В подтверждение тому Медведь, как она заметила, не обратил особого внимания на кольцо, оно не вызвало у него никаких подозрений. С его точки зрения, кольцо было просто украшением, а не свидетельством того, что у Клары где-то был муж.

— Вы правша? — спросил Барретт, направляясь к столу, где их дожидалась толпа мужчин.

— Да, я действую правой рукой.

Она старалась быть достойной его, а он вел себя как вельможа. Клара рядом с ним казалась себе маленькой и хрупкой. Еще никогда в жизни она не встречала мужчины, который заставил бы ее чувствовать себя маленькой. Свидетели их предстоящего единоборства смотрели на Медведя, собиравшегося представить Клару Бену Диру, который должен был стать судьей их поединка.

— Мисс Клаус и я встречались, — сообщил Бен Дир, улыбнувшись при виде ее удивительной прически и бриллиантов в волосах и ушах.

— Эй, Медведь, ты не переживешь, если она тебя побьет! — заявил кто-то под общий хохот.

Медведь ухмыльнулся и подмигнул Кларе:

— Я достаточно большой мальчик, чтобы принять поражение с достоинством.

Его тон и подмигивание убедили Клару в том, что он не верил в возможность своего проигрыша. Ему это и в голову не приходило.

— Каковы правила? — спросила она Бенджамина Ди-ра. — Ведь, кажется, не существует особых правил для такого рода соревнований.

— Вы можете опереться локтем на книгу, — сказал тот, указывая на толстый словарь, — это даст вам возможность приподнять свой локоть до уровня руки Медведя. Но как только вы поставите локоть на книгу, вы уже не имеете права двигать рукой или поднимать ее.

«Все эти объяснения для тех, кто не имеет ни малейшего понятия о такого рода состязаниях», — подумала Клара, но ничего не сказала. Она скрестила ноги, при этом ее юбка слегка приподнялась, обнажив лодыжки, обтянутые черными чулками. Для ее роста и комплекции они выглядели довольно стройными. Эти лодыжки, как и башмаки, украшенные матерчатыми розочками, казались изящными рядом с массивными ножищами Медведя.

Барретт невольно бросил взгляд на ее ноги, на что Клара и рассчитывала, и тотчас же отвернулся. Но в его глазах она увидела именно такое выражение, какое и должна была увидеть. Такой взгляд бывает у мужчин, когда они ненароком увидят часть женского тела, не предназначенную для обозрения, и понимают, что женщина знает об этом, и у них возникает непреодолимое искушение посмотреть снова. Поэтому во взгляде Медведя Клара прочла выражение удивления, смущения, удовольствия и вины. Однако важнее всего было торжество, которое он не мог скрыть, торжество от того, что ему удалось подглядеть часть женских прелестей, обычно скрытых от чужих глаз.

— Ладно. Отойдите все назад! — скомандовал Бенджамин Дир, делая знак зрителям. — Дайте соревнующимся пространство, чтобы они могли собраться с силами и свободно дышать.

Никто, разумеется, не принимал этого состязания всерьез, и никому и в голову не приходило делать на них ставки. Дир кивнул Медведю и Кларе:

— Начинайте.

Она подняла руку, выпростав ее из-под плаща, подалась вперед и уперлась локтем в словарь. Клара опасалась, что ее рука утонет в массивной лапище Медведя, хотя у нее были крупные руки. Но что ее действительно поразило, так это собственная реакция на его прикосновение. Ее будто ударило электрическим током.

Рука Медведя была теплой и крепкой, и Клара почувствовала быстрое биение крови в ней, когда их запястья соприкоснулись. Рукава его рубашки были закатаны, и падающий сверху свет позволял видеть густые волосы на руках, отливавшие темным золотом. Клара ощущала его запах: крахмал от рубашки, сладкий запах мыла, чуть заметный аромат хорошей сигары, уже почти выветрившийся, и приятный для нее аромат брильянтина, который, она была готова поклясться, он обычно не употреблял, потому что его собственные волосы обладали живым и естественным блеском. Его глаза были не далее чем в шести дюймах от ее собственных.

— Какими духами вы пользуетесь? — спросил он своим раскатистым голосом.

— Настоящей немецкой туалетной водой Хойта.

Это был ее собственный одеколон. Она не одалживала его у своих спутниц. Жан-Жак утверждал, что этот аромат возбуждает в нем безумное желание. Сейчас, видя пламя во взгляде Медведя, Клара подумала, что и на других мужчин этот запах действует так же, как на Вилетта. И это было прекрасно! Они сидели так близко, что Клара могла видеть золотистые искры в его карих, как у медведя, глазах и любоваться густыми золотистыми ресницами. Она заметила легкую россыпь крошечных капелек пота на его висках; ей казалось, что он думал о ее стройных щиколотках, о длинных локонах, обрамлявших ее лицо, а также об исходившем от нее аромате, приводившем мужчин в неистовство.

— Готовы? — спросил Дир.

— По правде говоря, нет, — ответила Клара, выпустив руку Медведя и откинувшись на спинку стула. — Здесь слишком жарко, и этот плащ мне мешает. — Она развязала ленты плаща, улыбаясь Бену Диру. — Не будете ли вы так любезны…

— С величайшим удовольствием, — ответил тот, вставая за ее стулом и принимая плащ.

В рядах зрителей послышался странный звук, похожий на шипение пара, за которым последовало странное молчание. Глаза Медведя округлились, челюсть отвисла, и он даже не пытался скрыть своего изумления.

Корсаж Клары, над которым накануне потрудились Зоя и Джульетта, имел столь вызывающе глубокий вырез, что открывал для обозрения значительную часть грудей и верхнюю часть сосков. Ей и самой казалось, что кремовая безупречная кожа, выпирающая из корсажа, представляла весьма любопытное зрелище, а кожа у нее была и в самом деле гладкая и розовая, как персик. У нее были большие и прекрасные груди, будто приглашавшие ласкать и целовать их. Жан-Жак твердил ей это сотни раз.

Снова подавшись вперед и позволив мистеру Барретту насладиться захватывающим зрелищем, Клара оперлась локтем на книгу и сжала его повлажневшую руку. Кости его, казалось, стали мягкими.

— О мой Бог, — прошептал Медведь хрипло, не сводя глаз с внушительного декольте.

— Мы готовы, — сказала Клара, любезно кивнув Бену Диру.

Отчаянным усилием овладев собой, он отвел взгляд от ее груди, проверил положение их локтей, потом с трудом выговорил:

— Все в порядке.

С ошарашенным видом Медведь поморгал, и его запястье напряглось.

— Так соревнование началось?

— Почти, — пробормотала Клара, хлопая длинными ресницами.

— Начали.

— Этот запах… этот аромат… и эти…

— Пошли!

Клара изо всех сил сжала его руку, но ее власть и сила распространялись за пределы их сомкнутых рук. Они подались друг к другу через разделяющий их стол и смотрели друг другу в глаза не отрываясь. Потом Клара медленно и выразительно провела кончиком языка по краю чуть приоткрытых губ.

Медведь шумно вздохнул, продолжая смотреть на нее, на висках его выступили капельки пота. Но Клара уже покончила с ним. Она глубоко вдохнула, позволив своей пышной груди выступить из декольте до последнего возможного предела. Медведь дольше не мог противиться, и его взгляд переместился сначала на подол ее платья, а потом ниже, на щиколотки. И надо же! Клара его подловила! Она выбрала удачный момент, ловким и сильным движением пригнула его руку к столу и держала ее в таком положении до тех пор, пока не встретила взгляд его горячих карих глаз, от которого вся ее обнаженная кожа запылала.

Позже, обдумывая мельчайшие детали этого приключения, Клара вспомнила, что зрители заревели. Но она ничего не заметила — так сильно звенела кровь у нее в ушах. Медведь пожирал ее горящим взглядом, и она отвечала ему тем же.

— Ради Бога, снимите это платье. Вы в нем почти голая! — взывала к ней Джульетта, пока Клара считала доллары. — Я все никак не могу поверить, что вы позволили себе появиться обнаженной в комнате, полной мужчин. Это неприлично!

— Зато практично. Человек должен делать то, что хочет, а мне удалось выиграть турнир. Разве нет?

И Клара снова принялась пересказывать историю своего триумфа, как она победила еще пятерых мужчин после Медведя, пригвоздив их руки к столу, и как в считанные секунды выигрывала каждый последующий матч.

— Но то, что вы сделали, — бесчестно, — вторила Джульетте Зоя, выпростав, впрочем, руку за край полки, чтобы получить свою долю выигрыша. Она все-таки заставила себя улыбнуться и добавить: — И тем не менее вы поступили очень умно.

Джульетта запихнула свои деньги в сумочку, которую всегда носила на запястье. Клара оставила ее на все утро с Зоей, и она отчаянно нуждалась в глотке свежего воздуха. Она мечтала вырваться из затхлой, прокисшей атмосферы каюты. Взглянув в зеркало и обнаружив, что под глазами у нее темные круги, Джульетта пришпилила шляпку и взяла возвращенный Кларой плащ.

— Ее величество сегодня в особенно скверном настроении, — предупредила она, удивляясь, что позволяет себе отзываться о Зое с такой иронией. Но, проведя три нескончаемых недели в тесной и грязной каюте, они перестали быть чужими, и теперь можно было не церемониться.

— У вас, черт возьми, тоже испортился бы характер, если бы вы умирали!

Джульетта скрипнула зубами и выплыла за дверь каюты, поднялась по трапу на палубу и вдохнула свежий холодный воздух.

Вид побережья Аляски поверг ее в изумление. Хотя Джульетта знала, что на Аляске есть горы, она почему-то не рассчитывала их увидеть. Даже покупая теплую зимнюю одежду и тяжелое шерстяное нижнее белье, она и представить не могла, что увидит снег.

На палубе оказался мистер Дир, бродивший вдоль поручней и не спускавший глаз с лестницы, ведущей из недр судна на палубу, будто поджидал ее появления.

— Добрый день, мисс Марч! — приветствовал он ее, снимая шляпу и улыбаясь. — Могу я сопровождать вас на прогулке?

— Пожалуйста, я буду рада, — не раздумывая ответила Джульетта.

— Вы уже знаете, что мисс Клаус выиграла турнир? — Его улыбка стала шире. — А история о том, как ей удалось победить в пяти раундах, уже превратилась в легенду.

Щеки Джульетты запылали. Она сожалела о том, что помогла Кларе изменить корсаж платья.

— Сегодня прекрасный день, — пробормотала она, стараясь сменить тему. Ей не хотелось портить последнюю встречу с ним, представляя, как он глазел на прелести Клары.

— Итак, — сказал Бен, — ваше путешествие заканчивается в Дайе? Или вы отправитесь дальше?

— Мы направляемся в Доусон.

— Но вы едете не для того, чтобы разбогатеть, — спросил Бен, поддразнивая ее, — вы присоединитесь к отряду путешественников в Дайе?

— Нет, нас там никто не ждет.

Резко остановившись, он повернулся к ней — лицо его было хмурым.

— Вы собираетесь путешествовать по Клондайку в одиночестве?

Выражение его лица встревожило Джульетту.

— Почему это вас удивляет? — спросила она, видя, что Бен не отрываясь смотрит на нее.

— Кто-нибудь объяснил вам, каков путь от Дайи до Доусона?

— Мне говорили, что это будет тяжелое и изнурительное путешествие.

— Разумеется, но знаете ли вы, что вам придется совершить это путешествие пешком, а свое снаряжение и припасы нести на себе?

— Но мы не собираемся идти пешком, мы наймем экипаж.

— Черт возьми!

Взяв ее за руку (это был первый случай, когда он прикоснулся к ней), Бен подвел ее к поручням. Испуганная Джульетта хмуро смотрела на свою руку, его прикосновение подействовало на нее, как электрический разряд. Она не могла припомнить, чтобы что-либо похожее происходило с ней, когда до нее дотрагивался Жан-Жак.

— Мисс Марч, — Бен отпустил ее руку, — здесь нет никаких дилижансов, нет поездов, нет карет. Здесь нет даже лошадей, чтобы добраться на них до Чилкутского перевала.

Его слова отвлекли внимание Джульетты от созерцания его рта. Ее глаза расширились от изумления и недоверия.

— Но этого не может быть! Если то, что вы говорите, правда, то как все путешественники переправляются через этот перевал со своими пожитками?

— Они несут их на спине.

Джульетта рассмеялась:

— Но наша поклажа весит не меньше трех тысяч фунтов!

— Вы понесете столько, сколько вам позволят силы, а потом вернетесь за следующей порцией груза, а потом за следующей, и так до тех пор, пока не перенесете все, а потом этот процесс начнется сначала. Вам придется по крайней мере раз десять преодолевать каждый отрезок пути. А возможно, и больше.

Улыбка на ее губах увяла.

— Но в таком случае мы будем бродить там целую вечность.

— Это займет у вас пару месяцев, если вы будете работать семь дней в неделю, — согласился Бен. — Вот почему я подумал, что вы будете путешествовать с большой партией спутников. Это поможет избежать бесконечных возвращений за оставленными пожитками. — Он смотрел на нее сверху вниз с озабоченным видом. — Вы хоть понимаете, что вам, возможно, придется перезимовать на озере Беннетт? В палатке, — добавил он.

Джульетта почувствовала, что ей стало трудно дышать, и поднесла руку к горлу.

— Провести в палатке всю зиму? — Она всхлипнула. Даже подумать о том, чтобы ночевать на воздухе, было страшно, а зимой тем более. То, что она слышала о снеге и морозе, радости у нее не вызывало.

— Некоторые ждут, пока река встанет, а потом едут дальше на санях, которые тащат собаки, — продолжал Бен, — другие ждут, пока лед на реке растает, и добираются на лодках.

Джульетта теребила свои перчатки.

— Вы дали мне пищу для размышлений, — сказала она наконец. Зоя с пеной у рта доказывала, что дилижансов здесь нет, но она и Клара не верили, что Аляска так малообжита.

Внезапно Джульетта почувствовала, что сейчас расплачется. Раз или два она испытывала опьянение собственной отвагой, когда представляла себя бесстрашной путешественницей, преодолевающей опасности в чужой и враждебной стране, чтобы добраться до своего несчастного заблудшего мужа. И этот образ ей нравился. Теперь она поняла всю несостоятельность своих мечтаний. Аляска положила ее на обе лопатки до того, как она ступила на эту землю.

— А есть такие, кто поворачивает назад, узнав обо всем, что вы мне рассказали? — спросила она шепотом.

— «Аннасетт» не вернется в Сиэтл пустым. — Бен махнул рукой в сторону салона. — Некоторые уже поговаривают о том, чтобы вернуться домой.

— Понимаю.

Она тоже будет на борту «Аннасетт», когда корабль отплывет обратно.

— Извините меня, — пробормотала Джульетта, чувствуя, как в ней крепнет решимость, — я должна поговорить со своими спутницами.

Она производила подсчеты в уме. Если от Дайи до Доусона примерно семьсот миль и им придется преодолеть это расстояние по меньшей мере раз десять, чтобы перенести все свои пожитки, то тогда им предстоит пройти семь тысяч миль. От этого открытия Джульетта оцепенела.

— Мне надо идти, — резко сказала она, стараясь смахнуть набегающие слезы. Затем стремительно повернулась и бросилась вниз по лестнице. Бен хмуро закурил сигару и снова принялся разглядывать приближающийся берег.

Его чутье не обмануло его. Она не имела ни малейшего представления о тяготах, которые ее ожидали, и это вызвало у него искреннее недоумение — зачем она отправилась в Доусон?

Джульетта была интересной женщиной. Ее нежное лицо патрицианки и изящная фигура тотчас же приковали к себе его внимание, как только он увидел ее. Бен восхищался ее вкусом, чувством стиля, породистостью и благородством. Он догадывался, что она вела уединенную и защищенную жизнь благородного и привилегированного существа. И все же оказалась в таком месте, где леди обычно не появляются.

У нее не было родственников мужского пола, способных присмотреть, позаботиться о ней, но ведь кто-то же должен был предупредить ее об опасности, отговорить от такого рискованного путешествия.

Скорее всего Джульетта не решится продолжать свой путь, а повернет обратно и вернется в Сиэтл. Хмурясь, Бен выбросил сигару в волны и стал размышлять о том, какой удивительной, загадочной и противоречивой она ему кажется. И удивился, что так много думает о том, действительно ли ее темные волосы такие мягкие, какими кажутся.

Черт возьми! Он еще не готов впустить в свою жизнь другую женщину.