ТЕЛЬ-АВИВ

3 октября. 9.00

 
      Орен, адъютант Аврахама, ввел Мусу в кабинет и тихо закрыл за ним дверь. Он всегда старался стушеваться в присутствии Мусы. Усевшись за дальним концом длин ного стола, он принялся шумно ворошить бумаги.
      — Малыш в Париже, и я не имею понятия, что у него на уме, — с места в карьер начал Муса.
      — Откуда ты это знаешь? Когда мы говорили с тобой вчера, ты еще только его разыскивал. Амос допрашивал в секретном отделе парижского посольства одного агента, который никак не проявлял себя долгое время, и тот сказал ему, что работает с человеком, который привез его из Бейрута.
      — Ну?
      — Наедине с агентом Амос показал ему фото Натана. Агент сразу же опознал его.
      — Какая нечистая сила занесла Малыша в Бейрут?
      — Я уже сказал, что не знаю, что у него на уме. Но его надо остановить.
      — Так останови его. Чего ты ждешь?
      — Париж, конечно, город большой, но группа «Кидон» должна уже быть там к этому времени. Посмотрим, что можно сделать.
      — Держи меня в курсе происходящего. Ты считаешь, что он «крот»?
      — Во всяком случае, наиболее вероятная кандидатура.
      — Но если это даже и не он, — сказал Аврахам, — когда буря уляжется, мы сможем найти истинного «крота». Впечатление будет такое, будто мы очистили дом. Что там еще?
      Агент также сказал, что Натан работает с женщиной из террористической группы и что она дочь Абу Набиля.
      — Дочь Абу Набиля?
      Аврахам вскочил на ноги, он был в бешенстве.
      — Ты хочешь сказать, что она была в террористической группе, а мы этого не знали? Что с вами со всеми? Немедленно ликвидируйте Малыша! Прикончите это дерьмо! И привезите мне девушку. — Он сурово поглядел на Мусу. — Ты что, не понимаешь, что через нее мы можем выйти на ее отца?
      — Понимаю, но мы можем схватить их после того, как они сделают свое дело. Тогда они все будут у нас в руках.
      — Ты играешь с огнем, мой друг, запомни это. Сейчас она у тебя, можно сказать, в кулаке.
      Он положил обе руки на стол, перегнулся к Мусе и заговорил негромко, но очень отчетливо:
      — Если она уйдет, ты будешь от ечать за это персонально. Подумай об этом, Муса. Решать, в конце концов, тебе. Но продолжай держать меня в курсе. И сообщи, когда ликвидируют Малыша. Ясно?
 

ПАРИЖ

3 октября. 11.15

 
      Бассам пришел за несколько минут до встречи, назначенной между Гамилем и израильтянином. Израильтянина он не знал, но у него уже был продуманный план действий.
      Встреча должна была состояться в маленьком кафе в нескольких кварталах от Эйфелевой башни. Бассам по совету Натана пришел туда пораньше и поручил одному из своих людей позвонить.
      Ровно в одиннадцать тридцать в кафе вошел человек. Он сел в углу, лицом к улице, но, когда через несколько минут официант позвал Давида, он встал и, даже не сделав заказа, вышел. Бассам и его люди следовали за ним до «Хилтона», который находился совсем рядом. Человек пробыл в «Хилтоне» около часа. Когда он появился в вестибюле, то был уже не, один. В гостинице Амос встречался с Эджвортом. Они пожали друг другу руки.
      — Хочу вас еще раз поблагодарить за то, что приеха ли в Париж, — сказал Амос.
      — Всегда к вашим услугам, мой друг. Информация о дочери Абу Набиля оказалась для меня чрезвычайно полезной. Я снова у вас в долгу. — Эджворт улыбнулся.
      Эти двое простились у главного входа, Эджворт на правился к лифтам.
      Амос прошел два квартала, когда перед ним остано вился большой черный, автомобиль с притемненными стеклами. Молодой, лет двадцати трех, крепко сколоченный, хорошо одетый человек вышел из задней двери и хотел подойти к магазину, когда вдруг повернулся и что-то сказал сидящему на заднем сиденье пассажиру. К этому времени второй номер Бассама вплотную подошел к Амосу. Когда Амос проходил мимо открытой дверцы, хорошо одетый молодой человек отшагнул в сторону, принудив его изменить направление. Второй номер впихнул его в машину и тут же сел сам. Второй человек захлопнул за ним дверь, и машина резко рванулась вперед.
      Оказавшись в машине, Амос увидел перед собой дуло большого сверкающего револьвера. Он даже не пробовал сопротивляться, сидел молча. Вскоре машина въеха ла в подземный гараж, откуда по задней лестнице Амоса отвели в квартиру Селин. Бассам связал ему руки и ноги, залепил рот липкой лентой, оставив лишь узкую щель для носа. Он положил его на пол ванной, предварительно удостоверившись, что тот видел тело Гамиля, которое все еще плавало в ванне, а затем завязал ему глаза.
      Двоих людей Бассам отослал наблюдать за Надин. Они должны были возвратиться вечером и убрать Гамиля.
      — Кто знает, — сказал им Бассам. — Может, вам при дется убирать двоих.
      Вскоре после их ухода возвратился Натан. Услышав, как щелкнул ключ в замке, Бассам вытащил свой револьвер.
      — Черт! — сказал Натан, входя в комнату. — Это что? Новый способ здороваться?
      — Я приволок того человека. Он в ванной.
      — И что, он еще жив?
      — Конечно, жив. Только замотан лентой поливански.
      — Ты уверен, что он не умрет?
      — Конечно. Он даже не может причинить себе вреда.
      — Давай поглядим на него, — сказал Натан.
      Когда он понял, что тело Гамиля все еще в ванне, он укоризненно поглядел на Бассама. Но прежде чем он успел что-нибудь сказать, тот помотал головой.
      — Мне нужны были все мои люди, чтобы захватить этого гада.
      Амос был весь запеленат серебряной лентой, как мумия. При одном взгляде на него Натан почувствовал зуд во всем теле.
      — Ты уверен, что это тот самый, кто нам нужен? — спросил Натан.
      — Да, он самый.
      Не желая, чтобы Амос его слышал, он нагнулся и прошептал чтото в ухо Натану.
      — Ты уверен на все сто? — вновь спросил Натан. В его голосе зазвучал гнев.
      — Они пожали друг.другу руки, и он пошел наверх, а наш общий друг отправился на прогулку. Затем он решил покататься со мной и моими людьми.
      — Ты совершенно уверен?
      Натан почувствовал, как на спине выступил холодный пот. Пора уже взглянуть на его лицо. Он был в сильном беспокойстве и даже страхе, не зная, кого увидит.
      — Может, нам все же прикончить этого человека?
      — Нет, — отрубил Натан. — Он мне нужен.
      Бассам начал сматывать ленту с лица Амоса. Натан был удивлен еще сильнее, чем Амос. Несколько мгновений они молча глазели друг на друга. Амос за говорил первым:
      — Сейчас же размотай эту штуку, подонок. Да я тебе, вшивый предатель, все кости переломаю. И давно ты ра ботаешь на эту мразь Абу Набиля?
      Бассам подвинулся поближе, чтобы съездить своим кулачищем Амоса по голове, но Натан жестом остановил его.
      — Что ты городишь, черт возьми?
      — Эта шпана, которая меня схватила, новый отряд Моссад?
      Амос был в бешенстве. Он привык к всеобщему повиновению и громко кричал:
      — Ты делаешь большую ошибку, Натан. И дорого за нее заплатишь. А теперь ты, я думаю, убьешь меня, как убил молодого Илана в Гааге.
      — О чем ты говоришь?
      Натан размотал еще кусок ленты, но так, чтобы Амос не мог шевелить руками и ногами.
      К тому времени, когда Амос кончил свой рассказ о последних происшедших событиях, как он их знал, Натан наконец понял, что кто-то упорно старается его подставить, а все остальные охотно ему помогают. Теперь он понял почему. Тот, кто направлял операцию против умеренных палестинцев, хотел раскрутить всю Моссад в самой элементарной надежде, что в конце концов она вмешается.
      Натан стоял и курил сигарету. Он сосредоточенно раздумывал.
      Амос все еще продолжал орать с пола:
      — Размотай меня, чертова задница! Я говорю тебе, лысая башка!
      Бассам уже готов был заткнуть ему рот.
      — Ты взял не тот тон, Амос.
      — О чем ты, черт побери, говоришь? Что все это значит? Вы пытаетесь пришить мне какоето дело? Муса прячется в соседней комнате? А если нет, то что тут, мать вашу, происходит?
      — С кем ты встречался в «Хилтоне»?
      — С Эджвортом. Он мой друг. Я знаю его уже много лет.
      — Как ты познакомился с этим Эджвортом?
      — Не твое собачье дело.
      Натан вытащил острый карандаш из кармана и, на клонившись, вставил его кончик в ухо Амоса.
      — Ты знаешь правила этой игры, — сказал он. З— а каждые две секунды молчания один миллиметр. Через три минуты я буду выводить каракули на твоем мозгу. Подумай об этом, Амос. Мне ведь нечего терять. Итак, начнем отсчет.
      И Натан чуть продвинул ка рандаш.
      Амос заговорил:
      — Когда я был младшим офицером разведки при лондонском посольстве, я встречался с одним агентом на явочной квартире. В те времена мы водили их на явочные квартиры. — Амос потел, и его голос дрожал. — Агент был только что завербованный и еще не прошел всей необходимой подготовки. Через несколько минут в квартиру ворвалась полиция. Она, видимо, решила, что мы террористы из ИРА или чтото в этом роде. Они хотели увести меня с собой, но как раз в это время пришел Эджворт, который был связным между секретной службой и полицией. Если бы меня задержали, моя карьера была бы окончена. Ты знаешь правила.
      И Амос поглядел на Натана, ожидая подтверждения. Вместо ответа Натан слегка нажал на карандаш.
      — Не прекращай говорить, — велел он.
      — Эджворт отвел меня в сторону, и мы с ним поговорили. Я доказал ему, что я никакой не член ИРА, а на самом деле сотрудник Моссад. Он освободил меня и позаботился, чтобы никто не упоминал об этом деле. После этого мы подружились, и в течение многих лет мы помогали друг другу информацией. Это был как бы частный союз, выгодный для обеих сторон.
      Натан показал Амосу фото.
      — Это Эджворт?
      — Да, он.
      — Ты знаешь, где это фото было снято?
      — Откуда мне знать? Где ты его взял?
      — В Дамаске, меньше чем месяц назад. Этот человек бывший «штази». Тот самый, о котором говорил Нечистая Игра, агент, который прислал донесение о «кроте». А ты, мой друг, и есть «крот».
      Поняв, что произошло, Амос разразился каким-то странным, отрывистым смехом. Затем он заплакал. Натан испытывал к нему некоторое сочувствие. Да, он и в самом деле был «кротом», но даже не сознавал этого. Поэтому он каждый раз спокойно проходил проверку на детекторе лжи. Это был идеальный «крот», даже не знавший, что он «крот», так блистательно его околпачили. Однако очень важно было знать, что сказал Амос Карлу на их последней встрече.
      — Я рассказал ему все, — признался Амос. — Даже всю новую информацию, которую сообщил Гамиль.
      — Какую информацию сообщил Гамиль? — спросил Натан ровным, холодным голосом.
      Амос тут же выложил все, что знал:
      — Информацию о Надин и то, что, по его мнению, террористы собираются совершить операцию под руководством Абу Набиля.
      Это означало, что Карл если это он скрывается за всей террористической деятельностью, а Натан уже почти не сомневался в этом, знает теперь, что Надин действует в интересах какойто другой организации. Он, конечно, догадывается, что она работает не на Моссад и, по всей вероятности, старается предотвратить террористическую операцию. Надин, несомненно, в большой опасности. Карл уже, возможно, обдумывает, как ее убрать. Единственное, что может ее защитить, репутация отца.
      Зазвонил телефон, Бассам снял трубку от отводного аппарата.
      Разговор шел по-арабски, но Натан слышал, как Бас сам трижды повторил имя Надин. Повесив трубку, он сказал Натану:
      — Надин позвали на совещание в «Хилтон», где мы сегодня нашли этого нашего друга. Двое людей после довали за ней и увидели, что она вышла из гостиницы с человеком, который, судя по его описанию, должен быть Карлом. Один человек видел, как они вошли в дом, но он не может сказать точно, в какую квартиру. Судя по всему, она осталась в доме, тогда как этот самый Карл ушел. Он сообщил своим людям, что группа, которая находится в фермерском доме, как будто бы готовится к выступлению. Они грузят свои вещи в несколько машин.
      — Они готовятся к нападению, — сказал Натан. — Скоро оно должно начаться. Но мы должны спасти Надин, пока еще есть время.
      Несколько секунд он стоял неподвижно. Итак, все началось, а он еще не готов. Он не может быть сразу в нескольких местах. Он должен спасти Надин и в то же время должен остановить террористов.
      — Ты знаешь адрес, где находится Надин? — крикнул он Бассаму.
      — Это была небольшая улочка около де ля Гранд-Арме, меньше чем в десяти минутах от них.
      Натан достал из сумки небольшой прибор.
      — Надеюсь, она надела брошь, которую я передал ей через Гамиля. Только так мы можем ее быстро найти… — Он повернулся к Бассаму. — Тебе придется уведомить фран цузскую полицию о террористах. Пусть они остановят их, если те еще не уехали.
      — Я не могу этого сделать. Они никогда мне не по верят, — непреклонно сказал Бассам. — Вы знаете, как они обращаются с арабами. К тому же они меня хорошо знают. Если я пойду к ним, я нескоро оттуда выберусь.
      — Это могу сделать я, — сказал Амос. — Разрешите, я это сделаю.
      В его глазах стояли слезы.
      — Я даже не представлял себе, что помогаю нашим врагам. Я люблю Израиль, но больше мне не жить на этом свете. Вы же ничего не теряете.
      Он быстро заговорил с Натаном на иврите:
      — Не оставляй меня здесь. Я посвятил всю мою жизнь нашей стране. Ты знаешь, я сражался во всех войнах. Я никогда не бежал от опасности. Дай мне возможность оправдаться, а может быть, и отомстить за себя.
      Натан стоял возле двери. Этот человек был одурачен и жаждал отомстить. Того же самого хотел и Натан. Ему тоже нужен был человек, которому могли бы поверить французы. И у него не было времени. Возможно, Амос и в самом деле наиболее подходящая кан дидатура.
      — Сейчас я его убью, — сказал Бассам, подходя ко все еще связанному Амосу.
      — Нет, развяжи его, — велел Натан.
      — О чем вы говорите?
      — Я сказал: развяжи его и дай ему адрес террористической группы.
      — Вы что, в своем уме?
      — Не тяни же. У нас мало времени! — прокричал Натан и подошел к Амосу, словно собирался развязать его сам.
      — Хорошо, но попомните мои слова, вы еще пожалеете об этом.
      Великан развязал Амоса, непрестанно ругаясь по-арабски.
      — Ты не пожалеешь, — сказал Амос Натану.
      И, обращаясь к Бассаму, добавил:
      — Не беспокойся. Я знаю, где они. И сделаю все, что надо.
      — После того как покончишь с этим делом, — сказал ему Натан, — жди меня под Триумфальной аркой. Там множество сходящихся тоннелей. Жди меня в самом центре. Предстоит еще многое сделать.
      — Хорошо. Скоро увидимся, — сказал Амос.
      Натан подобрал свою небольшую сумку, и они с Бассамом вышли.
      — Вы просто рехнулись, — повторил Бассам, когда они оставили квартиру. — Зря вы запретили мне убить его, он убьет нас всех.
      — Ты не понимаешь, — сказал Натан. — Этого человека провели как последнего дурака. Поверь мне, что он не обманет нас.
      Бассам посмотрел на него скептически, но ничего не ответил.
      Снаружи их ждал белый «пежо». Бассам что-то сказал шоферу по-арабски. Тот вышел из машины, надел черный берет и пошел вдоль по улице. Бассам кивнул двум пассажирам, сидевшим на заднем сиденье, сел вперед, и они поехали.
      — Что ты ему сказал? — спросил Натан.
      — Я дал ему одно поручение, сказал тот, которое сам я не могу выполнить.
      Оставшись один, Амос, чертыхаясь, смотал последний кусок ленты со своей ноги. Он снял, телефонную трубху и набрал номер израильского посольства, намереваясь предупредить французские власти, как его просил Натан. Но пока шли гудки, он чуточку успокоился, его голова прояснилась.
      Итак, это конец его карьеры в Моссад, конец мечты стать когда-нибудь ее шефом. Вполне возможно также, что остаток своих дней он просидит в тюрьме по обвинению в государственной измене. Сам-то он знает, что он не предатель, но кто этому поверит? Натан? Человек, который бегает вместе с бандитами из шайки Абу Набиля? Хорош свидетель! Смех, да и только.
      — Израильское посольство. Что вам угодно?
      — Соедините меня с линией семьдесят один.
      — Алло… — послышался безжизненный голос после двух гудков.
      — Черный один, один, девять, пять, — сказал Амос.
      — Минутку, пожалуйста.
      Человек в посольстве, очевидно, вводил данные в компьютер. Затем он заговорил вновь:
      — С кем вы хотите говорить?
      — Соедините меня с Совой. Той, что на высоком дереве.
      — Сейчас.
      Он ждал несколько секунд.
      — Кто там? — спросил нетерпеливый голос.
      — Муса?
      — Кто это?
      — Амос. Я думаю, что нашел того, кого вы ищете.
      — О чем ты говоришь?
      — Не играй со мной, Муса. Ты ведь разыскиваешь Натана, этого проклятого «крота»?
      — Если даже и так, почему ты предлагаешь мне свое сотрудничество?
      — Мы ведь в одной большой упряжке, в конце концов. Так нужен тебе Натан или нет? Я могу взять 'его и сам, но раз уж у тебя здесь особая группа, логично, что бы они и занялись этим делом.
      — Откуда ты это узнал?
      — Допустим, у меня есть свой источник в отделе тайных коммуникаций.
      — Где сейчас Натан?
      — Не знаю. Но скоро он будет в тоннеле под Триумфальной аркой. Твоя группа в Париже?
      — Это не твое дело. Как ты его нашел?
      — А это, мой друг, не твое дело.
      И, улыбаясь, Амос повесил трубку.
      Итак, все необходимое сделано. Остается только ждать, что произойдет. Однако что-то в голосе Мусы, насторожило его. Они всегда плохо ладили, всегда усердно подсиживали друг друга. Нет, нет, надо исключить всякие неприятные неожиданности. Он вновь позвонил в посольство и попросил соединить его с Амиром.
      — Когда твои люди найдут Малыша, они захватят его или ликвидируют? — спросил он без обиняков.
      — Ликвидируют, — ответил Амир.
      На свой прямо поставленный вопрос Амос получил такой же ответ. Амос был одним из самых влиятельных людей в Моссад. «И если он уже знает о происходящем, нет смысла утаивать от него правду», — решил Амир. Сражения Мусы не его сражения. И если Муса отдал приказ о ликвидации Натана, пусть сам за это и отвечает, а его дело стороннее.
      — Если кто-нибудь захочет переменить этот приказ и взять Натана живьем, я заранее заявляю официальный протест. Он должен быть ликвидирован.
      — Моя группа уже заняла исходные позиции, — заверил его Амир. — Приказ был отдан несколько секунд назад, после чего всякая связь прервана. Отменить его уже невозможно.
      Вешая трубку, Амос улыбнулся.
      — Дело сделано.
      Он все еще улыбался, когда две большие ручищи схватили его голову, одна легла на лоб, а другая сильно надавила на подбородок. Может быть, он даже слышал, как хрустнули его позвонки, прежде чем погрузиться в черную тьму.
      Человек, который скрутил ему голову, положил его на пол, поправил черный берет и вышел так же бесшумно, как и вошел.
 

3 октября. 16.00

 
      Натан, Бассам и его люди проехали мимо дома, стоящего на хулице Брюнель, и поставили машину за углом. Высокий молодой человек в рубашке цвета хаки с короткими рукавами и в черных брюках подошел к окну во дителя. Увидев перед собой Бассама, он сказал:
      — Пять минут назад из дома вышла группа людей. Среди них был и тот, что привез сюда Надин. Я был один и не мог поехать за ними, потому что если бы ее увезли мы потеряли бы ее. Поэтому я не знаю, куда они уехали. Знаю только, что они все сели в фургон.
      — Ты поступил правильно, — одобрил Бассам. — Жди нас у входа. Как войти в дом?
      — Нужен ключ. Но если подождать несколько минут, можно войти, когда кто-нибудь выйдет.
      Они подождали, пока он вошел в дом.
      — Откуда он знает английский? — спросил Натан.
      — Потому что живет в Нью-Йорке. У нас тоже есть диаспора, которая нас поддерживает. Зато по-арабски он не умеет говорить.
      Бассам повернулся и чтото сказал по-арабски одному из своих людей. Тот открыл багажник, тогда как другие во главе с Бассамом направились к дому. Человек, что открыл багажник, самый из них рослый, достал оттуда большую черную сумку. Он перебросил ее через плечо и последовал за остальными. Сумка была такая тяжелая, что ему приходилось держать ее обеими руками.
      Молодой человек открыл для них дверь, и один за дру гим они тихо проскользнули внутрь.
      — Где она может быть? Дом здоровенный, — тихим голосом сказал Бассам.
      Натан вытащил из кармана небольшой прибор с мигающими огоньками и нажал небольшую желтую кнопку сбоку, какие бывают на фонарях. Послышалось тихое гудение.
      — Замечательно, — сказал он. — Если не она сама, то брошка, которую я ей послал, в доме.
      Бассам показал на дверь, которая выводила на узкую лестницу за лифтом. Натан кивнул и прошелся по вестибюлю. Но он скоро понял, что источник сигнала не на этом этаже. Он вернулся к лестнице, и они все поднялись на один этаж. В течение следующих двадцати минут они поднимались вверх, этаж за этажом. Сигнал становился все сильнее.