— Когда придет Ибрахим, я познакомлю вас. И тут же испарюсь. — Сид явно нервничал.
      — Почему такая спешка?
      — Мне еще предстоит написать свою колонку, и, поскольку я не могу написать о твоей с ним беседе, то предпочитаю о ней не знать.
      — А если дело не сладится, я могу позвонить тебе в офис?
      — Зная тебя, — улыбнулся Сид, — я уверен, что дело сладится. Этот палестинец хороший человек. Честный и справедливый. Но я не имею понятия, насколько он любит израильтян. Думаю, не очень.
      — Ты же знаешь, что я американец, — сказал Натан.
      Они понимающе улыбнулись друг другу.
      — И все же я хочу поблагодарить тебя, — продолжал Сид, протягивая свою короткую крепкую руку.
      — Меня? За что? — На лице Натана выразилось искреннее удивление.
      — За то, что ты обратился ко мне, доверился мне, и за то, что сообщил мне самую сенсационную в моей жизни новость. Если, конечно, я смогу раскопать все это темное дело… А вот и он, — сказал Сид, приветствуя рукой высокого стройного человека в светлокоричневом блейзере. Подходя, человек улыбнулся Сиду, обнажив белые зубы, особенно ослепительные на фоне темнооливковой кожи.
      — Привет, мой друг, — сказал он, — обнимая Сида. — Очень рад видеть тебя снова. Ты прекрасно выглядишь.
      — Спасибо, спасибо, — произнес Сид, в свою очередь обнимая высокого человека и хлопая его по спине. Хотя палестинец был много моложе Сида, заметно было, что они добрые друзья. — Благодарю тебя за то, что ты пришел на эту встречу, — сказал Сид и представил их друг другу:
      — Натан, это мой друг Ибрахим. А это Натан, мой друг, которому я доверяю. А теперь я покидаю вас.
      — Уже? — разочарованно спросил Ибрахим. — Но мы еще ни о чем не поговорили.
      — Думаю, у вас есть о чем поговорить друг с дру гом, а у меня много работы. — Он внимательно оглядел обоих, поочередно. — Запомните, если ктонибудь из вас причинит другому хоть какой-нибудь вред, я ни когда не прощу обидчика. Вы оба очень дороги мне, и я надеюсь, что это поможет вам преодолеть трудности, которые могут возникнуть.
      Несколько мгновений после ухода Сида они сидели молча. Первым заговорил Натан:
      — Я вам очень признателен, что вы согласились прийти.
      — Я согласился только встретиться и поговорить с вами. Хоть вы и друг Сида, этого еще недостаточно, чтобы полностью доверять вам. В конце концов, у всех нас много друзей, поэтому расскажите мне некоторые подробности.
      — Что ж, — начал Натан, — мы имеем дело с угрозой… Нет, нет, я имел в виду другое, Расскажите мне, кто вы. И на кого работаете. А потом мы перейдем к тому, чего вы хотите от меня.
      — Это довольно сложно.
      — Только ложь бывает сложна. У меня есть время.
      — Пожалуйста…
      — Я израильтянин.
      — Я знаю. На кого вы работаете?
      — Я состою в израильской разведке.
      — Моссад?
      — Да, — не сразу ответил Натан.
      — И вы полагаете, что я буду сотрудничать с вами, хотя для меня вы воплощаете все зло мира? О чем вы думаете?
      Ибрахим вскочил на ноги.
      — Пожалуйста, — Натан протянул руку, делая примирительный жест. — Пожалуйста, сядьте. Если вы захотите уйти после того, как выслушаете меня, это ваше дело. Но сперва выслушайте.
      Поколебавшись, Ибрахим наконец сел, но на самый краешек стула. Видно было, что он не намерен долго задерживаться.
      — Да, верно, я работаю в Моссад, но то, что я делаю сейчас, я делаю без их санкции. Для меня чрезвычайно опасно даже разговаривать с вами, а уж тем более выдавать вам секретные сведения. Я только прошу внимательно выслушать меня, а затем решать, как вам поступить.
      — Я слушаю.
      Натан рассказал ему обо всем, что знал сам. Он решил не упускать ни малейшей подробности, лишь бы Ибрахим мог представить себе общую картину. В то же время Натан понимал, что если этот человек откажется сотрудничать с ним, ему придется его убить, прежде чем он передаст эту информацию кому-нибудь другому. Натан не любил вынужденных решений, но в этой игре ставки были слишком высоки.
      Окончив свой рассказ, Натан понял, что Ибрахим всецело поглощен услышанным. Несколько минут он сидел молча, осмысляя полученную информацию. За тем посмотрел прямо на Натана.
      — Должен сказать, что ваш рассказ звучит очень убедительно, сказал он. Трудно сомневаться в вашей искренности. Но сам я не могу вам помочь. Я привез с собой из Ливана всю свою семью и должен заботиться об ее благополучии. — Молодой человек был в замешательстве. — Но я могу организовать вам встречу с человеком, который вам поможет.
      У Натана было такое чувство, как будто пол проваливается под ногами. Круг людей, вовлеченных в это опасное дело, расширялся, и он ничего не мог с этим по делать. Он чувствовал себя этаким сыщиком-любителем.
      — Кто этот человек?
      — Наш активный деятель, с хорошими связями.
      — Мне не нужны его связи. Мне нужен кто-нибудь, готовый сотрудничать.
      — Это все, что я могу сделать.
      Натан впился глазами в молодого палестинца.
      — Когда мы можем встретиться с вашим другом?
      — Хоть сейчас.
      Натан бросил бумажку в двадцать долларов на стол, чтобы расплатиться за выпитое, и встал.
      — Пошли.
      Ибрахим положил свою ладонь на руку Натана и сказал:
      — Одну минутку. Сперва мне придется позвонить. Мы не можем явиться туда без предупреждения. — И он тоже поднялся. — Я сейчас вернусь.
      Натан медленно пошел за ним следом на некотором расстоянии.
      Ибрахим подошел к телефону-автомату с другой сто роны бара и набрал номер. Натан стоял в нескольких футах от него; когда Ибрахим заметил, что он совсем рядом, он улыбнулся и продолжал говорить. Повесив трубку, он подошел к Натану.
      — Через несколько минут нас подберут. Мы должны подождать у главного входа.
      «Я утрачиваю контроль за событиями, — мелькнуло в голове у Натана, — но я ничего не могу поделать. Конечно, можно пойти на попятный и постараться за быть обо всем этом, но уже слишком поздно даже и для этого».
      — И кто же нас подберет?
      — Мой друг.
      Спорить не имело никакого смысла. Будь что будет, решил Натан. Он понимал, что представляет собой лакомую добычу для любого террориста, но, начиная все это, знал, как рискованно действовать в одиночку. Менее чем через десять минут перед ними остановился белый «шевроле-каприз». Вышедший пассажир поздоровался за руку с Ибрахимом, затем распахнул заднюю дверцу и жестом пригласил их сесть.
      — Мы как будто собираемся подписать соглашение, — ворчливо произнес Натан. — Кто все эти люди?
      — Их послал за нами мой друг, — извиняющимся тоном ответил Ибрахим. — Не беспокойтесь. Вы среди друзей.
      — Чьих? — спросил Натан.
      — Вы едете или нет?
      — Еду, — сказал Натан, садясь в машину.
      Никто ни чего не говорил, но через несколько минут пассажир на переднем сиденье вручил Ибрахиму черную повязку и, показав на Натана, чтото проговорил по-арабски. Минут десять Натан сидел в черной повязке. К этому моменту он уже успокоился и, мысленно улыбаясь, думал, что при желании они могли бы напоить его снотворным или просто убить. Очевидно, его везли к какому-то влиятельному человеку, но он тревожился, нет ли среди везущих его активных агентов Моссад, что было вполне вероятно, если они работали на действительно важного человека.
      Машина остановилась, и Ибрахим бережно помог ему снять повязку.
      — Мы приехали, — сказал он, открывая дверцу. — Мой друг ожидает вас,
      Они были в большом подземном гараже, и прошло несколько секунд, прежде чем глаза Натана освоились с тусклым освещением.
      Все они направились в сторону лифта, но неожиданно дверца стоявшего там лимузина открылась, и Ибрахим жестом велел Натану сесть в машину.
      — Рад приветствовать вас в моем офисе, — сказал голос с заднего сиденья. Внутри автомобиля было темно, но над головой того, кому принадлежал голос, горел яркий свет, направленный на Натана, так что тот почти не мог разглядеть его лицо.
      — Пожалуйста, — продол жал этот человек, заметив колебания Натана. — Садитесь.
      Натан вошел в машину и сел напротив пассажира на заднем сиденье. Ибрахим последовал за ним и сел рядом с ним, захлопнув за собой дверь.
      — Кто вы? — спросил Натан, не ожидая ответа.
      — Не имеет значения. Скажем только, что я заинтересован в делах региона, откуда вы приехали. — Если в его речи и был акцент, то едва уловимый, то ли английский, то ли ближневосточный. — Я главным образом занимаюсь организацией помощи моему народу. Но я не занимаюсь техническими делами региона, надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать. — Собеседник Натана вытащил большую сигару, ее тлеющий огонек слегка осветил его лицо. Натан увидел пару черных очков. В егочертах было что-то смутно знакомое, но он не мог его узнать.
      — Вы знаете, что именно мне нужно? — спросил Натан.
      — Не вполне. Я знаю только, что Ибрахим сказал мне по телефону, и еще то, что сказал Сид Ибрахиму перед встречей с вами.
      — Стало быть, вы тот источник, откуда Сид черпает информацию, — сказал Натан. — Почему он не организовал встречу непосредственно с вами?
      — Потому что он меня не знает, — послышался неожиданный ответ. Натан скорее почувствовал, чем увидел, что его собеседник улыбается. — Сид полагает, что источник информации именно Ибрахим.
      — Каково ваше отношение к мирным переговорам? — спросил Натан, протягивая руку к карману, чтобы до стать сигарету. Но, прежде чем он смог вытащить пачку, Ибрахим крепко схватил его за руку.
      Натан почувствовал, как к его ребрам прижали что то металлическое. Поняв, что случилось, он сказал:
      — Я только хотел достать сигарету.
      — Можете закурить позднее, — сказал пассажир в черных очках. — Прежде всего расскажите мне обо всем с самого начала. Что до мирного процесса, то я считаю, что он должен продолжаться. Мир всегда благоприятствует процветанию. Мои люди хотят мира и готовы сотрудничать с человеком, который также хочет мира.
      Натан повторил все, что он уже рассказывал Ибрахиму, и откинулся на мягкое кожаное сиденье лимузина в ожидании ответа.
      — Допустим, я верю всему, что вы мне рассказали, и готов оказать всевозможную помощь. Чего вы хотите от меня?
      — Я хочу, чтобы какой-нибудь ваш человек проник в террористическую ячейку, ибо для того, чтобы их остановить, я должен совершенно точно знать, что именно они планируют.
      — И как это можно сделать? Они ведь крепко сколоченная группа. К ней нельзя присоединиться извне, просто так. Как профессиональный разведчик, вы знаете это лучше, чем ктонибудь другой.
      — Да. Но в этом случае у нас есть, так сказать, лазейка, хотя она скоро закроется.
      — Что вы хотите сказать?
      — Ячейка ожидает прибытия женщины, связной между отдельными ее членами. Я знаю все о той женщине, которая должна осуществлять эту функцию, но хочу, чтобы кто-нибудь ее подменил. Разумеется, ту, другую, придется остановить. В этом случае наша подмена не вы зовет никаких подозрений.
      — Но это чрезвычайно опасно для женщины, — сказал его собеседник.
      — Я знаю.
      — Почему бы вам не уведомить греческие власти, что следует арестовать всю группу?
      — Прежде всего, они не совершили никакого преступления. Во— вторых, в этом случае они, несомненно, организуют другую террористическую ячейку, о которой мы не будем ничего знать.
      — Пожалуй, я смогу вам помочь. Я только должен до верять вам.
      — Как мне вам доказать, что я говорю правду?
      — Возможно, вы не захотите сделать того, что у меня на уме. Но я готов доверять вам лишь в той мере, в какой вы будете доверять мне.
      — Говорите.
      — Я договорюсь о том, чтобы один человек встретился с вами послезавтра в Бейруте.
      Он что-то написал на клочке бумаги.
      Натан лихорадочно размышлял. Бейрут вражеская территория, наводненная сирийской полицией. Это часть «страны мертвецов». Ему придется ходить по самому краю пропасти.
      — Вот, — сказал палестинец, вручая ему записку. — Будьте по этому адресу послезавтра, и мы посмотрим.
      — Вы представляете, как это опасно для меня? — спросил Натан.
      Ибрахим приподнялся, собираясь выйти.
      — Доверьтесь мне, — последовал ответ.
      — Я должен быть уверен, что вы мне поможете, — настаивал Натан.
      — Если у вас хватит смелости, вы будете там.
      Натан слегка наклонился к нему.
      — Вы доверяете всем этим людям, которые вас окружают? — В его голосе слышались легкие саркастические нотки
      — Нет, — сказал человек в черных очках. — Поэтому я ничего им не рассказываю, если это вас тревожит. Кроме Ибрахима, никто из них не имеет никакого понятия, кто вы такой. Не забывайте, что мне приходится иметь дело со множеством людей.
      Выходя из машины, Натан посмотрел на адрес. Он облегченно вздохнул, когда увидел, что дом, куда он должен явиться, находится не в христианском анклаве Джунии, где он работал со многими фалангистами.
      Он также понял, что человек, с которым он встречался, очень изобретателен. Он повернул ситуацию так, что Натан потерял свое преимущество, и то, что было для него лишь потенциальной опасностью, стало опасностью смертельной. И он знал, что может горько пожалеть о своем следующем шаге, если, конечно, останется жив. Но он зашел слишком далеко. И пойдет до конца.
 

23 сентября. 11.00

 
      Полет в Бейрут был долгим и утомительным. Натан оказался там лишь к середине следующего дня. Путешествовал он по фальшивому канадскому паспорту.
      Он не предполагал оставаться в Бейруте больше двух дней и сразу же связался с ливанской компанией по прокату катеров и лодок, хозяин которой, как он слышал от одного фалангиста, занимался контрабандными перевозками. Фалангист заверил Натана, что, если этому человеку хорошо заплатить, на него можно положиться, особенно если не расплатишься до конца. По телефону с очень плохой слышимостью Натан объяснил хозяину прокатной станции, что прибыл на короткое время и хочет заняться подводным плаванием. Учуяв, что тут пахнет деньгами, тот обещал приготовить для него лодку и все необходимое снаряжение.
      Оказавшись в Бейруте, Натан почувствовал то, чего уже давно не чувствовал: глубокий страх. На каждом шагу здесь встречались сирийские красные береты и хорошо вооруженные полицейские. Но хотя у офицера паспортного контроля возникли некоторые сомнения, процедура въезда оказалась не такой уж трудной. И еще его поразило, что, несмотря на все разрушения, жизнь в городе продолжалась. Натан решил взять такси прямо до того места, где для него была приготовлена яхта. Все время пребывания в городе он пред полагал провести на яхте. Он хотел, чтобы Гамиль, владелец прокатной станций, поставил яхту на якорь в месте, отмеченном им на карте. Там он будет находиться в двухстах ярдах от того дома на берегу, где должна состояться предполагаемая встреча. Стоя на якоре, он может наблюдать за домом, прежде чем приблизиться к нему с той стороны, откуда его наверняка не ждут, со стороны моря.
      Когда яхта встала на якорь, Натан переоделся в купальный костюм. Улыбаясь в свои огромные черные усы, Гамиль сказал:
      — Ты редко плаваешь.
      — Почему ты так думаешь? — дружеским голосом спросил Натан.
      — Если бы ты плавал, ты был бы загорелым, а ты совсем белый, значит, не бываешь на солнце.
      — Ну что тебе сказать? Ты, конечно, прав. Я не занимался этим долгое время, но теперь все будет по-другому.
      Натан знал, что сделал ошибку. Хоть и маленькую, но ошибку. А маленькие ошибки иногда приводят к большим бедам.
      Сидя на корме, он осматривал приготовленное для него Гамилем снаряжение. С этого места он видел не сколько домов. Любой из них мог оказаться тем, который ему нужен, отсюда невозможно было определить, какой именно.
      — Нравится? — спросил Гамиль, глядя на него, он держал в руках две чашки кофе, который попахивал кардамоном.
      — Да, конечно. Где ты раздобыл такое снаряжение?
      — Прямо таки отличное.
      — Стало быть, ты коечто в этом смыслишь, мой друг.
      — Хочешь кофе?
      — С удовольствием.
      Чтобы видеть Гамиля, Натану приходилось прикрывать ладонью глаза, так как солнце било прямо в лицо. Гамиль осторожно сошел на палубу и вручил чашку Натану. Тот поставил ее рядом и продолжал осматривать снаряжение.
      — Нет, нет, — поторопил Гамиль. — Так кофе остынет. Или пей его горячим, или лучше уж пей морскую воду.
      Натан улыбнулся и отхлебнул горячего как огонь кофе, который обжег ему язык.
      — Вот черт! — выругался он.
      — Надо пить вот так, — и Гамиль шумно потянул кофе, касаясь губами краешка чашки.
      — Объясни, как ты это делаешь? спросил Натан, облизывая обожженные губы.
      — Надо пить, не касаясь губами чашки. Тогда кофе остывает в воздухе. Попробуй.
      Натан попробовал. Гамиль, само собой, был прав. Если не обращать внимания на причмокивание, получалось просто замечательно.
      Через несколько минут Натан услышал какой-то шум, явственно выделявшийся среди тихого плеска воды о борта яхты. Шум был знакомый, хотя он и не слышал его долгое время. Вскоре он заметил маленькую точку на горизонте. Точка быстро увеличивалась. Натан почувствовал, как у него забилось сердце и напряглось все тело. Прямо к ним стремительно направлялось сирийское патрульное судно.
      Он и Гамиль следили за приближающимся серым судном. Вероятно, рутинная проверка, подумал Натан, он должен вести себя как всякий испуганный турист в подобной ситуации.
      Это был торпедный катер, по своим обводам похожий на огромную черепаху. Посудина была просто безобразная.
      — Я сам поговорю с этими ублюдками, — процедил Гамиль сквозь зубы, когда катер подплыл к яхте, которая сильно закачалась на поднятых им волнах.
      Матрос в серой форме бросил конец Гамилю, который поймал его и закрепил на носу яхты. Теперь патрульный катер нависал над ними своим сравнительно высоким бортом, и Натан увидел, что на них смотрят несколько матросов, вооруженных автоматами АК47. Офицер быстро переговорил с Гамилем, который по вернулся к Натану.
      — Он хочет видеть ваш паспорт. Не волнуйтесь, все в порядке.
      Натан поднялся на ноги, улыбаясь офицеру, глядевшему на него без какого бы то ни было выражения. Второй раз в своей жизни он сталкивался с судном подобного типа. В первый раз это было во время йом-кипурской войны, когда он со своей командой атаковал северную сирийскую бухту Триполи, чтобы взорвать несколько таких судов.
      Пока офицер проверял паспорт, никто не шевелился на борту его катера. Даже после того, как он вернул документ Гамилю и тот отвязал конец, никто не шелохнулся. Все глаза наблюдали за Натаном. Наконец офицер коснулся пальцами козырька фуражки, затем помахал в сторону капитанского мостика. Труба извергла большой плюмаж дыма, и катермедленно отвалил от яхты. В этот момент Натан испытал неизмеримое облегчение.
      Гамиль, улыбаясь, все еще глядя на уплывающий катер, пробормотал поарабски:
      — Чтоб этим ублюдкам гореть в аду, пусть их всегда преследует дух Ливана!
      — Что ты говоришь? — спросил Натан.
      — Ничего, мой друг, просто желаю им удачи. Все еще продолжая улыбаться, он повернулся лицом к Натану. — Что ты надеешься тут найти?
      — Я ищу затонувший корабль, поэтому и заехал в Бейрут.
      — Ты еще ищешь сокровища на затонувшем корабле?
      — Нет, если я их найду, то швырну обратно в воду. Самым дорогим сокровищем будет бесконечный поток туристов, которые захотят видеть корабль, если это тот самый, который я имею в виду.
      — Это будет неплохой бизнес. — Гамиль хотел зайти в кабину, но вдруг, задержавшись, показал на берег. — Вон там настоящие сокровища…
      — Какие?
      — Женщины, на берегу. Погоди, — он исчез в кабине, откуда через минуту вынырнул с мощным биноклем, который протянул Натану. — На, посмотри.
      Это была неожиданная возможность, и Натан внимательно обозрел берег. Гамиль был прав. На берегу собралось множество народу, особенно женщин в бикини.
      — Почему они надевают такие купальные костюмы? — спросил Натан, прикидываясь этаким неопытным туристом. — Разве это не запрещено религией?
      — Тебе предстоит еще многое узнать о Ливане, мой друг громко рассмеялся Гамиль.
      Натан вновь направил бинокль на берег, рассматривая стоящие в ряд дома. Один дом носил следы прямого попадания снаряда очевидно, он подвергался обстрелу с моря. У него был нежилой вид, тог да как в других домах и около них мелькали силуэты людей.
      Он знал, что ему скоро придется сойти на берег и зайти в дом № 26, где его должны ждать. Именно это слово «ждать» вселяло в него некоторое чувство неуверенности. Пока еще у него оставалась возможность вернуться. Но как только он войдет в этот дом, обратного пути не будет.
      — Я хочу сойти на берег, — сказал Натан Гамилю, поднимаясь с палубы. — Не мог бы ты тем временем приготовить снаряжение, чтобы я погрузился в воду, как только вернусь на яхту?
      Гамиль улыбался.
      — Тебе понравилась какая-нибудь красотка?
      — И не одна, мой друг. Могу я взять надувную лодку?
      — Ради Бога. Но если захочешь оставить ее на берегу, найми кого-нибудь сторожить, не то ее сразу же уведут.
      — Берут ли они доллары США?
      — Ты шутишь? Это Ливан. Они берут столько долларов, сколько ты можешь им дать, даже больше.
      Переодевшись в джинсы и тенниску, Натан поплыл на берег в маленькой надувной лодчонке. С борта яхты море казалось совершенно спокойным, но, спустив лодку на воду, Натан понял, что должен грести изо всех сил. Последние пятьдесят ярдов он про делал на гребне пятифутовой пенистой волны, которая и выбросила его на берег.
      Несколько ребятишек приветствовали его и помогли вытащить лодку еще дальше на берег. Все они рассчитывали заработать по доллару, присматривая за его лодкой.
      — Хочешь, я буду охранять твой лодка, мистер, — спросил костлявый паренек лет около десяти в цветных плавках.
      — Ты сможешь ее охранять? — развеселившись, спросил Натан.
      — Можешь, сказал паренек. А ты можешь заплатить?
      И он с вызовом задрал подбородок.
      — Не знаю. А сколько ты хочешь? — У Натана совсем не было времени для этой маленькой игры, но он знал, что должен поддерживать имидж канадского туриста.
      — А сколько у тебя есть? спросил паренек.
      — Я дам тебе пять долларов.
      — Как тебе не стыдно? — сказал молодой ливанец. — Ладно, договоримся так. Я посторожу твою лодку бесплатно. Заплатишь, когда вернешься.
      Натан знал, что паренек его облапошит, но решил не поднимать шум. И на него произвело большое впечатление то, что все другие молчали, когда этот говорил.
      — Ладно, — сказал Натан. — Я вернусь через полчаса, тогда и поговорим.
      И он направился в узкий проход между домами, который вывел на улицу, где он увидел номера. Тот, что ему нужен, был одним из пяти. Оказавшись на улице, он сразу увидел разрушения, причиненные войной. Дома аккуратно стояли вдоль склона, но все они были сильно разбиты. Некоторые из них, очевидно разрушались и перестраивались по не скольку раз, их секции были в различных фазах восстановления, и на кое-каких виднелись свежие шрамы. На самой улице движение не прекращалось, машины шли ровным потоком. Натан был рад, что ему не пришлось пробираться через весь Бейрут. Этот пляж был популярным, и по обеим сторонам ведущего к дому прохода стояли уличные разносчики. Проголодавшийся Натан хотел было заказать кебаб из барашка. Но когда к разносчику подошли два сирийских солдата, он тут же отказался от своего намерения.
      Нужный ему дом стоял рядом с домом, разрушенным прямым попаданием. Дом был достаточно большой, с красной черепичной крышей и сводчатыми окнами напоминанием о днях турецкого владычества. Здание очень хорошо сохранилось, свежая побелка придавала ему праздничный вид. Номер был выведен крупными буквами на дубовой двери, и, хотя никто не ответил на егj стук, Натан знал, что это тот самый дом, который он ищет.
      Подождав несколько минут, Натан прошел к задней стороне дома той, что стояла лицом к морю. Заднее крыльцо возвышалось на пять футов над берегом, оно было обнесено ржавой металлической решеткой с узким проходом слева. Отсюда же вели вверх короткие метал лические лестницы. Это место напомнило ему Калифорнию. Медленно свернув за угол, Натан увидел большой балкон с мраморным полом, белый узорчатый чугунный столик со стеклянной столешницей и пару за горелых ножек. Поднявшись по лестнице, Натан смог более отчетливо разглядеть обладательницу этих ножек. У нее было необыкновенно стройное тело; на гладкой шелковистой коже блестела мазь для загара. «Неужели у нее такое же прекрасное лицо?» — с надеждой по думал он.
      — Извините, — сказал он дружеским тоном, стараясь не испугать женщину.
      Она медленно, изящным движением повернулась в его сторону, отвечая ему взглядом на взгляд. Натан просто не мог себе вообразить более привлекательного облика. Светлооливковое лицо окаймляли пышные черные волосы. В больших зеленых глазах светился несомненный ум. Натан вдруг почувствовал, что не может оторвать от нее глаз.
      — Вы говорите поанглийски? — спросил он.
      — Что вам угодно? — сказала она с типично английским акцентом.
      — Я ищу Ибрахима, — ответил он, как ему было сказано.
      — Ибрахима здесь нет, — сказала она, откидываясь назад и поправляя солнцезащитные очки.
      — Но он сказал, что будет меня здесь ждать, — настаивал Натан.
      — Ибрахим в Вашингтоне, а кто вы такой?
      — Человек, которому он обещал помочь. Но, пожалуй, я пойду. Если вам нечего мне передать, я не хочу отнимать у вас время.
      Он уже повернулся, чтобы идти, когда она сказала:
      — Как вас зовут?
      — Зачем вам это?
      — Я просто хочу знать. У вас есть паспорт?
      — Да.
      — Могу я его посмотреть?
      На ее лице появилась легкая улыбка.
      Он достал паспорт и вручил ей. Она посмотрела на фото, затем на него и вернула паспорт.
      — Неплохо сделано, сказала она, а каково ваше настоящее имя?
      Натан был в замешательстве. Он не привык, чтобы его допрашивали, чтобы в игре «кошки-мышки» ему приходилось быть мышкой.
      — А это необходимо? спросил он.
      — Возможно. Итак?
      Поколебавшись, Натан пришел к решению, что это не западня, ведь его могли схватить в тот момент, когда он вошел во двор.
      — Натан. Мое имя Натан, ответил он.
      Она встала, улыбаясь, подошла и, крепко стиснув его руку, сказала:
      — Меня зовут Надин. Ибрахим рассказал мне немного о вас. Он попросил меня оказать вам любую, какая понадобится, помощь, если вы появитесь. Но он был уверен, что вы не появитесь.
      Показав на высокие за стекленные двери, ведущие в дом, она сказала:
      — Пожалуйста, идите за мной.
      Он последовал за ней в прохладную темную комнату. Она двигалась с кошачьей грацией, медленно и безмолвно. Вдыхая запах ее духов, Натан думал, что она сама прелесть.
      — Присаживайтесь и налейте себе чегонибудь выпить. Тут есть много разных вин. — Она показала на длинный буфет красного дерева. — Я пойду и переоденусь во чтонибудь более подходящее.
      — Если из-за меня, то вам не стоит переодеваться, — сказал он, улыбаясь.
      Она улыбнулась в ответ и оставила комнату. Он чувствовал себя более или менее в безопасности, но времени в его распоряжении было очень мало. Через час он должен вернуться на яхту, а в течение сорока восьми часов покинуть эту страну. Сидя в прохладной комнате, изредка, когда ветер поднимал тонкие занавески, поглядывая на ярко-голубое море, Натан ощущал, как плохо он владеет ситуацией. Все это делается по-любительски, непрофессионально и так рискованно. В любую минуту могут возникнуть осложнения, и чем активнее становится его участие, тем больше осложнений может возникнуть. Допустим, его арестуют за оскорбление сирийского солдата. Это может запросто случиться, ибо сирийцы чувствуют себя в Ливане очень нервозно.
      Неприятностей можно ждать и от Гамиля, который вполне вероятно, сообщил своим многочисленным хозяевам о странном, канадце. Он еще и предпринять ничего не успеет, а информация о нем уже попадет в Моссад. Ливан просто кишит их агентами и осведомителями. Они только введут его вымышленное имя в компьютер, и его сразу же разоблачат. Тут то ему и крышка. Он налил себе текилы и выпил ее одним залпом, надеясь успокоить разыгравшиеся нервы. Как бы там ни было, надо проявлять спокойствие и хладнокровие.
      Хотя казалось, что Надин отсутствует очень долго, в действительности ее не было всего несколько минут. Она переоделась в традиционную домашнюю одежду галабию. Галабия была из белого хлопка, с расшитым по краю вырезом для шеи и красным и золотым шитьем на груди. Надин села на деревянный стул напротив него. Она взяла кусочек рахат-лукума из небольшой стеклянной чаши на столе и стала его есть, слизывая с губ остатки сахарной пудры. Натан не мог отвести глаз от ее стройных ног, проглядывавших в длинном разрезе галабии.
      — Итак, чего вы хотите? — спросила Надин.
      — Разве Ибрахим вам не рассказал?
      — Нет. Меня только попросили помочь вам, если вы появитесь, хотя и предупредили, что это очень сомнительно. Итак, чего вы хотите?
      — Хочу вашей помощи для предотвращения убийства.
      — Кто и кого должен убить?
      — Террористическая ячейка замышляет убить делегацию умеренных палестинцев, которая выедет для ведения мирных переговоров.
      — Тех, кого вы называете террористами, многие называют борцами за свободу.
      — Я думаю, что этих вряд ли кто-нибудь назовет борцами за свободу.
      — Почему вы полагаете, что я не принадлежу к их числу?
      — Потому что в этом случае я давно уже был бы мертв. Но послушайте, если вы в самом деле хотите помочь, давайте перейдем прямо к делу.
      — Прежде чем мы это сделаем, если мы это сделаем, я хочу, чтобы вы знали, что в вас есть что-то такое, что меня настораживает. И того человека, который послал вас сюда, тоже настораживало. Поскольку эти так называемые террористы избрали мишенью палестинцев, вы, видимо, считаете, что мы должны быть очень признательны вам за вашу помощь. Должны склонить перед вами головы и беспрекословно выполнять ваши приказания. Будем говорить без обиняков. Мне совершенно наплевать на тех или иных делегатов, будь они умерен ными или экстремистами.