Деревья кое-как укрывают его только до тех пор, пока все внимание девятого номера сосредоточено на гостинице. Как раз в этот момент к главному входу подкатило такси. Зная, что на короткий срок оно отвлечет внимание группы, Натан вышел из-за прикрытия и быстро пошел к воде. У причала был пришвартован небольшой катерок. Еще со времен службы на флоте Натан хорошо знал его движок «меркурий», вероятно, мог бы собрать и разобрать его с закрытыми глазами. Катер был прикрыт брезентом, и, бросив на дно свою сумку, Натан прикрыл этим брезентом движок, чтобы приглушить шум от его работы. Повозившись несколько минут, он дернул заводной шнур, и движок сразу ожил. Когда Натан дал газу, катерок буквально прыгнул вперед. И помчался, оставляя за собой мерцающий след. На этот раз, по крайней мере, он ушел.от своих пресле дователей.
— Зачем ты сообщил ему всю эту информацию? — спросил Марк, когда Муса повесил трубку. — Какая разница, что говоришь мертвецу?
— Он еще не мертвец, — сказал Амир. — И судя по тому, что я о нем слышал, отправить его на тот свет будет нелегко.
— О чем ты говоришь? — вскинулся Муса. — Ведь там твоя группа. Не хочешь ли ты сказать, что они могут не справиться с невооруженным, ни о чем не подозревающим человеком в дружественной стране?
— Страна, может, и дружественная, но, допустим, Натан в последний момент ускользнет. Он же ни о чем не подозревает, — возразил Муса.
— Ты уверен, что мы поступаем правильно? — обеспокоенно сказал Марк. — Ведь он, в конце концов, один из наших лучших разведчиков. И вспомни, Муса, он твой друг. Откуда у тебя такая уверенность, что «крот» это он? Мы с ним даже не поговорили.
— Ничего себе друг. Вонзает мне в спину нож и под водит под уничтожение целую группу. Вы что, дураки или того хуже? Дов тоже был его другом, и что с ним стало? О чем тут говорить. Агент не хотел встречаться с ним с глазу на глаз, потому что у него было фото «крота», и этот «крот» Натан. Поэтому он просил, чтобы при встрече присутствовал другой израильтянин, наверняка не работающий на сирийцев. Итак, назначена вполне безопасная встреча, и кто же остался жив из ее участников, не считая, конечно, Натана?
— А как насчет Нечистой Игры? — спросил Марк.
— Нечистая Игра был ни в чем не виноват перед нами и до последней минуты не знал, где состоится встреча. Он находился под постоянным наблюдением и даже не пробовал связаться с кем-нибудь. Признаюсь, после раз говора с Натаном, когда он был на явочной квартире, я был еще не вполне уверен. Я подозревал, что .этот за сранный агент имеет при себе передатчик, и даже по просил группу, чтоб они его захватили с собой… Так, Амир? — Муса взглянул на Амира, ожидая его подтвер ждения, и тот кивнул.
— Да, верно, — сказал он.
— Но когда наши люди зашли на явочную квартиру за Иланом, — продолжал Муса, — оказалось, что он лежит с простреленной головой. Он единственный, кто видел все, происходившее в ресторане. Натан, должно быть, решил, что он видел что-нибудь такое, чего ему не следовало видеть.
Муса отвернулся от них и стал смот реть в окно, затянутое ночной тьмой.
— Что? — опешил Марк. — Ты ничего не говорил мне об этом.
— Теперь ты знаешь. — Муса повернулся к нему лицом. — Готов биться об заклад, что Натан думает, будто он уничтожил все доказательства и может вернуться и смеяться нам в глаза. Но мы не будет ждать и проводить доскональное расследование. Забудьте об этом. Этот человек мертв. Все кончено.
— А я считаю, что мы должны предоставить ему возможность оправдаться, — сказал Марк. — Мы просто обязаны это сделать.
— Мы ничего не обязаны. Это мое последнее слово. Я больше не хочу говорить об этом, Марк. Тебе понятно?
Да тихо — ответил Марк, — глядя в пол.
— Поверь, это далось мне нелегко, — продолжал Муса. — Он был и моим другом. Мы сделаем все это тихо и чинно, привезем его тело вместе со всеми дру гими, и никто не узнает о его позоре. Таково решение шефа.
— А если он все же скроется?
— Мы найдем его, где бы он ни был, и убьем. Поэтому мы и отправили туда группу «Кидон».
Натан привязал катерок к причалу в нескольких ми лях к востоку от того места, где он его взял. Поднявшись на берег, он оказался на рыбном рынке, который еще толькотолько открывался. Сперва он хотел поехать в аэропорт и первым же рейсом вылететь в Париж, но он не исключил возможности, что первый номер поставил по крайней мере одного из своих людей в Схипхоле, что бы застраховаться от всяких случайностей. Натан знал, что они не посмеют напасть на него в аэропорту, но он предпочитал, чтобы они не знали, куда он направляется. И без того ясно, что они предупредят все специальные отделы в посольствах, поэтому ему надо вести себя очень осторожно.
Он наспех позавтракал в кафе и посмотрел по справочнику, где находится ближайший пункт проката автомашин. Такое агентство было всего в трех кварталах от него, и в восемь часов он зашел туда и взял напрокат автомобиль. На нем он доехал до Роттердама, там пересел на поезд, идущий в Брюссель.
Позвонив Гамилю, он предупредил его, что позднее даст ему необходимые распоряжения.
Никакой слежки он за собой не замечал. С многочисленными задержками он добирался до Парижа почти целый день полтора часа полета от того места, где он был.
Но по-прежнему никаких признаков слежки. Натан доехал на метро до Оперы, там пересел на дру гую линию и сошел в Латур-Мобург. Он прошел к углу Мобург и Сен-Доминик, маленькой улочки, ведущей в большой жилой квартал с высокими узкими домами и крошечными лавчонками. Хотел остановиться в гостинице, где бывал прежде, хотя никто в Моссад об этом не знал.
Гостиница «Эйфелевы сады» помещалась в тупике, который назывался улицей Эмили. Посетителей регистрировали в маленькой комнатке. За ней находился вестибюль, с одной стороны к нему примыкал небольшой внутренний дворик, с другой стороны находились лифт и камера хранения. Здесь подавали только завтрак в маленькой столовой на первом этаже, где могло помес титься не больше двадцати человек.
Натан поднялся в свой номер, чтобы сделать несколько телефонных звонков и переодеться. Увидев свое лицо в зеркале ванной, он понял, что ему обязательно надо побриться. И не только потому, что его внешний вид оставляет желать лучшего, но и потому, что щетина выдает его крайнее душевное и физическое утомление. За эти несколько дней его жизнь драматически изменилась. Некоторые из его лучших друзей мертвы, другие охотятся за ним. А люди, которых он считал худшими врагами, стали его союзниками так он, по крайней мере, надеялся. Усилием воли он взял себя в руки. Время было явно не подходящее, для того чтобы с сокрушением раздумы вать обо всем, что случилось.
Он набрал местный номер и после двух долгих гудков повесил трубку. Затем позвонил еще раз. Почти сразу же отозвался женский голос:
— Да, алло…
— Как поживаешь, моя дорогая?
— Это ты, шери? Ты здесь, в городе?
— Да.
— Когда ты приехал?
Сильный французский акцент только придавал очарования ее хрипловатому голосу.
— Около часа назад. Никто мне не звонил?
— Нет, никто. Мы встретимся с тобой, Натан, или ты здесь проездом?
— Я думаю, что мы сможем встретиться и даже не плохо провести время, только мы не будем выходить в город.
— Париж всегда со мной, — сказала она. — А вот ты нет. Когда мы встретимся?
— Я позвоню. Договорились?
— Договорились. Я буду тебя ждать.
Он знал Селин Рожер более пятнадцати лет. Она работала добровольцем в израильском госпитале, где он выздоравливал после раны, полученной при выполнении особого задания в Ливане. Селин приехала туда в знак протеста против санкций, наложенных ее правительством на Израиль после войны 1967 года.
Натан был еще не женат в то время, а в ней бурлила молодая кровь. «Я была как водоворот», говорила она впоследствии. Несколько лет они не виделись. Но потом случайно встретились в Париже. Он уже работал в Моссад, а она училась в медицинской школе. С того времени он всегда встречался с ней, когда бывал в Париже, но никогда никому об этом не говорил. И теперь был очень рад этому. Именно телефонный номер Селин он и дал Надин.
Поговорив с Селин, он позвонил Гамилю. Тот снял трубку почти сразу же.
— Привет, мой друг, — сказал Натан. — Я хочу встретиться с тобой примерно через час.
— Где?
Натан помедлил, затем ответил:
— Когда выйдешь из гостиницы, иди налево по ули це дю Бак до ее пересечения с Вавилонской улицей. Тут поверни направо и иди по улице де Бретей. Поверни налево, и через два квартала ты дойдешь до бистро «Де Бретей». Жди меня там. Все ясно?
— Я буду там.
— Жди сорок пять минут. Это не очень далеко. Если к половине десятого меня не будет, возвращайся в гостиницу и жди моего звонка.
— Какие-нибудь проблемы? — встревоженно прозву чал голос Гамйля.
— Никаких проблем, просто необходимые меры пред осторожности.
Натан быстро принял душ, побрился и вышел из номера. Маршрут, который он сообщил Гамилю, позволял проверить, не следят ли за ним. Натану нужна была полная уверенность.
Они встретились через час. Насколько Натан мог судить, за Гамилем никто не следил. Натан дал ему целый ряд распоряжений, готовя его к роли связного, которую ему предстояло выполнять в скором времени. Затем они договорились о необходимом коде. Пока же Гамиль был свободен, он только должен был проверять каждые два часа, нет ли для него какого-нибудь сообщения от Натана. Гамиль чувствовал себя прекрасно и был готов к любому поручению. Человеку, который приехал из Ливана, почти все, вероятно, представляется веселой игрой. В самом ощущении, что ты далеко оттуда, должно быть, есть что-то нереальное.
Селин жила на четвертом этаже роскошного дома около авеню Фош. Высокие потолки, тяжелые позолоченные мраморные украшения придавали ее квартире вид крыла какого-то старинного дворца. Натан знал, что ее отец занимался торговлей оружем и оставил ей очень приличное состояние.
Натан едва успел постучать, как Селин широко распахнула дверь.
Входи, Натан, сказала она, улыбаясь. На ней было длинное, до пола, светло-бежевое неглиже, отделанное чудесными кружевами того же цвета. Ее каштановые волосы ниспадали на плечи. «Ничего не скажешь, хороша», — подумал Натан, захлопывая за собой дверь и обнимая ее.
Они целовались страстно и долго, затем она высвободилась из его объятий и повела его в спальню. Там на боковом столике в серебряном ведерке со льдом их дожидалась открытая бутылка шампанского. Она протянула ему бокал на длинной ножке, взяла себе второй такой же и разлила шампанское. Отпив немного, она поставила свой бокал на стол. Скинула с себя неглиже и двинулась к нему. Пока она медленно раздевала его, Натан вновь и вновь подливал шампанского, и, когда он поставил стакан, она обвила его руками и, лаская его тело, медленно опустилась перед ним на колени. Началась радостная любовная игра.
Глава 26
ШТАБ-КВАРТИРА МОССАД
27 сентября. 13.05
— Входи, входи.
Амос впустил в свой кабинет Ави и закрыл за ним дверь. Затем предупредил дежурного, чтобы его не беспокоили, и отключил телефон. Амос был сильно не в духе, но надеялся, что Ави поднимет его настроение, пролив наконец хоть какой-то свет на то, что происходит за закрытыми дверьми. Впервые за много лет от него тщательно скрывают происходящее. Ави работал компьютерщиком в отделе тайных коммуникаций, и у него была информация о какой-то операции, осуществляющейся в.Европе. Эту операцию, как все знали, тайно возглавлял Муса, близкий друг босса. Операция производилась исключительно Масадой и, казалось бы, не должна иметь никакого отношения к Амосу. Но все переменилось, когда он узнал, что агент, который находился в его подчинении, и целая группа были уничтожены. А его, Амоса, начальника отдела операций, самого важного отдела Моссад, даже не информировали о происшедшем. От него все скрывали. В Моссад, где недостаточная осведомленность сильно подрывала позиции, такое пренебрежение было равносильно пощечине и он не намерен был это терпеть.
И тут как раз пожаловал Ави, сказав, что у него есть кое-какие интересные сведения для Амоса.
— У тебя есть для меня какието новости, Ави?
Ави скоро должны были перевести на канцелярскую работу в лондонском посольстве. Это перемещение объяснялось тем, что Марк узнал, что Ави принадлежит к клике Амоса, и хотел избавиться от него. Но Амос по старался, чтобы Ави получил приличное место, он всег да заботился о своих людях.
— Я как раз передавал коды досье новому парню, которого прислали вместо меня, когда стала поступать информация об этом ужасном происшествии в Гааге…
— О чем ты говоришь? Ты ведь обрабатываешь информацию, поступающую из «страны мертвецов». А это происшествие с группой безопасности случилось в Европе. Почему же информация шла через отдел тайных коммуникаций?
— В этом-то и загвоздка. Информация была от группы «Кидон», посланной в Амстердам. За день до происшествия их сняли с наблюдения за палестинцами и отправили в Амстердам, для ликвидации, как было на писано в депеше, «крота».
Амос замер, рот у него приоткрылся. Ави не знал, что ему делать. Он понял, что принес важные новости, но плохо себе представлял, какую личную выгоду может извлечь из всего этого. Сложив руки на столе, Амос подался всем телом вперед и, сверля Ави глазами, сказал:
— Я хочу удостовериться, что правильно тебя понял. Там сейчас находится группа «Кидон», которой приказано ликвидировать «крота»? Это все?
Амос явно рассчитывал узнать что-то очень для себя ценное.
— Нет, не все.
— Продолжай, не жди, когда я оторву тебе яйца. Го вори, приятель, говори.
— Похоже, «кроту» удалось скрыться и они не имеют никакого понятия, где он. — Ави посмотрел на Амоса. — Муса не разрешает Марку объявить «красный плащ», — сказал он, употребив кодовое слово, обозначающее подключение секретных отделов всех посольств к охоте на кого-либо.
— Почему же?
— Не знаю, но об этом сказал мне Арик.
— Погоди. При чем тут Арик? Ведь он из команды Марка.
— Да. Но он, видимо, чувствует, что тут какая-то грязная история, и хочет обезопасить свою задницу. Вы же знаете, что, когда ссорятся важные шишки, достается больше всего мелкоте.
— Ну, ну… — Амос ухмылялся. — Продолжай.
— Он рассказал мне, что в Греции проводится операция, которая ставит перед собой целью не дать находящимся под наблюдением террористам сделать обманный ход и напасть на наших людей.
Амос плохо понимал, о чем идет речь, но старался не обнаруживать свою неосведомленность. Но постепенно, по мере разговора, картина прояснялась.
— А они назвали имя «крота»?
Амос затаил дыха ние. Было бы просто слишком хорошо, если бы ему уда лось выяснить и это.
— Да, конечно. Это Натан, из отдела Аль.
— Не смешно. — Лицо Амоса приобрело бледно-желтый оттенок. — Если я тебе и поверил, то только на секунду. Ну подумай сам, Ави…
— Я не шучу. Это Натан. Клянусь, я говорю чистую правду.
— Кто еще знает об этом?
— Только Марк, Муса, Арик и один парень из Масады, не знаю, как его зовут.
— Смотри никому больше не говори об этом.
В голосе Амоса послышалась скрытая угроза.
— Что я, дурак?
— Спасибо тебе, ты хорошо поработал. И будешь за это вознагражден. — Амос положил руку на плечо Ави и отвел его к двери. — Возможно, мы на днях увидимся в Лондоне.
Амос закрыл дверь и вернулся на свое место за столом. Ну, на этот раз он сумеет прихлопнуть этого вы скочку Мусу и этого придурка Марка, ликовал он. Они отказались объявить всеобщий розыск? Ну что ж, он об скачет их всех. Притащит за шиворот этого вонючего «крота» и обеспечит себе кресло будущего директора Моссад. Он уже давно ждет такого благоприятного случая. Да, так оно и будет, он уже воображал себе, как спихнет нынешнего директора и сядет в его кресло. Этот день уже не за горами. Есть же все-таки на свете Бог, с усмешкой думал он, закуривая сигарету и напряженно размышляя.
Чуть погодя он вызвал к себе секретаршу.
— Я схожу в академию, на часок, — сказал он. — А вы тем временем закажите мне билет на ближайший же рейс в Лондон и забронируйте номер в гостинице. Отмените все деловые встречи на сегодня и завтра и перенесите их на более позднее время, на этой неделе. И еще одно. Позвоните моей жене и предупредите ее, что я не смогу сегодня вечером пойти с ней на обед к ее родителям. Скажите, что я позвоню ей попозже.
Через несколько минут он уже ехал по дороге в Тель-Авив. Ему надо было сделать один звонок, который никто не мог бы подслушать. Чтобы захватить Натана первым, надо было спешить, и на руках у него был важный козырь.
Доехав до города, он поставил машину на стоянке Клал, за кинотеатром, и прошел несколько кварталов, которые отделяли его от дома. Поднявшись на второй этаж, он вошел в свою квартиру и направился прямо в спальню; схватил телефон и набрал номер в Лондоне. На третьем гудке трубку сняли.
— Передайте, пожалуйста, мистеру Эджворту, что звонил Фред и просил срочно позвонить, — сказал он. — Я буду ждать у телефона.
Да, конечно, сэр. Я немедленно передам.
— Спасибо, — сказал Амос и повесил трубку.
Как же ему нравятся англичане. Все хорошо воспитанные, корректные, и каждый знает свое место. Ничего похожего на их израильский бардак. Вот он, начальник самого важного отдела в Моссад, один из самых могущественных людей в стране, а сотрудники называют его просто по имени. Потребуй он от них более почтительного обращения, они тут же стали бы звать его выскочкой и снобом. Он вспомнил, что когда боссом у них был Адмони, у них в Моссад не было такой разнузданности, дела шли совсем неплохо. Но когда директором стал этот распиздяй Аврахам, все сразу пошло кувырком. Ну ничего, когда боссом станет он, Амос, он сразу наведет тут порядок. До сих пор, во всяком случае, ему не предоставлялось та кой возможности.
Зазвонил телефон. Амос сразу же схватил трубку.
— Алло…
— Как поживаете, мой друг? — спросил Эджворт.
— Ничего, спасибо, — ответил Амос. — Но я должен обсудить с вами один важный вопрос. Во время нашей последней встречи мы уже говорили о нем. С тех пор произошли коекакие события… некоторые без моего ве дома, и мне нужна ваша помощь.
— Я был бы очень рад помочь, если это в моих силах.
— Когда встретимся?
— Я буду у вас завтра утром.
— У меня назначено несколько деловых свиданий… ну, вы знаете, о чем я говорю. Ведь у нас будет не официальная встреча?
— Да, конечно.
— Понимаете ли, у меня много неотложной работы.
Он поколебался секунду, затем сказал:
— Что, если мы встретимся в семнадцать тридцать, в обычном месте?
— До завтра, — сказал Амос и повесил трубку.
Оставив квартиру, он направился обратно на работу. Он знал, что может рассчитывать на Эджворта. Англичанин не раз выручал его за последние годы.
28 сентября. 17.30
Амос только что прибыл в уединенный особняк в Челси.
— Шотландского? — предложил Эджворт.
— Да, пожалуйста.
Амос с коротким вздохом опус тился на удобный диван.
— Как дела? — спросил хозяин.
— Могли бы быть и получше, если вы знаете, что я имею в виду.
— Мне кажется, знаю.
Эджворт вручил ему стакан с виски и сел напротив него на высокое кожаное кресло.
— Итак, чем могу помочь?
Амос поглядел ему прямо в глаза.
— Начнем с того, что это может оказаться для вас столь же важным, как и для меня.
Он пригубил шотландское и поставил стакан на низкий кофейный столик перед собой.
— Могу ли я подключить свою фирму? Организация будет действовать куда более эффективно, чем я один.
— Нет. Мы не можем допустить, чтобы ваши люди задавали вопросы. Это сразу же станет известно. Подобные новости распространяются, как лесной пожар. Мы не можем действовать через официальные каналы.
Амос открыл свой портфель и извлек оттуда большой светлокоричневый конверт. Достал кипу бумаг и разло жил их на кофейном столике.
— Вот человек, которого я ищу, — сказал Амос, вручая Эджворту фото Натана, прикрепленное к листу бумаги. — Здесь краткое содер жимое его досье.
Эджворт кивнул. Амос продолжал:
— Этот человек оказался «кротом». Ликвидацией его занимается другой отдел, но я хотел бы захватить его сам. Лучше живым, чтобы я мог его допросить; если это не возможно, то мертвым. И в том и другом случае мне требуется ваша помощь.
— Давайте поставим точку над "i"… — Эджворт на гнулся вперед, держа в руке лист с фотографией. — Вы хотите задержать этого человека, но ведь вы глава отдела в Моссад, обладаете всеми необходимыми полномочиями. На кой черт вам моя помощь?
— Потому что я не могу задействовать моих людей. Предполагается, что я ничего не знаю об операции по его захвату.
— И что будет, если вы его захватите?
— В этом случае я смогу укрепить свое положение в Моссад, избавившись от некоторых шипов, которые давно уже сидят у меня в боку.
— А в чем будет заключаться моя роль?
— Этот человек в настоящее время находится в Европе. Вы поддерживаете неофициальные контакты с людьми, которые могли бы найти его для меня. Важно установить его местонахождение, все остальное я беру на себя.
— Как долго вы здесь пробудете?
— Завтра мне надо быть в Париже, а до моего отъезда я в вашем распоряжении.
— Ладно, посмотрю, что можно сделать. Но не забудьте обо мне, когда станете директором всей Моссад, я ведь только небольшой винтик в машине. — Эджворт хитро улыбнулся.
Не прибедняйтесь, — сказал Амос. — Кстати сказать, помните, я передавал вам информацию, — он махнул рукой, — о террористической ячейке, нацеленной на срыв мирных переговоров?
— Да, конечно. Мы еще работаем над этим. Есть все основания предполагать, что наши люди похитили и ликвидировали их предводителя. Они сдела ли это так, чтобы террористы не догадались о том, что они под наблюдением.
— Почему вы не сообщили мне об этом раньше?
— Потому что я узнал об этом вчера, Видите ли, эту операцию возглавлял «крот», поэтому он, вероятно, предупредил своих хозяев. Если они связаны с террористами, вполне возможно, что удар по этой террористической ячейке так и не будет нанесен.
— Какие доказательства, что этот человек и в самом деле «крот»? — В голосе Эджворта звучало некоторое замешательство. — Вы хотите, чтоб я оставил все свои дела и занялся вашим делом, но скрываете от меня такие важные вещи. Что до меня, то я предполагаю, что в основе всего этого может лежать ошибка, и в этом случае я окажусь в полных дураках. Итак, какие у вас доказательства, что он «крот»? Прежде чем начать действовать, я должен знать.
Амос стал рассказывать Эджворту все, что ему было , известно, начиная от радиодонесения Шаби до кровавого побоища в Гааге. Упомянул он и об убийстве Улана, приписываемом Натану, и о его последующем исчезновении. Когда он закончил свой рассказ, Эдж эрт подошел к буфету и налил им обоим по порции шотландского.
— Похоже, этот ваш человек крепкий орешек. Как вы думаете, на кого он.работает?
— Не имею понятия. Поэтому-то я и хочу захватить его живьем, а кое-кто другой, возможно, предпочитает видеть его мертвым.
— Вы хотите сказать, что у него могут быть сообщники в Моссад?
— Это не исключено. А вы как думаете?
— Думаю, что все возможно. Ну, ладно. Я сделаю все, что могу, хотя и не берусь обещать немедленных результатов. Но я сделаю все возможное и невозможное. Можете на это рассчитывать.
Эджворт откинулся в кресле и скрестил ноги.
— Кстати, сказал он с легкой улыбкой, я хотел вам задать один вопрос, Амос.
— Какой же?
— Что вы собираетесь сделать с террористической ячейкой?
— Что вы хотите сказать? — нахмурился Амос.
— Почему вы их не задержите?
— Зачем? Если они собираются напасть на других террористов, которые называют себя умеренными, зачем им мешать?
— Ваши люди ведут грязную игру, мой друг, — сказал Эджворт.
— Мы живем во враждебном окружении, — глупо ухмыляясь, сказал Амос.
— А что сумели ваши люди узнать у похищенного ими предводителя ячейки? — спросил англичанин.
— Немногое. Группа еще, очевидно, не получила окончательного приказа, поэтому он не знал, когда и где будет совершено нападение. Поверьте, я не располагаю полной информацией.
Амос отпил виски.
— По так называемым соображениям .безопасности они утаивали все важное от меня и другого начальства, зато посвятили «крота» во все тайны. — Он угрожающе потряс головой. — Но эти проклятые подонки еще поплатятся за все это!
— И что будет дальше? Наблюдают ли, по крайней мере, ваши люди за террористами? Что, если они изберут другую мишень для нападения?
— За ними непрерывно наблюдают. Не беспокойтесь. Мы не выпустим их из поля зрения.
— Рад это слышать, потому что у меня есть свои обязанности: дружба дружбой, а служба службой.
— Все находится под контролем. Только задержите этого человека, чье фото я вам дал, и мы очень хорошо вас отблагодарим. Обещаю. — Амос встал. — Ну, мне пора. Но я буду ждать от вас новостей. Я буду поддерживать с вами связь.
— Вы сказали, что летите домой через Париж?
— Да. Еще перед вылетом из ТельАвива мне позвонил один из моих сотрудников, работающих при посольстве. Один наш агент, на которого мы давно махнули рукой как на пустое место, вдруг сообщил, что он хочет продать нам ценную информацию, которая может способствовать задержанию Абу Набиля. Возможно, это просто лажа, но я должен встретиться и поговорить с этим человеком.
— Весьма любопытно, — сказал Эджворт, провожая его к двери. — Сообщите мне о результатах этого разговора.
— На то и друзья, чтобы помогать друг другу, Эджворт. Найдите моего «крота», а я, может быть, смогу послать вам Абу Набиля.
Глава 28
Глава 28
ПАРИЖ
29 сентября. 14.00
Натан знал, что для того, чтобы уйти от группы «Кидон», ему надо быть в постоянном движении. Он и Гамиль поехали на такси в небольшой аэропорт под Парижем, чтобы вылететь в Афины.
Гамиль устроил этот полет через одного своего друга, которому оказывал услуги в «добрые старые дни», так он называл время, когда вел процветающую торговлю наркотиками. На борту самолета он проклинал фалангистов, которые помешали ему продолжать это дело.
— Эти ублюдки хотели взять все в свои руки. Им было наплевать на Ливан. Они наживали деньги точно так же, как и я, но не оставляли их в стране. Божились, что они патриоты, но переводили деньги в швейцарские банки.
Он пробрюзжал весь полет, к счастью достаточно не долгий.
К наступлению ночи они были уже в одной из афинских гостиниц.
— Завтра утром мы всерьез возьмемся за дело, — ска зал Натан Гамилю. — Так что выспись как следует.
Натан замерзал. И никак не мог уснуть. Не потому, что сказывалось напряжение, ему случалось спать и в более тревожные времена. В конце концов, настоящий боец может спать где угодно. Но эта ночь была непохожа на другие: завтра у него свидание с Надин. Она не звонила, это означало, что все впорядке, но, как только он смыкал глаза, видел перед собой Надин. Он беспокоился, чувствовал свою ответственность за нее. Более того: тосковал по ней. Хотя они провели очень мало времени вместе.
На следующее утро Натан сказал сонному Гамилю:
— Через несколько часов ты будешь сидеть в маленьком ресторанчике, который называется «Фатсо», в нескольких кварталах от «Хилтона». Когда сядешь за столик, закажи себе чего-нибудь пожрать. — Натан улыбнулся. — Впрочем, зачем тебе говорить об этом, сам догадаешься.
— Да, — Гамиль зевнул. — Со жратвой я уж как нибудь сам разберусь. Но что я должен делать? Ведь не для того ты привез меня сюда из Бейрута, чтобы я набивал себе брюхо.
— Верно. В этом ресторанчике тебе предстоит встретиться с девушкой. Я тебе ее опишу, а узнаешь ты ее по зеленой хлопчатобумажной сумке размером с телефонный справочник. Девушка — ливанка, ты можешь говорить с ней на любом, каком хочешь, языке.
— Я буду говорить по-английски.
— Если сумеешь. Когда увидишь ее, спросишь, как добраться до американского посольства. Если она скажет, что не знает, может только объяснить, как добраться до британского посольства, стало быть, она та самая, что тебе нужна. Тогда скажи, что тебя послал Кевин и что он просит позвонить по этому номеру с центрального почтамта на площади Омония. Все ясно, мой друг?
— Ты считаешь меня дураком?
— Нет. Если бы я считал тебя дураком, то, конечно, не стал бы работать с тобой.
— Девушку, с которой я должен встретиться, зовут Надин? Она та самая, с которой ты виделся в ту ночь на берегу?
Гамиль поднял одну бровь и наклонился вперед.
— Так ты, оказывается, уже все знаешь, сукин кот?
— Конечно. Ведь я же видел, как ты ходил в дом до чери Абу Набиля.
— Ну, если ты знаешь, как она выглядит, то можешь опознать ее без труда. Но тебе все равно придется обменяться с ней паролями, ведь она тебя не знает. Ты хочешь еще что-нибудь сказать?
— Нет, ничего. Но не слишком ли опасное дело мы затеваем? И не опасно ли втягивать в него Надин?
— Что ты хочешь сказать?
— Прежде чем сказать что— нибудь Надин, я должен быть уверен, что не причиню ей какого— нибудь вреда. Не то ее отец быстро возьмет меня за жопу. — Гамиль рассмеялся.
— Ну что ж, я должен признаться, что твои опасения имеют под собой почву, она в большой опасности. Однако теперь, когда мы вдвоем, я уверен, что ты сделаешь все возможное, чтобы вызволить ее. Я прав?
— На все сто. Так что же, во имя Аллаха, мы здесь делаем?
— Насколько я помню, мы уговорились, что ты не бу дешь задавать никаких вопросов, поможешь мне, за что получишь свой паспорт, верно?
— Верно.
— Стало быть, когда подойдет время, ты отправишься в ресторан и передашь то, что тебе велено. Ясно?
