В ту среду, как только настала ночь, шаулисты, литовские фашисты, сопровождаемые группами простых литовцев, промаршировали в еврейскую Слободку, вооруженные топорами и пилами. Они начали погром на улице Джурборг, идя от дома к дому, от квартиры к квартире, убивая людей - мужчин, женщин и детей, молодых и старых - наиболее жуткими способами. Они отрубали головы, пилили людей, продлевая агонию своих жертв как можно дольше.
      Первый визит убийц был в квартиру Мордехая Яткунского и его жены - доктора наук Штейн-Яткунской. Они убили их и их сына наиболее жестоким способом - отрубили руки, ноги и другие части тела. Человеческое воображение не может представить себе ужасную сцену, которую мы нашли на улице Джурборг. Они отрубили голову раввину Слободки, раву Залману Оссовскому - Г-споди, отомсти за него! - и положили ее на окно, словно бы говоря: вот то, что мы будем делать со всеми евреями. Они это и делали, они убили всех евреев - раввинов, специалистов, сионистских активистов, коммунистов - любого еврея, который попадался к ним в руки. С улицы Джурборг они проследовали на улицу Яткевер и дальше. Их поход невозможно описать.
      Со всех этих улиц раздавались плач и рыдания, и среди этих звуков был слышен древний возглас "Шма, Исроэль!".
      Мы, спрятавшиеся евреи, не могли найти покоя. Каждый еврей с еврейским сердцем легко может представить себе, что чувствовали мы, "счастливчики" - те, кто не был убит той ночью.
      Однако наиболее ужасающим среди всех убийств той ночи, когда было уничтожено столько дорогих простых евреев, было убийство рабби Слободки рава Залмана - пусть будет благословенна его память. Душегубы привязали его к стулу и отрубили ему голову, положив ее на Гемару. Потом они зверски убили его сына, молодого одаренного рабби Иуду Оссовского, и застрелили его жену. Из всех, кто был дома в тот день, спаслась пятилетняя внучка Эстер, спрятавшаяся под кроватью. Эстер трагически погибла позже, вместе со своей матерью Рошал - она была убита в пятницу 26 сентября 1941 года.
      Когда мы вошли в дом, мы увидели головы рабби и его сына, лежащие отдельно от тел. Обезглавленное тело рава Залмана все еще сидело в кресле раввина, и том Талмуда был открыт на трактате Нида, книга 33. Он изучал его, когда ворвались звери. Как выглядел рав Иуда, я не могу описать - у меня нет для этого слов.
      В ту ночь, полную ужасов, они также убили сторожа ешивы Слободки реб Гершона. Ему проткнули горло, и он еще не был мертв, когда мы его нашли, - он произнес: "Дети, когда вас освободят, расскажите о наших страданиях и аде". Другой раненый еврей в предсмертной агонии написал своей кровью на стене: "Месть". Эта надпись оставалась нетронутой в течение долгого времени.
      Евреи прыгали с моста в реку Вильню, чтобы спастись, и убийцы стреляли в них с этого моста.
      Многие другие известные евреи, кроме перечисленных, также были убиты в эту ночь. Среди них оказался блестящий знаток Торы реб Иона Карпилов из Минска. Шаулисты вырвали его внутренние органы, завернули их в талит и поместили их рядом с телом убитого цадика. Многие учащиеся ешивы Слободки погибли в ту ночь.
      Когда убийцы закончили свою "работу" в домах, они взяли оружие, вышли на улицу и стали стрелять в людей на перекрестке Джурборг и Шосей, потом выстроили 26 евреев вдоль стены и застрелили их. Всех, кого они поймали на улице - мужчин, женщин и детей, - они убили. Они никого не оставили в живых. Рядом с мостом, ведущим в Ковно, они похоронили заживо 34 еврея.
      Мы, группа раввинов и учащихся ешивы, прятались в ту ночь в доме духовного наставника ешивы Слободки, рабби Авраама Гродзинского. С нами был великий ребе Эльхонон Вассерман. Мы провели ту ночь в молитвах и слезах, но мы и обсуждали, что делать. Авраам Друшкович пришел и рассказал нам, что происходит. Мы сделали вывод, что убийцы решили уничтожить всех евреев. Что мы могли сделать? Какому плану следовать? Это был вопрос, который стоял перед нами той ночью, когда еврейские головы катились по улицам Слободки. У нас не было плана действий.
      На следующее утро все убитые были похоронены на кладбище в братской могиле. Мы решились на этот шаг, несмотря на все опасности, которые были с ним связаны.
      Я не верю, что когда-нибудь эта ночь сотрется из моей памяти, ночь начала литовского разрушения.
      Евреи Ковно перемещены в гетто
      Июнь и июль 1941 года были месяцами кровавого террора в еврейской Литве. В течение этих месяцев евреев мучили и убивали день и ночь. Тысячи евреев, мужчины, женщины и дети, молодые и старые, были уничтожены самыми жестокими способами. Разумеется, повсюду происходили грабежи и мародерство - это стало обыденностью. Но несмотря на убийства, эти месяцы можно считать идиллией по сравнению с тем, что происходило позже. Евреев грабили и убивали, но кровавый террор еще не был организованным, он не был систематическим и распланированным. Это был душевный порыв, исходивший от соседей-литовцев, а не запланированная программа уничтожения евреев в рамках немецкой системы.
      Наиболее ужасным во всей истории убийств и грабежей было то, что мы, евреи, не могли постигнуть надписи на стене, этой "мене-текел-фарес", гласящей, что кровавый сценарий был только прологом к великой трагедии. При таком кровавом прологе были еще евреи, которые верили в то, что все это затихнет.
      Возможно, дело было не столько в молчавшем инстинкте самосохранения, сколько в недостаточной предусмотрительности или в плохом предвидении. Сами немцы и их агенты распространяли слухи, что немцы собираются всюду навести порядок. Мы все знали, что немцы - очень пунктуальные люди, и они сами заявляли: "Мы, немцы рассматриваем вас, евреев, как своих врагов. Мы будем лишать вас прав, объявлять людьми второго сорта, обращать в рабов, вы будете работать на нас, как работают рабы на своих хозяев. Если вы будете подчиняться, то вам не будет нанесен ущерб".
      Так немцы обращались к руководителям совета еврейской общины - Совету старейшин (Юденрату), которых они назначили. Этот Совет был создан, чтобы помочь выполнить ужасные планы немцев, но не все из нас понимали, что именно такова цель его создания. Никто не хотел и не мог поверить, что немцы были способны на геноцид, на то, что они в конечном итоге продемонстрировали. Так люди утешали себя, плача от слабости. Естественный еврейский оптимизм помогал. Но в данном случае оптимизм базировался на безответственности и непонимании.
      Во время кровавого литовского террора евреи надеялись и верили, что это кончится. Конец должен прийти, - говорили они, - как долго это кровопролитие может длиться? И мы, евреи веры, конечно, молились и надеялись, что Б-г нам поможет. Но у нас, евреев веры, было сильное ощущение, что Б-жественный декрет издан, что на него поставлена печать и что в естественном ходе вещей не может быть быстрого завершения этой ситуации. Мы чувствовали, предвидели, что худшее еще будет впереди, что искуплению будут предшествовать страдания.
      Период кровавого террора на улицах действительно кончился. Хотя тут и там происходили нападения и убийства - они никогда не прекращались, но общий террор первого месяца-двух прошел, и начался новый период, период систематического уничтожения евреев. Не каждый понял это, потому что это начиналось под видом организации, под маркой наведения немецкого порядка. Литовцы с большим энтузиазмом помогали истребителям евреев, они делали это в течение всего периода оккупации, но указы исходили от немцев. В Литве выполнялась систематическая немецкая программа истребления европейских евреев.
      В нашем случае, как и всюду в Европе, находившейся под кровавым контролем немцев, процесс начался с переселения евреев из их родных городов, селений и местечек в места концентрации - трудовые лагеря и гетто. Впоследствии они перемещались в лагеря смерти.
      Я думаю, что термин "перемещение" сначала означал просто переселение (Ubersiedlung) - в гетто. В Ковно это "перемещение" началось 15 июля 1941 года. Эта дата отмечает начало трагического конца литовского еврейства.
      В этот день евреи Ковно начали переселяться в гетто, которые были построены в пригороде Ковно - Слободке . Оба гетто в Слободке для ковненских евреев были построены евреями. Молодые еврейские мужчины, работники-рабы, строили их, не понимая, какой цели все это будет служить.
      К тому времени евреи Ковно уже были зарегистрированы на "бирже труда", не понимая, что фактически они были зарегистрированы у ангела смерти. Немцы хотели записать каждое имя - чтобы уничтожить всех евреев, чтобы никто не выжил. Но евреи не догадывались об этом.
      В Слободке было построено два гетто, большое и малое. В большом гетто было 27.500 евреев, а в малом - 2.500. Все было сделано по системе. Два гетто были соединены длинным деревянным мостиком, по которому порабощенные евреи должны были бегать вверх и вниз, чтобы перейти из одного гетто в другое. Гетто строго охранялись, охранники - немецкие и литовские солдаты - стояли в двух метрах друг от друга. Евреев загоняли в гетто, как животных загоняют на бойню. Они шли пешком, мужчины, женщины и дети. Пока они шли, они подвергались оскорблениям и избиениям. Каждый день марш смерти шел из Ковно в Слободку.
      И даже когда евреи входили в гетто, многие из нас еще верили, что мы можем быть спасены. Немцы сказали нам, что все будет хорошо, они убедили многих евреев, что в гетто они будут иметь свое собственное правительство, что они будут жить среди своих, что все, что они должны будут делать, - это работать. Одни немцы говорили серьезным тоном, другие - издевательским. Но бедные евреи хватались за любой проблеск надежды - может быть, может быть, мы выживем в плохие времена, может быть, это ограничится только рабским трудом.
      Вот как евреи говорили. Немногие чувствовали петлю у себя на шее.
      Для того, чтобы для всех евреев нашлось место в гетто, литовцы должны были уехать из своих домов в Слободке и перебраться в дома, освобожденные евреями в Ковно или в других районах Слободки, не включенных в гетто. В любом случае для 30.000 евреев Ковно не хватало места. В результате синагоги и бейт ха-мидраш (дома изучения Торы) были превращены в жилые помещения. Это маленькое пространство внезапно стало очень ценным. Те, кто мог, платили большие деньги литовцам, уезжающим из своих квартир.
      Хуже всего было тем, у кого не было средств, чтобы добыть себе какое-либо жилье. Они взяли все свои ценности в гетто либо раздали друзьям и знакомым. На многих улицах лежали мебель, узлы, тюки, домашняя утварь людей, которые были слишком бедны для того, чтобы найти, куда сложить свои вещи.
      В течение первой недели после начала перемещения большая часть еврейского населения переселилась в гетто. Общее отношение выражалось примерно такими комментариями: "Лучше гетто, если это охранит нас от убийств, чтобы мы не слышали их звериных воплей". Или: "Да, это тяжело, но, по крайней мере, мы среди евреев".
      День за днем повозки въезжали по мостику в Слободке в гетто. Люди оставляли свои дома, где они жили многие годы, и свою собственность и переселялись за колючую проволоку, чтобы их оставили в покое.
      Там жизнь входила в нормальное русло - со всеми противоречиями, которые это влекло. Люди жили настоящим моментом, игнорируя катастрофу и надеясь, что это принесет облегчение.
      С большим риском были перевезены из синагог Ковно все свитки Торы, а также тома Талмуда и другие святые книги. Мы перенесли библиотеку рабби Ицхака-Эльханана Спектора, всемирно известного рабби из Ковно, а также городскую библиотеку. Все было временно спрятано в помещении сельскохозяйственного училища, находившегося внутри гетто.
      Евреи были окончательно перемещены в гетто 15 августа 1941 года. Мы наполнили самые бедные жилища, радуясь, что живы. И тут же, пока мы привыкали к новому положению, к новым законам, последовали очередные указы: перемещайтесь! Мы перемещались с одной улицы на другую, наша территория постоянно уменьшалась, нас перегоняли, как стадо овец. Целью этого было сделать нашу жизнь как можно более несчастной и унизить нас любым способом.
      Когда нет альтернативы, самая ненормальная ситуация становится терпимой, человек принимает свою судьбу, принимает справедливость желания Б-га. Все усилия сфокусировались на том, чтобы как-то поддерживать наши надежды на искупление, хотя бы на самом краю воображения. Евреев заставили соорудить ограду из колючей проволоки вокруг гетто.
      Пространство, занимаемое каждым человеком, было сужено до того, чтобы только можно было повернуться. У евреев, которые последними покинули Ковно, немцы и их помощники отняли мебель. Они насмехались над страданиями своих жертв, они издевались над ними, говоря: "Там, куда вы идете, вам не понадобится столько мебели". Литовцы говорили: "Вы можете оставить ее у нас до возвращения из гетто. Мы сохраним ее для вас, мы будем хорошо о ней заботиться и ничего не пропадет". В конце концов литовцы ничего не получили из этого - немцы погрузили все в вагоны и увезли в Германию, к себе домой.
      Перемещение закончилось 15 августа 1941 года. В течение 30 дней евреи шли по улицам, и многие из них падали по дороге.
      Таким образом, занавес опустился над историей Ковно, города-матери иудаизма, города рабби Ицхака-Эльханана, города ешив, города Торы, древней и современной еврейской культуры. Все были выселены, ни один еврей не остался в Ковно после 15 августа.
      Ковно, еврейский Ковно, Ковно, который мы все помним, кончился 15 августа 1941 года. Кто знает, вернется ли Ковно к жизни. Я думаю, что это ушло навсегда, потому что евреи, вернувшиеся туда, - это "сухие кости", которые никогда не восстановят его.
      Осталось несколько еврейских памятников в Ковно - реформистский храм и некоторые другие здания, например, Хойзман Клойз - общинный центр. Но живых евреев там больше нет.
      Фотографии
      (фотографии 1 - 35 - из издания 2001 года, подписи взяты из издания 1983 года, как более подробные; фотографии 36 - 40 - из издания 1983 года)
      1. Карта ковненского гетто в Слободке
      2. Перемещение в гетто
      Ковно был захвачен немцами 24 июня 1941 года. 11 июля был издан указ, согласно которому с 15 июля по 15 августа 1941 года все евреи города должны переехать в гетто, созданное в Слободке.
      3. Групповая фотография учащихся ешивы в Слободке, 1922
      4. Ограда гетто
      5. Фотография рабби Авраама Дов-Бер Каана Шапира - главного раввина Ковно и Литвы в 1913 - 1943 годах.
      5а. Фотография рабби Авраама Дов-Бер Каана Шапира из книги Yaffa Eliach "Hasidic Tales of the Holocaust"
      6. Мост, соединяющей большое и малое гетто.
      7. Полиция гетто
      Еврейские полицейские силы отвечали за поддержание порядка в ковненском гетто под наблюдением Совета старейшин. Эти полицейские помогли примерно 250 вооруженным еврейским бойцам бежать из гетто и соединиться с партизанскими частями в лесах, окружавших Ковно.
      8. Вход в гетто
      Гетто, созданное в Слободке для евреев Ковно, сначала населяло примерно 30.000 человек. Но около 13.000 из них были убиты в первые месяцы существования гетто, в основном - в Седьмом и Девятом фортах возле Слободки.
      9. Дети гетто, пытающиеся спасти книги
      Сбор "следов истребленной еврейской расы". В планы нацистов входила организация после войны выставки еврейских книг и культовых предметов в качестве "следов истребленной еврейской расы". Для этого немцы приказали собрать все еврейские книги в гетто и держать их на складе, поскольку выставка пока не могла быть организована. На фотографии дети гетто пытаются спасти книги, которые вот-вот увезут на склад. Рабби Ошри служил попечителем этого склада. Эта должность давала ему уникальную возможность защищать книги от осквернения. Кроме того, что еще более важно, она позволяла ему иметь доступ к основным трудам раввинистической литературы, которые он использовал как справочник при формулировании своих респонсов на вопросы соблюдающих евреев в гетто.
      10. Девятый форт
      Девятый форт, недалеко от Слободки, - конец пути для узников ковненского гетто и тысяч евреев, депортированных из Германии, Франции и других стран, оккупированных нацистами. Евреи, заключенные в Девятом форте, были либо убиты там, либо переведены в лагеря смерти.
      11. Евреи, сгоняемые в Девятый форт
      Евреев сгоняют в Девятый форт утром после "черного дня".
      12. Удостоверение личности рабби Ошри в гетто
      13. Евреи, которых под конвоем ведут в Седьмой форт
      Вскоре после того, как немцы оккупировали Ковно, около 10.000 евреев были схвачены в разных районах города и увезены в Седьмой форт - часть старой городской крепости. От 6.000 до 7.000 этих евреев были убиты в начале июля 1941 года.
      14. Акция по перемещению
      Евреев перемещают из гетто Ковно. Во время двух таких акций в 1942 году евреи Ковно были перемещены в рижское гетто в Латвии. В октябре 1943 года было дополнительно депортировано примерно 3.000 евреев - их отправили в концентрационный лагерь в Эстонии.
      15. Здание Абба Иехезкельс Клойз
      Абба Иехезкельс Клойз - учебное заведение, организованное рабби Ошри в Слободке. После печально известного "черного дня" это здание использовалось как тюрьма для евреев.
      16. Рабби Ошри отдает дань умершим
      Рабби Ошри (в талите) в окружении еврейских партизан отдает долг памяти жертв на земле Девятого форта.
      17. Взаимопомощь в ковненском гетто
      Узники гетто читают обращение, касающееся поношенной одежды. "Евреи! Отдавайте бедным и раздетым старые зимние вещи и обувь, которые вам больше не нужны! Не жадничайте! Будьте щедры!"
      18. Юденрат (Совет старейшин) ковненского гетто
      Совет старейшин (юденрат) ковненского гетто. Сидящий в середине - глава совета, доктор Эльхонон Элькис, врач. После ликвидации гетто доктор Элькис был депортирован в Дахау, где умер 25 июля 1944 года, за неделю до освобождения Ковно.
      19. Дети по дороге в учебное заведение Тиферет Бакурим
      20. Граффити на стене в гетто Ковно
      Евреи! Отомстите!
      21. Гетто Ковно в пламени
      В июле 1944 года, когда советские войска подошли к Ковно, немцы ликвидировали гетто, используя гранаты и взрывчатку, чтобы убить евреев, которые прятались в бункерах и подвалах. Примерно 8.000 евреев было переведено из гетто в германские концентрационные лагеря. Свыше 80 процентов переведенных не дожило до конца гитлеровского Третьего рейха.
      22. После освобождения
      Группа партизан и уцелевших евреев. Девятый форт, август 1944 года. Рабби Ошри (в шляпе) в центре.
      23. Последствия
      Немецких пленных заставили участвовать в работе по захоронению убитых евреев на кладбище гетто.
      24. "Восставшие из пепла"
      Дети, которые выжили, спрятанные в семьях не-евреев. Уцелевшие в гетто Ковно собрали этих детей и вернули их в еврейский народ.
      25. Уцелевшие в бункере рабби Ошри
      Уцелевшие в бункере рабби Ошри сфотографированы после освобождения рядом с бункером
      26. Девятый форт
      Тела мертвых евреев, уложенные в штабеля и облитые бензином для сожжения. Советские войска вошли в Ковно прежде, чем немцы смогли скрыть следы своих преступлений.
      27. Кладбище гетто
      28. Еврейское кладбище в Джурборге
      29. Ешива в Слободке
      30. Рабби Ошри держит свой свиток Торы
      Рабби Ошри держит свой свиток Торы - единственный свиток, уцелевший в гетто Ковно
      31. Рабби Ошри и профессор Ребельский - врач Советской Армии - около Хоральной синагоги
      32. Старый бейт ха-мидраш, где рав Ицхак-Эльханан Спектор молился и держал свою библиотеку до оккупации (рисунок).
      33. Жизнь в гетто Ковно
      Евреи с желтыми звездами (маген-давидами), отчетливо видными на их верхней одежде.
      34. Рабби Ошри (фото на суперобложке)
      35. Обложка книги
      36. Проход между двумя гетто
      Гетто Ковно было разделено на две части - большое и малое гетто. Эти части были соединены деревянным мостиком, который тщательно охраняли немцы и литовцы.
      37. После ликвидации гетто
      Тела евреев, подвергшихся массовому уничтожению при ликвидации ковненского гетто в июле 1944 года.
      38. Уцелевшие
      Впереди, перед бункером гетто, в котором он спасся, инженер Индурский (слева, спереди) объясняет майору Красной Армии Булганову (в форме, справа), как был устроен бункер. Рабби Ошри (без бороды, в темном пиджаке) стоит между Индурским и майором Булгановым.
      39. Рабби Ошри (фото на обложке)
      40. Фото совпадает с 16 (из второго издания), но иначе кадрировано.
      --------------------------
      1941. Насилие начинается
      1. Подвергание себя опасности ради спасения другого
      Вопрос
      Когда немцы вошли в Литву 28 сивана 5701 (23 июня 1941 года), они с первого же для начали творить злодеяния по отношению к евреям, всячески демонстрируя свое варварство. Каждый день они хватали на улицах Ковно еврейских мужчин и женщин и отправляли их в Седьмой форт, где судьба их оказывалась решена. Злодеям помогали некоторые литовцы: они рады были возможности открыто поохотиться на евреев, которых всегда ненавидели.
      Как сказано в Талмуде, всякий, кто причиняет вред евреям, выходит в лидеры. Некоторые литовцы особенно резко выделялись своей жестокостью по отношению к евреям, в особенности если они стремились заслужить благоволение немецких хозяев. Немцы, уверенные в направленной на евреев ненависти литовцев, назначали их на должности, сопряженные с властью и применением силы. Такие литовцы грабили и убивали не меньше немцев. Сотни евреев были схвачены на улице и дома. Среди них было много учащихся ешивы.
      В один из таких дней, наполненных ужасом, ко мне обратился наш учитель, великий гаон цадик рав Авраам Гродзинский - да отомстит Г-сподь за его смерть, - директор ешивы в Слободке. Он попросил меня пойти к рабби Давиду Ицковичу, секретарю общества раввинов Агуда Ха-Рабаним и предложить ему обратиться к знакомым по довоенным временам литовцам, руководившим охотой на евреев, с просьбой освободить учащихся ешивы.
      Вопрос, который при этом возник, состоял в следующем: имел ли право Давид Ицкович, в соответствии с Галахой, еврейским религиозным законом, обращаться к литовцам по поводу освобождения учащихся ешивы - с учетом того, что литовцы могли схватить его столь же легко, как и любого другого еврея, явившегося к ним. Разрешено ли ему подвергать свою жизнь опасности для спасения братьев-евреев?
      Ответ
      Если строго придерживаться Галахи, никто не может обязать рабби Ицковича подвергать свою жизнь опасности для спасения учащихся ешивы. Однако, если, будучи отзывчивым и высоконравственным человеком, он захочет добровольно подвергнуть себя опасности ради их спасения, его, безусловно, нельзя останавливать. Этот вопрос надо изучать очень тщательно. Если бы это не было сопряжено с опасностью, он обязан был бы искать все возможные средства, чтобы последовать утверждению наших мудрецов: кто спасает единственную еврейскую жизнь - спасает весь мир. Это было особенно важно в тех условиях, когда враг старался разрушить тело и дух евреев, когда от студентов ешивы, посвятивших жизнь изучению Торы, зависело ее сохранение. Немцы и литовцы изливали свой гнев на адептов Торы, на все, что было свято для евреев. Даже мучая и убивая людей, они поносили Б-га евреев.
      Поэтому каждый должен был сделать все возможное для спасения учащихся ешивы, чтобы свечи Б-га и свет Торы не были уничтожены. Только так могли мы в какой-то мере противостоять злу, направленному на разрушение Торы и искоренение памяти о ней в мире.
      Рабби Ицкович благосклонно воспринял мое предложение и мужественно предпринял попытку спасти учащихся ешивы. Он добился успеха, и литовцы освободили их. Г-споди! Воздай ему за это! И отомсти за его кровь, которая позже пролилась в лагере уничтожения.
      2. Коэн, который был насильственно обращен в христианство
      Вопрос
      28 сивана 5701 (23 июня 1941 года), когда немецкие войска вступили на литовскую землю, они начали беспощадно начали убивать евреев. Мужчин, женщин и детей, молодых и старых без разбора - они мучили их, они нападали на них, они стреляли в них, - делали все, чтобы истребить их.
      В некой семье в один день были умерщвлены проклятыми убийцами муж и жена. Их единственный сын спасся, потому что служанка не-еврейка спрятала его. Шестнадцатилетний мальчик был глубоко потрясен свалившимся на него горем, он чувствовал себя одиноким и боялся, что служанка может сообщить о нем немецким убийцам.
      Прошло некоторое время, и служанка почувствовала, что не может больше его прятать. Она боялась, что немцы, обнаружив, что она прячет еврейского мальчика, убьют их обоих. Чтобы спасти его, она привела его в церковь к священнику и попросила защитить, обратив в христианство. Священник выполнил ее просьбу и спрятал мальчика среди не-евреев. И он никому не сказал, что этот мальчик - еврей. Некоторое время мальчик жил без страха быть обнаруженным, он имел все, чего только можно желать, кроме мира в своей душе.
      Перед его глазами все время вставала ужасная картина убийства отца и матери, и его несчастье нельзя было заглушить едой и питьем. Даже ночью боль не покидала его. Как мог он спокойно спать, когда знал, что его народ страдает, а он не страдает вместе с ним?
      Однажды мальчик собрал все свое мужество и покинул комфортабельное место, где он жил среди не-евреев. Он нашел дорогу в ковненское гетто и вернулся к евреям, чтобы жить с ними и разделить их судьбу. Мальчик окончательно, всем своим сердцем и душой, вернулся к служению Б-гу и глубоко сожалел о крещении.
      Мне задали следующие три вопроса. Первый: можно ли включить этого мальчика в миньян? Второй: поскольку мальчик был коэном, можно ли было вызывать его к Торе как коэна? Третий: мог ли он поднимать руки в благословении по традиции, идущей от наших праотцов?
      Ответ
      Если кто-либо был обращен в христианство против его воли, он не рассматривается как выкрест, поскольку действовал не по собственному желанию. Этот мальчик, безусловно, был обращен против его воли, ради спасения жизни. Поэтому его допустимо включить в миньян и разрешить ему действовать как коэну - первым читать Тору и поднимать руки в благословении. Тем, что он убежал от христиан и воссоединился со своим народом в стенах гетто, зная, что при этом рискует жизнью, он продемонстрировал, что предпочитает умереть со своими братьями, нежели жить с не-евреями.
      В тот день, когда гетто было разрушено в 5704 (1944) году, немцы вывели из гетто последних евреев, которые спаслись при предыдущих селекциях, и предали их смерти. В этот день вместе с остальными мучениками был убит и этот святой мальчик; так исполнился стих "Те, кто были любимы и приятны друг другу при жизни, не разлучатся и в смерти". Пусть Г-сподь призовет его вместе с другими праведниками, когда Он будет мстить за кровь своих замученных слуг.
      3. Бритье бритвой
      Вопрос
      Среди прочих унижений, которые мы переносили, находясь в руках немцев, ежедневно мучивших нас физически и морально всевозможными указами, было обвинение в том, что евреи грязны и разносят инфекционные заболевания. Особенно немцы злобствовали по отношению к евреям, носившим бороды, а такими было большинство ортодоксальных евреев. Когда эти проклятые злодеи видели еврея с бородой, они начинали смеяться и издеваться над ним, и весьма вероятным исходом этих издевательств была смерть. В результате все жители гетто, носившие бороды, сбрили их, даже раввины и мудрецы Торы. Они поняли, что абсолютно невозможно оставить бороды, несмотря на то, что они отступали от святого обычая.
      Руководителям общины пришлось это сделать по другой причине. Особой целью немцев было разрушение системы руководства еврейской общиной. Борода для них была признаком раввина, а раввинов они особо выделяли и особо стремились убить. Таким образом, раввины были вынуждены сбрить бороды, чтобы сохранить жизнь.
      Только два человека в гетто оставили бороды: одним был раввин Ковно рабби Авраам Дов-Бер Каана Шапира, который не сбрил бороду, потому что немцы его знали и бритье ничего бы не дало. Таким образом, он охранял честь еврейства - тем, что сохранил бороду.
      Вторым был уважаемый ковненский домовладелец, хабадский хасид рав Фейвел Зуссман, который рискнул оставить бороду. Ему удалось сохранить еврейскую гордость и славу в течение нескольких лет, до "Детской акции" 3 и 4 нисана 5704 - 27 и 28 марта 1944 года. В те дни немцы шарили повсюду, во всех подвалах, тайниках и тоннелях, чтобы найти несчастных детей, которых они вытаскивали и уничтожали. Г-споди! Отомсти за их невинную кровь!
      Чтобы не водить еврейских рабочих из гетто в аэропорт под Ковно, где они работали на строительстве, немцы построили лагерь для этих работников в ближайшем к аэродрому пригороде Ковно Алексот. Один из евреев, который должен был переехать в этот лагерь, спросил меня, как ему быть с бритьем, поскольку в лагере он мог бриться только бритвой. Его вопрос, таким образом, состоял в том, разрешено ли ему бриться бритвой, поскольку борода представляет опасность для жизни.
      Ответ
      Я принял решение, что он мог бриться бритвой, поскольку все авторитеты согласны в том, что это допускается для спасения жизни. В лагере не было ни одного не-еврея, который мог бы побрить этого человека, но даже если бы такой не-еврей нашелся, это ни на что не влияло, поскольку немцы запрещали не-евреям как-либо помогать евреям.
      4. Выполнение похоронного обряда тахара заранее
      Вопрос
      Вечером 25 ава - 18 августа 1941 года я читал лекцию по Торе в Абба Иехезкельс Клойз, учебном заведении в Слободке. Это было после вторжения немцев в Литву, и по всей стране евреи больше уже не знали радости. Во время лекции мы вдруг услышали душераздирающие крики и рыдания. Невестка одного из участников моего класса, рава Залмана Шера - да отмстит Г-сподь за него - вбежала в Клойз и сказала, что немцы только что убили трех ее сыновей и мужа, сына рава Залмана. Узнав об этих четырех смертях, свекор этой женщины упал на стол и умер - тут же, на наших глазах.