Ну и что теперь?
      "Теперь я отправляюсь в Сидней, Австралия".
      Но почему?
      "Моя мать убила себя. Мой брат убил себя. Дальше продолжи сам".
      Но почему Австралия?
      Сейчас она вышла из спальни и машет большой хозяйственной сумкой в сторону лестницы. Я бы пошел за ней, но я голый.
      "Думай об этом, -- кричит она мне в ответ, -- как о радикальном способе совершения аборта".
      Мужчина выходит из хозяйской спальни в коридор, одетый в синий костюм, который я гладил тысячу раз. Голосом, который я слышал во время тысячи звонков спикерфона, он спрашивает меня: "Вы Доктор Амброуз?"
      К этому моменту я уже впрыгнул в свою одежду. Фертилити на первом этаже возле входной двери. Через окно спальни я вижу, как она идет по газону к такси.
      Возвращаюсь в коридор, где женщина, одетая в шелковую блузу, которую я стирал вручную тысячу раз, подходит к мужчине в синем костюме. Они застывают в дверях хозяйской спальни. Женщина, на которую я работал, кричит: "Это он! Помнишь? Он работал на нас! Это Антихрист!"
      Я сую ежедневник Фертилити под мышку и удираю с ним. Продолжаю бежать, через входную дверь, по улице к автобусной остановке, мне требуется еще одна минута, чтобы найти сегодняшний день в тетрадке, и вот он ответ.
      В 1:25 сегодня днем Рейс 2039, беспосадочный рейс отсюда в Сидней, будет захвачен маньяком и разобьется где-то на австралийской равнине.
      Дамы и господа, как последний человек на борту Рейса 2039, здесь, над огромной австралийской равниной, я должен вас проинформировать о том, что наш последний двигатель только что сгорел. Пожалуйста, пристегните свои ремни, и мы начнем наше финальное падение в забытьJ. 3
      Аэропорт полон агентами ФБР, ищущими Тендера Брэнсона, Массового Убийцу. Тендера Брэнсона, Лжепророка. Тендера Брэнсона, Уничтожителя Супер Кубка. Тендера Брэнсона, который бросил свою прекрасную невесту у алтаря.
      Тендера Брэнсона, Антихриста.
      Я пересекаюсь с Фертилити у стойки продажи авиабилетов.
      Она говорит: "Один, пожалуйста. Я бронировала".
      Черную краску мы использовали недели назад, и показываются светлые корни моих волос. Жирная дорожная пища снова сделала меня толстым. Это причина того, что охранник-правша посмотрел на меня и дотронулся до пистолета.
      Карман моего пиджака пуст, когда я проверяю его. Пистолет Адама исчез.
      "Если ты ищешь пистолет своего брата, то он у меня, -- говорит Фертилити, наклонив ко мне голову. -- Этот самолет будет захвачен, даже если мне придется сделать это самой".
      Нет пуль, говорю я. Она это знает.
      "Нет, они есть, -- говорит она. -- Я лгала тебе, чтобы ты не беспокоился".
      Значит, Адам мог застрелить меня в любой момент.
      Из своей большой хозяйственной сумки Фертилити достает блестящую погребальную урну. Билетному агенту Фертилити говорит: "Я возьму с собой в полет прах моего брата. Возникнут ли с этим проблемы?"
      Билетный агент говорит: нет, никаких проблем. Охрана не сможет просветить урну рентгеновскими лучами, но они возьмут ее на борт.
      Фертилити платит за билеты, и мы идем к выходу. Она отдает мне хозяйственную сумку и говорит: "Я таскала ее последние пол-часа. Сделай что-нибудь полезное".
      Охрана так озабочена урной, что не удосуживается посмотреть на меня во второй раз. Это металл, и никто не хочет открывать ее, а тем более совать туда руку.
      Здесь и вдоль всего пути охранники, похоже, стоят парами, смотрят на нас и говорят по рациям. Урна бьет по моей ноге через хозяйственную сумку. Фертилити смотрит на билет и на номера выходов, мимо которых мы проходим.
      "Здесь, -- говорит она и мы идем к выходу. Дай мне мою сумку и исчезни отсюда". Вокруг нас люди строятся в очередь, потому что авиакомпания сделала первое объявление о посадке.
      Люди, имеющие билеты с номером ряда от пятидесятого до семьдесят пятого, просим вас занять свои места.
      Кто из этих людей сумасшедший террорист-угонщик, я не знаю.
      Внизу перед нами на конкорсе пары охранников собрались по-четверо и по-шестеро.
      "Дай мне сумку," -- говорит Фертилити. Она хватается за ручки рядом с моей рукой и тянет из всей силы.
      То, что она берет Тревора с собой, не имеет никакого смысла.
      "Мне нужна моя сумка".
      Люди, имеющие билеты с номером ряда от тридцатого до сорок девятого, просим вас занять свои места.
      Охранники окружают нас, семеня по конкорсу, встают на нашем пути с расстегнутыми кобурами и держат руки на пистолетах.
      И тут до меня доходит. Где находится пистолет Адама.
      Он в урне, говорю я и пытаюсь выкрутить сумку из рук Фертилити.
      Люди, имеющие билеты с номером ряда от десятого до двадцать девятого, просим вас занять свои места.
      Одна ручка хозяйственной сумки отрывается, и урна глухо ударяется о покрытый ковром пол, а Фертилити и я бросаемся за ней.
      Фертилити планирует угнать самолет.
      "Кто-то ведь должен, -- говорит она. -- Это судьба".
      Урна в руках у нас обоих.
      Люди, имеющие билеты с номером ряда с первого по девятый, просим вас занять свои места.
      Я говорю: Здесь никто не должен умереть.
      Последнее приглашение на посадку на Рейс 2039.
      "Этот самолет должен разбиться в Австралии, -- говорит Фертилити. -- Я никогда не ошибаюсь".
      Охранник кричит: "Не с места".
      Повторяем, заканчивается посадка на Рейс 2039 в Сидней.
      Когда урна раскрылась, охрана уже окружила нас. Останки Тревора Холлиса летят во все стороны. Прах к праху. В глаза каждого. Пыль к пыли. В их легкие. Прах Тревора зависает облаком вокруг нас. Пистолет Адама выпадает на пол.
      Раньше Фертилити, раньше службы безопасности, до того, как самолет отъедет от рукава, я хватаю пистолет. Окей, окей, окей, окей, мы сделаем так, как хочет она, говорю я, приставив пистолет к ее голове.
      Я веду нас назад к выходу.
      Я кричу: Никому не двигаться.
      Я останавливаюсь, чтобы дать билетному агенту оторвать ее билет, затем я киваю на открытую урну и на останки Тревора по всему ковру.
      Пусть кто-нибудь соберет все это назад при помощи совка и отдаст этой женщине здесь, говорю я. Это ее брат.
      Вся служба охраны приседает с пистолетами, нацеленными на мой лоб, в то время как билетный агент собирает почти всего Тревора назад в урну и отдает его Фертилити.
      "Спасибо, -- говорит Фертилити. -- Это так трогательно".
      Мы садимся в этот самолет, говорю я, и мы взлетаем.
      Я веду нас по рукаву, думая о том, кто в этом самолете может оказаться настоящим сумасшедшим угонщиком.
      Когда я спрашиваю у Фертилити, она смеется.
      Когда я спрашиваю, почему, она говорит: "Это слишком иронично. Ты очень скоро поймешь, кто угонщик".
      Я говорю: Скажи мне.
      Люди в самолете столпились в задней половине, съежившись и опустив головы. Рыдая. В проходе возле кабины -- куча из их бумажников и персональных ноутбуков, мобильных телефонов, диктофонов с микрокассетами, плееров для компакт-дисков, и обручальных колец.
      Люди действительно подготовлены.
      Как будто они сами до этого додумались.
      Как будто это имеет хоть какое-то отношение к деньгам.
      Я говорю команде пилотов закрыть входные двери. Как будто я не летал на разных самолетах от стадиона к стадиону. Я говорю: Приготовьте самолет ко взлету.
      На самых близких к нам сидениях толстый пакистано-выглядящий бизнесс-костюмный парень. Пара белых студенчески-выглядящих парней. Китайско-выглядящий парень.
      Я спрашиваю у Фертилити: Который из них? Кто настоящий угонщик?
      Она становится на колени рядом с грудой подношений и просматривает ее, прикарманивая хорошие женские часы и жемчужное ожерелье. "Вычисли это сам, Шерлок," -- говорит она.
      Она говорит: "Я здесь всего лишь невинная жертва". И она надевает бриллиантовый теннисный браслет на свое запястье.
      Я кричу: Люди, пожалуйста, сохраняйте спокойствие, но вы должны узнать о том, что опасный террорист-убийца находится на борту и собирается разбить самолет.
      Кто-то вскрикивает.
      Я говорю: Заткнитесь. Пожалуйста.
      Я говорю всем: Пока я не выясню, кто этот террорист, всем оставаться на своих местах.
      Фертилити берет бриллиантовый солитер из подношений и надевает его себе на палец.
      Я говорю: Один из вас угонщик. Я не знаю, кто именно, но кто-то планирует разбить этот самолет.
      Фертилити просто продолжает хихикать.
      У меня ужасное чувство, что я прозевал какую-то огромную шутку.
      Я говорю: Прошу всех расслабиться.
      Я говорю стюарду, чтобы он пошел вперед и поговорил с командиром экипажа. Я не хочу никому причинить боль, но мне действительно нужно выбраться из этой страны. Нам надо взлететь, а затем приземлиться в каком-нибудь безопасном месте, где-нибудь между этим местом и Австралией. Затем все будут высажены.
      Фертилити, смеющейся рядом со мной, я говорю, что и ее высадят.
      Мы должны завершить это путешествие, говорю я, но только я и один пилот. Как только мы взлетим во второй раз, говорю я, я позволю пилоту выпрыгнуть с парашютом.
      Я спрашиваю: Вам ясно?
      И стюард под дулом пистолета, направленным ему в лицо, говорит: Да.
      Самолет разобьется в Австралии, говорю я, и ни один человек не погибнет.
      И до меня начинает доходить.
      Может, здесь нет другого, настоящего угонщика.
      Может, это я угонщик.
      Вокруг нас люди начинают шептаться. Они узнали меня. Я массовый убийца с телевидения. Я Антихрист.
      Я угонщик.
      И я начинаю смеяться.
      Я спрашиваю Фертилити: Ты все это подстроила, не так ли?"
      И, продолжая смеяться, она говорит: "Отчасти".
      И, продолжая смеяться, я спрашиваю, действительно ли она беременна.
      И, продолжая смеяться, она говорит: "Боюсь, что это так, но, ради всего святого, я не предвидела этого. Это до сих пор стопроцентное чудо".
      Двери самолета захлопываются, и самолет начинает ползти в сторону от терминала.
      "Вот, -- говорит она. -- Всю жизнь ты нуждался в том, чтобы другие люди говорили тебе, что делать: твоя семья, твоя церковь, твои боссы, твоя соц.работница, агент, твой брат..."
      Она говорит: "Ну а в этой ситуации никто не сможет тебе помочь".
      Она говорит: "ВсJ, что я знаю, это что ты придумаешь, как выбраться из этого бардака. Ты найдешь, как оставить свою полностью провальную историю жизни позади. Ты будешь мертв для всего мира".
      Реактивные двигатели начинают выть, а Фертилити дает мне мужское золотое обручальное кольцо.
      "И после того, как ты расскажешь свою историю жизни и уйдешь из нее, -говорит Фертилити, -- после этого мы сможем начать новую жизнь вместе и жить долго и счастливо". 2
      Где-то на пути к Порту Вила на Новых Гебридах я в последний раз подавал обед, так, как всегда мечтал.
      Каждый, кого я застану намазывающим хлеб маслом до того, как я дам команду, клянусь, я застрелю его.
      Каждый, кто выпьет свой напиток, не проглотив еду, также будет застрелен.
      Каждый, кто будет черпать ложкой по направлению к себе, будет застрелен.
      Каждый, кто будет пойман без салфетки на коленях -
      Каждый, кто будет двигать еду пальцами -
      Каждый, кто начнет есть, прежде чем все будут обслужены -
      Каждый, кто будет дуть на пищу, чтобы остудить ее -
      Каждый, кто будет говорить с набитым ртом -
      Каждый, кто будет пить белое вино, держа бокал за основание, или кто будет пить красное вино, держа бокал за ножку -
      Каждый из вас получит пулю в голову.
      Мы на высоте 9100 метров над землей, летим со скоростью 730 километров в час. Мы в самом совершенном транспортном средстве, созданном человеком, и мы съедим этот обед как цивилизованные люди. 1
      Итак, вот моя исповедь.
      Проверка, проверка, раз, два, три.
      Если бы я только мог понять, как отсюда выбраться. По словам Фертилити, я мог бы выбраться, находясь в воздухе. Я мог бы избежать аварии. Я мог бы перестать быть Тендером Брэнсоном. Я мог бы избежать встречи с полицией. Я мог бы, таким образом, избавиться от своего прошлого, от моей запутанной, нестерпимой, жалкой, беспорядочной истории жизни.
      Фертилити сказала, что весь трюк в том, чтобы рассказать людям, как я подошел к этой точке, и я пойму, как отсюда выбраться.
      Если бы я мог просто уйти и оставить старую историю моей жизни позади.
      Если я выживу, сказала она, мы могли бы заняться более хорошим сексом.
      Мы могли бы сотворить нашу новую жизнь вместе.
      Мы могли бы брать уроки танцев.
      Она сказала, чтобы я закончил рассказ именно в тот момент, когда самолет врежется в землю. Тогда весь мир будет думать, что я мертв. Она сказала начать с конца.
      Проверка, проверка. Раз, два, три.
      Проверка, проверка. Раз, два, три.
      Возможно, эта штука работает. Я не знаю. Слышите ли вы меня, я не знаю.
      Но если вы слышите меня -- слушайте. И если вы прослушаете эту запись, то узнаете историю о том, как все пошло неправильно. Перед вами бортовой самописец рейса 2039. Черный ящик. Его так называют, несмотря на то, что он оранжевый. Внутри -- моток проволоки, постоянная запись обо всJм, что осталось позади. Вы обнаружили рассказ о том, как все произошло.
      Продолжайте слушать.
      Вы можете нагреть эту проволоку до белого каления, и она все равно поведает вам ту же самую историю.
      Проверка, проверка, раз, два, три.
      И если вы слушаете, то наверняка сами уже знаете, что пассажиры были высажены из самолета в Порте Вила, в Республике Вануату, в обмен на пол-дюжины парашютов и много крошечных бутылочек с джином.
      И когда мы вернулись в воздух и взяли курс на Австралию, пилот спрыгнул с парашютом к свободе.
      Я продолжаю говорить это, и это правда: я не убийца.
      Я здесь один, на этой высоте.
      Все четыре двигателя сгорели, и начинается контролируемый спуск, крутое пикирование в направлении земли. Это конечная фаза моего спуска, и я приближаюсь к Австралии со скоростью 9,8 метра в секунду, моя конечная скорость.
      Проверка, проверка, раз, два, три.
      Еще раз повторю: вы слушаете запись бортового самописца Рейса 2039.
      И на этой высоте, слушайте, на этой скорости, в пустом самолете, вот мой рассказ. И мой рассказ не разлетится на миллионы кровавых кусочков, и не сгорит вместе с сотнями тонн обломков. Когда самолет разобьется, люди отыщут бортовой самописец. И мой рассказ уцелеет.
      И я буду жить вечно.
      И если бы я понял, что Фертилити имела в виду, я мог бы спастись, но я не могу. Я глуп.
      Проверка, проверка, раз, два, три.
      Так что вот моя исповедь.
      Вот моя молитва.
      Мой рассказ. Мое заклинание.
      Слушайте меня. Смотрите на меня. Помните меня.
      Любимый Подонок.
      Долбаный Мессия.
      Несостоявшийся Любовник. Отправился к Богу.
      Я пойман здесь, в этом пикировании, в моей жизни, в кабине реактивного самолета, а желтая австралийская равнина быстро приближается.
      Есть так много вещей, которые я хочу изменить, но не могу.
      Все сделано. Теперь все это лишь история.
      Здесь жизнь и смерть Тендера Брэнсона, и я могу просто уйти от всего этого.
      А небо синее и чистое во всех направлениях.
      Солнце всеобъемлющее, обжигающее, и этот день прекрасен.
      Проверка, проверка, раз, два...