"Для тебя парик лучше, -- сказал агент. -- Это новый уровень в последовательном совершенствовании, которому мы можем доверять. Выход из вертолета, воздушные потоки от пропеллера, каждую минуту на людях ты не можешь контролировать, как выглядят твои настоящие волосы".
      Как агент объяснил мне свой план, мы не нацеливаемся на маленькие группы людей, только на большинство.
      Он сказал: "С этого момента думай, что ты -- диетическая кола".
      Он сказал: "Думай о тех молодых людях в мире, которые борются с устаревшими религиями или вообще без религий, думай о них, как о своей целевой аудитории".
      Люди ищут, как свести всJ воедино. Им нужна общая глобальная теория, объединяющая очарование и святость, моду и духовность. Людям нужно устаренение противоречий между "быть хорошим" и "хорошо выглядеть".
      День за днем никакой твердой пищи, ограниченный сон, подъем по тысячам лестниц, и агент, выкрикивающий мне свои идеи снова и снова, -- все это создает превосходное ощущение.
      Команда композиторов занималась написанием гимнов еще до того, как я подписал контракт. Команда авторов трудилась над моей автобиографией. Команда по работе с прессой организовывала пресс-релизы, лецензионные соглашения, шоу Трагедия Правоверческой Смерти На Льду, спутниковые соединения, сеансы загорания. Команда имиджмейкеров творчески контролировала мою внешность. Команда авторов контролировала каждое слово, выходящее из моего рта.
      Чтобы скрыть прыщи, которые я получил от приема Лаураболина, я начал носить грим. Чтобы убрать прыщи, кто-то из команды обеспечения достал мне рецепт на Ретин-А.
      После потери волос команда поддержки стала вкалывать мне Рогаин.
      Все, что мы делали для исправления меня, имело побочные эффекты, которые также надо было исправлять. Эти исправления тоже имели побочные эффекты, которые надо было исправлять, и так далее, и так далее.
      Представь сказку о Золушке, где герой смотрит в зеркало и видит в нем полностью незнакомого человека. Каждое слово, которое он произносит, написано для него командой профессионалов. Все, что он носит, выбрано или создано командой дизайнеров.
      Каждая минута каждого дня распланирована его агентом по рекламе.
      Может, теперь до вас начнет доходить.
      К тому же, ваш герой колет себе наркотики, которые можно достать только в Швеции или в Мексике, и в итоге он не может посмотреть вниз из-за своей выступающей грудной клетки. Он в парике, загорелый, выбритый, и живет по графику, потому что люди в Таксоне, люди в Сиэттле, в Чикаго или в Бэйтон Руж не хотят божества с волосатой спиной.
      К двухсотому этажу ты проникаешься высшими тайнами.
      Ты становишься анаэробом, ты сжигаешь мускулы вместо жира, но твой разум кристально чист.
      Правда в том, что все это было лишь частью процесса самоубийства. Потому что загорание и стероиды -- проблема, если ты планируешь жить долго.
      Потому что на самом деле единственная разница между самоубийством и мученичеством состоит в том, как это освещается прессой.
      Если дерево падает в лесу, и нет никого, кто бы это услышал, разве оно не будет просто лежать там и гнить?
      А если бы Христос умер от передозировки барбитуратов, один, на полу в ванной, разве попал бы Он в Рай?
      Я не задавал себе вопроса, собираюсь я убить себя или нет. Это, эти усилия, эти деньги и это время, команда авторов, наркотики, диета, агент, взбегание по лестнице, идущей в никуда, все это было для того, чтобы я мог покончить с собой на глазах у всех. 25
      Как-то раз агент спросил меня, кем я вижу себя через пять лет.
      Трупом, сказал я. Я вижу себя гниющим трупом. Или пеплом; я могу представить, что меня сожгут.
      У меня был заряженный пистолет в кармане, я помню. Мы стояли вдвоем перед входом в переполненную темную аудиторию. Я помню, что это был вечер моего первого большого появления на публике.
      Я вижу себя мертвым и в Аду, сказал я.
      Я помню, что планировал убить себя в тот вечер.
      Я сказал агенту, что планирую провести первую тысячу лет на каком-то из низших уровней Ада, но затем я хочу продвинуться в руководство. Быть настоящим командным игроком. Через тысячу лет в Аду произойдет невероятный рост в сфере торговли. Я хочу оказаться на вершине.
      Агент сказал, что это звучит очень реалистично.
      Мы курили сигареты, я помню. На сцене какой-то местный проповедник открывал представление. Частью этого разогрева публики была гипервентиляция легких. Громкое пение делает свою работу. Так же как и монотонное пение. По словам агента, когда люди так орут или поют "Изумительную Благодать" на пределе своих легких, они очень часто дышат. Людская кровь -- это кислота. При гипервентиляции уровень диоксида углерода падает, и их кровь становится щелочной.
      "Респераторный алкалозис," -- говорит он.
      Люди становятся легкомысленными. Люди падают на пол от звона в ушах, пальцы на руках и ногах цепенеют, у них начинаются боли в груди и потоотделение. Это должно восприниматься как восторг. Люди мечутся по полу, их руки превращаются в холодные клешни.
      Это сойдет за экстаз.
      "Люди в религиозном бизнесе называют это "промывкой мозгов", -- говорит агент. -- Они называют это ораторством".
      Повторяющиеся движения усиливают эффект, и представление на сцене продолжается по обычному сценарию. Зрители дружно хлопают. Длинные ряды людей поднимают руки и раскачивают ими в бреду. Волнующееся поле рук.
      Кто бы не изобрел эту процедуру, говорит мне агент, они, должно быть, не последние люди в Аду.
      Я помню, что нашим спонсором был Старый Добрый Летний Растворимый Лимонад.
      Мой выход тогда, когда проповедник вызовет меня на сцену. Моя работа -наложить заклятие на каждого.
      "Настоящее состояние транса," -- говорит агент.
      Агент достает коричневую бутылочку из кармана своего блейзера. Он говорит: "Съешь парочку Эндорфинолов, если почувствуешь прилив эмоций".
      Я говорю, чтобы он дал мне горсть.
      Чтобы подготовить сегодняшний вечер, наши работники ходили по местным домам и раздавали людям бесплатные билеты на шоу. Агент говорит мне все это уже в сотый раз. Во время этих визитов они просились в туалет и записывали всJ, что находили в аптечке. По словам агента, Преподобный Джим Джонс делал это, и это творило чудеса для его Народного Храма.
      Хотя "чудеса", возможно, не совсем подходящее слово.
      У меня на кафедре список людей, которых я никогда не встречал, и их состояния, угрожающие жизни.
      Миссис Стивен Брэндон, должен выкрикнуть я. Подойдите сюда, и пусть Бог прикоснется к вашим больным почкам.
      Мистер Уильям Докси, подойдите и вручите свое болящее сердце в руки Божьи.
      Часть моего обучения состояла в том, как указать пальцем в чьи-то глаза так резко и быстро, чтобы это отразилось на зрительном нерве как вспышка белого света.
      "Божественного света," -- говорит агент.
      Часть моего обучения состояла в том, как зажать руками чьи-то уши так сильно, чтобы человек услышал гудение, которое, как я ему потом говорил, и есть вечный Ом.
      "Пошел," -- говорит агент.
      Я прозевал свой выход.
      На сцене открывающий проповедник кричит в микрофон: Тендер Брэнсон. Единственный, неповторимый, последний уцелевший, великий Тендер Брэнсон.
      Агент говорит мне: "Подожди". Он выдергивает сигарету из моего рта и выталкивает меня в проход. "Теперь иди," -- говорит он.
      Все руки тянутся к проходу, чтобы прикоснуться ко мне. Передо мной на сцене яркие прожектора. В темноте вокруг меня улыбки тысячи безумных людей, которые думают, что любят меня. Все, что мне нужно -- это встать в лучах прожекторов.
      Это умирание без с неконтролируемым исходом.
      Пистолет тяжелый, и он стучится в бедро в кармане брюк.
      Это семья без семейственности. Отношения с людьми, которые не имеют к тебе никакого отношения.
      На сцене тепло от прожекторов.
      Это когда тебя любят, и нет риска, что тебе придется любить кого-то в ответ.
      Я помню, что это был отличный момент для смерти.
      Это не был Рай, но я был к нему так близок, как никогда и не планировал.
      Я поднял руки, и люди захлопали. Я опустил руки, и люди затихли. Текст лежал на полу, чтобы я мог его прочесть. Машинописная страница говорила мне, кто в этой темноте от чего страдал.
      У всех была щелочная кровь. Все сердца были распахнуты. Такое же ощущение, как от воровства в магазинах. Такое же ощущение, как от прослушивания исповедей по моему телефону доверия. Такое же ощущение, как от секса, как я его себе представлял.
      С Фертилити в мыслях, я начал читать текст.
      Все мы божественные создания Творца.
      Все мы частицы, из которых складывается целостная и прекрасная картина.
      Каждый раз, когда я делал паузу, люди задерживали дыхание.
      Дар жизни, читаю я текст, бесценен.
      Я кладу руку на заряженный пистолет, лежащий в кармане.
      Драгоценный дар жизни должен быть сохранен, независимо от того, каким болезненным и бессмысленным это может показаться. Мир, говорю я им, это настолько совершенный дар, что лишь Бог может даровать его. Я говорю людям: лишь самые эгоистичные дети Божьи способны украсть самый великий дар Бога. Более великий дар, чем жизнь. Дар смерти.
      Это урок для убийцы, говорю я. Для самоубийцы. Для творителя абортов. Для страждущих и больных.
      Только Бог имеет право даровать Своим детям смерть.
      Я не соображаю, что говорю, а затем уже слишком поздно. И может это было совпадение, или агент знал, что у меня на уме, когда я попросил у него пистолет и патроны, но случилось так, что текст поломал весь мой план. Было невозможно прочесть этот текст, а затем убить себя. Я бы выглядел попросту глупо.
      Поэтому я так никогда и не убил себя.
      Остаток вечера прошел по плану. Люди разошлись по домам, чувствуя себя спасенными, а я сказал себе, что убью себя как-нибудь в другой раз. С того момента все пошло не так. Я медлил, и выбор времени стал для меня всем.
      Кроме того.
      Загробная жизнь начала мне казаться вечностью.
      Все эти толпы улыбчивых людей, улыбающихся мне из темноты, мне, который потратил жизнь на чистку ванн и стрижку газонов. Я говорю себе: зачем убегать от этого?
      Я отступил от веры тогда, я отступлю от нее снова. Практика приводит к совершенству.
      Если можно это так назвать.
      Я решил, что еще несколько грехов удачно дополнят мое резюме.
      Это вершина для того, кто уже навечно проклят.
      Я решил: Ад может подождать. 24
      Перед тем, как этот самолет упадет, перед тем, как пленка бортового самописца закончится, одна из вещей, за которые я хочу извиниться -- это книга Молитвы На Все Случаи Жизни.
      Людям надо знать, что Молитвы На Все Случаи Жизни не были моей идеей. Да, было продано двести миллионов экземпляров по всему миру. Так было. Да, я позволил им разместить мое имя на обложке, но книга была детищем агента. А перед этим она была идеей у кого-то из команды авторов. У какого-то составителя рекламных проспектов, который пытался выбиться в люди, я уже не помню.
      Самое главное, что книга была не моей идеей.
      Случилось так, что однажды агент подошел ко мне с этим пляшущим огоньком в карих глазах, который означает дело. По словам рекламщицы, заказов на меня масса. Это было после того, как мы изготовили тот тираж Библий, которые я подписывал в книжных магазинах. У нас был миллион с лишним гарантированных книгомест в магазинах, а я отправился в турне.
      "Не жди от книжного турне какого-то веселья," -- говорит мне агент.
      С подписыванием книг штука такая, -- говорит агент. -- Это абсолютно то же самое, как последний день в школе, когда все хотят, чтобы ты написал что-то в их альбомы, только книжный тур может длиться весь остаток твоей жизни.
      Согласно моему плану маршрута, я в большом денверском магазине, подписываю книги, а агент объясняет мне свою идею насчет крошечной книжечки размышлений, которые люди могли бы использовать в повседневной жизни. Ему она видится как книжка в бумажной обложке с маленькими стихами в прозе. Пятьдесят страниц, избранное. Понемногу об окружающей среде, детях, безопасности. Матерях. Пандах. Темы, которые не затрагивают ничьих интересов. Повседневные проблемы. На корешке поставим мое имя, скажем, что я написал это, и все пойдет, как по маслу.
      Еще люди должны знать, что я ни разу не видел эту книгу до второй пресс-конференции, до того, как было продано более пятидесяти тысяч экземпляров. К тому времени люди были не просто немного ошарашены, но вся эта суета только увеличивала продажи.
      Случилось так, что однажды я ждал в зеленой комнате, когда придет время присоединиться к какому-то дневному телевизионному разговору. Это случилось, перемотаем вперед, сразу после книжного тура, где я подписывал Библии. Вся штука в том, что если после моего прихода увеличится аудитория, я уеду отсюда на своей собственной тачке. Поэтому я в зеленой комнате, продаю секреты ухода за ногтями кому-то, актрисе Уэнди Дэниэлс или еще кому-то, и она просит меня подписать книжку. Молитвы На Все Случаи Жизни. Тогда я впервые увидел эту книжку, клянусь. Клянусь на всей куче подписанных мной Библий.
      По словам Уэнди Дэниэлс, я могу разгладить морщины под глазами, втирая крем от геморроя.
      Затем она подает мне их, Молитвы На Все Случаи Жизни, и мое имя действительно там на корешке. Я, я, я. Там я.
      Внутри -- молитвы, которые, как считают люди, написал я:
      Молитва, чтобы Продлить Оргазм
      Молитва, чтобы Похудеть
      Ощущение такое же, как у лабораторных подопытных животных, когда их перемалывают, чтобы сделать хот-доги, вот так болезненно я это воспринял.
      Молитва, чтобы Бросить Курить
      Наш Святейший Отец,
      Избавь меня от выбора, который Ты сделал.
      Возьми под контроль мои желания и привычки.
      Вырви у меня власть над моим собственным поведением.
      Пусть это будут Твои решения, как мне поступать.
      Пусть каждая моя неудача будет делом Твоих рук.
      Если после этого я продолжу курить, то я буду знать, что мое курение -это
      Твое желание.
      Аминь.
      Молитва, чтобы Удалить Следы Плесени
      Молитва, чтобы Предотвратить Потерю Волос
      Бог абсолютной власти,
      Пастух стад твоих,
      Так же, как Ты снял бы остаток Твоих обвинений,
      Так же, как Ты спас бы большинство заблудших агнцев Твоих,
      Восстанови в полной мере мою славу.
      Сохрани мне остаток моей юности.
      ВсJ в Твоей власти, чтобы помочь.
      Все в Твоей власти, чтобы отказать.
      Бог безграничной щедрости,
      Подумай о моем страдании.
      минь.
      Молитва, чтобы Стимулировать Эрекцию
      Молитва, чтобы Сохранить Эрекцию
      Молитва, чтобы Замолкли Лающие Собаки
      Молитва, чтобы Замолкли Автомобильные Сигнализации
      Из-за этого состояния я ужасно выглядел по ящику. Мое доходное телешоу, что ж, я должен был с ним навеки распрощаться. Через минуту после эфира у меня был большой разговор по телефону с агентом в Нью-Йорке. На моем конце провода все произносилось в бешенстве.
      Все, о чем он заботился, это деньги.
      "Какая молитва? -- спрашивает он. -- Это заклинание, -- говорит он и орет мне в трубку. -- Это способ для фокусировки людьми своей энергии вокруг отдельной потребности. Людям надо прояснить свое намерение и выполнить его".
      Молитва, чтобы Не Платить За Парковку
      Молитва, чтобы Остановить Протечки Труб
      "Люди молятся о том, чтобы решить проблемы, и, слава Богу, есть такие проблемы, о которых люди беспокоятся," -- агент все еще кричит на меня.
      Молитва для Увеличения Влагалищной Чувствительности
      "Молитва -- это смазка для скрипящего колеса," -- говорит он. Такое уж у него сырное сердце. "Ты молишься, чтобы сделать свои потебности известными".
      Молитва Против Шума Поезда
      Молитва, чтобы На Парковке Нашлось Место
      О, наш благий и милостивый Бог,
      Не будет предела моему обожанию
      Тебя, если Ты дашь мне сегодня место для парковки.
      Ты наш кормилец.
      И Ты первопричина всего.
      От Тебя исходит все добро.
      С Тобой все находится.
      Твоими заботами пусть я получу передышку. С Твоим
      руководством, пусть я обрету мир.
      Остановлюсь, отдохну, найду свободное место, припаркуюсь.
      Вот что Ты должен дать мне. Вот что я прошу.
      Аминь.
      Понимая, что я здесь собираюсь умереть, люди должны знать, что мое личное намерение всю жизнь было служить во славу Божью. В значительной степени. Не то чтобы вы могли найти это среди моих высказываний, но это мой основной всеобщий план. Я хотел, по крайней мере, сделать усилие. Просто эта новая книжка совсем не выглядела набожной. Ни на единую маленькую частичку.
      Молитва Против Чрезмерной Потливости Подмышек
      Молитва для Повторного Собеседования
      Молитва, чтобы Обнаружить Пропавшие Контактные Линзы
      Впрочем, даже Фертилити говорила, что это безбашенная книга. Фертилити хотела второй том.
      Это Фертилити сказала, что на некоторых стадионах, когда я стою посредине и славлю Бога, я такой же, как те люди, которые носят одежду с Микки Маусом или Кока-Колой. Я имею в виду, всJ так просто. Это даже не настоящий выбор. Ты не можешь ошибиться. Фертилити говорит, что славить Бога -- очень безопасное занятие. Тебе даже думать ни о чем не надо.
      "Плодитесь и размножайтесь, -- говорит мне Фертилити. -- Славьте бога. Здесь нет настоящего риска. Это наши базовые установки".
      Спасло Молитвы На Все Случаи Жизни то, что люди использовали каждую молитву. Часть людей была разочарована, все эти религиозные люди возмущались появлением конкуренции, но с этого момента поток денег начал иссякать. Наши общие доходы снижались. Это перенасыщение рынка. Люди запомнили эти молитвы. Люди стояли в пробках, повторяя Молитву, чтобы Автомобильные Пробки Рассосались. Мужчины повторяли Молитву, чтобы Продлить Оргазм, и это действовало не хуже, чем таблица умножения. Оказалось, что лучшее мое умение -- держать рот закрытым и улыбаться.
      Кроме того, количество посетителей на моих персональных выступлениях снизилось, и это казалось началом конца. Со времени моего появления на обложке журнала Люди прошло уже три месяца.
      И не существует такой вещи, как Трудоустройство Уволенных Знаменитостей.
      Ты не видишь, чтобы потухшие кинозвезды или кто-то еще возвращался бы в муниципальный колледж для переподготовки. Единственным шансом для меня была поездка по стране с игровым шоу, но я не настолько умен.
      Я достиг вершин, и вот оно то время, вот еще одно отличное окно для самоубийства, и я уже почти сделал это. Пилюли были у меня в руке. Вот как близко я подошел. Я планировал передозировку мета-тестостерона.
      Затем позвонил агент, кричал, действительно кричал, так же, как миллион орущих христиан орут твое имя в Канзас-Сити, вот какое возбуждение было в его голосе.
      По телефону, стоящему в моем гостиничном номере, агент говорит мне о лучшем заказе за всю мою карьеру. Это на следующей неделе. Это тридцати-секундная пауза между рекламой теннисных туфель и ресторана национальной кухни тахо. Прайм-тайм на протяжении всей недели.
      Интересно, что было бы, если пилюли были бы уже у меня во рту.
      Теперь скука немного развеется.
      Кабельное телевидение, Миллионы и миллионы зрителей, это будет прайм-тайм, мой последний шанс взять пистолет и застрелиться на глазах у большой аудитории.
      Вот это уж точно будет воспринято как мученичество.
      "Одна загвоздка," -- говорит мне агент по телефону. Он кричит: "Загвоздка в том, что я сказал им, что ты сотворишь чудо".
      Чудо.
      "Ничего слишком большого. Тебе не придется делать так, чтобы расступились воды Красного моря, или что-то в этом роде, -- говорит он. -Превращения воды в вино будет достаточно, но помни, что без чуда ты не попадешь в эфир". 23
      Фертилити Холлис вновь вошла в мою жизнь в Спокэйне, Вашингтон, когда я ел пирог с кофе, инкогнито, в ресторане Шана. Она вошла через входную дверь и направилась прямо к моему столику. Нельзя назвать Фертилити Холлис чьей-то волшебной крестной матерью, но вы были бы удивлены, если бы она появилась.
      Но в большинстве случаев вы не удивляетесь.
      Фертилити с ее старомодными серыми глазами, такими же тоскливыми, как океан.
      Фертилити со всеми ее измученными вздохами.
      Она -- пресыщенный эпицентр урагана, каковым является мир вокруг нее.
      Фертилити с ее руками и лицом, сохраняющим выражение слабости, как у какого-то утомленного уцелевшего, какого-то бессмертного, Египетского вампира после миллиона лет просмотра телевизионных повторов, которые мы называем историей, она плюхается на стул напротив меня, радостного, поскольку мне нужна она, чтобы раздобыть какое-нибудь чудо.
      Это было тогда, когда я все еще мог ускользнуть от своего окружения. Я еще не стал никем, но это был переломный момент. Благодаря спаду активности в прессе. Депрессивности рекламной кампании.
      То как Фертилити сутулится, ставит локти на стол и подпирает голову руками, как ее скучные рыжие волосы придают ее лицу слабость, заставляет вас думать, что она только что прибыла с какой-то планеты, где притяжение меньше, чем на Земле. И после появления здесь, несмотря на то, что она тощая, она весит двести пятьдесят килограммов.
      Ее одежда -- это просто не сочетающиеся друг с другом вещи, слаксы и топ, туфли, в руках -- большая хозяйственная сумка. Кондиционер работает, и ты можешь чувствовать запах ткани, пота и плутовства.
      Она выглядит размытой.
      Она выглядит исчезающей.
      Она выглядит стертой.
      "Не волнуйся, -- говорит она. -- Это я, только без косметики. Я тут по работе".
      Ее работа.
      "Правильно, -- говорит она. -- Моя дьявольская работа".
      Я спрашиваю: Как там моя рыбка?
      Она отвечает: "Хорошо".
      Ни в коем случае встреча с ней не может быть случайностью. Вероятно, она следовала за мной.
      "Ты забыл, что я знаю всJ," -- говорит Фертилити. Она спрашивает: "Сколько времени?"
      Я говорю ей: Тринадцать тридцать три.
      "Через одиннадцать минут официантка принесет тебе еще один кусок пирога. На этот раз, с лимонными мерингами. Позже, всего шестьдесят людей посмотрят тебя по телевизору сегодня. Затем, завтра утром, что-то, что называется Мостом Реки Уокер, обрушится в Шривпорте. Где бы это ни было".
      Я сказал, что она угадала.
      "И, -- говорит она и ухмыляется, -- тебе нужно чудо. Тебе нужно чудо, плохо".
      Может быть, говорю я. В наши дни кому не нужно чудо? И откуда она так много знает?
      "Оттуда же, откуда знаю, -- говорит она и кивает в сторону другого конца столовой, -- что у той официантки рак. Я знаю, что от пирога, который ты ешь, у тебя будет плохо с желудком. Какой-то кинотеатр в Китае сгорит за пару минут, прибавь или убавь время, чтобы узнать, сколько сейчас в Азии. Прямо сейчас в Финляндии лыжник вызывает лавину, которая похоронит дюжину людей".
      Фертилити подает знак, и официантка с раком подходит к нам.
      Фертилити наклоняется поперек стола и говорит: "Я знаю всJ это, потому что я знаю всJ".
      Официантка молодая, у нее есть волосы, зубы, всJ, то есть ничего, что говорило бы о ее дефективности или болезни, и Фертилити заказывает цыпленка, поджаренного с овощами и кунжутными семечками.
      Спокэйн все еще за окнами. Здания. Река Спокэйн. Солнце, которое у нас одно на всех. Автостоянка. Окурки сигарет.
      Я спрашиваю, почему она не предупредила официантку?
      "А как бы ты реагировал, если бы незнакомец сообщил тебе подобные новости? Это только разрушило бы ее день, -- говорит Фертилити. -- И всю свою личную драму она свалила бы на меня".
      Вишневый пирог, который я ем, вызовет у меня расстройство желудка. Сила внушения.
      "Все, что тебе надо делать -- это обращать внимание на закономерности, -говорит Фертилити. -- Как только ты увидишь закономерности, ты сможешь экстраполировать будущее".
      По словам Фертилити, нет никакого хаоса.
      Есть лишь закономерности, закономерности, правящие закономерностями, закономерности, влияющие на другие закономерности. Закономерности, скрываемые закономерностями. Закономерности внутри закономерностей.
      Если ты присмотришься поближе, история лишь повторяет сама себя.
      То, что мы называем хаосом -- это всего лишь закономерности, которые мы не сумели распознать. То, что мы называем случайностями -- это всего лишь закономерности, которые мы не в состоянии расшифровать. То, что мы не можем понять, мы называем бредом. То, что мы не можем прочесть, мы называем тарабарщиной.
      Нет никакой свободы воли.
      Нет никаких переменных.
      "Есть только неизбежность, -- говорит Фертилити. -- Есть только одно будущее. У тебя нет выбора".
      Плохие новости: у нас нет никакой власти.
      Хорошие новости: ты не можешь совершить ни одной ошибки.
      Официантка в другом конце зала выглядит молодой, симпатичной и обреченной.
      "Я обращаю внимание на закономерности," -- говорит Фертилити.
      Она говорит, что не может не обращать на них внимания.
      "В моих снах с каждой ночью их всJ больше и больше, -- говорит она. -ВсJ. Это всJ равно что читать учебник истории будущего, каждую ночь".
      Поэтому она знает всJ.
      "Поэтому я знаю, что тебе нужно чудо, чтобы тебя показали по телевизору".
      То, что мне нужно -- это хорошее предсказание.
      "Поэтому я здесь, -- говорит она и достает толстый ежедневник из своей большой хозяйственной сумки. -- Назови мне временной промежуток. Назови мне дату своего предсказания".
      Я говорю: В любое время в неделю после следующей.
      "Как насчет большой автомобильной аварии?" -- спрашивает она, заглядывая в ежедневник.
      Я спрашиваю: Сколько машин?
      "Шестнадцать машин, -- говорит она. -- Десять погибших. Восемь раненых".
      А нет у нее чего-нибудь помощнее?
      "Как насчет пожара в казино в Лас-Вегасе, -- говорит она. -- Девушки из шоу, топлес, в больших головных уборах из перьев в огне, ну и все такое".
      Погибшие?
      "Нет. Небольшие ожоги. Хотя многие пострадают от дыма".
      Что-нибудь большее.
      "Взрыв в косметическом салоне".
      Что-то яркое.
      "Бешенство в национальном парке".
      Скука.
      "Столкновение поездов в метро".
      Она собирается меня усыпить.
      "Меховой активист, обвязавший себя бомбами в Париже".
      Проехали.
      "Разлив нефтяного танкера".
      Кому это надо?
      "Неприятности в жизни кинозвезды".
      Здорово, говорю я. Моя аудитория решит, что я настоящее чудовище, когда все окажется правдой.
      Фертилити листает ежедневник.
      "Очнись, сейчас лето, -- говорит она. -- У нас не такой большой выбор катастроф".
      Я говорю, чтобы она продолжала искать.
      "На следующей неделе Хо-Хо, большая панда в Национальном Зоопарке, попытается размножаться и подцепит венерическое заболевание от привезенного самца".
      Я никогда не произнесу такое по телевизору.
      "Как насчет вспышки туберкулеза?"
      Скучища.
      "Снайпер на дороге?"
      Скучища.
      "Нападение акулы?"
      Должно быть, она соскребает это со дна бочки.
      "Сломанная нога у скаковой лошади?"
      "Порезанная картина в Лувре?"
      "Грыжа у премьер-министра?"
      "Упавший метеорит?"
      "Зараженные замороженные индейки?"
      "Лесной пожар?"
      Нет, говорю я ей.
      Слишком грустно.
      Слишком вычурно.
      Слишком политизированно.
      Слишком эзотерически.
      Слишком грубо.
      Ничего притягательного.
      "Извержение вулкана?" -- спрашивает Фертилити.
      Слишком медленно. Нет настоящей драмы. В основном повреждение имущества.
      Проблема в том, что после фильмов о катастрофах все ждут от природы слишком многого.
      Официантка приносит жареного цыпленка и мой лимонный пирог с меренгами и наполняет наши кофейные чашки. Затем она улыбается и уходит умирать.
      Фертилити листает страницы ежедневника туда-сюда.
      В моих кишках вишневый пирог начинает сражение. Спокэйн за окнами. Кондиционер внутри. Ничего никогда не выглядит как закономерность.
      Фертилити Холлис говорит: "Как насчет пчел-убийц?"
      Я спрашиваю: Где?
      "Они прилетят в Даллас, Техас".
      Когда?
      "Утром следующего воскресенья, в восемь десять".
      Несколько? Рой? Сколько?
      "Тучи".
      Я говорю ей: Отлично. Фертилити испускает вздох и начинает ковыряться в своем жареном цыпленке. "Дерьмо, -- говорит она. -- Я с самого начала знала, что ты выберешь именно это". 22
      Итак, тучи пчел-убийц прибыли в Даллас, Техас, в десять минут девятого в воскресенье утром, точно по графику. Это несмотря на то, что у меня были вшивые пятнадцать процентов доли рынка телевизионной аудитории во время моего включения.
      Через неделю сеть выделила мне целую минуту, и какие-то крупные воротилы, фармацевтические компании, автозаводы, нефтяные и табачные компании выстроились в очередь вероятных спонсоров, ожидая, что я сотворю еще большее чудо.
      По своим грязным причинам мной очень заинтересовались страховые компании.
      Между этой передачей и следующей я путешествую по Флориде, устраивая вечера. Турне Джексонвиль-Тампа-Орландо-Майами. Это Чудесный Крестовый Поход Тендера Брэнсона. Каждый вечер по одному городу.
      Моя Минута Чуда, так захотели это назвать агент и телесеть, в общем, она не требует почти никаких усилий по созданию. Кто-то направляет камеру на твои причесанные волосы и галстук на твоей шее, и ты выглядишь мрачно и говоришь прямо в камеру:
      Маяк мыса Ипсвич рухнет завтра.
      Через неделю -- ледник Мэннингтон на Аляске обрушится и опрокинет туристический корабль, который подплывет слишком близко.
      Еще через неделю -- мыши, разносящие смертоносный вирус в Чикаго, Такоме и Грин Бэй.
      Это все равно что сообщать новости по телевизору, только до того, как они произошли.
      Я вижу этот процесс так: я скажу, чтобы Фертилити дала мне сразу пару дюжин предсказаний, и я просто запишу Минуты Чуда на сезон вперед. Имея в запасе год, я смогу свободно делать выходы на публику, рекламировать товары, подписывать книги. Возможно, немного заниматься консультированием. Эпизодически появляться в кино и на телевидении.