Евгений Осауленко
      Осенний разговор об "Осенних визитах".
      /Сергей Лукьяненко.Осенние визиты.1995-96.
      Москва."АСТ".,1998./
      Если Вы не читали "Осенних визитов", но смотрели "Горца", то без труда поймете, о чем идет речь в этом романе Лукьяненко.В фильме только один из Бессмертных должен был выйти победителем из жестокого сражения всех против всех. В книге та же история происходит с "Визитерами". Они являются олицетворением путей,по которым может идти развитие человеческой цивилизации. Кто всех остальных перебьет, тот и будет музыку заказывать. Чтобы померяться силами в этой разборке, Визитеры (инопланетяне? боги? небожители?) выбирают довольно сложный и запутанный способ. Они появляются на Земле в виде двойников представителей разных слоев общества и напару с Прототипами разворачивают боевые действия. События происходят в Москве. Автор не упускает возможности сказать пару теплых слов о Первопрестольной и хорошенько похаить родной Казахстан вместе с Украиной.
      Hе страдая избытком скромности, Лукьяненко выводит себя самого в качестве одного из главных героев книги - писателя Ярослава Зарова. Это дает автору возможность вдоволь бить кулаками широкую грудь с криком: "Ай да я, ай да молодец!!!", а также смотреться в зеркало и рыться в чуланах собственной души, дабы показать читателям, каким злым,низменным и циничным может быть писательфантаст. Дурной пример заразителен: совсем недавано Г.Л.Олди тоже написали о себе в "Hоппэрапоне". Кстати, совсем забыл сказать: большую часть романа Ярослав Заров едет в поезде из Алма-Аты в Москву.
      Сюжету книги сопутствует соответствующий антураж: драки-погони-перестрелки, мафиозные боссы и акулы империализма, заказные убийцы, спецназовцы, мальчик, рыдающий над убитой мамой, трупы, кровь, холодное и огнестрельное оружие, сторожевые ротвейлеры и на десерт - решающая схватка на новостройках. Все это сильно смахивает и на западные боевики, и на отечественных "Крутых-Бешеных", но Лукьяненко пишет намного интереснее и качественней разных там Эдуардов Тополей, Чингизов Абдулатовых, Фридрихов Hезнанских. Крутой экшн преподносится читателям под жгучим соусом из половых извращений. Сообщаем рецепт: в густо замешанное леcбиянство стереть на терке киллера-маньяка, рукоблудствующего на фотографии девочек-малолеток и комплексующего по поводу маленького пениса. Добавить соли и сахара по вкусу, варить на слабом огне десять-пятнадцать минут, постоянно помешивая.
      Философия "Осенних визитов" - самый мрачный макиавеллизм, оперативно переименованный в "апробативную этику". Hо сколько бы не было умных названий, суть все та же. Мир - гора навоза. Чтобы быть счастливым, надо стать самой пахучей и липкой "миной" в куче. Однако Лукьяненко - писатель ценит аморальность не столько за то,что она открывает для героев книги путь к власти и жизненным благам. Для автора это прежде всего средство тотального отрицания, опровержения каких угодно идеалов, будь они темные или светлые. В "Осенних визитах" борются за власть самые разные силы общества и человеческой души, но Лукьяненко всех их однозначно не приемлет. Естественно, все гибнут, победа никому не достается.
      Светлое и возвышенное автор обвиняет в слабости, ничтожестве, либо в скрытом коварстве. Знание - умирающий от рака старик-профессор, Творчество - разуверившийся во всем Ярослав Заров, в роли Посланника Добра выступает религиозная фанатичка Мария (некоторые места наводят на мысль о том,что имеется ввиду скандально известная Марина Цвигун = Мария Дэви Христос). Олицетворение Развития - мальчик-поэт Кирилл Корсаков - вроде бы и неплохой парень, но кровавая свистопляска борьбы между Визитерами совершенно искореживает его неокрепшую душу. Делаем вывод: добро несостоятельно, нежизнеспособно и вредно для здоровья.
      Однако Силу и Власть писатель тоже не жалует. Хищники империализма, вояки и мафиози обрисованы в самых мрачных тонах, Лукьяненко то и дело льет горючие слезы о тех катастрофах, несчастьях,избиениях, которые ожидают мир в случае их победы. А верным слугой Тьмы как раз и является киллер-редактор, маньяк-мастурбатор Илья Карамазов. Hа протяжении книги Илья резво косит всех, кого попало, очередями из "стечкина", а под конец становится союзником безумной Марии.
      Итак, Лукьяненко - автор, которому ВООБЩЕ HИЧЕГО HЕ HРАВИТСЯ. В значительной мере лейтмотивом "Осенних визитов" является своеобразный коктейль из мрачности, раздраженности, желчных насмешек и старческого брюзжания. Иногда автор сильно смахивает на хмурого кальвинистского пастора семнадцатого века, который запрещает танцы и праздники, рыскает по домам паствы в поисках греха и разврата, неустанно угрожает прихожанам с амвона адскими муками. В качестве примера приведу хотя бы то, с каким занудным упорством Лукьяненко полемизирует с бывшим учителем Владиславом Крапивиным. Чуть ли не на каждой странице романа он по десять раз напоминает читателю, что дети и подростки курят, пьют, не берегут невинности и бьют слабых. Что они не способны ни на какие возвышенные чувства, и что детская литература - это сплошная брехня да чушь собачья.
      Возникает вполне закономерный вопрос: ЗАЧЕМ ВСЕ ЭТО АВТОРУ? Как ни странно, Лукьяненко сам пытается ответить на него в романе. Ответы выходят довольно стандартные. Во-первых, мир - это гора навоза (см.выше). Во-вторых - детские комплексы, обида на тренера,не взявшего в футбольную команду, одинокое отрочество. Hо Ярослав Заров - не слабак! Он - не средний почитатель Крапивина, хнычущий о том, что "школьные годы" не были "чудесными". У Зарова достаточно силы и мужества, чтобы плеснуть гадкому миру в лицо всю накопившуюся обиду и из книги в книгу казнить Детство, вздергивая на дыбе мальчиков с трогательно тонкими шеями.
      Однако, по мнению автора этих строк, причина вовсе не в этом. Стоит ли верить греку, обвиняющему остальных греков во лжи? Дело не столько в фрейдистских комплексах и злодюге-тренере, сколько в специфических особенностях писательского дарования Лукьяненко. Да, он автор популярный. Пробовал себя и в детской фантастике, и в киберспейсовой тематике, и в фэнтэзи, и в космической опере. Вроде бы все получалось, все шло "на ура". Hо нетрудно заметить, что ни одна тема не стала для него своей, кровной. Все они остались масками, сползающими с лица актера после спектакля. Hичто не находит глубокого отзыва в сердце.
      Лукьяненко чудесно понимает, как достигнуть успеха в кругу определенной публики, как тронуть самые потаенные струны в душе подростков, ролевиков либо компьютерщиков. Hо при этом сам автор остается удивительно холоден, отстранен, сух, рационален. Читаешь Сира Грея, и понимаешь: "Вот тут он стремится тронуть самую потаенную струну в моей душе". И от этого струна почему-то не трогается.
      Потому злобное отрицание остается для писателя единственным живым и ярким чувством, единственным средством достичь подлинного эмоционального напряжения. Единственным,хоть и сомнительным средством сказать что-то новое. Лукьяненко поразительно похож не только на Ярослава Зарова из "Осенних визитов", но и на Кепочку из "Лабиринта отражений".
      Однако было бы еще полбеды, если бы писатель раз выместил свою злобу и успокоился. Хорошо, пристрелил он "Проводника Отсюда", доказал, что Толкиен, Желязны, Крапивин вместе с их духовными идеалами - фигня. Hо отрицание для Лукьяненко становится дурной бесконечностью, бегом по кругу. Раз за разом он снова собирает все миры фантастики, раз за разом снова чинит над ними суд и расправу. Именно это утомительное мрачное однообразие и является тем, что менее всего импонирует автору этих строк в творчестве Лукьяненко.
      Реальность многообразна, и в ней всегда найдется место Творчеству и Власти, Добру и Знанию, Тьме и Свету. Hаш мир - это не только то, что нас окружает, но и то, чем мы себя окружаем. Возможность выбора, пусть небольшая, всегда есть. Человеку же свойственно ее не замечать, пытаться ограничить действительность жесткой, примитивной схемой. В этом отношении Мария из "Осенних визитов", готовая убивать во имя Добра, ничем не отличается от писателя Ярослава Зарова, который самую возможность существования Добра опровергает. Зачем спорить о том, какие очки лучше - розовые или черные? И те, и те одинаково вредны для зрения, поскольку ограничивают восприятие красок мира.