. Кто ее знает, тетку Тину? Сменит замки или еще что-нибудь придумает, и Корри останется без нужных вещей. Перевезу ее к себе в Викторию. Поживет пока у меня.

— Нет! — твердо заявил Тед. — Мы заберем ее из больницы на ранчо. Ее нельзя сейчас оставлять одну. А на ранчо мы все время будем рядом.

— Ну, Тед, в таком случае — дай слово, что ты будешь по-доброму относиться к Корин! И помни — давши слово…

— Да я близко к ней не подойду! — в сердцах выпалил Тед, просверлив сестру взглядом: как ей в голову могло прийти такое? Что он, изверг, что ли?!

Тед, крякнув, встал, пошел в палату. Сэнди озадаченно смотрела ему вслед.

Корин, вытянувшись, без движения лежала на высокой кровати, с трудом сдерживаясь, чтобы не стонать, — жуткая боль терзала ее. Дверь распахнулась, в палату вошел Тед.

— Привет, — тихо, почти про себя, промолвила Корин, — ну что? Опять будешь издеваться? Ничего меня не берет, как видишь.

Засунув руки в карманы, Тед встал рядом с кроватью.

— Ну как ты? Не унываешь, молодец!

— Да так себе. — Корин коснулась кончиками пальцев ран на лице.

— Удивительно, что еще «так себе»! В грозу с парашютом! Ты как дитя неразумное, честное слово.

— Оставь меня, Тед, — Корин посмотрела ему прямо в глаза, — поверь, мне не до словесных баталий.

Тед подошел ближе.

— Маленькая дурочка! Ну когда ты повзрослеешь?

Он внезапно наклонился, и не успела Корин опомниться, как ощутила на своих губах поцелуй. Вздрогнув, Корин отвернулась. Тед удивленно взглянул на нее.

— Что-то новое, — хмуро заметил он.

— Не надо, Тед. Пожалуйста, уходи.

— Ты прогоняешь меня? Я тебя не узнаю, Корри. То, бывало, глаз с меня не сводишь, и вдруг — уходи! Как это понимать? Послушай, да знаешь ли ты, что Барри всякий раз плакал, рассказывая, какая ты холодная, бесчувственная, деревяшка ты, чурбан! Так он говорил, а как плакал при этом! Ужас!

Корин разрыдалась — сколько же он еще будет мучить ее?

И тут случилось невероятное — Тед, искушенный и неприступный Тед, виновато забормотал:

— Прости меня, Корин, слышишь, прости, прошу тебя. Это низость с моей стороны. Я презираю себя. — Он наклонился и покрыл нежными поцелуями изможденное страданиями лицо, осушая слезы. — Корри, — простонал он, приникая своими губами к ее дрожащим губам.

Корин погладила его по лицу.

— Умоляю, Тед, не надо.

Тед взял ее маленькую ладонь в руки.

— Корин, объясни, ну что за страсть у тебя — рисковать жизнью? Никак понять не могу.

Корин попыталась отнять руку, но он не выпускал, пристально всматриваясь в лицо.

— А тебе-то что, Тед? Тебе ведь наплевать — умру я или нет.

Тед поморщился, как от боли.

— Не думай, пожалуйста, что я каменный истукан!

— А что, разве нет? Порой я думаю: наверное, только смертью я смогла бы искупить свою вину — ты же без конца обвиняешь меня в гибели Барри.

Тед тяжело вздохнул, но не успел ответить — в дверь постучали, вошла Сэнди. Замерла, затаив дыхание, — что это с братом? Стоит с виноватым видом, как набедокуривший мальчишка.

— Тед сказал, что я забираю тебя? Поживешь у меня, окрепнешь, — раздался ее негромкий голос.

— Ой, ну зачем это!

— Ничего, все нормально, найдем сиделку, все в порядке, Корри, ты едешь к нам, на ранчо. — Тед ободряюще взглянул на нее.

— Лишнее все это, не надо, зачем? — в панике воскликнула Корин.

— Поедешь. Все! Никаких возражений! — Корин отвела взгляд — она никак не ожидала такого поворота. Тед пошутил, мелькнуло в голове. Как они добры к ней!

— Тебе надо отдохнуть. Сосни, я приду попозже.

— Мы придем попозже, — поправил Тед, — ясно, Корин? Где мы? На пятом этаже? Ну, Корри, отсюда тебе не улизнуть. Без парашюта не спуститься!

Сэнди рассмеялась, но, посмотрев на подругу, внезапно помрачнела.

— Что с тобой, Корин? Почему у тебя такое печальное выражение лица? Не волнуйся, все образуется. Выше голову!

— Думаешь? — Корин перевела неуверенный взгляд на Теда.

Заметив, как они смотрят друг на друга, Сэнди под благовидным предлогом вышла.

Тед придвинулся ближе.

— Что случилось, Корин? Говори же, не молчи! Ну, поцеловал тебя. Что такого? Хотел приободрить, утешить. Почему у тебя такое лицо? Ну скажи, не пугай меня.

— Разве тебя испугаешь?

— Хватит рисковать! Чуть не отправилась к праотцам! Додумалась! Прыгать с парашютом в грозу!

— Когда мы поднимались в воздух, не было никаких признаков грозы!

— Что я могу сказать? Ваш инструктор — не ас. Почему он не изучил; погоду и местность?

— Господи, да ты-то откуда .все это знаешь? — Корин во все глаза смотрела на Теда.

— Собираемся с помощником завести одномоторный самолет на ферме, чтобы наблюдать за скотом сверху. На следующей неделе сдаю экзамен на летные права класса Б.

— Убил! — Корин и не думала скрывать восхищения. — Но скажи, Тед, тебе что, никогда в жизни не доводилось попадать в переделки?

— Еще как доводилось! Да хотя бы только что — когда поцеловал тебя. — И прежде чем Корин успела ответить, Тед вышел в коридор.

— Поехали! — Тед взял Корин на руки, понес к машине.

— Спасибо, спасибо всем! — Корин помахала рукой на прощанье. Поколебавшись, она обняла Теда за шею. Его глаза были совсем рядом — целый мир.

— Вот так ты и заарканила беднягу Барри, да? — тихо спросил Тед, чтобы не услышала Сандра. — Просто взглянула на него, как на меня сейчас, мягким, зазывным взглядом, так ведь, чего молчишь?

Корин отвернулась: замужество!.. Кошмар, который длился два года.

— Думай что хочешь. Мне все равно.

— Нет, тебе совсем не все равно. Я-то знаю, как тебя волнует, что я о тебе думаю, — сквозь зубы процедил Тед.

— Еще чего не хватало!

— Ты же все это время тосковала по мне. Что, разве не так?

Нестерпим, как гвоздь в сапоге, подумала Корин, но вслух ничего не сказала — следом шла Сэнди. Он будто все время доказывал ей — это ты во всем виновата, вздорная бабенка! И вообще, все вы такие, исчадия ада!

Тед поместил ее на заднем сиденье, где можно было лечь и вытянуться. За всю дорогу Корин не проронила ни звука. Наконец приехали на ранчо. Корин устроили в уютной комнате. Она осмотрелась: стены задрапированы в бежевые и розовые тона, огромная кровать, роскошный полог шатром.

— Раньше на этой кровати спал Тед, — сообщила Сэнди, заботливо подтыкая одеяло, — а когда мы вернулись и отделали дом заново, он сказал, что хочет чего-нибудь попроще.

Корин усмехнулась — как же, попала в святая святых! Сам Тед спал на этой кровати…

— Пойду приготовлю перекусить, согласна? — сказала Сэнди.

— Отличная идея. От парочки канапе не откажусь.

— Я мигом.

Сэнди исчезла, а Корин устроилась поудобнее, поправила складки белого батистового платья в мелкий цветочек. Стиль «сама невинность», усмехнулась Корин. Спасибо Сэнди, позаботилась, привезла платье. Вздохнув, она вспомнила, что всего два года назад не боялась щеголять в платьях с откровенными декольте.

Широко распахнув дверь, в комнату вошел Тед. Он успел переодеться, выглядел по-домашнему: ковбойка, старые джинсы, на ногах — стоптанные шлепанцы. И все же было в нем что-то от красивого, но опасного дикого животного. В вырезе рубашки курчавились густые темные волосы. Корин отвела взгляд, он запомнился ей совсем другим — нарядным, в отлично пошитых костюмах, в сорочках с крахмальными манишками. Очень непривычно видеть его таким простым, домашним.

Тед с интересом рассматривал веселенькие цветочки на ее платье. Корин рывком натянула простыню до подбородка.

— Ну что, опять за старое? Худышка, жердь, спичка, гвоздь?

Тед невольно рассмеялся, хотя вид Корин вызывал у него тревогу — бледная, ссадины на лице, на руках кровоподтеки. Сердится, смешная девочка…

— Да нет, у тебя фигурка как из слоновой кости!

Корин улыбнулась.

— Сэнди отправилась хлопотать на кухню.

— Слышу. Грохочет так, будто решила разгромить все до основания. Пойду помогу, Я, например, здорово делаю омлет — с луком, ветчиной, картошкой, сыром, помидорами. — Стой, стой! Сандра готовит сэндвичи. Дело нехитрое. И кухня останется цела.

— Да, нехитрое. Зато хлеба ни крошки. За завтраком миссис Бэрд — это наша экономка — сказала, что из остатков она сделала гренки. Правда, если есть сухари, можно сделать гренки в вине. Так и быть, открою тайну — Сэнди жарит бифштексы.

— Боже милостивый, — простонала Корин — таланты Сэнди в области кулинарного искусства ей были известны не понаслышке.

— Ну вот, один «готов», слышишь, горелым запахло?

На кухне громко чертыхалась Сэнди.

— Пойди же, помоги ей!

— Черта с два! Мне здесь интересней. — Тед попытался рывком скинуть простыню.

Пальцы Корин вцепились в нее еще крепче.

— Оставь свои штучки! Этот номер не пройдет! — встревоженно вскрикнула она.

— Чего ты боишься? — Тед начинал сердиться: он терпеть не может всякие подходы.

Никаких штучек! Он положил большую горячую руку на ее грудь и, глядя в глаза, ждал, что она будет делать. От его руки исходило тепло, но Корин тут же застонала от боли — Тед задел свежие раны. Схватив за запястье, она попыталась отвести его руку.

Тед удивился — два года назад она была совсем другая. Что же, он больше не нравится ей? А может, прав был Барри — Корин просто фригидна? Но Барри с жуткой обидой рассказывал, что Корин помнит его, Теда, а он, Барри, ночей не спит, ревнует, измучился. Тед сгорал от любопытства. Она изменилась, определенно изменилась. Что-то новое появилось в ней. Он не смог бы точно сказать, что именно, но чувствовал это. Теду стало отчего-то грустно.

Насупившись, он неохотно убрал руку.

— Однако… для женщины, которая была когда-то страстно увлечена мною, ты на удивление сдержанна. Пальцем тебя не тронь!

— Как ты можешь, Тед? Привык искать в женщинах только удовольствие! Догадываюсь, ты растоптал немало судеб. Да, была увлечена. И до сих пор вспоминаю об этом, но гоняться за тобой не собираюсь.

— Заметил. Однако и мастерица ты третировать людей. Вот так и бедного Барри допекла.

Как же тяжело сохранять спокойствие, когда внутри все кипит!

— Ну хватит о Барри. Я устала повторять — моей вины здесь нет.

— Да что ты говоришь!

Нет, он решил доконать ее! Корин опять натянула простыню до подбородка.

— Ну чего ты? Я и не думаю трогать тебя.

— Терпеть не могу, когда на меня пялятся, как ты сейчас. Да! А два года назад говорил, что и смотреть не на что.

— Помню, говорил, и очень резко. Мне потом даже жалко тебя стало. Сестра не рассказывала почему?

— Уже не помню. В любом случае мне ничего другого не оставалось, как махнуть рукой.

— Еще бы! Ты прекрасно поняла — меня не заарканить. Твои домогательства мне надоели, вот я и решил отделаться от тебя.

— Результат превзошел все ожидания. Тед вскинул подбородок.

— А почему ты все-таки вышла за Барри?

— Он сделал мне предложение.

— И ты решила: «А не сходить ли мне замуж?» Как все просто!

Корин отвела взгляд. Невыносимо!

— Он — единственный, кто помог мне. Корин умолкла. Что, Тед тупица, что ли? Так, прямиком, и объявить ему, что он сам, своими руками, толкнул ее в объятия Барри?

Если бы он был тогда чуточку повнимательней. Стоп! Хватит думать об этом! — приказала себе Корин.

Тед резко поднялся, шагнул к окну.

— Скажи, ты любила его?

— Я… да, любила. Вначале. — Тонкие пальцы нервно теребили кружева на пододеяльнике.

— И он нравился тебе как мужчина? Корин вздрогнула — как он груб! Тед смотрел в окно, на луга, на пастбища…

Он все прекрасно помнил. Да, наговорил тогда девочке гадостей. Вспомнить тошно! Он полез в карман, достал пачку сигарет, машинально вытащил одну, но не закурил, сунул обратно.

— Знаешь, Корин, в тот вечер я обещал сестре вернуться домой пораньше.

Ах вот как — маленький мальчик! Обещал вернуться пораньше! Врунишка!

— И ты кинулся со всех ног! Верится с трудом — какая обязательность!

— Но Сэнди — моя сестра.

— И единственная женщина в мире, которую ты терпишь.

Тед уселся на подоконник, скрестил на груди руки и положил ногу на ногу.

— Ну, если бы я очень, очень захотел, то вытерпел бы и тебя, — криво ухмыльнувшись, заявил он, — да только не испытываю ни малейшего желания. — И он спрыгнул с подоконника.

— Ясно как день! В чем же тогда смысл рассказа?

— А вот в чем — ты еще долго будешь приходить в себя, придется потерпеть, смириться. Делать нечего — поживешь у нас, потерпишь мой характерец!

Корин с трудом села.

— Да я бы уехала хоть сейчас!

— А тебе некуда ехать! У тебя нет дома! Корин упала навзничь, морщась от боли.

Ни одного живого места! А тут еще Тед со своими выкрутасами…

— Ты прав. Тяжко остаться без угла. Теду захотелось крикнуть ей: да я ненавижу тебя за свою же душевную слабость! Скользнув взглядом по темноволосой головке, он заметил серебряные нити в шелковистых прядях.

— Седеешь, Корин. Не успеешь оглянуться — придет старость, — протянул Тед.

— Что же тут удивительного? Ты уже давно поседел, верно? А когда-то у тебя был такой же цвет волос, как у меня.

— Да, я поседел очень рано, мне еще и тридцати не было.

— Ах, черт подери, да пропади все пропадом! — донеслось с кухни.

— Пойду-ка я сам займусь готовкой, пока есть что готовить, а то Сэнди все испортит.

А ее пришлю к тебе. Вам будет весело вдвоем.

— Я бы помогла. Дома, бывало, я все готовила сама.

— Да ну? — равнодушно бросил Тед. — Случая не было попробовать твою стряпню.

Корин отвернулась к стенке. Яснее ясного: она ему не нужна. Когда Барри ухаживал за ней, он словно сквозь землю провалился. И сейчас… ушел, не взглянув. Никогда Тед не любил ее по-настоящему. Так, относился к ней как в цветку, который можно сорвать и бросить. А теперь, вся израненная, она ему и вовсе не нужна. Но даже если… Бог с тобой, Корин, одернула она себя. Какое «если»? Забудь даже думать о нем! У твоего чувства нет будущего.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Когда женщина начинает интересоваться нарядами и задумывается, какую прическу ей сделать, — будьте уверены, все идет нормально, за нее можно не беспокоиться. Настал день, когда Корин захотелось принарядиться, и она вспомнила о платьях, оставшихся в доме Тины… Дела пошли на поправку! Сначала она не решалась просить Сэнди съездить туда и забрать ее вещи — нелегко вспоминать о «холодном доме» свекрови.

И снова на помощь пришла верная подруга:

Сэнди поговорила с миссис Бэрд, и та поспешила заглянуть к Корин.

— Корин, дорогая, вот платья моей дочки! Она у меня такая же худенькая, как. и вы. Выбирайте.

Дочка миссис Бэрд, выйдя замуж, уехала с мужем за границу.

У Корин сразу поднялось настроение — теперь она одета с ног до головы. А что еще женщине надо?

Жизнь в доме Реганов шла своим чередом: Сэнди трудилась в своей фирме (ее девиз с детства: работа, работа и еще раз работа!), Тед с головой ушел в заботы о ферме: новшества, усовершенствования, он буквально не отходил от двух жеребых кобыл. Поголовье скота увеличивается, хозяйство растет, скоро он станет заправским фермером! Корин понимала его — стоило ему, усталому, переступить порог, она тут же умолкала, да и вообще старалась как можно реже попадаться ему на глаза.

Но, несмотря ни на что, глядя на Теда, она вспоминала себя юной девчушкой, беззаботной, по уши влюбленной… Что ни говорите, а это — самые лучшие в жизни воспоминания!

Ну конечно же, Тед все заметил. Его помощники — молодые простецкие ребята — не отказывали себе в удовольствии пошутить:

— Шеф! Девчонка глаз с тебя не спускает! Что ж ты теряешься?

Придя как-то вечером домой, Тед, хмурый как туча, возник на пороге ее комнаты.

— Ужинаешь у себя? Сэнди не приедет сегодня, а у меня — гостья. Она — мой адвокат. Прилетает вечером из Виктории.

Корин опешила. Да, конечно, она не выйдет, к чему мешать?

— Да, Тед, я поужинаю здесь, у себя, — заверила она его.

Тед не сомневался, что сразил ее наповал. Но, испытующе глядя Корин в глаза, решил все-таки добить:

— Слушай, Корин, займись в конце концов, чем-нибудь, сидишь целыми днями без дела… Ну, хотя бы вяжи. Или научись плести кружева! Я привезу из Виктории все, что надо: спицы, пяльцы — или как это там называется? Могла бы связать себе платье…

Корин молчала.

— Или ты вообразила, что лучше торчать у окна и следить за каждым моим шагом? Ты что, меня караулишь? И не надоело тебе?

— Да я вовсе не на тебя смотрю, а на лошадей!

— Я понимаю — твоей отдушиной всегда был парашютный спорт, но, Корин, это занятие не женское, придется отвыкать от опасных увлечений.

Корин сжалась в комок: он дает ей понять, что все в доме работают, все заняты делом, она одна бездельничает и таращится на работягу миллионера. Спокойствие, Корин! Вдох! Выдох!

— Ты прав, я обязательно займусь делом. — Корин опустила голову.

— Вот и хорошо! Заодно сестрицу научишь, а то она все со своими компьютерами возится! И прошу тебя, не строй из себя жертву! Не изображай мученицу! Это я извожу себя — не уберег Барри, не помог вовремя, если уж ты, жена, не пожелала его спасти!

Тед специально, назло Корин, пригласил Лилиан — свою знакомую, С которой иногда ходил в театр. Вообще-то она была ему ни к чему — дел по горло, не до баб, — но пусть Корин позлится, пусть ей будет больно! Заодно проверит ее на выдержку! Тед был взбешен — работники порядком надоели ему своими подковырками. Надо раз и навсегда проучить эту дурочку.

— Как только я смогу передвигаться, то немедленно подыщу себе жилье и освобожу вас от своего присутствия. — Корин прекрасно видела, в каком состоянии Тед.

— Я подумаю, как тебе помочь. — Тед переступил с ноги на ногу.

— Спасибо, если сможешь найти не очень дорогую квартиру, я буду очень тебе благодарна. Устроюсь и начну искать работу.

Хватит с нее, в конце концов! Ядовитые намеки, бесконечные напоминания о ее несуществующей вине, якобы мимоходом брошенные упреки. Тед никак не оправится от стресса — это ясно. Его можно понять. Потерять любимого кузена! Ужасно, конечно. Но стресс довел его до озверения. А там, глядишь, и руку на нее поднимет — все это мы уже проходили.

Тед как будто прочел ее мысли:

— Корин, я постараюсь помочь тебе. Выясню, можно ли добиться пособия по вдовству.

Корин молча кивнула — начнешь благодарить, опять не угодишь.

— Пойду пришлю к тебе миссис Бэрд. Закажешь ей ужин, хорошо?

— Что всем, то и мне. Ничего специального.

Тед молча повернулся и вышел. Замедлив шаги, подумал — зря я так! Корри столько перенесла за последнее время, а я — эх, медный лоб!

Но Тед недолго переживал укоры совести: не в его характере было переживать — надо жить весело! Насвистывая, он вошел к себе, скинул джинсы, рубашку, встал под душ. Теплые струи, смывая пыль и грязь, будто весенними ручьями омыли душу, он и думать забыл о Корин и ее проблемах. Напевая, стал одеваться к ужину — надел новые модные, зауженные книзу брюки из белого вельвета, сшитую у модного портного рубашку — черную в белую полоску. Помедлил: какой галстук? Широкий — он же ковбой! Довершил костюм пиджаком из белой коломянки.

Оглядев себя в зеркале, Тед остался очень доволен собой. Взглянул на часы, заторопился к машине — с минуты на минуту прибывает самолет из Виктории.

За стеной раздавались взрывы смеха, шутки — Тед и его гостья веселились от души. Корин казалось, что никто и никогда не испытывал таких душевных мук. Она пыталась внушить себе: «Держись, не падай духом!», но еще больше приходила в отчаяние. Какая тоска! Она крутилась в постели, переворачивала подушки — ничего не помогало. Ее била дрожь. Господи! И Сэнди нет, не с кем словом перемолвиться. Приходится терпеть — не бросать же подруге из-за нее работу. За стеной продолжали раздаваться оживленные голоса, веселая болтовня, взрывы смеха. Ни телевизора, ни приемника — что же делать?

В комнату вошла миссис Бэрд и тут же взялась перемывать косточки гостье Теда.

— Кофе, видите ли, слишком крепок для мадам, — она поставила поднос с ужином на стол, — а в приправе к салату «оливье» нет латука! А я-то старалась — ну как же, званый обед! Нет, вы не подумайте — разворчалась! Но где это видано: мяса она не ест — в нем холестерин, десерта не надо — боюсь потолстеть. — Миссис Бэрд, уперев руки в бока, встала перед Корин.

— Подождите секундочку, миссис Бэрд, — не выдержала Корин, — скажите, эта Лилиан… она хорошенькая?

Миссис Бэрд материнским чутьем поняла, что творится в душе Корин.

— Все относительно. — Она пригладила разлохматившуюся прическу. — По-своему, пожалуй, да. Шикарно упакована, смазливое личико. Они с Тедом знают друг друга с детства. Уж как она мечтала выйти за него замуж, просто заболела от любви. Но у Теда и в мыслях не было жениться. Хм, можно сказать — разбил сердце бедной девушке. Хотя… разошлись мирно, остались друзьями, как видите. Но я уверена: сделай он ей предложение — не раздумывая выскочит за него замуж!

Из соседней комнаты донесся новый взрыв смеха, звон бокалов. По лицу Корин струились слезы. Она выключила свет, вытянулась, закрыв глаза. Господи! И нет никого, с кем можно поговорить по душам. И некому вразумить — что ей делать? Она вытащила маленькую фотографию матери. Ее звали Жемчужинка… Родом из богатой сельской семьи, она приехала в начале 50-х в Америку, учиться в университете в Хьюстоне. Познакомилась с отцом Корин на рынке, вышла за него замуж и осталась в Америке. Как не хватало Корин доброго, мудрого совета умной мамы! Мама погибла в автомобильной катастрофе… Наплакавшись всласть, Корин неожиданно для самой себя уснула.