Филиал МЭИ был при заводе. А выпускники филиала все распределялись на завод. Только подру-га после школы в торговлю подалась. У нее мать всю жизнь на заводе в магазине прорабо-тала. И никогда не жалела. В дефиците просто купалась. Будь то продукты, будь – промто-вары. И сыта была всегда, и одета, и деньги в кармане никогда не переводились. И дочь пошла по ее стопам. Там же на заводе стала в магазине работать. Не просто ее туда было устроить. Очень даже – не просто. В эпоху всеобщего дефицита и километровых очередей в магазинах, пристроиться к торговле было почти что счастьем. По великому блату туда устраивались. И посторонних туда не брали.
      Только дети и жены своих заводских началь-ников. Вот мама и пропихнула на зависть одноклассникам свою ненаглядную доченьку в заводской магазин.. И не прогадала…
      Подруга пообещала помощь. У них в магазине уже начала появляться американская продовольственная гуманитарная помощь Знаменитые американские "окорочка", так на-зываемые, "ножки Буша". Совершенно еще незнакомая для России продукция. Не вся ку-рица целиком, как у нас привыкли, а только лишь ее ножки. Положил на "протвинь", по-лил сверху растительным маслом, залил на треть водой, посыпал сверху специями, если они есть и в духовку на часочек. Переворачивая через каждые минут двадцать. Аромат по кухне пойдет – закачаешься. А есть потом их лучше всего с гарниром, с картошечкой. Ва-реной, жареной или пюре. Ну, с макаронами или с рисом Просто объедение получается..
      За уши не оттащишь. Даже если захочешь – не получится.. .. Подруга не обманула, помогла. Марина с Юлией купили у нее целую упаковку "око-рочков", несколько банок консервированной ветчины; тушку, без головы и хвоста, копче-ного палтуса, несколько каталок сырокопченой московской колбасы и финского сервела-та, головку голландского сыра и еще там овощей, фруктов и всякой дребедени по мело-чам. Ну, а спиртное, шампанское, водку и винца для сервиса они купили в городе. На тер- территории завода спиртное официально не продавалось. Да и вынести спиртное с завода было непросто. На проходной стояли турникеты с номерными, невыносимыми с террито-рии пропусками. Сумки проносить не разрешалось. Только прозрачные пакеты. И они при выходи тщательно проверялись. А на вывоз упаковки "окорочков" пришлось даже оформ-лять спецпропуск. Но ничего, хлопоты эти были все-таки приятными. Могли бы и вообще ни с чем остаться. Как многие другие их коллеги на заводе…
      Ничего не поделаешь, времена меняются. Хотя и работали они на сверхсекрет-ном, когда-то очень даже привилегированном во всех отношениях предприятии.. И по зарплате, и по "социалке", и по обеспечению своих работников всем необходимым для жизни. На территории завода работало несколько продовольственных и промтоварных магазинов. Кроме того, раз в месяц каждому работнику завода был положен паек, куда входили мясные и колбасные изделии, сыры, рыба и т.д и т.п. И все это по льготным це-нам. По количеству и качеству, определяемым должностью, занимаемой этим конкретным работником на заводе. То есть, должность определяла качество продовольственного пай-ка. Все верно, более ценному работнику – больше и качественней еды. Закон Коммуниз-ма. Каждому по труду. А труд оценивается должностью. И никаких тебе проблем. Хо-чешь большего – лезь вверх, становись начальником. И все тебе тогда – будет А на более серьезные товары: мебель. холодильники, радио и телевизионную аппаратуру, автомоби-ли записывались на очередь, где должность тоже имела определяющее значение. Ну, что ж,. ничего не поделаешь, административно распределительная система в своем пос-леднем апогее. И те, кто в нее попал, были довольны. Те же, кого она не коснулась – зави-довали, завидовали, завидовали им до
      "посинения"
      Затраты на совместную встречу Нового года оказались приличными.
      Слава богу, что деньги от командировки у Олега с Юлией еще оставались. Было на что покупать. Да и Сергей, а он работал в отделе внешнего монтажа, в декабре тоже ездил в командировку на один из космодромов, в "Бабий Яр". И с ним тоже полностью расплатились Как и обеща-ли.Так что покупать им было на что. Потому что других денег у них не было. Зарплату на заводе опять задержали. И неизвестно было, дадут ли ее к Новому году вообще. Пусть не целиком, пусть хотя бы частично, но… Никто ничего не знал. А те, кто знали – мол-чали.
      Боялись за последствия. По заводу ходили упорные слухи о предстоящих после Нового года грандиозных переменах в жизни завода. И что перемены эти будут толь-ко к худшему для коллектива завода.
      И действительно, космические программы в стране свертывались со всеми выте-кающими отсюда последствиями. Отечественные космодромы в
      "Плисецке" и "Бабьем яре" остались совсем без средств и влачили жалкое существование. Это все видели собст-венными, непредвзятыми глазами и Олег, и Сергей. Государство бросило на произвол су-дьбы практически все предприятия "военно-промышленого" и космического комплексов. Заказов от государства не было. Предприятия вынуждены были переходить на самообслу-живание и выкручиваться сами. А они к подобным положения приучены не были. Они привыкли жить на всем готовом.. И когда исчезает надежный и долгосрочный источник финансирования, то, естественно, начинает возникать прозаический вопрос о снижении затрат на содержание предприятия. И ничего другого, кроме как свертывание производст-ва и сокращение численности работающего персонала на предприятии, тогдашнему руко-водству и не могло прийти в голову. Это было первое. до чего они могли и были в состо-янии додуматься. Они были простыми исполнителями. Самостоятельно жить они не были приучены. И, естественно, в трудную минуту думали только о самих себе, а не о предпри-ятии и не о работающих на нем людях. Это был естественный рефлекс двуного животно-го, попавшего в трудное положение. И винить их, тогдашних руководителей, за то, что они натворили тогда – вряд ли возможно. Ни на что другое они не были способны. Это была их беда, а не их вина. Хотя, может быть и наоборот..
 
      . Именно это и ожидало завод в "Подлипках". А точнее, не завод, а мощнейшее предприятие по производство ракетных комплексов оборонного и космического назначе-ния. Так называемый, ракетно-ядерный щит
      Родины. Выяснилось, что он теперь не нужен новой Родине. Она, как говорили ее новые руководители, не нуждается больше в такой технике.
      Ибо ей теперь никто в мире не угрожает и глупо бросать громадные народные средства на ветер. Поэтому – перестраивайтесь! И чем быстрее, тем лучше. Хотите жить – вертитесь!.Спасение утопающих дело самих утопающих. Если бы только знать – как?!..
      Но то, что будет после Нового года, это только лишь будет. А
      Новый год – вот он, уже рядом, под самым боком, у дверей. И Новый год – это все-таки Праздник, Праздник с большой буквы. Праздник, который может быть только раз в году. И не по календарю, а по душевному настроению. А в Праздник о плохом не думают О плохом надо думать тог-да, когда оно, это плохое. к нам придет. Заранее не стоит о плохом задумываться. Не че-шись, пока не чешется.. Не дай бог – накаркаешь. Как в Библии по этому поводу сказано? Очень просто – будет день и будет пища. Поэтому – гуляем, празднуем. Все – "от рубля и выше!". Продукты – есть; выпивка – есть; елка уже стоит.
      День праздника уже подходит. Настроение уже заранее праздничное.
      Поэтому – празднуем! Новый Год!…
      Тридцать первого декабря, как обычно, работали по укороченному графику. И по давней, никогда не афишированной, но четко соблюдаемой традицией. Женщины – до обеда, мужчины – без обеда до трех. В обед, пусть даже и отмененный, организовывался небольшой праздничный стол.
      Сбрасываться, как раньше, по "рваному" не сбрасывались из-за отсутствия такового. Просто из дома принесли закуску по принципу: кто, что может. А выпивку организовывал сам начальник. Ему это ничего особенного не стоило. На заво-де, как и раньше, во всю использовался медицинский спирт в качестве средства для обез-жиривания и для обезвоживания деталей, систем трубопроводов и емкостей из нержавею-щей стали, титана, алюминия и различного рода
      "спецсплавов".
      А когда есть спирт, то можно все. Да если еще такой спирт, какой использовался у них на заводе! Спирт высшей очистки, крепчайший,
      96-ти процентный. Капнешь на ла-донь – и чувствуешь, как начинает холодить кожу от испарений, и видишь, как уменьша-ется капля в размерах. И вот – ее уже нет. Исчезла. Испарилась. Перенеслась в новое изме-рение. Как и ты сам, если хлопнешь стопку неразведенного спирта и потом лишь запьешь водичкой. Запьешь, откинешься назад на спинку стула, закроешь глаза и явственно ощу-тишь, как теплая, мягкая волна приподнимает тебя над опостылевшей обыденностью на-шей идиотской действительности и уносит куда-то в туманно сказочное, но такое прекрас-ное небытие, в чудный, вымышленный мир иллюзий. где все тебя любят, всегда тебе рады и где ты – самый умный, самый лучший и самый нужный на свете человек.
      Да-а, с таким спиртом можно многое. Разбавишь его дистиллированной водой – и вот теб е водочка, любой крепости, какой захочешь. Хочешь – 40-ка градусную; хочешь – 50-ти градусную; а захочешь, то можно сотворить и "супер" – 60-ти или даже – 70-ти гра-дусную водку. Швырнешь туда листиков, почек или травки какой-нибудь пахучей, сморо-дины, вишни, груши или полыньи с укропом, короче чего угодно "такого-этакого", терп-ко-запоминающегося, на что хватает твоих возможности или фантазии – и чем тебе не на-ливка?! А если разбавишь "спиртиком" соки фруктово-ягодные, не важно какие, какие есть, какие найдутся, то вот оно, самое ни на есть настоящее вино. Почти что марочное. Пей
      – не хочу. Просто – за-ка-ча-ешь-ся! И действительно, качаешься, потому что в голо-ву бьет основательно. Во всяком случае, гораздо лучше этой бурды, что вагонами гонят в наши магазины с бесконечных ликеро-водочных заводов страны. Всякие там "плодово-ягодные" по простонародному – "червивки"; знаменитое "биле-мицне" или проще -
      "био-мицин"; всевозможные портвейны буро-красного цвета, чаще называемые "бормотухой", потому что от одного-другого стакана этого пойла в животе начинается такое урчание и такое бормотание, что услышать эту рок-музыку в стиле "металлик" можно чуть ли не за километр. Ну и пусть, ну, и ладно! Черт с ним, с этим животом, пусть себе бормочет на здоровье! Зато в голове у меня все, как надо, все
      "окей", сплошнейший "облом". И жизнь мне теперь светиться только лишь в розовом свете. Не хуже, чем у этого Парижского сере-нького воробышка, у самой "Эдит Пиаф".
      А захочешь изысков, бери вместо соков варенье. И не обязательно экзотическое какое-нибудь, из южных районов, персиковое, абрикосовое, ореховое, тыквенное или ар-бузное, не-ет, возьмите наше, среднерусское, вишневое, клубничное, малиновое, грушевое или даже простое яблочное, то получится, при известном старании. самый что ни на есть настоящий ликер. Даже вкус и аромат плодово-ягодной основы сохраняется. А вку-ус – обалденнейший. И в голову бьет, и ноги путает. Пре-еле-есть – да и только!
      Ну, а при желании можно сотворить и само шампанское, если использовать при разбавления спирта газированную воду из сифона. Что они и сделали на праздник с преве-ликим для себя удовольствием.
      Настоящее шампанское конечно же лучше. О чем здесь го-ворить! Его сравнивать не с чем! Особенно – "Советское шампанское" из Крымских под-земных катакомб "Абрау-дюрсо". Но…где его теперь взять?!
      Особенно сейчас, когда в карманах у большинства заводчан гуляет один лишь ветер Поэтому на "безрыбьи" и рак становится рыбой. Сегодня сойдет и так. Будем сегодня и есть и пить только все свое, са-мими все приготовленное и сюда, на работу, сами же принесенное. Время подошло в стране такое, что все население этой, когда-то великой страны, начинает переходить на полное свое самообслуживание. Никто теперь ни от кого не зависит. Все – в твоих руках Хочешь – живи; не хочешь – не живи. Все в твоих руках. Все – в твоей совести. И все в жизни теперь зависит только от тебя самого. Но они еще никаких заметных перемен в сво-ей жизни не замечали И ничего еще не понимали. У них все было еще впереди.
      А пока у них у всех праздник. И они его встретили радостно, дружно, во всеору-жии, как обычно встречают праздники у них на работе. Дружно и весело. Кто хотел – тот даже и напиться. Ну, а большинство – только лишь по чуть-чуть. Чтобы не портить наст-роение ни себе, ни людям. Ведь это только начало. Впереди – и вечер, и ночь. Надо бы по-беречь силы. А потом женщины ушли. У них же дома впереди работы – невпроворот. Мужчины же – остались. Как самые главные и ответственные на работе. Без которых за-вод не сможет просуществовать даже несколько предпраздничных часов..Но потом, поти-хонечку потянулись домой и они. Чего здесь бестолочью сидеть, да на часы смотреть че-рез каждые пять минут?! Лучше уж – домой. Все равно никто не работает, сидят просто и ждут И пошло – один, второй, третий, четвертый. Те, которые посмелее. понаглее,. Поак-тивнее. У которых нашлись видимые причины для ухода с работы чуточку пораньше, не дожидаясь заветных трех часов, последних рабочих часов последнего рабочего дня этого уходящего года на их родном заводе. Бывшем родном. Том самом заводе, устройство на работу на который давало тебе четкую и ясную перспективу на много-много лет вперед И возможность, при желании, сделать себе профессиональную карьеру, и хорошую зарпла-ту, и квартиру, если женишься; и ясли, и детский сад; и великолепное медицинское обслу-живание; и санатории; и дома отдыха; и школы, лучше которых трудно что-либо предста-вить;.и возможность льготного поступления в самые элитарные институты
      Москвы. Коро-че – все, что необходимо для нормальной жизни. Причем, это "все" было на порядок вы-ше, чем у обычных людей, работающих на обычных предприятиях страны.
      Однако – раньше давало. Что же их ждало теперь после Нового года
      – никто из них не знал. И не имел ни малейшего на то представления.
      Будущее их в этой стране было слишком уж неопределенным. Как и будущее самой этой страны…
      А вечером Олег с Юлией были у Марины с Сергеем. Причем, Олег пришел к ним где-то после 9-ти вечера, а Юлия – гораздо раньше, часов в пять-шесть вечера. Надо же было помочь Марине с подготовкой праздничного стола. Не валить же все на ее, пусть даже и не слишком хрупкие, плечи. Ну, а Олегу, что там делать? Сидеть в комнате с ум-ным видом и в носу ковырять от скук?. Или же вести высокоинтеллектуальные разговоры с Сергеем, уставившись пустыми глазами в матовый экран телевизора и мысленно зевая от тоски?. Не-ет уж, увольте! Лучше уж я дома поваляюсь на диване, отдохну немного пе-ред напряженной ночью. Как говорится, "избавь нас, боже, от созерцания этой рожи!" Чьей рожи? Сергея? Да нет, к Сергею Олег не испытывал ничего, кроме самого обыкно-венного безразличия. Что – есть он, что – нет. Абсолютнейшее все равно. Пустота. Ваку-ум.
      Никаких эмоций. Даже элементарного чувства мужской ревности, как к чужому муж-чине, трахавшего его жену, даже этого-то и то не было.
      Почему? Кто его знает? Но на этот непростой вопрос у него не было никакого ответа.
      Странно, конечно, но за своего соперника Олег Сергея не признавал. Несмотря да-же на его большой член. И тот факт, что сегодня ночью его Юлия опять будет трахаться с Сергеем, Олега абсолютно не волновал. И не потому, что ему было действительно все рав-но, как ведет себя его жена с другими мужчинами, изменяет ли она ему с кем или нет, и что она сегодня будет позволять Сергею делать с собой в эту Новогоднюю ночь? Не-ет, Юлия не была ему безразлична. Он не мог быть к ней безразличным. Она до сих пор волновала и возбуждала его, как женщина. И после стольких лет совместной семейной жизни он не мог заставить себя смотреть на нее равнодушно.
      Не получалось.
      А как к нему самому относился Сергей – Олега не интересовало вовсе. Испытывал ли Сергей каких-либо ревностных чувств к Олегу, как к своему сексуальному сопернику – вряд ли. Такие, как Сергей, ни в ком себе соперников не видят. Особенно в сексе. И тот факт, что какой-то мозгляк Олег трахал его жену в недавнем прошлом и будет ее снова трахать в Новогоднюю ночь, никоим образом не затрагивало его мужского самолюбия. Он был значительно выше подобных мелочей жизни.
      И Олег тоже никакого внутреннего морального самоудовлетворения, торжества, примитивнейшего злорадства или хотя бы обыкновеннейшего угрызения совести при этом не испытывал. Наоборот, ему было чис-то по человечески жаль Марину, которая так и не смогла за годы своего замужества ис-пытать хоть частичку самого элементарнейшего женского счастья не смотря на внуши-тельные размеры мужского достоинства у своего мужа. Потому-то ее и потянуло к Оле-гу, как утопающего тянет к простой соломинке; потому-то она так горько и плакала на груди у
      Олега в ту последнюю их совместную ночь
      Но как сами женщины относились друг к другу и что, в действительности, скрыва-лось за внешне дружелюбным щебетанием обеих женщин в этой их новоиспеченной "шведской семье", сказать было сложно. Ведь давно уже известно, что самый страшный враг "бабе" – это другая "баба". И взаимно вежливые улыбки здесь ничего не значат
      Веж-ливый палая – все равно палач. Даже тогда, когда он, надевая веревку на шею осужденно-го, вежливо спрашивает его:" "Не беспокоит?". Наоборот, эта фраза в устах палача перед казнью начинает звучать кощунственно и издевательски, и ни о чем другом, кроме как об изуверской жестокости палача свидетельствовать не может.
      Но здесь другое. Здесь добровольный обмен мужьями. И делить-то им обеим здесь совершенно нечего, да и некого. Дети тоже иногда меняются игрушками. Даже самыми любимыми. Но при обязательном условии: когда поиграешь – отдашь. Поэтому обяза-тельнейше – отдадим потом.. Конечно же – отдадим. Зачем он, такой, мне нужен навсег-да?!
      Избави боже – навсегда!. Так, на ночку-другую. Но не больше. Не больше.
      Поэтому атмосфера этой их совместной встречи Нового года была вполне дружес-кой, праздничной и даже комфортной. Никто ни к кому никаких претензий не предъявлял. И не мог предъявлять. Даже молчаливых и невысказанных Все были довольны, радостны и веселы. И даже подарки друг другу сделали. Семейные подарки. Олег с Юлией подари-ли Марине с Сергеем две трехчасовые кассеты "Камасутры", купленные Олегом на "Гор-бушке" по совету Юлии. Сделаны они были в виде красочно оформленных лекций по сек-су для нескольких молодых семейных пар с подробнейшим объяснением и показом всех существующих видов, способов и позиций секса. Как индивидуального, для самообслу-живания, так и парного и даже группового. Причем. лекции эти читались на русском язы-ке приятным женским голосом.
      Вот что значит – рынок! Есть спрос – будет и предложение. Будет!
      Всегда и обяза-тельно – будет! А спрос на подобную продукцию в бывшем закрытом обществе, в бывшем СССР был наигромаднейший. И не потому, что советский человек в своей человеческой сущности был уже изначально развратным человеком. Не-ет, он был элементарнейшее не-посвященным человеком в вопросах сексуальных взаимоотношений между мужчиной и женщиной. И самое откровенное, что он мог иметь на этот счет – это "скабрезные" "фот-ки" голых мужчин и женщин в различных сексуальных позициях, которые во всю прода-вались почему-то немыми продавцами на рынках и в поездах, и которые расходились по стране в невероятнейших количествах.
      Поэтому предприимчивые дельцы во всю попользовались выгодными обстоятель-ствами сложившейся конъюнктуры рынка сексуальной продукции в стране и сделали себе состояния на этой самой чепухе. И надо отметить – умно сделали. Пустующая ниша "се-кспродукции" в нашей стране была заполнена практически мгновенно. Можно говорить о качестве этой продукции, а можно и не говорить. Не в этом дело. Этот вопрос не имеет никакого практического значения. Но "секспродукция" в нашу страну шла нескончаемым потоком. И сбыт ее не испытывал никаких затруднений. "Порнокассеты, сексокассеты. порножурналы", эротические журналы всевозможных видов и типов продавались в Моск-ве открыто и в неограниченном количестве. И без каких- либо ограничений со стороны властей.. Милиция получала свою долю в этом бизнесе и смотрела на все происходящее сквозь плотно сжатые пальцы. Начали появляться первые "Интим-магазины" со всевоз-можными секс игрушками, и первые массажные салоны для оказания платных интимных услуг под видом специальных, в основном, восточно-тайских и эротических видов фи-зииологического массажа..
      В России началась сексуальная революция и начала зарождаться
      "сексиндустрия" И как бы неотъемлемым следствием всех этих сексуальных перемен в жизни "Россиян" явился Новогодний подарок от семьи Марины и Сергея семье Олега и Юлии. Он выступил в виде красочной коробки с откидной крышкой, на которой были размещены фотографии сплетенных в объятиях обнаженных мужчину и женщину, а внутри, в бархатных уютных гнездах размещались три "фаллоимитатора" со встроенными внутри "микровибраторами" на пальчиковых батарейках.
      Один "фалоимитатор" был белый, под европейца, и по разме-ру являлся самым маленьким, всего лишь в 20-ть сантиметров;. второй был желтый, под араба,.с размером в 25-ть сантиметров; а третий, самый большой, был черный и толстый с размером аж в 30-ть сантиметров. Так сказать
      – на любой, самый изысканный и даже са-мый изощренный вкус.
      Здесь же, в отдельном карманчике коробки лежала небольшая книжечка с цветны-ми рисунками, а, может, и фотографиями, и текстами на нескольких иностранных языках. На английском, на немецком, на французском и на каком-то восточном, с иероглифами, объясняющими методы и способы пользования "фалловибраторами". Своеобразная ин-струкция по эксплуатации. Ничего не поделаешь – сервис высшего класса! Мировая ры-ночная система шагнула в Россию. Правда, не с того боку пошла, но все же – пошла! Хо-тя, почему не того?
      Посмотрите на сегодняшний праздничный стол – разве он мог быть таким богатым и таким разнообразным в Советские времена, как сегодня?!
      Действительно. праздничный стол у них получился довольно-таки приличным, да-же почти что шикарным, а если по честному – просто отменным! Есть и пить было что. И не просто – было, а много – было!
      Хватит не только на всю ночь, но и на завтра хватит, и даже на послезавтра. Так что нечего мелочиться! Гуляй, рванина – мать-старуха пенсию получила! Ну, не пенсию, и не мать-старуха, а два, пусть не так уж и молодых сейчас че-ловека, премию получили за хорошо выполненные производственные задания от своего родного предприятия. И не малые! Теперь вот и гудим, как порядочные люди в этой стра-не. Где каждому причитается по труду. А они в конце уходящего года потрудились отмен-но! Вот их и отметили! Ура! Ура! Ура! . И сели они за стол после одиннадцати. Дружно выпили за уходящий год. Год был напряженный, очень непростой и даже – трудный. Трудный и для страны, и для завода, и для них самих. И, в то же время, не так уж и плохой., несмотря на сумасшедший обвал цен и жутчайшую инфляцию. Экономические явления, до сих еще абсолютно неведомые для жителей России. Но они все успешно выкрутились. И могли считать себя выдержав-шими с честью эти тяжкие испытания, выпавшие на долю их страны и их самих…
      Они ведь с Юлией исхитрились купить себе телевизор и видеомагнитофон, пусть не на зарплату, пусть на премию от командировочных, но все равно – купили же! А Марина с Сергеем на такие же, заработанные от командировки деньги, купили себе видеокамеру. "Видак" у них уже был. Выходит, если разбираться, не так уж и плохо все было в этом уходящем году, как может показаться с первого взгляда. Кроме того, они ведь познакоми-лись в уходящем году, две бездетные и очень похожие друг на друга супружеские пары.
      И не просто так познакомились для простого совместного времяпровождения, а познако-мились на почве общности кое-каких тайных своих, не слишком, правда, афишируемых в нашем обществе совместных интересов. Они познакомились для проведения совместно-го сексуального эксперимента по временному обмену своими сексуальными партнерами. Пока лишь на выходные. И все остались довольны полученными результатами. Решили вот повторить. Правда, в этом же году у Олега с Юлией произошел еще один подобный эксперимент.
      Эксперимент с приглашением в их супружескую пару второго мужчину для совместного группового секса. Эксперимент тоже прошел успешно Но они о нем нико-му никогда не говорили. И Отар вроде бы тоже молчал. Как они и договаривались с самого начала. Оказался человеком слова.
      И проводили они этот уходящий от них куда-то, в не слишком понятное небытие год спокойно, без особого сожаления и даже без надрыва. Ушел и ушел, и бог с ним. Год, как год, ничего особенного и ничего сверхъестественного. Бывали в нашей жизни годы и получше и похуже этого.. И все же – больше хороший, чем плохой. Во всяком случае, очень и очень значимый для семьи Олега и Юлии. В какой-то степени – даже перелом-ный.. Н переломный не только для их семьи.
      Для страны – тоже. Неизвестно только в ка-кую сторону. Но… запомнится надолго. Если – не на всю жизнь…
      А проводив старый год, также дружно, также весело и также шумно встретили Но-вый год. Громыхнули залпом из двух бутылок шампанского, обрызгав окружающих белой пеной южного моря и солнечными струями сока виноградных гроздей далекого Крыма, запрятавшихся в толстостенных темных бутылках с удлиненными горлышками подзем-ных катакомб Абрау-Дюрсо. И под мелодичный перезвон Кремлевских курантов плесну-ли брызжущийся нектар шампанское в старинные хрустальные бокалы из семейного сер-виза Марининых родителей; рявкнули громогласно, не стесняясь и не опасаясь соседей, мощное "Ура! Ура!
      Ура!", перечокались друг с другом и под завершающие аккорды ку-рантов и не спеша опустошили бокалы. Все! Свершилось! Новый год наступил!
      Правда, сделав завершающий глоток, они не стали по "гусарски" лихо швырять пус-тые бокалы на пол. разбивая их на мелкие осколки, а бережно поставили обратно на стол Этот сервиз родители Марины привезли из Германии после войны, где ее дед, полковник Советской
      Армии, оставался в составе оккупационных войск аж до начала пятидесятых годов. И они потом, возвращаясь на родину, много чего из имущества сумели по умному вывезти из Германии. И мебель, и посуду, и одежду, и картины, и ювелирные изделия и т.д. и т.п. А потом, ближе к кончине, а умерли они почти что вместе, в один месяц, они сумели также по умному все свое имущество разделить между внучкой и внуком.. Они разменяли свою трехкомнатную квартиру на две отдельные квартиры.. Внуку, а он был старшим и к тому времени уже женатым, досталась двухкомнатная квартира, а внучке, она была еще незамужней досталась однокомнатная "сталинка", нынешняя квартира Ма-рины.
      Материальное будущее своим внукам они обеспечили сравнительно неплохое. Они, дед с бабкой, а не их родители. Родители Марины развелись, когда ей было всего восемь лет, и жили в своих новых семьях, совсем не интересуясь судьбой собственных детей. И Марину с братом растили и воспитывали дед с бабкой. И, если по честному,
      Марина, да и ее брат, особенно не жалели об этом. Дед с бабкой у них оказались просто-напросто золотыми "родителями". Других они и не желали для себя…
      Ну, что ж, Новый Год наступил. Свершилось знаменательное и долгожданное собы-тие. Целый год его ждали. И дождались. А Новый Год
      – это новая жизнь. Новые надежды, новые свершения, новые удачи и новые неудачи, новые взлеты и новые падения. И очень хотелось бы верить, верить до чертиков в голове, что этот, только что наступивший год принесет всем нам только одно хорошее и ничего другого.
      А раз уж Новый Год наступил, то по этому случаю надо выпить чего-нибудь покреп-че. И они выпили, и закусили; потом потанцевали, потом еще раз выпили и…Праздник дальше пошел уже своим, теперь уж ни от кого не зависящим, традиционно русским пу-тем. Пили, ели, снова пили,. снова ели, иногда танцевали. И говорили, говорили, говори-ли. Каждый о своем, о чем-то, как ему казалось, наболевшем и важном, но совершенно не-интересным для другого. Говорили все вместе и каждый по отдельности. И прекрасно друг друга понимали. Но говорили больше мужчины. Женщины только слушали, кивали головами, да поддакивали. Олег говорил с Мариной, Сергей с Юлией. И танцевали они та-кими же парами. А потом, после двух ночи они пошли на улицу, к центру города, где на площади около горкома партии стояла городская елка и традиционно в Новогоднюю ночь собирались жители города продолжить свою встречу Нового Года, но уже на улице и уже все вместе.
      Естественно, что они взяли с собой горячительного. Ведь зима все-таки. А они – на улице будут. И не один час. Продолжается встреча Нового Года.. Они взяли с собой бу-тылку водки, бутылку вина и немного бутербродов с колбасой и рыбой. И стаканчики для удобства разлива и последующего процесса пития. Все делали так у них в городе. Поче-му же они должны становиться исключением?! Они не хотели быть исключением в Ново-годнюю ночь. Они хотели быть, как все. Они хотели веселиться вместе со всеми на этой самой большой площади в городе.
      А город не спал. Большинство окон в домах светились яркими огнями. Народу на улице было много. Звучала музыка. Слышался смех, громкая речь. Праздник встречи Но-вого года выплеснулся из тесных стен городских квартир и заполнил улицы города. На-род медленно двигался к центру города. Слегка морозило. Падал снег Крупные узорчатые хлопья неслышно кружились в воздухе, оседая на землю, на ветви кустов и деревьев го-родских скверов, на тротуары и пустынный асфальт дорог городских улиц, на головные уборы и меховые воротники зимней одежды горожан.
      Две молодые еще супружеские пары, опьяненные не столько количеством выпитого ими спиртного, сколько этой атмосферой всеобщего праздника, царившего вокруг, шли по ночным улицам родного города вместе с тысячами других "Подлипчан", не желающих в такую ночь замыкаться в стенах своих квартир; шли, взявшись за руки под негромкий хруст снега под ногами, постепенно сливаясь с общей массой людей спешащих на пло-щадь, пока полностью не растворились в ней.
      Домой они вернулись под утро. Уставшие. Но довольны е и счастливые. И, как ни странно – до чертиков голодные. Спиртное, которое они брали с собой, они, конечно же выпили на площади, а бутерброды съели. Но есть все равно хотелось. Однако есть в пра-здник без выпивки было как-то противоестественно. Но пить их что-то уже не тянуло. На-верное, свое сегодняшнее они уже выпили.