Верховный маг наконец-то обратил на него задумчивый взгляд, и огненный вытянулся против своей воли, почувствовав легкий озноб, хотел отвести взгляд и не смог, так и стоял навытяжку, боясь даже сглотнуть, такая ледяная ярость была в глазах этого человека.
      – Я полагал, что наши палачи из любого способны вытянуть нужную информацию, – от спокойного голоса веяло могильным холодком. – Неужто, ошибался?
      Замерший маг силился что-то сказать, но не мог выдавить ни звука, только беззвучно открывал и закрывал рот. Свион сокрушенно покачал головой и посмотрел в сторону, маг пошатнулся, едва не рухнув на колени.
      – Где тело?! – резко спросил верховный, вновь устремляя на него ледяной взгляд.
      – В-внизу, – заикаясь, пробормотал тот и судорожно сжал руки. Он чувствовал, что еще немного и его начнет трясти.
      "И чего только сам притащился, – пронеслось у него в голове. – Надо было послать кого-нибудь вперед, а самому переждать и явиться под конец с приличествующей скорбной физиономией, мол, сам только что узнал, как же так, какая потеря…". Мелькнула противненькая мысль, что верховный выкинет сейчас какую-нибудь гадость, а то и совсем… пошлет к палачам, как экспонат для набирания опыта, с него станется, и не вспомнит долгих лет верной службы.
      Свион резко развернулся на каблуках, направляясь прямо к нему и огненный испуганно отшатнулся, поднимая руки к лицу, но маг прошел мимо него, не удостоив более ни единым взглядом. Дверь зловеще громыхнула, выпуская хозяина, и огненный покачнувшись, подумал: "Пронесло", – и хлопнулся на пол, посерев лицом…
      Жарко полыхающий камин освещал окровавленные останки последнего стража со сгоревшей заставы, открытые глаза бессмысленно взирали на черный потолок, словно пытаясь разглядеть за ним небо. Он оказался прав – следующего рассвета он не увидел. Свион склонился над стражем, брезгливо сжимая его холодные виски, по пальцам устремилась жадная сила, впилась в белую кожу и начала быстро проникать внутрь. Тело вздрогнуло, широко раскрытые глаза выкатились из глазниц, губы зашевелились, обнажая мертвый оскал. Свион нагнулся еще ниже, ловя сознанием ускользающую память, все, что видел и слышал страж в ту ночь. Он редко прибегал к этому способу, слишком много сил приходилось отдавать ради даже не гарантированных результатов. Палачи вжимались в стены, боясь лишний раз пошевелиться, верховный бледнел, с полузакрытых век на тело мерно падали тяжелые капли крови.
       Свион стоял там, невидимый, наблюдал за мечущимися людьми, под ноги плеснуло отвратительной мутно-зеленой кровью одной из раненых тварей. Он брезгливо поморщился и отступил на пару шагов, разглядывая мертвого стража с неестественно вывернутой шеей. Тем временем из горящей заставы показались новые участники, двое пришлых… Верховный прищурился, устремив взгляд на длинноволосого молодого воина с черным мечом, его привлекли его странные глаза и иная сила. Иноземец. Свион скривил губы, как же он ненавидел ему подобных, пожалуй, даже больше, чем темных. Какая жалость, что Краен слишком лоялен к ним…Раненый страж, тот самый, что лежал сейчас на окровавленном полу, неожиданно обернулся, устремив взгляд прямо на верховного, тот невольно замер, хотя понимал, что тот не может его видеть, но страж не отводил глаз, так и стоял выпрямившись и уставившись в пустоту. Неужто почуял? Их возможности были сокрыты от всех, даже император не знал пределов силы граничных. Неожиданно страж развел руки и начал медленно сводить их, губы шевелились, творя молчаливую преграду, светящийся меч сплетался из воздуха и его острие было направлено на мага. Память расползалась, смешиваясь с остатками мертвой силы, последнего охранного оберега.
      Верховный попятился, выползая из памяти, пелена перед глазами сгущалась, не пропуская даже очертаний и вдруг резко разорвалась. Свион широко раскрыл глаза, последнее, что он успел увидеть – это призрачный меч стража в своей груди и прозрачные тела палачей, из которых его магия, стремясь найти хоть какой-то источник, выпила все силы. Свион покачнулся, вываливаясь из пут своего же волшебства, реальность опрокинулась на него всей тяжестью, свернувшись в водоворот мелькающих красок, жар пламени и холод извне. Он нелепо взмахнул руками и распростерся на грязном полу…
      Сознание возвращалось медленно, тяжело, перед глазами плавала красная пелена, в ушах противно звенело. Верховный попытался подняться и с удивлением осознал, что сделать это он не в силах. Мало того, что тело не желало его слушаться, так еще и вся комната кружилась в бешеном танце. Грудь ныла, словно проткнутая насквозь. Свион помотал головой, кое-как поднялся на ноги, держась за стенку, пальцы случайнопрошлись по длинному ряду пуговиц в то время как глаза не отрываясь смотрели туда, где должны были лежать останки стража, но их там не было, будто страж с того света явился забрать свое тело. Мага затрясло от ярости, хотелось убить себя самого. Недооценил способностей граничных, недооценил, а теперь и спрашивать не с кого. Он так и стоял, держась за грудь и уставившись в камин, сквозь яркое пламя проступали черты пришлых воинов, Шериана и Криона. По губам мага скользнула нехорошая улыбка. Уж от этих-то он найдет способ избавиться, из-под земли достанет.
      Мелькали какие-то мысли, но сквозь них пробивалось что-то еще… Слабость? Да, но не обычная, а тягуче-незнакомая, словно истончалась сила, покидая тело. Свион пошатнулся, широко раскрытые глаза потрясенно скользили по темным стенам. Он знал, что происходит, но не хотел в это верить, отталкивая от себя правду. Он уже чувствовал ее, эту слабость, на протяжении сотен лет, но она была словно отголоском далекой боли, сейчас этот отголосок превращался в бушующий ослепляющий океан. Отток сил, слишком ослабли маги, хотя еще и не подозревают об этом. Но он, верховный, наконец-то впустил правду в разум и впервые за многие годы глядел сквозь стены на этот мир. Пора признать очевидное – больше они не сильны, если не изменить ситуацию сейчас, то потом такой возможности уже не будет, они будут уничтожены, и этот мир пошатнется. Как бы Фаревей не желал жить без магии, она его изначальная основа. Умрут не только они, но и весь этот равнодушный мир. Он не недооценил граничных стражей, он просто не смог, впервые в жизни не смог что-то сделать… Слабость и мгновенная тяжкая усталость всех прожитых лет одновременно опустились на плечи. Все, что было – прошло, пора склеивать мелкие осколки былой силы, былой веры… Верховный маг медленно приходил в себя, но глаза, застланные отчаянием, прояснялись, обретая былую остроту и решительность.
 
      Краен не глядя прошел мимо новоиспеченного стража у дверей своих покоев, его занимало другое – зачем в Миньер прибыл верховный маг. Его лицо омрачилось, это было так некстати, Свион последний человек, которого он хотел бы видеть не только сегодня, но и вообще в этой жизни. По пути к нему присоединился Ларн, ближайший советник и личный страж на протяжении долгих лет, искоса глянул назад, поманил кого-то пальцем и только затем соизволил обратить внимание на Краена.
      – Чего ты там увидел? – раздраженно поинтересовался он, мрачно уставившись на Ларна.
      – Да вот, смотрю у тебя новый страж появился, – бодро ответил старый воин, краем глаза наблюдая за шагавшим за ними на небольшом расстоянии молодого стража, – неплохая замена таким насквозь прогнившим костям, как я.
      – Ты говори, да не заговаривайся, – одернул его император и тронул за плечо. Он не желал допускать даже мысли, что однажды может не увидеть преданного вояки, служившего еще его отцу, на секунду дурное предчувствие сжало сердце – Надумал…Об отставке можешь забыть, нашел время, нечего сказать.
      – Да какая там отставка, – отмахнулся тот, – просто время пришло, не те лета, – добавил он с сожалением. – Я теперь что-то вроде пятой ноги, не нужна, но и расставаться жалко, привык за столько-то лет. Странный парень, что-то я его раньше не видел?
      – Брайан порекомендовала, – хмуро ответил Краен, – вот и взял, поглядеть, чего стоит.
      – Ну у меня это лучше получится, – возразил воин. – Ты у нас весь в делах, занятой, а у меня теперь времени хоть отбавляй. Я тут со скуки у окна стоял, наблюдал за свионовой сворой. Лучших привез, тварь ползучая,- процедил он сквозь зубы, – и в кабинете расположился прям как у себя дома. Изволю, говорит, с императором беседовать, – он сплюнул на блестящий пол.
      Император помрачнел еще больше, пальцы сами собой сжали рукоять меча, так бы и порубил всех их на части, но нельзя, нельзя… Он несколько раз глубоко вздохнул и с усилием отнял руку от оружия, Ларн поглядывал тревожно, но молчал, видел, что сейчас не до него.
      Краен приноровился с размаха пнуть дверь, но сдержался, вошел спокойно, заталкивая бурлящую ненависть так глубоко, чтобы даже верховный не смог догадаться, что у него сейчас на душе.
      Свион нехотя поднял глаза и лениво взмахнул рукой, приветствуя императора, губы растянулись в хищной, какой-то змеиной улыбке. Краена едва не передернуло от внезапно накатившей брезгливости, словно не на человека смотрел, а на скользкую жабу. Он откинул плащ и уселся в кресло, непринужденно закинув ноги в сапогах на столик перед носом верховного, тот, проигноривовав столь явное пренебрежение, откинулся на спинку, созерцая непроницаемое выражение лица собеседника.
      – Наше взаимопонимание, император, – начал Свион, – никогда не было на достаточно высоком уровне, но ради общей цели мы смогли прийти к некоторому согласию. Вы ведь понимаете, что это ваше резкое желание пойти нам навстречу в борьбе с темными не исключает вашего прежнего желания также уничтожить и нас, и мы это знаем. Ни один из нас никогда не простит вам десятки убитых братьев. Сейчас мы действительно слабее, чем были когда-то, мы лишь ненамного превосходим, а может и нет, темных, но это вовсе не значит, что мы дадим вам после поражения противника добить оставшихся.
      – Так откажитесь от моей помощи, станем снова врагами, – предложил Краен, – для вас это будет лучше, чем изводить себя постоянными подозрениями.
      – Боюсь, что у нас нет выхода, – по лицу верховного скользнула легкая тень, – и вы это прекрасно знаете. Если мы вновь станем действовать в одиночку, скоро наше превосходство закончится, а в битве на равных мы просто истребим друг друга. Если кто и выживет, то это будут никчемные единицы. Мы вынуждены доверять вам, что не мешает нам вас же и опасаться. Мы могли бы еще продержаться сто-двести лет, для нас это мало, для вас вся жизнь. Я понимаю, что сподвигло вас на мир, вы жаждете оставить потомкам сильную крепкую империю, без малейшей трещинки в броне. Если будете ждать развязку, не вмешиваясь, то можете и не дотянуть до решающего часа, да и кто знает, как повернется жизнь. Сегодня у вас есть силы бороться, завтра могут не быть, и вы сметаете врагов, пока есть чем сметать. Но берегитесь, – Свион улыбнулся спокойно, немного устало, – как бы слабы мы ни были, для вас будут смертельны даже крохотные крупицы нашей силы, даже они смогут расколоть этот мир на миллионы осколков. Нам, в отличие от вас, смерть не страшна.
      – Ты хочешь что-то предложить? – отрывисто спросил Краен. Он привык видеть в этом человеке извечного врага, сильного, умного, жестокого, но сейчас перед ним сидел не маг, а просто собеседник, намного старше его, многое видевший, многое понимавший с бесконечно усталыми глазами древнего старика.
      – Да, хочу, – наклонил голову Свион, и в глазах зажглись волчьи огоньки. – Все очень просто, вы обязуетесь не нападать на нас, а мы в свою очередь, на вас. Естественно, слова не значат ничего. Достойным завершением всех наших междоусобиц будет договор на крови, – по губам мага скользнула змеиная улыбка. – Древний и надежный способ, если он будет нарушен одним из нас, то умрут оба.
      – Ты только что сказал, что тебе смерть не страшна? – ядовито обронил император.
      – Не страшна, но это крайность, когда другие варианты отсутствуют. Жизнь – это ценность, просто так ей не разбрасываются. Ваши земли находятся сейчас в трудном положении. По сути мы все сейчас в трудном положении, каждый по-своему ослаблен, но вам, людям, приходится хуже всего просто потому, что вы люди, вы слишком цепляетесь за жизнь и выбор оружия ограничен, в наших же руках бесконечный арсенал самых разнообразных методов воздействия на противника. Темные всегда были горды, их мысли закрыты, жизни чужды, цели непонятны. Ясно одно – они враги. Мы же более…человечны, что ли, и не стыдимся жить бок о бок с вами. Вместе мы сможем создать несокрушимую империю, и ее благополучию не будет угрожать ни один враг.
      Краен молчал, пристально глядя на мага, проклятый колдун кругом был прав, но вот так отступить от всех целей, планов… Договор на крови – извечная игра с жизнью, своей и чужой. Он усмехнулся про себя, да вся их жизнь – это бесконечная игра, договор невозможно обойти, невозможно нарушить. Не этого ли он добивался – мира и спокойствия для своей страны, пусть и другим способом. Ненависть в людях еще жива, но время идет, Далекая битва – прошлое дело, может, действительно пришла пора начинать строить новый мир? Он поднял голову и встретил немигающий взгляд верховного и почувствовал невольное уважение к противнику, сильному пусть даже в своей слабости. Решать надо сейчас, больше такого шанса не представится. Краен кивнул. В воздухе, тихо шелестя тонким пергаментом, развернулся Священный договор, окутанный приглушенной искрящейся пеленой. Он словно выплывал из воздуха, становясь все четче. Строки горели вечным огнем, а под ними хранился длинный ряд кровавых росписей. Все поставившие их были мертвы, лишь немногие сдерживали клятвы, добиваясь вечного благополучия или долгого развала. Многие хотели вырвать свои клятвы обратно, но не могли и до конца дней чувствовали тяжелые смертоносные оковы.
      Вспыхнувший росчерк пера и две новые кровавые строчки легли в этот бесконечный ряд. Вспышка боли – и на ладонях остались вечные печати данной клятвы. Отныне их жизни больше им не принадлежат. Свиток мягко свернулся и начал тихо погружаться в слои воздуха, сияя красноватым светом. Сколько их было, таких долгих, молчаливых минут, наполненных душевной тяжестью, мгновенным раскаянием и пустотой лишенной жизни.
      – Договор заключен, – хрипло проронил Свион, отрывая взгляд от опаленной ладони.
      – Заключен, – эхом повторил Краен.
 
      Шериан равнодушно оглядывался вокруг, прислонившись к резным панелям, но его расслабленная поза была обманчивой, как легкие покачивания змеи перед дальним броском. По широким освещенным коридорам сновала челядь, приближенные к императору, изредка звякало оружие мрачных стражей. Тихо, не пыльно, но на душе неспокойно. Воин втянул ноздрями теплый воздух, пропитанный ароматными благовониями. По спине взад и вперед ползала холодная ящерица, донельзя длинная и противная.
      Они возникли внезапно, соткавшись из теплого воздуха, трое стройных воинов в черных одеждах. Двое двинулись мимо, третий чуть приостановился, лениво взмахнув длинным тонким мечом, целя в горло. Шериан отбил выпад третьего и одновременно сдвинулся вбок, защищая двери и преграждая путь двум первым. Их мгновенная слаженная реакция едва не оставила его без головы. Он застыл в крайне неудобном согнутом положении, одно лезвие вонзилось в дверь в пальце от его волос, а другое он сдерживал своим мечом, не давая впиться в грудь, и ловя меч третьего воина взглядом. Но тот стоял спокойно, глядя сквозь него.
      Воины отскочили назад, встали с двух сторон, зажимая его в тиски, их глаза зажглись гневом. Один выступил вперед, вращая меч и начал медленно приближаться. Шериан сузившимися глазами смотрел на беспрерывно вращающееся оружие, неожиданно оно сверкнуло возле его глаз, воин мгновенно подставил меч, отводя удар, но он не последовал, вместо этого оглушающая боль швырнула его на двери, а забытый темный маг, доселе не вмешивавшийся, усмехаясь, удерживал в левой ладони рвущийся сгусток черного пламени, подбрасывая его, как мячик. Легкий смех еще звенел в воздухе, а мячик уже сорвался с ладони, Шериан, молниеносно вскочив, развернулся и прыгнул вперед, принимая огонь на лезвие меча. Рукоять потеплела, черный клинок, став еще чернее, словно безлунная ночь, глубокая и глухая, впитал клубок родственной силы, передавая ее воину. Двери за спиной замедленно распахнулись, по коридору так же замедленно спешили стражи с ошарашенными взглядами. Шериан, опустив глаза, потрясенно увидел в своей ладони темное пламя. Он швырнул его во всех троих, не давая пришлым поразить того, кто стоял сейчас за его спиной. Огонь, разрастаясь, разинул огнедышащую пасть, стремясь поглотить живую плоть, но темные вскинули ладони, уводя его наверх и снова за спину воину.
      "Этот удар мне не отразить", – мелькнуло в голове, поворачивающейся вслед за смертельным ударом. Расширившиеся глаза поймали застывшее белое лицо императора, тело рванулось вперед, хотя разум знал, что ему не успеть. Высокий человек в плаще верховного мага стихийных заслонил императора, раскрывая над ними защитный купол. Пламя врезалось в преграду, разлетаясь ошметками жидкого огня. Шериан молниеносно обернулся, приготовившись отражать новые атаки темных, но глаза выхватили лишь черные плащи, медленно падающие на пол. Длинные волосы воина разметались по плечам, ловя реальное время, а не тот бешеный ритм движений тела, что сливался для окружающих в один беспрерывный смертельный танец. Минуты приостанавливались, возвращая резкость размазанным движениям, соединяя разорванное время воедино.
      Переливающийся купол над головой Краена лопнул, как мыльный пузырь, разбрызгивая оранжевые искры силы, сам император выглядел бледновато, но в глазах уже не было и намека на пережитый шок. Никто не проронил ни слова, все только осматривались. Стражи метались по всему дворцу, выискивая следы темных, откуда-то издалека донесся короткий крик, потом еще один – кто-то попал под руку стражам, но здесь царило гулкое молчания, лишь изредка позвякивало обнаженное оружие. Несколько воинов, задетых темным пламенем, судорожно вдыхали воздух сквозь стиснутые зубы, не давая нахлынувшей боли вырваться наружу, еще пара лежала на полу, трудно было даже понять, кто они – все их тело представляло собой один страшный черный ожог.
      – Ларн! – император опустился на колени перед одним из них, тихо позвав по имени старого вояку, узнать которого можно было лишь по нетронутому ордену.
      – Император, – раздвинулись обоженные губы, – мне жаль…
      – Сейчас…
      – Нет, не помочь…послушайте меня…я…сделайте егозаместо меня…буду уверен… – шепот прервался, но рука, указывающая на Шериана не оставляла сомнений. Краен медленно поднялся, обводя людей мутным невидящим взглядом.
      И всеобщее оцепенение схлынуло, люди задвигались, кто-то звал лекарей, кто-то утаскивал раненых, распуганная челядь засновала взад и вперед с удвоенной скоростью, создавая впечатление полного хаоса, дворец мгновенно наполнили крики, стоны, сумасшедший топот подкованных сапог и зловещий звон мечей. Люди мельтешили, сталкивались друг с другом, каждый тащил что-то свое. Множество светлых одеяний заполнили коридор. Лекари что-то вдалбливали друг другу, махали руками, подзывая помощников. Ларна и еще одного погибшего воина давно унесли, это был один из тех случаев, когда даже высшая магия бессильна помочь. Император удалился в свои покои, закрывшись и выставив двойную стражу, Свион отбыл восвояси, а дворец все еще стоял на ушах, и сотни голосов передавали одно и тоже на все лады, рождая новый страх перед неведомыми темными…
      Император стоял у окна, обратив усталые и резко постаревшие глаза на темнеющий край небес; ему было чуть больше тридцати, но иногда, как сейчас, у него создавалось странное впечатление, что он старше, много старше, и все эти дни, наполненные бесчисленными смертями и темной кровью, были, просто он забыл их, а теперь, увидев вновь, вспомнил. Скольких верных друзей он потерял за эти тридцать лет? У таких, как он, их никогда не бывает много, поэтому каждая такая смерть вырывает из сердца очередной кровоточащий кусок, и оно становится все холодней и неподатливей. Сколько он проживет? Их род славился долголетием, но даже для них двести пятьдесят – триста лет – это предел, и прожить их вот так – бесконечное испытание, вечная холодная броня на лице и горячем сердце. Да и дожить до этого предела удавалось далеко не всем, императоры защищены от оружия, но беззащитны перед магией во всех ее проявлениях. Он смотрел вдаль и видел всю свою жизнь, она летела к черным облакам прямой огненной стрелой, постепенно погружаясь во мрак. Жизнь каждого человека темна, у кого-то больше, у кого-то меньше, а у таких, как он – полностью. Какой бы шаг он не совершил, всегда будет об этом жалеть, потому что его шаги несут в себе добрые намерения, а они изначально ведут во тьму.
      Краен повернулся к терпеливо ожидающему его стражу, тому, что стоял сегодня у дверей, что должен был сгинуть от руки темных, но устоял. Ни царапины, а Ларн, закаленный опытный воин, прошедший десятки битв… Как же так?
      Шериан смотрел прямо на императора и в то же время чуть вбок, но даже так видел бескрайний океан вечной боли, скрывающийся в глубине глаз Краена. Он понимал его, от этого человека веяло таким же одиночеством, которое преследовало воина с первых минут жизни. Это осознание того, что ты не такой, как остальные люди, которые если даже не видят этого, то чувствуют и неосознанно стараются оттолкнуть, если ты равный им, или держаться на расстоянии, если выше.
      – Мне понравилась твоя техника боя, Шериан, – проронил наконец-то император. – Я хотел бы видеть тебя капитаном своей личной стражи… посмотрим, чего ты стоишь. Все твои подчиненные – иноземцы, как и ты, некоторые из них владеют силой, но твое умение превосходит любого из них, так же, как быстрота, – он помолчал, ожидая всплеска эмоций, но их не последовало. – Ты рад? – поинтересовался Краен, пытаясь проникнуть взглядом за холодную отчужденную маску воина.
      – Да, император, – черноволосый воин вежливо поклонился, глаза хранили непроницаемое выражение.
      Краен медленно кивнул, по достоинству оценивая сдержанность стража. Если человек спокойно принимает подобное расположения, не начиная льстить, бросаться в ноги, значит он будет либо верным псом, либо смертельным врагом. Император предпочитал видеть первое.
      – Ты свободен, Шериан, – отрывисто бросил Краен и повернулся к нему спиной, вновь устремляя взгляд сквозь завесу времен.
      Воин еще раз поклонился и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Стражи стремительно отсалютовали ему мечами, вложили их в ножны и вновь замерли, словно статуи – они умели чувствовать такие вещи на расстоянии и умели разбираться, достоин ли данный человек возложенных на него обязательств или нет. Итак, он признан не только императором, но и своими подчиненными, что гораздо важней. Ступая неслышно, как по ночному мху, капитан личной стражи шел по гулким коридорам. Раз он отвечает теперь за жизнь императора, ему следует свободно ориентироваться в этом громадном пространстве, знать каждую нору, все ходы, которыми могут воспользоваться убийцы. Любая пропущенная лазейка может стоить Краену жизни. Он со спокойным удивлением воспринимал свои все увеличивающиеся способности и начинал немного в них ориентироваться. Его горящие злым синим пламенем глаза различали малейшие детали в дальних темных коридорах, а за спиной наблюдали за ним другие глаза, глаза нечеловека, сливающиеся со стеной. Он готов был ждать, и ждать так долго, как нужно, чтобы поймать нужное время и добиться поставленной цели. Темные маги были стары, наблюдательны и терпеливы, они умели ждать и никогда не повторяли одной и той же ошибки дважды, как никогда не забывали и тех, кто мешал их действиям…
 
      Верховный маг сидел в кресле, задумчиво созерцая прихотливые изгибы пламени в черном зеве камина, он понимал, что тонападение темных – первое в длинной череде начинающихся безумств. Руки темных длинны, ум изобретателен. Пришло время отбросить все эти их прежние игры, теперь начнется настоящее противостояние, не прямые стычки лоб в лоб, а изощренные удары в спину, и им, к сожалению, более подвержен именно император, без коего Свиону сейчас не обойтись, как бы это ни было печально. Да еще тот бледный страж – маг слегка прищурил глаза, вспоминая секундную схватку – он узнал его сразу же. Но воина пока придется оставить, коротки руки тянуться к его горлу через императора.
      "Что ж, пусть еще поживет, не жалко, скоро, очень скоро, он избавится от всех этих иноземцев с их враждебной и непонятной силой, это ведь не будет нарушением договора, – тонкие губы мага раздвинулись в легкой улыбке, – как и многое другое".
      Повинуясь мысленному импульсу, в комнату влетел огненный и замер на пороге, ближе придвигаться ему не хотелось, но верховный властно махнул рукой и он осторожненько, бочком двинулся вперед, становясь под грозные очи.
      – Собери всех высших магов, – негромко приказал Свион. Мог и не звать его, сообщить все мысленно, но доставляло какое-то мрачное удовольствие лишний раз увидеть страх этого ничтожного человечка, живущего всецело по его капризу, увидеть страх… хотя бы в его глазах. – Мы переезжаем в Миньер. Пора набирать силу.
      Огненный торопливо кивнул и так же бочком двинулся к выходу, стараясь лишний раз не смотреть в непроницаемо-холодные, как зеркальная водная гладь, глаза верховного.
      Воля императора была донесена до каждого жителя западных земель невозмутимыми наместниками, исключая лишь саму столицу, где Краен объявил об объединении своих сил с силами стихийных магов лично. Предвиденные им волнения начались сразу же, но были какими-то вялыми, словно груз столетий давно похоронил неприязнь простого люда к организаторам Далекой битвы. Совсем иначе отреагировали воины, а их в Миньере, как в любом другом крупном центре, было на треть. Их хмурые лица среди притихшей, медленно переваривающей толпы стали неприступны, а в глазах зажглось непримиримое пламя, но высказываться вслух никто не пожелал, неприятностей хватало и без этого, да и как знать, чем отзовутся неосторожные слова? Но быстрый обмен взглядами показывал, что бездействовать они не станут.
      Краен покосился на невозмутимого мага, тот стоял рядом, сквозь маску сдержанности не прорывалась ни одна эмоция. Все это его не волновало, он смотрел на горожан, как на тонкий слой пыли на своих сапогах. Император твердой рукой развернул коня и поскакал к дворцу, окруженный ощерившейся во все стороны стражей, позади неторопливо следовал Свион, изредка бросая взгляд на лица горожан, на целую гамму неумело скрываемых чувств – от страха и ненависти до детского любопытства. Равнодушным не остался никто.
      Рядом с императором скакал на рослом вороном коне новый капитан личной имперской стражи иноземец Шериан, зорко обозревая окрестности. Город понемногу наполнялся суматохой, среди улиц часто мелькали яркие одеяния магов, верховный перебрасывал в Миньер все свои силы, и на главной башне колыхался незримый флаг объявленной войны. Пошли месяцы тихие, напряженные, как тетива лука, прерываемые редкими всплесками темного пресекаемого гнева, это были пробы на силу, цель оставалась все такой же недостижимой, но скоро молчаливое противостояние должно было закончиться. Уловки не помогали, ловушки раскрывались, силы становились равны и пора было выходить на прямую дорогу…
 

Глава третья