15 марта 44 года до н. э. Клеопатра получила страшное известие – сенат восстал, Цезарь убит, ей самой угрожает опасность. Царица вновь вынуждена бежать. Она вернулась в Александрию, а через год умер ее супруг Птолемей XIV. Юный отпрыск царского рода добровольно принял яд, не выдержав бесконечных унижений и намеков на свое странное положение. Некоторое время в его смерти обвиняли Клеопатру, но, поскольку доказать это не удалось, она осталась полноправной властительницей Египта. Царица незамедлительно объявила своим наследником сына, к тому моменту достигшего 4-летнего возраста.

Тем временем в Риме продолжалась война, и враждующие партии поочередно требовали военной помощи от Клеопатры. Целых два года ей приходилось лавировать между противниками, ловко избегая крайностей. Наконец цезарианцы одержали победу, и правителем азиатских провинций был назначен один из триумвиров – Марк Антоний. Клеопатра вновь обрела уверенность в себе, ведь теперь она знала, против кого можно обратить свое оружие, чтобы заручиться поддержкой всесильного Рима. Марк Антоний в то время был одним из наиболее влиятельных лиц Римской империи.

После победы над Брутом в 42 году до н. э. он отправился в Грецию и Малую Азию для сбора контрибуции. Повсюду его встречали с восторгом, чествуя как победителя. Только одна царица Египта словно игнорировала нового правителя и не спешила с поздравлениями. Самолюбие Антония было уязвлено, ведь красивый, удачливый и доблестный воин привык пользоваться успехом у женщин. Он мечтал видеть гордую Клеопатру у ног, тщетно вымаливающей прощения, но вместо этого…

Во время расправы над преступниками на главной площади Тарса Марк Антоний услышал восторженные крики, доносившиеся с берегов реки Кидна. Заинтригованный, он спросил, что там происходит, и льстивые киликийцы сказали: «Сама Венера, для счастья Азии, плывет на свидание к Бахусу» (Антоний частенько называл себя этим именем). Подойдя ближе к берегу, он увидел великолепную картину, которую как нельзя лучше описал Вильям Шекспир:

…Судно, на котором
Она плыла, сверкало, как престол.
Была корма из золота литого;
А паруса пурпурные так были
Насыщены благоуханьем дивным,
Что ветры от любви томились к ним…

Клеопатра нашла самый верный путь к сердцу легкомысленного сластолюбца, ответив на приглашение Антония своим приглашением. Когда он явился в назначенный час во дворец царицы, то был окончательно покорен и представшей перед его взором роскошью, и великолепно приготовленными блюдами, и, конечно же, неотразимым очарованием Клеопатры. Гордый римлянин готов был подарить царице весь мир, только бы добиться ее любви. Но она скромно попросила всего лишь о двух вещах – признании Цезариона наследником Римской империи и избавлении от младшей сестры Арсинои, которая все еще претендовала на египетский престол. Сгорая от страсти, безумец немедленно исполнил оба ее желания. Рим признал ее сына, а младшая сестра, скрывавшаяся в храме Дианы в Милете, была коварно убита. Антоний получил желаемую награду – Клеопатра отныне принадлежала ему безраздельно. Хотя на самом деле все выглядело наоборот. Не случайно Октавиан назвал его «рабом царицы» и изменником Римской империи.

Если триумвир до встречи с Клеопатрой собирался в поход против парфян, то теперь, поспешно отложив поход до весны, удалился с возлюбленной в Александрию. О любовных утехах Клеопатры и Антония написано немало, их жизнь протекала в бесконечных удовольствиях и наслаждениях. Рядом с Цезарем Клеопатра всегда неизменно оставалась остроумной и очаровательной скромницей; близость с Антонием быстро превратила ее в сладострастную вакханку, которая с удовольствием разделяла все, даже самые вульгарные, а порой и опасные, развлечения любовника. Их внезапно вспыхивающие ссоры нередко сопровождались площадной бранью и потасовками, после которых страсть разгоралась с еще большей силой, и размолвка заканчивалась бурным примирением.

Одно из любимейших развлечений «неподражаемых» (так называли друг друга одержимые любовники) – переодевшись в служанку и матроса, разгуливать по темным улицам ночного города. Очень часто такие прогулки заканчивались драками со случайными прохожими или пьяницами из притонов. И хотя оба порой бывали жестоко побиты, но возвращались во дворец абсолютно счастливые и довольные. Добропорядочные египтяне вскоре узнали о тайных проделках высокопоставленных особ, поэтому при встрече старались избегать откровенных стычек и потасовок. Удовольствие утратило свой пикантный привкус, но любовники были неутомимы по части изобретения новых забав и развлечений.

Рано или поздно это бездумное веселье должно было закончиться, поскольку, упиваясь страстью друг к другу и соревнуясь в собственных фантазиях, влюбленные забыли о своих прямых обязанностях. Чрезмерная самоуверенность лишила их бдительности и осторожности, в то время как в Риме приемный сын Цезаря – Октавиан – серьезно и основательно готовился к войне. Он публично обвинил Антония в измене интересам Рима, слишком уж демонстративной была его связь с Клеопатрой. Жена Антония – Фульвия – потеряв всякую надежду вернуть мужа и избавить его от влияния этой «александрийской проститутки», затеяла против него перузинскую войну. Только после этого Марк Антоний вернулся в Рим, где узнал о кончине супруги. Пытаясь вернуть расположение Октавиана, он раскаялся и женился на его сестре Октавии.

Три года провел Антоний вдали от своей возлюбленной, пытаясь вернуть свой прежний политический авторитет. Все это время Клеопатра страдала и мучилась сознанием того, что ее бросили. Это было не просто оскорбленное женское самолюбие. Она действительно любила Антония, хотя и старалась всем своим видом выказать окружающим спокойствие и равнодушие. Но, видимо, не случайно говорят, что настоящая любовь обладает удивительной магией, и какие бы обстоятельства ни развели влюбленных, их с невероятной силой будет тянуть друг к другу.

В конце 36 года до н. э. римские легионы во главе с Марком Антонием были направлены на войну с Сирией. Как только Антоний ступил на азиатский берег, он немедленно отправил гонца за Клеопатрой. Любовь вспыхнула с новой силой, но вскоре Антоний получил приказ из Рима отправиться в Азию. За несколько дней он покорил Армению и пленил царя, стремясь поскорее вернуться в объятия Клеопатры. Свой триумф Антоний решил отпраздновать в Александрии, в который раз потеряв голову от любви. Сенат и римский народ уже не могли простить Антонию новой измены. Хотя сам полководец нисколько не смутился, проигнорировав мнение сограждан.

В настоящий момент его куда более волновала судьба Клеопатры и их общих детей – трех близнецов: Александра, Клеопатры и Птолемея. Антоний смело одарил их завоеванными землями, посодействовал тому, чтобы Клеопатре официально было присвоено имя «Новой Изиды», приказал чеканить монеты со своим профилем и профилем своей возлюбленной и в довершение всех безрассудств повелел на щитах своих воинов выбить имя египетской царицы.

Октавиан, возмущенный поведением своего шурина, объявил войну Клеопатре как главной виновнице всех бедствий. Антоний был абсолютно уверен в победе, поскольку его армия вместе с египетской по численности во много раз превосходила армию противника, но…

В 31 году до н. э. при Акциуме состоялось решающее морское сражение, в ходе которого неопытная воительница Клеопатра, не сумев понять стратегического замысла Антония, в самый ответственный момент бежала с места сражения вместе со всем своим флотом. Октавиан одержал полную победу. Разгневанный глупостью Клеопатры, Антоний несколько дней провел взаперти в своих покоях, не желая встречаться с виновницей позорного поражения. Он никак не мог принять настоящее положение дел. Возможность вернуться в Рим и занять там достойное положение была навсегда утрачена, его честь воина, привыкшего к безоговорочным победам, была попрана, к тому же он подозревал Клеопатру в измене. Антоний был полностью деморализован; его существование утратило всякий смысл, и он искал спасения лишь в вине.

Царица действительно еще пыталась спасти ситуацию и для этого использовала все возможные средства. Вначале собрала нечто подобное «народному ополчению», куда записала даже своего сына Цезариона для поднятия морального духа воинов. В это же время у нее появилась мысль о самоубийстве. Клеопатра, так любившая жизнь, боялась смерти, но она надеялась найти самый безболезненный способ самоубийства. По ее приказу на рабах, приговоренных к смертной казни, начали испытывать действие различных ядов. Царица лично присутствовала на этих церемониях и мрачно наблюдала за действием каждого яда. Наконец, был найден наиболее «безобидный» из них – укус небольшой змейки аспида оказался самым безболезненным и самым смертельным. В это же время для царицы начали возводить усыпальницу на берегу моря, где по ее повелению подданные должны были сжечь свою правительницу вместе со всеми ее сокровищами.

Однако надежда на спасение еще не оставила Клеопатру. Она переправила к берегам Красного моря свои корабли на случай бегства, но они были сожжены арабами. В это время Антоний примирился с Клеопатрой, влюбленные нарекли себя «неразлучными до смерти».

Царица все еще искала пути спасения. Она решилась на отчаянный шаг – послала Октавиану втайне от Антония гонца с богатыми дарами, надеясь задобрить его и спасти собственную жизнь и жизнь своих детей. При этом участь любовника ее, вероятно, мало беспокоила. Октавиан отверг все ее предложения. Царица получила известие, что император расположился с войском недалеко от Александрии. Антонию удалось обратить римлян в бегство, но в помощь Октавиану двинулось войско из города Кирены, и в армии Антония начались волнения, обещавшие перейти в открытый бунт. Сам полководец метался по городу в отчаянии, тщетно надеясь разыскать свою возлюбленную. Клеопатра же вместе со своими верными прислужницами удалилась в только что отстроенную усыпальницу. Антоний, узнав об этом, решил, что царица уже мертва. С ее именем на устах он бросился на свой меч, повторив пример Брута и Катона.

Клеопатра, ошеломленная этим известием, потребовала, чтобы ей немедленно доставили любимого, живым или мертвым. И хотя рана Антония была смертельной, он истекал кровью и еле дышал, но радость, что любимая жива, придала ему нечеловеческих сил. Он так хотел умереть в ее объятиях, поэтому перенес даже мучительный подъем в усыпальницу царицы. Дело в том, что Клеопатра, страшась измены, не стала открывать двери, а спустила из окна своего нынешнего укрытия веревки, к которым и был привязан умирающий Антоний. Вместе с преданными служанками она с трудом втащила окровавленное тело все еще живого Антония наверх и, разрыдавшись, припала к его груди. Последнее желание Антония исполнилось – он умер в объятиях своей возлюбленной.

К этому времени Октавиан уже занял Александрию и захватил в плен детей Клеопатры. Теперь и она, и ее несметные сокровища безраздельно принадлежали ему, он мог диктовать любые условия. Октавиану нужны были богатства царицы, чтобы щедро наградить своих воинов. Кроме того, ему нужна была сама Клеопатра для участия в победном шествии. Царица вернулась во дворец, где ее окружили привычной роскошью, но на самом деле она оставалась пленницей Октавиана. К тому же один его приближенный проговорился, что император планировал отвести далеко не самую приятную роль для царицы в торжественном шествии. Он хотел приковать Клеопатру золотыми цепями к колеснице и в таком виде провезти по всему Риму, дабы посрамить любовницу Цезаря и Антония, эту «египетскую блудницу», перед народом и тем самым лишить ее сына Цезариона права на наследование римского престола.

Выхода у царицы не оставалось. Но ей следовало быть крайне осторожной, ведь Октавиан бдительно следил за каждым ее шагом. Клеопатра устроила роскошный пир в знак прощания и для отвода глаз отправила Октавиану послание, в котором говорилось о том, что она желает быть похороненной рядом с Антонием. После того как гости разошлись, она оделась в лучшие одежды, в это время крестьянин, по договоренности, принес ей корзину с фруктами. Стражники позволили Клеопатре принять эту корзину, не подозревая, что на самом ее дне среди винных ягод притаилась небольшая змейка. Вместе со своими прислужницами Клеопатра удалилась в спальню, опустила руки в корзину и уколола аспида золотой шпилькой…

Едва Октавиан получил послание от царицы, он бросился во дворец, но к этому времени Клеопатра уже была мертва. Мрачная картина предстала его взору: прекрасная египтянка раскинулась на богато убранном ложе, одна из прислужниц в застывшей позе склонилась в ногах госпожи, другая, чуть дыша, расправляла волосы своей любимой хозяйки. Как ни был раздосадован Октавиан, но величественная кончина царицы смутила и восхитила его. Он выполнил ее последнюю волю и с почестями похоронил рядом с Антонием. И если по его приказу статуи Антония были немедленно убраны из Александрии, то мраморные изваяния Клеопатры остались нетронутыми. Правда, сын Клеопатры Цезарион все-таки был казнен, ведь он оставался наиболее вероятным претендентом на трон. Детей Антония от первого брака Октавиан также лишил жизни. Троих же близнецов египетской царицы и Антония Октавиан пощадил.

Так закончился земной путь прекрасной египтянки, любовь которой погубила мудрого Цезаря и мужественного Антония, но эта же любовь подарила ей жизнь вечную в произведениях искусства. Созданный А. С. Пушкиным восхитительный образ Клеопатры – пожалуй, один из самых роковых и пленительных из когда-либо созданных поэтическим воображением:

…В моей любви для вас блаженство?
Блаженство можно вам купить…
Внемлите ж мне: могу равенство
Меж нами я восстановить.
Кто к торгу страстному приступит?
Свою любовь я продаю;
Скажите: кто меж вами купит
Ценою жизни ночь мою?

Марк Брут и Гай Кассий

Брут и Кассий – главные заговорщики убийства Цезаря – покончили с собой, потерпев полное поражение в битве с цезарианцами Октавианом, Антонием и Помпеем, которые вместе составляли триумвират.

Марк Юний Брут(85–42 до н. э.) был римским сенатором. Чтобы понять этого человека, убившего Цезаря, следует обратиться к его родословной. Дело в том, что на протяжении нескольких поколений в семье Брута сознательно культивировался дух свободы, защиты республиканских прав. Тираноборчество стало своего рода традицией для этой семьи. Со стороны отца наиболее знаменитым предком был Луций Юний Брут, который участвовал в свержении Тарквиниев в 509 году до н. э. Со стороны матери среди его предков отличился Гай Сервилий Агала: в 439 году до н. э. он собственноручно убил Спурия Мелия, добивавшегося диктаторской власти. Правда, историки сомневаются по поводу такой роскошной родословной, поскольку в действительности род Брутов прослеживается лишь до конца IV века до н. э.

Известно, что отец Брута в 77 году до н. э. был коварно убит Помпеем Великим. После этого маленького мальчика Брута взял в свою семью брат его матери – Квинт Сервилий Цепион. Этот достойный римлянин усыновил ребенка, которого в литературе тех лет нередко называли Квинтом Цепионом Брутом. Впервые его имя упоминается современниками в период правления первого триумвирата, созданного в 60 году до н. э. Цезарем, Помпеем и Крассом. Брут к тому моменту уже являлся видной политической фигурой, ему было предъявлено серьезное обвинение в подготовке покушения на Помпея (59 год до н. э.), оказавшееся впоследствии недоказанным. В 58 году до н. э. Брут отправился на Кипр в свите еще одного своего дяди – Марка Порция Катона. На деле это путешествие означало изгнание. Историки предполагают, что к этому периоду относится документ, свидетельствующий о предоставлении Брутом займа под проценты этой самой провинции.

В 53 году до н. э. Брут отправился в новое путешествие – на Восток. На этот раз он сопровождал проконсула Киликии в Малой Азии Аппия Клавдия, своего тестя. Возможно, поездка тоже была связана с финансовыми операциями, хотя доподлинно это не известно.

Когда между Цезарем и Помпеем в 49 году до н. э. развязалась гражданская война, Брут, как ни странно, встал на сторону Помпея, убийцы своего отца. Скорее всего, он просто последовал примеру дяди Катона, предпочитавшего оставаться в лагере Помпея. Во время сражения при Диррахии (Адриатическое побережье современной Албании) Брут даже отличился. Удивительно, что после разгрома армии Помпея при Фарсале (в Северной Греции) в 48 году до н. э. Цезарь, несмотря на явное противостояние Брута, сохранил ему жизнь. Мало того, Брут после этого получил несколько ответственных должностей. В 46 году до н. э. он был назначен проконсулом Цизальпийской Галлии, в 44 году до н. э. – городским претором в Риме. Далее, в 43 году до н. э., Цезарь планировал назначить Брута правителем Македонии, провинции к северу от Греции, а затем и консулом, но, увы, этим планам не удалось свершиться.

Император выказывал Бруту явные знаки своего расположения, но тот оставался равнодушным. И вместо благодарности Брут ответил подлым предательством. Его заинтересовало предложение Гая Кассия Лонгина умертвить великого диктатора. Вскоре Брут стал главой заговора, а затем и главным участником жестокой расправы. Официальная версия, описывающая обстоятельства убийства, обессмертила горестное восклицание божественного: «И ты, Брут!». Не ожидал Цезарь увидеть среди нападавших на него сенаторов с обнаженными клинками своего любимца Брута.

Несмотря на то что большинство сенаторов были недовольны последними действиями Цезаря, после его трагической смерти имя императора было возвеличено, некоторые его реформы остались в силе и нашли дальнейшее развитие. На торжественных похоронах Цезаря его ближайший соратник Марк Антоний произнес проникновенную и пламенную речь. Вождей заговора римляне осудили, и им ничего не оставалось делать, как покинуть столицу.

В сентябре 44 года до н. э. Брут отправился в Афины, потом на север – в Македонию (именно эту провинцию назначил ему Цезарь). Квинт Гортензий, проконсул этой провинции и сын знаменитого оратора Гортензия, уступил свое место Бруту, сочтя его притязания вполне законными. Таким образом, Брут вскоре получил и провинцию, и ее армию.

Но в Риме своевольное проконсульство Брута вызвало не? одобрение. Кроме того, Антоний, имеющий больше прав, сумел добиться у сената этой должности для себя, а вернее, для своего брата Гая. В марте 43 года до н. э. Гай отправился в Македонию через Адриатическое море. Но как только он сошел на берег, войска Брута принудили его сдаться, а затем заперли в Аполлонии. Сенат был вынужден утвердить Брута в должности проконсула этой провинции. Когда же в апреле 43 года до н. э. Антоний потерпел поражение в битве при Мутине в Северной Италии, Брут, теперь уже вместе с Кассием, был назначен главнокомандующим войсками всех восточных провинций. Обладая такой мощной армией, Брут не замедлил снарядить поход в основном ради добычи, выбрав для этих целей фракийцев.

Тем временем в Риме был создан второй триумвират. В ноябре 43 года до н. э. Марк Антоний, Октавиан (будущий Август) и Марк Эмилий Лепид объединили свои армии для борьбы против прочих претендентов на римский престол. Брут входил в число противников и прекрасно понимал, что ему придется воевать с коалицией. Он поспешил перебраться в Малую Азию, где надеялся сформировать достойную соперника армию: набрать побольше людей, организовать флот, а главное – собрать необходимые для всего этого денежные средства. После этого Брут планировал присоединиться к армии Кассия. Но, пока он занимался сбором денег (для этого ему пришлось побывать в Ликии на побережье Малой Азии, на острове Родос, а также у берегов), драгоценное время было упущено. Лишь во второй половине 42 года до н. э. армии Брута и Кассия воссоединились и двинулись на запад.

К этому времени Антоний и Октавиан сумели как следует подготовиться. Встреча противников произошла в Македонии. В первом бою Брут одержал победу над Октавианом, но Кассий не выдержал накала битвы; в один из моментов ему показалось, что сражение проиграно, и он в отчаянии покончил с собой. Кассий бросился на свой меч (такую же смерть позже принял Марк Антоний). Три недели спустя состоялось второе сражение, и тоже при Филиппах. На этот раз Брут, убитый горем после смерти Кассия, был повержен, а его армия разгромлена. Оставшиеся в живых солдаты разбежались, Бруту оставалось только последовать примеру своего почившего товарища. Как утверждают некоторые источники, доблестному воину не хватило отваги самому кинуться на меч, и он попросил одного из своих солдат заколоть его. Так или иначе, но 23 октября 42 года до н. э. Брута не стало.

Историки, летописцы, писатели и поэты традиционно изо? бражали Брута человеком строгих правил, борцом за республиканские свободы, избегавшим крайних мер и излишних кровопролитий. Сам он был хорошо известен как человек ученый и книжник. Писатель, политик и великий оратор Цицерон назвал его именем один из своих лучших трактатов, несколько других, не менее важных, были также посвящены Бруту. Шекспир называл его «благороднейшим из римлян», но, по сути, Брут оставался типичным сенатором-аристократом, который всеми средствами отстаивал узаконенные привилегии своего класса. Класса, который традиционно на протяжении нескольких веков находился у власти. Стремление Брута быть проконсулом одной из римских провинций свидетельствует лишь о том, что он был абсолютно уверен в своем праве на это. Ведь люди его класса рождены, чтобы править и использовать государственный аппарат в собственных интересах. Однако сам Брут совершенно не был подготовлен к такой ответственной миссии.

Возможно, участвуя в заговоре против Цезаря, Брут действовал из искренних побуждений, не в состоянии примириться с присвоением всей полноты власти одним человеком. Греческие философы оправдывали убийство тирана. Но у него могли быть и другие, не менее значимые для него лично доводы. Известно, что Цезарь соблазнил мать Брута – Сервилию. По этому поводу даже ходили слухи, что и сам Брут незаконнорожденный сын Цезаря, иначе почему тот так благоволил к римлянину? Несомненно, личный мотив присутствовал в совершении кровопролития: Брут мстил за свою мать, за свою репутацию и за столь откровенные знаки внимания Цезаря… Но главенствующими оставались все-таки мотивы гражданского характера – Цезарь был виновен в том, что принял должность пожизненного диктатора (dictator perpetuus).

Дядя Брута, Катон, как и многие другие высокопоставленные римляне, был крайне возмущен этим фактом, попиравшим республиканские идеалы Рима. Брут же не только находился под влиянием Катона, но и откровенно восхищался моральными качествами своего дяди. Ради того, чтобы приблизиться к своему кумиру, он даже пошел на развод с женой Клавдией, а затем женился на дочери Катона – Порции. Правда, уже после его смерти, но тем яснее проступает искренняя преданность Брута этому человеку. Доказательством такой преданности служит и панегирик, сочиненный Брутом в честь Катона. В Риме среди высокопоставленных чиновников уже давно сложилось непреклонное убеждение, что господствовать должно все сословие сенаторов, а не отдельно взятый человек, пусть даже и наделенный невероятными талантами. Брут говорил: «Я воспротивлюсь любой силе, которая поставит себя выше закона».

Как бы ни были высоки идеалы этого достойного римлянина, но он проиграл, так же как и его ближайший соратник – Кассий. «Горе побежденному!» – главный принцип власть имущих. Если они не имели жалости к проигравшему Цезарю, то не было у них жалости и к себе.

Римский император Отон

Отон Марк Сальвий (32–69 н. э.) в январе 69 года сверг императора Гальбу, который в свою очередь поверг Нерона и занял римский трон. Увы, царствовал он недолго: в этот же год другой претендент на императорский престол, Вителлий, одержал победу в сражении с войсками Отона. Солдату, который принес весть о поражении в Рим, сначала никто не поверил. Все обвинили его в трусости и назвали лжецом. Доблестный воин, чтобы доказать свою правоту и спасти честь, на глазах императора бросился на острый меч, скончавшись затем прямо у ног Отона. Император был шокирован и поступком солдата, и страшной вестью о своем поражении. Для него все было кончено и оставалось только готовиться к смерти.

Отон

Известный римский историк Светоний довольно подробно описывает события тех лет: «Брату, племяннику и нескольким друзьям он (Отон) посоветовал спасаться, кто как может, обнял их всех, поцеловал и отпустил. Оставшись один, он написал два письма – одно к сестре, с утешениями, и другое к Мессалине, вдове Нерона, на которой собирался жениться. Им он завещал позаботиться о его останках и памяти. Все свои письма он сжег, чтобы никому не причинить вреда от победителя; деньги, какие были, разделил между слугами.

Он уже решился и приготовился умереть, как вдруг послышался шум; ему сказали, что это тех, кто пытается покинуть войско и уйти, хватают и не пускают, как беглецов. Тогда он произнес: „Продлим жизнь еще на одну ночь“ – это его подлинные слова, – и запретил удерживать кого бы то ни было силой».

До поздней ночи спальня императора оставалась открытой, чтобы все желающие могли попрощаться с ним. Затем Отон затворил двери своих покоев, выпил холодной воды и взял два острых кинжала. Однако он медлил, вероятно решив, что утро вечера мудренее. Спрятав кинжалы под подушку, император решил дождаться утра. Удобно расположившись на своей кровати, он мгновенно забылся глубоким сном. Проснувшись на рассвете, Отон осознал всю тщетность своих надежд на спасение. Одним ударом острого клинка он поразил себя в грудь, в самое сердце, чтобы погибнуть наверняка. Невольно вырвавшийся стон привлек внимание челяди, и к постели умирающего императора сбежались люди. Отон умер на их глазах. Истекая кровью и прижимая к пораженной груди руку, он скончался как истинный герой, не проронив ни звука. Приближенные поспешили предать кремации тело своего господина, как тот и велел, чтобы не оставить врагу на поругание труп побежденного. «Это было на тридцать восьмом году его жизни, – пишет Светоний. – после 95 дней правления». Увы, даже за такой малый срок правления приходится порой платить самой дорогой ценой.

Император успел позаботиться и о своей благородной кончине, и судьбе своих близких, что свидетельствовало о небывалом величии духа. Как отмечает древний историк, поразительное мужество Отона совсем не сочеталось с его внешними данными и потому вызвало всеобщее удивление, смешанное с восхищением. «Был он, говорят, невысокого роста, – излагает историк, – с некрасивыми и кривыми ногами, ухаживал за собою почти как женщина, волосы на теле выщипывал, жидкую прическу прикрывал накладными волосами, приглаженными и пригнанными так, что никто о том не догадывался, а лицо свое каждый день, с самого первого пушка, брил и растирал моченым хлебом, чтобы не росла борода; и на празднествах Исиды он при всех появлялся в священном полотняном одеянии».

Именно эти подробности больше всего волновали и современников императора, и потомков – насколько не соответствовала его жизнь, полная забот о поддержании внешнего лоска, его смерти, исполненной драматизма. Конечно, солдаты Отона не могли оставаться равнодушными к замечательному мужеству, проявленному в критической ситуации. Воинственные римляне со слезами целовали руки покойного императора (и, как замечает Светоний, не обошлось без лобызаний ног божественного). Многие из них под воздействием всеобщей скорби и в порыве пламенного патриотизма кончали жизнь самоубийством прямо у погребального костра. Те же, кто не успел проститься со своим мужественным императором, услышав о его кончине, приходили в отчаяние и как безумные убивали друг друга, не желая подчиняться новому законному правителю.

С самого момента вступления на императорский трон Отон надеялся удержать власть без кровопролития. Воевал он лишь с целью отразить претензии прочих претендентов на престол. Ему удалось выиграть три первых несущественных сражения, но одно, самое главное и решающее, он все-таки проиграл.

И хотя самоубийство среди императоров и других высокопоставленных лиц для римлян не было диковинкой, однако героическая гибель Отона поразила всех. Дело в том, что у императора была достаточно сильная и преданная армия, к нему спешили присоединиться союзники, но благородный император заявил, что не желает больше кровопролитий, поэтому приносит себя в жертву во имя покоя в Римской империи. Тацит отметил: «Смерть Отона была столь прекрасна, что молва о ней распространилась очень быстро…», соответственно распространилась и слава этого удивительно гуманного правителя.

«Живу я гнусно, позорно…» Нерон

Казалось, злое проклятие тяготеет над Нероном с детства. Его матерью была Агриппина, которой пришлось много страдать в молодости. Ее отец, мать и братья погибли, став жертвами дворцовых заговоров и интриг. Братом Агриппины был римский император Калигула, сначала заставивший ее стать своей любовницей, а затем, когда Агриппина ему надоела, сославший ее на Понтийские острова. После Калигулы императором стал Клавдий, позволивший Агриппине вернуться в Рим, однако там ей пришлось вытерпеть множество унижений от Мессалины.

Агриппину выдали замуж без ее желания за Гнея Домиция Агенобарба, про которого известный римский историк Светоний говорил: «Человек гнуснейший во всякую пору его жизни». Агриппина родила сына, и множество друзей поздравляли ее со столь счастливым событием, однако муж заявил, что от Агриппины ничего хорошего родиться не может, а новорожденный станет для человечества воплощением ужаса и горя. Проклятие отца, вскоре после рождения Нерона скончавшегося, вероятно, и стало определяющим для всей дальнейшей жизни будущего императора.

С детства Нерона не интересовали мужские забавы: он не мечтал о славе на поле брани, не хотел обучаться искусству войны. Его влекли благородные науки, философия, живопись и музыка. Он сочинял стихи и пробовал заниматься чеканкой.

Однако Агриппина страстно мечтала о том, чтобы ее сын стал императором. Однажды, придя к гадалке и спросив о судьбе Нерона, она услышала в ответ: «Если он станет царствовать, то ты будешь его жертвой: он убьет тебя». Агриппина твердо на это ответила: «Пусть убьет. Только бы он был императором».

Агриппина приложила все силы к тому, чтобы стать женой Клавдия, хотя тот и приходился ей дядей и римские законы запрещали браки подобного рода. Но никакая сила не смогла бы остановить ее. По ее просьбе Клавдий усыновил Нерона, а потом скончался при таинственных обстоятельствах. По Риму ходили упорные слухи, что Агриппина отравила своего мужа, однако достоверно подтвердить или опровергнуть это никто не смог и по сей день.