" Афиняне весьма дорожили своим равноправием. В числе наказаний за преступления фигурировала "атимия" разной степени: лишение всех или части политических прав, лишение гражданских прав - на время, навсегда или даже во всех последующих поколениях. Теперь познакомимся с характерными особенностями демократических институтов Афинского полиса. Народное собрание решало дела: о государственном строе, войне и мире, войске и флоте, безопасности страны и снабжении ее хлебом, о государственных средствах, налогах и постройках, вопросы культа. Оно сносилось с другими государствами, выбирало стратегов, заслушивало отчеты магистратов, награждало за особые заслуги и судило по обвинению в государственных преступлениях. Оно пересматривало существующие законы и принимало новые. Во избежание поспешности, принятие нового закона было обставлено строгими формальностями. Внести предложение мог любой гражданин, но собрание обсуждало законы только один раз в году. Предварительно проект закона рассматривал Совет пятисот. Затем его записывали на доску и выставляли для всеобщего ознакомления на агоре. Обсудив закон, Народное собрание передавало его специальной комиссии граждан пожилого возраста "номофетов", которую назначала гелиея. Автор нового закона защищал его перед комиссией. Если при этом предполагалась отмена старого закона, то назначали его защитника. В окончательной формулировке одобренный Народным собранием закон записывали на каменном столбе, который устанавливали на площади. По конкретным вопросам Народное собрание простым голосованием принимало постановления - "псефизмы". Здесь уже дополнительных формальностей не требовалось. Впоследствии псефизмы стали конкурировать с законами, хотя существовал механизм, препятствующий такой конкуренции. Греки называли его "графэ параномон". Когда кто-либо клятвенно заявлял, что предложенная псефизма противоречит закону и он намерен ее обжаловать, обсуждение прекращалось или действие уже принятого постановления приостанавливалось. Предложение поступало для расследования в гелиею. Если жалобу признавали справедливой, то внесшего проект постановления наказывали - вплоть до смертной казни (в том случае, когда в проекте усматривали злой умысел против демократии). Это сдерживало любителей нововведений. С другой стороны, если жалобщик не собирал одной пятой части голосов судей, он уплачивал штраф в 1000 драхм. Как уже упоминалось, в Народном собрании участвовали все желающие свободные граждане Аттики, достигшие 20 лет. Оно собиралось часто примерно раз в десять дней - в Афинах на холме Пникс, и потому, естественно, большинство его участников были горожане. "Повестка дня" собрания объявлялась предварительно - за пять дней. Совет пятисот принимал по ней рекомендации ("пробувлемы"). Без пробувлемы ни один вопрос на собрании не ставился. Кроме случая "исангелии" - обвинения в тяжком государственном преступлении, за которым, как правило, следовал арест и разбирательство дела в срочном порядке. Каждое четвертое по счету собрание производило проверку деятельности властей, в том числе стратегов. Один раз в году собрание рассматривало вопрос о необходимости проведения остракизма. Совет пятисот. Напомню, что в этот Совет выбирали по 50 человек от каждой филы сроком на один год граждан, достигших тридцати лет, независимо от имущественного положения. Выбирали по жребию из числа кандидатов, желавших быть избранными. Членом Совета можно было быть не более чем дважды за всю жизнь. Помимо подготовки Народных собраний Совет пятисот осуществлял повседневный надзор за общественной деятельностью: строительством зданий и кораблей, торговлей, финансами, проведением празднеств и порядком в городе. Он также контролировал деятельность должностных лиц, ведал внешними сношениями, принимал послов и представлял их Народному собранию. Совет пятисот состоял из 10 пританий (по филам), которые дежурили поочередно - год был разбит на 10 частей (тоже "пританий"). Дежурные пританы собирались на свои заседания ежедневно, кроме праздничных и "несчастливых" дней (например, седьмой день каждого месяца). Из их числа по жребию на одни сутки избирался председатель пританов. Вместе с ним круглосуточно в помещении "столовой" дежурила треть пританов по его выбору. Таким образом оперативное руководство общественной жизнью было обеспечено надежно. Сорок раз в году Совет собирался в полном составе. По мере необходимости назначались и чрезвычайные заседания. Гелиея ("суд присяжных") избиралась тоже жребием по филам, из числа всех желающих граждан на один год в составе шести тысяч человек(!). Она разбивалась на 10 судебных коллегий по 501 человеку с равным представительством всех фил в каждой.(Остальные - запас). В особо важных случаях в заседании участвовало двойное или даже тройное количество судей. Распределение судебных дел по коллегиям, так же, как вопрос о председательствующем на суде, определялось жребием непосредственно перед слушаньем дела. Прокурора и защитников не было. Любой гражданин мог вызвать в суд любого из сограждан. Он произносил обвинительную речь, подсудимый - защитительную. Строго одинаковая продолжительность речей отмерялась водяными часами ("клепсидрой"). Потом обе стороны имели право произнести еще одну речь - более короткую. Можно было вызывать свидетелей, требовать зачтения документов и законов. На это время клепсидру перекрывали. По окончании прений каждый из судей получал две медных пластинки просверленную и целую. Просверленная пластина означала голосование в пользу обвинителя, целая - в пользу обвиняемого. Одну из пластин опускали в "зачетную" бронзовую амфору (вторую - в контрольную, деревянную). Содержимое бронзовой амфоры высыпали на доску и на виду у всех считали число пластинок с дыркой и сплошных. Виновность подсудимого определялась по простому большинству голосов. Если за установленную вину закон предусматривал определенное наказание, судебное заседание на этом заканчивалось и для исполнения приговора осужденного передавали коллегии судебных исполнителей (коллегия 11-ти). Если же случай был неординарный, то обвинитель предлагал свою меру наказания, а признанный виновным, в дополнительной речи, вносил свое предложение о наказании. Суд снова тайным голосованием решал в пользу одного из этих предложений. К описанию атмосферы и практики АФинского суда у меня будет повод вернуться ниже, а сейчас отмечу его важную роль в государственном устройстве. В некоторых отношениях гелиея стояла выше Народного собрания. В законодательстве ей принадлежало решающее слово через комиссию номофетов. Любое постановление Собрания могло быть, в случае возбуждения "графэ параномон", отменено гелиеей как противозаконное. Влияние на назначение должностных лиц (избранных по жребию или голосованием) гелиея имела через обязательную процедуру "докимассии". Каждый из кандидатов на должность проходил в ней проверку подлинности своего гражданства, благочестия, несения военной службы и безупречности прежнего поведения. Выяснение компетентности претендентов в докимассию не входило. На случай отвода или смерти избранного на каждую должность одновременно с основным кандидатом выбирали запасного. При сложении своих полномочий все функционеры государства представляли письменный отчет и, в случае злоупотреблений, представали перед гелиеей. По должностям, связанным с расходованием государственных средств, отчитывались в каждую пританию. Все заседания гелиеи были открытыми. Нелишне напомнить, что к середине века Афинская гелиея рассматривала все важные дела, в том числе и крупные гражданские процессы государств членов Делосского морского союза. Архонты, числом девять, избирались по жребию (в две ступени), но общественное значение их было невелико. Шестеро из них ("фесмофеты") ведали организацией судопроизводства, а функции трех остальных ("эпоним", "басилевс" и "полемарх") ограничивались сферой организации богослужений, праздников и наблюдением за исполнением законов о наследстве, опекунстве, заботе о родителях. Ареопаг - совет бывших архонтов - судил дела о предумышленном убийстве и святотатстве.(Во времена Солона у него были куда более широкие полномочия. Но об этом - тоже в следующей главе). Суд на холме Ареса происходил под открытым небом, дабы присутствующие не осквернились, находясь под одной крышей с убийцей. Иногда ночью, чтобы не видеть лиц. Обвинитель говорил речь, стоя на "камне непрощения", обвиняемый - на "камне обиды". Оба приносили торжественную присягу, обрекая себя и весь свой род на гибель, если скажут неправду. Любопытно, что после речи обвинителя обвиняемый (кроме убийцы родителя) мог согласием на изгнание избавиться от грозившей ему смертной казни. Причину такого "снисхождения" можно понять. Только в своем родном городе, под защитой его богов древние греки чувствовали себя в относительной безопасности. Кроме того, в любом другом месте они были совершенно бесправны - греческие полисы"город-государство вместе с прилегающей к нему областью" той эпохи предоставляли права гражданства только своим уроженцам. Но главное - смерть на чужбине, лишение погребения в священной земле родного города означали еще и терзания души за гробом (об этом подробнее - ниже). Поэтому изгнания боялись больше смерти. В трагедии Еврипида "Медея" хор коринфских женщин заклинает: "Родина, дом отцовский, о, пусть, Пусть никогда не стану Города я лишенной... Злее нет горя в жизни Дней беспомощных. Смерти, о, смерти пускай Иго подъемлю, но только Дня изгнанья не видеть... Муки нет тяжелее, Чем отчизны лишиться". (644-653) Стратеги. Коллегия из десяти стратегов избиралась на один год открытым голосованием в Народном собрании. На должность стратега можно было, как мы помним, избирать и повторно. Во второй половине века роль стратегов возрастает. По существу говоря, к ним переходит высшая исполнительная власть в государстве. Стратеги не только ведают подготовкой армии и флота в мирное время и командуют на войне. В их компетенцию входит обеспечение "стратегических" интересов государства: снабжение продовольствием, финансы, международные отношения. Они имеют право ставить эти вопросы на обсуждение Совета пятисот и Народного собрания. С другой стороны, это последнее в каждую пританию голосует одобрение или неодобрение деятельности стратегов, может отстранить их от должности и даже отдать под суд гелиеи. Одного из стратегов собрание избирало старшиной коллегии, иногда в качестве стратега-автократора, наделенного чрезвычайными полномочиями. Прочая администрация, довольно многочисленная, состояла из казначеев, сборщиков пошлин и других государственных платежей (аренда, штрафы, конфискации), чиновников, проверяющих расходование государственных средств, надзирателей за торговлей (особенно хлебной), за порядком в городе и Пирее, а также лиц, ведающих ремонтом храмов, дорог и т.д. На большинство должностей избирали жребием комиссии из 10 человек - по одному от каждой филы - без ограничений. Кроме казначеев, которых выбирали только из числа имущих граждан. Надо полагать, для того, чтобы уменьшить вероятность казнокрадства, а также ради возможности взыскать обнаружившуюся недостачу. Была еще масса всевозможных постоянных секретарей, нередко из государственных рабов. Они были необходимы в интересах обеспечения преемственности действий часто сменяющейся и малоквалифицированной администрации. Естественно, что от секретарей зависело многое. Вообще бюрократия развивалась быстро. Прежде чем вернуться к изложению истории Афинской демократии, мне кажется интересным отметить с нашей сегодняшней точки зрения две особенности государственного устройства этой демократии в пору ее расцвета. Первая. Осуществление непосредственной - решающей, законодательной и контрольной - высшей власти народа в форме регулярного и полномочного Народного собрания. Такая власть и практика порождали сознание общей причастности граждан к решению судьбы государства, духовный подъем и сплочение народа. Это, как мы видели, позволило афинянам в неравной борьбе разгромить персов, а впоследствии осуществить программу грандиозного строительства. Никакая форма представительства не могла бы дать такого морального эффекта. Народное представительство (парламент) неизбежно означает передачу права решения вопросов лицам, малоизвестным большинству избирателей, У Жан-Жака Руссо в "Общественном договоре" есть такое категорическое утверждение: "Народные депутаты... не могут являться представителями народа; они только его комиссары, они ничего не могут решать окончательно. Всякий закон, не утвержденный целым народом, - ничто; это - не закон". Однако для того, чтобы принимать законы и решать вопросы "целым народом", надо было иметь возможность всем собраться на площади. Такая возможность была в Афинах и других маленьких греческих городах-полисах. Имеет ли смысл вспоминать об этом в государстве с многомиллионным населением? Начну с того, что опыт "малых" демократий может быть использован в локальных коллективах. Например, общее собрание рабочих завода может принимать и свои "законы" (коллективный договор с администрацией, порядок распределения прибылей и др.), и свои ответственные решения - об организации производства, номенклатуре изделий, выборе партнеров и пр. Перед собранием отчитываются администрация и органы общественного самоуправления. Оно может выдвинуть своих неформальных лидеров, способных увлечь, повести за собой собравшихся.(Может оказаться и во власти демагогов, как это случилось впоследствии в Афинах. Опыт древних в этом плане весьма поучителен - ведь психология людей не слишком сильно меняется со временем.) Менее очевидны возможности прямого участия всего народа в решении общегосударственных дел современной большой страны. Даже предварительное обсуждение законов или вопросов политики в печати, оторванное от их принятия и решения, или всенародный референдум, решающий конкретный вопрос вне его обсуждения, не могут дать такого объединяющего граждан эффекта, как дебаты и голосование в общем собрании всего народа. Уважаемый читатель, сейчас я возьму на себя смелость немного пофантазировать и прошу Вас отнестись к этому снисходительно. Правомерность и целесообразность такого рода фантазии мы сможем обсудить ниже. Итак, перенесемся через тысячелетия в наш сегодняшний, а отчасти и завтрашний день. Может ли нам пригодиться опыт общенародных собраний древних Афин? Разумеется, миллионы людей не могут сойтись в одном месте. Но в век технического прогресса в этом нет и нужды. Сегодня глава государства с помощью телевидения легко может обратиться одновременно ко всем гражданам своей страны. Надо быть готовыми к новым возможностям расширения демократии, которые техника предоставит нам завтра. Отнюдь не беспочвенным является предположение, что в недалеком будущем депутат парламента с помощью двусторонней видеосвязи сможет в ходе заседания поддерживать контакт со своими избирателями. Представьте себе, что прямая трансляция сессии передается на всю страну. Наш депутат, вооружившись портативным телеприемником, видит и слышит то, что происходит в зале заседаний областного Совета. Собравшиеся там делегаты обсуждают ход парламентских дебатов и - с помощью десятка видеоэкранов - следят за реакцией на эти дебаты первичных собраний граждан по районам. При этом на районных собраниях видно и то, что происходит в областном центре... Или вообразите возможность всенародного референдума на уровне современной компьютерной техники. Любой гражданин, наблюдающий заседание парламента на экране домашнего телевизора, может, в ответ на запрос председателя, сообщить по телефону в районный центр обработки информации свое "да" или "нет", одновременно с личным кодом (без кода или дважды по одному коду сигнал не будет принят). Из районных центров информация поступает в центральный компьютер. Результаты общенародного опроса могут таким образом быть получены в течение нескольких минут. И вовсе не обязательно, чтобы поголовно все граждане участвовали в референдуме или пришли на районные собрания. Статистика "срабатывала" даже в древних Афинах. Теперь о правомерности этих фантазий. Было бы наивно пытаться воспроизвести политическую практику древних в наши дни. Другая эпоха! Да точного воспроизводства и не добиться никакими техническими ухищрениями. В "телевизионно-компьютерном собрании граждан", например, не воспроизведется эмоциональное взаимное влияние массы людей, находящихся в непосредственном контакте. Впрочем, быть может, оно и к лучшему. "Эффект толпы", как мы увидим из дальнейшего рассказа, не раз пагубным образом проявлялся в решениях Афинского народа. Но ведь речь идет не о воспроизводстве, а об использовании оказавшегося в свое время плодотворным демократического принципа. Исторический опыт подсказывает нам идею. Мы может ее отвергнуть или принять и найти для нее новые формы осуществления. Предложенные выше фантазии иллюстрируют возможность реализации в наши дни именно идеи непосредственного участия всего населения страны в определении политики государства. Вместе с тем, предоставляя своим гражданам суверенное право решения важнейших вопросов государственной деятельности, общество, как мне кажется, не может пренебрегать опасностью принятия народом поспешных и непродуманных решений. Как мы увидим далее, Афинская демократия в пору ее заката явила тому множество поучительных примеров. Особенно когда практика народных собраний стала пренебрегать предварительным обсуждением вопросов в Совете пятисот. Народ в массе своей нередко бывает некомпетентен, склонен поддаваться воздействию пропаганды, а иногда и сиюминутному настроению. В этом потенциальная слабость последовательной демократии. Впрочем - вполне преодолимая. Решающую роль здесь могут играть Советы народных депутатов. Им следует - как это было предусмотрено еще Солоном - поручить функцию предварительного анализа законодательных предложений и проблем, выносимых на суд народа. В Советы должны избираться наиболее опытные и самостоятельно мыслящие граждане. Они могут заблаговременно воспользоваться консультациями специалистов. Результаты и все спорные аспекты соответствующего анализа с помощью средств массовой информации могут быть затем разъяснены народу - прежде, чем он примет участие в решении поставленных перед ним вопросов. Демократия может и должна доверять коллективному здравому смыслу граждан! Задача ее руководителей - суметь пробиться к нему через возможные барьеры предубеждений и предрассудков. Разумеется, далеко не все вопросы, встающие перед Советами депутатов, нуждаются в широком обсуждении. Однако в интересах защиты суверенитета народа, вероятно, должен быть узаконен такой порядок, когда для передачи любого вопроса на общенародное разрешение было бы достаточно требования определенной (и небольшой) части членов Совета. Второй особенностью государственного устройства Афинской демократии, заслуживающей, на мой взгляд, пристального внимания, является практика афинского суда. В гелиее, как мы видели, не было профессиональных судей, адвокатов и даже исследования дела - ни предварительного, ни в зале суда. При сложности современного законодательства (да и самой жизни!) эта сторона афинского опыта, очевидно, неприемлема. Зато другая его сторона участие в суде большого количества "присяжных заседателей" - мне кажется привлекательной. Граждане демократического общества должны быть уверены, что находятся под надежной защитой Закона. Однако Закон не может предусмотреть всех особенностей конкретной ситуации. Установление его приложимости и трактовка в каждом отдельном случае возложены на судью. Но судья - человек. Он может ошибаться, а иногда оказаться небеспристрастным. Поэтому очень важно, чтобы в суде было достаточно надежно представлено и общественное мнение. В афинской гелиее его выражали тайным голосованием пятьсот "присяжных". Быть может, это число чересчур велико, но так или иначе демократический суд должен найти способ сочетания строгого следования Закону с полноценным учетом нравственной оценки данной ситуации обществом. Здесь мне кажется уместным процитировать яркое высказывание Жан-Жака Руссо. В 12 главе 2 книги "Общественного договора", после разбора роли политических, гражданских и уголовных законов он пишет: "К этим трем видам закона примыкает четвертый, самый важный из всех, который не вырезывается ни на мраморе, ни на меди, но в сердцах граждан; который образует настоящую конституцию государства, приобретает с каждым днем новые силы; который, когда стареют и умирают другие законы, оживляет и заменяет их; который сохраняет народ в духе его учреждений и незаметно заменяет силой привычки силу власти. Я говорю об обычаях и нравах, а главное - об общественном мнении...". Гелиея принимала к рассмотрению жалобы афинян на противозаконные действия магистратов любого уровня. Это - важная функция демократического суда. Выполнение ее возможно только при условии полной независимости суда от любой администрации. Разделение законодательной, исполнительной и судебной власти вообще является основополагающим принципом демократии. Такое разделение существовало уже в древних Афинах. Они обеспечивает определенное равновесие сил, действующих в государстве. Особенно опасна и наиболее реальна угроза давления на суд со стороны исполнительной власти. Именно потому, что это - власть в самом прямом смысле слова. Располагающая средствами принуждения и возможностью распределения материальных благ. Я уже отмечал, что в определенном смысле судебная власть в Афинах стояла выше двух других властей. Такое положение дел мне представляется правильным. В деле охраны принципов демократии и свободы последнее слово должно оставаться за Народным судом.
      Глава 5.
      "ЗОЛОТОЙ ВЕК" ПЕРИКЛА
      В этой и следующих главах нам предстоит понять мотивы и оценить результаты государственной деятельности человека, с чьим именем связан период наивысшего могущества и славы Афин - их "Золотой век". Именно в те годы, когда Перикл стоял во главе Афинского государства, были созданы наиболее величественные сооружения древнегреческой архитектуры. Эти же годы отмечены наивысшим расцветом драматического театра и других искусств. Афины при Перикле заняли положение признанного лидера всей Эллады. Но прежде чем обратиться к этому блистательному периоду их истории, следует отметить важные изменения самого характера и структуры Афинской демократии, происшедшие во второй четверти V века - еще до Перикла. Народовластие Эти изменения были связаны в первую очередь с образованием Афинской морской империи. Условия существования крупного государственного объединения, раскинувшегося на обширной территории, совсем иные, чем города с прилегающими к нему окрестностями. Империя недолго может ужиться с демократией. Установление имперских порядков, бурный рост мировой торговли, поляризация богатства и бедности, существенное изменение социального состава населения - все приводило к неуклонному размыванию нравственной основы демократии. Понятие о справедливости было подорвано насильственным господством Афин в империи. Уважение к труду отступило перед богатыми трофеями военно-морских кампаний, беззастенчивым лихоимством чиновников, быстрым обогащением купцов, банкиров, владельцев мастерских и крупных земельных угодий, где использовался труд множества рабов. Полученные в школе из стихов Гесиода и Солона представления о добре, правде и гражданском долге обесценивались при столкновении с реальной жизнью. Почитание мужества, воинской доблести заменилось почитанием власти денег. Зависть и восхищение богатством заняли место уважения добродетели и личных достоинств человека. Насилие, жестокость, попрание правды стали повседневными явлениями. Великие трагики той эпохи пытались отстоять исчезающие патриархально-нравственные традиции. Вот, например, фрагмент из трагедии Эсхила "Агамемнон" (458 г.): Хор: "А правда светит и в домах, Где стены черный дым коптит. Она лишь с тем, кто сердцем чист. Она бежит от золотого трона, Грязь увидавши на руках владыки, Она смеется над богатством чванным, И все послушно замыслам ее". (767 - 773) Та же тема настоятельно звучит и у Софокла. Усилия поэтов заметных результатов не давали, и потому понятна провидческая тревога Эсхила в заключительном хоре трагедии "Эвмениды": "Еще молю о том, чтоб никогда Здесь не гремели мятежи и смуты Усобиц ненасытных. Новой крови Не устает просить земная пыль, Хлебнув однажды крови. Должен город Все новыми смертями платить за смерть". (977 - 982) Все это в уже не очень далеком будущем, но пока только еще происходят преобразования демократии, которые это будущее подготовят. С общим падением нравственности утрачено уважение народа к "достойным", как их именовал Солон, - к их исключительному праву занятия командных должностей в государстве. Некогда прочные родовые связи в филах спутались и ослабели за полвека, прошедшие после реформы Клисфена. Имущественный ценз больше не выполняет своей функции отбора "лучших". Теперь в составе двух первых сословий, помимо потомков древних аристократических родов, много торговцев, банкиров, дельцов - людей отнюдь не достойных. Многие из них, занимая государственные должности, используют свое положение в корыстных целях. Это вызывает не столько осуждение, сколько зависть простонародья. "Чем мы хуже? Почему им все, а нам ничего?" Малоимущие теперь хотят сами пробиться к кормилу государственных должностей и урвать от общественного пирога. Главным препятствием на пути демоса к власти являлся в то время Ареопаг. Аристократическому по своему составу совету бывших архонтов Солон, как мы знаем, поручил охрану законов и контроль за их соблюдением. Тем самым - за деятельностью всех должностных лиц и даже Народного собрания. Влияние Ареопага было тем более велико, чем менее очерченными были его функции. Фактически он направлял весь ход общественной и частной жизни города. Монтескье в "Духе законов" высоко оценивает сдерживающую роль Ареопага. Он пишет, что это был "... закон превосходный, подвергавший народ цензуре судилища, наиболее им уважаемого...". Сторонники расширения демократии предприняли атаку на Ареопаг. Их вождь Эфиальт возбудил и выиграл ряд судебных процессов против отдельных его членов, добившись их исключения. Тем самым был подорван престиж совета архонтов в целом. В 462 году Эфиальт провел в Народном собрании закон, лишивший Ареопаг всех его контрольных полномочий, - они были поделены между различными демократическими учреждениями. За Ареопагом оставили только статус суда по делам об убийстве или святотатстве. Борьба вокруг этого закона, видимо, продолжалась и после его принятия. Эфиальта спустя год убили из-за угла. В той же трагедии "Эвмениды" (представлена в 458 г.) сама Афина, учредившая, согласно преданию, Ареопаг (по случаю суда над Орестом) обращается к зрителям со следующим монологом: "Так слушайте устав мой, люди Аттики! Сегодня в первый раз о крови пролитой Идет здесь тяжба. У сынов Эгеевых Да будет неподкупен этот суд вовек На этом холме... ..................................... ... Пусть не будет новшеством Устав мой осквернен: прозрачный ключ взмутив Притоком грязным, свежей не испить воды. Пускай безвластья избегают граждане И самовластья. И еще советую Не изгонять из города священный страх: Кто из людей земных без страха праведен? Ревную о стыде и благочестии Спасительный оплот стране и городу Вы обретете. Нет ему подобного Нигде - ни в Скифских землях, ни в Пелоповых. Пусть неподкупный, верный справедливости, Достопочтенный, бдительною стражею Над городом уснувшим этот суд стоит. Такой закон навеки положила я Своей державе". (684 - 711) Даже спустя два с половиной тысячелетия в этой пылкой защите ощущается кипение страстей того драматического момента греческой истории. Но вернуть прежнее значение Ареопага противникам народовластия не удалось. В 457 году Народное собрание отменило имущественные ограничения законодательства Солона в отношении избрания на высшие государственные должности. Начался принципиально новый этап афинской истории, который выше мы условились называть народовластием. Теперь для всех, в том числе и малоимущих граждан Афин открылась дорога к власти. Но большинство из тех, кто спешил вступить на эту дорогу, искало не поля деятельности в интересах государства, а возможности личного обогащения за его счет. Были и такие, которых томило честолюбие, стремление к лидерству, к реваншу за прежде униженное положение в обществе. Эфиальт не дожил до торжества начатого им дела. Судя по всем отзывам, он был человек бескорыстный, искренне преданный народу, идеалам свободы и справедливости. Вряд ли он мог предвидеть, что эти идеалы будут попраны, что на расчищенной им ниве народовластия взойдут семена ненависти, предательства, коррупции и террора. Они взошли и расцвели пышным цветом... но не сразу. "Задержка" произошла вследствие государственной деятельности и личного влияния Перикла. Личность Перикла Перикл родился около 492 года. Его отец, Ксантипп, аристократ из древнего рода, прославился в войне с персами. Позже ему на Акрополе поставили статую. Мать Перикла была племянницей Клисфена. Таким образом в воспитании юного Перикла, по-видимому, сочетались аристократическое и демократическое начала. Мальчик рос среди поколения победителей Ксеркса, в атмосфере патриотизма и стремления к новым подвигам, охватившего афинскую молодежь. В нем укрепилась уверенность в особой миссии Афин в эллинском мире. Несомненно, что еще смолоду Перикл питал уважение к афинскому народу и демократическим учреждениям, становление которых было связано с именем его прославленного родственника. Отца он потерял, видимо, рано, так как трагедию Эсхила "Персы" в 472 году в качестве хорега представлял Перикл, а не Ксантипп. Юноша получил прекрасное по тем временам образование. Его первым учителем был Дамон - музыкант, философ, врач - ученик энциклопедиста Продика. Музыка в Афинах V века лежала в основе воспитания молодого гражданина. Точнее, сочетание музыки и поэзии, которое древние греки называли одним словом музыка - служение музам. Они были убеждены, что музыка проникает в душу человека, облагораживает ее, учит понимать и ценить прекрасное, а все уродливое и низменное - отвергать с отвращением. После обязательного для всех детей обучения грамоте, афинские мальчики из более или менее обеспеченных семей в частных школах с 7 до 12 лет обучались музыке.(С 14 лет - гимнастике, с 18 до 20 лет проходили военную школу "эфебов" - несли пограничную службу). Для получения высшего образования, куда входили математика, астрономия, география, философия, риторика и рисование, брали уроки у софистов. Дамон был выдающимся софистом и сыграл важную роль в интеллектуальном развитии Перикла. Он оставался его другом и советчиком в течение почти всей жизни. Мы вправе предполагать, что большое влияние на юного Перикла оказал великий Эсхил, с которым он должен был установить тесный контакт еще во время постановки "Персов". О характере этого влияния могут свидетельствовать некоторые отрывки из трагедий Эсхила: Вот фрагмент описания битвы у Саламина из "Персов": "Шло впереди, прекрасным строем, правое Крыло, а дальше горделиво следовал Весь флот. И отовсюду одновременно Раздался клич могучий: "Дети эллинов В бой за свободу родины! детей и жен Освободите, и родных богов дома, И прадедов могилы! Бой за все идет!" (399 - 405) А вот панегирик свободе из той же трагедии: