Но ее папа предпочитал сидеть на месте, а человек вроде Медведя следовал за удачей, куда бы она ни манила его. Что же касалось ее самой, то она с радостью продала свою гостиницу и изыскала возможность отправиться в Сиэтл.

Почувствовав, что Барретт как-то сжался и онемел, сидя рядом с ней, Клара тотчас же вернулась мыслями к настоящему и заметила мрачного человека, остановившегося на тропе, ведущей к перевалу. Он смотрел на Медведя с такой ненавистью, что у Клары перехватило дыхание.

— Кто это? — спросила она.

Мрачный человек с яростью плюнул на землю, будто при виде Медведя у него стало скверно во рту. Потом, пробормотав нечто невнятное сквозь зубы, он двинулся дальше.

Медведь же хмурился, глядя на облака, собиравшиеся на западе.

— Его зовут Джек Хорват. Я обыграл его в покер вчистую, а он утверждает, что я жульничал. — На его лице появилось странное выражение, когда он замолчал и посмотрел на Клару. Минутой позже она решила, что он ждет ее вопроса о том, прав ли Хорват. Но Клара ничего не сказала, а Медведь кивнул и продолжал смотреть на нее, будто пытался проникнуть в ее мысли.

Сколько они так просидели на камне, бог весть. Наконец Клара, как бы очнувшись, заморгала и повернулась лицом к тропе, прижимая ладони к пылающим щекам.

— О Господи! — прошептала она чуть слышно.

— Знаете, все было бы намного легче, если бы вы не были уважаемой и порядочной дамой.

— Прошу прощения? — переспросила Клара.

— Есть вещи, которые я хотел бы вам сказать, но так трудно говорить с респектабельной женщиной. Я должен следить за собой и правильно подбирать слова.

На щеках Клары продолжал полыхать румянец, и он стал еще ярче, когда она представила, с какими женщинами и как он обычно разговаривает.

— Ну! Я могу лишь пожалеть, что моя респектабельность доставляет вам неудобства. — Она пожала плечами, насколько это позволял мешок, прилаженный на спине ремнями. Клара не позволила Медведю поправить их. — Простите, я сама, — сказала она прохладно.

Шагнув вперед, Клара влилась в длинную ленту чичако.

Если бы Джульетта умерла, а она не исключала такой возможности, вина пала бы на Жан-Жака. Если бы не он, ее бы здесь не было.

Выбравшись с участка болотистой, растоптанной сотнями ног в кашу почвы, перемешанной с испражнениями животных, она добралась до склона холма и остановилась, опираясь о него спиной, упершись руками в колени и делая отчаянные усилия отдышаться и наполнить легкие достаточным количеством воздуха, чтобы остаться в живых.

Это было чистым безумием! Здесь не было даже настоящей тропы. Мужчины и животные карабкались вверх как умели, обходя валуны, размеры которых варьировали от сковородки до кареты. Склон порос болиголовом и низкорослыми елочками настолько густо, что их ветки цеплялись за шляпу и одежду. И вдобавок Джульетта услышала, как кто-то сказал, что это только половина пути до первого привала с ночевкой.

Опустившись на поваленное дерево, она сбросила свой мешок и принялась растирать натертые им плечи. Этот мешок не мог весить больше пятнадцати фунтов, но после трех с половиной часов пути ей казалось, что она несет на спине глыбу мрамора. Джульетта не знала, как выдерживали мужчины, за спинами которых возвышались целые горы из мешков весом, вероятно, фунтов в сто. А как только мужчины добирались до Каньон-Сити, они тотчас же поворачивали назад в Дайю, чтобы принести очередные сто фунтов груза и снова проделывать этот путь по чертовски трудному крутому горному склону до тех пор, пока все их ящики и тюки не будут переправлены на новое место. По спине Джульетты пробежали мурашки.

— Вы дрожите? Не может быть, чтобы вы замерзли, — задыхаясь заметила Зоя, только что обогнувшая огромный камень и, шатаясь, приблизившаяся к Джульетте. Она согнулась пополам и жадно ловила ртом воздух, стараясь захватить как можно больше. Когда юбка Зои чуть приподнялась сзади, Джульетта заметила, что ее ноги дрожат точно так же, как ее собственные.

— После того как отдохнешь с минуту, начинаешь мерзнуть, — заметила Джульетта.

Воротник Зои стал влажным от пота, а щеки раскраснелись на солнце. Джульетта подумала, что и сама она, вероятно, такая же растрепанная, как и Зоя, но сейчас ей было все равно.

— Если бы мне пришлось пройти этот адский путь пару дюжин раз, как большинству мужчин, я бы бросила все и вернулась домой. — Она мысленно поблагодарила небеса за доброту их неизвестного благодетеля.

Зоя кивнула и опустилась на бревно рядом с Джульеттой.

— Впервые я согласна с вами. Я тоже благодарна судьбе за то, что мне не придется снова тащить на себе даже лишнюю унцию, не говоря уж о двух тоннах, которые я уже перетащила.

Джульетта берегла дыхание и не стала переубеждать Зою, что благодетельница не она. Джульетта знала: что бы она ни сказала, переубедить Зою ей не удастся. Она закрыла глаза и вздохнула:

— Не думаю, что у меня хватит сил поесть.

— У меня тоже. Скажу вам одну вещь — завтра я не стану надевать корсета. Мне плевать, даже если моя мать об этом узнает, но завтра я не стану шнуроваться.

Джульетта сожалела, что не может упасть и уснуть, a проснуться в Линда-Виста. Она желала бы повернуть время вспять, чтобы никогда не встречать Жан-Жака Вилетта.

— Иногда я думаю, что и сама могла бы пристрелить Жан-Жака. Если бы не он, я сейчас сидела бы в тепле и уюте у себя дома. — Но Джульетта знала, что не смогла бы застрелить даже человека, искалечившего ей жизнь. — А вы могли бы убить мужчину, которого любите?

Зоя ответила не сразу.

— Теперь я не уверена в том, что любила его по-настоящему. Возможно, я влюбилась в тот образ жизни, который он мне посулил. Я не могу этим гордиться, но должно же быть какое-то оправдание.

Зоя порылась в своем мешке и извлекла из него крутое яйцо, но разбить и очистить ею от скорлупы у нее не хватало сил. Джульетта отколупнула несколько кусочков коры со ствола, на котором они обе сидели.

— Иногда я вспоминаю, как быстро все произошло, и это меня шокирует. Как я могла выйти замуж за почти незнакомого человека? — Джульетта покачала головой. — Возможно, я опасалась остаться старой девой и всю жизнь пролежать на полке, пересыпанная нафталином? Если бы я встретила Жан-Жака сейчас, я бы высказала ему нечто такое, что надолго осталось бы у него в памяти! Возможно, навсегда! — Мускулы у нее на ногах все еще подрагивали, плечи болели, а тело было влажным от пота. Ее раздражало то, что она выглядела далеко не лучшим образом да и чувствовала себя прескверно. — Я бы хотела никогда не ступать на эту землю.

— Я бы тоже хотела, чтобы вы никогда на нее не ступали, — со вздохом заметила Зоя.

Почему-то это нелюбезное высказывание показалось Джульетте полным горького юмора.

— Я не хочу быть здесь, и никто не хочет, чтобы я здесь была, и все-таки я здесь вопреки всему. — Совершенно неподобающий для леди смех вырвался из ее груди, и все ее тело теперь сотрясалось от хохота. — Я ненавижу это! Я ненавижу все это! Так почему, черт возьми, я здесь, на Аляске?

Зоя уставилась на нее, потом губы ее дрогнули и на лице появилась слабая улыбка.

— Вы здесь по той же причине, что и я. Из-за этого сукина сына Жан-Жака.

— Но ведь он сукин сын, не так ли?

Никогда в жизни Джульетта не произносила подобных слов и в ужасе спешила подальше от мужчин, которые их употребляли. Она не встречала женщин, произносивших подобные слова, до тех пор, пока судьба не свела ее с Зоей и Кларой. Но, Господи, каким облегчением было их произнести! Как приятно было выпустить пар, освободиться от ярости и гнева, постоянно кипевших в ней.

С трудом поднявшись на ноги, она сложила ладони рупором и, приложив их ко рту, крикнула так громко, что эхо прокатилось по ущелью:

— Жан-Жак Вилетт, ты гнусный сукин сын! — Она высказала то, что о нем думала.

Зоя расхохоталась.

— Ты использовал нас и выбросил, как ненужную ветошь, и я ненавижу тебя! Ненавижу! — Лицо Джульетты раскраснелось, руки ее дрожали, но она знала, что не откажется ни от одного своего слова. Она повернулась к Зое: — Не думаю, чтобы прежде слышала ваш смех. Вы очень хорошенькая, когда смеетесь.

— То, что я хорошенькая, не принесло мне ни радости, ни удачи, — ответила Зоя, и улыбка ее тотчас же исчезла и сменилась привычной мрачностью. Она разбила крутое яйцо о бревно, потом аккуратно очистила его. — Я привыкла считать, что моя привлекательность каким-то образом спасет меня от тягот, от тяжелой работы и выводка младенцев. Но вместо этого я оказалась во власти мерзавца, разрушившего мою жизнь, и теперь я помыслить не могу о каком-нибудь другом мужчине. Я действительно собираюсь застрелить его. И если меня повесят за убийство, что с того?

— У меня тоже нет других планов.

— У вас все в порядке? — Бен Дир продрался сквозь густую поросль елей и оглядел прогалину, где они сидели. Ноги его заплетались, мышцы были напряжены, будто он выдержал кулачный бой.

— Конечно. — Джульетта торопливо поправила прическу и стряхнула кору с юбки. Пряди ее волос повисли вдоль лица, и, должно быть, от нее пахло потом, но с этим она ничего не могла поделать.

— Мне показалось, я слышал ваш крик, — сказал он, быстрым взглядом, окидывая всю ее фигуру, будто хотел убедиться, что она не ранена и не пострадала.

На ее щеках все еще рдели алые пятна. Жан-Жак всегда окидывал ее всю своим неторопливым взглядом, перед тем как заняться с ней любовью, как Бен оглядел ее сейчас. Глаза Жан-Жака были голубыми, но бледнее, чем у Бена Дира, и Бен был выше ростом. Но то, как Бен смотрел на нее, заставило ее вспомнить о том, что это значит — заниматься любовью. И все ее тело откликнулось на этот взгляд — она испытала такой же трепет и смятение, как когда-то.

Зоя подняла голову, оторвав взгляд от бревна, на котором сидела:

— Возможно, вы слышали, как Джульетта звала меня.

Она хотела, чтобы я ее нашла.

— Это было не похоже на зов. — Бен приблизился. — Но я рад, что с вами все благополучно.

— Я чувствую себя прекрасно, — заявила Джульетта. И тут она не выдержала напряжения, упала ему на грудь и горько разрыдалась.

Клара успела уже приготовить рагу и кофе, когда Зоя разглядела столб, украшенный розовой ленточкой, и направилась к нему через весь палаточный городок.

— У нас еще не поставлена палатка и нет табуреток или походных стульев, — бодро объявила Клара, — но вот три удобных пня. Выберите любой и усаживайтесь, вы выглядите измученной.

— Так и есть. — Ступни у Зои болели, спина и ноги тоже протестовали при каждом шаге, а заплечный мешок стер плечи чуть ли не до крови. — У нас есть здесь аптечка, или ее еще не доставили?

— Не знаю. — Клара махнула рукой в сторону целой горы сваленных друг на друга коробок и ящиков. — Я подумала, что лучше начать готовить, прежде чем разбирать наши вещи.

Никогда в жизни Зоя еще не чувствовала себя такой усталой.

— А где наша палатка? — спросила она. Все, чего ей хотелось, — это упасть на свою походную кровать и попытаться расслабить сведенные усталостью мышцы.

— Один из вьючных мулов пал, — сказал Том Прайс, подходя к их походной печке. Клара протянула ему кружку кофе, которую приготовила для Зои. — Мои ребята несут ваш груз на спинах. Скоро они будут здесь.

— Вы знали, что мужчины-индейцы могут нести по сто фунтов поклажи, а их женщины по семьдесят пять? — бодро спросила Клара, и ее светский веселый тон вызвал у Зои желание огреть ее сковородкой.

— Посмотрите только, какая красота! — не унималась Клара, указывая на отвесные стены узкого каньона. — Ну разве это не потрясающе? А воздух! Какой запах!

Зое казалось, что воздух пахнет древесным и табачным дымом, а также экскрементами собак и мулов и всевозможными кухонными ароматами.

— Вы видели ледники, нависающие над западной, верхней частью долины? — Казалось, энтузиазм Клары не имел границ. — Ну разве это не красиво, когда тропинка ныряет вниз, к реке?

Том улыбнулся ее восторгу, и Зое захотелось ударить и его тоже.

— Завтра вы увидите снежные поля. — Том внимательно вглядывался в облака, перемещавшиеся по небу. — Сегодняшняя ночь будет холодной. Чилкуты говорят, что еще до утра пойдет снег.

Зоя застонала, а Том и Клара рассмеялись, глядя на нее.

Потом воцарилось молчание, но Том не выказывал желания удалиться. Клара резко выпрямилась и оглядела их обоих, переводя взгляд с одного на другую.

— Ладно, — сказала она, отступая на задний план. — Думаю, мне надо найти Джульетту и нашу палатку. — Она оправила свой плащ и разгладила поля шляпки. — Не забывайте время от времени помешивать рагу.

— Как прошел первый день? — спросил Том, когда Клара скрылась. Он улыбнулся Зое из-за края своей кружки с кофе.

Зоя не могла поверить, что прошел только первый день.

— Я не думала, что будет так трудно.

Увидев его изумленно взметнувшиеся брови, она подняла руку:

— Знаю, знаю. Все говорят о том, какой это трудный путь. Но я думала одолеть его быстро, идти большими шагами, как это делает Клара.

Она подняла на него глаза, заметив небрежную легкость и изящество его позы. Ноги его были широко расставлены — Том казался прочно стоящим на земле и готовым ко всему. Он не походил на человека, который совсем недавно погонял и улещивал горсточку мулов идти вперед по отвесно поднимающейся дороге.

— Легче не будет. У человека должен быть серьезный мотив, чтобы отважиться на такое путешествие и выдержать его.

То, как он разговаривал с ней, тон его голоса убеждали Зою в том, что его интересует причина ее путешествия в Доусон. Она уже подумывала о том, чтобы рассказать правду. Но тогда он почувствовал бы, что его долг отговорить ее от намерения убить Жан-Жака. А возможно, на правах старого друга семьи Том попытался бы настоять на том, чтобы принять на себя это бремя и убить Жан-Жака ради нее. Зоя не хотела говорить об этом. Ничто из того, что он мог бы ей сказать, не повлияло бы на ее намерение, и она не хотела, чтобы кто-то другой заплатил дорогую цену за работу, которую должна была выполнить она сама.

Когда Том заметил, что у нее нет кофе, он налил ей. Жан-Жак тоже был внимателен, но теперь это не имело для Зои никакого значения. Она бы дорого заплатила за право считать его честным и правдивым человеком. Если бы она знала, что он за фрукт, ни за что не вышла бы за него замуж, никогда бы не искалечила ради него свою жизнь.

— Почему ты отправился в Доусон? — спросила она, глядя ему прямо в глаза. Ей нравилось, что Том носит шляпу слегка сдвинутой набок, это придавало ему плутоватый и отчаянный вид.

Том медленно, крошечными глоточками, цедил свой кофе и смотрел на трубы переносных печей, поднимавшиеся над сотнями палаток.

— Мой главный соперник — Ноуз Мэлли. Мы с ним примерно в одно время вошли в дело, и потому я считаю правильным проявлять разумную осмотрительность и сохранять некоторую дистанцию между нами, опережать его. Поэтому я и решил перезимовать в Доусоне.

Эта новость обрадовала Зою, начинавшую понимать, что она застрянет в Доусоне на всю зиму.

— Ну не забавно ли, как иногда складывается жизнь? Я никогда не думала, что ты покинешь Ньюкасл. Я думала, ты так и останешься работать на шахте, как твой отец.

— Ну, что касается тебя, то я всегда знал, что ты уедешь, — ответил Том мягко, продолжая смотреть на палаточный городок. — Я всегда знал, что судьба приберегла нечто особенное для Зои Уайлдер.

Его замечание польстило ей и одновременно опечалило ее.

— Однако твое предчувствие обмануло тебя.

— Ты слишком скромна, когда-нибудь ты будешь рассказывать своим внукам, что участвовала в великом походе на Клондайк. О великой «золотой лихорадке»! — Его зеленые глаза были устремлены на нее, и время от времени в них посверкивали золотые искорки. — Не многие женщины смогут этим похвастаться.

Это его замечание отчасти подняло ей настроение.

— Том! Я рада, что мы так вот случайно встретились.

— Я тоже рад.

Теперь они надолго замолчали и смотрели друг на друга, будто знакомились заново.

И тут Зоя заметила Джульетту и Бена Дира, петлявших по извилистым проходам между палатками в поисках розовой ленточки. Зоя заморгала. Она не верила своим глазам. Они шли, держась за руки, будто наслаждались неспешной прогулкой в воскресный день.

И тотчас же ее уверенность в себе рухнула куда-то в бездну, а настроение последовало за ней. Она протерла глаза и снова посмотрела. Нет, она не ошиблась!

Что-то скверное творилось с ней. Каждый дюйм ее тела болел, а мускулы начинали деревенеть на холодном воздухе. Зоя была бесконечно измученна и чувствовала, что при мысли о том, что еще придется ставить палатку, готова малодушно расплакаться.

А вот Клара скакала и суетилась, будто спешила и не хотела задерживаться и ждать, пока их вещи доставят сюда. А тут еще эта Джульетта, болтающая, щебечущая, улыбающаяся и вышагивающая так, будто ей не пришлось продираться сквозь цепляющиеся за одежду деревья и корни и не пришлось одолеть девять миль по крутому каменистому склону, который даже вьючные животные преодолевали с трудом, тяжело дыша.

Может быть, Зое стоило пересмотреть свои взгляды на это путешествие? Она воображала, что гораздо лучше приспособлена для тяжелого, утомительного путешествия, но опыт показал, что она самая слабая из них, и этот факт безмерно удивил ее и оказался страшно унизительным.

— Добрый вечер, мистер Прайс. — Джульетта кивнула Зое, потом выпустила руку Бена, подняла крышку горшка и взглянула на рагу, булькавшее на походном очаге. — А где наша палатка?

— Вот она, — объявила Клара, появляясь во главе двоих индейцев из числа проводников Тома.

Джульетта всплеснула руками и посмотрела на Тома и Бена Дира:

— Думаю, нам лучше всего сначала поставить палатку… Это такое долгое дело.

Для Зои действия Джульетты, как и ее необычная болтливость, не представляли ничего загадочного, но, похоже, ни один из мужчин этого не заметил. Они стояли на коленях возле коробок и ящиков, которые индейцы выгрузили на землю, и принялись уверять Джульетту, что палатка будет поставлена в одно мгновение.

Теперь Джульетта была преисполнена энтузиазма. Ей следовало поблагодарить их и пригласить поужинать. Клара перехватила взгляд Джульетты, кивнула на горшок с рагу, а потом на мужчин и наконец выразительно подняла брови. Как и Зоя, Клара отдавала пальму первенства Джульетте в вопросах светской жизни.

Джульетта же ответила Кларе долгим взглядом, но ничего не сказала мужчинам об ужине даже после того, как они поставили палатку и закрепили ее, а теперь оба выжидательно смотрели на горшок с рагу. Том даже сказал, что запах еды очень соблазнителен.

Зоя больше не могла ждать. Она со стоном встала, вздрогнув от боли и ненавидя себя за то, что у нее одной, кажется, так сильно болели мускулы. Пожелав доброй ночи Тому и Бену, Зоя, хромая, направилась к палатке, предоставив Кларе и Джульетте должным образом отблагодарить их. Где-то в одном из ящиков была аптечка с медикаментами — там должна была быть мазь, но искать ее не было сил.

Упав на свою раскладную кровать, Зоя уставилась в потолок. Вскоре клапан распахнулся и в палатку, шатаясь, вошла Джульетта:

— О Господи, Господи! Я думала, они никогда не уйдут! — Она рухнула на свою кровать как камень. — Я умираю. У меня болит спина, болят ноги, у меня все тело болит. — Ее долгий стон заглушила подушка, в которую она уткнулась. — Завтра я не смогу не только идти, но даже сдвинуться с места. Я бы заплакала, но у меня сил для слез не осталось. Если вы хотите кого-нибудь застрелить, то застрелите меня, этим вы окажете мне неоценимую услугу.

Зоя приподнялась на локте и воззрилась на нее:

— Да вы даже глазом не моргнули, когда пришли сюда с Беном! Вы шествовали, будто прогуливались. Вы расставляли кровати так, будто и не устали совсем!

Джульетта лежала лицом вниз, ее руки свисали с обеих сторон, она выглядела так, будто се парализовало.

— Я не хотела, чтобы Бен считал меня слабой и ни к чему не пригодной, — сказала она в подушку. — Вы не можете представить, как тяжело мне это далось.

Это признание кое-что прояснило для Зои. Джульетта очень дорожила мнением Бена Дира о себе. Точнее сказать, Джульетта продемонстрировала поразительную железную волю и стальное самообладание, и Зоя заподозрила, что она не смогла бы вести себя так же. Она снова легла, подавив невольное восхищение. Она не хотела ничем восхищаться в Джульетте.

Клара отбросила клапан палатки и вошла внутрь.

— Отлично, не собираетесь же вы спать в башмаках и шляпах? Разденьтесь, и я натру вам спины и ноги мазью.

— Я не могу двинуться с места, — простонала Джульетта. — Разве у вас ничего не болит?

Перспектива подняться и сделать движение, чтобы раздеться, вызвала у Зои желание расплакаться.

— Болит, но мне не так плохо, как вам двоим, — призналась Клара. — Думаю, то, что мне приходилось носиться вверх и вниз по лестницам моей гостиницы раз по десять на дню, закалило мои ноги. Кто знает? До того как вы разденетесь, я советую вам выйти из палатки и посмотреть на снег, который пошел несколько минут назад.