Комплект стёганых одеял Моммала. Дизайн Томаса Харила, доступен в следующих вариантах:
      Орхидея.
      "Фушиа".
      Кобальт.
      Эбонит.
      Чёрный янтарь.
      Скорлупа или вереск.
      Покупка этого отняла у меня всю жизнь.
      Лакированные столы Каликс с текстурой и простым уходом.
      Вкладывающиеся столики от Стег.
      Ты покупаешь мебель. Ты говоришь себе, это последний диван, который мне вообще понадобится. Покупая диван, ты по крайней мере несколько лет не будешь ни о чём волноваться, утешая себя тем, что проблема дивана решена. Затем правильный сервиз. Затем превосходная кровать. Портьеры. Ковёр.
      А потом ты закрыт в своём гнёздышке, и вещи, которые ты считал своими, теперь считают своим тебя.
      Пока я не приехал домой из аэропорта.
      Швейцар выходит из тени, чтобы сказать, что произошло происшествие. Полиция, они тут были и задали множество вопросов.
      Полиция считает, что это, возможно, был газ. Может, дежурный огонёк на плите погас, или горела конфорка, а газ утекал, и газ поднялся до потолка, и заполнил весь кондоминиум от пола до потолка. В кондоминиуме было семнадцать сотен квадратных футов площади и высокие потолки, так что целые дни газ тёк и тёк, пока не заполнил все комнаты. И когда он опустился до уровня пола, включился компрессор в основании холодильника.
      Детонация.
      Окна высотой от пола до потолка со своими алюминиевыми рамами вылетели, и диваны, и лампы, и тарелки, и простыни загорелись, как, впрочем, и дипломы колледжа, и телефон. Всё вылетело с высоты пятнадцатого этажа, подобно пучку света.
      О, только не мой холодильник. Я собрал целые полки, полные различных горчиц, некоторые молотые, некоторые в стиле английских пабов. Там было четырнадцать различных обезжиренных салатных заправок и семь видов каперсов.
      Да-да, в доме полно приправ и нет настоящей еды.
      Швейцар высморкался, и что-то звучно шлёпнулось в его носовой платок со звуком, который производит мяч, попав в перчатку кетчера.
      Вы можете подняться на пятнадцатый этаж, сказал швейцар, но никто не войдёт в квартиру. Приказ полиции. Полиция спрашивала, не было ли у меня подружки, которая могла бы пойти на такое, и нет ли у меня врагов, имеющих доступ к динамиту.
      - Не стоит подниматься, - сказал швейцар. - Всё, что осталось - бетонная оболочка.
      Полиция не сочла это поджогом. Никто не почувствовал запаха газа. Швейцар приподнимает бровь. Этот парень проводил своё время, флиртуя целыми днями с дамочками и нянечками, которые работали в больших квартирах на верхнем этаже, и ждал их в приёмной для прогулки после работы. Я жил здесь три года, и швейцар всегда сидел, читая журнал "Эллери Квин", каждый вечер, когда я распихивал коробки и сумки, чтобы отпереть парадную дверь и войти.
      Швейцар приподнимает бровь и рассказывает, как некоторые люди уезжают в долгую поездку и оставляют свечу - очень, очень длинную свечу в луже бензина. Так поступают люди с финансовыми проблемами. Люди, которые хотят выкарабкаться со дна.
      Я спросил разрешения позвонить по его телефону.
      - Многие молодые люди пытаются произвести впечатление на мир и покупают слишком много вещей, - сказал швейцар.
      Я позвонил Тайлеру.
      Телефон зазвонил в снимаемом Тайлером доме на Пейпер-стрит.
      О Тайлер, избавь меня.
      Всё это сидение в ванной.
      В телефоне - гудок.
      Швейцар нагнулся к моему плечу и сказал:
      - Многие молодые люди не знают, чего они на самом деле хотят.
      О Тайлер, пожалуйста, спаси меня.
      В телефоне - гудок.
      - Молодые люди, они думают, что хотят весь мир.
      Избавь меня от шведской мебели.
      Избавь меня от заумного искусства.
      В телефоне - гудок, и Тайлер снимает трубку.
      - Если ты не знаешь, чего ты хочешь, - говорит швейцар, - то закончишь жизнь с кучей того, чего не хотел.
      Позволь мне не быть завершённым.
      Позволь мне не быть довольным.
      Позволь мне не быть совершенным.
      Избавь меня, Тайлер, от совершенства и завершённости.
      Тайлер и я договорились встретиться в баре.
      Швейцар спросил у меня номер, по которому полиция сможет меня достать. По-прежнему шёл дождь. Моя Ауди по-прежнему была припаркована на стоянке, но галогеновый торшер "Дакапо" торчал прямо из ветрового стекла.
      Тайлер и я, мы встретились и выпили много пива, и Тайлер сказал, да, я могу уйти с ним, но я должен сделать ему одолжение.
      На следующий день прибудет мой чемодан с "прожиточным" минимумом - шесть рубашек, шесть пар нижнего белья.
      А там, напившись в баре, где никто не мог меня видеть и никому я был не нужен, я спросил Тайлера, что я должен сделать.
      Тайлер сказал:
      - Я хочу, чтобы ты ударил меня так сильно, как только можешь.
      Глава 5
      ДВА СЛАЙДА моей демонстрашки для "Майкрософт", я чувствую кровь и начинаю её сглатывать. Мой босс не знаком с материалом, но он не хочет, чтобы я запускал демонстрашку с подбитым глазом и опухшей от швов на внутренней поверхности щеки половиной лица. Швы ослабли, и я могу ощупать их языком. Представьте себе спутанную рыболовную сеть на пляже. Я продолжаю сглатывать кровь. Мой босс проводит презентацию по написанному мной сценарию, а меня отсадил подальше, к настольному проектору, так что я сижу в тёмной половине комнаты.
      Мои губы слипаются каждый раз, когда я пытаюсь слизать с них кровь, и когда включится свет, я повернусь к консультантам Эллен и Уолтеру и Норберту и Линде из "Майкрософт" и скажу, спасибо, что пришли, а рот мой будет кроваво блестеть, и кровь заполнит промежутки меж зубами.
      Ты можешь выпить пинту крови, прежде чем тебя стошнит.
      Бойцовский клуб - завтра, и я не собираюсь его пропускать.
      Перед презентацией Уолтер из "Майкрософт" скалится, показывая свою сияющую улыбку на фоне загара цвета поджаренных чипсов. Уолтер протягивает мягкую руку, на которой болтается кольцо с печаткой, и пожимает мою, говоря:
      - Я боюсь даже думать о том, как выглядит другой парень.
      Первое правило бойцовского клуба: не говорить никому о бойцовском клубе.
      Я говорю Уолтеру, что упал.
      Я сам нанёс себе эти раны.
      Перед презентацией, когда я сажусь напротив моего босса, рассказывая ему, где в сценарии расположены подсказки по каждому из слайдов, и когда я хочу прокрутить видеофрагмент, мой босс говорит:
      - Во что ты ввязываешься по выходным?
      Я просто не хочу умереть без единого шрама, отвечаю я. Нет никакой причины иметь прекрасное тело без единой трещинки и царапинки. Знаете, все эти машины, купленные в 1955 году и до сих пор крашенные в вишнёвый цвет, без единой царапины, - я всегда думал, что это дерьмо.
      Второе правило бойцовского клуба - ты никому не говоришь о бойцовском клубе.
      Возможно, за ланчем к твоему столику подойдёт официант, и у него будут чернющие, как у панды, синяки под глазами, которые он заработал в бойцовском клубе в последние выходные, когда ты видел его голову зажатой меж бетонным полом и коленом двухсотфунтового крепыша, который раз за разом вламывал официанту кулаком в переносицу - с глухими смачными звуками, которые перекрывали шум толпы, пока официант не набрал достаточно дыхания и, сплёвывая кровь, не заорал:
      - Стоп!
      Ты ничего не говоришь, потому что бойцовский клуб существует только несколько часов - с момента своего еженедельного рождения и до момента еженедельной смерти.
      Ты видел паренька, который работает в копировальном центре; месяц назад ты заметил, что он не может запомнить - подшить ли приказ или положить цветные листки для заметок меж пакетами для копий, но тот же паренёк стал богом на те десять минут, когда ты наблюдал, как он выколачивает пыль из счетовода, который был вдвое больше него по размерам, затем приземлился на него и вырубил серией ударов, и только тогда ему пришлось остановиться. Это третье правило бойцовского клуба: боец вырубился, крикнул "стоп", даже если он притворяется схватка окончена. И каждый раз, когда ты видишь этого паренька, ты не можешь сказать ему, насколько классно он дрался.
      Дерутся только двое. Схватки проходят одна за другой. Дерутся без рубашек и ботинок. Схватка продолжается столько, сколько нужно. Это остальные правила бойцовского клуба.
      Ребята, которые ходят в бойцовский клуб, в реальной жизни не такие. Даже если ты скажешь парнишке из копировального центра, что он хорошо дрался, ты обратишься не к тому человеку.
      Я в бойцовском клубе - не тот, кого знает мой босс.
      После ночи в бойцовском клубе всё в реальном мире кажется приглушённым. Ничто не может вывести тебя из себя. Твоё слово закон, и если другие люди нарушают этот закон или переспрашивают тебя, это тебя не теребит.
      В реальном мире я - координатор кампании по отзыву автомобилей, официальное лицо в рубашке и галстуке, сидящее в темноте с ртом, полным крови и сменяющее слайды, пока мой босс объясняет людям из "Майкрософт", почему он выбрал для иконки именно такой нежно-голубой цвет.
      Первым бойцовским клубом была наша драка с Тайлером.
      Предполагалось достаточным, что когда я прихожу домой неудовлетворённым и злым, и знающим, что моя жизнь не умещается в мой пятилетний план, я могу вычистить мой кондоминиум или отремонтировать машину. Когда-нибудь я буду мёртв без единого шрама, и оставлю чистенький кондоминиум и машину. Классно, в самом деле классно, пока там не осядет пыль или новый владелец. Ничто не вечно. Даже Мона Лиза потихоньку разрушается. Теперь, после бойцовского клуба, у меня качается добрая половина зубов.
      Возможно, самосовершенствование - не ответ.
      Тайлер никогда не знал своего отца.
      Возможно, саморазрушение - ответ.
      Тайлер и я по-прежнему ходим в бойцовский клуб вместе. Бойцовский клуб располагается в подвале бара, и сейчас, после того как бар субботним вечером закрывается, каждую неделю ты встречаешь всё больше и больше ребят.
      Тайлер встаёт под единственную лампочку в центре чёрного бетонного подвала и может видеть свет, отражающийся в сотне пар глаз. Первой вещью, которую скажет Тайлер, будет:
      - Первое правило бойцовского клуба - не говорить о бойцовском клубе.
      - Второе правило бойцовского клуба, - провозглашает Тайлер, - не говорить о бойцовском клубе.
      Я знал своего отца шесть лет, не больше, но я ничего не помню. Мой отец начинал новую жизнь с новой семьёй каждые шесть лет. Это было похоже не на семью, а на развёртывание сети магазинчиков - со скидкой.
      В бойцовском клубе ты видишь поколение мужчин, воспитанное женщинами.
      Тайлер стоит под одинокой лампочкой в полуночной черноте подвала, полного мужчин, Тайлер пробегается по остальным правилам: дерутся только двое, схватки проходят одна за другой, снять ботинки и рубашки, схватка продолжается столько, сколько нужно.
      - И седьмое правило, - говорит Тайлер, - если это ваша первая ночь в бойцовском клубе, вы должны принять бой.
      Бойцовский клуб - не футбол и не телевизор. Вы не смотрите на кучку неизвестных вам мужиков, которые мутузят друг друга на другом конце земного шара и транслируют это в прямом эфире по спутнику с двухминутной задержкой, прерываясь раз в десять минут для рекламы пива и замирая, когда приёмнику надо определить передающую станцию. Если вы были в бойцовском клубе, футбол становится просмотром порнографии в то время, когда вы можете поиметь отличный трах.
      Бойцовский клуб становится веской причиной для похода в качалку, короткой стрижки волос и ногтей. Качалки, в которые вы ходите, заполнены ребятами, которые пытаются выглядеть мужчинами, как будто быть мужчиной означает выглядеть так, как представляют это себе скульптор или председатель худсовета.
      Как говорит Тайлер, теперь любой доходяга выглядит накачанным.
      Мой отец никогда не ходил в колледж, так что чрезвычайно важным оказалось, чтобы я пошёл в колледж. После колледжа я позвонил ему по межгороду и спросил: "А что теперь?"
      Мой отец не знал.
      И вот я устроился на работу и разменял четвертак, и - опять межгород, и я спрашиваю:
      - А теперь что?
      Мой отец не знал, так что он сказал:
      - Женись, парень.
      Я тридцатилетний мальчишка, и я буду сильно удивлён, если женщина окажется тем ответом, который я ищу.
      То, что происходит в бойцовском клубе, словами не передать. Некоторым ребятам нужно драться каждую неделю. На этой неделе Тайлер объявил, что в дверь пропускают первых пятьдесят человек, и баста. Больше никого.
      На прошлой неделе я дрался с одним парнем. У него, наверное, выдалась плохая неделя, потому что он сделал мне двойной нельсон и бил мордой о бетонный пол, пока мои зубы не стали видны из-за порванной щеки, мой глаз опух и кровоточил, и после того, как я сказал
      - Стоп,
      я смог взглянуть вниз, и на полу обнаружил кровавый отпечаток доброй половины своего лица.
      Тайлер стоял невдалеке, оба мы глядели на большую "О" моего рта, с кровью вокруг неё, и на узкую щель моего глаза, пялящуюся на нас с пола, и Тайлер сказал:
      - Круто.
      Я жму руку этому парню и говорю, классная драка.
      А он отвечает:
      - Как насчёт следующей недели?
      Несмотря на синяки, я пытаюсь улыбнуться и говорю, взгляни на меня. Как насчёт следующего месяца?
      Ты нигде не чувствуешь себя таким живым. Только в бойцовском клубе. Когда ты и другой парень под единственной лампочкой стоите в центре, а все остальные смотрят на вас. Бойцовский клуб не подразумевает победы или проигрыша. Бойцовский клуб не подразумевает слов. Ты видишь парня, который пришёл сюда в первый раз, и его задница - хлебный мякиш. А через шесть месяцев ты видишь, что он будто высечен из дерева. Этот парень доверяет себе решение любых проблем. В бойцовском клубе стоят шум и гам, словно в качалке, но бойцовский клуб не стремится хорошо выглядеть. Здесь - истерический ор, словно в церкви, и когда ты просыпаешься в воскресенье после обеда, то чувствуешь себя спасённым.
      После драки парень, который меня измочалил, драил шваброй пол, а тем временем я позвонил своему страховому агенту, чтобы сообщить о моём визите в комнату "скорой помощи". В больнице Тайлер говорит им, что я упал.
      Иногда Тайлер говорит за меня.
      Я сам нанёс себе эти раны.
      Снаружи начинался рассвет.
      Ты не говоришь о бойцовском клубе, потому что за исключением пяти часов с двух до семи в воскресную ночь, бойцовского клуба не существует.
      Когда Тайлер и я изобрели бойцовский клуб, ни один из нас никогда не дрался. Если ты никогда не дрался, то всё это звучит странно. Насчёт нанесения вреда, насчёт твоей способности причинить вред другому человеку. Я был первым парнем, которого Тайлер мог спокойно попросить, и мы оба сидели налитые в баре, где никому до нас не было дела, так что Тайлер сказал:
      - Я хочу, чтобы ты сделал мне одолжение. Я хочу, чтобы ты ударил меня так сильно, как только можешь.
      Я не хотел, но Тайлер всё это объяснил, насчёт нежелания умереть без нескольких шрамов, насчёт усталости от наблюдения за драками профессионалов и желания узнать побольше о себе.
      Насчёт саморазрушения.
      Всё это время моя жизнь казалась мне слишком завершённой и правильной, и может быть мы должны были сломать что-то, чтобы сделаться лучше.
      Я оглянулся и сказал, окей. Окей, я сказал, только снаружи, на стоянке.
      Так что мы вышли наружу, и я спросил Тайлера - ему как, по морде или в живот?
      Тайлер сказал:
      - Удиви меня.
      Я сказал, что никогда никого не бил.
      На это Тайлер ответил:
      - Так сойди же с ума, парень.
      Закрой глаза, говорю.
      А Тайлер ответил:
      - Нет.
      Как и каждый парень в его первую ночь в бойцовском клубе, я вдохнул и, размахнувшись, нацелил свой кулак в челюсть Тайлера, как в этих ковбойских фильмах, но попал я ему косо и по шее.
      Дерьмо, сказал я, это не считается. Я хочу попробовать ещё раз.
      Тайлер сказал,
      - Да, это считается,
      и ударил меня прямо в грудь, как эта боксёрская перчатка на пружине в субботних мультяшках; я упал на машину. Мы оба стояли там, Тайлер потирал шею, а я держал руку на грудной клетке, оба из нас знали, что мы очутились где-то, где никогда не были и, как кот и мышонок из мультиков, мы были по-прежнему живы и хотели узнать, как далеко мы можем зайти и при этом остаться в живых.
      Тайлер сказал:
      - Круто.
      Я ответил, ударь меня ещё.
      Тайлер произнёс:
      - Нет, ты ударь меня.
      Так я его и ударил, по-девчоночьи, по правому уху, а Тайлер оттолкнул меня и по щиколотку погрузил свой ботинок в мой живот. Что было дальше и после этого - словами не передать, но бар закрылся, люди вышли и кричали, встав вокруг нас на стоянке.
      В отличие от Тайлера, я, наконец, почувствовал, что могу контролировать всё в этом мире - всё, что меня раздражало и не работало, мою прачечную, которая возвращала рубашки с помятыми воротничками, банк, который заявлял, что я перед ним в долгу на несколько сотен долларов. Работу, где мой босс садился за мой компьютер и мудрил с командами DOS. И Марлу Сингер, похитившую мои группы поддержки.
      Ничего не решалось, когда схватка была окончена, но тебя это уже не теребило.
      Когда мы впервые дрались, была воскресная ночь, а Тайлер не брился с пятницы, так что я ободрал костяшки о его двухдневную щетину. Лёжа на спине на стоянке, глядя на звезду, проплывающую над фонарями, я спросил Тайлера, с кем он бы хотел подраться.
      Тайлер ответил: со своим отцом.
      Может, нам и не нужен был отец для полноты картины. В схватке в бойцовском клубе нет ничего личного. Ты дерёшься, чтобы драться. Ты не должен говорить о бойцовском клубе, но мы всё равно болтали, и через несколько недель встречи на стоянке прекратились, и как раз к тому времени как похолодало, другой бар предложил нам подвал для встреч. Там мы теперь и собираемся.
      Когда собирается бойцовский клуб, Тайлер оглашает правила, о которых мы с ним договорились.
      - Большинство из вас, - говорит Тайлер, стоя в круге света в центре подвала, полного мужиков, - большинство из вас здесь, потому что кто-то нарушил правила. Кто-то рассказал вам о бойцовском клубе.
      Тайлер говорит:
      - В любом случае, вам лучше перестать болтать и основать другой бойцовский клуб, потому что на следующей неделе вы впишете своё имя в список, чтобы добраться сюда - и только первые пятьдесят человек по списку войдут в подвал. Если вы вошли, вы начинаете драться прямо здесь, так как вы хотите драки. Если вы не хотите драться, то в списке полно парней, которые хотят, и вам лучше бы остаться дома.
      - Если это ваша первая ночь в бойцовском клубе, - объявляет Тайлер, - вы должны драться.
      Большинство ребят состоят в бойцовском клубе, потому что они слишком боятся бороться с чем-либо. После нескольких схваток ты уже почти не боишься.
      Множество лучших друзей впервые встретились в бойцовском клубе. Сейчас я хожу на встречи и конференции, и вижу лица за столами, бухгалтеры и младшие исполнители или адвокаты со сломанными носами, выпирающими из-под бинтов, словно баклажаны, или у них несколько швов под глазом, или сломанная челюсть, стянутая специальной шиной. Это тихие молодые люди, слушающие собеседника, пока не приходит пора решать.
      Мы киваем друг другу.
      Позже мой босс спросит, откуда у меня столько знакомых.
      По мнению моего босса, в бизнесе всё меньше и меньше джентльменов, и всё больше головорезов.
      Демонстрашка продолжается.
      Уолтер из "Майкрософт" ловит мой взгляд. Он молодой парень с идеальными зубами и чистой кожей и работой, о которой вам было бы скучно писать в журнал бывших выпускников колледжа. Ты знаешь, что он слишком молод, чтобы принимать участие в каких бы то ни было войнах, и если его родители не были разведены, то его отец всё равно дома не появлялся, и вот он смотрит на меня, человека, у которого одна половина лица чисто выбрита, а другая - сплошной синяк, скрытый в темноте. Кровь сверкает у меня на губах. И возможно, Уолтер думает о вегетарианском обеде, на котором он был в прошлый уикенд, или об озоновом слое Земли или о необходимости прекращения испытаний новых продуктов на животных, но скорее всего - он об этом не думает.
      Глава 6
      ОДНАЖДЫ УТРОМ, В УНИтазе плавает медуза - использованный презерватив.
      Вот как Тайлер повстречал Марлу.
      Я захожу отлить, и вот прямо в окружении пещерных грязных разводов на унитазе - это. Ты интересуешься, о чём думает сперматозоид.
      Это?
      Это склеп влагалища?
      А что там происходит?
      Всю ночь мне снилось, как я дрючу Марлу Сингер. Марла Сингер курит свою сигарету. Марла Сингер выкатывает свои глаза. Я просыпаюсь один в своей постели, а дверь Тайлера закрыта. Тайлер никогда не закрывает свою дверь. Всю ночь шёл дождь. Кровля давно пошла пузырями, скрутилась, погнулась, и дождь, когда он идёт, попадает внутрь, и собирается на потолке, и капает с крюка люстры.
      Когда идёт дождь, мы выкручиваем предохранители. Всё равно вы не осмелитесь включить свет. В доме, который снимает Тайлер, три этажа и подвал. Мы выносим свечи. Тут есть множество кладовых и альковов, и окна затемнённого стекла на крыльце. В маленькой гостиной - диванчики у окон. Резные лакированные плинтусы высотой в восемнадцать дюймов.
      Дождь проникает в дом, и все деревянные вещи набухают и усыхают, и во всём дереве заметны гвозди, в полах и рамах, плинтусах - гвозди вылезли на дюйм и ржавеют.
      Везде ржавые гвозди, на которые можно наступить или о которые можно оцарапать локоть, и всего одна ванная комната на семь спален, а теперь ещё использованный презерватив.
      Дом чего-то ожидает - то ли перераспределения по городским районам, то ли окончания исполнения завещания, потом его снесут. Я спросил Тайлера, сколько он тут живёт, и он ответил - шесть месяцев. На заре времён здесь был владелец, собравший за свою долгую жизнь огромные подшивки "Нейшнл Джиогрэфик" и "Ридерз Дайджест". Большие покачивающиеся стопки журналов, которые с каждым дождём становятся всё выше и выше. Тайлер говорит, что последний владелец использовал глянцевую бумагу в качестве конвертов для кокаина. На парадной двери нет замка от полиции или любого другого парня, который захочет вломиться. Здесь девять слоёв обоев, набухающих на стенах столовой: цветочки под полосками под цветочками под птичками под зелёной травкой.
      Наш единственный сосед - закрытый магазин по продаже сельскохозяйственной техники, а если перейти через дорогу - склад длиной на целый квартал. Дома мы нашли шкаф с семифутовыми валиками для скатывания камчатых скатертей, чтобы те не мялись. А ещё тут есть холодный, с обивкой из кедра, шкаф для мехов. Плитка в ванной комнате разрисована маленькими цветочками лучше, чем свадебный сервиз, а в унитазе тем временем плавает пользованный презерватив.
      Я живу с Тайлером уже месяц.
      [Вот первое упоминание о Джо. Вероятно, фрагмент пропущен (первый пропущенный фрагмент). Вероятно, там есть и фраза про знакомство Тайлера с Марлой]
      Я - белые костяшки пальцев Джо.
      Тайлер не мог не клюнуть на это. Ведь ночью раньше Тайлер сидел один, вклеивая гениталии в "Белоснежку".
      Я даже не могу завоевать внимания Тайлера.
      Я - охваченное огнём, бешеное чувство отторжения Джо.
      Хуже всего то, что это моя ошибка. Тайлер рассказывает мне, что он пришёл со смены, с банкета, где он работал официантом, и Марла вновь позвонила из отеля "Регент". Вот так вот, сказала Марла. Туннель, свет, увлекающий её вниз по туннелю. Опыт смерти был таким клёвым, и Марла хотела, чтобы я слышал в подробностях, как она отчалит от своего тела и устремится ввысь.
      Марла не знала, сможет ли её душа болтать по телефону, но хотела, чтобы хоть кто-то услышал её последний вздох.
      Нет, чёрт, нет, Тайлер берёт трубку и всё понимает сикось-накось.
      Они ж никогда не встречались, так Тайлер и подумал, что смерть Марлы плохая штука.
      Ни черта подобного.
      Это вообще не его дело, но Тайлер звонит в полицию и бежит в отель "Регент".
      И теперь, в соответствии со старинным китайским поверьем, о котором мы все узнали при помощи телевизора, Тайлер навсегда ответственен за Марлу, так как спас ей жизнь.
      Если бы я потратил несколько минут и пошёл бы посмотреть, как помрёт Марла, ничего бы и не произошло.
      Тайлер рассказывает мне, как Марла живёт в комнате 8G, на самом верху отеля "Регент", восьмой этаж, и всё это по лестнице, и шумный коридор с приглушённым смехом из телевизора, доносящимся через двери. Каждые несколько секунд кричит актриса или с воплем под градом пуль помирают актёры. Тайлер доходит до конца коридора и прежде, чем он тихонько постучит, рука цвета сливочного масла выпрастывается из комнаты, хватает его за рукав и втаскивает Тайлера внутрь.
      Я старательно вчитываюсь в хозяйский "Дайджест".
      Даже когда Марла втаскивает Тайлера в комнату, Тайлер слышит визг тормозов и сирены перед парадняком отеля "Регент". А на шкафчике стоит искусственный хрен, сделанный из того же мягкого розового пластика, как и миллионы кукол Барби, и на секунду Тайлер представляет себе миллионы пупсиков, и "Барби", и фаллоимитаторов, отлитых одним и тем же способом и сходящих с одной и той же сборочной линии в Тайване.
      Марла смотрит на Тайлера, разглядывающего её фаллоимитатор, а затем выкатывает глаза и говорит:
      - Не бойся. Тебе это не угрожает.
      Марла пихает Тайлера обратно в коридор и говорит, что ей очень жаль, но ему не следовало вызывать полицию, и, вероятно, полицейские уже толпятся внизу.
      В коридоре Марла запирает дверь 8G и толкает Тайлера по направлению к лестнице. На лестнице Тайлер и Марла прижимаются к стене, так как навстречу прёт целая толпа полицейских и врачей, спрашивая, которая из этих дверей 8G.
      Марла говорит им, что дверь в конце коридора.
      Марла орёт полицейским, что девушка, которая живёт в 8G, раньше была мила и обаятельна, но сейчас превратилась в суку и вообще кошмарную тварь. Эта девушка - заразный человеческий отход, она испугана и так боится неверно поступить, что не поступает никак.
      - Девушка в 8G утратила веру в себя, - орёт Марла. - Она боялась того, что чем старше она становится, тем меньше и меньше вариантов выбора у неё остаётся.
      Марла орёт:
      - Удачи!
      Полицейские скопились у двери 8G, а Марла и Тайлер бегут в фойе. Сзади ломится полицейский, взывающий к запертой двери:
      - Позвольте нам помочь вам! Мисс Сингер, у вас есть зачем жить! Впустите нас, Марла, и мы поможем разрешить ваши проблемы!
      Марла и Тайлер вылетают на улицу. Тайлер сажает Марлу в такси, и высоко на восьмом этаже отеля замечает тени в комнате Марлы, бегающие то к окнам, то обратно.
      И прямо на автостраде, со всеми этими огнями и машинами, на шестиполосной гонке в никуда, Марла говорит Тайлеру, что он не должен позволять ей уснуть всю ночь. Если Марла уснёт, она умрёт.
      Многие люди хотят смерти Марлы, сказала она Тайлеру. Эти люди уже мертвы или свихнулись, и по ночам они звонят ей по телефону. Марла может пойти в бар и услышать, как бармен назвал её имя, а когда она поднимает трубку, на том конце провода молчат. Там пусто.
      Тайлер и Марла, они почти всю ночь были в соседней с моей комнате. Когда Тайлер проснулся, Марла уже смоталась в отель "Регент".
      Я говорю Тайлеру, что Марле Сингер нужен не любовник, а психоаналитик.
      Тайлер отвечает:
      - Не называй это любовью.
      Вот и длинная история превращается в короткую, и теперь Марла собирается похерить ещё одну часть моей жизни. С начала колледжа я завожу друзей. Они женятся. Я теряю друзей.
      Здорово.
      Мило, говорю.
      Тайлер спрашивает, не является ли это проблемой для меня?
      Я - сжатые в холодный клубок кишки Джо.
      Не, говорю, всё пучком.
      Приставь пушку к моей голове и раскрась стены моими мозгами.
      Просто здорово, говорю я. Правда.
      МОЙ БОСС ОТСЫЛАЕТ меня домой, потому что на моих брюках - сохлая кровь, и я рад до жопы.
      Дыра в моей щеке, кажется, вообще не заживает. Я собираюсь работать, а мои подбитые глаза набухли, превратились в чернющие мешки вокруг маленьких дырочек, которых еле хватает, чтобы рассмотреть окружающий мир. До сегодняшнего дня меня раздражало, что я стал настоящим сконцентрированным на своей душе мастером дзен, и никто этого не заметил. Я занимаюсь медитацией ФАКС. Пишу маленькие ХАЙКУ и отсылаю их при помощи ФАКСА. Когда я прохожу по коридору мимо людей на работе, я вижу в них полный ДЗЕН, в каждом из этих маленьких злобных ЛИЦ.
      Пчёлы и трутни
      Вылетают из улья.
      Матка - рабыня.
      [Досл. пер.:
      Рабочие пчёлы могут уйти,
      Даже трутни улетают прочь,
      Матка - их рабыня].
      Ты сдаёшь все свои пожитки, свою машину и отправляешься жить в снятый дом в грязном районе, где по ночам ты слышишь Марлу и Тайлера в их комнате, называющих друг друга подтиркой для жопы.
      Возьми это, подтирка для жопы.
      Сделай это, подтирка для жопы.
      Проглоти это. Продолжай, детка.
      Просто по контрасту это делает меня маленьким спокойным центром мира.
      Я, со своими подбитыми глазами и засохшими кровавыми пятнами на больших широких штанинах, я говорю ПРИВЕТ всем на работе. ПРИВЕТ! Взгляни на меня. ПРИВЕТ! Я такой ДЗЕНЩИК. Это - КРОВЬ. Это НИЧТО. Привет. Всё - это ничто и так клёво быть просветлённым. Кем-то вроде меня.
      Вздох.
      Глянь. За окном. Птица.
      Мой босс спросил, моя ли это кровь.
      Птичка улетела куда-то вниз. В своём мозгу я пишу маленькое хайку.
      Без гнезда птица
      Мир домом называет.
      Жизнь - тропа наверх.
      [Досл. пер.:
      Без единого гнезда
      Птица назовёт весь мир своим домом
      Жизнь - твоя карьера.]
      Я считаю на пальцах: пять, семь, пять. Кровь, моя ли кровь? Да, говорю. И моя тут есть. Это неверный ответ.
      Будто это такое уж важное дело. У меня двое чёрных брюк. Шесть белых рубашек. Шесть пар нижнего белья. Минимум. Я хожу в бойцовский клуб. Такие вещи случаются.
      - Иди домой, - говорит мой босс. - И переоденься.