"План Макдональда", по оценке одного из английских журналов, был "скорее похож на план перевооружения, чем разоружения". Генеральная комиссия конференции приняла его "за основу последующих дискуссий". Пока шло обсуждение, начались оживленные переговоры между представителями германских деловых кругов и британскими авиационными фирмами (в частности с "Фэйери") о поставке немцам самолетов, хотя Версальский договор категорически запрещал это. Следует ли удивляться, что английский министр авиации лорд Лондондерри, откровенный сторонник ремилитаризации Германии, в одном из частных писем в марте 1933 г. отмечал: "Заботы о Конференции по разоружению бесполезны. Вопрос заключается в том, каким образом лучше избавиться от нее".
      Позиция США и Англии поощрила гитлеровцев на дальнейшие домогательства в области вооружений. Желая получить полную свободу действий, они решили уйти с Конференции по разоружению и из Лиги наций.
      "В связи с обстановкой в Женеве, - говорится в протоколе заседания германского правительства от 12 мая 1933 г., - рейхсканцлер [т. е. Гитлер] высказал следующие замечания: "Вопрос вооружения не будет разрешен за столом конференции. Нет примеров в истории, чтобы победитель предоставил оружие побежденному в результате переговоров. Не отвечало бы интересам Германии еще больше снизить и без того недостаточный уровень имеющегося у нее вооружения, даже если бы наши оппоненты со своей стороны выразили готовность провести частичное разоружение..."
      Рейхсканцлер заявлял, что перевооружение может быть достигнуто только в результате "нового подхода" к проблеме. Лично он не верит, будто в настоящее время возможно провести перевооружение нормальными средствами. Для осуществления задуманного шага Гитлер предложил созвать рейхстаг и принять соответствующую декларацию. Декларация правительства, пояснил он, будет означать, что целесообразность дальнейшего пребывания Германии в Лиге наций из-за действий наших оппонентов поставлена под большое сомнение.
      Документ исчерпывающим образом раскрывал подлинные мотивы поведения гитлеровцев в Женеве. На словах добиваясь лишь "справедливости", на деле они стремились получить ничем не ограниченную свободу для ускоренного перевооружения Германии и подготовки войны. Решив хлопнуть дверью в Женеве, гитлеровцы стали изыскивать подходящий предлог.
      Осенью 1933 г. в результате переговоров между США, Англией и Францией был выработан новый проект конвенции о разоружении. Он предусматривал проведение разоружения двумя этапами. Для Германии вводился четырехлетний "испытательный период". На протяжении этого срока Германии разрешалось расширить дозволенные виды вооружений в соответствии с увеличением ее вооруженных сил до 200 тыс. человек. Остальные ограничения Версальского договора пока сохранялись бы в силе. Хотя новый проект легализировал значительный рост вооружений и создавал удобные лазейки для ускоренной ремилитаризации Германии, он уже не устраивал гитлеровцев.
      4 октября "фюрер" вызвал к себе военного министра Бломберга и статс-секретаря по иностранным делам Бюлова.
      "Канцлер и господин Бломберг, - говорится в протоколе совещания, пришли к выводу, что мы совершенно не должны идти на риск переговоров по новому проекту, который в конечном счете является для нас неприемлемым. Иначе мы можем оказаться в положении, когда остальные дадут на него согласие и будут пытаться заставить нас принять его... Нельзя допустить, чтобы дело зашло в такой тупик. Кроме того, канцлер указал, что должно быть абсолютно исключено, чтобы провал конференции явился результатом нашего отказа от контроля или наших требований в отношении вооружений. Таким образом, наступил момент, когда в целях предотвращения такого развития событий необходимо вернуться к "первоначальному вопросу" [Бломберг], т. е. потребовать в ультимативном порядке разоружения других [держав] и заявить, что если они отвергнут разоружение, откажут нам в равенстве прав или если неприемлемый для нас проект будет поставлен на обсуждение, то мы покинем конференцию, а также выйдем из Лиги наций..."
      В тот же день в Женеву была послана сверхсрочная телеграмма. Немецкому представителю поручалось в ультимативной форме сообщить министру иностранных дел Англии Саймону условия, на которых Германия согласна продолжать переговоры. Аналогичные телеграммы были отправлены германским послам в Лондоне, Риме и Вашингтоне.
      Саймон пригласил к себе германского посла в Лондоне Хеша и не скрыл от него своей растерянности. Как бы оправдываясь, он перечислял "заслуги" Англии: именно она вскоре после окончания войны выступила в пользу более справедливого обращения с Германией; ее позиция благоприятствовала Германии во время Рурского кризиса, а также в вопросе об эвакуации союзными войсками Рейнской зоны и о репарациях. Английский министр убеждал Хеша, что Германия должна занять менее непримиримую позицию.
      Информация о точке зрения США поступила в Берлин через итальянского представителя в Женеве Соранья. Заведомо зная, что это будет передано Надольному, Норман Девис сказал итальянцу: "При всех условиях надо пойти на уступку германской позиции и спасти Германию от поражения. Он сделает все, чтобы содействовать достижению договоренности, приемлемой для всех".
      Получив такое сообщение из Женевы, Гитлер срочно созвал заседание правительства. Он заявил, что необходимо провалить проект и таким образом торпедировать Конференцию по разоружению.
      На следующий день, 14 октября, германское правительство заявило об уходе с Конференции по разоружению. Оно объясняло свой шаг отказом других держав разоружиться в соответствии с Версальским договором и тем, что Германии не обеспечено равноправие. 19 октября Германия заявила о выходе из Лиги наций.
      Играя на "чувстве чести" немецкого народа, гитлеровцы использовали демонстративный уход из Лиги наций для шумной пропагандистской кампании, имевшей целью укрепить нацистский режим.
      Решение гитлеровцев покинуть заседание в Женеве привело к окончательному краху конференцию. Это еще более подстегнуло гонку вооружений империалистических держав.
      Политика западных держав, в первую очередь США и Англии, поощрявших германских милитаристов, приносила свои пагубные плоды. "Выход Германии из Лиги наций и призрак реванша дали новый толчок к обострению положения и росту вооружений в Европе, - констатировалось в отчетном докладе ЦК ВКП(б) XVII съезду партии. - Не удивительно, что... болтовня о разоружении сменяется "деловыми" разговорами о вооружении и до-вооружении".
      С конца 1933 г. фашистская Германия начала бешеными темпами наращивать вооружение. Если кто-либо своим неподчинением нанесет ущерб перевооружению Германии, заявил Гитлер, он "прикажет его расстрелять, кто бы это ни был"{*5}.
      "Пушки вместо масла!"
      В мемуарах английского дипломата А. Киркпатрика{16} содержатся интересные зарисовки, относящиеся к весне 1935 г. Путешествуя по Германии, пишет он, нельзя было не видеть, с какой энергией велась подготовка к войне. Повсюду вырастали новые казармы и аэродромы. Однажды в Магдебурге у него испортилась машина. По чистой случайности, как он объясняет, это произошло в самом интересном месте - у ворот аэродрома. Немецкий механик взялся помочь в беде.
      "На протяжении трех часов, пока он работал, - пишет Киркпатрик, - у меня было достаточно свободного времени понаблюдать, что происходит на аэродроме. Очередь пилотов стояла на взлетной дорожке. Каждые пять минут учебный самолет приземлялся, в него взбирался передний из стоящих в очереди и совершал полет. Эти приготовления проводились настолько открыто, что они стали обычной темой разговоров. Однажды в апреле я играл в Брунсвике в гольф с совершенно незнакомым мне человеком. Смеясь, тот просил меня не отрывать глаз от игры во избежание того, чтобы я не увидел повсюду вокруг свидетельства германского перевооружения".
      Формирование армии и ускоренное оснащение ее наступательными видами оружия, прежде всего авиацией и танками, с первых же дней стало основной целью фашистских правителей.
      "Рейхсканцлер снова подчеркнул, - говорится в протоколе заседания кабинета от 8 февраля 1933 г. (через неделю после захвата власти гитлеровцами), - что на ближайшие 4 - 5 лет главным принципом должно стать: все для вооруженных сил". Восстановление "обороноспособности" Германии, отмечается в том же протоколе, должно быть доминирующей мыслью всегда и везде. Словно самолет, перешедший в пикирование, фашистская Германия с нараставшей скоростью устремилась к войне.
      Выход Германии из Лиги наций и курс на ускоренное вооружение вызвали прилив энергии у магнатов угля и стали, фабрикантов пушек и смертоносных газов.
      "Германские промышленники с энтузиазмом шли по этому новому пути... Они рассматривали великие намерения Гитлера как свои собственные... и стали его верными последователями".
      Эти слова принадлежат Густаву Круппу и являются ярким свидетельством того, чью волю выполняли гитлеровцы, придя к власти.
      На протяжении жизни нескольких поколений Крупны были символом германского милитаризма. Начиная с 1811 г. (год основания фирмы "Фридрих Крупп") и до весны 1945 г. ее судьбы и судьбы Германии тесно переплетались. Пушки, изготовлявшиеся Круппом, снаряжали Германию на войны, а те в свою очередь приводили к тому, что на заводах Круппа росли новые корпуса.
      Титул "пушечных королей" Круппам принесли войны Бисмарка, который создавал Германскую империю "железом и кровью". Железо поставляла фирма Круппа. Захват Германией в 1870 - 1871 гг. Эльзаса и Лотарингии обеспечил (после открытия в конце века нового способа выплавки чугуна) рост могущества фирмы. Ассортимент ее смертоносной продукции необычайно расширился вплоть до пушки "Большая Берта", созданной специально для разрушения Парижа.
      После поражения Германии в 1918 г. Круппом овладела одна страсть реванш. Территорию соседних государств Крупп рассматривает как полигон для своих пушек. Обладая уловками и терпением опытного хищника, Крупп надевает личину покорности. Он обманывает Союзную контрольную комиссию и переводит свои заводы на "мирную" продукцию, а в действительности тайно сохраняет концерн как военное предприятие.
      "В то время, - писал Крупп в статье, опубликованной в марте 1942 г., положение казалось почти безнадежным. Оно казалось бы еще более безнадежным, если бы я не был убежден, что "Версаль" не означает окончательного решения. Я хорошо знал историю Германии и по опыту, накопленному в других странах, имел основания полагать, что хорошо знаю немцев. Именно поэтому я никогда не сомневался, что, хотя тогда все обернулось против нас, в один прекрасный день наступят перемены. Как это случится, я не знал и не задавал себе такого вопроса, но верил в такое. И это сознание, сегодня я могу говорить прямо и впервые делаю это как ответственный руководитель заводов Круппа, позволило мне сделать практические выводы огромного значения. Если Германии суждено было возродиться и она сможет сбросить цепи "Версаля", заводы Круппа должны быть наготове...
      Необходимые меры принимались, и приготовления делались без лишнего шума. К удивлению многих, Крупп начал производить изделия, которые ничего общего не имели с прежней продукцией его военных заводов. Союзная Контрольная комиссия была введена в заблуждение. Замки, бидоны для молока, машины для ремонта дорог, машины для перевозки мусора - все это не внушало подозрений, и даже паровозы и автомобили производили совершенно "гражданское" впечатление.
      После прихода к власти Адольфа Гитлера я с удовлетворением мог доложить "фюреру", что Крупп готов, после короткого пускового периода, начать перевооружение Германии".
      В тесном контакте с военными специалистами Крупп тайно проектировал, строил и испытывал танки и подводные; лодки. Его конструкторы напряженно работали над созданием новых типов орудий и боеприпасов. Как символ реванша была сохранена и "Большая Берта". Под носом у контрольной комиссии ее замаскировали под заводскую трубу.
      Установление фашистского режима вызвало у Круппа бурный восторг. В качестве председателя Имперского союза промышленников он разрабатывает проекты реорганизации производства. Ее цель - создать мощный аппарат для контроля и регулирования деятельностью всей промышленности, установить неограниченную власть монополий. В этом немецкие промышленные магнаты видели кратчайший путь подготовки к реваншу.
      Германские монополии взрастили, вскормили, привели к власти фашистский режим, ставший раем для промышленников. Сбылись мечты Тиссена "взнуздать" немецкий народ и Круппа - "держать рабочих в страхе и заставить соблюдать железную дисциплину". В мае 1933 г. нацисты ликвидировали профсоюзы и заменили их "Трудовым фронтом" - организацией с принудительным членством. Владельцы предприятий могли произвольно определять условия труда и устанавливать зарплату.
      Усилиями круппов, тиссенов, фликов и прочих промышленников Германия стала гигантской кузницей оружия.
      "Из немногих заводов, разрешенных Версальским договором, - говорил начальник военно-экономического штаба имперского военного министерства Томас в мае 1939 г. сотрудникам МИД, - выросла самая мощная из существующих сейчас в мире военная промышленность. Она достигла уровня производства, который в известной мере был равен германскому производству военного времени и частично даже превышал его. На сегодняшний день Германия занимает второе место в мире по производству стали после Америки. Производство алюминия значительно превышает производство Америки и других стран мира.
      Выпуск винтовок, пулеметов и артиллерийского вооружения превышает в настоящее время производство любой другой страны".
      С какой быстротой нарастала смертельная угроза для соседних с Германией стран, и не только соседних, говорят следующие цифры. Бюджетные ассигнования на вооружения и армию в 1933 - 1938 гг. увеличились почти в 10 раз. Производство оружия и военной техники возросло за те же годы в 12,5, самолетов - в 22 раза.
      Бешеная гонка вооружений стала источником сказочного обогащения для германских монополий. Приводимые ниже цифры раскрывают природу того "энтузиазма" промышленников, о котором говорил Крупп.
      Рост чистой прибыли концерна "ИГ Фарбениндустри" (в марках) 1932 71475244 1933 122093244 1935 153434340 1937 295701000 1938 274286000, т. е. примерно 400% уровня 1932 г.
      Рост чистой прибыли концерна Круппа (в марках) 1932 - 1933 6 507 078 1934 - 1935 60361 350 1937 - 1938 112190050 1938 - 1939 121803791, т. е. примерно 2000% уровня 1932 - 1933 гг.
      Гигантский рост прибылей вызывал у промышленников и банкиров полное удовлетворение действиями "фюрера". Деньги, которые они израсходовали на создание фашистской партии, содержание штурмовиков и "предвыборные кампании" гитлеровцев, окупались с лихвой. По инициативе Круппа был учрежден фонд "Адольфа Гитлера". Ежегодно солидные взносы промышленников поступали в кассу нацистской партии. За шесть лет (1933 - 1939 гг.) "ИГ Фарбениндустри" передал в распоряжение "фюрера" 40 млн. марок, Крупп - 12 млн.
      Перестройка экономики в агрессивных целях требовала колоссальных средств. Наставником Гитлера по финансовым вопросам монополии сделали бывшего президента Имперского банка Я. Шахта. Он знал закулисные тайны "делового мира" и располагал широкими личными связями в кругах финансистов США и Англии. Познакомившись еще в 1931 г. на квартире Геринга с Гитлером, куда он явился вместе с Тиссеном (лучшей рекомендации нельзя было и придумать), Шахт становится ревностным сторонником "фюрера". Рассказывая о деятельности Шахта накануне захвата власти фашистами, один из его биографов пишет:
      "В последующие недели были пущены в ход такие интриги, о каких не прочтешь ни в одном романе... Для Шахта характерно, что в эти дни он повсюду, в каждом разговоре, в каждом публичном выступлении, и особенно в наиболее трудные моменты, которые пришлось пережить Гитлеру... заявлял, что Германию может спасти один человек - Гитлер".
      После установления фашистского режима Шахта вновь назначили президентом Имперского банка, который магнаты сделали центром финансирования военной программы. О прямом участии германского финансового капитала в подготовке агрессивной войны и ремилитаризации страны свидетельствует, в частности, один из меморандумов, подготовленных Шахтом для Гитлера.
      "С самого начала рейхсбанк сознавал, что успех в области внешней политики может быть достигнут лишь путем реконструкции германских вооруженных сил. Он принял на себя в значительной степени ответственность за финансирование вооружения, несмотря на вытекавшие отсюда опасности для стабильности валюты. Это оправдывалось необходимостью, которая отодвинула на задний план все прочие соображения, необходимостью вооружиться немедленно и из ничего и, кроме того, в замаскированной форме, так, чтобы это делало возможным проведение внушающей доверие внешней политики".
      Не менее характерен и другой документ по вопросам финансирования войны. Его составил летом 1939 г. Функ, сменивший Шахта на посту президента Рейхсбанка. В меморандуме обосновывалось предложение "внести в законы по вопросам финансирования войны идею оплаты военных издержек, рассчитывая на доход в будущем, после окончания войны".
      Расчет на богатую добычу в результате разбойничьей войны стал основой денежных манипуляций германских монополистов. Для маскировки источников покрытия расходов на вооружение гитлеровцы широко прибегали, помимо ограбления масс путем повышения налогов, к выпуску бумажных денег и фальшивых векселей. Крупную жульническую комбинацию, прикрытую авторитетом Имперского банка, разработал Шахт.
      Смысл аферы заключался в следующем. Военные заказы оплачивались векселями не существовавшей в природе фиктивной компании "Металлургише форшунг-гезельшафт" (сокращенно "МЕФО"). Банкам было дано указание принимать векселя к оплате, но средств для их погашения не было. Игра строилась на том, что векселя давали 4% годовых. И фабрикантам, не сомневавшимся в их добротности, было выгоднее вместо наличных держать у себя в кассе эти фальшивые бумажки.
      Махинация Шахта дала возможность изъять у предпринимателей значительную часть их кассовой наличности. Разумеется, если бы векселя были предъявлены к оплате, наступила бы финансовая катастрофа.
      Система векселей "МЕФО" применялась до 1 апреля 1938 г. К этому времени для оплаты заказов на производство вооружений было выдано счетов на 12 млрд. марок. Выдумка Шахта была особенно удобна для гитлеровцев в связи с тем, что векселя "МЕФО" не фигурировали ни в публиковавшихся отчетах Рейхсбанка, ни в. цифрах бюджета. Это обеспечивало секретность финансирования программы вооружений.
      Резкий перевод экономики страны на военные рельсы был чреват серьезными последствиями. Дело в том, что чрезмерное развитие военных отраслей вызывало все возраставшую потребность в стратегическом сырье{17}. Вместе с тем свертывались экспортные отрасли промышленности, обеспечивавшие поступление валюты. Финансовая задолженность Германии по займам 20-х годов еще более усугубляла положение" Получался заколдованный круг, который должен был привести к экономической катастрофе. Надвигавшийся кризис грозил крушением фашистского режима. Его спасти не могли никакие финансовые аферы Шахта{*6}.
      "Безоружная Германия - угроза миру"
      На выручку пришел международный капитал. "Тайные" думы и чувства, определявшие позицию США и Англии в связи с начавшейся в конце 1933 г. в капиталистическом мире бешеной гонкой вооружений, лучше всего раскрывают слова В. И. Ленина.
      "Сотни и тысячи миллионов рублей, - писал он в статье "Вооружения и капитализм" в 1913 г., - расходуются Англией и другими странами на приготовления к войне, - разумеется, все это делается исключительно в интересах мира, в интересах охраны культуры, в интересах родины, цивилизации и т. д.
      А в качестве акционеров и директоров предприятий судостроительных, пороховых, динамитных, пушечных и т. д. мы видим адмиралов и знаменитейших государственных деятелей Англии из обеих партий: и консервативной, и либеральной. Золотой дождь льется прямо в карманы буржуазных политиков, которые составляют тесную международную шайку, подстрекающую народы к соревнованию в деле вооружений..."{18}
      Действительно, в начале 30-х годов список членов английского правительства и наиболее видных политических деятелей напоминал перечень представителей мощных военных концернов и тесно связанных с ними фирм и банков. Премьер-министр Болдуин - совладелец военных заводов компании "Болдуине лимитед", увеличившей свои доходы за время пребывания его у власти. Министр финансов Н. Чемберлен, вскоре сменивший Болдуина на посту премьера, располагал значительным количеством акций военной фирмы "Бирмингэм смолл армс К°", а еще раньше занимал там директорское кресло. Крупным акционером военно-химического концерна "ИКИ" являлся министр иностранных дел Саймон. Военный министр Хэйлшем, министр внутренних дел Гильмур, а также министр колоний Кэнлиф-Листер связали судьбу своих капиталов с военно-промышленным концерном "Виккерс". Призывая избирателей не скупиться на расширение английских вооружений, многие из этих деятелей, известные прогерманской ориентацией, сознательно шли на то, чтобы продавать гитлеровцам продукцию своих заводов. Вот почему правящие круги Англии восприняли с плохо скрытым одобрением уход фашистской Германии с конференции и выход из Лиги наций. Как раз в те дни британская печать опубликовала заявление, отличавшееся циничной откровенностью:
      "Будут ли немцы снова воевать? С моей точки зрения, в этом нет никакого сомнения, и я твердо уверен, что в один прекрасный день мы либо позволим немцам вооружиться, либо сами вооружим их. Перед лицом грозной опасности с Востока невооруженная Германия была бы подобна созревшему плоду, который только того и ждет, чтобы русские сорвали его. Если бы немцы не смогли сами защитить себя, мы должны были бы выступить в их защиту. Одна из наибольших угроз миру - полная безоружность Германии".
      Приведенные слова принадлежали А. Бальфуру, председателю правления сталелитейных фирм "Артур Бальфур энд компани лимитед" и "Кэпитл стил уоркс, Шеффилд", директору банка "Нэшнл провиншл бэнк". Он высказал без обиняков надежды реакционных кругов английской буржуазии. Подобный курс, считали они, открывал перспективу руками немцев сокрушить Советский Союз, да к тому же изрядно заработать на поставках оружия Германии. Толкая фашистский рейх на путь милитаризации, стратеги лондонского Сити рассчитывали также ослабить германских конкурентов на мировом рынке. В условиях депрессии, наступившей после кризиса 1929 - 1933 гг., экономический аспект такого курса казался не менее привлекательным, чем политический.
      Такие же взгляды преобладали и в кругах крупного капитала США. Успехи советского народа в строительстве социализма, рост революционной энергии рабочего класса в капиталистических странах встревожили мировую буржуазию. Американская реакция шла на сговор с германским фашизмом, чтобы использовать его для борьбы против СССР. В том же направлении действовали и факторы экономического порядка. В первые годы после возникновения третьего рейха Уолл-стрит еще рассчитывал, что в результате тесного переплетения капиталов и интересов американских и германских монополий и захваченных США в 20-х годах сильных позиций в экономике Германии ему удастся сделать фашистское государство младшим партнером в борьбе против империалистических конкурентов. Заокеанские монополисты учитывали и выгоды гонки вооружений, ибо появлялась возможность загрузить бездействующие предприятия. Взятый гитлеровцами курс на подготовку к войне привел в действие 60 американских заводов в Германии, которые стали давать прибыль.
      В конце 1933 г. визит "фюреру" нанесли два крупных американских банкира. После беседы с Гитлером Олдрич и Манн пришли к выводу, что "с ним можно вести дела".
      Помощь международного финансового капитала гитлеровцам выразилась прежде всего в многомиллиардном подарке. Германию освободили от выплаты долгов по займам 20-х годов{19}. В течение лишь года она "добилась" сокращения платежей сначала до 75, затем - до 40 и наконец до 3%. "Моральная поддержка" ведущих американских и английских банков дала возможность гитлеровцам спасти от краха начатую программу вооружений.
      При этом финансисты США и Англии не оказались в убытке. Германская задолженность была списана за счет мелких держателей облигаций государственных займов в названных странах. Германия использовала высвободившиеся средства на приобретение вооружений и стратегического сырья, т. е. они попали в карман к тем же иностранным монополиям. Рассчитывая, что расходы на вооружение Германии с лихвой окупятся после ее похода на Восток, британские банкиры пошли на предоставление гитлеровцам новых займов и коммерческих кредитов. Англия стала основным поставщиком стратегического сырья для фашистской Германии. "Без Англии в качестве платежного учреждения и без возможности продлить сроки кредитов... - отмечала одна из британских газет в мае 1935 г., - Германия не смогла бы осуществить свои планы... Снова и снова Германия отказывалась от своих обязательств, публичных и частных, но она продолжала покупать шерсть, хлопок, никель, каучук и нефть, пока ее потребности не были удовлетворены, а финансирование этих закупок проводилось прямо или косвенно через Лондон".
      Еще более наглядно пособничество иностранных монополий гитлеровским агрессорам проявилось в военно-технической области. Приведем такой пример. Одним из узких мест в подготовке гитлеровцев к войне было обеспечение армии мотомеханизированными средствами, конструирование и производство авиационных моторов. Монополии США и Англии помогли и в этом. Исключительно интересные данные, относящиеся к рассматриваемому вопросу, содержатся в материалах комиссии американского конгресса под председательством сенатора Ная{20}.
      По данным комиссии, американские авиационные фирмы, пока в Женеве велись разговоры о разоружении, снабжали фашистский рейх самолетами и авиационными моторами. Стоимость поставок нарастала в геометрической прогрессии и особенно увеличилась после выхода Германии из Лиги наций. Сумма экспорта составляла в 1931 г. 2 тыс. долл. 1932 г. 6 тыс. - " - 1933 г. 272 тыс. - " - 1934 г. с 1. I. по 31.VIII) - 1445 тыс. долл.
      Согласно некоторым данным, эти цифры занижены. Как пишет бывший американский посол в Берлине Додд, ежемесячно Германия покупала в США по 100 самолетов. Насколько выгодны были поставки, можно судить по тому, что фирма "Юнайтед эйркрафт корпорейшн" с приходом Гитлера к власти удвоила число рабочих на одном из заводов и утроила мощность другого.
      Британские фирмы старались не отставать от своих американских конкурентов. Англия в те годы являлась главным экспортером оружия и военных материалов. В начале 30-х годов на ее долю падала одна треть мирового экспорта вооружений. Британские фирмы поставляли в Германию самолеты и авиационные моторы самых новейших видов. Из 28 типов германских военных самолетов в 1935 г, 11 имели английские и американские моторы, поставленные фирмами "Ролльс-Ройс", "Армстронг-Сидли", "Прэтт-Уитни" и др.
      Британские фирмы широко пропагандировали свою продукцию в немецких военных журналах. Рекламировались танки и пулеметы концерна "Виккерс-Армстронг". На одной из реклам, выпущенной в 1934 г., был изображен новейший английский бомбардировщик со свастикой на крыльях.
      Вооружение фашистской Германии для "похода на Восток, разумеется, отнюдь не ограничивалось авиацией. Американские финансово-промышленные группы Моргана, Дюпона, Рокфеллера и Форда вложили капиталы в отрасли, имевшие наибольшее значение в военном отношении. Принадлежавшие Дюпонам ("Дженерал моторс") заводы "Опель" в Рюссельсгейме, крупнейшие тогда в капиталистической Европе, снабжали гитлеровскую армию автомашинами, танками, мотоциклами, запасными частями для самолетов. На вооружение нацистов работал также построенный Фордом мощный автомобильный завод в Кёльне. О горючем для германских танков и самолетов позаботились американские и английские нефтяные компании. Накануне войны примерно одна треть заправочных пунктов в третьем рейхе принадлежала Германо-американской нефтяной компании. Большая часть ее капитала (55 из 63 млн. марок) была собственностью рокфеллеровской "Стандард ойл". Четверть средств немецкого общества "Газолин" принадлежала "Стандард ойл", остальная часть - "ИГ Фарбениндустри" и английскому тресту "Роял-датч шелл". "Стандард ойл" помогла создать запасы первосортного горючего на 20 млн. долл., а перед самой войной построить завод авиационного бензина. Электро- и радиоаппаратурой снабжал Морган, в руках которого находилось не менее двух пятых германской промышленности, выпускавшей данную продукцию. Поскольку гитлеровское правительство "заморозило" капиталы и прибыли иностранных компаний (т. е. запретило их вывоз из страны), монополии США и Англии направили "свободные" средства на расширение своих предприятий в Германии или на приобретение акций немецких фирм. Например, моргановская "С. Лоренц" приобрела 30% акций бременских заводов "Фокке-Вульф", производящих военные самолеты.
      Благодаря щедрой и разносторонней помощи международного, в первую очередь американского, капитала фашистская Германия за короткий срок создала мощную военную промышленность. Она была способна производить тысячи танков, самолетов, артиллерийских орудий и т. п. Это позволило гитлеровцам начать уже вполне конкретно планировать войну за установление мирового господства, Осенью 1936 г, был принят так называемый "четырехлетний план". Его основные задачи "фюрер" сформулировал так:
      1. Немецкая армия должна быть за четыре года готова к действию.
      2. Немецкая экономика должна за четыре года подготовиться к войне.
      Мировой экономический кризис 1929 - 1933 гг. резко обострил классовую борьбу в странах капитала и межимпериалистические противоречия. Система договоров, закрепившая передел мира после первой мировой войны, была основательно подорвана. Фашистские Германия и Италия, милитаристская Япония стали требовать нового передела мира. США, Англия и Франция, на словах заявляя о миролюбии, тоже искали выхода из тупика за счет новой войны. Они считали, что новая война была необходима для спасения капитализма. Их замысел заключался в том, чтобы руками фашистских агрессоров уничтожить Советский Союз, разгромить революционное и демократическое движение на Западе, национально-освободительное движение в угнетенных странах Востока. Вместе с тем, по их расчетам, война должна была привести к ослаблению Германии, Италии и Японии как конкурентов. Поэтому западные державы всячески помогали германскому империалистическому зверю снова подняться на ноги и отрастить клыки. Такую же политику США и Англия проводили в отношении Японии.