Существует множество миров, связанных между собой путями как длинными, так и короткими. Многие из этих путей утеряны, но большая часть сохранилась, став умелым орудием в руках знающихили, по-другому, иноземцев.
      Каждый мир развивался по-своему, создавая жизнь, подчас малосхожую с жизнью иных миров, хотя бывали и исключения. Древних миров миллионы, но не меньше и юных, образовавшихся лишь несколько тысячелетий или даже сотен лет назад вместо распавшихся от неведомых катаклизмов. У каждого мира свои тайны, свои жители и законы. Кое-где развитие шло очень быстро и так же быстро сгорало, вынуждая немногих выживших начинать все сначала, но существуют миры, где Жизнь медленно, по крупицам собирала все знания и вкладывало их в душу каждого жителя, где развитие шло не внешнее, а внутреннее, и таких миров меньше всего. Там дремлет старая магия, оберегающая свою обитель, там избранные люди живут сотни лет, а те, кто сам наделен силой, не подчиняются течению времени совсем. И один из таких миров – Фаревей.
 

 
      Шериан беззвучно шевелил губами, прощаясь с мрачным, темным городком. Нет, ему не жаль было расставаться с ним, но и просто так взять и уйти он тоже не мог. Как бы там ни было, он прожил здесь все свои неполные девятнадцать лет. Хотя, если подумать, можно прожить в одном месте всю жизнь, и это не сделает его менее чужим. Пришло время, и он покинул Венур и вышел за ворота, чтобы начать настоящую жизнь, не стоять на одном месте и безнадежно ждать конца, а идти вперед, навстречу судьбе, попутно меняя ее прихотливые изгибы и ломая ловушки. А конец…если он и есть, то что мешает обойти и его, ведь перед тобой целая жизнь, длинная и, возможно, бесконечная.
      Венур остается далеко за спиной и там больше нет никого, кто бы ждал его возвращения и молился за него ночами. Ноги легко ступают по пыльной дороге, и за плечом лишь длинный темный меч и пара монет в кошеле у пояса. Все придет еще. Позже.
      – Эй, путник! – чуть насмешливый сильный голос так некстати прервал его мысли. – Куда путь держишь?
      Шериан нехотя повернул голову. Могучий игривый конь остановился рядом, нетерпеливо переступал с ноги на ногу, косился на незнакомца и словно красуясь, потряхивал роскошной гривой. Красивое животное, молодой белый жеребец, сколько не разглядывай, ни одного темного пятнышка не отыщешь.
      – Так куда путь держишь? – повторили вопрос. Ироничный оттенок свел на нет всю доброжелательность традиционного вопроса.
      – Вперед, – коротко ответил Шериан, оторвав глаза от коня.
      – Ну доброго пути, – послышалось сверху. – Только одному как-то не с руки.
      Он поднял голову, рассматривая всадника. Сильный, уверенный в себе воин с насмешливыми глазами так же пристально разглядывал его и, судя по всему, никуда не торопился.
      – Я еду в земли Краена, в отряд наемников, – поделился Крион. – Говорят, без спутника туда лучше не соваться, а там подбирать – в первой же стычке получишь топором в спину. Продадут за гроши. Так что если ты идешь куда глаза глядят, то почему бы тебе ни обратить свой взор к западным землям?
      Венур тоже относился к таковым, но по привычке западными считали лишь земли, лежащие за границей империи Краена. Шериан спокойно смерил наемника взглядом, медленно кивнул – почему бы и нет, в самом деле, ему ведь действительно все равно.
      – Ну вот и лады, – воин любовно погладил гриву жеребца. – Щас завернем в первую деревушку – подберем тебе коня, а то пешему конный не товарищ.
      Шериан не отвечая неторопливо пошел дальше.
      – Хороший у тебя меч, – заметил воин, трогая жеребца, – слишком хороший для жителя Венура. Кто твой отец?
      Шериан пожал плечами, он не желал говорить на эту тему.
      – Не хочешь, не говори, – продолжил воин. – Меня, кстати, Крионом зовут, – он помолчал, выжидая. Наконец, не выдержал: – Сам-то представиться не желаешь?
      – Шериан.
      – Нездешнее имя, нездешний меч, да и сам ты какой-то странный. – Он смерил спутника пристальным взглядом, отметив про себя иссиня-черные, как крыло ворона, волосы и глаза, и мертвенно-бледную кожу, составляющие резкий, пугающий контраст. В одежде Шериан тоже предпочитал черное и в целом производил впечатление немного мрачной замкнутости, подчеркнутой таинственности. Впрочем, Крион не любил, когда лезли в душу к нему и никогда не делал этого сам. – Мы составим неплохую команду, Шериан, ты уж поверь. А без этого в землях Краена не выжить. Не то время. Там сейчас начинается самое интересное, еще чуть-чуть – и шаткому перемирию конец.
      – А ты не хочешь подыскать себе другого спутника, Крион? – неожиданно спросил Шериан. – Еще не поздно. Позвал бы кого из старых друзей – так-то оно надежней будет. Кто тебе поклянется, что и я в первой же стычке тебя не подставлю?
      – Никто, – согласился воин. – Да только вот одна загвоздка – некого мне из старых друзей позвать, кто полег давно, а кто семьей да детьми обзавелся и на большую дорогу теперь носа не кажет. А ты не предашь, я же вижу – недаром столько лет по свету колесил. Видел я, как ты из ворот выходил, такие города, как Венур – это ж пропасть. Раз зайдешь и не выйдешь. Будешь знать, что живешь в дыре и что завтра тебя ни за что ни про что в переулке ножом пырнуть могут, но не уйдешь. Потому что засасывает городская жизнь, к одному месту на всю жизнь привязать может. Раз ты вышел – значит не такой, как те, что внутри остались. Да оно и так видно, что не такой. Вот и я не выдержал в четырех стенах, а следовательно есть у нас что-то общее. А большего и не надо.
      Некоторое время они двигались молча, каждый думал о своем, затем Крион резко повернул коня, сворачивая на узкую тропу. Заметно потянуло дымом.
      – Там сейчас деревушка будет, названия не помню, приобретем животину, перекусим и в путь. Ты о западных-то землях многое слыхал?
      – Достаточно, – ответил спутник, – благо от нас до них рукой подать.
      – Что верно, то верно. И как только люди еще могут спокойно в Венуре жить, не понимаю. Еще пара спокойных лет и этот городишко тоже подпадет под власть Краена. Вот тогда-то здесь будет весело. Уж он-то зажжет погребальные костры на сотни миль вокруг.
      – Ну вот и прибыли, – объявил Крион, поворачивая голову из стороны в сторону.
      – Чего застыл-то словно изваяние?! Не обойти, не объехать, – злобно пробормотал селянин, протискиваясь меж изгородью и конем. Еще пара крестьян одарили всадника косыми взглядами, но обругать вслух побоялись. Кто его знает, что там у него на уме, еще схлопочешь чего по зубам, а то и по хребту.
      – Что за народ пошел, – процедил сквозь зубы Крион. – Скажет гадость и глаза прячет, будто и нет его здесь вовсе.
      – А ты бы проехал дальше, чего встал на самом узком месте.
      – Нет, и ты туда же, Шериан, – недовольно заметил тот. – Вот уж от кого не ожидал. Да им же на роду написано вечно всех обходить, да за спиной лаяться. А впрямую не могут, потому и живут так. Ну нам туда, – он указал на большой деревянный дом с высоким забором. – Там один мой старый знакомый живет. Коня поглядим да и поужинать не мешает… если пригласит.
      Подъехав ближе, он грохнул кулаком о ворота. В приоткрывшуюся щель выглянула заспанная бандитская рожа.
      – Вам чего, люди добрые? Хозяина нет, а без него впускать не велено.
      – Вот я и велю: отворяй ворота. Иль желаешь без них остаться?! – для наглядности Крион взвесил на руке тяжелый длинный меч, любовно провел пальцем по отточенному лезвию. Бандитская морда сморщилась, в глазах проступило крайнее желание пожить еще на свете хотя бы денька два.
      – Ну как же можно, – пугливо втянул голову в плечи незадачливый охранник, пропуская их внутрь. – Только предупреждаю сразу – хозяин сильно серчать будет.
      Незаметное движение рукой – и он спустил на них свору собак. Воин рассмеялся, в отличие от Велесия, прибывавшего при купце явно недолгое время, собаки знали его давно и сейчас как могли это выказывали. Их поведение явно ставило охранника в тупик.
      – Так то на тебя, а не на нас. Это ты тут всех подряд в хозяйский дом пускаешь. За это и голову потерять не грех.
      Крион легко спрыгнул на землю, швырнул поводья в разбойничью рожу.
      – Позаботься, – и прошествовал мимо, прямо в дом, огляделся. Навстречу выбежал бледный слуга, глянул в лица и попятился назад. Воин не церемонясь хватил его за плечо.
      – Куда собрался?! – рыкнул он. – Давай на стол собирай! Гуся там – не знаю – жареного, поросенка. Видел, там у вас по ограде бегает, давно зарезать пора. Из погребов чего доброе есть – все тащи, – и Шериану. – Так-то оно даже лучше – приглашения никакого не надо, Дарий в обиде не будет, уж я-то знаю А мы пока пойдем на коней взглянем. Может, что и приглянется.
      Хозяйская конюшня гостеприимно манила внутрь. Шериан неторопливо прошелся взад и вперед, резко остановился, прикипев взглядом к статному черному жеребцу.
      – Слышь, что-то у тебя к черному душа не ровно лежит. – перехватил его взгляд Крион/ – Ты не стесняйся, выбирай, какой понравится. Мне Дарий еще с позапрошлого лета должон, так что не откажет. Кстати, хоть и черный, зато хорош, – одобрил он.
      Шериан положил ладонь на бархатистый нос, потрепал шелковистую гриву, конь добродушно ткнул его мордой в плечо, едва не отбросив к противоположной стене.
      – Крион?! – удивленно завопили за спиной. – А я-то думал, кто пожаловал! Ну ты, друг, даешь, всю челядь распугал. Тут Велесий ко мне со всех ног несется, орет, что, мол, разбойники ворвались, ажно целый отряд. Велели, значит, золото тащить, а иначе всех порежут. Ты один? А нет, вижу, вдвоем. Что ж ты не предупредил, я бы встретил, велел стол накрыть.
      Шериан покосился на Криона, тот, как ни в чем не бывало, ответил.
      – Да ты не беспокойся. Насчет стола я уже сам… распорядился. Чтоб без задержек, а то время поджимает.
      – Да ты все время спешишь. На очередную свару опоздать боишься? Куда собрался? Хотя не отвечай, и так ясно. А ко мне по какому поводу? Просто по пути завернул аль по делу?
      – По делу, – сказал воин и глянул в сторону вороного.
      – За конем, – понял Дарий. – Да бери, конечно. Мой долг, значит, можно считать закрытым? – уточнил он. Крион кивнул. – Это даже хорошо, что именно этого берешь. Он мне, честное слово, как кость в горле. Гляди-ка, парень, как он к тебе ластится, а моему человеку давеча чуть руку не откусил, скотина неблагодарная.
      Купец подошел ближе, протянул руку.
      – Меня Дарием звать. Если что надо будет – заходи, мой дом всегда открыт для друзей Криона.
      – Шериан, – ответил на рукопожатие тот. – Благодарю за предложение, может, когда-нибудь и придется.
      – Ну а теперь прошу в дом, – направился к выходу купец. – Это, Шериан, считай твой последний спокойный день жизни, и это надо как следует отметить…
      Выехали они из деревни уже далеко за полночь, Дарий уговаривал остаться, но Крион стоял как стена. Вот и поехали в самую темень. Впрочем, в темноте Шериан всегда чувствовал себя намного спокойней, это была его среда. Ночь, она ведь сразу чувствует, кто ее,и придает им силы, тогда как у "дневных" наоборот забирает. Вот и Крион держался неуверенно, уже и сам не рад был, что не остался.
      – Ничего, – бодро заявил он. – Тут до границы рукой подать, на заставе и заночуем.
      Сквозь ночной мрак нехотя просочился крохотный огонек пламени. Он трепетал, как крылья огненной бабочки, такой одинокий и беззащитный среди всеобъемлющей ночной власти. Вот и граница.
      – Стоять! – прозвучал резкий выкрик. Из темноты выступил граничный страж, несколько секунд пристально их разглядывал, затем отступил, давая дорогу. – Наемники! – крикнул он наверх и вновь растворился в темноте.
      – Эй вы, чего встали?! Заходите внутрь. Мы людоедством не страдаем, – насмешливо пригласили их.
      Шериан вслед за Крионом расположился в небольшой комнатушке, освещаемой четырьмя факелами, за чугунной каминной решеткой весело потрескивал огонь. Стражи гостеприимно пригласили их к столу.
      – Тут у нас в последнее время немного народу проходит. В основном, одни наемники. Да и то подумать, кому охота на чужбине голову сложить, – проговорил рослый страж, наливая в оловянные кубки вина. – Вы вот в отряд наемников идете, не так ли? – усмехнувшись, спросил он. Получив утвердительный ответ, продолжил: – В таком случае, вы опоздали. Император Краен месяц тому велел распустить людей. Они ж без разбору били и стихийных магов и темных, а теперь у нас стихийные в законе. Вот как дело-то повернулось. А в отряде по большей части как раз их-то и недолюбливали. Наши земли теперь все равно, что в осаде, с одной стороны стихийные накатываются, с другой – темные подпирают. Но как говорится, худой мир лучше доброй войны, хотя это опять же как посмотреть.
      – А почему мы об этом ничего не слышали? – удивился Шериан. – Я из Венура, а это не так уж далеко.
      – Не надо было, вот и не слышали, – серьезно ответил страж. – Наемникам ясно было сказано, что за лишние слова цена – жизнь, что пару дней спустя наглядно и продемонстрировали. Так что, люди добрые, на эту ночь оставайтесь у нас, а вот завтра поворачивайте своих коней назад… если, конечно, не хотите присоединиться к темным магам. У них теперь с императором скрытая война, да только надолго ли? Темные сильны, зато у Краена теперь поддержка стихийных магов, а они в своей силе всегда были намного могущественней. Да и армия опять же, не три калеки, а отборные воины, хотя и сильно поредела в последние месяцы
      – Может вам туда податься? – спросил второй страж. – Они теперь магам, так сказать, в помощь: сначала посылают на темных пару отрядов, а потом сами являются, так сказать, на закуску, когда и от отрядов и от темных мало что остается, но зато платят вдвойне. Хороша тактика, а? Только предупреждаю сразу: набор неофициальный. Что слышали, от кого – запретная тема. Мол, так и так, проходили мимо, решили заглянуть…
      – Нет, это ты, брат, зря им предлагаешь, – прервал его рослый страж. – Не те люди, чтобы к тем вставать, кого убивать пришли, особенно вот ты, черный. Ну да решать вам, а мы пошли. После двух ночи на границе особенно неспокойно с некоторого времени, а вам бы отдохнуть – завтра вас ждет трудный путь и трудный выбор. – И стражи вышли наружу.
      – Хороши новости, – качнул головой Крион. – А насчет выбора он прав. У стихийных на посылках – не по мне. А к темным… так ведь к темным идти – совсем уж не по-людски. Неужто и впрямь назад поворачивать, – он посмотрел на спутника, интересуясь его мнением.
      – Нет, Крион, – произнес Шериан.- Если идти, то только вперед, а там сами увидим, к кому присоединяться, а к кому нет. Жизнь покажет, – и он спокойно растянулся на теплом полу, подложив под голову свернутый плащ.
      Сон нахлынул внезапно, прорывая тонкую занавесь меж реальностью и тем, что лежало за ее чертой, тьма нависла стеной, раздвигая границы пространства.
       Сквозь вязкую ночь проступил знакомый размытый силуэт – тень из мира, где, возможно, он родился, но не вырос – остановился и уселся рядом.
       – Ну что, сын, – произнес он. Сапфировые глаза переливались от темно-синего, почти черного до небесно-голубого цвета. – Как тебе первый день пути? Не жалеешь, что последовал моему совету? Раз и навсегда выбранный путь может стать больше, чем просто дальней, бесконечной дорогой, он может стать смыслом жизни, самой жизнью.
       – Ты ошибаешься, Тиэл, – голос Шериана был спокоен, с тенью уважения. – Да, ты когда-то посоветовал мне покинуть Венур, но я сделал это не потому, что ты так хотел, это был мой выбор.
       – Да, конечно, – раздался легкий смешок. – Как я мог забыть, ты всегда поступал только так, как хотел сам, и это правильно, потому что ты – мой сын.
       – Кто были те люди, Тиэл, что убили мать? – вдруг резко спросил Шериан. – Ответь! Я имею право знать. Когда-нибудь, когда-нибудь…- кулаки сжимались сами собой, заглохшая было ненависть вернулась, затопляя сознание.
       – Нет! – жестко произнесла тень. – Забудь про это. Еще не время. Но не волнуйся, смерть Олиэн не окажется безнаказанной. Я лично об этом позабочусь, – он нехорошо усмехнулся. – И еще…я горд тобой, сын. Ты сражался, как настоящий воин. Думаю, мои уроки тебе больше ни к чему.
       – Возможно, но я не смог главного – защитить ее, – уронил голову Шериан. Щемящая грусть вернулась, вытеснив гнев. – Никогда себе этого не прощу.
       – Ты знаешь, просто еще не хочешь понять, – мягко ответил Тиэл, – это не твоя вина. Ты сам чудом остался жив. Ты хороший воин, Шериан, лучший в этом мире, но до моего уровня, а следовательно до уровня тех воинов тебе еще очень далеко. Умение хорошо владеть мечом – это мало, и скоро ты сам в этом убедишься, когда поймешь, что умеешь намного больше, чем тебе кажется.
       – Почему ты не пришел, Тиэл? – вырвался наружу мучавший его вопрос. – Я надеялся, до последней минуты ждал…
       – Я не мог, – последовал ответ. – В моем мире существует слишком много законов, которые я нарушать, увы, не имею права… Я нарушил их лишь раз, и ваши смерти должны были стать моим наказанием.
       – Они придут еще раз?
       – Нет. Ты доказал, что достоин быть… тенью.
       – Что это значит? – насторожился Шериан.
       – Скажу проще, – гибкая тень легко поднялась на ноги. – Ты достоин быть моим сыном. Ты уже не принадлежишь этому миру, но и моему пока что тоже. А теперь прощай. Мы еще увидимся, но…боюсь, что не скоро.
       – Почему? – молниеносно поднялся с теплого пола Шериан. Он этого не видел, но его глаза внезапно поменяли свой цвет с черного на глубокий синий, словно море в штормовую ночь. Страх накрыл его с головой. Страх, что он может остаться совсем один, потерять последнего человека, которому может всецело доверять.
       – Еще один нерушимый закон, – Тиэл встретился с ним взглядом и непонятно улыбнулся, – да и не время еще. Но теперь я могу оставить тебя со спокойной душой, чтобы ни случилось, ты справишься. Прощай, сын. – Тень медленно таяла, последними исчезли глаза.
       Шериан стоял в напряженной позе, вглядываясь в темноту. Не верилось, что он остался один, совсем один на этом свете. Совсем один…
      Резкие, грубые крики мигом поставили его на ноги, сон мгновенно испарился. Шериан рванулся наружу, туда, откуда неслись встревоженные крики. Крион возник рядом секундой позже и ошеломленно застыл, что едва не стоило ему жизни.
      Над заставой кружили странные твари, похожие на огромных летучих мышей за одним исключением: голова и лапы сильно смахивали на драконьи, хотя некоторые отличия все же имелись. Пасть одной из них распахнулась, выпуская длинную струю ослепляющего пламени. Деревянная застава заполыхала в мгновение ока, взвившись снопом искр в предрассветное небо. Из трех стражей один был уже мертв, второй тяжело ранен. Громадная туша пронеслась над головой Криона, кровожадно раскрыв пасть. Раненый страж поднял меч, последним усилием метнул его прямо в глотку. Тварь отбросило назад, на секунду она зависла в воздухе, а затем резко взвилась в небо, черные перепончатые крылья держали ее почти вертикально и крупные капли крови тяжело бухались вниз. Пасть ее раскрылась еще шире, меч подрагивал в красной глубине, но держался крепко. От внезапного страшного визга люди упали на землю, зажимая уши – ошибка, стоившая жизни последнего невредимого стража, которого резким движением подхватил сородич раненой твари и взмыл с ним ввысь, ломая хрупкие кости. Поднявшись так высоко, как только можно, он разжал когти, выпуская безвольное тело, и человек понесся к земле. Ветер подхватил и смешал протяжный страшный крик, прервавшийся ударом о землю, с непрекращающимся визгом. Шериан, превозмогая раскалывающую череп боль, поднялся с колен, едва успев отразить натиск еще одной твари. Увернувшийся от молниеносного удара хвостом Крион нетвердо стоял на ногах, чувствовалось, что даже вот так просто стоять ему невероятно трудно, визг оглушал, буквально опрокидывал людей. Время словно остановилось, замерло всякое движение. Шериан поднял голову, над горящей заставой кружились десятки тварей, невосприимчивых к собственному крику. Они больше не нападали, решив добить их визгом. "Падальщики", – с отвращением подумалось ему. Краем глаза он уловил какое-то движение сбоку, повернул голову и обнаружил, что остался один. Крион с искаженным от муки лицом катался по земле, раненый страж был не в счет, он лежал с запрокинутой назад головой, его кожа приобрела пепельно-серый оттенок. Возможно, он уже мертв, или очень близок к этому.
      "Ты справишься…" – послышались слова Тиэла. Шериан усмехнулся, если уж он выжил в ту ночь, не дело умирать и сейчас, в самом начале пути. Раздирающий крик словно примолк, отодвинулся за сотни миль. Он не успел этому удивиться, как понял, что это осознали и летучие твари. Они резко устремились вниз, одновременно, словно по команде, раскрывая огнедышащие пасти. Их полет был похож на черную стремительную молнию, готовую в любую минуту сбить презренную преграду. Нежно-розовые облака скрутились по их бокам в тугой жгут и медленно таяли, темнели, становясь похожими на запекшуюся кровь, и Шериан невольно попятился, ошарашенный этой надвигающейся мощью. Зрачки его глаз блеснули, разливая по радужке насыщенный сапфировый цвет, по руке, от плеча до запястья зазмеилась светящаяся сеть, перекинулась на пальцы, струей тонких прожилок пробежала по черному клинку и достигла острия, направленного на приближающихся тварей. Темно-синяя с голубыми прожилками искра сорвалась с меча, рассыпаясь в полете на десятки обжигающих стрел, по одной на каждую тварь. Картина замедлилась, давая в совершенстве рассмотреть их встречу. Сила десятков одновременных криков отбросила Шериана на несколько шагов назад. Охваченные странным холодным льдистым пламенем огромные крылья нелепо сворачивались, ломались, падая дождем тусклых, быстро тающих осколков. Заледеневшие останки тварей секундой позже ударялись о землю, взрываясь фонтаном брызг. Мгновение – и все ушло, замолкло, словно и не было никакого нападения. Гулкая тишина замерла, боясь шевельнуться.
      – Шериан? – хрипло произнес Крион. Он сидел на земле, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Тот быстро обернулся и взгляд его неестественных глаз словно хлестнул воина. Он увидел в нем далекий, угасающий проблеск чего-то чуждого, постепенно уходящего в глубину. Крион сглотнул и надолго отвел глаза. Он видел все, и это впервые в жизни зародило в нем тихую дрожь, предательский человеческий страх перед непонятным. И этот странный взгляд тоже пугал его…
      Шериан не сразу включился в реальность, потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать случившееся. "Ты умеешь намного больше, чем тебе кажется".Похоже, он уже начал в этом убеждаться.
      – Как ты, Крион? – он подошел к нему и помог подняться на ноги.
      – Все в порядке,- спокойно ответил воин и слегка отодвинулся. – Благодаря тебе. Немного звенит в ушах, но это мелочи.
      Он нагнулся к стражу, тот слабо застонал и открыл глаза.
      – Он потерял много крови, но ничего, выкарабкается. Надо перенести его…ах, черт, застава-то сгорела, а здесь он долго не продержится.
      – Продержусь, – прохрипел тот, делая попытки подняться, левая рука шарила по земле и наткнувшись на меч одного из убитых, пододвинула его поближе. – Здесь скоро будут стражи с соседней заставы. Они наверняка видели пожар и уже летят сюда.
      – Только если сами не в том же состоянии, что и мы, – мрачно ответил Крион, вглядываясь в горизонт.
      – Та застава сильнее, – возразил раненый. – Там около двух десятков стражей плюс императорский отряд. Это мы здесь в такой глуши, что людей-то видим раз в два месяца, а там поблизости Ризмор – колдовской город-крепость, и еще цепь мелких, подвластных им поселений, отгороженных магической стеной. Идите, вам лучше не попадаться им на глаза. Сюда наверняка прибудет и парочка магов, а у них одна задача – найти виновных и, желательно, побыстрее. Ты, черный, больно смахиваешь на колдуна. Я-то знаю, что это не так, мы – стражи – умеем чувствовать наделенных силой, но ониразбираться не станут.
      – А во мне ты ее чувствуешь? – жадно спросил Шериан.
      – Д-да, – прохрипел страж, поддерживаемый Крионом, – но ты вне наших разделений, ты вообще вне этого мира.
      Крион метнул быстрый взгляд на спутника и удивленно заморгал: глаза молодого воина вновь были черными. Он помотал головой – неужто привиделось?
      – Ты хочешь сказать… – начал было Шериан. Они с Тиэлом никогда не говорили на эту тему, были намеки, оговорки, неясности, но вот прямо – никогда.
      – Ты из другого мира, воин, – перебил его страж, – но я не могу сказать тебе, из какого, – он пожал плечами и болезненно поморщился. – Удивляться нечему, в западных землях такое не редкость. При дворе императора ты вполне можешь встретить своих соплеменников…если, конечно, вообще туда поедешь. А теперь уходите. Ради вашего же блага. Вы помогли нам, а стражи никогда не забывают добра. Я не желаю видеть вас мертвыми прежде, чем смогу отплатить за свою жизнь.
      – Ты уже отплатил, – улыбнулся Шериан. – Ты предупредил нас об опасности, а следовательно, спас наши жизни. Удачи тебе!
      – А вам – доброго пути, – слабо улыбаясь ответил страж.
      Проламываясь сквозь кусты, на дорогу выбрался черный жеребец, повел на хозяина умными глазами, по привычке ткнулся в плечо. За ним остановился белый, ближе не подходил – чувствовал смерть.
      Страж долго смотрел им вслед, а когда они исчезли из виду, обратил свой взгляд к розовому небу, первым золотистым лучам, поймал их теплое прикосновение лицом. Свет проникал сквозь закрытые веки, ласкался – граничный предчувствовал, что следующего дня он может не дождаться…
 
      Толпы наемников давно уже проложили сквозь густые заросли добротную утоптанную дорогу, прямую как стрела. Светлеющее небо над головой становилось все ярче, золотистые лучи с трудом пробивались сквозь пышные кроны деревьев, мелькали бьющими по глазам искрами. Лес, окутанный красивой тишиной, настороженно следил за всадниками, хотя сколько таких же он успел повидать на своем веку. Шериан ехал молча, размышляя о внезапно пробудившейся силе и неясном чувстве, прочно обосновавшемся где-то в глубине. Полностью не осознанное, оно цепко держало его в своих сетях и скоро Шериан перестал обращать на него внимание, быстро свыкаясь и с новыми ощущениями и нежданно появившейся силой. Он давно привык ко всему относиться спокойно, его всегда было трудно вывести из себя, но когда такое все же случалось он становился прямо сам не свой от странной поглощающей его целиком ярости, а мать смотрела понимающе и на губах ее играла грустная улыбка. Но сейчас его беспокоило другое: Крион стал замкнут и молчалив, на все попытки завязать разговор отворачивался, пряча взгляд, словно чего-то боялся. И Шериан знал чего, а правильнее кого. Его. И все из-за этого случая на заставе.
      Молодой воин уронил голову на грудь, некстати нахлынули воспоминания о последней ночи в Венуре. Что-то должно было произойти, он чувствовал это и пытался предупредить мать, но она лишь грустно улыбалась и отводила взгляд. Она знала, что должно произойти, и что ей от этого не защититься. Только ему.
       Изогнутые сиреневые клинки вспороли тьму позади матери и когда он отшвырнул ее с их пути, вонзились в него. Мать не кричала, стояла спокойно, опустив руки, в глазах было странное облегчение, словно наконец свершилось то, чего она так долго ждала. Освобождение от этой жизни, желанная смерть. Его меч тогда был не единственным союзником, на шум прибежали соседи. Выбили дверь…Их кровь, мелкой пыльцой оседающая на стенах и потолке – вот единственное, что он успел увидеть. Им не дали сделать ни одного лишнего движения. Шериан крепко держал черный меч, легко осуществляя на практике все уроки отца и все же его ранили еще раз. Нельзя защищаться от врага, которого не видишь, тем более, что сиреневые мечи появлялись и исчезали в темноте по желанию владельца. Одно из таких появлений и стало для матери последним, а он оказался один. Тогда раздался смех, ироничный, унизительный и кровь бросилась ему в голову. Он увидел их глаза, темно-синие, как у отца, только выражение другое – жесткое, презрительное. Что же произошло тогда? Что заставило их отступить?! Пару секунд они мерялись взглядами, и силуэт противника становился все более видимым. Черная одежда, длинные темные волосы и белая кожа. Они были похожи, один мир, одна кровь. Шериан почувствовал, как меняется, и тогда воин с пронзительными синими глазами вдруг вскрикнул и отшатнулся. Шериан этого не видел, но и все вокруг повторили его движение.
       – Закон, брат, – донеслось со стороны, – ты не нарушишь его.
       – Нарушу, – процедил тот, не отрывая взгляда от его лица.
       – Нет, – раздалось непреклонное и воины начали пропадать один за другим. Последним исчез тот, что стоял напротив, и ночь притушила его яростный взгляд и ненависть, что ощущалась физически.
       Все кончилось, а он так и стоял. Ярость ушла, не было и боли, просто страшная пустота поселилась в нем. Нескоро он еще пришел в себя, нескоро дал себе понять, что произошло, а пока стоял и ждал Тиэла, все еще казалось, что он придет…
      Крион молча ехал бок о бок со своим странным спутником. "Настолько странным, что лучше бы я прошел мимо", – пронеслось у него в голове. Да разве мог знать, что так все обернется: ехал убивать нечисть, а тут на тебе – один оказался совсем рядом. Воин чувствовал растерянность, злобу и смутную слабость, за которую себя же и проклинал. Раньше бы не глядя с этого бледного голову смахнул, а теперь размяк, рассиропился. Не те года, не те сила и воля. Вроде еще крепок, а мысли о старости, дряхлости начинают понемногу подбираться, становясь все навязчивей. Поэтому и спутника себе захотел взять, подрастерял былых друзей, да и не по себе становится, когда после стольких лет совместных странствий вдруг оказываешься одиночкой. Отсюда и боль, и злость, а поделать-то ничего нельзя.
      – Мы так и будем ехать, сами не зная куда?! – недовольно спросил Крион, давая раздражению заполнить его целиком.
      Мало того, что почувствовал себя самой настоящей развалиной, так и его позиции командира крайне пошатнулись, что сильно било по его самолюбию, а ведь он привык быть всегда первым, ну в худшем случае вторым, а теперь отодвинулся в хвост и по способностям и по силе. Но вместе с тем он понимал, что такому человеку, как Шериан, лучше быть другом, нежели врагом, и это ему тоже не нравилось. Но все же что-то удерживало его рядом, не давая развернуть коня. И это что-то – все то же нежелание остаться в одиночестве.
      – Вся наша жизнь – это дорога в никуда, – легкомысленно ответил спутник, но тут же серьезно добавил.- Думаю, что скоро все изменится. Я это чувствую.
      Он замолчал, зорко оглядывая пустынные окрестности. Земли Краена всегда славились своеобразным смешением природы запада и юга, пески соседствовали с пышной зеленью, все более преобладающей с каждым шагом. Он слышал, с каким восторгом рассказывали немногие счастливцы в Венуре о роскоши Миньера – столице этих земель, и Ризмора – но уже тише, близко сдвигая головы друг к другу. Каждый человек, неважно, осознает он это или нет, боится неподвластных ему сил, а именно они там господствовали, как теперь и в Миньере, хотя об этом еще мало кто догадывался.
      Шериан покосился на мрачного Криона, погруженного в свои мысли, тихонько усмехнулся. Как это тяжело – чувствовать себя на сотни лет старше, чем ты есть на самом деле, и прятать это глубоко внутри, дожидаясь, пока твое тело не будет соответствовать твоей душе. Он легко мог прочитать все мысли воина и даже дать совет, если бы не понимание, кактот отнесется к этому совету. Некоторые люди всегда считают, что поступают правильно, и убеждение их в обратном может только еще больше их ожесточить. К сожалению, Крион был именно из таких… Все же ему следовало прислушаться к его словам и подыскать себе другого спутника. Что ж, что есть, то есть…
      Внезапно он насторожился, глаза уловили какое-то мельтешение вдали, похожее на клубок сцепившихся человеческих тел.
      – Крион, – позвал он. – Глянь-ка…
      Шериан подстегнул коня, преодолевая оставшееся расстояние. Глаза выхватили семерых нападавших и миниатюрную девушку. Судя по обстановке, в помощи она не нуждалась, но все же он спросил:
      – Вам помочь?
      – Обойдусь! – задорно прокричала она в ответ и резко отпрыгнула назад, выставив перед собой ладони. Песок из-под ее ног смешался с тугой струей воздуха и с громким хлопком устремился к разбойникам. Те на секунду онемели, застывшим взглядом провожая обрушивающуюся на их голову лавину. Девушка приятно улыбнулась им на прощание прежде, чем нападавших полностью зарыло под песок, и обернулась к всадникам.
      – Ну как? – весело спросила она. – Нуждаюсь я в вашей помощи или нет?
      – Думаю, что нет, – Шериан слегка поклонился, улыбнувшись в ответ. – Вы прекрасно справились и сами, но это был наш долг – предложить вам свои услуги. А они смогут выбраться? – он кивнул на выросший бархан.
      – Ну, если сильно жить хочется… Я Брайан, – она опустилась на колени подле поверженной лошади, из груди животного торчала рукоять тяжелого метательного ножа. Тонкие руки скрестились на ней, но не выдернули. Шериан подъехал еще ближе и прищурился, ловя ускользающее виденье – нож словно подернулся легкой дымкой и начал светлеть, расплываться, становясь прозрачным, как воздух, а затем исчез совсем. Еще несколько мгновений и на груди затянулась рана. Животное нерешительно поднялось на ноги, ошарашено водя глазами. Брайан легонько похлопала его по морде и вновь повернулась к нему.
      – Вы направляетесь в Миньер, – она произнесла это не как вопрос, а как утверждение. – В таком случае нам по дороге.
      Приблизился Крион, подумав про себя, что они действительно двигались именно в этом направлении, уж кому как не ему знать, бывал он в этих краях. Правда, давненько.
      – Думаю, куда бы мы ни направлялись, нам с вами не по пути, – хмуро заметил он. – Так что езжайте, леди, своей дорогой, – он чувствовал, что на сегодня уже сыт по горло всем этим колдовством и с каждой секундой его раздражение только росло.
      – С вами, может, и нет, – холодно ответила Брайан, синие глаза казались корочкой острого льда. – А с вами? – она перевела взгляд на Шериана и голос вновь стал веселым. – Как-никак мы оба из других миров, так что и понимать друг друга должны лучше.
      Молодой воин заинтриговано кивнул и повернул голову к Криону.
      – Ты ведь не возражаешь? – уточнил он, хотя и имел на этот счет серьезные сомнения. – Заглянуть в Миньер – хорошая идея, тем более это по пути.
      – С тех пор, как я с тобой, – пробормотал воин, – нам все по пути.
      Тронув коня, он выехал вперед, не желая даже видеть эту…то ли мага, то ли темную, то ли вообще непонятно кого, но судя по поведению – они с Шерианом из одного мира, а значит – лучше не связываться, себе дороже будет.
      – …Сожалею, Шериан, – с сожалением произнесла девушка, – но я не знаю, из какого ты мира, но боюсь, он также далек отсюда, как и мой. А вот насчет здешней заварушки осведомлена получше, – она понизила голос. – Говорят, союз императора с магами – просто хитрый ход. Таким образом он хочет вымотать самого сильного своего противника – стихийных, и одновременно с этим добить более слабого – темных, да и армии не мешает поднабраться сил, совсем дела их плохи. Так что не торопитесь уезжать отсюда – рискуете пропустить все самое интересное, – внезапно она дернула его за рукав. – Да что же это мы мучаемся?! Ведь до города не так уж далеко. Я смогу перенести всех нас к самым воротам. Вообще-то я хотела побыть одна, но раз уж завязалась компания…
      Она натянула поводья и конь сразу же послушно остановился. Брайан закрыла глаза и сплела пальцы в замок. Песок под копытами животных заколебался, Крион побледнел, переводя взгляд с Шериана на девушку и обратно, его руки с такой силой вцепились в поводья, что костяшки пальцев побелели. Песчаный вихрь закружился вокруг трех всадников, сбивая их в тесный круг. Золотистая стена вздымалась все выше, образуя купол над головой. Стремительное мельтешение миллионов песчинок утомляло взгляд и все же Шериан сумел увидеть за этим коконом меняющуюся местность, смешение изумрудной зелени с высокими барханами.
      – Ну вот и все, – выдохнула Брайан, открывая глаза. Стены, более не поддерживаемые ее силой, рухнули, а тонкий купол обрушился им на головы. – Смотри! Это – Миньер.
      Высокая каменная стена поднималась к самому небу, окруженная глубоким рвом, наполненным мутной зеленоватой водой. Опущенный мост вбирал в свое чрево сотни людских ручейков со всех сторон света. Попав внутрь, Шериан словно застыл, окунувшись в совершенно иной мир. Куда уж тут Венуру, по сравнению со всем этим великолепием он казался просто маленькой грязной деревушкой, а ведь это был достаточно большой город, один из немногих в его землях.
      – Эй, парень! – раздался недовольный голос. – Чего встал?! Проезжай!
      Шериан нехотя тронул коня, нагоняя Брайан и Криона, но при этом не мог избавиться от желания рассмотреть всех и каждого.
      – Идемте со мной туда, – девушка указала на круглое здание из серого камня, над которым развивалось четырехполосное знамя. Крион глянул на него и попятился – красный, голубой, прозрачный и зеленый – цвета магов. Тех, кого ненавидит каждый воин, так же, как и темных – в память о Далекой битве, когда они кровью захватывали власть, истребляя все вокруг.
      – Вы увидите, сколько черного скрывается за всем этим великолепием, – тихо произнесла Брайан. Она помнила, как сильно поразил ее этот город и как сильно потом она возненавидела тех людей, что живут здесь. Не всех, конечно, но все же…
      Подбежавший слуга с готовностью подхватил поводья и увел коней под навес. Все трое вошли внутрь. Высокий свод из цветного стекла опрокидывал вниз потоки ослепительного света. Воины остановились недалеко от входа, среди массы притихших напуганных людей, жавшихся к стенам, а Брайан прошла вперед, спокойно ступая по мозаичному полу. Человек со строгим надменным взглядом, сидевший в высоком кресле на небольшом постаменте приветливо кивнул ей, первым заметив появление девушки.
      – Вы как всегда опоздали, леди Брайан, – недовольно заметил маг в красном одеянии, поднявшийся из-за длинного массивного стола черного дерева, который он делил еще с четырьмя магами.
      Она прошла прямо к ним и крайний маг нехотя подвинулся, освобождая место.
      – Я тут как раз просил императора позволить нам начать без вас, – продолжал тот, – на что мне соизволили ответить, что…
      – …суд без присутствия чародейки Ночи считается незаконным, – холодно закончил первым заметивший ее человек. – Но теперь, я думаю, мы можем начинать. Введите подсудимого!
      Стража вытолкнула на середину оборванного человека с застывшим непроницаемым взглядом, мужчину лет двадцати семи. Его черные глаза прошлись по всем присутствующим, особенно долго задерживаясь на стихийных, в глубине этих глаз пряталась безнадежность, тщательно скрываемая от окружающих. Когда он увидел Брайан, губы подсудимого чуть дрогнули в слабой улыбке. Во взгляде императора Шериану на миг почудилось сочувствие.
      – Это подсудимый?! – с гневным возгласом вскочила Брайан. – Да вы никак с ума посходили!
      Она прекрасно знала и уважала этого человека, впервые встретив его во время такого же короткого затишья, хрупкого перемирия меж императором и стихийными, пять лет назад, тогда еще начинающего, но очень серьезного мага, поражавшего ее своими необычными суждениями. Не было в нем той слепой веры в собственное превосходство и непогрешимость, что у других, и здесь было над чем задуматься. Еще тогда он желал осознать истоки Далекой битвы и нынешних раздоров. Последний раз она видела его два года назад. Молодой маг стихийных, он выходил из их крепости с твердым намерением попасть в Ризмор, дабы узнать, так ли истинно то, что ему внушали долгие годы. Он что-то узнал или почувствовал и решил уйти. Его легко отпустили тогда, понадеявшись, что тот образумится раньше, чем достигнет невидимых границ Ризмора. И зря. Он вернулся, став мудрее, многое поняв и желая донести свое знание до императора. Молодой маг слишком понадеялся на свои силы и благородство бывших сторонников. Ему не позволили даже ступить на дворцовую лестницу.
      Понятно, судили здесь своего, да и то исключительно ради императора, выказывая ему подобным образом свои благие намерения. Мол, без вашего одобрения никуда. Но всякая любезность имела свои пределы и даже ради Краена выходить за них никто не собирался.
      – Сядьте, уважаемая, – ядовито попросил все тот же маг. – У нас тут суд как-никак, значит и вести себя надо соответствующе.
      Император взглядом приказал ей успокоиться, и чародейка, постепенно отходя от внезапного припадка ярости, опустилась на свое место. Ну чему она удивляется, к чему все эти эмоции? Она уже видела это не один раз, должна была привыкнуть, но все же когда-то этот человек был ей не только интересен, но и дорог.
      – Итак, – скучно начал маг в зеленом. – Этот человек – увы, бывший стихийный маг – обвиняется… – он запнулся, перехватив горящий взгляд чародейки, но тут же вздернув подбородок повыше, надменно закончил, – в пособничестве темным колдунам и подлежит уничтожению. Думаю, что высказал общее мнение всех присутствующих здесь магов.
      В черных глазах осужденного мелькнула боль, сменившаяся глубоким презрением. Ни на что другое он в общем-то не надеялся, хотя думал, что возможно приговор будет несколько иным. Обычно за отступничество изгоняли. Он гордо выпрямился, ну и пусть, он бы все равно попытался пройти к императору, даже если бы знал все наперед.
      – Император, если имеются какие-то возражения…
      Краен молча покачал головой, он тоже прекрасно видел черту, которую переходить не стоит. Это их дело, он заранее одобрил любое их решение, так что вопрос мага был чисто риторическим.
      – С каких это пор отступников уничтожают? – холодно поинтересовалась Брайан, хорошо знакомая с их законами.
      Маг открыл было рот, чтобы ответить резкостью, как его перебил водный.
      – С тех пор, как маги стали надежной опорой императору, в отличие от, – он сделал эффектную паузу, – темных, которые объявили войну нам, а следовательно, и ему. – Он даже выделил это слово, "темных", особой пренебрежительной интонацией, ставя их на несколько ступеней ниже. – Отныне мы не можем позволить себе столь мягко относиться к перебежчикам, слишком многие усилия поставлены под удар. Посмотрите, все эти люди согласны с нами, – он приподнялся, указывая на людей и те под его взглядом совсем сжались. Никто не посмел проронить ни слова, а Шериана, открывшего было рот, чародейка взглядом попросила молчать и молодой воин застыл, крепко сжав челюсти, потемневшие глаза уставились на ободранного мага, и тот, слегка повернув голову, ответил ему понимающим взглядом. Ему не помочь.
      Это, считай, конец суду. Стихийные только разыгрывают этакий народный процесс, на самом деле все давно решено и ее присутствие может лишь смягчить, но не отменить участь обреченного. Но делать это надо быстро.
      Брайан резко поднялась и подошла к бывшему стихийному, огненный маг за столом сделал протестующее движение, но под императорским взглядом опустился без единого слова.
      Девушка опустила тонкие руки на плечи друга, на миг их взгляды встретились и он понял, что она хочет сделать. Понял и дал согласие. Сквозь его бледное лицо ей виделось другое, лицо того, которого уже давно не было в живых. Она подняла глаза на Краена, ее единственный протест не имел никакой силы, но все же хотелось удостовериться.
      – Я сожалею, – произнес он. Краен хотел помочь, но не мог, он находился в рамках нужного ему перемирия и вступить сейчас в эту игру значило пожертвовать не одной, а сотнями жизней.
      Брайан легонько сжала виски мага, обволакивая его теплом. Пусть она ненавидит магов и колдунов за их вечную безнадежную и в конце концов, глупую войну, за их жестокость, бесчисленные смерти, но никогда она не ненавидела таких, как он, что смотрели на наставников, но находили в себе силы не уподобляться им, а оставаться собой. " Брайан,– позвал ее знакомый почти забытый голос, всколыхнувший все чувства, – я помогу ему умереть без боли". И знакомые светлые глаза заглянули через завесу миров ей в душу. Пусть будет так. Она отняла пальцы от его лба, медленно побрела назад и села за стол, поймав сочувствующий взгляд Шериана. Он был готов помочь, увести мага и защитить ее. Она качнула головой. Нет, это не выход. Невидимые нити тянулись от обреченного к тонким запястьям Брайан. Стихийные, внимательно следившие за каждым ее движением ничего не видели, потому как не могут живые видеть магию мертвых, если только они с ними не связаны судьбой.
      – Что ж,- на середину выступил красный. – Приступим.
      Он картинно поднял руки, обратив ладони к багряному свету заката, и они словно по локоть погрузились в кровь, принял скорбное выражение лица. Брайан натянула нити и осужденный внезапно выпрямился, из глаз ушла отрешенность и он широко, презрительно улыбнулся бывшим наставникам. Его окутал другой полупризрачный мир, и светловолосый воин придерживал поднятую завесу, жестом показывая, чтобы он не задерживался на той стороне.
      Стихийные переглянулись, на краткий миг вспыхнули переплетенные нити, становясь видимыми всем живым. Соображали они быстро. Маг, стоявший ближе всех, отшатнулся с исказившимся лицом и тут же быстро вытянул ладонь, усилием воли сфокусировав на ней сгусток своей силы. Взметнулось неподготовленное слишком яркое и разрушительное пламя и ринулось к указанной живой плоти. Тут уже было не до показательности – добыча стремительно таяла, проваливаясь в другой мир, и огонь прошел сквозь нее, ударяя в беззащитную толпу… точнее сделал бы это, если бы не защитное заклинание Брайан, отразившее его в сторону стихийных. Им не оставалось ничего другого, кроме как рассеять собственное детище совместными усилиями.
      Люди, вначале окаменевшие от ужаса, теперь метнулись к дверям, образовав давку, от истошных криков задрожал стеклянный свод.
      – Тихо! – повелительно крикнул вскочивший император. Повинуясь его взгляду, стража распихала людей, отодвинув их от выхода. – Суд еще не окончен.
      – Император! – подскочил к нему маг огня. – Эта ведьма, – сузившиеся глаза прожигали в ней дырку, – Я уверен…
      – Молчать, – оборвал его Краен. – Поздно искать виноватых. Я разочарован, – он скривил губы. – Вы бездарно упустили подсудимого и это целиком ваша вина.
      – Но… – лицо красного стало одного цвета с обоженной глиной, разозленный, он готов был пойти на конфликт с самим Краеном.
      – Вы правы, император, – вклинился водный. – Уверяем вас, что такое больше не повторится, – и он угодливо улыбнулся, пряча за льстивой маской черную ненависть.
      – Надеюсь, – кивнул тот и повернулся к нему спиной, предварительно удостоив Брайан стремительным укоризненным взглядом.
      Стража быстро отгородила Краена от толпы и дружно двинулась к выходу, выводя его из здания суда. Девушка юркой змейкой проскользнула меж разъяренными магами, испарившись прежде, чем ее хватились.
 
      Император свободно расположился в огромном кресле, откинув голову на высокую спинку, на лице застыло выражение умиротворенности, но из-под полуопущенных ресниц острый взгляд цепко следил за стоящей напротив него подданной.
      – Я рад, что ты вернулась, – тихо произнес он и мягко улыбнулся. – Надеюсь, что… надолго?
      – К завтрашнему утру меня уже здесь не будет, – фыркнула девушка. – Дай силы каждому держаться подальше от этого осиного гнезда, особенно в нынешнее неспокойное время. В самом деле, Краен, я что, похожа на умалишенную?! Да ты же сам видел, как на меня реагируют маги. Малейший повод – и они вцепятся мне в горло мертвой хваткой! Для них я темная колдунья, ведьма.В этой своей ненависти они схожи с темными, те также готовы пойти на все, лишь бы заставить меня сгинуть раз и навсегда.
      – Ты сама провоцируешь их на это, – заметил он. – Гордость, неприступность и вечное несогласие по всем вопросам. Взять хотя бы сегодняшний день, – Краен дал волю своему раздражению. – Думаешь, трудно было понять, что это ты убрала отступника из нашего мира?! Ладно, толпа, она страшно далека от всех этих магических штучек, мало что в них смыслит и никогда не свяжет с тобой. А остальные? Ну и спрашивается, зачем? Что он для тебя?! Если бы ты вела себя чуть тише, то и проблем было бы куда меньше.
      – Ты забываешь, – холодно ответила девушка, – кто я.
      – Вот тут ты не права, – криво усмехнулся император, вновь напуская на себя безразличный вид. – Ты маг Ночи, старшая чародейка с темным даром. Жуткое явление да к тому же из чужого мира. Изгой. Сильный ненавистный противник. Честное слово, сегодня тебя спас от расправы только закон.
      – Заметь, твой, – ехидно улыбнулась Брайан, – не позволяющий трогать иноземцев.
      – Да, в то время я еще не знал, с кем меня сведет судьба. Что ж, скатертью дорога, моя вернейшая подданная. И чтоб глаза мои видели тебя как можно реже.
      – Еще одно, Краен, – она обернулась, уже держась за ручку двери. – Слышала, ты набираешь воинов для личной стражи. Могу подсказать одну очень хорошую кандидатуру.
      – Один из тех, с кем ты прибыла сегодня? – осведомился император, славившийся особой наблюдательностью
      – Да. Его зовут Шериан. Он иноземец. Ты ведь любишь окружать себя подобными людьми?
      – Они преданнее остальных. Если и убьют, то по крайней мере быстро. Но он ведь был со спутником? Или я ошибаюсь?
      – Его пошли к магам. Этому человеку нельзя доверять. Он, кстати, шел в отряд наемников.
      – Этого еще не хватало, – недовольно сказал Краен, – я только было от них избавился, а тут ты подсовываешь мне еще одного ненавистника. Что ж, у магов таковые долго не задерживаются, – добавил он философски, – избавятся в первую же неделю. Это все?
      – Да, прощай. Если понадобится моя помощь, зови.
      – Непременно, – сухо ответил он, провожая ее теплым взглядом. Странно, как бы она его ни злила, расстаются они всегда по-хорошему…
 
      Темные улицы призрачно мелькали, выплывая из темных глубин. Роскошное время – ночь, богатое на неожиданные повороты судьбы и встречи. Шериан чутко улавливал приближающиеся быстрые шаги, шаги человека, не боящегося темноты, как и он. Легкие шаги, знакомые…
      – Привет, Шериан, – окликнул его женский голос, темная фигура тихо пристроилась рядом.
      – Брайан, – немного вяло поприветствовал ее воин. – Тебе тоже не спится?
      – Сон – это пустая трата времени, – она пожала плечами, – хотя мало кто так считает. Нравится город?
      – Красиво, – бесцветным голосом ответил Шериан.
      – Это хорошо, потому как у тебя есть шанс здесь задержаться. Ты бы хотел этого? – настойчиво спросила чародейка.
      – Возможно, – ответил он и вспомнил высших магов, собравшихся судить своего же, и его передернуло от брезгливости, желания найти их и убить так, чтобы брызги крови плащом взвились за спиной.
       Город тонул в призрачных переливающихся каплях воды. Они на мгновение застывали возле жертвы и тут же неслись дальше, к следующей, с клочьев их одежды падал шлейф из багрово-черных капель…
      Шериан вздрогнул, он никогда не видел ничего подобного, но откуда-то точно знал, что увидит. Позже, много позже, но это будет.
      – Императору нужны верные стражи, – задумчиво произнесла Брайан. – Я порекомендовала тебя. Так ты сможешь предотвратить много ненужных смертей, ты ведь к этому стремишься?
      – А Крион?
      – Пусть попробует ужиться с магами. Если будет вести себя достаточно умно, проживет долго и будет иметь возможность делать то же, что и всегда. Извини, но на мой взгляд он не заслуживает достаточного доверия, чтобы отвечать за жизнь Краена. Кстати, я уезжаю, – с легким сожалением прибавила она. – Так что ты остаешься один.
      – У меня есть друг, – возразил воин.
      – Друг – это человек, которому верят полностью и без остатка, – немного иронично заметила чародейка, – а я видела, как ты смотрел на Криона, ты читал его мысли и размышлял, что он может предпринять и как это предотвратить. Извини, но он тебе не друг и даже не хороший знакомый, – она замолчала, тихий ветерок взъерошил ее короткие пепельные волосы. – Каждый раз, когда я приезжаю в Миньер, случается убийство. Убивать врагов тяжело, Шериан, а друзей еще тяжелее, хотя ты и понимаешь, что если чуть промедлишь, то его смерть будет такой, какой бы ты не пожелал и самому худшему из людей. Я чувствую себя чужой везде, даже там, в моем мире…Странно, да?
      Внезапно Шериан насторожился.
      – Тебе не кажется, что за нами наблюдают? – негромко спросил он, быстро оглядываясь по сторонам. Вокруг царила странная замершая тишина, ни одна тень не шелохнулась и не изменила своих очертаний, но все же что-то происходило. Было уже такое, было…
      Переливающиеся синие глаза вспыхнули прямо перед их лицами. Брайан испуганно вскрикнула и отскочила назад, раскрывая ладони в защитном движении. Сиреневатые клинки в одно мгновение сплелись из воздуха и затанцевали вокруг, сливаясь в единое смертоносное объятие. Темный меч Шериана резко устремился вперед, пытаясь достать ближайшего противника, острие коснулось черной ткани и прошло сквозь нее, как через густой туман. Воин отшатнулся с искривившимся лицом, все повторялось, он уже видел такое в ту ночь, его последнюю проклятую ночь в Венуре. Но тогда что-то вмешалось, заставив убийц убраться, довольствуясь лишь одной жертвой, а теперь они пришли за второй, что бы там не говорил Тиэл. Неуязвимые тени, прирожденные воины небывалой силы, противники, с которыми невозможно сражаться. Оборона – единственное, что оставалось их жертвам.
      Брайан поднимала все свои силы, сплетая мрачное колдовство с упругим покрывалом воздуха, но черный вихрь проходил сквозь нападающих, даже их темные плащи вздымались не от ее силы, а от их резких, молниеносных движение. Может быть, их напугает свет? Она быстро сплела прозрачное легкое сияние, взметнув его высоко в небо. И быстро пригнулась, спасая голову от коварного замаха тени. Нулевой результат, свет для них не помеха, тени разве что стали чуть прозрачней. Сияние даже не ослепило их в отличие от нее, но она быстро восстановила свое острое ночное видение и вновь бросилась в атаку. С ладоней сорвались рассеивающие заклятья ее мира и поплыли тугим обволакивающим туманом.
      Шериан покачнулся, не успев отразить внезапный выпад противника и на миг встретился взглядом с льдистыми бушующими глазами, проникающими в глубины его сознания, первые капли крови сорвались на землю. Он резко отпрянул, избегая неподвластной ему силы и в это мгновение меж ними встал туман Брайан, он коснулся края одежды теней и начал быстро таять, превращаясь в прозрачную безвредную дымку. Они не из ее мира, ее заклятья для них безвредны. Кольцо сжималось, увеличивая натиск, по сиреневатым клинкам бежала его кровь, рассыпаясь веером черных брызг. Он чувствовал растерянность чародейки, это изумление уверенного в своей непобедимости человека, впервые столкнувшегося с непреодолимым противником.
      Да, повторяется темная ночка с одним лишь изменением – сегодня остаться в живых похоже не суждено ему.
      – Беги, Брайан! – хрипло крикнул Шериан, из последних сил отражая обрушивающиеся со всех сторон удары. Враждебные синеватые глаза сливались в сжимающийся обруч.
      Разжавшиеся пальцы девушки выронили иззубренный тонкий меч, она поняла, что он прав, нужно бежать, она бессильна помочь ему, но уйти она не могла.
      Шериан упал на колени, поднимая меч над головой, глаза зажглись злым ярко-сапфировым цветом. Нацеленный на него последний смертельный удар словно замер, а затем ринулся вперед. Владелец уже понял, что что-то изменилось и стремился успеть добить, но не успел. Клинок уткнулся в непробиваемую защитную стену, откинувшую его назад. Тень вскрикнула, отбрасывая оружие, но оно приросло к ее пальцам, распространяя странную прозрачность, тень все больше сливалась с окружающей тьмой, пожирающей ее изнутри, в синих глазах мелькнуло безмерное удивление и ярость, а затем она исчезла совсем. Шериан медленно поднимался, распространяя свою губительную силу на оставшихся убийц и в этот же момент понял, что не убил ее, а всего лишь изгнал,причем на очень короткий срок, а еще, что большая часть теней намного слабее первых. У них были и сила и ловкость, но далеко не те, что у их предшественников. Меч будто повис в воздухе, черная сила слегка колеблясь плыла уже не только от клинка, но и от раскрытых ладоней воина. Тени подались назад, почуяв опасность, но было поздно – некоторые, мгновенно подпавшие под ее действие, испарялись на глазах, а остальные замерли в нерешительности. Глаза полоснули его обжигающими взглядами и стали медленно приближаться, задействовав собственные охранные заклятия, но сила противника проникала под защитный покров, хотя уже с заметно меньшим вредом.
      Шериан откинул голову, стараясь держать всех оставшихся в поле зрения, теперь они не торопились нападать, выжидали, опасаясь, что он припрятал что-нибудь еще. Но он не прятал, даже не знал, как повторить то, что ему только что удалось. Знание пришло инстинктивно и исчерпав себя, также быстро исчезло. Похоже, они прочли это в его глазах, потому что одновременно накинулись все разом, по бледным губам одного скользнула хищная улыбка, другие хранили спокойное, невозмутимое выражение лица, словно находились сейчас далеко отсюда. Ночь вокруг Шериана сжалась в тугой кокон и взорвалась изнутри черным мертвым светом, раскрывая зияющий пролом в другой мир. Синие глаза с ужасом метнулись к нему, светящиеся мечи потухли, обретая насыщенный черный цвет, и с тихим звоном упали на землю. Словно легкий вихрь пронесся по округе, вбирая в себя тихий ночной воздух, он касался лиц, и в этом прикосновении чудилось что-то родное, знакомое, но забытое впоследствии; упавшие клинки звенели, вихрь волок их вон из этого мира. Тени зашатались, придвигаясь все ближе, пролом затягивал их, увлекая за ними и Шериана.
      Воин почувствовал на своем плече чью-то прохладную руку и повернул голову, встретившись взглядом с усталыми глазами Брайан, и притягивающая его сила утихла, оставив в покое, дверь резко захлопнулась за его спиной.
      – Отсюда действительно пора сматываться, – хрипло сказала чародейка, – и как можно быстрее. Оказывается, с тобой опасно гулять по ночам. Могут и прибить за компанию.
      Шериан слабо улыбнулся, чувствуя предательскую дрожь в ногах. Да, пожалуй сегодня ему повезло последний раз в жизни, до бесконечности так продолжаться не может.
      – Мне жаль, – тихо произнес он и лицо девушки сразу же стало печальным.
      – Я уже слышала эти слова сегодня, – вспомнила она, – прости, что не смогла помочь, они мне действительно оказались не по зубам.
      – Это я должен был тебя защищать, – возразил воин, обнимая ее за плечи.
      – Что ты и сделал, – она внезапно радостно улыбнулась, сверкнув блестящими глазами. – Мы оба живы, почти здоровы, что еще надо для счастья. Ты береги себя, Шериан, – попросила Брайан, – может, еще и свидимся…в лучшие времена. А теперь пойдем, этот рассвет я хочу встретить с тобой.
      Медленно поднималось огненное светило, озаряя двух бесконечно одиноких людей из разных миров. Они спокойно шли рядом, твердо глядя вперед, они верили, что "завтра" будет…
 

 
      Тонкое драгоценное стекло отражало высокого темноволосого мужчину в простом строгом одеянии, чуть прищуренные серые глаза пристально вглядывались вдаль, словно искали там какой-то важный ответ. На пальцах скрещенных на груди рук переливались многочисленные перстни с прозрачными чистейшими камнями, лишь в одном было заметно что-то инородное, но такое мелкое, что лишь вплотную приблизив глаза к камню можно было рассмотреть крошечный человеческий череп.
      – Свион! – в комнату стремительно ворвался маг огня со злыми бегающими глазами.
      Человек у окна даже не обернулся.
      – Граничный страж мертв, – бросил маг ему в спину, – живым он так и не проронил ни слова. До чего же упрямый народ! Малейшее усилие – и стоял бы сейчас на своей границе рядом с такими же, как он сам, но нет, пришлось пытать до конца, и ради чего? Бессмысленных бормотаний насчет верности, чести и прочее, прочее. И большинству магических приемов, черт их возьми, не поддаются, что за природа, не понимаю… – он продолжать что-то говорить, не понимая, что обстановка меняется.
      Верховный маг наконец-то обратил на него задумчивый взгляд, и огненный вытянулся против своей воли, почувствовав легкий озноб, хотел отвести взгляд и не смог, так и стоял навытяжку, боясь даже сглотнуть, такая ледяная ярость была в глазах этого человека.
      – Я полагал, что наши палачи из любого способны вытянуть нужную информацию, – от спокойного голоса веяло могильным холодком. – Неужто, ошибался?
      Замерший маг силился что-то сказать, но не мог выдавить ни звука, только беззвучно открывал и закрывал рот. Свион сокрушенно покачал головой и посмотрел в сторону, маг пошатнулся, едва не рухнув на колени.
      – Где тело?! – резко спросил верховный, вновь устремляя на него ледяной взгляд.
      – В-внизу, – заикаясь, пробормотал тот и судорожно сжал руки. Он чувствовал, что еще немного и его начнет трясти.
      "И чего только сам притащился, – пронеслось у него в голове. – Надо было послать кого-нибудь вперед, а самому переждать и явиться под конец с приличествующей скорбной физиономией, мол, сам только что узнал, как же так, какая потеря…". Мелькнула противненькая мысль, что верховный выкинет сейчас какую-нибудь гадость, а то и совсем… пошлет к палачам, как экспонат для набирания опыта, с него станется, и не вспомнит долгих лет верной службы.
      Свион резко развернулся на каблуках, направляясь прямо к нему и огненный испуганно отшатнулся, поднимая руки к лицу, но маг прошел мимо него, не удостоив более ни единым взглядом. Дверь зловеще громыхнула, выпуская хозяина, и огненный покачнувшись, подумал: "Пронесло", – и хлопнулся на пол, посерев лицом…
      Жарко полыхающий камин освещал окровавленные останки последнего стража со сгоревшей заставы, открытые глаза бессмысленно взирали на черный потолок, словно пытаясь разглядеть за ним небо. Он оказался прав – следующего рассвета он не увидел. Свион склонился над стражем, брезгливо сжимая его холодные виски, по пальцам устремилась жадная сила, впилась в белую кожу и начала быстро проникать внутрь. Тело вздрогнуло, широко раскрытые глаза выкатились из глазниц, губы зашевелились, обнажая мертвый оскал. Свион нагнулся еще ниже, ловя сознанием ускользающую память, все, что видел и слышал страж в ту ночь. Он редко прибегал к этому способу, слишком много сил приходилось отдавать ради даже не гарантированных результатов. Палачи вжимались в стены, боясь лишний раз пошевелиться, верховный бледнел, с полузакрытых век на тело мерно падали тяжелые капли крови.
       Свион стоял там, невидимый, наблюдал за мечущимися людьми, под ноги плеснуло отвратительной мутно-зеленой кровью одной из раненых тварей. Он брезгливо поморщился и отступил на пару шагов, разглядывая мертвого стража с неестественно вывернутой шеей. Тем временем из горящей заставы показались новые участники, двое пришлых… Верховный прищурился, устремив взгляд на длинноволосого молодого воина с черным мечом, его привлекли его странные глаза и иная сила. Иноземец. Свион скривил губы, как же он ненавидел ему подобных, пожалуй, даже больше, чем темных. Какая жалость, что Краен слишком лоялен к ним…Раненый страж, тот самый, что лежал сейчас на окровавленном полу, неожиданно обернулся, устремив взгляд прямо на верховного, тот невольно замер, хотя понимал, что тот не может его видеть, но страж не отводил глаз, так и стоял выпрямившись и уставившись в пустоту. Неужто почуял? Их возможности были сокрыты от всех, даже император не знал пределов силы граничных. Неожиданно страж развел руки и начал медленно сводить их, губы шевелились, творя молчаливую преграду, светящийся меч сплетался из воздуха и его острие было направлено на мага. Память расползалась, смешиваясь с остатками мертвой силы, последнего охранного оберега.
      Верховный попятился, выползая из памяти, пелена перед глазами сгущалась, не пропуская даже очертаний и вдруг резко разорвалась. Свион широко раскрыл глаза, последнее, что он успел увидеть – это призрачный меч стража в своей груди и прозрачные тела палачей, из которых его магия, стремясь найти хоть какой-то источник, выпила все силы. Свион покачнулся, вываливаясь из пут своего же волшебства, реальность опрокинулась на него всей тяжестью, свернувшись в водоворот мелькающих красок, жар пламени и холод извне. Он нелепо взмахнул руками и распростерся на грязном полу…
      Сознание возвращалось медленно, тяжело, перед глазами плавала красная пелена, в ушах противно звенело. Верховный попытался подняться и с удивлением осознал, что сделать это он не в силах. Мало того, что тело не желало его слушаться, так еще и вся комната кружилась в бешеном танце. Грудь ныла, словно проткнутая насквозь. Свион помотал головой, кое-как поднялся на ноги, держась за стенку, пальцы случайнопрошлись по длинному ряду пуговиц в то время как глаза не отрываясь смотрели туда, где должны были лежать останки стража, но их там не было, будто страж с того света явился забрать свое тело. Мага затрясло от ярости, хотелось убить себя самого. Недооценил способностей граничных, недооценил, а теперь и спрашивать не с кого. Он так и стоял, держась за грудь и уставившись в камин, сквозь яркое пламя проступали черты пришлых воинов, Шериана и Криона. По губам мага скользнула нехорошая улыбка. Уж от этих-то он найдет способ избавиться, из-под земли достанет.
      Мелькали какие-то мысли, но сквозь них пробивалось что-то еще… Слабость? Да, но не обычная, а тягуче-незнакомая, словно истончалась сила, покидая тело. Свион пошатнулся, широко раскрытые глаза потрясенно скользили по темным стенам. Он знал, что происходит, но не хотел в это верить, отталкивая от себя правду. Он уже чувствовал ее, эту слабость, на протяжении сотен лет, но она была словно отголоском далекой боли, сейчас этот отголосок превращался в бушующий ослепляющий океан. Отток сил, слишком ослабли маги, хотя еще и не подозревают об этом. Но он, верховный, наконец-то впустил правду в разум и впервые за многие годы глядел сквозь стены на этот мир. Пора признать очевидное – больше они не сильны, если не изменить ситуацию сейчас, то потом такой возможности уже не будет, они будут уничтожены, и этот мир пошатнется. Как бы Фаревей не желал жить без магии, она его изначальная основа. Умрут не только они, но и весь этот равнодушный мир. Он не недооценил граничных стражей, он просто не смог, впервые в жизни не смог что-то сделать… Слабость и мгновенная тяжкая усталость всех прожитых лет одновременно опустились на плечи. Все, что было – прошло, пора склеивать мелкие осколки былой силы, былой веры… Верховный маг медленно приходил в себя, но глаза, застланные отчаянием, прояснялись, обретая былую остроту и решительность.
 
      Краен не глядя прошел мимо новоиспеченного стража у дверей своих покоев, его занимало другое – зачем в Миньер прибыл верховный маг. Его лицо омрачилось, это было так некстати, Свион последний человек, которого он хотел бы видеть не только сегодня, но и вообще в этой жизни. По пути к нему присоединился Ларн, ближайший советник и личный страж на протяжении долгих лет, искоса глянул назад, поманил кого-то пальцем и только затем соизволил обратить внимание на Краена.
      – Чего ты там увидел? – раздраженно поинтересовался он, мрачно уставившись на Ларна.
      – Да вот, смотрю у тебя новый страж появился, – бодро ответил старый воин, краем глаза наблюдая за шагавшим за ними на небольшом расстоянии молодого стража, – неплохая замена таким насквозь прогнившим костям, как я.
      – Ты говори, да не заговаривайся, – одернул его император и тронул за плечо. Он не желал допускать даже мысли, что однажды может не увидеть преданного вояки, служившего еще его отцу, на секунду дурное предчувствие сжало сердце – Надумал…Об отставке можешь забыть, нашел время, нечего сказать.
      – Да какая там отставка, – отмахнулся тот, – просто время пришло, не те лета, – добавил он с сожалением. – Я теперь что-то вроде пятой ноги, не нужна, но и расставаться жалко, привык за столько-то лет. Странный парень, что-то я его раньше не видел?
      – Брайан порекомендовала, – хмуро ответил Краен, – вот и взял, поглядеть, чего стоит.
      – Ну у меня это лучше получится, – возразил воин. – Ты у нас весь в делах, занятой, а у меня теперь времени хоть отбавляй. Я тут со скуки у окна стоял, наблюдал за свионовой сворой. Лучших привез, тварь ползучая,- процедил он сквозь зубы, – и в кабинете расположился прям как у себя дома. Изволю, говорит, с императором беседовать, – он сплюнул на блестящий пол.
      Император помрачнел еще больше, пальцы сами собой сжали рукоять меча, так бы и порубил всех их на части, но нельзя, нельзя… Он несколько раз глубоко вздохнул и с усилием отнял руку от оружия, Ларн поглядывал тревожно, но молчал, видел, что сейчас не до него.
      Краен приноровился с размаха пнуть дверь, но сдержался, вошел спокойно, заталкивая бурлящую ненависть так глубоко, чтобы даже верховный не смог догадаться, что у него сейчас на душе.
      Свион нехотя поднял глаза и лениво взмахнул рукой, приветствуя императора, губы растянулись в хищной, какой-то змеиной улыбке. Краена едва не передернуло от внезапно накатившей брезгливости, словно не на человека смотрел, а на скользкую жабу. Он откинул плащ и уселся в кресло, непринужденно закинув ноги в сапогах на столик перед носом верховного, тот, проигноривовав столь явное пренебрежение, откинулся на спинку, созерцая непроницаемое выражение лица собеседника.
      – Наше взаимопонимание, император, – начал Свион, – никогда не было на достаточно высоком уровне, но ради общей цели мы смогли прийти к некоторому согласию. Вы ведь понимаете, что это ваше резкое желание пойти нам навстречу в борьбе с темными не исключает вашего прежнего желания также уничтожить и нас, и мы это знаем. Ни один из нас никогда не простит вам десятки убитых братьев. Сейчас мы действительно слабее, чем были когда-то, мы лишь ненамного превосходим, а может и нет, темных, но это вовсе не значит, что мы дадим вам после поражения противника добить оставшихся.
      – Так откажитесь от моей помощи, станем снова врагами, – предложил Краен, – для вас это будет лучше, чем изводить себя постоянными подозрениями.
      – Боюсь, что у нас нет выхода, – по лицу верховного скользнула легкая тень, – и вы это прекрасно знаете. Если мы вновь станем действовать в одиночку, скоро наше превосходство закончится, а в битве на равных мы просто истребим друг друга. Если кто и выживет, то это будут никчемные единицы. Мы вынуждены доверять вам, что не мешает нам вас же и опасаться. Мы могли бы еще продержаться сто-двести лет, для нас это мало, для вас вся жизнь. Я понимаю, что сподвигло вас на мир, вы жаждете оставить потомкам сильную крепкую империю, без малейшей трещинки в броне. Если будете ждать развязку, не вмешиваясь, то можете и не дотянуть до решающего часа, да и кто знает, как повернется жизнь. Сегодня у вас есть силы бороться, завтра могут не быть, и вы сметаете врагов, пока есть чем сметать. Но берегитесь, – Свион улыбнулся спокойно, немного устало, – как бы слабы мы ни были, для вас будут смертельны даже крохотные крупицы нашей силы, даже они смогут расколоть этот мир на миллионы осколков. Нам, в отличие от вас, смерть не страшна.
      – Ты хочешь что-то предложить? – отрывисто спросил Краен. Он привык видеть в этом человеке извечного врага, сильного, умного, жестокого, но сейчас перед ним сидел не маг, а просто собеседник, намного старше его, многое видевший, многое понимавший с бесконечно усталыми глазами древнего старика.
      – Да, хочу, – наклонил голову Свион, и в глазах зажглись волчьи огоньки. – Все очень просто, вы обязуетесь не нападать на нас, а мы в свою очередь, на вас. Естественно, слова не значат ничего. Достойным завершением всех наших междоусобиц будет договор на крови, – по губам мага скользнула змеиная улыбка. – Древний и надежный способ, если он будет нарушен одним из нас, то умрут оба.
      – Ты только что сказал, что тебе смерть не страшна? – ядовито обронил император.
      – Не страшна, но это крайность, когда другие варианты отсутствуют. Жизнь – это ценность, просто так ей не разбрасываются. Ваши земли находятся сейчас в трудном положении. По сути мы все сейчас в трудном положении, каждый по-своему ослаблен, но вам, людям, приходится хуже всего просто потому, что вы люди, вы слишком цепляетесь за жизнь и выбор оружия ограничен, в наших же руках бесконечный арсенал самых разнообразных методов воздействия на противника. Темные всегда были горды, их мысли закрыты, жизни чужды, цели непонятны. Ясно одно – они враги. Мы же более…человечны, что ли, и не стыдимся жить бок о бок с вами. Вместе мы сможем создать несокрушимую империю, и ее благополучию не будет угрожать ни один враг.
      Краен молчал, пристально глядя на мага, проклятый колдун кругом был прав, но вот так отступить от всех целей, планов… Договор на крови – извечная игра с жизнью, своей и чужой. Он усмехнулся про себя, да вся их жизнь – это бесконечная игра, договор невозможно обойти, невозможно нарушить. Не этого ли он добивался – мира и спокойствия для своей страны, пусть и другим способом. Ненависть в людях еще жива, но время идет, Далекая битва – прошлое дело, может, действительно пришла пора начинать строить новый мир? Он поднял голову и встретил немигающий взгляд верховного и почувствовал невольное уважение к противнику, сильному пусть даже в своей слабости. Решать надо сейчас, больше такого шанса не представится. Краен кивнул. В воздухе, тихо шелестя тонким пергаментом, развернулся Священный договор, окутанный приглушенной искрящейся пеленой. Он словно выплывал из воздуха, становясь все четче. Строки горели вечным огнем, а под ними хранился длинный ряд кровавых росписей. Все поставившие их были мертвы, лишь немногие сдерживали клятвы, добиваясь вечного благополучия или долгого развала. Многие хотели вырвать свои клятвы обратно, но не могли и до конца дней чувствовали тяжелые смертоносные оковы.
      Вспыхнувший росчерк пера и две новые кровавые строчки легли в этот бесконечный ряд. Вспышка боли – и на ладонях остались вечные печати данной клятвы. Отныне их жизни больше им не принадлежат. Свиток мягко свернулся и начал тихо погружаться в слои воздуха, сияя красноватым светом. Сколько их было, таких долгих, молчаливых минут, наполненных душевной тяжестью, мгновенным раскаянием и пустотой лишенной жизни.
      – Договор заключен, – хрипло проронил Свион, отрывая взгляд от опаленной ладони.
      – Заключен, – эхом повторил Краен.
 
      Шериан равнодушно оглядывался вокруг, прислонившись к резным панелям, но его расслабленная поза была обманчивой, как легкие покачивания змеи перед дальним броском. По широким освещенным коридорам сновала челядь, приближенные к императору, изредка звякало оружие мрачных стражей. Тихо, не пыльно, но на душе неспокойно. Воин втянул ноздрями теплый воздух, пропитанный ароматными благовониями. По спине взад и вперед ползала холодная ящерица, донельзя длинная и противная.
      Они возникли внезапно, соткавшись из теплого воздуха, трое стройных воинов в черных одеждах. Двое двинулись мимо, третий чуть приостановился, лениво взмахнув длинным тонким мечом, целя в горло. Шериан отбил выпад третьего и одновременно сдвинулся вбок, защищая двери и преграждая путь двум первым. Их мгновенная слаженная реакция едва не оставила его без головы. Он застыл в крайне неудобном согнутом положении, одно лезвие вонзилось в дверь в пальце от его волос, а другое он сдерживал своим мечом, не давая впиться в грудь, и ловя меч третьего воина взглядом. Но тот стоял спокойно, глядя сквозь него.
      Воины отскочили назад, встали с двух сторон, зажимая его в тиски, их глаза зажглись гневом. Один выступил вперед, вращая меч и начал медленно приближаться. Шериан сузившимися глазами смотрел на беспрерывно вращающееся оружие, неожиданно оно сверкнуло возле его глаз, воин мгновенно подставил меч, отводя удар, но он не последовал, вместо этого оглушающая боль швырнула его на двери, а забытый темный маг, доселе не вмешивавшийся, усмехаясь, удерживал в левой ладони рвущийся сгусток черного пламени, подбрасывая его, как мячик. Легкий смех еще звенел в воздухе, а мячик уже сорвался с ладони, Шериан, молниеносно вскочив, развернулся и прыгнул вперед, принимая огонь на лезвие меча. Рукоять потеплела, черный клинок, став еще чернее, словно безлунная ночь, глубокая и глухая, впитал клубок родственной силы, передавая ее воину. Двери за спиной замедленно распахнулись, по коридору так же замедленно спешили стражи с ошарашенными взглядами. Шериан, опустив глаза, потрясенно увидел в своей ладони темное пламя. Он швырнул его во всех троих, не давая пришлым поразить того, кто стоял сейчас за его спиной. Огонь, разрастаясь, разинул огнедышащую пасть, стремясь поглотить живую плоть, но темные вскинули ладони, уводя его наверх и снова за спину воину.
      "Этот удар мне не отразить", – мелькнуло в голове, поворачивающейся вслед за смертельным ударом. Расширившиеся глаза поймали застывшее белое лицо императора, тело рванулось вперед, хотя разум знал, что ему не успеть. Высокий человек в плаще верховного мага стихийных заслонил императора, раскрывая над ними защитный купол. Пламя врезалось в преграду, разлетаясь ошметками жидкого огня. Шериан молниеносно обернулся, приготовившись отражать новые атаки темных, но глаза выхватили лишь черные плащи, медленно падающие на пол. Длинные волосы воина разметались по плечам, ловя реальное время, а не тот бешеный ритм движений тела, что сливался для окружающих в один беспрерывный смертельный танец. Минуты приостанавливались, возвращая резкость размазанным движениям, соединяя разорванное время воедино.
      Переливающийся купол над головой Краена лопнул, как мыльный пузырь, разбрызгивая оранжевые искры силы, сам император выглядел бледновато, но в глазах уже не было и намека на пережитый шок. Никто не проронил ни слова, все только осматривались. Стражи метались по всему дворцу, выискивая следы темных, откуда-то издалека донесся короткий крик, потом еще один – кто-то попал под руку стражам, но здесь царило гулкое молчания, лишь изредка позвякивало обнаженное оружие. Несколько воинов, задетых темным пламенем, судорожно вдыхали воздух сквозь стиснутые зубы, не давая нахлынувшей боли вырваться наружу, еще пара лежала на полу, трудно было даже понять, кто они – все их тело представляло собой один страшный черный ожог.
      – Ларн! – император опустился на колени перед одним из них, тихо позвав по имени старого вояку, узнать которого можно было лишь по нетронутому ордену.
      – Император, – раздвинулись обоженные губы, – мне жаль…
      – Сейчас…
      – Нет, не помочь…послушайте меня…я…сделайте егозаместо меня…буду уверен… – шепот прервался, но рука, указывающая на Шериана не оставляла сомнений. Краен медленно поднялся, обводя людей мутным невидящим взглядом.
      И всеобщее оцепенение схлынуло, люди задвигались, кто-то звал лекарей, кто-то утаскивал раненых, распуганная челядь засновала взад и вперед с удвоенной скоростью, создавая впечатление полного хаоса, дворец мгновенно наполнили крики, стоны, сумасшедший топот подкованных сапог и зловещий звон мечей. Люди мельтешили, сталкивались друг с другом, каждый тащил что-то свое. Множество светлых одеяний заполнили коридор. Лекари что-то вдалбливали друг другу, махали руками, подзывая помощников. Ларна и еще одного погибшего воина давно унесли, это был один из тех случаев, когда даже высшая магия бессильна помочь. Император удалился в свои покои, закрывшись и выставив двойную стражу, Свион отбыл восвояси, а дворец все еще стоял на ушах, и сотни голосов передавали одно и тоже на все лады, рождая новый страх перед неведомыми темными…
      Император стоял у окна, обратив усталые и резко постаревшие глаза на темнеющий край небес; ему было чуть больше тридцати, но иногда, как сейчас, у него создавалось странное впечатление, что он старше, много старше, и все эти дни, наполненные бесчисленными смертями и темной кровью, были, просто он забыл их, а теперь, увидев вновь, вспомнил. Скольких верных друзей он потерял за эти тридцать лет? У таких, как он, их никогда не бывает много, поэтому каждая такая смерть вырывает из сердца очередной кровоточащий кусок, и оно становится все холодней и неподатливей. Сколько он проживет? Их род славился долголетием, но даже для них двести пятьдесят – триста лет – это предел, и прожить их вот так – бесконечное испытание, вечная холодная броня на лице и горячем сердце. Да и дожить до этого предела удавалось далеко не всем, императоры защищены от оружия, но беззащитны перед магией во всех ее проявлениях. Он смотрел вдаль и видел всю свою жизнь, она летела к черным облакам прямой огненной стрелой, постепенно погружаясь во мрак. Жизнь каждого человека темна, у кого-то больше, у кого-то меньше, а у таких, как он – полностью. Какой бы шаг он не совершил, всегда будет об этом жалеть, потому что его шаги несут в себе добрые намерения, а они изначально ведут во тьму.
      Краен повернулся к терпеливо ожидающему его стражу, тому, что стоял сегодня у дверей, что должен был сгинуть от руки темных, но устоял. Ни царапины, а Ларн, закаленный опытный воин, прошедший десятки битв… Как же так?
      Шериан смотрел прямо на императора и в то же время чуть вбок, но даже так видел бескрайний океан вечной боли, скрывающийся в глубине глаз Краена. Он понимал его, от этого человека веяло таким же одиночеством, которое преследовало воина с первых минут жизни. Это осознание того, что ты не такой, как остальные люди, которые если даже не видят этого, то чувствуют и неосознанно стараются оттолкнуть, если ты равный им, или держаться на расстоянии, если выше.
      – Мне понравилась твоя техника боя, Шериан, – проронил наконец-то император. – Я хотел бы видеть тебя капитаном своей личной стражи… посмотрим, чего ты стоишь. Все твои подчиненные – иноземцы, как и ты, некоторые из них владеют силой, но твое умение превосходит любого из них, так же, как быстрота, – он помолчал, ожидая всплеска эмоций, но их не последовало. – Ты рад? – поинтересовался Краен, пытаясь проникнуть взглядом за холодную отчужденную маску воина.
      – Да, император, – черноволосый воин вежливо поклонился, глаза хранили непроницаемое выражение.
      Краен медленно кивнул, по достоинству оценивая сдержанность стража. Если человек спокойно принимает подобное расположения, не начиная льстить, бросаться в ноги, значит он будет либо верным псом, либо смертельным врагом. Император предпочитал видеть первое.
      – Ты свободен, Шериан, – отрывисто бросил Краен и повернулся к нему спиной, вновь устремляя взгляд сквозь завесу времен.
      Воин еще раз поклонился и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Стражи стремительно отсалютовали ему мечами, вложили их в ножны и вновь замерли, словно статуи – они умели чувствовать такие вещи на расстоянии и умели разбираться, достоин ли данный человек возложенных на него обязательств или нет. Итак, он признан не только императором, но и своими подчиненными, что гораздо важней. Ступая неслышно, как по ночному мху, капитан личной стражи шел по гулким коридорам. Раз он отвечает теперь за жизнь императора, ему следует свободно ориентироваться в этом громадном пространстве, знать каждую нору, все ходы, которыми могут воспользоваться убийцы. Любая пропущенная лазейка может стоить Краену жизни. Он со спокойным удивлением воспринимал свои все увеличивающиеся способности и начинал немного в них ориентироваться. Его горящие злым синим пламенем глаза различали малейшие детали в дальних темных коридорах, а за спиной наблюдали за ним другие глаза, глаза нечеловека, сливающиеся со стеной. Он готов был ждать, и ждать так долго, как нужно, чтобы поймать нужное время и добиться поставленной цели. Темные маги были стары, наблюдательны и терпеливы, они умели ждать и никогда не повторяли одной и той же ошибки дважды, как никогда не забывали и тех, кто мешал их действиям…
 
      Верховный маг сидел в кресле, задумчиво созерцая прихотливые изгибы пламени в черном зеве камина, он понимал, что тонападение темных – первое в длинной череде начинающихся безумств. Руки темных длинны, ум изобретателен. Пришло время отбросить все эти их прежние игры, теперь начнется настоящее противостояние, не прямые стычки лоб в лоб, а изощренные удары в спину, и им, к сожалению, более подвержен именно император, без коего Свиону сейчас не обойтись, как бы это ни было печально. Да еще тот бледный страж – маг слегка прищурил глаза, вспоминая секундную схватку – он узнал его сразу же. Но воина пока придется оставить, коротки руки тянуться к его горлу через императора.
      "Что ж, пусть еще поживет, не жалко, скоро, очень скоро, он избавится от всех этих иноземцев с их враждебной и непонятной силой, это ведь не будет нарушением договора, – тонкие губы мага раздвинулись в легкой улыбке, – как и многое другое".
      Повинуясь мысленному импульсу, в комнату влетел огненный и замер на пороге, ближе придвигаться ему не хотелось, но верховный властно махнул рукой и он осторожненько, бочком двинулся вперед, становясь под грозные очи.
      – Собери всех высших магов, – негромко приказал Свион. Мог и не звать его, сообщить все мысленно, но доставляло какое-то мрачное удовольствие лишний раз увидеть страх этого ничтожного человечка, живущего всецело по его капризу, увидеть страх… хотя бы в его глазах. – Мы переезжаем в Миньер. Пора набирать силу.
      Огненный торопливо кивнул и так же бочком двинулся к выходу, стараясь лишний раз не смотреть в непроницаемо-холодные, как зеркальная водная гладь, глаза верховного.
      Воля императора была донесена до каждого жителя западных земель невозмутимыми наместниками, исключая лишь саму столицу, где Краен объявил об объединении своих сил с силами стихийных магов лично. Предвиденные им волнения начались сразу же, но были какими-то вялыми, словно груз столетий давно похоронил неприязнь простого люда к организаторам Далекой битвы. Совсем иначе отреагировали воины, а их в Миньере, как в любом другом крупном центре, было на треть. Их хмурые лица среди притихшей, медленно переваривающей толпы стали неприступны, а в глазах зажглось непримиримое пламя, но высказываться вслух никто не пожелал, неприятностей хватало и без этого, да и как знать, чем отзовутся неосторожные слова? Но быстрый обмен взглядами показывал, что бездействовать они не станут.
      Краен покосился на невозмутимого мага, тот стоял рядом, сквозь маску сдержанности не прорывалась ни одна эмоция. Все это его не волновало, он смотрел на горожан, как на тонкий слой пыли на своих сапогах. Император твердой рукой развернул коня и поскакал к дворцу, окруженный ощерившейся во все стороны стражей, позади неторопливо следовал Свион, изредка бросая взгляд на лица горожан, на целую гамму неумело скрываемых чувств – от страха и ненависти до детского любопытства. Равнодушным не остался никто.
      Рядом с императором скакал на рослом вороном коне новый капитан личной имперской стражи иноземец Шериан, зорко обозревая окрестности. Город понемногу наполнялся суматохой, среди улиц часто мелькали яркие одеяния магов, верховный перебрасывал в Миньер все свои силы, и на главной башне колыхался незримый флаг объявленной войны. Пошли месяцы тихие, напряженные, как тетива лука, прерываемые редкими всплесками темного пресекаемого гнева, это были пробы на силу, цель оставалась все такой же недостижимой, но скоро молчаливое противостояние должно было закончиться. Уловки не помогали, ловушки раскрывались, силы становились равны и пора было выходить на прямую дорогу…
 

 
      Длинные шеренги пеших и конных воинов двигались по широкой дороге среди буйного зеленого многоцветья, пыль оседала на придорожных растениях, создавая грязновато-серый налет. Бескрайние леса простирались вдаль, соединяясь с синим небосклоном, роняющим золотистый свет. Но окружающее великолепие не трогало людей, их лица были сосредоточенными, глаза смотрели прямо перед собой, они не видели ничего, кроме цели. Обособлено двигались маги во главе с Верховным Свионом, за ними следовал отряд их личных воинов, среди которых был и Крион.
      Они шли уже не первую неделю и путь понемногу подходил к концу, который был в свою очередь новым началом. Понемногу темнело небо, рассыпая искры холодных звезд. Это была их последняя стоянка. Лагерь раскинулся недалеко от ручья и небольшой рощи, вдали, у самого горизонта словно в ответ на их факелы зажглись враждебные огни противников – там расположился лагерь темных магов. Их было меньше на первый взгляд, но древние тайны уже сами по себе были силой, а у темных их было в избытке. Никто уже не помнил, из-за чего началась эта вражда между людской расой и обладателями древних сил, скорее всего причинами служили зависть и страх человека перед сильнейшим, что выливалось в открытую неприязнь и наконец, вражду. Сейчас это было не важно. Темные не желали мира, как не желали его и люди. Поражение Далекой битвы посеяло в них вечную надежду на то, что когда-нибудь все повторится, но с другим исходом, а древние жаждали былой власти, что была в их руках до прихода в этот мир людей.
      Прошедшие два года сделали невозможное – создали невиданную ранее по своей мощи армию. Армию, на треть состоящую из людей, на треть из магов и на треть из кровожадных, умных тварей, подчиненных силой стихийных.
      По всему лагерю разжигались костры, раскидывались темно-синие шатры, над которыми ярко горело защитное заклинание, весь лагерь был опоясан кольцом тревоги, реагирующим на чужаков. Кто-то сидел возле костров, безмолвно вопрошая небо о своей судьбе, другие стояли на посту, а высоко над землей, в чернильном мраке парили белые пятна драконов, некоторые с зоркими всадниками на спинах. Чуть вдалеке расположились свободные твари, мирно спавшие перед скорой схваткой, а под лагерем в толще земли ждали зова дремлющие существа, напоминающие по виду огромных муравьев. Жизнь их была краткосрочна, но зато их свирепая сила превосходила все границы.
      Люди не спали в эту ночь, с нетерпением ожидая первых лучей восхода. Звезды понемногу светлели, темнота окрашивалась нежно-розовой дымкой, время словно само подгоняло свой бег. Маги хорошо подготовились к встрече со старыми врагами, их личный отряд восседал на дивных черных единорогах, обладающих исцеляющей силой, имперская конница вооружилась помимо мечей и арбалетов короткими магическими жезлами, располагающими малой толикой силы – это был их последний шанс, если больше ничего не оставалось. Стая бледно-розовых драконов резко спикировала вниз, тяжело бухнулась о землю, по опущенным крыльям им на гребень заползали старшие маги, кто помельче довольствовались гигантскими орлами, менее сильными, но зато более изворотливыми. Задача магов заключалась в воздушном бое с темными, тогда как на земле должны были сойтись обычные воины, вооруженные малой магией или вообще без оной. Время пришло.
      Сорвались в небо, тяжело раскрывая кожистые крылья драконы, унося в воздух магов и специально обученных воинов, следом почти отвесно поднимались орлы. Одновременно с ними вперед рванулась пешая сила Императора, навстречу темной волне, но они сдерживали шаг, зная, что первыми должны погибнуть не они. Под шеренгами темных воинов задрожала земля, взметнулась ввысь, обнажая черные тела муравьев. Темные отхлынули назад, но было уже поздно, те бросились на жертвы, быстро заработали челюсти, обрушивая на землю потоки крови. Муравьи были давним изобретением магов, так и не добившихся совершенства. Они не знали почему, но вместе с жертвой умирал и убийца. Гиганты, выплеснул весь свой яд, падали один за другим. Они заставили темных отступить, но смять их им не удалось. Громадные распластанные тела врастали в землю, погружаясь все глубже, оставляя лишь разрыхленный слой почвы, а по ней уже бежали новые сильные воины с глазами, горящими темным огнем. Силы схлестнулись, вламываясь в ряды противников, мешая своих и чужих в этой мясорубке. В этих рядах было мало наемников, все эти люди знали, что идут на смерть и только безудержная удаль, остервенение и старые счеты согнали их сюда. Немногие оставшиеся островки изумрудной травы в местах столкновения превратились в кровавое месиво, черная волна подминала под себя воинов, неумолимо продвигаясь вперед. Первый бой остался за ними.
      Император взмахнул рукой, и первая конница бросилась им наперерез. Потрепанные силы темных рухнули под ее сплоченным ударом, но навстречу людям неслись новые враги, чьи короткие черные клинки сверкали раскаленными заклятьями. Чуть прищурившийся взгляд предводителя за их спиной, и тысячи пламенных ладоней ударили в имперскую конницу, выжигая первые ряды. На секунду люди замерли, шок в глазах застыл раскалывающимся льдом под действием обжигающей ярости, всепоглощающей ненависти к черному воинству, руки потянулись к сияющим жезлам, посылая удар мести за мгновенную смерть десятков людей. Ревущий ветер смял темных, корежа тела, их защитный щит вспыхнул и погас, разлетаясь на мелкие осколки. Не давая им собраться, свежие имперские силы врезались в беспорядочные ряды противников. Вторая и третья конница бросилась в бой, прикрываемые всадниками на черных единорогах, чьи рога, казалось, излучали врачующий свет, жезлы этих воинов были длиннее и сияли настоящей силой.
      Далеко за их спинами, под кронами вековых деревьев, стояла горстка высоких людей, рядом с одним из них покорно лежал огромный дракон, следивший за всем происходящим из под полуопущенных кожистых век. Время текло, и светило, прежде сиявшее высоко, теперь клонилось к горизонту. Битва затягивалась. По губам темного мага скользнула пренебрежительная улыбка и он, отмахнувшись от горячих слов советников, швырнул в людей последние оставшиеся здесь силы, и черный дракон, неся на себе повелителя Ризмора, взмыл в небо, туда, где шла настоящая схватка, где все решалось окончательно. На этот раз.
      Отсюда людская мясорубка виднелась особенно хорошо, все действия просматривались в мельчайших деталях. Опускающееся светило понемногу заволокли черные грозовые тучи, повинующиеся стихийным, а сам воздух начал излучать смертельную магию. Он ежесекундно твердел, сплетаясь в мощные щиты и мгновенно рассеивался, отдавая всю силу для ответного удара. Огонь во всех ипостасях разил указанные мишени, срывая очередную точку с безжалостных небес, и она летела вниз, обрушиваясь на обгорелую землю, либо сгорала заживо в пламенеющем воздухе. Внизу перемалывалась почва, вздымаясь до бескрайних высот и обрушиваясь вниз подобно камнепаду на темную колышущуюся волну и погребая под ней бренные кости.
      Время уходило, устремляясь вниз стеной мутного ливня, земля превращалась в скользкую хлябь, неистовый ураган заглушал своим ревом яростные крики, десятки сотен мечей разрезали водную пелену, острые брызги впивались кровожадными иглами в лица людей, и вихрь тут же срывал алые капли крови, мутные извивы темнели, наливаясь бурым оттенком, их подхватывал ливень и втаптывал в грязь.
      Чернота покрыла землю, и блестящие тела воинов напитались этим мраком, давя последние остатки темного воинства.
      Владыка Ризмора все так же насмешливо улыбался, он сидел прямо на гребне черного дракона, встречный вихрь не трогал его, даже черные волосы спокойно лежали на плечах, ни одна прядь не шевельнулась под напором беснующегося ветра. Тяжелые тучи скручивались в гигантскую воронку над его головой, буря подошла к своему пику, обрушивая на людей весь шквал своей ярости. Темный поднял руки и развел их в стороны, раскрывая ладони. Ослепляющая молния ударила в мага, преображаясь в длинный черный меч с тонким клинком, напитанным темной силой. Их мало осталось здесь, последние крохи не очень сильных, но самых отчаянных молодых магов, решившихся на этот эксперимент, но сейчас навстречу один другому неслись старейшие – Темный властитель и Верховный Свион. Из глаз стихийного бил ослепительный напор древней силы. Черный мятеж сплетался с оттенками магии земли, порывами ветра, ярости огня, ледяным спокойствием и вечностью вод. За его спиной вниз один за другим срывались драконы, маги отдавали Свиону свои последние силы, вытягивая их не только из своей души, но и из тел древних животных. Высшая и последняя сила стихийных мчалась навстречу всепоглощающей мощи темных, заточенной в хрупком клинке.
      Два дракона стремительно приближались, из раскрытых пастей вырывалось пламя, взрывающее напряженную тетиву воздуха. Силы сплелись, стягивая магов воедино, высасывая саму жизнь. Боль рвала их тела на части, сквозь кровавую пелену перед глазами прорывалась лишь тьма ярости. Они наносили удары вслепую, ловя противника чувством, интуицией, опытом. Боль, смерть отмирающей души, кровь, сочащаяся их всех пор и сила, исходящая от крови мага, их изначальные силы били во тьму засасывающего их беспамятства.
      Воины на земле не заметили, когда закончился один ливень и начался другой, обрушивающий вниз потоки крови, черной крови… Краен кружился как загнанный волк, с его меча в грязь срывались тяжелые капли вражеской жизни, обезумевший конь разбивал копытами черепа павших, рядом рубилась его стража, одновременно зорко наблюдая за императором. Краен поднял руку, на ходу стирая струящуюся по лицу влагу, на миг зрачки его глаз сузились и он посмотрел наверх. Черное небо сверкало всеми цветами радуги, вспарывающими грозовые тучи. Два дракона сцепились мертвой хваткой, вырывая ошметки серого мяса. Непрерывно выплескивающийся из пастей огонь сиял высоко, как вечный факел, а две точки на их гребнях были объяты пожирающей плоть магией. Она словно заключила их в единую сферу, сверкающий купол в небесах, по которому быстро бежали потоки смешанной силы. Неожиданно сфера полыхнула, раскалываясь надвое, и поток бушующего пламени вырвался из ее чрева. Тускло блеснули защитные щиты, но сила взрыва была такова, что отбросила соперников в разные стороны. Светло-розовый дракон кувыркнулся в небе, безуспешно пытаясь выровняться, тяжелые крылья широко распахнулись, ловя упругие струи ветра, но неожиданно он резко завалился набок, порванное крыло тряпичными ошметками затрепетало в воздухе, дракон падал вниз, унося за собой Свиона. Темный маг злорадно захохотал ему вслед, нарисовал в воздухе ребром ладони сложную фигуру и исчез. Кровь отлила от лица императора. Отгоняя мечом оставшуюся темную шваль, он приподнялся на стременах, выискивая капитана стражи. Наконец он увидел его в водовороте последнего напора темных, тот, словно почувствовав его взгляд, ударил каблуком в лицо черного воина и поднял взгляд полыхающих сапфировых глаз.
      – Шериан! – крикнул император, но его крик потонул в окружающем хаосе.
      Меч воина разил врагов синей молнией, пока он пробивался к императору, но на это не было времени Краен вскинул руку, указывая на кувыркающееся в воздухе безжизненное тело верховного. Откуда-то он знал, что Шериан может помешать его смерти, которая обернулась бы сейчас мощным ослабляющим ударом, перед которым трудно было выстоять.
      Бледный длинноволосый воин несся стрелой через людские волны, по одному его взгляду оставшиеся стражи окружили Краена плотным непробиваемым кольцом, как будто это могло помочь. Шериан кубарем скатился с коня, взлетая на гребень распластанного на земле белого раненого дракона. Мысленный приказ рванул зверя ввысь, бьющая из глаз воина сила подпитывала быстро теряющего силы дракона, заживляла его раны, раскрывая раны стража. По белоснежным, тяжело вздымающимся бокам потекла алая кровь, но они приближались к жалкой беспомощной точке все ближе и ближе. Дракон извернулся в воздухе, резко устремляясь наперерез. Свион падал слишком быстро, они не успевали, не успевали. С ладоней Шериана сорвалась длинная черная нить и устремилась к верховному со скоростью стрелы, выбросила гибкие щупальца, обхватывая обмякшее тело. Сильный рывок едва не сорвал воина со спины дракона, нить обмотала его запястье и стала медленно уменьшаться. Крылатый зверь тяжело поднимался все выше, пытаясь как бы зависнуть на определенной высоте.
      Шериан опасно наклонился вбок, втаскивая неподатливое тяжелое тело на спину дракона. Белые пальцы вцепились в него, сердце бешено стучало, билось о ребра клетки. Воин заскрипел зубами от неимоверного усилия, свое собственное тело переставало слушаться, отданные сила отзывались в каждом уголке полной пустотой истощения. Он все таки затащил мага, упав на него грудью, руки бессильно свесились вниз, и синий огонь померк в его глазах, полуприкрытых веками. Дракон медленно пошел на снижение…
      Небо сияло мягкой теплой тьмой, далекие звезды печально смотрели на землю, роняя серебристый свет. Тихая ночь окутывала изможденных, израненных людей и животных. Костры негромко потрескивали, разбрызгивая ярко-оранжевые искры. На лагерь живых опустился покой, на лица погибших – умиротворенность. Император молча глядел вдаль, понимая, что последних сегодня во сто крат больше, а те, что остались, сами не знают рады они этому или нет. Преграда Ризмора и сам таинственный город темных слабо мерцал в сознании Краена. Он был где-то там, за сгущающейся вдали пеленой мрака и отчего-то казался по-прежнему гордым и неприступным…
 

 
      Шериан медленно пробуждался из тяжелого забытья, магическое истощение царило не только в теле, но и в духе. Сквозь резь в глазах он различил яркий свет, бьющий из вытянутых полукруглых окон. Воин повертел головой и попытался встать, что вызвало у него приступ внезапного землетрясения. Он ухватился за мощный квадратный столик, показавшийся ему достаточно устойчивым, чтобы выдержать его вес. Оглядевшись в небольшом светлом пространстве он без труда отыскал свою одежду. Меч обнаружился около двери, стоял, прислоненный к стене и создавал впечатление, что кто-то постарался поскорее от него отделаться, словно он жег ему руки.
      Шериан посмотрел на себя в отполированное медное зеркало, игнорируя вкрадчивое покачивание пола под ногами, и лишь ощутив спокойную тяжесть оружия за спиной, вышел вон из комнаты. Еще не успев перейти от яркого света там и полумрака в длинном узком коридоре, воин столкнулся с какой-то серой тенью. Раздался короткий гневный вскрик и звон опрокинутого на пол подноса с едой.
      – Ты куда…- яростно зашипели на него и осеклись. – Капитан? – голубые глаза широко распахнулись. – Простите, не узнал. Буквально недавно заходил к вам и своими глазами видел и мог бы поклясться, что сегодня вы уже точно не подниметесь, – растерянно сказал молодой незнакомый ему воин и тут же поспешил представиться.- Я Лиэнс Тронгворг, из личной стражи императора.
      – Что-то я тебя не припомню, – подозрительно прищурился Шериан.
      – Я из новых, – торопливо добавил страж и отпнул ногой бронзовый поднос, – император собственнолично добрал недостающие звенья охраны. Он очень беспокоился о вашем здоровье и хотел видеть вас сразу же, как только вы поправитесь.
      – Я готов, – пожал плечами капитан. – Где сейчас император?
      – В тронном зале, – ответил Тронгворг и угодливо улыбнулся. – Позвольте вас проводить, – и пошел рядом.
      Пламя факелов трепетало, по стенам расплывались странные искаженные тени, гулкое эхо подхватывало слова новоявленного стража и разносило по сводам. Шериан слушал спутника вполуха, обращая внимания лишь на что-то действительно важное. Он узнал, что провалялся в беспамятстве около двух недель, за это время во дворце успели побывать посланцы темных, которые в довольно наглой и самоуверенной форме изложили предложение повелителя Ризмора о заключении временного мира, потому как одним сражением, да к тому же экспериментом, пробой сил, ничего, конечно же, не решается. Потом он описал побледневшее лицо императора и усмешки посланцев. Еще бы, Краен ведь положил на том поле половину своей армии, едва уцелела четверть магов, а темные намекали на то, что это было и не сражение вовсе, а просто игра, пусть жестокая, но зато поучительная. Они выставили против них горстку самых незначительных, слабых сил, давая им понять, какова их реальная мощь. И если они не нападают прямо сейчас на их ослабшие земли, то это всего лишь осторожность и нежелание жертвовать своими лучшими воинами в ситуации, которую можно решить намного легче и без серьезных потерь. Темные маги предупреждали, что мир начал шататься от потерянного равновесия и сейчас не время продолжать споры, нужно немного переждать, что будет выгодно для всех сторон. Таким образом они не сдаются, а всего лишь дают им возможность чуть окрепнуть, чтобы сразиться с действительно серьезным соперником. Тронгворг болтал что-то еще, но разум Шериана отказывался верить в услышанное, его бледное лицо стало еще белее, ресницы отбрасывали на щеки черные тени, в полуприкрытых глазах скрывался гнев, ярость, направленные на темных магов, вот так запросто сокрушивших столько человеческих жизней и сломавших еще больше судеб их родных. Он почувствовал резкую ноющую боль. Пусть он не знал большей части погибших, зато он видел сотни искаженных в предсмертной судороге лиц, сотни тускнеющих глаз, в которых ярость сменялась тихим отчаянием, окрашенным в безнадежную боль от того, что он больше не увидит тех, кто дорог ему. Разве можно остаться безучастным?! Он считал свое сердце окруженным тройной холодной броней, но она резко дала трещину, и первые капли крови просачивались сквозь нее, унося с собой эти навсегда вросшие в память лица.
      Молодой страж все еще не умолкал, и из груди Шериана поднималось смутное желание снести эту пустую голову с плеч. В голосе придворного не было никаких других чувств, кроме желания позлословить, он рассказывал все это с ехидством человека всю жизнь не высовывавшего из дворца даже носа и для которого самое важное было жить в свое удовольствие, пусть даже вокруг все рушится, а мир раскалывается на части, лишь бы ему было хорошо.
      Шериан ощутил внезапный приступ брезгливости и даже отступил от Лиэнса подальше, чтобы не видеть его пустой физиономии. Они подошли к дверям тронного зала, охрана поприветствовала капитана серьезными взглядами и створки распахнулись, пропуская его внутрь. Последовавшего за ним Тронгворга стражи грубо оттолкнули, захлопывая двери перед его носом. Они не переносили слабаков и отлично чувствовали фальшь. Император мог ставить в их ряды любого, но здесь уж они разбирались с этим сами. Этогоони не признали.
      На мозаичный пол обрушивались потоки света, тысячи голосов одновременно стихли при появлении нового гостя и он на миг замер, пораженный внезапной тишиной, столь непривычной для этих стен. Император поднялся со своего места, по бледным губам скользнула слабая улыбка. Шериан медленно приближался к небольшому возвышению, ловя чуть напряженный взгляд Краена и невольное нервное подергивание его лица. Воин остановился и Краен встал рядом, положив руку ему на плечо.
      – Приветствую тебя, мой друг, – тихо проговорил он.
      Со своего места поднялся Свион и приблизился к Шериану, серые глаза смотрели к холодной неприязнью на иноземца, спасшего ему жизнь.
      – Рад, что ты сумел так быстро оправиться от серьезных ран, – продолжал Краен. – Мне недоставало своего капитана, да и Верховный маг хотел бы принести личную благодарность за спасение своей жизни.
      – Верно, – коротко сказал тот, посмотрел в сторону и тут же рядом возник один из стихийных, протягивая стражу на воздушной подушке тонкий изящный жезл, обвитый искусно вырезанными змейками. – Я прошу принять от меня этот дар. Сила этого жезла высвободится только тогда, когда тебе будет угрожать смертельная опасность. Жизнь за жизнь, Шериан, – добавил Свион и отступил, пытаясь скрыть в глазах неимоверную досаду.
      В руках стражей по обе стороны от императора на миг сверкнули лезвия обнаженных мечей, но на суровых лицах не проступило и подобие улыбок – никто из них не доверял стихийным, как недавним врагам, чей дар мог оказаться не только спасением в решающий час, но и палкой о двух концах.
      Капитан стражи коротко кивнул и встал на положенное место, рядом с троном императора. Нескончаемая процессия просьб и донесений пошла своим чередом. Краен неторопливо кивал, вслушиваясь в слова людей, склоняющихся перед ним, но мысли его витали далеко отсюда.
      За последним просителем закрылась дверь и Краен, порывисто поднявшись, широким шагом направился вон из душной залы. Шериан, повинуясь властному взгляду, двинулся следом. Остальные стражи, чувствовавшие желания императора, ненадолго задержались, а затем незаметно выскользнули, направляясь следом. Оставлять своего повелителя без должной охраны они не собирались.
      Шериан вместе со своим молчаливым спутником шли через запутанную паутину переплетающихся коридоров и тайных ходов, даже в полной темноте которых император свободно ориентировался, как крыса в собственноручно вырытой норе. Краен толкнул черную дверь и первым шагнул в чернильную пустоту. Мрак рассеялся в одно мгновение, в низкой нише быстро разгорался некий светящийся предмет, дающий достаточно света, чтобы уже различать лица друг друга. Воин аккуратно прикрыл за собой дверь и вышел на середину комнаты. Император жестом предложил ему расположиться в одном из парчовых кресел. Комната при нарастающем свете все более выплывала из тьмы и оказалась на удивление уютной, кроме того в ней чувствовалась некоторая замкнутость, словно раньше ей пользовался лишь один человек, чутко оберегающий свое одиночество. Император, наблюдавший за его взглядом, медленно кивнул.
      – Я иногда люблю побыть один, наедине со своими мыслями. Знаешь, так думается намного лучше, нежели в окружении разряженной толпы придворных, каждый из которых за вполне умеренную плату может воткнуть тебе нож под ребра в подходящий момент, – он помолчал. – Я доверяю тебе, Шериан, доверяю, как мало кому в этом мире. Ты слышал о предложении темных? – Воин склонил голову и Краен продолжил: – они предложили мне отправить в Ризмор своего человека и настаивали именно на твоей кандидатуре. Это, как и многое другое, они упомянули не там, среди скопища этих безмозглых проходимцев, а с глазу на глаз, довольно удачно отгораживаясь от подслушивающих ушей и даже назвали людей, коим они принадлежали. К сожалению, сейчас их головы покоятся отдельно от всего остального. Как бы там ни было, но я бы тоже хотел, чтобы в Ризмор ехал именно ты. Выбор, конечно же, за тобой, но что бы не случилось, возьми вот это и сохрани, – с этими словами он снял со своего пальца тяжелую золотую печатку и протянул ее воину, почтительно принявшему ее со склоненной головой, – это вечный знак моего расположения. Ты уже не единожды спасал мне жизнь, и не говори, что это был твой долг. За эти два с половиной года меня могли убить десятки раз, но ты всегда преграждал путь копью смерти, летящему в мою грудь. Поверь, когда-нибудь оно все равно достанет меня, я знаю это, – его глаза на миг показались Шериану бесконечно мудрыми глазами древнего старика, – но сейчас речь не об этом. После сражения я отправил в Ризмор посланцев с предложением сдаться, наивно полагая, что на этом все и закончится. Я вовсе не горю желанием истребить всех темных, просто мне нужна уверенность в том, что мои земли надежно защищены от внезапного нападения. Мы долгое время верили, что темных осталось мало, что ж, пришло время разубедиться в этом. Справедливости ради замечу, что стихийные были поражены не меньше меня. Возвращения наших посланцев мы не дождались, заместо них явились темные и передали, что их можно не ждать – они решили остаться в Ризморе, приняв покровительство их предводителя. Не хотелось бы, чтобы подобное произошло и с тобой, и тем не менее такая возможность не исключена. У них своя жизнь, свои методы убеждения в собственной правоте, впрочем, как и у нас. Если ты решишь остаться там, я тебя пойму, Шериан. Правд всегда как минимум две, просто одна из них может показаться тебе более привлекательной. Остерегайся их внезапной лояльности, это только маска.
      Краен помолчал.
      – Ты, наверное, удивлен такой моей расположенностью к тебе? Дело в том, что мы похожи, оба бесконечно далеки от окружающих нас людей, хотя изо всех сил пытаемся быть как они, – он доверительно склонил голову. – И если хочешь знать, спасая жизнь Свиону, ты, возможно, спас мою. Смотри!
      Император повел рукой, и из мрака выплыло красное свечение древнего свитка, оно медленно разворачивалось, роняя на пол список имен, последней стояла роспись Краена и рядом еще одна, выведенная подрагивающей рукой верховного мага стихийных.
      – Договор на крови, сила смерти… – прошептал Шериан. Слова вырвались сами собой, будто пробуждая смутную память. Да, были слухи, но неясные, не отражающие то, что проснулось сейчас в его сознании. Оказывается, он и это знает, только вот откуда?
      Острый взгляд императора скользнул по нему и тем не менее Краен ничем не выдал своего удивления, он уже успел привыкнуть ко всем недомолвкам и странностям У каждого человека свои тайны.
      – Да, в последнее время во дворце много чего болтают, думают, я глухой. А ведь об этом никто не должен был даже догадываться, но видно многим больше нечем заняться, кроме как помолоть языком. Строят догадки, проводят параллели… О нем мало что известно, – продолжал Краен, – существует лишь один неопровержимый факт – если договор будет нарушен одной из подписавших его сторон, то умрет не только он, но и тот, чья подпись стоит рядом. Это точно, но существует еще кое-что. История упоминает, что большинство из них, – он протянул руку к мертвому списку, – умерли не от этого. Были случайные смерти сторон, не являющиеся нарушением договора, и тем не менее они повлекли за собой тот же конец, хотя и оттянутый на месяц – полтора. Может все это совпадения, а может и нет.
      Свиток мягко свернулся в трубочку и начал исчезать, император смотрел на него тяжелым мутным взглядом, как на собственный смертный приговор.
      – Я еду, – коротко ответил Шериан и помолчав, добавил. – Но мне бы хотелось, чтобы вас в мое отсутствие охраняли прежние стражи, если будет нужно, они сами подберут недостающих.
      – Тебя не устраивает кто-то конкретно? – полюбопытствовал Краен.
      – Лиэнс Тронгворг, – последовал ответ.
      – Хорошо, – легко согласился император – Возможно я действительно поспешил, обычно я не бываю столь поспешен в выборе охраны, просто стражей осталось очень мало, а Тронгворг – блестящий воин, пусть тебя не обманывает его внешний вид и манеры изнеженного придворного. Впрочем, как я уже сказал, поступай как знаешь, – император поднялся и прошел мимо него к низкой двери.
      – Было бы лучше, если бы этот разговор произошел ночью, – заметил страж. – Днем слишком много любопытных глаз и ушей.
      – Ночью их больше втрое, – не оборачиваясь бросил Краен., выбираясь из темных ходов в полумрак узкого коридора, и вздрогнул: из темноты выступили два его личных стража из числа тех, что остались в тронном зале. Император нахмурился, но Шериан вышел вперед.
      – Это их долг – защищать вас, – твердо сказал он и император отступил.
      Прямо от Краена Шериан направился в императорские конюшни. Отыскал своего черного как смоль жеребца, похлопал его по шее и щурясь от яркого света, вывел во двор. Придворные завистливыми взглядами прошлись по сверкающей императорской печатке. На землю рядом с ним легла чужая тень.
      – Крион, – поприветствовал его страж и обернулся. Наемник держал за повод статного белого коня, из дальнего двора к ним направлялись еще два всадника – его сопровождающие.
      Молодой воин легко вскочил на своего жеребца и тронул его каблуками, стражи у ворот проводили маленький отряд серьезными взглядами, по лицу одного скользнула мрачная тень – это его друзья сгинули в колдовском зеве Ризмора…
      И снова заскользили бесконечные просторы, игривый ветер бросал им в лица горсти дорожной пыли, и небо над головой, этот огромный синий купол, смотрел безмолвно и безразлично на маленькие точки, движущиеся по извивающемуся, как хвост змеи, пути. Они ехали в полном молчании. Люди, прибывшие сюда вдвоем, теперь не находили общих слов, их развела дорога судьбы, определившая одного в стражи, другого в личный отряд магов. Они редко виделись с тех пор, мало разговаривали – слишком широка стала былая маленькая трещина, ставшая ныне глубокой пропастью. И дело было ни в гордости, ни в положении, просто чем больше времени проходило, тем сильнее Крион чувствовали, что Шериан здесь чужак, иноземец, которых многие старались обходить стороной. Он и сам всегда относился к таковым и что-либо ломать в себе еще и по этому поводу не собирался. И так уже слишком изменился в последнее время. Можно было сделать вид, что они друзья, но в глубине души оба понимали, что бесконечно далеки друг от друга даже не по жизни, а по внутреннему миру, внутреннему складу. Крион был прямым человеком и не пожелал создавать видимость дружбы. Просто знакомые, не более. Так тоже бывает, что длинный совместный путь и трудности не сближают людей, а наоборот отталкивают. Шериан попытался отдать воину долг – деньги, потраченные на покупку коня, но он гордо отвернулся. Возможно, это была ошибка. Ошибка, еще больше расширившая пропасть. Мир понемногу погружался во тьму, последние лучи скользнули по верхушках деревьев и скрылись, уступив место мраку. Отряд остановился на ночлег.
      Тихо потрескивал костер, легкий дымок взвивался к звездам. Шериан сидел, прислонившись к шершавому стволу дерева в полумраке, вслушиваясь в шорохи ночи, ее тихие мягкие шаги. От спящих тел отделилось одно и неслышно подбиралось сзади. Страж знал, кому принадлежат эти осторожные шаги и не оборачивался. Рука Криона опустилась ему на плечо.
      – Иди ложись, Шериан, – негромко произнес он, – моя очередь сторожить.
      – Пустое, – качнул головой воин. – Я все равно не сомкну глаз.
      Крион опустился рядом, задрав голову, вгляделся в звездное небо, перевел взгляд на длинноволосого воина.
      – Ты хорошо сражался там, Шериан. А как Свиону не дал по земле размазаться, – он восхищенно поцокал языком.
      – Ты тоже неплохо дрался, – даже в темноте улавливалась его чуть печальная улыбка. – Ты здорово научился владеть магией.
      – Да что там, – махнул рукой Крион, – один водный обнаружил во мне слабенькую силу. Говорил, если буду тренироваться, поднимусь на несколько ступеней, и вручил мне этот вот жезл, – он провел пальцем по тонким изгибам переливающегося всеми цветами воды жезлу в пол-локтя длиной, прицепленному к поясу. – Знаешь, как коснусь его, так будто сил прибывает. Может через полгода-год получу другой – выше рангом.
      – Кажется, ты вполне доволен жизнью? – заметил Шериан.
      – Не жалуюсь, – ответил Крион. – Все оказалось куда лучше, чем я предполагал. Хорошее жилье, плата, есть где хорошенько развернуться. Пока что все устраивает, – он замолчал. Тема казалась исчерпанной. – Если не возражаешь, я пойду еще немного вздремну, раз уж ты у нас бессонницей страдаешь.
      – Да, конечно, – легко согласился Шериан, пару секунд смотрел ему вслед, затем отвернулся.
      С тех пор, как пропал Тиэл, для него пропал сон. Слегка прикрыв глаза он попытался вспомнить их последнюю встречу, спокойный мелодичный голос гибкой тени. Как давно это было, два с лишним года назад. Целая жизнь.
 
      На исходе пятого дня они достигли неписаной границы владений темных магов и черный жеребец внезапно заартачился, словно наткнулся на преграду. Шериан скользнул взглядом по дороге, но опасности не было, и он вновь ткнул коня каблуками. Черный резко взвился, пронзительно заржав, и всадник сжал зубы, пытаясь удержаться в седле. Краем глаза он видел, что нечто подобное происходит и с остальными воинами. Наконец, кони успокоились и всадники обнаружили перед собой двух невозмутимых магов, спокойно наблюдающих за беспокойством животных.
      – Мы ждали вас, – обронил один из них и взмахнул рукой, открывая мерцающую нить дороги, исчезающей в густом тумане. – Ваша миссия закончена, – резко сказал он спутникам Шериана. – Поворачивайте назад!
      Крион положил руку на жезл и перехватил спокойный взгляд стража.
      – Все в порядке, – негромко сказал он. – Возвращайтесь.
      Воины неохотно кивнули, но приказ есть приказ и они поворотили коней, напряженно оглядываясь назад. Шериан, прощаясь, поднял руку, провожая их усталым взглядом, а затем, повинуясь молчаливому приглашению, последовал за темными магами по тонкому полупризрачному пути.
      Маг, шедший впереди, внезапно оглянулся и встретившись с прямым взглядом Шериана проронил:
      – Теперь дорога пойдет быстрее. Еще пара шагов и мы окажемся у цели.
      Преодолев эту пару шагов он остановился, обратив раскрытые ладони к плотному туману. Серая преграда задрожала и начала медленно таять, расплываясь в прозрачную дымку. Темные прошли сквозь нее и жестом пригласили стража. Шериан скользнул в сгущающийся проем и погрузился в непроглядный мрак. Ощущение было такое, что он упал в глубокую узкую яму, тьма обступала его со всех сторон, это была не мягкая темная ночь, а хватающий за горло враждебный мрак. Его резко потянуло наверх, потоки изумрудно-зеленого света обрушились ослепительным ливнем. Шериан прищурился и различил в этом бушующем световом вихре невозмутимые лица магов. Только их глаза смотрели на него с острым интересом. Стараясь выглядеть спокойным он приблизился ним и наконец понял, что зеленый свет исходит от громадного кольца над белоснежными вратами. Темные жестом пригласили его внутрь. Ризмор распахнул свои объятья, впуская имперского стража и ворота кровожадно захлопнулись за спиной, как челюсти голодного зверя…
 

 
      Ризмор казался совершенно иным миром. Да, и здесь были свои обычные жители, среди которых изредка мелькали бледные овалы человеческих лиц, но это был первый круг города, самый широкий, отгороженный от всех остальных вздымающимися белыми стенами с одинаково массивными воротами, над которыми сиял овал зеленого огня. Огромное расстояние сокращалось все быстрей, картины мелькали, как при доброй скачке, вихрем проносились дома, толпы народа, базары. Далее шел круг низших темных магов – колдунов, как уведомили стража сопровождающие. За следующей стеной располагались жилища магов средних способностей, более роскошные, высокие, с изрядной долей величия. Средние маги, несмотря на свой титул, ценились, подразделяясь на магов с хорошо развитыми способностями, приближающимися к верхней черте и более низким уровнем. Предпоследние створки ворот были настолько высоки, что, казалось, уходили прямо в небо, исчезая где-то за облаками, и сквозь белое кружево падали вниз брызги зеленого пламени. За ними, в срединном кольце среди изумрудных просторов, пересекаемых светящейся плиткой, возвышались серебристые жилища высших магов и дворец-крепость повелителя Ризмора, но страж не видел этого.
      Шериан изо всех сил старался выглядеть бесстрастным, копируя выражение лица у своих спутников, но каждый последующий шаг повергал его во все больший шок. Он слегка прикрывал глаза, пряча чувства глубоко внутри себя и все яснее понимал, что после всего увиденного его отсюда вряд ли выпустят. Город был не просто огромен, он совершенно не вписывался в представления людей о нем. Он словно разворачивался перед глазами стража, увеличивался в десятки тысяч раз. Мир в мире, громадное пространство, представляющееся им в сжатом, неимоверно уменьшенном объеме. Остается только удивляться, как это они раньше не смели владения Краена. Что же им мешает?
      Маги недоуменно переглянулись, Шериан полностью погрузился в свои мысли, более не замечая ничего вокруг, и это не ускользнуло от их внимания, а ведь они нарочно вели его через весь город вместо того, чтобы разом перенести к главному дворцу. Им нравилось видеть шок и ужас в глазах немногих забредающих к ним людей. Кто-то шел за знаниями, в надежде проникнуть в неизведанные тайны, познать далекое прошлое, другие желали учиться и они не были против, только если человек действительно обладал зачатками способностей, а если нет, то крестьяне тоже нужная вещь. Они не прогоняли никого.
      Страж все так же задумчиво прошел через последние – или правильнее сказать, наоборот первые ворота, очнувшись лишь перед серебристым замком. Окружающая его атмосфера силы ощущалась уже даже во вдыхаемом воздухе. Хрустальные плиты под ногами оставались прозрачными, тогда как под шагами спутников приобретали насыщенный черный цвет – цвет их силы. Здесь, во внутреннем кольце, было особенно много магов, высоких гибких воинов с длинными черными жезлами на поясах. Они выглядели совсем как обычные люди, разве что были выше, стройнее, да по лицам скользило что-то неуловимо чужое, и во всех жестах ощущалась неимоверная сила. И все они провожали его ненавязчивыми взглядами. Подняв голову Шериан встретился взглядом с одним из них и понял, что глядя в глаза, перепутать их с обычными людьми невозможно, такой океан силы и мудрости бушевал в этом сером пламени. На лице этого мага появилось выражение заинтересованности, по губам скользнула дружелюбная улыбка. И вовсе не чудовища, как их представляли себе простые люди, хотя если вспомнить этот их проклятый эксперимент…Шериан и сам не заметил, как его глаза стали ярко-сапфировыми, словно спокойная водная гладь, пронизанная лучами, как бывало в минуты смертельной опасности… или сильного внутреннего напряжения.
      Его провели через множество коридоров, освещенных мягким сероватым огнем, и арок, сотни ступеней под ногами словно сливались в одну. Здесь все было пропитано магией, и это пугало.
      Очередной поворот увел его в сторону от шумных пересекающихся помещений с выгнутыми потолками, горящими росписью живых фигур и стен, покрытых колышущимися гобеленами, с которых на него смотрели одушевленные глаза неведомых существ.
      Они оказались перед тяжелыми занавесями, опускающимися до пола красивыми переливающимися складками. Один из темных приподнял тяжелый край, и страж ступил в овальную комнату, освещаемую серебристым светом. В глубине у высокого окна стоял темный маг, тот самый, что управлял черным драконом. Он неторопливо повернулся, серые глаза казались далекими озерами жидкого олова.
      – Рад приветствовать вас в Ризморе, – спокойно произнес он и улыбнулся уголками губ.
      – Благодарю, – слегка склонил голову Шериан.
      – Надеюсь, что вам у нас понравится, – с легким намеком продолжал маг, – чудесный город, не правда ли? Как вы думаете, если бы вам представилась такая возможность, вы бы остались здесь?
      – Если бы не служил императору Краену, то, пожалуй, да, – поколебавшись, ответил воин, решив не начинать разговор со лжи, которую так легко можно раскусить.
      – Что же вам мешает? – картинно изумился маг. – Переходите на службу ко мне и оставайтесь здесь, – с улыбкой предложил он так легко, словно они давно уже это обсуждали и наконец смогли прийти к единому мнению.
      – Я служу императору и никому более, извините за прямоту, – твердо ответил Шериан и его черные глаза на миг зажглись злым синим пламенем.
      – Да-да. Жаль, конечно, – с сожалением заметил темный, – но дело ваше. Как бы там ни было, сейчас вы наш гость, многого не видели, практически ничего о нас не знаете за исключением глупых домыслов. Быть может вы еще измените свое решение, когда увидите весьгород, поймете наши ценности и историю.
      – А могу я увидеться с посланцами императора Краена? – осторожно спросил воин.
      По лицу мага скользнула тень недовольства.
      – Отныне они мои подданные, – уведомил он. – Вы можете встретиться с ними когда пожелаете. А сейчас вас проводят в вашу комнату, вы, наверное, устали с дороги. И помните, для вас открыты любые двери. Что касается меня лично, то я всегда буду рад побеседовать с вами. Вы ведь тоже не относитесь к миру людей и это нас роднит.
      Лицо Шериана окаменело, он раскрыл было рот, чтобы задать вопрос, но сдержал себя и вежливо поклонившись, удалился. Верховный за его спиной усмехнулся.
      В коридоре воина уже поджидал молодой маг, тот, что встретился с ним взглядом во дворе.
      – Идемте, я провожу вас, – произнес он и приятно улыбнулся. И вновь понеслись дрожащие стены, ступени под ногами. Магия сокращала время передвижения, ведя их к нужной двери. – Знаете, хотелось бы подробнее узнать ваши способности, надеюсь, это вас не оскорбляет? К нам приходит так мало людей с настоящейсилой, да еще иноземцев. Для нас это просто событие. Конечно, все эти мелкие самородки хороши, но выше внешнего магического круга им не подняться никогда. Вообще, среди людейтак мало интересных личностей. Вы ведь понимаете, что ни вы сами, ни мы, ни даже стихийные, – произнес он с оттенком презрения, – что бы они там не говорили, людьми по своей сути не являемся. Мы нечто другое, необъяснимое, стоящее на много уровней выше. Вот и наша магия, которую они называют темной, вовсе не имеет под собой какой-то черной низменной основы, она просто другая, не похожая на их, более древняя, могущественная, несмотря на все их пренебрежение. Впрочем, вы еще все узнаете. Не слишком утомляю вас? Нет? – страж качнул головой, перехватывая сочувствующий взгляд. – Многие очень трудно воспринимают нам мир, говорят, это словно что-то ломает в них самих, делает другими…
      – Вот здесь, – остановился маг, придержав за плечо Шериана и указывая свободной рукой на резную дверь в конце коридора. – Если вам что-нибудь потребуется или вы решите просто прогуляться, не бойтесь заблудиться. Магия всегда приведет вас куда нужно, просто держите конечную цель пути в голове, – он притронулся к своим черным волнистым волосам.
      Под распахнувшимся плащом Шериан увидел тонкий длинный жезл, наполненный колышущейся силой. Жезл подтвердил его сомнения в том, что стоящий перед ним маг, несмотря на молодость, относится к владеющим высшей магией. Впрочем, похоже, иным вход в этот круг вообще запрещен.
      – Меня зовут Роуэн, – добавил маг. – Я ваш проводник в нашем городе. Так что захотите побродить по Ризмору – просто мысленно назовите мое имя. Я почувствую. А теперь извините, но я должен идти, – он вежливо поклонился и исчез.
      Шериан внимательно осмотрел пустой коридор и повернувшись, толкнул дверь. Обстановка, конечно, потрясала. Особенно человека неподготовленного. Пол, устланный пушистыми коврами и задрапированные тканью стены – на этом убранство кончалось. Не было даже окна, только мягкий серебристый свет струился с одной из стен, как раз там, где оно должно было бы находиться. А в целом помещение напоминало камеру с удобствами, специально для гостей. "Даже присесть некуда", – растерянно подумал воин, ну а спать на полу он и так был приучен с детства, тем более тут такая роскошь – мягкий ковер с длинным ворсом, сгодится заместо перины. Словно почувствовав его мысли из воздуха неслышно соткалось кресло, а секундой позже – скамеечка для ног. Весь замок пропитан магией, чувствующей любое пожелание, подслушивающее мысли. Мило.
      Шериан опустился в кресло и запрокинув голову, прикрыл глаза. Итак, здесь даже думать нежелательно. Неожиданно света стало больше, причем не магического, а самого настоящего, природного. Шериан открыл глаза и поднялся с кресла. Светильник переместился с одной стены на другую, а там, где он был раньше, красовался овальный проем в человеческий рост. Свежий ветерок ворвался в комнату и коснулся его щеки. Здорово. Воин с опаской подошел ближе и выглянул наружу, открывающееся пространство потрясло его до глубины души – бескрайние земли, прозрачная вода озер и тысячи, тысячи жителей. Владения Ризмора простирались до самого горизонта и уходили еще дальше. То, что он видел, оказалось самой сердцевиной, за которой располагалось огромное пространство. Причем, что самое интересное, он мог видеть все в мельчайших подробностях, хотя расстояние было просто непомерно велико. Это даже не город, а целый мир. Это действительно другой мир, чужой, но каким-то образом соприкасающийся с их миром, с землями Краена. Вот почему очертания границы всегда были так туманны, да и сам Ризмор видели единицы, да и те – странники, мудрецы, что рады всю жизнь бродить по разным закоулкам мира, выискивая тайны и новые знания.
      Он посмотрел вниз. Да, хорошее место для удачного самоубийства, свалишься – костей не соберешь. Он отступил вглубь комнаты, не в силах оторвать взгляда от всего этого великолепия, поглощающей мощи, всеобъемлющего могущества. Куда уж тут стихийным и Краену с его разбитой армией. Словно очнувшись, Шериан вылетел из комнаты, коридоры понеслись вскачь, ступени мелькали под ногами, сердце стучало громко и часто. Остановился он лишь перед бордовыми занавесями – проклятый дворец чутко уловил его порыв, им самим до конца не осознаваемый, и привел его сюда, к великому темному магу. Воин заколебался, стоит входить или нет, не проявит ли он этим неуважение к правителю. Виданное ли дело – врываться без приглашения.
      – Входите, входите, – раздался чуть насмешливый голос и портьеры разъехались в стороны, пропуская его, и вновь сдвинулись за спиной. Маг стоял все на том же месте, словно ждал его возвращения.
      – Я знал, что вы тотчас придете назад, – снисходительно улыбнувшись, сказал он. – И окно в стене устроил специально, чтобы разом все прояснить. Прекрасно понимаю ваши чувства, потрясение… – при этом слове Шериан попытался восстановить на своем лице маску спокойствия, хотя давалось это нелегко. – Итак, я готов выслушать ваши вопросы. Прошу, начинайте, – подбодрил он воина.
      – Это другой мир, – полувопросительно произнес страж. Маг кивнул. – Но тогда как… – он не договорил, собеседник пожал плечами.
      – Игра природы, стечение обстоятельств. Известно, что раньше наши миры были, как и все остальные, независимы друг от друга, но произошло что-то, быть может катаклизм, война, и они соприкоснулись, врастая один в другой. Получилось что-то вроде мира в мире. Но мы более закрыты, более зависимы, мы осколок от того, что когда-то было нашим домом. Сами понимаете, что нам захотелось расшириться, так как при соединении многие наши владения были утеряны, нам остался этот не весьма обширный мирок, хотя и по вашим меркам приличная империя. Но мы маги, для жизни нам нужно больше пространства, больше силы. Здесь, – он развел руками, – мы более не можем развиваться, мы как бы встали на последнюю ступень. Мы обречены на захват ваших территорий, и только когда весь этот мир станет нашим, лишь тогда мы будем удовлетворены, лишь тогда мы вернем себе все потерянное, – он поднял руку, упреждая его следующий вопрос. – Но мы многого не учли. То соприкосновение было первым толчком, поколебавшим равновесие этого мира. Наше частичное восстановление, все эти мелкие склоки слились во второй толчок. К нашему сожалению лишь это отделяет нас от цели. Вы, конечно, уже поняли, что на данный момент мы обладаем достаточной силой, чтобы без лишних проблем подчинить весь мир, но если мы пойдем на это, то третий толчок просто разрушит этот мир, а это нам не нужно. Как, кстати, и вам. Мы не желаем ничьей гибели, понимаем, что идем на подлость, претендуя на чужой мир, но и сами мы здесь оказались не по своей воле. Так получилось, и уступать мы не намерены. Но здесь есть маленький нюанс – внезапная смерть главы стихийных повлечет за собой их развал. Если мы вовремя займем их место, это уравновесит чаши весов. Сами понимаете, маломальскую роль здесь играют не жизни отдельных людей, пусть это даже сам император Краен, а наделенных особой силой, всецело вросшие в этот мир. Я имею в виду Верховного Свиона.
      – К чему тогда было устраивать это бессмысленное сражение? – резко спросил воин. Маг пожал плечами:
      – Это был удачный момент. Верховный маг стихийных должен был погибнуть, оставшиеся крохи большого значения не имели, и мы бы встали на их место. Причем все шло наилучшим образом, даже колебание уже началось…но тут появились вы, – он скривился, – к чему было лезть, не понимаю. Совсем себя не цените.
      – А зачем вам смерть императора?
      – О, позвольте мне пока не отвечать на этот вопрос, – мягко ответил маг. – Это может повлечь за собой некоторые трения, а нам это сейчас ни к чему. Думаю, мы еще будем иметь время для продолжения нашей увлекательной беседы, – и он отвернулся, давая понять, что аудиенция закончена.
      Шериан сверкнул черными глазами и резко развернувшись, вышел. Как оказалось после, не только из комнаты, но и из дворца вообще. Похоже, они взаимно друг другу не нравились. Он осторожно ступал по сверкающим плитам, провожаемый внимательными взглядами темных. Сразу за дворцом обнаружилась тренировочная площадка для магов с выдающимися способностями, и воин остановился, прислонившись спиной к дереву. Нужно было успокоиться и срочно.
      Прищурив глаза от яркого света, он наблюдал за демонстрацией сил молодых магов. Один пытался соткать из сгустка тьмы какое-то особое оружие, но в руках все время оказывалось нечто странное, не сформировавшееся до конца, что явно не устраивало владельца. Наконец сопернику напротив надоело ждать и он, обведя надменным взглядом окружающих, уставился прямо на Шериана, в глазах расцвело удивление, тут же сменившееся злым прищуром, и маг направился прямо к нему.
      – Не желает ли воин померяться со мной силами? До первого поражения? – насмешливо спросил он, поглядывая на его оружие. На вид маг был чуть старше Шериана. – А варварскую схватку на мечах предлагаю разнообразить малой толикой магии. Вы ведь владеете ей, не так ли? – и он хитро прищурил глаза.
      Страж заколебался, и насмешливая улыбка мага стала еще шире. Ему на плечо легла чья-то рука с длинными сильными пальцами
      – Этот воин – гость верховного Мириэла, – раздался голос его мага-проводника. – Впрочем, если гость желает, то он может принять вызов, но предупреждаю сразу, здесь тренируются маги высшей силы, уже прошедшие два круга.
      Шериан равнодушно пожал плечами. Лишняя проверка реакции никогда не помешает.
      – Почему бы и нет, – он шагнул вперед, на шершавую площадку.
      Тренирующиеся маги отошли в стороны, предвкушая скорую победу своего. Роуэн застыл около дерева, сложив руки на груди.
      Молодой маг, презрительно кривя губы, вертел в руках новенький жезл высших. Повинуясь его мыслям, он постепенно видоизменялся, принимая очертания меча Шериана, только магией от него веяло другой. Наконец превращение закончилось и маг крутанул новообретенное оружие в руках и медленно двинулся навстречу. Нападать пока не решался ни один. Неожиданно по губам мага скользнула тонкая усмешка, с черного лезвия сорвался густой туман, окутавший противника непроглядной мглой, и он ринулся вперед, стремясь поразить беззащитную цель. Меч вошел в густую пелену и заскрежетал об подставленное лезвие. Невидимая атака вырвала оружие мага из его руки и отбросила вверх по дуге. Сквозь мглу сверкнули сапфировые глаза и тьма мгновенно начала быстро рассеиваться. Шериан не понял как именно, но задействовал кое-что из своего весьма богатого арсенала, сумевшего погасить заклятие противника. Темный выкрикнул какие-то слова и меч вновь оказался в его руках, серые глаза зажглись ненавистью. Роуэн оттолкнулся от дерева и шагнул ему наперерез.
      – Стой! – отрывисто приказал он. – Умей признавать поражение или мы будем считать, что ты еще не достоит этого жезла.
      Маг, тяжело дыша, отшатнулся, смерив Шериана яростным взглядом. Неожиданно воин уловил краем глаза какое-то движение сбоку и обернувшись успел заметить лицо правителя Ризмора, мелькнувшее в широком окне.
      Роуэн тронул его за плечо.
      – Браво, – сказал он и приятно улыбнулся. – Вы проучили самого заносчивого из наших молодых магов, – он отвел его в сторону. – Это сын сестры верховного, в последнее время слишком многое о себе возомнил, не просто так, конечно, но все же… Я рад, что он получил по заслугам, – закончил он весело.
      Молодые маги и их наставники посмотрели на стража уважительно, хотя и были слегка раздосадованы столь быстрым окончанием поединка. Один из них бросил на ходу что-то обидное побежденному и тот, резко повернувшись, направился к дворцу. По этим нескольким словам и тихому шепоту можно было определенно сказать, что язык темных был чем-то вроде старинной вязи, витиеватой и неспешной. В каждой фразе чудилось странное очарование, некая притягивающая сила, что вовсе не мешало проявлять жесткость, когда это было необходимо.
      Роуэн провел Шериана по всему срединному кругу, указывая на отдельные сооружения, среди которых были развалины, настолько древние, что их поддерживала оберегающая магия. Это была память Ризмора. Глаза мага казались печальными.
      – …Сначала было очень трудно, в живых осталась лишь треть населения, да и те вперемешку. Слабые, сильные, средние, но больше было, конечно же, первых. Говорят, наш мир был очень красив и силен, хотя и там не обходилось без войн, заговоров. Возможно, именно они и привели нас к такому концу, к заточению в этот осколок. Я практически ничего не помню, был тогда совсем ребенком. Иногда, знаете, бывает, вижу во сне какие-то города, чувствую, что был там не один раз, а когда просыпаюсь, понимаю, что так ко мне приходит прошлое. И тогда накатывает такая тоска, не поверите. Мы кажемся вам жестокими и чужими, вы нам глупыми и мелкими, не принимайте на свой счет, но ведь с нами так обошлась жизнь. Этот мир только кажется вам большим, для нас этого мало, мы развиваемся, возрождаем старые знания, а этот кокон держит нас, как клетка. Еще пара сотен лет и мы начнем задыхаться. Что такого мы делаем?! Просто боремся за свое место под этим небом, имеем право. Иногда задумываемся, а может быть где-то еще остались темные маги и мы не единственные выжившие? Мечты, скажете вы, а так хочется верить…
      Роуэн опустил голову и некоторое время шел молча. Печаль уже давно грызла его сердце, да и как он догадывался, не у него одного.
      Небо понемногу темнело, сильнее разгорались изумрудные кольца, поднимаясь все выше, заливая чуть приглушенным светом все три круга. Ближе к рассвету, что здесь отражалось лишь на цвете небесного купола, пламя над вратами сужало расстояние своего охвата, зависая где-то на средней высоте.
      Шериан потряс головой, но неожиданно нахлынувшая к концу дня усталость не прошла и к ней примешивалась изрядная доля воздействия здешней магии, ощущаемой даже в воздухе. Последней мыслью было: "Пора возвращаться во дворец", а потом все как-то поплыло перед глазами, раздваивая сознание…
      Происходило нечто странное, не вполне осознаваемое. Словно картина заката повторилась еще раз, а потом, все сильнее ускоряя бег времени, размножилась до бесконечного числа похожих друг на друга рассветов и закатов. Как сквозь туман виднелись улицы, дома, чьи-то голоса ненадолго пробивались в его сознание, что-то рассказывали, спрашивали и тут же отступали. Кажется, он им отвечал…
      – …Вот вы, – снова возник голос Роуэна в следующую минуту…или день? Шериан помотал головой, пытаясь сосредоточиться и вспомнить, но набежавшие мысли уже рассеялись, – очень похожи на нас. Такой же чужак в этом мире. Я, кстати, так и не смог найти названия вашего дома, хотя за последнюю неделю перерыл многие толстые фолианты. Наверное, что-то очень далекое и мало известное. Вы, как понимаю, вынуждены жить здесь, хотя и чувствуете себя не к месту. Так и мы, но в более обширных масштабах. А ваш император Краен, которому вы так самоотверженно…
      Только сейчас, при слове "император Краен", Шериан словно очнулся, пытаясь наконец вспомнить, сколько времени он уже находится в Ризморе. Несколько дней, недель, месяцев? Да что с ним происходит?! Будто глотнул свежего воздуха, а теперь вновь погружается в сон и мысли уходят. Чей-то тихий убедительный голос повторяет одни и те же слова, успокаивающие, знакомые…
      Шериан пытался внушить себе, что это неправильно, но с каждой минутой ощущал все большее желание остаться здесь навсегда. Что-то было в этом осколке некогда великого мира, что давало ему ощущение защищенности, доверия. Может, он и здесь был чужим, но гораздо в меньшей степени, нежели там… Страж понял, что если задержится здесь хотя бы еще на день, то уехать уже не сможет, просто не захочет, наплевав на верность, службу Краену, на весь внешний мир. Давление все нарастало, подавляя все желания и мысли, кроме одной: "остаться, остаться…",– нашептывал тихий голосок и от него невозможно было избавиться. Наконец, он решился и перебил мага, тщательно заглушая чувства:
      – Знаете. Я бы хотел поговорить с…- Шериан запнулся, голос в голове зазвучал с большей силой, сбивая с мыслей.
      – С двумя новыми подданными верховного? – помог ему маг и страж мысленно взвыл: " мысли они читают, что ли?!".– Но почему сейчас?! Впрочем, правитель предупредил меня. Идемте, – и он повел его сквозь изумрудную аллею к белым воротам.
      Во втором круге было гораздо более многолюдно и странно знакомо, но им было не сюда. Роуэн вывел его в круг низших и направился к невысокому серому зданию, одному из многих подобных в этом круге, остановился у двери.
      – Вам туда, – подсказал он. – Подождать, или вы сможете найти дорогу назад сами? Механизм тот же самый, что и во дворце.
      – Думаю, что смогу, – бодро ответил страж. Молодой маг внушал ему все большую симпатию. – И…скажите, сколько я уже в Ризморе?
      – Два месяца, – ответил несколько сбитый с толку маг и странно на него поглядел.
      – Да? – голова пошла кругом. – Ну хорошо…
      Роуэн махнул рукой на прощание и пошел прочь. Шериан толкнул дверь и осторожно вошел внутрь, настороженно оглядываясь по сторонам.
      – Эй ты! Чего надо?! – раздался грубый голос. – Дверь за спиной. Пошел вон! – из соседней комнаты вывалился миньерец, с разгону замахнулся мечом. – Вон я сказал! – заорал он и как бешеный понесся навстречу, угрожающе размахивая оружием.
      Шериан сделал маленький шаг в сторону и воин пронесся мимо него, вышибив входную дверь. Страж повернул голову, разглядывая распростертого в пыли человека.
      – Эй, что происходит?! – к лежащему ничком воину из ближайшего здания выбежал второй миньерец, осторожно перевернул друга, похлопал по щекам. – Помоги втащить его внутрь, – попросил он стража, – а то щас эти маги-недоучки понабегут, накостыляют – зубов не соберем. Они так-то ничего, но подобные разборки не жалуют.
      Вдвоем они кое-как втащили обмякшую тушу в дом, опустили на пол. Миньерец подошел к двери, поднял и приладил к проему.
      – Лишь бы в глаза не бросалась, – пояснил он и взглянул на гостя. – А я тебя знаю, – неожиданно оживился он. – Ты Шериан, капитан личной стражи императора. Да что ж ты стоишь, пойдем, вином угощу. Не знаю, как они его здесь делают, но вкус преотменный.
      Шериан тревожно посмотрел в сторону лежащего, но воин безнадежно махнул рукой.
      – Не обращай внимания, – лицо стало мрачным. – Как приехали сюда, не узнаю его. Раньше капли в рот не брал, а теперь оторваться не может, а народ здесь на гадости услужливый, что попросит, все несут.
      Они поднялись по крутой лестнице на второй этаж. Миньерец жестом пригласил его расположиться на обитой бархатом скамье, сам подошел к столу, налил из пузатого графина красной жидкости в высокий серебряный кубок, протянул стражу:
      – Ты-то здесь какими судьбами?
      – Темные пожелали пригласить сюда человека из окружения императора, – негромко сказал воин, – император послал меня. А вот почему вы все еще здесь – это действительно важный вопрос.
      – Ты пойми, Шериан, – миньерец доверительно наклонился вперед, – приехали сюда, веришь ли, глаза разбежались от всего этого великолепия, а как нам предложили здесь остаться, то других мыслей, кроме как согласия, в голове и не возникло. Даже странно. Мы ведь люди, обычные люди, страж. Увидели где что получше, сразу и схватили. Краен хороший правитель. Но он тоже всего лишь человек. Ему никогда не подняться до такого! Ты погляди, какая жизнь Все желания исполняют, я жениться тут собрался на дочери одного мага из среднего круга, а там, говорят, есть шанс попасть и в первый – и все это за три месяца. Оставайся и ты, – он залпом опустошил массивный кубок с вином.
      – Послушай, – Шериан внимательно посмотрел в замутненные голубые глаза миньерца, уже догадываясь, что сила, действующая на него, этих людей сломила гораздо быстрее, они и заметить не успели, – а этот их верховный Мириэл, он что-нибудь спрашивал, интересовался чем-нибудь?
      – Да так, по мелочи, – поморщился воин и мутные глаза стали проясняться. – Расспрашивал про дворцовую жизнь, соглашение императора и Свиона… Ну а я возьми и ляпни, про какой-то их договор. Слухи-то давно среди людей витают, ну да у нас во дворце даже слухи на пустом месте не возникают. Заинтересовался он сильно, хотя была какая-то фальшь, словно знал он уже об этом, да притворялся. А потом… – он задумался, – знаешь, как отрубило. Ничего больше не помню! То ли вино в голову ударило, то ли еще что, но очнулся я уже здесь. Давай уж начистоту! Паршиво я себя вообще в последнее время чувствую. Вроде как поддался подлой натуре, императора предал. Тяжело на душе, веришь или нет! – он с тоской уставился на него. – Хочется и здесь остаться и в Миньер вернуться, пусть даже император голову с плеч снимет. А в итоге ни туда, ни сюда. Вирен вон вообще соображать перестал, дрыхнет целыми днями. До чего дошел, хочется на улицу выйти и повыть как волк с горя иль напиться так, чтоб и не подняться потом, так и помереть собакой.
      Шериан поднялся и подошел к понурому воину, похлопал по плечу.
      – Я здесь надолго не задержусь, поехали со мной? И друга твоего заберем. Краен мудрый правитель, может и обойдется все.
      – Думаешь? – поднял голову воин и взгляд его просветлел. – И мне позволят покинуть Ризмор?
      – Ты ж не подневольный, – ободряюще улыбнулся страж, хотя в душе имел кой-какие сомнения на этот счет. Ну да попытка не пытка.
      – Идет! – поднялся из-за стола миньерец, и страж прищурился, физически ощущая как кокон, окутывающий посланника, трещит и расползается, да и самому дышать легче стало, шепот заглох, доносился теперь совсем невнятно. – Ты как соберешься, дай знать.
      – Обязательно, – усмехнулся Шериан и провожаемый хозяином до двери, вышел на свежий воздух, протиснувшись сквозь щель меж прислоненной дверью и проемом.
      Незаметно наступила ночь. Он поднял голову, разглядывая странные небеса, очень низкие, без единой звезды, но ночь была все той же, родной, знакомой. Зеленое кольцо над воротами сияло, отбрасывая изумрудные тени на крыши домов, во дворец возвращаться не хотелось. Что ж, он волен ходить куда захочет, можно и воспользоваться дарованным правом. Мостовая призрачно мерцала под его ногами, изумрудный свет тихо мигал, распространяясь волнами то чуть дальше, то чуть ближе. Шериан медленно шел по ночному городу, что-то не давало покоя, да еще помимо этого беспокоило, что Мириэл-то, оказывается, осведомлен о договоре и может как-то повредить через него императору.
      Страж нахмурился и зашагал быстрее, минуя белые ворота. Тишина замерла, Шериан слышал лишь свои шаги, словно город был мертвым. Но скоро к звуку его шагов присоединились новые шорохи, нечто похожее на тихое цоканье копыт. Воин остановился и развернулся на звук. Из темноты скоро показались трое всадников, а за ними еще двое пеших. Что-то неуловимо-знакомое сквозило в манере первого всадника держаться на коне, да и сам конь кого-то напоминал. Белоснежно-белый, как у… Крион! Изумрудный свет выхватил его лицо из тьмы, а затем и лица остальных воинов – двое сопровождающих и миньерцы, с одним из которых он говорил несколько часов назад.
      – Крион! – Шериан со смешанным чувством радости и удивления шагнул им навстречу. – Что вы здесь делаете?! Что-то с императором? – спросил он с тревогой, но ответа не последовало.
      Страж пригляделся к ним внимательней. Какая-то отчужденность сквозила в чертах воинов, словно тончайшая темная маска покрывала лица. Застывшие пустые глаза смотрели прямо на него и в то же время чуть вскользь. Он попятился, положив ладонь на рукоять черного клинка. Воины были уже мертвы, он чувствовал это, осталась лишь оболочка, пустая, никчемная оболочка… Сердце на миг кольнуло болью, еще пятеро легли в этом бессмысленном противостоянии, еще пять человеческих жизней. Он с трудом вытащил меч, рука тяжело опустилась – поднять его против них он не мог, просто не мог.
      – Шериан, – произнес Крион и спешился. Мелькнула надежда, что он ошибся и все это игра света. – Мы приехали за тобой, – он протянул ему руку. – Идем с нами, друг.
      Те же интонации, та же чуть насмешливая улыбка. Воин неосознанно пошел навстречу, до Криона осталась пара шагов. Прикрытый плащом грязновато-голубой жезл сверкнул в его левой руке, молниеносно обрушивая на стража страшный поток силы горной бурлящей воды, замутненной налетом тьмы. Времени на защиту не осталось и воина швырнуло на землю и поволокло, со всего маху размазав о стену какого-то дома. Он замер, не в силах пошевелить даже пальцами рук. Крион медленно приближался, обнажая меч. Шериан кое-как перевернулся на спину, встречая пустой бессмысленный взгляд, меч в руках Криона так же медленно поднялся и начал опускаться отвесно, целя острием в горло. Четверо воинов столпились подле лежащего полукругом.
      – Стойте! Остановитесь!
      Молодой маг стрелой рассек полумрак, на бегу вскидывая руку с зажатым черный жезлом. Серый свет запульсировал на острие длинного жезла, устремляясь к ближайшему воину. Крион никак не отреагировав на крик, все так же меланхолично опускал меч, когда серая пелена ударила ему в грудь. Пустые глаза на долю секунды наполнились мыслью.
      – Крион… – с мукой прошептал Шериан, протягивая ему руку. Воин помертвевшими пальцами коснулся его раскрытой ладони, губы мучительно искривились, в глазах мелькнул животный ужас, а темная сила уже пожирала его, обращая в прах. Холодные пальца рассыпались в пыль и страж инстинктивно сжал ладонь, не давая ветру разметать прах Криона.
      Тем временем Роуэн уже прикончил остальных и опустив жезл подошел к Шериану, помогая ему подняться с земли. Потрясенные черные глаза уставились в бескрайние серые озера. По лицу мага скользнула тень сожаления. Он понял все мгновенно.
      – Мне жаль, Шериан, – тихо сказал он. – Но это был выбор – или ты или они. Пойми, твои друзья уже были мертвы, им ничем нельзя было помочь, а то, что ты видел – последняя вспышка.
      – Я понимаю, – страж опустил голову. Неимоверная тяжесть придавила его к земле.
      – Идем, – тихо сказал маг и тронул его за плечо.
      – Сейчас, – мотнул головой Шериан и достав платок, ссыпал в него горстку праха убитого воина. – Я закопаю его в Миньере, а лучше в том месте, где мы встретились, – его бледное лицо стало еще белее. – Да, где мы встретились, – тихо повторил он и взглянул на Роуэна. – А как ты здесь оказался?
      – Пожалел, что не стал тебя ждать и решил вернуться. Глядь, а у дома дверь на земле валяется, и из комнаты смертью тянет. Причем недавней. Я все обыскал, а тебя нет, тогда я сеть раскинул. Ловчую, чтобы тебя засечь. Поймал и рванул сюда со всех ног. И вовремя.
      – Спасибо тебе, – глухо сказал страж.
      Роуэн положил руку ему на плечо и испытующе посмотрел в глаза.
      – А вот сам ты что же? Жить надоело?!
      – Не смог я, – вздохнул Шериан. – Пойми, не смог.
      Маг укоризненно качнул головой:
      – А вот это зря. Тяжело, я все понимаю. Но ведь и так может получиться, что убивать тебя придет тот, что еще вчера другом звал, и не мертвый придет, а живой. Тогда что делать будешь? Тоже голову подставлять?! Мол, руби.
      – Возможно, – искоса глянул на него страж.
      – Хочешь совет, как избежать подобной ситуации? Не заводи друзей и не привязывайся ни к кому, даже на чуть-чуть. Потому что даже самое малейшее промедление может когда-нибудь стоить тебе жизни… Уже чуть не стоило, – он помолчал. – Уходить тебе отсюда надо, и поскорей уходить. Только вот одна незадача: там преграда стоит, сам ты через нее не пройдешь, я для этого знанием не располагаю, а те, кто может – не проведут.
      – Как тогда?
      – Может по-доброму с Верховным поговоришь? Хотя это вряд ли. Сам поди уж догадался, кто убийц послал? В Ризморе ведь ничего без ведома верховного не делается. Так что, значит, это он тебя убить хочет. Можно, конечно, в недогадливого сыграть. Главное, чтобы он фальшь не заметил.
      – А почему магов не послал?
      – Не положено у нас гостя хозяевам убивать, – усмехнулся маг. – Закон есть такой. Древний. А вот чужакам гостя – пожалуйста. Видел смесь магии стихийных с темной силой? Это высшие постарались, из срединного круга. Средним такое уже не под силу. Вот так-то… Знакомые твои, скорее всего, и отъехать от границы Ризмора не успели… – он вздохнул. – Да что теперь об этом. Я теперь понял, – внезапно сказал маг, – это ты помешал убийству императора. Знаешь, а ведь оно долго готовилось. Мы не выживаем на слишком большом расстоянии от Ризмора, своегомира, многие наши воины гибли уже на подступах к Миньеру. Высшие маги долго плели заклятье выносливости, а ведь это очень трудно. Один из магов смог вернуться в город и рассказал о медленном удушье, если это можно так назвать. Его магия уходила, и чтоб поддержать себя, начинала вбирать силы хозяина, иссушая его, забирая жизнь, и бороться с этим было бесполезно. Магия, она ведь живая. Те убийцы, ты не поверишь, они были сильнейшими из высших, но даже им заклятье не помогло настолько, чтобы полностью оградить от ослабления. И они теряли силы, становясь на средний, а затем на низший уровень. Так что если верховный говорил тебе, а он говорил, я уверен, что мы в состоянии хоть завтра прибрать ваши земли к своим рукам и не делаем это, лишь бы не колебать мир, то это не совсем правда. Да, у нас есть силы для такого удара, но вместе с тем у нас нет защиты. А без защиты мы ничто. Так и будем ограничиваться мелкими перепалками на границе между нашими владениями, потому как даже там мы уже ощущаем упадок сил. Говорят, есть один шанс, но мне он не известен, не тот доступ у меня, понимаешь? Ну а императора все равно убьют. Уж верховный постарается. И когда-нибудь ты не сможешь помочь, – он замолчал.
      – Я к вашему Мириэлу пойду, – глухо бросил Шериан и его глаза зажглись волчьим огнем. – За глотку схвачу.
      Маг посмотрел на него как на помешанного.
      – Ты что?! Да он тебя в пыль разотрет.
      – Я ж гость, – нехорошо усмехнулся страж.
      – А за оскорбление можно, – уведомил Роуэн. – Так что лучше не высовывайся.
      – Нет, пойду, – упрямо мотнул головой страж.
      – Ну-ну, – неопределенно ответил маг, – коли жизнь не дорога… – и отступил от него в тьму. – Ты мне нравишься, Шериан. Жаль будет, если кончишь плохо. Но я, в отличие от тебя, своей жизнью дорожу. Так что извини, но здесь наши пути расходятся. Дальше иди один, здесь уже недалеко, не заблудишься.
      – Я понимаю, – печально улыбнулся воин и помахав ему рукой пошел дальше. Мрачный маг остался позади, смотрел вслед с сожалением и горечью…
      Шериан ворвался в покои верховного мага темных и застыл на пороге, натолкнувшись на его холодный взгляд. Маг был один, в его глазах не было даже намека на удивление, похоже он и не ожидал, что от него будет легко избавиться.
      – Пожаловали для продолжения беседы? – спросил он без улыбки – Ну что ж, на чем мы там остановились… два месяца назад?
      – Вы не ответили, зачем вам смерть императора? – сквозь зубы процедил страж.
      – Он нам мешает, – неприятно улыбнулся темный. – Признаться, мы не ожидали, что он и этот Свион осмелятся подписать Договор. Но в какой-то мере нам это даже на руку. Есть шанс достать стихийного через императора. Мы еще не полностью изучили все стороны действия договора, но если умрет Краен, то отрицательное действие свитка распространится и на вторую сторону. Эффект тот же, но требует больше времени. Впрочем, так или иначе, мы сейчас находимся в фазе относительного бездействия, так что можем и подождать. Знаете, – темный вновь улыбнулся, – император сам не зная убрал свой единственный защитный щит. Его стражи хороши, но все они из ближайших миров, а там ничего особо интересного нет. Вот ты из очень отдаленного, и сородичи твои, надо сказать, в былое время были мне знакомы, и знакомство относилось не то чтобы к очень приятным… Страшен твой мир, попомни мои слова, страж.
      Лицо Шериана окаменело, он резко повернулся на каблуках, полный решимости покинуть Ризмор немедля, недоброе предчувствие сжимало сердце.
      – Вам не уйти, – раздался спокойный голос за спиной. – Не думаете же вы в самом деле, что я так разболтался ради того, чтобы после отпустить вас восвояси. В Ризмор можно войти, но нельзя выйти, по крайней мере вам. Советую осознать это побыстрей и избавить и нас и себя самого от лишних проблем. Ваш император уже мертв, или приближается к этому. Вы не в силах этому помешать. А вот так не надо! – голос стал ледяным.
      Шериан повернулся, обнаженный меч молниеносно устремился к горлу темного, глаза сверкали злым синим огнем, черное лезвие казалось объятым бушующим вихрем. Острие ткнулось в непробиваемую стену в миллиметре от горла мага, отбрасывая воина назад. Шериан молниеносно вскочил на ноги, крепко сжимая меч. Маг смотрел насмешливо, не делая ни малейшей попытки увернуться от атак, просто воина раз за разом откидывало назад, в последний раз, падая, он ухватился за портьеры, рухнув на пол вместе с ними. Искромсав их мечом, Шериан кое-как поднялся, тяжело дыша и натолкнулся на холодный взгляд мага.
      – Я же сказал, что это безнадежно. Не дошли еще до того уровня, что мне приходилось видеть у таких, как вы, – он пожал плечами. – И почему вы такой непонятливый? Вы, конечно, здесь гость, и можете делать все, что вам заблагорассудится, но это уже слишком, – он пристально посмотрел в злые глаза воина. – И успокойтесь, прошу вас. Краен уже мертв.
 
      Император медленно шел по черному ходу, освещая себе путь факелом. Наконец, огонь выхватил прямоугольник вращающейся стены. Краен легко коснулся его рукой, но стена не поддалась. Нахмурившись, он толкнул сильнее, затем налег все телом. Стена медленно повернулась и Краен, осторожно протиснувшись в образовавшуюся щель, замер на месте – его верные стражи лежали на полу, залитой запекшейся кровью. Факел выпал из его руки, он схватился за меч, уже зная, что помочь ему все равно не успеют. От забрызганной черной кровью стены отделились четверо убийц с черными жезлами в руках, они даже не взглянули на его меч, да он и сам прекрасно понимал, что мечом от них не защититься. Маги подняли жезлы, устремляя в него поток убийственной силы. "Вот и все, – прошептал император, – а я то думал, что конец еще далеко. Что ж пора, значит пора". Краен выпрямился, покрепче ухватив длинную полосу блестящей стали.
 
      Шериан тяжело дыша смотрел в холодные глаза темного, чувствуя, что там, далеко, императора убивают.
      – Ну вот и… – иронично начал темный и осекся. Лицо Шериана из бледного стало пепельно-серым, воин покачнулся и начал медленно оседать на пол, не выпуская меч из рук, а от падающего тела отделялась тонкая полупрозрачная дымка неточных очертаний, растворяясь в воздухе.
 
      Черное копье силы летело к его груди, впитывая звенящую тишину, он поднял меч, прикрываясь им как щитом и зная, что это не поможет, он уже ощущал сжигающую бездонную боль, швыряющую его в черную пропасть, все глубже и глубже. Он прикрыл глаза…
      Тень выросла перед ним внезапно, сверкнув темно-синим раздвоившимся клинком. Копье силы ударило в скрещенные лезвия и рассыпалось снопом обжигающих искр. Темные отшатнулись, но быстро опомнившись, вновь ринулись в атаку. Черные жезлы окатили колышущуюся тень ливнем пожирающей душу силы, но у тени не было души. Полупрозрачный силуэт сгущался, обретая все более резкие очертания. Воин-тень с размаху швырнул в магов сгустки силы гнева, ненависти, боли. Темные пошатнулись, их лица искривились, сведенные жестокой судорогой, но они устояли и даже нашли в себе силы вскинуть жезлы для ответного удара. Все их знания, все крупицы сил ушли в страшную истребляющую атаку, которая могла бы смести тысячи вражеских армий одним махом. Да, эти маги были не четой тем, что остались лежать на поле сражения. Тень лениво отмахнулась мечом, разворачивая сокрушающий удар. Маги прикрылись мутным щитом, лопнувшим от соприкосновения с их собственной силой. Тень неторопливо двинулась вперед, чувствуя нарастающую жажду. Легкий взмах сверкающего лезвия и тысячи кровавых брызг разлетелись веером, обезглавленное тело рухнуло на пол. Лезвие взлетело вновь, снова и снова вздымая россыпь черных капель. Они оседали на его плаще, впитывались в воздух вокруг него. Четыре тела лежали на окровавленном полу, а тень все кружилась в бешеном ритме жажды, равномерно поднимая и опуская светящееся лезвие, их страх, ужас питал ее, наполняя свежей силой. Вихрь кровавых брызг окутал темную фигуру. Император стоял, прислонившись к стене за ее спиной и с ужасом наблюдал за беснующимся силуэтом. На миг воин обернулась и он успел заметить знакомые сапфировые глаза, потемневшие, как грозовое небо.
      – Шериан… – тихо сорвалось с его губ, и тень вновь повернулась. Синее лезвие опустилось и потухло, глаза испытующе посмотрели на него.
      – Император, – донесся тихий, как шелест листьев, шепот, и тень исчезла.
      – Император! Император! – раздались крики. По коридору бежали воины, ведомые чувством опасности, угрожающей их правителю. Обнаженные мечи тускло блестели в свете редких факелов.
      Он оттолкнулся от стены и шагнул вперед. Воины отшатнулись, вскинув мечи, и тут же их опустили. Они узнали в этом человеке, покрытом с ног до головы запекшейся черной кровью, императора Краена…
 
      Шериан судорожно выдирался из оков ужаса. Он попытался шевельнуться и тут же что-то со всего маху врезалось ему в бок. Он кое-как разлепил глаза, обнаружив потолок прямо над собой. Попытался перевести взгляд на что-то другое и увидел полыхающие яростью глаза верховного мага темных.
      – Поднимайся, тварь, – бросил он сквозь плотно сжатые зубы. – Знаешь, что ты сделал?! Убил тех, кого мы готовили долгие годы.
      Шериан кое-как встал на колени. Держась за стенку, распрямился во весь рост, попутно обнаружив за своей спиной двух магов из высших, стоящих в позе судий со скрещенными на груди руками.
      – Пора гостю осмотреть нижние покои, – негромко и уже совершенно спокойно сказал правитель Ризмора. – В подземелье его, – отрывисто приказал он магам и резко отвернулся, отойдя к окну.
      Шериан попытался сделать шаг, жажда забурлила в груди с новой яростью. Комната качнулась перед глазами, силуэт мага расплылся и воин рухнул на пол. На этот раз сознание померкло окончательно…
      Высокие темные своды сплошь заросли паутиной. Белеющие клочья свисали до середины стен и раскачивались под действием сквозняка. Где-то невдалеке звенела вода, капли срывались с камней и разбивались о серые грязные плиты. Отчетливо тянуло плесенью. Шериан поднял голову, разглядывая новые покои. Просторно, нечего сказать, холодновато конечно, но зато, что называется, с удобствами. Вода есть, места хоть отбавляй и делиться ни с кем не надо. Судя по всему, он здесь один.
      Шериан поднялся, с удивление обнаружив подле себя меч. Похоже, они не посчитали его достаточной угрозой их жизням. Он прошелся по темнице, разминая ноги, но в голове прочно сидели воспоминания об убийстве темных во дворце Краена и отголоски страшной жажды сидели внутри. Он снова, как наяву увидел вздымающийся вихрь кровавых брызг, и смутное желание поднять его вновь, с еще более ужасающей силой на миг затопило все остальные мысли. Он с трудом унял дрожь предвкушения, сбрасывая внезапное наваждение. Да что это с ним?! Он понял, что еще чуть-чуть и он сорвется, просто сойдет с ума! Воин сел на холодные каменные плиты, прислонившись спиной к скользким стенам и схватился за голову.
      Неожиданно на пол скользнул луч серебристого света, камни стены напротив раздвинулись, образуя проход. Верховный темных неторопливо вошел внутрь, огляделся и жестко усмехнулся. За его спиной встали еще два мага, старательно смотревшие в стороны.
      – Довоевался? – насмешливо спросил темный, разводя руками. – Ну и как награда? По вкусу?!
      – Не жалуюсь, – с вызовом произнес Шериан, отнимая руки от висков. – Зачем явился?!
      – Как грубо, – поморщился маг. – Я пришел тебя обрадовать. Скоро ты выберешься из этого мрачного подземелья, – он широко улыбнулся. – На закате я буду иметь честь самолично с тобой разделаться.
      – Буду очень рад, – буркнул в ответ Шериан. – А силенок-то хватит?
      – Да я уж постараюсь, – улыбка исчезла с лица темного, глаза опасно сузились. – Ты силен в своей магии, страж, но владеешь своей силой не в совершенстве. Да даже если бы и так, меня тебе не победить. Никогда. Ясно?!
      – Надежда умирает последней, – качнул головой воин.
      – Ну, надеяться тебе никто не запрещает, – пожал плечами маг. – А что до Краена, то никому не может везти постоянно. Рано или поздно, но мы его достанем, уж поверь. Я уже готовлю запасной отряд. Пошлю его сразу же после твоей безвременной кончины.
      – А как насчет закона, запрещающего трогать посланцев?
      – Я стараюсь, конечно, не нарушать его, когда есть альтернатива, но, боюсь, в твоем случае все ясно – ты напал на меня, попытался убить. Такое не прощается никому. Так что до заката, Шериан. А пока отдыхай, набирайся сил. Если я буду в достаточно хорошем настроении, то, может, и позволю тебе умереть достойно, в бою…а может и нет.
      – По твоей вине погибли пятеро людей, и погибли страшно, – глухо бросил воин – Трое из них тоже были здесь гостями, а еще двое бывшими миньерцами.
      – Тех троих сюда никто не звал, а следовательно на них закон не простирается, – обернулся маг, – а что до оставшихся, то их я покарал за измену. Они клялись мне в верности, приняли мое подданство и вдруг захотели все бросить. Но поздно. Прощай, страж.
      Стена мягко сдвинулась за его спиной, погружая воина во тьму. Он снова прислонился к стене и попытался расслабиться и повторить перемещение. Подземелье рушилось, уступая место одной мысли – возвращение в Миньер…
      Время текло, бежало, проскальзывая песком сквозь пальцы, где-то вдалеке снова послышались шаги и стена раздвинулась. Шериан открыл глаза, удрученно вздохнул – ничего не выходило, а маги уже вошли внутрь и один нетерпеливым жестом приказал ему выбираться наружу. Воин поднял с пола меч и осторожно двинулся вперед.
      Ярко-красный закат ослеплял своей роскошью красок, пронизывая искрящимися лучами каждую частичку этого остатка от некогда великого мира, прозрачные плиты под его ногами отражали сотни настороженных глаз. Черные жезлы, повсюду черные жезлы и холодные серые глаза, как у Свиона. Шериан вздрогнул, да ведь у него тоже есть жезл! Но почему он не сработал еще прошлой ночью? Предчувствовал, что придет помощь? Он немного взбодрился, пошел уверенней. Там, где были изумрудные аллеи, сейчас раскинулось огромное сверкающее поле, середина была пуста, но по бокам стояло невиданное множество магов всех ступеней. Даже те, что никогда и помыслить не могли, что им придется здесь побывать, стояли там. В группе высших Шериан различил бледный овал лица Роуэна, их взгляды встретились и молодой маг отвел глаза. С низкого помоста сошел вниз Верховный Мириэл и скрестил руки на груди. Воина вытолкнули на середину, сопровождавшие его маги встали по обе стороны от верховного. Только теперь страж узнал в них тех, что встретили его подле границы Ризмора.
      Понемногу темнело небо, опускаясь на их головы. Верховный вскинул руку, призывая к тишине.
      – Этот человек совершил невиданное преступление, – торжественно произнес он, – попытался напасть на меня и это тогда, когда мы предложили людям мир, который они с удовольствием приняли. За такое положена мгновенная смерть, – маг сделал паузу, – но я буду милостив и позволю тебе обороняться, – ироничный взгляд уткнулся в стража. – Если победишь ты – значит правда на твоей стороне и твоя вина будет снята.
      Темный скинул мантию и шагнул в сверкающий круг, вскинул руку и в пустой ладони образовался тонкий, как тростинка, жезл с навершием в виде изумрудного шара с чернотой, расходящейся изнутри. Шериан вытащил меч, в теле привычно пробудилась магия, заворачивая его в свои горячие объятия. Он тряхнул головой и черные волосы рассыпались по плечам. Маг встретил его сапфировый взгляд и едва слышно усмехнулся. Воздух меж ними заискрился от невиданного напора силы, бьющего со стороны темного. Шериан глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и внезапно пошатнулся от резкого наплыва полузабытой жажды страха. В глазах верховного блеснуло напускное сочувствие, похоже он принял это за слабость. Мириэл медлил, давая ему право на первый удар. Шериан взмахнул мечом, устремляя в него ярость боли сотен погибших, всех тех, чьи лица прочно сидели в его памяти. Воздух сложился в искаженную от смертельной муки полупрозрачную маску и с ревом помчался к магу. Тот приподнял брови в наигранном удивлении и вытянул перед собой руку. Маска словно уткнулась в непробиваемую преграду и начала сжиматься. Ветер рванулся из ловушки, расправляя белоснежные крылья, клочья боли брызнули в стороны. Высших магов накрыло защитным щитом, средние скривились, но сумели отгородиться тонкой пленкой, а вот низшим повезло меньше всех. Они попытались что-то сделать, но уровень был явно не тот. Парочка магов рухнула с перекошенными от боли лицами, другие выстояли, но выглядели бледновато. Темный маг широко улыбнулся и шагнул вперед, одновременно легким движением поворачивая жезл навершием к противнику. Зеленый шар вспыхнул и время замерло. Сверкающий круг под ногами стража начал обваливаться, раскрывая глубокую черную трещину. Край земли приподнялся, по прозрачным плитам зазмеились мелкие трещины. Магия набирала силу и хрусталь взорвался, обнажая голую землю. Шериан покачнулся, падая на колени, трещины разрасталась, края резко опустились вниз, опрокидывая в черноту комья земли и искристые осколки. Воина неудержимо поволокло вниз, черный меч загорелся синим светом. Сияние распространялось, охватывая фигуру воина, делая ее какой-то зыбкой, неточной. Страж сам становился полупрозрачной тенью, гибкой и неуловимо быстрой. Мириэл потемнел и крепче сжал жезл, но не отступил. Тень легко перемахнула через пропасть и вновь встала перед ним. Сапфировые глаза зажглись злым весельем. Темно-синие лезвие меча стремительным движением провело тонкую линию на уровне груди мага, рассекая невидимую преграду. Послышался легкий треск и воин мелодично засмеялся, запрокинув голову, а затем скользнул в сторону, нанося удар сбоку. Маг резко развернулся, ловя силой жезла стремительный выпад клинка и уводя его в сторону. Залитый чернотой изумруд внезапно ударил противника коротким и злым черным лучом, швыряя его в пропасть. Но тень зависла над разломом, синие глаза насмешливо сверкнули и воин мгновенно ответил новой атакой, коварной и мстительной. Плиты взорвались под ногами мага, осыпая его острыми осколками, чьи режущие кромки отливали магической синевой. Он инстинктивно прикрыл лицо рукавом, а воин уже наносил ему новый удар – светящийся клинок вращаясь несся к фигуре темного. Тот вскинул жезл, торопливо выстраивая новый щит и одновременно пытаясь развернуть оружие, но меч цепко ухватился за его поток магии и начал молниеносно втягивать его в себя. Воин-тень вновь засмеялся, а маг покачнулся, словно потеряв твердую почву под ногами. Он вскинул руки и небо потянулось вниз, прильнув к его ладоням. Клубы тьмы закрутились меж его ладоней, отрывая от земли и преграждая путь отточенному лезвию. Шериан что-то выкрикнул и меч рывком устремился к нему, зависая вертикально над его головой. Воин поднял руки и свел их на рукояти меча, тихие, невнятные слова срывались с губ тени и лезвие разгоралось все ярче, и слова набирали силу, становясь все громче и отчетливей. Тьма свилась в тугой клубок и сорвалась с запястий мага, раскрывая черные объятия смерти, а навстречу ей уже летела сверкающая молния. Синий изгиб ударил в середину темного клубка и на секунду застыл. Тьма расширилась рывком, вбирая в себя чужую силу, молния тускло блеснула и разлетелась искрами, быстро впитавшимися в тугое облако. Тень замерла в нерешительности и тогда вперед сорвался хрупкий жезл стихийных, тонкие змейки соскользнули с его изгибов и поднялись, одновременно разбухая и наливаясь золотистым светом, ярким чужим огнем среди всеобщего мрака. Гибкие тела качнулись, со сверкающих челюстей сорвалась вниз ядовитая слюна. Молниеносный бросок и тонкие змеиные головы погрузились во тьму, взрывая ее изнутри ослепляющим светом. Вверх устремилось высокое четырехцветное сияние стихийных. Вода, земля, свирепый ветер и бушующая вода тонкими лентами пронизали низкие своды… И мир задрожал.
      Резкие толчки сотрясли землю, крики падающих магов слились с ревом ветра и подземным гулом. Крохотный мир искривлялся, ночной небосвод трескался, как разбитое стекло, тьма смешивалась с клочьями туч и сверканием молний. Хаос сметал великий Ризмор.
      Верховный Мириэл неожиданно поднялся с земли, распрямляясь во весь рост среди бушующего неистовства, изумруд его жезла ярко пылал, разливая на остатки города серебристую пленку. Он что-то кричал, запрокинув голову и закрыв глаза, а город тускнел, пропадая из виду. Последнее, что увидел Шериан – это как он рухнул на колени и затем распростерся на перемолотой земле. Тонкая пленка, охватившая весь город, стала еле видимой и последним толчком вырвав верховного мага из своего чрева, исчезла совсем, поглотив Ризмор. Крохотная изумрудная точка подле поверженного мага тихо тлела, гася последние секунды жизни Великого Мириэла.
      Тень тихо скользнула к израненному телу, тонкие сильные пальцы сжали плечо, переворачивая его на спину. Веки верховного дрогнули, приоткрывая взгляд тусклых серых глаз.
      – Ты победил, – еле слышно сказал он и слабо улыбнулся, – я сомневался… не был уверен… а теперь знаю… ты не просто тень из мира теней, ты сын Тиэла. Когда-то давно… когда наш мир еще был цел, мы враждовали… всегда. И вот… все закончилось…Ты сильнее… ты был прав – мне действительно не хватило сил, – его рука нащупала рядом с собой жезл. – Возьми, теперь он твой.
      И он вложил его в ладонь воина:
      – Этим я соединяю наши силы, так ты сможешь вернуться в тот мир, – рука мага мягко упала на землю и серые глаза закрылись, – торопись, – прошептал он.
      Шериан поднялся с колен, изумрудный шар вновь радостно разгорелся, жадно черпая силу нового хозяина и неожиданно, вспышкой, камень поменял цвет на глубокий синий с зеркально-черными гранями.
      Мир исчезал, Мириэл ценой своей жизни отправил свой народ блуждать по тьме, пока она не найдет им новое пристанище, и теперь здесь оставались только две маленькие точки среди бушующего безумства.
      – Миньер! – выкрикнул воин, вздымая руку с жезлом к средоточию хаоса – огромной воронке над головой.
      Ветер с ревом рванулся вниз, подхватывая черную точку и устремляясь к центру спирали. Ослепительная вспышка, последняя и самая сильная сотрясла мир, раскалывая его пополам и все померкло…
      Крики, тревожные крики вокруг. Где это? Где он?! И тьма, тьма везде, одна тьма…
      – Да разойдись! Дайте пройти! – прорвался сквозь весь этот гул хриплый рассерженный голос.
      Кажется, звякнуло оружие
      – Разошлись! Разошлись, говорю!
      Тяжелые шаги рядом.
      – Мать моя! Да это ж капитан, – потрясенно пробасил кто-то. – Эй, люди! Чего стоим?! Ослепли что ли?! Не видите – человеку плохо?! Капитан, капитан, – позвали его.
      Ресницы дрогнули и яркий свет ударил так, что на миг перехватило дыхание.
      – Живо-ой! – радостно возопили над ухом. – Живой он, ребята! Давайте, давайте, капитан, поднимайтесь. Щас помогу, держитесь. Ну вот и встали.
      Разорванное сознание складывалось запутанной мозаикой.
      – Ты…кто? – голос прозвучал глухо, словно придавленный каменной стеной.
      – Из дворцовой стражи я, – ответил здоровенный бородатый воин. – Вы меня не помните? Ну это ничего. При вашем состоянии даже собственное имя позабыть можно. Белый вы, прям как смерть ходячая. Да разве ж так можно? – с укором бормотал он. – Ну ничего, щас мага-целителя мои ребята растолкают – вмиг будете, ровно новенький.
      Он чувствовал себя глухонемым, безруким и безногим, перед глазами все кружилось, сливаясь в какое-то неразличимое марево…
      – А эта штучка ваша? – спросил воин, скосив глаза на тонкий длинный жезл со странным камнем, оставшимся лежать на мостовой. – Прям как у этого… Свиона, – уважительно сказал он. – А вы как…капитан! Капитан! Да что ж это…
      Знакомый обзор. Кажется, совсем недавно вот также валялся в постели, взирая на потолок, и вот на тебе, опять здесь и опять в том же самом состоянии. Он шевельнулся и тут же скривился от боли. И кто ж это так над ним постарался, что кости прям выдирает из суставов. Наверное, маг-целитель. Ну попадись… Голову можно и оставить, а вот зубы…м-да, зубы – это святое дело.
      Вот и нет больше Ризмора в этом мире, растаяли границы, показывая пустоту. Теперь стихийным ничего не угрожает. Хотя, может все это ему только кажется? Сцепив зубы, как челюсти голодного зверя, он встал, и сделал крохотный шажок. Вроде ничего. Стараясь идти прямо, воин приблизился к окну. Так и есть – Миньер, значит, не почудилось. Рука сгребла со стола жезл Мириэла, прицепила к поясу так, чтобы не было видно из-под плаща. Где там теперь Роуэн? Пальцы погладили гладкий камень. Как бы там ни было, но темные маги заслуживают и понимания и уважения. Вот так-то, уважай врага и он будет уважать тебя.
      Шериан шагнул к двери, пошел по коридору, удивляясь, что идет медленно и что ступени не сливаются в бешеном беге. Потом спохватился, это же Миньер. Но было что-то еще, в нем самом. Что-то новое в походке, взгляде, словно за спиной сотни лет пролетели одним днем. Как-то по-другому начали видеться вещи. Безразличнее и вместе с тем намного глубже. И сила появилась уже не шуточная, настоящая.
      "…из мира теней". Да, теперь он может в любой момент стать тенью, неуловимой, быстрой и жестокой. И надо научиться держать себя в руках.
      Странно, почему люди расступаются перед ним и отводят глаза, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Что в нем такого, в его взгляде? Почему люди жмутся к стенам и смотрят ему вслед с уважением и опаской одновременно, он чувствует это, каждый их взгляд, даже их мысли.
      – Сюда, капитан, – рядом появился один из личных стражей Краена, посмотрел в глаза и тут же отвел взгляд. – Император ждет вас в кабинете, – голос зазвучал как-то принужденно, чуть неестественно.
      Он придержал дверь, пропуская Шериана и тут же плотно затворил ее за его спиной, поежился и отступил в сторону.
      – Ну и взгляд, – прошептал он. – Прям как в бездонную яму глянул, в глухую враждебную тьму…
      Император шагнул навстречу, обнял и чуть отступил.
      – Ну вот и снова свиделись, Шериан, – только и произнес он. Воин почувствовал в его голосе смертельную усталость и насторожился. Выглядел Краен бледновато, вроде и рад ему, а в глазах тревога.
      – Император, – поприветствовал его воин, склонив голову.
      – Рассказывай, что произошло, – приказал Краен, – позавчера тряска началась. Несильная, а потом вспышка. Граничных стражей с заставы близ Ризмора смело начисто. Потом был ветер, жуткий вихрь, даже Свион остановить не мог, а когда улегся – на дороге лежал ты. С жезлом темных. Свион обвиняет тебя в измене, сговоре с темными магами, требует изгнания. Вот так-то, Шериан, – устало закончил он. – Теперь я хочу услышать твою версию.
      – Темных больше нет, – глухо ответил страж, – по крайней мере в этом мире. Их предводитель мертв. Перед смертью он отдал мне свой жезл, соединив наши силы.
      – Он отдал тебе свой жезл? – четко выговаривая слова, спросил император. – Сам?
      – Правда была на моей стороне, – пожал плечами воин. – Я победил, оказался сильнее. Правда, и магия Свиона мне сильно помогла… Мириэл умирал. Хотел помочь мне вернуться в Миньер.
      – Ты победил…- повторил Краен, – хочешь сказать, что превзошел силы верховного мага темных?
      – Это плохо? – негромко спросил воин.
      – Здесь многое меняется, – медленно произнес император. – Все больше иноземцев покидают Миньер, вообще западные земли, а некоторые даже наш мир. Я знал, что не будет легко. Все больше стычек происходит между магами и иноземцами. А теперь появился ты, равный по силам самому Свиону. Понимаешь, что это значит? Ты можешь развязать новую войну, уже развязываешь. И твой враг – мой союзник. Если ты останешься, ты убьешь его, а значит убьешь меня.
      – Я этого не сделаю! – твердо ответил страж.
      – А иного не дано, – коротко сказал Краен. – Ты вынужденбудешь обороняться и вынужденбудешь его убить.
      – Ему плевать на вашу жизнь?
      – Нет, – качнул головой тот, – просто он не верит во все эти догадки. Может, это была ошибка? Да что теперь…
      – Но Мириэл сказал…
      – Об этом вообще даже не заикайся, – оборвал его Краен, – вот уж чьи слова ничего не стоят для Свиона.
      – Я не узнаю вас, император, – глаза стража сверкнули, – вы идете на поводу у стихийных.
      – Вся наша жизнь состоит из компромиссов, Шериан, – возвысил голос собеседник. – В чем-то уступаю я, в чем-то он. Я уже приказал всем иноземцам покинуть пределы Миньера, ты не исключение. Те, что за дверьми – последние. Если темных больше нет, то и опасаться мне некого. Теперь я смогу набрать стражу из числа обычных наемников и магов.
      Шериан побелел от гнева, но сдержал проклятья.
      – Вы подвергаете опасности свою жизнь, – резко заметил он.
      – Шериан, я благодарен тебе, – спокойно ответил император, – всегда буду благодарен. Ты не заметил, как сильно ты изменился? – неожиданно спросил он. – Ты стал совсем другим человеком, я вижу это в твоих глазах. Но изменился не только ты, многое понял за это время и я, – он повел рукой, – я хочу сохранить свои земли, сделать их самыми сильными и неприступными. Ты со своими новыми возможностями представляешь угрозу. Извини, Шериан, но ты должен уйти. И не только из Миньера, западные земли отныне закрыты для тебя.
      – Это подло, Краен, – сердито произнес голос за спиной. Брайан шагнула вперед. – Знаешь, я тоже тебя не узнаю.
      – Как ты здесь оказалась? – изумленно уставился на чародейку император.
      – Решила забежать, проведать. Смотри-ка, как удачно я умею выбрать время.
      – Да уж…- криво усмехнулся он, – удачно…
      – Может ты и меня выставишь за компанию? А то, я смотрю, у тебя тут поголовная чистка. Вышвыриваешь самых верных людей.
      – Только если ты настаиваешь, – сквозь зубы бросил Краен. – Я запрещаю тебе разговаривать со мной подобным тоном. Я император!
      – Я тебя поняла, – холодно ответила Брайан. – Сегодня же мы с Шерианом покинем твои земли. Живи, как знаешь. У тебя ведь теперь новый советник, Свион. А я с магами всегда не ладила. Не хочу дожидаться, пока тебе придет в голову вышвырнуть и меня. Уйду сама, – она потянула воина за рукав. – Пошли, страж, нам больше нечего здесь делать! Прощай, Краен!
      Шериан вырвал у нее руку.
      – Я останусь. Я поклялся защищать вас, мой император, до самой смерти.
      – Я освобождаю тебя от клятвы, – коротко бросил император
      – Слышал, Шериан?! – повернулась к нему девушка. – Пошли отсюда.
      – Твое жалованье…- начал Краен.
      – Мне ничего не нужно, – холодно ответил воин и снял с пальца золотую печатку. Император взглянул на нее, побледнел и отвел глаза.
      – Оставь себе, Шериан, – тихо сказал он. Страж, поколебавшись, вновь надел кольцо и шагнул к выходу.
      – Я хочу, чтобы ты взял моего коня. Считай это прощальным даром, – услышал он вслед. – Прощай, страж…
 

 
      Серый жеребец потряхивал роскошной гривой, рука с золотой печаткой крепко сжимала поводья. Далеко-далеко за спиной лежал Миньер, а скоро и западные земли окажутся за плечами. Как тяжело… Как же это? И вновь та же самая дорога, но в обратном направлении, только вот Криона нет рядом. Никого нет…
      Вот и застава, отстроенная заново. Граничный страж коротко взглянул и махнул рукой, мол, проезжай, но воин попридержал коня.
      – Мне нужен страж, что был здесь раньше.
      – Нет здесь таких, – последовал ответ. – Один только и выжил тогда, но его маги забрали. Сюда больше уже не вернулся, – он сплюнул. – Мертв он, сердцем чувствую, – он ударил себя в грудь. – Братом мне был… Проезжай, воин. Уезжай прочь из этих земель, дурные у нас места. Скоро, поговаривают, и до нас доберутся. Все, скоро все будем под каблуком у магов.
      Вот и все.
      И снова бежит пыльная лента дороги, петляет, уводит за собой туда, откуда пришел. Вдали показался Венур. Воин спешился, прошелся по траве. Да, здесь его на свою беду остановил Крион, отсюда они отправились в путь. А зря. Он опустился на одно колено, достал из кармана платок с горсткой праха. Разгреб землю и осторожно высыпал туда прах, засыпал и склонил голову, закрыв глаза. Три года прошло, три долгих года. Так много и так мало. И он не тот уже, что был. Шериан тяжело вздохнул и поднялся с колен. Пора к пристани, Брайан, наверное, уже ждет его. Пусть снова будет долгий путь. Только он может заглушить боль, отогнать темные мысли.
      Воин тронул коня, пуская его в галоп. Встречный ветер развевал его черные волосы, он ощущал его теплое дыхание на лице. Безумная скачка успокаивала, он почувствовал свободу, легкость. Пусть на короткие мгновения, но он стал счастливым. Летят навстречу облака и свист ветра сливается в умиротворяющую мелодию. Мир не стоит на месте, и он должен попытаться опередить его, успеть опередить…
      – Эй, Шериан! Сюда, – махнула рукой чародейка с палубы корабля под глубокомысленным названием "Дальний путь".
      Надо же, как соответствует его мыслям. С таким названием да еще на плаву, это что-то да значит.
      – Отплываем! – гаркнул кто-то и Шериан обернулся, чтобы кинуть последний взгляд на этот берег. Кто знает, может он уже и не окажется здесь больше никогда. Последний взгляд, последние воспоминания и кусочек сердца, навсегда оставленный на этой земле.
      – Да у тебя, я погляжу, началась самая настоящая хандра, – заботливо спросила Брайан, касаясь его плеча. – Мы не в ответе за поступки других людей, – тихо прибавила она. – Каждый живет так, как он того хочет.
      Упругая волна ударила в борт, вздымая облако сверкающих брызг. Как далеко уже берег. Брайан права, надо жить дальше. Он заставил себя улыбнуться и девушка сразу же обрадовалась.
      – Ну вот так уже лучше, – радостно заметила она. – А то прямо смотреть боязно, словно зашибить кого хочешь.
      – Я не уверен, что поступил правильно, – признался воин. – Может, все же следовало остаться, настоять…
      – Пусть Краен сам решает, что ему нужно, – серьезно заметила Брайан – Рано или поздно, но он придет к какому-то решению. И если ему понадобится в том наша помощь, то мы придем, невзирая ни на какие запреты. Но сейчас самое лучшее было уйти. Там сейчас не до нас, Шериан, ни к чему было накалять обстановку. Кстати сказать, у нас появилось кое-что общее.
      – Что же это? – приподнял брови воин в наигранном удивлении и рассмеялся.
      – Сила, Шериан, мы оба обладаем темной силой. Вот теперь-то нас точно никому не победить.
      – А куда мы плывем?
      – К князю Грили. Вольешься в его дружину, поживешь нормальной простой жизнью. Там все намного легче, меньше интриг, практически нет магии, разве что белые целители. Народ там привык полагаться на свой меч да кулак. Тебе понравится. Князь всегда рад новым воинам, да и дружина его нового человека встречает добром. Я вот иногда прямо поражаюсь, как в одном мире могут совмещаться такие разные земли, обычаи. Поверь, ты словно окунешься в другой мир, простой и незатейливый. Кстати, таких много, глядишь, ты когда-нибудь и сможешь побывать в похожих местах.
      Шериан вцепился в край борта, до рези в глазах вглядываясь вдаль. Но там уже не было ничего, кроме синего, глубокого моря.
      – Тебе б передохнуть, – тихо произнесла спутница, – а там, может, и вернемся. Знать бы, как завтра жизнь повернется. Темнеет. Знаешь, как здесь здорово ночью? Звезды кажутся совсем близко и соленый ветер, он такой свободный, – она раскинула руки, – и я чувствую здесь себя совсем другой. Море со всех сторон и иногда оно тихое, спокойное, а иногда такое грозное, бурное прямо как мой характер. Сколько раз я плавала вот так, а все никак не могу привыкнуть, каждый раз ловлю что-то новенькое.
      Шериан молча стоял рядом, смотрел на темную водную гладь, прислушивался к шуму волн. Медленно текла ночь…
      Тонкая полоска светлой земли показалась вдали, она то приближалась, то внезапно терялась среди бурных вод. Медленно вздымалось над морем огненное светило, разливая опаляющие теплом лучи. Вода казалась насыщенной такой чистейшей глубиной, что свет проникал до самого дна. Ее цвет повторял цвет его глаз, бездонных, как подводная пропасть. Мысли понемногу улеглись, голова больше не казалась тяжелой, как придорожный булыжник и боль в висках отступила. Корабль чуть накренился, меняя курс, берег показался последний раз и исчез из виду. Небо начало понемногу заволакивать тяжелыми грозовыми тучами, непроглядно-серыми, как глаза темных магов, море разволновалось, все чаще волны с нарастающей силой били в борт. Небо опускалось все ниже, ветер надрывно свистел. Близился шторм.
      Шериан вытянул руку, ловя прозрачные холодные брызги. Буря им не помеха, небрежный разворот ладоней, легкое дыхание силы и вокруг снова будет тишь и гладь.
      Корабль качался все сильней, но команда не проявляла и намека на тревогу. Стальные грозовые капли обрушились вниз, взбивая поверхность воды в белоснежную пену.
      – Что для нас шторм! – пробился к нему сквозь грохот грома голос чародейки Ночи. Над головой пронеслась сверкающая полоса, озаряя низкие тучи мгновенной белой вспышкой.
      Шериан повернул голову и обнаружил рядом улыбающуюся девушку. Похоже, она любила бури, вообще разгул стихий, глаза сверкали удовольствием. Присмотревшись, он обнаружил удерживаемое ей тонкое полотно силы, сдерживающего шторм. Стоило ей натянуть его потуже и тучи бы рассеялись вмиг, но ей нравилось держать природу на привязи, наблюдать за ее рывками. Вот почему так спокойна команда, видно, уже не в первый раз плавают вместе с ней, привыкли к эдаким причудам. Корабль швыряло из стороны в сторону, на палубу лилась вода. Вокруг снова было темно, словно ночь продолжалась. Безумное чувство восторга хватало за душу, заставляя наслаждаться бушующей стихией, свирепо рвущейся из сетей. Воин и вся команда терпеливо дожидались, когда Брайан наскучит это развлечение. Заметив на себе скрестившиеся взгляды, она влила в полотно чуть больше силы и резко сжала. Ветер взвыл и внезапно успокоился, тучи исчезали на глазах. Под воду радостно скользнул свет, пронизывая ее до черноты. Вот и все.
      Они плыли еще пару недель, и толща воды разделила две жизни и двух людей – Шериана, вышедшего из Венура, и Шериана, что плыл сейчас на "Долгом пути".
 
      Новый мир представал перед глазами. Впрочем, новый лишь в чем-то, в остальном все такое же. Воин медленно ехал по узким заполненным улицам, с интересом оглядываясь по сторонам, люди привычно жались к стенам, пропуская одинокого всадника. Гомон, скрип тележных колес, звон оружия ворвались в его мысли, повсюду царила странно-добродушная атмосфера, словно и не было у этих людей никаких бед. На простых лицах доброжелательное выражение, с губ молодых девушек с корзинами в руках срывался беззаботный смех, правда, среди торговых рядов назревала склока. Два торговца, не поделившие одного покупателя, готовились перейти от слов к делу, но на их лицах не было мрачной озлобленности, создавалось впечатление, что они просто следуют древнему обычаю. Воин с улыбкой проехал мимо, все это казалось таким необычным, так непохожим на то, что окружало его раньше. Даже свет был здесь другой, яркий, насыщенный радостью и душевным равновесием. И из его глаз понемногу уходила черная тоска, морщины на лбу разглаживались, пропадало ощущение, что тебе под тысячу лет.
      – Эй, воин! – окликнула его светловолосая девушка, сверкнула белозубой улыбкой и доброжелательно помахала рукой.
      Он удивленно оглянулся, легко склонил голову. Девушка еще раз улыбнулась и свернула в узкий проулок. За спиной послышался стук копыт, гнедой жеребец пристроился рядом и степенно пошел бок о бок с его конем, заставляя людей прямо таки расползаться по стенам. Воин искоса глянул на нежданного спутника, он оказался пожилым, в кожаных доспехах, с широким мечом.
      – Какими судьбами в наши земли, воин? – колючий взгляд сверкнул из-под косматых бровей. – Вы не серчайте, просто редко у нас такие, как вы попадаются. Очень редко, чужестранец.
      – На мир захотелось посмотреть, – легко ответил Шериан. – Не все ж на одном месте сидеть.
      – Это верно, – согласился тот. – Да только чего ж у нас глядеть. Живем мирно спокойно, ну с соседями там иногда цапаемся по мелочи, а то ж совсем не жизнь будет. Вам двор постоялый подсказать? А то вы ж человек новый, можете по незнанию податься куда б не надо.
      – А что, и такие места есть? – искоса глянул на него воин.
      – Есть, – пожал плечами тот, – куда ж им деваться. Лихого народа везде хватает. Город у нас конечно же получше, чем некоторые, но по ночам столько ворья вылазит да чертей мелкого пошиба, что прям диву даемся, где ж это они днем-то ошиваются, этакая ватага. А вы к нам по делу аль на отдых?
      – По делу, – просто сказал Шериан. – Хочу в дружину вашего князя податься.
      – Это конечно же можно, – поразмыслил спутник. – Мы вообще-то людей новых хорошо встречаем, да только вот из ваших земель к нам нечасто жалуют. Глянут с презреньем, скажут "захолустье" и назад поворачивают. Может, в чем и правы, да только не им здесь жить. Нас вот все устраивает.
      – Что, князь и отказать может? – насторожился воин.
      – Вполне, – бодро ответил дружинник. – А вы хитрее будьте, – посоветовал он. – Если в свою дружину не возьмет, проситесь в ночную. Туда у нас народ не больно рвется, побаивается. Могут по морде съездить, а могут и ножичком пырнуть. Это кому как повезет. Зато народ испытанный, но недоверчивый, это я сразу говорю. Живут, как сычи, днем спят, ночью бродят, поживу ищут. Сколько за год ворья извели, а то продохнуть нельзя было.
      – Пожалуй, это даже лучше, – заинтересовался Шериан, – по мне.
      – Что, любите мечом помахать? – прищурился дружинник. – Дело, конечно, хорошее, особливо с горя какого, – Шериан вздрогнул. – А вот и постоялый двор, – он указал рукой на добротную вывеску "Харчевня" с веселой улыбающейся свиньей с ножом в боку.
      – Это, интересно, к чему бы? – с легким прищуром спросил воин у спутника, кивая на животное.
      – У хозяина жена чудо как свиные ножки готовит, – ответил тот. – Хотя можно и по-другому сказать. Его постояльцы – люди в основном состоятельные, хотя берут здесь не дорого, просто традиция такая завелась еще при покойном хозяине, от которого заведение перешло к его сыну, ну вот ворье-то распочухало и взялось их понемногу требушить. Так на днях проезжал, гляжу купец вошел, румяный, веселый, при толстом кошельке, и куда его только ночью потянуло, но назад приполз он с выбитыми зубами, стонущий и без денег, хорошо хоть живой. Видно, сильно не хотел с добром расставаться, ан пришлось – жизнь-то дороже. Так что это своего рода предупреждение, мол, гляди в оба.
      – Хороший двор, – усмехнулся Шериан. – А хозяин, случаем, сам с ворами не в сговоре?
      – Проверяли, – улыбнулся дружинник и похлопал его по плечу. – Соображаешь. Пытался он, да потом понял, что боком дело-то может выйти, да и заведение репутацию потеряет. Быстренько все замял, да только присмотрелись уже к двору, нащупали золотую жилу. Ну, устраивайся, – он незаметно перешел на "ты", – а потом к князю приходи, поглядим, что получится, – и он тронул коня, оставляя воина подле "Харчевни".
      Шериан спешился, кинул поводья подбежавшему мальчишке, с восхищенным взглядом смотревшего на могучего серого жеребца, и толкнул дубовую дверь. Внутри было темно и чадно, в большой комнате рядами стояли добротно сколоченные скамьи и тяжелые длинные столы. Кой-какой народ лениво оторвался от тарелок и обозрел его мутным взглядом, но по большей части люди были заняты. И сильно. Между группой купцов в узорчатых кафтанах явно назревала ссора, пока что только словесная, а группка воинов и вовсе ломали друг дружку взглядами, руки тянулись к ножам. Навстречу вошедшему сразу же поспешил в меру упитанный хозяин с невероятной ловкостью лавирую меж скамьями.
      – Чего желает господин? – вежливо спросил он и его хитрые глазки быстро пробежались по его одежде и мечу, отмечая все важные мелочи.
      – Комнату. Одну. На неделю, – отрывисто ответил Шериан, оглядываясь по сторонам. – Если не будешь сильно задирать цену, останусь дольше.
      – Ну что вы, – понимающе расплылся в улыбке хозяин. – Как можно, такой гость аж из самых западных земель. Прошу за мной, – он провел его на второй этаж, распахнул дверь. – Если вас это устраивает, то семь золотых, проживание, питание, чудесная комната, посмотрите, окна во двор, тишина, – все это он выпалили на одном дыхании и выжидательно застыл.
      Шериан обвел комнату взглядом. Да, честно говоря, она не стоила и пяти, хотя в общем-то какая разница, ведь он располагает суммой во стократ больше. Видя, что воин колеблется, хозяин заговорил еще быстрее.
      – Но вы такой видный гость, – тараторил он, – исключительно ради вас, – он выдержал эффектную паузу, – шесть злотых.
      – Идет, – кивнул Шериан и отсчитал ему причитающееся, – хотя я уже был готов заплатить семь, – хозяин сморщился и попятился к двери, Шериан рассмеялся за его спиной.
      Он прислонился к стене, пальцы сами собой погладили темное навершие жезла. Брайан наверное уже далеко в море. И куда только ее черти несут? Собиралась сойти на берег вместе с ним, и вдруг передумала, решила отправиться еще дальше, а куда точно – не сказала. Что ж, ее дело. Может, это и к лучшему, он никогда не был подходящей компанией., скорее наоборот. Жезл потеплел и воин почувствовал присутствие силы. Он быстро отдернул руку, успел позабыть, как это упоительно, держать ее в себе, не выпуская ни на миг.
      Шериан вздохнул и широким шагом направился к двери, маяться от безделья не хотелось, так что пора бы и увидеть князя. Мальчишка с сияющими глазами привел из конюшни не успевшего толком перекусить коня, гладил дрожащими пальцами шелковистую гриву, заглядывал в умные глаза.
      – Нравится? – спросил воин, одним махом взлетая в седло.
      – Это самое лучший конь из всех, что я видел, господин, – восхищенно выпалил тот, не отрывая от коня взгляда. – Даже у князя такого нет. Позвольте мне за ним ухаживать, вот увидите, я буду стараться изо всех сил, – попросил мальчишка. Шериан кивнул и тот запрыгал от радости.
      Княжий дворец хоть и не обладал роскошью, присущей главным зданиям Миньера, но был по-своему красив и изящен. Здесь, как он уже успел заметить, дома не производили впечатление чего-то тяжелого, несокрушимого, были намного легче, тоньше, их плавные линии хорошо вписывались в природу и не выглядели здесь инородными. Естественный, ухоженный лес окружал ряд построений, дорога меж ними выложена серой плиткой. Шериан в сопровождении двух стражников шел от узорчатых ворот до дверей пиршественного зала. Воины изредка посматривали на него с нескрываемым интересом, но вопросов не задавали. Их дело – доставить, а там пусть разбираются что да как.
      Факелы на стенах освещали недолгую дорогу, стражники остановились возле арочного проема, и пошли назад, предоставив посетителя дружинникам, оглядевших его с искренним удивлением.
      – Ну пошли, парень, – с ленцой произнес один из них. – Нас уж предупредили, что птичка заморская залететь может, только не ждали, что так скоро.
      Пиршественный зал открылся во всем своем непринужденном великолепии. Пламя множества дорогих светильников ударило воина волной опаляющего жара, раскаленный воздух пьянил, как терпкое вино, гул голосов вздымался к расписному потолку, оглушая прибывшего. Дружинник посмотрел на него с явной скукой и слегка подтолкнул в спину, подбородком указывая на небольшое возвышение у противоположной стены. За длинным столом, устланном вышитой скатертью, восседали князь и его приближенные. Шериан спокойно пошел по узкому проходу, ощущая за спиной тяжелое дыхание сопровождающего.
      – Ты руки без надобности не поднимай, – тихо проскрежетал он сзади, – а то вмиг башку с плеч сниму, моргнуть не успеешь. Если б не указ, я б у тебя еще при входе меч-то забрал, шастают тут всякие…
      Воин остановился перед ступенями, почтительно склонил голову. Князь Грили медленно отставил кубок с вином и перевел на него внимательный взгляд светлых глаз, так же медленно поднялся из-за стола. Шум голосов замер так, словно его срезали, десятки самых разнообразных по своему выражению взглядов скрестились на персоне новоприбывшего.
      – Добро пожаловать в наши земли, воин, – прохладно поприветствовал его князь, – будь нашим гостем.
      – Благодарю… – отвесил легкий поклон воин, – князь.
      За спиной раздался гул негодования. Что это он сделал не так?
      – Твое имя, чужестранец, – приказал Грили.
      – Шериан.
      – Один из моих дружинников сказал мне, что ты желаешь поступить в мою дружину, – не меняя тона продолжал он, – но, боюсь, это невозможно. Я не склонен доверять настолькочужим людям. Конечно даже среди моих самых преданных воинов есть наемники, но все они с этой земли. Никогда еще в мою дружину не просился воин из-за моря.
      – Я понимаю, – слегка пожал плечами Шериан.
      – Единственное, на что ты можешь рассчитывать – это ночная дружина. Хорошее жалованье, уважение – если тебя это устраивает…
      Воин просто склонил голову в знак согласия.
      – …то считай, что ты принят, – закончил князь. – Что ж, я рад и приглашаю тебя присоединиться к моим воинам, – взмах руки в сторону длинной шеренги накрытых столов. – Могу я задать тебе пару вопросов, Шериан?
      – Да, князь, конечно же.
      – Из каких ты земель родом?
      – Западных, – ответил воин. – Родился я в Венуре.
      – Колдовские места, – прошептал князь, глаза его неприятно сверкнули, больше он не проронил ни слова, так и стоял, сверля его пристальным взглядом. Наконец, легким кивком дал понять, что разговор закончен.
      Шериан в некоторой растерянности отступил на пару шагов. Оставаться здесь ему не хотелось, но и вот так уйти сразу же будет явно расцениваться, как пренебрежение княжьей милостью. Он нерешительно огляделся по сторонам, прикидывая, к кому лучше присоединиться так, чтобы мгновенно же не нарваться на драку.
      – Эй, парень! Давай к нам, – позвали его.
      Он обернулся, увидев приветливое лицо могучего великана в окружении нескольких воинов, они сидели чуть обособленно и это сразу бросилось в глаза. Что ж, все лучше, чем ничего. Шериан подошел ближе, расположился на свободном месте, мозолистая ладонь тут же пододвинула к нему кубок с янтарным вином.
      – Ты теперь с нами, – проинформировал его великан. – Я Гром, этот вот, – он кивнул на гибкого как плеть воина с колючими глазами, – Нель, Арий, – воин с длинными русыми волосами приветливо улыбнулся. – А это…
      – Слышь, Гром, – недовольно отозвался четвертый воин. – Мы вроде и сами не немые, – он протянул Шериану руку. – Делир. Я стрелок. Этот вот, – кивок на Грома, – у нас кулаками помахать любит, эти двое мечами, ты, вижу, туда же. А я вот на расстоянии люблю, цивилизованно. Стрелу в глаз и всех дел.
      – А удовольствие здесь где? – криво усмехнулся великан. – То ли дело вручную, со вкусом. Тут, между прочим, особое умение надо.
      – Да какое уж там умение! – перебил его Делир, – кулаками махать любой мужик умеет, главное, силы поболе, – и Шериану. – Так вот и живем. Но зато ночью у нас полное согласие, ты первое время не особо суйся, тут попривыкнуть надобно. Впотьмах, веришь или нет, но все другое, словно в другом городе оказываешься, насквозь незнакомом и чужом. Тем более ты здесь впервые, так что держись за нами и будь настороже, из любого проулка в любой момент может выскочить стая волков – здесь так ночную шушеру называют – вооруженных до зубов. Нормально из них мало кто драться умеет, но зато по-подлому, это да. Хотя встречаются и умельцы, в городе недавно шайка объявилась, мечи, что третья рука. Я позапрошлой ночью одного подстрелил, вроде насмерть, а пока от других отбивались, уполз.
      – Глаз-алмаз, – усмехнулся Нель, – честно признайся, что промахнулся. Я ж видел, как он потом спокойно поднялся и стоял у стены, щерился, ждал когда мы подохнем. Я его достать хотел, да куда там, самого едва насквозь не проткнули.
      – Я попал, – огрызнулся стрелок. – Ты мне воду не мути. Тварь просто попалась живучая.
      – А у тебя вечно все живучие, – весело засмеялся Арий. – В кого не попадешь – значит либо живучий, либо нелюдь, одно из двух. Такая вот, Шериан, ночная дружина, жизнь-малина.
      – В городе есть сейчас кто-нибудь из-за моря, – невзначай спросил темноволосый воин, – не знаете?
      – Да видели давеча одного, – пожал плечами Нель. – Прибыл незадолго до тебя. Говорят, из Миньера, – Шериан вздрогнул и крепко сжал зубы, гася волну злости. Неужели даже здесь невозможно скрыться от того мира, от той жизни?! – Наши с ним не особо-то якшаются, – все также небрежно продолжал Нель, – видели у него жезл за поясом, а князь наш больно колдунов не любит, приказал ему завтра же убираться из города.
      – А какой у него жезл, не слыхали? – осторожно спросил воин.
      – Да маленький, толстенький из дерева, – откликнулся Нель, в колючих глазах сверкнул откровенный интерес.
      "Из стихийных. Низших", – пронеслось в голове Шериана.
      – А тебе-то что за дело? – лениво поинтересовался Арий и перехватил предостерегающий взгляд Делира.
      – Да так, – коротко глянул на него Шериан. Воин некоторое время пытался смотреть прямо ему в глаза, но затем резко отвел взгляд в сторону. – Любопытно…
      – Бывает, – поспешно согласился Гром, уловив нарастающее напряжение. – Ладно, чужестранец, нам пора на боковую, предстоит долгая ночь, – он слегка потянулся и поднялся из-за стола, едва не опрокинув графин с вином.
      Князь Грили поднял голову и приветливо улыбнулся поднявшимся воинам, но когда его светлые глаза взглянули на Шериана выражение лица князя разительно изменилось, улыбка исчезла с губ, а осязаемая теплота превратилась в морозный ветер.
      Во двор они вывалились впятером, но сразу от ворот разошлись в разные стороны – четверо воинов в одну, а Шериан в другую. Прежде всего он отправился на постоялый двор, чтобы оставить там коня и прогуляться по городу пешком, не привлекая лишнего внимания.
      Пыльные узкие проулки быстро сменялись широкими, вымощенными камнями, пару раз он натыкался на неожиданные тупики, добротные лавки, напрочь перегораживающие проход, естественные преграды в виде могучих дубов, ломающих старыми корнями ровный протоптанный путь. Мало-помалу он забрел в ту часть города, что присуща всем поселениям и которой обычно стыдятся и предпочитают считать, что ее нет вовсе. Это были крохотные древние лачуги, рассыпающиеся от времени, они лепились друг к другу, образуя бесконечный лабиринт узких темных улочек, загроможденных мусором, развалинами старых домов и прочим хламом. Казалось, что здесь, посреди всей этой грязи должно царить полное запустение, но улицы не были пустынны, вереница ободранных людей с горящими воспаленными глазами струилась по этому лабиринту во всех направлениях. Здесь был иной мир, иная жизнь, из которой выходили убийцы и воры, да и те считались здесь чем-то вроде верхушки, лишь немногим удавалось вырваться в другой слой, но и они, уже будучи, казалось бы, наверху своих мечтаний, навсегда оставались в глубине души такими же, как и те, что этого сделать не смогли. Они не становились счастливыми, напротив, их жизнь становилась только хуже, каждодневный страх, темные смутные воспоминания терзали их по ночам. Они боялись, не хотели, но все же шли туда, куда поклялись не возвращаться никогда. Шли, чтобы помочь и ловились на крючок, что-то тянуло их обратно, тянуло с такой силой, что даже вечный страх не мог этому помешать. Они рано умирали, просто исчезали в один хороший солнечный или темный дождливый день и их тела, смешанные с грудой других человеческих тел, которые десятками накапливались в таких местах, сваливались в одну большую убогую могилу на окраине города.
      Шериан шел спокойно, безразлично глядя на изможденные лица, изредка среди толпы встречался добротно одетый человек с острым внимательным взглядом и таким же острым кинжалом под темным плащом, он внимательно оглядывал предполагаемую жертву, но проходил мимо. Они живы потому, что умеют хорошо чувствовать опасность и потому что любят ночь, когда любой шорох, любая тень играет тебе на руку, нервируя оглядывающуюся дрожащую жертву.
      Неожиданно людская волна покачнулась и издалека донеслись истошные крики, ветер принес удушливый запах дыма.
      – Пожар! Пожар! – колыхнулась толпа и понеслась назад. Крики удвоились, стали еще громче и пронзительней. Шериан быстро завернул в проулок, туда же ныряли и другие, не желающие быть растоптанными в этот день, но основная масса проплывала мимо по прямой. Пожары здесь не редкость, сгорит немало хибар прежде, чем огонь будет укрощен и погибнет много людей, не сумевших выбраться из тисков обезумевшей толпы.
      Шериан поплотнее прижался к грязной стене и напряженно вгляделся вдаль, уже различая высокое гордое пламя. Здесь пожар – бог и ужас. Ему поклоняются и его боятся, бог и палач, лекарь и убийца.
      Нескоро сюда прибудет помощь, ох как нескоро, скорее дадут здесь все уничтожить, разом стереть десятки тяжелых судеб, никчемных жизней. "Надо бы немного переждать и попытаться влиться в поток", – прикинул воин.
      – Хотите уйти отсюда, господин? – вкрадчиво спросили за спиной. – Разумеется за вполне приемлемую плату. Скажем, десять золотых, – змеиная улыбка скользнула по бескровным губам.
      Шериан посмотрел на бродягу и нахмурился. Было в нем что-то фальшивое, в его ободранной одежде, далеко не дешевой, хороших сапогах, дорогом отточенном оружие.
      – Иль подохнуть охота?! – не дождавшись ответа грубо спросил он, улыбки как не бывало.
      – Да нет вроде, – медленно ответил воин.
      – Вроде – это как? – скривился тот и сплюнул. – Жить что ль надоело, так чего стоишь, вид загораживаешь?! Вон иди и спаси кого-нибудь, помри красивой смертью! Тьфу ты, черт, время мое тратишь. Слышь, а коли помирать собрался, мож пожертвуешь содержимое кошелька на доброе дело? Их-то в огонь за что?
      – А с чего ты взял, что я в огонь полезу? – поинтересовался Шериан. – Я никуда идти не собираюсь.
      – Ну и дурак, – тихо ответил он. – Ну и стой здесь, щас городская стража понаедет, мигом всех растрясет, так что думай. Предложение в силе.
      – Это радует, – улыбнулся воин. Крики становились все истошнее, пламя приближалось с бешеной скоростью, выбираться действительно было пора. – Пошли, – кивнул он проводнику и тот сразу просветлел лицом.
      – Нет, ну сегодня будто все сговорились мне нервы потрепать, – пробурчал он. – Нет чтоб сразу сказать, да куда там, стоим, вытрепываемся. Ну пошли, раз собрался, а то не ровен час, передумаешь.
      Он пробился сквозь вжавшихся в стены замерших людей к маленькой двери, странным образом сложил руки, нажимая на какой-то угол, обернулся и поманил его за собой.
      – Захлопни за собой и закрой на задвижку, – деловито обронил он, – а то щас весь этот сброд сюда попрется, а услуга эта платная, да и не для всех опять же.
      Шериан оглядел темную комнатушку без единого окна, с потолка свисали космы паутины, а воздух был насквозь пропитан пылью.
      – Эй, приятель, – окликнул его проводник, – поторопись, а то эта дыра будет нам общей могилой, а я, знаешь, компаний не люблю. Так что давай выбираться отсюда.
      Он пролез в какой-то полуобвалившийся проем в стене, ведущий в другую заброшенную лачугу, провел его через несколько совершенно одинаковых темных комнат, на миг воину даже показалось, что они идут под землей. Прогнившие ступени трещали под ногами, но проводник шел уверенно, полный мрак ничуть не смущал его, они пару раз куда-то завернули, потом спустились, потом поднялись, снова ступени, заброшенная комната…
      – Ну вот и пришли, – удовлетворенно произнес проводник, пнул какую-то дверь и они вывалились на свежий воздух в полутемной улочке. Пожар дымился далеко за спиной, сюда все еще долетали отчаянные крики. Проводник похлопал его по плечу, напоминая о своем присутствии.
      – Десять золотых, – он протянул ладонь, внимательно смерил взглядом каждый желтый кружок, попробовал один на зуб.
      – Ладно, пойдет, – по его грязной роже расплылась широкая улыбка. – Меня Волком звать, – неожиданно представился он. – Или Серым.
      – А есть другие? – поинтересовался воин.
      – Мы все здесь ночные волки, – он пожал плечами, – безликая масса но своей сути, но есть и личности, – он сверкнул белозубой улыбкой, странно контрастирующей с грязной физиономией. – Например, я. Так что надо будет чего, обращайся.
      – Как я тебя найду?
      – Да к любому здесь сунься, – небрежно ответил Волк. – Кто угодно покажет. Нравишься ты мне, парень, так что если что – как меня найти, знаешь. – Он махнул рукой и пошел прочь.
      – О, чуть не забыл! – он обернулся на полпути. – Тебя звать-то как? А то меня всякие спрашивают.
      – Шериан.
      – Приметное имя, – качнул головой Волк, – не забудешь.
      Воин посмотрел ему вслед и заприметив улучшающийся вид близлежащих домов пошел по направлению к ним, а там обнаружилась и мало-мальски приличная дорога, хоть и не мощеная камнем, но достаточно широкая после узких загроможденных хламом проулков – явный знак улучшающейся жизни населения. Эта часть города, прилегающая к нищему району хоть и не отличалась особой чистотой и изяществом, но все же давала повод ее жителям относиться к соседям с брезгливостью, забывая о том, что многие их родственники как раз оттуда. С каждым шагом дома раздавались вширь и ввысь, кое-где начала сверкать изощренная архитектура, заменяющая недостаток вкуса ужасающей фантазией, благо средства позволяли – жили здесь в основном купцы, не особо известные, но уже на то претендующие. Ближе к "Харчевне" селились люди почтенные – зажиточные горожане, заморские купцы, просто приезжие, надеющиеся заполучить здесь место получше и как само собой полагающееся – положение повыше, чем у себя на родине.
      Шериан быстро поднялся по ступеням и вошел в просторный зал, резко остановился – ощущение чужой силы, слабой, но показной, заставило его вглядеться в полумрак. Пара прищуренных глаз из угла сделала то же самое, в них мелькнуло удивление, потом тень узнавания. Молодой стихийный маг поднялся из-за дальнего стола и пошел ему навстречу. Шериан, пытаясь изо всех сил скрыть накатившее раздражение, принудил себя вежливо ответить на приветствие и последовать за магом к его столу.
      – Вот так-так! – воскликнул он. – Капитан личной стражи императора в эдаком захолустье, – говорил он громко, ничуть не стесняясь и из-за соседнего стола местные покосились на них с явной злобой.
      – Вовсе не захолустье, – сухо перебил его воин и мельком взглянул на деревянный жезл, – А это не вас ли выставил из города князь?
      – Да, представьте какая глупость, – возмутился маг, – буквально ни за что! Он, видите ли, колдунов не терпит! Его усилиями здесь есть только знахари, нечто вроде бабки-травницы с замашками белого мага. Я должен был обратить князя в наши ряды, а вместо этого меня выпнули, как паршивого пса. Вы можете себе это представить, такие богатые земли населены такими глупыми людьми. Счастья своего они не понимают! И вы туда же. Нет, чтобы найти себе доброе место там, у нас, приехали сюда.
      – Вы, кажется, запамятовали, что это силами магов всех иноземцев вышвырнули с земель Краена, – сухо заметил Шериан.
      – Ну зачем так резко?! – непритворно удивился стихийный. – Миньер великий город с великим будущим. Все иноземцы были своего рода третьей силой, ненужным противником. Мы не хотели новой войны, поэтому и переступили через таковую преграду. А что касается Миньера, так ведь на той стороне моря есть и другие города, ничем ему не уступающие, да и государства, в каждом из которых вам были бы несказанно рады. Вы, кстати, когда изволили прибыть?
      – Только сегодня.
      – А уехали почти полмесяца назад, – поцокал языком маг. – А вот нам хорошо, откроем проход, пара секунд и ты на месте. А то ж сколько времени занимает путь, просто неслыханно! Западные земли за пару недель, верите или нет, преобразились так, словно не четырнадцать дней прошло, а четырнадцать лет. Вот что делает мудрое руководство верховного.
      – А что нынче в Миньере? – как бы невзначай спросил собеседник, из-под полуопущенных век сверкнул настороженный взгляд.
      – О, все прекрасно, – тут же ответил маг, – Великий Свион возводит основы нерушимой империи – всеобщее обожание и могучую армию. Из магов, конечно. Поскребли по сусекам, стянули наших со всех земель. Подумать только, как легко заставить народ обратить свой любящий взор на человека, наделенного силой. Священное благоговение вмиг опустило их на колени. Плохое быстро забывается, когда тебе не только сулятхорошее, но и дают его.
      – И кого же они обожают? – сквозь зубы спросил Шериан.
      – Конечно же Великого Свиона, – удивился маг. – Ну не императора же, право слово! Хотя, каюсь, невозможно в такие короткие сроки совсем уж избавиться от волнений. Есть недовольные, как без них. А вообще работа у нас идет самая плодотворная, трудимся не покладая рук.
      – Хочешь сказать, – потемнел лицом воин, – что отныне всем заправляет Свион?! – какая-то надежда, что Краен сможет справиться с ситуацией у него еще была. Хотя, может, все идет согласно тайным планам императора?
      – А как иначе? – вздернул брови стихийный. – Хотя это не совсем верно. Главный по-прежнему император, просто он следует большинству мудрых советов верховного, а народ… он так капризен, сегодня у него в любимчиках Краен, завтра – Свион. Что вы разволновались? Ничего страшного не произошло. Может быть, пройдет пара-тройка лет и иноземцы снова будут в чести и вы получите право на возвращение к своему обожаемому императору. Верховный чтит договор и сделает все, чтобы добиться их общих с Краеном целей. Император не безвольная игрушка, как вы решили было думать, ничего не делается без его согласия, уважаемый.
      Шериан поднялся рывком, хрустальный графин с редким вином покатился по поверхности стола, упал на пол, взорвавшись вспышкой тонких осколков, красные брызги сверкнули в воздухе. Маг тоже поднялся, сжал левой рукой короткий жезл. В харчевне сразу стало очень тихо, взгляды людей скрестились на них с выражением крайней заинтересованности.
      – Вы, иноземцы, все бешеные, – с отвращением произнес стихийный, смерив воина презрительным взглядом. – Ну чего взъелся?! Что я, неправду говорю?! Люди вечно мнят себя великими стратегами, а сами не могут просчитать и двух ходов. Все, что у них есть – это великие замыслы, огромное желание что-либо сделать, а когда доходит до дела, то сразу появляется столько проблем, внезапный упадок сил и они пытаются свалить это на других, а славу присвоить себе.
      – Краен хороший император, – резко бросил Шериан, – просто вы не даете никому спокойно жить, вечно влезаете не в свое дело.
      – О да, конечно, – саркастически отозвался маг, – вини во всем нас. Мы плохие, видите ли. А ты посмотри на себя, страж, ты мог бы остаться там и помешать нам, мог. Но не захотел. Тебе плевать на людей. Ах, жизнь императора! Хочешь, я скажу тебе, что было, если бы ты остался? Ты сплотил бы себе маленькую такую армию из иноземцев и ввязался в ближний же бой, вполне возможно, что выиграл бы его, Краен бы безвременно скончался, а у тебя голова закружилась от славы и ты тут же вознамерился бы захватить всю власть. Так всегда бывает. И ты тут же позабыл бы про покойного императора, угрызения совести и прочие мелочи прежней жизни, пролил бы море крови, а все улицы завалил трупами. Ты такой же, как и мы, просто в некоторых ситуациях чуть более прямой.
      – С каких это пор стихийных учат предсказательству? – холодно осведомился Шериан.
      – Этому не надо учить, – высокомерно ответил маг, – и так все ясно. Ну чего смотришь волком?! Хочешь убить? Давай!
      Воин резко развернулся на каблуках.
      – Я с падалью не связываюсь, – бросил он через плечо.
      – Ах, какие мы обидчивые, – издевательски крикнул ему в спину маг. – Что, правда глаза колет?!
      – Слышь, ты, – из-за соседнего стола поднялся дюжий воин, выразительно похлопал по внушительной секире, сверкающей отточенным лезвием, – а ну-ка заткнись и пошел вон. Быстро. У меня, знаешь, сначала рука замахивается, а потом голова соображает. – Маг перевел на него непонимающий взгляд. – Башку снесу вмиг, ЯСНО?!
      Стихийный побагровел от ярости и сцапав жезл дрожащей рукой, направил его на воина.
      – Да я…я вас…всех, – заикаясь начал он, трясясь от злости.
      – Чего?! – прищурился дружинник. – Ты чего это тут деревяшкой размахался? Смотри сам себе в лоб не угоди. Ваше колдовство здесь не действует, что не знал, харя?! – он играючи взмахнул поблескивающей секирой, одним махом снеся половину жезла в руках стихийного.
      На лице мага мало-помалу расцветала растерянность, кожа приобрела беловатый оттенок, округлившиеся глаза с ужасом глядели на остатки его силы, долгие годы немыслимых стараний. И все уроки насчет того, что не в жезле могущество мага, мигом вылетели из головы. Он опустился на колени, дотронулся рукой до обломков, из горла вырвался тихий стон. Дружинник тоже посмотрел вниз, шагнул к нему, растирая подошвой остатки жезла в древесную пыль.
      – Слышь, – обратился он к потерянному магу. – Шел бы ты себе… покуда сам живой.
      В харчевню ворвался отряд городской стражи, столпились подле, яростно глядя на мага-неудачника.
      – Эй, ты, – выступил вперед один из них. – Князь велел познакомить тебя с нашими достопримечательностями. В частности, тюрьмой. Так что подымайся и иди за мной.
      – Да оставь ты его, – положил тому руку на плечо первый воин. – Не видишь, у человека горе – по деревяшке своей глядь как убивается. Не помер бы от огорчения. Щас еще малость порыдает и выметется вон. А нет, так поможем.
      Страж неохотно кивнул, бросил презрительный взгляд на мага и пошел к выходу, громко топая подкованными сапогами, вслед за ним потянулся и весь отряд.
 

 
      Встретились они в темной корчме, доверху забитой посетителями, мирно сидели у стены, разглядывая сброд. Шериан в своей черной одежде вообще сливался с темнотой, его выдавал лишь бледный овал лица. Руки в тонких кожаных перчатках лежали на столе по обе стороны от кубка с местным напитком, способным свалить с ног любого, кроме, пожалуй, лишь его коллег. Те весело переговаривались, изредка посматривая на входную дверь, широко распахивающуюся после каждого очередного пинка. Они ждали.
      – Мы пока мелочь решили оставить в покое, – пояснил Делир. – Пускай порезвятся. Завелась на ночных улицах рыбка покрупнее, да не одна, а целая стая. Вчера всю семью лавочника вырезали, позавчера подвыпившую ватагу. Действуют тонко, быстро. Раз – и труп на дороге. Видел их тут один, – он скривил губы, – наплел со страху одну невидаль: глаза, говорит, у всех синие, как море, клинки черные.
      – И еще, что неуязвимые они, яко тени, – любезно подсказал Нель.
      Шериан вздрогнул, жажда страха, животного ужаса зловеще клацнула зубами внутри него, сила подползла к пальцам, приласкалась, свернулась теплым клубочком. "Неужели снова, – он прикрыл глаза, – неужели это так необходимо, каждый раз ломать мне жизнь". Он понимал, что ему не справиться с ними без магии. А если он сделает это, князь вышибет его из города. Жаль, только начала нравиться такая жизнь.
      – Не люди они, звери, – убежденно произнес Арий. – Я у лавочника в доме был. Кровищи на полу да стенах столько, словно на дом без крыши ливень обрушился красного цвета. Кошмар. Никогда подобного не видел! Верите, нет, до костей пробрало, – он поближе придвинул меч. – Тут нахрапом не получится.
      – Узнать бы, где скрываются, – хмуро пробурчал Гром.
      – Пробовали, – ответил Нель. – Я тут кое с кем из волков перемолвился – не знают они. Не видели.
      – Мож, врут? – поигрывая кинжалом спросил Арий. – Дружков прикрывают.
      – Да какие уж там дружки, – нехорошо усмехнулся Нель, сверкнув колючими глазами. – Волки от страха зубами клацают, по улицам, до чего дожили – по одному не ходят. Виданное ли дело! Раньше глотки друг другу грызли, а теперь держатся один за другого. Говорят, этисловно исчезают куда-то на день, а ночью тут как тут. Вот и поди сыщи их логово.
      – А ты что думаешь, чужестранец? – спросил Гром, покосившись на Шериана. – Как нам их отыскать?
      – Можно просто выйти и пройтись по улице, – пожал плечами бледный воин. – Этакой гурьбой мы вполне можем привлечь их внимание. Похоже, они не любители убивать поодиночке.
      – Это наживкой, что ли?! – поежился Делир, отрываясь от кувшина. – Мысль!
      – А логова у них здесь может и не быть, – продолжал Шериан, памятуя провал в пространстве на темных улицах Миньера.
      – Это как? – удивился Гром, – Быть такого не может. Исчезают они, что ли?
      Шериан снова пожал плечами и отвел взгляд.
      – Ладно, решено, – бросил Гром и поднялся. – Пошли, сколько бы мы тут не сидели, дела это никак не поправит…
      Звездное небо мигало далекими искрами, изредка одна из них срывалась вниз и летела так стремительно и красиво, что не доставала до земли. Вокруг было тихо, как на кладбище, не выли собаки, ночные волки на время залегли, только оборванные бродяги осторожно шастали, прижимаясь к стенам и поминутно оглядываясь.
      – Слышь, мы что так всю ночь бродить будем? – недовольно подал голос Делир, которому пришлась не по душе вся эта затея, и покрепче вцепился в свой лук.
      – А ты не дергайся, – спокойно посоветовал ему Нель, – дольше проживешь.
      – Так и поверил, – пробурчал он в ответ. – Полночи мы уже точно отбродили.
      – Значит осталось совсем чуть-чуть, – скривил губы Арий и вздрогнул – прямо из-за угла донесся истошный крик и тут же оборвался, но следом за ним ночную мглу разрезал следующий, тонкий и пронзительный. Женский.
      Воины сорвались с места, на ходу вытаскивая оружие. Прямо за поворотом перед ними обнаружилась распахнутая настежь дверь убогого домишки. На пороге лежал мужчина, он судорожно пытался подняться, но тут же падал на землю, все его тело представляло собой одну сплошную рану. Он кое-как поднял голову, обращая к ним окровавленное лицо, в вытаращенных глазах застыл ужас. Неожиданно рядом с ним появился смутный силуэт с горящими сапфировыми глазами, изящно взмахнул длинным тонким мечом, лезвие ударило лежащего по шее и потянулось назад, разбрызгивая фонтан живительных капель. Миг он стоял над телом чуть покачиваясь и глядя прямо в глаза Шериану, затем неожиданно чуть кивнул как старому знакомому и отступил назад, растворяясь в полумраке.
      Воины ворвались в лачугу. Делир задержался возле тела, но когда поднял голову, то решил, что лучше бы он этого не делал – там среди разливов собственной крови лежали еще два тела – женщины и маленького ребенка. Их широко раскрытые глаза смотрели в потолок, но если женщина успела почувствовать страх, то ребенок, похоже, даже не понял, что умер, в его маленьких глазках застыло удивление. Нель присел рядом с ними на корточки и вытянув руку закрыл им глаза, резко поднялся и отвернулся, стараясь более на них не смотреть. Шериан напротив не отводил от них взгляда. В комнате все еще стояла атмосфера внезапной беды, поглощающего ужаса, боль от понимания собственного бессилия, и они тянулись к нему, зажигая жажду и синий огонь в черных глазах.
      – Шериан, – Гром тронул его за плечо и воин обернулся. Гром отшатнулся с диким выражением в глазах, бледный воин тут же усилием воли потушил огонь в глазах.
      – Что такое? – спросил он как ни в чем не бывало.
      – Это…показалось, черт, – приглядевшись, он перевел дух. – Тут со страху много чего померещится. Но честное слово, секунду назад мог поклясться, что ты и эти убийцы заодно. Прям чуть удар не хватил, – он прислонился к стене, Нель взглянул неодобрительно и Гром тут же оттолкнулся от нее, разглядывая свою испачканную кровью одежду.
      – Тут все заляпано, – тихо сказал Делир, – прямо мороз по коже.
      – Меня больше интересует, как они отсюда ушли, – шагнул к ним Нель. – Тот убийца просто растворился в воздухе, или мне показалось?
      – Если и показалось, то всем нам, – хмуро ответил Арий, – а точнее, привиделось в кошмаре, потому как ни на что другое это не похоже. Давайте-ка выбираться отсюда, други. Большего сегодня ночью мы уже явно не увидим и не узнаем.
      – А вот мне интересно, – нахмурился Гром, – почему напали на них, а не на нас.
      – Не по зубам, – неуверенно предположил Арий, у которого из головы не выходила легкость убийцы в обращении с оружием.
      – Вряд ли, – покачал головой Нель, – тут что-то другое. Вспомни ту подвыпившую шайку волков. Да, они были пьяны, но не настолько, чтобы совсем ничего не соображать. Черт, да они и мертвые продолжают махать мечом! И их было семь человек. Семь! Тогда как нас сегодня только пятеро.
      – Но трезвых, – вставил Делир.
      – В отношении тебя это не совсем верно, – метнул на косой взгляд Нель. – Ты ж выжрал полбочонка вина. В этом есть какая-то взаимосвязь… Смотрите, одну ночь они ходят по домам, другую – по улицам. Да и с нами опять же связываться не пожелали, хотя могли бы.
      – А почему ты все время говоришь "они", – вставил Арий. – мы все видели лишь одного.
      – Вряд ли это одиночка, – возразил Нель, – да и тот волк видел целую стаю.
      Шериан стоял подле мрачный, если у кого что и не выходило из головы, так это у него тот приветственный кивок тени.
      – Ладно, – негромко произнес Гром, – надо позвать могильщиков, – он огляделся по сторонам. – Тишь и гладь, – мрачно произнес он. – Небось все люди в окрестностях сидят за тремя запорами тихо как мыши и боятся пошевелиться. Только вот стены уже, похоже, не спасают.
      – Кому на роду написано помереть именно этой ночью, – серьезно сказал Арий, – того уже ничего не спасет, ни меч, ни стены.
      Нель метнул на него яростный взгляд.
      – Помолчал бы лучше, чем всякую чушь нести, – упрекнул он. – Если человек хочет жить, то он хоть весь поизвернется, но голову не сложит.
      – Им, значит, – кивнул Арий на распростертые тела, – не хотелось, так что ли?
      – Не хватило силы воли и умения, – пожал плечами Нель. – Битва со смертью – удел воинов, а не обычного люда. Пошли, нужно сообщить князю…
      Потекли быстрые предрассветные часы, несмело выглянуло далекое бледное светило и тут же снова спряталось, словно не желая озарять в этот день землю. Слухи расходились быстро. Многие люди торопливо собирались, убираясь из города подобру-поздорову, купцы с постоялого двора ходили задумчивые, тревожились и за свой товар и за свою жизнь, порой не понимая, а что же, собственно, важней.
      "Словно проклятый", – мелькнуло в голове у Шериана. Как только куда явится, сразу же начинаются бесконечные убийства, погоня за собственной тенью. Хотя появились они здесь раньше, так что может быть и просто совпадением, только не верит он в совпадения. Как бы хотелось увидеть сейчас Тиэла, но он не придет, а жаль…
      – …Я удвою стражу на улицах города, – продолжал говорить князь. – Бросим все силы на сохранение спокойствия людей, они должны знать, что мы не бросим их на произвол судьбы. Я уже обращался к ним, приказал не выходить ночью из домов, но вы сами понимаете, что уследить за всеми невозможно, да и нет у меня столько людей, чтобы выделить охрану каждому дому, даже каждой улице. Пусть запасутся оружием, запрутся в погребе на худой конец.
      – Может временно предложить им перебраться в другое место? – осторожно предложил старший дружинник. – Соседи наверняка пойдут нам навстречу, плюс окрестные села, цепь наших мелких…
      – Весь город?! – покачал головой Грили. – Это безумство. Кто захотел и мог, уже покинули пределы города, но в основном они даже смертельно боясь за свои жизни не уйдут, будут сидеть и дрожать, надеясь, что уж их-то точно пронесет. Мы ведь не любим смотреть в глаза правде, до последнего держимся, хватаемся за соломинку, даже зная, что она нас не выдержит. Мы справлялись и с не такими напастями, выдюжим и в этот раз.
      – Этот колдун, – хрипло проговорил Делир, – которому вы приказали вчера убираться… может попросить его о помощи? Вдруг да подскажет дельную мысль.
      – Да ты спятил, Делир, – резко отозвался князь. – Эти ночные убийцы обыкновенные люди, мы вполне сможем справиться с ними сами.
      – Нам они таковыми не показались, – подал голос Арий. – Ни разу не видел, чтобы нормальный человек вот так проваливался сквозь землю.
      Шериан наконец-то смог ухватить нить разговора, затолкнув подальше неподходящие мысли.
      – Они действительно не люди, – вклинился он. Грили смерил его нарочито безразличным взглядом.
      – Вот как, – ровно произнес он. – Хочешь сказать, что сталкивался с подобным в…- он запнулся, – в западных землях?
      – Да, – коротко ответил Шериан, – они невосприимчивы к любому оружию, их может отогнать лишь магия.
      – Грязное колдовство, – поморщился Грили. – А почему "отогнать", а не убить?
      – Мне не известно средство для их уничтожения, – ответил Шериан
      – А отчего же ты раньше молчал? – князь откинулся на спинку высокого стула.
      – Сопоставлял факты, – не моргнув глазом ответил воин. – Не был уверен…
      – И еще кое-что, – заметил собеседник. – Это твое " мнене известно". Ты что, колдун, а где твой жезл?
      – Я не маг, – склонил голову Шериан. – Это нечто другое. Я иноземец, князь, у меня своя сила, – он сказал это, будучи не вполне уверен, поймет ли его Грили.
      – Вот как, – прищурился тот. – А ты не смотри так, мы тут вовсе не дикие, как вы думаете по ту сторону моря. Все прекрасно знаем и понимаем. Отсутствие магии – это вовсе не признак отсталости, чужестранец, мы долгое время сознательно ограждались от проникновения в нашу жизнь всего чуждого, не свойственного нам. Это порядок, установленный после Далекой битвы, установленный не мной, как ты сам понимаешь. Законы предков не нарушаются. Мы просто другие, так же, как и ты в этом мире. А теперь я желаю знать, правильно ли я тебя понял, ты в силах прекратить убийства?
      – Я встречался с ними дважды, – медленно произнес Шериан, – могу попытаться еще раз, но никакой гарантии дать не могу. Вы действительно не желаете обратиться к тому магу?
      У князя вырвался отрицающий жест:
      – Это прямое нарушение традиций, – пояснил он. – Никаких магов.
      – А как же я? – печально улыбнулся воин.
      – Ты иноземец, это другое дело, твоя сила не враждебна нам… до неких пределов. Люди в помощь нужны?
      – Нет, – покачал головой Шериан, – это слишком опасно.
      – Эй, парень, – возмутился Гром. – Мы что по-твоему, трусы?!
      – Дело не в этом, Гром, – мягко ответил воин. – Вы просто не сможете им долго противостоять. Представь себе неуловимую тень, ты будешь пытаться пробить ее защиту, нанести смертельный по твоему мнению удар и вдруг поймешь, что ты ничто против нее, что ты борешься с воздухом, вооруженным магическим клинком. Только он видим и опасен. Тебя в конце концов загоняют в глухую оборону, но выдерживать долгий натиск уже нет сил. Ты допускаешь ошибку и меч проскальзывает в образовавшуюся щель. И это в том случае, если тебя еще раньше не доконает какой-нибудь магический трюк. А их глаза, ты видишь в них свою смерть, они спокойны и холодны, безразличные взгляды идеальных убийц, жаждущих твоего страха, твоей слабости и крови.
      Арий поежился.
      – Страшно говоришь, Шериан, но если будет действительно нужна помощь, ты скажи. Мы смерти не боимся. Чему быть, того не миновать.
      – Распредсказывался ты чего-то сегодня, – пробурчал Гром. – Давно в харю не получал…
      Арий хотел было огрызнуться, но поймал взгляд князя и со скрипом сжал челюсти. Делир, сидевший рядом с ним, поморщился, как от зубной боли.
      – Итак, этой ночью тени будут охотиться на улицах, – задумчиво произнес Грили.
      – Получается, что так, – подтвердил Нель. – Надеемся, что их планы не изменятся.
      – Что ж, – вздохнул тот. – Нам остается только дождаться темноты…
 
      На пустынные улицах ночного города поселилась могильная тишина, стража ходила едва не на цыпочках, зыркая во все возможные стороны, держались кучно, готовые в любой момент к обороне. Но это главные улицы, где обитала почтенная часть населения, остальным же оставалось уповать лишь на крепкие засовы, а некоторым так и вообще лишь на чудо. Из всех подворотен выползал тихий ужас.
      Они появились внезапно, эти мастера мгновенной атаки, и их ничуть не смутила многочисленность отряда стражи. Воины вздрогнули и сжались в тесный круг, ощерившись во все стороны мечами и кинжалами. Легкий мелодичный смех закружился во мраке, взметнулся ввысь. Их не привлек одинокий воин, МНОГО страха и МНОГО крови – вот что им было нужно. Но Шериан был уже здесь, тени медленно повернулись, мигом почувствовав его присутствие, стража медленно пятилась, план сбивался, но приказы они помнили хорошо. Как только появится шанс – сразу же убираться. Бледный воин посмотрел вперед, что-то странное было в этих воинах, сотканных из ночного мрака, иное, не такое, как в тех, с кем он встречался раньше.
      – Приветствую, – вперед выдвинулась гибкая чуть размытая тень. – И тут же предлагаю уйти. Ты нам не нужен, Шериан, – синие глаза сверкнули морозной стужей. – Уходи! Видишь, не все мы настроены враждебно по отношению к тебе.
      – Уйдите вы, – мотнул головой бледный воин.
      – У нас есть приказ, – медленно ответили ему. – Нарушить его мы не имеем права. Будь благоразумен и уходи, раз дают такую возможность. Что тебе эти жалкие жизни? Если хочешь, присоединяйся к нам, утолим жажду вместе.
      – Нет, – Шериан отшатнулся, почувствовав, как внутри него сразу же всколыхнулась страшная магия теней, пальцы свело судорогой и жуткое желание кромсать и впитывать сок чужой крови вырывалось наружу. Один миг он балансировал на грани перехода в другую сущность, глаза резко сменили цвет, две разные силы боролись, но были равны. Тени заинтересовано наблюдали, они никуда не торопились, зная, что уготованной жертве никуда от них не скрыться. В какой-то момент Шериан пересилил сущность тени, призрачное тело вновь обрело плоть.
      – Жаль, – с сожалением обронил гибкий воин. – Ты мог бы пойти с нами, но не пожелал, а значит мы остаемся, скажем так, противоборствующими силами.
 
      Тень чуть покачивалась подле высокой человеческой фигуры, пристально глядя сквозь пространство.
      – Ты уверял меня, что это должно сработать, – недовольно произнес человек, – Они обязаны были прибегнуть к помощи магов. Я не понимаю, что за проблема возникла так внезапно?
      – О, некоторые устои, – беспечно проговорил мелодичный голос, – не поддаются разрушению. Они становятся лишь еще крепче с каждым годом. Думаю, это как раз такой случай.
      – Раньше ты так не считал, – раздраженно бросил человек.
      – Значит, ошибался, – с легким сарказмом отвечала тень. – Я думаю, пора закругляться. Мы свою работу сделали, результат получили, пора и попрощаться.
      – Меня не устраивает результат!
      – Твои проблемы, – отозвался гибкий высокий воин. – А я забираю своих людей и не советую пытаться меня удержать. Это может кончиться весьма трагично для одного из нас. Естественно не для меня.
      – Прикажи им сначала убить воина, – настаивал тот.
      – Не хочу, – безразлично отозвался воин-тень. – Условия договора выполнены, ты не в праве требовать чего-то еще.
      – Я заплачу…
      – Обойдемся.
 
      – Что вам мешает просто смести меня со своего пути? – непонимающе спросил Шериан. – Почему вы колеблетесь?
      – Мы не получали приказа на твое уничтожение, – ответила колышущаяся тень. – Но если ты будешь препятствовать, то у нас есть на таковой случай некое средство, что не убьет тебя, но вместе с тем и не позволит нам противодействовать. Хочешь узнать какое?
      Воин отступил, прикрываясь защитной силой, но тень покачала головой.
      – Твоя магия слабее нашей, – мягко сказала она. – Так что лучше просто уходи.
      – Я останусь, – твердо сказал Шериан, пальцы левой руки коснулись вспыхнувшего жезла, правая рука крепко сжимала меч.
      Отряд теней придвинулся ближе, на ладонях их поднятых рук разворачивалась тонкая поблескивающая сеть, лишающая силы. Пара мгновений и они подкинули готовую сеть в воздух и она нацелено пошла на воина, расширяясь во все стороны. Сверкающая черная паутина была уже у самых глаз Шериана, он взмахнул мечом, но он прошел сквозь ее волокна, не разрубив ни одного, магия жезла также не действовала.
      Неожиданно тени всколыхнулись и тот, что разговаривал с воином, взглянул на него в упор, протянул ладонь и в одно мгновение развеял сеть.
      – Нам приказано отступить. Задание выполнено, – поведал он. – Так что можешь и дальше охранять свой город. Прощай, Шериан.
      Воин не видел его лица, но почувствовал улыбку.
      – Прощай…
      Призрачный воин махнул рукой, раскрывая проход в свой мир и шагнул в пламя темного цвета, Шериана поволокло за ними, но прямо перед лицом всплыла тонкая сильная преграда, сплетенная одним из ушедших. Проход закрылся, унося воинов с этой земли, но он все еще смотрел туда, пальцы касались тающей преграды.
      Яркие сапфировые глаза внимательно наблюдали за ним со спины, странное выражение сквозило в них – нежность и досада смешались в одно единое чувство. Шериан повернулся, но глаза исчезли прежде, чем он успел их заметить.
      Из-за угла осторожно выглянул молодой дружинник, настороженно двинулся к нему, но Шериан широко улыбнулся и помахал рукой, давая понять, что опасность миновала. Дружинник припустил бегом, за ним показался отряд стражей, с другой стороны вынырнула ночная дружина, замкнув его в коробочку.
      – Ушли? – вытаращив глаза, спросил Гром. – Надо же, первый раз в своей жизни такое видел, что это была за дыра, в другой мир?
      – Они еще вернутся? – перебил его Нель.
      – Не думаю, – с сомнением покачал головой Шериан. – У них было задание, они его выполнили.
      – Ты действительноразговаривал с этим зверьем?! – воззрился на него Арий. – А я думал, померещилось.
      – Они не звери, скорее всего просто хорошие наемники, – мягко возразил Шериан. – У них своя жизнь, у вас своя, но иногда интересы скрещиваются и тогда кто-то должен умереть.
      – Да ну, – недоверчиво прищурился Нель, – интересная мысль…Эй, ребята – окликнул он стражей. – Вы тут оглядите окрестности, и вообще, побродите-ка лучше до утра. Если что – подайте знак, – и им: – А мы к князю. Немедленно.
 
      – …Ну вот и все, – закончил Гром. Стоящий рядом молодой дружинник торопливо кивнул, глядя большими, расширенными от всего увиденного светлыми глазами и восторженно покосился на бледного воина с иссиня-черными волосами до плеч.
      – Значит миром разошлись, – прохладно заметил Грили и досадливо поморщился.
      – Сейчас я уже точно могу сказать, что не смог бы противостоять им. Раньше я сталкивался с тенями, но они… были другими. Другими по силе, возможно даже по сущности. Может, это и к лучшему, что все так вышло.
      – Может и так, – неохотно согласился князь. – В любом случае я рад, что все закончилось…хотя бы на время. Спасибо, Шериан. Я знаю, что ты мог бы этого и не делать.
      – Не мог, – ответил воин, – это было бы подлостью.
      – В самом деле? – приподнял брови тот. – А мне казалось, что западные земли только на этом и основаны, на грязном колдовстве, интригах, изворотливой подлости, хаосе.
      – Хорошие люди есть везде, – серьезно ответил Шериан. – Например, император Краен, – князь поморщился при упоминании этого имени. – Просто иногда все мы совершаем ошибки, пытаемся сделать как лучше, а в итоге все летит к чертям. Главное вовремя оглянуться и понять, что что-то не так. Вот я сейчас говорю это, а сам не уверен, смогу ли в подобной ситуации вовремя остановиться, – с улыбкой закончил он.
      – Сможешь, – дружелюбно ответил князь, из его глаз ушла напряженность. – Знаешь, Шериан, я тоже кое-что понял. Не все чужестранцы одинаковы, тебе я буду всегда рад. А насчет Краена…ты говорил так, словно знаком с ним лично и достаточно долго?
      – Три года, – ответил воин.
      – Я слышал, что там происходит, – медленно проговорил Грили, вмиг уловив всю недосказанность. – Ты вернешься туда, Шериан. Не сейчас, еще слишком рано, но ты возвратишься к своему императору, пусть даже для того, чтобы принять его последний вздох. И когда тебе надо будет куда-нибудь уйти, приезжай сюда.
      – Благодарю, князь, – поклонился Шериан, на душе стало необыкновенно легко. – Ваши земли – настоящий маленький уютный мир, я никогда еще не чувствовал себя настолько дома, как здесь.
      "Разве что в Ризморе", –пронеслось в голове.
      – Ну вот видишь, Шериан, – улыбнулся князь, – какое сегодня знаменательное событие: в кои-то веки нашли общий язык человек с западных земель и человек с восточных. Это надо отметить, – он протянул ему тяжелый золотой кубок, доверху наполненный терпким вином. – Присоединяйтесь, друзья, – позвал он застывших как истуканы воинов, судорожно пытающихся уложить все услышанное в одну ровную линию.
      При словах князя их лица просветлели и теплая комната сразу же напиталась веселыми мужскими голосами, смехом и чуть хмельным радушием.
      Дни и ночи относительного затишья шли упругим шагом, жизнь налаживалась, приходила в свое обычное движение. Время бежало быстрой струйкой золотистого песка меж пальцев, но если здесь жизнь становилась все спокойней, то западные земли все сильнее шатались, что-то подрывало их незримые устои, пусть и не такие осязаемые, как здесь, но не менее крепкие. То, что должно было стать великой империей, рассыпалось в своем основании, медленно, но неотвратимо, это еще не было заметно, но уже давало крохотные разрушительные трещинки, все более расширяющиеся кверху. Но этой сейчас. Никто не знал, что в скором времени они сгладятся, исчезнут, а жизнь станет совсем другой.
 
      Волки тихо рыскали по ночам, вливаясь в свой обычный ритм работы, их глаза уже обрели былую зоркость, а пальцы крепко сжимали тонкое отточенное лезвие. Они были такой же неотвратимой стороной любого города, как его нищая часть. Все хотят жить лучше и добиваются этого каждый по-своему, а кто-то не добивается вообще, предпочитая считать, что во всем виновата судьба, жизнь, кто угодно, но только не они. Ночь всегда было могущественней дня, тьма поддерживала свет, будучи намного более гибкой, умной, вечно молодой, и ее притяжение всегда находило тех, кто готов был ей служить. Не было бы тьмы – рухнул бы свет, потому что нет добра без зла, есть те, кто не желает этого видеть. Ночь – это взлет, день – всегда падение.
      Темная корчма в отличие от многих не понесла никаких убытков, ее хозяин – тщедушный человек, не пожелал прикрыть заведение ни на одну ночь, чем мгновенно воспользовались выползшие из нор волки, вооруженные до зубов, следуя простой истине – вместе не так опасно, как по одиночке. Вот и сейчас корчма была битком набита и понемногу стали вспыхивать ссоры, ознаменовавшие собой конец как всеобщего затишья, так и временного перемирия. Пятеро воинов спокойно наблюдали за ними из своего угла. Ночь предстояла долгая и скучная.
      – Толь пойти рыло кому начистить, – зевнул Арий. – Если дело так дальше пойдет, то в нас просто отпадет необходимость. Ну кто бы мог подумать, что все это так повлияет на людей, прямо идеал вокруг, – два волка за соседним столом словно услышав его слова ощерились друг на друга и схватились за короткие ножи.
      – Ага, – согласился Нель, – прямо полный идеал, ни греха за спиной. Но так подумать, может, пришла пора и впрямь податься куда подальше, в какой-нибудь запущенный городишко, трижды опоясанный отъявленными головорезами. Как-то поизвелось здесь доброй работы, этак мы до уличного мордобоя на спор опустимся, да и перед князем неудобно, вроде как зазря свой хлеб едим.
      – Не зазря, – возразил Делир, – мы ж спокойствие храним.
      – Тоже мне хранитель нашелся, – отозвался Гром, – при нынешних обстоятельствах со всем этим вполне может справиться городская стража. Так что прав Нель – пора уходить.
      Шериан молча воспринимал их планы, покидать город у него пока не было особого желания, да и странным было это затишье, как бы не перед большой бурей.
 
      Высокий человек обернулся к группе магов в разноцветных одеяниях, двое молодых, но талантливых взирали на него с восхищением, как подобранные на улице щенки, а вот четверо пожилых в серых накидках глядели исподлобья, недовольно поджав губы.
      – А это не будет расценено как враждебный жест? – поинтересовался один из них. – Мы хотим быть уверены в своей безопасности.
      – Ваши жизни для меня ничто, – холодно ответили им, – с какой стати они должны меня волновать? Вы когда-то по своей воле вступили в наши ряды, вверяя нам и свою силу и свою жизнь.
      – Тогда было другое время, и у нас не было большого выбора. Память была еще слишком молода, чтобы у одиноких магов оставалась хоть какая-нибудь надежда на будущее. Что такое наша сила – это энергия тела, а когда немощно тело, пропадает и способность обороняться. Нас взяли бы количеством озверелые крестьяне. Это была ваша война, мы никогда не имели с ней ничего общего, но ненависть тогда была обращена против всех нас. Мы просто нуждались в защите.
      – И вы получили ее, – от улыбки собеседника веяло прохладой, – пора бы и расплатиться.
      – Интересно за что? – процедил старый маг. – За развал нашего древнего ордена?! Нас осталась горстка и мы как могли оберегали последние крохи от воздействия этого мира, но пришли вы, развязали войну и ушли, а уничтожили нас. Мы платили за ваши грехи кровью своих братьев, а теперь ты говоришь, что мы вам еще и должны?!
      – Именно так, – нагло ответил ему темный силуэт.
      – Мы уходим, – глухо бросил тот и повернулся к нему спиной.
      – Не так быстро! Вы принесли клятвы, сделаете еще шаг и умрете, а вы ведь так дрожите за свои драгоценные жизни, жалкие крупицы своих знаний.
      – Мы уходим, – повторил маг, – тепло уже едва тлеет в наших телах, днем раньше, днем позже, какая разница?
      – Ну хорошо, – голос стал гибким, как тонкий лист стали. – А что, если я предложу вам сделку? Выполните это задание – и можете идти. Я ведь знаю вашу мечту. Возродить орден, собрать его разбросанные осколки в единое целое, разыскать оставшихся, пусть детей, внуков, в коих мало от той крови, что принадлежала когда-то их предку.
      Маги замерли, быстро переглянулись.
      – Без обмана, – тихо произнес голос за спиной. – Я редко и неохотно даю обещания, но всегда выполняю.
      – Хорошо, – медленно произнес обладатель серого плаща, – мы сделаем, что ты хочешь, – он обернулся. – А мы знаем твою мечту – истребить людей в этом мире, создать идеальные магические земли, отомстив за долгое унижение, за потерю могущества. Жажда истребления живет в тебе и гложет уже очень давно, не дает покоя. Ты сходишь с ума. Берегись, ты стар, а ведь есть молодые, сильные, они еще подождут и вырвут у тебя власть, им чужда твоя месть, они хотят жить в относительном покое. Как только ты уйдешь, они пойдут на многие уступки и все распадется.
      – Я еще жив и умирать не собираюсь и многим готов пожертвовать, как и все стихийные. Даже вы не знаете и не понимаете всего. Мне нескоро придется уйти на покой.
      – И все же все мы смертны, – печально отвечал маг и в его мудрых старческих глазах мелькнули тысячи прожитых лет. – А жаль…
      Серый отвернулся и пренебрежительно скрививший губы Свион не увидел выражение крайней удовлетворенности на его лице и не понял, что вся эта немощность была тонко рассчитанной игрой для него одного.
 

 
      Земли князя Радия расстилались сочным зеленым покровом до самого горизонта, но были на редкость мало заселены – один крупный город, он же главный, и раскиданные вокруг мало защищенные села и пара крохотных городков, больше похожих на расстроившиеся деревни. Они часто подвергались нападению со стороны своего старого противника и непосредственного соседа, но князь Грили, заинтересованный в сохранении малого княжества, как дополнительной преграды, всегда старался разрешить дело миром, когда же увещевания не помогали, крепкий кулак его многочисленной дружины и отряды наемников отбрасывали врага за пределы этих земель, правда на крайне непродолжительное время.
      Небольшой отряд дружинников из десяти человек осторожно двигался по открытому пространству, внимательно осматривая окрестности. Вдали показался город, окруженный крепкой стеной и рвом, мост был поднят.
      Старый дружинник, ехавший во главе отряда, натянул повод, конь слегка взбрыкнул, косясь злым глазом, но покорно остановился.
      – Дружище! – махнул ему со стены воин в кожаных доспехах, дружинник помахал в ответ.
      – Опускай мост! – проорал он. – Коль не заржавел.
      Мост стал медленно клониться вниз, издавая невообразимое визжание. Воинов передернуло.
      – Ну будто тупым ножом по горлу, – вполголоса пробормотал один из дружинников.
      Кони пугливо ступали по узкому мосту, темная вода колыхалась внизу.
      – Кабы не провалиться, – прошептал Арий, – этому городу лет пятьсот, не меньше, и с тех пор ничего не меняли. Наверняка все насквозь прогнило.
      – Не каркай, – одернул его Гром, – а то щас в зубы дам.
      – Душа-человек, – усмехнулся Нель. – А если правда, Шериан, – обернулся он к воину в черной коже, – то позапрошлым летом здесь народ ихний малость притонул, кой кого конечно же выловили, но остальные, говорят до сих пор там, – он указал вниз. – Как видят, что по мосту кто-то идет, цап за ногу и под воду. Размножаются.
      – Тьфу ты, – Гром повернул к Нелю красное от злости лицо. – Как тебе язык до сих пор не отрезали, поражаюсь.
      – Ты че, – удивился тот, – нечисти боишься? Да я пошутил…а может и нет, просто так люди ж болтать не станут, значит было что-то.
      – Утешил, – буркнул великан. – Ты, кстати, к краю ближе всех, – невзначай заметил он, – и мне кажется, что я там вижу что-то зеленое и волосатое.
      Нель глянул вниз и ткнул коня каблуком в бок, смещаясь к середке.
      – Ты что, – насмешливо спросил Гром, – нечисти боишься? – и расхохотался.
      – Да идите вы…- поморщился тот
      Они въехали в город, народ оторвался от дел, кто-то глядел с улыбкой, кто-то приветственно махал рукой, большую часть отряда жители знали давно и всегда были им рады. Старый воин спустился со стены и обнял спешившегося дружинника.
      – Что-то часто мы стали с тобой видеться, дружище, в последнее время, – негромко произнес он. – Даже и не пойму, толь хорошо, толь плохо. Ладно, пошли, с князем увидитесь. Только вы поосторожнее, совеем он стар стал и раздражителен. Чуть что, всех гонит прочь.
      Шериан лениво скользил взглядом по ветхим домишкам, узким улочкам и непроизвольно сравнивал пять городов – Венур, Миньер, Ризмор и эти два. Получалось что-то совсем дикое.
      Двор князя был хоть и покрепче и пошире остальных, но в основном такой же грубый и неприглядный, зато дружина стояла сытая, довольная, с хорошим вооружением, все в добротных кольчугах. Да и вообще внимания здесь стоили лишь они и стена, сработанная на совесть трудолюбивыми предками.
      Воин с ворот подошел к дремлющему старику. В просторной комнате было на удивление тихо, сварливый Радий опять всех выставил вон.
      – Князь, прибыли люди от князя Грили, – вполголоса проговорил дружинник, нагибаясь к его уху, но неожиданно резко выпрямился и побледнел. Старый Радий был мертв.
      – Отец! – ворвался молодой воин, застыл на пороге, внимательный взгляд сощурившихся глаз остановился на почившем князе. Старый дружинник медленно повернулся к нему и согнулся в низком поклоне.
      – Приветствую нового князя Итона, – тихо произнес он и вышел вон.
      Воин обвел оставшихся победным взглядом, неприятно рассмеялся, в глазах зажглись красные искры.
      – Наконец-то наши земли вдохнут жизнь полной грудью, – мстительно произнес он, бросив презрительный взгляд на тело отца. – Нам больше не нужны ваши подачки, – резко заявил он, – я сделаю все, что не удалось моим слабым духом предкам.
      – Что ты хочешь этим сказать, Итон? – нахмурился Гром. – И какие подачки ты имеешь в виду?
      – Эти ваши миротворческие отряды, милостиво посылаемые князем Грили, – ответил тот. – Более вы не имеете права нарушать наши границы, иначе с вами поступят, как с врагами. Эти земли станут сильными, нам больше не нужна ничья помощь, – он потер руки, в глазах загорелся нехороший огонь. – Наконец-то, – выдохнул он и широко улыбнулся.
      – Отчего такая ненависть? – непонимающе спросил дружинник.
      – Надоело пресмыкаться. Немощность отца, его запреты душили меня, он сам не понимал, что загоняет свои земли в рабство. Еще чуть-чуть и Грили надоело бы играть благодетеля и тогда мы оказались бы меж двух сил, нас бы просто смяли.
      – Ты не прав.
      – Да ну, – усмехнулся Итон. – Это ваше мнение. А теперь прошу покинуть мои земли и немедленно.
      – Как хочешь, – старый дружинник кинул на него последний взгляд и направился к выходу. – Я надеюсь, что твой отец найдет свое упокоение в земле и его не будут мучить угрызения совести и стыд за твое поведение.
      Воины в полном молчании шагали по узкому полутемному коридору, подле крыльца их уже ждали молодые дружинники, держа в поводу коней. Шериан легко вскочил на своего серого жеребца, нетерпеливо гарцующего и бросающего по сторонам откровенно враждебные взгляды.
      Отряд мрачно отправился в обратный путь, за спиной раздался приветственный рев дружины нового князя, давно и свято ей уважаемого и любимого, ведь они были его детищем, его силой, его поддержкой, для них он не жалел ничего, переступая через тело отца и его законы.
      Вновь заскользили бедные домишки, люди провожали их удивленными взглядами, не понимая столь скорый отъезд.
      Шериан оглянулся, улицы слились и резко раздвинулись и он словно воочию увидел лица молодых дружинников, их беззаветную преданность в глазах, медленно сменяющуюся неким новым смутным чувством, готовностью хоть сейчас убивать. Эта жестокость уже поднималась из их душ, хотя они сами еще этого не осознавали, а группа пришлых наемников улыбалась, по-волчьи скаля зубы, в глазах сверкала откровенная насмешка, тщательно скрываемая полуопущенными веками, пальцы лежали на рукоятях мечей. И холод, холод медленно поднимался от земли, густой промозглый туман будущих смертей. Как знакомо, боль снова кольнула сердце. Все это было, уже было, но повторяется снова и снова. Вроде бы он ни в чем и не виноват, но что-то не дает покоя, грызет, погребает заживо под нескончаемой тяжестью жестокости этого мира.
      Раздался гневный вскрик и вороной резко поднялся на дыбы. Шериан едва успел крепко сжать поводья, сапфировые глаза встретились с другим глубоким взглядом древнего старика, хотя на вид человеку в сером плаще было лет сорок. За его спиной остановились еще пятеро всадников, двое из них в синих плащах магов воды. Все пространство будто мгновенно заполнила оглушающая свирепая сила, странное месиво с яркими вкраплениями магии водяных, тоже далеко не слабых, хоть и молодых.
      – Смотри куда едешь, воин-тень, – негромко пророкотал маг в сером, – еще зашибешь кого ненароком.
      – Извините, – спокойно ответил Шериан, не отводя потемневших глаз и стараясь не выдать своего замешательства.
      – Не беспокойся, – миролюбиво ответил маг на его немой вопрос. – У всех нас есть свои тайны и своя судьба. Ступай с миром.
      – Мне казалось, что эти земли закрыты для магов, – ровно произнес воин.
      – Уже нет. По крайней мере здесь.
      – Эй, Шериан! – крикнул издалека Нель, разворачивая коня. – Проблемы? – он подъехал ближе, за его спиной выстроился весь отряд, меряя враждебными взглядами магов.
      Серые ждали молча, храня невозмутимое выражение лица, тогда как молодым стихийным не терпелось показать свою силу этим грубым воинам, губы их презрительно кривились, пальцы тискали длинные тонкие жезлы.
      – Не всегда, когда льется кровь, прибавляется сила, – негромко сказал бледный воин.
      – Но иногда только через пепел погребальных костров можно достичь вышей цели, – в тон ему ответил старый маг и четыре всадника в серых плащах подняли на него бездонные глаза, в глубине которых засиял мягкий свет. – Ты еще поймешь это. Скоро.
      Резко потемнело, тяжелые грозовые тучи свернулись в тугой жгут, готовые в любой миг обрушить острые осколки зеркальных брызг. Один из стихийных высоко вскинул руку со сверкающим стержнем и напор силы был так велик, что превратился в вихрь, напугавших коней дружинников и распахнувший плащ Шериана. Серый маг вцепился изумленным взглядом в жезл бледного воина, совершенно не похожий на творения стихийных и качнул головой. Воин тут же запахнул плащ, сердито сверкнув глазами.
      – Могущество темных, слившееся с магией теней – убийственная сила, – заметил серый. – Хватит! – стегнул он резким окликом водного и тот тут же растерянно опустил руки, но в голубых глазах мелькнула непокорность.
      – Колдовство, – сплюнул главный дружинник, – в двух шагах от наших земель. Как же быстро проникла сюда эта зараза! Ну ничего, у нас бы этот фокус не прошел. Один ваш уже показал свое полное… бессилие.
      – Время не стоит на месте, – надменно сказал стихийный. – Скоро все здесь будет наше и вы подчинитесь нашей мощи, нашей вечной магии.
      – Да я скорее тебе сейчас глотку располосую, – угрожающе произнес Гром и ткнув коня каблуками, выдвинулся вперед, но Шериан протянул руку и крепко сжал его плечо.
      – Не стоит, – сорвалось с его губ. Великан заглянул в его вспыхнувшие синие глаза, побледнел и молча повиновался.
      Два отряда осторожно разъехались, последними отступили друг от друга Шериан и старый маг, продолжая глядеть в упор, словно надеясь отыскать в глубине глаз ответы на мучавшие вопросы.
 

 
      Шериан сидел на берегу быстрой речушки, напряженно вглядываясь вдаль и подкидывал на ладони отполированную водой гальку. Что-то происходило там за морем и что-то происходило здесь, совсем близко от него. Размахнувшись, он зашвырнул камешек в середину потока и тот без единого всплеска сразу же ушел на дно. Поднималась магия, медленно и неотвратимо захватывая новые земли, находя неожиданных союзников, и стоит за этим Свион.
      Каким же мрачным было возвращение их отряда, словно они стали вестниками скорых изменений, а князь принял все это молча, только морщин на лбу прибавилось, да в глазах появилась странная уязвимость, будто внезапно ощутил собственную слабость. Но все это лишь на мгновение и поднялся он уже прежний, сильный и уверенный, расправив широкие плечи, он ничуть не сомневался, что новоявленный князь будет одинок в своем стремлении подражать западным землям, его просто не примут таким и тогда в дело вступит его молодость и желание отомстить. Как бы ни сильна была его дружина, сколько бы наемников он ни мог себе позволить, этого все равно будет мало, чтобы справиться со всеми ними, особенно учитывая то, что они уже предупреждены о его возможных действиях. Теперь остается только ждать.
      Шериан вспомнил серых магов, как его поразила обволакивающая их магия древности, глубокая засасывающая сила воли. Они не хотели делать то, за чем им сюда послали, но существовало нечто, заставляющее их следовать приказам. Он поднял руку, пальцы на ярком свету стали прозрачными, невидимыми. Шериан наклонился над беспокойной речной гладью, пытаясь уловить свое отражение и вода на миг замедлила свой бег, расплываясь в округлое зеркало, отражающее пронзительный взгляд синих глаз, повисших в воздухе. Он уже неплохо наловчился переходить из одного состояния в другое и с каждым разом жажда все меньше мучила его, отодвигаясь куда-то вдаль, но он знал, что стоит позвать ее и она явится, в одно мгновение заполнив всю его сущность. Воин закрыл глаза, представляя себе высокие городские стены, поднятый мост и крыльцо княжеского двора.
      Синие глаза распахнулись, вбирая в себя пространственный перекат, река исчезла, он стоял на одной из узких улочек, но сила была не здесь, она тянула его за собой, указывая верное направление. Маги разместились в единственном на весь этот городок грубо сработанном постоялом дворе, при виде которого молодые стихийные презрительно поджали губы, а поднявшись в свои комнаты сразу же стали наводить магический порядок, лишь бы не видеть окружающую их грязь и разруху. Слишком привыкли к роскоши и довольству.
      Прозрачная тень скользнула в распахнутую настежь дверь, всплыла по крутым трухлявым ступеням, безошибочно нырнув в обиталище серого, стоявшего к нему спиной.
      – Ну что ж, приветствую тебя еще раз, воин, – повернулся к нему маг развалившегося ордена. – Знаешь, те два выскочки как раз заканчивают сооружение гигантского защитного купола вокруг этого места, – он широко развел руками. – Я посоветовал им включить в него элементы защиты от теней и темных, но они отмахнулись, сказав, что тем здесь ловить нечего, но все таки, кажется, я заставил их призадуматься над своими словами, так что быть может в следующий раз ты не сможешь так легко проникнуть сюда, да еще вдобавок и получишь серьезные увечья. Ты ведь не думаешь, что неуязвим? Убить не убьет, но лазить куда не следует охоту отобьет.
      Тень сгустилась до видимого состояния, но обретать плоть не спешила.
      – Не доверяешь, – заметил серый, – оно и правильно. Я порой сам не знаю, что у меня на уме.
      – Я пришел просто поговорить, – тень беспокойно качнулась из стороны в сторону, стихийные послушались совета и вплели какое-то неприятное заклятье и Шериан почувствовал себя крайне неуютно. Интересно, а выбраться отсюда он сможет?
      – С минимальными потерями при достаточной ловкости и быстроте, – чуть насмешливо проговорил серый так, словно подслушивал его мысли. – Итак, о чем будем беседовать?
      – Вас послал Свион?
      – М-да, наша беседа с самого начала больше напоминает допрос. Да, нас послал ВерховныйСвион, – выговорил он с явной иронией
      – Вы ограничитесь только владениями князя Итона или будете продвигаться дальше?
      – А вот это, уважаемый, вас не касается, – голос мага стал еще мягче и дружелюбней. – Планы – это всегда планы, и они должны быть закрыты от посторонних лиц Беспокоитесь за свой покой? Знаете, иногда людей очень сильно ломают внезапные трудности, пройденные ими очень тяжело или не пройденные вовсе, и смерти окружающих, вроде бы и не зависящие от конкретного человека, но оставляющие в его сердце маленькие незаживающие шрамы. Вы несколько иное дело, вы принадлежите другому миру, но воспитаны были в этом, потому и совмещаете в себе две половинки – сущность человеческую, воспитанную, и сущность изначальную. Вас может тянуть то на убийства, то внезапно бросать на защиту слабых. Неопределенность – вот что мешает вам. Нужно принять одну из сторон, желательно конечно же изначальную, как предопределенную с самого начала, но дело это сугубо ваше. А до тех пор вы так и будете метаться, чувствуя глупую ответственность за тех, кто сам вершит свою жизнь.
      – Разве человечность – это плохо?
      – Это слабость, составляющая корень будущей ошибки. Вот вы примчались сюда, боясь, что завтра быть может от владений князя Грили не останется и камня на камне, а те, с кем вы ехали пару дней назад погребет земля и вот вы взваливаете на себя этот груз своей человечности, пытаясь предотвратить неизбежное. В этом ваша слабость и ваша ошибка, ведущая к смерти. Нельзя отвечать за весь мир, можно помогать, но очень аккуратно. Люди порой бывают так подозрительны и полны предрассудков, вас могут не так понять.
      – Что же мне делать? – тяжело вздохнул Шериан. – И мой мир, где он?
      – Что касается первого вопроса, то просто ждать, время покажет вам верный путь, а мир… ваш мир – обитель теней, идеальных наемных убийц. Но пока вы такой, как сейчас, он закрыт для вас. И Шериан, не вините себя ни в чем, этот мир, как и многие другие в свое время, переживает пору нарушения всеобщего порядка. Войны, стычки, злоба и неуверенность людей протянулись через все города. Это необходимость, и она пройдет, но думать, как жить дальше нужно уже сейчас. Нам нужно возрождать орден, стихийным восстановить свою силу, людям обрести независимость. Мы все правы, но по-своему. Поверь, ты не задержишься здесь долго, скоро тебя потянут к себе хрустальные нити, – туманно закончил он. – Твоя война не здесь.
      – Спасибо, маг, – устало поблагодарил его воин. – Я только начал чувствовать себя молодым, как вдруг снова стал стариком.
      – Мы все стары душой, Шериан.
      – Что такое эти хрустальные нити?
      – Узнаешь в свое время, а теперь уходи, сейчас явятся стихийные.
      Он был прав, их приближение чувствовалось все сильней. Тень метнулась к стене, растворяясь в воздухе, просочилась сквозь стены и рванулась к выходу, проскальзывая сквозь шелковистые нити магического плетения. Сильное жжение охватило все тело переходя в сильный жар. Тень повела рукой, на ходу открывая пространство и ныряя в него, как в колодец со спасительной водой, и в то же мгновение жар исчез, но он сбил путь переката и вместо берега Шериан оказался во дворце Краена. Мелькнуло побледневшее лицо императора, встретившегося взглядом со знакомыми сапфировыми глазами, фигуру стоящего напротив Свиона тут же скрыл плащ окутавшей его силы, но пространство уже подхватило Шериана, забрасывая его в лабиринт нищих домов. Люди испуганно закричали и отшатнулись от невесть откуда взявшегося воина с длинными черными волосами.
      – О, старый знакомый! – воскликнули за спиной и рядом оказался тот самый волк, что помог ему выбраться во время пожара. – Эффектное появление, Шериан, смотри, как бы князь не причислил тебя к магам. Сильно не поздоровится. Эй, ты в порядке? – встревожился он, глядя на запрокинутое серое лицо воина. Одной рукой он держался за стену, другой стискивал жезл под плащом. Перекат высосал из него добрую часть магической силы и это резкая пустота горела нестерпимой болью, слабость подкатывала наравне с безумием. Страшно захотелось крови. Он бессознательно потащил из ножен черный меч, но его руку тут же перехватили.
      – Ты что, спятил?! – яростно зашипели в ухо. – Еще одно неосторожное движение и тебя посекут на мелкие части, невзирая на дневное время. Это тебе не княжеский двор, тут суд скор и немилосерден. Выпустят кишки и все дела.
      – Это еще кто? – сзади подошли семеро хорошо вооруженных людей, встали полукругом. – А, Серый, что ж ты молчишь?!
      – Я его видел, – вклинился чей-то восторженный голос. – Это он тех убийц убрал, что народ кромсали. Из ночной дружины, они часто захаживают в ту корчму, где мы собираемся.
      – Вот оно что, – протянул главарь, внимательно разглядывая бледного воина, его замутненные мукой черные глаза, и вдруг резко мотнул головой, приказывая своим людям отступить. – За это спасибо, парень. Тебе мож чем помочь? Ты, я слыхал, Серого своим дружкам не заложил, а мы добро помним и всегда платим. Проводи его, Серый, – отрывисто приказал главарь, – сам не дойдет, по глазам вижу. На ногах еле держится, а за меч ухватился. Уважаю, – и отступил назад, провожая их чуть настороженным взглядом…
 
      Голова болела так, что впору было от нее избавляться, пустота кое-как затянулась, оставив отзвук тянущей далекой слабости, далекой, но настойчивой. Шериан осторожно спустился вниз, стараясь не шагнуть мимо широких ступеней, в глазах двоилось, все виделось каким-то мрачным и запущенным. Жутко захотелось выть от всей этой непроглядной мглы. Он опустился на ближайшую скамью, рядом тут же оказался хозяин, глядел с искренним состраданием и от этого на душе стало еще чернее.
      – Вина, – хрипло потребовал Шериан и крепко сжал пальцами виски. В какой-то момент показалось, что еще немного и она рассыплется на части.
      – Ты чего, – весьма ощутимо хлопнули его по плечу, – пировал вчера на славу, а что ж нас не позвал?
      У воина вырвался непроизвольный стон, голова словно покатилась по столешнице, в глазах помутилось до черноты.
      – Осторожнее, Гром, – укоризненно взглянул на великана Нель, усаживаясь напротив. – Что-то мне подсказывает, что ты его едва не прикончил и дело тут не в хорошей попойке.
      – Извини, Шериан, – встревожился тот. – Я как-то не подумал. Случилось что?
      – Я вчера хотел оказаться в одном месте, – выдавил воин, пряча глаза, – но не смог.
      – Город Итона, – догадался Арий. – М-да, жаль. Похоже, эти маги постарались на славу, князь вот тоже тревожится, с границы идут тревожные вести – Итон окружил себя двумя отрядами наемников по двадцать человек каждый и многочисленной дружиной, но это еще не конец. И откуда только деньги берет? Получилась весьма впечатляющая армия. Как бы скоро не запылали костры.
      – Запылают, – хрипло проговорил Шериан, уставившись мутным взглядом в кубок с темным вином. – Я в этом уверен
      – Нас просто так не взять, – мрачно произнес Нель. – Князь готов ко всему, он не даст захватить наши земли проклятым колдунам…
 
      Ярко пылала земля, ровной волной катясь прямо от границы к середине княжества. Темный огонь серых радостно заглатывал распростертые тела посланцев князя Грили, попытавшегося предложить мир, и ясные, высоко взлетающие языки пламени были тому наглядным ответом. Огненная волна подкатывалась все ближе, сжимая города в тиски. Слившаяся магия Шериана и темных магов замедляла ее ход, но не могла полностью нейтрализовать, выгорали дома, посевы, десятками гибли люди, не успевшие или не пожелавшие уйти. Пала сеть взаимоподдержки мелких городов, задыхающихся от густого едкого дыма. Люди обращали слезящиеся воспаленные глаза к черному небу, моля его о долгом ливне и их услышали. Стихийные. В жестоких голубых глазах блеснуло яростное веселье, ленивое движение слабых рук швырнуло на землю ледяной дождь острых прозрачных капель, длинных и отточенных до сверкающих граней. Шериан, пытаясь удержать напор огня, потянулся к десяткам бездонных от полного отчаяния и ужаса глазам, пепельным лицам. Он черпал из тела жизненную силу, сплетая ее с магией жезла, он создал тепло, способное растопить ледяные иглы, и отправил его навстречу творению стихийных.
      – Ваш дождь не дойдет до цели, – сухо проинформировал глава серых магов одного из водных.
      По лицу того скользнуло пренебрежительное выражение и он повернулся к магу спиной. Серый слегка усмехнулся и обратил видящий взор к сверкающим иглам, падающим отвесно на запрокинутые в диком ужасе лица людей. Они были уже совсем рядом, когда теплая волна подхватила острые осколки в свои объятия, превращая в капли теплого дождя, сплошной стеной обрушившегося на жар пламени. Густые клубы пара со злобным шипением вырвались в небо. Шериан покачнулся и тут же ощутил сильную руку на плече, не давшую ему упасть. Князь тревожно смотрел в его потемневшие синие глаза, напоминающие ночной небосклон, а там, вдалеке, лица стихийных искривились в страшной злобе. Старший из водных молниеносно развернул перед собой струящееся зеркало – отражение лица того, кто сумел им помешать.
      – Иноземец, – процедил он. – Да когда же вы выведетесь,- и повернул голову к группе серых. – Да помогите же!
      – Силенок не хватает? – иронично рассмеялся серый. – Мы делаем только то, что сами желаем, молодой человек. Этот воин – ваша задача.
      – Ну и не надо, – губы водного свела злая судорога. – Сами справимся. Давай, брат, – схватил он руку второго стихийного, два жезла слились в один. Их светлые глаза зажглись голубым огнем, от рук потекла сквозь пространство жидкая молния, стремительная, готовая к броску.
 
      – Они послали новый удар, – прошептал Шериан князю. – Он направлен прямо сюда. Мне его не отразить.
      Звенящее пространство резко раскрылось, выбрасывая смертоносное оружие в лицо воина. Шериан резко оттолкнул от себя князя, но сам увернуться уже не успевал. Время словно замедлилось, он видел молнию перед самыми глазами и хищный ледяной наконечник, целящий ему в лоб внезапно взорвался, выбрасывая на него извивающиеся отростки. Они рвались вперед, пытаясь выколоть глаза. Он молниеносно перешел в тень и лишь тогда понял, что все равно остается уязвимым. Чьи-то сильные руки отшвырнули его прочь так, что его несколько метров пронесло по булыжной мостовой. Подняться он уже не смог.
      Оттолкнувшая его рука, видимая лишь по локоть, раскрытой ладонью приняла длинные отростки, сильным толчком впихивая их обратно ей в пасть. Сверкающая лента смялась об внезапное препятствие, превратившись в скользкий комок грязной воды, собравшейся в бесформенный шар. Ладонь сжалась, гася последние сопротивления. Легкий пар взвился над рукой и когда ладонь раскрылась, она была пуста. Сердитый сапфировый взгляд метнулся к телу Шериана и мигом померк.
 
      Стихийные потрясенно опустили руки и испуганно переглянулись, их единый жезл мелкими осколками посыпался в пыль. По лицу серого прокатилась мгновенная судорога, глубокие глаза далеким взором скользнули по неподвижному телу Шериана и он кинул своим на странном наречии короткий приказ. Унявшаяся огненная волна восстала из пепла и продолжила путь.
      – Воин жив, – покосился серый на стихийных. – Слаб, но жив. Добейте его. Будьте же хоть на что-то способны! – презрительно бросил он.
      Водные гордо вздернули подбородки, губы задрожали от унижения и ненависти, но Свион выбрал их не случайно, потеря жезлов оглушила их, но не уничтожила. С неба низвергнулся водяной смерч и стремительно поплыл над огненным полем к главному городу.
 
      Шериан тихо застонал и поднял голову, сознание прояснилось и его тут же охватил озноб от огромного выброса чужой силы. Ему не нужно было смотреть вверх, он и так знал, что на них идет.
      – Это смерть, – прошептал Грили.
      – Нет, князь, – сцепив зубы воин поднялся на ноги, рывком расплываясь в тень. Смятое смерчем пространство радостно приняло его в себя, высасывая жизненную силу, но воин скользнул меж жадных челюстей, сметая запертые перекатом ворота. Свежесть, дурманящая прохлада ударили его в грудь, стихийные вскинули изумленные глаза, руки скрестились в защитном движении, но это не помогло. Черный пламенный клинок бросился вперед, выпущенная жажда заметалась в поисках наживы, заглатывая внезапный страх водных, их слабость, близость смерти. Лезвие рассекло их голубоватый защитный щит, рванулось слева направо, глубоко вгрызаясь в сладкую плоть, сокрушая кости. Вихрь черных капель взвился вокруг тени, щедро питая ее свежей силой. Два изуродованных тела падали друг на друга, в светлых глазах застыл животный ужас и в то же мгновение водяной смерч развеялся, раскатываясь прохладной свежей волной на опущенные головы обезумевших от страха людей.
      – Как хорошо, – выдохнула тень и рука с окровавленным мечом поникла, напитавшаяся жажда довольно урча забилась в свою темницу.
      – Браво, Шериан, – полопал в ладони предводитель серых. – Иного я от тебя и не ждал, – он отступил в сторону, открывая его взгляду замершую дружину князя Итона. Глаза воинов бессмысленным взором уплывали куда-то за горизонт. – Убей их и мы снимем огонь. Нас тебе не победить, об этом ты, я думаю, уже догадался, – три мага в серых плащах тут же пододвинулись к нему, окружая себя непробиваемым куполом древней неизвестной ему силы.
      Тень нерешительно качнулась, обращая сквозь них растерянный взгляд.
      – Они враги, Шериан, – пришли издалека слова серого. – Сомневаешься? Тогда смотри!
      В бессмысленных глазах появилась мысль, хотя нет – отклик чужого приказа. Десятки взглядов крестились на нем с одним и тем же выражением – смерть.
      – Их оружие заряжено силой против тебя, – подсказал маг, – той самой, что доставила тебе такое неудобство в нашу последнюю встречу. Не будешь обороняться, тебя убьют. Попытаешься уйти – княжество будет уничтожено. Выбирай, наше пламя тебе не по зубам.
      Люди двинулись ему навстречу сначала чуть замедленно, но затем все быстрей и уверенней, в глазах разгорелся смертельный огонь.
      Жажда радостно откликнулась на зов, заполнив его целиком, меч поднялся, устремив свое острие на живую надвигающуюся стену. Маги не лгали, их клинки сияли болезненным темно-оранжевым светом. Князь Итон со своей дружиной застыл позади, не сводя с него пристального взгляда. Вперед двинулись отряды наемников, взлетели стальные клинки. Кровавая круговерть начала свой бег.
      Брызги крови смешались со свистом мечей, дробились на мелкие красные бисеринки, оседая на одежде и лицах людей. Стройный вихрь бешено вращался, каждый раз забирая по три жизни, черное лезвие слилось в единый круг, роняющий тяжелые липкие капли в изумрудную траву. Один за другим наемники падали на землю, приникая щекой к упругим молодым росткам.
      Князь Итон движением век послал на тень дружину, они окружили его со всех сторон. Лишь только кто-то выбывал из круга, на его место сразу же вставал другой, не давая гибкому врагу ни единого шанса. Бешеный темп схватки изматывал, несмотря на обилие красной силы, здесь не было страха, одна холодная отстраненность. Шериан начал уставать, воздух вдруг резко надавил ему на плечи, опуская на скользкую траву. Воин заскрежетал зубами и вновь поднялся, но оранжевый клинок прорезал глубокую полосу на его груди. Для этихмечей он не был неуязвим. За первым порезом последовал другой, еще один клинок погрузил свое острие в его бок, кто-то успел ударить в спину. Боль взбухла огненной вспышкой, разливая слабость по всему телу, меч вдруг стал слишком тяжел и воздух более не держал его. Сила утекала вместе с его кровью и вся его магия не могла противостоять этим людям с застывшими лицами. А за спиной огонь пожирал княжество, воины своими телами закрывали детей и женщин, обессиленные дружинники падали в его пламенный зев, рот раскрывался в беззвучном крике безграничной боли, на миг перед глазами ярко вспыхнуло обожженное лицо Грома, а чуть поодаль князя Грили.
       Ради них.
      Под ногами ярко заалела его собственная кровь, ее он поднял стеной вокруг себя, возвращая прежний бешеный ритм, черная молния закружилась с удвоенной силой, расправляясь с последними дружинниками.
      Остался Итон, один только Итон. Его неподвижный силуэт двоился в глазах, весь мир шатался, швыряя Шериана на колени. Итон медленно поднял меч, размахнулся и бросил его как копье ему в грудь. Черное лезвие рванулось навстречу и вдруг вырвалось из ладони, отброшенное в сторону более сильным противником.
      – Извини, Шериан, – раздался сожалеющий голос серого. – Это меч древних, он мой собственный, пронесенный сквозь тьму времен.
      Воин вскинул голову, сапфировые глаза блеснули, знание пришло внезапно, извне. Пальцы стиснули тонкий жезл.
      – Не поможет… – растаяли в воздухе печальные слова мага.
      Кровь из ран тонкими нитями протянулась к темному навершию, сплетаясь с чернильным мраком, жаждой теней и страданиями десятков людей и эта смесь раздвинула пространство перед воином, вызывая из него чудовище, не менее древнее, чем сам меч. Две когтистые руки сцапали его в полете, рывком втащив во тьму, следом поволокло Итона, в глазах мелькнул мгновенный ужас, застывшее лицо напряглось, разрывая чуждые путы, но было поздно. Пространство захлопнулось. Конец.
      Шериан опустился на колени, упершись рукой в багровую землю.
      – Я победил, – поднял он смертельно усталые глаза на серых. – Убирайте огонь!
      Древний маг со сдержанной яростью молниеносным движение заставил пламя уйти в землю, его белое лицо искривилось в маске ненависти.
      – Знаешь, Шериан, – медленно произнес он, – я редко ошибаюсь. Ты не из рядовых теней, следовало догадаться, когда тебе внезапно пришли на помощь. Ради мелкоты никто бы подставляться не стал, а ту молнию ты бы отразить не смог и кто-то это знал. Ее уничтожил один из высших воинов-теней, к коим, видимо, принадлежишь и ты. Что ж… мы уходим, наша основная задача выполнена и отныне мы свободны.
      – Что за основная задача? – хрипло спросил Шериан.
      – Внести страх, сумятицу перед силами стихийных магов, заронить в сознание людей понятие собственной слабости против западных государств. Еще пара столетий и эти земли падут к ногам Свиона.
      – Ты так в этом уверен?
      – Уверен, Шериан, – маг развел руками, – и ты тоже разделишь мою уверенность через десять-двадцать лет, когда здесь начнутся первые изменения. Мы уходим.
      Четверо магов раскрыли пространство и шагнули в едва тлеющий свет и там, в конце, он на миг успел увидеть Миньер…
 
      Темная фигура одинокого воина четко вырисовывалась в этот предзакатный час. Он смотрел куда-то вдаль, ловя последние отблески багрового света. Сгущалась ночь, опускаясь на плечи воина тяжелым черным плащом. Ровно год истек с тех пор, как он покинул императора, прошлое понемногу меркло в памяти, словно отгораживаясь стеной сгущающегося тумана. А вокруг все понемногу восстанавливается, приходят люди, заново отстраивая свои поселения и все вроде бы точно такое же, как и раньше, но это на поверхности, а глубже видна надломленность некогда сильной веры и духа, и в глазах князя появилось что-то новое, как будто ему стал виден скорый конец его устоявшегося привычного мира. Да и меж ними тоже наметилась легкая отчужденность, Грили так и не смог забыть, что он, Шериан, в чем-то такой же, как и те убийцы, что некогда убивали его людей. Он не винил его ни в чем прямо, но чувствовалось, как он вопрошает себя, а что было бы, если этот странный воин не появился в его княжестве. Быть может, беда обошла бы их стороной?
      Тяжело налаживать сломанную жизнь. Шериан чувствовал, как весь мир затапливают волны ненависти, рождаемые собственной слабостью, боязнью перед неизвестным, как сталкиваются тысячи людей. Картины накладывались одна на другую, полные тьмы и отчаяния, боли и ярости. На миг захотелось убежать от всего этого, туда, где еще можно что-то поправить, не допустить прорыва плотины человеческих слабостей, ведущих всю жизнь к кровавому концу.
      Ночь нежно коснулась его щеки, неторопливо разворачивая перед воином хрустальные нити бесчисленных дорог, тонких и хрупких путей в другие миры. Некоторые манили ясным чистым светом, другие были чуть замутнены, а некоторые черны – эти миры были пока закрыты для него. Один шаг – и одна из нитей забросит его в иную жизнь, но это ли ему надобно. Нити словно почувствовав его нерешительность скрутились в тугой клубок и померкли, затаившись в глубине ночи, далекой-далекой тишине, нежной и волнующей.
      Неожиданно словно вспышка прорезала мрак и Шериан покачнулся, с необычайной четкостью видя знакомые зеленые просторы, теплые пески. Здесь ему тоже больше не место.
      – Пора, – выдохнул он. – Пора в путь. Но еще не скоро я увижу тебя, мой император.
 
      Грили не знал, как себя вести в обществе высокого иноземца с мертвенно-белой кожей и пронзительными глазами, молниеносно меняющими цвет. Он одновременно и уважал его и опасался, но в глубине души мелькнуло чувство странного облегчения, словно присутствие Шериана было ему в тягость. Хорошо, что он уезжает, рано или поздно, но это должно было произойти. Жизнь понемногу налаживается и будет лучше, если он покинет их край.
      – Я желаю тебе удачи, иноземец, – искренне произнес князь. – И всегда буду благодарен за то, что ты сделал для нас, и ты конечно же всегда можешь…
      – Я все понимаю, – мягко прервал его воин. – Вполне возможно, что я действительно привел несчастья на ваши земли, хотя скорее всего это последствия всеобщего разрушения. Мне жаль, что все так вышло, князь, но я могу сказать лишь одно – держитесь, будьте сильным и не давайте им поколебать ваши исконные устои. Иначе все рухнет. Именно в них ваша сила и она же слабость, – перефразировал он вспомнившиеся слова серого мага.
      – Наверное, мы, люди, все таковы, – печально произнес Грили, – склонны винить в своих бедах всех, кто подвернется под руку. Я вижу в твоих глазах неизгладимую тяжесть и боль, как тогда, когда мы впервые встретились. Потом это ушло, а теперь снова вернулось и не без нашей помощи. Мне больно это говорить тебе, но люди всегда будут отталкивать тебя.
      – Значит нужно научиться не замечать этого, – устало ответил Шериан, – я уже учусь этому, просто пока плохо выходит.
      – Одиночество всегда тяжкий груз, это как проклятие, когда приходится все нести в себе. Этого не увидеть по лицу, подобные чувства хранят лишь глаза очень глубоко, так, что и не заметить с первого взгляда. Я желаю тебе найти тех, что смогут тебя не только понять, но и принять таким, какой ты есть. Прощай, Шериан.
      – Прощай, князь.
 
      Тяжело взвивалась пыль под копытами рослого жеребца, летящего сквозь месяцы нестираемых воспоминаний к началу пути. Можно было бы сразу перенестись в нужное место, но время еще было и он не стал торопиться, хотелось подумать, осмотреться вокруг, запомнить этот мир, потому что вернуться сюда ему предстояло еще не скоро. Темное мрачное небо стало ниже, прижимая его к земле и именно это последним отпечаталось в его памяти, когда воин небрежным движением вызвал хрустальные нити путей и медленно направил коня к одной из них, похожей, как он знал, на это место. Перед самой дымкой он спрыгнул на землю и шлепнул коня по крупу. Тот послушно затрусил по дороге обратно к городу
      " Так будет и лучше и спокойней", – подумал он, погружаясь в мерцающий сырой туман.
      Силуэт воина какое-то время держался в этом мире, а затем резко растаял, разрывая незримые нити, и император в далеком Миньере понял, что его страж ушел…
 

 
       Роун
 
      Ветки длинными корявыми пальцами цеплялись за одежду, рвали волосы, но за спиной выли голоса, потерявшие человеческое звучание и останавливаться было нельзя. Воислава прижалась щекой к шершавой коре дерева и затаила дыхание. Она чувствовала ихприближение. Они были уже совсем близко. Девушка закрыла глаза, сосредоточилась и мысленно протянула руки к шее ближайшего преследователя, сжала со всей накопившейся ненавистью. Сквозь плотно закрытые глаза она продолжала видеть, как он задыхается, пытается вырваться из прозрачного плена, хрипя, валится на колени и опрокидывается на спину.
      Мертв.
      Остальные замешкались, обступили неподвижного Милослава, не решаясь дотронуться, боясь непонятной смерти так, словно она стоит у них за спиной. Это был шанс, и Воислава не могла его упустить. Силы истончались, рвались, как прогнившая веревка, но она отчаянно стремилась уйти как можно глубже в лес.
      – Мы найдем тебя, ведьмино отродье! – с неистовой злобой выкрикнул мужской голос, разбивая охватившее всех оцепенение.
      – Найде-о-ом… – поддержало его эхо.
      Грубый, надрывный голос узнать было не трудно – Илвин, брат Милослава. Хотелось убить и его, но тогда сил совсем не останется.
      – Вам меня не поймать. Не так легко, – тихо прошептала девушка.
      Запутанные лесные тропинки разворачивались нехотя, не желая впускать в свое чрево чужака. Убежище было совсем рядом, в глазах мутилось, но Воислава успела скользнуть в небольшой овраг под поваленной сосной. Ее длинные мохнатые ветви надежно укрыли беглянку от сурового внешнего мира. Девушка свернулась клубочком на усыпанной желтой хвоей земле. А селяне шли все неувереннее, окончательно потеряв ее след, да и смерть вожака поубавила в них смелости, но останавливаться они не хотели, видя в этом недостойное малодушие, вот если б кто-то…
      – Все. На сегодня хватит, – послышался голос Тритона, кузнеца. – Надо покончить с Веленой, она сильнее. Потом вернемся.
      – Но она уйдет! – яростно вклинился Илвин. – Наверняка притаилась где-то поблизости! Нужно искать ее сейчас, потом будет поздно.
      – Тебе надо, ты и ищи, – откликнулось сразу несколько голосов. – У нас семьи, дети. Кому охота таскаться за этой тварью в потемках. Еще придушит, как Милослава.
      – Трусы! – не своим голосом завопил тот. – Кого испугались?! Да она уже выдохлась вся. Выдохлась!
      – Ну а раз выдохлась, значит сама помрет, – спокойно отозвался кузнец. – Да и голову ты ей вона как камнем разбил. Всяко не выживет. Митко в прошлом году забрел сюда сдуру и не вышел. Ан ведь здоровый был. А тут…
      Переругиваясь, мужики потянулись обратно в деревню, где еще утром жила и она, Воислава…
 
      Избушка стояла на окраине деревни, но не выглядела заброшенной, оставленной. Старый домик наконец-то нашел хозяев и понемногу возрождался, становясь уютным, семейным.
      Велена, смеясь, обвила Древеня руками. Широко улыбаясь, он подхватил ее и бешено закрутил жену вокруг себя. Каждый день был для них днем любви, каждая минута, секунда. Время наслаждения жизнью, время счастья, безумного и нечеловеческого. Яркое осеннее солнце окутало светящейся паутиной дивную пару, затмившую излучающейся любовью его само и отражаясь от блестящей медной пластинки на груди молодой женщины скользнуло к их ребенку пушистой теплой кошечкой. Ведунья, с детства отвергаемая селянами, все же нашла свою судьбу – человека, видевшего не злобную темную сущность, как остальные, а нежную, ласковую девушку, пусть и владеющую странной силой. Шесть лет пролетели как лист, сорванный игривым стремительным ветром, мелькнувший перед глазами, и жизнь казалась бесконечной дорогой счастья, цвета безоблачного летнего неба с редкими вкраплениями золотых облаков…
      – Древень! – чужой голос прозвучал настороженно-глухо.
      Поставив жену на землю, он обернулся, привычно закрывая ее спиной. В отдалении стояла целая толпа селян, некоторые сжимали в руках вилы или колья, и солнечный день померк, прикрывшись темноватыми облаками. Окликнул староста, немолодой, но еще крепкий мужчина с пронзительным недобрым взглядом.
      – Древень, ты ведь знаешь… – он помолчал, набрал в грудь воздуха и продолжил, чувствуя нарастающее напряжение за спиной, – урожай в этом году совсем плохой и скотина дохнет почем зря. Совсем худо дело. А ваша животинка здорова, хозяйство не в упадке…Странно это. Люди говорят, без жены твоей не обошлось. Мол, ворует молоко по ночам да, значит, урожай портит.
      – Да что там говорить! – словно по команде подняли крик женщины. – Убить ведьму! Пакость эдакая! Нечисть! И на детей наших болезни наводит! А на днях у Родня изба сгорела дотла, вынести ничего не успел. Не иначе, как онаогонь заняла! Убить!
      – Убить! Убить! – поддержала толпа, заглушив укоряющий голос старосты. – Ты б отошел в сторонку, Древень. Околдовала ведьма, ясно все! А нечестивое отродье убить!
      На лицах людей ясно читалась злоба, подогреваемая их же криками. Ненависть, затаенный, заглушаемый в себе страх перемешались и рвались наружу. Это были вопли людей, не способных побороть в себе чувство непонятной темной зависти к другому человеку, обладающему большей силой. Человеку, заставляющему себя бояться.
      – Велена, лесом убегай да дитя сбереги! – строго приказал Древень и двинулся вперед, не торопясь, давая время жене и отбирал его у себя.
      Ведунья застыла. День рассыпался, бился, раня острыми краями. Рука крепко сжала медную пластинку с острыми краями, ладонь почувствовала влагу выступившей крови. Она не могла заставить себя отступить от самого любимого, самого дорогого. Хотелось сделать хоть что-нибудь, лишь бы не стоять на одном месте. Острые края пластины врезались все глубже в кожу, кровь быстро заструилась по тонкому запястью, но даже боль не могла вывести ее из оцепенения, только в сознании неожиданно прозвучал давно позабытый голос, напомнив: "Выбор окончателен".
      Она знала, что Древень силен, но со всеми ему не совладать. Стояла и смотрела, как его пытаются отбросить в сторону, но отлетают сами, мир вдруг закружился вихрем вокруг их дома. Он бил, превращая лица в кровавую маску, ломал, выворачивая кости наружу… но и вконец озверевшие селяне, уже не желая заканчивать дело миром, били его, толкали из рук в руки. Один из них, растолкав своих, с ходу воткнул в грудь Древеню вилы, и Велена отстраненно, будто со стороны увидела, как их концы вылезли у него из спины. Прорвав рубаху они рванулись назад. Крик клокотал у нее в горле, вырываясь сиплым шипением, широко раскрытый рот страдальчески искривился, она силилась выдавить хоть единый звук, позвать его, и не могла, только хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Древень падал неимоверно долго. Падал, падал, запрокидывая голову и ловя ее взгляд в последнем прощании, а они били и били, коверкая красивое сильное тело, уродуя дорогое лицо, а его глаза смотрели и приказывали бежать. Тускнея они все еще смотрели на нее, любя взглядом, сгустком чувств в один миг говоря все, что хотел, уходя в бесконечную дорогу счастья без нее…Это падение заканчивалось и вновь начиналось у нее перед глазами, повторяясь замедленно, словно для того, чтобы она увидела все до малейшей детали, увидела и запомнила навсегда. Их дитя громко испуганно плакало, и этот плач притянул ее к себе. В этом вращающемся мире она неловко подхватила малышку на руки и бросилась бежать, видя его глаза, они будто вели ее сквозь лес, сквозь мир, все дальше от их дома, цепко держа ее взгляд.
      Бег, бег, бешеный стук сердца, разорванного пополам, деревья летели навстречу, свист ветра в ушах. Бег, бег, стук, бег, стук… Она теперь одна, нет, не одна. С ней Древень, и их дитя. Нет, Древеня нет, только дитя. А Древень? Где он? И снова взгляд, падение тела, запрокинутая голова, кровь… Древе-е-ень?!– крик. Чей? ЕЕ?! А взгляд тащит, продирает ее сквозь лес. Древень? Где ты? Где…где я? Зачем? За что? Почему?Шаг, стук, шаг, стук, взгляд. Он мертв.
 
      Двенадцать лет прошло, но Велена помнила этотвзгляд. Он вывел ее из леса на дорогу, спас от смерти ради дочери. Семнадцать лет – ей теперь столько же, сколько было Велене, грустной девушке, встретившей свою судьбу. Древень. С ним ушло счастье, их небесная любовь. Но она все еще живет ради дочери, ради памяти. Воислава выросла такой похожей на нее, а характер и глаза отца. Сильная, решительная, живое ранящее напоминание о том, что когда-то было.
      В Рынске Велену, будто бы сбежавшую от лихого люда, приняли настороженно. Время такое – верили люди, что с новым человеком может прийти и новая беда. Столько лет прошло, а они так и остались чужаками. Сначала на красивую молодую женщину заглядывались, звали замуж, но Велена оставалась верна Древеню, и от женщины отступили. Веяло от нее силой, дремлющей, но могучей и стали косо посматривать люди, сами не понимая причины. Вроде хозяйство маленькое, а ладное. Как же так? Ведь женщина без мужчины не может совладать со всем. И дом уютный и дочь подрастает… такая же гордая, холодная – чужая. Зависть, обида на отказы копились, непонятный горящий, как крохотный черный огонек страх жег душу, перерастая в тихую злость, затаенную ненависть…
      Воислава на ходу поигрывая тонкой стрелой, пошла с утра в лес. Среди деревьев она всегда чувствовала себя в безопасности. Здесь можно было бродить целыми днями. Она легонько сжала подаренную матерью медную пластинку и ощутила душащий приток сил. Ей это нравилось, словно резкий холодный порыв ветра он захватывал дух и подбрасывал в воздух павшую листву. Легкий шум привлек ее внимание. Тихо ступая, Воислава натянула лук, сорвавшаяся стрела пронзила длинноухого зверька, затаившегося за кустом. Подхватив добычу, она спрятала ее в заплечный мешок и поспешила домой, задерживаться сегодня не хотелось. Что-то тревожило, но что?
      Нахмурившись, она выбралась из-за деревьев и пошла к дому, но на площади натолкнулась на путника, попросившегося вчера на ночлег к соседям. Его страшно изуродованное лицо напоминало разбитую и неумело склеенную глиняную миску… и что-то еще.
       Он бил, превращая лица в кровавую маску, ломал, выворачивая кости наружу, а окружавшие обрушивались на него, превосходя силой, числом, били в грудь вилами, колами и рвались за спину, но он словно зверь, отшвыривал их назад, защищая, защищая…их?
      Воислава так и не смогла забыть, как убивали отца. Сейчас это ярко вспыхнуло перед глазами и среди мелькавших обликов нападавших она наткнулась на отлетевшего израненного человека с кровавым месивом вместо лица. Оно совместилось с лицом путника и застыло, приклеившись чертой к черте. В темных глазах Воиславы мелькнул затравленный ужас, бросивший ее вперед: ей навстречу шла мать, все такая же хрупкая, с большими печальными глазами. Миг и она встретилась взглядом с прошлым, взгляды прорезали насквозь, прокалывали, как тонкая острая игла с отравленным острием. Лицо путника перекосилось:
      – Ведьма?! – его глаза расширились. – Ведьма!
      Обернувшись он закричал:
      – Ведьма! Ведьма!
      Велена оцепенела – это был кошмар, много раз приходивший к ней во сне, безумная фантазия, внушенная страхом. Словно не было двенадцати лет и она вновь стоит на дворе перед домом, спрятавшись за спину Древеня, а люди кричат, обвиняют ее, трясут кулаками… Но Древеня не было, зато толпа быстро собиралась, окружая путника и бросая на нее подозрительные взгляды. Он что-то объяснял, указывая на нее пальцем, голос срывался на визг, и лица людей темнели, черты искривлялись, выпуская на поверхность все таимые помыслы. Первым на Велену взглянул Милослав, когда-то тоже получивший отказ. Тогда его взгляд был гневным, теперь стал злым и мстительным.
      Повернувшись, он потащил из плетня кол. Велена побледнела, завертела головой в поиске дочери. Воислава прочитала по ее губам немой приказ: "Беги".
      – Ведьма! – бросил Милослав и толпа занялась, как сухой стог сена. – Ведьма! Ведьма! Ведьма! Смерть!
      Это был конец. Уже второй. Наплыв враждебных чувств был настолько силен, что стегал ее ненавидящими выкриками так ощущаемо, словно это были и не слова, а она вновь застыла, как тогда, беспомощно глядя вперед, и крик, рвущийся с губ, пропал. Чувство близкой смерти, которую на этот раз уже не избежать, повисло в неожиданно наступившей оглушающей тишине.
      Воздух холодно свистнул, мелькнуло черное оперение стрелы, выбив одного из строя селян, затем второго, третьего… Девушка покачнулась, не успев увернуться от кома земли, ударившего ее в плечо, пальцы судорожно искали за спиной стрелы. Камень скользнул острой гранью по виску, рассекая кожу, горячая кровь заструилась по лицу, а влажные пальцы хватали воздух, пустоту, словно надеясь извлечь из него стрелы. На лбу выступила испарина – стрел не было, Воислава никогда не брала с собой больше пяти штук, в голове бешено закрутились мысли, перебирая все возможные варианты бегства и не находя среди них подходящего. Воислава машинально подняла руку, стирая струйку крови с щеки, взглянула на подергивающиеся пальцы, поблескивающие угрожающе алой влагой и ощутила мелкую предательскую дрожь, поднимающуюся из глубины сознания бурной накрывающей с головой волной. Селяне прикрыли собой упавших и поняв, что стрел больше нет, ощерились всеми подручными средствами. Воислава невольно попятилась, но тут же совладала с собой и пошла вперед, широко раскинув руки. Веки, полуприкрывающие глаза, подрагивали, словно ища что-то внутри, в самой глубине… Почему именно сейчас ей показалось, что в ее силах перевернуть всю деревню, убить, смести, исковеркать десятки человеческих жизней. Это захватывало целиком, отдаляя реальность, и болезненное, грубое прикосновение земли к губам резко вырвало ее оттуда. Зрачки расширились, встретив темноту…
      Велену сбили с ног градом камней, из рассеченной скулы потекла кровь, что придало нападавшим трусливой смелости. Ее окружили, враждебные крики слились в один волчий вой, безумное требование крови, и рядом не было никого, кто бы мог спасти ее от этого. Взгляд Велены устремился к дочери, уткнувшейся лицом в землю и она впервые пожалела о сделанном выборе.
       "Где ты, Воля?!",– безнадежно прошептали губы. Перед лицом на миг вспыхнули незнакомые зеленые глаза, наполненные искренним сочувствием, и голос, неожиданно всплывший в памяти, тихо сказал: "Мне очень жаль, Велена. Прощай…".
      Прохладная тень скользнула вбок и растворилась, возвращая ее в реальность. Тонкие руки скрестились, защищая лицо от прямых ударов, внезапно бок словно резануло раскаленным лезвием и от невыносимой боли мир завертелся, превратившись в сплошное марево, а земля, поднявшись вертикально, ударила ее по коленям, а потом осторожно, почти ласково коснулась щеки. Перевернуться лицом к небу самой ей не дали, и она приготовилась к новой оглушающей боли, но боль не последовала, селяне чуть расступились, повинуясь, чьему-то властному жесту. Милослав отступил на пару шагов, и широко размахнувшись, метнул в грудь Велене кол, пригвоздив поднимающуюся женщину к земле. Крик протяжный, жалобный полоснул людей, заставив отшатнуться. Изумрудные глаза, незаметные среди зеленой листвы наполнились искрящимися слезами…
      Воислава, еще раньше опрокинутая наземь, широко раскрыв полные ужаса глаза, судорожно дернулась окровавленными пальцами к пластинке и ощутила взрыв мгновенной силы, закружившейся вокруг нее. Он, казалось, втягивал в свою воронку клочья разорванных туч и само небо.
      – Не-е-ет, – шепнула мать посиневшими губами. – Ты не смо…
       Ее вновь манили его глаза, завлекая, отдаляя от земли. Боль осталась далеко внизу, а впереди – его глаза: близкие, родные…
      А дочь ее не слышала, лишь чувствовала, как тело наполняется странной тягучей силой, поднимающей ее на ноги, мысли путаются, из сердца вздымается волна душащей, обжигающей ярости, дикой жажды убийств. Воислава напряглась и зацепила кончиками пальцев ускользающий шелк ветра. Миг – и он взвился вихрем, готовый вместе с движением ее руки снести все вокруг. Воислава повела рукой, раскидывая толпу, и вновь пальцы попытались поймать бесплотный извивающийся порыв, все ближе и ближе, она почти дотронулась до него, но внезапно буйный вихрь яростно отбросил ее в сторону и взвыв, бросился ввысь. Она не смогла. Вот о чем хотела предупредить ее мать.
      С потерей силы тело наполнилось давящей усталостью и болевым отзвуком лопнувшей нити между ней и недавней мощью. Неудовлетворенная жажда крови рвала ее на части. Опустошенная, она беспомощно смотрела в широко раскрытые глаза матери, мертвые глаза.
      Ошарашенные селяне осторожно поднимались с земли, пугливо вжимая головы в плечи. Ничего не происходило и они потихоньку тянулись за вилами, шарили по земле, пододвигая камни и не отрывали испуганно-ненавидящего взгляда от Воиславы. И она побежала. Вспыхнувший страх швырнул ее к лесу. Камни безостановочно били в спину, плечи, голову, бросали ее на землю. Все вокруг расплывалось, но лес уже был перед ней, поглощая большим размазанным пятном. Она оттолкнулась от первых деревьев, заставляя тело бежать все дальше. Споткнувшись о корни, упала, руки загребали опавшую хвою, листья, скребли землю, но подтягивали тело вперед. Дикая боль клонила голову вниз. "Ползти, ползти, ползти", – с каждым вздохом било сердце. Воислава судорожно вдыхала воздух, из разбитых губ сочилась кровь, а там, за спиной все еще били мертвую мать…
 
      Голова неприятно ныла, но короткий отдых дал результаты: девушка, все еще дрожа и оглядываясь через плечо, смогла выбраться из под сосны и доковылять до лесного озера, скрытого мощными стволами деревьев. Воислава нагнулась над водной гладью и безразлично отметила глубокие грязные царапины на треугольном лице, чужие испуганные глаза и слипшиеся черные волосы. Наскоро умывшись, интуитивно дотронулась ладонями до воды, потянула их к себе. Вода послушно следовала за ладонями, вылепляясь в подобие колеблющегося шара. Откинулись прозрачные ресницы, плеснув на нее каплями влаги.
      – Ты давно не вызывала меня, Велена. Нарушила обещание, данное Древеню? Впрочем, не важно. Что ты хочешь?
      – Я не Велена. Я Воислава, ее дочь. Хочу знать, что происходит в деревне, – голос девушки задрожал.
      – Хорошо, ты имеешь право, – спокойно ответствовала голова. – Я скоро вернусь.
      Водяной шар рассыпался. Воислава обхватила себя руками, пытаясь подавить дрожь. Хотелось громко рыдать, кричать, выть, как одинокому животному, брошенной побитой собаке…и убивать. Всех.
      Вода вспучилась:
      – Ваша изба горит. Люди радуются, как редкому празднику, – лаконично сообщила голова.
      – А мама? – вырвалось у девушки. – Что они сделали с ее телом? Что?
      – Затащили в избу и оставили там. Это хорошо. Велена превратится в пепел. Пепел развеет ветер. Он упадет на землю и дремлющие силы Велены проснутся, впитаются в нее, а от земли перейдут к тебе…Ты можешь вызвать меня еще два раза, – добавило прозрачное существо.
      – Но мама говорила, что часто вызывала тебя до замужества? – удивилась Воислава. – Почему я не могу?
      – Велена от рождения была ведуньей. Она дитя Сумрака, с первым вздохом впитавшая могучую силу Темной воли. Силы, самой выбирающей себе хозяина и передающейся от него по наследству. Она темна не потому, что от Тьмы, а потому, что душа каждого человека темна. Кто-то воспользовался силой во имя Тьмы, кто-то во имя Света. Твоя мать добровольно отказалась от нее, пообещав мужу также никогда не использовать свою собственную силу ведуньи. Часть этой силы есть и в тебе, она заключена в медной пластине. Дотрагиваясь, ты вызываешь ее. Теперь, после смерти Велены, вся ее сила и дар перейдут к тебе. Ты будешь очень сильна, если…
      – Если? – Воислава наклонилась к голове.
      – Если вовремя не остановишься. С каждым разом сила будет увеличиваться и в какой-то момент ты поймешь, что не сможешь без нее жить. Это шанс, выбор. Все будет так, как ты захочешь. Темная воля не навязывается, это дар и получивший волен выбирать, использовать его или нет. Отвергнуть дар нельзя. Сила уже близко, скоро она станет твоей…
      Внезапно шар взорвался, налетевший ветер пригнул к земле кроны деревьев, завыл, как раненый зверь, спиралью закрутился вокруг Воиславы, покорно прильнув к ее рукам. В легком, почти неощущаемом прикосновении чувствовалось полное отчаяние свободного человека, вновь попавшего в рабство на многие лета. Подрагивающий шелк лежал на ее пальцах безвольно, словно закованный в невидимую могучую цепь. Сухая листва под ногами вспыхнула алым пламенем, горячим, но не обжигающим ее и взметнувшись, легла красной жаркой полосой поверх прозрачной трепещущей нити ветра. Из огненных недр доносилось сиплое рычание, совсем не похожее на тонкий возглас возмущения ветра. Из озера стремительно взвилась пенная волна, распахнула влажные прохладные объятия, нежно прильнула к девушке, добавив голубовато-снежный цвет. Ее ласковые, нежные прикосновения совсем не походили на поведение других стихий, в тихом журчании слышалась мелодичная любовь, верность настоящего друга. Тяжелые грозовые тучи свернулись над лесом упругим тяжелым жгутом, вплетая в него все новые темно-серые клочья, разодранные на длинные бахромчатые нити. Сверкнувшие молнии распороли низкое небо, обжигающие стрелы показались среди туч огромными стальными когтями и устремились к земле, вырывая грязные клочья. От соприкосновения с небесным огнем земля мгновенно высыхала, вздымаясь в воздух черной пылью. Дождь подхватывал ее прямыми тяжелыми полосами, вновь прибивая к земле, черное небо опускалось все ниже, деревья скрипели, пригибаемые к земле свирепыми порывами вихря, и внезапно стали заваливаться, вырывая длинные толстые корни, облепленные сползающей грязью. Спираль разворачивалась, заполучив последнее, золотисто-черное пятно. В нем слились песок пустынь, черная плодородная земля, сухая вымершая, красная глина…
      Одинокая человеческая фигурка стояла посреди хаоса с закрытыми глазами, спокойно и безмятежно…
 
      Покончив с праведным делом, селяне не торопились разбрестись по домам, они кучками стояли на площади и живо спорили, кричали, не обращая внимания на усиливающийся дождь. Солнце давно скрылось, а ночное небо казалось черным и неприветливым. Что-то надвигалось. Люди впервые взглянули вверх, и на лицах появилось выражение крайнего ужаса, напрочь стеревшего все остальные чувства. Вслед за раскатистым рокотом грома к земле устремилась первая пылающая стрела, поразив перепуганных людей. Толпа схлынула, как волна, оставляя одинокие тела. Люди с воплями бежали под укрытия, запирались в домах, но молнии, пущенные умелым стрелком, били без промаха, поджигая соломенные крыши. Деревья стонали, падали, охваченные пламенем и быстро тухли под тяжелыми злыми каплями дождя. Взбесившийся ветер молотом бил в двери, распахивая их настежь. Земля дрожала, как живая, усиливающийся гул поднимался кверху, люди, вжавшиеся в угол, всем телом чувствовали приближающуюся беду. Толчки становились все сильней, достигая крайней степени, целые пласты почвы быстро приподнимались и опадали, приближая конец. Рывком вздыбившаяся земля встала вертикально и резко обрушилась назад, одним махом проглотила дома, заживо похоронив селян, среди которых был и оставшийся на еще одну ночь путник.
      Яркие вспышки раскалывали небо на тысячу осколков, заглушая отчаянные, преисполненные ужаса крики, а из рыхлой черной почвы уже тянулись ввысь молодые сильные побеги…
 

 
      Два воина медленно подъезжали к небольшой деревушке. С трудом выбираясь из грязи, отыскали корчму и спрыгнули на землю. Тот, что помоложе, отличался от спутника только средним ростом и длинными русыми волосами, а в остальном они были похожи как близнецы. Оба широкоплечие, стройные, за спиной виднелись мощные рукояти мечей. Отведя уставших коней под навес, они вошли внутрь и устроились у стены, подальше от досужих взглядов и заказали вина.
      – Странно что-то здесь, – огляделся Владий. – Люди как пришибленные ходят. Того и гляди по погребам все поперепрячутся.
      Миробой по привычке нахмурился, злобно зыркнул на хозяина.
      – Случилось что? Аль всегда такие?
      – Ночью страшное такое творилось. До утра дожить не чаяли. Ветер, дождь, гром, молнии. Тьма как живая надвигалась, думали, погребет. К рассвету успокоилось все, но люди боятся из домов выходить, вдруг по новой начнется, – плачущим голосом поведал хозяин, ставя на стол кувшины.
      – Да-а-а, – протянул Владий. – Весело тут у вас…Даже и не знаю, остаться здесь или дальше поехать. Домишки у вас слабенькие, а уж после такой ночи вообще неровен час, упадет бревно на голову, задавит и не видать нам княжеской дружины, как своих ушей. А нечисть, случаем, к вам не заглядывала? – неожиданно спросил он и озорно рассмеялся, увидев сморщившееся лицо хозяина. Вскинул обе руки. – Не пугайся, мил человек, это я так, на всякий случай. Нам бы комнаты на две ночки.
      – Будут, – кивнул мужик и забрав плату бочком двинулся назад, бросая на них испуганные взгляды.
      – Ну и зачем человека напугал? – с укором спросил Миробой. – Все норовишь смуту посеять. Теперь будет ходить да оглядываться – нечисть искать. Жил ведь спокойно человек, так нет, тебе надо все перевернуть.
      – Скука довела, – широко зевнул Владий, – хоть зубы на полку, а рядом меч.
      – Вчера лишь из драки еле живой вышел, а сегодня уже скука. Ну свяжись с кем-нибудь. Развейся.
      – С кем? – воин приоткрыл один глаз, осмотрел корчму, ответил сам себе. – Не с кем. Одно мужичье.
      Подошел корчмарь, поставил перед ними кувшины с вином и осторожно двинулся назад.
      – Э нет, постой, – приказал Владий и пригубил вино. – Ты пошто нас травишь?! Что подсовываешь?! – хватил он кулаком об стол, а другой рукой сжал горлышко глиняного сосуда.
      Мужичок едва увернулся от кувшина, побелел с головы до пят, отчаянно взглянул на Миробоя. Тот медленно потягивал питье и не думая ввязываться.
      – Я принесу лучшее из погреба, – просипел хозяин, отодвигаясь от разъяренного посетителя. – Лучшее. Мигом, – и бросился между лавками прочь.
      – Теперь никакого не принесет, – хохотнул Миробой. – А своего тебе не дам, самому мало, хоть и не блеск, конечно. Ну шо, успокоился? Лучше стало? А говоришь, скука.
 
      Открыв глаза, она обнаружила, что лежит около озера в полумраке наступающего дня. Четырехцветная радуга мельтешила перед глазами, заслоняя поднимающийся диск. День начинался светлый, живой, ярким багряным румянцем озарял раскинутые деревья, поломанные стволы. В лесу стояла странная пугающая тишина, словно все живое затаилось, и хруст сухого сучка под ногой, шелест листвы казались слишком громкими, оглушающими. Воислава крадучись шла к дому, но выглянув из-за деревьев недоуменно раскрыла глаза – перепаханная земля быстро зарастала диким кустарником, кое-где поднимались молодые окрепшие веточки, тянулись к солнцу. Деревни не было…
      Воислава вошла в Семшу после полудня с раскалывающейся от боли головой. Она бывала здесь пару раз, продавала пойманную дичь Семину, хозяину корчмы, прижимистому, но неплохому мужику. Сейчас ей нужно было только одно – сон. Желательно длинный и спокойный, а еще лучше бесконечный, потому что жить не очень-то хотелось. Жутко хотелось другого – пожалеть себя со всхлипами и завываниями, но это бы ничего не поменяло, а значит бесполезно тактратить силы, нужно идти – просить помощи у Семина.
      В корчме было сравнительно мало народа, но шум стоял как в потревоженном улье. Покачивающийся здоровяк доказывал что-то соседу, при этом звучно бил кулаком по дубовой столешнице с опасностью расколоть ее на двое каждым следующим ударом. Соревнований "кто кого перепьет" сегодня не было, что явно печалило хозяина корчмы. Семин с потемневшим лицом стоял вдали и созерцал невеселую картину, но заметив ее выдавил жалкую улыбку.
      – Что Рынск? – осведомился он, поглядывая на ее потрепанную одежду и исцарапанное лицо.
      – Деревни больше нет, Семин. Я заночевала в лесу, а ночью началось тако-о-ое. Ничего не осталось, все погибли, – вот так врать было тошно, но Воислава подумала о матери и из глаз полились неподдельные слезы.
      – Этой ночью?! – поразился Семин. – А у нас ничего. А три ночи тому было, но народ только сейчас очухался, из домов вылезать начал, а так – ни-ни, попрятались, как мыши.
      "Сколько же времени я провалялась в лесу?", – пронеслось у нее в голове. Видимо, она побледнела, потому что корчмарь смотрел на нее тревожными глазами.
      – Помоги, Семин, – попросила она, – позволь пока остаться у тебя. Я здесь больше никого не знаю. Мой лук при мне, я буду добывать дичь, но чуть позже. Сейчас мне бы отдохнуть.
      Он задумался, перебирая в голове все возможные варианты ответа, но отказать не смог.
      – Хорошо, но недолго, – предупредил Семин. – Постояльцев у меня пока мало, да и дичь все таки ты принесешь, я знаю. А комнату Горянка покажет.
      Воислава устало пошла за девушкой, спотыкаясь о каждую ступеньку, самую верхнюю задела так, что едва удержала равновесие. Провожатая поглядывала насторожено, но ее это мало волновало, на короткое мгновение ей даже показалось, что всем было бы хорошо, если б она сейчас упала и свернула себе шею, но мысль быстро улизнула, оставив только горький туман в голове, да всплывавшие в нем теперь мало что значащие картины. В каждой из них почему-то было много темного… Воислава попыталась ухватиться за это слово, но оно ушло безвозвратно, совсем как те, кого она любила.
      Следующее утро Воислава начала с охоты, благо лес был не далеко. Стрелы быстро находили цель и к обеду Воислава получила от Семина, не пожелавшего ничего взять за ночлег тощий кошель с монетами, при этом он странно посмотрел в ее застывшие черные глаза, словно подозревая что-то, но тут же отвернулся. Этот колючий незнакомый взгляд напугал его, в глазах словно умерла вся теплота, даже та капля, что прячется в дальней глубине у самых жестких и холодных людей.
      Народу в корчме заметно прибавилось, как и шуму. Между тяжелыми скамьями сновала Горянка и пара работников, разнося еду и питье. Воислава тронула ее за плечо:
      – Не подскажешь, как тут можно побыстрее прикупить одежды?
      Девушка оглянулась, в глазах появился интерес:
      – А тебе какой? Я могу принести, – живо ответила она.
      – Мне бы простую рубаху, штаны, плащ, – задумчиво перечисляла Воислава. – Примерно, как сейчас на мне, только поновей.
      – Это можно, – кивнула Горянка, окинув ее взглядом. – Я принесу тебе в комнату.
      Воислава поднялась к себе, села на постель и взъерошила короткие волосы. Оставаться здесь дальше было нельзя, но и идти дальше без цели тоже глупо. Горянка влетела как ветер. Запыхавшаяся, вывалила ей на колени одежду, крепко сжала в ладони плату и вылетела за дверь. Кошель перестал вообще что-то весить, оставшейся пары монет хватало только на еду. Закинув старую одежду в угол и набросив плащ, Воислава спустилась вниз. Народ, явно празднуя счастливое спасение от стихии, решил погулять на славу: с пьянкой, дракой и, под конец, разнесением корчмы на щепки. Буянивших было много, еще больше валялось на полу. Все ближние места были заняты, но чуть поодаль, у стены Воислава разглядела только двух сидящих за большим столом. И это при забитой-то корчме?! Одни они сидели явно неспроста, но других свободных мест не было и она, вздохнув, направилась прямо к ним…
 
      Расставшись со спутниками, Титамир, нахлестывая коня, помчался в Миронол. Перед глазами стояла улыбчивая Малита, говорившая строго на прощание: "Я дождусь тебя. Да смотри, вернись, я хоть и верная, но сто лет все же дожидаться не стану. Забудешь, как-нибудь и без тебя проживу". Влетев в деревню он направил Вихря прямо к дому ее родни. Соскочив с коня, пинком распахнул дверь и крикнул:
      – Малита, гостя встречай! Вернулся я, ненаглядная.
      Всплеснув руками к нему подбежала Залишна, крепко обняла и уткнулась ему в плечо. Лицо женщины было одновременно и радостным и напряженным. Глаза она отводила, пряча взгляд
      – Титамир! Приехал таки, – вдова потянула его на скамью. – Устал, поди, с дороги… А Малиты нет. Не живет она здесь больше. И хорошо, что так.
      – Это как "не живет"?! – напрягся богатырь. – Да где ж она?
      – Полторы недели тому замуж вышла, – медленно проговорила Залишна, до конца не уверенная, а правильно ли она сейчас поступает, говоря ему все это с порога, и успокаивающе погладила его по плечу. – Сказала, что зря тебя ждала. А тут такое счастье под боком, что сразу не разглядела. Это ничего, все правильно. Пусть лучше его мучает, чем тебя.
      Титамир недобро прищурился, обронил лишь одно слово:
      – Верну.
      – Зачем? – удивилась вдова. – Не стоит.
      Она сказала это так спокойно и уверенно, что он понял – дороги назад нет. И тут же растерялся:
      – А ведь обещала…
      Некоторое время они сидели молча. Титамир пытался вникнуть в сказанное и не мог.
      – И кто муж? – оскорбленно спросил он и заскрежетал зубами от боли предательства, хотя в глубине души еще теплилась слабенькая надежда, что все было не так.
      – Вирон Милонянович, – осторожно ответила женщина.
      – Купец?! – поразился Титамир. – Но ведь она отказала ему три года назад. Меня когда повстречала.
      – Тогда отказала, а теперь приняла, – Залишне сделалось не по себе от его вспыхнувшего взгляда. – Один ты в ней хорошее видел. А я, мать, знаю, кто она самом деле, хоть и дочь мне. Глядя на любовь твою, думала, переломится, получше станет, ан нет.
      – Но почему? – вновь спросил Титамир. – Понимаю, два года не виделись, большой срок. Может, сам виноват, что так произошло, но все равно…
      Он вскочил со скамьи, поправил меч, задержав руку на широкой рукояти.
      – Узнаю, – твердо сказал богатырь, – пусть сама все скажет.
      Вдова ухватила его за руку, судорожно соображая, что бы такое сказать, лишь бы не дать уйти.
      – Не пущу! Ты мне всегда как сын был, – из глаз доброй женщины вмиг брызнули слезы, – дороже родной дочери. Не хочу, чтобы она и тебе жизнь поломала. Элина вон на тебя заглядывается, только вчера прибегала, спрашивала: не вернулся ли.
      – Элина? – Титамир невидяще уставился в окно. – Пусть так, но я все равно спрошу.
      Осторожно отодвинув Залишну, он вышел из избы. Хоромы купца соседствовали с домом старосты и выделялись вычурностью среди простых деревенских домов.
      Подойдя к воротам, Титамир со всей силы грохнул по ним кулаком, только щепки полетели. Жалобно завыли собаки, попрятавшись под крыльцо. Выбежавшая челядь вооружилась кто чем мог. Хлопнула дверь и растолкав людей во двор вышел Мирон.
      – А-а-а, – протянул он. – Титамир… Буянишь? Чего тебе?
      – Малиту видеть хочу, – зло бросил богатырь и начал обходить его стороной. Купец сделал шаг в сторону и заступил ему дорогу. Титамир угрожающе потащил меч из ножен.
      – Уходи! – вдруг звонко крикнула появившаяся на пороге молодая женщина. В ее глазах испуг смешался с виной, застыл на секунду и исчез, уступив место злости. – Мать передала тебе мои слова? Передала, знаю. Я ничего нового не скажу, не надейся.
      Сбежав по крыльцу, она встала у мужа за плечом, чуть склонив голову набок. Злость во взгляде мигом испарилась, по губам скользнула непонятная улыбка.
      – Я ведь предупреждала, думала, прислушаешься. А теперь поздно. Так что уходи, Титамир, и зла не держи. Все прошло.
      Неприятные нотки проскользнули в ее голосе. Будто жалела его эдак злорадно. Мстила. И это как хлыстом стегнуло богатыря. Повернулась и пошла обратно, а Вирон поглядел сначала ей вслед, а затем перевел взгляд на него. Наглая ухмылка купца стала для Титамира последней каплей, прямо таки швырнувшей его вперед.
      – Убью-ю-ю! – зарычал он, отбрасывая меч и выставляя кулаки. Ухмыляться Вирон мигом перестал и сделал крошечный шаг назад. Из-за дома показалась парочка телохранителей, мигом оценивших ситуацию.
      К этому времени народ понабежал со всей деревни. Кто просто поглазеть, а кто, неимоверно обрадовавшись такому повороту, и подмогнуть обманутому богатырю иль купцу, неплохому, в общем, человеку. Вторых, правда, было меньше. Въехать в глаз за что-то свое, наболевшее, хотелось многим, а тут такой случай, как упустить. Дальнейшее походило на обычную драку, но с размахом. Титамир бил наотмашь, куда попадя, отпинывая мешавшихся под ногами. Не так-то уж хотелось убивать, сколько просто выпустить пар, съездив по роже самому Вирону. Но купец был далеко, и сам в драку лезть не желал, поэтому приходилось пробираться своими силами. Поведя плечом, богатырь скинул навалившихся сзади, в придачу наподдав сапогом. Двое мужиков рядом удерживали друг друга за руки и бились лбами как бараны, хотя изначально встали на его сторону. Теперь интересы, видимо, разошлись. Титамир наносил удары безостановочно и сильно продвинулся вперед, как вдруг наступила тьма…
      Слабо застонав, Титамир пошевелился и сразу же понял, что лучше бы он этого не делал. В голове что-то заскрежетало и щелкнуло, а мысли, словно очнувшись от долгого сна, недовольно заворочались, пробуждая глухую головную боль. Медленно открыв глаза он поморгал раз, другой, но темнота оказалась непробиваемой. Тогда он попытался нащупать руками опору и в этом ему неожиданно повезло. Ухватившись за что-то Титамир сначала встал на четвереньки, а потом, покачиваясь, распрямился в полный рост и сладко потянулся до хруста в суставах.
      Прежде всего хотелось бы знать, в какую дыру он угодил на этот раз, хотя все подобные места были им давно и хорошо изучены, а потому повернувшись, богатырь не удивился, разглядев хмурое ночное небо за неизменной решеткой. Ну, откуда-откуда, а из темниц он наловчился выбираться уже на третий месяц бродячей жизни. Пальцы заскользили по холодным земляным стенам, под каблуком дернулась и затихла крыса. Наконец, он нащупал шершавую дверь из темного дерева и разбежавшись, впечатался в нее плечом, но несмотря на кажущуюся ветхость, дверь стояла насмерть.
      Сверху мгновенно послышались крики:
      – Эй ты, тихо там! А то еще всыпем – навсегда успокоишься…
      – Меч мой верните! – проорал в ответ Титамир.
      – Громадина твоя у старосты на хранении. Ворачивать не велено… Староста тебе за погром семь дней наказал сидеть, чтоб очухался. А затем решать будут, что с тобой делать. Так что отдыхай там, лиходей. А из темницы тебе не выбраться, она специально для таких, как ты. Испытанная много раз…
      Титамир схватился за голову: семь дней! Владий да Миробой ждать будут, да, видать, не дождутся… А подрался славно. Жаль, Вирону не успел заехать…
 
      – Задерживается что-то Титамир, – хмуро бросил Миробой. – Наверняка по дороге не удержался от соблазна прибить кого-нибудь, список побед пополнить.
      – Да улыбнись ты, – хлопнул его по плечу Владий. – Он, поди, с невестой намиловаться не может, чай, два года не виделись. Явится ближе к ночи.
      – Но мы его уже два дня дожидаемся и что-то мне подсказывает, что пора нам на поиски его идти, – возразил тот. – Может в беду попал, да один выбраться не может.
      – Не прибудет сегодня, завтра же с утра и отправимся, – ударил по столу ладонью воин. – Решено! Негоже нам в княжескую дружину без него наниматься.
      Миробой открыл рот, чтобы добавить еще что-то и вдруг недобро повел глазами на кого-то за спиной Владия. Тот, оглянувшись, увидел закутанного в черный плащ незнакомца невысокого роста. Он, не глядя в глаза, отворачивался, пряча лицо.
      – Извините, но… – начал Владий.
      – Здесь занято! – рявкнул Миробой и поймал укоризненный взгляд друга.
      – Я вас не стесню, – глухо ответил незнакомец и сел на дальний угол скамьи.
      Теперь Воислава поняла, почему они сидели одни. Такой прием, наверное, оказали не ей одной, но нестерпимый голод придавал смелости и уходить она не собиралась
      – Успокойся, друже, – тихо молвил Владий. – Оставь, мы ведь все уже обсудили. Уедем завтра на рассвете, а пока перекусим как следует.
      – Хорошо, – неохотно кивнул тот. – Просто не люблю я чужих.
      – Я знаю. Ты ровно девица: "люблю, не люблю", – серьезно сказал воин, игнорируя сердитый взгляд Миробоя. Нетерпеливым жестом подозвал хозяина:
      – Тащи жареного гуся пожирней и кувшина два вина. Да смотри, не кислятины как обычно, а то опять получишь.
      Он послушно закивал и взглянул на Воиславу:
      – А мне бы жаворонка и воды колодезной, – попросила девушка, взглянув на Семина и тут же опустила голову, уставившись в стол.
      Среди такого количества народа она чувствовала себя неуютно, хотелось сжаться, сгорбиться, стать понезаметнее.
      –  Ты не знаешь, как жить дальше? – призрачный голос звучал в голове.
      –  Кто это? – вздрогнула Воислава. Воины сразу же покосились на нее, один показал жестом, что человек, видимо, не в себе.
      –  Я Темная воля. Ты можешь разговаривать со мной мысленно. Я могу помочь… До тебя силой владели восемь человек, но лишь трое использовали ее. Они были одиноки, как и ты, поэтому после их смерти мне каждый раз приходилось искать другого хозяина. Это было давно. Сейчас силой владеешь ты, используй ее, тебя ведь ничего не держит. За тобой уже посланы всадники Тьмы и Света. Выбери, с кем пойти, а дальше я буду направлять тебя.
      –  А если я не сделаю выбор?
      –  Тебя убьют. Либо выбираешь одну из сторон, либо оказываешься между ними в качестве врага. Такая сила ослепляет. В одиночку ты будешь опасна. Недалеко отсюда есть развилка, две дороги для таких, как ты. Простому человеку они не видны. Иди туда. Впрочем, можешь поступить со мной также, как Велена, но она сделала это ради любви, а ради чего тебе отказываться от меня?
      –  Но ведь мама еще долго жила после своего выбора, не так ли?
      –  Разве это долго? Впрочем, сколько бы она не прожила, своей смертью ей было не умереть. Годом раньше, годом позже, но ее убили. Подумай хорошенько, тот путник к вам не случайно забрел, его завели, направили куда надо, а дальше и вмешиваться уже не пришлось, сам все сделал. Если ты поступишь как Велена, то твой конец будет таким же…а может, и хуже.
      –  Скажи, Воля, какая сторона повинна в…
      –  Не могу, это может повлиять на твой выбор, сделать его необдуманным, импульсивным.
      –  Но чем мешала мама? Она ведь ничего не делала, просто жила, как обычные люди.
      –  В ней дремала сила, одинаково нужная и Свету и Тьме, ее жизнь – это время, потраченное впустую, полное бездействие. Ее смерть высвободила дар и передала его тебе, чтобы он вновь начал служить. Если откажешься и ты, то в конце концов найдется тот, кто им воспользуется. Так что если хочешь отказаться, то говори сейчас, потом будет поздно. Думай, решай…
      Воислава неторопливо доела жаворонка, запила холодной водой и попрощавшись с Семином, вышла на улицу. Остановившись на крыльце, она подняла голову, задумчиво глядя на мерцающие на черном небосклоне искры. Воля права, ей нечего терять и идти некуда. Воислава протянула к звездам руки, словно прося у них совета, но они холодно молчали, несмотря на ее молящий жест. "Тебе прямо", – подсказал голос.Прямо за деревней раскрылся ей навстречу древний темный лес, будто увеличившийся за столь малый срок почти вдвое и потерявший свой знакомый облик. Еще никогда он не казался девушке таким величественным и мрачным одновременно.
       – Мне туда?
       – Нет, присмотрись внимательней.
      Воислава прищурилась, и под ногами обнаружилась серебристо-серая узкая тропинка, раздваивающаяся в отдалении в противоположные стороны. Абсолютно одинаковые, они отличались лишь направлением. Место было только для одного шага, дальнейший путь закрывал плотный серый туман. Воислава опасливо ступила на тропинку и по щиколотки погрузилась в мягко мерцающее серебро, сделала еще несколько осторожных шагов, пошла чуть быстрее, беззаботнее, остановившись только на распутье.
      –  Повернуть назад уже нельзя, так что делай выбор сейчас, – посоветовал голос. – Налево – Тьма, направо – Свет, отступишь – смерть.
      Она ступила налево, не задумываясь почему и зачем. Злость, гнев, обида перечеркивали другой путь, делали его холодным и чужим. Из тумана ей навстречу выступил облаченный в черное всадник на вороном коне, а за спиной печально покачал головой золотистый витязь на снежном скакуне. Поворотив его твердой рукой, он скрылся в тумане. Зеленые глаза, те самые, что видела перед смертью Велена, распахнулись в изумлении, потемнели до черноты. Секундное непонимание быстро сменилось нарастающим ужасом, словно правда только сейчас дошла до сознания Воли. Полупрозрачная тень качнулась, как бы желая убежать, но выбор был сделан. Молча наблюдала она, как Ночь помог Воиславе забраться на коня позади себя, тронул его каблуками и исчез вслед за Волгой…
 
      Вокруг была странная липкая темнота, только под ногами слабо поблескивала тропа, уходящая в Никуда.
      – Иди за мной, Воислава, – послышался тихий и словно надтреснутый женский голос.
      Оглянувшись, она увидела колышущуюся тень с человеческими очертаниями чуть выше себя с горящими зеленоватыми глазами, наполненными непонятной тоской.
      – Я Темная воля. Здесь мой дом, – она немного нервно поплыла вперед и тьма рассеялась, открыв большое свободное пространство, огромную комнату со стенами, сотканными из тьмы. На противоположной стороне виднелась тускло поблескивающая винтовая лестница, погружавшаяся сверху в непроглядный мрак.
      – Не притрагивайся к стенам, – предупредила Воля, – иначе попадешь в Неизведанное. Ты сделала свой выбор и теперь моя очередь выполнять обещание. Да, выполнять, – повторила она со странным выражением глаз. – Начнем с того, что с этого момента здесь не только мой дом, но и твой, и я сделаю все возможное, чтобы научить тебя правильно управлять силой, держать ее под контролем. Объясню, что делать и как жить, – призрачное лицо Воли казалось бесстрастным, но в глубине глаз застыло какое-то непонятное шокированное выражение, не до конца осознанная ситуация.
      – Теперь ты можешь сказать мне, кто виновен в смерти мамы? – в голосе Воиславы слышалась боязнь ответа. Лишь бы не та сторона, которую она выбрала, лишь бы…
      – Когда существует препятствие, мешающее, как Тьме, так и Свету, – тихо произнесла тень, – интересы сторон сходятся. Так что гибель Велены – это усилия обеих сторон. Различие в том, что Свет действовал более тонко, незаметно, а Тьма напористо, не скрываясь.
      – Но кто-то должен был стараться больше?!
      – Да, но я не скажу, кто, – твердо ответила Воля. – Это не запрещено, но я просто не могу… сама себе в этом признаться, – добавила она тише, с оттенком горечи в прервавшемся голосе.
      – Что было, если бы я выбрала Свет?
      – Ты все равно оказалась бы здесь. Это мой долг – подготавливать слуг сумракавне зависимости от их пути, – и снова в голосе проскользнули печальные нотки.
      – Слуг Сумрака?
      – Сумрак – неопределенность, ни Свет и ни Тьма. Что-то срединное, промежуточное. Каждый человек рождается светлым или темным. Даже если сначала он ведет себя не так, то это не значит, что потом он не выровняется. Слуги сумрака или колебатели – люди без определенного пути. Они могут выжить, только имея силу. Имея и используя ее. Без этого скорая смерть, потому что они не такие.К сожалению, верить в это не хочет никто. Из восьми пять умерло раньше срока… по-разному, но не сами, а как Велена. Каждая их смерть – большая потеря. Слуги сумрака – убийцы. Они увеличивают силу Тьмы или Света, поддерживают вечную войну. Без этого мир бы впал в застой и разрушился сам. В тебе так много боли и неистовства, что ты станешь идеальным Убийцей. Доверься мне, и о тебе будут помнить вечно. Просто попытайся всегда оставаться собой, даже если это будет очень сложно…
 
      В темном камине слабо трепыхался огонь, как пойманная оранжевая бабочка с оборванными крыльями. Вдалеке, за длинным овальным столом шел неспешный разговор.
      – Мы долгое время подавляли свою ненависть, унижались, теряли лучших бойцов. Светлые убийцы нанесли нам, как они думали, сокрушающие удары, загнали в норы, как побитых собак. Мы отступили, дали им ликовать, праздновать победу над Тьмой, а потом тихо, осторожно устранили их с нашего пути. Теперь убийца на нашей стороне и мы должны воспользоваться его мощью, подключить все свои затаившиеся силы, и свергнуть Свет с его престола.
      – Один человек – это очень мало, как бы силен он ни был. Да и Свет вряд ли позволит нам подняться с колен. Он всегда мнил себя первым, шел на все, чтобы втоптать нас в грязь, загнать подальше и поглубже.
      – Убийца не будет одинок. Я воззвал к Спящим.
      – Но это невозможно! Они неуправляемы! Слишком древние и своевольные…
      – …будут покорно сидеть на нашей цепи и делать только то, что им велят. Никогда раньше у нас не было такой возможности! Убийцы всегда выбирали Свет. А теперь Воле придется считаться с нами. Ее знания подымут Спящих из могил и позволят нам держать их в узде.
      – А она не может предать нас? Всегда служила только Свету и вот теперь оказалась в стане врагов. Ее мысли закрыты, скажет одно, о другом промолчит, а мы погибнем.
      – Риск есть, и избежать его нельзя. Если Воля станет помехой – рассеем ее. В конце концов, она обыкновенная тень. Кто станет жалеть, что одной тенью станет меньше?
      – Но ее нельзя трогать! Есть закон…
      – Не нами утвержденный. Так что и соблюдать его мы не обязаны.
      – Значит, готовимся к последней битве? – голос с глубоким почтением обратился к до сих пор хранившему молчание хозяину.
      – Да. Собирайте все силы… Иди ко мне, Сеам, – властно приказал тот. Огонь в камине пригнулся к полу, вытянулись короткие песьи уши, пасть. Раздвоенный язык пополз во тьме, оставляя горящую полосу, притронулся к руке хозяина. – Хочешь есть? Знаю, хочешь. Ты ненасытен, как всегда. Скоро я выпущу тебя на волю…
 
      Веалон. Ночь. Раошен пристально смотрел на звездное небо. Сзади неслышно подошел Довиан, остановился рядом.
      – Проснулась Темная воля, княже. После стольких лет на стороне Тьмы. Новая звезда уже зажглась и разгорается все ярче. Скоро убийца выйдет на охоту.
      – Чем это угрожает нам? – быстро спросил Довиан.
      – Пока ничем, князь. Сначала он уберет самых сильных противников, а потом и мы можем стать помехой.
      – Значит нужно найти его и помешать. Свит…
      – Он не сможет, – перебил его белый маг. – Сюда прибудут три воина, наняться в дружину. Не знаю как, но они связаны с убийцей и смогут его остановить. Прикажи сразу проводить их к тебе. И поберегись: мысли темных черны и понять что-либо трудно.
      – Ты никогда раньше не рассказывал мне о Темной воле, – искоса посмотрел на Раошена князь. – Скрывал или, может… забыл?
      – Более века она дремала. Владельцы боялись или не хотели использовать свою силу. Это стало нечто вроде небылицы – сильный колдун-убийца на цепи у Света или Тьмы. Смертный. Таких было трое, но лишь один дожил до глубокой старости, убивая до конца.
      – А двое других?
      – Были убиты.
      – Они все были на стороне Тьмы?
      – Только Света, – покачал головой маг, – и Тьма сильно ослабла. Теперь попытается отыграться, значит, ошибки исключены… Первый темный убийца. Как он себя поведет? Поберегись, княже, поберегись.
      – Людей тревожить пока не буду, – рассудил Довиан, – а всех лучших бойцов с застав отзову. На всякий случай.
      – Объяснишь-то как? – помрачнел маг.
      – Празднество устрою. Весь Веалон потешу. Но это повод. Главное, их сюда затянуть, а отсюда уж у меня не выберутся.
      – У тебя празднества и без того каждый день. За столом не герои сидят, а бочки винные. Другое что придумай, княже. Чтоб ни единого подозрения. Вдруг да обойдется все. Наместник твой в Терне, я слышал, распоясался, творит что хочет от твоего имени, что и понятно – наш мирок может и мал, но для одного человека уследить за выполнением всех указов все равно сложно. Сделай вид, что гневаешься, вроде как нашло на тебя, и начинай собирать людей. Мигом наемники понабегут, да и всех воинов собрать повод прекрасный.
      – Этак мне на самом деле придется идти наместника усмирять, если только его раньше удар не хватит, – усмехнулся Владимир.
      – Не придется, княже. А помрет, другого найдешь, поскромнее хотя бы на первое время, но, думаю, скорее он сам к тебе прибежит, повинится.
      – Попробую, – кивнул князь, – а ты давай в памяти поройся, может еще чего вспомнишь.
 
      – Сколько нам до Миронола? – спросил Владий.
      – Четыре дня ходу, – буркнул, проверяя подпругу, спутник, и потянул коня за узду, выводя его на дорогу вслед за молодым воином.
      Выехав из деревни, они зорко глядели по сторонам – жизнь научила. Родом спутники были из Нворида, вместе по свету странствовали, в пути и с Титамиром встретились. Эх, какие были деньки, ни часа без доброй свалки и вот, дожили, пришла пора малость остепениться, не только пожить, но и послужить. Особенно, если за это хорошо заплатят.
      Резвые кони легко неслись по дороге, разбивая засохшую корку грязи в пыль. Путь петлял, извиваясь из стороны в сторону, то уходил в низину, то на гору.
      Из-за очередного поворота прямо под ноги лошадям выскочил человек в изодранной рубахе и с побитой мордой.
      – Помогите! – крикнул он и споткнувшись, полетел на землю.
      Владий осадил коня, вгляделся.
      – Никак в беду попал? – неуверенно произнес он.
      – Это вы в беду попали, люди добрые! – издевательски окликнули путников. – Третьих сегодня на жалость поймали.
      Миробой оглянулся и увидел окружающую их разбойничью шайку, вооруженную мечами и дубинками. Судя по сноровке, все до единого люди бывалые, с огромным опытом по части окружения и ограбления. Мимо него бочком протиснулся человек с дороги, смешался с разбойниками. Впереди, отставив ногу, стоял здоровенный детина с широкой улыбкой на лице.
      – Больно кони у вас хороши, – протянул он, поигрывая кривой саблей. – На таких сам князь не поскупится, хорошую цену даст.
      – Мечи у нас тоже хороши, – отозвался Владий, быстро выхватив оружие. – Ты и их продать хочешь? Да?
      Получив утвердительный ответ, он сделал свирепое лицо, по опыту зная, до чего безотказно это действует, и направил своего Ветра прямо на главаря. Миробой молча вытащил меч и тронув коня, поравнялся с Владием.
      – Дай по-доброму уйти, – дружелюбно предложил он, – а то им, – он кивнул на шайку, – тебя по кусочкам собирать придется.
      – Но-но, – укоризненно поцокал языком тот. – Все такие умные пошли. Думают, с мечом да на коне по всему Роуну проедут. Ан нет, я тоже не дурак. Там среди деревьев четверо лучников, стреляют неплохо, а уж с такого расстояния попадут точно.
      Он махнул рукой, и они выступили на дорогу с натянутыми луками.
      – Так что с коней слезаем, оружие и прочее добро бросаем и расходимся, как вы и хотели, по-доброму. Мы разбойники честные, в спину не бьем.
      Остальные захохотали и приготовилась делить добычу, расслабившись, однако, рановато. Неожиданно воины одновременно пригнулись, слетая с коней прямо в середину шайки. Стрелы прошли мимо, а стрелять по новой лучники не решились. Миробой упал на главаря, придавил его к земле, но он вывернулся, как ящерица и замахнулся саблей. На Владия насели со всех сторон, осыпая увесистыми ударами. Меч коротко свистел, врезаясь в плоть по кругу, но разбойники вконец озверели и даже не думали отступать. На плечо воина с размаха опустилась дубина. Владию показалось, что его вдавили по колено в пыль. Развернувшись, он упредил второй удар, разрубив дерево в щепы, но со спины его тут же огрели по голове, оставив на шлеме глубокую вмятину. Из царапины на лбу обильно текла кровь, заливая глаза, и воин махал практически наудачу.
      – Эй вы! – вдруг зычно крикнул Миробой. – А ну разойдись, а то щас глотку перережу вашему главарю. И луки подальше откиньте. Ну?!
      – Да разойдитесь же, дурни! И луки бросьте! – истошно заорал тот.
      Он лежал на земле, а около горла в опасной близости маячило острие меча.
      – Жаль добычу такую упускать, Верий, – обиженно сказал коренастый мужичок. – Мы ж три дня не жравши.
      – А меня, значит, не жаль?! – угрожающе зашипел лежащий. – А ну разойдись, кому сказал!
      Шайка нехотя оттянулась назад, напоследок жадно скользнув взглядом по уходящей прямо из-под носа добыче. Дождавшись, пока Владий, шатаясь, кое-как залез на коня, Миробой зло пнул подкованным сапогом Верия.
      – А ну обещай, что нас не тронут. Ты, кажись, говорил, что вы разбойники честные, в спину не бьете.
      – Да не тронут, не тронут, – прохрипел он. – Только мечом поаккуратней махай. Чуть глаз мне не выколол.
      Вскочив на своего жеребца, Миробой осторожно подал его назад, не спуская глаз с разбойников. Верий, покряхтывая, поднялся с земли и погрозил им кулаком:
      – Езжайте, покуда целы. Да чтоб вас за поворотом волки съели.
      – Подавятся, – ответил Владий, уже вполне придя в себя.
      Разбойники, зло зыркая на них, утащили раненых и потянулись в лес сами – караулить следующую жертву.
      Повернув коней, спутники направились дальше, спиной ожидая наконечник стрелы, но главарь слово сдержал, не стал мстить за унижение.
      – Ты в порядке, Владий? – тревожно глянул на друга Миробой. – Я видел, как тебя дубиной шарахнули. Кости целы?
      – Целы, а шлем вот попортили… И откуда такие взялись? – запоздало удивился воин. – Сколько ездили, ну встречались по мелочи. Шугнешь и они врассыпную. А тут с луками, стрелами наизготовку. Темнота! Если б в лошадь целились да не предупреждали, тогда было бы преимущество, а вот так, в лоб – не на тех напали. Но все ж, как дрались… Прям, как за свое.
      – Да шайка Верия уже денежки наши считала и коней продавала, потому и "как за свое", – Миробой подстегнул коня.
 
      С наступлением ночи, темнота вокруг Семши ощерилась частыми кроваво-красными огоньками. Они подползали все ближе и сопровождались низким утробным рычанием, от которого замирает сердце, шевелятся и встают дыбом волосы. Безлунная непроглядная ночь позволила тварям подобраться очень близко перед тем, как их обнаружили. Люди в ужасе прятались в наскоро сооруженных укрытиях, заколачивали вход и сидели, затаив дыхание с одной мыслью – продержаться до утра. Но звери сильным броском вышибали двери, расшвыривая нехитрый скарб – все то, что могло послужить защитой – и ворвавшись в дома, рвали скрючившиеся фигурки в клочья. Матери падали на детей, пытаясь закрыть их собой, но черные пасти вгрызались в позвоночник, голову, руки, отбрасывая их в сторону и приканчивая сжавшиеся комочки. Но даже после этого твари не спешили уходить, они по кошачьи мягко двигались от стены к стене, движимые не только вечным голодом, но и неотступно преследующим их приказом не оставлять в живых никого.
      Семин пятился, неловко маша перед собой коротким тупым шестом. Рубиновый взгляд проникал в его мысли, приказывал встать на колени и склонить голову. Давление чужой воли все возрастало, ломая человеческий заслон. Семин медленно опускался на пол, и тварь, решив больше не ждать, рванулась вперед, раскрывая пасть. Связь резко оборвалась и человек, вскинув руку, вогнал шест в открытое черное горло. Рычание захлебнулось, сменившись высоким визгом. В корчму ворвалось сразу несколько огромных злых тварей, с короткой шерсти летели брызги алой крови. Семин рванулся к двери, бешено вращая шест. Мрак встретил его леденящими криками, стоном и плачем. Он не знал, куда бежит, только понимал, что останавливаться нельзя, иначе смерть. Что-то полыхало вдалеке и селянин устремился туда, как насекомые, что вечно летят на свет. Это оказалась стена огня, высокая черная с оранжевыми язычками, пышущая обжигающим жаром. Ее ровная поверхность резко вспучилась, переливаясь в собачью морду, полыхающие глаза смотрели с голодным интересом. Семин упал на колени и беспомощно оглянулся. Рубиновые огоньки горели уже за спиной, а темная стена опоясывала деревню, смыкалась неразъемным кольцом. Неоткуда ждать помощи и нет возможности дожить до рассвета, в глазах человека осталась одна пустота, словно ему вдруг стало все абсолютно безразлично. Поднявшись, он с закрытыми глазами шагнул в пламя, но с обратной стороны не появился. Сеам довольно высунул язык, задышав быстро и часто, а глаза уже вновь поглядывали на деревню: пока он насытился лишь наполовину.
 

 
      Титамир скучал. Бил кулаком в стену, пинал дверь, выломал решетку, но окошко было слишком мало, с трудом пролезала голова. Раздались шаги и в щель под дверью просунулась миска с водой. "Как собаку поют, – с отвращением подумал богатырь. – А пожрать как следует не дают". Протянув руку, хотел выкинуть ее в окно – авось, кому по голове съездит, да заодно обольет – но потом передумал и выпил сам, не мучиться же от жажды… а пустую миску все таки выкинул. Из вредности. И заметно повеселел, услышав чей-то гневный восклик. К концу ночи его стало клонить в сон, а потом земля резко закружилась и оказалась под щекой…
      За дверью вновь послышались шаги:
      – Кажись, уснул, – в голосе ясно чувствовалось облегчение. – Я уж думал, не подействует.
      – Сонное зелье бабки Гривны еще никого не подводило… тем более в таком количестве, – ответили ему. Послышался зевок. – Ну вот, теперь и вздремнуть спокойно можно, а то с этим зверем ни минуты отдыха. Думал, все – выломает дверь, как пить дать, выломает. Силы-то медвежьи. Лучше б староста его из деревни выдворил, убытков бы меньше было, а так сломает темницу, новую строить придется. И кому? Нам.
      – Посиди столько взаперти – не таким станешь. Зря Вирон девицу увел. Знал ведь, что приедет за ней.
      – Эт он со зла. Ну да пусть сами разбираются, а я пошел. Проснется ведь через час, зверь эдакий, опять буянить начнет.
 
      Пламя как алый мак плясало в окружающей их тьме. Кони тревожно переступали с ноги на ногу, изредка всхрапывая. Плотно стоявшие деревья казались древними великанами, грозно взирающими на путников с высоты своего роста. Общую мрачную картину дополняли звуки леса, обычные днем и угрожающие ночью, подбирающиеся все ближе и ближе. Луны не было и только горящие сучья оберегали путников от полной темноты. Владий прилег, подложив под голову дорожную сумку, а спутник сидел напротив с обнаженным мечом на коленях. Они договорились дежурить по полночи и воин тревожно вглядывался во тьму, улавливая малейшие звуки.
      Неожиданно на поляну бесшумно выступили странники. Схватившийся за меч Миробой едва не снес ближнему голову. Кони испуганно заржали. Пробудившийся Владий спросонья вскочил на ноги, держа в руках оружие.
      – Вы простите нас, люди добрые. Я Скол, а это Мирит, – голос старца звучал тихо и безжизненно. – Увидели костерок и поспешили сюда. Одним-то в лесу не с руки. Мы странники, по миру ходим, мудрости набираемся, собираем старые легенды. В них не все ведь ложь, частенько встречаются подлинные факты, главное – суметь их отличить от всего остального. Завтра вот опять в путь.
      Они уселись в тени.
      – А чего так поздно бродите? – подозрительно спросил Владий. Брошенная им в костер ветка поднял сноп оранжевых искр. – Прям как нечисть лесная.
      – Леший заплутал, – склонил голову старец, – да, видать, сжалился, к вам вывел. Мы ему худого слова не сказали, вот и выпустил из своего лабиринта. Так ведь и бывает: коли ты с добром, то и к тебе с тем же. А вы ложитесь, мы все равно спать не станем. Если что, разбудим.
      Владий отрицательно покачал головой, не спуская острого взгляда со странников.
      – Потрепала вас, видно, жизнь? – спросил Миробой, разглядывая грязные лохмотья старцев.
      – Потрепала, сын мой, – кивнул Мирит. – Мы бы развлекли вас сказаниями, да недобрый люд инструмент сломал, сами едва живые ушли. Средь деревьев схорониться решили, а леший тут как тут. Бредем, ищем значит, где бы на дорогу выбиться, а тут огонек ваш. Да вы ложитесь, ложитесь, – вновь попробовал уговорить их старец, но получив прежний ответ, снисходительно улыбнулся, растянув губы, и продолжил. – Были мы и в Веалоне и в Заринге…
      Миробой спиной почувствовал приближение чего-то крупного и опасного. Неожиданно старцы одновременно стащили плащи и кинули их на огонь. На секунду лес погрузился во тьму. Странники, пригибаясь к земле, стремительно меняли облик, обрастая густой медвежьей шерстью. Стальные когти и зубы перекликались по цвету с горящими черным пламенем глазами. Из леса, отрезая путь к отступлению выступали огромные размытые тени, кони захрипели и повалились на землю. Оборотни не торопились нападать, зная, что отсюда не уйти. Алые язычки света пробились сквозь ткань, разгораясь с прежней силой, и вдруг, вспыхнув, зашипели и погасли.
      – Да помогут нам Светлые защитники, – прошептал Миробой и покрепче сжал меч. – Давай, друже! – крикнул он Владию и ринулся в бой.
      Вращая меч, воин резко рванулся в сторону и с ходу отсек одному из "странников" клыкастую голову. Туша грузно завалилась на бок, едва не придавив его. Владий крутился волчком, не подпуская оборотней близко к себе. Капли их крови въедались в кожу, как искры костра. Когтистые лапы впились в Миробоя с двух сторон и поволокли к пасти. Короткий взмах – и брызги черной крови смешались с тьмой, вспыхнули и ожгли ему лицо. Удерживая меч двумя руками, он рассекал оборотней крест накрест. Нужно дотянуть до рассвета, а ночь еще в самом разгаре. Шлем слетел, разбитый доспех не защищал от клыков и когтей, а окружающая масса, казалось, стала еще плотней, сжимая жертву в кольцо. Тучи на небе стремительно бежали вдаль, торопя время и вдруг замедлились, будто на них накинули узду, чуть продвинулись вперед и совсем застыли. Миробой ощутил спиной спину Владия, успел краем глаза разглядеть его: весь в черной крови, разъедающей металл и кожу, на боку рваная рана. "Сам-то, думаешь, лучше выглядишь?" – усмехнулся он про себя. Все вдруг стало безразлично. "Не доживем до утра, – ярко вспыхнуло у него в голове. – Ясно уж".
       – Видишь, как это легко? – прозвучал негромкий голос под сенью деревьев, вдали от бушующей схватки. – Еще до рассвета двумя врагами станет меньше, – тонкая тень колыхалась рядом с темным человеческим силуэтом.
       Сквозь раздваивающуюся серебристую дорожку начала пробиваться ночная зелень, словно понимая, что судьба путников уже определена и им ничем не помочь.
       – Эти люди знакомы мне, – задумчиво произнес спутник тени. – Они ничего не сделали. Зачем их убивать?
       – Так надо, – жестко ответили ему. – Забудь обо всем, что было раньше. Важно другое – убить вовремя тех, кто может помешать в решающий час.
      С противоположной стороны вдруг вырвался сноп света, и на светящуюся дорожку ступил светлый витязь, ведя в поводу белоснежного коня. Его огненный меч залил кровавую поляну пронизывающим светом и темнота, зашипев, стала медленно уползать прочь. Резко отпрянувшие в тень оборотни сбились в кучу, их затравленные взгляды хотели и не могли найти ни одного убежища, где бы их не нашел свет. А он подбирался все ближе и ближе, уже отражаясь от полированной поверхности когтей. Шерсть медведей противно затрещала и вспыхнула белым пламенем, мгновенно охватившим всю стаю. Огонь взметнулся и тут же ухнул вниз, превратившись в горячую золу, и в тот же момент тучи вновь побежали вперед, избавившись от удерживающего заклятия.
      Воислава, закусив губу, отступила назад, в клубящийся туман. Повинуясь мысленному приказу дорожка замерцала и померкла до того, как успел оглянуться витязь. Взгляд светлых глаз нашел только темные стволы деревьев…
 
      Открыв глаза, Владий заморгал от яркого солнечного света. Произошедшее ночью казалось темным кошмаром, наваждением, но резкая боль в боку говорила об обратном.
      – Ну как ты, воин? – склонилось над ним ласковое женское лицо. – Сильно досталось, но бабка наша обещала поставить тебя на ноги. Повезло, на дороге за околицей лежали. Плотник наш, Брячислав, как увидел вас, сразу полдеревни на ноги поднял.
      – А где Миробой? – встрепенулся Владий.
      – Здесь я, – откликнулся он, поднявшись со скамьи. Забинтованный, со свежими шрамами и ожогами на лбу и щеке, но живой. – Отлежишься немного, а к вечеру опять в путь-дорогу.
      – Да я хоть сейчас, – счастливо улыбнулся воин.
      – Скор ты больно, – отрезал Миробой. – Сказано "лежать", значит лежать. Странно, тебе почему-то всегда больше достается, будто не с оружием, а голыми руками лезешь. Может дубиной обзаведешься? Больше толку будет, – он замолчал.
      – Ты тоже видел того, с огненным мечом? – вдруг серьезно взглянул на него Владий.
      Миробой лишь кивнул.
      "Значит, не привиделось, – подумал он. – Как только на дороге оказались, когда в лесу были…"
 
      От вынужденного безделья Титамир вконец озверел. Воду пил с опаской, не больше глотка. А на шестой день забарабанил в дверь что есть мочи и заорал:
      – Эй! Старосту позовите! Дело есть.
      – Да какое там дело?! Сидишь себе и сиди, – откликнулись наверху и захохотали.
      – Слышь, – поразмышляв, сказал один дружинник другому, – крикну-ка я старосту, может и правда чего надобно. Глядишь, избавимся наконец от этого зверя, а то меня от него уже колотить начало. Долбится и долбится, как дятел, у меня в голове скоро дырка будет.
      Мстивой явился неспешно, спустился, но дверь не отворил.
      – Чего тебе? – нетерпеливо спросил он.
      – Дверь давай открывай! – рявкнул Титамир. – Милоняновича на поединок вызвать хочу.
      – Можно, – согласился староста, – да только Вирон вряд ли сам драться будет, выставит кого получше, а ты опять буянить начнешь.
      – Не начну, обещаю, – скрипнул зубами богатырь, уже слыша позвякивание ключей за дверью.
      Темница облегченно заскрипела, выпуская узника. Староста, так и не сумевший придумать, как бы по-тихому от него избавиться, на всякий случай попятился:
      – Обещанье-то помни, – и погрозил ему костлявым пальцем. – Не сдержишь, гнить тебе под замком тыщу лет.
      – Ты мне, Мстивой, не грози, – озлобился Титамир. – Где это видано, слово нарушать. Раз дал, значит сдержу. Ты б лучше за мечом сбегал, пока я тебе дом не разворотил за то, что к оружию моему прикоснулся. За это, брат, положено голову сразу отрывать. Чтоб другим неповадно было.
      – Не серчай, Титамир, – побледнел Мстивой, враз позабыв все, что хотел сказать, – я это… от людей прятал, глаз завидущих. А ты вона чего удумал – голову отрывать.
      Обернувшись, староста поймал задумчивые взгляды дружинников, что им было совсем не свойственно. Похоже, они уже прикидывали, как бы поудачней отсюда выбраться, но их присутствие странным образом подействовало на Мстивоя ободряюще. Он гордо выпрямился.
      – Ты не гляди, что я сед, кулаком заеду – мало не покажется. Забыл что ли, что к старости почет надобен. Вас, молодых, учишь, учишь, а все без толку. Как безусого отрока подгоняешь – "бегом", – напоследок погрозив еще раз, чтоб уж совсем не ронять себя в глазах стражников, он довольно резво пошел прочь, вызвав улыбку богатыря.
      Двое путников удивленно смотрели на бегущих мимо них людей. Женщины, мужики, дети едва не сбивали их с ног. Владий ухватил за вихры летящего со всех ног мальчишку.
      – Что это здесь происходит? – встряхнул он его.
      – Поединок! – выдохнул тот. – Слыхали про Титамира-богатыря? Он щас с купцом драться будет из-за жены его Малитки. Скоро уж начнут. Все поглядеть хотят. Пусти! Ну пусти! – дернулся он и вывернувшись, исчез в толпе.
      – Вот это да-а-а, – протянул Миробой и скривился. – Значит, девица его замуж выскочить успела, то-то он и взъярился. Ну что ж, идем. Такое действительно пропустить нельзя. Тут одними зубами не отделаешься, может и голова с плеч полететь.
      Протолкавшись сквозь люд, воины выбрались на видное место и оказались лицом к лицу с Титамиром. Несколько секунд друзья ошарашено взирали друг на друга.
      – Вы как здесь? – наконец выдавил Титамир.
      – Проездом, – усмехнулся Владий. – Ехали себе, ехали и вдруг видим, драться кто-то собирается. Дай, думаем, остановимся и поглядим, кто кого.
      – Мы тебя, значит, в корчме сидим-дожидаемся, – грозно сдвинул брови Миробой, – а ты тут развлекаешься.
      – Развлекаюсь, – кивнул Титамир, – шесть дней потом под замком валялся, отходил.
      – Деревня вроде как на месте, – покрутил головой Владий.
      – Это с этого боку, – в тон ему ответил богатырь. – А по вам тоже не видно, что вы в теньке прохлаждались. Расскажете после?
      Повернув голову, Титамир встретился взглядом с Вироном, за его спиной заметил Залишну рядом с курносой веснушчатой девушкой – Элиной. Вопреки ожиданиям, купец на поединок вышел сам и сейчас стоял, вызывающе положив руку на рукоять меча, в глазах пытался зажечь презрение, но не получалось.
      Они сошлись на середине площади. Бой начался.
      Мечи мягко сшиблись, пробуя силу. Воины отступили, пошли кругом…стремительный шаг вперед и снова удар. Отступили.
      Толпа замолкла, провожая взглядом каждое движение соперников. Вирон, хоть и купец, а меч в руках держал крепко и силу имел недюжинную.
      Титамир двигался с кошачьей ловкостью, атакуя неожиданно, но пока все его усилия успеха не возымели.
      Вирон нанес удар и, отскочив, вдруг крутнулся вокруг собственной оси, держа меч чуть наискось, как саблю. Лезвие уже хотело погрузиться в незащищенный бок, но Титамир молниеносно опустил меч вниз, острием чуть вбок, и встретив летящее лезвие, послал его по касательной резко вверх. Меч Титамира, описав высокую дугу, пошел вниз, слева направо наискось разрезая тонкий доспех, погрузился в плоть и скользя по костям, вынырнул у бедра. Песок под ногами бойцов вмиг потемнел от хлынувшей крови.
      Вирон, крепко сжимая меч обеими руками, упал на колени и нанес новый удар по ногам противника. Титамир, подпрыгнув, приземлился на полусогнутые и распрямляясь повел меч горизонтально вбок.
      Селяне затаили дыхание, уже видя снесенную голову Вирона, но Титамир, развернув лезвие вертикально, увел удар в сторону, отскочил и вонзил меч в песок.
      – Не буду я тебя убивать, – глухо бросил он. – Живи, как жил. Коль любит, значит твоя.
      Богатырь поднял голову и увидел широко раскрытые глаза Малитки.
      "Даже к мужу не бросилась. Да и я хорош. До чего дошел?!" – устало подумал он, опустил меч в ножны и побрел к друзьям. Миробой хлопнул его по плечу.
      – Вот и славно, – одобрил он. – А теперь сматываемся из деревни, подальше от беды. Очухается твой купец, мстить надумает, так мы втроем от деревни камня на камне не оставим.
      – Сначала к Залишне, – мотнул головой богатырь. – Мне коня забрать надо, – он оглядел спутников. – А вы неужто пешком?!
      – Медведи коней задрали, – хмуро объяснил Владий, – а последняя деревня была слишком мала – одна коняга на все село, да и та не сегодня-завтра помрет.
      – Дела, – усмехнулся Титамир. – Расскажете потом, что за медведи такие, что вы животину отстоять не смогли. А пока у старосты взять можно. У него кони добрые.
      – И даст? – с сомнением спросил Миробой.
      – Сами возьмем, – ответил богатырь. – И он, и домашние его, и челядь на площади. Зайдем, выберем, а когда время будет – вернем, – и озорно подмигнул.
 
      Кудрявый витязь возник посреди поляны, оглянулся вокруг, крикнул удало:
      – Кто тут меня на бой вызвал? Покажись!
      Воислава выступила из тени деревьев:
      – Я. Готовься к смерти, Ратич.
      Высокий крепкий воин глянул высокомерно.
      – Слуга Сумрака? Выползаешь по ночам? Наслышан о тебе: первая на стороне Тьмы, – он насмешливо улыбнулся. – Убить тебя – мой долг… и слава. Хорошо, что ты вызвала именно меня. Так смерть не покажется тебе слишком легкой.
      Он самоуверенно крутил меч в длинных сильных пальцах. Противница смерила его холодным взглядом.
      – Тогда начнем.
      Трава вспыхнула под его ногами, налетевший ветер подхватил пламя и окутал витязя горящей паутиной. Он, рассмеявшись, шагнул вперед, невредимым покинув сплетенный кокон. Из земли взметнулись руки-корни, оплели его и попытались утащить под землю. Ратич рассек их, презрительно отпнув остатки корней в сторону Воиславы.
      – Еще что в запасе или это весь арсенал? – глянул он свысока.
      Воислава раскрыла ладонь и крепко сжала появившуюся длинную светло-серую рукоять. Широкое обоюдоострое лезвие вытянулось, плавно меняя очертания. Оружие Убийц. Сильное, как волна, несущаяся на скалы, стремительное как ветер и смертельно опасное.
       "Учись убивать быстро", – говорила Воля.
      Голубоватое лезвие метнулось к груди витязя. Он даже не успел ничего понять и тем более увидеть расплывшееся пятно с острыми краями. Прямой удар поразил сердце, а легонькое заклинание слегка придержало душу на этом свете, чтобы в полной мере насладиться первой победой. Губы Воиславы искривились – не ему тягаться с ней. Мертв, но еще не понимает этого. Лезвие вырвалось из узкой раны и, раскалившись, загорело, стремительно меняя цвет с красного на черный. Рука витязя интуитивно поднялась, подставляя меч, но пламя прошло сквозь металл, раскалив его докрасна, а затем сквозь горло противника, прожигая дыру. В тот же момент огонь рассыпался искрами, уйдя в землю. Лезвие Убийц исчезло, как и заклинание, поддерживающее жизнь. Из руки Ратича выпал меч, тело тяжело рухнуло на землю. Отделившаяся от туловища голова упала, откатившись к ногам Воиславы.
      Стремительно менялась погода, по-видимому, вознамерившись оплакать одного из своих самых молодых и непутевых сынов, а вслед за ней и выражение лица девушки. Еще пару секунд назад его освещало чувство удовлетворения, гордости и власти над всем миром, а теперь осталась лишь непонятная отрешенность, будто эти мгновения навсегда переменили ее сущность.
      – Мои силы растут. Этотогонь тебе не победить, – ее голос звучал странно безжизненно. – Умри, Ратич.
      В его широко раскрытых глазах замерло безмерное удивление…
       – Твоя первая победа. Одним Светлым героем уже меньше, а сколько их впереди, – обреченно прошептал голос за спиной. В зеленых глазах, обращенных к поверженному витязю, плескалась смертельная тоска, – Ты молодец. Теперь черед Волги. Этот будет посильнее, но ты сможешь. Ты сильна. Помни.
       – Я…я не помню своего имени, – девушка сжала виски. – Не помню…
       – Убийца, – подсказал голос. – Убийца…
      Она стояла неподвижно, кровь стучала в висках так сильно, что, казалось, прорывала кожу. Внутри была скользкая пустота, как будто океан силы превратился в лужу черной грязи… Убийца.
      Веалон. Яркая звезда внезапно сорвалась с небосвода и полетела, гаснув, к земле. А чуть дальше полыхнула голубым крохотная мигающая звездочка.
      – Первая смерть, – Раошен прислушался к пьяным крикам из дворца князя. Развлекаются. Бахвалятся подвигами. Он устало покачал головой. – Только первая…а сколько впереди.
 
      – Теперь до Веалона недалече, – обронил Миробой.
      – Завтра будем там, – согласился Титамир и тихо вздохнул.
      – Не грусти, давай, – Владий пристроился с другого боку. – Я видел, как ты на девушку смотрел, такую маленькую с большими серыми глазами. Кто она?
      – Любимица вдовы, – неохотно ответил богатырь. – Славная девушка. Тихая, спокойная, разумная.
      – Что ж тогда на Малитку позарился? – поинтересовался Миробой.
      – Огненная она. Насмешница. Скажет, как ошпарит. А со мной нежной была, ласковой. Проведет рукой по щеке, в глаза заглянет – и псом около ног лежать хочется. А как пляшет, – его глаза загорелись и тут же померкли, – словно всю себя в этот танец вкладывает. Кружится, кружится, а потом в мои объятия падает и смеется. Отдохнет немного и снова в пляску.
      Титамир задумчиво теребил гриву коня:
      – До сих пор в себя прийти не могу. Как обухом по голове, – он помолчал. – Элин хорошая, да только не лежит у меня сердце к ней.
      – Встретишь еще. И лучше и по сердцу, – вымолвил Владий и проводил глазами ускользающее солнце. – Остановиться бы надо на ночлег, только не в лесу.
      – Пошто так? – поднял брови богатырь. – Лесного зверья испугались? – мрачные взгляды с двух сторон скрестились на нем и богатырь, не выдержав, извинился. – Ну ладно, ладно. Пошутить нельзя. Просто тогда вы были вдвоем, а теперь мы втроем. В капусту всех посечь можем.
      Неожиданно Титамир резко подал коня вперед
      – Гляньте! Никак дома?!
      Подъехав ближе, воины безрадостно обозрели мрачные развалины. Избушек пять еще стояло, остальные разваливались на глазах.
      – Доброе место, – нехорошо усмехнулся Владий. – Народу, как на кладбище.
      Они спешились. Титамир толкнул дверь ближайшей избы, но как всегда не рассчитал сил. Сорвавшись с проржавленных петель, она упала на землю, рассыпавшись в труху.
      – Скелетов нет, – сунув голову в проем, объявил богатырь.
      – Деревня мертва, – произнес за его спиной Миробой, – и уже давно. Либо брошена, либо случилось что, – он указал на дом посередине. – Вон тот кажется покрепче остальных. Там и переночуем.
      Титамир полез первым, вдруг чертыхнулся и замер на месте.
      – Ты чего? – окликнул его Владий. – Призрака узрел?
      – Нет, – отозвался тот. – Тут дыра посередине, я в нее чуть было ногой не угодил.
      – Пол, наверное, провалился.
      Миробой зажег лучину и осторожно обошел дыру стороной.
      – Аккуратно что-то провалился, – прищурился он. – Как проломали. И не маленькая ведь.
      – Заставим чем-нибудь, – пожал плечами Владий и увидев в углу старый сундук, потащил его на середину. – Вот и все, – он отряхнул руки от липкой паутины.
      – Ну, други, – тихо проговорил Миробой, – нам лишь самую темень переждать и галопом отсюда. Нечистое место, чует мое сердце.
      Устроившись на полу, путники задремали, держа оружие поблизости.
      Ближе к полуночи что-то тихо заворочалось под полом, ища выход. Не обнаружив его, затихло.
      Через некоторое время в самом первом доме с отвалившейся дверью, из круглой дыры в полу показалась маленькая змеиная головка. За ней на пол скользнуло непомерно большое тело. Змея выползла, собравшись кольцами, застыла на секунду и неслышно потянулась к порогу.
      Титамиру снилось, как Малитка с влажными от счастья глазами бросается ему на шею, прижимается к груди. Все теснее и теснее, становится трудно дышать. Он попытался чуть отстранить ее и не смог.
      Задыхаясь, Титамир открыл глаза и замер, встретившись взглядом с крохотными изумрудно-зелеными глазками змеи. Она вползла ему на грудь, выставив загнутые внутрь ядовитые клыки. Покачиваясь на длинном туловище светящаяся золотистая тварь неуверенно готовилась к броску. Костяной гребень угрожающе поднялся, растянув тонкую кожу между пластинами. Мгновенно сориентировавшись, он ухватил ее за шею и крепко сжал.
      – Ну щас башку рубить будем. А потом в суп. Не пропадать же добру.
      Пробудившиеся спутники потащили мечи.
      – Ишь, какая жирная. Никак это она всю деревню сожрала, – замахнулся мечом Владий. – Переросток! А шкура хороша. Тебе, Титамир, на пояс. Новую моду введешь.
      – Дайте уйти, человече, – зашипела змея. – Отплачу. Не забуду. Если будет худо, позовите "Златана" и я помогу. У меня детеныши. Кормить нужно… Дайте уйти.
      Воины переглянулись. Титамир ослабил хватку и она тяжело плюхнулась на пол.
      – Ты гляди, – ткнул ее сапогом богатырь. – Обманешь – у нас разговор короткий. Р-р-раз и все. В суп.
      – Только однажды, человече, вы можете позвать меня, – Златана торопливо отползла подальше и не особо-то им доверяя, сжалась в упругую пружину. – Помните…
 

 
      В воздухе застыла странная звенящая напряженность, тягучее, осязаемое прикосновение дикой, нечеловеческой тоски. На пожухлой траве, обратя лицо к восходящему светилу стоял человек, протягивая руки к пробивающемуся нежному румянцу. Этот человек был одинок среди людей, и чужим их миру. Даже здесь среди медленно выбирающегося из тьмы света он выглядел одиноко. Короткая прошлая жизнь облекла его теплое мерно бьющееся сердце жесткой броней, но когда человек оставался один она словно трескалась и сквозь разломы медленно сочилась кровь. Что-то неуловимо менялось в душе, все реже просыпалось это ощущение чувства боли, оно словно растворялась в других, незнамых прежде чувствах.
      Но сейчас, здесь она еще была собой и пыталась такой остаться, но стоило сделать шаг, как сила начинала кружиться, обволакивая ее в свое зовущее покрывало, пропитанное чужими прежде мыслями и чувствами. Оно делало ее другой, не похожей на себя и бороться с этим было бесполезно, это она уже поняла. Все прошлое вдруг куда-то ушло, оставив в ней гулкую пустоту и она ревниво оберегала ее, не давая заполниться ничем иным. На короткий миг все окружающее вдруг предстало таким плоским, неприглядным… таким чужим. Это пробилась мысль силы, заглушив ее думы, потянула обратно, к тем, кто теперь ей близок, а пробивающееся сквозь заслон сознание упрямо твердило: "останься", но она не могла. И это было больней всего. Броня выпустила последние алые капли крови и сомкнулась с жутким стуком так, словно решила больше никогда этого не повторять. Человек медленно побрел назад и с каждым шагом ранимость из его глаз уходила, заполняясь холодным жестоким блеском, непроницаемым, как водная гладь.
 
      Последняя лесная преграда стояла на пути к цели. Чтобы скоротать время, воины поехали напрямую, пробираясь сквозь кусты и бурелом. Осыпающиеся листья открыли дорогу солнцу, играющему на блестящих шлемах. И вдруг будто тень легла поверх светила, закрыв землю от ясных лучей. Воины подняли головы и увидели огромного ворона, кружащего над ними. Темные глазки-бусинки пристально смотрели на всадников и, словно удостоверившись в чем-то, птица метнулась к земле, задев крылом лошадиные морды. Кони подались назад, всхрапывая и беспокойно кружась на месте, и пока воины успокаивали их, оказалось, что блестящие черные перья ворона обратились в темный балахон, из-под капюшона сверкнули птичьи круглые глаза. Старик стоял не двигаясь, ничуть не боясь, что взбудораженные животные его лягнут. Наконец, вторично смерив воинов пронизывающим взглядом, он медленно двинулся в чащу, поманив их за собой. Переглянувшись, они дружно пожали плечами и последовали за ним, не пренебрегать же приглашением. Тропинка не шире ладони привела воинов к камню, чуть поодаль виднелась покосившаяся избушка. Воины спешились, неторопливо подошли ближе.
      – Ты кем будешь, дедушка? – осторожно спросил Владий.
      – Я Ворон. Светлый маг – прорицатель. Могу видеть будущее и заглядывать в прошлое, – и без всякого перехода продолжил. – Вы направляетесь в Веалон, хотите наняться в дружину князя Довиана. Поворачивайте, добром прошу. Не время еще.
      – Не время для чего? – помрачнел Миробой. – Ты нас, дед, не пужай. Сами напугаем, только пятки засверкают.
      – Послушайтесь умного совета. Как приедете – будет битва, много людей невинных пострадает, да и сами головы сложите.
      Камень посветлел, подернулся дымкой. В нем, как в зеркале, отразилась страшная бойня: черные всадники кружили среди торговых рядов, топтали людей, а уворачивающихся рубили саблями. Люди метались, бежали к княжескому дворцу. Владий прищурился, различая вырывающийся из-под крыши огонь, с лестницы лилась кровь, а Довиан в одной простой рубахе оборонялся из последних сил, обрушивая меч на наседавших противников, его верная дружина усеяла своими телами весь двор. Картина чуть отдалилась, захватив новые лица – кучка воинов, добиваемых всадниками, среди которых Владий, смертельно побледнев, различил себя и друзей. Вот покрытый ранами двойник вскидывает меч и он ломается под напором неведомого врага, пропуская смертельный удар, Титамир и Миробой протянули ненамного дольше, так же замедленно, как и он сам, падая на землю. Камень постепенно темнел, скрывая развалины столицы этого мира, но сквозь дымку еще долго прорывались языки пламени, по холодной поверхности тонкой струйкой текла кровь, срываясь каплями на землю.
      – Оружие у вас, – железки бездушные, – продолжал Ворон, – а вам мечи по руке нужны, такие, чтоб сами врага доставали, – он махнул рукой на запад. – Поворачивайте туда, езжайте все время прямо, не сворачивая, найдете древнее могучее оружие, оно само себе хозяина выберет, а ваше оставьте там – у него своя судьба, от вас отдельная. Завладеете новым, путь этот гибельный смените, по другому пойдете, – что-то проскользнуло в его глазах при этой фразе. Нехорошее.
      – Как же мы узнаем, где искать?
      – Узнаете, – прорицатель лихо подпрыгнул и птицей взмыл в небеса.
      – Да, задал дед задачку, – потер лоб Титамир. – А камень колдовской и соврать может. Но вот так смерть свою увидеть никому бы не пожелал. Как у тебя, Владий, меч-то хрустнул, да и наши, если так поглядеть, не лучше. Может, послушаемся совета? А в Веалон еще успеем.
      Некоторое время они размышляли молча.
      – Хорошо, пусть так, – неохотно согласились спутники и направили коней на запад. Сзади послышалось победное карканье ворона и хлопанье крыльев.
      – Ишь, радуется, – неодобрительно глянул назад богатырь. – Свернул таки с пути, старый ворон. По-доброму, так вернуться бы надо и пришибить колдуна. Он там за нами на тропинку сел и глазом косит.
      Воины с трудом ехали через лес, но к полудню пробираться верхом стало и вовсе невозможно. Кони спотыкались на каждом шагу, роняли клочья пены со взмыленных боков. Миробой соскочил на землю, погладил измученного жеребца.
      – Жалко здесь оставлять, да видно придется. Дальше и пешим идти тяжело будет.
      – Помочь? – спросил насмешливый голос сверху. – За умеренную плату могу постеречь их до вашего возвращения.
      На ветвях высокого дерева покачивался сморщенный старичок в чудной зеленоватой одежде. Непропорционально длинные пальцы щекотали грубыми когтями сидящую на плече серенькую птичку. Лохматые волосы и борода его зеленые как плющ, свисали до колен, загнутые рожки смешно шевелились.
      – Леший, – ахнул Владий.
      – Он самый, – довольно кивнула нечистая сила. – Ну так как? Помочь али не надо?
      – А что это за умеренная плата?
      – Да это я так. Обойдусь. Добрый сегодня, хоть и осень на дворе. Вы не верьте, что все лешие лютые, вот сосед мой – тот да. До смерти защекотит, на край обрыва заведет, а я так только летом развлекаюсь, да и то – изредка. Ну так что, постеречь? – заручившись согласием, он скатился в листву, зарывшись в нее с головой, быстро вскочил. Бережно похлопал лошадей по шеям. – Ни одна тварь не тронет. Я животных люблю, да и они ко мне тянутся. А вы, герои, идите, вам до темна обернуться надобно… Да шеи себе не сверните, – зловеще прошептал он вслед…
      Кое-как выбравшись из кустарника, Титамир глянул вниз и недоуменно нахмурился: прямо под ногами лежала словно вдавленная в землю гигантская пластина округлой формы. Начиная от центра к краям полустертой вязью тянулись непонятные символы, причем к концу насечки на сером камне становились все более мелкими и существенно отличались от остальных формой и положением. "Словно чья-то чужая рука много лет спустя закончила этот узор", – подумал Титамир, осторожно ступая вперед. За спиной раздались проклятия, затрещали кусты, и на круг вывалились Владий с Миробоем, так же, как и он сам, ошалело уставились себе под ноги.
      – Не об этом ли месте говорил прорицатель? – вслух высказал общие мысли Владий, – Правда, мечей что-то не видать. Может, это тайник? – он нагнулся и постучал по плите, та гулко отозвалась, гостеприимно показывая, что под ней пустота.
      – И как его открыть? Поднять эту плиту мы не сможем и вдесятером, – криво усмехнулся Миробой, поворачивая голову из стороны в сторону, чтобы охватить взглядом весь круг.
      Вдруг он недоуменно моргнул, краем глаза уловив туманные очертания женской фигуры и развевающиеся на ветру длинные локоны волос. Но стоило ему повернуть голову, как видение исчезло.
      "Никак, померещилось".
      Миробой откашлялся и открыл рот, собираясь предложить дружно обыскать округу – вдруг да обнаружится вход – как снова просвечивающее насквозь существо соткалось из воздуха и неторопливо поплыло через дальний конец пластины к высоким деревьям. Казалось, что их присутствие его ничуть не беспокоит. Ошарашенные лица друзей окончательно уверили Миробоя в том, что призрака видит не только он один.
      Владий набрал побольше воздуха в легкие и громко сказал:
      – Извините, вы не подскажете, как нам попасть внутрь? – легко наклонившись, он вновь постучал по плите, обращая внимание призрака на пустоту под ней.
      Туманное личико повернулось к нему, необыкновенно ясные глаза взглянули так, словно только сейчас существо уловило их присутствие.
      Невесомая фигурка неторопливо подплыла к ним, становясь все более четкой. Пушистые темно-каштановые волосы рассыпались по плечам хрупкой девушки, и она изящно качнула головой, отбрасывая их назад.
      – Кто вы? – спросил Владий, совершенно позабыв о своем первом вопросе.
      – Я? – немного удивленно взглянули на воина карие глаза, светящиеся удивительно мягким светом.
      Девушка чуть задумчиво огляделась вокруг.
      – Я земля, мир…Весь этот мир, – прошелестел тихий голос, окутывая их невидимой пеленой. – Вы хотите попасть внутрь? – ее сила легонько коснулась их и тут же исчезла. – Да, вы действительно можете. Тогда ступайте на середину круга.
      Воины послушно потянулись к центру, завороженные светом, струящимся из ее поднятых рук. И это было последнее, что они увидели перед тем, как плита треснула под ногами, обрушивая их в чернильную тьму…
      Свет некоторое время поддерживал воинов, опуская их довольно плавно, но когда до дна осталось расстояние в два человеческих роста, поддержка исчезла под зубодробительный звук обрушившихся тел…
      Миробою повезло меньше всех: он едва мог вздохнуть под тяжестью навалившихся на него друзей, выдавивших из его легких весь воздух.
      – Выберемся – убью старика, – прохрипел Титамир, сползая на земляной пол. – Прямо на запад, значит, чтоб ему…
      Задрав голову, Миробой взглянул вверх:
      – Высоковато. Ну ничего, не из такого выбирались. Наверняка где-то здесь есть выход.
      – Подожди вылезать, – окрикнул его Владий. – Осмотрись кругом – одни скелеты, но все при оружии. Здесь нечто вроде древнего могильника. Наверное, именно его имел в виду Ворон.
      В темноте белели где целые скелеты, а где мешанина из костей, черепов людей и животных, а кое-какие из останков и вовсе, казалось, не принадлежали ни тем ни другим. Воины подошли ближе и отшатнулись. Пустые черные глазницы зажглись голубым светом, кости рук затрещали под тяжестью протянутого оружия.
      – Берите, воины, – произнес надтреснутый голос. – Наши мечи закалены в смертельных схватках. Они обороняли нас до последнего и лишь людская глупость похоронила их в этом подземелье. Выкованные для решающей битвы, пусть служат вам верой и правдой, – взор потихоньку тух. – Им предсказано поразить Спящих и Убийцу, да будет так, – и скелеты рассыпались в прах, уронив оружие в подставленные ладони.
      Меч Владия, длинный, узкий, полупрозрачный, как горная река стоном отозвался на прикосновение и сильнее вжался в ладонь, по лезвию пробежали и исчезли священные руны. Миробою достался широкий двуручный, на рукояти полыхнул кроваво-красный рубин, а меч Титамира, огромный и тяжелый на вид словно бревно кольнул пальцы хозяина теплом.
      – Славное оружие, – нарушил молчание богатырь. – Само в бой просится, из пальцев рвется. Но и старое заслуживает почет. Оно не раз спасало мою голову, пусть же останется здесь, рядом со славными витязями. Примите и вы наш дар, друзья, – с этими словами он опустил свой меч на землю, за ним последовали спутники, также отпуская верное оружие со словами благодарности.
      Костяная пыль резко уплотнилась, превратившись в три кисти, крепко обхватившие ножны, земля нетерпеливо задрожала и пошла вверх, поднимая людей к солнцу. Оказавшись на поверхности воины с наслаждением вдохнули чистый лесной воздух и бросили прощальный взгляд на кости мертвых витязей. На их глазах они втянулись в почву, навеки спрятав дары, пока те вновь не понадобятся Свету. Воины медленно побрели обратно, мечтая побыстрее оказаться в Веалоне.
      – Эх, обманула нечистая сила, – не обнаружив коней, рассвирепел Титамир и набрав в грудь побольше воздуха, прокричал. – Эй, леший! Не вернешь коней, весь лес разнесем, а начнем с этого дерева, – он размахнулся, но меч словно сам выскользнул из пальцев и одним ударом свалил вековой дуб, оставив чистый ровный срез. Описав в воздухе петлю, аккуратно возвратился в руки владельца. Тот, не моргнув глазом продолжил. – А ну вылезай, нечисть проклятая!
      – Неужто живые? – удивленный голосок раздался со спины. – Ну, молодцы! Не ожидал.
      – Не ожидал?! – с развороту заехал ему по уху Миробой.
      Человечек резво отпрыгнул и вскарабкался на соседнее дерево. Свесившись с верхушки, обиженно глянул вниз, потирая покрасневшее ухо.
      – Связываться с вами… как что, сразу драться. Нет, чтобы попросить, мол, верни, лесовик, животинку, – обиженно прошелестел он. – Ну куда нам. Воспитания хватает только кулаками размахивать. Нате, заберите, и вон из леса, а то так запетляю, вовек не выберетесь! – наоравшись, леший махнул рукой и около дерева появились кони.
      – Только попробуй от дороги закрутить, – погрозил ему кулаком богатырь. – По миру пустим.
      – Ладно, не так просто я сторожем нанялся, – призналась нечисть. – Думал, сгинете, а я запасов на зиму сделаю. Люди совсем обнаглели, раньше, как в лес зайти, корову зарежут и тушу мне оставляют, а теперь суются почем зря, без стыда и совести лучшие деревья рубят да еще и оскорбляют. Прошлую зиму кое-как протянул, а эту, видать, совсем не переживу.
      – Что ж не наказываешь? – помягче спросил Миробой, – Одного, другого в болота бы завел, притопил малость и отпустил, чтоб с жертвой вернулся. Леший все таки, хозяин леса.
      – Думаете, поможет? – с надеждой взглянул он на воинов.
      – Обязательно, – обнадеживающе кивнул Владий, вскакивая на коня. – Ты, главное, пожестче, чтоб сразу поняли, кто в лесу хозяин.
      – Я вам путь длинный коротким сделаю! – крикнула вдогонку обрадованная нечисть, – Мигом до города домчитесь.
 
      Трех воинов свободно пропустили сквозь высокие деревянные ворота. Прислушиваясь по пути к последним новостям, они медленно продвигались вперед по узким переполненным улочкам. В столице Роуна они бывали и раньше, так что все здесь им было не в диковинку. Дорогу то и дело загораживали переполненные телеги, толпы людей, наемников, как и они. Двигаясь в этом человеческом потоке, они выехали к главному дворцу, раскрытые ворота приглашали во двор. Стражники тревожно глянули на приезжих и повели прямо к князю в пиршественный зал.
      – С чего это вдруг такая честь? – настороженно произнес Миробой и нахмурился. – Прям как послов тащат под светлейшие очи.
      В парадном зале стоял дикий шум, напоминающий рев медведей-оборотней, пол залит крепким медом, псы лениво обгладывают кости. Вроде славный пир, а так, с первого взгляда, обычная гулянка с песнями и драками. За длинными столами мелькнули знакомые лица, приветственно взметнулись чаши с вином.
      Довиан вперил взгляд в вошедших наемников, за спиной сразу же зашептали, называя имена, деяния. Дескать, князь вездесущ, все должен знать, но Довиан отмахнулся – мешают мыслям. Трое, как и говорил Раошен. Князя грызло нетерпение, хотелось обсудить все наедине и как можно быстрей, но пир продолжался и он не хотел слишком явно выказывать внимание пришельцам. Его дело похвалить, усадить за стол, а там пусть белый маг разбирается, ему виднее.
      – Добро пожаловать, – улыбнулся он подошедшим воинам. – Слышал, в дружину ко мне стремитесь? Это хорошо. Мне храбрецы всегда нужны, крепкие, смелые да удалые. О тебе, герой, – он уставился на Титамира, – и подвигах твоих наслышан да и спутники, говорят, не уступают тебе ни силой, ни удалью, – и кивнул на уставленные питьем и блюдами столы. – Милости просим.
      Наемники поклонились. Сбоку неслышно появился невысокий маг, прячущий под длинным плащом тонкий светлый жезл, глянул сердито.
      – Это они всегда успеют. Нам бы потолковать, – и Довиану: – Не обессудь, княже.
      Он жестом приказал им следовать за собой, вывел во двор.
      – Вот вы и явились, – неясно начал он. – Что ж, все правильно. Теперь битвы не избежать.
      – Битвы? – переспросил Владий. – Это какой? Мы слышим это уже не в первый раз.
      – С Убийцей, – скривился волхв. – Тьмой. Слыхали? Знамо мне, что раз вы пришли – так тому и быть.
      – Бороться со Светлым убийцей? – удивился Титамир. – Но зачем?
      – Не со Светлым, а с Темным, – грубо оборвал его Раошен. – И вы с ним связаны. Вас еще не пытались убить? Скоро начнут. Недавно Свит – это здесь лучший княжеский дружинник ни силой ни умом не обделенный, правда, второго все же поменьше – новость принес. Недалеко Ратича убили. Догадываетесь, кто? Хороший был витязь. Но хоть и герой, а глуп. Молод, хвастлив. За славой бегал. Добегался… Как выдействовать будете – решайте сами. Здесь долго не задерживайтесь – как бы беду не навели, – воины поежились, вспомнив камень Ворона. – И еще: Убийца не ходит один. Да хранят вас Светлые защитники, – он повернулся и зашел обратно во дворец.
      – Вывалил дело и смотался, – обреченно вздохнул Миробой. – На тех чем-то смахивает… из лесу. Клыками что ли…
      – Эка славно-то как, – оскалился богатырь. – Повоюем! Я так по хорошей драке соскучился. Не с волками-медведями, а чтоб нормально, кулаком в человечью харю съездить али мечом…
      – Тоже съездить? – иронично спросил Владий, выгнув бровь.
      – Значит, опять в дорогу? – Миробой любовно погладил меч.
      – В путь, – выдохнул Титамир…
 
      Древний лес трещал. Богатырские мечи одним взмахом сваливали многовековые дубы. Здесь было уже не до благородного поединка один на один. Светлые воины будто сражались с тенью, скользящей сквозь их ряды и оставляющей кровавые бреши. Убийца, словно обернутый в сверкающее лезвие, ловко проскальзывал среди плотно стоящих тел, и удары проваливались в пустоту. Отборные светлые воины тяжело дышали, оглядывались, ловя тень, тщетно пытались пробить смертоносный ураган. Он сминал их раз за разом, усеивая землю обгорающей дымящейся плотью с проглядывающей белой костью. Десять воинов явилось на зов, готовых отдать жизни, но уничтожить Убийцу. Сильные, собранные, привыкшие действовать как в одиночку, так и сообща, они грамотно расположились полукругом, загоняя противника в глухую оборону, но близкая цель внезапно ощерилась стальными зубами, разрубив их неприступную цепь, вынудила защищаться самим. Не такого бесславного конца они ожидали, этого беспорядочного метания взад-вперед, в погоне за призраком. Из десяти осталось только двое, растерянные, опустошенные. Лютослав замахнувшись, метнул верный топор, не принесший ему ни одного поражения. Он летел прямо в голову Убийце, не оставляя ни малейшего шанса увернуться. Выпущенное из ладони оружие быстро подхватил воздушный поток и, ухмыльнувшись в лицо, швырнул в спину Грому. Воин пролетел через поляну, врезался в дуб и распластался на земле, а за ним, став легкой добычей, пошатнулся Лютослав, пораженный сероватой молнией. Испытанные, закаленные во многих походах, воины один за другим усеяли землю, побежденные Убийцей Тьмы.
      А вдалеке собиралось невиданное воинство, скрытое от человеческих глаз. Десятки и десятки сотен темных героев, ночных свирепых тварей, громадных драконов, суровых всадников, вся лесная и подземная нечисть… Огромное черное одеяло, усыпанное мелкими кровавыми рубинами. Лютая ненависть, собирающаяся воедино, верные служители Тьмы.
 
      Добрые кони чуяли дух недавней крови, но стояли смирно. Воины спешились, вышли на поляну и застыли. Миробой с Владием переглянулись. Спиной к ним стоял тот самый витязь с огненным мечом, что спас их от близкой смерти в лесу.
      – Молод был Ратич. Зря голову сложил, – произнес он, оборачиваясь. – Умереть от меча, так долго принадлежащего Свету… – Волга скрестил руки на груди и горестно глянул на них. – Как брат мне был. Не уберег. Молодой, горячий…быстрой громкой славы захотел, – видя, что Владий порывается что-то сказать, взмахнул рукой. – За оборотней можете не благодарить. Вы нам нужны живыми.
      – А мне вы все нужны мертвыми, – Убийца, вся в каплях крови, еще не остывшая от схватки, стояла, небрежно прислонившись к стволу дерева. Ее темные глаза ничего не выражали. – Сначала ты, Волга, потом – они.
      Витязь с тоской глянул на длинный сероватый клинок.
      – Его держал в руках мой лучший друг…
      – Такой же убийца, как и я, – холодно ответила девушка. – Темный, светлый…Какая разница?…Это будет справедливо, – она провела ладонью по лезвию, – напоить меч и вашейкровью. Тьма ничем не хуже света. Другие методы, другие мотивы, но цель одна – властвовать миром.
      – Мы видели вас в Семше, – медленно проговорил Миробой. – Сидели за одним столом.
      Холодные глаза остановились на нем. Какое-то мгновение в них шла борьба и мысль померкла.
      – Один стол – разные углы, – безжизненный голос замер.
      За спиной Убийцы собирались темные твари, впервые выползая из нор днем во имя кровавого пира. Черная бесформенная масса, ощерившаяся когтями и клыками. На поляне сразу стало тесно. Волга шагнул вперед, вскинул меч, желая направить его магию против тварей. Убийца метнулась наперерез, вынуждая его парировать удар. Звери обошли хозяйку стороной, бросились на оставшихся воинов, в полете раскрывая страшные черные пасти. Накинувшись, как обезумевшая свора голодных собак, они захлопывали челюсти, вырывая куски мяса, не разжимая их даже чтобы избежать смерти. Убийца и витязь рубились молча. Черный огонь серого клинка не мог прошибить белое пламя Волги. Равные силы, равные шансы. Проигрышная ничья…
      Время шло так медленно, казалось, что истек уже час и перед воинами лежала гора перерубленных тел, но твари перескакивали через нее и кидались вновь. Им дали приказ, и не выполнить его означало смерть. Растерянные, смятенные под ярким обжигающим светом, они отчаянно бросались на людей, понимая только одно – чем быстрее они перегрызут им горло, тем быстрее окажутся в спасительной темноте. Витязь сурово обрушил меч на противника. Светлый клинок отбросил Убийцу в сторону и тут же залил поляну белым пламенем. Зарычав, застонав, свора ринулась под свод деревьев, прогрызая себе дорогу, убивая своих. Покачивающиеся воины подошли ближе и встали рядом с Волгой, не выпуская залитые кровью мечи.
      Отрешенное лицо Убийцы, не выражавшее ни ненависти, ни страха, внезапно исказилось, в глазах проступила боль, безнадежность, осознание того, чемстала. Убийцей. Она будто пыталась вынырнуть из глубины холодного бушующего океана, а он топил ее, вбирая воздух из легких в себя. Ей тоже захотелось встать рядом, ощутить дружескую поддержку, а не обжигающее дыхание тварей, готовых пожрать все вокруг, но в следующий момент взгляд померк окончательно, вновь обретая пронизывающую холодность.
      Витязь неловко шагнул к ней, опустив клинок, протянул руку:
      – Идем со мной, – тихо попросил он, не заметив обратной перемены и едва успел отшатнуться – лезвие Убийц мелькнуло перед самыми глазами.
      Зло рассмеявшись, она открыла за собой путь.
      – Мы еще встретимся, – серебристые искры рассыпались исчезающим дождем над пожелтевшей травой.
      Волга повернулся к воинам, грустно промолвил:
      – Вам нельзя возвращаться в Веалон. Да вы и сами поди знаете. Помогать вам я больше не могу. Запретили, чтоб не нарываться на драку с Тьмой раньше времени. Мне жаль, но я вынужден подчиниться. Придется вам выбираться своими силами. Последнее, что я могу сделать – это отправить вас в одно далекое закрытое место, неспокойное, но зато темным туда ход воспрещен.
      – Предлагаешь спрятаться? – оскорбился Титамир. – Сбежать?!
      – Просто ненадолго укрыться, – пожал могучими плечами витязь. – Сейчас не время для безрассудной удали или гордости. Подумайте о Роуне, что станет с этим миром, если взойдет черное солнце. Он утонет в крови. Решайте быстро. В нужный момент вы вернетесь.
      Друзья понурились, но кивнули. Он прав – не время для гордости. Волга раскинул руки, в ладонях забурлил свет, поднимаясь хрустальным шаром, заполняя небосклон. Силуэт витязя стал расплываться, лес закружился, превратившись в коричневое марево, медленно таял, сменяясь зелеными бескрайними полями. Земля колыхнулась под ногами, выпроваживая их в другой мир.
 
      Темная комната, колышущаяся Тьма. Воислава любовалась нежными переливами клинка, казалось, это единственное, что ее занимает. Она вспомнила имя и вновь смогла чувствовать…желание убивать.
       – Ты совершила ошибку, – темнота перед ней стала чуть гуще. – Поддалась им. Это плохо. Ты заколебалась, чуть было не встала на сторону Света. Тьма и так долго терпела неудачи, ты принадлежишь ей. Выбор сделан, и его ни отменить, ни поменять, – Воля выдавала заученные фразы, ненавидя себя за это, но говорить иначе, нарушать закон она не смела.
       – Кто такой Волга? – прервала ее Воислава. – И те воины?
       – Волга – колдун. Говорят, его мать была княжной, а отец – змеем. От матери он унаследовал мужество, смелость, от отца – чары и хитрость. Воины – последние, с кем ты встречалась в прошлом, все остальные уже мертвы. Пока они живы, ты не сможешь войти в полную силу.
       Воля подплыла ближе, зеленый взгляд стал жестче.
       – Настоящий Убийца – это новый человек, которого не тяготит прошлое, но Тьма решила оставить тебе имя, Воислава, и некоторые чувства. Так ты сможешь радоваться каждой победе, ощущать себя сильнее, могущественней. Постарайся больше не допускать ошибок.
       – Волга умрет, – коротко сказала девушка, – но позже. Сейчас он сильнее.
       – Тебя никто не торопит, а на ошибках учись. В настоящей битве они будут недопустимы. Скоро к тебе присоединятся великие бойцы. С ними ты будешь непобедима.
 
      Они сошлись на середине. Волга молчал, не зная, с чего начать разговор с Волей. Раньше она была их соратником, теперь врагом.
      – Вам нужна помощь, – не дожидаясь, когда он откроет рот, шепнула она.
      Колдун глянул исподлобья.
      – Помощь? – переспросил он, думая, что ослышался.
      – Ты что, глухой? – рассердилась она. – Помощь. Я долгое время служила Свету и не желаю видеть гибель всех славных героев. Здесь нас никто не слышит, – успокоила Волгу тень. – Тьма собирается напасть. Она подняла Спящих и их воинство. Теперь уже битву не предотвратить. Никто не думал, что Тьма пойдет на такое. Я хочу помочь, – отрывистые фразы отдавались негромким эхом. – Убийцу тоже остановить не получится. Слишком поздно. Я хотела бы вывести ее на светлый путь, но не имею права. Ведь это закон: Воля обязана учить Убийц, удерживая их от перемены стороны, не давая шагнуть назад.
      Волга собрал разбежавшиеся мысли воедино.
      – Я слушаю.
      – Всем известно, что до Воиславы было трое Светлых Убийц. Если их поднять, то сила распределится на четверых и преимущество будет на вашей стороне. Войско Тьмы поведут Убийца, Спящие и шесть темных героев. Армия Убийцы будет идти первой. Неожиданная потеря силы вызовет замешательство и страх. Сильный удар опрокинет их, обратит в бегство.
      – А почему бы ни лишить Убийцу силы сейчас? – предложил витязь.
      – Заклятье для поднятия колебателей очень ненадежное. Даже я наверняка не знаю как долго оно будет действовать. Быть может, сутки или всего навсего десять минут.
      – Нам хватит этого времени, чтобы уничтожить Убийцу. Вызвать…
      – Нет, – тень качнула головой. – Она сразу же почувствует отток сил и не откликнется на вызов. Да и Спящие рвутся в бой. Теперь они будут бродить вместе.
      – Ты ломаешь устои, Воля, – слабо улыбнулся колдун. – Помогаешь врагу.
      – Мой враг – Тьма. Просто я не могу ни повиноваться ей, ни исполнять ее приказы. Но заставить меня делать только то, что желает Тьма, нельзя. Глядя на серый клинок, я каждый раз вспоминаю Веригоя, – прибавила она. – Сейчас уже поздно винить себя, но я все же скажу, что ошиблась, выбрав мать Воиславы.
      – Никому не ведано, как будет вести себя колебатель, Воля. Мы все были слишком самоуверенны, возомнили себя сильнейшими.
      – Все выбирали Свет, – подхватила тень,- я и думать забыла о двойном выборе, так сильна была вера в силу Света, хотя изначально меня создавали так, чтобы я не умела чувствовать, делать какие-либо различия, просто должна была учить, не более. Что-то изменилось позже, когда этот мир распался на две части, был огромный выплеск силы и я получила одну крохотную частичку. Светлую, хотя и знала, что не должна принимать ее, не имею права. Я нарушила закон, Волга, и лишь полный хаос тех времен не позволил быстро разобраться в случившемся, не дал раскрыть мою тайну. Тогда я впервые начала чувствовать, а теперь придется расплачиваться. Времени осталось мало, самое большее месяц или два. Убийца вне себя, кто-то донес, что ты спрятал воинов. Наверняка одна из ее тварей, что бродят за ней повсюду. Теперь обрушит свой гнев на города, в первую очередь Веалон. Надеюсь, что он выстоит…
      – Довиан собрал хорошую дружину. Они будут биться до последнего, а мы за это время успеем подготовиться и нанести ответный удар. Да падет зараза Тьмы! – и витязь исчез, взметнувшись в воздух маленькой красноголовой птичкой.
      – А знаешь, Волга, – задумчиво проговорила вслед тень, – а ведь Свет тоже своего рода зараза. Прилипнет к сердцу – не отдерешь, все начинаешь видеть в белом свете… Как есть, зараза…
 

 
      Теплая сочная трава покорно ложилась под ноги, разбрызгивая зеленый сок. Неведомый край насквозь пропитался солнцем, зависшим посреди неба. Бескрайние луга открывались взору, без единого деревца, портившего просторы. Узкая голубая лента пересекала траву, устремляясь вдаль. На небе ни одного облачка, а тепло ласковое, успокаивающее. Крупный гордый орел в одиночестве парил среди небесной голубизны, высматривая добычу.
      – Чего рты раскрыли? Глядите, ворона залетит, – рассмеялись позади. – Неужто впервые?
      Копыта мягко переступили, встав рядом. Воин в раззолоченных доспехах легко соскочил с горячего жеребца и внимательно их оглядел.
      – Роунцы? – и не дожидаясь ответа продолжил. – А я Святобор, здешний воевода. Не хотите в мою дружину? Одним-то будет нелегко – больно край противоречивый, ни за что могут по морде съездить, а моих не трогают, уважают. А добрых наемников я за версту чую.
      – Где мы? – выразил общий вопрос словами Владий. – Что это за край?
      – Как не странно, но тоже Роун, – искоса глянул на них воевода. – Объяснять долго, но если запишетесь в мою дружину, охотно поделюсь знаниями.
      – А идти далече? Мы без коней, – произнес Миробой.
      – Да? – поразился тот. – А за спиной у вас как раз три коня. Или не ваши? Просто так пасутся.
      Растерявшиеся воины оглянулись и не поверили своим глазам: Волга перенес сюда и лошадей.
      – Ну так как? Ваши? – вновь спросил он. – Поехали, здесь темнеет быстро, а ночью таким маленьким отрядом небезопасно, – воевода проводил глазами быстро ускользающее светило, тронул коня. – Теперь и беседой развлечься можно. Как я уже говорил – это Роун, ну вроде вашего мира, только другой его части. Князь у нас тоже есть, но люди другие да и порядки существенно отличаются. Чем хуже там у вас, тем лучше у нас. Как настают тяжелые времена – не в смысле плохие, а застойные, больно мирные – все богатыри бегут сюда, если знают как, а назад возвращаются редко. Привыкают, семьи здесь заводят, а от семьи куда? Два мира существуют одновременно, но никогда не пересекаются, хотя когда-то были единым целым. Мы как идеал, никакой Тьмы, подлых тварей. До недавнего времени. Воюем, конечно, тоже, драки частые, а куда без этого? Хорошая драка тоже часть идеала. Зато князь у нас справедливый, большим почетом пользуется. Одна беда – колдуны одолели, никакой управы на них нет, того и гляди на шею с ногами залезут. Когда-то колдун в Роуне был один, и законом строжайше запрещалось его трогать, а теперь их целая ватага и всех не тронь. Тяжело. Идешь порой, а он тебе навстречу, глаза хитрющие, немигающие выставит и не отводит, хоть конем дави, а нельзя. Раньше по ночам спокойно было, теперь развелось гадости какой-то летучей, типа ваших драконов, только эти стаями охотятся по двадцать штук. Недавно целый отряд перебили. Хороших ребят. Один кое-как добрался, на руках помер. Силился рассказать, как дело было да не успел. Вот и езжу теперь, по новой набираю, каждый меч на счету.
      – Что ж ты говоришь, что Тьмы нет? А колдуны, драконы? – насмешливо спросил Владий.
      – У них свое колдовство, – вздохнул воевода, – не темное и не светлое, просто свое. Вы не забывайте, что мир здесь другой. До прихода оттудапервого воина мы вообще не понимали слово "свет" так как вы. Ну свет и свет. Свет от лучины, костра, свечей, солнца наконец, но чтобы видеть что-то за ним…Это потом нам все растолковали, просветили, можно сказать… Вот был давным-давно такой случай: сместил с престола, то исть убил, хорошего князя колдун – по вашему зло – и что вы думаете? Княжить стал хоть куда, Роун наш поднял, много добра сделал. Кончил, правда не очень хорошо, поговаривали, свела понемногу власть его с первоначального пути, силу былую стал терять, хватка не та уж была, мысли в иную сторону повернулись, да помер вовремя. А народ на него молился – последние годы забылись быстро, и до сих пор никто его превзойти не может, даже нынешний князь. Ну и кем он был по-вашему, Светом или Тьмой?
      – Ну… – промямлил Владий, – Тьмой конечно…
      – Твердолобый ты, как баран, – постучал себя по лбу Святобор. – Вбили себе в голову это разделение и метете все на две стороны. Человеком он был, дурень, обычным человеком, ни хорошим и не плохим, но с силой Небось ваши светлые герои не гнушаются убийством. А если по-вашему смотреть, так убийство-то зло.
      – Так они во имя Света, – попробовал защититься воин. – Они ж не людей режут, а нечисть, темных приспешников, а это не считается.
      – Эх вы, "не считается", – передразнил его тот. – Много б понимали…
      Вдалеке показалась белая каменная стена Власка с бойницами, окрасившаяся в кроваво-красный цвет заката, массивные открытые ворота. Высокие гордые дома виднелись из-за стены. Копыта лошадей процокали по каменной мостовой. Лучники и воины со стен радостно поприветствовали воеводу и прибывших воинов и начали спешно закрывать ворота. Широкие улицы пересекались, огибали роскошные дворцы побольше и поменьше, лавки прославленных уважаемых купцов, домишки попроще. Люди сновали туда сюда, на одном из перекрестков к Святобору присоединился конный отряд, несколько пеших воинов следовали позади. Горячий буйный конь воеводы рвался вперед, далеко выбрасывая сильные длинные ноги, до треска натягивая удила. Из темного переулка под копыта жеребца выскочил сгорбленный, затянутый в плащ человек. Улица сразу наполнилась гневными криками. Конь испуганно взвился, шарахнулся в сторону, Титамир подъехал сбоку и крепко сжал поводья вставшего на дыбы животного, Святобор, сдерживая коня одной рукой, другой успокаивающе хлопал его по шее. Наконец, жеребец спокойно встал, кося налитым кровью глазом, словно вот-вот собирался лягнуть.
      – Мы его держим, Святобор, – крикнул один из всадников, зажавших виновника между собой и стеной.
      – Вы нарушили закон. Я пожалуюсь князю, – произнес тот сильным властным голосом, откидывая капюшон. – Вы только что нанесли вред Зволу Главному.
      – Вот проклятый колдун! – с чувством произнес кто-то за спиной Миробоя. – Сам под копыта лезет, а мы виноваты.
      Распрямившись, Звол сразу стал выше, горделивее и смотрел на окружающих с оттенком холодного превосходства. Каждая его черта, выражая праведный гнев, говорила о высокородстве.
      – А чего шастаешь по ночам?! – огрызнулся воевода. – Совсем глухой стал?! Не слышал, что отряд едет?! Ты себя князем-то не воображай. Это только ему все дорогу уступать должны, а ты как-нибудь обойдешься. Встал бы в сторонке, как все люди, и ждал, когда проедем. Так нет, попер напропалую, как стена непробойная. И чего тебе во дворце не сидится? Или тварей летучих на охоту высылал?!
      – Ты мне не заговаривайся, славный воевода, – нехорошо усмехнулся колдун. – Как бы тебе завтра в застенке не проснуться, на холодном полу среди крыс.
      – Да я тебя, тварь ползучая… – замахнулся Святобор. Огромный как скала всадник поспешно перехватил его руку, зашептав что-то про закон. Воевода вывернулся из захвата, глянул зло на колдуна и подстегнув скакуна, пролетел мимо, едва не оттоптав тому ноги. Звол резво отскочил к стене, проводив послушно двинувшийся следом отряд прищуренным взглядом. Дождавшись, когда воины отъедут на достаточное расстояние, он вновь завернулся в плащ, пересек дорогу и негромко постучал три раза с разными интервалами в темную незаметную дверь. Кто бы там ни был, явно стоял, прислонясь ухом, слишком быстро распахнулась дверь.
      – Проходи, Главный, – почтительно произнес слабый голос. – Мы ждали только тебя, все остальные в сборе.
      – Хоть летунов-то выпустили? – отрывисто спросил колдун. – Или тоже меня ждали? А если бы я споткнулся где или шею себе свернул, – ядовито поинтересовался он, – так и сидели бы здесь целый век?
      – Что ты?! – испугался голос. – С твоим умением шею может свернуть лишь Родомир. А летунов задержали, боялись, что ты планы пересмотрел.
      – План только один и менять я его не собираюсь, кому, как не тебе знать. Рассеян что-то стал. Сдаешь? Может и вправду пора на покой, как говорит наш всеми уважаемый князь? – в голосе промелькнула откровенная насмешка. – Старый, немощный. Ну-ну, – Звол ободряюще положил руку на опустившиеся плечи. – Совсем юмор потерял, шуток не понимаешь. Э нет, ты мне еще нужен. Пока… А теперь иди – птичкам пора на охоту.
 

 
      Родомир неторопливо шагал от стены к стене, не обращая внимания на раздраженный взгляд воеводы. Добрые дубовые половицы, застеленные заморскими коврами, слегка поскрипывали. Хмур он был сегодня, и даже Извель, верная супруга, вопреки обыкновению положения не исправила, как ни билась.
      – Хватит маяться, князь, – оторвал его от мыслей Святобор. – Хочешь наказать, посади в темницу, вот и всех делов или голову сруби или чего там еще хочет Звол.
      – Нет! – зло отрезал Родомир и неожиданно приблизившись молниеносно притянул его за ворот к себе. – Ты меня не подстрекай! Голову с плеч – дело нехитрое, а вот обратно приделать – это да, – отпустив его вновь начал ходить кругами. – Мудрее надо действовать, Святобор, мудрее. Зволу я откажу, уже решил. Кости у него не сломаны, руки-ноги на месте, следовательно закон ты не нарушал. Хотя мог бы и поспокойнее отреагировать, больно скор на расправу стал. Но есть одна у меня задумка, да только не здесь разговор вести. А ты иди, увидишь Звола – просто молча пройди мимо, не связывайся, а мне еще подумать надо.
      Воевода поклонился и вышел из светлицы.
      – Святобор, – позвал женский голос. – Подожди.
      Запыхавшаяся княгиня торопливо подбежала и схватила его за рукав.
      – Ну что с Родомиром твориться? – умоляюще глянула она большими серыми глазами. – С утра сам не свой. Опять этот колдун что-то задумал! Никакого покоя от него. Все ходит, вынюхивает, выискивает – не избавишься.
      – И из-за Звола тоже, – осторожно ответил он. – Сама видишь, что нынче творится. Я вот тоже терпел, терпел, да вчера прорвало. Вот и князь… Да ты сходи к нему, может лучше станет, а то прям совсем худо.
      Княгиня сверкнула тревожными глазами и метнулась к двери. Воевода проводил ее взглядом и повернув голову, натолкнулся на злой взгляд Звола, вывернувшего из-за угла, подумал устало: "Ишь, встал, как столб и гляделками сверлит, гад ползучий". Святобор ответил прямым взглядом, смотрел, пока Главный не отвел заслезившиеся глаза и пошел вперед, обогнув вновь вылупившегося колдуна, как мебель.
 
      Широкий пиршественный зал уходил вдаль вереницей длинных крепких столов, что стояли наравне с княжеским. Сам Родомир, вымученно улыбаясь, занял свое место и дал знак начинать. Тут же засновали слуги, заполняя столы аппетитной снедью и кувшинами с вином и крепким медом.
      – Налетай, ребята, – толкнул локтем Титамира сосед, отрывая жирную куриную ногу. – Я здесь тоже недавно и ничего, не робею. Меня Хватом кличут. Хватка, говорят, как у голодного пса. Какой стол, – восхищенно пробормотал он. – Никак привыкнуть не могу, аж глаза разбегаются. Эй, Дарий, передай во-о-он то. Да-да, спасибо. А я вас видел. Вы вчера с воеводой прибыли. Оттуданебось? Вот и правильно, у нас лучше.
      – А ты сам здешний? – спросил Титамир.
      – Из Мирянки, – кивнул воин. – Спросить что хотите? Я по нашему краю всласть набродился, много чего порассказать могу. Князя нашего Родомиром зовут, княжну Извель. Рядом советники да вам с ними дел не вести, а вон тот угрюмый – главный колдун Звол. Вообще-то он маг, но их здесь исключительно колдунами зовут, недолюбливают больно, – шепотом прибавил он, – да и не за что особо-то, но есть и другие. Злой он сегодня, не дал князь воеводу нашего в обиду, вот он и ходит, свирепствует. Те двое, на которых глядишь – из ваших, но общаются с неохотой, нелюдимые больно, даже своих не жалуют. А вот Дарий, у него друг был как вы, да вместе со всем отрядом недавно погиб, вас того и гляди сцапает, новости выпытывать начнет. День-два – и вы здесь как дома будете, воевода у нас добрый, гоняет сильно, но исключительно по делу.
      – А еще наши есть? – остановил Хвата Миробой.
      – Есть, но не здесь,- охотно поделился воин. – Несколько человек отбыло пару дней назад, а другие на заставах. Мир миром, да на соседей изредка находит, да и мы, бывает, лезем напропалую, повоюем, от души отляжет и так до следующего раза. Так уж повелось со времен Развала.
      – Какого развала?
      – Так у нас называют время, когда мир Роуна распался на две части. Вашу и нашу. Хотя, сколько живу, замечаю, что мало вы сами о тех событиях осведомлены. Но это тоже понять можно, ваш мир более слаб, не так развит, как наш.
      – А как со временем? – поинтересовался Миробой, проглотив критику в адрес своего мира. – Одинаково везде идет?
      – Об этом не ведаю, – задумался Хват. – Из наших в ваши края никто не хаживал, а ваши, если уходили, то уже не возвращались, да и те, поди, сочли за доброе помалкивать, коли знания у вас на прежнем уровне остались. Про время вы лучше у Святобора спросите, мож чего скажет.
      Князь с воеводой неожиданно поднялись и тихо вышли из зала, дав знак воинам продолжать пир. Звол было потянулся следом, но Извель, мило улыбнувшись, тронула его за рукав и затеяла разговор, так что колдуну не осталось ничего другого, как остаться.
      – Видели, как на княгиню зыркнул, – хохотнул Хват, – прям дыру прожег. Как это: Главный да не подслушает.
      – А на расстоянии может? – спросил Миробой.
      – Если не отвлекать, – кивнул тот. – А вот так, два дела одновременно не может и предупредить нельзя. Князь дозволил на пире только ему одному присутствовать. Мудро. Было бы несколько, так всех бы не удержали.
      – А чем они занимаются? – поинтересовался Владий.
      – Я точно не знаю, – задумался Хват. – Ну, погода вот их рук дело, раны залечить серьезные и еще там что по мелочи. Раньше, говорят, они очень сильны были, а потом князь какой-то перебить всех решил, чтоб власть свою сохранить, но вдруг одумался, оставил одного в живых, запретив княжьи указом колдунов истреблять да и помер не ко времени А тот набрал быстро себе учеников и теперь их в одном Власке около двадцати, а может и больше, кто их знает. Вроде бы слабоваты, но как в глаза Зволу глянешь, так и хочется под стол залезть.
      – Так почему бы их опять не истребить? – удивился Титамир. – Пройтись раз и навсегда по головам.
      – Нельзя, – строго ответил воин. – Запрещено у нас указы прежних князей отменять, разве что перекрыть чем-нибудь, если уж сильно не устраивает. Вот князь и запретил им подниматься до прежнего уровня, а как проследишь, исполняют или нет. Никак. Вот то-то же. Трудные времена настают, князя в этом году дважды кинжалом достать пытались, – шепотом поведал он, – отродясь такого не бывало, – и тут же сменил тему. – Гляньте, Витко в драку лезет, давно не получал. Ну Михайло своего не упустит, этому только дай волю, дворец снесет и не заметит.
      Молодой темноволосый богатырь гневно сверкал глазами на могучего противника. Михайло же весело поглядывал, посмеиваясь в кулак.
      – Значит я, по-твоему, вру?! – грозно спросил Витко.
      – Ну не совсем врешь, скорее привираешь, – миролюбиво ответил Михайло. – Видано ли, хвастать тем, чего еще нет. Ну побил там Иванкора – хороший боец, знаю – но с чего решил, что и меня сможешь? Вот сначала попробуй, а потом говори.
      – А чего там, ребята, – поднялся высокий витязь с раззолоченной крестовиной меча за плечом. – Пока князя нет, можно и поглядеть. Вы нас извините, княгиня? – поклонился он Извель, та милостиво махнула рукой, не прекращая беседы с колдуном.
      С десяток воинов ринулись на улицу, окружив соперников, образовали кольцо. Михайло и Витко схватились врукопашную и топтались посередине, не в силах побороть друг друга с налету. Михайло навалился как медведь, морда налилась кровью, но Витко, хоть и пошатнулся, но с места не сдвинулся. Вокруг слышался свист, подбадривания. Витко, заскрежетал зубами и потихоньку начал давить вперед, песок предательски заскрипел под сапогами противника, но он посильнее уперся ногами в землю, вернув себе непоколебимость. Витко чувствовал себя так, словно пытается сдвинуть древнюю вросшую корнями в землю скалу, но тоже не сдавался. Наблюдая за поединком из окна, Родомир покачал головой и повернулся к Святобору.
      – От безделья маются, – сказал он воеводе. – Ну да ладно, не об этом речь. Понимаешь, для чего сюда позвал, в колдовскую башню?
      – Сказывал ты как-то, что защищена башенка заклятьями древними, прослушать нельзя, недаром даже Звол сюда не заходит, хотя мог бы для разнообразия сунуть нос.
      – Не про него это место. Пробовал раз за мной пролезть, так его так оземь швырнуло, что чуть дух весь не выбило. Встал, покряхтел и потащился прочь, так с тех пор даже близко не подходит, чует, что не простая башенка, не всех пускает. Здесь секретов много, да большей частью мне не известные, не захотел князь ни с кем делиться, так и осталась от него память славная да башня эта неизведанная. Колдун колдуном, а народ до сих пор за бога его почитает. Но Звол не таков, замыслил что-то, а что не разберешь, я уж напрямую спрашиваю, не его ль твари работа, а он глянет бессовестно и молчит.
      – Ты только скажи, князь, и исчезнет Звол, вроде как уехал куда знаний набираться. Его народ не особо жалует, а совет колдовской чуть позже прикончим, разошлем верных людей по всем землям и ни одного в живых не оставим.
      – Не пойдет так, – медленно проговорил Родомир. – Закон нарушать, значит навлечь гнев предков. Вот если поймать Звола на нарушении моего указа, тогда и наказать можно. Змеи летучие, по-твоему, из ниоткуда взялись? Нет. Отбери верных людей, Святобор, и добудь доказательства. Только действуй осторожно, не расшевели осиное гнездо, да и сам не больно мелькай.
      – Будет сделано, князь, – глаза воеводы полыхнули радостью. – Мы их выведем на чистую воду.
      – Теперь возвращаемся, Звол поди сам не свой уже, да и Извель подустала его беседой занимать.
      Они вышли во двор, с интересом наблюдая за затянувшейся схваткой. С богатырей пот градом льется, лица красные, злые, лоснятся так, что вот-вот лопнут, а отступить гордость не позволяет.
      – Так ведь и будут стоять, обнявшись, пока с ног не свалятся, – рассмеялся Родомир и громко хлопнул в ладоши. – Ладно, други, они тут пусть и дале стоят, а нам бы не грех и пир продолжить, негоже князю при половине дружины пировать.
      Притомившиеся воины без сожаления покинули неменяющееся зрелище и с радостными криками ввалились в зал. Хват опрокинул в горло целый кувшин и потянулся за следующим.
      – Вот увидите, – подмигнул он друзьям, – через час-другой мы опять будем в полном составе. А Звол, – перевел воин внимание на колдуна, – кругами вокруг князя ходит, выпытывает, где был да о чем говорил. Иж, лисья морда, так и вьется, не знает, с какого боку лучше подойти. А у Дария кольчужка разрезана! – ахнул он и заорал: – Эй, Дарий, неужто уже успел? С кем это?
      – С Регвоем, – улыбнулся витязь, – с кем еще. Эх, выпить что ли с горя за князя,- плеснул он в чашу вина.
      – Э нет, с горя лучше не надо, – предупредил Хват. – Выпей вон за Звола, чтоб ему бревно на голову свалилось, – и осекся, поймав яростный взгляд колдуна. – Вот гад, глянул словно душу опалил. Слух как у летучей мыши, – вполголоса пожаловался Хват Владию. – Всюду зрит, все слышит, чучело ходячее.
      – Ты поаккуратней, а то учудит чего, – склонил голову наемник.
      – В смысле превратит в тварь ползучую? – испуганно округлил глаза воин. – Я слышал, в старину могли и делали, а сейчас нельзя, разве что втихомолку.
      – Так кто тебя за язык тянет? – упрекнул Владий. – Сиди и помалкивай, а то ты его через слово то гадом, то чучелом…
      Неожиданно зал взорвался приветственными криками: Михайло и Витко в обнимку переступили через порог.
      – Ну что я говорил?! – восхищенно произнес Хват. – Явились, даже часа не прошло.
      – Мы решили как-нибудь потом продолжить, – объявил Витко, – на досуге. А пока перемирие.
      – Эт правильно, – заорали вокруг. – Лет эдак через тыщу-полторы будет в самый раз.
      Звол, наконец-то отделавшись от княгини и ничего не добившись от князя, вышел во двор, едва сдерживая злость, сзади неслышно появился Корсень, молодой невысокий колдун со старыми усталыми, как у старика, глазами.
      – Созывай совет, – тихо приказал Главный, – чтоб к полудню все были на месте. Замыслил что-то князь наш, пора действовать. – И он не оглядываясь заспешил в свою пристройку.
      Захлопнув за собой дверь, Звол прислушался, нет ли шагов и тут же обругал себя за мнительность. "Прежде всего, – лихорадочно соображал он, – надо взять… это и это". Колдун хватал тонкие испещренные значками листы, книги, начал рыться в сундуках, вытаскивая высушенные корни и стебли растений. Внезапно резко остановился, пытаясь совладать с дрожью рук и продолжил сборы уже с холодной головой, беря только действительно важное. Тонкий жезл на поясе тревожно мерцал.
 
      Святобор стоял на подворье и пристально оглядывал выбранных воинов. Витко, Дарий, Михайло, Регвой, Хват и трое пришлых, им он доверял по опыту, собрались здесь, возле башни. Так безопасней, ни один колдун не сунется, да и верных людей послал присмотреть за магами, а Главного отвлечь чем-нибудь. Хороша башенка, князь поведал, что не только внутри защищает она от незримого подслушивания, но и на небольшом расстоянии от стен – настолько сильна была магия старого князя.
      – Есть для вас задание, – негромко начал он. – Нужно хорошенько потрясти колдунов, вызнать, что замышляют и чем пользуются для исполнения замысла. Но действуйте аккуратно, тонко, чтоб не единого подозрения.
      – Это мы умеем, – кивнул Хват, – лбом об стену да в омут с головой.
      Воины дружно заулыбались, мол, этак мы могем. Святобор погрозил кулаком.
      – Я вам "лбом об стенку". Иж чего удумали. Тут не сила нужна, а хитрость. Регвой, Дарий, вы за главных. Ко мне не подходить, разве что в крайнем случае. Надо будет – сам подойду. Остальное решайте сами. Хорошенько проверьте, – воевода понизил голос до шепота, – улицу, где надысь Главного встретили. Мне донесли, что он там частенько околачивается, вроде как тайно и не один, а с целой шайкой.
       В развалившемся домишке стояло человек пять в просторных хламидах с опущенными на лица капюшонами. Бормоча вполголоса, они медленно смыкали круг. Дом затрясся и прохожие испуганно отшатнулись от разваливающегося старья, но лачуга устояла, лишь внутри по разным углам валялись пятеро, удерживающих вход до последнего. Из темноты неслышно выступил кто-то шестой и презрительно покачал головой, но дело свое они сделали и теперь оставалось только ждать…
      Неожиданно свет скрыла огромная тень, раздался пронзительный женский визг, подхваченный, казалось, всем Власком, люди со всех сторон побежали к княжескому дворцу, голося так, что даже воевода болезненно сморщился, не сразу сообразив, в чем дело. Огромные сине-зеленые туши медленно приближались к городу, сверкая крохотными ярко-голубыми глазами. Широкие кожистые крылья, натянутые, как тетива лука, оканчивались изогнутыми острыми шипами, длинные хвосты извивались в воздухе, как змеи. Лучники со стен разом выстрелили в вожака стаи, но рогатая голова лениво повернулась, и из пасти полыхнул огонь, сжигая их на лету.
      Первыми загорелись бедные, крытые соломой дома, заполняя воздух черным удушливым дымом. Люди бежали, спасаясь от удушья, беспомощно взирали вверх, укрыться было негде, а стая равнодушно продолжала полет, поливая бедные кварталы жарким огнем, изредка издавала короткие крики. Белые благородные камни покрылись копотью – летуны уже парили над центром города. Высокие, со вкусом отделанные дома именитых купцов рушились от одного касания мощных гребенчатых хвостов. Умные звери быстро наносили удары и тут же взмывали ввысь. Княжеская дружина выкрикивала в небо проклятия, обнаженные мечи угрожающе сверкали, но твари и не думали снижаться, они будто забавлялись, наводя ужас одним своим видом и воины бессильно бранились, не в силах остановить разгром.
      – Звол! – крикнул князь. – Ты Главный колдун, так сделай же что-нибудь, – приказал он.
      – Я не могу, – насмешливо отозвался тот. – Усмирение драконов мне не подвластно, ты же сам запретил нам подниматься до таких высот, – не преминул он кольнуть Родомира. – Придется тебе, князь, справляться своими силами, – и Звол отвернулся, пряча усмешку.
      Князь взглянул на воеводу и горестно покачал головой, город обезображивался на глазах и помешать этому было невозможно, каленые наконечники стрел разлетались при ударе о переливающиеся драконьи пластины, не оставляя даже царапины. Перепуганные люди, оставшись без крова, сбились в кучу, закрывая головы руками, кашляли от злого въедливого дыма. От стаи резко отделился крупный сверкающий дракон и спланировал вниз, изрыгая пламя. Огонь облек группку бедняков, как рыжеватая шкура, поедая мечущиеся тела. Люди отскакивали от бегущих, отталкивали их, не давая схватить себя за руки, отворачивались, лишь бы не видеть расширенные, ужасающие глаза, молящие о помощи. Огромные птицы кружились, как стервятники над еще живой добычей, выжидая, оглядывали толпу. Внезапно расталкивая людей, на площадь вышел странник в потертом дорожном одеянии.
      – Посторонитесь, люди! – его сильный мощный голос далеко разнесся над толпой. – Я помогу вам.
      Народ инстинктивно попятился, освобождая место, воины угрюмо мерили пришлого недобрыми взглядами. Крепкая рука взмахнула длинным тонким посохом, устремляя его на незваных гостей, властный голос выкрикнул с уверенной силой: "Прочь!", дальше последовала неразборчивая череда символов и малопонятных слов. Вожак глянул с непониманием и стая в ответ грубым броском швырнула себя к земле, раскрывая огнедышащие пасти. Пламя рванулось к страннику и натолкнувшись на тщательно замаскированный жезл, поползло по нему змеей, лизнуло обветшалый рукав и вдруг резко устремилось по жезлу вверх, взметнулось в воздух и обвило вожака, перекинувшись с него на других драконов. Вожак полыхнул пламенем и словно подавившись им, нелепо взмахнул крыльями, пытаясь набрать высоту, но вместо этого начал падать вниз, переворачиваясь в воздухе. Люди в ужасе метнулись в стороны, но тяжелая туша придавила их с громким хлопком, погребая тщедушные тела. Мечущиеся по небу драконы один за другим камнем обрушивались на город, оставляя от некогда величавых зданий торгового квартала жалкие обломки. Их обугленные ноздри и пасть выдыхали дым и слабые язычки пламени, великолепная шкура почернела и рассыпалась в золу, уносимую ветром. Великолепные звери медленно умирали, провожая удаляющегося странника странным изумленным взглядом, словно человек, которого они знали и которому верили, вдруг предал их. И в усталых голубых глазах высветилась бессильная ярость и просто ненависть, холодная и отчужденная. Древние существа спокойно прощались с жизнью, устремляясь в мир покоя прочь от непонятных и ненавистных существ, обретших не заслуживающую их власть. Драконьи глаза закрылись и огромные тела начали сжиматься, расплываться легкой дымкой посреди пылающих костров и на мгновенье сквозь пламя проступили очертания далеких зеленых равнин, голубых небес, среди которых гордо парили могучие великолепные драконы. Подхваченные потоками воздуха, они поворачивали тяжелые удлиненные головы и глядели сквозь туман своими строгими мудрыми глазами в души замерших людей. Далекий мир задрожал и растворился, забрав свой народ, а люди стояли, захваченные умными, совсем не звериными взглядами.
      – Постой, странник, – опомнился князь. – Останься, добрый человек.
      Пришлый повернулся с ленцой, скинул капюшон и снисходительно глянул на Родомира. Тот молча изучал его: невысокого росту, но широк в плечах, руки сильные, ладони мозолистые – явно был воином, а может и есть – привлекало выражение его лица – гордое, замкнутое, глаза смотрят прямо, с едва заметным презрением, словно это он здесь князь.
      – Ты нам помог, – продолжил Родомир и толпа нестройно его поддержала, только верная дружины промолчала, больно не по нраву показался им высокомерный неуважительный взгляд странника, – а мы не из тех, кто не платит за добро. Будь гостем, устрою в честь тебя пир большой, весь народ созову, чтоб вместе отпраздновали избавление от этих тварей.
      – Коль приглашаешь, останусь, – слегка склонил голову путник. – Не откажусь, – и он направился к княжескому дворцу, как к себе домой. Святобор онемел от такой наглости и двинулся наперерез, но князь удержал его твердой рукой и воин отступил.
      – Люди! – обратился Родомир к народу. – На нас обрушилось несчастье, у многих сгорели дома, погибли кормильцы, жены, дети, но вместе мы сможем перешагнуть через все напасти. Я велю открыть казну и не позволю никому остаться без помощи. И скоро наш город засияет по-прежнему, и даже станет еще прекрасней. Да помогут нам предки!
      – Слава князю! Слава! – раздались одиночные усталые крики и несколько успокоенный люд потянулся по узким улочкам Власка сквозь редкие завалы и пепелища к своим уцелевшим домам. Как ни странно, но внезапное нападение драконов не принесло очень уж ощутимого ущерба. Некоторые дома были повреждены, еще меньше – разрушены, десятка два людей погибло, да и те преимущественно бедняки.
      Ближе к вечеру в тихом безлюдном месте на мгновение открылся пространственный перекат, призрачная дорога выскользнула из густого тумана, сверкая хрустальной чистотой. На мостовую медленно скользнула гибкая тень, дрогнули длинные ресницы и строгие синие глаза скользнули внимательным взглядом вокруг, как бы пронзая здания, обозревая весь город…
 

 
      Усталый правитель холодно глядел на странника, не так прост он был, чтобы безраздельно доверять незнакомцу, так легко справившемуся с драконами, да и обвиняющий взгляд древних серых льдинок настораживал его, сжимая сердце в предчувствии беды. От молчаливого собеседника исходила могучая сила колдовства, запрещенная в его княжестве.
      – Как звать тебя, странник? – спросил князь.
      – Визард, – коротко ответил колдун и Родомир едва сдержал удивленный возглас.
      – Редкое имя, – вымолвил князь. – Так звали единственного князя-колдуна, чьи деяния сохранились не только в летописях, но и в памяти людей.
      – Стало быть, ты его потомок? – безразлично спросил Визард.
      – Нет, он не оставил сыновей и престол перешел к его брату, отцу моего прадеда, а через много лет ко мне. А ты, Визард, проходом через мои земли или по делу? Ты не здешний, иначе бы знал, что колдовство такого размаха здесь запрещено.
      – Такого размаха, князь? – насмешливо приподнял бровь странник. – Что ты, это же низшее умение – подчинять себе всех тварей и земных и небесных. А про запрет не знал, ты уж извини, а то бы не стал помогать, прошел мимо, – язвительно окончил он.
      – А откуда ты, Визард, из каких краев? – скрипнув зубами, князь проглотил насмешку, негоже обижать человека, правду ведь говорит.
      – Из далеких, князь, тебе не ведомых, – ничуть не изменив тона ответил колдун. – Но здесь я уже бывал, но давно…- при этом слове его глаза затуманились, мысль уплыла в прошлое – свежая кровь на руках заклубилась как наяву и власть близкая, осязаемая щекотала ноздри; вспомнил, как равнодушно отпнул иссушенное тело, несколькими мгновениями раньше лопнувшее как пузырь, и пошел наверх…
      – Будь моим гостем, – предложил князь, – это самое малое, что я могу сделать. Желай что хочешь за спасение города.
      – Что ты, князь, – медленно выговорил Визард. – Это много, очень много для меня и еще большего мне не нужно. Я благодарен тебе за приглашение и приму его с удовольствием, – по его тонким губам скользнула змеиная улыбка. – Дозволь лишь пообщаться с твоими колдунами, если их так можно назвать. В край ваш я захожу нечасто, может, узнаю что новое и не беспокойся, учить их ничему не стану. Запрет есть запрет, но поговорить позволь.
      – Хорошо, – милостиво кивнул Родомир и поднялся. – Главный у них Звол, я скажу, чтобы он пришел к тебе.
      – Благодарю, князь, – с неприятной ухмылкой поклонился колдун, – благодарю. – И проводил его пронзительным взглядом, прощупывая изнутри, вороша мысли и чувства.
      Дверь захлопнулась и он, сжав в руке резной жезл, зрительно вытянувшийся раньше до такой длины, что стал походить на посох тонкой работы, с силой провел им по полу, начертив кривую линию. Тонкие губы искривились, прошептав глухое непонятное слово и словно откликнувшись, далеко, за тысячи верст от Власка задрожал воздух, сплотился и раскрыл вход в мир прозрачных мелких существ с тонкими трепещущими крыльями и острыми клыками, тонкими и длинными. Повинуясь властному зову, они неохотно выбрались наружу и устремились к зовущему.
      В покои гостя крадучись вошел Главный и остановился перед Визардом.
      – Пожаловал? – не оборачиваясь, спросил гость. – Ну садись, развлекать меня будешь, – он расхохотался, – знаниями делиться, которые я же тебе и дал.
      Звол непонимающе улыбнулся, но уточнять не стал – себе дороже.
      – Ты уже во дворце, подле князя, – неуверенно сказал он. – Не пора ли план до конца доводить?
      – Не пора, – отрезал Визард. – Хорош Родомир, неплохой князь, лучше, чем…- он оборвал мысль, досадливо поморщившись. – Нелегко будет с таким поладить и еще труднее подчинить. Видал, как на меня дружина его зыркала? – весело рассмеялся колдун. – Словно на месте порешить хотела. Сразу видно: любит и уважает, воины отборные, выучка прекрасная, воевода верный… чего еще может желать князь. Эти не переметнутся, точно знаю, – неожиданно выбросив руку вперед, он со всего размаха ударил Звола навершием жезла в висок, тот свалился, как подкошенный, но удар магическим орудием не убил, и он, растянувшись на половицах стал медленно неуверенно подниматься, судорожно ощупывая голову. – Будешь знать, как врать мне, – процедил сквозь зубы Визард. – Князь дурной у него, дружина – пьянь и рвань, народ недоволен, город по колено в грязи. Ты только войди – все сразу в пояс поклонятся, князя сами зарежут и меня под белы рученьки на престол усадят. Ну ничего, это тебе мозги вправит, – он снова бешено замахнулся на Звола, но тот, отползая, заскулил, как собака и колдуну стало противно. – Пошел вон!!! – яростно прошипел он, указывая жезлом на дверь. – Или тараканом выползти хочешь?! – ужас в глазах главного мага Власка внезапно оказал на редкость благотворное влияние. Сразу успокоившись, Визард сел и насмешливо следил за уползновением Главного.
      Дворцовая стража изумленно уставились на всегда высокомерного колдуна, с трудом поднимающегося с четверенек и захохотала.
      – Ну это ты того, брат, – сквозь смех обронил один. – Ползать никак учишься? А то все на двоих и на двоих, а четверьмя-то ногами поди не в пример быстрее, и как это мы, дурни, не додумались Но нам куда – это только колдунам под силу, у них мозгов много, аж девать некуда. Да ты иди-иди, князю покажи, авось похвалит, медаль на шею повесит… за сообразительность, – и стражники вновь схватился за бока.
      Звол метнул на них яростный взгляд и покряхтывая, начал осторожно спускаться вниз, бранясь про себя на чем свет стоит. Ну и характерец у Визарда, зашибет и не взглянет. И зачем только связался?!
      Странник размышлял. Все пошло наперекосяк, а ругать некого, сам виноват: поверил на слово, явился, не оценив ситуацию, а теперь отступать поздно, придется план менять и коренным образом. Это сразу вызвало у него зубную боль, все уже было продумано до мелочей, и теперь начинать сначала? Да, Звола все таки надо было прибить за такую пакость. От князя легко избавиться не получится, вот если сам уйдет… Да, стоит попробовать, долгий путь, но надежный, а от дружины избавится понемногу, это ему не впервой. Впрочем оправдание есть и довольно серьезное, несколько веков потребовалось, чтобы вернутьсяпосле того, как тот чертов белый маг однажды возник в стенах этого дворца и положил конец его только начавшей становиться интересной жизни. Ну ничего, он-то вот опять здесь, а старичок сгинул и, похоже, навсегда. Он удовлетворенно улыбнулся, времена возвращаются. Над головой задрожал воздух, крохотные коготки впились в плечо, прокалывая рубаху, вонзились в кожу, еле уловимый стрекот проник в ухо.
      – Зачем ты нас вызвал? – слились в слова расплывающиеся звуки. – Нас давно не беспокоили.
      – Вы прекрасно умеете проникать в мысли людей, – ответил колдун, – незаметно и ненавязчиво формируете нужное представление, подменяя ложным истинное. Я хочу вернуть себе княжество, для этого народ должен отвергнуть нынешнего правителя. Пусть он предстанет им никчемным, слабым, и напротив, я на его фоне буду выглядеть более привлекательно.
      – Но ты знаешь, что нам нужна основа, подкрепляющаяся каждый день. Мы не можем просто так вклинить человеку другую мысль, она должна на чем-то держаться, чтобы человек видел ее подтверждение и выдавал ее за свою, сам обманывал себя. Мы лишь подталкиваем к этому…
      – Основа уже есть, – нетерпеливо прервал существо Свион. – Князь не смог защитить их сегодня, зато смог я.
      – Этого мало, – коготки сжались сильнее. – Хватит лишь на малюсенькое сомнение, мелькнувшую и исчезнувшую мысль. Но если ты сделаешь еще что-нибудь, то это сомнение можно будет вернуть, заставить людей думать. Мысль будет навязчиво держаться, разрастаясь, вырываться наружу. Несколько человек выскажут вслух свои опасения, их поддержат другие, народ охватит волнение… Это тебя устроит или нужно что-то более серьезное? Обвинения, упреки? Может, мятеж?
      – О нет, – вежливо ответил колдун. – Это именно то, на что я рассчитывал.
      – Тогда мы приступим, не будем терять времени. Этот мир губителен для нас, – существо мягко взвилось в воздух и вылетело в окно.
      Невидимки рассеялись по городу, выбирая жертв. Унылый ремесленник резко хлопнул себя по лбу, сгоняя кусачее насекомое и пошел дальше, а острые клычки проникли глубже, опутывая мозг ядовитой жидкостью. Бедняга не заметил, как начал потихоньку сетовать на жизнь. Ни жены, ни детей, недавно в лавке дела пошли в гору, думал уже обзавестись семьей, присмотрел хорошую добрую женщину и тут как снег на голову эти летучие твари. Сгорела лавка, лопнули мечты о счастье, а кто виноват? Конечно же, князь. Бедный люд оборонить не смог. Теперь сунет пару золотых и катись на все четыре стороны. Что за жизнь – ни кола ни двора. А странник молодец, вона как разогнал ворон летучих, вот кого бы надо в князи. Пусть не знатен, что за грех? Лучше их понимать будет. Зато сила-то какая!
      Увидев знакомое лицо, ремесленник тронул скорняка за рукав и поделился нехитрыми соображениями. Тот взглянул на него как на помешенного и громко обругал.
      – Ты чего на князя-то возводишь?! – возмутился он. – Совсем совесть потерял?! Поглядите на бедняка. Коли б тебя не знал и вправду бы подумал, что ни гроша за душой! Лавка ведь у тебя не одна была да и правду сказать, доходу от нее было с гулькин нос! Наш князь – не колдун и не птица, чтоб по воздуху летать, как он тебе змиев убить должон был?! – сердито махнув рукой, скорняк пошел прочь, но переметнувшаяся мысль уже прочно засела в голове.
 
      Славный пир тек хмельным медком и редкими винами, но не слышалось за столами веселых песен, перечисления побед и поражений. Не в честь дружинникам было за пришлого колдуна пить, затмившего их князя славой. Разговоры шли суровые, со всех концов княжества созывались воины на княжескую службу, рассаживались за столами, мрачные и жесткие, не много от таких веселья прибавилось. Да и князь улыбался недобро, донесли ему с утра о волнениях в народе, осуждающих разговорах.
      – Хорош пир, – угрюмо бросил Хват, рассматривая новые лица. Воины все прибывали, кланяясь Родомиру, некоторые были знакомы, другие нет. Пара-тройка воинов вообще внушала опасения – вели себя нахально и вызывающе непочтительно. Хмурые воины мерили их усталыми взглядами и отворачивались, вычеркивая из своего круга. Здесь не сидели одиночками, что и понятно: доброго человека, коли пришел один, позовут сами, а худого просто не заметят. – Будто на поминках сидим да князя поминаем. А пришлый-то гляди, как улыбается, зубами сверкает, волчья сыть. Взять бы да посечь тех, кто князя охаивает, а заступника энтого пинком за ворота, чтоб дале странствовал. Не было беды…
      – Справимся, – откликнулся Регвой, – колдуна скоро выпроводим, не век же ему здесь куковать, а там и народ поутихнет, а кому сильно поговорить захочется – язык выдернуть и пусть болтает, коль охота.
      – Раньше-то такое было? – спросил Титамир. – Чтоб на князя лаялись?
      – На Родомира нет, – ответил Дарий, – а другим мы не служили. Виданное ли дело: рассуждать, князь таков – не таков. Какой есть – тому и радоваться надо. Что заслужили, то и получили. Эх, кусок в горло не лезет, – он с сожалением посмотрел на расставленные блюда. – Дюже аппетитно выглядят, такому добру пропадать… Айда после пира с нами в одно заведение, еда там нехитрая, зато окружение что надо, никаких Зволов али Визардов. Да и дело есть, – воин скосил глаз на зыркающего во все стороны Главного. – А здесь, как на ладони сидишь, так и ждешь, что нож в спину воткнут. – Прямо перед носом мелькнула волосатая рука и схватив его чашу с вином, опрокинула в широкую пасть. Дарий онемел от такой наглости, а сосед уже подтягивал к себе блюдо с куропатками, ехидно ухмыляясь в лицо воину.
      – Чагой гляделки-то вытаращил? – поинтересовался он. – Сам же сказал, что кусок в горло не лезет, оно и понятно, при таком-то князе, – Грот пренебрежительно хмыкнул и увел у воина еще одно блюдо.
      – Да ты никак, на драку нарываешься? – напряженно спросил Дарий. – Что ж ты как боров, чужое загребаешь, или своего мало?! Да еще и хозяина охаиваешь в его же доме!!!
      – Эт я боров? – с удовольствием произнес сосед. – Оскорбляшь мя, значит?! За это и в харю получить можно… прямо на месте, – и он замахнулся здоровенным кулаком. Титамир перехватил занесенную руку и сильно сжал пальцы, сдавливая кисть. Незнакомец пренебрежительно глянул и рванул воина на себя, надеясь перемахнуть его через стол на пол к собакам, но вместо этого неожиданно полетел сам, пробороздив носом по строганным половицам. Разговоры затихли, князь взглянул хмуро, по лицу Визарда расползлась широкая улыбка. Грот поднялся, вытирая кровь с разбитого лица, выпученные глаза вращались с бешеной скоростью. Выдернув из-за спины сверкающую отточенную секиру, он обрушил ее на крепкий дубовый стол. Разрубив столешницу, секира рванулась назад, во все стороны полетели щепы, задев несколько воинов.
      – Ах ты, собака!!! – рявкнул, вскакивая, светловолосый витязь, и выхватил из ножен тонкий стилет. – Свинья недорезанная!
      Озлобленные воины гневно поддержали Регвоя.
      – Тебе не за столом, а в хлеву сидеть надобно! Помои лакать с себе подобными!
      Грот поманил его пальцем, поигрывая оружием.
      – Свинья недорезанная? – понимающе повторил он. – Ну так иди, дорежь… если сможешь. Токма ножичек-то положи, а то, неровен час, порежешься. На меня что-нибудь посущественнее надо. Меч, что ль, у кого позаимствуй.
      – Об твою грязную шкуру меч марать?! – с отвращением сказал Регвой. – Обойдешься и ножом.
      – Дело твое, – кивнул Грот. – А те двое, – он указал на Дария и Титамира, – тоже могут присоединиться. Торол, Нитар! – позвал он, и из-за дальнего стола поднялись грузные низкорослые воины.
      Святобор помрачнел и нагнулся к князю, Родомир поднялся и вскинул руки, призывая к молчанию.
      – Хорошо, биться будете до победного конца. Выйдем во двор, нечего смертоубийство под кровом вершить.
      Дружина и наемники образовали тесный круг, дабы не допустить ни единой ошибки, глядели прямо и сурово – бой должен быть честным, за оскорбления надо платить.
      Противники встали друг против друга, время насмешек прошло, настало другое – время убийств. Регвой поудобнее перехватил узкое лезвие и оценил силы противника: груб, свиреп, но секирой машет, как бревном. Силы медвежьи, а ума ноль.
      Грот молодецки взмахнул секирой, обрушивая ее на голову соперника, но тот ловко, как змея, ускользнул в сторону, ужалил его в бок стилетом и встал за спиной, а Грот, рассекая воздух, едва не ткнулся носом в землю. Воины дружно заржали.
      – Вылитый кабан! Пятаком в грязь и больше никуды. Поворачивайся давай, иль ты так шею половчей подставил, чтоб, значит, резать было сподручнее?
      Грот яростно выдернул оружие из земли и встал лицом к Регвою. Тот терпеливо ждал, хотя мог нанести уже не один удар, в глазах светилась нарочитая скука, полное разочарование. Грот отступил на несколько шагов и вдруг свирепо понесся на него, выставив острый угол секиры, как копье. Витязь присел, пропуская оружие над головой и погрузил лезвие в живот на всю длину, проворно отскочил в сторону, подальше от падающей туши. Выпученные глаза Грота совсем вылезли из орбит, а стилет под его тяжестью вошел в рану с рукоятью и чиркнув изнутри по ребрам, пошел наискось, выворачивая позвоночник, и вылез из спины.
      – Жаль, – сочувствующе сказал Регвой, – получилось не так, как обещал. Хотел зарезать, а вместо этого заколол.
      – Ну так дорежь, – хладнокровно предложил Витко. – Или помочь? – витязь брезгливо поморщился и отступил. – Значит, помочь, – закончил богатырь, нагнулся, схватив Грота за волосы, и чиркнул мечом по горлу. – Чтоб не мучался – пояснил он и отошел. Освободившийся Регвой вместе с остальными сосредоточил внимание на оставшихся противниках.
      Голова Титамира гудела от сочного удара булатной булавы, благо, шлем крепкий, иначе не обошлось бы без серьезных последствий. Метнувшись в сторону, он с горем пополам избежал второго нападения шипастой громады. Булава задела плечо, распоров кольчугу и дернулась назад. Титамир поморщился от боли, правая рука, онемев, повисла плетью и он перекинул меч в левую. Нитар оказался ловким и умелым воином, наделенным неимоверной силой. Воспользовавшись заминкой, он провел грамотную атаку, отбивая у противника последние шансы на победу. Вынужденный отступать под градом обрушивающихся ударов, Титамир несколько раз подставлял меч под булаву, и вражеское оружие неизменно отскакивало от него, как от камня. Тепло, исходившее от рукояти, грело ладонь, лезвие само вело за собой руку богатыря. Краем глаза он успел заметить, что Регвой уже покинул круг, а Грота утаскивают за ноги, а они все еще стоят, обмениваясь, как на смотре, тактикой. Нитар тяжело дышал, булава летала все медленней, при каждом ударе сшибаясь с мечом. Коренастый воин подивился про себя крепости оружия, другое бы уже дано разбилось на мелкие кусочки, а здесь наоборот от его булавы отскакивают шипы, заставляя его махать булатной дубиной. Нитар на миг ослабил защиту, готовясь к последнему приему и меч Титамира резко потянул хозяина вперед, подставляя его под удар, и кольнул противника в сердце. Булава врезалась в бок, сминая стальные пластины, и бухнулась на землю. Богатырь отлетел на несколько шагов и распластался на земле, щедро поливая ее своей кровью, Нитар лежал на спине, глядя в небо и не двигался. В это же мгновение Дарий отсек голову Торолу и швырнул к ногам князя. Поединок закончился.
      Владий и Миробой помогли другу подняться и потащили его во дворец, за ними, прихрамывая, ковылял Дарий, поддерживаемый Регвоем и Хватом.
      – Слышь, Дарий, – проворчал светловолосый витязь, – вот уж не ожидал, что ты пропустишь удар кинжалом. Ты ж их мечом на лету отбивал, а тут…
      – Он мне его, полумертвый, под коленку всадил, – скривился воин. – Я ж его на двое разрубил, а он выстоял, кто мог знать?
      – Ты, – сурово ответил Регвой. – Надо было сразу башку рубить, так надежнее. Без головы еще ни один не поднялся, а ты своей железкой то так, то эдак, вот и схлопотал. Ну ничего, до свадьбы заживет.
      – Это уж точно, – поддержал Хват. – Тем более, что один колдун ему предсказал вечно одиночкой ходить, то исть без пары, значит. Так Дарий ему на радостях весь дом разнес по бревнышкам, поджег и самого поджарил, как жаворонка.
      – Не ври, – обиделся Дарий. – Я княжьи указы не нарушал.
      – Да-да, конечно, – поддакнул воин. – Там ведь ничего про имущество не сказано, а значит можно крушить, бить, сжигать… ну а если хозяина ненароком задело, то сам виноват – зачем под руку лез? А его хорошо задело: скамьей огрело так, что упал и уже не поднялся, а вытаскивать из горящего дома колдуна никто не стал. Так и сгорел, но ведь сам, все сам, – последние слова он проговорил тихо, глядя в сторону, но Регвой услышал, неодобрительно хмыкнул.
      – Чагой это ты по колдунам зачастил? – осуждающе спросил он. – Они тебе много чего посулят, всему верить будешь? Или это ты к ним так втихомолку подбираешься? – резко снизившийся голос стал подозрительным. – Ты послушайся доброго совета: твоими методами только мечом махать, воевода же сказал, надо тоньше, гибче.
      – Я тебе что, змея?! – возмутился Дарий. – Или купец, чтоб изворачиваться?! Я воин, – гордо сказал он,- и действовать буду по-воински.
      – Давай, давай, – мстительно поощрил витязь, – лезь на рожон. Глядишь, чего заработаешь…
      – Ага, – поддержал Хват, – по шее.
      – Да ну вас, – пробурчал Дарий. – Много понимаете…
      – Побольше некоторых, – ответили ему. – Это тебе не ворье ночное. Думаешь, взял одного за горло, потряс, пригрозил – и он все выложит. Как бы не так, назло тебе молчать будет, или наговорит с три короба, не разберешь, где правда, а где брехня. Больше никуда не шастай, соберемся, сообща обдумаем, тем более что первый шаг все равно предрешен.
      – Это какой? – поинтересовался воин.
      – Ты Святобора слушал? – смерил его тяжелым взглядом Регвой. – Вечно летишь, глаза круглые, а куда – сам не знаешь. Ну ничего, в следующий раз умнее будешь… Если таковой вообще-то представится.
      Мимо них торопливо просеменил сухонький белый старичок, Светлогор, колдун-врачеватель, оглянулся зло, что совсем не вязалось с пушистой длинной бородой и вообще общим обликом старого доброго человека.
      – Что тащитесь, как телега об одном колесе?! – не утерпел он. – Думаете, у меня окромя вас дел других нет?! – глаза старика сверкнули, как раскаленные угли. – Чтоб вы все друг дружку перерезали!
      – А ты чего, как с цепи сорвался? – неприязненно ответил Хват. – Борода седа, а лаешься ровно собака. При твоих-то годках можно и посдержаннее себя держать.
      Выражение лица врачевателя сказало яснее слов: снизойти до ответа им, значит поставить себя – белого мага, и не какого-то там прислужника, а самого лучшего врачевателя – на один уровень с мелочью вроде них. И он гордо прошествовал по освещенному коридору в небольшое помещение.
      Миробой уже стащил с Титамира остатки доспехов, на вошедшего посмотрел со смесью удивления с недоверием. По нему все колдуны в этом крае – темные, и то, что вот так свободно ходят – чувствительный удар по правилу "видишь темного – убей". Светлогор приложил ладонь к самой большой ране, Титамир шарахнулся от него, как от гадкой твари и показал кулак.
      – Ты чего, дед, – с угрозой спросил он, – делаешь? Отойди, не то зашибу. Иж чего удумал, меня нечистым колдовством лечить. Иди подобру-поздорову, и без тебя здесь обойдемся.
      Врачеватель внимательно на него смотрел, склоня голову на бок, в глазах мелькнула догадка.
      – Вы оттуда? – протянул он и сделав презрительную физиономию, повернулся спиной, Титамир уязвлено рыкнул.
      – Ты это чего рожу корчишь, ровно кислятины выпил? – с достоинством спросил богатырь. – Наш край может и не изобилует такой роскошью, как ваш, но живут в нем такие же люди, как и здесь. Не хуже и не лучше.
      – Но ведь у вас тоже есть колдуны, – возразил Светлогор, – от них помощь принимаете?
      – Только от светлых, – ответил Владий, видя, что Титамир гордо замкнулся. – Но они у нас так по улицам не разгуливают и в таком количестве. А с ранами типа этой мы привыкли справляться сами.
      – Чем же я хуже ваших колдунов? – оскорбленно спросил врачеватель.
      Владий промолчал и Светлогор, блеснув ледяным взором, занялся Дарием, враждебно уставившемся на него.
      – Может и не хуже, просто не свой, – ехидно ответил за Владия Хват, внимательно следивший за разговором. – Это здесь вы каждую царапину залечиваете, а там воины сами себе врачеватели.
      Дарий ощутил покалывающий холод, а затем ногу вовсе объяло ледяное пламя. Перекосившись, он молча терпел, пока закончится мерзкое лечение. Мог бы отказаться, как Титамир, но он во Власке давно, успел привыкнуть.
      – Что ж ты с такой злобой лечишь-то? – укорил воин колдуна. – Будто заморозить хочешь, в глыбу льда превратить.
      – Как могу, – сухо ответил Светлогор и поднялся с колен.
      – Но я ведь знаю, что когда захочешь, можешь теплом врачевать, а ты как нарочно, всегда холодом, – обвинил Дарий.
      – Еще на тебя тепло расходовать, – неприветливо пробурчал тот и пошел к двери. – Чай не дитя, вытерпишь.
      – В который раз, – сокрушенно помотал головой воин, – промерзаю насквозь. Потом сутки хожу, оттаиваю. Ты, – обратился он к Титамиру, – зря отказался. Это такое чувство, обязательно испытать надо хоть раз в жизни, когда холод от больного места распространяется по всему телу, кровь застывает, а кости покрываются изморозью. Брр, – передернулся он. – Вы как хотите, а я пошел во двор, под солнышко.
      – Опоздал, Дарий, – усмехнулся Регвой, – народ колдунов о дожде попросил. Вон видишь, тучи небо заволакивают. Никак Главный со своей оравой старается.
      – Быть ливню, – вынес заключение Хват. – В прошлом месяце они нам такой дождик ниспослали, что по улицам плавать можно было, а при желании нырять.
      – Это они неспроста, – влез Хват.
      – У нас все не спроста, вот если б еще не сдуру, – помрачнел Регвой. – Зволу говорят "посевы полить", он и рад стараться, уливает так, что плавает все, а потом еще и хвастает "для народа все сделаю, все!".
      Воины уныло уставились в окно, небо поливало землю щедро, как из ведра, значит завтра будет жарить, забирая лишнюю влагу, иначе посевы погибнут.
 
      Визард развалился на покрытой коврами скамье и ненавидяще глядел на серую дымку. На сердце было и без того пакостно, а сейчас и вовсе захотелось выть, он было шевельнул пальцами, чтобы прекратить это безобразие, но потом передумал. Пусть льет, так лучше думается.
      Сорвалась задумка. Визард подставил руку под подбородок. Не вышло раскола средь дружины, все князя поддержали, ни единого сомнения не допустили, а соблазн просто убрали, убив трех противников, а вместе с ними прозрачных существ.
      В его покои неслышно скользнул Звол, прямо распластался по стенке, расплылся, лишь бы понезаметней быть. Шагах в трех замер, смотрит настороженно, но нагло, очухался, самое время по новой врезать.
      – Чего уставился? – грубо спросил Визард. – Прям, как на невидаль какую гляделки вытаращил и не сводишь. Чо надо?
      – Так вы ж сами зайти просили, – осмелев, процедил Главный. – Или у вас с памятью плохо стало?
      – Это я просил? – ядовито прищурился колдун. – Обычно я приказываю, а за дерзость…
      Он не успел договорить, как с Главного слетела вся показная храбрость, он побледнел, задрожал и начал медленно опускаться на колени, но Визард уже потерял к нему интерес, сказал скучно:
      – К тебе кое-кто подбирается, вызнает что да как. Найди кто и разберись.
      – Но вы же можете… – начал Звол и осекся от острого взгляда.
      – А ты для чего? – поинтересовался Визард и лениво махнул рукой, мол, иди, надоел.
      Острые коготки прошлись по колену, втыкаясь поглубже то ли из врожденной наглости, то ли просто из желания досадить. Призрачное существо, не то, что раньше, а другое, с которым уже приходилось когда-то иметь дело, молчало, дожидаясь, пока Главный покинет комнату. Наконец, дверь захлопнулась и полилась трепещущая трель из гласных.
      – Нам нужна еда!
      – Я делаю, что могу, – поморщился Визард, – скоро народ убедится в полной беспомощности своего князя.
      – Ты не понимаешь, – трель стала настойчивее, – нам трудно, ты затащил нас в губительное место, только несколько человек поддались влиянию, слишком сильная вера, долгие года уважения и преданности практически невозможно стереть, заменить на ненависть, для них это привычное состояние. Половина собратьев погибла, умерли от недостатка основы. Сложно искоренить привычку.
      – Взбудоражь память, – невозмутимо посоветовал колдун. – Пусть вспомнят, каким хорошим правителем был князь-колдун.
      – Это было сотни лет назад, – в мелодичной трели проскользнули гневные нотки. – Люди, жившие в те времена, умерли, от времени остались глупые россказни, песни, всего лишь память, а память, как известно, избирательна и сохраняет лишь очень хорошее или очень плохое. Люди понимают это разумом и не приемлют такую основу. Может, у тебя и вправду плохо с памятью? Великий Визард был не только добрым князем, но и зверским убийцей, жестоким колдуном. Он свергнул своего главу, занял запятнанное кровью место и долгие годы после этого замаливал грехи перед народом с помощью послаблений, богатой казны, не им, кстати, нажитой, и… нашей силы. Мы вбивали людям в головы, что Визард самый хороший, самый добрый, самый лучший… но потом кое у кого крыша начала съезжать настолько, что явился освободитель и…
      – Хватит! – рявкнул колдун. – Заладил одно и то же. Я сказал, что делаю все возможное?! Вот и будь доволен!
      Воздушные крылья испуганно подняли прозрачное тельце в воздух, глаза, как два темных камушка, зависли на уровне его глаз, вглядывались пытливо и удивленно.
      – С каких это пор ты стал таким гневливым, Великий Визард? – поинтересовалось существо. – Всегда такой спокойный, выдержанный и вдруг такая вспышка? Прямо конец света.
      – Вы кого угодно выведите из себя, – прошипел колдун
      – Мы – это кто? – заинтересованно спросил зверек. – Твой глупый помощник и я? Прошу не ставить меня на одну ступень с этим двуногим животным.
      – Может, я для тебя тоже двуногое животное? – устало спросил Визард. – А может, еще ниже?
      – Да нет, – не согласилось существо. – Ты выше, мог бы захватить княжество получше, если б захотел. Например, весь Роун, и тот и этот.
      – Вот еще не хватало, – лицо Визарда перекособочилось на одну сторону. – Довиан, конечно, не помеха, но вот их устои, Тьма и Свет. Да будь я хоть семи пядей во лбу, меня даже на порог не пустят, объявят темным и потащат рубить голову.
      – А ты прикинься Светлым, – предложил невидимый собеседник и тут же воспротивился. – Хотя нет, нельзя. Там все связано, назовешься Светлым, придет какой-нибудь герой с небес и выставит в неприглядном виде. Правильно, оставайся тут. Места те же, тот же Роун, зато дышится лучше. А там гарь, кровь…
      – Ты это о чем? – насторожился колдун, но крылья уж вынесли зверька за окно.
 

 
      Веалон полыхал. Деревянные застройки виднелись издали, как огромные тревожные факелы. По утоптанной земле текли потоки крови. По товарным рядам словно пронесся вихрь Убийцы, тела валялись в беспорядке, раненые задыхались под тяжестью свалившихся сверху людей, воинов, животных. Все перемешалось, человек, от которого на поверхности осталась только часть руки с подергивающимися пальцами, еще пытался вытащить себя из-под груды таких же тяжелораненых как и он, но ему мешала все усиливающаяся тяжесть устроившихся сверху некрупных, но снабженных крепкими челюстями собак, играющихся чьими-то отгрызенными конечностями. Здесь же бесполезным грузом лежали иззубренные мечи, сломанные стрелы, осколки тонких глиняных изделий, не успевших украсить собой богатейшие дома Веалона. Широко распахнутый рот ремесленника застыл в растянутом виде, так и не успев произнести "Свет"…В черное небо неслись стоны, крики, хрипы…
      По телам, сгоняя удобно устроившихся собак, ходили огромные лохматые звери, высматривали, вырывая лакомый кусок, живых догрызали. Главный бой шел у княжеских ворот в смешении посеченных, местами прорубленных доспехов воинов и тусклых одеяний противников.
       Они выросли внезапно посреди улиц. Два широких и высоких богатыря с секирами на поясе и тонкий всадник с туманным лицом и извивающимся серым клинком. За ними из земли поднялось темное воинство с черными мертвыми лицами и беснующаяся свора тварей с рубиновыми впадинами вместо глаз. Напали сразу, сминая людей огненно-черными лошадьми, сжигая до костей, просто убивая, и понеслись вперед к главному дворцу.
      Свит на своем огненном жеребце всеми силами сдерживал мощный натиск, меч метался из стороны в сторону, пронося за собой черные брызги. Кольчуга таяла от темной крови, как масло от жара, добрая сталь расплывалась, обжигая кожу. Богатырь злил себя, сбрасывая жуткую усталость, не надеясь ни на что, кроме чуда. Полдружины полегло, и он медленно отступал через их тела, раздавленные, обоженные до неузнаваемости. Глаза выхватывали детали: чей-то меч, шлем, наручень… Только по ним и можно определить, кто покоится рядом. Чуть впереди ожесточенно работал клинком Арен, Аргон отбивался по правую руку, еще несколько именитых наемников чуть позади. Их цель – сохранить князя, живым вывести из этого мрака, а он, глупец, не щадит себя, лезет в самое пекло, орет дико, даже твари расползаются. Но то звери, а всадники прут напрямик, каждый норовит достать князя мечом или секирой, отхватить голову и принести хозяевам. А они стоят вдали, наблюдают, собаки. Стройный всадник лениво поглядывает на Раошена, тот в ярости – все заклятья разбиваются об противника, а тот улыбается так мягко, снисходительно, словно неумному ребенку, не в меру расшалившемуся. Тонко зазвенела тетива и Свит интуитивно отклонился в сторону, толстая стрела вместо горла пробила плечо, едва не скинув его с седла. Ишь, решили взять не силой, а подлостью. Конь горячо всхрапнул, забил копытами, сохраняя равновесие, по вздымающемуся боку потекла свежая кровь, срываясь тяжелыми каплями на землю. Свита теснили мощью, все дальше отодвигая от князя, твердая рука темного героя словно держала молнию, отражая все его выпады и нанося свои. Довиан оглянулся и бешеный взгляд княжеских глаз хватил богатыря за сердце, понял, что так рубятся только перед смертью, когда хотят унести с собой как можно больше врагов, самых сильных, достойных. Рядом с князем осталась лишь горстка воинов. Все шатаются, падают от усталости, но упрямо встают, защищают князя, даже если чувствуют, что уже не жильцы. Предательская слабость вползала холодной змеей, Свит бился, раскачиваясь в седле, пытался подобраться поближе к Довиану, но его давили со всех сторон, вгоняя лезвия под ребра. Князь яростно бросался на стену врагов, его сильными ударами отбрасывали назад. Странный звук привлек внимание богатыря, громкий веселый смех посреди умытых кровавым дождем улиц. Всадник хохотал, наслаждаясь одерживаемой победой, кровью, морем поверженных врагов. Смех замолк так же внезапно, как и начался. Под ноги коня Убийцы рухнула сверкающая молния, огненный конь даже не шелохнулся, но всадник поднял лицо к небу, разглядев сквозь черный дым всполохи серебристого пламени. На грубых лицах Спящих проступило подобие улыбки, в глазах появилось предвкушение славной битвы. Сквозь темные клочья туч прорвался огромный серый жеребец, неся сурового воина в полном боевом облачении. "Защитник!" – пронесся громовой голос, и оставшиеся в живых бросились в бой со светлыми, искрящимися от вновь появившейся надежды глазами. Но не таково было темное воинство, чтобы дрогнуть перед лицом именитого героя и побежать. Сильные ноги скакуна коснулись земли и застыли посреди хаоса. Всадник ударил его каблуками в бока и животное взвилось, перенося его к Спящим, те спокойно ждали, смотрели холодно, держались так, словно вросли в спины коней.
      – Убирайтесь! – властно бросил защитник и поворотил коня. Он был из тех, что абсолютно уверены в своей силе, считал, что одного его слова и гневного взгляда достаточно, чтобы враги тут же послушно развернулись и отступили. К сожалению, те времена давно прошли, а он этого и не заметил. Его резко тряхнуло – в спину впечатался тяжелый молот.
      – Опомнись, червь, – голос Спящего прошелестел как ветер, роняя короткие злые слова. – Нас подняли, теперь не остановить, кто бы ты ни был. Мы служим Убийце.
      – Не слишком-то ты торопился на помощь, – насмешливо заметил всадник с туманным лицом. – Решил к концу явиться, собрать славу? А может вообще здесь появляться не хотел, да долг заставил?
      – Какой еще долг?! – рявкнул Энгир.
      – Долг Довиану, – спокойно ответил Убийца. – Он же тебя в главные защитники возвел, как за такое не отплатить? Хочешь не хочешь, а влезай на коня и иди геройствуй.
      Ах ты, – задохнулся Энгир и замахнулся мощной секирой.
      Убийца неуловимо подставил серый клинок и тот расплылся жидким металлическим кольцом вокруг оружия противника и заледенев, рванулся назад, унося секиру за спину Спящих. Широкое лезвие зарылось в землю, замерцало и исчезло, вновь появившись в мозолистой ладони Энгира. Защитник прищурился, пройдясь завистливым взглядом по плавному лезвию с видом знатока.
      – Меня не касаются ваши разборки, – медленно произнес он, – но город оставьте, деритесь между собой, люди ни причем. Свет и Тьма – порождения Творца, и вражда у них в крови, но до такого они еще ни разу не опускались. Мы, защитники, были созданы для того, чтобы сохранять равновесие, не дать какой-либо одной стороне полностью изничтожить другую и забрать себе всю власть. – "Но при этом не особо влезая в ваши дела", – прибавил он про себя. – Я обязан не допустить повторения этого, – Энгир обвел взглядом темное воинство и в который раз пожалел, что все зашло так далеко. По своей сути они были скорее наблюдателями, чем защитниками и обладали крайне нестабильным положением, будучи ниже обеих сторон. И все же на протяжении многих сот лет их слово было законом.
      – Мы остаемся, – твердо сказал колебатель и Спящие хищно улыбнулись, ухватились за молоты.
      Энгир снова огляделся и тяжело вздохнув, взвесил на ладони отточенную секиру, кивнул:
      – Я тоже.
      Спящие и Убийца осторожно обступили его с трех сторон. Сквозь тяжелые тучи сорвались вниз и вонзились в землю ярко мерцающие изгибы молний. Энгир свирепо крутнулся волчком, отбрасывая противников на расстояние вытянутой руки, в левой ладони появилась вторая секира, острая с полустертыми значками на лезвии. Глава защитников грозно сдвинул косматые брови и не размахиваясь вогнал секиры в груди ринувшихся Спящих, а сам, пригнувшись, избежал удара серой молнии. Разумом понимал, что творит нелепость, не стоило приходить и так вот напрямик влезать в драку, не имеет он такого права, и драться на равных со Спящими тоже не может, слишком уж темные превосходят его числом, и чтобы как-то сравнять счет надо сначала вырваться из окружения и сосредоточиться, а это невозможно, древние восставшие слишком свирепы и бессмертны, как и он. Вдобавок Убийца, с этими он вообще никогда не связывался – сразу пойдут упреки, мол, лезешь не в свое дело, да и Тьма старше его, прямой потомок Творца. Мелькнула дикая мысль, что вообще зря ввязался в свару, черт бы с ним, с Веалоном, ан нет, честь не позволяет, гордость взыграла, а теперь уходить стыдно, скажут, трус, сбежал с поля битвы, а еще глава защитников. Энгир не позволял себе ни единого пропущенного удара, отметал все как ураган да еще успевал поглядывать через плечо: держится Веалон, иль уже конец, а значит, можно сматываться. Все равно эту битву ему не выиграть, но и не проиграть, потому как он здесь третий лишний. В помощь горстке воинов послал пару молний, на большее не хватало пространства, тут такие умельцы, поймают, отразят и в тебя же всадят. Спящие рубились с азартом, отыгрывались за долгие годы спячки, даже корявые физиономии ожили, чуть ли не лопаются от удовольствия, а Убийца, словно змеюка вертится, все приглядывается, как бы поудобнее в него клинок всадить, совсем разум потерял, аж жалость берет, был раньше нормальный человек, а теперь все видит в два ряда: за спиной соратники, впереди враги. Светлые все же почеловечнее были, люди как люди со светлыми глазами, а тут глаза бешеные, острые, как два черных клинка, так и режут на куски. Энгир сверкнул и появился в центре темного воинства, разрезая его как камень реку, усеял павших воинов обгорающей темной плотью, половину сразил секирами и молниями, но Спящие быстро выросли из земли в двух шагах, убийца метнулась молнией, возникнув рядом с поднятым мечом, Энгир мелькнул еще пару раз, но теперь противники были начеку и возникали перед ним мгновенно. Опять некстати мелькнула мысль, какой же он дурак, спустился как благородный, думал, скажет "Кыш!" и все кончится, уйдут, поджав хвост и скуля. Да, крепко взялась за дело Тьма, взыграло чего, что ли? Сидела-сидела, на тебе, вылезла. На его памяти схватки случались частые, но людей не мешали, все больше между собой. Взглянул на себя со стороны. Хорош! Две собаки грызутся, а третьей достается… и в лоб и по лбу, да все с размаху, чтоб неповадно было. Наступала ночь, костры прогорели до золы, а богатыри все держатся, и откуда только силы берут? И князь, как берсерк, чуть ли не в горло врагам вцепляется. Противников, конечно, здорово уменьшилось, но и воинов осталось с гулькин нос. Упавшие темные врастали в землю, погружались, утаскивая тела павших, завтра вылезут, станут еще боле числом, хорошо хоть облик земной пропадает, не узнать, где враг, а где вчерашний друг, с которым плечом к плечу…
      Над городом собирались звезды, сыпались с неба, как снежинки, легкое свечение распространяло нежно-серебристые лучи, застыли все, даже Энгир, но он стоит прямо, в глазах облегчение, а другие глаза ворочают из стороны в сторону, силятся понять, что их остановило. Свечение приняло овальную форму, сверкнули проницательные глаза, зрачки цвета олова смотрят в одну точку, но видят намного больше, чем этот город. Свечение становилось то ярче, то вдруг затихало, как прибитое дождем пламя. Творец. Ни свет и ни тьма, хотя люди так не считают. Пусть Довиан провозгласил высшим его, Энгира, творец всегда останется собой, главным, верховным, и люди чаще восклицают не "Энгир!" – что он простому люду – а "Свет!", он для них все: и свет, и счастье, и удача.
      Темная рать пошатнулась, расплываясь серым облаком, Спящие быстро погрузились в землю, от греха подальше, не очень-то им хотелось вновь оказаться в спячке, Убийца ускользнул по своей тропе, сверкнув напоследок обжигающе ледяным взглядом., понял, что с творцом ему не тягаться. На лице растаял туман и Энгир изумился, увидев молодое, искаженное в бешеной злобе, женское лицо. Воины опускались на землю, выпуская из ослабевших рук жалкие остатки оружия, только кое-где виднелись настоящие мечи древности, коим вовек не иззубриться в бою. Князь последним преклонил голову, глаза закрыты, дыхание спокойное, тихое. Опавшие груди павших воинов начинают вздыматься, наполняясь воздухом, лица мягкие, одухотворенные. Мирный живительный сон, излечивающий любые болезни и раны, для настоящих воинов, что жизнь готовы положить, но защитить дорогое сердцу, народу. Жаль, не всех он вернет к жизни, не приставит отрубленную голову к плечам, но все же… Черная зола собралась огромными стогами, начала светлеть, раздаваться вширь и ввысь, раздробленные кусочки сухой древесины сливались друг с другом, выравниваясь, становились бревном, бревна – домами… Словно время ворачивалось вспять, но не для всех, не для всех…
      Энгир свободно подвигал плечами, обратил лицо к творцу, молвил угрюмо:
      – Детей неразумных разнимать явился?
      – Куда от вас? – развел руками творец. – Не хочется, да вы заставляете. Вот странно, – деланно удивился он. – Главный теперь ты, а призывают меня. Ну не странно ли?
      – Я в верховные защитники не набивался, – обрубил Энгир. – Это они тут все решили, а там, – он кивнул на небо, – все остается так, как должно. Я бы никогда не посмел посягнуть на твое место, и никто из остальных порождений тоже.
      – В чем-то Довиан прав, – задумчиво обронил творец. – Такому миру, как Роун нужен сильный герой, с оружием в руках, в доспехах, грозный, чтоб при одном упоминании имени которого враги бежали. Словом, сила. А я разум. Ладно, – внезапно засобирался он, – пора идти потолковать с драчунами. До чего дошли, все средства в ход идут. А ты молодец, единственный на выручку явился, недаром тебя княжьим защитником почитают. Мог ведь отсидеться в тихом месте, ан нет, горячая голова, помчался, – творец усмехнулся. – Как это тебя в такой заварушке не увидят, что подумают.
      – Сможешь прекратить? – поинтересовался Энгир прежде, чем сообразил, что сморозил глупость.
      – Что? – удивленно вздернул брови творец. – И не подумаю. Сами разберутся, не маленькие. Главное, чтоб к людям не лезли. Народ и так мечется то сюда, то туда. Вроде Свет и Тьма такие разные, а соблазняют одинаково, они это понимают и живут большинством посредине, как застряли.
      – То есть ты больше ни ногой, – Энгир грозно задвигал бровями. – Мол, сами расхлебывайте.
      – А ты, как я, не лезь, – посоветовал творец. – Оно тебе надо? Что было сказано? Осторожненько между ними стоять, а если дойдет до небольшой драки или средней, что ж, тут лучше отойти в сторону. Сами разберутся. Так надо, слишком много власти забрал себе Свет, пора Тьме и отыграться. Это и есть равновесие, за которым вы должны наблюдать. Похоже, все остальные это понимают, но только не ты. Ладно, еще здесь постоишь или вместе отправимся?
      Энгир кивнул, и могучий жеребец понес его ввысь, вслед за исчезающим свечением.
      Город спал, но стоило рассвету протянуть свои розовые руки, как одновременный вздох прокатился с одного конца Веалона на другой, люди поднимались, осматриваясь вокруг, ощупывали головы, руки, ноги… Над ними еще мигали крохотные звездочки, зоркие оловянные зрачки. Медленно поднималось солнце, освещая почти невредимый город, и высоко, к самым небесам понесся единый восклик: "Слава Свету!"…
 

 
      Визард пялился в потолок. Бездумно. Ждал.
      Жарило сегодня славно, люди передвигались чуть ли не на четвереньках, прямо таки доползая до убежищ, и бранили колдунов, что так издеваются над народом. Кожа под лучами накалялась, краснела и покрывалась кровоточащими волдырями. Стражники на стенах передвигались, как улитки, глядя себе под ноги, доспехи скинули – кожа прилеплялась к металлу и отрывалась только с мясом. Распахнутые настежь ворота пропустили лишь одного человека – седого старичка в изорванной хламиде, стражник глянул на него из-под опущенных ресниц, лениво махнул рукой, мол, чего встал, проходи, не отвлекай…
      Легкие полупрозрачные тени скользили по улицам города, играя на солнце неземными глазами цвета небесной сини. Они переливались от нежной бирюзы до темных, почти черных сапфиров. Они ждали. Ждали ночи. Закат принес с собой желанную чистую прохладу, что впитывалась людьми, как чистейшая родниковая вода от которой зубы ломит, пробуждающая от дневной спячки и подталкивающая к долгим беззаботным прогулкам в опасных темных улицах. Ночь всегда была запретной порой, даже не особо боязливые и трусливые люди прятались в тонких убежищах за глупыми дрожащими дверьми. Сильные телом и духом – да еще увешанные с ног до головы оружием, выдающим их намерения – смело выходили во тьму, только среди полного мрака чувствуя себя по настоящему свободно. Здесь можно было жить, чувствовать себя настоящим, сбросить дневную маску, ведь в ночи лиц не видать, быть собой, таким, какой есть, а не каким должен. Ночная пора – это смешение самых противоречивых людей: опасных, вырвавшихся на свободу воинов с горящими безумными глазами, людей нестандартного промысла, бродяг и глупцов, вышедших не ко времени подышать свежим воздухом. Последних в этот вечер было на удивление много, то ли им давно не давали по морде, то ли они попросту потеряли чувство сохранности или боязливости, что свойственно всему простому люду, дни напролет пекущимся о своем хозяйстве, а ночи посвящавшие хрупкому, но такому надежному жилищу. Поосмелели, вытащились из него на пару шагов, видят, что ничего не случилось и дальше прутся. Авось пронесет, больно душный выдался денек.
      Тени задумчиво витали, с каждым исчезающим лучом становясь все более осязаемыми, они уже не были вьющимся туманом, а плотными стройными человеческими телами, затянутыми в клочья ночи, глаза сияли, зорко выискивая добычу и останавливаясь, уже не выпускали ее из поля зрения, тихо ступая за ней по пятам. Но они не нападали. Ждали часа.
      – Чудное местечко, – устроившись на черной скамье весело произнес Витко. – Компания что надо. Сразу видно – без драки не уйдем.
      – Да ты и без компании без драки с шеи не слезешь, – неодобрительно сказал Регвой – Вечно тебя тянет кулаками помахать. Знал бы, не позвал с собой. В прошлый раз из-за тебя доброе вино мне заместо горла на голову вылилось. Припоминаешь? Ты потом еще долго отнекивался, что не твоей рукой.
      – Не моей, – огрызнулся богатырь. – Ты на меня не весь, сам, свиное рыло, напился, чуть ли пятаком гуся не лобызал, всю посуду перебил, столы раскурочил, в харю надавал, а потом освежиться надумал, водичкой студеной облиться. Хап за кувшин с питьем и на голову себе хлещешь, чуть ли от удовольствия не мурлыкаешь, а тебе в этот момент ка-ак врезали по дурной башке, ты враз и очухался. Сграбастал меня за шкирку, трясешь и брешешь, чо, мол, ты тут вытворяешь, тварь пресмыкающаяся?!
      – Ты, поди, и врезал, – ничуть не смутился витязь. – Я ж чувствовал, рука знакомая, тяжелая как полено. Хлобыстнул друга, неча сказать.
      – А, чтоб тебя, – шарахнул по кувшину Витко, осколки и брызги полетели во все стороны, сразу послышались возмущенные выкрики.
      – Вы чо, совсем спятили али давно в рожу не получали?!
      – Обожаю этот народ, – причмокнул губами от удовольствия Хват. – Любимейший вопрос. Как шо – сразу в харю норовят двинуть. Широчайшей души люди, всегда услужить рады.
      – Эй ты, оглобля ходячая, – в Хвата запулили недообглоданной костью. – А ну вставай, а то щас сами поднимем, и дуй сюда.
      – Ага, – поддержали орущего, – на услужение. Валяй, парниша. Мы люди добрые, сильно не обидим.
      – Только малость самую… в глаз для разнообразия, по шее чтой-то приелось.
      – Ага, и по морде тоже.
      – Не робей, – положил на плечо Хвату руку Титамир – он уже вполне освоился в этомРоуне. – Мы тебя в обиду не дадим. Щас вместе подойдем. Мы ж тоже того, услужить рады, особливо некоторым…
      – Чо, вдвоем что ли? – возмутилась дружная компания подвыпивших воинов. – Э нет, так дело не пойдет. Идти, так всем. Вы не одни мастаки получать, мы, мож, тоже желаем.
      – С отдачей особенно, – досказал Михайло.
      – Люди добрые! – заголосил корчмарь. – Я человек бедный, только коркой хлеба и живу…
      – Заткнись, – лениво приказал ему незнакомый воин спокойным голосом, сглаживающим грубость. – Что нам твоя забегаловка? Щас разнесем и выйдем, не вой, – и, видно, для подкрепления своих слов он швырнул в него глиняное блюдо. – Кормишь паршиво, еще и послабления просишь, – все это было произнесено все тем же скучным тоном, в мирном голосе не чувствовалось ни нотки гнева, одна сдержанная вежливость, будто не с корчмарем говорил, а с самим князем.
      Хозяин согнулся в углу и закрыл голову руками. Драка как хмельной мед, заволакивает умы, затягивает абсолютно всех, и самое лучшее – мирно пересидеть ее в уголке. Он охнул, почувствовав удар в бок чем-то тяжелым, но рук от головы не отнял и глаз не раскрыл. Пусть бьют, пинают, лишь бы живым остаться, а то надысь в такой же пьяной драке друга убили ни за что ни про что, вытянули вдоль хребта – он и откинулся. А за что? Подлез не вовремя.
      Незнакомый воин по собственным соображениям присоединился к дружинникам, с легкостью стряхнув лень, взялся за оружие.
      В полутемной корчме засветало от переливающихся клинков, теснота стала нестерпимой. Из темных углов поднимались новые заинтересованные лица, изрядно захмелевшие, зато с мощными кулачищами. Предстоящее веселье оценивалось их затуманенным сознанием, как само собой подразумевающееся действо. Последующие часы слышался веселый грохот, крики – между ними тонкое завывание хозяина, впрочем, быстро заглушаемое – легкий свист и сочные удары.
      Из образовавшегося проема в стене корчмы вывалилась вся ее клиентура, дружески похлопывая по плечам друг друга – мир установился сразу – и направились небольшими ватагами в разные стороны – буянить дальше, этой ночью многие встретились еще не раз.
      – Хорошо-то как, – потер сбитые костяшки Михайло. – Развлеклись на славу, – погрузив руку в вязкую тьму, он выволок из нее побитого Витко. – Ну ты как? – спросил он. – Живой?
      – Не-а, – огрызнулся богатырь, – мертвый. Неужто сам не видишь.
      – Да, – пожалел его Регвой, – не повезло тебе. Ну ты уж, брат, сам виноват. Потянуло же тебя к тому… ну со сломанным носом… с кулаками с мою голову. Хотя тебя вроде бы и не такими бивали.
      – Сам не получал, а то бы понял, – голос задрожал от ярости, – он в железных перчатках был, с длинными шипами.
      – Вона тебя чем разукрасило, – протянул Хват, разглядывая его глубокие порезы на лице. – А я уж подумал, что ты под ножик попал или стол рожей словил.
      – Ага, – поморщился богатырь, промокая кровь рукавом рубахи, – или под молотилку попал, – и он неприязненно глянул на Михайло, пробормотав вполголоса. – Мельница ветряная и своим и чужим без разбору в харю надавал.
      – Ну там же темно было, – услышав Витко краем уха, начал оправдываться Михайло. – А ты все время под руку лез, будто тебя толкал кто-то. Вообще это тебе за прошлый раз, – внезапно нашелся он. – Отдача так сказать.
      – Да не бил я тебя!!! – заорал рассвирепевший воин. – А коли ты меня за это приложил, то на, получи! – и он дал ему кулаком в подбородок. Ноги Михайло мелькнули в воздухе перед самым носом Владия и шмякнулись в пыль.
      – Ну ты как? – мстительно спросил Витко. – Живой?
      Михайло живо поднялся, потряс головой.
      – Да-а, – уважительно произнес он, потрогав подбородок. – Хороший удар. Не ожидал, честное слово. Но ты после моего поднимался все таки медленней.
      – Меня на полу кто-то в бок пнул, чуть кости через горло не вылезли. Мощно, словом. А потом на хребет наступили…
      – Это я, уж извините, – прозвучал новый голос. Из темноты выступил незнакомый воин. – Не заметил в пылу боя. Меня Шерианом зовут, я недавно в городе, вчера вот в дружину нанялся, решил отпраздновать.
      – Ну будь здрав, Шериан, – поприветствовал воина Регвой. – Присоединяйся к нам, коль один. Вместе и дружней, и веселей.
      – Я заметил, – вежливо улыбнулся Шериан. – Не хочу вас беспокоить, но вам не кажется, что за нами следят?
      Регвой на секунду застыл, потом медленно пошел дальше.
      – Следят, – согласился он. – Но очень осторожно. Еще бы в сторону глядели, так совсем бы не узнали. А так уставились в затылок, будто в голове шарят. Никак на наше оружие позарились, потому как денег у нас сроду не водилось, а что было, так все в корчме оставили.
      – Необычно как-то, – усомнился Шериан. – Почему не напали сразу? Темный проулок, тишь и гладь, навеселе. А они крадутся следом, сами себя этим и выдали.
      – Выжидают? – прикинул Хват. – Может, подмога где поблизости? – охнув, он резко подался назад от вспыхнувших перед самым носом темно-синих глаз.
      Они зажглись внезапно и неподвижно висели в ночном воздухе. Тьма вокруг воинов уплотнилась, принимая человеческие очертания, в длинных пальцах холодно блеснуло темное оружие. Недалеко раздался короткий отчаянный крик, прорезавший ночь тонким лезвием. И началось. Теперь крики понеслись одновременно из нескольких частей города. Они на миг зависали в темном небе и рассыпались мрачной угрожающей тишиной. Чтобы повториться снова. Город тонул в призрачных переливающихся каплях воды. Они на мгновение застывали возле жертвы и тут же неслись дальше, к следующей, с клочьев их одежды падал шлейф из багрово-черных капель…
      Только теперь Шериан вспомнил, что именно это когда-то привиделось ему в Дамиране. А теперь вот и наяву. Только на этот раз он был не при чем. Не по его душу пришли тени. Он чувствовал их – не такие, как те, намного слабее, но оттого не менее опасные. А у него в запасе лишь одно-единственное средство на этот случай, уже испытанное. Только вот пользовался он им всего раз и это было очень давно.
      Светящийся, словно горный хрусталь, клинок Владия проскальзывал сквозь тела противников, как через воздух, по капле теряя в чернильной тьме свое свечение. По сгустившимся теням пробегали оранжевые искры, теряясь в широких складках их накидок. Меч Миробоя раздвигал темноту ровными всполохами от пробегавших по лезвию древних рун, рубин порхал, как кровавый глаз, а тени молчаливо теснили их, мигая ледяными синими каплями. Проницаемые тела чуть извивались, пальцы цепко держали оружие, наносящее только атакующие удары, оборона для них не имела смысла и воинам пришлось оставить свое яростное, но безнадежное нападение, им оставили лишь защиту.
      Хват, забывшись, попытался сжать горло врага и его руки сомкнулись между собой, темное оружие скользнуло к его груди и лишь быстрый выпад Дария отвел от него черную смерть. Тихий вздох пронесся над тенями, синие глаза замерцали и словно померкли, растворившись в темноте, но тут же снова сверкнули, темное оружие, истончаясь, глухо ударилось об землю и взвилось серым дымком, тени в ужасе отшатнулись.
      – Нашел! – радостно заорал Шериан и воздел руку с мечом к небу. Широкое черное лезвие взорвалось снопом ослепительных искр, крохотные звезды устремились к теням, прожигая их тела. Сапфиры метнулись, проходя сквозь воинов и унеслись вдаль, оставляя за собой светящиеся голубые полосы.
      – Забери их ящер, – прошипел Шериан – Ускользнули!
      – Не все, – ответил Титамир и указал на расползающиеся по ниткам тени, не избежавшие искр.
      Витко потянулся за их оружием, но разогнувшись, обнаружил, что сжимает пустоту. Михайло глянул неодобрительно.
      – Чего хватаешь мерзость руками?! – рявкнул он. – А если сам тенью станешь?! – Витко попятился, с ужасом глядя на руки.
      – Ничего тебе не будет, – успокоил его Шериан. – Эти воины не из вашего мира, так что присоединиться к ним ты, увы, не сможешь.
      – Почему "увы"? – удивился богатырь.
      – Они искусные воины, – негромко произнес воин – самые лучшие на свете. Последний раз я встретился с ними три года назад в… – он на секунду запнулся и закончил совсем тихо, – Миньере и у князя Грили, – " Давно это было, как давно. Что теперь стало с императором?".- Они бесстрашны, опасны, неуязвимы.
      – Но ты же как-то справился с ними, – непонимающе уставился Витко, пропустив мимо ушей незнакомые названия. – Почему же неуязвимы? Да и как вообще ты можешь восторгаться ими после того, как нас едва не отправили на тот свет?!
      – Я не убил воинов, – покачал головой Шериан, – всего лишь заставил удалиться обратно в их мир… ненадолго. Чтобы убить тень, нужно действовать, как тень, быть тенью… а я пока все еще больше человек, мне такое не под силу.
      – Ты колдун? – вздернул бровь Регвой.
      – Что-то вроде этого, – воин сдержанно улыбнулся и замолчал, не желая развивать эту тему.
      – Ясно, – Регвой посмотрел ему прямо в глаза и незаметно кивнул. – Мы не из тех, кто роется в чужой жизни. У каждого из нас есть свои тайны, цели, но пока мы вместе, мы сильны, потому что знаем, что здесь нас никто не предаст.
      – Меня это устраивает, – взгляд Шериана прояснился. – Можете на меня положиться. Интересы друзей я всегда ставил выше своих.
      – Что ж, – легко отозвался молчавший до этого Дарий. – Добро пожаловать в наш круг. А теперь не пора ли нам выбираться отсюда или подождем? Вдруг увидим еще что-нибудь новенькое. Лично я последние дни только и делаю для себя открытия. То летучие твари, то тени. Весело становится в нашем городе, прямо жуть.
      – Да уж,- согласился Михайло. – Что есть, того не отнять. Славные времена настают. Новые.
      Город вновь погрузился во тьму, на этот раз тихую, замершую…
 
      Визард тщетно цеплял тень взглядом, опытный воин забавлялся, ускользая из-под его взгляда. Синие глаза смотрели насмешливо, ни капли раболепия, уважения, одна холодная ядовитая вежливость.
      – У нас появилась преграда, – доверительно поделился Тиэл, склонившись над плечом колдуна, и внезапно в упор уставился своими ледяными глазищами. Визарда продрал озноб, он с трудом отвел взгляд.
      – Я бы попросил больше так не делать, – с усилием выдавил он. – Такое чувство, что в душу лезут с холодными ногами.
      – Как хочешь, – Тиэл звонко рассмеялся, грациозным движением руки отметая недовольный взгляд Визарда. – Я всего лишь пожелал показать тебе, что мы не рабы, как ты себе возомнил. Скорее соратники. Не знаю, что ты там о нас слышал, или наоборот неслышал, но по тебе не скажешь, что ты знаешь правду. А потому я объясню: мы пришли не потому, что ты так захотел, просто нам это было выгодно. За наши услуги ты заплатишь. А если нам что-то не понравится, то мы уничтожим не только тебя, но и весь этот мир. Ясно?
      – Что за преграда? – увел разговор колдун.
      – Один воин… со способностями не доступными даже тебе, Великий Визард,– вновь насмешка в приятном бархатном голосе. – Жаль, что нам придется пересечься, впрочем, это было предопределено. Шастает где не надо, вечно прется, встанет посередь пути – не сдвинешь. До этого обходил, как мог, да, видно, придется встретиться, но все ж рановато.
      – А от меня что надобно? – не понял Визард. – Вот иди и встреться. Убери свою разлюбезную преграду, я-то тут при чем?
      – Это можно, – по губам Тиэла скользнула полуулыбка. – Но вот беда – я не хочу.
      – Что так? – осведомился Визард.
      – Не твое дело, – отрывисто бросил воин-тень. – Это не мой каприз, не беспокойся, есть серьезная причина, куда серьезней всей этой твоей затеи, до которой мне далеко и безразлично.
      – А какая? – полюбопытствовал Визард.
      – Не важно, – оборвал Тиэл. – Но встречаться мне с ним не с руки. Это случится, знаю, но не сейчас.
      – Если за него возьмусь я, то уже вряд ли, – хмуро ответил колдун.
      – И не надейся, – Тиэл нехорошо усмехнулся. – Убить ты его не сможешь – силенок не хватит, а вот голову заморочить с помощью своих зверушек. – Визард встрепенулся, и воин-тень бросил на него презрительный взгляд. – Да, мы знаем. Привычка есть такая: не приходить не подготовленными. Так вот, задури ему башку-то, отправь куда-нибудь подальше. Пусть сгинет из этого города. Долго бродить все равно не будет, очухается и вернется, да только нас здесь уже не будет, – и он вновь мрачно уставился на колдуна.
      – На сегодня вы закончили? – судорожно спросил Визард, отдирая приморозившиеся глаза от Тиэла
      – Торопишься избавиться? – насмешливо поинтересовался собеседник. – Закончили. Князь будет в восторге от нашей работы. Мы не из тех, кто по несколько раз исполняет одно и тоже. Да и зверушкам счастье, а то, поди, изголодались, а? – он резко выбросил руку в сторону и сжал пальцы, послышался тонкий треск.
      – О да, – раздался чуть сдавленный, но вежливый стрекот. – Благодарим вас. А теперь нельзя ли немного ослабить хватку? Мои крылья… – Тиэл разжал пальцы и прозрачное существо грохнулось на пол, сверкнув злыми глазками. Иноземец, на мгновение приняв человеческий облик, равнодушно наступил на трепещущее крыло, и дождавшись, когда глаза станут умоляющими, убрал ногу. – Не люблю шпионов, – пояснил он. – А теперь я, пожалуй, откланяюсь. Воина звать Шерианом, – сказал он напоследок. Тень как будто размякла и быстро впиталась в воздух.
      – Он мне крыло сломал! – яростно затрещало распростертое на половицах существо. – Ты, Визард, предупреждай в следующий раз, что не только с нами дело имеешь, а то так и до истребления недалеко. Ты погляди… гляди, тебе говорят! Он из меня тряпку сделал. Хоть сейчас пол мой…
      – Замолчи! – угрожающе рыкнул колдун. – Мне самому не лучше. Никто не предупреждал, что тени так сильны. Всегда думал, что они обыкновенные наемники из других миров. Хорошие, конечно, за услуги берут как за несколько армий.
      – А ты не связывайся с теми, о ком представления не имеешь. Его воины – низшие тени, что и понятно – за иных ты бы и через сто лет не рассчитался. – Зверек кое-как отлип от пола и неловко поднялся в воздух. Дотянувшись да края одежды колдуна, зацепился острыми коготками и безвольно повис. – Убил… как есть, убил, – жалобно пропищал он.
      Визард медленно поднялся, брезгливо отряхнул одежду и переступил через шмякнувшийся на пол сгусток воздуха.
      – Слышал, чего Тиэл хочет? – спросил он. – Найди этого Шериана и выпроводь из города. Пусть отправляется на все четыре стороны, – колдун устало потер глаза. – Вот ведь связался на свою голову, – пробормотал он. – Теперь хлопот не оберешься.
      – Чего ж сам все не делаешь? – язвительно спросило существо. – Ты ж Великий Визард, колдун. Неужто сам справиться не можешь? Понавызывал… мы, драконы, тени, теперь сам и расхлебывай. Звола бы хоть чем занял.
      – Что с него взять, – отмахнулся колдун. – Дурак…
      – Твоя школа, – откликнулся собеседник. – Получается, сам дурак. Ну, я пошел, а ты тут разбирайся. Пораскинь мозгами… если остались.
      Визард оглядел пустую комнату и поежился. Все его умения оказались ничтожными, неприменимыми для своей цели. Завоевать доверие кровью невозможно, он уже имел случай убедиться в этом. Поэтому и приходится прибегать к заемной силе. Вновь достичь цель утоптанной старой дорожкой утомительно, долго и ненадежно, но новая оказалась слишком тернистой. Он горько усмехнулся. "Расхлебывай". Да уж, придется… Но и у него есть кое-что в рукаве.
 
      Воины не торопились выбираться из проулка, окружающее спокойствие не было обычным для ночной жизни Власка. Это настораживало.
      – Тени наверняка рассеялись по всему городу и сейчас тихо режут народ, – поделился соображениями Шериан. – Они мастера мгновенных и незаметных убийств. У вас здесь действует настоящий маг, а не мелкотня, подобная Зволу.
      – Это Звол – мелкотня?! – поразился Дарий. – Новость, нечего сказать. Он же главный над всеми колдунами, а кто тогда остальные?
      – Пыль, – отмахнулся Шериан. – Тени обитают в недоступном месте и вызвать их оттуда крайне непросто. Хотя я неправильно выразился. Скорее, можно пригласить. Хм… Кому-то понадобилась подмога и он, наняв их, пустил теней сюда. Подозреваю, что это странник, которого весь народ благодарит за спасение от драконов. Жаль меня там не было, а то бы я точно знал, – с сожалением добавил воин. – Всегда есть вероятность…
      – Зато мы были, – отозвался Михайло. – Хочешь услышать подробности?
      – Да, но позже. Сейчас надо избавиться от теней, пока они город в кладбище не превратили.
      – А ты можешь убрать их всех разом? – поинтересовался Титамир.
      – Ну, вообще-то это сложно, – задумался воин. Вновь промелькнула мысль, как много времени успело пройти и сколько нового он в себе раскрыл и осмыслил. Как бы там ни было, но здесь действуют те, с кем он в общем-то может совладать, правда для этого придется задействовать все свои силы. А вот встреться ему на пути тот отряд, с которым он виделся в Дамиране – отошел бы в сторону без лишних разговоров. – Но попытка не пытка. Мне нужна ваша помощь. Как только увидите черные лучи, попытайтесь отразить их мечами в разные стороны.
      Шериан поднял меч над головой, крепко удерживая его обеими руками, и стал сосредоточено смотреть перед собой. Лезвие его меча на фоне ночного неба словно раздвинулось, став еще шире, по металлу проскочили волнообразные всполохи от рукояти к острию и рассыпались мелкими искрами. Темные глаза воина разгорались голубым огнем, от пальцев рук вверх поползли голубоватые стрелы, зазмеились по оружию, становясь все темней, повторяя изменяющийся цвет глаз Шериана, стали темно-синими и совсем черными. С острия сорвался первый луч, падая вертикально вниз. Подхваченный лезвием Владия, он устремился сквозь мрак, о поражении цели известил легкий вздох. Лучи начали падать беспрерывно и уходили вдаль, отражаемые восемью мечами. Неожиданно Шериан покачнулся, едва не выронив оружие, в неверном черном свете его меча воины увидели чуть выпуклые очертания хрупкого звериного тельца вроде летучей мыши, присосавшегося ко лбу наемника. Глаза Шериана потухли, черное лезвие последний раз прошлось всполохами и потускнело, теперь призрачного существа было не углядеть, но чувствовалось, что оно не оставило свою жертву. Регвой потряс воина за плечо.
      – Шериан, – позвал он. – Шериан! – голос стал настойчивей и темные глаза распахнулись, рука неловко опустила меч в ножны.
      – Шериан, – продолжал Регвой, – у тебя на лбу сидит какая-то тварь.
      – На лбу? – слабо улыбнувшись, переспросил воин, – то-то я чувствую, что у меня по мозгам шарят, как кочергой в печке. Это они мне прививают что-то, мысль развивают, значит, – уточнил он.
      – Убить? – спросил Дарий – Одна беда, ее не видно.
      – Только моим оружием, – тихо проговорил Шериан, протягивая свой меч Регвою, но не рукоятью, а острием вперед, воин едва заметно кивнул и сделал вид, что поднимает руку, чтобы принять оружие.
      С легким стрекотом прозрачный зверек рванулся прочь, но черное лезвие, так и оставшись в руке хозяина, рассекло тушку пополам. Бесцветные ошметки глухо ударились о землю. Шериан сжал виски и хорошенько потряс головой, вытряхивая растормошенные, но по сути чужие мысли.
      – Ишь, отослать хотели, – удивился он, – не важно куда, главное, чтоб отсюда подальше.
      – Откуда знаешь и что за тварь? – быстро спросил Витко, оглядываясь по сторонам.
      – Кто не важно, просто умеет хорошо голову забивать чем не надо. Выищет, на чем бы остановиться и начинает развивать. У меня на днях мысль мелькнула, что мог бы и не оставаться здесь, так оно за эту мысль уцепилось и потянуло меня из Власка. Что ж, их присутствие лишний раз убедило меня в наличие настоящегоколдуна. То-то ваш народ так дружно ратует за Визарда – их работа.
      – А нас тоже могут…- недоговорил Миробой, высказав всеобщее опасение.
      – Понятия не имею, – развел руками иноземец. – Знаю одно: коли есть сила и вера в князя – то вам ничто не страшно, – он прищурившись, устремил свой взгляд во тьму. – По крайней мере теней пока можем не страшиться, оставшаяся парочка уйдет сама – они малым количеством не любят – но вот завтра могут прийти снова, а вдобавок притащить новых, а это уже хуже.
      – Но ты ж справился с ними сегодня.
      – То я не один был. А если по одному резать начнут? В ближнем бое для меня четверо – крыша, а нападут впятером – и лягу.
      – Ты хоть четверых завалишь, – криво усмехнулся Витко, – а мы сами скорей вперед ноги протянем. Надо воеводе доложить или самим этого Визарда повязать.
      – Повяжешь его, как же, – возразил Шериан. – Если он действительно тот, на кого я думаю, – " мания у тебя, все на Свиона спихивать", – укорил он себя,– то выкрутится, а нас в виноватых оставит. Опять же, что с народом будет, когда узнает, как с его спасителем в княжьем дворце обходятся, он же к людям который день подряд выходит, благодарит и увещевает, мол, не сердитесь, люди добрые, на князя. Он же человек, что с него взять. То я, колдун сильномогучий, со всякой напастью справиться могу, а он… Разок не выйдет, так народ, глядишь, еще дворец рушить начнет, благодетеля ослобонять. Вот что, поговорю-ка я с ним, как со странником, порасспрошу о роде-племене. Глядишь, выдаст себя чем, или поведет неподобающе, тогда уж можно будет…- он не договорил, только нехорошо улыбнулся.
      – Кто ты, Шериан? – внезапно спросил Дарий – Из каких земель?
      – Разве это важно? – ответил вопросом на вопрос воин. – Сейчас я здесь, уходить не собираюсь. Ищу кой-кого, повезет – здесь и найду, – он промолчал о том, что пару месяцев назад прознал о некоем освободившемся маге, неведомо как сговорившегося с небезызвестными стихийными. И вели все дорожки именно в этот мир.
      Вдалеке светлел край неба, рассеивая ночь. Воины искоса поглядывали на Шериана, но вопросов больше не задавали. Иноземец весь словно состоял из ночи и дня: смертельно бледное, словно только что из под земли, где провел по крайней мере последнюю тыщу лет, лицо и кисти рук, длинные мглисто-черные волосы и глаза, темная одежда, странный черный меч, он не был похож ни на одного знакомого им человека, но шел среди них как равный, и они чувствовали, что такой человек им больше не встретится.
 

 
      Визард промучался всю ночь, под утро заявился Тиэл и язвительно сообщил, что его твари конец, а этот Шериан все еще в городе и может доставить ему большие неприятности, вследствие чего он забирает своих оставшихсявоинов и уходит.
      Колдун с паршивым настроением вышел на лестницу к восторженному народу, испытывая смутное желание послать их всех к чертям, расплылся в широкой, но кривой улыбке и чуть не полетел со ступеней носом в землю. Проходя мимо, дружинник нарочно толкнул его в спину, полоснув злым взглядом.
      – Чего встал здесь, ровно князь? – процедил он сквозь зубы. – Я те не Родомир, так вдарю, что полетишь рогами в землю, будь ты хоть разлюбимцем всего народа. Хочешь языком помолоть – выдь за ворота. Услышу худое слово о князе, прибью, понял?!
      – Да ты что?! – изумился Визард. – Я ж наоборот, за князя…
      – Вижу я, за кого ты, – оборвал дружинник, – харя поганая…
      – Святобор! – раздался недовольный голос князя, только что выслушавшего доклад воина о ночном разбое, но верный воевода не оглядываясь, шагнул с крыльца, плюнув под ноги колдуну, и скрылся в толпе.
      Родомир остановился рядом с Визардом, выслушал оставшиеся на его долю приветственные выкрики, сказал, глядя в сторону:
      – Не сердись на моего воеводу. Не по душе ты, видно, ему пришелся. Он человек резкий, прямой…
      – Ну что ты, князь, – ответил Визард. – Я все понимаю. Надеюсь, что я не слишком долго пользовался твоим гостеприимством?
      – Конечно же нет, – все также вежливо сказал Родомир, уже прослышавший о его обещаниях людям остановить ночных убийц. – Ты можешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь. А теперь иди, – с грустью прибавил он и почувствовал угрызения совести за то, что в который раз не может ничего предпринять для того, чтобы восстановить спокойное течение жизни во Власке. Не таким должен быть князь, – тебя ждет народ.
      – Благодарю. – Колдуну нестерпимо хотелось убраться отсюда, у него было такое чувство, что из толпы на него уставился Тиэл, по спине скользнула длиннющая скользкая змеюка. Кое-как поклонившись Родомиру, Визард сполз со ступенек и пошел к толпе, проклиная себя за невольную трясучку.
      – Не уделишь мне немного своего драгоценного времени, странник? – окликнул его обманчиво мягкий голос.
      Обернувшись, Визард мрачно смерил взглядом молодого смертельно-бледного воина. "Ну точь-в-точь Тиэл", – шевельнулось в мозгу, но воин твердо стоял на ногах и мало походил на тень. Да ведь Тиэл тоже так может, мысленно хлопнул он себя по лбу, что наглядно и продемонстрировал в их позапрошлую встречу.
      – Что тебе, сын мой? – с притворным радушием вопросил колдун. "Чтоб ты провалился!" – мелькнуло в его глазах.
      Бледнолицый не торопился с ответом, внимательно разглядывал посох, неожиданно поднял голову и одарил его пристальным взглядом бирюзовых глаз, в глубине этого бездонного океана горело пламя могучей чужой силы. Визард вздрогнул – он только что видел, что глаза у воина черные, а теперь это были глаза Тиэла.
      – Тень, – шевельнул он прыгающими губами и ухватился за жезл, сбрасывая с него покров. Жезл оказался средний, смесь врожденной силы хозяина с силой водных. Недоучка стихийных. Значит, и сюда уже запустил свои длинные руки Верховный Свион, а этого, наверное, чем-то подкупил, потому как он явно из этогомира.
      – Убью, – пробормотал Визард, стискивая недавно обретенный жезл. – Ты меня не знаешь. Да я тебя… – и застыл, парализованный потемневшим взглядом воина. Его защита, поставленная с подачи самого Свиона начала медленно прогибаться, при этом колдун испытывал такое чувство, словно ему ломают все кости. Визард сдавленно захрипел, ослабевшие пальцы едва не выпустили драгоценный жезл, оказавшийся внезапно совершенно бесполезным, как вдруг давление прекратилось и воин сделал шаг назад.
      – Благодарю, – в голосе зазвучал обжигающий лед, глаза воина стали еще темнее. – Я узнал все, что хотел. А теперь покинь Власк и передай Свиону, что мы скоро встретимся.
      – Кто ты? – задушено спросил Визард.
      – Шериан, – просто ответил воин и отступил назад, тела людей сомкнулись за ним, как тяжелые волны.
      Визард обомлел и попятился назад, наталкиваясь на кого-то, споткнулся о ступеньки, задом вполз на лестницу, держась за резные столбы… Он только что встретил даже не колдуна, а что-то другое, высшее, недоступное, этот взгляд мог убить его, но не пожелал. Один взгляд. Визард знал, что Тиэл силен, показал ночью, и этот не уступал ему, но было в их силах что-то странное, родственное и одновременно чужое. Шериан. Да, на сегодня ему уже точно достаточно.
      Закрывшись в своих покоях, Визард отчаянно воззвал к Тиэлу. Хотелось орать в полный голос, но пришлось обойтись мысленным криком. Тень появилась мгновенно, полупрозрачная в дневном свете, глазищи злые с проблеском ненависти.
      – Чего тебе? – недовольно спросил он, едва сдерживая себя. – Чего ради вытащил меня к себе днем? Решил проверить мою выдержку?!
      – Я видел Шериана, – торопливо пробормотал Визард. – Только что.
      – Неужели? – в голосе воина послышался интерес. – И что он хотел, что делал?
      – Просто посмотрел мне в глаза – твоя манера – и приказал убраться. Не уйду сам – убьет.
      – Ну и иди, – безразлично ответил воин
      – Не забывайся, Тиэл! – неожиданно завопил колдун. – Вас сюда вызвали…
      – Пригласили, – поправили его.
      Визарду пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть воздух. Он понимал, что если сейчас же не успокоится, то ему в этом помогут.
      Тиэл спокойно улыбался:
      – Чего взбесился-то? Поберег бы себя, а то случится что… Не повезло тебе, ничего уж тут не поделать. А пока советую потихоньку смотаться. Я за Шерианом давно наблюдаю, убьет, не сомневайся. Он таких, как ты, на дух не переносит, при каждом удобном случае избавляется.
      – Помоги, – униженно заскулил Визард. – Что хочешь, сделаю.
      – Точнее, что можешь, – усмехнулся Тиэл, – а можешь ты, как я убедился, немногое. Да нам от тебя ничего и не надо. Заплатил, как обещал, сполна. На этом наши дорожки и расходятся. Денег у тебя больше все равно не осталось… Ну не скули, как брошенная собака! Мне противно. Впрочем, так и быть, помогу. Поглядим, что получится. – Последние слова зловеще повисли в воздухе.
 
      По дороге к знакомой корчме у Шериана не пропадало стойкое чувство, что его пристально изучают, причем по-хамски, особенно не таясь. Он резко повернулся на каблуках, ладонь легла на шероховатую поверхность длинной крестовины. Перед ним слегка колыхалась тень, смотрела серьезно, оценивающе.
      – Тиэл, – безнадежно вздохнул Шериан и убрал руку с оружия.
      – Ну надо же, узнал, – удивился Тиэл. – Хотя виделись мы довольно давно да и то в полутемном мире сновидений. Неужели я ошибся?
      – Нет, – качнул головой воин. – Просто я знал, что без меча ходит только одна тень – ты.
      – Да, верно, – согласился Тиэл, – потому как свой меч я отдал тебе. Хотя твой способ определения и не совсем верен. Смотри:
      Он вытянул руку и в его ладонь медленно опустилось соткавшееся из воздуха черное лезвие. Миг оно держалось, а затем расплылось.
      – Приобрел новый. А теперь послушай меня внимательно: оставь Визарда, пусть все идет своим чередом. Не вмешивайся хотя бы в это, сын.
      – Не могу, – глаза Шериана вызывающе сверкнули. – Не позволю колдовству овладеть еще одним княжеством. Вспомни, что стало с Виларианом. Оно разваливается, люди убивают сами себя и не понимают этого, – с пылом произнес он. – Я уважаю тебя, хотя знаю только по неясным сновидениям, мутным и редким. Даже голос твой не знал, только чувствовалслова, приказы. Ты многое для меня сделал, но в этом я не могу тебе уступить, только не в этом.
      – К сожалению, ты все еще из другого мира, – в твердом голосе зазвучала печаль, – и пока не переступишь через жалость к одним людям и неприязни к таким, как Визард, не станешь одним из нас. Никак не можешь понять, что не здесь твой мир, и что эти люди не нуждаются в помощи. Они выпутаются сами, без тебя, поверь.
      – Я освобожу Власк от колдуна, – упрямо продолжил Шериан. – Прости…
      – А ведь я могу забрать тебя отсюда против твоей воли, – щелкнул пальцами Тиэл, – не дожидаясь твоего осознования своей сущности. Хватит тебе скитаться по свету, находился.
      – Я буду сопротивляться, – отшатнулся Шериан.
      – Я пока сильней, сын, – жестко ответил Тиэл. – Мне это тоже будет не очень-то по душе, но что делать? Или ты остаешься здесь и не вмешиваешься, либо отправляешься со мной. Тебе уже можно.
      Шериан бессильно сжал кулаки и беспомощно взглянул в холодные глаза отца, не так он представлял себе их встречу. Внезапно словно гигантская рука ухватила его за шкирку и потянула прочь, он попробовал вырваться, собрав всю свою силу, но ее хватило лишь на слабый рывок, все попытки вмешать в это противоборство магию кончались полной ее блокировкой, никакие ухищрения не помогали, он быстро погружался в пространственный туман. Шериан опустошенно вздохнул, произнес тихо:
      – Хорошо, я не буду вмешиваться, – он вновь стоял на твердой земле и бирюзовые глаза рассматривали его утомленное лицо.
      – Ну вот и договорились, – сказал Тиэл. – Надеюсь, ты оправдаешь мое доверие?
      – Постараюсь, – мрачно ответил Шериан, но про себя подумал, что это лучше – остаться здесь и иметь возможность наблюдать, а там, может быть, и еще что-нибудь придумает. Главное остаться. – Но предупреждаю сразу, могу и не выдержать.
      – О, я тебя быстро приведу в чувство, – любезно заметил Тиэл, ледяные глаза заметно оттаяли. – Ты больше в драку не лезь с моими воинами и Визарду на глаза не попадайся. Я же не прошу тебя стать мирным отшельником, да делай ты что хочешь, только мне поперек дороги опять не вставай.
      – А когда я вставал? – неверяще хлопнул глазами Шериан.
      – Да уж было, не сомневайся, – криво улыбнулся Тиэл, – и не один раз. Вечно тебя бросает в крайности. Ну и для вящего спокойствия – чтоб ты особо не дергался – скажу, что все прекрасно распутается.
      – Прекрасно для кого?
      – Увидишь, – Тиэл потрепал расстроенного Шериана по плечу и тепло улыбнулся на прощание.
 
      Тяжелые дни пошли, безрадостные. Мутен стал город, как мысли людей, как темные ночи, отравленные присутствием неуловимых теней. Возобновились нападения драконов, прогоняемых пришлым колдуном, а князь почти не выходил и народ перестал ждать от него помощи, обратя свои благодарные взгляды на странника, и десятки голосов высказывали одну и ту же словно выученную мысль – "Такого бы князя нам", и Родомир с каждым возгласом становился бледнее, словно это вытягивало его жизненные силы, и безразличней. Он хотел, но ничего не мог поделать с обрушившимися напастями и просто опустил руки. Иногда ему хотелось встать и выйти на свет, но что-то удерживало его, прижимая к полу, не давая сдвинуться с места, и только бирюзовые глаза, изредка вспыхивающие в темном углу, видели крохотную трепещущую тварь на его лбу, чьи черные угольки почти не раскрывались – потревожить ее покой становилось все труднее.
      Дружина ходила понурая, пару раз особо смелые головы пытались зажать колдуна и втихомолку отправить в лучшие миры, но тот с завидным упорством ускользал из тщательно расставленных сетей. Сначала пропал Шериан, затем Звол и его приближенные. Советники, видно совершенно очумев, клялись в верности пришлому, народ ползал подле него на коленях, отчего многие после не досчитались головы. Фактически князем уже считали Визарда, а Родомиру тонко намекали, что пора бы уже и честь знать. Дела шли все лучше и лучше, впрочем не так уж трудно было вводить новые устои, когда и казна и власть позволяют, а время шло. Регвой скребя сердце признавал, что колдун оказался куда лучшим правителем, чем Родомир, но воинская верность не позволяла ни ему, ни другим предать Родомира, отвернуться от него, только их силами и сдерживался натиск пришлого, но надолго ли? Трудно защищать того, кто этого не хочет, а Родомир не хотел, и во врагах оказался весь город.
      Святобор пустил коня ступью и горько отворачивался от озлобленных людских глаз, перед глазами стояла густая пелена. Он очнулся, почувствовав чье-то близкое присутствие, опустив взгляд, заметил сухонького старичка, идущего рядом, держась за его стремена.
      – Ну здравствуй, воевода, – негромко поприветствовал он. – Отчего хмур, точно грозовая туча? Может, помочь чем?
      – Да ты, видно, нездешний, старик? – удивился воин. – У нас здесь такое творится, что сами разобраться не можем что к чему.
      – Может и нездешний, – согласился тот. – Да только о делах ваших осведомлен получше некоторых. Ты, воевода, не печалься, возьми вот это, – он протянул ему пузатый сосуд. – Как князя увидишь – открой, а там сам поймешь, что делать. А дальше и с пришлым как-нибудь справитесь, если нет – так я подсоблю, не по сердцу он мне… в который раз. – Отцепившись от стремени, старичок юркнул в проулок. Святобор задумчиво поглядел ему вслед, покрутил в руках склянку с темной жидкостью, сунул в карман и направился к княжескому дворцу.
      Родомир, бледный и беспомощный, сидел на одном и том же месте, на вошедшего воеводу даже не взглянул. Извель примостилась рядышком, положила голову ему на колени.
      – Князь, – робко позвал Святобор. Никакого отклика. Тогда воин порывисто шагнул вперед, откупоривая сосуд. Из узкого горлышка выплеснулась жидкость, облаком капель объяв фигуру сидящего князя. Извель испуганно вскрикнула, отшатнулась вместе с опешившим воеводой. Из облака с пронзительным визгом выметнулось размытое крылатое существо, черные глаза сверкали в падающих лучах солнца. Вслед ей из рассеивающегося облака вырвалось отточенное лезвие княжеского меча, на излете проткнувшее неизвестную тварь. Визг стал еще пронзительнее, нестерпимее. В ушах зазвенело, и они не сразу сообразили, что крик оборвался. Воевода торопливо нашел на полу исчезающее пятно и брезгливо растер сапогом. Князь стоял чуть покачиваясь, но из глаз ушла обреченность слабого человека. Святобор облегченно вздохнул – это был прежний Родомир, твердый духом и сильный телом, а не пустая оболочка, погрузившаяся в небытие.
      – Князь? – повторил воевода, вложив в это слово всю свою щенячью радость.
      – Да, – Родомир нетерпеливо тряхнул головой, наводя порядок в собственных мыслях. Прошедшее время встало в такой яркой мрачности, что он задохнулся от охватившего его гнева на свою слабость и бездействие, окрепший голос зло рявкнул: – Зови дружину, я иду убивать колдуна. Хватит с меня колдовских штучек. Наелся, – он пинком распахнул дверь, едва не задев ей благостно настроенного Визарда, направившего свои утомленные стопы в уютные покои. Широкая улыбка застыла на высокомерном лице, в глазах метнулось раздражение пополам с брезгливостью, словно надоедливая мошкара, которую чем только не травишь и не бьешь, вновь лезет кусаться…
      – Освободился? – насмешливо спросил колдун. – Что ж так мне даже будет легче. Надоел ты мне, княже. Никак не отвяжешься. – Визард застыл изваянием, окаменевшее лицо отражало полнейшее безразличие. – Давай, убивай, – предложил он и хищно зацепил взглядом лезвие летящего меча, отметая его в сторону. От ладони по посоху, мигом преобразовавшемуся в голубоватый жезл, зазмеились жгучие прожилки, жидким водяным пламенем перекинулись на князя, прокусывая узорчатую ткань тонкими острыми клыками. Князь пошатнулся от ядовитого пламени, впивающегося в тело. Как-то отчаянно замедленно крикнула княгиня – горящий водяной ковер полз по полу, жадно лизал край ее одежды, заполняя все пространство. Святобор чувствовал, как его ноги плавятся в голубом океане. В глазах стремительно мутнело, неистовая боль поднималась от колен все выше. Он бросил в колдуна меч – последнее, что еще мог сделать воевода для князя, но тот легко отскочил в сторону. Позади что-то глухо упало, оборвался крик княгини, жар схватил Святобора за сердце, сжимая его в жарком кулаке. Он опрокинулся на спину.
      Волна, словно поигрывая, чуть отступила от Родомира и накрыла собой распростертые тела, резко устремилась дальше. Ее ничто не сдерживало и уж тем более не тот жалкий человек, которому доверили подобную мощь. Стихия почуяла свободу и рвалась к ней, пока владелец жезла не понял, что она сорвалась с цепи. Встревоженная криками дружина рванулась во дворец и споткнулась в коридоре об ее потоки. Их она тоже с радостью привлекла в свои объятия, как и тех, первых.
      Визард крепко сжимал свой жезл, наслаждаясь беспомощным барахтаньем воинов в огненном океане. Один за другим они падали, растворяясь в переливающейся голубизне. Самые сильные еще держались, но водяной огонь не щадило никого. Он влажной голубой змеей выполз на улицу, охватывая новые тела, раздались испуганные людские крики, призывающие его на помощь, но Визард стоял, светясь холодным торжеством.
      Бирюзовые глаза следили из угла с непередаваемой мукой, постепенно зажигаясь бешеной яростью. Из стены шагнула высокая темная фигура воина, засвистел, разрывая воздух, черный узкий меч, целя в горло колдуну и резко остановился, пойманный полупрозрачной рукой. Две пары одинаковых глаз скрестились, высекая синие искры.
      – Стой! – холодно приказал Тиэл, исчезая и вновь возникая перед Шерианом.
      Воин раскрыл было рот, чтобы зло огрызнуться, но ярость свела челюсти, мертвой хваткой вцепилась в горло. Он, дрожащий от ненависти, стоял на рвущихся к нему волнах, как на цветастом ковре, в бессильной злобе сжимая и разжимая кулаки. Костяшки пальцев побелели от напряжения, бледное лицо окаменело, превратившись в маску смерти, а там, впереди умирали люди.
      – Шериан… – простонал распластанный в огне воин, в почерневшем лице с трудом проступали черты Дария. Торжественный оскал мгновенно сполз с застывшего лица Визарда, он поспешно обернулся, сравнявшись белизной лица с молодым воином, но Тиэл кивнул ободряюще, и колдун вновь водворил высокомерную улыбку на подобающее место, несколько покоробленную, искривленную от неожиданного испуга.
      Сосредоточено глядя сквозь тень, Шериан рывком бросился к колдуну и врезался в неожиданную преграду – очертания Тиэла резко сгустились, принимая человеческий облик. Грубо ухватив сына за плечи, он швырнул Шериана об стену. Его силуэт размылся, пройдя сквозь камни, наполовину застряв в них, и вырвался вперед, огибая фигуру отца, но тот, изогнувшись, вновь преградил ему дорогу.
      По горящей лестнице неторопливо взбирался старик, тщательно обходя тела, на ходу с кончиков его пальцев сорвался тонкий луч, небрежно прорезав Визарда насквозь. Он медленно повернулся. Водяной огонь за его спиной вспучился, приготовясь к коварному броску. Старик не глядя приказал ему остановиться и тот, почувствовав настоящую силу, со злобным шипением исчез.
      – Узнал? – покряхтывая, обратился к Визарду старик. – Или память совсем плоха? Вот и встретились… опять. Долго ж я за тобой бегал, а ведь, чай, не юнец.
      – Ливо… – попытался сказать колдун, поперхнулся клокочущей в горле кровью и замолк, медленно клонясь к полу. На лице Визарда застыло непонятное жалкое выражение, сменяющееся другим, странным.
      – Узнал, – удовлетворенно произнес старик, его губы беззвучно шевельнулись и увядшие волны всколыхнулись под ногами колдуна, поглощая вызвавшего. Обугливающаяся одежда падала вместе с кусками плоти, ненасытно пожираемые стихией. Почерневший провал рта неожиданно раскрылся, растягиваясь до широкой улыбки, рычащий смех вырвался наружу. Руки, объятые голубым пламенем развелись в стороны и поднялись над головой, сжимаясь в замок, и тело взорвалось, рассеивая курящийся пепел.
      – Еще свидимся… – повисло в воздухе.
      Старик ошеломленно застыл, вперив в образовавшуюся пустоту растерянный взгляд, сокрушенно покачал головой и склонился над князем, повернувшись, оглядел другие распростертые, стонущие тела.
      – Да-а, – протянул он. – Работки мне… Светлогор! – гаркнул он. – Подь сюды! Не все ж мне надсажаться…
      Седой врачеватель осторожно выглянул из-за угла, подошел сердито топорща белые брови. Дарий с трудом разлепил спекшиеся веки, разглядев сочувствующие старые глаза, прохрипел еле слышно:
      – Будь другом, Светлогор…
      – Молчи, – властно приказал врачеватель. – Я тебя сейчас теплом полечу. Ты ж хотел…
      – Не надо, – раздельно произнес воин. – Холодком лечи, горит все внутри, мочи нет, – раздвинул обоженные губы в слабой улыбке. – В статую хочу… ледяную… ты уж попытайся…
 

 
      Волга задумчиво рассматривал горизонт. Второй день что-то происходило, но он никак не мог сообразить что. Мертвый лес будто туманился, сквозь гущу голых деревьев проступали чистые зеленые луга, и если прислушаться, то можно уловить тихий звон чистых струй воды, разбивающихся о ровную зеркальную гладь. Он оглянулся вокруг – здесь на милю нет никакого ручья, неужели опять выходки Тьмы. Что самое интересное, такое происходит не только здесь, но и на всей мертвой границе мира. Из-за спины ударил яркий свет и рядом с его тенью легла чужая.
      – Гадаешь? – спросил хриплый голос. – Валишь все на Тьму? Это зря. Не у каждой беды темное происхождение, иные возникают сами по себе.
      – Но ты тоже видишь это, Ворон? – взволнованно произнес Волга. – Если знаешь, объясни.
      – Роун воссоединяется, – коротко ответил прорицатель.
      – Не может быть, – пробормотал витязь, вновь устремляя свой взгляд вдаль. – Это исключено. Роун и так един, пусть даже люди не видят друг друга, но он один. Здесь нечему соединяться.
      – Теперь будут видеть, – безразлично ответил прорицатель. – Порядок нарушен, хрупкая защита повреждена, и на ее восстановление уйдут века, причем еще нужно знать, как восстанавливать. А ведь это ты виноват, – веско сказал он, искоса глянув на Волгу.
      – Я?! – ошарашено воззрился витязь. – Да ты что мелешь?!
      – Я те не мельница, чтоб молоть, – раздраженно насупился маг. – Воинов кто туда послал? Ты или я?
      – При чем здесь…- начал Волга.
      – При том, – оборвал Ворон. – На них печать Тьмы, это люди, предназначенные для смерти, они обязаныбыли умереть, но явился ты, герой на белом коне, – он бросил ехидный взгляд в сторону собеседника, – спас, все перековеркал да еще в придачу ко всему отправил в чистое место. А Тьма что? Она живучая, вот и просачивается обратно, разрушая преграду. Понял или не дошло еще?
      – Но я же не знал…- посерел лицом колдун. – Просто не давал Убийце войти в полную силу.
      – "Просто", – передразнил прорицатель. – Все то у вас… А как своих от прошлого отдирали напомнить? Небось не жалели, всех сметали, как мусор. Все поползновения Тьмы, что, мол, нельзя так, отрезали, а теперь, когда она делает то же самое, сразу завозмущались, как да как? Куда?! Нельзя?!
      – Это Тьма, – с ненавистью выдохнул Волга.
      – Ну а вы Свет, – безразлично отозвался маг. – Ну и что из этого? Почему вам можно, а им нельзя?
      – Да потому, что они…- набрал в грудь воздуха витязь.
      – …Тьма, – ответил за него Ворон. – Славное объяснение, все ясно, понятно разложил, прям как гуся на блюде. Почему зажарили? Так гусь же, куда его еще? – передразнил он колдуна. – А то, что он живое существо и тоже, мож, жить хочет, из виду упускают. Так и вы заладили "Тьма, Тьма"… А одного там все равно завалили, – внезапно буднично прибавил Ворон, – а скоро, глядишь, и второго отправят.
      – Ты это про что? – подозрительно спросил Волга.
      – Про воинов твоих. Пришибли одного, говорю. Как бы не прятал, а все к тому же и пришло. Не чуешь? Сила уже движется к Убийце, а, впрочем, куда тебе, молод еще.
      – Но как же так?! – Волга из серого стал белым, приложил руку к груди и понял, что отсюда надо срочно уматывать, пока следующая новость не прибила совсем.
      – Что, с сердцем плохо? – сочувствующе спросил прорицатель с легким оттенком зловредности. – А с виду силен, как бык. Да-а…хилая нынче пошла молодежь.
      – Какая молодежь?! – огрызнулся витязь. – Мне надысь за две сотни перевалило.
      – Ну я и говорю – молодежь, – как ни в чем не бывало повторил маг. – Что с вас взять? Ни ума ни разума…
      – Как это произошло? – выдохнул Волга.
      – А я почем знаю, – пожал плечами собеседник. – Я там не живу. Может, случилось что…
      – Тогда с чего взял, что убили?! – взъярился витязь.
      – Ну даешь, – подивился прорицатель. – Еще и глухой в придачу. Я ж говорю, сила идет, – внятно повторил он, – тем-на-я. Понял?
      – Может, не от них, – упрямо тряхнул головой витязь.- Почем знаешь?
      – Дурак…- скривился маг. – С тобой говорить…- он резко отвернулся, уменьшаясь до размеров обычной птицы, и взмыл в воздух. – Дуррак, карр…
      Волга проводил черную птицу растерянным взглядом, пожал плечами.
      – Сам дурак, – обиженно проворчал он. Притопнул ногой, рывков перенося себя в тотРоун. Мертвый лес исчез, звон ручья стал громче, ближе, ветер подхватил витязя под руки… и со всей силы шарахнул об стену преграды. Волга сполз вниз, пробороздив по ней лицом, ошеломленно поднялся, неловко вытягивая руки вперед. Пальцы ощутили прозрачную холодноватую на ощупь поверхность, а за ней сияло солнце, покачивалась сочная высокая трава… Ни о чем подобном Волга даже не слышал, стоял в молочном вязком тумане непонятно где и видел перед собой эту яркую недоступную картину. Понятия не имел, что такое вообще возможно. Он ударил по преграде кулаком.
      – Лучше лбом, – посоветовали сзади. – Надежней…
      Волга обернулся, почувствовал, что это уже слишком, потерянно уставился на немолодого улыбающегося человека, тот приветственно махнул рукой – нет эффекта – тогда поманил пальцем, как дитя, широко улыбнулся, показывая белые зубы.
      – Дырку проглядишь, – хохотнул он. – Ну прям застыл. Я в общем-то статуи не собираю, но если ты настаиваешь… – человек сделал паузу, потом еще, посмотрел таким же растерянным взглядом, восхищенно покрутил головой. – Да-а… таких еще не было. Пошли, поговорим. Видишь, какой я дружелюбный, не кусаюсь.
      – Ты… кто? – наконец выговорил Волга.
      – Я… человек, – передразнил он. – Тут постоишь или все же зайдем в дом?
      – Куда? – хлопнул глазами витязь.
      – В дом, – ответил человек. – Как бы это попроще… пещера из бревен, понимаешь?
      – Чего? – поразился колдун.
      – Из бревен, – терпеливо ответил он. – Есть лес. В лесу деревья, если их срубить – будет бревно. Это конечно очень упрощено, – прибавил он про себя. – Понимаешь? По облику вроде не варвар, а ведешь себя… впрочем, ко мне давненько никто не заглядывал, может поистребляли там друг друга, а оставшиеся совсем дурные стали, – он погрузился в раздумья.- Да, всякое может быть.
      – Я вообще-то не человек, – с достоинством сказал Волга. – Я колдун.
      – Что, колдуны перестали быть людьми? – удивился человек. – Или приравнивают себя к богам? Хотя нет, боги – это в другом мире.
      – Колдуны в отличие от людей живут мудростью, с небес направляя тех, что внизу, – с ледяным спокойствием ответил он.
      – А я вот тоже колдун, – улыбнулся тот. – А живу не на небе и знаю, сдается мне, поболе вашего, по крайней мере не долблю стены кулаками. А вы, значит, из верхних? И что, там все теперь такие?
      – Какие? – ощерился Волга.
      – Ну…как бы помягче, – он приложил палец ко лбу. – Могучие, – с юмором закончил человек.
      – Вы это на что намекаете? – почувствовав издевку, потемнел лицом Волга. – Я не бог, обычный колдун, не скрою, что есть и посильнее меня, как есть и слабее, а вот кто вы?
      – Я же сказал – человек, – приподнял брови он. – Как и вы, хоть и не желаете таковое признавать. Даже боги своего рода люди, вертят в руках миры, как игрушки, но также имеют сердце, мозг… и хорошо запрятанную совесть. Совсем как обычный человек. Ну не будем об этом, я вижу, что вы пожаловали сюда с иной целью. Так вы не откажетесь посетить мое жилище? Прошу за мной, не заблудитесь.
      Он быстро пошел сквозь белесую густоту, выводя витязя к небольшому уютному дому с пышной соломенной крышей. Дверь приветственно распахнулась еще за пару шагов до нее, издала что-то милое и умудрилась потереться об хозяина, как большая деревянная кошка. Волга прошел дверь опасливо, но никаких поползновений не последовало, видимо, его персону сочли недостойной, втайне обиделся – и здесь ущемили.
      – Ну проходите, устраивайтесь, – повел рукой на широкие кресла хозяин. – Ничего, что не очень богато? Я, видите ли, не привык к роскоши. Человек одинокий, гости бывают редко, чаще пролетают, не глядя. Недавно вот один сквозь дом пропахал и не заметил. Вы, как я понял, тоже собирались, ан не вышло.
      – Знаете, почему? – жадно спросил витязь.
      – Ну конечно же, что вы в самом деле, – улыбнулся человек. – Возникла временная преграда, началось слияние, но это ненадолго. Поверьте, вскорости все образуется, я делаю все возможное. Советую пока вернуться и подождать до лучших времен.
      – Я… мне срочно туда нужно, – пробормотал Волга. – А оттуда люди могут?
      – Конечно же нет, – с преувеличенной вежливостью ответил он. – Подумайте сами, у них происходит то же самое. Если попытаются, то попадут сюда, как и вы.
      – И давно вы здесь? – раздвигая лихорадочно крутящиеся мысли спросил гость. – Сколько лет?
      – Один день, – вновь улыбнулся хозяин. Похоже, радушие было у него в крови.
      – Как это "один день"? – не поверил колдун.
      – Каюсь, ошибся, – склонил голову тот, глянул виновато. – Ни одного, если быть точным. Видите ли, здесь не существует ночей, один длинный нескончаемый день. Право, начался он давно, очень давно, – его взгляд затуманился, – но закончится ли когда-нибудь, я не знаю. Однажды рраз – и оказался здесь таким, каким вы меня видите, с тех пор так и живу, если кто заходит, беседую, узнаю внешние новости.
      – Но когда вы здесь очутились, то Роун уже был? – продолжал допытываться Волга.
      – Что вы, конечно же нет. Роун, как вы его называете, – явление недавнее, это я могу точно сказать, совсем недавнее. А что это вы заинтересовались? Любознательность взыграла? Пока не забыл, предупрежу, что долго здесь задерживаться все же не стоит, настоятельно советую отправляться домой, на небо, да смотрите, не провалитесь сквозь облака, а то был тут один умелец. Как шагнул… был и нету.
      – Время быстро идет? – испуганно вскочил витязь.
      – В том-то все и дело, что не знаю, но от греха подальше советую всем не задерживаться. Я человек мирный, а люди какими были, такими и остались. Могут вернуться и надавать по шее. Не обижайтесь, но вы, я вижу, тоже из таких. Не подумайте, что я вас гоню. Если хотите – оставайтесь и я отвечу на все ваши вопросы… ну почти на все.
      – Нет, благодарю за помощь, но я, пожалуй, пойду, – встревожился Волга.
      – Доброго пути, – поднялся хозяин, но руки на прощание не протянул.
      Бревенчатые стены растаяли, под ногами вновь оказалась зыбкая густота. Мир за прозрачной преградой насмешливо резвился, еще не замечая странного двоения своих просторов. Сверкнуло, и он встал на желтую пожухлую траву, лес подмигнул последним опавшим листом – вот и дома. Не слишком приятное чувство после того зеленого великолепия. Резко переместился к колдовскому зеркальному камню, заорал во всю мощь своих легких:
      – Эй, Ворон!
      – Щас как огрею…- сухо ответил прорицатель, вылезая из избушки. – Я тебе не "эй". Поуважительней бы… Чо надо?
      – Сколько прошло времени с нашей встречи? – без предисловий спросил он.
      – Аккурат один миг… или чуть больше, – все так же сухо отвечал тот. – Заплутал что ль?
      – Я пытался перенестись тудаи не получилось, – помотал головой колдун. – Как об стену вдарило.
      – Мало вдарило, – злорадно ощерился Ворон, – чуть сильнее – и не отвлекал бы меня сейчас. Ну и что? Человека увидел? Посоветовал тебе убраться, покуда не поздно?
      – Ну да, – удивился витязь. – Так ты там бывал?
      – Бывал, бывал, – досадливо поморщился тот, – дальше-то что…
      – А предупредить?! – возмутился колдун. – А посоветовать?!
      – А обойдешься, – коротко ответил маг. – До всего надо доходить своим умом. Ну сказал бы, что изменилось? Как пить дать, ты все равно бы туда слетал – удостовериться. Еще никто и никогда советами сыт не бывал, знают, но норовят проверить, а вдруг с ними все не так будет, вдруг они особенные. Заработают шишку, сидят и потирают, да еще удивляются, как это угораздило? А ведь знали, но полезли, вот и ты таков, балда балдой, а все норовишь вперед батьки в пекло.
      – Чего шпыняешь?! – разозлился Волга. – На себя погляди! Сидишь в прогнившем шалаше, ждешь, когда крышей шарахнет, тоже мне – маг-прорицатель!
      – Чего разошелся? – спокойно осведомился Ворон. – Правда глаза колет? Ты успокойся, не забывай: у тебя сердце слабое. Эх ты, разбушевался… Давай, рассказывай, что тебе человек говорил?
      – Сказал, что преграду скоро восстановит, – поостыл витязь. – Ни о каких веках даже не заикнулся.
      – Для него век, что для нас миг, – отмахнулся маг. – Что еще?
      – Да ничего, вроде, – дернул плечом он. – Посетовал, что гости бывают редко и… все.
      – Да-а, – поморщился собеседник, – быстро же тебя вытурили. Вот что, Волга, шел бы ты…
      – Куда? – он подозрительно сощурил вспыхнувшие глаза.
      – Не "куда", а откуда, – поправил прорицатель. – Отсюда. Устал я от тебя. Расходились тут, скоро дорогу протопчете… Так и выживаете старого человека с этого места. Нет, пора переезжать в горы, леса. Желательно подальше и понадежней.
      – А как мы тебя найдем? – растерялся Волга.
      – Действительно, как? – зло рассмеялся маг и потер руки. – Решено! Собираю вещички и сматываю.
      – А камень?
      – Что "камень"? Камень со мной.
      Зеркальная глыба качнулась за спиной Волги и стала медленно погружаться в землю. Колдун незаметно бросил привязывающее заклятье, чтобы не упускать Ворона из виду. Заклятье благополучно достигло каменной поверхности и резко отскочило, обретя очертания внушительного булыжника, ему в лоб. Волга напрочь снес хилый домишко, от одного толчка превратившийся в труху. Колкая пыль осыпала лицо, забив глаза и рот.
      – Ишь, навострился, – укоризненно поцокал языком Ворон. – Умелец нашелся. Я те дам, колдовать в моем присутствии. Совсем очумел… – маг продолжал тихо бормотать, поминая колдуна недобрым словом, потом смолк, видимо, устав.
      Волга кое-как протер глаза, выплюнул древесную пыль, поморгал, потом еще раз, огляделся вокруг. Камень уполз, оставив пятно рыхлой почвы, а вместе с ним, похоже, и хозяин.
      – Ну, кудесник…- зло потряс в воздухе кулаком витязь, рассыпая труху, поднялся, покряхтывая, как старый дед, лоб сильно ныл, словно по нему били хорошим кованым молотом. Из-за деревьев вынырнул снежный конь, остановился поодаль, сердито кося золотым глазом – то ли не признавал, то ли брезговал подойти ближе.
      – И ты туда же, – укорил его витязь, ловя за удила, вскочил, осыпая белые бока грязноватого цвета пылью, конь возмущенно загарцевал, но стерпел.
      – Молодец, – потрепал его за холку хозяин. – Мне вот сегодня и не такое терпеть пришлось, даже… – неожиданно оборвав фразу Волга уставился на деревья – сквозь голые сучья отчетливо проглядывали нехитрые домишки, как бы нанизанные на высокие деревья, сквозь тишину пробивались веселые голоса. Он чуть прищурился и различил две человеческие фигурки, а дальше несколько воинов в легких кожаных доспехах, спрашивающих дорогу до Власка. ВЛАСКА?! Роунуже здесь, все ближе и ближе. Волга объехал поляну по кругу, но везде виднелись только деревья, поворотил коня назад и удивленно моргнул – дома исчезли, только приглушенные голоса доносились из глубины…
 
      – Человече, – позвал Ворон. – Что ж ты гостя не встречаешь?
      Дверь распахнулась, выпуская улыбающегося хозяина. Он на ходу протянул ему руку, радостно сжал ладонь прорицателя, похлопал по спине.
      – Вот это новости, – удивился он, – то сижу один, как сыч, то сплошные гости. Тут недавно один заходил, чудной такой. Уткнулся в меня взглядом и молчит, как приморозило.
      – Знаю, рассказал.
      – Знакомый твой? – приподнял брови тот. – А чего ж не сказал Я б тогда его выпроваживать не стал, – по его лицу блуждала радушная улыбка, но в глазах светилась не выказываемая тревога. – Рад тебя видеть, – просто сказал он. – Трудно мне сейчас, Ворон, всякую помощь бы принял, да только кто предложит? Стыдно признаться, а не могу ничего с преградой поделать, не по моим силам, аж зло берет.
      – Не избежать? – коротко спросил маг. – Ты ж знаешь, я тебе не помощник, рад бы, да не по моему уму.
      – Не избежать, – лицо человека потемнело, морщины стали жестче, еще более старя его. Тревожная печаль из глаз разлилась по всем чертам, выражая безнадежность и боль. – Я впервые чувствую себя таким бессильным, – признался он. – Привык со всем справляться.
      – Все мы привыкли, – невесело усмехнулся прорицатель. – Кто-то жить припеваючи, бед не зная, кто-то чувствовать себя властелином своего крохотного родного мирка, сокрушать соперников, повергать их в пыль под своими ногами, а теперь они встают, закаленные, злые, жестокие.
      – Куда идет мир? – покачал седеющей головой человек.
      – В пропасть, – ответил прорицатель. – И не нам останавливать его.
      – А кому?
      – Людям, – улыбнулся Ворон. – Тем, кого мы привыкли считать слабыми и ни на что не годными, кроме своих мелочных распрей и вечной погони за упущенными мечтами и надеждами.
      – Но они действительно слабы, – возразил собеседник. – Что они могут?
      – Все. Они сделают то, что им подскажет сердце и совесть, ведь именно их не хватает нам при всей нашей похвальбе в своих благодеяниях. Вот и в других мирах боги устают, отчуждаются от людей и они все больше полагаются только на собственные силы, все больше верят лишь в себя. Роун – это наш мир, он жив, чувствует изменения и начинает действовать сам, сплочая свой народ.
      – Но разве не Тьма разрушает преграду?
      – Лишь отчасти. А так ничто не может воссоединить Роун, кроме его самого. Тьма так же самоуверенна, как Свет. Видно, это у них общая фамильная черта… помимо множества других. Они склонны приписывать себе чужые деяния и заслуги, одинаково не любят стоять на коленях, зато обожают ставить в такое положение остальных. А Роун – живой. Каждое дерево, река, даже болото имеет свой голос, свои глаза. Глаза водяного, лешего… Они истинные жители Роуна, никогда не делающие ей зла потому, что они часть ее. И люди, роунцы, тоже ее часть, часть ее силы и жизни. Старый мир качается, погруженный в свои разборки, сам изживает себя. Теперь только люди могут восстановить его. Те, кого мы привыкли топтать…
      – А тот, что был у меня, знает это, понимает?
      – Ты спятил, дружище. Чтобы это понять, нужно научиться видеть свои промахи и ошибки, видеть и во всеуслышание признавать. А они с трудом видят и никогда не признают, в этом их сущность – винить во всем людей, тьму… все, что угодно, кроме себя.
      – Что же остается делать нам?
      – Наблюдать за людьми, ждать… помогать по мере сил, не ставя себя ни на чью сторону кроме их.
      – Странно. Мне казалось, что я ясно видел поток темной силы, пробивший выход в преграде. Решил, что он причина слияния.
      – Лишь повод, последняя капля, поколебавшая терпение мира. Хотя, признаться, без этого потока мы бы еще довольно долго могли жить в относительном спокойствии. Как это будет? Слияние двух миров… не представляю. Такие разные, противоречивые, смогут ли они действовать сообща?
      – Посмотрим, – неопределенно отозвался человек, – что-нибудь да увидим.
 
      Чертоги темной колеблющейся комнаты резко тряхнуло, взрывая фонтаном огненно-черных капель, полупрозрачных, быстро рассеивающихся, как дым. Убийца мгновенно ощутила жгучие прикосновения – капли вгрызались в кожу, расплываясь тонким облаком по ее телу, словно холодная, леденящая вода скользила по горлу умирающего от жажды, только у нее была другая жажда – жажда смерти тех, кто удерживал еесилу, и этот поток утолял ее. Пальцы рук сжались и резко распрямились, разбрызгивая стальные обжигающие иглы и вдруг рассыпались тонким острым инеем. Фонтан иссяк, оставив Убийцу, в облике скользнуло напряженное ожидание, затем бешено полыхнуло злостью.
      – Только один, – безучастно отозвалась из угла тень, – радуйся и этому. Приток к силе есть приток, неважно насколько он велик.
      – Мне этого мало, – бросила сквозь сжатые до хруста зубы Воислава. – Я хочу всю силу, целиком.
      – Не жадничай, – колыхнулась тень. – Рискуешь лишиться всего.
      – Как?! Я сильнее всех, меня нельзя победить, нельзя ничего отобрать. За мной Тьма.
      – Это ты за Тьмой, – поправила тень, – обычная темная приспешница, чуть сильнее, чем все остальные.
      – Ты заговариваешься, – сузились черные глаза. – Не забывайся, иначе от тебя избавятся.
      – Мне запрещено высказывать свои мысли? – спокойно осведомилась та.
      – Да, пожалуй это так, – негромкий смех раздробился на множество острых осколков, на тонкие длинные острия, прошедшие вспышкой сквозь темные стены, озаряя клубящуюся Тьму.
      Зеленые кошачьи глаза тени застыли, словно покрывшись корочкой льда, в глубине скользнула насмешка, мгновенно подмеченная собеседницей.
      – Не поладим, – тихо сказала тень.
      – Мне это незачем, – оборвала Убийца. – Убирайся, оставь меня одну!
      – Это мой дом, – вновь прозвучал безразличный голос. – Хочешь побыть в одиночестве – уходи сама, – ответом на ее предложение послужил вихрь белого морозного воздуха и ощущение полоснувшего ее ненавидящего взгляда. Опавшие ледяные брызги открыли зеленым глазам пустую комнату…
 

 
      Темная на ярком солнце фигура мрачно стояла на берегу кристально посверкивающей реки, приглушая своим молчанием веселую красоту вечного лета. Человек стоял здесь уже давно, не проронив ни единого слова, просто смотрел куда-то в одну точку застывшим злым взглядом. Лучи били ему в лицо, высвечивая малейшие нервные подергивания, частое искривление губ в презрительной дергающейся усмешке или холодной мертвой улыбке. Человек был здесь чужим, его ненависть вливалась бурлящим ручьем в реку, отравляя ее воды, затуманивая дно. Он стоял один не только по жизни, но и в душе, словно все светлое вокруг было мертво, выгорело, оставив черную золу…
 
      Хват присел рядом с Владием.
      – Хороший сегодня денек! – нарочито громко сначала и с затихающей просительной интонацией к концу произнес он. Склоненная голова воина не шелохнулась.
      – М-да, хороший…- повторил Хват и помрачнел. – Слышь, Владий, Миробой – то поди сейчас в светлых героях сидит, хмельной мед за нас поднимает, а ты тут чуть ли не воешь…Ну взбодрись, друже… ради него, а?
      Владий поднялся рывком, закрываясь рукой от солнца, пристально вгляделся в проплывающие белые клочья облаков. Город еще трепетал, но жизнь понемногу налаживалась, становясь в старое русло, как и помыслы людей. Тени исчезли, прекратились нападки драконов, быстро текло время, стараясь отдалить все плохое, безрадостное, да только мыслимо ли это – никто еще не знал.
      – Он ведь как воин умер, – продолжал Хват, – да и не один полег, – светлые глаза воина потемнели.
      Владий обернулся, порывисто обнял хмурого Хвата. Проплывающие облака складывались в лица Миробоя, Дария, Михайло, Святобора… в череду знакомых и не очень суровых черт. Ясные лучи высветили в белоснежном кружеве чужое незнакомое лицо Титамира, хоть он и остался в живых. В последнее время они почти не виделись, словно что-то резко изменилось, сломалось в их отношениях, дружбе. Воин был обозлен на этот мир и весь его народ, часто пропадал и внезапно появлялся, глядя мутным ненавидящим взглядом. Владий почувствовал себя страшно одиноким в этом мире, чужим, ненужным. Не привык вот так – один. За что они погибли? За чужогокнязя, за чужойРоун. Все вокруг посерело, даже яркое слепящее солнце на миг спряталось, уронив на землю тень, в знак прощания, долгой разлуки.
      На плечи обоих воинов опустились руки в черных перчатках.
      – Мне жаль, – раздался срывающийся мелодичный голос. Шериан с трудом приходил в себя, чувство вины грызло его изнутри, рвалось наружу. Как ни говорил себе, что не виноват, что дал слово, да и то едва не сдержал, все равно не мог избавиться от скребущей сердце тоски. Боль жгла так близко, ощущаемо, что хотелось вырвать ее из груди, отшвырнуть подальше. Впервые за три года она так ясно дала о себе знать. Смерть… она и раньше шла за ним по пятам, как приблудный пес, иногда обегая его и поджидая за поворотом, но тогда, покинув свой первый мир, он был свободен, мог позволить себе предугадать, избежать, обойтись малой смертью да и то далеких и порой жгуче ненавидимых им людей. А здесь он привязался к погибшим воинам и еще живым, желал помочь, оградить… и не смог. Потерял себя, такого, каким был раньше, что-то прибавилось, что-то ушло, узнал всю глубину бессилия, когда хочется восстать, наброситься со всей накопившейся ненавистью и обидой за такую судьбу, а власти над событием нет… и не будет. И откуда только у Тиэла выдержка, способность спокойно, даже безразлично смотреть на муки сильных отважных людей, честных и верных, быть простым наблюдателем. В нем этого нет, но неужели когда-нибудь будет и он сможет вот так же… Впрочем, что такое жажда страха, ужаса, он уже давно познал, и холодная ярость никогда не была ему чужда. Отец специально это сделал, мелькнула догадка, хочет как можно скорее приблизить его к себе, сделать полноценной тенью.
      – Мы понимаем, Шериан, – тихо сказал Хват. – Я видел, как ты пытался вмешаться. Знай, ты всегда будешь нашим другом. Мы все бы ушлиеще раньше, тогда, в темном проулке, но ты помог… Видно, так надо, чтобы ушли они, а мы остались, чтобы стать сильней, всегда помнить их…
      – Владий? – обратился Шериан к понурому воину. – Было время, когда я тоже чувствовал себя самым одиноким на свете, когда все представлялось чуждым, темным. Тебе нужно найти силы и суметь поднять голову, не глядеть ни вниз, тревожа ихкости, ни вверх, вспоминая павших и браня защитников, а прямо, чтобы видеть настоящее и будущее. А они всегда будут вот здесь, – он приложил ладонь к груди, – и чтобы их увидеть, достаточно заглянуть сюда. Ты не один, и не смотри на этот мир, как на чужой берег, помни – это Роун, ты стоишь на родной земле, а она не любит слабых духом. Сейчас мы рядом, может, разойдемся когда-нибудь, но к чему заглядывать так далеко. Будем жить дальше и пусть сердце всегда остается таким же живым, как сейчас.
      – Спасибо за поддержку, Шериан, – взглянул ему в глаза воин, чуть просветлев лицом. – Ты во многом прав, но мне трудно принять этотРоун родным. Скажи, ты мог бы отправить меня назад?
      – Боюсь, что нет, – качнул головой иноземец. – Я проскальзываю в миры, как тень, только здесь обретая себя таким, – по его губам скользнула виноватая улыбка, – чтобы ходить по мирам, нужно либо обладать врожденной силой либо определенными знаниями. Ты мог бы спросить у своих, но они вряд ли расстанутся с секретом. Это ведь тайна – способность проникать, и достается наверняка не дешево, чтобы рассказывать первому встречному, иначе бы все ходили друг к другу в гости, ан нет – у вас никто даже понятия о таком не имеет. Впрочем, попробуй, вдруг посчастливится. Советую спросить у того старичка, что колдуна убрал, вдруг да знает. Он сейчас у князя, подожди, когда выйдет.
      – Кто это тут меня поминает? – раздался от лестницы новый голос.
      По ступенькам медленно спускался сухонький старик, водянистые глаза цепко захватили каждого из воинов, чуть подержали и отпустили. Хват, как наиболее чувствительный к подобного рода взглядам, поежился, покрывшись гусиной кожей.
      – Вы не могли бы помочь мне… – начал Владий.
      – Нет, – перебил тот. – Хотел бы, да не могу, а почему – скоро сами узнаете. – И не останавливаясь, пошаркал прочь. – Другие тоже не помогут, – бросил он из-за плеча, – так что можешь и не интересоваться.
      Воины переглянулись, дружно пожали плечами.
      – Да-а, – протянул Владий разочарованно. – Много ж сказал.
      – На что это он намекает, – подозрительно глянул ему вслед Шериан, – вот что меня настораживает. Вечно они такие – скажут загадкой и шмыг в свою нору, а больше оттуда и носа не кажут, хоть узовись, – и Владию. – Придется тебе, друг, тут задержаться. Может, далее ясней будет. А старичок, сразу видно, себе на уме.
      Неожиданно воин застыл, впившись во что-то взглядом, глаза мгновенно поменяли черный цвет на бирюзовый. Хват вздрогнул, осторожно обошел его, тихонько позвал по имени, оглянувшись на Владия, бочком продвинулся чуть вбок, заслоняя обзор, но Шериан продолжал смотреть сквозь него. Владий позади пожал плечами, знаками показал, что ничего особенного не заметил. Хват поводил ладонью перед бирюзовыми глазами, зрачки дрогнули, разливая по радужке прежнюю черноту.
      – Я… хм… задумался, – встряхнул головой воин, прогоняя мелькнувшее видение.
      – Да уж, мы заметили, – криво улыбнулся Владий. – Что ты там увидел?
      – Да так… я сам не уверен. Словно вместо далекого мертвого леса к небу взмыл лес осенний, что интересно, потому как здесь осени не бывает.
      – Ясно, померещилось, – пошарил глазами Хват, – не такое бывает. Владий вон облака разглядывает, тоже в них чего-то видит, один я… без способностей. Эх, мне бы… Слушай, Владий, – резко оборвал он речь. – Меч у тебя какой-то странный стал. Я давно подмечаю, раньше ажно светился, а теперь тусклый стал. Ну не тусклый, а просто стальной, как у всех.
      Воин удивленно потянул оружие из ножен и поразился – впервые лезвие не издало ни звука, а прозрачное лезвие словно затуманилось, наполнившись беловатой мутью. Рядом, словно соткавшись из воздуха, возник Титамир с жесткой озлобленностью на лице, сверкнул уничтожающим взглядом на Шериана и остановился, услышав последние слова Хвата, взялся за свой меч. Холодная как стальное лезвие рукоять обожгла пальцы резким враждебным льдом, вызвав желание отшвырнуть оружие подальше, как скользкую ядовитую змею. С глухим проклятием воин вогнал лезвие в ножны и отдернул руку с неприятной гадливостью. Холодные глаза вперились в Шериана.
      – Это он во всем виноват! – обвиняюще произнес он. – И в том, что Миробой не с нами, тоже. Проклятая тень! Ты такой же, как те, что убивали людей по ночам, а потом наслаждались их кровью. – Воин невольно вздрогнул. В запале Титамир высказал правду, тени действительно вытягивают боль, страх и ужас, и за ними нередко тянется шлейф из горячей пурпурно-черной крови, напитанной силой. Он не исключение, тогда, в Миньере… – Ты, мразь, все делал по плану, специально влился в ряды честных, настоящих воинов, чтобы потом подло толкнуть их в спину… – забыв о недавнем отвращении, он вновь схватился за меч.
      – Прекрати, Титамир! – попытался урезонить его Владий, резко повышая голос и становясь между ним и иноземцем. – Опомнись, что творишь?! Мы все сегодня живы, завтра мертвы, мы – воины. Смерть – наша стихия. Не вини того, кто неповинен! Мы сами пришли в этот мир, сами согласились спрятаться от смерти, но она всегда берет то, что нужно, в любом мире и всегда против чьих-то желаний! Шериан делал все, что мог, не он в ответе за смерть Миробоя и других воинов. Их убил Визард, и он за это ответил. Остановись!
      Титамир гневно схватил его за плечо, бешено глянул в глаза и оттолкнул со своего пути.
      – Я сам убью его, а потом тебя – за предательство! – рявкнул воин.
      – Ты обезумел?! Какое предательство? – прошептал Владий. – Позабыл честь?! – его голос окреп. – Поднимать меч против друга и того, кто спас тебяот смерти? И Миробоя, и меня, и других?
      – Оставь его, Владий, – спокойно сказал Шериан. – Позволь Титамиру действовать так, как он желает, иначе ненависть сожжет его, месть будет гонять по всему свету в попытке найти виновных и покарать. Если он убьет меня, то больше никто не пострадает… надеюсь. Я сам виню себя, Титамир. Кажется, что мог бы, если б действительно захотел… Чуть поднажал – и спас бы столько людей. Я виноват! Виноват в сердце и это клеймом жжет душу. Если ты хочешь убить меня – значит ты прав и я должен умереть. Но никогда не рушь дружбу в пылу ярости. Разбитого не склеить, сделанного не воротить… Бойся остаться одним! Одним среди тех, кто мог бы быть тебе другом. Поверь, я знаю, что говорю. – По его губам скользнула горькая улыбка.
      – Мой единственный друг в могиле и это ты его туда загнал. Ты Тьма и ты умрешь. В тебе тоже Тьма, Владий, не понимаю, как раньше не замечал этого.
      – Просто ты был другим, – тихо обронил воин. – Все мы были другие и я благодарю Свет за то, что сам не стал таким, как ты. Ты ослеплен местью, Титамир, а такой человек уже не воин, а кровожадный зверь… тварь, что бросается на всех без разбору. Остановись!
      – Да, ты Тьма, – повторил Титамир, уверенный в своей правоте и поднял меч.
      Шериан отодвинул заслонившего его Хвата и встал так, что острие касалось груди.
      – Хочешь убить – убивай меня, – настойчиво сказал он, – и остановись, ты и так уже многое потерял… помимо чести. А что до Тьмы, то она в каждом из нас и в тебе сейчас ее больше, чем в ком бы то ни было.
      Владий судорожно сжимал рукоять меча, не решаясь обратить его против друга, сквозь сжатые пальцы просочился тихий умирающий стон и он выхватил меч, вспыхнувший белым слепящим светом, лучи солнца отразились от гладкой поверхности, очищая лезвие от беловатого налета. Озарение словно задрожало, наливаясь ровной силой, меч вырвался из пальцев, падая острием в землю, сплетаясь в сильную человеческую фигуру. Титамир отшатнулся, прикрыв глаза рукавом, и странно знакомое почудилось ему в белых очертаниях.
      – Что ты делаешь, Титамир? – спросил голос Миробоя. – Кому мстишь? За что? Не сходи с ума раньше времени и прислушайся если не к ним, то ко мне. Я не желаю видеть тебя таким, ты позоришь себя… и оружие, которое носишь. Оно должно принадлежать достойному. Вот и мой меч, прорицатель знал, что делал, когда посылал нас в ту пропасть. Просто он не упомянул, что я лишь посредник. Подойди, Хват, – произнес облик. – И возьми это, – на протянутых ладонях лежал меч с горящим рубином. – Пусть он будет твоим, ни к чему ему лежать под землей, мне он теперь не нужен, а тебе пригодится. Прощай, Владий. Не вини себя, Шериан… – зарево растаяло и меч потускнел, наливаясь нездоровой белизной, словно его силы иссякли, как высохший источник. Меч в руках Хвата алой вспышкой поприветствовал нового хозяина и потух. Титамир стоял, все еще глядя в пустоту, порывисто повернулся и зашагал прочь. Дернувшегося следом Владия удержала рука Шериана.
      – Оставь, – коротко сказал он и воин молча повиновался.
      Неожиданно все трое вздрогнули, уставившись оцепеневшим взглядом перед собой, словно пронзая пространство, уносясь на огромное расстояние отсюда. Они видели одно и то же, вне всяких сомнений, это не было видением, сном. Реальная, живая картина унылого осеннего леса словно наложилась поверх их мира, прижимая его собой, своей тяжестью, мощью. Видение чуть колыхнулось, отдаляясь, смялось до мелкой черной точки и растаяло в воздухе.
      – Что… это? – выдавил Хват. – Я… я правда это видел или мне…
      – И мне, – прервал его Владий.
      Шериан промолчал, прислонившись к стене дворцовых пристроек, замедленно повертел головой из стороны в сторону, но на заднем дворе кроме них никого не было, что и к лучшему – меньше вопросов на которые нет ответа. Воины слаженно обменялись взглядами, но ни один не проронил ни слова, каждый думал о своем…
 
      Титамир шагал куда глаза глядят, не заметил, как вылетел за ворота Власка, отошел подальше, бросился ничком в траву, зарывшись лицом в брызнувшие зеленым соком толстые стебельки. Все ощущения, от которых тщетно пытался убежать, свалились разом, сдавив ребра колющей болью, словно огненные когти вновь вошли под кожу. Мысли разрывались надвое, звуча сильными убедительными голосами. Одни твердили, что еще не поздно вернуться, исправить содеянное, другие, что он все делал правильно, только вот уходить не надо было, надо было убить, как хотел вначале, и он был бы прав, разве не так? Разве не это его долг – отомстить за смерть друга? Разве не этого требует честь воина? Нужно вернуться и отомстить. Нет. Вернуться – да, но чтобы попросить прощения у Владия и Шериана. Нет, отомстить. Нет…
      Титамир крепко зажмурил глаза, пытаясь освободиться от разрывающих мыслей, лицо перекосилось от боли. Неожиданно что-то лопнуло, по лицу потекла прозрачная, но оттого не менее противная слизь. Последняя тварь, вызванная Визардом, не справилась с бушующим шквалом встречных мыслей. В голове сразу стало ясно, исчезла вся озлобленность, ожесточенность последних дней, осталась лишь горечь и тоска, как у Владия. Титамир замер, вытирая лицо: Владий! И Шериан… Все те, кого он незаслуженно оскорбил. Он действительно потерял честь и разум, раз пошел на такое. Воин сел, обхватив голову руками и качаясь из стороны в сторону. Что он наделал?!! Что… Он должен вернуться и все исправить… если еще не поздно.
      Быстро смеркалось и Титамир поспешно вскочил с примятой травы и поспешил к воротам, успев пройти с последним обозом. Мощные деревянные створки сомкнулись у него за спиной. Город почти погрузился во тьму.
      Главная улица соблазняла шириной и хорошим обзором, но Титамир решил скосить, пройдя напрямую узкими переулками. Череда одинаково темных давящих стен по бокам сливалась с черным проходом между ними, кое-где пришлось пробираться, едва не шаркая плечом об спрятанные в глубине города бедные проваливающиеся стены домишек. За спиной почудился шорох, но воин, занятый своими думами, не обратил на него внимания, продолжая быстро шагать вперед. Шорох затих, но более чуткий слух уловил бы осторожные крадущиеся шаги, обходившие Титамира по другой улочке, сходящейся с первой чуть дальше.
      Прямо перед воином распахнулась дверь, перегородив дорогу, выскочила невысокая фигура, метнулась вбок. Торопливые мелкие шажки опередили его совсем не на много и как-то резко затихли. Воин, насторожившись частью сознания, заторможено потянул меч, даже не успев удивиться вернувшемуся теплу, так быстро возник перед ним размытый силуэт, словно свитый из окружающего мрака. Он стоял, небрежно наступив ногой на что-то темное, похожее на бесформенный куль, потом легко отпихнул его ногой в сторону. Куль перекатился, обнажив светлый овал человеческого лица.
      – Нам ведь свидетели ни к чему, – пояснил силуэт и внезапно впитавшись в ночь быстро качнулся вперед. Тонкое лезвие его меча целило в горло, но Титамир успел отклониться и оно лишь полоснуло его по плечу, глубоко рассекая плоть. Грабитель неприятно рассмеялся и отступил назад. Меч он поднял острием вверх и темная кровь скользила по нему, скатываясь тяжелыми каплями с рукояти по руке до локтя, а с локтя срываясь на землю.
      Титамир впервые растерялся. Зажав рану ладонью и чувствую горячее пульсирование, сжал внезапно похолодевший меч дрогнувшими пальцами левой руки. Он боялся, что не сможет сделать задуманное, не успеет, и это заставляло его отступать, теряя силы, едва не обращая в бегство. Это неожиданное препятствие разбило его всегдашнюю защиту, поколебав уверенность. Мыслями он был уже там, стоял около друзей и просил прощения, видел их счастливые лица, сам ощущал это счастье и легкость на душе. И это резко разбилось, выбив его из обоих реальностей, он с трудом возвращался сюда, вставая ногами на твердую землю и глядя в жестокие глаза противника. Такие же, какие были еще сегодня днем у него.
      – Кто ты? – отрывисто спросил он.
      Чужой меч в ответ метнулся вперед, звякнул об подставленное лезвие и ушел в сторону, поменяв направление. Вернувшись с другой стороны вновь пошел к груди и вдруг резко подался к горлу. Успев прочертить тонкую линию, отпрянул назад, поддетый тяжелым двуручным мечом. Холод колол онемевшие пальцы, вырываясь из руки, Титамиру казалось, что он бьется глыбой льда. Холод от пальцев полз по руке, замедляя ответные удары. Два пропущенных оставили глубокие порезы на груди и животе, кровь из них смешалась с кровью из раны в плече и поверхностного пореза на горле. В глазах плавала та же темнота, что и вокруг, Титамир сражался вслепую, ориентируясь только на шорохи, и резкий свист рассекаемого воздуха. Меч выпал из застывших пальцев, подскочил, ударившись о землю. Противник отступил, смятый бешеным рукопашным напором, его меч также полетел наземь. Ловкий и гибкий, он быстро опомнился и ухитрившись вытащить длинный нож из рукава, вогнал его прямо в сердце воина, одновременно выскальзывая из смертельных объятий. Презрительно рассмеявшись, он обошел рухнувшее тело, склонился на миг и растворился в темноте. Широко раскрытые глаза лежащего на спине воина пристально вглядывались в небо, отражая кричащую душевную боль. Умереть не прощенным, не этого он себе желал…
 
      Владий сидел один в полутемной знакомой корчме и, напившись, размышлял. Лес, померещившийся днем, сейчас казался просто слишком яркой выдумкой, хоть и видел он его не один. В затуманенном хмельном сознании все представлялось логичным, даже то, что трезвому уму виделось бы полным абсурдом, и с каждым следующим кувшином вина логика становилась все тверже и неопровержимей. Осенний лес – это точно того Роуна, а раз очутился здесь, значит что-то происходит. Но в любом случае это что-то поможет ему оказаться дома. А что станет с этим миром? Возможно, он просто исчезнет или перенесется, это уж что кому больше нравится. Язык еле ворочался, выговаривая мысли вслух, правда достаточно тихо и несвязно, чтобы к этому начали прислушиваться. Голова медленно клонилась, сознание практически отключилось, но еще продолжало вырабатывать какую-то очень умную мысль… и правильную. Зрачки последний раз двинулись вбок, отмечая новоприбывшего посетителя со странно-знакомым мечом, осоловелые глаза вытаращились, силясь раскрыться пошире, но корчма затуманилась и поплыла во мрак…
 

 
      Могучее, оплетенное тяжелыми железными цепями дерево вздрагивало, словно его рубили топором, цепи нехотя соскальзывали с молодых гибких ветвей. Они были выкованы очень умелым кузнецом, да и сам Мир участвовал в их сотворении, поэтому ветви ломались с треском, сбрасывая свою ношу к основанию дуба. Тяжелая крона гордо раскинулась над высоким широким стволом, роняя на землю густую тень. Вся крона также была оплетена массивными звеньями, сливающимися с бурой корой дерева. Они лежали здесь слишком давно, сдерживающие напор, и сейчас тяжело срывались вниз, падая с глухим зловещим звоном, свивались в ржавые кольца и медленно уходили под землю. Скрюченные старые корни разрывали почву, выбираясь наружу, земля трепетала, изрытая на сотни миль вокруг…
 
      – Скажи мне, Тиэл, что происходит? – тихо спросил Шериан. – Ты ведь знаешь, правда? Я вижу по твоим глазам.
      – Происходит то, что тебе лучше не видеть и уж тем более не вмешиваться, – ответил тот.
      – Нет, ты ответь, – настаивал воин. – Мне кажется, я имею право знать. Не хочу, чтобы повторилось нечто подобное и с тем же результатом.
      – А чем был плох результат? – удивился Тиэл. – Все живы, здоровы, колдун мертв. Я же говорил, что все прекрасно образуется и без тебя, но ты не поверил.
      – Погибли люди, – сдерживая раздражение сказал он. – Не один и не два. Неужели это для тебя ничего не значит?! Ты настолько жесткосердечен?!
      – Кем они мне были, чтобы я о них жалел? – спросил в ответ воин-тень. – Да и кто они, по сути, тебе?
      – Друзья. Люди, что не бросили меня в трудную минуту, не оттолкнули, не возненавидели, – Шериан почти кричал. – Как ты не понимаешь?! Я всегда был один и теперь, только обретя настоящих друзей, теряю их по одному, чтобы вновь остаться в одиночестве! Это так трудно, Тиэл, и так обидно. Может, тебе здесь все и чужое, но это не значит, что это же относится и ко мне. Я останусь здесь и буду до тех пор, пока я им нужен.
      – Не обижайся, – мягко ответил отец, – но это не ты им, а они тебе нужны. Ты устал странствовать один, в тебе проснулось желание увидеть рядом хоть кого-то, кому ты мог бы верить, с кем говорить, делиться. Если для тебя это так важно, оставайся, но когда-нибудь придет время и ты уйдешь отсюда сам. Не потому, что так хочу я, а потому, что так захочешь ты. Ты сам.
      – Возможно, это и случится, – упрямо мотнул головой воин, – но будет это нескоро. Слишком много еще осталось неоконченных дел
      – Ничего, – Тиэл ободряюще улыбнулся, – я подожду. И раз уж ты решил остаться не бог весть где, то уж сделай милость, береги себя и хорошо просчитывай все ходы и надейся в первую очередь на себя. Хорошо?
      – Хорошо, – согласно кивнул тот.
      – Ну и чудно, – подытожил Тиэл. – Теперь я за тебя спокоен… Хотя бы на время. Если что-то пойдет не так и тебе понадобится помощь, позови. Тебе я помогу всегда… возможными способами.
      – Вплоть до вытягивания в свой мир, – криво усмехнувшись, добавил Шериан. – Приму к сведению.
      Тиэл кивнул и стал медленно расплываться в воздухе, неохотно покидая сына, синие глаза смотрели строго и чуть тревожно. Резко повернувшись, воин зашагал назад, отмечая про себя все более разительное просачивание чуждой природы на границе мира. Ответ уже был ясен, просто говорить его вслух было страшновато, происходящее походило на древний ужас, несмотря на всю кажущуюся безопасность. Но это только на первый взгляд. Роун соединялся, сдвигая воедино не только бескрайние просторы, но и жизни людей, вот что самое страшное. Два разных устоя, несколько князей, равных по своим силам и власти, совершенно различные уклады жизни, разве это можно представить себе наяву? Нет, даже в мыслях такое не получается. Там Свет и Тьма, здесь колдуны, там множество защитников, здесь таковых нет, верят только в то, что Роун это не название мира, а настоящая живая сущность. Страшный сон, да и только.
      На княжеском дворе царила полная сумятица, горстка воинов окружала чье-то тело, остальные стояли чуть поодаль, что-то крича и доказывая друг другу. Шериан протолкался сквозь толпу и застыл. На земле лежал Титамир с закрытыми глазами и глубокими ранами на теле. Рядом на коленях стоял Владий, низко опустив голову, оглушенный еще одной внезапной смертью, Хват крепко сжимал рукой опустившееся плечо воина и молчал, не в силах поверить в случившееся. Увидев Шериана, он качнул головой, подзывая ближе. Склоненная голова Владия дрогнула и поднялась, с посеревшего лица на Шериана смотрели глубоко запавшие, неестественно блестящие глаза. Смотреть в них значило окунуться в омут безмерной, смертельной тоски. Шериан положил руку на другое плечо, молча выказывая сожаление. Когда-то у него уже было такое. Владий, поддерживаемый с двух сторон поднялся, последний раз взглянув на лицо Титамира. Во всех чертах богатыря проглядывало тревожное, горестное чувство, словно он хотел и не успел сделать что-то очень важное, а что, оставалось теперь только догадываться.
      – Ты не один, Владий, – вполголоса сказал Шериан. – Помни об этом.
      – Да, ты не один, – эхом повторили Хват, Регвой и Витко, глядя на понурого воина. – Если что, ты только скажи. Все сделаем. А убийцу найдем, не беспокойся, и голову оторвем, чтоб другим неповадно было.
      Владий печально качнул головой.
      – Я видел его вчера, – и поднял руку, упреждая вопросы. – Сидел в корчме, напился до того, что соображать перестал, и перед тем, как совсем свалиться, увидел кого-то с мечом Титамира и голос слышал, а больше ничего. Память как отрубило. Помню только, что высок вроде был, волосы светлые, кудрявые, а от лица ничего не осталось, ничего…
      – По мечу и найдем, – ответил Шериан. – Если он решил, что его трудно заметить, то он ошибается. Такие мечи, я слышал, иногда даже сами мстят за убийство хозяина, так что кто знает, что произойдет. Одно ясно – счастья ему от этого не видать.
 
      Природа на границе сливалась все сильней и несмотря на громадное расстояние, показывалась всем. Люди с ужасом понимали, что теперь не только видят, но и разбирают слова за прозрачной стеной, расширенный взгляды находили друг друга и тонули в одинаковой растерянности и уже начавшей подниматься из глубины души тихой неясной враждебности к тем, кто ломает все привычное, такое устоявшееся, родное…
      В этот тревожный день ворота Власка пропустили в город троих богато одетых людей с напряженными лицами и уставшим взглядом. Они ехали вроде рядом, но в тоже время на расстоянии друг от друга, окруженные несколькими десятками отборных воинов. Это были князья прилегающих к владениям князя Родомира земель. Люди расступались перед ними, не глядя в глаза, лица всех были одинаково серыми, обращенными к земле. Люди старались держаться вместе, словно общая опасность сплотила их, сделала ближе. Головы поворачивались вслед всадникам и в глазах проступала странная мольба, смешанная с тусклой надеждой…
      Пиршественный зал был наполнен чуждой тишиной, здесь давно уже не звучало веселых песен и этот день не был исключением. Сосредоточенные лица, обращенные к четырем князям, хранили суровое выражение, а общее молчание сделало и без того невыносимую тишину зловещей.
      – Отаринор, Вирном, Славень, – произнес Родомир. – Мы никогда не были друзьями, как не были и врагами. Я хотел бы, чтобы сейчас все наши прошлые разногласия остались позади. Стоя перед общей бедой, справляться с ней тоже надо сообща. Недаром говорят, что один в поле не воин, как бы силен и отважен он ни был. Ни для кого не секрет, что скоро мы перестанем видеть мир таким, каким он был до этого. Нам предстоит встретиться с новым, незнакомым нам доселе миром, другими людьми и их князем. Неизвестно, как поведут себя они, но как вести себя нам нужно решать сейчас, так как времени осталось совсем немного. Думаю, вы согласитесь со мной, что если один из нас поведет себя враждебно, то это неминуемо отразится и на остальных. Поэтому, если и объявлять войну им, то вместе, нет – также вместе. – Родомир замолчал, ожидая ответа.
      Заговорил Вирном, дерзкий молодой князь сильного Круглоозерского княжества, в его голосе слышалась несвойственная ему сдержанность.
      – Хоть мы и не особо ладим, Родомир, но на этот раз ты прав. Я за мир, по крайней мере в начале, а там посмотрим. Незачем настраивать против себя князя, чьи силы мы не можем оценить.
      – Э как заговорил, – искоса глянул на него Отаринор, державший в стальной узде Темгород. – Не ты ль всегда рад случаю удалью хвастнуть, а тут нате вам, поджал хвост. С чего бы то, а?! Никак задумал что?
      – Твоя подозрительность кого угодно сведет с ума, – досадливо произнес Славень. – Сейчас не время для новых ссор. Я словам Вирнома верю. За мир.
      – Да ты, Славень, вечно за мир, – неприязненно проворчал Отаринор. – Лишь бы носа за ограду не казать. А что до Вирнома, так вы с ним дружки завзятые, коли один что задумает, другой поддержит. Обоим вам у меня веры нет.
      – А сам-то ты за что? – спокойно спросил Родомир. – Глаза другим колоть каждый умеет, а вот свое мнение высказать…
      – За войну, – буркнул тот. – Не по годам мне перед незнамым князем заискивать, мир предлагать. Такому руку протяни, голову откусит. – Чувствуя назревающий раскол, воины князя стиснули оружие и напряглись, готовые в любой момент начать обороняться. В долгу не остался никто и по всему залу послышался звон железа.
      – Значит, ты в меньшинстве! – повысив голос, подытожил Вирном. – Подсчитаем: я за мир – раз, Славень – два, Родомир – три, а против – ты один. Так что сила на нашей стороне.
      – Я, может, и один, да… – запальчиво начал Отаринор, но Родомир вскинул ладонь, призывая к тишине.
      – Так не пойдет, – тихо произнес он и строгим взглядом окинул всех собравшихся. – Мы здесь не резню устраивать собрались, так что прикажите своим людям убрать оружие, – жестко сказал Родомир, его холодный взгляд встретился с глазами Регвоя и князь едва заметно кивнул, довольный тем, что ни один из его воинов не поддался вспыхнувшей ярости.
      Охрана с заметным усилием разжала побелевшие от напряжения пальцы, но жесткие лица ничуть не расслабились, всем видом показывая, что дотянуться до оружия они всегда успеют и никакой Родомир им не помеха.
      Бледный от еле сдерживаемого гнева Отаринор упрямо смотрел в глаза Вирному.
      – Я за войну, – твердо повторил он. – И менять свое мнение не собираюсь, – и повернулся, чтобы покинуть зал.
      – Отаринор, – окликнул его Славень. – Ты думаешь сейчас только о себе. Это ли к лицу настоящему князю? – тот вздрогнул и замер на полпути. – Ты должен думать в первую очередь не о себе, а о людях, что провожали тебя с надеждой в глазах, – Славень запнулся, поняв, что слегка перегнул палку. Свой резкий нрав Отаринор никогда особо не скрывал, так что провожали его скорей всего не с надеждой, а с опаской. – Ну хотя бы верили, что хоть на этот раз ты примешь разумное решение. Подумай об этом, Отаринор.
      – И меня извини, – подал голос Вирном. – Погорячился слегка, с кем не бывает. Родомир ведь действительно прав. Что мы без тебя – горстка воинов не знающая, с какой стороны ждать удара. Зато вместе – мы сила, – уж он-то хорошо знал, когда не помешает немного сладкой лести.
      Князь Темгорода медленно повернулся, словно борясь с самим собой. Пусть гордость кричала, что нужно уйти, настоять на своем, но разум твердил иное, более правое. И он остался.
      – Что ж, я за мир, – глухо бросил он, браня себя за свою слабость. Видимо, он произнес что-то вслух, так как в глазах Родомира мелькнуло понимание.
      – Это не слабость, – проговорил он негромко, склонив к нему голову. – Это здравый смысл. За мир! – крикнул он и его голос подхватили десятки сильных мужских голосов.
      Они все знали, что идет нелегкое время и только сообща можно будет справиться со всеми сопутствующими ему бедами. И если случится неудача, то и умирать лучше вместе, а не поодиночке, зная, что только что тебя ударил в спину бывший соратник. Глаза Владия просветлели, а по губам скользнула быстрая, еще неуверенная, но улыбка, первая за все последнее время. "За мир, – тихо шепнул он, – в память о нашей дружбе. Миробой, Титамир, где бы вы ни были, я знаю, что вы со мной".
      – И мы тоже, – склонил голову Шериан.
      Взметнулось множество кубков с чуть терпким вином, на суровых лицах воинов читалось облегчение, каждый из них был по-своему рад достигнутому согласию, теперь они могли ничего не опасаясь повернуться лицом к происходящему, зная, что сделали все возможное, чтобы предотвратить кровопролитие. Мало кто понимал, что другого быть не могло – этому противоречила воинская честь и правило никогда не проливать кровь, если можно обойтись без этого…
 
      Веалон. Глубокая ночь.
      – Я приказал воинам быть наготове, – бросил Довиан, с явным усилием разжимая стиснутые челюсти, его пальцы чуть подрагивали на рукояти меча, готовые в любую секунду вцепиться в нее мертвой хваткой. – Неизвестно еще с какими планами онивойдут на нашу землю. Да и вообще неизвестно, люди ли это?!
      – Люди, – холодно ответил Раошен, бросая взгляд на князя. Эта постоянная готовность проливать кровь его несколько раздражала. – Люди, также не знающие, чего можно ждать от нас. Не думаю, что их земли чем-нибудь уступают нашим, скорее даже наоборот, превосходят. Иначе почему уходят от наск ним, а не от нихк нам.
      – Это еще надо доказать, – бешено повернулся к белому магу князь, его лицо потемнело от гнева.
      – И доказывать нечего, – спокойно ответил тот, не сделав ни шага назад. – Я говорил со знающими людьми и даже кое-что видел. Или ты подвергаешь сомнению и мои слова? – взгляд Раошена смог бы остудить огнедышащий вулкан, но на князя он не подействовал, даже больше – тот его попросту не заметил.
      – С ними желаю говорить я, – заявил князь. – Завтра же.
      – Это невозможно, – качнул головой маг. Некстати мелькнула мысль, что Довиан становится опасным. Слишком. – Ты им чужд, а они люди гордые, замкнутые, у них свой круг, в который едва вхож я, что уж тут говорить о тебе, княже, – в прохладном голосе мелькнула столь редкая издевка.
      Довиан глянул бешено, но рта не раскрыл, лишь кожа вокруг губ напряглась, став беловатой.
      – Если ты встретишь тех людей оружием, – продолжал тем временем Раошен, – то они вполне могут ответить тебе тем же. Я предлагаю другой путь – мирный. Неужто у нас других забот мало? Поверь, князь, для них это так же тяжело, как и для нас. Так зачем же усугублять положение, когда можно попытаться решить все сообща.
      Довиан отрицательно качнул головой.
      – Нет, мы встретим их с оружием в руках. Я не желаю понапрасну терять людей. – Резко развернувшись, он пошел к темным очертаниям дворца, задев плащом белого мага. Раошен проводил князя строгим взглядом, на лице застыло непримиримое выражение…
      В этот момент где-то далеко лопнуло последнее звено тяжелых цепей и могучее сильное дерево рухнуло на землю, рассыпавшись в труху, и стройная темноглазая девушка медленно прошлась по холму, укоризненно качая головой. Кожаные полусапожки аккуратно ступали по поверженному великану, с пальцев брызнул ярко-зеленый живительный свет, похожий на сок сочной молодой травы, и к ним из земли устремились новые молодые побеги с нежной тонкой корой и листочками…
 
      Это был странный в своем видении людям день. Двоящееся светило с утра медленно, но неотвратимо сближалось к единой точке, соединяя две половины: одну яркую, распространяющую теплый шелковистый свет и вторую – полутуманную, выпускающую последние перед длинной зимой сероватые лучи, наделенные прохладным светом.
      Пустыри и мертвые леса на границе удвоились, пролегая широкой черной полосой, далеко за ними виднелись брошенные фермы, мельницы. Немногочисленные ручейки сельских жителей, державшихся до последнего, были уже у ворот Власка, за которыми возвышались гордые сверкающие дома. А сквозь на миг промерзшую землю к своему солнцу тянулась зеленая трава, и яркие летние цветы корнями ощущали в глубине рыхлую коричневую почву.
      Сквозь далекое пространство разведчикам Довиана виднелась крупная территория, обнесенная высокой белокаменной стеной с тяжелыми вратами, накрепко захлопнувшимися за спиной последнего переселенца. Владения Родомира оказались ближе остальных к границе, так что и переговоры доверили вести ему, но сначала нужно было выждать.
      Странное смешение царило на бывшей границе. Облезшие неприглядные деревья резко контрастировали с весело журчащим голубым ручьем и вздымающимися раскидистыми дубами с пышной сочной кроной, зеленый луг – с голой землей.
      Солнце соединилось, став чуть приглушенней, чем раньше, и в то же время чуть ярче. Его лучи освещали все вокруг, но тепло, падающее на крыши дворца Довиана и его земли, и на стены Власка и прилегающих княжеств были разными, словно в одном светиле все еще жило два, и каждое заботилось только о своем Роуне. Соединение произошло и ворота Власка распахнулись, предлагая мир…
 

 
       Могучие высокие стволы деревьев волнами вздымались кверху, заслоняя стальные небеса, и гнали ее все дальше, заставляя продираться сквозь острые сучья и колючий кустарник. Древние корни вырывались на поверхность вместе с клочьями рыхлой земли, хватая ее за ноги. Дикий первобытный ужас вжался в ее сердце, заставляя нестись все дальше, туда, где должен быть свет, выход. Кровь сочилась из множества порезов, сплошь покрывающих руки, лицо и ноги, а она все бежала. Там, где виделся свет, теперь стояла тьма, холодная и маняще-обжигающая одновременно. Кровоточит уже не только тело, но и душа от желания нырнуть в спасительный мрак и от леденящего страха, что этого делать нельзя. Израненные ноги вновь несут ее по кругу, а душа стремится к призрачному, все больше отдаляющемуся теплу. И голоса, она всюду слышит голоса, какие-то странные, будто бы знакомые и забытые. Они что-то шепчут, все громче и громче, она различает слова, но не может их понять. Что-то мешает. Что-то внутри нее. А останавливаться нельзя, нельзя. Неожиданно один из голосов выделился среди всеобщего воя и произнес громко и четко: "Воислава! Иди к нам…". Женский голос…
      Воислава поднялась рывком, правая ладонь сжимала стальное лезвие так крепко, что на ладони обозначилась кровавая полоса. Сердце рвалось из груди, едва не прогрызало себе дорогу к свободе. Страх, что держал ее во сне, не отпустил и сейчас, пульсирующие толчки все еще бились в висках. Она выпустила меч и обеими руками сильно сжала голову, пытаясь успокоиться. Окружающая ее умиротворенная темнота впервые показалась зловещей. Воиславу не отпускало странное ощущение, что это и не сон был, слишком реален. Она не чувствовала себя там сторонним наблюдателем, она жила, действовала, боялась. Значит, все таки сон, потому как бояться она не может, не умеет. Ведь так? Или нет. Возникло еще одно чувство. На этот раз тревоги. Что-то происходило там, в мире, что-то, требующее ее внимания.
      Во мраке сверкнули кошачьи глаза. Тень как всегда входила неслышно.
      – Чего тебе? – неприязненно спросила Убийца, в последние дни привыкшая к ее отсутствию. – Зачем явилась?
      – Ты так груба, словно чего-то боишься и пытаешься это скрыть, – интонации Воли были как всегда тихи и спокойны. – Впрочем, как это я могла забыть, ведь Убийцы не могут бояться.
      – Прекрати звать меня убийцей! – сквозь зубы процедила Воислава, темные глаза яростно сверкнули и в комнате сразу же стало очень тихо, даже слабое потрескивание камина исчезло, словно затаилось в дальнем конце.
      – Как хочешь, – Воля постаралась скрыть удивление и не смотреть на подопечную квадратными глазами. Что-то случилось и она не могла понять что. Тревожный и вместе с тем обнадеживающий звоночек – убийца, не желающая быть таковой. Впрочем, сейчас это лишено всякого смысла, сделанного не поворотить. – Тебе следует выйти наружу и поглядеть, что там происходит, – спокойно посоветовала она. – Быть может, тебя это заинтересует.
      – Обойдусь, – отрывисто бросила та. – Сегодня у меня нет никакого желания выползать отсюда. Что бы там ни было – это подождет.
      – Боюсь, что нет, – последовал ответ. – Но если ты не хочешь, то это, конечно же, твое право.
      – А что там? – несколько придя в себя, поинтересовалась девушка.
      – Иной Роун пришел в наш мир и, похоже, надолго. Может быть, даже навечно.
      Воислава взглянула недоверчиво.
      – Что еще за "иной Роун"? – ответ всплыл в голове сам собой и разъяснений не потребовалось. Ее лицо сразу стало хмурым и она инстинктивно потянула к себе оружие… точнее, попыталась подтянуть, но оно не послушалось, оставшись валяться невдалеке. Нахмурившись, она повторила действие, но уже с большей силой, меч задрожал, придвинулся рывком, так и не дотянувшись до ее пальцев.
      – Их магия душит мою силу, – с еле сдерживаемой злостью прошептала Убийца. – Скажи, Воля, это происходит только со мной или и с остальными тоже?
      – Это коснулось всего нашего мира, не различая темных и светлых. Здесь ихвласть сильней.
      – Это можно исправить?
      – Не знаю. Хотя есть вероятность, что слияние действует так не только на нас, но и на них тоже. Магия есть магия, она не любит изменений… Ты зачерпнула новой силы? После смерти первого из воинов она поделилась между оставшимися двумя.
      – Да, еще один не смог увернуться от судьбы. Осталась последняя капля. Впрочем, даже если ожидание затянется, эта оставшаяся часть силы уже не значит для меня слишком многое. Я вполне смогу обойтись и без нее.
      – Ты слишком самонадеянна, – покачала головой Воля, а в душе порадовалась этому проблеску легкомысленности. Даже этот ее маленький промах окажется потом очень важным.
      – Я просто трезво оцениваю свои способности, – метнула на нее подозрительный взгляд Воислава, – не думай, что я настолько глупа, чтобы не учесть это обстоятельство. В конце концов тому воину все равно придется умереть и ты это знаешь. Хотя хозяин… – она резко замолчала, не высказав мысль до конца, слишком уж пошатнулось ее и без того ненадежное доверие Воле, и эта недосказанность зловеще повисла в воздухе, оставив широкую область для домысливания.
 
      Стояла странная, пугающая тишина, среди которой быстро скакал к главным воротам Веалона одинокий всадник на рослом гнедом коне, в усталых глазах всадника светилась безысходная тоска и глубоко запрятанная боль, за плечом слабо мерцал длинный меч. На улицах города его встретили тяжелые враждебные взгляды, но никто не проронил ни слова, лишь позже, около княжеских ворот он услышал за спиной любопытный детский шепот: "Мам, это и есть колдун?". Ребенка мгновенно одернули, и всадник буквально почувствовал вновь упершиеся ему в спину потоки ненависти. Возникло сильное желание пошарить рукой по лопаткам – нет ли там огня. Умом вроде как понимал, что нет, но казалось еще чуть-чуть и он заполыхает как факел. Двор перед княжеским дворцом был пуст, и воин, спешившись, свободно вошел, поднялся по крутым ступенькам и ступил в продолговатый зал, на миг замер в нерешительности – огромное помещение была забито до отказа. Неяркий свет отражался от множества кольчуг, на суровых лицах воинов горели гордые глаза. Он шагнул вперед, и воины расступились, освобождая дорогу к князю и как бы невзначай их руки легли на рукояти оружия. Он медленно шел вперед и чувствовал, как смыкается за ним людская волна. Он был в окружении, одно неверное движение, резкое или недостаточно учтивое слово и он отсюда не выйдет.
      – Владий?! – ахнул кто-то из воинов и тут же замолчал.
      Он остановился перед Довианом, чуть откинув голову назад, с прямой, как стрела спиной. Глаза стали непроницаемыми. "Как у Шериана", – усмехнулся про себя Владий.
      Словно ветер пронесся по залу, у входа раздался шум, покатился по направлению к нему, и рядом возник иноземец. Надо же, стоит только помянуть.
      – Да вот решил, что не дело это – бросать тебя здесь одного. Народ, головы горячие, еще натворит чего, – ответил он на вопросительный взгляд Владия и устремил свои холодные глаза на Довиана. Только его магия осталась нетронутой изменениями, не принадлежал он этим мирам. Князь невольно отворотил взгляд, за плечом услышал хриплый голос белого мага:
      – С этим поаккуратней…
      Довиан поднялся, легко сошел по ступенькам вниз.
      – Ну вот и снова свиделись, Владий. Вижу, ты обзавелся новыми друзьями. А со старыми что, дорогами разошлись? – в его голосе прозвучало подчеркнутое презрение.
      – Разошлись, – мрачно ответил воин, – смерть развела. Да не об том речь, княже. Миры совместились, и на той стороне оказалось четыре княжества, которых вполне устраивает мирное, пусть даже и временное, соглашение, и если ты действительно таковой, каким тебя описывают, миром и ответь. Не тебе одному тяжело, им тяжелей во сто крат, и решение это нелегко далось, так что отнесись к нему с уважением. Если же ты все еще хочешь войны, то отговаривать никто не будет. Делай выбор, князь. Делай сейчас.
      – Что ж, – медленно произнес Довиан, слегка приглушая жестокий блеск глаз. – Мир так мир, а там, что называется, посмотрим, – за плечом раздалось довольное сопение Раошена, проведшего не один час за уговорами и до последнего момента не уверенного в успехе. – Только вот скажи, Владий, кому ты верен? Мне или чужому князю?
      – Я верен своим друзьям, – твердо ответил тот
      – С кем ты, Владий? – скривил губы князь.
      – С князем Родомиром. Извини.
      – Тогда отныне здесь ты чужой. Запомни это, и не пытайся вернуться, наемник. А что молчит твой спутник? Не желаешь ли и ты высказаться, воин?
      – Подлостью и коварством ничего доброго добиться нельзя. Заглуши в себе стремление к ним, князь, иначе погубишь целый мир, – холодно ответил Шериан, глядя в глаза Довиану и не отпуская его взгляд. – Князь Родомир желает поговорить с тобой лично, назначь место и время. И не бери с собой более десяти воинов, иначе мы воспримем это, как угрозу.
      Воины резко повернулись и по вновь образовавшемуся проходу вышли вон.
      – Спасибо за поддержку, Шериан, – благодарно улыбнулся Владий, направляя коня к городским воротам. В глазах воина вновь появилась заглушенная на время тоска. – Это действительно было трудно. Видеть знакомые лица, ловить удивление, быстро сменяющееся презрением или ненавистью. Я ожидал что-то вроде этого, и все же так неожиданно…
      – Я говорил, что тебе не следует ехать, – спокойно ответил иноземец. – Это могли сделать Регвой, Витко или Хват. Да кто угодно, кроме тебя.
      – Возможно ты и прав, Шериан, – с болью произнес понурый воин. – Но мне так хотелось вновь увидеть Веалон, проехать по знакомой дороге… жаль, что уже одному. Что же делает с нами жизнь?! Думал ли я, что может случиться такое? Да никогда! Всегда казалось, что жизнь – вот она, бери и иди той дорогой, какой захочешь. И все было нипочем, потому как рядом всегда были те, кому я привык верить, с кем прошел, казалось бы, все. А оказалось… Ты не подумай, Шериан, вы тоже мои друзья, просто…
      – Я все понимаю, – мягко ответил бледный иноземец. – Старая дружба всегда будет казаться тебе крепче новой, все плохое быстро сотрется и ты будешь вспоминать ее, как что-то идеальное, теперь уже не достижимое, былое,– он помолчал. – Ты уверен, что поступил правильно? У тебя был шанс остаться здесь, вновь стать своим.
      – Я теперь уже не тот, что раньше, – мотнул головой воин. – Сам поражаюсь, сколь многое изменилось за столь малый срок. Знаешь, иногда я начинаю чувствовать себя стариком, – произнес он с улыбкой, – даже странно как-то. А что касается выбора, то я его сделал и дороги назад нет.
      – И ты не будешь жалеть об этом? – Шериан решил идти до конца.
      – Разве что в глубине души, – задумался Владий, – но это было бы неизбежно при любом решении. Думаю, онибы меня одобрили, – тише добавил он.
      Шериан молчаливым кивком согласился со сказанным и задумался про себя, про свой выбор. Когда-то он с нетерпением ждал момента встречи с Тиэлом, готовый не раздумывая уйти с ним в его мир, а теперь – он усмехнулся – силком не затащишь. Да, странно сплетается жизнь, всегда поворачивается не тем боком, каким ждешь.
      Власк встретил их возвращение взглядами, полными надежды, а ну как все обойдется и встанет на круги своя. Закрывшиеся ворота словно отгородили город, вобравший всех людей княжества, от чуждых земель. Лишь далекая мертвая граница напоминала о случившемся.
      Родомир вышел лично, держался спокойно и собрано, словно и не было никакой опасности.
      – Итак?
      Подумать только, одно слово, а сколько в нем всего высказано: с трудом сдерживаемая тревога, печаль, затаенный страх перед неизвестным и просьба не сообщать, хотя бы прилюдно, плохие новости. Но все обошлось… пока что. Глубокие морщины на лице князя разгладились, тревога осталась лишь в глубине усталых глаз.
      Мгновенно послышались крики, лица людей осветились надеждой, не далекой, как вначале, а вполне осязаемой, близкой. Короткий всплеск счастья, пусть и недолгого. Жаль, что в этот момент эта радость была лишь для простых людей, те, что повыше, понимали, что это всего короткий отдых перед большой бедой. Не так-то это легко оказаться лицом к лицу с совершенно чужими тебе людьми, и уж тем более неизвестными, непредсказуемыми мыслями.
      Они встретились на странном месте, странном, как вся ситуация, где одна старая заброшенная дорога, принадлежавшая этому миру, скрестилась с иной, чуждой ему, образуя перекресток двух миров. Две горстки воинов медленно приближались друг к другу, уже издалека начиная меряться взглядами. Владий, ехавший бок о бок с Шерианом, смотрел прямо, напряженно, но лиц воинов не различал, глядя сквозь них, вдаль, но это не избавляло его от ощущения быстрых, обжигающе злых взглядов. Он слегка натянул поводья, и конь мгновенно встал как вкопанный. Два гордых всадника, с одинаково непроницаемыми, холодными лицами, выехали из небольших отрядов и остановились на расстоянии. Ни один не сделал попытки слезть с коня, делая и без того напряженное положение еще напряженней.
      – Мы все оказались в трудной ситуации, князь Довиан, – первым нарушил молчание Родомир. – Не только мы пришли на вашу землю, но и вы – на нашу. И это загодя превратило нас во врагов, но вместо того, чтобы ссориться, давай лучше поищем выход, способ разъединить наши миры. Или, может, – Родомир недобро сузил глаза, – ты не этого хочешь? Другие мысли затаил, дурные?
      – Нет, князь Родомир,- холодно ответил Довиан, – у меня других мыслей, кроме как своих людей защитить, оградить от вашего зла.
      – О каком зле ты говоришь? – приподнял брови тот.
      – О колдунах ваших проклятых, – раздраженно бросил князь.
      – Так и у вас, я слыхал, такие найдутся, – спокойно ответил Родомир. – Ничем не лучше наших. Один из них у за тебя спиной, не правда ли, князь? Что ж ты на нас пеняешь?
      Довиан изумленно обернулся, встретившись взглядом с Раошеном.
      – Это не колдун, а белый маг, врачеватель, – гордо ответил он.
      – И что ж из того, – пожал плечами Родомир. – От названия суть не меняется. У вас врачеватели, у нас – колдуны, а ремесло одно и то же. Да и к чему нам сейчас в такие дебри лезть, другие проблемы решать надо, настоящие, а не причину для склоки искать.
      – И то верно, – неохотно согласился Довиан. – Недаром говорят, что худой мир лучше доброй войны. Думаю, ни один из нас не заинтересован терять своих людей в бессмысленных стычках.
      – Но если один из нас сделает неверный шаг, перемирие будет окончено, – хмуро добавил Родомир. – Я говорю не только от себя, но и от имени Отаринора, князя Темгорода, Вирнома, князя Круглоозерска и Славеня, князя Миреня.
      – Хорошо, князь Родомир, – кивнул Довиан. – Пусть будет так. Но с моей стороны есть одно условие: я хотел бы видеть среди своей дружины двух твоих воинов для вящего спокойствия. Ты, в свою очередь, имеешь такое же право.
      – Не вижу ничего предосудительного, – склонил голову князь. – Есть особые пожелания, или позволишь выбрать мне?
      – Есть, – коротко ответил то. – Я хотел бы, чтобы ими были Владий… – хмурый воин устремил на него удивленный недоверчивый взгляд, – и вон тот бледный витязь. Извини, не знаю твоего имени.
      Тот слегка склонил голову, не опуская гордого взгляда.
      – Мое имя Шериан.
      Родомир кивнул, не колеблясь.
      – Согласен, – и устремил взгляд на двух суровых воинов позади Довиана.
      Тот перехватил взгляд, досадливо поморщился.
      – Ты выбрал лучших – Свит и Арен.
      Разговор подошел к концу, оба князя поворотили коней, разъезжаясь в разные стороны, лишь четверо всадников направились чужими путями.
 

 
      Шериан безразлично скользнул взглядом по скромным покоям, отведенным ему по соседству с Владием. В казармы ко всем остальным воинам Довиан их допустить не мог, понимал, что тогда была бы неизбежна кровавая бойня, поэтому поселили их во дворце, правда в самом дальнем крыле, не особо роскошном – здесь таких, правда, особо и не водилось – но вполне приемлемом для жизни.
      На протяжении трех лет Шериан много раз порывался заглянуть в Миньер, но что-то останавливало его, говоря, что еще не время, а сегодня вот такого чувства не возникло. В дверь вежливо постучали.
      – Входи, Владий, – крикнул воин.
      – Князь зовет к себе, – досадливо поморщился тот, – устроил небольшую пирушку, вроде как за мир. Оно и понятно, надо малость дружину взбодрить, показать, что он самый мудрый и благородный.
      – Все не ко времени, – покачал головой Шериан. – Знаешь что, ты иди, а я чуть задержусь. Мне в одно место смотаться надо. Туда и обратно.
      – Как хочешь, я Довиана предупрежу, чтобы сгоряча головы не рубил. Только вот зная его характер, сразу скажу, что он к тебе еще больше цепляться начнет, ты у него и так, как погляжу, словно кость в горле. Будто в чем-то подозревает.
      – Просто хочет узнать, чего я стою и каких неприятностей от меня можно ждать.
      – Если что пойдет не так, то многих, – криво усмехнулся Владий. – Ты только к концу не подходи, ладно, – обернулся он у дверей, – Довиан не Родомир, даже опоздание воспринимает как измену. Еще подумает, что ты против него замышляешь…
      Медленно развернулись хрустальные нити под ногами, услужливо подсказывая нужный путь. Пространство, словно чувствуя его желания, доставило Шериана прямо на дорогу, ведущую из Венура.
      Он медленно побрел по знакомому пути, безошибочно останавливаясь перед последним пристанищем Криона, пальцы бережно скользнули по теплой земле.
      – Вот и снова встретились, друг, – негромко произнес он и грустно улыбнулся. – Я вернулся сюда и знаю, что ты меня понимаешь. Понимаешь, что иногда это просто необходимо. Надеюсь, что тебе там лучше, чем мне, но что бы ни случилось, я всегда буду помнить тебя, Крион. Возможно, и здесь я стою в последний раз… Прощай, друг, – он легко поднялся с земли, близость к давним воспоминаниям на мгновение смыла с его лица жесткое выражение, вернув того, что вышел когда-то из ворот маленького родного городка, воспитавшего его, но не принявшего в свои ряды.
      Вновь распахнулось пространство, вбирая его в себя и тут же выкидывая во двор дома купца Дария. Велесий, придремавший возле высоких запертых ворот встрепенулся и уставился на него во все глаза, из его горла вырвалось какое-то нечленораздельное мычание, пальцы бестолково шарили по поясу, почему-то все время промахиваясь по длинному ножу.
      – Я был здесь с Крионом, – встряхнул его за шиворот Шериан. – Давно. Не помнишь?
      – П-помню, – заикаясь, выдавил тот. – Как же забудешь эдакое. Вы как здесь очутились?
      – Неважно, – отмахнулся Шериан и вдруг почувствовал смутные угрызения совести. Так ведь и не зашел тогда к купцу, поди считает, что они с Крионом до сих пор… – Дарий дома?
      – Дома хозяин, повезло вам. Токмо я его сначала предупрежу, ладно, а то до беды недалеко.
      – Шериан! Сколько лет! – на крыльцо вылез купец, всплеснул руками. – Вот не ждал, а Крион где? – и осекся, встретившись с суровым взглядом воина. Понял он все мгновенно, лицо потемнело.
      – Да ты заходи, – негромко позвал он его, отступая от двери. – Расскажешь…
      Внутри ничего не изменилось, будто только вчера он покинул купца, а наутро вновь завернул к нему. Кажется, Дарий не любил что-либо менять в обстановке, свято веря, что это нарушит ход его жизни. Только ничего не помогало.
      – …Так все и было, – закончил Шериан, стискивая в ладони ножку высокого кубка. – Ты извини, что сразу не заехал.
      – Не заехал, значит не смог, – Дарий тоскливо уставился в стену напротив. – Хороший был человек, – пробормотал он. – Всегда так бывает, вчера еще был, а сегодня уже нет. Ты вот тоже другим стал. Держись, Шериан, не дай сломить себя этой жизни. Мы все в последнее время как озверелые ходим, везде ненависть, кровь, сталь. Пусть далеко, но мы чувствуем и поддаемся этому течению. Что-то поднимается из глубины, нехорошее, жестокое. Временами то злость берет, то тоска, так и хочется пойти и врезать кому-нибудь ни за что, просто чтоб душу отвести. Совсем плохо стало, совсем…
      – Что слышно о землях Краена? – тяжело уронил голову на руки воин.
      – Ничего доброго. Земли эти теперь почти на весь мир. Стихийные окрепли сильно, разрослись, император с ними заодно. Знал бы ты, что они творят! – ударил он кулаком по столу. – Свиону мало стало западных земель, через моря перебрались, там теперь тоже власть стихийных, да и император не против. А нас вот, хоть и близко, не трогают. Брезгуют, что ли?! А наш правитель, может и правильно делает, сидит себе тихонечко, поперек дороги никому не встает, хотя тоже ведь себе на уме. Поговаривают, что и в иные миры они свои корни пустили. Есть тут одни поблизости, по слухам типа земель за морем, слабенькие, но богатые. Крут стал Краен. Слова ни скажи, тут же на плаху тащат. Хотя, сам понимаешь, что обычным людям до других миров, живется-то хорошо, вот все и помалкивают. Даже радуются, мол, глядите какой у нас император и его советник.
      – Ладят, значит, – задумчиво произнес Шериан. – Не может быть.
      – Может, – возразил Дарий. – Время такое настало, когда возможно все. А ты вот если к императору направляешься, то не стоит, послушай доброго слова. Иноземцы теперь больно не в чести не только в Миньере, но и по всему миру, равно как с темными обращаются, заменили, так сказать, одного врага на другого. Оставайся здесь, у меня, отдохнешь, подумаешь. На больную голову серьезные вещи решать – только себе хуже делать.
      – Не могу, Дарий, – он тяжело вздохнул. – Я только хотел разузнать последних новостей, правда, не таких. Хотя, может, все это к лучшему. Людям, говоришь, хорошо живется, император в чести. Права была Брайан, все само собой уладилось.
      – Плохо как-то уладилось. Раньше Краен справедливым был, судил по совести, а теперь за внешним благополучием кровь льется рекой. Я ведь купец, часто в Миньере бываю, многое вижу и слышу. Остался бы, сам все узнал.
      – Не могу. Я нужен… далеко отсюда.
      Купец печально покачал головой, пристально глянул ему в глаза.
      – Да, тебя не остановить, – усмехнулся он, – смотрю я сейчас на тебя и вижу, как пылают дома, а на окровавленной земле лежат люди. Много людей, а где-то среди них быть может есть и я и все те, кого я когда-либо знал. А небо над нами черное-черное от дыма и боли. Не приведи судьба увидеть это на самом деле. Странные у тебя стали глаза, Шериан, совсем не те, что семь лет назад.
      – Я должен идти, – воин легко поднялся, жесткий взгляд чуть оттаял, стал мягче, светлее. – Меня ждут.
      – Тогда иди, – купец тоже поднялся, – и удачи тебе.
      – Благодарю тебя, Дарий, – голос воина звучал горько, тоскливо, сквозь непроницаемый щит прорвалась боль и тут же послушно отхлынула назад, затаилась в глубине полузатянувшейся кровоточащей раной.
      Они остановились за воротами, залитыми мягкой бархатистой тьмой, такой родной и знакомой. Еще один человек из его прошлого протягивал ему на прощание руку.
      – Все по ночам шаритесь, – проворчал купец. – Умные люди по домам хоронятся, а ненормальные едут по потемкам, на свою голову приключений ищут.
      – А как же иначе? – улыбнулся Шериан. – Мы только так и умеем.
      – Да, получается, никак, – развел руками купец. – Смотри, не попадись по пути в лапы стихийным, и на рожон особо тоже не лезь. Будь осторожен.
      – Прощай, Дарий.
      – Прощай, Шериан, – купец еще немного постоял у ворот. Человеческий силуэт какое-то время еще виднелся в темноте, а затем исчез. То, что воина приняло в себя пространство, он уже видеть не мог…
      Владий тоскливо глядел прямо перед собой, проклиная князя Довиана. Чувствовать себя настолько чужим в родном мире ему еще не приходилось. Его обходили широкими кругами как прокаженного, либо награждая злобными взглядами, либо делая вид, что его здесь вообще нет. Отсутствие Шериана лишь усугубило положение, атмосфера мгновенно накалилась до предела, а князь смотрел как на врага, первого в своем длинном списке.
      – А что ж твой друг пренебрег моим приглашением? – выждав некоторое время холодно осведомился Довиан. – Брезгует нашим обществом?
       "Совсем паршиво дело", – подумал Владий и открыл рот, чтобы возразить, но вместо своего голоса услышал знакомые вежливые с оттенком ироничности интонации Шериана.
      – Ну что ты, князь, – воин стоял, небрежно прислонясь к косяку двери и скользил отрешенным взглядом поверх голов пирующих. – Не почти за оскорбление, но я не из этого мира и не из того. Боюсь, что некоторые здешние условности мне незнакомы, – вообще-то это было не совсем так, просто император никогда не требовал от него строгого соблюдения дисциплины, понимал, что когда будет действительнонужно, он появится рядом. Тупое стояние подле своего трона он считал не только глупостью, но и непростительной тратой времени.
      Повисла гробовая тишина, Довиан подозрительно прищурился.
      – Вот как, воин, – протянул он, – это очень интересно. Да ты проходи, не стой в дверях. Расскажи, откуда ты родом, – властно приказал он
      – Из мира Фаревея, – Шериан счел, что немного истории не повредит, тем более что накаленную обстановку надо было как-то разрядить. – Вырос в Венуре, потом был стражем императора Краена на протяжении двух лет, состоял в ночной дружине князя Грили, чьи владения простирались за морем. Но там я задержался не надолго, много странствовал по другим мирам, так и оказался в Роуне.
      – Скажи, в этом Фаревее тоже присутствовало колдовство? – жадно спросил Довиан.
      – Не колдовство, – качнул головой Шериан. – Магия. В моем мире властвует магия стихийных. Они могут управлять четырьмя стихиями – водой, воздухом, огнем и землей.
      – А почему ты покинул сначала своего императора, а затем князя? – ядовито поинтересовался он.
      – Тому были серьезные причины, – холодно ответил воин, непроницаемый взгляд черных глаз заставил князя на время прикусить язык.
      – А ты тоже маг? – наконец отважился он задать новый вопрос.
      – И да и нет. У меня другая сила, иные возможности, малосравнимые со способностями стихийных.
      – В твоем мире все так могут… проникать в чужие миры?
      – Очень мало, кто-то из высших стихийных, возможно, кто-то из иноземцев.
      – Ну и как тебе у нас?
      – Очень похоже на земли князя Грили, если опустить все, кроме уклада жизни.
      Довиан хмыкнул:
      – Очень смешно, Шериан, – и тут же стал серьезным. – Скажи, есть у тебя какие-нибудь мысли насчет разъединения?
      – Боюсь, что нет. Это не совсем моя область. Но у вас же есть… мм… Защитники. Может, они что-то придумают.
      – Они появляются очень редко, в крайних случаях, так что нам остается только ждать.
      – А почему бы и нет? Живите как жили, делая вид, что ничего особого не произошло. Миры как были разными, так и остались, общаться вовсе необязательно.
      – Ты думаешь? – усмехнулся Довиан. – Тьма наступает, воин, думаю ваши земли покажутся ей очень соблазнительными и гораздо более доступными. Кстати, пора бы уже и представить вам еще одного гостя, прибывшего из такого же далека, как и Шериан. Он обещал появиться к началу, но видимо что-то его задержало, видимо у вас, иноземцев, это является отличительной чертой.
      Посреди зала неслышно раскрылся проход, выпуская новоприбывшего гостя, черты его лица скрывала быстро рассеивающаяся сероватая дымка. Зазвенел золотой кубок, выпавший из разжавшихся пальцев Шериана.
      – Свион?! – он отказывался верить своим глазам.
      Недовольный взгляд серых глаз метнулся к его лицу и замер, зрачки резко расширились, стихийный был так же поражен этой встречей, как и Шериан. Вот и свела судьба.
      –  ВерховныйСвион, страж, – поправил воина маг, растянув губы в вежливой улыбке. – Вот это действительно встреча, давно не виделись. Не скажу, что очень рад, но все же знакомое лицо в столь отдаленном мире – это приятно.
      – А мне нет, – коротко ответил Шериан, пытаясь убрать руку от меча, но пальцы словно приклеились.
      Довиан переводил встревоженный взгляд со стража на гостя, понемногу осознавая нехитрую истину.
      – Так вы знакомы? – он почувствовал странное облегчение. Эти двое, похоже, сильно не ладили, а из этого при плохом исходе можно легко извлечь пользу.
      – О да, было дело, – поморщился Свион, – но я здесь не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Меня задержал Родомир, долго не могли достичь согласия, но все же сумели наконец сойтись во мнениях.
      – Каких?! – враждебно спросил Шериан.
      – Есть меж мирами некое существо, – проигнорировал его маг, – поддерживающее завесу, для ее восстановления ему нужна помощь, иначе этот процесс может затянуться на неопределенный промежуток времени. Мы, стихийные, располагаем… а проще сказать, мы в силах ему помочь. Разумеется за некоторую плату.
      – Ну разумеется, – язвительно произнес Шериан. – И в чем она состоит? Хотя дай я угадаю. Ты оставишь подле князя своего советника с небольшимштатом стихийных и начнешь строить там новую жизнь, постепенно расширяясь и на другие княжества. Создашь уменьшенную копию Миньера. Одного захваченного мира тебе уже мало!
      – Зачем так грубо? – миролюбиво ответил Свион. – А ты хорошо осведомлен, что и понятно, заглядывал туда полчаса назад. Скажи спасибо, что твоего купца мы решили не трогать. Пусть живет. Но в следующий раз так легко не отделаешься, у нас сеть раскинута на таких, как ты, засекаем мгновенно. Я, правда, решил, что это какой-то глупец сунулся по дури, а оказывается, ты. А насчет условий в общем прав, только вот советник будет не только у Родомира, но и у остальных князей.
      – Но я против! – поднялся со своего места Довиан. – Никакие советники мне не нужны!
      – Успокойся, княже, – тихо сказал верховный так мягко, что Довиан понял, еще слово и его убьют. И вся дружина не поможет. Просто не успеет.
      Раошен выступил вперед, но удостоился лишь мимолетного взгляда.
      – А ты, белый, мне вообще не помеха, – презрительно бросил маг и отвернулся.
      – А я?! – забывшись, осведомился Шериан и тут же вспомнил. Договор. Вот черт!
      – Остынь страж, ты же не хочешь причинить вред своему императору, – настороженно бросил Свион, – понимаю, столько лет прошло, мог и забыть, да я напомню: убьешь меня – императору конец. Так что давай не будем ссориться. Да и не из-за чего. Я не договорил, князя Довиана наше соглашение нисколько не касается, ни к чему мне этот его мир с Тьмой и Светом, своих проблем хватает, чтобы еще в это соваться. Так что считай, княже, – повернулся он к Довиану, – это тебе мой подарок на память.
      – Какой ты сегодня добрый, Свион, – бросил сквозь стиснутые зубы Шериан.
      – Так ведь и награда какова, – весело усмехнулся маг. – А ты, страж, все никак обиду позабыть не хочешь. Вот вел бы себя тихо-мирно, остался при Краене, а так, да еще с жезлом темных, – в его глазах сверкнула застарелая ненависть к погибшим врагам, – никогда. Да и вообще, отправлялся бы ты в свой мир теней, а то шастаешь, мешаешь.
      – Я просто не могу лишить тебя такого удовольствия, – издевательски отозвался воин
      – Хватит пререканий, – поднял руки Довиан. – Не здесь. Поговорим о деле. Я рад, что все так разрешилось, и если уважаемому магу что-либо нужно, то…
      – Благодарю, – слегка склонил голову Свион, – не стоит беспокоиться, князь Довиан, я просто не хотел недоразумений.
      – Что-то ты слишком учтив, – подозрительно проворчал Шериан, глядя на мага исподлобья.
      – А ты слишком подозрителен, – парировал тот. – Обычная вежливость, страж. Я в чужом мире, как и ты, и здесь существуют определенные модели поведения чужаков. Я бы не хотел, чтобы мое вмешательство восприняли враждебно, вот и все. Я не понимаю твоего настроя, если ты был в Фаревее, то должен был понять, что мы с императором довольно хорошо ладим. Я не лезу куда не следует, не пытаюсь забрать себе всю власть. Конечно, вначале все пошло слегка наперекосяк, но это было неизбежно. Я не забыл, что ты спас мне жизнь, Шериан, только поэтому я здесь с тобой разговариваю. Мне не нужна смерть Краена, от нашего сотрудничества никто не пострадал.
      – Кроме иноземцев, – хмуро прибавил воин.
      – Просто перестраховка. Мне нужно было обезопасить и свое положение. Ты был угрозой, да и иноземцы слишком уж прочно осели на нашей земле. Безопасность Фаревея – это самая главная задача. Мы предупреждали их по-хорошему, но не все понимают…
      – Ты прекрасно знаешь, что половина из них не может покинуть ваш мир, они были вытянуты в него, попали против своей воли, такое случается. Куда они должны были деться?!
      – Это уже не наша проблема, – жестко оборвал его Свион. – Мне пора. Прощай, князь.
      И он нырнул в возникший проход.
      – А куда теперь нам? – потеряно спросил Владий. – Если он начнет восстанавливать завесу, я не смогу вернуться к князю Родомиру.
      – Как и Свит с Ареном, – пробормотал кто-то из воинов.
      – А ты хочешь уйти, Владий? – спросил Довиан.
      – Да, – коротко ответил тот. – Извини.
      – Дело твое. Вы можете отправляться прямо сейчас. Естественно, я рассчитывая на то, что князь Родомир поступит также.
      – Уезжай, Владий, – поддержал Довиана Шериан. – Скажи, князь, не мог бы ты позволить мне задержаться у тебя? Мне границы не страшны, но что-то не дает покоя, плохое предчувствие.
      – Как хочешь, – чуть удивленно ответил тот, – я не против. Как видишь, в свете последних событий все мы слегка подрастеряли былую нетерпимость.
 

 
      Огонь медленно разгорался в камине, погружая вытянутый просторный зал в клубящуюся тьму. Когда-то прерванный разговор вновь неспешно тек этой ночью. В неверном свете пламени четко вырисовывалась лишь тонкая кисть с сильными длинными пальцами, лежащая на подлокотнике кресла. Заостренные ногти негромко постукивали по дереву, выдавая охватившее нетерпение.
      – Мало нам всех этих сложностей, – досадливо поморщился полускрытый в темноте человек, – теперь еще иноземцы нагрянули из других миров. Сколько их там? Один, два?
      – Пока двое, – прозвучал сумрачный голос. – Один стихийный маг, правда главный, и воин-тень.
      – Вот кого нам не хватало! – раздражение выплеснулось наружу. – Этот-то что здесь забыл?! Шляются по всем мирам, покоя нет. И связываться-то с ними опасно. Скрутят – опомниться не успеешь.
      – Он состоит в дружине при одном из князей. Пробует на вкус человеческую жизнь. Молодой, неопытный. Вообще не понимаю, как это они его из своего мира в одиночку выпустили. Странно это. По их меркам такой если куда-то и отправляется, то только с сопровождающим.
      – Ладно, это нам на руку. Сможем с ним как-нибудь справиться. Если он все это время действовал один, то вряд ли ему будет откуда ждать помощи. А вот стихийные – это заноза, где появился один, там жди всех. Тоже ищут где бы поживиться.
      – Верховный Свион положил глаз на соседний мир.
      – Тогда ему придется подыскать себе что-нибудь другое, этот мир будет наш.
      – Война на два фронта? Мы не знакомы с приемами стихийных, правда, сила Убийцы им сродни, но лишь отчасти. Больно разные методы, к тому же опыт, количество…
      – А что ты предлагаешь?
      – Отставим все как есть, пусть забирают. Нам хватит и этого.
      – Ну уж нет, – в голосе послышались недовольные нотки. – Будут разрастаться у нас под боком. Этого еще не хватало! Отправь темных воинов в междумирье, ни к чему нам восстановление завесы. Да не жадничай, выбери лучших.
      – Убийцу послать? – деловито уточнил собеседник.
      – Да, пусть посмотрит на этого мага в действии. И проверит второго иноземца.
 
      Междумирье.
      – Поднажмем, Верховный, – проговорил, утирая с лица пот, Человек. – С тобой приятно работать. Такими темпами и… сколько там в переводе на внешние… дней через десять завеса будет восстановлена. А эти-то шустры, – он усмехнулся, вспомнив промчавшихся как вихрь троих воинов. Двое туда, а один им навстречу. – Еще бы чуть-чуть и остались бы по разные стороны.
      – М-да, трое, – угрюмо кивнул головой Свион, думая о своем, – а должно было быть четверо. Этот иноземец что-то задумал, вечно все карты путает.
      Сверкающая тончайшая сеточка выдвигалась из пустоты. Пока еще едва различимая, легко повреждаемая, но уже преграда. Человек отошел, склонил голову, любуясь своей работой. На его душе было легко.
      – Извини, что так на тебя давлю, Верховный, – обратился он к магу, – но такое сооружение очень непрочно. Я боюсь, что… – он онемел, глядя как на его глазах сверкающая сеточка расползается в пространстве. Их многочасовой труд исчезал с такой скоростью, что даже их совместные силы не могли задержать этот процесс.
      – Привет от Тьмы, – раздался голос за спиной и из тумана выступил отряд темных во главе с Убийцей.
      Человек что-то забормотал, рисуя в воздухе сложную фигуру, но Свион отреагировал гораздо быстрее и проще. Открыв за спиной проходухватил за рукав хозяина этого участка междумирья и дернул за собой в Миньер. Связываться непонятно с кем ему не хотелось. Серебристый клинок рассек пустоту.
      – Ушли!!! – завопила Убийца, поворачиваясь к отряду.
      – Да, жаль, – бесцветным голосом согласился с ней один из воинов. – Ты у меня перед глазами мечом-то не маши, – спокойно посоветовал он. – Не забывай, мы на одной стороне. Хочешь выпустить пар – разберись с иноземцем, мои собачки говорят, что он в Веалоне, в княжеском дворце, – воин ласково потрепал по голове огромную черную тварь с рубиновыми глазами. Пес жалобно заскулил.
      – Ну и разберусь! – рявкнула Воислава, выскакивая из тумана в нормальный мир, а через пространство разом к дворцу.
      Шериан задумчиво стоял у окна, меланхолично провожая взглядом скрывающийся золотистый диск. Некоторое время он, чуть прищуривая синие глаза, еще мог различать колышущуюся сетку завесы, а теперь она просто исчезла. Что-то не получилось у Свиона и некого загадочного существа? Или… Он почувствовал, что в комнате появился кто-то еще. Пронырнул очень незаметно, да только от него не укрыться. И еще этот кто-то подло метил ему в спину.
      Тело послушно перешло в иную форму, при пока еще дневном свете его очертания были полупрозрачными, словно легкая сероватая дымка. Только черное лезвие враждебно сверкнуло синими всполохами.
      – Ты кто? – удивленно спросил Шериан, рассматривая стройную фигурку неизвестной девушки. В общем-то довольно симпатичная. Наверное. Потому как сейчас ее лицо было искажено гримасой ярости. – Я тебя не знаю.
      – Я Убийца Тьмы, – гордо выкрикнула она, ловя взглядом постоянно ускользающего противника. Это выводило ее из себя.
      – Ах да, – задумчивые интонации прозвучали у нее за спиной. – Я что-то такое слышал. А от меня что надо? В дела вроде ваши не лезу, никому не мешаю, а тут на тебе – мечом в спину. И за что?
      – Из любопытства, – бросила она сквозь зубы, живо разворачиваясь, но воина там уже не было.
      – Да мне не жалко, – беспечно ответил голос, – только как-то это не по мне, быть подопытным кроликом.
      – Привыкай, – стальная молния пронеслась прямо у него перед лицом.
      Черный меч легко отразил удар и пошел назад, но серебристое лезвие внезапно словно расплавилось, зажимая его в тисках, в синих глазах мелькнула секундная заинтересованность. Черный меч ответил короткой вспышкой силы и стальные объятия разжались с жалобным скрипом.
      – Ну ты меня еще не знаешь, – зашипела Воислава, выплескивая в свой клинок изрядную долю собственной силы.
      Воздух закрутился спиралью вокруг ее тела, на лезвии вспыхнули острые язычки темного пламени.
      "Разозлил на свою голову", – подумал Шериан, разглядывая последствия этого сильнейшего выплеска черной силы.
      Этот ураган, окруженный стальной полосой, двинулся к нему. Воин прикинул, чего ему может стоить неизученная угроза и решил пока сыграть в отступление. Тень скользнула к двери, легко проникая через нее на ту сторону, а вот у Убийцы такой возможности не оказалось. Дверь взорвалась брызгами мелких щепок и вихрь на огромной скорости вынесся в коридор. Шериана сильно интересовало, могут ли ее выпады нанести ему ущерб, как-никак чужой мир, неизведанные способности, но вместе с тем мысль специально подставиться под удар его не прельщала. Так и двигались по узкому коридору, обмениваясь редкими выпадами, да и те преимущественно со стороны противницы. Как ни странно, все это слегка взбодрило воина, зажигая азарт. Жажда тихонько завыла в дальнем уголке его сознания, деликатно напоминая о своем существовании. Только вот к ее сожалению страха здесь не было. Даже малюсенького намека.
      Шериан и не заметил, как бешеный темп вынес их к лестнице, зато Убийца почувствовала скорую победу, порадовавшись, что это он, а не она стоит спиной к крутым ступеням. Очевидно надеется, что он в пылу схватки оступится и скатится вниз, сворачивая себе шею. Неужели никак не может уяснить, чтоон такое. Что ж, поддержим этот нехитрый настрой.
      Шериан скользнул на шаг назад и сделал вид, что покачнулся. Убийца только этого и ждала. Серебристое лезвие метнулось к его груди, и по всем правилам Шериан должен был инстинктивно отпрянуть, окончательно потеряв равновесие. Обмануть ее ожидания он просто не мог и слегка подыграл, правда не на столько, чтобы ее задумка удалась. Он завис в воздухе на изрядном расстоянии от противницы, чей удар так внезапно провалился в пустоту, неудержимо увлекая ее вниз по длинному ряду высоких ступеней. Попалась в свою собственную ловушку. Хотя пяться он вот так спиной, как человек – тоже бы костей не собрал. А перейти в тень прямо в воздухе? Пока это представлялось ему крайне опасным.
      Шериан молча корил себя за такое поведение, чувствуя смутные угрызения совести, но девушка скатилась с лестницы как кошка, мгновенно вскочила на ноги, задирая голову. Темные глаза уставились на него с лютой ненавистью. Умеет же он заводить друзей. Неожиданно ее глаза метнулись вбок и на бледном лице появилась кривоватая улыбка. Жаль, что не выражение страха. Жажда его тихо поддержала и замерла.
      – Не тебя, так их, – кончик тонкого клинка указал ему за спину.
      Шериан быстро оглянулся, ожидая подвоха, и широко раскрыл глаза: из-за поворота показался князь Довиан с целым отрядом дружинников. Оно и понятно, грохот, наверное, стоял на весь дворец.
      Тень опустилась на пол, становясь между Убийцей и Довианом. У дружинников округлились глаза, зазвенели мечи. Понятно, кого они приняли за врага, не стройную беззащитную девушку, а темную тень с длинным черным клинком.
      – Князь, остановись! – крикнул Шериан, стараясь держать взглядом одновременно две противоположные стороны.
      Довиан узнал его голос и нахмурился, прошелся пристальным взглядом по его мечу и взмахнул рукой, давая команду своим остановиться.
      Для Убийцы это стало последней каплей. Выбросив покров Тьмы, она понеслась ему навстречу. На стенах треснула и посыпалась вниз штукатурка, тут же подхватываемая напором силы. Среди черной пелены сверкали темные бездонные глаза, не отпускающие гибкую, готовую к обороне тень.
      Жезл темных магов сам собой вырвался из-за пояса и завис в воздухе на уровне груди Шериана. Навершие вспыхнуло изнутри синим огнем, зеркальные грани резко потускнели, становясь похожими на пушистый черный бархат, и сила Убийцы потянулась к жезлу, впитываясь в него без остатка. Покров Тьмы оставил Воиславу, спиралью закручиваясь вокруг странного жезла тени. Она почувствовала пронзившую ее неприятную слабость. Она не умела бояться, но что-то очень близкое к этому чувству шевельнулось внутри и тут же под давлением приблизившихся синих глаз удвоилось. Тень питалась ее слабостью, восстанавливая свои силы. Серый клинок выскользнул из ее рук и замер в миллиметре от пола. Пушистый ковер под ногами покрылся призрачной серебристой дорожкой с туманом за спиной. Нужно было сделать лишь один шаг и она будет в безопасности, но тень держала ее своей властью, не давая даже пошевелиться.
      Убийца могла только позвать.
      От слабости начинала кружиться голова, секунды тянулись часами. Туман резко раскрылся, выпуская тот самый оставленный ей в междумирье отряд темных. Они все таки услышали ее призыв и откликнулись. Тень их появление не затронуло вообще, воин даже не пытался парировать удары, которые все равно не могли причинить ему вред, зато в схватку ввязались князь с дружинниками, несколько превосходя противников числом.
      Жезл Шериана, вдоволь хлебнув чужой силы, упал в руку владельцу, жажда тоже затихла в дальнем уголке, размыкая держащую Убийцу ловушку. Воислава почувствовала послабление и тут же скользнула в спасительный туман.
      – Уходим! – крикнула она и воины послушно потянулись следом, огрызаясь редкими выпадами. – Этот мир будет наш. Полностью… – донеслось издалека. Серебристая дорожка замерцала и свернулась. Непрошеные гости убрались восвояси.
      – Ну вот и отлично, – беспечно сказал Шериан, скрестив руки на груди и повернулся к князю.
      Довиан рассматривал его, как редкое явление, лица дружинников позади него напоминали каменные маски. Ах да, он забыл…
      Тень сгустилась, обретая плоть и кровь, сапфировые глаза потемнели. У кого-то из воинов вырвался вздох облегчения.
      – Интересно, – произнес князь, все так же не отводя пристального взгляда. – Никогда такого не видел. А почему темные набросились именно на тебя?
      – Хотели проверить на прочность? – прикинул Шериан. – Иного объяснения не нахожу.
      – А тот маг тоже так может? – тревожно осведомился Довиан. Воображение мгновенно нарисовало ему весьма неприятные картины.
      – Нет, князь, – покачал головой воин. – Он стихийный, а я… тень, если упрощенно.
      – Ну хоть это, – расслабился собеседник, – а то прям страшно представить. Такого объема информации наш мир не получал, наверное, со дня раскола Роуна. Хорошо, что они не смогли ничего добиться.
      – Смогли, – хмуро возразил Шериан. – Они нарушили завесу, теперь Свиону и тому существу придется все начинать сначала. Если только они оба в порядке…
 
      Туман междумирья был пуст. Единственное, что смог отыскать Шериан – это след их недавнего перемещения. Направление – Миньер. Наверняка Свион во дворце, а значит и ему прямая дорога туда.
      Правильная нить ослепительно сверкнула, приглашая в Фаревей. Пространство медленно вобрало воина-тень в себя, погружая в холодный сумрак. Несколько секунд и перекат выбросил его прямо в коридор дворца императора. Хорошее освещение сделало тень почти невидимой, только синие глаза, как два диковинных уголька поблескивали на уровне глаз нормального высокого человека.
      Магический удар последовал мгновенно, заставив Шериана скривиться от боли. Да, очень похоже, что Свион не врал, когда говорил про сеть. Во дворце она не просто засекала иноземца, но еще и награждала болевым ударом. Он метнулся сквозь пространство, безошибочно залетая в знакомый кабинет, ставший чуть шире и светлее. Во всем чувствовалась твердая рука стихийных. Огонь в камине – огненных магов, отделка стен и зеркала – работа водных.
      – Нет, ну вы поглядите, кто пожаловал, – раздался ехидный голос верховного, и боль отступила. – А я ведь по-доброму предупреждал…
      – Оставь, Свион, – твердо сказал император и поднялся из-за рабочего стола. – Шериан.
      – Мой император, – склонил голову воин, как никогда почувствовав тяжесть золотой печатки на указательном пальце.
      – Что тебя привело, страж? – нетерпеливо спросил Свион. – Мне казалось, мы все выяснили.
      – Хоть и не все, – отозвался Шериан, – но я не за тем явился, чтобы продолжать тот разговор.
      – А у нас имеются иные общие темы? – маг приподнял левую бровь. – Интересно. Ну напомни, какие.
      – Соглашение с князями Роуна, – короткий взгляд в сторону императора. Тот стоял спокойно, небрежно прислонясь к массивному шкафу, забитому книгами и свитками. Значит, все это ему известно.
      – Тебя что-то не устраивает, Шериан? – негромко осведомился Краен. – Тебе это не известно, но идея была моей. Если есть возражения, ты можешь их высказать.
      Да, такого он не мог ни знать, ни ожидать. Изменился император, прав был Дарий.
      – Не возражения, а возможные преграды, – пояснил воин. – После ухода Свиона во дворец Родомира нагрянула Убийца Тьмы. Судя по ее словам, Тьма претендует на весь Роун, а не на его часть. Они не дадут завесе восстановиться, им это ни к чему.
      – Поставлю хорошую охрану из магов, – поморщился верховный, – переброшу туда пару отрядов воинов, и они не смогут пробиться. Кроме того, можно создать защиту от вторжения в эту часть междумирья.
      – Думаешь, что сможешь так легко от них отделаться? – чуть удивленно спросил Шериан.
      – Этот мир мало развит, страж, – снисходительно ответил Свион. – Вот ты говоришь, Убийца. Их мощнейшее оружие и надежда. Но ты ведь стоишь здесь живехонький, ни царапины. Не действует его сила на тебя, для нас она также безвредна, я уже изучил захваченную частичку силы. Просто человек. Это для роунцев она смертельная угроза, для нас ничто. Я даже был несколько разочарован, когда все это осознал.
      – А что в этом отсталом месте делал ты, Шериан? – внезапно спросил Краен.
      – Я состою в дружине князя Родомира.
      – Но в данное время находится при Довиане, – прибавил Свион. – Мечется твой страж с одного мира в другой, от князя к князю. Умаешься скоро всем помогать, Шериан. Кстати, мне казалось, что ты намерен помешать нашему плану?
      – Если это план моего императора я не стану вам препятствовать, – бесцветным голосом ответил воин. – Да и завеса все таки должна быть восстановлена и как можно быстрее, правда не такой ценой.
      – Это всего лишь покровительство, – сухо проговорил Краен. – Мы сделаем тот мир более просвещенным, развитым. От этого соглашения выиграют все.
      – Да, конечно, – слова повисли в напряженной тишине. -…Что ж, полагаю, я и так задержался. Прощай, мой император. Свион.
      – Страж,- маг улыбнулся кончиками губ. – Думаю, мы еще встретимся.
      На секунду возник пространственный туман и тут же исчез, Краен в упор взглянул на верховного:
      – Ты уверен, что мы сможем справиться с угрозой? Вспомни, как мы недооценили темных, не будет ли также и с Тьмой? Да еще их светлые герои и защитники. Мы ввязываемся в настоящую свару.
      – Справимся, император. Я начну переправлять магов и воинов прямо сейчас. Чем быстрее мы восстановим завесу, тем лучше. Раньше нам это было неподвластно, но теперь мы окрепли и это хорошо. Все вернулось на круги свои.
 
      Древние развалины впервые за сотни лет не казались брошенными, их роль нейтральной территории для переговоров не исполнялась раньше вообще, но сегодня открытие все же состоялось. Волга стоял, прислонившись к замшелой глыбе, скрестив руки на груди, его напряженный взгляд был зеркальным отражением царящей здесь атмосферы всеобщей подозрительности и сдерживаемых эмоций. Все здесь старались держаться на расстоянии, изредка обмениваясь парой-тройкой ничего не значащих слов. Напротив Волги остановился Энгир, единственный из защитников, пришедших на развалины. Князь Тьмы и Светлый князь расположились в противоположных углах, их свита рассеялась вокруг, лишь несколько самых приближенных воинов и советников застыли позади своих хозяев. Начинать разговор пришлось Энгиру, ему же – принимать враждебные взгляды с обеих сторон.
      – Все вы хотите заполучить полную власть над Роуном, – негромко сказал он и тут же заработал неприязненный взгляд со стороны Светлого князя. Правда сегодня была явно не в чести. – И хотя защитники против, мы прекрасно понимаем, что наше мнение особой роли здесь не сыграет. Но есть еще одна сторона – иноземцы, заключившие договор с людьми. Они располагают внушительными силами, имея не только магическую поддержку, но и хорошо обученную армию. Восстановление завесы уже началось и если не помешать им сейчас, то будет поздно. После разъединения у нас не будет ни единого шанса избавиться от иноземцев, положивших глаз на наш мир. К сожаление, поодиночке мы наверняка не добьемся успеха, поэтому предлагаю заключить временное соглашение. Против этихврагов мы обязаныстать единой разрушающей силой, слишком велики различия между их миром и нашим, что вовсе не дает им право нас недооценивать.
      Все таки свои склоки – это и есть свои,какими бы путаными и грязными они ни были, а вот заявившиеся со стороны всегда будут заведомо злее любого из привычных врагов. Как-никак все они здесь друг друга давно знают, все приемчики изучены и на много раз испробованы, а вот чужие…
      – Ты что, хочешь нас примирить, Энгир? – раздался ленивый голос князя Тьмы, в глубоких черных глазах мелькнула насмешка.
      – Да ты с ума сошел!!! – это уже с другой стороны. Ощущение у защитника было такое, словно еще чуть-чуть и его просто-напросто проткнут. Сообща.
      – Речь не идет о мире, как таковом, – возразил он, – нам нужно объединить усилия…
      – Кому это "нам"? – светлый князь сегодня был явно не в настроении. – Свету ничего ни от кого не нужно, мы вполне можем справиться со всем самостоятельно.
      – Все так же самонадеян, – покачал головой Энгир, – а между тем я не предлагаю ничего сверхъестественного. Будьте хоть чуточку благоразумны! – нервы у него стали помаленьку сдавать. Светлый князь смотрел зверем, а его противник напротив был очень сдержан и холодно-вежлив.
      – А Убийца?! – внезапно нашелся защитник. – Ее неудача что, ничего не значит?!
      – Ах это… – князь Тьмы слегка наморщил лоб, взгляд стал задумчивым. – Действительно, прискорбное событие.
      – У нас бы такое никогда не произошло, – вклинился светлый, – что и понятно: на нашей стороне весь…
      – Ваша самоуверенность меня забавляет, – перебил его князь и тихонько усмехнулся. Обстановка накалялась.
      – Я предлагаю беспроигрышный вариант, – сквозь зубы процедил Энгир, – уничтожим иноземцев и разбредемся на все три стороны. Соглашение будет считаться расторгнутым.
      – А выгода? – скептически спросил Светлый князь.
      – Ну вы прямо крадете мой вопрос, коллега, – ехидные интонации темного были поддержаны смешками его свиты, – нехорошо…
      – Действительно, не дело Свету осведомляться о выгоде, – неожиданно поддержал его Энгир, избегая тем самым щекотливой темы.
      – А все же?! – это уже была недвусмысленная угроза. Либо выкладывай все, либо мы сейчас бросим всю эту болтовню ко всем чертям.
      – Хорошо, – Энгир тяжело вздохнул. – Понятие "беспроигрышный" следует понимать в прямом смысле. Никто ничего не потеряет, но и не получит ничего нового. Мы просто избавимся от общего препятствия.
      – Я отказываюсь, – с отвращением сказал светлый князь.
      – А я бы так не торопился, – вырвалось у Волги. Отвернувшийся князь взглянул изумленно, словно не веря, что один из его соратников мог осмелиться вот так прилюдно ему возразить.
      – Волга, – взгляд защитника просветлел, – ну хоть один благоразумный человек нашелся. – Ну что вам стоит?! Имеется общий враг, чем быстрее от него избавимся, тем быстрее разбежимся.
      – Я не против, – спокойно высказался князь Тьмы, – и это отнюдь не проявление слабости. Господин защитник прав, мы вполне можем это сделать.
      Светлый молчал, переводя взгляд с Энгира на своего извечного противника, наконец, чувствуя явное неодобрение свиты, кивнул так, будто сделал величайшее одолжение.
      По губам темного скользнула тонкая презрительная улыбка, он резко повернулся и исчез вместе со всей свитой. Энгир тоже не пожелал задерживаться. Светлые остались одни…
 
      Шериану не сиделось на месте, он уже успел побывать во Власке и сейчас направлялся обратно к князю Довиану, но неожиданно для самого себя свернул в Междумирье. И не прогадал. Внезапный наплыв сразу трех разномастных сил смел стихийных, перегораживающих вход внутрь, заставил их отступить за врата, но Свион уже спешно перетаскивал к себе имперскую армию, свои личные отряды. Понятно, простым воинам доставалась всякая досадная мелкота вроде огромных тварей, что светлых, что темных. Вооруженные лишь когтями, зубами и сминающей мощью они были для магов лишь помехой, но все же ненужной.
      Маленькое пространство наполнилось разноцветной смесью плащей светлых и темных героев, защитников, солдат, наемников и стихийных. А на небольшом расстоянии в поте лица трудились Свион и то самое некое существо междумирья, с виду обычный человек. Причем верховному пришлось несладко, он оказался вынужден не только поддерживать тонкое образование завесы, чья золотистая сетка так и норовила вырваться из пальцев и рассыпаться в пыль, но и расходовать силы на поддержание необходимо важного прохода, сквозь который по мере надобности поступали свежие силы. Среди рубящихся в первом ряду воинов проступали знакомые по давней схватке с темными магами Ризмора лица.
      Размытый силуэт вынырнул из тумана и на полном ходу врезался в самую гущу, черное лезвие походя вспороло брюхо какой-то клыкастой ящерице со сверкающей чешуей и двинулось дальше. Спину ожег короткий пристальный взгляд. Ага, это верховный заметил его присутствие, передернул плечами и вновь целиком погрузился в свой нелегкий труд. На его вмешательство решили попросту наплевать.
      Шериан выпустил на волю жажду, позволил своей сущности полностью овладеть разумом. Но как оказалось, до этого он еще не дорос. Может, с виду он мало чем отличался от своих собратьев, но внутри разница была не просто ощутимой, а весьма разительной. Он все еще не мог перешагнуть некий рубеж и это вдруг стало мешать.
      Упругие клубы тумана окрасили синие всполохи, цепные псы местных хозяев бесновались вокруг неуловимого врага, все их броски проваливались в никуда, челюсти смыкали пустоту. Брызги горячей дымящейся крови длинной мантией вились за спиной Шериана, окутывали его непроницаемым плащом. Белый туман сгустился, избыток энергии заволок уголок междумирья непроницаемой мглой, превратив бойню в непонятный темный копошащийся клубок, прорезаемый короткими светлыми лучами и кровавыми угольками глаз. Кто-то из стихийных подкинул в воздух сжатый в упругий мячик огонь, тот послушно завис над их головами, расправился, распахивая оранжевые крылья. Туман с шипением отшатнулся от этого источника света, озарившего все вокруг. И вовремя. В отдалении появились новые действующие лица – три неясные фигуры, две огромные и корявые, а третья хрупкая и изящная, неуловимо знакомая… А за их спинами мерно шагали раскачивающиеся силуэты с удивительно зеркальным, напрочь непроницаемом взглядом, видимом даже на таком расстоянии в этом чертовом тумане.
      На огонек пожаловали сами Спящие, а ныне восставшие в компании с темной Убийцей. Подкрепление мгновенно растеклось по всему месту схватки, на секунду даже закралось подозрение – уж не резиновое ли это место, вместившее такое количество существ из самых разных миров. А троица между тем шла целеустремленно, рассекая людские волны, прямо к нему. Вот, значит, по чью душу пожаловали. Что ж, очень приятно.
      Шериан отвлекся от зверья и напирающих воинов темных и светлых вперемешку, опустил меч, непринужденно на него облокотился. Ну, с Убийцей он уже знаком, а вот что за сила у ее спутников? Это еще надо выяснить. Спящие, с азартом крутившие в огромных ладонях тяжеленные широкие мечи, внезапно исчезли и вмиг появились перед ним, на лезвиях их мечей ярко вспыхнули какие-то знаки, ослепив и ошарашив его на несколько секунд. Тень отшатнулась назад, выпад одного из Спящих не достал его, но обдал такой силой, что стало понятно без всяких объяснений, у этих действительнонайдется на него управа, да еще какая. Вот это влип. Если уж попасть, так по крупному. Защитные заклинания сами собой выдвинулись из укромного уголка сознания, механизм пришел в действие, едва почувствовав опасность. Туман закрутил темно-синий, почти черный смерч, вбирающий силы противников. На немыслимой скорости он подлетел к Спящим, завращался чуть медленнее, более тяжело, словно неохотно. На грубых лицах проступили счастливые улыбки, Убийца мстительно рассмеялась, видимо поминая их последнюю встречу. Причина столь веселого поведения стала ясна через считанные мгновения – его непобедимый смерч разбился о тела двух непонятных существ, в стороны брызнули осколки его затраченной силы. Что-то было у этих Спящих родственное тем серым, что пытались спалить земли князя Грили. Такое же древнее и неприступное.
      Шериан снова отступил, пытаясь на ходу сообразить нечто новенькое, но на ум не шло ничего. Смерч забрал у него солидную часть силы и ее требовалось срочно восстановить, черный меч в клочья разодрал нескольких мелких противников, напитывая его кровью. Жезл! И что он всегда о нем забывает?! Словно услышав мысленный зов, жезл взмыл в воздух, лег в подставленную ладонь, обжигая пульсирующим черным светом, на этот раз синевы не было и в помине, Шериан словно держал частичку мощи повелителя Ризмора, на время захватившую его целиком. Улыбки Спящих стали еще шире и свирепей, широкие лезвия согласованно ринулись ему навстречу. Время замерло. Медленно становилась на пути мечей густая полоса непросветного мрака, очертания ее колебались, принимая чью-то форму. Высокий рост, черный плащ, серые глаза, властное выражение лица и древнее величие. Жезл вырвался из ладони Шериана и поплыл к чужой поднятой руке. Мириэл. Никак с того света пожаловал. Шериан хотел позвать темного мага по имени, но словно онемел. Вот так сюрприз! И самое интересное, не мог он оказаться здесь, не мог. Тот клочок мира разорвало на куски, забросило неведомо куда.
      – Я помню вас, – взгляд серых глаз был устремлен только на Спящих. – Вы были в нашем мире, не вдвоем, нет, вас было много больше тогда. Вы разрушили его, заставили скитаться долгое время, начинать все сначала. Я тогда поклялся, что отомщу, поднимусь, но отомщу.
      – Да ну? – прошелестел ответ. – Давай!
      Жезл описал полукруг, его след в пространстве налился чернотой прямо под ногами Спящих и словно начал проваливаться. Туман исчезал, открывая глубокий омут мрака, дыру в Междумирье, ведущую в Ничто.
      – Неплохо, – скривилось корявое лицо, – но и мы теперь не те, что раньше. Больше эти штучки на нас не действуют. Гляди!
      Широкая ладонь прошла над чернотой и та стала на глазах затягиваться, набежал туман, прикрывая залеченную рану.
      – Видал?!
      Очертания повелителя Ризмора внезапно начали плавиться, словно кончался отпущенный ему короткий срок. Серые глаза наблюдали за пассами противника безучастно, пальцы, стиснувшие жезл неожиданно разжались. Шериан молча провожал недолгий его полет. Жезл соприкоснулся с дымкой и разлетелся на осколки. В тот же момент тело Мириэла взорвалось, выплескивая на левого Спящего черный поток. Смертельная вуаль окутала огромную фигуру и начала сжиматься. Улыбка превратилась в оскал, беззвучный крик ударил по ушам, отметая Шериана в сторону. Вуаль будто прожигала корявое тело насквозь, Спящий пытался отодрать ее руками, но она приклеилась насмерть. Второй древний недолго думая коротко взмахнул мечом, отсекая покрывало вместе с плотью, еще несколько взмахов и тот повалился в туман, немедленно врастая в него. Он уходил, уходил живым.
      А вот второй все еще оставался здесь и выглядел вполне здоровым. Разве что ухмылочка пропала да глаза сузились до щелочек. Широкий меч смотрел острием в грудь Шериану и почему-то казалось, что его прикосновение будет обжигающе-горячим. Тень застыла, не пытаясь уйти в сторону, лишь черный клинок занял оборонительную позицию. Убийца примостилась в сторонке, в драку не лезла, лишь с интересом за всем наблюдала, да по губам бродила неопределенная улыбка.
      Оружие противника устремилось к нему резко, мгновенно развив немыслимую скорость, тень увернулась в последний момент и все же ее задело. Шериан на собственной шкуре убедился, что это лезвие может вполне реально перерезать ему глотку и помешать ему он не сможет. Силенок не хватает. Тяжелый меч со звериной прытью вновь устремился к нему, яркая вспышка во второй раз ослепила его, вызвала приступ непрекращающейся головной боли да еще и обездвижила. Прекрасно. Он прямо чувствовал, как лезвие вгрызается в плоть, погружаясь все глубже…
      На плечо легла сильная рука в черной перчатке, другая, раскрытой ладонью вниз медленно опускалась, словно на что-то давя, и пространство вокруг Спящего начало выламываться из Междумирья, выволакивая его за свои пределы, в неизвестный мир, из которого еще надо суметь найти дорогу назад. Удивление и ярость в щелочках глаз – это последнее, что видел Шериан прежде, чем древнее существо окончательно скрылось в захлопнувшейся за ним тьме.
      Схватка понемногу затихала, незваные гости, изрядно потрепанные, оставляли Междумирье, уходя какими-то своими путями, исчезла Убийца, пропадали воины Света и Тьмы, последними ушли защитники.
      – Доигрался? – лениво осведомился Тиэл, прикладывая руки к глубокой ране на плече сына. – Необходимость у тебя что ли такая, лезть в самое пекло?! Причем раз за разом твои выходки обходятся все дороже тебе же самому. Ты начинаешь меня сильно беспокоить.
      – Да ладно тебе, Тиэл, – попробовал улыбнуться Шериан, но получилось не очень. Отец был прав и от этого никуда не денешься. – Подумаешь, царапина…
      – Не царапина, – отрезал Тиэл. – Даже поверхностный разрез, нанесенный кем-либо из древних может тебе серьезно навредить. Ты пока еще не можешь защитить себя от их силы, хотя и достиг многого за последние годы. Больше не связывайся с этими Спящими, столкнетесь – немедленно уходи. Я ведь могу и не успеть, Шериан. Об этом ты не думал?
      – Я как-то вообще на это не надеялся. Все казалось, что справлюсь сам. Кто они такие?
      – Частица древней мощи, такие же, как темные маги, серые. Они многое помнят и знают, часто единственное, что их держит – это застарелая ненависть и желание отомстить. Некоторые, как твой знакомый Мириэл, готовы вернуться откуда угодно, лишь бы отплатить сполна.
      – Я так и не поблагодарил тебя за помощь.
      – Лучшей благодарностью будет твое обещание быть благоразумным, хотя это все равно мало что даст. Ты ведь непременно желаешь остаться и выступить на стороне этого князя, как его… Родомира?
      – Да, есть такие мысли, – немного неуверенно ответил Шериан
      – Чудесно, – раздраженно бросил Тиэл и тут же взял себя в руки. – Я подозреваю, что скоро мне придется тебя снова латать. Ты хотя бы понял ситуацию? Против стихийных объединились князи Света и Тьмы, плюс защитники, которые сейчас быстро собираются с силами, вызывая все новых собратьев. Покончат с магами, примутся за людей. Действо разворачивается для избранных, к коим ты никаким боком не подходишь.
      – Это с какой стороны поглядеть.
      – Да с любой, – нотки раздражения вновь проскользнули в голосе Тиэла, едва успевшего восстановить былую сдержанность. – Хочешь увидеть свой мир? Я предлагаю тебе отправиться туда вместе со мной прямо сейчас. Узнаешь много интересного.
      – Хочу, – с готовностью отозвался Шериан, – но не сейчас.
      Глаза Тиэла резко сощурились:
      – Мое дело предложить… – чуть расслабившись он пожал плечами. – Ну что ж, мне пора, как жить – дело твое, поступай как знаешь.
 
      Древние развалины вновь не пустовали. Среди огромных осколков серого камня стояли, перемежаясь меж собой, высшие темные, светлые герои и защитники. Тремя главными полюсами служили два князя и Энгир. С высоты это походило на замкнутый круг, полускрытый густой пеленой соединяющихся сил. Постепенно цвет этого купола над гигантским кругом становился все более однородным, пока не дошел до чистейшего серого. Мысли и желания присутствующих слились, что само по себе уже было событием, но не это было их целью. Далекий проход, ворота в мир Фаревея, которые должны быть заблокированы – вот чего они добивались. Для этого им понадобилось объединить усилия, в чем их наглядно и убедила первая и последняя проба сил в короткой схватке с иноземцами.
      Резко усилился ветер, тяжелые черные тучи зависли над самым куполом, редкие серебристые всполохи стали чаще и ближе. Неожиданным рывком придвинулся далекий грохот, раздробился на множество мелких, но не менее оглушающих ударов и завис совсем рядом, вздымая перед глазами кровавую пелену. Боль мучительным отзвуком отозвалась в каждом теле, но круг держался. Первые мелкие капли дождя скрыли развалины прозрачной дымкой, отрезая их от внешнего мира.
      Серая пелена медленно опускалась, как бы проходя сквозь замершие безмолвные фигуры, вгрызалась в землю. Ровная поверхность заколебалась, каменные осколки дрогнули, словно под ними заходили невидимые волны. Лавина поднятых сил становилась все выше, вырывалась из поверхности земли и лизала подошвы остроносых сапог. Легкая морось обратилась бушующим ливнем, грозовые тучи опустились так низко, что казалось их можно достать, лишь слегка подняв руку. Сила стального цвета уже не просто волновалась, она кипела, напоминая бурлящую воду, а где-то далеко…
      Свион первым почуял опасность, недаром он был Верховным магом стихийных на протяжении многих сотен лет, недаром никогда не обсуждался вопрос преемственности или замещения. Его нельзя было заменить потому как не родился еще маг, достойный звания Верховного. Его не было и не могло быть, об этом говорили древние пророчества, возможно когда-нибудь, в крайне отдаленном будущем… Возможно.
      Поддерживаемый Свионом проход стал будто таять, неярко мерцал, расплывался, перестал быть устойчивым. И что самое отвратительное в этой ситуации – верховный мгновенно понял, что помешать он не сможет, объединение сил всегда было довольно зыбкой перспективой, чтобы действительно принимать ее в расчет. И вот на тебе. Он не может отвлечься, самый опасный этап еще не пройден, а слияние сил даже самых опытных магов еще не гарантия успеха. Да что там, эта попытка заранее обречена на провал. Даже под его руководством развязка могла быть самой непредсказуемой, а так… Свион мысленно скомандовал отступление. Охрана врат весьма скоро, видимо уловили в его коротком приказе намек на опасность, полезла в Арку, следом потянулись остальные, последними ушли высшие маги, а он все еще держался, продолжая надеяться на выдержку своего творения, в ущерб завесе увеличил магическую подпитку врат, усилил их обороноспособность. Какое-то время они еще продолжали держаться, но вдруг яркая вспышка осветила их изнутри, раздался приглушенный грохот, тихий стон…
      – Уходи, – коротко приказал Человек. – Быстрее! Проход рушится!!!
      Свион оторвал ладони от тонкого плетения и с разгону бросил себя в исчезающую скважину родного пейзажа, уже изрядно поблекшую и мало различимую. Боль смяла его, швырнула вперед словно протаскивая через частокол острых, обжигающих кольев чуждой слитой силы. Клинки врезались ему под ребра, вспарывая плоть, заставляя извиваться в попытке избежать очередного удара, сжиматься в клубок, задыхаясь от собственного бессилия и ослепляющей боли. А картина Фаревея превратилась в крохотную щелку и лишь все еще различимые брызги света заставляли верховного ползти дальше, руками дотаскивая себя до этой растворяющейся точки.
      Высшие стихийные, выбравшиеся из Роуна, вовремя поняли и оценили всю глубину опасности, грозящей жизни верховного мага. Они сотворили такое же кольцо, что и стоящие на древних развалинах, устремив навстречу Свиону поток своей силы в виде огромной руки, ухватившей обессилевшего мага и тащившего его из этого бушующего пространственного хаоса. Он был их предводителем, их главой, без него разрушилась бы основа их бытия, вся их жизнь могла потерять всякую цель.
      Свион будто выныривал из-под огромного пласта воды, сквозь который проникал темный свет, родные лучи Фаревея. Так близко…
      Из ослабшей руки Краена выпал древний манускрипт. Страж, безжизненной колонной замерший за его спиной, дернулся к захрипевшему императору, сильный голос звал на помощь, а пальцы проворно распутывали тугой узел шейного платка.
      Шериан вихрем взметнулся на ноги, вызвав недоуменный взгляд Тиэла, одним махом перевоплотился в тень, с невиданной доселе скоростью развернул хрустальные нити, выбрал из спутанного клубка нить Фаревея и метнулся по ней, мгновенно пропадая во мраке пространства. Он чувствовал, его император в опасности…
      Сильный согласованный удар встретил серое покрывало силы, врезался в самую сердцевину и откинул назад, вырывая из стальной пасти тело Свиона. Внезапность атаки ошеломила и замедлила ответ ровно на мгновение, но и этого оказалось достаточно, чтобы окончательно втащить Верховного в Фаревей.
      Тень возникла неожиданно, яростно сверкая сапфировым взглядом. Даже знакомая болевая вспышка не могла его сейчас остановить. Имперская стража попятилась, кто ж из них не знал или не слышал о Шериане, капитане бывшей стражи из иноземцев. Тень, успевшая принять человеческий облик, тревожно склонилась на коленопреклоненным Краеном, но бледное лицо постепенно розовело, затрудненное дыхание выравнивалось. Император приходил в себя.
      – Я смотрю, наши встречи стали носить хронический характер, – в покои резко вошел Верховный Свион, отодвинул Шериана и опустился на колени рядом с Краеном, – а, страж?
      Словно и не было смертельного водоворота чужой власти, маг выглядел полным сил, спокойным и невозмутимым. Лишь те, что приняли его на руки из врат знали, чего ему стоило такое преображение, сколько жизней младших стихийных, средних и даже высших стоило его восстановление.
      – Что с императором? – спросил Шериан, не обращая внимания на издевку, проскользнувшую в голосе Свиона. Сейчас его волновало лишь одно.
      – Со мной ничего, – ответил за него Краен и с трудом поднялся на ноги, метнув быстрый взгляд в сторону мага, – а вот у нашего верховного, похоже, серьезные неприятности. В чем дело? Ты что, решил меня окончательно доконать?!
      – Непредвиденные обстоятельства, – сухо отвечал маг, – наша жизнь – трудный путь, ты знал, чем может обернуться одна-единственная кровавая роспись. Ты знал, на что шел!
      – Извини, – император помотал головой, приложил пальцы к вискам, – я просто не ожидал. Меня скрутило в одно мгновение, никогда не чувствовал себя так близко к бесконечной пропасти.
      – Поверь, император, я тебя понимаю, – Свион слегка поклонился. – Ониобъединились против нас, закрыли проход, теперь придется искать другие пути. От завесы наверняка уже ничего не осталось, подозреваю, что и от охранителя тоже. Ничего, мы найдем выход. Страж, узнай, что с тем существом и мы простим тебе это очередное вторжение.
      Воин надменно вздернул подбородок. Что-что, а прощение Свиона ему было не нужно, как-нибудь обойдется.
      – А если я попрошу? Знаю, что приказывать не имею права, сам лишил его себя, – голос Краена на миг стал прежним, не холодным и непреклонным, а спокойным и уверенным, как у человека, облеченного властью и ответственностью за всю страну. И бывший страж склонил голову.
      Шериан осторожно шел по Междумирью, что-то странное мерещилось ему в тумане, в самом пространстве, будто сгинуло последнее живое существо, поддерживающее здесь течение времени. Густая пелена неохотно расступалась, открывая поляну с молочно-белой дымкой, осевшей и полускрывающей очертания распростертой человеческой фигуры. Силуэт понемногу врастал в рыхлую поверхность, но сомневаться, кому он принадлежит, не приходилось. Итак, еще одно звено разбито, и завеса между мирами вновь пала, открывая широкое поле для деятельности.
      Прямиком из Миньера воин отправился во дворец князя Довиана, размытой тенью пролетел через все коридоры и залы, но не увидел ни одного человека, кроме насмерть перепуганной челяди, самой толком не понимающей, в чем собственно дело. Вроде, как явился какой-то гонец, спешно передал послание и князь, тут же собрав всю дружину и дополнив ее отрядами наемников, ринулся вон.
      Шериан недоуменно покачал головой и поднялся наверх. Как он и ожидал, Тиэл все еще был там, встретил его появление скептическим взглядом, оглядел с ног до головы.
      – Цел, невредим, – отметил он с напускным удивлением. – Чудеса да и только. А у меня для тебя свежие новости. Сообщить или промолчать? – задумчиво проговорил он как бы про себя.
      – Что произошло? – выдохнул сын, начиная подозревать все самое худшее.
      – Волна смела стихийных и распавшись, покатилась дальше. Грех было упускать такой шанс. Князь Тьмы решил под шумок прибрать новые земли к своим рукам, там сейчас кипит самая настоящая бойня. Ты, как понимаю, – Тиэл замолчал, провожая взглядом исчезающий силуэт, -…уже там.
 

 
      Все вокруг смешалось, превратилось в многоцветное марево. Воины, словно сойдя с ума, начали убивать своих, не различая за темной пеленой друг перед ними или враг, каждый имел только одну-единственную цель – остаться в живых самому и придерживался ее до конца. Ледяной пронизывающий мрак выпускал все новых чудищ – неуловимые сгустки тьмы, невосприимчивые к оружию. Хват растерянно крутил головой, едва успевая отбивать злые, быстрые атаки. Алый камень вспышками пробуждающейся магии мельтешил в полумраке кровавым огнем, заставляя отступать призраков ночи. Он не видел друзей, краем глаза ловил нереальные, чужие лица, белые, искаженные маской ненависти. В них было мало человеческого, не говоря уж о знакомом. Хват скорее почувствовал, чем увидел, как мрак за спиной ожил, заколыхался, выпуская наружу длинные гибкие корни. В следующий момент они обхватили его за шею. Хват наудачу махнул мечом, надеясь перерубить черную удавку, но сильный рывок поволок его к неприглядному мраку и в следующий миг его голова окунулась в зыбкую темень, глаза разом выхватили тысячи кровавых огоньков. Покрепче сжав меч, Хват со всего маху глубоко вогнал его в податливую землю. Его тащило назад, все сильнее сдавливая горло, вцепившись в рукоять, он всем телом подался вперед, едва не оставшись без головы. Корни от внезапного сопротивления слегка ослабили хватку и воин вынырнул из мрака, хватая ртом воздух, чтобы тут же ощутить еще более жестокое нападение. К старым корням прибавились новые, они оплели его с ног до головы и изо все сил тащили назад.
      Внезапно среди мельтешащих полубезумных лиц Хват выхватил бледный овал Владия, сердце радостно подпрыгнуло в груди.
      – Владий, – захрипел он, даже не уверенный, что его услышат. Удавка на шее резко ослабла и он тут же заорал во всю глотку: – Владий! Помоги!
      Воин завертел головой, лицо исказилось в гримасе ужаса и он рванулся к нему, на ходу отмахиваясь от нападавших. Меч, почувствовав подступившую к хозяину опасность, засверкал еще ярче, отгоняя непрошеных гостей, и коротко засвистел, обрушившись на темные путы. Хват помогал, чем мог, изо всех сил освобождаясь от мертвой хватки. Корни внезапно раскрылись, обнажив два ряда тонких ядовитых зубов и попытались цапнуть вырывающуюся добычу. Владий ухватил Хвата за рукав и изо всех сил поволок на себя, буквально вырывая из-под острых зубов.
      Ситуация изменилась в один миг. Пасти захлопнулись и корни, поменяв направление, устремились к Владию. Молниеносно вцепившись в одежду, рванули ошеломленную новую добычу назад и погрузились во Тьму. Хвата, бросившегося вслед, изгиб толстого корня отшвырнул от мрака. Мимо него размытой тенью промчался Шериан, в последней попытке спасти друга, но было уже поздно. Тьма испарялась, таяла вместе со своим зверьем, темные воины быстро отступали под ее исчезающие покровы, становясь недосягаемыми для людей перед собой. Первый бой закончился полным поражением.
      Наваждение, окутавшее людей, затмившие их разум, отступило, оставив воинов раздавленными, разбитыми над телами погибших друзей. Ни один из оставшихся в живых не мог поклясться, что лежащий у его ног воин убит не его рукой. Кое-кто еще был жив, но глаза медленно, необратимо закрывались, унося их взор в другие места. На землю словно опустилась печаль, скрыв своей дымкой опустивших головы людей, провожающих ушедших в последний путь.
      Шериан стоял один, устремив невидящий взгляд туда, где исчез Владий, он один был исполнен твердой надежды, что тот жив. Иная суть его мыслей и чувств также подсказывала ему еще одну горькую правду – даже если это и так, в следующий раз они встретятся, как враги. Из Тьмы не выходят прежними, из них выходят только убийцы, и можно ли их сделать прежними никто не знает.
      Светлогор, тяжело дыша от быстрой ходьбы, короткими перебежками передвигался от одного раненого воина к другому. Ему на помощь поспешил белый маг князя Довиана, засновал меж телами, безошибочно определяя, кому еще можно помочь, а кому уже поздно.
      – Зачем им Владий? – потерянно спросил Хват. – Я не понимаю…
      – Это моя ошибка, – печально произнес незнакомый голос.
      Из воздуха неслышно соткался светлый колдун Волга, уставился в пространство:
      – Мне говорили, что они обречены, но я не верил. Отправил их в соседний мир, думал спрятать, оттянуть кровопролитие. Сначала погиб один, потом второй, а теперь и третьего уволокла Тьма.
      – Все идет так, как и должно, – из-за широкой спины Волги вышел Ворон, огляделся кругом и направился к Светлогору, поделиться если не знаниями, так силой.
      – Почему вы не вмешались? – требовательно спросил у колдуна Шериан. – Вы, что всегда становились у Тьмы на пути.
      – Не успели. Мы должны были держать круг и отсоединяться по очереди. Первыми ушли темные…
      – Первыми и напали, – угрюмо продолжил Шериан, – если б не они, счастья бы попытал ваш Светлый князь. Невелика разница.
      Волга хотел было возразить, но резко передумал, знал, что это правда.
      – Что ты о нас знаешь, иноземец? – устало спросил он. – Ты пришел из другого мира, как и те маги. Вам неведомы наши законы, порядки, но вы беретесь нас судить. Это вечная война, пусть и сдерживаемая третьей силой – защитниками, а вы вмешались, сделав только хуже. Мы бы разобрались сами, так всегда было.
      – Ситуация нынче другая, – заметил Шериан. – Больше это не проблема одного вашего мира, вы втянули в свою войну соседний мир, других людей. Стихийные предложили свою помощь, им ответили согласием. Заключенный договор вас совершенно не касался и ничем не угрожал. Все должно было вернуться на прежние места, но вы помешали, закрыли проход, убили хранителя.
      – Это сделали темные, – быстро возразил Волга.
      – Какая разница, – поморщился Шериан, – с вашего ведь молчаливого согласия. Что теперь будет с Владием?
      – Раз не убили сразу, значит что-то задумали, – раздраженно передернул плечами колдун, несколько выведенный из себя нападками иноземца.
      – Об этом мы и без тебя догадались, – отрезал Шериан. – Ты говорил, что хотел их уберечь. От чего?
      – Если Убийцу не разъединить с его прошлым, он не сможет войти в полную силу, – ледяным тоном объяснял Волга. – Каждый человек, знавший Убийцу, несет в себе частичку его будущей силы, он не может ее отдать, она переходит к истинному хозяину лишь после смерти этого временного хранителя. Были уничтожены все люди, кроме троих случайных воинов, двое уже мертвы, остался лишь один, последний – Владий.
      – Почему же они не убили его?
      – Все дело в том, что чем дольше такой человек остается в живых, тем большую силу он обретает. Она как бы разрастается в нем, увеличивается с каждой минутой вне зависимости от общего объема силы, уже имеющейся у Убийцы. Ей нужна последняя капля, а он обладает океаном. Даже если бы Владия убили, Убийца не смогла бы взять больше, чем должна, а остаток бы просто рассеялся. Возможно им выгоднее пренебречь этой частицей, но заполучить себе еще одного воина, обладающего теми же способностями, что и Воислава, – Волга говорил неуверенно, не зная, что попал в самую точку…
 
      Лагерь князя Довиана и трех князей Роуна расположились рядом, недалеко от границы, постепенно перестающей быть мертвой. Создавалось такое чувство, что времена года перепутались, сменив друг друга слишком рано и непоследовательно. Голые кроны деревьев покрылись пушистой густой листвой, роняя на землю прохладную тень. Магия, столь неуверенная в последнее время, вновь стала прежней, что одновременно и радовало и огорчало. Общая напасть, общие смерти людей сблизили население обоих миров, заставив почувствовать, какой могла быть жизнь до распада. В лагерь стал часто наведываться Волга, изредка появлялся Энгир, с их слов стало ясно, что временный союз, как и следовало ожидать, распался окончательно. Теперь каждая из сторон начала преследовать лишь свои цели, ничуть не изменившиеся с незапамятных времен – полная власть над Роуном. Притихли стихийные, так и не сумев пока отыскать иной выход в этот мир или разблокировать старый. Шериан тоже решил пока не соваться в Миньер, здраво рассудив, что толку от этого не будет, да и ни к чему лишний раз настраивать императора против Свиона.
      Энгир опустился на поваленное дерево рядом с воином-тенью, сказал не глядя в его сторону:
      – И зачем ты здесь, иноземец, ума не приложу? Что тебе до наших разборок? Что тебе в своем мире не сидится? Всем вам?!
      – Возможно, я что-то ищу, – задумчиво ответил Шериан. – А что до стихийных, так тебе и без меня известно, что им надо. То же, что и вам. Знаешь, я посетил уже много миров, нигде не задерживался дольше, чем на полгода за исключением Фаревея, где вырос, и везде были похожие ситуации. Правда, не в таком масштабе.
      – Сами разберемся, как вы не понимаете, – проворчал Энгир, – нам миротворцы и помощники не нужны, обойдемся. Я испокон веков стоял между Тьмой и Светом, потом начали появляться другие, пока мы не стали представлять собой довольно внушительную силу, достойную обоих противников. По правде говоря, мы не против восстановления завесы, но идти на конфликт не посмеем, сделаем только хуже. Я и так не знаю, что еще предпринять, чтобы все стало на круги своя.
      – Вы можете заставить темного князя отдать Владия?
      – Нет, – твердо ответил Энгир, – это было их полное право – уничтожить всех, связанных с Убийцей или поступить как-либо иначе в соответствии со своими интересами, – он помолчал и добавил: – Шел бы ты себе, иноземец, миров многие тысячи, найди себе другой. Одни проблемы от вас.
      – Пока не могу.
      Защитник невольно позавидовал спокойствию и выдержке воина, сам он находился на грани срыва, прекрасно осознавая, что на этот раз развязки уже не избежать. Обе стороны вконец озверели, а еще одного высшего вмешательства можно не ждать, ему это ясно дали понять в прошлый раз.
      Подошел Хват, еще несколько воинов из дружины Родомира, заинтересованно прислушиваясь к неспешному разговору. Регвой расположился прямо на земле, задрав голову, уставился в небо, провожая взглядом пробегавщие облака. Им всем уже просто осточертело дожидаться, когда же все закончится. Маячившая далеко за горизонтом надежда на помощь стихийных провалилась, а здесь, на этой общей земле они вдруг стали такими беззащитными перед чуждой им угрозой.
      Шериан резко вскочил на ноги, почувствовав, как что-то приближается, поднялся и встал рядом хмурый Энгир, подозрительно оглядывая округу. Защитник слишком многое повидал и тоже мог похвастать острым нюхом на опасность. Густой черный туман заволок лагерь, оставив небольшое округлое пространство посредине. Мгновенно послышались тревожные крики и чистое пространство стало забиваться вооруженными людьми. Сами они не смогли бы вырваться сюда, значит их что-то направляло. Показались силуэты пятерых князей, четверо с одной стороны, Довиан в окружении дружины с другой. Многие застыли за черной завесой, лишь их очертания неясно просвечивали сквозь тьму. Волгу, явившегося не вовремя, окутывало защитное поле, слегка рассеявшее туман. Он было схватился за меч, но Энгир перехватил его руку. Глаза колдуна резко сощурились, но связываться он не решился.
      Темная пелена раскрылась, выпуская двух посланцев. Шериан крепко сжал зубы, чтобы не застонать от резкой боли – рядом с девушкой-Убийцей шел Владий, бледный с неестественно холодным, чужим взглядом. Темные волосы стали словно еще черней, приобрели синеватый оттенок, как крыло ворона. Белые пальцы сжимали хрустальный меч, наполненный черной, колышущейся силой, той же самой, что и у Убийцы, только неизмеримо меньшей мощи, что, впрочем, не влияло на ее чудовищные проявления. Спутники шли не спеша, связанные единой нитью, похожие, как брат и сестра. Шериан пытался найти в облике Владия хоть что-то знакомое, но везде наталкивался на стену отчужденности. Тьма изменила не только его черты, но и саму суть. Шериан смотрел ему прямо в глаза, терпеливо дожидаясь, когда взгляд Владия встретится с его взглядом. Темные глаза скользнули по нему равнодушно и вдруг застыли, прикованные к бирюзовым зрачкам. Шериан читал в них… нет, не мысли, их там не было, лишь отголоски далеких, забытых чувств – смесь странной неуверенности с удивлением, как у пришедшего в себя человека после долгого небытия. Темная сила меча забурлила, гася остатки чувств в хозяине, и Владий отвел взгляд, вновь ставший таким, как у его спутницы. Но Шериан отметил про себя, что воин все же не похож на безвольную куклу, во всем остальном он оставался живым человеком, живым врагом, как и Убийца.
      – Темная сторона предлагает вам перемирие…- Владий сделал паузу, давая Воиславе закончить фразу.
      – Конечно же, на наших условиях, – дружелюбная легкая улыбка на бледном, каком-то мертвом лице выглядела жутковато. – Мы не хотим зла ни вам, ни кому-либо другому. Придите к нам, и вы поймете, что Тьма ничем не хуже Света, только лучше.
      "Коронная фраза", – пробормотал кто-то из дружинников Довиана.
      – К чему вам вмешиваться в наши разногласия, зачем умирать из-за непонятно чего? – спросил Владий. – Живите спокойно в мире с нами, и мы сможем оградить вас от нападок Света. Нужно просто забыть старые, прогнившие устои и создать новые, в сотни раз лучше нынешних. Только Свет способен бросить вас без малейшего намека на помощь, Тьма всегда заботится о своих детях. Всегда, – его взгляд вдруг обратился к Шериану. – Пойдем со мной, друг, и ты увидишь, что лучше для народа, а вернувшись, расскажешь остальным, – глаза Владия сверкнули отточенным лезвием. Почувствовав угрозу, ему послали приказ забрать этого человека с собой, убрать из мира живых.
      Хват загородил другу дорогу.
      – Не делай этого, Шериан, – тихо произнес он. – Я не хочу увидеть такими тебя. Это же ловушка, ясное дело. Не ходи, а?
      – Я пойду, – твердо ответил воин, – только так я смогу помочь ему. Изнутри легче справиться с Тьмой, легче вернуть его назад.
      – Ничего не легче, если ты станешь, как он!
      – Не стану, Хват. Вспомни: я не из этого мира. Им не обратить меня в своего, – и он, окружив себя сильнейшей защитой, шагнул вперед, мимо Хвата, навстречу темному чужаку.
      Энгир провожал его взглядом молча, отстраненно заметив про себя: "ну вот, начинается".Волга не двигался с места, хотя ясно было видно, как он желает прямо сейчас красиво броситься на пришельцев и перерезать глотку этим приспешникам Тьмы. Но он здесь один, а в одиночку много не навоюешь, тем более Энгир ввязываться не пожелает, будет стоять и наблюдать, прям, как сейчас, как еще один пойдет складывать свою дурную голову. И куда этот иноземец прется?! Если еще и он переметнется на ту сторону, станет совсем тяжко.
      – Вы подумайте, – вновь заговорил Владий, – мы не требуем ответа прямо сейчас. Защита стихийных недолговечна, Светлых – слишком пристальна. Мы придем за ответом завтра. Решайте, что выбрать сами. Вам жить в этом мире. Всем вам.
      Туман постепенно таял, унося с собой пришельцев и размытый силуэт тени. Хват и Регвой уловили короткую синеватую вспышку в меркнущей тьме, застывшие облака дернулись и неловко поплыли дальше, пространство полностью очистилось.
      – А сами говорили "да мы темных, как только увидим, так сразу", – с ходу напал на Волгу разгневанный Хват, – а сам… стоял да за меч держался, раздумывал, видите ли, напасть или подождать! Чего, спрашивается, ждал?! Ты кто, светлый герой или так, из тех, кто с краю?!
      – Хват, Хват! – попытался урезонить его Регвой. – Чего на человека накинулся? Шериан знал, что делал
      – Право, я думаю, что Тьма действительно предпочтительнее. Те так бросать не будут и раздумывать тоже, – с тихой яростью в голосе продолжал воин. – Какую защиту, какие гарантии может предоставить Свет? Достаточно мы повидали людей отсюда, многие, кто приходил к нам и оставался, были разочарованы в своей вере. Они хотели уйти от тех, кто предал их надежды, не пришел, когда друзей убивали, родных, целые города выжигали. Вот он весь, ваш Свет! Проклятье!
      Волга просто стоял и слушал весь этот град обвинений и не мог найти ни одного аргумента против. Все так, как говорил воин, не всегда, конечно, но гораздо чаще, чем следует. Он низко опустил голову и подумал, что хорошо бы просто испариться, но тогда он будет выглядеть совсем трусом, не способным ответить на оскорбления. Совсем неожиданно вмешался Энгир, приняв его сторону:
      – Остынь, воин, – миролюбиво предложил он Хвату. – Иноземец нас меньше знал, но лучше понимал, я это по его глазам видел. Может, из-за того, что побывал не в одном мире, почувствовал не только внешнюю разницу, но и внутреннюю, на уровне человеческого сознания. Когда я ему сказал, что Владия мы вытащить не имеем права, он не стал возмущаться, корить нас или обвинять. Принял, как должное, уважая наши законы. Ни в чем нас не обвинял, – повторил защитник, – словно знал, что такое чужие устои и как сильно они влияют на сам мир. Понял, что если еще и мы нарушим законы, то равновесию конец. Поэтому и пошел сам, так как он внеРоуна, у него свои цели, свои пути. Если мы все взаимосвязаны дальним родством, памятью, положениями, то его не держит ничто. Выбирался же он из всего до этого, выберется и сейчас. Главное, верить.
      – Ты во многом прав, Хват, – наконец выговорил Волга, – но поверь, не так уж все плохо, как ты себе представляешь. Признаю, мы часто бываем не правы, поступаем так, как к лицу поступать, казалось бы, лишь нашему извечному противнику – Тьме, но и там не все идеально. В общем-то и нет большой разницы, кого вы предпочтете, хотя я все же надеюсь на благоразумие князей Роуна, – и он искоса посмотрел на сосредоточенные лица Родомира, Отаринора, Вирнома и Славеня. За Довиана он не беспокоился. Знал наверняка, что тот никогда не свернет с того пути, по которому шли многие поколения людей, – но, как и говорил Владий, жить вам, выбирать тоже вам.
      – Мы бы предпочли стихийных магов, – ответил за всех Вирном, предварительно обменявшись быстрыми взглядами с соседями, – нам это как-то ближе и понятней.
      – Ну еще ничего не потеряно, – хмыкнул Энгир. – Я полагаю, просто так они не отступят, обязательно что-нибудь придумают и явятся в самый неподходящий момент…
 
      Просторная длинная комната с камином, в котором Шериан сразу разглядел живое существо, подкупала непринужденной обстановкой. Будто в гости зашел. И высокий человек, поднявшийся из глубокого кресла, был настроен благожелательно, хотя лица и не было видно в царящем полумраке. Просто так чувствовалось. Владий застыл рядом, вел себя так, словно потерял изрядную долю памяти, по крайней мере его не помнил точно. Воислава, присевшая на корточки подле камина протянула к огню руку, тут же показалась пламенная песья голова, красные глаза внимательно заглянули ей в лицо.
      Начинать разговор Шериан не торопился, пристально оглядывая место обитания темного князя. Похоже, какой-то тайный дворец, наверняка со множеством неприятных сюрпризов. Итак, забраться сюда он забрался, а вот что делать дальше?
      – Давайте будем считать, что вы заглянули на огонек, – вежливо предложил хозяин и его спокойный уверенный голос напомнил Шериану Мириэла.
      Видимо, его мысли отразились в глазах или он произнес это вслух, потому как князь тут же продолжил:
      – Да-да, Мириэл, что отдал вам свой жезл, – он усмехнулся. – Не просто так, кстати, было у него одно древнее пророчество, говорившее, что через него он сможет вернуться один-единственный раз и ненадолго, чтобы хоть как-то успокоить свою душу. Доподлинно мне слова неизвестны, но что-то там определенно говорилось о потомке древнего врага, кому жезл и должен достаться. Нечасто исполняются пророчества, но это сбылось.
      – Ваша сила и его чем-то схожи, ведь так? – нашел, чем поддержать разговор Шериан.
      – Возможно, возможно…- неопределенно ответил собеседник, и как бы спохватившись махнул рукой, указывая на выдвинувшееся из мрака еще одно кресло. – Прошу вас, садитесь. И что с моими манерами? Давненько не было гостей, вы уж извините. Может быть, вина? – вежливо поинтересовался он. – Поверьте, такого вы больше нигде не найдете. Говорят, у моего противника тоже вино хоть куда, но он еще более нелюдим, чем я. Вот уж кто точно никогда не позовет к себе в гости иноземца. Спесь с него, знаете ли, сбить неимоверно трудно. Я вот так категорично не настроен.
      Шериан крутил в пальцах витую ножку тонкостенного бокала, темная пузырящаяся жидкость даже на просвет казалась колышущимся сгустком тьмы, раздумывал, пить или отказаться. Последнее вроде как грубо, а с другой стороны…
      – Не беспокойтесь, не отравлю, – снова разгадав его мысли рассмеялся собеседник. – Вино и только, чистейшее, поверьте мне. Ни капли яда или других нестандартных веществ.
      Шериан осторожно пригубил напиток, вино и вправду оказалось невероятно изысканным.
      – Знаете, я не люблю прибегать к грубой силе, когда можно обойтись и без этого. Вы мне определенно интересны, и раз уж оказались здесь, может, согласитесь выступить под моим крылом? Когда все закончится, я разрешу вашему другу покинуть нас.
       Интересное предложение, но неубедительное.
      – Как вы уже заметили, наши силы с Мириэлом схожи. Позвольте объяснить, в чем дело: существует как бы несколько ветвей, корень у них один – Тьма, но используют ее ветви по-разному. В мирах рассеяны десятки ветвей и все они ничуть не схожи друг с другом. Вы уже повстречали две… Не скрою, иноземцев я недолюбливаю, – без всякого перехода сказал князь, – что вовсе не значит, что мы не можем быть союзниками. Впрочем, особого выбора я вам предоставить не могу, не те времена. Вы либо переходите на нашу сторону, либо… я устраиваю вам недолгую встречу со Спящими, вы с ними, по-моему, не закончили в прошлый раз, – он неторопливо отпил из собственного бокала и упомянул как бы вскользь: – Кстати, мой дворец хорошо защищен, так что на помощь надеяться глупо.
      Шериан повернул голову и встретил холодный взгляд Владия. Действительно, выбор невелик. Придется некоторое время идти у князя на поводу, а потом что-нибудь придумается. Не драться же в самом деле со Спящими, против которых у него нет ни единого шанса.
      – Хорошо, князь, – спокойно согласился Шериан, – но Владий должен выйти прежним.
      – Конечно, – усмехнулся собеседник. – И еще… вы ведь не думаете, что я настолько легковерен? Прекрасно понимаю, зачем вы сюда заявились. Выручать дружка. А мне нужны гарантии, что вы останетесь со мной до конца и будете выполнять всеприказы. Что бы такое придумать? – задумчиво проговорил он и в темноте сверкнули его бездонные черные глаза. – Сделаем так, – он шевельнул рукой и Владия опутала тонкая магическая паутинка, некоторое время виднелась в свете огня и потухла.
      Только вот гостя она тоже задела, слегка, но неприятно, будто связала их единой цепью. Шериан не мог ее видеть, но чувствовал, что она никуда не исчезла. И вся его хваленая защита не помогла, чары князя прошли через нее так легко, будто ничего и не было на их пути.
      – Попытаетесь отступиться от меня – он умрет, – коротко проинформировал хозяин. – Постарайтесь не обмануть мои ожидания.
      Шериан встал, тонкий бокал вырвался из его пальцев и красиво звянькнув, разлетелся вдребезги. Черт, в какую же ловушку он сам себя загнал. Нечто вроде Договора на крови, только в несколько иной ипостаси. Теперь он прекрасно представлял себе, что чувствуют император и Свион. Пальцы сжали черную рукоять меча.
      – Вы можете быть свободны, – равнодушно произнес князь, сделав вид, что ничего не заметил. – Когда понадобитесь, я дам вам знать.
      Тень со свистом пролетела сквозь него в распахнувшееся пространство. Он сам не понимал, куда направляется, ярость просто душила. Надо же, "на меня ничего не действует, я смогу себя защитить, им не обратить меня в своего", а самого опутали как ребенка.
      В глазах внезапно потемнело, ощущение было таким, будто его с размаху ударило о гранитную стену. Чья-то сильная рука ухватила его за плечо и вышвырнула из пространства в совершенно незнакомое место с такой силой, что он кубарем прокатился по полу.
      – Я, кажется, просил, – с тихой яростью произнес знакомый голос, – чтобы ты не совался куда не следует. Так ты меня слушаешь?!
      Шериан поднялся с трудом, чтобы не упасть, вцепился в высокий подоконник. Голова медленно прояснялась.
      – Тиэл? Извини, я не совсем тебя понимаю, – выдавил он.
      – Да куда уж нам! – рявкнул тот и воин подумал, что еще никогда не видел его в таком состоянии. Сколько себя помнил, Тиэл всегда поражал его своей выдержкой, казалось, что его просто невозможно было вывести из себя. Оказывается, он ошибался.
      – Ты о том, что я пошел за Владием? – аккуратно осведомился Шериан.
      – Нет, я о том, что ты имел глупость связаться с Тьмой, – передразнил его Тиэл. – О чем, ну скажи, о чем ты думал? Я ведь предупреждал, что нет у тебя еще полной защиты, что слишком многого ты еще не умеешь. Ладно, неважно, сейчас ты под моей защитой, а она не пропустит ни слова из нашего разговора. Никакой утечки информации. Дай взглянуть, чем тебя опутали.
      Он чуть прищурился и паутина ярко вспыхнула.
      – Так-так, на чью-то жизнь. Хорошо, что не на твою. Это я уберу мигом. Темный князь может и силен для этого мира, но он даже не подозревает чейты сын. Я разомкну ее в одностороннем порядке.
      – Постой! А тот человек, что со мной связан?
      – На него мне плевать, – отрезал Тиэл. – Я просто сниму с тебя эту гадость, больше меня ничего не волнует. Ты хоть понимаешь в полной мере, что это за чары? Вряд ли тебе все сказали, но с их помощью тебя можно контролировать. Небольшой импульс – и ты будешь делать то, что тебе велят. И даже если захочется воспротивиться, вряд не получится. А смерть связанного просто еще одна гарантия твоего полного подчинения.
      – Я не понимаю, – опустошенно выговорил Шериан.
      – Представим наложенные чары как цепь. Она состоит из нескольких звеньев, одно из них главное – если ты нарушишь договор – связанный умрет, но могут быть и другие нюансы, например, в какой-то момент ты захочешь уйти, невзирая на его смерть, тогда и вступит в силу дополнительное звено, по которому ты становишься еще одним Владием, одурманенным Тьмой и беспрекословно выполняющего любые поручения, что естественно намного хуже, но все же лучше, чем ничто.
      – Ты можешь убрать чары так, чтобы Владий не пострадал?
      – Если бы цепь была замкнута на тебя, то да, а на простого смертного… боюсь, он не выдержит. Пойми, это ответвление внушает мне серьезные опасения.
      – Это дополнительное звено влияет на основное? – живо спросил Шериан, уже прикинув кое-что про себя.
      – Нет, – последовал ответ. От рук Тиэла начало распространяться синеватое свечение.
      – Тогда попробуй убрать только его. Князь говорил о многих ветвях, использующих Тьму, возможно, я смогу найти более древнюю, способную нейтрализовать эту цепь. Он сказал, что я встретил две, включая его.
      – Три, – заметил Тиэл, аккуратно распутывая плетение чар. Он осторожно высвободил одну нить и накрыл ее синим сиянием, отрывая от основы. Шериан ощутил сильное жжение, мгновенно заломило виски, но он терпел, ничем не выдавая распространяющегося по телу жара. Пальцы Тиэла начертали в воздухе последний сложный знак и цепь распалась на две части, одна сразу же исчезла, а другая понемногу затухала, вновь становясь невидимой.
      – Две: темные в Фаревее и здесь.
      – Ты забываешь серых магов древнего ордена. Они представляют одну из самых старейших ветвей, правда их сила никогда по-настоящему не олицетворялась с Тьмой – это уже более позднее явление – а они и не старались эту близость раскрывать. Ну что ж, можно, конечно, попробовать, хотя мой путь намного легче.
      – А князь не заметит?
      – Даже не почувствует, – отозвался Тиэл, – пока я рядом, он будет думать, что ты сидишь в замке князя Довиана и терпеливо дожидаешься его распоряжений.
      – Но я не знаю, где искать серых.
      – Зато знаю я, – он раскрыл пространство и потянул его за собой.
      Быстро близился Фаревей, заполняя черную пустоту. Перекат выбросил их в самый дальний и заброшенный уголок мира, туда, где на древних развалинах странного строения высилась недавно возведенная башня, абсолютно ничем не защищенная. На первый взгляд. Присмотревшись, Шериан заметил дремлющее под землей сооружение, призванное незамедлительно расправляться со всеми непрошеными гостями. Где-то здесь находилась черта, переступать которую не следовало.
      – Не ожидал тебя когда-нибудь вновь увидеть, воин-тень, – соткался из горячего воздуха один из серых. – Ну проходите, – он повел рукой, снимая защиту, цепкий взгляд прошелся по Тиэлу, и по губам мага скользнула удовлетворенная улыбка, будто его давние подозрения наконец-то подтвердились.
      – …Ну что ж, как-никак за нами небольшой должок, – выслушав Шериана заметил предводитель горстки серых. – Ты уничтожил водных. Сделал то, чего страстно желали мы, но не могли себе позволить.
      Он встал и прошелся по каменному полу небольшой комнаты со сводчатым потолком, внимательно обозревая оставшиеся элементы цепи. Пожал плечами.
      – Ничего особенного, – прорезюмировал маг, – творение одной из младших темных ветвей. Если не ошибаюсь, находится она в Роуне, – поймав удивленный взгляд Шериана, пояснил. – Мы храним записи описаний всех ветвей по порядку их возникновения. Список довольно внушительный и разнообразный. Во многих мирах последователи Тьмы даже называют себя по-разному, что сути их не меняет.
      Он еще раз пристально его оглядел:
      – Ладно, приступим, – отряхнул он ладони от невидимой пыли. – О связанном не беспокойся, будет жив-здоров, только очухается нескоро.
      В помещении стало значительно жарче, Шериан стоял, не двигаясь, чувствуя как горячая волна накрывает его с головой и постепенно опускается, легко рассеивая звенья цепи. Тиэл зорко наблюдал за процессом со стороны. Окончилось все довольно быстро. Серый маг отошел, придирчиво оглядел воина с головы до ног и, похоже, остался доволен результатом.
      – Ну вот и все, – подытожил он. – Работы-то на пару секунд. Эх, недооценил нас Свион, думал, старые развалины, отойдем от него на пять метров и подохнем, ан нет. Нас цель на земле держит, по всему миру крохи собираем, скоро возродится наш орден, вот увидишь, Шериан. А теперь идите, – добавил он, заметив нетерпение под маской спокойствия воина.
      – Спасибо тебе, маг, – поблагодарил серого Шериан. Тиэл тоже слегка склонил голову, выражая признательность.
      – Услуга за услугу, – негромко произнес маг, провожая две размытые тени, скрывающиеся в густом тумане пространства.
      На полпути Тиэл вынужден был оставить воина, мысленное сообщение требовало его немедленного присутствия для решения возникших проблем в собственном мире.
      – Будь осторожен и держи вот это. Поможет провести твоего друга нашими путями, – напутствовал он его, бросая сыну маленький камешек овальной формы, мерцающий изнутри мягким зеленоватым светом, и скрылся в неизвестном направлении.
      Шериан непокорно тряхнул головой, пролетая по малознакомым коридорам крепости темного князя. Похоже о новом соратнике в виде него было сообщено мгновенно, что существенно облегчило проникновение внутрь. Хорошо быть своим на территории врага. Прошло не так уж много времени и он надеялся, что Владий все еще здесь. Главное, все сделать как можно быстрей.
      Стены расступились, впуская его в комнату с камином. Первое, что он увидел, это медленно клонящийся к полу человек рядом с Воиславой.
      – Пусть за нашим новым другом присмотрят Спящие, – задумчиво проговорил князь и поднял глаза на Убийцу. – Передай им, что… – внезапно он уловил краешком глаз какое-то движение сбоку. Дружинник, которого он забрал в полном соответствии со своим правом, покачнулся и начал падать. Цепь, что опутывала его, распалась, он не столько видел это, сколько чувствовал, как чьи-то умелые пальцы распутали клубок его чар в одно мгновение. Ощутил князь и еще кое-что – присутствие иноземца. Предводитель серых не только выполнил просьбу, но и добавил к этому краткое замедление времени в Роуне.
      Тень промчалась, на ходу раскрывая пространство, подхватила падающее тело и исчезла за вратами переката, послушно захлопнувшегося за ее спиной. Шериан уже не видел, как князь медленно поднялся и спокойно глядя ему вслед, послал мысленный приказ найти и убить. Убийца сорвалась с места, в пути соединяясь со Спящими и их мертвым воинством. Тьма заклубилась, выпуская в погоню все новых темных воинов.
      – Шериан, сюда, – возник рядом Тиэл и указал на незнакомый пространственный проход, куда он незамедлительно и завернул.
      Шериан тенью скользил за Тиэлом по извивающимся узким тропинкам, увлекая за собой понемногу приходящего в себя Владия. На очередном резком повороте все трое вылетели из серого пространства в ослепительно белый мир. Владий от неожиданности зажмурился, а раскрыв глаза, обнаружил, что яркий свет исходит от огромной сияющей звезды, слегка мерцающей, словно подмигивающей гостям, и от этого света проросшая в нем тьма сжималась, становясь все меньше и меньше. Ступая по мягкой серебристой траве они приблизились к изящному поселению, сплошь состоящему из высоких остроконечных домов, похожих на шатры. Там воин немного отдышался и тут же вновь погрузился в туман вслед за Шерианом. Оказалось, что это была лишь промежуточная остановка в мире величайших врачевателей не только тела, но и духа. На очередном повороте на миг они погрузились в мрак и вынырнули уже в Роуне, оказавшись прямо над лагерем князей. Погоня, окончательно запутанная Тиэлом, потеряла их след.
      Некоторое время лагерь мучался немотой, а потом плотина прорвалась.
      – Владий! – заорал Хват, срываясь со своего места. – Шериан!
      Тиэл чуть отступил в сторону, чтобы его не сбил с ног этот здоровенный увалень, набросившийся на его сына и воина, стоившего стольких хлопот.
      Подскочили Регвой и Витко, окружили, забросали вопросами.
      – Здесь сейчас будет целое полчище темных, – спокойно сказал Тиэл высокому витязю, в котором мгновенно опознал светлого героя.
      Волга побледнел, дико оглянулся, ища взглядом Энгира, но тот уже шел сам, по пути вызывая подмогу. Ни дать ни взять прочитал по губам гибкой тени невеселые новости. Волга умчался предупреждать своих.
      Из сгустившейся пелены выпрыгнула Убийца, вскинувшая свой серый клинок, за ней показалась неразлучная парочка Спящих со своей неприкаянной ватагой. Отыскав яростным взглядом Шериана и Владия, Воислава направилась прямо к ним. Зазвенели мечи, стягивая воинов. Дружина Довиана примчалась со сверкающими глазами – никто из них не забыл давнего нападения на Веалон и последнего боя, да и вообще ненависть к темным была у них в крови – смешалась с отрядами наемников и дружинами еще четырех князей.
      Темные шагали стеной, сметая походные палатки, у них на пути встал Энгир, поднял руки, еще пытаясь остановить, хотя прекрасно осознавал, что это бесполезно. Из пространства торопливо выныривали созываемые защитники, спешили к нему, на ходу ощериваясь магическим оружием, а с противоположной стороны уже показались первые светлые герои, маги, за ними воины попроще, конные отряды. Их непоследовательность и путаница выдавали страшную спешку. Светлый князь решил не скупиться, разрешить все единым махом. Кто-то из темных рванул обратно в сумрак, донести до хозяина, что силы неравны, но его усилия пропали даром, темный князь уже выслал дополнительные отряды, спешно стягивая сюда все накопленные и поднятые силы.
      Два потока сдавили с разных сторон третий, состоящий из людей и защитников, оттеснили в сторону, окружив плотным кольцом Шериана и напряженно оглядывающегося Владия, решительно поднявшего очистившийся от черноты хрустальный меч
      – Мы можем еще… – начал было понемногу ввинчиваться в стену воинов Энгир и тут же вынужден был схватиться за меч. Два озверевших героя в разных плащах напали на него разом с двух сторон, в слепой ярости не различая уже никого. Началось.
      Очередное столкновение безвозвратно переросло в долгожданную схватку, где каждый мнил себя правым и пытался эту правоту отстоять. Защитники, отчаявшись призвать всех к согласию, молча взялись за оружие, чтобы выступить на стороне людей. На этот момент такая позиция представлялась им самой верной. Наблюдать со стороны они просто не могли, хотя и рушилось на их глазах хрупкое равновесие, столь долго ими поддерживаемое.
      – Там Владий и Шериан! – хрипло крикнул Хват, указывая рукой куда-то в эпицентр столкновения двух сил, откуда их столь быстро и организованно оттерли.
      Регвой, справившийся с первым шоком от такого невиданного зрелища, кивнул и поудобнее перехватив меч, с головой окунулся в море переплетенных тел, за ним с опозданием в долю секунды заспешил Хват. И потянулась длинная вереница сверкающих доспехов, с разных сторон вгрызающаяся в эту разнородную массу тех, кого они так долго ненавидели и уважали.
      Людская волна, перемешавшись со светлыми, врезалась в самую гущу противников. Черные кони перепрыгивали через первые тела, свора тварей, которым позволили вырваться из-под контроля, слегка опережала их, расчищая дорогу. Серый клинок мельтешил среди светлых плащей, забрызгивая их кровью, Спящие неторопливо, но целеустремленно все также двигались к Шериану. Куда-то исчез Тиэл, дружины пяти разных князей яростно отбивались от темных, рассеявшихся по всему полю, армия мертвых методично крошила всех вокруг.
      Размытую тень, вызвавшую неудовольствие обеих сторон, пытались зацепить как светлые, так и темные, потому черный меч, облитый синими брызгами магии, порхал в бешеном ритме, расплескивая бордовую влагу, для нее перестали существовать ограничения, Шерианом внезапно полностью овладела часть сущности теней, отвечающая за полное истребление противника. Убивать, вот единственное, на что он сейчас был способен. Враги заметно увеличились числом и все еще продолжали прибывать, рядом с Шерианом незаметно появилось еще несколько теней, кружащихся в том же бешеном ритме, но их клинки старались по возможности не доставать обычных воинов, ориентируясь лишь на облеченных большей силой. С высоты это стечение беснующихся тел было похоже на огромный бурлящий океан, вбирающий со всех сторон быстрые мелкие ручейки, берущие начало где-то далеко за туманом.
      Подоспели и вооруженные магией колдуны, ловко орудуя своей нешуточной силой. Каждый старался сделать как можно сильнее защиту своих и нанести врагам наибольший ущерб. Вынырнули из серебристого тумана и три новых всадника, держащиеся слитно, как единая сила, лица всех троих были удивительно спокойны. В тот же момент Убийца покачнулась, ее охватила странная тягучая слабость, высасывающая силы. Они убывали очень быстро, оставляя не более четверти, но что самое страшное – забрал их кто-то находящийся поблизости, тот, кого она даже могла почувствовать.
      Светлые маги решили, что больше медлить нельзя и последовав совету Воли подняли своих павших Убийц, разделив таким образом силу Воиславы на четырех. Неожиданное перераспределение сил еще больше пошатнуло дрожащее равновесие, еще сильнее расстраивая заклятье, сотворенное на древних развалинах…
      Кольцо стихийных во главе со Свионом очень медленно с явным трудом снимали внезапно ослабшую блокировку с замурованного прохода в Роун. Не торопясь, шаг за шагом продвигались они все глубже в незнакомое плетение, поддевая нужные нити, распутывали сложный клубок, все более поддающийся их мысленным движениям. Чары расползались, спадая с врат, расступающееся пространство было багряного цвета – признак воюющих основ. Остальные маги терпеливо наблюдали за работой высших со стороны, за ними толпились переминающиеся с ноги на ногу солдаты имперской армии, наемники и готовые к немедленному отправлению грузные туши драконов всех мастей с седоками на спинах, их полузакрытые глаза с явной заинтересованностью следили за происходящим, а из ноздрей поднимались едва заметные струйки дыма…
      Чуть напряженный император в окружении своих стражей стоял в отдалении во избежание непредвиденных ситуаций, пронизывающий взгляд светлых глаз Краена проникал за багряные клубы тумана, различая место открытия врат в Роуне…
      Тени, возглавляемые Тиэлом, планомерно истребляли все живое по четыре стороны от себя. Вкрапления сапфировых глаз были рассеяны по всему месту боя, тут и там всякий раз взлетал густой веер темной крови, и глаза вспыхивали коротким удовлетворением, словно только так они могли получить истинное удовольствие. Это была личная гвардия Тиэла.
      Владий и Хват, прикрывая друг другу спины, осторожно приближались к Спящим, даже сейчас, будучи на изрядном от них расстоянии, воины чувствовали все усиливающееся жжение мечей, показывающее, что они двигаются в верном направлении. Лезвия расчищали путь, тянули их за собой в этом бушующем океане. По той же самой причине к Убийце продвигался и ночной удачливый вор-убийца из Власка, как-то прельстившийся на великолепный меч одного из пришлых в их мир. Ему тогда даже не понадобилось особо напрягаться, чтобы завладеть чудесным клинком. Еще не понимал, как такое великолепное оружие могло оказаться в руках человека, не способного себя как следует оборонить. Ну ничего, незадачливый хозяин тогда навсегда отучился бродить по ночам. Но теперь молодой кудрявый грабитель и не рад был, что связался с этим мечом, что сейчас, словно приклеившись к пальцам, тащил его за собой в самую гущу событий, а ведь он всего лишь хотел понаблюдать за происходящим издалека, а потом очень быстро и совершенно непонятно как оказался здесь. Меч волок его, выполняя пророчество, нарушенное перебоем в магии во время слияния миров. Он не сумел тогда защитить хозяина и перекочевал к грабителю, но мстить не торопился. Сначала нужно исполнить предначертанное. Чтобы остаться в живых человеку пришлось призвать на помощь все свое умение, благо был и опыт и способности, как-никак не всегда он был грабителем, много пришлось постранствовать и повидать прежде, чем сумел докатиться до такой жизни. В который раз он прошипел сквозь зубы самые витиеватые ругательства, уворачиваясь из-под очередного перекрестного удара. Жить хотелось жутко.
      Короткая вспышка прорезала низкий небосвод, ударила в землю, раскрывая проход из Фаревея. В появившийся разлом мгновенно хлынул поток пехоты, за ними имперские конные войска, в небо взмыли грузные туши драконов, неся гордо выпрямившихся стихийных магов. Их внезапное появление вызвало лишь глухую ненависть и необходимость разрываться надвое, обороняясь еще и от новых противников. Сумбурная схватка грозила перерасти во всеобщую свалку, тем более что новоприбывшие со свежими силами окунулись в это несколько затягивающееся действо. Зато люди восприняли появление магов обрадованным блеском глаз и с удвоенными силами ринулись в бой. Стихийные старались вовсю, явно Свион решил отомстить за недавнее нападение вкупе с прочувствованным бессилием. Низкие облака свились с тугой жгут и обрушились вниз. Темные и светлые воины из высших мгновенно ускользнули из-под удара, сразу же объявившись в разных концах поля, а вот низшим воинам пришлось нелегко, кто успел увернуться, а кого воздушный жгут и просто размазал по земле. Маги Роуна, вынужденные отвлечься от двухстороннего противоборства несогласованно попытались ответить ударом на удар, но всерьез взявшиеся за дело стихийные смели их как пыль…
      Владий первым оказался позади одного из поднятых воинов темных, чуть замешкался, не зная, как поступить. Идти в открытый бой с эдакой громадой – самоубийство, бить в спину совесть не позволяет и честь, но меч, будто почувствовав его колебания сам рванулся из руки, со свистом рассекая пространство. Спящий почувствовал что-то в последнее мгновение и стал поворачиваться, но рука со вскинутым молотом так и зависла в воздухе. Вот и пригодилось обещание Златаны, золотистой змеи, вынырнувшей из-под земли и обвившей ноги противника. Хрустальный меч с мстительным звоном погрузился глубоко в древнюю плоть и Спящий страшно зарычал, схватился за рукоять, пытаясь выдрать его из себя и тут же выпустил – от ладони повалил густой дым. Слишком крепко сидел меч, очевидно имевший с этим воином какие-то свои старые счеты, и очень быстро тело Спящего начало рассыпаться, опадая на землю ливнем черных ошметков. Тяжело бухнулся молот и медленно погрузился в разрыхленную почву. Владий обернулся, ища взглядом Хвата, и успел захватить почти ту же картину, только жертвой меча Миробоя стал второй Спящий, уже представляющий собой довольно омерзительное зрелище. Змея, выполнив обещанное, торопливо скрылась.
      Потеряв вожаков, мертвая армия стала спешно покидать поле боя, выползая за его пределы и быстро уходя в землю, но даже несмотря на это численность темных существенно не поколебалась. Не только на них полагался князь Тьмы, все предвидел и все предусмотрел.
      Кудрявый грабитель совершенно неожиданно для себя вынырнул прямо перед растерянной и злой Убийцей, и раскрыв в удивлении рот как в кошмарном сне переводил взгляд с некогда привлекательного, но теперь искривленного злобой лица на метнувшийся к нему серый клинок. Надо же, а Убийца темных – девушка и притом молодая! Он едва успел подставить под удар свой собственный меч и отлетел на пару шагов, отброшенный силой удара, вызванного соприкосновением двух древних предметов. Воислава тоже пошатнулась и в немом изумлении уставилась на свой меч, впервые не сумевший прошибить чужое оружие.
      Грабитель восстановил равновесие и прошелся уважительным взглядом по своему клинку:
      – Однако, – поцокал языком он. – Ну что, красавица, продолжим? – насмешливо спросил он у Убийцы и слегка приподнял левую бровь.
      – Да ты у меня… – прошипела Воислава. В сузившихся глазах горела выжегшая все изнутри ненависть.
      Серое лезвие впитало всю четверть ее силы и вновь бросилось в атаку. Роунец мгновенно оценил всю опасность устремленного ему в лицо клинка а также понял, что отразить его ему силенок не хватит и весь его хваленый опыт здесь не поможет. Меч в руке грабителя вновь ожил и рванулся из ладони, устремляясь навстречу противнику. В воздухе повис короткий страшный взрыв и меч Титамира, разнесший серое лезвие на туманные ошметки, погрузился в незащищенное горло Воиславы. Девушка некоторое время стояла, словно не веря в случившееся, а затем рухнула на землю. Ее бледное лицо было как бы полускрыто черной вуалью. В тот же момент пропали поднятые на краткий миг светлые Убийцы, выполнившие свою роль. Высвобожденная сила, сопровождаемая подземными толчками и ураганным вихрем понеслась к Воле, чей печальный силуэт медленно простер к ней руки, принимая этот неистовый напор.
      Светлый князь и князь Тьмы почти одновременно скребя сердце послали приказ отступать. Обе стороны оказались одинаково обескровлены, лишены большей части воинов и магов. Продолжить схватку значило истребить друг друга окончательно, а им не это было нужно. Медленно оттягивались две волны, постепенно уходя каждая своей дорогой, остановились защитники, медленно опускались на землю люди.
 

 
      Тени обособленной группой расположились на ближайшем взгорке, синеватые мечи погасли, став просто черными, и заботливой рукой были убраны в ножны сразу, как только стало понятно, что бой стихает. Яркие сапфировые взгляды безмятежно скользили по пропитанной кровью земле, сотням изрубленных тел, теперь уж и не разобрать чьих. Людям досталось на удивление мало, хотя не грешен не остался никто из ранее присутствовавших. Что светлые, вовремя не сдержавшие удар, маги обеих сторон, которым вообще было не с руки разбираться кого косить, окромя своих, а темным было на это так попросту плевать, как и их тварям, тем более, что первоначальной целью, о которой впоследствии напрочь забыли, было убить воина-тень и того дружинника, которого он ухитрился утащить за собой.
      Стихийные и имперская армия большим числом уходили через приоткрытые Врата в Миньер, оставив лишь пару боевых драконов и небольшую свиту верховного. Примерно так же поступили защитники, зыркающие во все стороны и все еще опасающиеся возможного продолжения. Все как один, шатались они изрядно потрепанные, но как могли, старались помогать раненым обеих сторон.
      Люди сбились в единый лагерь, только Владий и Шериан, отсоединившись от общей массы, направились на середину поля, туда, где над одним из тел склонился Волга, единственный оставшийся здесь светлый витязь. Он опустился на одно колено подле Воиславы и совершал странные пассы руками. Владий пристально вгляделся в слегка посеревшее лицо и нахмурился, почему-то ему девушка мертвой не казалась, несмотря на развороченную шею. Колдун приподнял голову, коротко взглянул на дружинника и кивнул:
      – Ты тоже чувствуешь. Она не умерла, но и живой ее назвать тоже нельзя. Застряла где-то на полпути. Она колебалась, не могла понять, не могла полностью принять свой выбор, возможно, это повлияло…
      – Шериан, – обратился к другу Владий, – я ведь тоже побыл таким, но в том мире с огромной звездой вновь стал прежним. Может и ее сможем вернуть?
      Волга приподнял брови, прислушиваясь к непонятному разговору, но когда смысл сказанного дошел до него, в светлых глазах мелькнула неуверенность:
      – Даже если и так, имеем ли мы такое право – возвращать ее, – задумчиво проговорил он. – Это был ее выбор, да и темные могут вновь потребовать ее себе
      – Но ведь сила покинула Убийцу, – заметил Шериан, – значит ее темная сущность умерла, а вот душа как-то зацепилась, не желая идти к хозяину.
      – Знаешь, Волга, – начал распаляться Владий, – может, я побыл темным совсем чуть-чуть, но зато в полной мере ощутил всю прелесть мрака. Тьма дала мне уверенность в защите, я знал наверняка, что всегда могу на нее рассчитывать. Да и Воислава вовсе не казалась мне слепым орудием убийств, я ее понял, хочешь – верь, хочешь нет, но она такая же как и ты, просто на другой стороне.
      – Ты меня с кем сравниваешь?! – вспылил светлый колдун. По лицу было заметно, что он оскорблен в лучших чувствах.
      – Речь не об этом, – мягко вклинился Шериан, гася ссору в зародыше. – А девушку и в самом деле жаль. Может, попробуем? – и он оглянулся, ища взглядом Тиэла. Гибкая тень стояла недалеко от них рядом с Энгиром, погруженная в историческую беседу, но его взгляд почувствовала мгновенно. Защитник, заметив приближение Шериана, кивнул ему как старому знакомому и отошел в сторону. Тиэл выслушал его внимательно и неслышно усмехнулся:
      – …как хочешь, мне не трудно, тем более что мир тот – явление насквозь мирное и дружелюбное. Нет, конечно, всякое бывает, но в помощи они отказывают крайне редко, так что ты запомни путь, вдруг пригодится. Где она? – Шериан указал на распростертое тело, окутанное быстро сползающим темным саваном, отметив про себя, что Владий выглядит не на шутку встревоженным. Время явно истекало. – Хорошо. Забирай ее и отправляемся. Камень с собой?
      Шериан поспешно кивнул, зажимая его в ладони. Владий и Волга, оба одинаково нервные, но по разным причинам, хмурыми взглядами проводили тающие силуэты теней и девушки.
      – Ох, что будет…- проскрежетал светлый. – И как только Энгир позволил, не понимаю.
      – Да куда уж тебе, хоть и поразумней всей вашей братии, – прогрохотал тот из-за спины. – Равновесие восстановлено, вновь Убийцей ей уже не стать, так что не ломай голову. И вообще все решилось лучшим образом, теперь нескоро можно ожидать повторения, – совсем весело закончил Энгир. – На ближайшие три сотни лет – работы минимум. Наконец-то я буду иметь возможность хоть немного заняться обустройством своей личной жизни.
      – Можно подумать, тебе раньше кто-то мешал, – несколько неприязненно процедил Волга.
      – Все вы и мешали, – скривился защитник. – Слава Творцу, получили по зубам…
      – А ты и рад, – былое расположение колдуна к защитнику убывало быстрыми темпами, – да сегодня столько наших полегло, что я…
      – Вели бы себя поскромней и ничего бы не случилось, – резонно заметил Энгир,- и как не надоело власть все время тягать. Хотя если подумать, это ведь ваше единственное занятие. Ладно, давай не будем… Я разговаривал с главой стихийных магов, нашли они кого-то на роль нового хранителя, немного уляжется все и примутся за работу по разделению, так что предупредите людей, чтобы становились по разные стороны границы…
 
      Медленно умирал лес, неохотно. Зеленая листва быстро желтела, сворачивалась, становясь сухой и ломкой, опадала вниз на такие же сухие травинки. Давно ушли последние стихийные маги, Шериан последний раз оглянулся на друзей, поднял на прощание руку и исчез вместе с группой теней. А где-то далеко тяжелые цепи прочно и надежно оплетали молодое деревце и хрупкая девушка-земля тихо сидела у его корней.
      – Я помню тебя, – неловко произнесла Воислава, вглядываясь в лицо Владия. Смутные воспоминания казались теперь страшным темным сном и словно секунду назад Воля предложила ей на выбор несколько путей. Все это постепенно меркло, но она прекрасно осознавала, что ей здесь не жить, но все же оставалась по эту сторону, желая найти те места, где когда-то родилась и жила. Владий тоже не спешил переходить, он решил сопровождать девушку, тем более, что цели их совпадали. Что стало с корчмой, где они трое перекрестились на свою беду? Да и в Миронол нужно заехать, ждут там Титамира… Мельком видел он и его убийцу, но понял, что местью друга все равно не вернуть, да и злости почти не осталось. Что должно было случиться – произошло и винить некого…
      Хват все сильнее чувствовал растущую меж ними преграду, последний раз умоляюще взглянул на воина.
      – Еще можно, Владий, – с надеждой произнес он. – Ты еще можешь перейти к нам.
      – Нет, Хват, – мотнул головой тот. – Мне тяжело расставаться со всеми вами, но я должен остаться здесь. Я бы очень хотел, но… – и он посмотрел в сторону Воиславы, – но не могу.
      К нему неслышно приблизился Волга, постоял рядом, словно решаясь на что-то.
      – Быть может это и ошибка, Владий, – произнес он. – Но я раскрою тебе малый секрет перемещения. Когда будешь готов, воспользуешься, – он протянул ему небольшой осколок странного зеленоватого камня, полупрозрачного с нежными голубыми прожилками. – Когда захочешь перенестись, загляни в его глубину и представь себе тот Роун – и ты окажешься там. Единственное ограничение – воспользоваться им можно только один раз. Назад дороги уже не будет. Захватить с собой можешь кого хочешь, – он мельком взглянул на бывшую Убийцу.
      – Волга…- начал было Владий.
      – Не стоит, – отмахнулся витязь. – Это самое малое, что я могу для вас сделать.
      – Тогда, до встречи, Владий? – неуверенно спросил Хват.
      – До встречи, – счастливо улыбнулся во весь рот воин. Раздваивающееся пространство все дальше отодвигало от него друзей.
      – Мы будем ждать! – прокричал Регвой, уже не различая лиц воинов.
 
      Они действительно встретились, пусть и не так скоро, как ожидали. Постояли на былой границе соединения, дружно вспоминая недавние события. Теперь, когда все произошедшее казалось несколько поблекшим, можно было поговорить спокойно, без сильных переживаний.
      – Интересно, где сейчас Шериан? – задумчиво проговорил Хват. – Дружинники рассказывали, что тени славно дрались тогда, хоть и малость жутковато.
      – Наверное, он отправился в свой мир и если это так, то я рад за него, – задрав голову Владий не отрываясь смотрел на небо. Синее, как глаза теней. – Увидимся ли мы когда-нибудь с ним, как вы думаете?
      – Вряд ли, – качнул головой Регвой. – Что-то мне подсказывает, что наши пути разошлись навсегда. Теперь у Шериана будет своя дорога и я желаю ему удачи.
      – Да уж, – усмехнулся Хват. – Зная его, уверен, что немного удачи нашему другу не помешает.
      – Не помешает, – эхом повторила Воислава и улыбнулась чуть печально, совсем, как Велена. Темноволосая голова девушки опустилась на плечо Владия. Ее больше не мучили кошмары и воспоминания. Все, что было – прошло, так ей сказали врачеватели, живущие под ослепительной звездой, провожая гостей, и она поверила им. Сразу и навсегда.
      Теплый ветер, напитавшийся лучистым светом, прошелся нежной ладонью по высокой траве, и словно почувствовав его дыхание за сотни миров от Роуна, бледный воин, скользя к новому миру, обернулся, и по его губам скользнула улыбка – отражение улыбки Воиславы.
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

16.10.2008