Через всю войну

      - Откуда вам известно, что взяли Берлин?
      - А вы, товарищ капитан, прочитайте телеграмму.
      Я быстро пробежал строки телеграммы, в которой командование полка сообщало, что войска 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов разгромили берлинскую группировку врага и овладели столицей Германии Берлином.
      Я приказал построить батальон и зачитал телеграмму. По горной долине прокатилось могучее "ура!". Люди обнимали друг друга. Сколько радостных мыслей родило это короткое сообщение у каждого из нас! Вот он, близкий час нашей окончательной победы над фашизмом! Как ждали мы этого часа, сколько пережили, чтобы он наступил, сколько перенес наш народ в долгой кровопролитной войне, чтобы наконец услышать о близком ее конце! Вот завершение нашего возмездия за тысячи разрушенных городов и сел, за слезы и горе наших матерей, жен, детей.
      Мы ликовали.
      Оставалось всего несколько дней до безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии. В один из майских дней мы расположились в селе Будислав близ Литомышля. Только остановились, как прибежали два чеха и сообщили, что неподалеку движется автоколонна с немцами. Батальон поднялся по тревоге. Вскарабкались на .гору, а потом спустились на совершенно ровное место у железнодорожной станции. Здесь проходила дорога. Вот на ней-то и показалось с десяток транспортных машин.
      Развернули батальон, дали в воздух несколько залпов из противотанковых ружей, а также открыли автоматную стрельбу. Колонна остановилась. Мы прекратили огонь, выслали к немцам парламентера - одного из наших добровольных помощников. Немецкому офицеру было объявлено, что они окружены. Советский офицер предлагает сложить оружие, людей построить у автомашин, оружие оставить в кузовах. Эти условия были приняты. Так мы обезоружили мотострелковый батальон 1-й танковой армии. Правда, это были эрзац-солдаты, призванные, видимо, по последней тотальной мобилизации. Но техника оказалась новой. Машины марок "хорьх" и "оппельблиц" прошли всего по 500 километров.
      Стало известно о восстании в Праге. Туда на помощь восставшим пражанам рванулись наши танковые армии. Они шли не только с востока, но и с севера - из Германии от Дрездена, Спеша на выручку, они преодолевали все на своем пути. К исходу 8 мая наши танкисты были всего в нескольких часах пути от Праги. А чуть восточнее чехословацкой столицы, в районе городов Пардубице, Градец -Кралове, Млада-Болеслав, попали в кольцо основные силы группы армий "Центр" - последняя надежда нового правительства Германии, которое возглавил после самоубийства Гитлера гросс-адмирал Дениц.
      Во второй половине 8 мая наш батальон сосредоточился в местечке Скутеч, юго-восточнее Пардубице. Свой командный пункт - автомашину с радиостанцией - я расположил в саду. Разговорились с хозяином дома. Он оказался работником местного почтового отделения. У него была жена и дочь. С первых минут у нас установились самые теплые отношения. Хозяин предложил нам занять второй этаж его особняка. Но день был теплым, в саду цвели яблони, уходить отсюда не хотелось.
      Вечером вместе с чешской семьей мы ужинали прямо на улице, под одной из раскидистых яблонь. Наши новые знакомые рассказывали, как чехословацкий народ сопротивлялся оккупантам, как рады они, что Красная Армия их освободила. Потом они стали расспрашивать нас. Особенно разговорчивой оказалась дочь, которая интересовалась, как живут и учатся в Советском Союзе студенты.
      - А сколько денег необходимо вносить за обучение в университете? спрашивала она. - А могут ли быть приняты в институт дети рабочих и крестьян?
      Нам нетрудно было ответить на эти и другие вопросы и вместе с тем убедиться, как мало знала девушка о нашей стране. Первый урок "политграмоты" состоялся. Он был не последним. Повсюду, где было можно, мы рассказывали чехословацким гражданам о Советском Союзе, нашей Родине.
      Мы еще не знали, что в пригороде Берлина - Карлсхорсте, в здании военно-инженерного училища, уже заняли посты пограничники, охраняя место, где должно было свершиться историческое событие - подписание акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. С капитаном Анисимовым мы обходили ночью расположение подразделений, проверяли часовых охранения. Пограничники несли службу четко. Часам к двум вернулись на КП. Командир взвода связи лейтенант Буринов встретил нас новостью:
      - Товарищ капитан, война кончилась!
      - Кто вам об этом сказал?
      - Сам слышал. Только что американцы передали но радио, что в Берлине состоялась капитуляция фашистских войск.
      - А это точно? - усомнился я.
      - Думаю, точно, товарищ капитан. По радио немецкое командование передает приказ о прекращении огня.
      В это время западнее Пардубице послышалась мощная артиллерийская канонада.
      - Что-то тут не так, - заметил я. - Вот что, лейтенант Буринов, вы об этом пока никому не сообщайте.
      Но все же это оказалось так. Утром всюду началась стрельба. Вскоре этот произвольно начавшийся салют в честь нашей победы стих. Лейтенант Буринов вручил мне телеграмму командира полка:
      "8 мая 1945 года представители поверженной гитлеровской Германии в Берлине подписали акт о безоговорочной капитуляции. Поздравляем личный состав с победой".
      Как и по случаю взятия Берлина, я приказал построить батальон и объявил текст полученной телеграммы.
      Нашей радости не было границ.
      Вскоре об этом величайшем акте объявило чехословацкое радио. Пришла весть и о том, что 9 мая советскими войсками освобождена Прага. Жители города с цветами шли к нам. Мы поздравляли друг друга с победой. Потом состоялся массовый митинг. Народ ликовал. Допоздна играла музыка, люди пели, обнимали и целовали друг друга, шли к нам, советским бойцам, чтобы выразить свою признательность.
      В ознаменование полной победы над Германией в Москве был произведен салют из тысячи орудий. К советскому народу обратился Сталин:
      "Товарищи! Соотечественники и соотечественницы! - сказал он. - Наступил великий день победы над Германией... Три года назад Гитлер всенародно заявил, что в его задачи входит расчленение Советского Союза и отрыв от него Кавказа, Украины, Белоруссии, Прибалтики и других областей. Он прямо заявил: "Мы уничтожим Россию, чтобы она больше никогда не смогла подняться"... Но сумасбродным идеям Гитлера не суждено было сбыться, - ход войны развеял их в прах...
      Великая Отечественная война завершилась нашей полной победой. Период войны в Европе кончился. Начался период мирного развития".
      Да, война закончилась. Войска 1, 2 и 4-го Украинских фронтов, окружив вражескую группировку армий "Центр", принудили немецко-фашистские войска к капитуляции. Было взято в плен около 900 тысяч солдат и офицеров противника. Однако и после окончания боевых действий в лесах, в горах осталось много мелких групп из разгромленных немецких частей и соединений. Прятались там и всевозможные ставленники и пособники фашистов. Они были уверены, что им удастся отсидеться в лесах, а потом перебраться в западные районы Германии.
      В те дни часто можно было слышать в городах и местечках Чехословакии такие объявления по радио: "Увага, увага! В селе таком-то появились и ушли в лес три или пять эсэсманцев!" Дальше шел призыв к гражданам, жандармерии организовать их поиск, сообщить об этом командирам советских войск.
      Решением Военного совета фронта нас обязали очистить леса Чехословакии от недобитых гитлеровцев. Так день за днем после 9 мая подразделения полка продолжали малые бои, ликвидируя различные группы противника, не пожелавшие сдаться в плен. Помню, в конце мая к нам поступили данные, что в лесу близ горного хребта в туристических домиках скрываются немцы. В горах всегда много неожиданностей. Поэтому я решил в селе вместе с тылами батальона оставить бойцов и командиров пожилого возраста и тех, кто ранее имел тяжелые ранения. Более выносливых разбил на три группы. По карте наметил для каждой маршрут, чтобы легче было окружить этот район. Хотя все мы прошли хорошую школу действий в горнолесистой местности и за войну преодолели не один горный хребет в Карпатах, в Низких и Высоких Татрах, но это наше восхождение показалось мне самым трудным.
      Люди тяжело дышали, шум и звон стоял в ушах, сдавливало сердце, каждый думал: скоро ли будет конец этому восхождению? Наконец лес поредел. Мы вышли на плоскогорье. Впереди показалась просека. Среди елей и пихт стали видны разбросанные тут и там небольшие щитовые домики. Они пустовали. Однако сохранились следы пребывания людей. Даже трава на поляне не успела еще подняться.
      Передохнув, мы продолжали поиск. К вечеру близ просеки обнаружили в лесу шалаши. Лейтенант Дударенко обошел их с одной стороны, старший лейтенант Колесников - с другой. Капитан Анисимов с группой бойцов направился прямо к шалашам. Завидев бойцов, обитатели их поспешно покидали свои укрытия, намереваясь скрыться в лесу. Но повсюду наталкивались на наши плотные заслоны. Убедившись, что из кольца им не вырваться, они собрались на просеке и сдались.
      Среди пестро одетой толпы - сто семьдесят гитлеровских вояк, из них десять офицеров. Вид их жалок. Они грязны и оборваны, лица обросли щетиной. Чуть в стороне от немцев - группа людей, одетых по-иному. Один особенно выделялся своим нарядом. На нем были сапоги, брюки с красными широкими лампасами, фуражка, темно-синий китель. Он оказался представителем так называемого "Союза донского и кубанского казачества".
      Мы собрали весь этот сброд, построили и повели на один из пунктов приема военнопленных.
      В начале июня войска нашего фронта получили.приказ оставить территорию Чехословакии и выйти в район польских городов Гливице и Катовице. Прямо с марша войска грузились в эшелоны и убывали в места назначения. Наш полк выходил из Чехословакии последним. При каждом батальоне были представители штаба фронта, в обязанность им вменялось возмещать местному населению материальный ущерб, который могли по неосторожности или в силу других причин нанести выходившие из страны войска. Ведь война только что окончилась. На дорогах зачастую было много взорванных мостов и других препятствий, которые приходилось обходить. Случалось, танк задевал за угол забора или подминал дерево, в другом месте, сойдя с разрушенной дороги, войска следовали по засеянному полю. Вот за все это представитель штаба фронта расплачивался с владельцами заборов, поломанных деревьев, помятых посевов. Только тогда, когда наш представитель убеждался, что все претензии удовлетворены, он уходил из, этих мест.
      В один из дней мы тоже оказались в Гливице - городе, в котором, по сути, началась вторая мировая война. Готовясь напасть на Польшу, гитлеровцы подготовили провокацию, которая получила наименование "операции Гиммлер". Несмотря на весь свой авантюризм, фашисты стремились оправдать свои действия как перед лицом немецкого народа, так и перед мировой общественностью. Для этого и было организовано провокационное нападение на немецкую радиостанцию в Гливице. Ее осуществили эсэсовцы и уголовники, переодетые в форму польских; военнослужащих. Все участники нападения по приказу Гиммлера потом были расстреляны. Но зато был "предлог" для захвата Польши. 1 сентября 1939 года немецко-фашистские войска вторглись в Польшу. Началась вторая мировая война.
      Мы оказались в Гливице спустя шесть лет, когда война в Европе закончилась. Советский Союз принес на алтарь победы огромные жертвы. Только в земле Чехословакии навечно осталось 140 тысяч советских воинов. Почти полмиллиона наших воинов получили ранения при освобождении этой страны. Остались навсегда в Чехословакии и пограничники лейтенант Иванов, старшина Городнянский, старшина Анисимов, ефрейтор Ковтун и другие бойцы в зеленых фуражках.
      Однажды мне показали письмо пионеров из словацкого села Люпче. Его передали воинам советской группы войск, находящейся в Чехословакии. Вот что писали словацкие пионеры: "Незнакомый советский герой! Четвертый отряд пионерской организации группы Юрия Маера при основной девятилетней школе в Словацкой Люпче поздравляет вас по случаю вашего праздника - Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота. Мы благодарны всем советским солдатам - героям войны за то, что вы воевали бесстрашно, не жалея жизни, чтобы мы могли свободно учиться и счастливо жить. Вы нас защищали, чтобы мы строили нашу прекрасную родину. Пусть ваши тяжелые воспоминания о войне утешит благодарность словацких пионеров и ребят. Вы знаете, за что вы воевали. И мы знаем. И будем всегда помнить о тех жертвах, которые вы принесли во имя всех нас.
      За все спасибо вам.
      Ваши благодарные пионеры группы Юрия Маера основной девятилетней школы в Словацкой Люпче".
      Не помню, пришлось нам быть в Словацкой Люпче или нет. Не видел я и пионеров, написавших это письмо. Но знаю: искренняя любовь граждан Чехословакии к Советской Армии, освободившей их родину от гитлеровских захватчиков, живет и будет вечно жить в их сердцах. Как живет эта любовь и признательность у народов всех освобожденных нашей армией стран, среди представителей которых были и советские пограничники.
      У меня хранится грамота, полученная мной и бойцами батальона в Чехословакии: "Приказами Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина No 260 от 27 января 1945 года; No 355 от 30 апреля 1945 года; No 365 от 8 мая 1945 года, за овладение городами Вадовице, Спишска Нова-Вес, Спишска Стара-Вес, Левоча, Моравская Острава и Оломоуц на территории Польши и Чехословацкой Республики всему личному составу, в том числе и вам, принимавшему участие в освобождении поименованных городов, объявлена благодарность".
      Там, откуда пришла война
      После окончания войны в Европе войска 4-го Украинского фронта убывали на Дальний Восток. В конце июня в эшелоны погрузился и наш полк. Однако на этот раз мы последовали не за войсками фронта. Нас перебрасывали в Германию. Мимо дверей теплушек проносились разрушенные города, сожженные села, искореженная вражеская военная техника. Поначалу мы не знали точного места назначения, но потом стало известно, что полк перебрасывается в Берлин.
      Город встретил нас грудами битого кирпича, изуродованными каркасами вокзала, обломками стен, сожженными автомашинами, разбитыми танками и орудиями, полным безлюдьем улиц. Так вот какая ты, столица фашистского рейха! Пограничники с любопытством разглядывали лежавший в развалинах поверженный город.
      Кто-то спросил:
      - А Гитлера, интересно, поймали?
      - Если пока не поймали - так все равно поймают.
      Мы тогда еще не знали, что Гитлер покончил самоубийством, а труп его облит бензином и сожжен.
      Непродолжительной оказалась наша стоянка в Берлине. Нас отправили в Потсдам. Потсдаму повезло больше" Разрушены были лишь кварталы, прилегавшие к вокзалу. Отсюда мы прибыли на аэродром. Там уже собрались пограничники из разных полков, высвободившихся с охраны тыла фронтов. Военные дороги разбросали бойцов и командиров 94-го погранотряда, а тут мы встретились снова. Я отыскал бывших начальников застав капитанов Савелия Сиренко, Василия Фомичева, Михаила Трушевского, Василия Горбунова, Михаила Гаврикова, командиров взводов Ивана Комарова, Николая Иванищева и многих других.
      Никто не знал, зачем мы прибыли в Потсдам. Да это как-то нас и не очень интересовало. Готовы выполнить любую задачу. Выстояли, когда гитлеровские танковые лавины рвали наши фронты. Теперь-то уж как-нибудь с любым другим делом справимся.
      К вечеру в расположение батальона прибыла целая делегация генералов, офицеров и гражданских лиц. Вид у нас был далеко не парадный. В батальоне собрались люди разных возрастов, обмундирование наше поизносилось, у некоторых были повязки после ранений. Однако грудь большинства украшали ордена. Провожали пограничники комиссию бравым взглядом. Помню, старший представитель, пройдя вдоль строя, сказал:
      - Вот что, комбат, строевиков, конечно, из ваших бойцов не получится, но за эти дни научите их отдавать честь с оружием и без оружия.
      Вскоре на аэродром приземлились транспортные самолеты. Они доставили нам новенькое обмундирование и оружие. Мы узнали, что на нас возложена охрана предстоящей здесь конференции, на которую прибудут представители держав антигитлеровской коалиции. Для начала следовало подготовить помещения. С утра и до позднего вечера бойцы протирали окна и двери во дворце германского кронпринца, выносили мусор из здания, расставляли мебель, прибирали территорию парка Сан-Суси. Начальник штаба пограничных войск, на которые была возложена охрана конференции, полковник А. М. Волков совместно с командованием частей разрабатывали систему охраны Потсдама.
      14 июля наш полк перебросили на Потсдамский вокзал. Весь день и всю ночь до утра мы охраняли подступы к станции. 15 июля утром сюда прибыла колонна легковых автомашин. Люди в штатском и военные проверяли состояние подъездных путей, то, как мы несем службу.
      Но вот машины ушли. Вокзал затих. Еще одну ночь мы охраняли железнодорожные пути, платформы, подходы и подъезды к ним. Наступило утро 16 июля. Привокзальную площадь заполнили вереницы автомашин. Прибывшие вышли на перрон. Вскоре передали: "Прекратить движение. Стоять на своих местах". Все замерли в ожидании. Плавно подкатил поезд. На ступеньках вагона появился И. В. Сталин. К нему подошел Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Сталин поздоровался с Жуковым и неторопливо направился туда, где стояли встречавшие его лица. Поднятием руки Сталин поприветствовал всех.
      Конференция начала работать во второй половине дня. С чувством огромной ответственности и гордости мы охраняли участников Потсдамской конференции, которая выносила окончательный приговор фашизму. Служба наша шла без происшествий, хотя напряжение и нагрузка на бойцов и командиров были очень большими.
      2 августа конференция закрылась. На ней были приня: ты важные решения и соглашения. В сообщении об итогах работы конференции говорилось: "Союзники не намерены уничтожить или ввергнуть в рабство немецкий народ. Союзники намереваются дать немецкому народу возможность подготовиться к тому, чтобы в дальнейшем осуществить реконструкцию своей жизни на демократической и мирной основе. Если собственные усилия германского народа будут беспрестанно направлены к достижению этой цели, то для него будет возможно с течением времени занять место среди свободных и мирных народов мира".
      Да, мы пришли в Германию не как завоеватели. Мы всячески помогали трудящимся строить новую жизнь, содействовали укреплению демократических сил. Советские воины, в том числе и пограничники, помогали немецкому народу восстанавливать разрушенные города и села, поднимать из руин заводы и шахты. Приводились в порядок и культурные учреждения. Начали работать театры и кинотеатры, открылись концертные залы и музеи. Организовано было медицинское обслуживание населения. Делалось все, чтобы у немецкого народа началась нормальная жизнь, чтобы никогда вновь не возродился фашизм.
      Еще когда шли бои на территории Германии, Военные советы фронтов писали в своих обращениях к войскам: "Настоящий воин Красной Армии никогда не уподобится фашистским людоедам, никогда не уронит достоинства советского гражданина. Он не может забыть главного - священной и благородной цели войны, ради которой наш народ взялся за оружие, - разгромить немецко-фашистскую армию и покарать фашистских преступников. Мы не мстим немецкому народу, а хотим помочь ему сбросить с себя это кровожадное чудовище - фашизм".
      Правильное поведение наших воинов, их безупречное отношение к немецким гражданам сделало невозможным со стороны фашистских недобитков разжигание ненависти к Красной Армии, нашим солдатам и офицерам. Наоборот, они завоевывали все большие симпатии у населения.
      Разбирая как-то старые газеты, я нашел в одной из них признание военнослужащего Национальной народной армии ГДР Мальте Зиберта. Вспоминая о годах войны, он писал, с каким страхом их семья ждала прихода Красной Армии. И вот появились советские солдаты. Маленький братишка Зиберта случайно подорвался на немецкой мине.
      И когда потребовалась мальчишке кровь, ее дал советский солдат Сергей.
      "Неужели это те самые русские, о которых радио рассказывало ужасные вещи? Ответ на этот вопрос пришел сам собой. В нашем доме поселились несколько советских солдат. Они сразу же обратились к нам с просьбой позволить им варить обед в нашей кухне. Но где же это видано, чтобы победитель просил разрешения у побежденного? И лишь потом, когда они пригласили нас к столу, рассеялись последние страхи".
      Этот эпизод напомнил мне и наше пребывание в небольшом немецком городке Кверфурте, где дислоцировался штаб батальона. Мы занимали какое-то административное здание, стоявшее на самой окраине города. К нему примыкало несколько двухэтажных особняков. Попросили владельцев разрешить жить у них. Они отвели для наших офицеров вторые этажи. Каждый из нас платил за занимаемые комнаты, а также за свет, газ, воду, амортизацию мебели по местным тарифам.
      Отношение к офицерам батальона всюду, как правило, было доброжелательное. Я тоже сдружился с немецкой семьей, у которой жил. И расстались мы, когда настал срок, очень тепло.
      Но борьба с теми, кто всячески препятствовал нормализации обстановки в Германии, продолжалась. И одной из организаций, с которыми нам пришлось столкнуться, были бандитские группы "Вервольф".
      Что представляли собою банды "Вервольфа", действовавшие в конце войны и после нее на территории Германии? Почти одновременно с "фольксштурмом" родился и "Вервольф" ("Оборотень"). По мнению гитлеровского руководства, эта подпольная организация должна была сделать то, что не удалось выполнить с помощью танковых дивизий. Банды "Вервольфа" готовились для продолжения борьбы после войны. Они должны были стать базой "движения сопротивления" в Германии. План организации Подобного "сопротивления" предусматривал создание подпольных складов оружия и радиосвязи, боевых и террористических групп, подготовку диверсионных и шпионских кадров. "Вервольф" выступал прежде всего против Красной Армии и органов социалистической власти. Лозунгом этой организации было: "Убивай их, убивай их, убивай их всех". В составе "Вервольфа" было немало наиболее жестоких нацистов, в их числе до перехода на запад и командующий группой армий "Центр" генерал-фельдмаршал Шёрнер, пользовавшийся у Гитлера особым доверием за нечеловеческую жестокость.
      Пограничники начали борьбу с бандами "Вервольфа", еще когда шла война. Теперь эта борьба продолжалась. Когда-то земли вокруг Кверфурта принадлежали графу Вернеру фон Шуленбургу, германскому послу в Москве накануне войны. Близ Кверфурта находился родовой замок Шуленбургов. Однажды нам сообщили, что граф появился в замке. Повидать его было необходимо, так как он разыскивался в числе военных преступников. С капитаном Васильченко мы срочно выехали в замок; к этому времени здесь уже размещалась сельскохозяйственная школа, готовившая специалистов для кооперативных хозяйств. Нам сказали: "Да, граф был, искал свою няню, но, так как в замке ее не оказалось, выехал туда, где раньше проживали ее родители". Не теряя времени, мы поехали в указанное село. Нашли нужный дом. Дверь открыла невысокая женщина лет шестидесяти. Кроме нее в комнате находились молодая женщина и мужчина не старше тридцати. Хотя было уже за полночь, спать они, по всему видно, не собирались. Молодой возраст мужчины нас несколько обескуражил: не мог же бывший посол Шуленбург так помолодеть. Все же я спросил:
      - Вы граф Шуленбург?
      - О нет, - сказал мужчина. - Я не есть граф. Это мой отец граф. Я пианист Шуленбург, а это моя жена - певица. Мы приехали на родину и будем выступать с концертами. Но мне очень хотелось увидеть свою няню.
      Мы узнали, что, когда фашисты стали истреблять евреев в Германии, молодой Шуленбург эмигрировал вместе с любимой девушкой-еврейкой и этим спас ее. А теперь вот снова вернулся на родину, где ни ему, ни ей ничто не угрожало. От сына бывшего посла мы узнали о причастности Вернера Шуленбурга, как и его брата Фрица Шуленбурга, к заговору 20 июля 1944 года. Вернер Шуленбург примкнул к заговорщикам сразу после разгрома гитлеровских войск под Сталинградом и должен был занять пост министра иностранных дел в новом правительстве. Где сейчас находился отец, молодой Шуленбург не знал. Мы тепло расстались с супругами Шуленбургами, пожелали им успехов в концертной деятельности.
      Однако знакомство с родовым замком Шуленбургов не оказалось бесполезным. Поездка туда вывела нас на след одной из организаций "Вервольфа". Неподалеку от замка находилось пустовавшее здание бывшей школы гитлеровских гражданских летчиков. Иногда там собирались подростки пятнадцати - семнадцати лет, к ним частенько наведывалась женщина, выдававшая себя за учительницу. Установили, что в прошлом эта "фрау" руководила организацией гитлерюгенда. Бывал с ней и мужчина. У группы юнцов есть подпольный склад оружия. Это оружие и боеприпасы, едва поместившиеся на двух машинах, мы изъяли. Задержали и мужчину, оказавшегося бывшим гитлеровским полковником, а позднее - агентом так называемой "организации Гелена". Арестовали и "фрау". И ее изобличили в подрывной деятельности. Бургомистр округа пригласил родителей подростков и рассказал, чем занимаются их дети. Демократические организации попросили советское командование передать несовершеннолетних ребят в их руки.
      Однажды в штабе у нас вышла из строя пишущая машинка. Стали выяснять через местных антифашистов, где можно отремонтировать ее или купить новую. Вскоре нам сообщили, что в начале 1945 года на завод шампанских вин, находившийся в городе Фрайберге, завезли несколько автомашин с ящиками канцелярских принадлежностей и пишущими машинками.
      В один из дней мы решили посетить завод. У проходной нас встретил высокий сухощавый немец и назвался Иваном Ивановичем. Вскоре появился директор. Мы объяснили, что нам нужно, чему он очень удивился.
      - У нас в заводоуправлении есть три машинки. Но больше нет.
      Директор сожалел, что ничем не может нам помочь, и пригласил осмотреть завод, попросив Ивана Ивановича быть нашим гидом. Все это время Иван Иванович говорил с нами на безукоризненном русском языке. Мы спросили, где он изучал его.
      - Я антифашист, читал русскую литературу. Всю войну вместе с советскими товарищами находился в фашистских лагерях. Я их учил немецкому, они меня русскому. Красная Армия нас освободила, и я вернулся в свои родные края.
      Осмотрев завод, мы простились с Иваном Ивановичем и выехали в Кверфурт.
      - А вам не кажется, Илья Дмитриевич, что Иван Иванович не тот, за кого себя выдает? - спросил я Васильченко, с которым вместе ездили на завод.
      - Да, мне тоже показалось это. Больно уж он вымуштрован, и взгляд профессионального разведчика.
      - Ну, то, что вымуштрован, объяснимо: столько времени провел в фашистских застенках, невольно этому научишься. А вот взгляд его и в самом деле не очень добрый, настороженный, словно не антифашист, а фашист он. Попробуйте узнать, что это за птица.
      Васильченко установил, что Иван Иванович никогда до этого не проживал в этих краях, которые назвал родными, и не уроженец здешних мест. Родился он в одном из северных районов страны. Правда, как говорили, был осужден как антифашист и за пять месяцев до разгрома гитлеровских войск переведен из тюрьмы в лагерь. Вместе с другими узниками фашистских концентрационных лагерей его освободила Красная Армия. Васильченко побывал там, где Иван Иванович жил в предвоенные годы, и узнал, что тот, кто именовал себя простым русским именем Иван, до 1941 года работал в Советском Союзе сотрудником германского посольства. Вскоре удалось установить и причину пребывания Ивана Ивановича в Фрайберге. В меловых штольнях под заводом шампанских вин мы обнаружили цех для изготовления легкого стрелкового оружия, склад продовольствия и другое имущество. Все это и было завезено на завод шампанских вин под видом пишущих машинок и канцпринадлежностей и предназначалось для подпольных фашистских организаций. На этом кончилась история с поиском пишущей машинки. Ее мы достали в другом месте.
      Приходилось нам в ту пору сталкиваться не только с "Вервольфом", но и с отдельными агентами, связанными с разведывательной службой Западной Германии, которую возглавлял Рейнгард Гелен, бывший во время войны в главном командовании сухопутных сил начальником отдела "Иностранные армии Востока". Теперь приходилось вылавливать шпионов Гелена, которых он засылал по новым адресам. Будущий руководитель разведывательной службы ФРГ накопил значительный опыт, находясь на посту начальника отдела "Иностранные армии Востока". Поэтому считался крупным специалистом по "тотальному шпионажу". Но все то, что он с таким трудом налаживал сметалось Красной Армией, ликвидировалось пограничниками.
      В одном из архивных дел хранится документ - отчет о результатах служебно-оперативной деятельности 2-го батальона 92-го пограничного полка за 1944 год. Вот строки отчета: "В Великой Отечественной войне советского народа против немецких захватчиков 2 батальон, выполняя задачи по охране тыла действующей Красной Армии, за 11,5 месяца текущего года преодолел путь от берегов Днепра до Чехословакии, совершив переход более 2000 км. Были пройдены: Киевская, Винницкая, Житомирская, Каменец-Подольская, Тернопольская, Черновицкая, Станиславская и Дрогобычская области, преодолены Карпатские горы по Верецкому перевалу, пройдена Закарпатская Русь и часть территории Чехословакии...
      Непрерывно ведя войсковую разведку, постоянно изучая условия местности и все время меняющуюся обстановку, личный состав батальона: рядовые, сержанты и офицеры умело организовывали свою служебную и боевую деятельность, честно и самоотверженно выполняли любую поставленную задачу. В итоге служебно-оперативной деятельности подразделения батальона за 11,5 месяца имеют следующие результаты..."
      Далее идут цифры. Как свидетельствует документ, мы задержали и разоблачили 825 агентов противника, ставленников и пособников врага, полицейских, карателей, жандармов, бандитов ОУН - УПА, с которыми Гелен держал самую тесную связь, вдохновлял и делал ставку на них.
      Особенно серьезный удар был нанесен по бандам ОУН и УПА, в создание которых Гелен тоже вложил немало сил. Не потеряв ни одного человека, батальон уничтожил и выловил 427 бандитов.
      Переживший войну генерал-лейтенант Гелен с новым азартом налаживал работу своей шпионской конторы. Он хотел взять реванш за поражение. Но это была бесперспективная затея. Пограничники бдительно охраняли границу в центре Европы.