— Но человек редко бывает ближе к Богу, чем здесь и сейчас, — неожиданно заключил Фриско.

Фредди понимала его. Во время ночного дозора человек вдыхает ароматы земли и в голове у него рождаются значительные и странные мысли.

— Быкам нравится эта песня. А вот еще одна, которую они любят.

Он затянул одну из версий шуточной песенки «Дан-сластена», содержащую весьма фривольные выражения, равно как и смешные. Фредди даже пришлось рот зажать, чтобы не рассмеяться. На противоположной стороне от лежбища Дринкуотер подхватил припев. Фредди подумала, что хорошо бы узнать и его версию. Как и предсказывал Дэл, пение не тревожило быков, а, наоборот, успокаивало. Кто-то из животных взмахнул хвостом, кто-то замычал, но признаков тревоги не было видно.

Когда Дэл замолчал, Фредди вдруг почувствовала, что ей не хватает его пения. Зависимость становилась опасной: того и гляди она вообще не сможет без него обойтись. Черт, это уже совсем никуда не годится! Раздражение требовало выхода, и Фредди решила напрямик задать долго терзавший ее вопрос:

— Вы проводите своей ногой по моей нарочно?

Всякий раз, как его нога касалась ее, Фредди вздрагивала, будто от удара током.

— Прекратите немедленно!

Ни слова не говоря, он поскакал вперед. Фредди сразу же оказалась в кромешной мгле. Фриско давал ей возможность почувствовать, каково ей будет в ночном дозоре, когда он перестанет ее сопровождать. Вот уж действительно тоскливо в полном одиночестве круг за крутом объезжать стадо. Фредди никогда не принадлежала к числу людей, любивших уединение. Компания собственных мыслей ее совсем не устраивала.

Пришпорив коня, Фредди поехала быстрее, но и Фриско увеличил темп, держась на расстоянии вплоть до конца дежурства. Злая и раздосадованная, тщетно стараясь не показывать своего состояния, она остановила лошадь у фургона-кухни, поджидая Фриско. Наверное, она совсем не была бы против, если бы Дэл, как в прошлый раз, опустил ее на землю. Но он, не оглядываясь, объехал фургон с другой стороны и, расседлав коня, направился к костру налить себе кофе. Вздохнув, Фредди спешилась и пошла следом. Ей внезапно тоже захотелось кофе.

— Сегодня вы и в самом деле меня замучили, — проговорила она достаточно тихо, чтобы никого не разбудить, но и достаточно резко, чтобы Дэл почувствовал ее настроение.

Налив себе кофе, она села рядом с ним на траву и стала смотреть на низкие язычки пламени под котелком.

— Ну что же, вы меня тоже сегодня замучили. Чтобы разговаривать, надо ехать рядом, а ехать рядом — значит касаться друг друга время от времени. Вот и все, что за этим стоит.

— Хорошо, что вы это понимаете.

Фредди надеялась, что Фриско или не разглядит, что она покраснела, или решит, что это из-за идущего от костра жара.

— Почему вы процитировали строчку, в которой любовь называют болезнью?

— Просто так. Пришло на ум, и все.

— Ну что же, парень, который так сказал, был прав.

Она не решилась повторить цитату, поскольку память на стихи была ее слабым местом, из-за чего маэстро не раз приходил в отчаяние. Но зато она всегда верно улавливала суть.

— Я не хочу вновь заболеть этой болезнью.

— Выходит, что вы — женщина опытная, — сказал он то ли насмешливо, то ли презрительно.

Она не могла понять, дразнит он ее или нет.

— Достаточно опытная, — ответила она, вскинув голову.

Фредди пережила пару десятков приключений и один раз ошибочно приняла свое увлечение за любовь. Последний опыт был слишком унизителен, чтобы о нем распространяться, но, слава Богу, ей хватило ума не поддаться искушению отдаться мужчине только за то, что на сцене на нем классно смотрятся рейтузы и камзол.

— Полагаю, вы тоже достаточно опытный мужчина.

— Достаточно опытный, — ответил он ей ее же словами и одарил той самой холодновато-ленивой улыбкой, от которой у нее сводило бедра и сердце начинало колотиться как бешеное.

— Мне не хочется об этом говорить, — вдруг сказала Фредди.

Она сама не понимала, зачем сидит рядом с ним среди ночи, когда давно могла бы сладко спать. Распрямив плечи, она поднялась и пошла прочь от костра, чувствуя спиной его взгляд.

— Спокойной ночи, — тихо произнес он ей вслед, но Фредди не ответила.

Потом, забравшись в спальник, она еще долго смотрела на небо, светлое от звезд, и думала о Фриско. Дэл просто выламывался перед ней. Сыпал цитатами про любовь, пел. В общем — рисовался. Хотел показать, что он больше чем ковбой и бывший пьяница.

Хотелось бы и ей тем же манером показать ему, что она больше чем бывшая актриса, женщина с подмоченной репутацией, неспособная довести до конца ни одного начинания.

Фредди повернулась на бок, и нос ее коснулся какой-то ткани. Она привстала и подняла с земли квадратный лоскут. Новый платок. Озадаченная, она обвела взглядом спящих. Кто оставил ей этот подарок?

Потом она вспомнила, что Лутер и Джек ездили сегодня в Сан-Антонио. Фредди посмотрела туда, где был разбит их лагерь. Костер догорал, но над ним виднелись очертания котелка. Скорее всего они еще не спят. Что там говорил о подарках Лутер? «Принимать подарки во время перегона не возбраняется». Колдуэлл, кажется, был поначалу против, но, похоже, Морланду удалось его убедить. Иначе с чего бы вдруг он стал делать подношения?

Играя с платком, Фредди решала, как быть. Пойти поблагодарить Джека за его скромный дар или отказаться принять платок? Но сделать вид, будто ничего не было, — нет, это не в ее правилах. Фредди предпочитала определенность, и Джек, неплохо узнавший ее за время их тайного романа, кажется, сделал ставку на ее любовь к ясности.

— Уорд, прошу тебя, я не могу и дальше оставаться без обеда.

Взглянув на главный лагерь, Лес увидела, что многие погонщики уже сложили пустые миски в лохань и закурили. Здесь не было воды, и быки вели себя беспокойно. Сегодня лагерь должен был сняться с места раньше обычного.

Уорд проследил взглядом за Лес и схватил ее за подбородок. Со стороны могло показаться, что он лишь дотронулся до ее лица, как это делают влюбленные. Никому бы и в голову не пришло, что его пальцы сдавили ее лицо так, что она рта раскрыть не могла.

— О чем вы с Фриско говорите во время ночного дежурства? Отвечай!

Лес сжала запястье Уорда, давая понять, что если он хочет получить ответ, то должен ее отпустить.

— Мы пели, обсуждали дневные происшествия, Дэл говорил мне о вещах, которые я должна знать, — промямлила она. Увидев, что Уорд злобно прищурился, Лес принялась объяснять: — О таких, как форсирование рек, и все такое!

Она страшно устала и ужасно хотела есть.

— Сегодня Дэл в последний раз поедет со мной в ночное. Завтра я буду одна на дежурстве, — не без грусти проговорила она.

Она боялась темноты, но еще больше — ответственности.

— Уорд, я должна идти, прошу тебя.

Дэл, нахмурившись, смотрел на них издали.

— Я не понимаю тебя, Лес! По-твоему получается, что я не должен беспокоиться по поводу того, что моя невеста проводит по полночи с другим мужчиной?! Похоже, тебе не нравится то, что я советую тебе для улучшения твоей работы. Ты всячески даешь мне понять, что тебе лучше с ними, — махнул он рукой в сторону главного лагеря, — чем со мной.

— Уорд, ваши фургоны передвигаются с большей скоростью, чем стадо. Ты успеваешь пообедать и отдохнуть к тому времени, как я только добираюсь до лагеря, — говорила Лес, стараясь урезонить Хэма. — У нас остается очень мало времени на еду, потому что мы с Фредди приезжаем последними.

— Желудок для тебя важнее, чем я?

— Я этого не говорю, — сказала Лес, уже впадая в отчаяние. — Но мне необходимо есть. Если я пропускаю обед, то уже не могу нормально работать. К вечеру едва держусь в седле. Должен же ты понять…

— О, я все правильно понимаю! — с тихим рычанием произнес Уорд. — Понимаю, что я продал магазин и отправился в этот проклятый перегон, чтобы поддержать эгоистку, которая только о себе и думает. Понимаю, что обрек себя на муки непонятно ради чего. Я собирался подарить тебе банку томатов, — добавил он, кивнув на раздутый от поклажи фургон, — но теперь вижу, каким был дураком. С какой стати женщина с фамилией Рорк будет считаться с простым лавочником?

При упоминании о томатах у Лес потекли слюнки. Эта банка не помешала бы ей сейчас, хотя бы вместо обеда. Алекс успеет все упаковать до того, как ей, Лес, удастся успокоить Уорда.

Все произошло именно так, как она и предчувствовала. Лес все еще пыталась смягчить гнев Хэма, когда Фредди окликнула ее по имени. Взглянув в сторону лагеря, Лес увидела, что огонь погас, котелок с кофе убран и все погонщики уже ускакали. В лагере остались лишь Алекс с мулами, готовыми тронуться в путь, Фредди с ее, Лес, лошадью на поводу и Дэл Фриско, наблюдавший за ней с грозным видом, предвещавшим разнос.

— Мне надо идти, — наконец отделалась Лес от жениха.

Приближаясь к Фриско, она почувствовала приступ панического страха. Дэл не стал устраивать ей выволочку за неимением времени, и, не глядя на Фредди, Лес принялась седлать коня.

— Лес, — позвала ее Алекс. — Я жду только тебя. Подойди на минуту.

Сжимаясь под взглядом Фриско, Лес хотела было поскакать за стадом немедленно, но многолетняя привычка во всем повиноваться Алекс взяла верх. Взглянув на старшую сестру с мольбой, она пролепетала:

— Прошу тебя, не надо нотаций.

Взгляд Алекс остановился на скуле сестры.

— Если ты позволишь ему издеваться над собой сейчас, он будет делать это всю жизнь, — сухо сказала она и протянула Лес маленький сверток. Затем Алекс натянула поводья.

— Здесь никто не пользуется особыми льготами! — резким тоном заявил Дэл, обращаясь к Алекс. — Если Лес не ест вместе со всеми, пусть не ест совсем. Не делайте этого впредь.

Глазами он указал на сверток, который Лес торопливо засунула под жилет.

Алекс смерила его презрительным взглядом. Лес все на свете отдала бы, лишь бы научиться смотреть так высокомерно и холодно, как это умела делать Алекс.

— Лес — моя сестра, — свысока бросила Алекс. — Если я считаю нужным потратить дополнительное время на приготовление ей отдельного блюда — это мое дело, а не ваше!

Хлестнув мулов по спинам и резко дернув за поводья, Алекс помчалась прочь, в прерии.

Слезы удивления, благодарности и восхищения блестели в глазах младшей сестры. Если бы она могла так противостоять людям, как это умели делать старшие! Взглядом она проводила удалявшийся фургон. Она не могла припомнить ни одного случая, когда хотя бы попыталась помочь Алекс.

У Фриско на щеках заходили желваки:

— Если вы будете продолжать пропускать обед, нам придется серьезно поговорить. Меня такое положение не устраивает, так и знайте!

Развернув коня, Дэл поскакал к стаду.

— Браво, — тихо сказала Фредди; она тоже провожала взглядом повозку с полевой кухней. — Временами меня в Алекс восхищают те же качества, за которые иной раз мне хочется ее удавить.

Фредди взглянула на жилет сестры, оттопыривающийся из-за спрятанного под ним свертка.

— Нас всех кормили остатками «похлебки сукина сына». Надеюсь, — добавила она, брезгливо поведя плечами при воспоминании об обеде, — что тебе положили что-нибудь получше. Не могу сказать, что ты это заслужила.

Они ехали вместе рысцой, палимые солнцем, покрытые пылью, подгоняя тех же самых строптивых быков, что вечно тащились в хвосте.

— Ты не понимаешь, — сказала Лес. — Уорд едет один — у него ведь своя повозка, да и нет у него ничего общего с Лутером и этим игроком Колдуэллом. Ему нужна компания.

— Отлично. Составляй ему компанию после того, как поешь, — предложила Фредди.

— У нас останется лишь несколько коротких минут.

Улучив момент, Лес развернула сверток. Алекс приготовила ей толстый сандвич с маслом и сыром и добавила яйцо вкрутую — вещь поистине драгоценную. Лес не верила своему счастью.

Фредди, нахмурившись, смотрела на яйцо.

— Вот черт, может, мне тоже пару раз пропустить обед?

— Уорд, кажется, не может понять, что мне надо дать время поесть.

Впрочем, ей придется решить эту проблему самостоятельно, если она не хочет вмешательства Дэла. Ей придется все же найти для Уорда подходящие доводы.

Фредди ехала рядом, и их ноги время от времени соприкасались.

— В театре мы делали так: выходишь один на один с персонажем, который не поддается никаким увещеваниям, смотришь ему в глаза и говоришь: «Уорд, я на тебя плюю!»

Лес вскинула поникшую голову. Она могла бы начать говорить Фредди о том, что не должна женщина быть такой вульгарной; она могла бы лишний раз напомнить о том, что у нее в жизни не хватит смелости сказать что-нибудь в этом роде. Но вместо этого она представила вытянувшуюся физиономию Хэма, если бы она все же сделала то, что присоветовала Фредди, и весело, от души рассмеялась.

Фредди улыбнулась:

— Ешь быстрее и давай загоним этих упрямых созданий назад в стадо. С радостью покажу этим толстозадым тварям, кто здесь главный!

Вечером они вернулись в лагерь всего на четверть часа позже остальных и заслужили улыбку и одобрительный кивок от Дэла.

Лес чувствовала, что Уорд наблюдает за ней из своего лагеря, но не подавала виду. Ступая следом за Фредди, она умылась, а затем пошла к Алекс за своей порцией. Когда та положила ей на тарелку кусок мяса, Лес подняла глаза и сказала сестре «спасибо».

— Родственники от Бога, — пожав плечами, ответила Алекс, но затем улыбнулась и тронула Лес за запястье. — Не убегай. На десерт у нас расплавленный нутряной жир с сорго и черной патокой. Собственный рецепт Грейди. Он утверждает, что ребятам это нравится.

— Сало? Нутряное сало и патока?

Они с Алекс посмотрели друг на друга и прыснули от смеха.

— Авторитетно заявляю: это надо есть быстро, пока блюдо горячее, не то жир затвердеет и прилипнет к небу.

Подошедшая Фредди захватила как раз конец разговора.

— Надеюсь, Алекс, ты записываешь все эти рецепты, чтобы, вернувшись в Бостон, изумить своих шикарных знакомых? Хотя, — со смехом уточнила она, — в Бостоне вряд ли удастся найти кишки лонгхорна.

— И она уже не сможет назвать блюдо его настоящим именем. «Похлебка сукина сына» — как звучит! — сказала Лес. — Алекс назовет ее чем-то вроде «рагу для неджентльменов».

Это название так развеселило сестер, что они просто покатились со смеху и хохотали до тех пор, пока не заметили, что все вокруг притихли.

Лес оглянулась и увидела, что погонщики смотрят на них. Вначале она не поняла, чем они заслужили такое внимание. И только потом до нее дошло. Впервые ковбои видели сестер смеющимися вместе.

Все еще улыбаясь, Лес смотрела на свою растрепанную, обожженную солнцем сестру. При всей своей внешней грубости и склонности к эпатажу, Фредди была совсем не так уж плоха, и временами Лес по-настоящему получала удовольствие от общения с ней. И за маской гордой недотроги, какой все видели Алекс, скрывалась заботливая женщина, способная постоять за других не меньше, чем за себя. К тому же довольно милая.

Смеяться вместе с сестрами, радоваться тому, что они рядом, — вот самое приятное чувство, которое посетило Лес за последние годы.

Давно пора расставить точки над i. Фредди и так откладывала выполнение намеченного уже второй день. После ужина, языком соскребая с неба остатки застывающего жира, она медленно шла в сгущающихся сумерках к лагерю наблюдателей. Уорд отошел куда-то с Лес, но Лутер и Джек сидели у огня и пили кофе.

Джек встал:

— Добрый вечер, Фэнси, сладенькая. Я все думал, когда ты заскочишь?

У Фредди сердце упало, когда, взглянув на Лутера, она поняла, что он не пропустил мимо ушей фамильярность Колдуэлла. Теперь все будут знать, что они с Джеком знали друг друга и что между ними что-то было. Расправив плечи, Фредди посмотрела Джеку прямо в глаза.

— Не называй меня «сладенькая».

Фредди от всей души надеялась, что она произнесла эту фразу с такой же надменной холодностью, как сделала бы на ее месте Алекс.

— И не покупай мне больше никаких подарков.

С этими словами она вручила Джеку платок.

— Брось, Фэнси, сладенькая, не будь такой букой! Мы ведь уже все обсудили, помнишь? И мы решили, что не будет никакого вреда, если мы останемся друзьями. Решили начать с той точки, на которой закончили, верно?

Фредди смотрела на Джека со смешанным чувством презрения и ненависти. По желанию Фредди их отношения оставались тайной. Она не хотела, чтобы отец догадался, что у нее роман с шулером, не хотела давать пищу для сплетен городским кумушкам. Джек сказал тогда, что понимает ее. Да только она не поняла его. Он все сам расставил по местам во время последнего разговора. И она, кажется, ясно дала ему понять, что продолжения не будет. Может, надо было выражаться еще яснее? Может, надо было прямо сказать, что она никогда не опустится до того, чтобы встречаться с мужчинами такого сорта, как Джек? Пожалела его… или смалодушничала? Теперь наступила расплата. Колдуэлл метал бисер перед Лутером.

И если бы только перед Лутером! Из темноты появился Дэл, а за ним Лес и Уорд. И получилось, что последние слова Джека Колдуэлла стали общим достоянием.

Он подошел к Фредди вплотную, небрежно помахивая отвергнутым платком.

— Ты все правильно поняла, Фэнси, сладенькая. Это я купил для тебя в Сан-Антонио. Как маленький знак внимания с моей стороны. В счет старой дружбы, крошка.

Фредди вся дрожала от злости.

— Когда-то я уже велела тебе отправляться ко всем чертям, Джек Колдуэлл! И то же самое повторяю сейчас.

— Ах ты вздорная маленькая бестия! — со смехом сказал он. — За это ты мне всегда и нравилась.

Он окинул ее взглядом, в котором смешались насмешка и похоть. У Фредди чесались руки, чтобы влепить ему пощечину.

— Сегодня такая луна… Как насчет прогулки под звездами? Пять против десяти, что ты не будешь разочарована.

— Ты проиграл! — бросила она в ответ. — Никаких прогулок с тобой ни сейчас, ни впредь.

Развернувшись на каблуках, она пошла к костру, вокруг которого сидели погонщики, забавляя друг друга длинными байками.

Она не прошла и половины пути, когда Дэл поравнялся с ней и, засунув руки в задние карманы, сказал:

— Интересное дело, Фэнси, крошка! Выходит, и у тебя рыльце в пушку! Как же так, Фэнси, сладенькая? Получается, вы с Лолой питали интерес к одному и тому же мужчине?! Что-то я тебя не пойму: не ты ли заявила, что не можешь доверять мне из-за того, что мне случилось знать твою мачеху?

— Мои отношения с Джеком Колдуэллом закончились еще до того, как я тебя встретила!

— Отношения? Так это у вас называется? У нас с Лолой отношения были иного рода, к тому же они закончились гораздо раньше, чем у вас с господином полномочным представителем вдовы Рорк.

Краска залила лицо Фредди.

— Ты тоже можешь отправляться к черту! Вы оба! Катитесь к дьяволу!

— Думаю, что я и так достанусь чертям. Это уж факт. — Он продолжал смотреть ей в глаза. — Крошка Фэнси.

В его устах ее сценическое имя звучало пошлой дешевкой, словно прозвище продажной женщины. Не помня себя от стыда и гнева, Фредди, оттолкнув его, поспешила к фургону за спальником. Схватив рулон, она унесла его подальше от костра, подальше от всех и, расстелив постель, с головой залезла под одеяло.

Боже, как противно, что о ней и Джеке узнал Дэл! Она и представить себе не могла, что ей будет так плохо. И что самое ужасное, этот факт ее биографии лишь утвердит его в мысли, что все актрисы — женщины второго сорта, и она в том числе. Даже Уорд был респектабельнее Джека Колдуэлла. Ни одна порядочная женщина не пустила бы шулера и на порог.

Перевернувшись на живот, Фредди спрятала лицо в изгибе локтя. Первым побуждением было броситься за Фриско и объяснить ему, что она была страшно одинока и Джек оказался первым, кто стал ухаживать за ней так, словно она была той Фредди Рорк, которая осталась в прошлом — до ее побега из дома с актерской труппой. С самого начала она понимала, что он нехороший человек, что он ей не пара, но страх одиночества оказался сильнее доводов рассудка.

Она все еще продолжала заниматься самобичеванием, когда две тысячи быков разом вскочили на ноги и земля задрожала под ногами. На этот раз Дэл ждал от нее участия в обуздании этого дикого бега.

Дрожа от страха, Фредди побежала к коню, по пути натягивая сапоги, затем, наполовину ослепнув от пыли, вскочила в седло и поскакала за разбегающимся стадом. Для этого ей пришлось собрать в кулак всю свою волю и храбрость.