Но ей было не по себе, потому что после той ночи в гондоле он изменил свое отношение к ней. Он всегда держался по отношению к ней с идеальной корректностью, но был абсолютно ледяным и формальным, так, что, казалось, не было того мгновения, когда они чуть не стали любовниками. Если бы она до сих пор не ощущала прикосновения его рук, она была бы уверена, что ничего этого не было.
      Сначала она решила, что он был разочарован, ошибочно посчитав, что ее легко соблазнить, однажды переоценив силу своего очарования. Затем она начала подозревать, что он сожалеет, что под влиянием минуты чуть не сблизился всего лишь с нанятой гувернанткой. Возможно, что его вспыхнувшее и потухнувшее желание стало для него источником неприятных воспоминаний!
      Каковы бы ни были его соображения, он старался никогда не оставаться с ней наедине. Линнет, со своей стороны, стремилась как можно реже попадаться ему на глаза. Они встречались только во время обедов и ужинов, при всех разговорах обязательно присутствовал кто-то третий. Так было до сих пор, но теперь он вызвал ее, и ей придется разговаривать с ним.
      Он сидел за столом, заваленном бумагами. На его лице была обычная вежливая маска.
      - Садитесь, Линнет, - сказал он. - Я вас долго не задержу!
      Она нервно присела на кончик стула.
      - Я что-нибудь сделала не так? - спросила она.
      - Не так? - он непонимающе посмотрел на нее. - Конечно, нет. Почему вдруг такой вопрос? Почему вы что-то должны сделать не так?
      Он разрезал конверт ножом для бумаг дамасской работы; как будто не мог зря терять время, быстро просмотрел письмо, нахмурился по поводу его содержания и обратил свое внимание на Линнет.
      - Просто я подумал о том, что сейчас уже октябрь, вам придется подумать о будущем, после того как вы покинете нас.
      Липнет с трудом подавила неприятное чувство. Его тирада прозвучала так, как будто он старался избавиться от нее. Как будто, подумала она, она стала неудобной и неприятной, и ей не следовало находиться у него в доме.
      - Да.., конечно, - медленно ответила она. - Хотя, что касается моей будущей учебы, я не смогу о чем-либо твердо договариваться до тех пор, пока не проконсультируюсь со специалистами в январе, и они подтвердят, что все в порядке.
      - Я все понимаю и надеюсь, что результаты будут положительными, равнодушно заметил он. - Но ваш контракт закончится раньше, и мне кажется, что вы захотите быть дома в Англии к Рождеству, чтобы провести праздник со своей семьей.
      - Вы планируете на очень отдаленное время, - сухо заметила она. Неожиданно слова, которые она не собиралась говорить, помимо ее воли, выплеснулись из нее:
      - Только потому, что вы.., ну, поцеловали меня.., нет никаких причин, чтобы вы волновались, что я буду напоминать вам об этом. Как вы уже сказали раньше, наши отношения будут такими же.., какими они были до того вечера.
      - Что бы там ни было, - загадочно промолвил Макс, на его губах появился намек на улыбку, - Линнет, вы как раз именно сейчас напоминаете мне об этом, разве вы сами этого не заметили?
      - Да, но... Я ничего не имела в виду... - вспыхнув, ответила она, ясно поняв, что он опять переиграл ее. - Я этого не хотела. Это вышло совершенно случайно.
      - Меня это совершенно не волнует, Линнет, - устало промолвил он, - Вы что, серьезно думаете, что мне больше не о чем беспокоиться? Просто потому, что я бизнесмен, я всегда планирую все заранее. Я хотел вам напомнить об этом. Вот и все.
      Он снова начал распечатывать письма, наклонив темную голову. Линнет вдруг поняла, что таким образом он показал ей, что их разговор окончен. Она встала и вышла из комнаты, безмолвная и растерянная.
      Ей стало совершенно ясно, зачем он приглашал ее к себе. Она здесь работала по контракту, который скоро закончится. Она просто была наемной служащей! Он ей хотел сказать, чтобы она не воображала себе, что если однажды он захотел позабавиться с нею, то от этого изменяются условия контракта. У нее не возникает никаких привилегий, она не может на него претендовать. Ее статус совсем не изменился. Так оно и есть!
      И он не мог измениться, с болью поняла Линнет, если бы даже той ночью события потекли по другому руслу и она очутилась бы у него в постели. Он все равно оставался бы европейским патрицием с голубой кровью, а она была бы платной прислугой, и ничего более. Ее положение никогда не смогло бы измениться, и потребность в ней в его жизни никоим образом не увеличилась бы.
      Девочка, тебе едва удалось избежать подобного положения, сказала она себе. Она должна радоваться и быть довольной, что не поддалась соблазну!
      Тогда почему она не испытывает таких вполне естественных чувств? Почему ее беспокойное сердце не действует по инструкции, так четко выданной ему ее умненькой головкой?
      - Я никак не могу понять, что творится с Максом в эти дни? - однажды пожаловалась ей Дина, когда они пили чай в ее маленькой гостиной. Уже была середина октября, погода резко поменялась. Температура понизилась, с лагуны поднимался густой туман. Он окутывал нижние этажи древних зданий. Из окон нижних этажей ничего невозможно было разглядеть. Все это предвещало, какой бывает зима в Венеции - она так отличалась в это время от жаркого безоблачного летнего города.
      - Что вы имеете в виду? - намеренно осторожно поинтересовалась Линнет. - Я очень редко вижу его в последнее время и не могу сказать ничего.
      - Именно так, - подтвердила Дина. - Он все время старается оставаться в своем кабинете, мало говорит и о чем-то постоянно думает. Как будто ему предстоит прийти к какому-то очень важному решению.
      Линнет отпила глоток чая и аккуратно поставила чашку на блюдце, прежде чем ответить Дине:
      - Мне кажется, что у него какое-то важное дело, оно и занимает все его время.
      Дина покачала головой.
      - Я так не думаю. Делами он занят всегда. Они - часть его жизни в течение многих лет, он привык с ними справляться. Мне кажется, это связано с чем-то личным.
      - Что.., женитьба? - казалось, что холодный туман проник в дом и окутал Линнет, заставив похолодеть ее сердце.
      - - Возможно, - нахмурилась Дина. - Конечно, было бы неплохо, если бы он женился, но он не должен принимать решение наспех. На этот раз он должен выбрать подходящую женщину, приняв во внимание все обстоятельства, чтобы не повторить прошлой ошибки.
      - Я не думаю, чтобы он считал, что совершает ошибку, когда женился в первый раз, если он тогда был влюблен, - заметила Линнет.
      - Вы же ничего не знаете об этом, Линнет. Вас не было здесь в то время, отпарировала Дина резко, что было совсем не похоже на нее. - У него были споры с отцом, который планировал для него совершенно иное будущее. Мой брат, может быть, ну как сказать, он всегда считал, что он все знает лучше других. Он ожидал, что остальные будут подчиняться его желаниям.
      Сыночек - копия отца, с усмешкой подумала Линнет. Ей так хотелось сказать, что она знает об этом гораздо больше, чем все подозревают, но что она знала? В деревне этот брак стал настоящей сенсацией. Только что Джоанна и Руперт были неразлучны, хотя их отношения никогда не были закреплены официально, но потом, ни с того, ни с сего, Джоанна собралась замуж за итальянского аристократа.
      - Макс отправился в ужасном настроении в Париж, чтобы присутствовать на балу, - продолжала Дина, - а вернулся оттуда помолвленный с английской девушкой, которую никто из нас не знал.
      Линнет с трудом вспомнила, как Джоанна поехала в Париж - но ведь она постоянно куда-то ездила. К тому времени, внезапно подумала она, - и ей стало очень больно - Линнет все реже и реже видела героиню своего детства.
      - Не сейчас, Мышка, я очень занята, - нетерпеливо отвечала ей Джоанна, если Линнет где-то перехватывала ее. Хотя потеря к ней интереса обижала Линнет, сама Линнет была очень доброжелательной девочкой и постоянно придумывала извинения для Джоанны - почему она потеряла к ней интерес: у Джоанны масса дел, вокруг нее вьются толпы друзей, она нужна всем. Теперь, когда она сама становилась взрослее, Линнет поняла, что старшая подружка обращала на нее внимание только тогда, когда ей это было интересно и выгодно.
      Она радостно побежала в Холл, когда новости о будущем замужестве достигли ее, переданные "деревенским телеграфом". Она нашла Джоанну в конюшне, где она ухаживала за своей лошадью.
      - Джоанна, Джоанна, ты выходишь замуж? Можно я буду подружкой у тебя на свадьбе? - умоляла она вне себя от возбуждения.
      Джоанна апатично посмотрела на нее, подняв голову над каштановой масти лошадью.
      - Ты? Нет, конечно, тебя Мышка! Я не думаю, что ты будешь моей подружкой, - откровенно ответила она. - Во-первых, свадьба будет в Италии. Мой роскошный новый жених твердо настаивает на этом, а я не собираюсь ему возражать! Кроме того, ты не моя родственница! Подружками невесты всегда бывают маленькие девочки. - Она пренебрежительно посмотрела на Линнет, которая в то время была тощей и длинной, с крупными руками и ногами.
      Конечно, у Джоанны было много маленьких кузин. Наверное, их хватало и у ее жениха, пыталась убедить себя Линнет по дороге домой. Сейчас она подумала; где же она прятала это неприятное воспоминание все эти годы? Возможно, она забыла, об этом просто потому, что оно причиняло ей боль.
      - Вы правы, меня здесь не было, - согласилась Линнет, как будто ей было все равно. - Меня здесь не будет, когда он женится и в следующий раз. Я к Рождеству вернусь в Англию.
      - Нам будет не хватать вас, - заметила Дина. - Но все вполне понятно - вы так много должны добиться в жизни, правда?
      Линнет улыбнулась, пусть Дина думает именно так. Так будет лучше. Менее года назад она не представляла себе жизнь без пения. Теперь она знает, что если даже к ней вернется голос и она сможет начать там, где она остановилась, музыка не будет полностью заполнять ее жизнь, как это было прежде. Она никогда раньше себе не представляла, что появится что-то, столь важное для нее. Но тогда, в то время она не знала любви. Теперь она полюбила. Получилось так, как будто она пересекла границу, а вернуться обратно уже не могла. Она стала совсем другой, и это пугало ее.
      Ее мрачные мысли и рассказ Дины о Максе не давали Линнет расслабиться. И после чая она решила, что ей стоит выйти прогуляться. Она надела короткий жакет. Он плохо согревал ее в такую хмурую погоду. Но ей хотелось незаметно покинуть дом, выйти через заднюю дверь.
      В этот холодный день на улице было мало людей. Венеция неприятно напоминала покинутые декорации. Каблуки туфель Линнет громко стучали по камням. Туманные облачка передвигались вместе с нею и обволакивали ее. Редкие прохожие напоминали тени и выглядели нереальными и угрожающими. Только светящиеся кафе и бары были полны жизни и людей. Линнет не хотела заходить туда. Она неудобно себя чувствовала, потому что была одна. Поэтому она продолжала идти, чтобы немного согреться и отвлечься от своих мыслей. Но ей не удалось достичь ни первого, ни второго. В сердце ее царил Макс - Макс, который никогда не станет принадлежать ей. Скоро он будет принадлежать другой женщине, и она заполнит его жизнь и ,будет нежиться в его объятьях. Она приехала сюда, готовая ненавидеть Макса. Но он безо всяких усилий, каким-то образом, не стараясь и не очень-то думая об этом, заставил ее полюбить себя. Она продрогла до костей, когда вернулась домой тем же путем, каким покинула дом.
      - Линнет!
      Его голос насторожил ее. Он был спокоен, но в нем звучали неприятные нотки. Она испуганно повернулась и увидела, что он стоит рядом, скрестив руки. Он смотрел на нее с таким выражением, что Линнет похолодела. Она никак не могла понять, в чем дело? В его взгляде была холодная злость, с долей презрения и разочарования. Она почувствовала себя червяком, выползшим из-под камня. Он мог тут же растоптать ее и уничтожить, прежде чем она заразила всю его семью.
      - Макс... Ты меня испугал. На улице так холодно, мне следует купить себе теплое пальто.., - она начала глупо болтать, с удивлением слушая себя и думая, как же она глупо выглядит, когда волнуется.
      - - Не стоит об этом говорить сейчас, - грубо и резко заметил он, - в мой кабинет, сейчас же!
      - Но я...
      - Я сказал, сейчас же! - с ним было невозможно спорить, и Линнет молча пошла по коридору. Она слышала, как он тяжело шагал за нею. Она не могла ничего придумать, что бы помогло ей понять, в чем тут дело? Но она знала, что ее ждут неприятности.
      Он закрыл дверь за нею, но не пригласил ее сесть и сам не сел за свой стол. Он просто указал на маленькую деревянную коробку, стоявшую на столе.
      - Мне кажется, вы узнаете эту шкатулку?
      Линнет уставилась на шкатулку. Холодок пробежал по спине и опустился ниже по ногам. Она почувствовала слабость и испугалась, что сейчас упадет в обморок. Это была очень старая музыкальная шкатулка, с фигуркой балерины на крышке. Линнет знала: когда шкатулку открывали, балерина начинала кружиться; если шкатулку заводили специальным ключом, звучал вальс-минутка Шопена.
      Она узнала эту шкатулку. Та когда-то стояла на столе у Джоанны в Верн-Холле. Джоанна тогда прятала там свой дневник: "Тот самый, где написаны вещи, которые не следует читать моей мамочке", - издевательски заметила она.
      Линнет потеряла дар речи, она застыла, как статуя снежной королевы. Мозг ее перестал работать. Только встревоженные рефлексы бешено реагировали, посылая дрожь вдоль спины!
      - Откройте, - сурово сказал Макс, и поскольку она не сразу повиновалась, он повторил, слегка повысив голос, но очень зло:
      - Я сказал, откройте ее. Быстро!
      Негнущимися пальцами Линнет открыла шкатулку. Она не была заведена, балерина не затанцевала и вальс-минутка Шопена не зазвучал. Внутри шкатулки лежали фотографии. Линнет, как будто во сне, взяла их в руки, он наверное хотел, чтобы она это сделала.
      Джоанна. Джоанна на лошади. Джоанна стоит рядом со своей машиной, в день, когда ей ее подарили - ей тогда исполнилось восемнадцать. Джоанна и Руперт на охотничьем балу, Джоанна в белом пышном платье. Джоанна в школьной форме.
      Линнет посмотрела на Макса, пораженная той злобой, которая струилась из его ледяных синих глаз.
      - Как вы видите, я начал разбираться в бумагах моей покойной жены, промолвил он, резко выделяя слово "бумагах". - Она так мало привезла с собой из дома - но мне кажется, что вам все понятно и так.
      - Я, - начала было объяснять Линнет, но он резко остановил ее.
      - Эта шкатулка, единственное, что я обнаружил на дне старого чемодана. В течение семи лет нашего брака я никогда прежде ее не видел, - холодно и строго произнес он. - Продолжайте, Линнет, вы еще не видели всех фотографий? Посмотрите на эту, лежащую на самом дне. Да, вот эта "Девочки-скауты из Верн-Холла".
      Взяв фото из ее вялой руки, он перевернул его и прочитал надпись на обороте, сделанную не небрежными каракулями Джоанны, а аккуратным и четким почерком леди Верн.
      - Сюзи, Джейн, Клер, Полли, Лиза, Трейси - и Линнет. Линнет? - Он нарочно удивленно обратился к ней. - Да, вот же она, вторая с этого края. Она так изменилась с тех пор, не правда ли? - Он с пренебрежением оглядел ее и вернулся к фотографии. - Я, может быть, и не узнал бы ее, если бы не имена на обратной стороне. Но - Линнет? Полли и Джейн, их всегда дюжины, но не так уж много дьявольских, хитрых маленьких певчих птичек вокруг, с таким редким именем!
      У Линнет начали напряженно работать частично парализованные "маленькие серые клетки мозга". Итак, случилось то, чего она опасалась с самого начала! Он обнаружил ее связь с Джоанной. Теперь, когда прошло уже столько времени с момента ее приезда, подобная возможность казалась совсем невероятной. Но сейчас ему все известно. Как она раньше и думала, он был в ярости, что его провели. Но она никогда даже не могла представить себе, что он будет так зол и так откровенно будет презирать ее! Конечно, она обманула его, но это еще не преступление!
      Она начала борьбу с ним единственно возможным способом - сама перешла в наступление.
      - Прекрасно, хватит играть в игрушки. Да, это я на фотографии, - небрежно заметила она. - Ну, и что? Не кажется ли вам, что вы чересчур бурно реагируете на этот факт?
      На него абсолютно не подействовал ее сарказм.
      - Вы так думаете? - он продолжил свои обвинения. - В течение нескольких месяцев вы жили в моем доме. С вами обращались, как с членом семьи, а не как с прислугой по контракту, и все это время вы намеренно скрывали тот факт, что были знакомы с моей женой. И судя по всему, это было не просто случайное знакомство. Вы жили в той же деревне, вы посещали ее дом. Вы, на самом деле, знали - знаете! - эту семью очень хорошо. Это же правда, Линнет?!
      Она проглотила ком в горле и, защищаясь, гордо тряхнула головой.
      - Я хотела получить эту работу. Мне казалось, что вы мне ее не дадите, если будете знать правду.
      - Почему нет? - резко прорычал он. - Какое бы это имело значение? Приведите мне хотя бы одну вескую причину, почему я бы вам отказал только из-за того, что вы знали мою жену? Если бы вы тогда сказали мне всю правду? Концы не сходятся, Линнет, и вы прекрасно понимаете все сами!
      Единственно, чем она могла теперь защититься, - это высказать ему настоящую правду!
      Глубоко вздохнув, она сказала:
      - Я пришла в ваш дом, предубежденная против вас... Мне казалось, что вы аморальный монстр! Мне хотелось узнать, что же на самом деле произошло между вами и Джоанной? Вы можете считать, что это была страшная наглость с моей стороны, но.., я сказала вам правду!
      - И? - он уставился на нее тем же не прощающим тяжелым взглядом.
      - И.., я обнаружила, что все совсем не так, как представлялось издали, она замедлила свои объяснения. Она снова посмотрела на него, уверенная, что ее правдивые разъяснения смогут дойти до него, он ей поверит, и выражение его лица поменяется. Но на его лице сохранялось каменное выражение, она поняла, что его не тронул ее рассказ. У Линнет сердце резко покатилось вниз!
      - Прекрасно, Линнет. Вы быстро встали на ноги после удара. Это делает вам честь. Но я не удовлетворен вашими объяснениями, - резко заметил он. - Я уверен, что вы лжете!
      Внезапно, одним прыжком он оказался рядом с ней. Его руки вцепились ей в плечо, ей стало больно и страшно!
      - Я знаю, почему вы здесь. Рассказать вам? - его голос был нарочито тихим. - Вы здесь потому, что леди Верн послала вас шпионить за мной - узнать, какой образ жизни я веду и являюсь ли я подходящим отцом для Косимы. Я понял по тем вещам, которые она сказала мне на похоронах, что если у них появится возможность забрать у меня дочь, они не станут сомневаться ни одного мгновения. Неудивительно, что вы не нуждаетесь в том жаловании, которое я плачу вам - я уверен, что они возмещают вам все расходы - и делают это очень щедро!
      На секунду эти чудовищные обвинения потрясли Линнет. Но это продолжалось всего лишь секунду, потом она возмущенно воскликнула:
      - Все это не правда! Поинтересуйтесь у самой леди Верн, если не верите моим словам!
      То, что она не сразу начала протестовать, только ухудшило ее положение в его глазах. Она понимала это.
      - Конечно, и она обязательно подтвердит ваши слова, - насмешливо заметил он. - Послушайте, Линнет, когда ей будет это выгодно, она предаст вас, и ни минуты не станет сомневаться. Вы что, считаете меня полным идиотом?! Теперь я понимаю все ваши хитрые вопросики по поводу Джоанны и меня. Все гнусное шпионство. Вы всегда пытались все выведать насчет моей личной жизни. Мне жаль, что я не смог дать вам больше необходимых вам доказательств!
      Он резко отстранился от нее, быстро снял руки с ее плеч, как будто боялся, что простое прикосновение к ней может замарать его.
      - Это не правда! - настойчиво повторила Линнет. Она не знала, что ему еще сказать, чтобы только убедить его в своей невиновности. - Что я должна сделать, чтобы вы поверили мне?
      - Поверить вам? - У него даже сел голос от необычайной силы презрения. - Я верил, что вам нравится Косима. Я поверил, что вам нравилось жить у нас и нравились наши люди. Я всегда уважал англичан за их чувство порядочности. Боже ты мой, я только теперь понял, как ошибался!
      Он пожал плечами, как бы подводя итог тягостному разговору:
      - Теперь я никогда не поверю ничему, что вы мне соблагоизволите заявить, Линнет!
      Она беспомощно смотрела на него. Его лицо было похоже на страшную, злобную маску. Его рот - она раньше видела его нежным, желанным, ироничным - теперь сжался в резкую узкую щель. Она поняла: что бы она ни сказала ему и ни сделала, она никогда не убедит его в том, что невиновна! Ее почти невинный обман вызвал чудовищную непоправимую реакцию. И здесь ничего нельзя было поделать!
      Она выпрямилась, высоко подняла голову, решив, что если он окончательно счел ее виновной, ей не следует больше унижаться или пытаться как-то защищать себя.
      - Вы, наверное, хотите, чтобы я покинула ваш дом? - спокойно спросила она его.
      - Нет, совсем напротив, - резко ответил он ей. - Как мне кажется, вас больше всего бы устроило как можно скорее отбыть туда, откуда вы прибыли, после вашего разоблачения. Вам не удастся так легко избавиться от того, что вы наделали.
      Он помолчал, резко с неожиданной грубостью захлопнув крышку музыкальной шкатулки.
      - Я уже осторожно подготовил Косиму, что к Рождеству вы покинете наш дом. Мне кажется, что ваш долг по отношению ко мне.., и, что более важно, по отношению к ребенку... Вам придется выполнить ваши обязательства. Поэтому вы останетесь здесь, Линнет, до тех пор пока я не разрешу вам покинуть мой дом. Я должен добавить, что я жду не дождусь, возможно, как и вы, этого момента.
      С этими словами он повернулся у ней спиной., давая понять, что разговор окончен. Но Линнет не могла пошевелиться. Ее разум, сердце и тело все еще переживали этот страшный шок - как он мог разговаривать с ней подобным образом, счесть, что она способна быть такой двоедушной! Услышать такие слова от любимого человека, знать, что он так презирает ее!.. Она чувствовала полную пустоту и горе.
      После того, как закончилась мучительно длинная пауза, он повернулся и холодно посмотрел на нее, удивленный, что она все еще здесь. Он был раздражен, что она смеет продолжать мешать ему.
      - Вам что, больше нечего делать? - раздраженно проговорил он. - Сейчас же убирайтесь отсюда, Линнет. Будет лучше, если вы постараетесь не попадаться мне на глаза!
      Глава 9
      В те дни, которые последовали за скандалом, Линнет поняла: нет ничего хуже, чем когда тебе не доверяют, подозревают в неблаговидных поступках, просто не выносят - и все это исходит от того человека, ради которого она бы с радостью прошлась по горящим углям!
      Макс держался от нее в стороне еще до того дня, когда он обнаружил фотографии. В обществе остальных членов семьи он оставался весьма вежливым с Линнет. Иногда Линнет ощущала на себе его взгляд. Он был задумчивым и настороженным. Ей так хотелось преодолеть барьеры, возведенные им между ними, и убедить его, что он ошибается в своих подозрениях.
      Но сделать это было невозможно. Он был так настроен против нее, что Линнет понимала: она ни в чем не сможет его переубедить. Она почти не видела Макса, а появлялся он всегда в присутствии кого-то из родственников или слуг. Он также объявил, что поскольку у него масса работы, никто не должен входить в его кабинет.
      - Мне никогда подобная вещь не приходила в голову! - невольно заявила Дина. - Я всегда с уважением относилась к его личному покою и занятиям и никогда не прерывала его, когда он был занят. Я не могу понять, что с ним происходит в последнее время!
      Но я пыталась проникнуть в его личный кабинет, подумала Линнет, сгорая от стыда и смущения. Его приказание касалось именно ее, чтобы она не посмела прийти к нему и не пробовала убедить его в своей невиновности. Он не желал слушать ее, не хотел ее видеть, кроме как по необходимости. Раньше она не могла себе представить, что кто-то может быть так тверд, после того как пришел к какому-то решению.
      Однажды днем, когда воздух был холодным и свежим, но не было постоянного тумана, осаждавшего город, по мере того, как осень уверенно продвигалась по направлению к зиме, Линнет была в закрытом дворике вместе с Кэсси, которая играла в мяч, радуясь тому, что, наконец, оказалась на свежем воздухе после нескольких дней, проведенных в помещении.
      Она с удовольствием наблюдала за маленькой девочкой, думая о том, как она выросла за это лето. Она будет высокой, как Макс, уже сейчас это было заметно.
      - Чао, бамбино, - неожиданное появление Макса заставило Линнет застыть, а Кэсси бросилась к нему. Потом она приостановилась, вспомнив, что уже почти взрослая девочка.
      - Папа, ты не должен меня так называть, - сказала она ему недовольно, - я уже не малышка - я большая девочка и скоро пойду в школу!
      Она вернулась к прерванному занятию. Линнет заметали, что Макс продолжает смотреть на нее. Она не стала отводить глаза.
      - Она уже созрела для школы, - спокойно заметила она. - Ей будет полезно общение с другими детьми.
      - Я не спрашивал вашего мнения, мне оно не требуется, - сказал он тихо, чтобы его не услышала Кэсси. Тон был настолько холодным и неприязненным, что сердце у Линнет замерло. - Вы находитесь здесь только потому, что моя дочь доверяет вам. Если бы я хотя бы на минуту заподозрил, что вы предали ее доверие, вы бы покинули это место давным-давно!
      - Я никогда не причиняла вреда Кэсси, - возмущенно ответила ему Линнет. Он задумчиво посмотрел на нее.
      - Я вам верю, - сдался он, но его взгляд продолжал оставаться таким же холодным. - Я также надеюсь, когда моя дочь пойдет в школу, - добавил он, она будет называться прекрасным именем Косима - а не какой-то кличкой, которую сделала из него моя покойная жена.
      - Всех детей называют уменьшительными именами, когда они маленькие, сказала Линнет. Даже сейчас рефлекс, заставлявший ее защищать Джоанну, сразу же сработал.
      - Некоторые из них глупые и даже обидные, - насмешливо ответил он. - Моя жена время от времени с насмешкой упоминала о маленькой "мышке", так назойливо следовавшей за ней повсюду! Я думаю, что это были вы?! Вам никогда не хотелось возразить против такого эпитета?
      Линнет зарделась и боль медленно затопила все ее существо. Джоанна считала ее надоедливой, а ее детское восхищение - смешным, правда? Он с жестоким удовольствием поведал ей об этом сейчас, зная, как ей будет обидно! К счастью, он не понимал, что самую большую боль ей нанесло его желание унизить и обидеть ее, продемонстрировав отвращение и недовольство ею. К тому же она все равно любила его.
      - Я не могу сказать, что мне очень нравилось, когда меня называли "певчей птичкой", но я мирилась с этим, - недовольно ответила она ему. - Наш великий поэт Шекспир сказал: "Что в имени.?"
      - "...Что значит слово, роза пахнет розой. Хоть розой назови ее, хоть нет", - закончил он цитату. На секунду она уловила промелькнувшую в его глазах грусть. - Я в этом не уверен. Ничего не остается неизменным, что бы мы об этом ни думали.
      Она наблюдала, как он уходил, и думала о том, что не может страдать еще сильнее. Он был о ней такого плохого мнения, что изменить этот факт не представлялось возможным. Она не сможет доказать, что леди Берн не посылала ее шпионить за ним. Если даже она получит подтверждение своей правоты, для него это ничего не будет значить.
      Больше всего ее огорчало не то, что она вскоре покинет это место и никогда больше не увидит его. Она всегда знала это. Нельзя потерять то, что тебе никогда не принадлежало, она приучила себя к этой мысли. Ее тревожило, что она уедет, зная, как он плохо думает о ней, и всегда будет думать так - если только когда-нибудь ее вспомнит!
      Приятные воспоминания - прелестный залитый солнцем день в Бурано, простое счастье ее дня рождения, моменты, когда они понимали друг друга - все отойдет в небытие и будет забыто. После нее останется только отвращение и недоверие!
      Она была благодарна только за одно: он никому не рассказал о том, что он о ней думает.
      Если бы он это сделал - Линнет прочитала бы все в глазах Дины. К ней бы также изменилось отношение всех слуг в "Кафаворите". Он смог избавить ее от этого. Он наверное думал, что достаточно расправился с ней тем, что высказал все, что он о ней думал и знал. Но не расскажет ли он им после ее отъезда, что девушка, к которой все так хорошо относились, была простой платной ищейкой? Боже, что если Кэсси узнает об этом когда-нибудь? Станет ли она ее тоже ненавидеть?
      Линнет казалось, что она не выдержит этого, но она также знала, что альтернативы нет. Поэтому она с трудом отбывала свои последние дни, улыбалась, хотя ей это давалось с большим трудом. Заставляла себя держаться, как будто все было в порядке. Здесь оставались люди, к которым она привыкла и которые ей нравились. Она упивалась красотой Венеции, та старалась подпитать ее бодростью, даже сейчас, когда похолодало и приближалась зима. Линнет медленно прощалась с городом, потому что она считала, что никогда не сможет снова приехать сюда. С Венецией было связано слишком много воспоминаний!
      - Даниэли зайдут к нам выпить сегодня, - однажды заявил Макс во время завтрака, явно обращаясь к Дине и полностью игнорируя Линнет, как будто это ее совсем не касалось. Она напомнила себе, что это действительно ее не касалось!
      Это утро совершенно подавляло - дождь стучал по окнам и громко шлепался в каналы, серые небеса, холодная влага проникала через старые стены палаццо, несмотря на постоянный шум работающего центрального отопления. Линнет думала, что она уже не может быть более несчастной, но теперь она поняла, как ошиблась. Сегодня Антония будет здесь: красивая, сияющая, грациозная, как гладкая мурчащая кошка, которая высматривает себе новую корзинку, чтобы занять ее навсегда.
      - Они останутся на обед? - поинтересовалась Дина. Линнет слышала ее вопрос, пытаясь переключить свои мрачные мысли с будущего несчастья к нынешнему отсутствию счастья.
      - Нет, они обедают в Чиприани. Брат Антонии - Паоло - ты его помнишь? недавно вернулся из Канады. Так что они сегодня отмечают это событие. Я его не видел несколько лет, у него теперь новая жена. Кроме того, он хочет предложить мне новое направление в бизнесе.