Глава 1

Над заливом Галвестон сияло солнце, дул теплый весенний ветерок. Рори была счастлива. Хотя она и всегда чувствовала себя хорошо, когда они подплывали к Жемчужному острову.

Прогулочный катер качнуло волной, и Рори схватилась за балку, подпирающую навес над палубой. Белая форменная рубашка затрепетала на ветру. Рори поднесла микрофон к губам.

– Через несколько минут, господа, наступит самый захватывающий момент нашей экскурсии по заливу Галвестон – мы подойдем к таинственному дому с привидениями на Жемчужном острове.

Пассажиры с интересом посмотрели в сторону приближающегося берега. Всего лишь сотня ярдов отделяла Жемчужный остров от главного острова залива, и частная насыпная дорога перекрывала этот узкий проход. С других же сторон остров казался особым миром – таинственным, полным интриг, романтики, навевавшим мысли о привидениях.

Когда катер заходил в бухту, его так раскачивало на волнах, что Рори пришлось согнуть ноги в коленях, чтобы не упасть. Длинный завиток золотисто-рыжих волос пружинкой прыгал у нее перед глазами. Она выпустила из рук опору навеса, чтобы собрать непослушные волосы, золотистой массой падающие до талии, и ее тут же отбросило в сторону – прямо в объятия капитана.

– Держись крепче, моя прелесть, – сказал капитан Боб, когда она обхватила руками его мускулистые плечи. На нем была такая же форменная рубашка, как и у нее, с голубыми морскими эполетами и золотыми пуговицами, только рукава были закатаны и туго обтягивали его массивные бицепсы. – Я неотразим, я знаю, но сейчас пассажиры нам будут явно мешать, ты не находишь? – кивнул он в сторону комфортабельных диванов, с которых сползали перемешавшиеся в качке туристы со своими камерами, сувенирными майками и обгоревшими спинами.

– Я постараюсь удержаться. – Рори кокетливо оттолкнула его от себя.

– Только не переусердствуй, красавица. – Он взял под козырек своей капитанской фуражки, и жемчужно-белые зубы сверкнули на фоне смуглых скул и щетинистого подбородка.

Они медленно входили в скалистую бухту, двигатель за бортом выпустил последнее облако дыма, и капитан Боб оттянул дроссель. Защищенное островом от ветра, суденышко слегка покачивалось и плавно разворачивалось к причалу.

Рори взглянула на дом. Розовые гранитные стены величаво возвышались над пальмовой аллеей, бросая вызов всем творениям – рукотворным и нерукотворным – и даже времени, дыхание которого они ощущали уже полтора века. По самому краю покатой остроконечной крыши, смутно различимой на таком расстоянии, извивалась зловещего вида горгулья, готовая, казалось, зарычать на любого, кто осмелится подойти к дому слишком близко.

Снова подняв микрофон, Рори начала рассказывать историю, от которой у нее до сих пор по спине бегали мурашки, хотя она уже не менее сотни раз пересказывала ее туристам.

– Среди всех исторических памятников Галвестона этот дом отмечен самой загадочной и красивой историей. Он был построен печально известным Генри Ле Рошем, коммерсантом из Нового Орлеана, который приехал в Галвестон перед Гражданской войной. Поговаривали, что он бежал от преследования за какие-то сомнительные дела в судостроительной промышленности. Дом был его свадебным подарком невесте, Маргарите, оперной певице, которую называли «Жемчужиной Нового Орлеана».

С микрофоном в руке Рори прошла между рядами сидений на нос судна.

– Однако из-за ее скандального прошлого Маргариту не приняли в высших кругах галвестонского общества. И замужество, казавшееся ей сказкой, обернулось кошмаром – Генри оказался настоящим тираном. После нескольких лет заключения в собственном доме Маргарита случайно встретилась с одним из моряков, работавших на ее мужа, и влюбилась без памяти. Это был молодой капитан Джек Кингсли, во время Гражданской войны промышлявший контрабандой.

Рори повернулась лицом к своей аудитории, наслаждаясь ролью рассказчицы.

– Генри узнал, что у Маргариты появился любовник, и обезумел от ревности. Он запер Маргариту вместе с их маленькой дочкой на чердаке и поклялся, что она не покинет дом живой. В страхе за свою жизнь Маргарита послала письмо капитану Кингсли, умоляя спасти ее. – Рори понизила голос, чтобы придать повествованию драматичный оттенок. – Той ночью, когда он пришел за ней под предлогом какого-то дела к Генри, он бросил якорь в той самой бухте, где мы с вами находимся. С помощью одного из слуг Маргарите с дочерью удалось убежать из комнаты. Но Генри остановил ее на главной лестнице. Бедная женщина пыталась сопротивляться, упала и, скатившись вниз по лестнице, разбилась насмерть.

Не помня себя от горя, Генри кинулся к балкону, вон к тому, на третьем этаже, – указала она в сторону виднеющегося дома, – и выстрелил из пушки.

Рори прикрыла рукой глаза от солнца и представила себе эту сцену: бушующее море, жуткая ночь – мрачное покрывало жестокости, страсти и смерти. Она ясно видела Генри Ле Роша на балконе, извергающего проклятия и поджигающего пушечный фитиль.

– Ядро из его пушки пробило борт, и попало прямо в пороховые бочки. «Свобода» – так назывался корабль – быстро пошла ко дну, унося капитана Кингсли и почти всю его команду на дно морское. Только немногим удалось доплыть до берега и рассказать историю, которую теперь знает каждый житель Галвестона.

– И сейчас, – окинула Рори взглядом притихших пассажиров, – мы с вами проплываем над обломками «Свободы». Если вы посмотрите вниз, возможно, вы различите под водой их очертания.

Судно накренилось, когда любопытствующие пассажиры навалились на поручни, силясь разглядеть трагические останки корабля.

– Мамочка, а где же кораблик? – Маленькая девочка перевесилась через борт, всматриваясь в прозрачную голубую воду. – Я его не вижу.

– Осторожно, дорогая, – забеспокоилась мать, поддерживая девочку за талию.

Рори с носа лодки перешла снова к пассажирским сиденьям.

– Еще одна загадочная деталь нашей истории состоит в том, что отец капитана Кингсли плавал с одним из самых известных пиратов Галвестона – Жаном Лафитом. Некоторые даже верят, что Джек Кингсли нашел легендарные сокровища Лафита и они находятся теперь на затонувшем корабле. Вы можете себе представить, как трудно было владельцам острова справиться с толпами ныряльщиков, даже после того как десятки разочарованных вернулись с пустыми руками, так и не найдя затонувшего сокровища.

– Вы сказали, что в доме есть привидения? – спросил упитанный мужчина в ярко-розовой майке и черных носках.

Рори кивнула.

– Говорят, что дух Маргариты до сих пор томится в доме, ожидая своего любовника, а капитан Кингсли бродит по воде, не в силах покинуть бухту и соединиться с возлюбленной.

– А в доме кто-нибудь живет? – спросил другой мужчина.

– Нет, он пустует вот уже пятьдесят лет. Хотя все еще принадлежит потомкам Генри Ле Роша, точнее, потомкам его племянника, – пояснила Рори, и в ее голосе послышались нотки раздражения, – а не его дочери от Маргариты – законной наследницы.

– Осторожно, Рори, у тебя от зависти краснеют уши, – поддразнил ее капитан Боб, – ведь он-то знал, что семья Рори ведет свой род именно от дочери Маргариты Бушар и что они, конечно, имеют зуб на Ле Рошей.

– Это не зависть, – возразила Рори, – это чувство справедливости.

– А вон там, это один из них? – спросила молодая женщина с дочкой.

Рори посмотрела на берег. Катер медленно шел мимо пальмовой аллеи, а посреди разросшегося газона, рядом с оградой из натянутых цепей, защищавших дом от непрошеных гостей, стоял мужчина. Он вбивал в землю какую-то табличку. Не ожидая увидеть кого-то на острове, Рори быстро достала из рулевой кабины бинокль и поднесла его к глазам. Мужчина стоял к ней спиной. Стройный блондин, он совсем не был похож на Джона Ле Роша, теперешнего владельца Жемчужного острова. Взгляд Рори упал на надпись на объявлении, и у нее перехватило дыхание: «Собственность банка. Имущество конфисковано без права выкупа залогодателем. Продается».

– О Боже! – прошептала Рори, чувствуя, как у нее перехватило дыхание. – Бобби, подойди поближе к пирсу.

– Зачем это?

– Подойди к пирсу, прошу тебя.

– Ты же не собираешься сходить, я надеюсь?

Рори опустила бинокль – ею овладела внезапная решимость.

– Именно это я и собираюсь сделать.

– Ни за что, Рори! Это же частная собственность. К тому же мы не можем отклоняться от графика.

– Великолепно. Тогда я прыгну за борт и доберусь вплавь.

Она скинула туфли и приготовилась раздеться до купальника, который она всегда надевала под форму гида вместо обычного нижнего белья.

– Хочешь присоединиться? – Он покачал головой.

Рори уже приготовилась скинуть рубашку.

– Ну хорошо, я ссажу тебя на берег. Но как ты им все это объяснишь? – И он кивнул в сторону туристов.

Снова надев туфли, Рори взяла микрофон.

– Если вы посидите несколько минут тихо, мы причалим к пирсу, и вы сможете получше рассмотреть дом.

Бобби фыркнул и, не проронив ни слова, подвел кораблик к пристани. Ухватившись за канат, Рори спрыгнула, привязала катер и быстрым шагом направилась к неизвестному мужчине. Прямо за пирсом раскинулся песчаный пляж, откуда узенькая тропинка вела к дому. Она подошла сзади; незнакомец, не замечая ее, продолжал вбивать кол с табличкой, и при каждом ударе было видно, как под белоснежной рубашкой на его плечах играют мускулы.

– Бездельники несчастные! – ругался он. – Чтобы когда-нибудь еще я делал за вас вашу грязную работу! – Бах! Под ударом топора кол увязал все глубже в песке. – Трусы! – Бах! Бах! – Они сделали из меня предателя! Вот что они сделали! – Бах! Бах! Бах!..

– Добрый день, – произнесла Рори у него за спиной.

Вздрогнув от неожиданности, мужчина так быстро повернулся, что уронил топор себе на ногу, а стоившее ему стольких усилий объявление, покачнувшись в нерешительности, завалилось ему на спину. Он взвизгнул и согнулся от боли, схватившись за ногу.

– Ох, извините! – Рори поспешно откинула табличку от спины несчастного. – С вами все в порядке?

– О да! Все в полном порядке! Уф! – проговорил он, тяжело опускаясь на землю у ног Рори.

Рори стоило большого труда не рассмеяться, наблюдая за ним. В скрепленных проволокой очках его лицо выглядело как-то по-детски трогательно. Светлые волосы были коротко острижены у висков, а на лоб падала длинная прядь. Мужчина поправил очки, и его взгляд, медленно и изучающе скользнув вверх по ее голым ногам, голубым шортам и белой рубашке, поднялся до лица и остановился на непослушных огненно-рыжих волосах, развевающихся на ветру.

– Аврора? Аврора Сен-Клер? Что ты здесь делаешь?

– Мы знакомы? – удивилась она, собирая одной рукой волосы, чтобы убрать их с глаз. Она как будто где-то его уже видела. Хотя, кроме учителей в школе и тети Вив, ее никто не называл Авророй.

С минуту он пристально смотрел на нее, потом громко кашлянул, будто прочищая горло.

– Я – Чанс, – сказал он, поднимаясь на ноги и отряхивая песок с брюк. – Мы учились в школе вместе с твоим братом.

– Чанс? – Она задумалась на мгновение и вдруг вспомнила: – Ах да! Это же сокращенное от Чанселлор, Оливер Чанселлор, да? – Рори раскрыла рот от удивления, когда он выпрямился: она была очень высокой девушкой – около шести футов, Чанс же был выше ее на несколько дюймов.

– Ба, да ты еще подрос!

– Да уж, только весь рост ушел в мои неуклюжие ноги! – проворчал Чане.

Он не только стал выше, но и чуть-чуть прибавил в весе. Рори помнила его долговязым тощим мальчишкой, на которого никто бы не обратил внимания, если бы его семья не была одной из самых богатых в Галвестоне.

Ее удивило, что он помнил ее, несмотря на то что такие заметные люди, как Чанселлоры, не часто пересекались в обществе с людишками сомнительной и скандальной репутации, вроде потомков Маргариты Бушар, унаследовавших к тому же ее страсть к театру.

– Так что же ты здесь делаешь? – спросил он.

– Я увидела, как ты вбивал эту табличку… Ах да, табличка! – Рори подняла объявление. – «Собственность банка. Имущество конфисковано без права выкупа залогодателем. Продается». Действительно продается? – Хотя у нее не было в этом сомнений, вопрос выскочил сам собой – наверное, от волнения.

– К несчастью, да.

Чане забрал у нее табличку и воткнул обратно в песок.

– Как же так, владение Джона Ле Роша теперь собственность банка? – недоверчиво спросила Рори.

– А ты думаешь, я потащился бы черт знает куда вбивать этот дурацкий знак просто так?! – Бах! Бах! – Он снова принялся за работу.

– Но как? Почему?

– Банку принадлежит заложенное имущество любого клиента, будь он хоть самим Ротшильдом, если он не вносит выкуп вовремя.

– О Господи, – прошептала Рори, пытаясь осмыслить услышанное. Дом, который по праву должен был бы принадлежать ее семье, продается!

– И сколько же он стоит? – Чанс пожал плечами.

– Это зависит от того, сколько предложит банку покупатель.

– Я хочу купить его.

– Что?! – Он взглянул на Рори. – Ты шутишь?

– Нет, я серьезно. Я… – Она перевела дыхание, сердце выскакивало у нее из груди. – Я серьезна, как никогда.

– Аврора, – Чанс нахмурился. – Не хочу показаться назойливым, но… Я хочу сказать… Ты хоть представляешь себе, какую сумму тебе придется взять в кредит, чтобы выкупить дом?

– Кредит? – Она посмотрела на него из-под ресниц. – Не знаю. Но у меня хорошая репутация в банке, – никакой репутации у нее, конечно, не было, но Рори рассудила, что отсутствие репутации лучше, чем плохая репутация.

Чанс покачал головой:

– Боюсь, для такого займа тебе понадобится больше, чем просто хорошая репутация. Тебе надо будет представить доказательство финансовой состоятельности, недвижимость или счет в банке. Поверь мне, я всю жизнь банковским делом занимаюсь.

– Точно! – Она хлопнула в ладоши. – Ведь твой отец – владелец банка.

– Мой отец был владельцем банка. Теперь его банк принадлежит банковской сети Восточного побережья, как и все банки этого штата.

– Рори! – донесся с пирса голос капитана Боба, с трудом различимый из-за сильного ветра. – Поторопись!

– Сейчас иду! – прокричала Рори и вновь повернулась к Чансу. – А как насчет ссуды деловому предприятию? Смогу ли я рассчитывать на такой заем?

– Посмотрим. У тебя есть свое дело?

– В общем, нет. – Рори изворачивалась, как могла. – Пока нет.

– Значит, у тебя есть проект?

– Конечно, у меня есть проект!

Она посмотрела через ограду на заброшенный дом, и ей вдруг показалось, что образы, давно жившие в ее воображении, вот-вот обретут воплощение за этими старыми стенами. Рори представила себе дом, полностью отремонтированный, с распахнутыми настежь ставнями, сверкающими в солнечных лучах окнами; она видела людей, отдыхающих в соломенных креслах на веранде, великолепные цветы, покачивающие головками на ветру… О да, у нее есть проект. Проект столь дорогой ее сердцу, что она не осмеливалась произнести это вслух.

– Я собираюсь достичь своей цели, – сказала она наконец. – Это и есть мой проект.

Чанс усмехнулся.

– Боюсь, что планировать достижение цели – это не совсем то. То есть это, конечно, хорошо и похвально, но если ты хочешь, чтобы кто-то согласился дать тебе ссуду, надо представить что-нибудь поподробнее – тщательный отчет о своем бизнесе, со статистикой спроса, анализом цен, программой развития и дохода.

При мысли о том, что ей нужно будет изложить свою мечту на бумаге, чтобы какие-то люди ее исследовали и раскладывали по пунктам, Рори охватила паника, но вид дома, совсем рядом с ней, придал ей храбрости.

– А если я представлю этот отчет, банк твоего отца даст мне ссуду?

– Я этого не говорил. – Чанс загадочно улыбнулся.

– Рори! – крикнул Бобби с пирса. – Где ты, черт побери? Ты забыла, что ты на работе?

– Иду! – Она умоляюще взглянула на Чанса. – Мне пора идти. Я завтра зайду к тебе в банк. – Она схватила его руку и изо всех сил сжала ее, пытаясь изобразить крепкое деловое рукопожатие. – Мы все обсудим. – Ее голос уже доносился с тропинки. – Мне не терпится вернуться домой и рассказать все Эдриану и Эллисон. Представляю, как они обрадуются!

– Но… – Чанс все еще стоял, вытянув руку и глядя, как Рори взбегает на пристань, как ее длинные загорелые ноги увязают в песке и белая рубашка обвивает на ветру ее стройную, соблазнительную фигурку. У него было такое ощущение, будто вихрь только что пронесся мимо него и, сбив его с ног, умчался дальше, Рори уже забралась на судно и встала рядом с каким-то мускулистым детиной. Весело улыбаясь, она помахала Чансу рукой, и корабль медленно отошел от причала.

Чанс вяло помахал ей в ответ. Он стоял как зачарованный. Аврора Сен-Клер! Боже, помоги ему, неужели эта женщина не знает, что могут сделать с мужчиной ее тело, глаза, тонкие руки, длинные ноги, золотистые волосы!

Он тряхнул головой, пытаясь опомниться. Но это не подействовало. От чар Авроры еще ни один мужчина так просто не избавлялся. Сердце, воспламененное ее огненными волосами, могла погасить разве что смерть. И Чансу это должно было быть известно. Ведь он был влюблен в Аврору еще мальчишкой. Но теперь он уже не мальчик. И, о боги, она уже не та рыжеволосая худенькая девочка!

Звонок мобильного телефона, висевшего у него на поясе, вывел Чанса из оцепенения.

– Да, Чанс слушает.

– Оливер, ты где? – Звучный голос его отца прорвался сквозь марево эйфории в голове Чанса. – Ты должен был быть в банке час назад.

– Я знаю, извините, сэр. – Он удрученно посмотрел на кол с табличкой, спрашивая себя, просматривал ли уже отец дело Ле Роша по лишению права выкупа закладной на дом. Голос звучал скорее заинтересованно, чем гневно, значит, еще не просматривал. – Брайан дал мне небольшое… мм… поручение.

– С каких это пор вице-президент управления бегает по небольшим поручениям кредитного отдела?

«С тех пор как банк был передан этим бездельникам, которые готовы наложить в штаны перед нью-йоркским начальством», – со злостью подумал Чанс. Хотя глупо было бы винить Брайана Джеффриза, первого вице-президента кредитного отдела, за то, что он попросил именно Чанса прибить эту дурацкую табличку. Если бы этим занялся кто-то другой, отец уволил бы его на следующий же день за публичное оскорбление чести семьи Ле Рошей.

– Ну да Бог с ним, – вздохнул отец. – Я собираюсь сейчас уехать и хотел тебе напомнить о сегодняшнем обеде в честь приезда Пейдж.

– Нет необходимости мне напоминать. Я с нетерпением жду этого обеда. – Чанс улыбнулся при мысли о Пейдж Бакстер, его будущей жене. Теперь, когда она окончила колледж и вернулась на остров, они могли бы начать встречаться официально. В конце лета он сделает ей предложение, они объявят о помолвке и месяцев через шесть – будущей весной – устроят пышную свадьбу. Миссис Бакстер и его мать, наверное, уже вовсю обсуждают предстоящую свадьбу.

– Тогда жду тебя дома в половине седьмого, договорились? – спросил отец.

– Хорошо, сэр. Я буду ровно в шесть тридцать.

Но как только Чанс закончил разговор, улыбка пропала с его лица и все напряжение рабочего дня свалилось на его плечи. Он взглянул на пирс – кораблик уже исчез из виду. Странно, ветер сейчас тоже, казалось, стих, а пока Аврора была здесь, воздух был пронизан электричеством, словно вот-вот готова была сверкнуть молния.

Подняв молоток, Чане снова принялся вбивать в песок непокорную вывеску. Интересно, придет ли Аврора завтра в банк? Улыбка тронула его губы. На это стоит посмотреть: Аврора Сен-Клер шагает по банку в лучах солнца, преисполненная решимости. Чанс уже воображал, как разбиваются вдребезги портреты основателей банка, падая к ее ногам.

Глава 2

– Эдриан! Элли! – закричала Рори, влетев в маленькую прихожую уютного домика в старом квартале, где она жила с братом и сестрой. Она бежала всю дорогу от причала номер девятнадцать, надеясь застать их дома. Взглянув на часы – половина шестого, – она вздохнула с облегчением. Отлично. Сестра сейчас будет дома – она работает в антикварном магазинчике, а брат сказал утром, что сегодня у него вечерняя смена – он был помощником повара в ресторане «У Лафита».

Сэди, собачка ее сестры, белоснежная шелти, подбежала к Рори, радостно виляя пушистым хвостиком.

– Здравствуй. Здравствуй, моя хорошая. А где все? – спросила Рори, исполняя настойчивую просьбу питомицы почесать за ушком.

Сэди гавкнула в ответ, что, однако, не слишком прояснило ситуацию. Гостиная была пуста, не считая обычного беспорядка. Стены, увешанные старинными фотографиями и афишами в рамочках, кружевные салфеточки на спинке бабушкиного бархатного кресла и на диване, стопки газет и журналов. Большая комната и примыкающая к ней передняя спальня когда-то составляли весь дом, другие комнаты были достроены позже.

Перешагивая через Сэди, путавшуюся у нее под ногами, Рори задела табурет у пианино, затем прошла через столовую и очутилась в дальнем конце дома, где располагалась кухня.

– Вот ты где!

– Рори! – Эллисон стояла у стола с миксером в руке. Когда вошла сестра, она вздрогнула от неожиданности. Нежные черные кудри обрамляли ее тонкое лицо, голубые глаза светились добротой. Аврора унаследовала высокий рост от отца и рыжие волосы от матери, у Эллисон же были тонкая кость и нежный цвет лица, выдававшие французскую кровь. – Неужели обязательно вихрем врываться в дом? Ты не можешь войти спокойно, как все нормальные люди?

– Конечно, нет! Я же Бушар, – засмеялась Рори, любившая при удобном случае упомянуть девичью фамилию знаменитой родственницы отца. – Ух ты, ты делаешь шоколадный торт? – Она тут же сняла пробу, запустив палец в миску и едва успев отдернуть его, когда сестра замахнулась деревянной ложкой.

– Я слышу, Рори дома?

Брат вошел на кухню поприветствовать Рори. Он занимал переднюю спальню, с тех пор как их тетя, Несравненная Вивьен, уехала в Нью-Йорк, где играла главную роль в мюзикле «Хэлло, Долли!» в одном из бродвейских театров. Все трое переехали сюда вместе с тетей Вив после того, как их родители погибли в автомобильной катастрофе во время турне театральной труппы. Рори тогда была совсем маленькой.

– Ужин, я смотрю, у вас под контролем, – сказал Эдриан, подойдя к стоявшей на плите кастрюле и потягивая носом поднимающийся от нее пар. В своем белом поварском халате он выглядел дьявольски привлекательно, черные как смоль волосы были забраны в маленький щегольской хвостик, в ухе поблескивало кольцо. Сморщив нос, он взял щепотку пряностей из баночек с приправами на полке прямо над его головой и бросил в кастрюлю.

– Эдриан, почему бы тебе не пойти и не заняться своими делами? – сказала Эллисон и толкнула его бедром в бок, но он, и не подумав отреагировать, продолжал мешать ее шоколадное варево. – Хватит ковыряться в моем тесте.

– Я скажу тебе то же, что говорил в воскресенье. Не хватает корицы.

– Корицы там достаточно, – возразила Эллисон.

– Ребята! – перебила их Рори, прежде чем они начали свою обычную перебранку, что было связано с их страстным увлечением французской кухней, переходя при этом на личности. – Ни за что не догадаетесь, о чем я вам расскажу.

– О чем? – заинтересовался Эдриан, потянувшись через голову Эллисон к полочке со специями.

– Я тебя в последний раз предупреждаю, Эдриан. – Эллисон схватилась за свою деревянную ложку, словно оскорбленный дворянин за шпагу. – Держись подальше от моего пирога. Если, конечно, не хочешь взять на себя всю кухню в доме.

– Нет-нет, я думаю, ты лучше с этим справишься. – Эдриан поспешно ретировался, успев, однако, бросить щепотку корицы в кастрюлю.

– Вы меня слушаете или нет? – взмолилась Рори. – Это действительно очень важно. Старинный особняк на Жемчужном острове продается!

Эдриан и Эллисон замолчали и одновременно повернулись к Рори.

– Ты шутишь? – спросил брат.

– Нет, я серьезно. Там стоит табличка с надписью «Продается».

– Что ж, – рассудила Эллисон, – очевидно, это какая-то ошибка. Всем известно, что Ле Рошн ни за что не продадут дом, даже если они и уехали отсюда много лет назад. Пока дух Маргариты заперт внутри, дом будет принадлежать им. Они считают, что он приносит им удачу. Так это или нет, есть в доме призрак или нет, это никого не касается. Главное, Ле Роши свято в это верят.

– Может быть, это и правда, – сказал Эдриан. – Ведь надо признать, что им действительно всегда везло, когда дело касалось денег.

Эллисон пожала плечами.

– Чего не скажешь об их личной жизни.

Несмотря на то что Ле Роши уехали из Галвестона, они не продали дом на острове и оставались любимой темой для сплетен – не только среди местных обывателей, но и в желтой прессе по всему штату.

– Что касается меня, я могу быть счастлива и без денег, – сказала Эллисон.

– Это точно, – согласился Эдриан.

– Минуточку! – Рори замахала руками, чтобы привлечь их внимание. – Я не говорила, что Джон Ле Рош продает дом по собственному желанию. Первый банк Галвестона отказал им в праве выкупа закладной на дом. – Даже после того как, сменив владельца, Первый банк Галвестона стал называться Национальным банком Свободного союза, местные жители продолжали называть его по-прежнему. – Джон Ле Рош уже потерял Жемчужный остров.

– Первый банк Галвестона лишил Джона Ле Роша права на выкуп дома? – Эдриан раскатисто захохотал. – О да! Браво, сестренка. Я понял, ты над нами издеваешься. Неплохо, но меня не проведешь.

– Да нет же, клянусь тебе, это правда. Пойми, это же наш шанс.

– Какой шанс? – Он потряс кастрюлю с рисом и снял с нее крышку.

Переводя взгляд с кислой улыбки брата на тревожное лицо Эллисон, Рори поняла, что она поторопилась.

– Присядьте на минутку и послушайте меня спокойно. – Она забрала миксер из рук Эллисон и поставила его на доску для отбивания мяса под шкафчиком с кастрюлями.

– Рори! – попыталась возразить Эллисон, ловя руками капающий с ложки шоколад.

– Всего минуту. – Рори сунула ложку в кастрюлю. – Это важно. Очень важно.

Эдриан взглянул на часы – проверить, сколько времени у него осталось до начала смены. Пожав плечами, он присоединился к сестрам, уже усевшимся за кухонный стол. От окон, выходивших на задний двор, тянуло соленым запахом моря.

Когда наступила тишина, Рори глубоко вздохнула и задумалась, с чего же ей начать. Мечты, роившиеся в ее головке, были так прекрасны и так грандиозны, что она боялась, как бы они не смешались и не спутались, как только она начнет говорить.

– Ну так вот, у меня есть идея, – бодро проговорила она. – Вообще-то я всегда думала об этом, но никогда вам не рассказывала, потому что мой план нельзя было осуществить. Сегодня я увидела вывеску о продаже дома и поняла, что это наш шанс!

– И в чем же заключается открывшаяся нам восхитительная возможность? – язвительно спросила Эллисон.

Рори положила руки ладонями на стол.

– Как вы смотрите на то, чтобы открыть свою гостиницу? – Брат и сестра уставились на нее. Даже Сэди с любопытством подняла пушистую головку.

– На Жемчужном острове? – спросил наконец Эдриан.

– Да. – Рори втянула воздуху в легкие и почувствовала, что сейчас взлетит. – Это же так здорово, ведь дом по праву принадлежит нам. Хотя это сейчас не так важно. Дом прекрасно расположен, и легенда о призраках нам тоже на руку. Люди отовсюду будут съезжаться, чтобы посмотреть на бывшую собственность Ле Рошей. Можно даже устроить подводные погружения для желающих посмотреть на обломки корабля или поискать сокровища. Эдриан, – потянула она за рукав брата, – ты мог бы отвечать за питание. Ты же у нас гениальный повар. А ты, Эллисон, – взяла она за руку сестру, – с твоими познаниями в антикварном деле да с таким талантом к дизайну, ты могла бы возглавить работы по реставрации дома. Может быть, даже открыть сувенирный магазинчик.

– Но, Рори, – возразила Эллисон, – кто же будет управлять гостиницей?

– Я! – Рори заметила тень сомнения на лицах собеседников и откинулась на спинку стула. – Хорошо, я согласна, что я еще не слишком сильна в вопросах бизнеса, но мы можем нанять бухгалтера. – Эллисон и Эдриан скептически усмехались, но молчали. – Ну же, признайтесь, что вам бы хотелось иметь свое собственное дело. Тебе бы, Эдриан, больше не пришлось терпеть эти внезапные вспышки раздражения твоего шефа. Ты бы готовил все, что тебе вздумается, и был бы королем на своей кухне. А тебе, Элли, не надоело пахать за гроши, в то время как твои хозяева загребают деньги лопатой?

Эдриан и Эллисон посмотрели друг на друга, потом опять на Рори.

– В твоем плане есть одна загвоздка, – сказал Эдриан. – Сначала придется выкупить дом и восстановить его, на что наверняка потребуется целое состояние, не считая множества других затрат. Не уверен, что эти деньги свалятся на нас с неба.

– Мы можем забрать деньги с родительской страховки, – предложила Рори.

– Которые покроют только покупку дома, – отрезал Эдриан. – Но на остальные расходы не останется ни гроша.

– Мы возьмем ссуду, – объяснила Рори. – Я уже договорилась об этом сегодня с Оливером Чанселлором.

– С Оливером Чанселлором? – Эллисон раскрыла рот от удивления. – Сыном владельца банка? Ты разговаривала об этом с банкиром?

– Я встретила его случайно на Жемчужном острове, когда он вбивал там кол с объявлением о продаже дома, – сообщила Рори. – Так я, собственно, и узнала обо всем этом.

– И он согласился дать тебе ссуду, вот так просто? – Эдриан от волнения забарабанил пальцами по столу.

– Ну конечно, нет. Но он согласился помочь мне составить прошение. —

Эдриан истерически засмеялся:

– Еще бы он не согласился.

– Что ты хочешь этим сказать? – Рори подалась вперед. Он насмешливым жестом указал на нее, обведя руками ее золотые волосы, статную фигуру и стройные голые ноги в коротеньких шортиках.

– Любой мужчина, если он уже достиг половой зрелости и еще не слишком стар, согласится помочь тебе в чем угодно!

– Все было совсем не так. – Рори опустила глаза. – Оливер Чанселлор не проявлял ко мне как к женщине никакого интереса.

«И слава Богу!» – заметила она про себя. Они принадлежали к совершенно разным общественным кругам и были так же далеки друг от друга, как если бы он прилетел сюда с другой планеты.

Эдриан язвительно усмехнулся.

– Думаешь, если он костлявый верзила, его не интересуют женщины?

– Он не костлявый, – нахмурилась Рори.

– Ну все равно верзила.

– Да, он высокий, – признала Рори, представив Чанса, стоящего перед ней в наглухо застегнутой строгой рубашке и проволочных очках. – Но это его совсем не портит.

– Ох, Рори, – вздохнула Эллисон, – пожалей ты бедного парня. Я его еще со школы помню. Он всегда был таким милым.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Рори.

– Ты же разобьешь ему сердце. Ты всегда так поступаешь с мужчинами.

– Неправда! – фыркнула Рори. Почему Эдриан и Эллисон вечно утверждают, что она водит мужчин за нос, будто бы они наивные маленькие щенки! Конечно, она никогда не была обделена вниманием сильного пола, но это потому что она весела и доброжелательна, а вовсе не из-за внешности! Несомненно, она привлекательна и достаточно умна, чтобы пользоваться этим, но это не та утонченная, изящная красота, которая привлекала мужчин в Эллисон. Рори взмахнула рукой, словно не придавая значения глупостям сестры.

– И вообще это не важно. Что вас интересует больше: моя личная жизнь или то, что Чанс согласился нам помочь?

Эдриан покачал головой.

– Рори, ты настоящая солнечная девочка, но твой план вряд ли осуществим, даже для тебя. Ни один банкир в здравом уме и трезвой памяти не даст тебе ни доллара, а тем более суммы, нужной для покупки острова с отелем!

– Но попробовать-то можно, – настаивала Рори.

– Послушай, – Эллисон сжала ее руку, – все это не так просто.

– Откуда ты знаешь – ты же даже не пробовала. – Эдриан подмигнул Эллисон:

– А знаешь, ведь Рори права.

– Эдриан! Не потакай ей!

– Я просто говорю, что она права. Мы никогда не узнаем, что из этого может получиться, если не попробуем.

– Значит, мы попробуем, – обрадовалась Рори, – все вместе?

– Мы этого не говорили. – Эллисон хмуро посмотрела на брата.

– Вы же не будете против, если я схожу завтра в банк и поговорю с Чансом.

– У нас есть выбор? – обреченно спросила Эллисон.

– Конечно, есть, – пожала плечами Рори. – Если вы не хотите воплотить в жизнь свою мечту, какой смысл мне всем этим заниматься? Я не хочу заставлять вас насильно. Либо мы делаем это вместе, по доброй воле, либо навсегда выкидываем эту идею из головы. Так что вы скажете?

Эллисон вопросительно посмотрела на брата:

– Ничего плохого ведь не случится, если мы попробуем?

– Еще бы! – Эдриан улыбнулся своей озорной улыбкой. – Да я готов убить за возможность заправлять на своей собственной кухне! Но, Рори, должен тебя предупредить: не слишком обольщайся. Шансы успеха твоего дерзкого предприятия – один к миллиону.

– Я знаю, – ответила Рори. – Но один из миллиона – это больше, чем ничего.

Эдриан на мгновение замер, как бы что-то обдумывая, затем утвердительно кивнул:

– Заметано. Я согласен. – Он встал л взлохматил волосы Рори. – Желаю тебе удачи, сестренка. А мне пора на работу.

– Спасибо, Эдриан, – улыбнулась ему Рори и, пожимая руку сестры, добавила: – Не волнуйся, у нас все получится. Я это чувствую!

Эллисон тревожно посмотрела на Рори и ничего не ответила.

Соленый морской ветер приятно окутал Чанса прохладой и свежестью, когда тот вышел на заднюю террасу родительского дома. Весь вечер мысли о доме Ле Рошей не давали ему покоя. Даже теплая семейная атмосфера и домашняя кухня не помогли ему расслабиться. Он глубоко вздохнул и расправил плечи.

Трава на площадке для гольфа серебрилась в лунном свете, и было слышно, как шепчут волны, разбиваясь о песчаный берег.

– Как я скучала по всему этому, – сказала Пейдж, вышедшая вслед за Чансом, и присела на ступеньку. – Я нигде не чувствовала себя такой счастливой, как в Галвестоне. Здесь в воздухе растворено волшебство.

Порыв ветра принес запах приближающегося дождя. Далеко на горизонте над заливом сверкнула молния.

– Волшебство? – Опершись на перила, Чанс задумчиво смотрел на свою будущую жену. У нее были мягкие, спокойные черты лица, и, глядя на нее, Чанс чувствовал себя уютно. Светло-русые волосы Пейдж были аккуратно собраны сзади в хвостик, небольшие изысканные бриллианты, сверкающие в точеных нежных ушках, очень шли к серебристой отделке вечернего платья. Рядом с хрупкой, изящной Пейдж Чанс всегда чувствовал себя сильным, даже много лет назад, когда был еще худощавым сутулым юношей необычно высокого роста, подчеркивавшего худобу и делавшего всю его фигуру еще более нелепой.

Теперь же, будучи выше ее на целый фут и крупнее раза в два, он иногда задумывался, подойдут ли они друг другу в постели, но всегда отгонял подобные мысли. Ему казалось стыдным думать о сексе с Пейдж. Сколько он знал Пейдж Бакстер, вокруг нее всегда был ореол невинности и чистоты, не позволявший ему дать волю плотским страстям. Хотя он понимал, что если они должны стать мужем и женой, это придется как-то преодолеть.

Стеклянная дверь скрипнула, и Чанс, обернувшись, увидел своих родителей в сопровождении мистера и миссис Бакстер, вышедших полюбоваться на детей.

– Обед был, как всегда, великолепен, Эллен, – сказала Марси Бакстер его матери. Они направились к соломенному столику и креслам, окруженным несколькими пальмовыми деревьями в горшках. Полосатый навес террасы, днем защищавший их от солнца, теперь был откинут, чтобы леди могли наслаждаться красотой звездного неба. – Даже не надеюсь, что ты поделишься со мной рецептом этого изумительного фруктового пирога.

– Боюсь, что для меня это тоже секрет, – засмеялась миссис Чанселлор, опускаясь в кресло. На ней была шелковая накидка в восточном стиле и широкие брюки, расшитые блестками, сверкавшими и отбрасывавшими на стены блики, пока она устраивалась поудобней среди подушек. Ей можно было дать лет шестьдесят, в волосах уже появились серебряные паутинки, и все же Эллен Чанселлор еще не утратила своей былой красоты. – Обед я готовила сама, но за десерт отвечала Кармен, а она, как ты знаешь, никогда ни с кем не делится своими рецептами.

– Ты обязательно должна выманить у нее этот рецепт, – сказала Марси, усаживаясь в кресло и расправляя подол длинной юбки. – В конце концов, она же у тебя работает.

Если Эллен с достоинством принимала свой возраст, то ее давняя подруга боролась с подступающей старостью, как могла, перекрашивая неотвратимо седеющие волосы в разные цвета и ревностно отслеживая все модные новинки.

– Сигару? – предложил Гарри Бакстеру Норман, отец Чанса, подходя к бару на другом конце террасы.

– С удовольствием, – отозвался низким густым голосом пожилой архитектор, владелец собственной строительной компании, с успехом застраивавшей целые районы, как на островах, так и на континенте. Это был коренастый человек плотного телосложения. Рядом с высоким Норманом Чанселлором он походил на гнома.

– Гарри, – Марси предупреждающе посмотрела на мужа, – вспомни, что сказал доктор о твоем давлении.

– Одна сигара меня не убьет. – Гарри выбрал самую толстую кубинскую сигару из коробки. Чанс поймал страдающий взгляд отца, когда Гарри, надкусив сигару, смачно затянулся. После сердечного приступа, случившегося два года назад, Норман вынужден был довольствоваться лишь возможностью угостить гостя хорошей сигарой, сам же он теперь не курил.

– Итак, – Гарри взгромоздился на высокий стул у бара, похлопывая себя по сытому животику, – расскажи-ка мне поподробней, что там за слухи ходят о том, как твой банк отхватил лакомый кусочек от недвижимости великих Ле Рошей?

Чанс напрягся.

– Хм, и что же это за слухи? – поинтересовался Норман, несколько сбитый с толку вожделенным ароматом карибского табака.

Чанс зажмурился, ожидая, что ответит Гарри. Он рассчитывал, что сам все расскажет отцу – с глазу на глаз.

– Один из моих агентов по торговле недвижимостью, – объявил Гарри, – сказал, что, проходя мимо Жемчужного острова, они заметили объявление о продаже дома Ле Рошей. Там было написано «Собственность банка».

На минуту воцарилась тишина, и Чанс между ударами сердца, казалось, слышал, какие мысли промелькнули в голове отца. Строгая конфиденциальность дел для Нормана Чанселлора была священна. Он никогда бы не допустил подобного публичного унижения своего клиента. Но теперь он уже не был владельцем банка. Новые хозяева оставили за ним должность президента, а за его спиной действовали, как хотели, полагая, что Чанселлор со своими старыми правилами послужит им разве что хорошим прикрытием, ну и еще присмотрит за их денежками.

– Чепуха какая-то! – Норман гневно посмотрел на Чанса, ожидая от него объяснения. Делать было нечего, Чанс незаметно покачал головой, давая отцу понять, что они поговорят об этом позже. Норман фальшиво рассмеялся и повернулся к Гарри: – Ле Роши были вкладчиками Первого банка Галвестона с самого его основания. Мне наплевать на то, что теперь банк входит в Свободный союз и что Ле Роши лишь изредка проводят на острове отпуск – мы до сих пор считаем их своими соседями. Какой им смысл иметь дело с местным банком, если время от времени мы не будем им позволять небольшую отсрочку в выплате?

– Что ж, если кому-нибудь сейчас и нужна отсрочка, так это Джону Ле Рошу! – злорадно усмехнулся Гарри. – Я слышал, что его жена судится с ним из-за какой-то хорошенькой модели, с которой он спутался и спустил на нее кучу денег. Однако, – не мог удержаться от смеха Гарри, – ее попка того стоит! Ты видел ее фотографию на обложке этого журнала… Как он там называется? – Он посмотрел на жену.

– «Гламур», – напомнила Марси, осудив недостойное поведение Джона Ле Роша неодобрительным покачиванием головы.

Увидев суровое выражение ее лица, Гарри откашлялся и принял серьезный вид.

– Если хотите знать мое мнение, – произнес Норман, – есть женщины, на которых стоит потратить целое состояние, даже если тебя назовут болваном в каком-то гламурном журнальчике. А что касается истории с домом, я уверен, что это просто досадное недоразумение. – Он почесал щеку своей белой аристократической рукой с длинными пальцами. – Говорю тебе, Гарри, меня просто удивляют эти ребята, которым я продал банк. С точки зрения бизнеса, возможно, это было неплохим решением, но эти янки в Нью-Йорке не имеют ни малейшего представления о том, как мы ведем дела здесь, на Юге. Слово «честь джентльмена» для них – пустой звук.

– Вот в этом я с тобой согласен. – Гарри блаженно затянулся сигарой.

– Чанс, – обратился к нему отец, – мы с тобой завтра поговорим об этом. Но сначала выясни, чьих это рук дело, и проследи, чтобы объявление немедленно убрали.

– Я спрошу у Брайана из кредитного, – соврал Чанс, опасаясь неизбежного гнева отца.

– Норман, – окликнула миссис Чанселлор мужа, – вы, мужчины, можете говорить о чем-нибудь, кроме работы?

– Ты права, – кивнул Норман, – прости.

– Мисс Эллен. – Кармен, служанка, появилась в дверях. – Кофе готов.

– Спасибо, Кармен. Марси, ты будешь кофе? – обратилась Эллен к подруге.

– Только если он без кофеина, – ответила та.

– Чанс! Пейдж! – позвала Эллен. – Вы будете что-нибудь?

– Я нет, спасибо, – ответил Чанс, внезапно почувствовав сильное желание сбежать. – А ты, Пейдж?

– Вообще-то, – неуверенно проговорила она, – я бы предпочла прогуляться.

Пейдж повернула голову, и Чанс увидел в ее глазах полное понимание. Именно ее умение понимать его с полуслова и привлекло к ней Чанса. Сколько он помнил себя, Пейдж всегда была рядом: она жила неподалеку в доме своих родителей, всегда готовая выслушать его и утешить.

– Ты пойдешь со мной? – спросила она.

– Да, пойдем. – Он улыбнулся и подал ей руку.

– Пейдж, оденься, – сказала Марси Бакстер, – похоже, будет гроза.

– Хорошо, мама. – Чуть слышно вздохнув, Пейдж забежала в дом и тут же вернулась с легким свитером в руках.

Чанс накинул его ей на плечи, прежде чем они спустились с деревянных ступенек, ведущих к дорожке, которую каждый уик-энд прокладывали здесь маленькие авто, развозившие игроков в гольф по полю. Берег с западной стороны острова был низким, почти на уровне моря, поэтому дома здесь были подняты высоко над землей, а нижний этаж занимали гаражи и чуланы. С внутренней стороны улицы окна домов выходили на поле для гольфа, а со стороны залива, где стоял и дом Бакстеров, – на испещренный каналами берег с мостками и причалами для лодок.

Когда они дошли до аллеи олеандров, закрывавших их от глаз родителей, Пейдж сбросила с плеч свитер и перекинула его через свободную руку. Ветер над их головами неистово раскачивал верхушки деревьев.

– У тебя какие-то проблемы в банке? – тихо спросила она.

– Можно сказать и так. – Чанс нахмурился, не зная, с чего начать. Так много всего случилось, пока Пейдж была в колледже. Они редко переписывались, и он только несколько раз мельком видел ее в доме Бакстеров, когда она приезжала домой на каникулы. Но тогда она больше времени проводила со своими друзьями из частной школы, в которой училась раньше.

Все было бы проще, если бы Пейдж поступила в колледж сразу после школы, но она ждала целых четыре года. Так что пока большинство ее друзей были в университетах и колледжах, она оставалась в Галвестоне, когда же они вернулись домой, она уехала, что помешало естественному развитию их отношений.

Негласный договор об их помолвке устраивал обоих. Они ни разу не говорили об этом, но знали, что в один прекрасный день станут мужем и женой. Чанс решил, что будет лучше, если они проведут некоторое время вдалеке друг от друга, ведь оба были еще слишком молоды, чтобы создавать семью. Поскольку Пейдж не высказывала никаких возражений, он рассудил, что и она думает так же.

Им было легко идти рядом. Разве что Чансу приходилось несколько сокращать свой привычный широкий шаг.

– Хочешь поговорить об этом? – спросила она.

«О свадьбе?» – промелькнуло у него в голове – Чанс уже потерял нить беседы. Но, вспомнив про банк, он про себя усмехнулся.

– Моя мать права, – произнес он вслух, – я слишком много говорю о работе. Давай лучше поговорим о тебе.

– Обо мне? – В голосе Пейдж прозвучал испуг. Чанс взглянул на нее, но Пейдж опустила глаза.

– Ты удивлена?

Она подняла голову. Выражение ее лица было спокойным и покорным, как всегда.

– Я вернулась домой неделю назад, а ты ни разу не зашел ко мне.

«Неужели она уже целую неделю дома?» – Чанс мысленно представил свой календарь на письменном столе и понял, что это действительно так.

– Я просто хотел дать тебе время прийти в себя, распаковать вещи, устроиться.

– Чанс. – Она внезапно остановилась. – Я здесь выросла. Ты полагаешь, что мне понадобилась неделя, чтобы устроиться в собственном доме?

– Упс! – растерянно произнес он. Пейдж покачала головой, и они пошли дальше молча. Чанс напряженно соображал, что бы сказать, удивляясь, с каких это пор разговор с Пейдж стал для него обременительным.

– Так ты… мм, собираешься провести это лето с родителями?

Она тяжело вздохнула:

– Трудновато снимать собственное жилье, когда нет работы. А папа убьет меня, если я трону свой счет в банке.

Чанс непонимающе посмотрел на нее:

– Но ведь у тебя диплом художника-декоратора? Ты не хочешь работать по этой профессии?

– Ты что, действительно думаешь, что отец позволит мне работать? Господи, четыре года мне понадобилось на то, чтобы только убедить его отправить меня в колледж. Теперь у меня есть диплом. Но естественное желание работать по специальности, должно быть, выше его понимания. – Пейдж так тяжко вздохнула, что Чансу показалось, будто она стонет. – Я надеялась, что он позволит мне работать в архитектурно-дизайнерской группе его компании. Сам видишь, что из этого вышло. Он хочет, чтобы я нежилась дома и наслаждалась родительскими ласками, пока не выйду замуж. А потом уселась бы на шею мужа и продолжала нежиться у семейного очага до самой смерти.

– А чего хочешь ты?

Она не ответила. Полоска лунного света осветила на мгновение лицо девушки, и Чанс увидел странное томление в ее глазах, но прежде чем он смог разгадать его, тень снова скрыла ее лицо.

– Чанс, – оказала Пейдж, когда он взошли на пешеходный мостик через канал, – почему ты так ни разу и не поцеловал меня?

Глава 3

– Что ты хочешь этим сказать? – Ошеломленный, Чанс остановился и уставился на Пейдж. Минуту назад они спокойно беседовали. Теперь же он чувствовал себя так, будто его вдруг ударили по голове чем-то тяжелым. – Я целовал тебя. – Он задумался на мгновение, судорожно пытаясь вспомнить. – В первый раз я поцеловал тебя на рождественской вечеринке у Коннели, помнишь, когда Нерди Нед подскочил к нам и держал омелу у нас над головой. Ты была тогда в седьмом классе, а я в девятом.

Пейдж рассерженно посмотрела на него:

– Ты поцеловал меня тогда в щеку, это не считается.

– Нет, считается. Все видели нас. Я думал, что сгорю со стыда, так я был смущен, но я знал, что если не сделаю этого, все наши друзья назовут меня трусом. Поверь мне, Пейдж, когда стесняешься – точно считается.

Она оперлась на перила моста и покачала головой.

– Ну хорошо, – упорствовал он, – а когда я в первый раз пригласил тебя на школьные танцы? Я хорошо помню, что поцеловал тебя в губы, когда проводил домой. Ты стояла на крыльце родительского дома, и я все время ждал, что твой отец откроет дверь и приставит ружье к моему виску.

– Он бы никогда этого не сделал! – воскликнула Пейдж. – Хотя они с мамой наблюдали за нами из окна гостиной. Но это тоже не считается, потому что ты поцеловал меня из вежливости, как если бы просто поблагодарил меня за чудесно проведенный вечер. Это не было настоящим поцелуем.

– Что же ты называешь настоящим поцелуем?

Пейдж, не глядя на Чанса, раздраженно мяла в руках свой свитер.

– Помнишь, когда ты оканчивал школу, ты пошел на выпускной бал с Кэрри Хемпстед, а на следующий день в раздевалке рядом с танцевальным классом она назвала тебя Кларком Кентом.

– Кларком Кентом? – Чанс отступил к противоположному краю мостика, мечтая испариться, раствориться в воздухе на этом самом месте.

– Да. – Пейдж прищурила острые глазки и сердито посмотрела на него из-под ресниц. – Кэрри еще сказала, что ты только кажешься тихоней, но целуешься, как настоящий супермен.

– Она это сказала?

– Она сказала еще, что ты был великолепен и что она чувствовала себя богиней, когда ты целовал ее.

– Не может быть! – воскликнул Чанс, едва не улыбнувшись от гордости при воспоминании о той ночи с Кэрри Хемпстед на заднем сиденье отцовского «линкольна».

– Ну так что? – Пейдж скрестила руки на груди. – Целовал ли ты меня когда-нибудь так же?

«Поцеловать Пейдж так же, как я целовал Кэрри?!» В глазах у Чанса потемнело, когда он вспомнил сладкий запах духов Кэрри, ее мягкую грудь, нежные руки, медленно расстегивающие его рубашку. Их губы сомкнулись, и Чанс ощутил во рту ее шаловливый теплый язычок. Холод кожаных сидений на обнаженной спине и ногах. И горячее тело Кэрри Хемпстед, навсегда уносящее с собой его невинность. По крайней мере один из них именно тогда лишился этого сокровища юности. И, о Боже, эти пошлые штучки, которым она учила его все следующее лето. Торжество плоти и изысканные наслаждения увенчались для них добрыми дружескими отношениями, когда они разъехались для продолжения учебы – он в университет, она в колледж.

Чанс попытался представить, как он проделал бы все это с Пейдж, но не ощутил ничего, кроме пустоты. Он взглянул на Пейдж, на романтичную хрупкую Пейдж, которая, спокойно присев на корточки, застегивала сандалию.

Чанс посмотрел по сторонам в поисках наиболее изящного выхода из затруднительного положения. А что, если… воспользоваться моментом и… Разве не ждал он уже давно подобного случая? Он должен именно сейчас поцеловать Пейдж. Но если он поцелует ее, как мужчина целует женщину, когда хочет заняться с ней любовью, это будет означать, что он официально ухаживает за ней. Их роман уже не будет такой соблазнительной тенью на горизонте будущего; за поцелуем последуют регулярные встречи: кино и теплые семейные вечера, помолвка, свадьба, брак, новый дом, дети, пеленки, внуки, пенсия, средиземноморские круизы – на старости лет можно и отдохнуть…

Все это пронеслось у Чанса в голове, готовое сбыться, свалившись на него с неба, и потянуться своей мерной чередой, как только он коснется алых губок Пейдж.

– Пейдж, ты же знаешь, как я привязан к тебе, и так было всегда.

Она пробормотала что-то вроде «ты мог бы хотя бы притвориться…».

– Что?

– Ничего. – Она грустно улыбнулась.

– Я чувствую, что наши отношения из дружеских переходят в… во что-то другое, и все это как-то неловко.

– Почему?

– Не знаю. – Он широко развел своими длинными руками. – Возможно, нам не стоит с этим спешить.

Она выглядела обиженной.

– Тебе кажется неловким целовать меня?

– Нет, что ты! Я просто не хочу торопить тебя. Всего неделя прошла с тех пор, как ты приехала. Тебе, наверное, хотелось бы провести какое-то время с друзьями, прежде чем я займу все твое свободное время.

– Понятно. – Пейдж минуту нерешительно помолчала, между ее тонкими бровями образовалась морщинка. – Видимо, мы не так уж и подходим друг другу, как все думают, раз я настолько противна тебе. – Она повернулась и зашагала по направлению к дому его родителей.

– Пейдж, подожди! – Чанс догнал ее и схватил за руку. Она спрятала лицо, и он понял, что она плачет. – Прости меня, но я все время чувствую себя подопытным кроликом. Всю нашу жизнь все вокруг твердили, какая мы прекрасная пара, как мы подходим друг другу, и я всегда соглашался. Теперь все ждут не дождутся, когда же мы объявим о помолвке. А я просто не хочу, чтобы это произошло так стремительно. Я хотел дать тебе время немного подрасти, окрепнуть.

Пейдж страдальчески закинула голову назад, и в свете луны слезы заблестели на ее щеках.

– Я для тебя слишком маленькая? Неопытная глупая девчонка?

– Нет! – Он чувствовал себя так, словно только что ударил котенка. – Но тебе не кажется несколько обескураживающим, когда то, о чем ты так долго мечтал, думал, планировал, вот так вдруг сваливается тебе на голову и…

– Ну да, возможно. – Она опустила мокрые ресницы. – Но я не могу больше ждать. Ты заставляешь меня нервничать, Чанс. Всю неделю я вскакивала каждый раз, когда звонил телефон, надеясь, что это ты, что ты наконец-то захочешь меня видеть и… пригласишь на свидание, настоящее свидание. Весь сегодняшний день у меня дыхание перехватывало при одной мысли, что, может быть, именно сегодня, этой ночью, ты наконец поцелуешь меня. Ты даже представить себе не можешь, сколько раз я воображала, как это будет. Мне наплевать, что случится потом. Нам необязательно начинать встречаться сразу после этого. Если честно, я действительно хотела бы еще какое-то время подождать, а не связывать себя семейными обязанностями сразу после колледжа. Я просто хотела, чтобы ты поцеловал меня…

– Хорошо, – мягко сказал Чане, готовый сделать все, только бы она перестала плакать.

– Ты согласен? – Пейдж посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Да. – Чанс приблизился к ней, и сердце его забилось сильнее, как только он коснулся рукой ее щеки, вытер слезы и, осторожно притянув к себе, поцеловал.

Ее губы были мягкими и приятными. Но запах детской пудры отвлекал Чанса, напоминая о том, как Пейдж, хрупкая и беззащитная, вся в слезах, только что потерянно смотрела на него, умоляя о защите и покровительстве. Этот образ мог вызвать в нем только братскую нежность и жалость, но никак не страсть. Вновь прикоснувшись к ее губам, он попытался представить себе что-нибудь более эротичное и возбуждающее, что-то, что превратило бы его из Кларка Кента в супермена.

И словно молния сверкнула в его голове: Аврора Сен-Клер возникла в его памяти, такая, какой он увидел ее сегодня. Ее длинные загорелые ноги, коротенькие шорты и развевающаяся на ветру рубашка, гибкое тело, будто созданное для любви, прекрасные огненные волосы – маленький пожар на ее голове испепеляющее пламя в его груди. Со стоном удовольствия он притянул к себе Пейдж, жадно ловя ее губы своими и чувствуя, как тело его наливается страстью.

Ощутив эрекцию, он резко отпрянул и оттолкнул Пейдж. Она качнулась вслед за ним, еще не опомнившись от поцелуя, чуть не потеряла равновесие, но он вовремя схватил ее за плечи, благодаря Бога, что не дал ей коснуться его возбужденного тела. И все же ему стало жутко при мысли о том, что, целуя свою будущую жену, он думал совсем о другой женщине.

Аврора была живым воплощением его самых смелых фантазий. Пейдж же была слишком реальна в своей хрупкости и уязвимости. Но это была его реальность, и он не должен был об этом забывать.

Чанс перевел дыхание, стараясь не показать своего замешательства. Пейдж не мигая смотрела на него.

– Ну как?

Она слегка нахмурилась.

– Было… очень мило.

– Да, мило, – отозвался он, не желая показывать ей своего разочарования. Возможно, ему удалось бы сосредоточиться на ней, если бы не этот запах детской пудры. Он подумал было сказать ей об этом, но сразу же отказался от подобной идеи. «По крайней мере она перестала плакать», – с облегчением заметил он про себя.

– Может быть, пойдем обратно к дому?

– Пойдем, – неохотно согласилась она.

Они повернули и снова пошли по аллее. Чанс взял девушку за руку. Маленькая ручка показалась ему такой хрупкой и тоненькой в его огромной, сильной руке.

Они уже подходили к дому, когда Чанс снова вспомнил Аврору. Интересно, что бы он почувствовал, если бы там, на мостике, в лунном свете, целовал ее? Наверное, это было бы больше чем просто «мило».

Энтузиазм, не дававший Рори уснуть полночи, немного сник, как только она очутилась у стеклянных дверей Национального банка Свободного союза. Рори с трудом удержалась, чтобы не открыть рот от удивления, когда увидела роскошный холл, обшитый красным деревом, высокий зеркальный потолок, кожаные диваны, персидские ковры справа от дверей и старинные столики с журналами – слева.

Приглушенный шум голосов доносился из глубины помещения, где за конторками сидели девушки-консультанты, беседуя с клиентами или просто болтая между собой. Среди них Рори узнала двух бывших своих одноклассниц, которые, окончив колледж, занимались сейчас работой, которую Рори даже не знала, как правильно назвать. От мысли о том, со сколькими цифрами и вычислениями им тут приходится управляться, у Рори заныло в животе.

Пройдя мимо кресел с клиентами, ожидающими своей очереди, Рори заметила немолодую даму с кофейного цвета кожей и блестящими угольно-черными волосами, закрученными во французский пучок. Стоило этой даме поднять голову, как девушки тотчас выпрямлялись и принимали серьезный вид, словно испуганные ученицы перед строгой наставницей.

Прямо за конторкой грозной дамы располагался коридор с множеством дверей. «Кабинет Чанса, – подумала Рори, – должно быть, находится за одной из них». Рори была не из тех робких девушек, что теряются и бледнеют при виде стольких важных незнакомых людей. Она сделала глубокий вдох и шагнула вперед. Ее туфли на резиновых подошвах резко заскрипели на мраморном полу, и Рори съежилась. На ней была ее рабочая форма, так как сразу отсюда она собиралась отправиться на работу. Галвестон был небольшим городком, окруженным сельской местностью, и Рори никогда не чувствовала себя некомфортно в своих коротеньких шортиках – до нынешнего момента.

– Простите, – обратилась она к пожилой даме, приглушенным, как говорили здесь все, голосом. – Я ищу Оливера Чанселлора.

Дама подняла глаза и поверх очков оглядела ее наряд.

– Вам назначено?

– Да, разумеется, я Рори, то есть… – Она перевела дыхание й четко произнесла: – Аврора Сен-Клер.

Дама провела пальцем по списку имен в каком-то журнальчике:

– Здесь нет вашего имени. А на который час назначена ваша встреча?

Холодок пробежал у Рори по спине.

– Вообще-то мы не договаривались о конкретной встрече. Я просто сказала, что приду сегодня.

– По какому делу? – Дама недоверчиво повела черной бровью.

– Он знает, – ответила Рори, надеясь, что Чане еще не забыл их разговора.

– Хм. – Дама строго сжала губы. – Сейчас проверю, не занят ли он.

– Спасибо, – любезно улыбнулась Рори, однако дама не обратила на это никакого внимания. Пока она, сняв трубку, тихо с кем-то говорила, Рори попыталась привести в порядок волосы, думая о том, что ей следовало бы собрать их в пучок, а также о том, что люди, работающие в серьезных организациях, видимо, обладают каким-то секретом, знанием внутренних стандартов, совершенно непостижимых для нее. Оглядывая холл, стены которого украшали портреты важных людей с серьезными лицами и в черных костюмах, Рори вдруг почувствовала себя обломком разбитого корабля, вынесенным на ровно подстриженный газон.

– Аврора?

Она повернулась и увидела Чанса, быстрой походкой шедшего прямо к ней, и сердце ее горячо забилось. Он выглядел очень стильно – и даже устрашающе – в строгом костюме оливкового цвета. И все же в его улыбке было что-то доброе, и Рори немного успокоилась.

– Проходи, – сказал он, – а я все гадал, придешь ли ты.

– Почему же нет? Я ведь сказала, что приду, вот и пришла.

– Нуда, я вижу. – Улыбаясь, Чане посмотрел на ее ноги, тряхнул головой и пошел впереди. – Ты, наверное… – Он откашлялся. – Ты хотела бы увидеть мой кабинет?

– Конечно! – Энтузиазм вернулся к ней, и Рори уверенно зашагала за Чансом по коридору. Войдя в кабинет, она раскрыла рот от удивления: он был столь же роскошным, как и холл, разве что не таким просторным.

– Вот это да! – воскликнула она. – Грандиозно!

– Спасибо за комплимент, – ответил Чанс из-за ее спины. Она обернулась. Чанс улыбнулся и поправил очки на носу.

Он действительно был симпатичным, но как-то по-детски. Что, правда, не относилось к его губам. Их нельзя было назвать симпатичными. Они были изысканны: четко очерченные, полные и чувственные. Такие губы определенно занимают чуткое девичье воображение.

Рори осмотрелась: перед ней стоял огромный письменный стол, напротив – небольшой бар, спрятанный между полками с бумагами и секретером, сзади на стене – морской пейзаж, написанный маслом: багряное солнце, утопающее в лазурных водах, окрашенных закатными лучами.

– Тебе, должно быть, нравится здесь работать.

– Почему ты так думаешь?

– Ну, офис, банк, холл, все это, – обвела она глазами обстановку кабинета. – Черт возьми, приятно ведь взрослеть, учиться, зная, что тебя ждет такая красота. Знаешь, – засмеялась она, – это не то что я – все время гадаешь, что будет завтра и как жить сегодня.

Чанс смутился и опустил глаза, а Рори стояла, потирая ладони дрожащих рук.

– Может, что-нибудь выпьешь? – Он кивнул в сторону бара, где стоял маленький кофейник.

– Нет, спасибо.

– Тогда присаживайся. – Чанс указал на пару стульев – по одному с каждой стороны письменного стола. На столе стояла лампа с большим абажуром, придававшая кабинету уютный домашний вид. – Я полагаю, ты пришла поговорить о Жемчужном острове?

– Да! – решительно сказала Рори и, стараясь умерить волнение, села на ближайший к ней стул. – Я, то есть мы с Эдриан и Эллисон, обсудили все, и они согласились. В смысле не то чтобы согласились, но не возражали против того, чтобы я попробовала.

– Попробовала что? – переспросил Чане, едва сдерживая улыбку.

– Что? – Рори удивленно посмотрела на него. – Ах, ну да! Прости, – рассмеялась она, – я слишком тороплюсь.

Он наблюдал, очарованный ее яркими голубыми глазами, светящимися азартным огоньком. Как в одном человеке может быть столько энергии и жизнелюбия?

– Мы хотим открыть гостиницу на Жемчужном острове.

Чанс был так увлечен самой гостьей, что ее слова не сразу дошли до него. Но когда он понял, о чем она говорит, вся грандиозность и безрассудность этого проекта – бюрократические препоны, расходы, возможные осложнения, потенциальный доход – все это лихорадочно промелькнуло в его голове.

– Ты когда-нибудь имела дело с частным предпринимательством?

– Нет еще, – призналась Рори, – но я много думала об этом на протяжении нескольких лет, и это не просто мечта, это реальный план, который можно привести в исполнение. Когда я увидела тебя на острове с этим объявлением, я поняла, что это судьба.

Рори порывисто взмахнула рукой и задела лампу, стоящую между ними на столе.

– Ой! – вскрикнула она, и оба схватились за угрожающе покачнувшийся хрупкий прибор. Когда лампа благополучно встала на прежнее место, Рори смущенно опустила руки на колени. – Извини.

– Все нормально, – усмехнулся он, – по крайней мере это не я снова что-то разбиваю!

Улыбка быстро исчезла с его лица, когда, мысленно вернувшись к делу, Чанс взвесил недостаток ее коммерческого опыта с одной стороны и избыток энтузиазма – с другой. Энтузиазм и неугасимая энергия – это как раз то, что нужно сегодня в бизнесе. Но с этим ты либо имеешь головокружительный успех, либо терпишь полный крах. Это слишком ненадежный козырь.

– Аврора, – сказал он, наклоняясь вперед и потирая руки о колени, – ты осознаешь, что план, который ты предлагаешь, потребует большой финансовой поддержки и тщательного экономического исследования в данной сфере деятельности?

– Естественно. – На лице Рори появилась легкая тень сомнения. – Но я надеялась, что ты поможешь мне на первых порах с деньгами. А исследование… – Она посмотрела в сторону. – Я что-нибудь придумаю.

Чанс насторожился.

– Что значит, ты придумаешь что-нибудь? – Она пожала плечами.

– Ну, я никогда еще этим не занималась, в смысле экономическими исследованиями. Я думаю, Эдриан и Элли мне в этом помогут. Надеюсь.

Чанс заметил, что Рори как-то съежилась.

– Не понимаю.

– Я хочу сказать, что не очень-то разбираюсь в экономике. – Она наклонилась вперед, опершись обеими руками о стол, и опьяняющий аромат экзотических цветов словно свежий летний дождь овеял бедного Чанса, затуманивая его рассудок. Рори между тем продолжала, понизив голос: – Они почитают литературу, выяснят что к чему, займутся бумажной работой и все такое. – Их глаза встретились, и волнение во взгляде Рори смутило Чанса. – Я не дурочка. Просто… когда дело касается некоторых вещей… я слишком медленно соображаю.

– Ясно, – сказал он, хотя ничего, собственно, ясно не было. В мире есть что-то, что Аврора Сен-Клер делает медленно. Невероятно! Она всегда поражала его своей ловкостью и стремительностью во всем: от блестящей находчивости и остроумия до манеры двигаться, говорить, смеяться. Она была словно вихрь, неожиданно ворвавшийся в его жизнь. – К сожалению, экономическое исследование и статистический анализ – это только первый необходимый шаг в открытии своего дела. Ты должна сделать это, прежде чем подавать прошение о ссуде.

– Эх! – Рори еще больше съежилась и умоляюще посмотрела на Чанса. – Я и не надеюсь, что ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы мне помочь.

Томление, терзавшее его, одержало наконец верх над здравым смыслом. Чанс понимал, что должен отговорить Рори от нелепого и дерзкого замысла, но логика была бессильна, когда ее лучистые глаза смотрели на него с такой надеждой.

– Я, пожалуй, мог бы тебе помочь кое в чем. Хотя бы, указать нужное направление.

– Ты? – Рори просияла. – Ах, Чанс, это было бы великолепно! – Она сжала его руку, и сладкая дрожь прббежала по его телу.

– Я, мм… – Он пытался вернуть себе трезвость мысли, но каждый вдох наполнял его легкие цветочным ароматом ее духов. – Я хотел сказать… что Рон и Бетси Макмиллан, которые держат небольшую гостиницу «Веселая русалка», пользуются услугами нашего банка. Пожалуй, я смогу попросить их дать тебе несколько полезных советов.

– Ты думаешь, они согласятся помочь?

– Почему бы и нет? – Взгляд Чанса упал на ее губы, и он мысленно задался вопросом, настолько ли приятны они на вкус, насколько аппетитно выглядят. – У тебя есть телефон, по которому с тобой можно связаться?

– Да, конечно. – Откинувшись на спинку стула, Рори порылась в плетеной сумочке. – У тебя есть бумажка?

Чанс встал и взял с полки записную книжку, задержавшись на мгновение, чтобы перевести дыхание.

– Вот. – Повернувшись, чтобы подать ей книжку, он обнаружил, что она следовала за ним. Взяв блокнот, Рори наклонилась над столом и начала писать. Чанс старался не замечать, как приподнялись ее шортики, обнажив соблазнительный краешек ее бедра. Боже, какие ножки!

– Готово, держи. – Выпрямившись, Рори вернула ему записную книжку. – Это номер мобильного в нашем офисе. Мы проводим экскурсии по островам, и телефон обычно отключен, когда мы на катере, но ты можешь оставить сообщение, и я тебе перезвоню.

– Договорились. – Чанс помрачнел, вспомнив мускулистого парня с катера, и невольно подумал, только ли работа объединяет этого супермена с золотоволосой сиреной. – Вот моя визитка, чтобы ты тоже могла найти меня в любое время, если тебе что-то понадобится.

Взяв визитку, Рори провела большим пальцем по шероховатым, золотом высеченным буковкам на глянцевой бумаге.

– Классная визитка, – улыбнулась она.

– Спасибо. Я, мм… – порывисто вздохнул Чанс, глядя, как тонкими гибкими пальцами она ощупывает буквы его имени, – постараюсь связаться с тобой сразу же, как только поговорю с Роном и Бетси.

Рори благодарно взглянула на Чанса, и ей показалось, что пропасть между ними стала как будто сужаться.

– Даже не знаю, как тебя благодарить. Ты не представляешь, что это значит для меня.

– Не стоит благодарности, – ответил Чанс, между тем как кровь готова была вскипеть в его жилах. – Сначала поговори с Макмилланами. – Ему нужен был воздух, чтобы остудить с трудом сдерживаемую страсть, и он подошел к двери, чтобы проводить Рори. – Возможно, тебе не понравится то, что они тебе скажут. Начинать свой бизнес – это рискованное и сложное предприятие.

– Я знаю. Что бы они ни сказали, все равно спасибо тебе за помощь.

Чанс открыл дверь пинком ноги. Рори протянула ему руку:

– И спасибо за то, что не смеешься надо мной, хотя я видела, что тебе очень этого хотелось. – Рори сморщила носик, и он заметил веснушки, игриво рассыпавшиеся около переносицы.

– Не за что. – Чанс взял ее руку, чтобы пожать, но застыл на месте, не в силах отпустить ее.

– Ну что ж, – протянула она в замешательстве, стараясь не замечать, что он держит ее руку в своей, а их тела почти соприкасаются в узком проеме двери.

– Да… – Чанс все еще любовался голубыми огоньками, пляшущими в ее глазах. – Ну что ж…

– Думаю, мне пора идти. – Рори отступила назад, наткнулась на дверной косяк и засмеялась.

– Осторожно! – Он тоже засмеялся. – Ты не ушиблась?

– Нет, все в порядке. – Ее щеки порозовели. – Я такая неуклюжая.

– Похоже, ты этим заразилась от меня.

– Если это так, берегись! – Она опять сморщила носик, и Чанс едва удержался, чтобы не поцеловать ее прямо в обворожительные веснушки. Или в чувственные губы. Да, в губы. Господи, как они прекрасны, алые, как роза, сочные, словно налившийся спелостью плод. На них совсем не было помады – только живая, естественная красота. Рори вообще не пользовалась косметикой.

– Ух, как страшно, – нервно усмехнулся он.

– Так значит, ты мне позвонишь?

– Как только поговорю с Макмилланами.

– Договорились. – Рори помахала рукой и сделала несколько шагов спиной вперед, улыбаясь ему на прощание, потом повернулась и направилась к холлу. Он следил за ней до самой двери, словно завороженный ее пружинистой легкой походкой и длинными голыми ногами.

Но как только она исчезла из виду, сомнения охватили Чанса. Только бы отец не разозлился на него за то, что он посмел помочь кому-то из потомков Маргариты Бушар обосноваться на Жемчужном острове! Чанс знал, что отец хотел предоставить исключительное право выкупить остров Джону Ле Рошу, но тот пока не выказал желания сделать это. Ходили слухи, что у Джона Ле Роша начались серьезные финансовые проблемы с тех пор, как он заложил пресловутый дом Маргариты.

Это заставило Чанса задуматься, уж не справедливали легенда о том, что дом приносит удачу своему владельцу, однако Оливер Чанселлор был слишком рассудительным и трезвым человеком, чтобы верить в подобные чудеса.

Глава 4

Рори покинула банк и пешком отправилась к причалу номер девятнадцать. В центральной части города – в старом Галвестоне – на каждом шагу можно было встретить туристов, исследующих антикварные магазинчики, музеи и галереи, любующихся фасадами красивых зданий девятнадцатого века или просто блуждающих по улицам. Повозка на конной тяге прошжала мимо Рори, и девушка улыбнулась гиду, который сидел на козлах и указывал экскурсантам, вертящим головами во все стороны, на какую-то городскую достопримечательность.

На Харборсайд-драйв здания были уже более современной постройки: большие магазины, рестораны, деревянные дома. Корзинки с цветами висели на стилизованных под старину уличных фонарях, выстроившихся вдоль каменной мостовой. Рори вдыхала аромат города, впитывала его звуки. Вязкий запах копченой рыбы, соленой воды, крики чаек, свисток парохода, тянущего в порт груженую баржу. Сегодня все это почему-то было особенно ярким и живым.

– Эй, красотка! – приветствовал Рори капитан Боб, как только она вошла в маленький домик с металлической обшивкой, служивший им офисом. – Ты как раз вовремя.

– Извини, я немного опоздала, – произнесла она, все еще погруженная в мечты о будущем, в свои планы и возможности. Проскользнув за письменный стол, она убрала свою сумку.

– Досматриваешь свой дивный утренний сон? – Облокотясь на противоположный конец стола, капиталу Боб хрустел мятной конфетой и сверкал своими белыми зубами. – Пора и поработать.

– У меня были дела утром.

– Дела? У тебя все в порядке?

– Что? – Рори бросила на него беглый взгляд и заметила, что улыбка исчезла с его лица. – Ах, ну да! – Она засмеялась, поняв причину озабоченности капитана Боба. Обычно он поддразнивал ее, и она отвечала ему тем же, и таким образом они прекрасно ладили друг с другом. Рори никогда не принимала всерьез ничего, что говорил Бобби, тогда как другие женщины ходили перед ним на задних лапках. И не дай Бог ему поиграть своими великолепными мускулами или одарить несчастную обольстительной сверкающей улыбкой! Они таяли у его ног, как весенние сосульки.

Рори же никогда не прельщала внешность. Ее предки славились своей красотой, ее собственный брат был так красив, что туристы частенько останавливали его на улице, спрашивая, не снимается ли он в кино. Но еще Маргарита объяснила своей дочери, и этот урок усвоили все ее потомки, что истинная красота человека – в его душе. И даже если первое время Рори находила Бобби обворожительным, она быстро поняла, как мало его заботит все, что не имеет прямого отношения к катеру.

Однако, когда дело касалось «Дэйдримера», Боббй становился удивительно ответственным человеком. Рори полюбовалась на катер, пришвартованный к причалу. Открытая палуба, предназначенная для пассажиров, занимала половину судна. На корме, за кабиной рулевого, ютилась еще одна маленькая палуба. Наверху, над кабиной – наблюдательная палуба, на которой хорошо было позагорать в свободное от работы время или просто погреться на солнышке и соскользнуть в воду по специально предназначенной для этого горке. Кроме морских экскурсий, Бобби еще сдавал катер в аренду для частных вечеринок.

На пристани всегда было много туристов, прогуливающихся по сувенирным магазинчикам. Некоторые останавливались посмотреть на катер, рассматривали прайс-лист и расписание экскурсий.

– Послушай, а трудно тебе было начинать свое дело? – спросила Рори.

– Вовсе нет. – Капитан Боб взял медный фонарик, кусок шлифовальной ткани и принялся за работу. Его обнаженные мускулы – рукава рубашки были, как обычно, закатаны – напряглись и заиграли. – Мой старик ходил на рыболовном судне, ловившем креветок в Корпус-Кристи, и я вырос в море. Правда, меня никогда не привлекало вставать ни свет ни заря, чтобы ловить креветок, особенно когда полночи проведешь на какой-нибудь вечеринке.

– Это на тебя похоже, – усмехнулась Рори, опершись спиной о косяк распахнутой двери и наслаждаясь солнцем, обжигающим ее голые ноги.

Бобби пожал плечами.

– Просто я люблю корабли. На каких только посудинах я не побывал, пока не купил свой собственный катер! – Он с гордостью посмотрел на пришвартованное судно. – «Дэйдример», может, и не самая крутая лодка в порту, но она моя.

«Моя»! Прищурив глаза, Рори подставила лицо горячим солнечным лучам и окунулась в марево радужных мечтаний. Чайки пронзительно кричали над ее головой, легкий морской бриз приносил аромат копченой рыбы из ресторанчика «У Лафита»…

Зазвонил мобильный телефон, и сквозь блаженное забытье Рори слышала, как Бобби возится, гремя своими инструментами, в поисках трубки.

– Туристическое агентство капитана Боба, добрый день, – ответил он наконец. Затем его голос резко изменился, и Бобби странным, формально-любезным тоном произнес: – Аврора Сен-Клер? Да, она здесь.

Сердце подпрыгнуло у Рори в груди, когда она услышала свое полное имя. Открыв глаза, она встретила недоуменный взгляд Бобби.

– Могу я узнать, кто ее спрашивает?

– Бобби! – Она подскочила к нему. – Отдай трубку!

– Оливер Чанселлор? – Бобби отвернулся, пряча телефон от Рори. – Сейчас, минуточку. Твой новый приятель? – шепотом поинтересовался он у Рори, держа трубку и издевательски улыбаясь.

– Он мне не приятель! – Она сверкнула глазами.

– Жаль. – Бобби, ухмыляясь, оскалил белые зубы. – По голосу вроде неплохой малый.

– Дай мне телефон сейчас же! – Она вырвала у него из рук трубку, перевела дух и поднесла телефон к уху. – Чанс, привет. Не ожидала услышать тебя так скоро.

– Я переговорил с Бетси Макмиллан и подумал, что тебе будет интересно узнать о результатах нашего разговора. – Голос в трубке звучал ровно и мягко, его мужественная глубина и чувственность делали его необычайно сексуальным.

– Да, конечно! – Рори ушла в глубину офиса, надеясь, что Бобби не станет подслушивать.

– Бетси будет рада с тобой встретиться, – сказал Чане. – Оказывается, они с Роном и еще несколько владельцев гостиниц организуют ассоциацию, которая собирается раз в месяц. Она сказала, что будет рада тебе помочь, чем сможет.

– Правда? – Рори не могла поверить своей удаче.

– Следующее собрание ассоциации будет как раз завтра у Макмилланов. Они соберутся за чаем в саду. Бетси сказала, что будет тебя ждать.

– За чаем? – У Рори закружилась голова. Завтра она встретится с владельцами гостиниц! Она даже немного испугалась, что их там будет сразу целая ассоциация. Вечернее чаепитие. Но что же ей надеть? И что надела бы хозяйка гостиницы по такому случаю?

– Только один момент. – Чанс, казалось, немного колебался. – Меня Бетси тоже пригласила, и я даже не знал, что ей ответить. Как раз завтра я смог бы уйти из банка пораньше, к тому же Бетси уже не раз приглашала меня, а я все время откладывал визит. Боюсь, что если я откажусь и в этот раз, она меня никогда не простит. А я не хотел бы обижать своих клиентов. Но и тебе мешать я бы тоже не хотел.

– Вообще-то было бы здорово, если бы ты пришел. Правда, – искренне обрадовалась Рори. Если Чанс будет рядом, ей, пожалуй, будет не так страшно.

– Если ты действительно не возражаешь, я перезвоню Бетси и скажу, что мы оба будем завтра в четыре.

– В четыре? – Рори прикусила губу, размышляя, под каким предлогом ей отпроситься у Бобби. Хотя в середине недели туристов не так много, да и разгар летнего сезона еще не наступил.

– Тебе удобно в это время? – спросил Чанс.

– Да, разумеется, – ответила Рори, решив, что поговорит с Бобби потом.

– Встретимся прямо там или мне за тобой заехать? – Рори лихорадочно соображала. Если Чанс заедет за ней, у нее не будет риска прийти к Бетси первой, чего бы ей очень не хотелось. К тому же ей не придется спорить с Эдрианом и Эллисон о том, кто возьмет лучшую машину. На троих у них был джип, тетушкин роскошный седан – слишком громоздкий и неуклюжий, на взгляд Рори, – и мотоцикл Эдриана. Все трое работали недалеко от дома, и проблем с транспортом обычно не возникало.

– Если тебе не трудно, – ответила Рори, ничуть не удивившись, что Чанс не спросил, где она живет – дом Бушаров был одной из достопримечательностей старого города. Всякий, кто имел хотя бы смутное представление об истории острова, знал, кто живет в этом доме.

– Тогда без десяти четыре.

Положив трубку, Рори некоторое время пребывала в оцепенении. У нее встреча с хозяином гостиницы. Даже с несколькими сразу. Это был первый шаг на пути к исполнению самой заветной мечты ее жизни.

– Первое свидание? – спросил Бобби, стоя в дверях.

– В каком-то смысле да, – рассмеялась Рори, размышляя о том, как скоротать время до завтрашней вечеринки.

В среду Чанс вышел из банка, сел в машину и поехал в старый квартал, где семья Авроры жила уже много лет, поселившись там еще до Большого шторма. В Галвестоне всю историю разделяли на два периода: до шторма и после шторма.

Со стороны залива остров был похож на опустевшее поле битвы: ничего не уцелело здесь после грозной бури, обрушившейся на побережье Техаса и унесшей жизни более шести тысяч человек. Разбушевавшаяся природа не уничтожила островной цивилизации, но оставила след, навсегда изменивший вид острова.

После урагана вдоль побережья была возведена опорная стена – массивное сооружение семнадцати футов в высоту, простирающееся на мили вдоль берега. На протяжении нескольких лет после завершения ее строительства с помощью трубопровода на побережье качали грунт, чтобы поднять восточный край острова над уровнем моря.

Не менее долговечным и заметным памятником стала и граница между разоренной пустошью и живым миром. По одну сторону от нее было разрушено все, а совсем рядом, в соседних районах, все постройки остались целыми и нетронутыми стихией.

Дом Сен-Клеров располагался по уцелевшую сторону этой границы – среди великолепных памятников старины: викторианской эпохи, довоенного периода и времен нового Возрождения, среди уютных старых домиков и роскошных особняков. Некоторые были отреставрированы, но многие еще хранили отпечаток нетронутой старины. Семьи из старинных родов жили в унаследованных ими от богатых предков домах, содержать которые им было уже не по карману. Семьи же, разбогатевшие недавно, выкупали и ремонтировали роскошные обветшавшие особняки. Таким образом, светское общество смешалось с простыми обывателями, богатая верхушка жила рядом со средним классом, и на каждом шагу яркие тропические цветы привычно пестрели среди суровых техасских дубов.

Вечный праздник жизни, людская суета и буйство природных красок – вот что так привлекало Оливера Чанселлора в Старом Галвестоне. Здесь не было даже намека на географическое деление на хорошие и плохие районы, на богатых и бедных, здесь не было ни белых, ни черных, ни латинских кварталов. Все жили здесь бок о бок.

Но к сожалению, невидимые границы социальных групп были не столь размыты. Потомственные аристократы могли жить рядом с недавно разбогатевшими предпринимателями или традиционно нищими семействами, но каждый знал свое место. В этом смысле Галвестон был известен своим закоснелым снобизмом.

Чанс принимал это со вздохом смирения. «Такова жизнь везде – не только в Галвестоне», – размышлял он, подъезжая к одноэтажному белому дому, расположенному чуть южнее делового центра города. Мысленно Чанс уже слышал шепот голосов, который неизбежно будет преследовать их всю дорогу до восточной части острова, шурша, словно шины по мягкому щебню и распространяя сплетни о них по всему городу, после того как какой-то прохожий спросил невзначай, чей это темно-синий «БМВ» припарковался у дома Бушаров.

Выйдя из машины, Чанс посмотрел на табличку, прибитую к шесту по ту сторону низкого деревянного заборчика. Она сообщала любознательным туристам, что сей прелестный домик с ухоженными цветочными клумбами был построен в конце девятнадцатого века Генри Ле Рошем для его дочери, Николь Бушар – актрисы, игравшей на многих известнейших сценах Нью-Йорка, Лондона и Парижа.

Табличка умалчивала лишь об одном, хотя все обитатели Галвестона прекрасно знали это, – о том, что дом был построен не как подарок дочери от любящего отца, а как одинокое убежище, предоставленное жестоким тираном своему единственному ребенку, чтобы навсегда избавиться от дочери, стыдившейся своего родства с ним – убийцей ее матери. И что Николь скончалась в этом доме, всеми покинутая и без гроша в кармане.

Что касается потомков несчастной актрисы, жители Галвестона никогда не забывали их скандальных деяний, будто все это было только вчера. Отгоняя от себя эти мрачные и бесполезные мысли, Чанс вошел в сад и по вымощенной камнем дорожке вступил в прохладную тень переднего крыльца. Темно-зеленые ставни придавали уютному домику особое провинциальное очарование.

Из-за двери доносился странный шум, как будто внутри играли в бейсбол и пылесосили полы одновременно. Чанс постучал, и дверь дряхло зашаталась, поскрипывая шарнирами. Послышался собачий лай, и мгновение спустя появилась шелли, с высунутым языком и виляющим хвостиком. Коричневые глазки сияли счастьем и полной уверенностью, что Чанс пришел проведать именно ее – или его? Чанс, подумав, рассудил, что любое существо, способное кокетничать с незнакомцем, должно быть, женского пола.

– Что там такое? – Мужской голос донесся из глубины комнат. Пылесос умолк, и Чанс услышал звук бейсбольной биты, ударяющейся о мячик. Взволнованный комментатор пытался перекричать разбушевавшуюся толпу болельщиков.

– Давай, давай, давай, вперед! Да! Молодчина! – закричал мужской голос за дверью. Собачка радостно залаяла, вторя хозяину.

– Ого! Сэди, девочка моя, ты это видела?!

Минуту спустя Эдриан Сен-Клер появился в дверях, наклоняясь, чтобы одной рукой почесать добродушной питомице за ухом, а другой открыть дверь.

– Привет, Чанс, давно не виделись! Заходи.

– Привет, Эдриан. – Чанс кивнул ему и шагнул внутрь. Он знал Эдриана Сен-Клера со школы, хотя и тогда они вращались в разных кругах. Эдриан был самым популярным парнем в школе, он был лучшим во всех спортивных состязаниях, все девчонки сходили по нему с ума. Он первый преподнес Чансу урок о том, что не все можно купить за деньги.

Собачка требовательно тявкнула и встала на задние лапки, опершись передними о колени Чанса.

– Сэди, ну-ка перестань! Ты уж прости ее. – Эдриан шутливо погрозил собаке пальцем. – Все женщины в этом доме со временем становятся немного порочными.

– Все в порядке, – усмехнулся Чанс. – Аврора готова?

– Вообще-то она еще не вернулась с работы, но, я уверен, она будет с минуты на минуту. Ты – проходи и присаживайся, где тебе удобно. – Эдриан скинул с дивана стопку газет прямо на пол. – Багуэлл только что сделал потрясающий бросок с восьмой базы. Астрос на седьмой, Кабс на пятой, сейчас играет Каминити.

Чанс, расположившись на диване, сразу же увлекся игрой. Телевизор, ежеминутно извергавший шумные взрывы ликования или возмущения болельщиков, был встроен в старинный французский шкаф, стоявший как раз напротив дивана. Эдриан смотрел стоя, так и держа в руках щетку пылесоса.

– Черт! – вскричал Чанс, когда Каминити, едва успевший приготовиться к удару, был беспардонно прерван рекламным роликом.

– Хочешь пива? – спросил Эдриан, выключая из розетки пылесос и сматывая шнур.

– Нет, пожалуй, не стоит, – отказался Чанс. – Бетси Макмиллан вряд ли обрадуется, если я заявлюсь к ней в гости с пивным душком.

– Возможно, ты и прав, но я сегодня ночью не работаю, поэтому решил оттянуться. – Эдриан скрылся в задних комнатах, сопровождаемый белоснежным виляющим хвостиком.

Чанс воспользовался отсутствием хозяина и оглядел комнату. Мебель представляла собой хаотично расставленные старинные предметы, и обстановка, казалось, оставалась нетронутой с тех незапамятных времен, когда была еще вполне современной. Чанса поразило невероятное множество фотографий на стенах. На некоторых из них были просто случайно запечатленные фрагменты спектаклей, большинство же являлись профессиональными снимками, сделанными для прессы или театральных афиш. Были здесь и афиши спектаклей, и вырезки из газет и журналов, заключенные в деревянные рамочки.

Над каминной полкой висели и семейные фотографии Сен-Клеров. Чанс заметил фотографию Авроры, какой она была, когда они впервые встретились: улыбающаяся, жизнерадостная, красивая, она рано расцвела. Она тогда в первый раз пришла посмотреть, как брат играет в футбол, и Чанс с друзьями всю игру пытались выяснить, что за красотка сидит рядом с тетей Эдриана. Наверное, какая-то актриса, не имеющая никакого отношения к лиге их болельщиков. Все были ошеломлены, когда после игры выяснилось, что это всего-навсего младшая сестра Эдриана, не вошедшая в лигу, потому что была еще слишком юной.

Но это не остановило Чанса, и он следил за ней, пока она росла, изредка даже позволяя себе дерзкие фантазии…

Эдриан вошел с охапкой белья и бутылкой пива.

– Игра еще не началась? – Чанс виновато вздрогнул.

– Нет еще. – Он снова сел на диван, и Сэди тут же удобно устроилась у него на коленях.

– Скажи, если она будет тебе надоедать, – предложил Эдриан, сбросив ворох белья на мраморный кофейный столик и садясь в кресло около старинного столика времен королевы Анны. У Чанса похолодела спина, когда он увидел, что ворох, принесенный Эдрианом, состоял преимущественно из женского нижнего белья: нежно-голубой атлас, красный шелк и кружева. Поскольку для Эдриана это было ежедневным, рутинным действием, он спокойно поставил пиво на поднос и принялся разбирать и складывать белье.

– Рори сказала, что ты обещал помочь нам с кредитом. Чанс с трудом оторвал взгляд от кучи трусиков и лифчиков.

– Вообще-то я собирался помочь только в составлении прошения.

– Ну что ж, хорошо, что мне не придется этим заниматься. – Эдриан уставился в телевизоо, где как раз начиналась игра.

– Значит, ты против затеи Рори купить дом и устроить там гостиницу? – спросил Чанс, стараясь не обращать внимания на кружевной лифчик, лежавший прямо рядом с его коленом. Интересно, это Аврора носит лимонно-желтое шелковое белье? Воображение Чанса представило ему такой соблазнительный образ, что ему пришлось поспешно сменить позу и перекинуть ногу за ногу, заметив, как молния на его брюках немного надулась.

– Совсем нет, – ответил Эдриан, – просто я терпеть не могу бумажную работу. – Он взял лифчик и, сложив чашечки вместе, положил его в разноцветную кружевную стопку. – Что ты скажешь, есть у нас шансы получить ссуду?

– Я… мм… не могу сказать точно, пока не ознакомлюсь с финансовым положением всех заинтересованных лиц.

– Да, если у Рори все получится, мы решим хотя бы одну проблему.

– Какую проблему?

– Как ты думаешь, где мы втроем будем жить, когда тетя Вив уйдет на пенсию и захочет вернуться в свой дом? – Он взмахнул атласными трусиками с оборками, обведя руками в воздухе вокруг себя. – Здесь было тесновато, даже когда мы были детьми, а четверо взрослых Бушаров тут явно не уживутся.

– Да, я слышал, что ваша тетя играет в театре. На Бродвее, кажется?

– У нее главная роль в «Хэлло, Долли!».

Чанс посмотрел вокруг, рассматривая все, на что натыкался его взгляд, только чтобы не видеть белья на кофейном столике. Он заметил афишу их школьной постановки «Мальчики и девочки».

– Ба, а я помню это! Ты, кажется, играл там главную роль?

– Да, роль Ская Мастерсона, – подтвердил Эдриан и нетерпеливо указал Чансу на экран телевизора, держа в руке розовые трусики с бабочками. – Господи, кто так отбивает, идиот! Надень очки! – Фыркая от негодования, он снова вернулся к белью.

Чанс посмотрел на него с любопытством.

– Все были уверены, что ты станешь профессиональным актером. Почему ты отказался от сцены?

– У меня были две маленькие сестры на руках, – ответил Эдриан. – К тому же я довольно насмотрелся на изнанку театральной жизни, пока были живы родители: все время в дороге, бессонные ночи в дешевых придорожных отелях, холодные бутерброды в гримерке. – Он покачал головой. – Это не слишком удачный способ растить детей. Когда наши родители умерли, я пообещал Элли и Рори, что они больше никогда не будут спать на полу и питаться бутербродами.

Послышался удар биты, болельщики взревели, и Эдриан повернулся к экрану: игрок бежал от первой базы ко второй.

– Лови его! Лови мяч! – вскричали оба, вскакивая. – Бросай же! Бросай! Бросай!

– Да! Он сделал это! – Эдриан ткнул кулаком в воздух, и шелти поддержала всеобщую радость пронзительным лаем. – Молодцы, правда, Сэди?

В это время дверь хлопнула, и вошла Рори.

– Я прошу прощения за опоздание. – Тяжело дыша, она присела на корточки поприветствовать Сэди. Ее кожа блестела, и яркие кудри густой волной спадали на плечи. – Последняя экскурсия была очень длинной, да потом еще Бобби нашел сразу тысячу мелочей, которые я должна была сделать. Хотя он прекрасно знал, что мне нужно было уйти пораньше!

– Ничего страшного, – взглянул на часы Чанс, – у нас еще есть время, а «Веселая русалка» отсюда совсем недалеко – всего несколько кварталов.

– Отлично, я буду готова через минуту. – Рори повернулась и заметила белье, сваленное на кофейном столике. – Эдриан! Что ты делаешь?!

– Складываю белье. – Он посмотрел на стопку сложенных трусиков и лифчиков, не находя в этом ничего предосудительного.

– Он складывает белье! – Рори кинулась к столику и принялась поспешно собирать пикантные предметы своего туалета, прижимая их к груди и помогая себе подбородком, пока они не стали вываливаться у нее из рук.

– Да что такого? – возмутился, в свою очередь, Эдриан. – Я всегда складывал ваше белье – еще с тех пор, как ты под стол пешком ходила.

– Но не перед гостями же! – Ее щеки залились прелестным румянцем. – К тому же ты опять все перепутал. Я тебе уже тысячу раз говорила, что одноцветные мои, а бабочки и цветочки – Элли.

– Эй, тот, кто жалуется, стирает все белье две недели подряд!

– Ты прав, извини. Но только не делай этого больше перед посторонними, ладно?

Эдриан уселся с пивом на диван.

– Можно подумать, что Чанс никогда раньше женских трусиков не видел.

– Эдриан! – зарычала Рори, но затем смиренно вздохнула и повернулась к Чансу. – Дай мне пять минут, чтобы переодеться.

– Конечно. – Чане неестественно улыбнулся, чувствуя еще большее замешательство при виде кучи трусиков, прижатых к груди Рори, чем когда они просто мирно лежали на кофейном столе. – Не торопись.

– Спасибо!

Преследуемая путающейся у нее под ногами собачкой, Рори убежала.

– Не торопиться? – Эдриан удивленно повел бровями, уставившись на Чанса как на идиота. – Вы уже опаздываете, а ты говоришь женщине, чтобы она не торопилась, когда она собирается переодеваться?

Чанс готов был провалиться сквозь землю, но, будучи человеком рассудительным, пожал плечами и присел на диван.

– У тебя нет сестер, ведь так? – спросил Эдриан.

– Нет.

– Я так и думал. – Злорадно хихикнув, Эдриан отхлебнул пива и вернулся к бейсболу. – Располагайся и чувствуй себя как дома, приятель, тебе придется здесь задержаться.

Глава 5

– Мы опаздываем, да? – спросила Рори, когда Чанс открыл ей дверь своего «БМВ». Тот посмотрел на часы.

– Всего на несколько минут. Ничего страшного.

Рори разгладила тонкую ворсистую ткань своего платья, обошла вокруг машины и уселась на переднее сиденье. Они с Элли прошлись вчера по магазинам и выбрали подходящий наряд. Это было простое платье сапфирового цвета, прямое, чуть ниже колен. Вокруг талии Рори повязала яркий шелковый платок, а волосы собрала сзади тесемкой. Сестра уверила ее, что наряд прекрасен: не слишком простой, но и не слишком вычурный. Пока Чанс вел машину, она размышляла, не лучше ли было бы ей надеть туфли на каблуках вместо сандалий, а ее руки вдруг показались ей чересчур открытыми.

– Как думаешь, там будет много народу? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя в груди у нее, казалось, бились тысячи взволнованных бабочек, и воздуху ей не хватало.

– Не знаю, – невозмутимо пожал плечами Чанс. – По сравнению с общим количеством гостиниц и мотелей в Галвестоне их ассоциация, я думаю, довольно малочисленна. – Ведя машину одной рукой, он выглядел абсолютно спокойным в своей белой рубашке и легких серых брюках. Как это удается некоторым людям всегда знать, что сказать, как одеться и как себя вести?

Закусив губу, Рори смотрела на проносящиеся мимо дома. Они пересекли Бродвей – главную артерию города, соединяющую остров с материком, – затем повернули в маленькую улочку, где все до одного дома были отреставрированы и ухожены. На лужайках стояли старомодные манекены, выставляя па всеобщее обозрение свои раскрашенные лица, игривые наряды и яркие парики – странная причуда галвестонекпх аристократов.

Чанс остановил машину у трехэтажного здания желтого цвета с зеленой водосточной трубой. За деревянным забором располагался крошечный дворик, усаженный цветами. На веранде плетеные стулья ожидали запаздывающих гостей, а на перилах балкона второго этажа царственно возлежала и дремала на солнышке толстая рыжая кошка.

– Ох, – вздохнула Рори, оглядывая всю эту красоту, пока Чане обходил машину, чтобы открыть ей дверь. – Просто сказка! – сказала она, выбираясь из машины.

Он взглянул на дом.

– Макмилланы неплохо поработали. Дом был в полном запустении, когда они купили его. Ты готова войти внутрь?

– Готова, как никогда, – ответила Рори, поглаживая рукой ноющий от волнения живот.

Чанс недоверчиво посмотрел па нее:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, да. Просто немного нервничаю.

– Отчего? – Он изумленно отпрянул.

– Просто так, – засмеялась она, – я всегда нервничаю, когда мне предстоит встречаться с незнакомыми людьми.

– Шутишь?

– Если бы! – И она сильнее прижала руку к животу, надеясь усмирить нервную дрожь.

– Не понимаю, – сказал Чанс, – ты всегда была такой непосредственной в общении, такой раскованной.

– Непосредственной – да. Но раскованность – это иллюзия. Психологи называют это «болезненной склонностью к общению». – Рори засмеялась, пытаясь обратить все в шутку, хотя сердце ее билось так, что готово было выскочить из груди. – Это такое умное объяснение, оправдывающее дрожь в коленках.

Она подумала, стоит ли сказать ему, что приступ волнения был симптомом совсем другой болезни, но Чанс уже и так смотрел на нее как на тяжелобольную.

– Знаешь, – сказал он, – если тебе это так неприятно, ты совсем не обязана туда идти.

– Нет-нет, – спохватилась Рори, – я хочу. Правда. Волнение пройдет через пять минут после того, как мы войдем. К тому же никогда такого не было, чтобы из-за каких-то нервов я отсиживалась в углу. – Чанс все еще хмурился, и она, сделав над собой усилие, оставила в покое свой живот и взяла его за руку. – Я прекрасно себя чувствую. И хочу сделать то, о чем давно мечтала.

– Ладно, – кивнул он и направился к воротам.

– Только сделай мне одно одолжение. – Рори крепко сжала его пальцы. – Будь некоторое время поблизости, пока я не освоюсь.

Чанс ничего не сказал, ответив ей нежным пожатием руки. Вместе они вошли в ворота дома и поднялись по ступенькам на веранду. Как только они позвонили, дверь тут же открылась.

– Чанс! Это ты! Заходи, – сказала женщина, отворившая им. На ней были шорты, футболка и стеганая жилетка; ростом она едва доставала им обоим до плеч. Через плечо у нее было перекинуто кухонное полотенце, в руках она держала противень. У нее было такое молодое и румяное лицо, что чуть подернутые сединой волосы, казалось, бесстыдно врали о ее возрасте. – А это, должно быть, Аврора, твоя подруга?

– Да, мэм, – ответил Чане, проходя в холл, обшитый дубовыми панелями. – Аврора, познакомься, пожалуйста, с Бетси Макмиллан. Они с мужем – владельцы гостиницы «Веселая русалка».

– Очень приятно, – улыбнулась Рори, с трудом скрывая свое волнение. – Спасибо вам за приглашение.

– Мы вам очень рады, – сказала Бетси, – проходите в сад и познакомьтесь со всеми. – Она повела вновь прибывших по длинному коридору. – Позвольте, я только переложу булочки на поднос. – Они вошли в кухню. – Чанс, захвати, пожалуйста, вон то блюдо.

– С удовольствием. – Чанс взял блюдо с тартинками, и все трое вышли через заднюю дверь в сад.

– Ребята, минутку внимания! – обратилась Бетси к гостям. – Я хочу вам представить Аврору Сен-Клер. Она планирует открыть свою гостиницу и была бы рада услышать от нас некоторые полезные советы.

– Мой совет – бросьте это дело! – сострил пожилой джентльмен, наливавший себе чай из фарфорового чайника на столе под зонтиком.

– Рон, замолчи! – Бетси махнула в его сторону рукой, а все окружающие тихонько засмеялись. – Это мой муж, – объяснила она Рори, – не обращайте на него внимания. А сейчас я представлю вас остальным.

И не успела Рори оглянуться, как хозяйка увлекла ее за собой, подводя к столикам и сообщая ей имена гостей, откуда они родом, как называются их гостиницы и как давно они занимаются этим бизнесом. От такого количества информации у Рори голова пошла кругом. Большинство семейных пар были гораздо старше ее и посвятили себя гостиничному бизнесу только после ухода на пенсию; у каждого из них уже была за плечами карьера в самых разных сферах деятельности. Удивительно, но ни один из них не был коренным жителем Галвестона, кроме последней пары.

– А это Дафна Колоун.

За столиком перед Рори восседала огромная женщина с роскошным бюстом, с яркими волосами морковного цвета и губами, покрашенными оранжевой помадой, видимо, чтобы они не выбивались из общей картины. На шее у нее висела золотая цепочка с кулоном, на котором виднелись буквы КЖО, что означало «коренной житель острова».

– Сен-Клер… – задумчиво произнесла женщина хриплым голосом заядлой курильщицы. – А ты, случайно, не племянница Вивьен Янг?

– Да, племянница, – ответила Рори, чувствуя, как потеют от страха кончики ее пальцев, – младшая.

– Так я и думала! – воскликнула женщина, радостно засмеявшись и жестом приглашая Рори присаживаться за ее столик. В это время к ним присоединился еще один молодой человек. – Садись рядом со мной и расскажи мне, как поживает твой неподражаемый братец. Он полная копия вашего отца! Я, конечно, не была лично знакома с ним, но имела огромное удовольствие видеть его на сцене, когда они с вашей матерью участвовали в постановке «Ромео и Джульетты» в Большом оперном театре. Удивительно, как это поклонницы после спектакля не перебили окна в театре, ожидая, когда же он выйдет.

– Неподражаемый брат? – заинтересовался подсевший к Дафне молодой человек. – Где?

– Успокойся, Стивен, – сказала та, когда Рори и Чанс тоже заняли свои места за столиком под зонтиком, – ее брат придерживается традиционных взглядов. К тому же ты не свободен.

– Что, нельзя уж и спросить? – пожаловался Стивен.

– Ну, только если Дэвид не слышит, – улыбнулась Дафна, прищурив глаза, словно довольная кошка.

– Да уж. – Стивен бросил осторожный взгляд на коренастого мужчину с по-военному коротко остриженными волосами. Тот разговаривал с мужем Бетси на другом конце сада. Затем, повернувшись к Рори, Стивен протянул ей руку: – Рад познакомиться, я Стивен. Мы с Дэвидом держим гостиницу для геев.

– Можно подумать, она об этом не догадалась. – Дафна томно закатила глаза.

– Любовь моя, можно ли нападать, ни разу не попробовав? – Он послал своей пышной подруге воздушный поцелуй.

– Спасибо, но я завязала с мужчинами, – ухмыльнулась та.

– Мои соболезнования. – Стивен театрально вздохнул. Рори рассмеялась и почувствовала, что напряжение в желудке спадает.

– Ну что ж, – сказала она, – вижу, я правильно выбрала столик.

– Н-да? – Дафна повела оранжевой бровью. – Ты тоже из этих?

– Нет, – улыбнулась Рори, – просто я комфортнее себя чувствую в неформальных компаниях. – Она взглянула краем глаза на Чанса, который внимательно изучал ее, сохраняя молчание. Она обрадовалась, увидев, что присутствие Стивена не раздражает и не смущает его, чего можно было бы ожидать. По крайней мере он не выказывал открытой неприязни.

– А ты мне нравишься. – Стивен придвинулся к Рори, положив локти на стол и подперев подбородок руками. – И какой же совет ты хотела бы от нас услышать?

– Какой угодно! – обрадовалась Рори. – Я начинаю все с нуля и ничего в этом пока не смыслю.

– «Хочешь стать хозяйкой гостиницы?» – подключилась Дафна, откусывая огромный кусок пирожного с кремом.

– О да, больше всего на свете! – кивнула Рори.

– Нет, дорогая, – похлопала она Рори по руке, – это был не вопрос. Это было название книги. Если, прочитав ее, ты все еще не потеряешь желания открыть свою гостиницу, я скажу тебе: за дело! Это не самый простой способ зарабатывать на жизнь, но оно того стоит.

И Дафна со Стивеном обрушили на Рори целый каскад самых разных историй, познаний, приобретенных на их собственном опыте, советов, законов, касающихся содержания гостиниц и отелей, имен поставщиков и прочее. Чанс заметил, что хотя Рори и была несколько ошарашена, однако волнение ее исчезло без следа. Ее лицо сияло таким воодушевлением и азартом, что он даже не решился пугать ее страшными историями о трудностях и провалах.

Приготовленные Бетси угощения постепенно исчезали со столов, гости начинали расходиться. Многие из них подходили к Рори, приглашали ее заглянуть к ним и посмотреть, как все происходит на деле, и говорили, что будут рады видеть ее на следующем собрании.

– Конечно, я приду, – обещала Аврора.

– И захвати в следующий раз своего брата, – тихонько подмигнула ей Дафна.

– Нам, наверное, тоже пора, – сказала Аврора Чансу, хотя ей совсем не хотелось уходить.

– Подождите, – крикнула им Бетси, прощаясь с очередной группой гостей, – я думаю, вам интересно будет осмотреть гостиницу.

– Было бы здорово! – Аврора вопросительно посмотрела на Чанса.

– Я не тороплюсь, – сказал он, отметив про себя, что он был бы счастлив целый вечер любоваться Авророй. Ее энтузиазм был так заразителен, что рядом с ней он чувствовал себя более легко и беспечно, чем дома.

– Тогда пошли. – Бетси повела их внутрь. – Сегодня утром съехала одна постоялица и освободилась «розовая комната». Если вы не против, я по пути захвачу постельное белье, и мы отнесем его туда, чтобы комната была готова для новых жильцов – они приезжают в субботу.

– Я не против, – сказала Рори, – я даже могла бы вам помочь.

– Нет, нет, не нужно. – Бетси махнула рукой, входя в прачечную, располагавшуюся рядом с кухней, и выходя оттуда с охапкой постельного белья.

– Нет, правда, – настаивала Аврора, – мне хочется почувствовать себя в роли хозяйки гостиницы.

– Ну, раз так… – И Бетси передала Авроре стопку полотенец.

Чанс поднялся вслед за женщинами на второй этаж. Он смотрел на Аврору и улыбался. Она была так погружена в свое занятие, что, казалось, ураган мог налететь на остров, а она бы этого даже не заметила. Наверху Бетси указала на маленькую гостиную и сказала, что каждое утро она подает сюда кофе, чтобы гостям не приходилось спускаться вниз.

– Мы вовсе не против, чтобы постояльцы спускались вниз в ночных халатах, – сказала она, ведя своих гостей по узкому коридору, – ведь это все формальности, а мы стараемся поддерживать в своей гостинице непринужденную, домашнюю атмосферу.

Детектор движения, автоматически отреагировав на их появление, включил свет в конце коридора. Аврора восторженно улыбнулась и взглянула на Чанса, будто говоря: «Ты видел это? Правда, ловко придумано?»

От этой улыбки тепло разлилось по всему его телу. Идя за ней по коридору, он любовался ее пушистой косой, спускающейся по стройной спине до тонкой гибкой талии. Как может женщина, будучи столь скромной и естественной, в то же время возбуждать в его воображении самые дерзкие картины обладания ею? Вот он срывает с нее одежду и осыпает поцелуями ее плечи, руки, шею, грудь…

– Вот мы и пришли. – Прервав сладостный ход его мыслей, Бетси отперла ключом дверь в конце коридора. Над каждой дверью висели венок из шелковых цветов и маленькая табличка с названием комнаты. – Это «розовая комната». Не самая большая, но одна из моих любимых.

– Ух ты! – Аврора всплеснула руками, войдя внутрь.

Взгляд Чанса упал на кровать, и он тут же решил, что ему лучше остаться в дверях. Металлическая спинка, толстый матрас, смятые простыни в цветочек и гора подушек. А среди подушек его легкомысленное воображение поместило Аврору, распростертую поперек кровати, смеющуюся; огоньки в ее голубых глазах и обнаженные бархатные плечи манили Чанса к себе, обжигая своей юной красотой.

Его тело вновь откликнулось возбуждением.

– Чанс, посмотри, как здорово!

– Что? – Он с усилием оторвал взгляд от постели.

Аврора стояла у окна, из которого открывался вид на залив, и солнце освещало ее сквозь белоснежные занавески. Она повернулась, оглядывая комнату и прижимая полотенца к груди.

Что-то непривычное шевельнулось вдруг в нем, что-то, не имеющее ничего общего со страстью. Рори так ясно видела свою мечту, так сильно желала ее исполнения. Чанс задумался: а хотел ли он чего-нибудь так же сильно в своей жизни? Или он был таким же, как Пейдж – спокойно и расчетливо принимал все, что ему было дано с рождения? Шел по жизни, бессознательно выбирая себе друзей из определенного круга, работая в фирме своего отца, ничего не открыв и не создав собственными руками? Спрашивал ли он себя когда-нибудь, все ли правильно в его жизни и доволен ли он ею.

Комната, кровать, Аврора – все это вдруг представилось ему чужим и далеким миром соблазнов. Стоя в дверях «розовой комнаты», Чанс почувствовал такой ужас, как если бы он подошел к самому краю обрыва. Мысленно он отпрянул, зажмурившись и отвернувшись. Но в реальности он все еще стоял здесь, ощущая запах свежего белья и слыша шуршание простыней – это Аврора помогала Бетси убирать постель. Женщины непринужденно болтали, ни о чем не подозревая.

В это время спасительно зазвонил мобильный телефон, и, сняв его с пояса, Чанс отошел в сторону. Однако передышка оказалась слишком короткой – он понял это, когда в трубке раздался холодный, злой голос его отца.

– Оливер, ты не возражаешь, если я позволю себе поинтересоваться, где ты, черт побери, находишься?

Вопрос привел Чанса в замешательство, ведь отец никогда прежде не посягал на его личные дела.

– А почему тебя это так интересует?

– Тут ходили какие-то отвратительные слухи, и я только что выяснил, что это правда. Поэтому позволь мне поинтересоваться, в своем ли ты уме?

Галвестонские сплетницы потрудились на славу, и Чанс с трудом сдерживал гнев и досаду. Неужели людям больше нечего делать, как только тратить свое время на обсуждение чужих проблем? Почувствовав на себе вопросительный взгляд Авроры, он понизил голос:

– Я тебе перезвоню, хорошо? У меня… мм… плохой сигнал, связь прерывается.

– Я просто хотел убедиться, что ты действительно с этой Сен-Клер, – гневно продолжал отец. – Очень хорошо, я буду ждать твоего звонка и объяснений.

Объяснений? С каких это пор отец требует от него объяснений по поводу его личной жизни? Хотя, строго говоря, это не его личная жизнь. Дело касается банка и Ле Рошей, значит, оно в такой же мере имеет отношение и к отцу.

Отключив телефон, Чанс обернулся и обнаружил, что Аврора стоит прямо перед ним, озадаченно глядя на телефон. Он смущенно улыбнулся:

– Извините, но мне придется спуститься в сад. Там, возможно, прием лучше.

– Конечно. – Бетси улыбнулась и махнула ему рукой, словно предлагая идти не мешкая.

Рори посмотрела ему вслед, догадываясь, что что-то произошло. Она чувствовала изменения настроения Чанса, хотя и убеждала себя, что его проблемы ее не касаются. Они просто деловые знакомые. И все же, помогая Бетси убирать комнату, в которой, как оказалось, должны были поселиться новобрачные, Рори продолжала думать о Чансе.

Когда они с Бетси закончили, Рори в поисках Чанса спустилась вниз. Задний двор был пуст.

– Чанс! – позвала она, уже начиная беспокоиться, не оставил ли он ее одну.

– Я здесь!

Успокоившись, она пошла на звук его голоса к фигурной решетке, увитой розами, почему-то не замеченной ею раньше. Высокие кусты скрывали от глаз постояльцев и соседей кадку с водой, создавая уютный уголок, где сейчас и сидел Чанс.

– Что-то случилось? – встревожилась Рори.

– Нет, я просто размышлял.

– О чем? – Она подошла ближе, чтобы разглядеть выражение его лица. Чанс выглядел озабоченным и хмурым, будто над ним нависла туча.

– О твоих планах купить Жемчужный остров. – Он встал перед ней, засунув руки глубоко в карманы брюк. – Теперь, – склонил он голову набок, – ты слышала все эти страшные истории и даже попробовала убираться в комнатах. Ты все еще хочешь открыть свою гостиницу?

– Все еще хочу, – рассмеялась Рори. – Я понимаю, что это будет нелегко, и ты, наверное, думаешь, что я сумасшедшая, но я действительно хочу этого.

– Ясно. – Он внимательно посмотрел ей в глаза. – Аврора, я должен быть с тобой откровенен. Шансы этого предприятия на успех ничтожно малы.

– Я знаю. – Она нервно теребила концы повязанного вокруг талии платка.

– Но несмотря на это, – Чанс глубоко вздохнул и посмотрел ей прямо в глаза, – я хочу тебе помочь.

– Что? – Рори была потрясена; она еще не совсем поняла, что он ей предлагает, но чувствовала в его словах нечто невероятное.

– Я хочу помочь тебе с прошением для банка. И не просто наметить главные направления, а составить подробный план. Это огромная работа, но я знаю, на какие пункты будут обращать внимание в банке. Если есть хоть какая-то возможность исполнить твою мечту, я готов сделать все, что смогу.

– О Господи, – прошептала Рори, – ты это серьезно?

– Нам придется регулярно видеться с тобой, просматривать законы, связанные с этой сферой предпринимательства, выяснять цены на реконструкцию, на мебель и оборудование. Еще надо подумать об альтернативных финансовых источниках и рассчитать текущие расходы.

Рори завороженно смотрела на Чанса, боясь сделать какую-нибудь глупость и все испортить.

– Если, конечно, – он помедлил, – ты примешь мою помощь.

– Если я приму твою помощь? Ты шутишь? – Рори бросилась к нему и крепко обняла за шею. – Ты чудо! Я так рада! Спасибо!

Все еще обнимая его, она подняла голову и улыбнулась. Однако выражение его лица застало ее врасплох, и сердце ее взволнованно забилось. На таком близком расстоянии Чанс уже не выглядел по-детски симпатичным. В его чертах были мужественность и благородство.

Огонь страсти в его глазах заставил Рори спохватиться: с ее стороны слишком вольным было обнимать Чанса столь горячо, прижимаясь к нему всем телом. К тому же он вовсе не был тощим верзилой – тело его было крепким, стройным и чертовски сексуальным.

Рори хотела отстраниться, но Чанс обхватил ее руками за талию.

– Аврора… – прошептал он, припав к ее губам. Внезапно он овладел ее дыханием, овладел ее мыслями, сильные руки крепче сжали Рори. Кровь быстрее заструилась по ее жилам, когда он снова и снова касался ее губ, лаская их нежными поцелуями. Он делал это не жадно и порывисто, а нежно, словно поддразнивая, прикасаясь губами, пока Рори не затрепетала в его руках.

Стон возбуждения вырвался из ее груди, она напряглась, словно упругая струна, готовая запеть, как только он сильнее притянет ее к себе, и в то же время моля о пощаде. Только теперь Чанс позволил страсти овладеть им полностью и, лаская плечи, шею, спину Рори, прижал ее губы к своим так, что, казалось, мог проникнуть в само ее существо. Жаркие губы открылись, и он почувствовал, как жгучая волна страсти уносит его в самые недра тайных желаний.

Он сводил ее с ума, отдаляясь и снова набрасываясь с еще большей страстью и силой. Никогда еще желание не охватывало ее так полно, зажигая ее тело жадным огнем. Аврора была готова сгореть дотла и проникнуть в него сквозь кожу.

Обхватив руками шею Чанса, она отвечала на его поцелуи томными, мягкими движениями. Тела их сплетались все теснее, губы алчно искали ласки, руки крепче сжимали друг друга в объятиях, возбуждение наливало его плоть мучительной и сладкой тяжестью. Рори застонала, сгорая от желания и прижимаясь еще ближе.

Сзади послышался какой-то звук, и Чане замер в напряжении.

Рори открыла глаза и встретилась с его взглядом. Короткое мгновение, показавшееся им вечностью, они стояли неподвижно. Потом резко отпрянули друг от друга.

– Аврора, я… я не знаю, что на меня нашло… я… – Он поднес руку к глазам, будто скрывая смущение. – Предлагая тебе помощь, я не имел в виду… То есть я имел в виду чисто деловые отношения.

– Да, конечно. Я понимаю, – поспешно ответила она, не зная, что еще сказать в этой нелепой ситуации.

– Вернее, я не стану отрицать, что ты мне нравишься – ведь это очевидно. – Чанс надел очки. – Но дело в том, что я обручен. Или что-то в этом роде. Ну, не важно, это долго объяснять.

– Ты обручен? – У нее замерло сердце.

– Неофициально. – Чане стал торопливо объяснять: – Уже давно было решено, что мы с Пейдж поженимся. Это произошло как-то само собой.

Пейдж? Он уже обручен с какой-то Пейдж?! Интересно, целовал ли он когда-нибудь свою неофициальную невесту так, как только что целовал ее?

– Понимаю, – сказала Рори, внезапно почувствовав непонятную ревность, однако заставив себя равнодушно махнуть рукой, – давай забудем то, что сейчас было, это была случайность. Может быть, под действием минутного влечения я позволила себе…

– Ну да, – прервал ее Чанс, – я тоже. – Он облегченно вздохнул.

– Ну и ладно. – Она выдавила из себя улыбку. – Это ведь ничего не значит. С кем не бывает.

– Точно. Будем считать, что этого не было. – Она кивнула.

– Если ты теперь не станешь мне помогать, я пойму.

– Да нет! Я не отказываюсь. Это тут совсем ни при чем. Я хочу сказать, мы ведь забудем это, правда?

Рори развела руками, улыбаясь так, будто все было прекрасно. Если не считать комка у нее в горле и сердца, готового разорваться.

– Все уже забыто.

– Хорошо. Ой, слушай, – взглянул он на часы, – уже поздно. Я отвезу тебя домой.

Она кивнула, понимая, что если выдавит из себя еще одну фальшивую улыбку, то не выдержит и расплачется.

– Пойду возьму свою сумочку.

Обойдя решетку с розами, Рори прижала ладони к груди, успокаивая дыхание. Святые духи! Забыть такой поцелуй? Она не смогла бы забыть его, даже если бы дожила до ста лет. Кто бы мог подумать, что Оливер Чанселлор так великолепно целуется?

Глава 6

Те пять минут, пока Чанс вез Аврору домой, были самыми тяжелыми в его жизни. Она сидела, нервно теребя концы платка, а он боролся с желанием объясниться. Но что он мог сказать ей? Ход его жизни был предопределен, и Аврора в эти планы не входила. Да, его влечет к ней, но это влечение абсолютно бесперспективно. Они слишком разные, и ничего с этим не поделаешь.

Аврора была чересчур импульсивна, такие люди всегда и во всем доверяют только своему сердцу и ничего не планируют заранее.

Чанса же с самого рождения учили следовать определенным правилам. Иногда эти правила раздражали его, но он уважал систему в целом. Люди, которые жили вне этой системы, жили в хаосе. Так же сильно, как он желал Аврору как женщину, он не хотел, чтобы вместе с ней вошел в его жизнь этот хаос.

Так почему же его так непреодолимо тянуло помочь ей с этой безумной аферой?

Чанс не мог понять своего желания видеть ее успех, но он не мог и позволить ей одной преодолевать все трудности. Он боялся, что если не поможет ей, она потерпит неудачу. Ведь она не понимала системы и не знала правил, а одного энтузиазма мало, чтобы превратить мечту в реальность.

Чанс заглушил мотор, и над ними повисла тяжелая тишина.

– Спасибо, – сказала Рори, даже не взглянув на него, – за то, что познакомил меня с Бетси, и за твое предложение помочь мне, если… если ты все еще не передумал.

– Я же сказал, что не передумал и никогда не передумаю. – Слова Чанса прозвучали с большим раздражением, чем он того хотел. Его раздражала не Аврора, а неловкая ситуация, которую создал он сам, поведя себя так безрассудно. Как мог он потерять над собой контроль и поцеловать ее? Он крепко сжал руками кожаный руль, вспомнив тепло ее тела, прикосновение нежных рук, цветочный аромат волос…

И вкус этих горячих губ был как глоток божественного нектара – вкусив однажды этого любовного напитка, он не забудет его никогда.

Да, он был прав, когда подумал, стоя на мостике в ту ночь, что поцелуй Авроры вряд ли окажется милым, как это было с Пейдж. Существует ли на свете слово, способное описать ту жгучую волну страсти, которая недавно так сладко лишила его рассудка?

Аврора целовала его так, как делала все, как жила, как дышала – пылко, стремительно и беспечно. Чанс откашлялся.

– Если мы будем составлять прошение для банка, надо начинать уже сейчас. Прежде чем кто-то другой захочет приобрести дом.

– Ты думаешь, такое возможно? – Страх сверкнул в ее глазах.

– Возможно, хотя и маловероятно. Слишком многое придется реставрировать и обновлять. Даже если бы дом был в прекрасном состоянии, я знаю по собственному опыту, как тяжело продать такое старое здание. – Он вспомнил старинный особняк, до недавнего времени принадлежавший их семье. – Когда умерли мои дедушка и бабушка, мы пытались сначала продать их дом, но вскоре просто-напросто подарили его администрации города, чтобы избавиться от налогов и страховочных платежей да еще расходов на содержание.

– Я думала, это был благородный жест. – Чанс хмыкнул.

– Не забудь про кругленькую сумму, списанную в счет налогов.

– Понятно. – Она кивнула, хотя недоверие еще читалось в ее глазах. Чанс представил, как он нагибается и целует эту прелестную складочку над игриво вздернутым носиком, где сходятся светло-рыжие тонкие брови. Потом ниже – где рассыпаны беззаботные веснушки, потом в губы…

– А с чего мы начнем?

Чанс перебрал в голове несколько вещей, с которых он хотел бы начать, но, смутившись, усилием воли вернул мысли в более праведное русло.

– Первый шаг: необходимо осмотреть дом изнутри. Вы втроем свободны в эти выходные?

– Выходные для нас – самое рабочее время. Может быть, можно это сделать в будни?

– Конечно. Скажи только когда, и я позвоню агенту по торговле недвижимостью, который занимается делами нашего банка.

– Завтра или в среду было бы очень удобно.

– Договорились. – Чанс взялся за ручку двери, чтобы выйти и проводить ее до порога.

– Нет, не беспокойся, – остановила его Рори, – я сама дойду, я и так уже отняла у тебя уйму времени.

– Вовсе нет. Мне это в удовольствие, – возразил он. Хотя она была права – провожать ее до дверей было бы слишком похоже на свидание. – Что ж, тогда я позвоню тебе завтра, как только договорюсь с агентом.

– Спасибо еще раз за все.

Сказав это, Рори выбралась из машины и пошла по дорожке к дому. Чанс подождал, пока дверь со скрипом закрылась, впустив ее. Он с трудом поборол в себе желание выбежать из машины и догнать Аврору, хотя не имел ни малейшего представления, зачем и что бы он ей сказал. Кро ме того, он обещал отцу вернуться пораньше и продолжить дискуссию при встрече, вместо того чтобы оправдываться по телефону.

Как примерный сын Чанс завел машину и тут же направился к дому своих родителей. Когда восточная часть острова осталась позади, пейзаж резко изменился: за окном раскинулись сочные зеленые луга и колосистые поля, покачивающие золотистыми щеточками на ветру. С появлением новых технологий, с недавнего времени прочно обосновавшихся на острове, там и тут в сушу стали врезаться искусственные орошающие каналы и бухточки для подхода кораблей, хотя на полях все еще патриархально паслись и меланхолично жевали травку коровы и лошади.

Подъехав к кварталу, где жили его родители, Чанс оставил машину в маленьком переулке рядом с их домом. Отец был наверху в бильярдной, в одиночестве играя в пул. Лампа из цветного стекла зеленым ореолом освещала седую шевелюру мистера Чанселлора.

– Бери кий, – сказал отец, не отрывая глаз от игры. – Мы сыграем партию, как только я забью все шары.

– Можешь не торопиться.

Отец резко ударил, и шары, шумно сталкиваясь друг с другом, разлетелись в разные стороны. Три шара оказались на полу, на несколько дюймов перескочив бортик.

– Черт возьми! – Норман громко выругался. Выпрямляясь с кием в руках, он кивнул в сторону Чанса. – Не могу поверить, что ты настолько глуп, что среди бела дня отправился на свидание, когда Пейдж только-только вернулась домой!

– Это было не свидание. У меня была деловая встреча с Авророй Сен-Клер по поводу их прошения о ссуде, – невозмутимо ответил Чане.

– Деловое свидание, черт побери, – передразнил его отец. – Я не дурак, Оливер, и не настолько еще стар, чтобы не понимать, что способно сделать с мужчиной прелестное женское личико.

– А я уже не настолько молод, чтобы давать волю эмоциям, – выпалил Чанс, прежде чем чувство вины заставило его покраснеть – ведь именно эмоциям он и доверился этим вечером. Но это было исключение. И больше такого не повторится. Он продолжал уже более спокойным тоном: – Я считал, что могу рассчитывать на твое доверие и конфиденциальность в этом деле.

Отец минуту внимательно изучал его, затем кивнул.

– Мне ясна твоя позиция. – Он наклонился над столом, готовясь к следующему удару. – Меня только волнует, как все это будет выглядеть со стороны, в глазах Бакстеров, поскольку вы с Пейдж теперь, как бы там ни было, негласно обручены, и ты сам на днях доказал свои намерения. – Норман выпрямился, задумчиво нахмурившись. – Почему женщины вечно склонны все усложнять? Почему нельзя просто сказать: ну поцеловал девушку, ну и что? Почему нужно прибегать к каким-то ухищрениям, изобретать всякие двусмысленные словечки? Клянусь Богом, иногда мне кажется, что они говорят на своем закодированном языке, который мы понять не способны.

У Чанса пересохло во рту, как только он догадался, что отец знает про его поцелуй с Пейдж.

– Что случилось с этим городом? – с досадой воскликнул он. – Человек уже не может ничего сделать, чтобы весь остров не узнал об этом на следующее же утро!

– Да я, собственно, и не прибегал к каким-то изощренным методам, – философски заметил Норман. – У всей страны для этого есть Си-эн-эн. А у нас есть Марси Бакстер.

– Неужели Пейдж доложила все своей мамочке?

– Я думаю, та сама не преминула спросить. Да кстати, по официальным данным, ты неплохо целуешься. Не фейерверк по случаю Дня независимости, конечно, но неплохо. – Отец усмехнулся. – Твоя мать решила, что я должен с тобой об этом поговорить. Проконсультировать, так сказать.

– Поверить не могу.

– Я бы на твоем месте постарался к этому привыкнуть. Марси Бакстер – милая женщина, но как теща, полагаю, она не будет тебе подарком.

– Может, повременишь называть ее тещей, пока я не сделал Пейдж предложения?

– Только не тяни резину, сынок, а то они устроят свадьбу без тебя.

Выругавшись, Чанс подошел к бару и взял банку колы. Усевшись за стойкой, он положил на нее локти и подпер руками подбородок.

– Пап, я пришел сюда поговорить не о моих отношениях с Пейдж. Я хотел обсудить с тобой дело о лишении Ле Рошей права на выкуп их дома на Жемчужном острове.

Последовала напряженная тишина.

– Я уже говорил тебе, – нахмурился отец, – что не оставлю так этой мерзкой выходки Брайана.

Чанс посмотрел на отца.

– Джон Ле Рош задолжал уже за шесть месяцев. Насколько лояльными, как тебе кажется, должны быть банковские инспекторы?

– Настолько, насколько нужно. Если бы у Джона Ле Роша не было желания или средств выплачивать заем, это одно дело. Но здесь совсем другой случай. У Джона Ле Роша временные финансовые трудности. Первый банк Галвестона всегда имел репутацию надежного учреждения, которому люди могут доверять большие суммы денег, и не отказывал своим клиентам в праве выкупа имущества при первом удобном случае. А если и приходилось прибегать к таким жестким мерам, то не публично, а строго конфиденциально.

– Но Первого банка Галвестона больше не существует. И разговор идет не о лишении имущества вдов и сирот. Мы говорим о человеке, в чьих финансовых проблемах повинен он сам, поскольку не мы, а он сам публично компрометирует себя.

Норман уперся обеими руками в бильярдный стол и наклонился вперед, так что зеленая лампа осветила его лицо.

– Мы говорим о том, что новые владельцы банка использовали случай Джона Ле Роша как наглядный пример для людей его круга, желая показать им таким вульгарным образом, что если они не будут вовремя платить по счетам, с ними поступят так же и что мой голос больше ничего не значит! Вот о чем мы говорим! Они публично дали мне пощечину, как слюнявому щенку, и сделали это специально!

Хриплое дыхание Чанселлора-старшего заполнило наступившую тишину.

– Ты прав, – спокойно сказал Чанс, беспокоясь больше о больном сердце отца, чем о банке. Подобные переживания были опасны для его здоровья. – Поэтому я прошу тебя выкинуть все из головы и быть выше этого. Если ты примешь их вызов, ты только привлечешь к себе внимание. Если же просто переступишь через это, все забудется на следующий же день.

Отец все еще смотрел на него, будто в пустоту, невидящими глазами.

– Ты обещаешь хотя бы подумать об этом? – спросил Чанс.

Прошла вечность, прежде чем Норман очнулся и расправил сгорбившиеся плечи.

– К черту! – Он посмотрел в окно, потом опять на Чанса. – Ты прав. Когда это ты стал таким умным?

У Чанса камень упал с души.

– У тебя научился.

Он хотел рассказать отцу о планах Сен-Клеров купить Жемчужный остров, хотел снова завести разговор об уходе отца на пенсию, чего требовала его болезнь, но решил отложить все это до более подходящего момента. Одна маленькая победа сегодня – уже неплохо. Два последних года после сердечного приступа Нормана и продажи банка по-своему отразились и на отце, и на сыне. Чанс скучал по тому Норману, которого он помнил с детства, Норману, который знал и умел все и должен был жить вечно. Чанс не хотел занимать его место и видеть, как отец стареет и становится все более упрямым и раздражительным.

Отогнав от себя тяжелые мысли, Чанс подошел к бильярду и, снова ощутив себя на знакомой территории, подмигнул отцу.

– Если с разборками покончено, как насчет обещанной партии – или ты уже передумал?

– Малыш думает, что может обыграть престарелого отца? – В глазах Нормана сверкнул огонек азарта, он привычным грациозным жестом натер мелом свой кий и снова стал прежним властным и всемогущим Норманом. – Ну что ж, сынок, советую тебе приготовиться к полному разгрому!

Глава 7

Во вторник, во второй половине дня, Рори едва сдерживала восторг и нетерпение, сидя рядом с братом на заднем сиденье шикарного автомобиля, управляемого агентом по торговле недвижимостью. Единственным, что удерживало ее от шумного проявления своего счастья, было присутствие Чанса, сидевшего на переднем сиденье.

Он сидел, откинувшись на спинку, выставив локоть в открытое окошко, и с самого начала пути не проронил ни единого слова. Думал ли он о вчерашнем вечере и о том поцелуе в саду?

Сердце Рори замирало, когда она вспоминала о дразнящем прикосновении его губ, о нежных руках на ее талии, ласкающих ее спину, шею, обвивающих ее тело, горящее от возбуждения, о единении их душ и сердец, продлившемся всего мгновение, но, как ей казалось, тянувшемся целую вечность. Она уселась поудобнее на сиденье, пытаясь не думать об этом.

– Мне сказали, что в гостинице нельзя открыть сувенирный магазинчик, – сказала Эллисон. – Кто знает, какие ограничения есть на этот счет?

– Есть ограничение, касающееся гостиниц, расположенных в городе, – ответила агент по торговле недвижимостью. Эта женщина, носившая кокетливое имя Саммер Лав, одевалась и вела себя так, будто ей было лет двадцать с небольшим, хотя Рори дала бы ей по меньшей мере пятьдесят. – Это ограничение имеет своей целью оградить жилые районы от потери привычного окружения, – продолжала Саммер. – Жемчужный же остров находится за пределами города, поэтому многие ограничения вас не коснутся.

– Это хорошо, – успокоилась Эллисон, сидевшая по другую сторону от Эдриана. Она украдкой улыбнулась Рори, пытавшейся вникнуть в тему разговора. – Мне все больше нравится наш проект. Я все время о нем думаю.

Чанс наконец повернулся к ним с озабоченным видом.

– Так вы хотите открыть и гостиницу, и магазин сразу?

– Возможно, – уклончиво ответила Рори. Его явно недовольный голос взволновал ее.

Чанс вздохнул.

– Я бы настоятельно посоветовал вам для начала не разбрасываться.

Аврора кивнула, почувствовав на себе тревожные взгляды Эдриана и Элли. Никто из них не посмел даже упомянуть о том, что они еще подумывали о собственной столовой и кофейне. Последние несколько дней они только и делали, что обсуждали свое предприятие, мечтали, переживали и спорили. Может быть, Чанс был прав и не стоило хвататься за все сразу, но живое воображение Рори уже нарисовало ей такую заманчивую и правдоподобную картину будущего, что трудно было допустить хоть тень сомнения в ее реальности.

Саммер свернула с шоссе на частную дорогу. Через несколько сот метров она остановила машину у внушительного вида решетчатых ворот из кованого железа, по бокам окруженных высокими кустами, и, опустив стекло в своем окошке, набрала длинный код на электронной панельке, врезанной в каменную опору забора. Ворота сердито лязгнули и начали медленно открываться.

Проезжая в ворота по низкому каменному мосту, они увидели впереди дом, и Рори открыла рот от удивления. Она никогда еще не видела его с этой стороны – только с моря ока могла любоваться его фасадом. Противоположная сторона его показалась ей не менee привлекатгльной, и она вновь ощутила магию этого здания – будто кто-то внутри ждал ее, наблюдая за ней.

– Когда я осматривала дом, я обратила внимание на то, что мост находится в очень хорошем состоянии, – сказала Саммер, одной рукой поворачивая руль и оглядызаясь на своих пассажиров. Струя кондиционера раздувала се длинные серебристо-седые волосы. – Я думаю, вам не придется его ремонтировать.

– Жаль, что Ле Роши не поддерживали в таком же состоянии и остальное имущество, – метил Эдриан, высовываясь из окна, чтобы лучше видеть дом.

Перебравшись через мост, они поехали вдоль дубовой аллеи, и дом, словно призрак, преследовал их, мелькая между ветвями деревьев. И вдруг деревья расступились, и он предстал перед ними во всем своем великолепии: трехэтажный особняк из розового гранита с покатой остроконечной крышей, с множеством труб, тянущихся в небо, и со шпилем на башенке. Рори все еще не могла выйти из оцепенения, когда Саммер подрулила к ограде из цепей и остановила машину.

– Ну вот мы и приехали, – объявила Саммер, выключая мотор. – Как впечатление?

Невероятность этого момента поразила Рори. Всю жизнь она пыталась представить себе внутренний облик дома, понять, какой была жизнь Маргариты и ее дочери в этих стенах, и вот сейчас она увидит это собственными глазами. Она сидела, уставившись на широкую лестницу, ведущую на веранду. Даже среди белого дня, залитая солнцем, она, казалось, была заполнена мрачными тенями, охранявшими тайну дома, сокрытую внутри, за прочной дубовой дверью.

Чанс первым нарушил молчание, обратившись к агенту:

– Полагаю, мы должны осмотреть дом изнутри.

– Нет проблем. – Саммер вылезла из машины, Чанс последовал за ней, оставив брата и сестер восхищаться без посторонних. Саммер возилась с висячим замком ограды.

Рори посмотрела на своих спутников и увидела на их лицах отражение своих собственных эмоций.

– Вы тоже это чувствуете, ведь так?

Оба кивнули, и все трое засмеялись, успокоенные, что не только одному из них казалось, что дом наблюдает за ними, словно живое существо.

– Что ж, – глубоко вздохнул Эдриан, – пойдем проверим.

Они вышли из машины и прошли через открытые ворота к лестнице. Саммер шла впереди, чтобы открыть дверь, пока остальные стояли в прохладной тени дома, вдыхая сырой запах нежилого помещения. Отперев замок, Саммер спрятала ключ. По спине Рори пробежал холодок предчувствия.

– Мы не успели еще привести дом в порядок, – сказала Саммер, – так что здесь все, к сожалению, покрыто десяти летним слоем пыли и паутины.

– Странно, что не пятидесятилетним, – заметил Эдриан, поскольку именно пятьдесят лет назад дом оставили последние обитатели Жемчужного острова.

– Я просто вас предупредила, чтобы вы не пугались раньше времени. – Она толкнула дверь, и та легко и бесшумно распахнулась, не издав ни единого ржавого скрипа, ожидаемого всеми. – Проходите. – Саммер жестом пригласила их войти первыми.

Внутри было холодно и сыро, резкий запах пыли ударил им в нос, кромешная тьма разъедала ничего не видящие глаза.

– Сейчас я включу свет, – сказала Саммер, и Рори услышала, как она на ощупь пробирается к выключателю. – Водопровод и электричество были проведены в двадцатых годах, конечно, все уже старое, но еще работает.

Несколько тусклых лампочек зажглось над их головами – все что осталось от огромной роскошной люстры. В их слабом свете стал виден огромный холл с дубовыми стенами, полом и потолком. Справа от дверей был большой камин, напротив – широкая лестница, ведущая на второй этаж мимо трех высоких окон, забитых досками, слева – несколько дверей, ведущих в темные таинственные комнаты.

– Ух ты! – прошептала Рори, и эхо ответило ей: «…ты!»

– Здесь все точно так, как я себе и представляла, – сказала Эллисон, выходя на середину холла и оглядываясь. – Только в моих мечтах все выглядело несколько более опрятно и не так мрачно, – засмеялась она.

Эдриан подошел к камину и провел рукой по пыльному морскому змею, поддерживающему каминную полку. Такие змеи, вырезанные из дерева, извивались под потолком, и деревянные парусные корабли плыли сквозь деревянные волны у них на спинах.

– Маргарита неплохо все это описала.

– Маргарита? – спросил Чанс, стоявший в дверях.

Рори обернулась на звук голоса и увидела его силуэт, залитый светом вечернего солнца. В дрожащих розовых лучах его лица не было видно, плечи казались шире, волосы – длиннее и темнее, а белая рубашка напоминала саван.

У нее перехватило дыхание при мысли о том, что капитан Джек Кингсли, возможно, точно так же стоял когда-то здесь, на этом самом месте, и, может быть, таким его и видела в последний раз несчастная Маргарита. Чанс сделал шаг вперед, и иллюзия исчезла. Выйдя из пятна света, он снова стал привычным Чансом, высоким, чуть худощавым, со своими ученическими очками и в строгой рубашке, аккуратно заправленной в брюки. Он всегда был таким накрахмаленным и отглаженным, что Рори испытывала жгучую потребность слегка растрепать его волосы, чтобы он смутился и растерялся, как тогда в саду, после поцелуя.

Вздохнув, Рори посмотрела по сторонам и обнаружила, что Эдриан, Эллисон и их моложавая проводница уже исчезли, войдя в одну из комнат слева от дверей.

– Эдриан имел в виду дневник Маргариты, – объяснила она.

– Маргарита вела дневник? – удивился Чанс. – Держу пари, Историческое общество много бы дало, чтобы заполучить такую книжицу.

– Еще бы, – хитро улыбнулась Рори, давая понять, что ее семья не имеет ни малейшего желания потакать галвестонскому любопытству. Взглянув на Чанса, она встретила его взгляд.

Они молча смотрели друг на друга, понимая все без слов. Время остановилось, и их дыхание слилось в одно. В его глазах она увидела тот же жадный блеск, что обжигал ее вчера в саду – ту же страсть.

О да… Рори прильнула к нему всем телом, Чанс обнял ее, рот его чуть приоткрылся, слонно выронив вздох наслаждения. Губы были так близко, что она чувствовала их тепло…

– Рори! – донесся голос Эдриана из комнаты слева, и она вздрогнула. – Можно тебя на минуточку?

Она резко отпрыгнула назад, сердце билось как сумасшедшее.

– Мне… надо идти. – Чанс кивнул и отвернулся.

«Какого черта! Что все это значит?» – спрашивала себя Рори, ища брата в лабиринте комнат. Он же сказал, что она не интересует его, по так не смотрят на женщину, которая тебе безразлична!

Рори увидела Эллисон. Та стояла на коленях посреди комнаты и, приподняв пыльный чехол, рассматривала старинный письменный стол. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь дыры в досках, отбрасывали на пыльный ковер узор из симметричных полос.

– Рори, посмотри на этот стол, – сказала Эллисон, – судя по стилю резных украшений, он был сделан специально для этого дома. – Она поднялась на ноги. – Это, должно быть, кабинет Генри.

– Забудь про свой стол, взгляни на эти полки, – перебил ее Эдриан. – Рори, как ты думаешь, этот встроенный шкаф вместит все мои книги?

Рори рассмеялась.

– Во всем мире не хватит полок, чтобы вместить все твои книги.

– Твоя правда. – Довольно ухмыляясь, Эдриан направился к панельной перегородке у одной из стен. – Спорю, что здесь у них музыкальный салон. – Он поискал ручку и, обнаружив ее сбоку, отодвинул скользящую панель. За ней оказалась просторная темная комната. – Вот это да!

– Дай посмотреть! – Эллисон подбежала и из-за его спины заглянула в помещение. – Рори, иди взгляни!

Подойдя, Рори разделила восторг своей сестры. В комнату сквозь щели пробивалось достаточно света, чтобы без труда разглядеть камин из розового мрамора с золотыми украшениями. На фреске над камином женщины-атланты скакали на водяных тритонах, а белокрылые амуры пускали в них с облаков свои стрелы. Эллисон вошла внутрь и, откинув пыльный чехол, обнаружила шикарный рояль белого цвета с золотой отделкой.

– Интересно, а мебель будет продана отдельно? – спросила Эллисон Чанса, когда он присоединился к ним. – Однако трудно себе представить, чтобы Ле Роши согласились расстаться с такой роскошью.

– На самом деле у них нет выбора, – ответил Чанс. – Джон Ле Рош был предупрежден, что вся мебель, находящаяся в доме, будет конфискована вместе с ним не позднее прошлой пятницы. Очевидно, он не принял это всерьез.

– Так, значит, мебель продается вместе с домом? – спросила Эллисон, переводя взгляд с Чанса на Саммер.

– Это решает администрация банка, – ответила Саммер, в свою очередь, вопросительно посмотрев на Чанса.

– Сначала мы должны будем произвести оценку, – объяснил он, – но поскольку мы не занимаемся антикварным бизнесом, я думаю, что администрация предпочтет продать, все вместе.

Голубые глаза Эллисон загорелись восторгом.

– А много здесь мебели?

– Здесь есть обеденный стол, такой большой, что за ним смогла бы обедать сразу целая корабельная команда, – сообщила Саммер, – и еще куча всякого хлама в спальнях наверху.

– Правда? – воскликнула Эллисон. – А можно посмотреть?

– Идите за мной, – кивнула Саммер и направилась к дверям.

На потолке столовой царил Нептун, восседающий на золотой колеснице. Морские коньки, тритоны и русалки были изображены на спинках стульев и вырезаны из дерева на ножках стола. Зал был достоин королевского банкета, и Рори представила себе Генри, восседающего во главе стола на высоком стуле, похожем на трон, и его жену – на стуле поменьше напротив своего пленителя.

– Вот здесь Маргарита впервые увидела капитана Кингсли, – сказала Эллисон шепотом. – Рори, ты помнишь, что она писала об этом? – Повернувшись к Чансу, Эллисон пояснила: – У Рори замечательная память. Она, возможно, медленно читает, но запоминает все слово в слово.

– Ну, не все, – покраснела Рори, злясь на сестру за то, что та упомянула о ее неблестящих способностях к чтению.

Эллисон хмыкнула.

– Так расскажи нам все-таки, что Маргарита писала в своем дневнике.

Рори осмотрелась вокруг: Чанс и Саммер с интересом ждали ее рассказа. По спине пробежали мурашки – ее волновало их явное внимание, но память была предметом ее гордости.

– В ту ночь, когда Маргарита впервые встретила капитана Кингсли, Генри устраивал одну из своих попоек, которые его жене казались просто отвратительными. Это не были роскошные обеды, которыми так славился Галвестон, он звал на них только своих приближенных – самых грубых и неотесанных бывалых моряков, каких только и можно было встретить в те смутные времена.

Подойдя к столу, Рори представила себе эту затейливую компанию: пьяные мужланы в грязной одежде, пропахшей потом. Она, казалось, даже слышала их громкий хохот.

– Все уже сидели за столом, когда Маргарита спустилась из своей спальни. На ней было изысканное платье из Парижа и жемчужное ожерелье, которое муж приказал ей надевать в те дни, когда он устраивал свои мерзкие застолья.

Рори повернулась к двери, где собрались притихшие слушатели, но она их не замечала – перед ней стояла Маргарита, утонченная и хрупкая: темные кудри падали на изящные плечи, прозрачная кожа, бледная и светящаяся, великолепные жемчужины на ее тонкой шее, голубые глаза, глубокие, как море, бушующее за окном. Рори призвала на помощь свою память.

– «Сегодня вечером за столом я видела мужчину, которого до этого ни разу не встречала на ужасных сборищах, которые устраивает мой муж. Он капитан на одном из кораблей мужа, как и остальные, но он совсем не похож на них. Я все еще вижу его глаза – как он посмотрел на меня в первый раз. Он сидел, откинувшись на стуле, по правую руку от Генри и держал в руке бокал вина. Глаза его безучастно блуждали по комнате, на лице застыла ленивая улыбка, говорившая о том, что он находил окружающих недостойными его внимания. Он держался так высокомерно и величаво, будто бы это он, а не царственный Нептун правил пир, владел приливами и отливами и повелевал штормами». – Рори подошла к стулу, где, по ее предположению, сидел Кингсли. – «Затем он поднял взгляд и увидел меня. Сердце не успело сделать и одного удара, как отчуждение исчезло из его взгляда, он смотрел… удивленно. Увидев меня, он встал с галантностью и грацией, выдававшими в нем аристократа, но принятыми мною как данность. О, сейчас я все бы отдала, чтобы увидеть это снова. Наши глаза встретились, и я увидела в его взгляде столько восхищения и поклонения, что оцепенение, в которое я ввергла себя несколько лет назад, растаяло словно туман. Я почувствовала себя несчастной и уязвимой, но женщиной, а не драгоценной фарфоровой статуэткой, служившей лишь украшением, роскошным придатком к богатому убранству комнат. Я не помню, что он сказал мне, но это прозвучало так тепло и с таким уважением, что я была готова расплакаться.

Я могла бы, наверное, даже возненавидеть его за это – за то, что он пробудил меня ото сна и заставил чувствовать и жить снова. И все же меня влечет к нему так невыносимо, так мучительно, так больно, как было в тот вечер, когда я вновь почувствовала себя человеком. Я все еще женщина, я все еще жива, красива и способна любить».

Эллисон растроганно всхлипнула.

– Как печально. Я плачу каждый раз, когда слышу или читаю это.

Рори посмотрела на своих слушателей. Чанс не отрывал от нее взгляда. Глаза его сверкали… желанием, страстью. Ее пульс участился. Не это ли чувствовала Маргарита в ту ночь, когда в первый раз посмотрела в глаза своего будущего любовника?

– Здорово, Рори, – сказал Эдриан, нарушая тишину. – Ты заставила Элли плакать так же, как тех налоговых служащих в прошлом году, помнишь?

– Заткнись, Эдриан, – шикнула на него Элли. – У тебя тоже глаза на мокром месте. Пойдем, Рори, осмотрим остальные комнаты.

Оторвав взгляд от Чанса, Рори последовала за сестрой. У нее дрожали руки. Впервые она поняла, что поддержка в заветной мечте может быть очень опасна для сомневающегося в ее исполнении. Особенно если мечта эта неосуществима.

Глава 8

Чанс наблюдал за Авророй, чей восторг и восхищение возрастали с каждой следующей комнатой. Гостиная была просторной и светлой, насколько можно было предположить по забитым досками высоким окнам, и находилась в той же части дома, что и столовая. В дальнем углу была небольшая, уютная ниша, образовавшаяся благодаря угловой башенке.

– Здесь можно устроить приемную для гостей, – предложила Рори. – Сюда, рядом с камином, мы поставим стол, а здесь – против окон, выходящих к морю, – диваны для посетителей.

– А может, приемную лучше устроить в комнате напротив? – сказала Эллисон.

– Вообще-то, – возразила Рори, – она больше подошла бы под сувенирный магазинчик: там столько полок, да и стол тебе понравился.

– Ты так думаешь? – Эллисон задумчиво поглядела через коридор, пытаясь представить себе свой будущий магазин. – А ведь ты права.

– Эй, минутку, а что же с моими книгами? – запротестовал Эдриан.

– Прости, братец, но тебе придется устроить библиотеку где-нибудь в другом месте.

Чанс улыбнулся, наблюдая, как старшая сестра быстро заражается энтузиазмом Авроры. Единственным, кто еще не потерял головы, был Эдриан – по крайней мере пока они не вошли, пройдя через кладовую, в кухню.

– Вот это да! – воскликнул Эдриан, первым войдя в просторную, полную шкафчиков и полочек комнату. Стены из красного кирпича, дощатый пол, деревянные балки, поддерживающие потолок, – все еще дышало ароматом специй и сырого дерева. – Вот это я называю кухней! Здесь можно приготовить еды на сотню человек!

– На этой рухляди? – Эллисон с непритворным ужасом посмотрела на старую плиту, покрытую толстым слоем пыли, и на другие древние кухонные приспособления, такие ветхие, что уже с трудом можно было угадать, для чего они когда-то предназначались.

– Пустяки! Мы выкинем все это на помойку и купим самое лучшее оборудование.

– Ты хоть представляешь себе, – вмешался Чанс, – что тебе придется сменить здесь проводку, прежде чем ты сможешь подключить свое новое оборудование?

– Еще бы! – сказал Эдриан. – Держу пари, нам придется сменить проводку во всем этом проклятом доме!

– Справедливое замечание, – согласился Чанс. – Прибавь сюда еще и отопление. Трубы тоже придется заменить…

– Все это преодолимо, – прервала его Аврора. Ее обиженный взгляд заставил Чанса почувствовать себя злодеем, коварным перстом указующим на недостатки дома. Но ведь даже если банк согласится ссудить Сен-Клерам нужную сумму, он не мог допустить, чтобы они так торопились со своим решением и очертя голову кидались в омут с головой.

Эллисон, бродя по дому, подошла к главной лестнице.

– А что находится под лестницей? – спросила она.

– Подсобные помещения, – ответила Саммер, спускаясь вслед за Эллисон. Под лестницей располагались кладовая, прачечная и дверь, ведущая в подвальный этаж. – Пойдемте, я вам покажу. Если вы уберете перегородки, получатся неплохие хозяйские апартаменты. Если, конечно, вы собираетесь жить здесь.

– Конечно, – ответила Аврора.

– Вы хотите сказать, если мы будем жить здесь, – перебил ее Эдриан, – и если мы сможем получить ссуду в банке.

Чанс заметил, что Аврору испугали эти два если. Они спустились в подвал, располагавшийся выше уровня земли, поскольку дом стоял достаточно близко к морю. Сначала они увидели только длинный, темный коридор с огромными хлопьями паутины на стенах. Сильно пахло землей и сыростью. Даже Аврора остановилась в замешательстве, не решаясь идти дальше, и Чане ее понимал.

– Я знаю, сейчас подвал выглядит не слишком привлекательно, но вы только посмотрите, как много здесь места, – убеждала Саммер, открывая двери комнат. Слабый свет проникал туда сквозь забитые окна. – Вы видите, сколько здесь окон?

Эдриан шел за ней следом, заглядывая в каждую комнату.

– Пожалуй, из всего этого может что-нибудь получиться, – сказал он наконец.

– Ты действительно так думаешь? – с робкой надеждой спросила Аврора.

– Нам придется все заново отстроить. – Эдриан задумчиво огляделся. – Мне кажется, это реально.

– Вы готовы осмотреть второй этаж? – спросила Саммер, и все с нескрываемым облегчением покинули пахнущий плесенью подвал и, снова пройдя через кладовую и кухню, поднялись в холл.

У подножия главной лестницы Аврора вдруг остановилась.

– Вы чувствуете? – спросила она шепотом.

– Что? – прошептала Эллисон, тоже останавливаясь.

– Здесь вдруг стало так холодно! – сказала Рори и посмотрела под ноги. – О Господи, ведь как раз на этом месте погибла Маргарита!

Чанс поймал себя па том, что тоже смотрит на пол, как и остальные. Все расступились, как бы окружив зловещее место, и пристально уставились на темные доски паркета. Они словно ждали, что вот-вот здесь возникнет тело убитой женщины; затем, опомнившись, посмотрели друг па друга: Чанс и Саммер смутились, а Сен-Клеры разразились звонким хохотом.

– Наверное, не стоит упоминать об этой маленькой детали в рекламных брошюрах, – пошутил Эдриан.

– Почему? Люди любят страшные истории с привидениями, – возразила Аврора, поднимаясь по лестнице.

– Хорошо, тогда мы обрисуем мелом силуэт на полу, как это делают в детективных фильмах, – предложил он.

– Эдриан! – Аврора боязливо огляделась по сторонам, будто искала обиженный дух Маргариты. – Имей уважение к мертвым!

– Ох, извини! – ответил тот скорее дому, чем Рори.

На втором этаже был такой же просторный холл с несколькими дверями, ведущими в комнаты. Здесь было пять спален. Ванные комнаты имели такой заброшенный вид, что Эдриан сразу предложил разобрать их и отстроить все заново. Хотя, к огромной радости Эллисон, часть мебели в спальнях еще была в неплохом состоянии.

– Это, должно быть, комнаты Маргариты, – предположила Эллисон, мечтательно рассматривая резную спинку стула – Здесь она проводила долгие дни, вглядываясь в море и ожидая своего возлюбленного.

– Итак, подытожил Эдриан, – у нас есть две большие спальни, две спальни среднего размера и одна маленькая комната, и при каждой – по ванной комнате, которые, правда, сейчас больше похожи на склепы. Но мы их отремонтируем. – Он посмотрел на Аврору. – Этого достаточно, чтобы предприятие себя окупало?

– Не знаю. – Она повернулась к Чансу.

– Нужно сделать кое-какие расчеты, – уклончиво ответил тот.

– Вообще-то, – улыбнулась Саммер, – вы можете оборудовать еще несколько комнат наверху.

– Точно, – спохватилась Аврора, – большой зал для балов!

Они отыскали лестницу, ведущую на третий этаж, за одной из дверей холла. Ступеньки жалобно поскрипывали в темноте, в воздухе было что-то зловещее, отчего у Чанса мурашки побежали по спине. Неудивительно, что ходили слухи, будто в этом доме есть привидения.

Они поднялись наверх и остановились, держась в темноте друг за друга.

– Не бойтесь, – сказала Саммер, и гулкие стены отозвались эхом. – Сейчас я поищу выключатель. – Раздался щелчок, но свет не зажегся. – Черт! Должно быть, пробки перегорели. Попробую открыть балкон.

Все молча ждали, и Чанс чувствовал, что Аврора совсем близко от него. Он ощущал ее легкий цветочный аромат, слышал ровное дыхание. Ему стоило только протянуть руку, чтобы коснуться ее. Дух захватывало при этой мысли.

С треском и грохотом балконные двери наконец подались, и в комнату ворвался яркий свет заходящего солнца. Аврора воскликнула:

– Эллисон, смотри!

Она вошла через открытую дверь в зал. Стены, отделанные розовым мрамором, гармонировали с паркетным полом красного дерева; своды потолка были украшены великолепными фресками с изображениями сцен из жизни французских аристократов. Дамы в разноцветных шелковых платьях обмахивались восточными опахалами, их кавалеры с букетами цветов и бокалами вина склонялись в учтивом реверансе. Джентльмены в париках раскачивали изящных красоток на качелях из цветочных лиан. По стилю рисунка и фасонам платьев фрескам можно было дать не менее сотни лет – столько же, сколько самому дому, что, однако, не мешало Чансу и остальным восхищаться живостью и свежестью, которыми дышали картины. Генри Ле Рош никогда не жалел средств на то, чтобы показать всем, как он богат.

– Все абсолютно так, как описывала Маргарита, – прошептала Эллисон, подходя к Рори, стоявшей в центре зала. – Как внутри музыкальной шкатулки. – Она широко раскинула руки, запрокинула голову и закружилась в вальсе. – Представь себе чопорных леди и кавалеров в черных смокингах, кружащихся по залу под музыку вальса!

– Что я могу себе представить, так это четыре спальни люкс, – сказал Эдриан.

– Думаешь, придется поставить здесь перегородки? – удрученно спросила Аврора, завороженная красотой фресок.

– А что мы будем делать с таким огромным залом?

– Сдавать под частные вечеринки, устраивать балы, – предложила Эллисон.

– Вообще-то, – вмешалась Саммер, – это неплохая идея. Зал неплохо подойдет для официальных встреч и конференций.

– Конференций! – Эллисон скорчила гримасу. – Эта комната создана для танцев! Для того чтобы обольстительные джентльмены, кружа по этому залу всю ночь напролет соблазнительных дам, заставляли их терять головы!

– Позвольте пригласить вас, – сказала Аврора басом, чопорно кланяясь сестре.

– О сэр, это такая честь для меня. – Эллисон стыдливо опустила глаза, склоняясь в изысканном реверансе. И они начали танец – маленькая изящная брюнетка и высокая рыжеволосая Валькирия, воинственная богиня, – и Чанс, улыбаясь, любовался ею.

– Рори, разве так танцует мужчина? – придрался к сестре Эдриан – Ты же позволяешь Элли вести.

– Все правильно, она же старшая, – засмеялась Аврора, продолжая кружиться по залу.

– Может быть, она и старше, но ома же в два раза ниже гебя! – Эдриан перехватил чудную парочку, когда она поравнялась с ним. – Смотри, глупенькая, вот как это делается. – Он подхватил Аврору и закружил так быстро, что волосы ее огненным вихрем развевались вокруг них.

– Разве это не прекрасно? Зачем нам разбивать на отдельные спальни такую красоту? – прокричала Аврора. Они двигались по залу так грациозно, что Чанса охватил смутный приступ ревности, вызванный тем, что не его руки лежат на этой тонкой гибкой талии.

– Ты права, – согласился Эдриан, – у нас и так достаточно работы на нижних этажах.

– Если я не ошибаюсь, ты только что согласился взяться за всю эту работу?! – спросила ликующая Аврора. – Ты согласен, что из дома получится неплохой отель?

– Здесь будет замечательный отель! – Эдриан остановился и посмотрел на Эллисон. – А ты что думаешь?

Та загадочно улыбнулась.

– Я согласна.

– Правда? – Рори переводила восторженный взгляд с брата на сестру. – Вы правда так считаете?!

– Если, конечно, удастся получить ссуду, – напомнил Эдриан. – Но надо постараться сделать это.

В следующее мгновение Рори бросилась к брату и принялась целовать его в щеки, в лоб, подбородок, вскочив на него и обхватив его руками и ногами, как обезьянка. Затем, радостно смеясь, она кинулась с объятиями к Эллисон и, чуть не сбив ее с ног, подняла на руки словно ребенка.

– Рори! – Эллисон тщетно пыталась отбиться. – Поставь меня на место! Ты же знаешь, нам еще не дали ссуду.

– Знаю, но мы получим ее. Я чувствую! – Опустив сестру на пол, Рори принялась кружиться по комнате, закинув назад голову. – У нас будет своя гостиница на Жемчужном острове!

Саммер удовлетворенно посмотрела на Чанса и обратилась к Сен-Клерам:

– Вы хотите осмотреть еще что-нибудь, прежде чем мы начнем обсуждать договор?

– Я бы хотел еще раз побывать в кухне.

– И в музыкальном салоне, – добавила Эллисон. – Ты пойдешь, Рори?

– Идите вдвоем. – Аврора направилась к балкону. – Я спущусь чуть позже.

Брат и сестра направились к лестнице, дверь хлопнула, и их голоса постепенно замолкли. Чанс стоял неподвижно, вслушиваясь во внезапно наступившую тишину. Морской бриз прорвался в зал через открытые двери балкона, наполняя сырой воздух пустого помещения ароматом солнца и моря. Аврора стояла на балконе, держась за перила, запрокинув голову, и вдыхала свежесть прохладного вечера.

Не в силах устоять, Чане подошел к дверям балкона и остановился на пороге. Как красива она была в открытой желтой блузе, подчеркивавшей ее талию: загорелая кожа, тонкие длинные руки, огненные волосы, развевающиеся на ветру, на фоне бесконечного лазурного моря, простирающегося перед ней в лучах заходящего солнца.

– Вот ты и добилась своего. – Она повернулась к нему смеясь.

– А ты сомневался?

– Нет. Я всегда знал, что у тебя все получится.

– Ах, Чанс, ты представить себе не можешь, как я счастлива!

Как бы он хотел представить! Боже, как бы хотел он хоть раз в жизни на короткий миг ощутить себя таким же беспечным, бесконечно счастливым, как она!

– Как ты думаешь, она тоже счастлива? – спросила Аврора.

– Кто?

– Маргарита. Счастлива, что ее потомки получили наконец то, что принадлежало им по праву?

– Ну, допустим, ты еще ничего не получила.

– Это формальности. – Рори сморщила нос, и Чанс тотчас почувствовал, как по его телу разливается приятное томление. Каждый раз, когда она так морщила свой прелестный носик, он с трудом удерживался, чтобы не заключить ее в свои пламенные объятия. Он бы расцеловал каждую веснушку на ее лице, эти алые губы…

Рори подпрыгнула и уселась на перекладину балкона. Зацепившись ногами за вертикальные стойки, она откинулась назад и раскинула руки в стороны.

– Здравствуй, Маргарита! Мы наконец дома!

– Аврора! Осторожно! – Чанс схватил ее за талию и стащил вниз.

– Ух ты! – Она удивленно смотрела на него улыбаясь. Они снова стояли лицом к лицу. – А ты сильнее, чем кажешься с первого взгляда.

Стоило Чансу только посмотреть в ее восхищенные глаза, как рассудок покинул его. Все исчезло, испарилось, кроме одного – Авроры, желания вновь прикоснуться к ее губам, ощутить тепло ее тела. Он знал, что есть множество причин этого не делать, но сейчас не мог вспомнить ни одной.

Чанс наклонился к ее губам и провалился в небытие.

Все повторилось вновь – опьяняющий вкус ее губ, трепет тела в его руках, водопад золотых волос… Она закрыла глаза и запрокинула голову, а он целовал ее шею, плечи, снова шею, выше… Когда Чане коснулся ее губ, все вдруг изменилось – Рори повела игру страсти, целуя его. Лаская его волосы, она жадно прижалась к его губам, и он ощутил у себя во рту ее шершавый, горячий язык. Ее настойчивые, сильные движения, жгучие ласки пробуждали в нем нестерпимое желание. Словно во сне, он чувствовал ее упругую грудь, плоский живот, мягкие бедра, и возбуждение жаром наполнило его плоть. Вместо того чтобы отстраниться, Рори еще сильнее прижалась к нему бедрами, и он обхватил ее крепче, осыпая поцелуями.

Наслаждение стало столь мучительным, что земля, казалось, уходила из-под ног. На мгновение Чанс оторвался от горячих губ. Тяжело дыша, они замерли друг против друга – его руки на ее бедрах, ее пальцы в его волосах. Способность мыслить вернулась к Чансу, и он отпрянул, закрыв лицо руками.

Рори же подалась вперед, и в голубых глазах ее сверкнула ярость.

– Только не смей извиняться!

– Что? – с трудом выговорил он. «Как это могло произойти? Опять!»

– Я вижу тебя насквозь! – Она отступила назад и заговорила низким голосом, передразнивая его: – «Это не должно было случиться! Я испытываю к тебе чисто платонические чувства! Я чертову тысячу раз обручен с другой!» Ну, держись, Оливер Чанселлор! – Она ткнула пальцем ему в грудь. – Если не хочешь целовать меня, так больше и не смей!

– Прости меня! – Он съежился перед ней, словно провинившийся ребенок. – Ты права. Мне не следовало этого делать. – Дрожащей рукой он провел по волосам. – Это было какое-то забытье, наваждение. Ты стояла такая, такая… Ну, ты сама понимаешь… – Он беспомощно развел руками. – Я не был готов к этому.

Аврора строго смотрела на него, и воздух вокруг нее, казалось, был заряжен электричеством.

– Это уже не в первый раз. Можно было бы и подготовиться.

– Да. Наверное. Но такого больше не повторится. Клянусь тебе. – Он от всего сердца надеялся на это. Еще один поцелуй, и он полностью потеряет над собой контроль.

Ее гнев сменился беспокойством.

– Но ведь, несмотря на это, ты будешь нам помогать?

– Конечно, – ответил Чанс. – Я же обещал, и я не отказываюсь от своего обещания.

Рори долго и пристально смотрела на него.

– Но… зачем? Зачем ты помогаешь мне, если не видишь в этом никакой выгоды для себя? Я совсем не интересую тебя как друг, как человек?

– Я не говорил, что ты меня не интересуешь. Но Пейдж вернулась из колледжа, и пришло время нам начать официально встречаться.

Рори недоверчиво повела бровью.

– Не понимаю. Как ты можешь быть обручен с кем-то, если вы даже не встречаетесь?

– Это слишком сложно. А чтобы помогать тебе, у меня есть несколько причин. Первая – это то, что в интересах банка нужно как можно скорее окупить расходы, связанные с займом Ле Роша.

В ее глазах сверкнул интерес.

– Значит, нам назначат большую цену?

– Я думаю, банк будет вести переговоры и назначит справедливую цену.

– А какие еще у тебя есть причины? – спросила она.

– Главная, наверное, зависть.

– Зависть?

– Не все вольны жить, как им хочется. – Чанс так тяжело пожал плечами, как будто на них лежала непосильная ноша. – Я, пожалуй, завидую твоей свободе. И твоей смелости. Нужно иметь волю, чтобы идти к такой цели. Меня восхищает это качество в тебе.

Рори смутилась:

– Ты мной восхищаешься?

– Конечно.

– Ох! – В ее голосе появились нотки недоверия. – Ну что ж, тогда… Что будем делать дальше?

Чанс вздохнул с облегчением. Когда дело касалось логики и реальных действий, он чувствовал себя в своей тарелке.

– Займемся бумагами. Если я составлю список документов, которые нам понадобятся, кто-нибудь из вас сможет выделить время и собрать их?

– Эдриан работает по ночам, он этим займется.

– Хорошо. Далее. – Он задумался, где им будет удобнее встречаться. У нее дома было бы надежнее – вокруг будут люди, и им не придется оставаться наедине, но ему комфортнее было бы работать на своем компьютере. – Полагаю, у тебя в компьютере нет никаких расчетных программ? – с надеждой спросил Чанс.

Рори рассмеялась:

– У нас даже нет компьютера.

Чанс уставился на нее, пытаясь уместить услышанное в своей голове.

– А… ясно. – «Как можно жить в доме без компьютера?» – Что ж, тогда нам лучше будет работать по вечерам у меня дома. Конечно, если тебе удобно в вечернее время.

– Мне удобно тогда же, когда и тебе. – Рори пожала плечами и посмотрела на него таким лучистым взглядом, что он чуть не застонал.

На планете не было места, где Чанс смог бы чувствовать себя комфортно наедине с Авророй. Но он с этим справится И больше никогда не позволит себе поцеловать ее Никогда!

– Отлично. Значит, у меня.

Глава 9

Дом, в котором обитал Чанс, представлял собой весьма странное жилище, во всяком случае на взгляд Рори. Чанс жил в десятиэтажном доме с просторным вестибюлем и лифтом. Когда Рори проходила по коридору седьмого этажа, ей казалось, будто она не в жилом доме, а в офисном здании или в отеле. Она знала, что в других частях страны жилые дома строили многоэтажными, но всегда думала, что для Техаса это по меньшей мере странно. Здесь жилые дома были, как правило, не выше третьего этажа, и каждая квартира имела отдельный вход.

Найдя нужную дверь и переложив в другую руку бумажный продуктовый пакет, Рори позвонила. Никто не ответил, и она решила, что перепутала номер квартиры. У нее всегда были проблемы с цифрами, она путала их или меняла местами, и единственным способом запомнить их, к которому она обычно прибегала, было пропеть цифры, как мелодию. Неужели она перепутала номер квартиры? Или даже этаж?

В этот момент двери лифта открылись, и она увидела Чанса.

Сначала Рори обрадовалась, но радость сразу же сменило удивление. Она не могла поверить своим глазам. Человек, вышедший из лифта, был одет в короткие спортивные шорты и открытую майку, не скрывавшую его торса. В этой одежде Чанс вовсе не выглядел худощавым. У него были сильные мускулистые руки и крепкие ноги. Рори даже ахнула от неожиданности.

Подняв голову, Чанс заметил ее и остановился.

– Аврора! Ты уже здесь!

– Я пришла слишком рано? – Она перевела взгляд с четко очерченных мускулов на его лицо, надеясь, что он не успел заметить ее замешательства. – Проклятие, я никогда не могу прийти вовремя, правда, чаще я опаздываю.

– Все в порядке, – сказал Чанс, отпирая дверь, причем все его бицепсы и трицепсы при этом слегка заиграли. Прятать такое тело под строгими рубашками и широкими брюками?! Это невозможно! – А что у тебя за пакет?

– Ах, это! – Рори взглянула вниз, радуясь, что от удивления не уронила свою поклажу. – Я принесла ужин. Немного фирменной лазаньи Эдриана, салат и домашние французские булочки.

– Да ну? – Чанс улыбнулся. Господи, как ему шли эти разбросанные ветром волосы и капельки пота на груди! Сквозь толстые линзы Рори увидела, что у него длинные черные ресницы, слегка окрашенные золотом на самых кончиках. – Звучит аппетитно.

«Не так аппетитно, как если бы на ужин у меня был только ты!» – подумала она, но тут же мысленно отругала себя за недопустимую вольность.

– Мы решили, что раз ты взялся нам помогать, лучшее, чем мы можем отплатить тебе, это кормить тебя обедом.

– Вот здесь я не стану возражать. Я с радостью приму все, что избавит меня от необходимости готовить. – Чанс распахнул дверь и галантно пригласил Рори пройти первой. – Добро пожаловать в мое скромное жилище.

Она вошла, сгорая от любопытства увидеть, как живет одинокий холостяк в многоэтажном доме. В комнате ровные линии строгого скандинавского гарнитура весьма стильно сочетались с кожаным диваном и таким же креслом. Встроенные лампы освещали небольшую коллекцию современной живописи, украшавшей стены, но в пустых углах явно не хватало небольшого домашнего беспорядка и живых цветов. Стеклянная раздвижная дверь вела на балкон; море за окном раскинулось лазоревой далью до горизонта, сливаясь с небом, слегка окрашенным в розовато-голубые закатные цвета. Рори знала, что уже через час оно запестрит яркими красками.

– Давай-ка его сюда. – Чанс взял у нее пакет и отнес на кухню.

Комната – она же столовая – была соединена с кухней небольшим окошечком со стеклянной раздвижной перегородкой. Следуя за Чансом, Рори удивилась про себя, как можно готовить в таком тесном помещении.

– Наверное, надо положить лазанью в духовку, чтобы она не остыла, пока мы будем работать, – сказала Рори, рассматривая абсолютно новенькие, сияющие чистотой кухонные приборы, – если, конечно, ты не хочешь поесть сейчас.

– Нет. Я сначала должен принять душ, – улыбнулся Чанс, глядя на потное пятно на груди. Рори чуть не зажмурилась, представив себе, как он снимает мокрую рубашку, обнажая мускулистый торс. Поставив пакет на стол, Чанс бросил на плиту такой сердитый взгляд, будто это был дикий зверь. – Не уверен, что ты знаешь, как управляться с этой штуковиной. Все, с чем я умею здесь обращаться, это штопор, микроволновка и кофейник.

Рори рассмеялась.

– Иди принимай душ, а кухню оставь мне.

– Да поможет тебе Бог, женщина, – усмехнулся Чанс, и Рори невольно вспомнила влажный, соленый вкус его губ. Они посмотрели друг на друга, и улыбка исчезла с лица Чанса.

Напряжение горячей волной нарастало между ними.

Чанс с ужасом подумал, как он сможет за несколько дней предстоящей работы удержаться и ни разу не поцеловать Рори. Она находится в его квартире всего пару минут, а он уже мечтает прижать ее к своей груди и припасть к сладким губам. Если бы она не смотрела на него так, будто думает о том же, ему было бы легче противостоять соблазну.

Но это само по себе уже было удивительным: Аврора Сен-Клер, самая сексуальная девушка, которую Чанс когда-либо встречал, неравнодушна к верзиле Чанселлору! Что это – счастливая случайность? Или желание отблагодарить его за помощь? Это не было похоже на погоню за деньгами – за свою жизнь Чанс встречал немало охотниц за кошельками и узнавал их повадки за версту. Рори не была похожа на них. Нет, она смотрела на него так, словно вот-вот готова была наброситься и сорвать с него одежду.

Должно быть, это все-таки счастливая случайность.

Зазвонил телефон, и оба вздрогнули. Нервно рассмеявшись, Чанс взял трубку и опустился в кресло.

– Я слушаю.

– Чанс, это ты?

– Мама? – Он взглянул краем глаза на Аврору, и щеки его залила краска стыда, хотя он вовсе не сделал ничего предосудительного – разве что в мыслях. – В чем дело? В смысле что-нибудь случилось?

– Да нет, я просто позвонила узнать, как у тебя дела, – ответила она. – Я не вовремя?

– Да нет, что ты. – Чанс не был готов сказать матери, что в его квартире находится женщина и что это не Пейдж Бакстер. С его точки зрения, его личная жизнь касалась только его одного, но в последнее время родители вели себя чересчур подозрительно.

– Что ж, хорошо. Я сегодня обедала с Марси. Я говорила тебе, что мы с ней в этом году организуем бал пиратов?

– Да, кажется, говорила, – ответил Чанс, смутно что-то припоминая.

– Так вот, у нас появилась блестящая идея.

– Вот как? – Он напрягся, ожидая подвоха.

– Что ты скажешь, если мы объявим о вашей с Пейдж помолвке на балу?

Напротив него Аврора наклонилась над плитой, выкладывая лазанью, и желание вспыхнуло в нем при виде ее соблазнительных округлых бедер. Отвернувшись, Чанс понизил голос:

– Давай обсудим это позже.

– А почему не сейчас?

Он украдкой взглянул через плечо на Аврору. О, как он жалел, что не установил в квартире радиотелефон и не мог уйти сейчас с трубкой в другую комнату!

– Во-первых, потому, что я еще не сделал Пейдж предложения.

– Ну, бал будет только через несколько месяцев. Ты еще успеешь десять раз сделать ей предложение.

– Мама! – Чанс перевел дыхание, призывая на помощь все свое терпение. – Ты не думаешь, что я как-нибудь сам разберусь в наших отношениях с Пейдж?

– Вообще-то нет, не думаю. Марси говорит, что у вас не было ни одного свидания с тех пор, как Пейдж вернулась.

– Совершенно верно. Она прекрасно осведомлена. – Чанс еще понизил голос, но лишь настолько, чтобы не вызвать у матери подозрений. – Мы решили пока повременить со свиданиями, пусть Пейдж отдохнет, освоится дома, подумает. Так что объявлять о нашей помолвке несколько преждевременно.

– Но вы с Пейдж так подходите друг другу. У вас общие друзья, вы принадлежите к одному кругу. Не понимаю. Почему ты никак не можешь решиться.

«Может быть, потому, что не хочу, чтобы моя мать выбирала мне жену!»

Дверца духовки щелкнула за его спиной. Чанс обернулся и увидел, как Аврора запихивает в духовку сковородку с лазаньей. Разобравшись с едой и даже не взглянув на Чанса, она направилась в столовую.

– Подожди минутку, – сказал Чанс матери и закрыл рукой трубку. – Извини за задержку, подождешь еще немного? – обратился он к Авроре.

– Нет проблем.

– Я постараюсь побыстрее.

– Все в порядке. Не торопись. С родителями спешка – последнее дело.

– Спасибо. – Он благодарно улыбнулся ей. Рори права. Мать иногда бывала невыносима и вмешивалась не в свои дела, но именно за заботу Чанс и любил ее. Когда Аврора вышла на балкон и закрыла за собой дверь, он снова поднес трубку ко рту.

– Извини, я проверил, не подгорел ли мой ужин.

– Ты что, готовишь?

– Не совсем, – уклончиво ответил он, – так, разогреваю. Я рад, что ты позвонила, мне нужно попросить тебя об одном одолжении.

– Я слушаю, дорогой.

– Ты уже давно дружишь с Марси, и вы обе так хотите видеть нас с Пейдж вместе. Но нам было бы гораздо спокойнее, если бы вы дали нам возможность самим разобраться в себе, не ощущая постоянного пристального внимания окружающих.

– Понятно. – В ее голосе послышалась обида.

– Хотя нет, забудь об этом, – передумал Чанс, – я не хочу, чтобы ты считала, что я скрываю от тебя что-то.

– Да нет, ты, пожалуй, прав, – вздохнула Эллен. – Просто время работает не на вас. И если вы хотите иметь здоровую семью, с этим не стоит медлить. Всем известно, что у женщин с определенного возраста могут быть проблемы с зачатием. Кроме того, дети так выматывают. Не могу себе представить, чтобы ты стал возиться с малышом в более зрелом возрасте. У тебя появятся совсем другие проблемы…

– Мама, – засмеялся Чанс, – мне только двадцать восемь лет.

– Но годы летят, – возразила она, – а я очень рассчитываю на тебя. Ты должен подарить мне внука.

– Обещаю заняться этим.

– Только постарайся, чтобы это произошло после свадьбы.

– Ох! – Чанс рассмеялся громче. – Ты уже ставишь мне условия.

– Вы, молодые, относитесь к некоторым вещам чересчур легкомысленно.

– Не обобщай, пожалуйста. Слушай, мне уже пора идти.

– Ну Бог с тобой, – ласково проворчала мать, – только дай слово, что подумаешь о моем предложении объявить о помолвке в день бала. Это было бы так романтично.

– Обещаю: я об этом подумаю.

– А зимой – свадьба: в черно-белых тонах, строго, но не сухо, – размечталась она. – И красные розы…

– Эй, постой, – перебил ее сын, – еще не решен вопрос о помолвке.

– Не беспокойся, дорогой. Ты разберись с помолвкой. А мы с Марси позаботимся обо всем остальном.

Чансу нечего было возразить.

– Передай папе привет.

Положив трубку, Чанс вышел на балкон.

– Спасибо за терпение, – сказал он, открывая раздвижную дверь. Вечерний воздух повеял на него морской прохладой.

– Все в порядке. – Рори посмотрела на него через плечо, улыбнулась и снова отвернулась, с любопытством рассматривая пляжи и уличное движение, непривычные для нее с такой высоты. Пляжи уже пустели, и бульвар заполнялся парочками, прогуливающимися под руку.

– Отсюда открывается прекрасный вид.

– Да. Слушай, ты чувствуй себя как дома, а я пойду приму душ, хорошо? В шкафчике полно дисков, пульт лежит на кофейном столике.

– Я лучше постою здесь. Мне нравится любоваться пляжами.

Вдоль берега бежал загорелый мальчик с воздушным змеем, а за ним мчалась маленькая собачка, заливаясь веселым лаем. Забавная парочка, увлекшись игрой, чуть не сбила с ног пожилую леди, чинно гуляющую по пляжу, придерживая рукой широкополую соломенную шляпу.

– Я быстро.

– Я буду здесь.

Рори удовлетворенно улыбнулась, когда Чанс закрыл за собой дверь. Так, значит, это правда. Он действительно даже не встречается с этой Пейдж. Значит, он не хочет этого. И значит, нет ни одной реальной причины, которая смогла бы помешать развитию их отношений.

Причина могла быть только одна: если бы Рори действительно его не интересовала.

Но эту мысль она отбросила сразу. Если мужчина целует так, как целовал се он, и смотрит такими жадными глазами, значит, она ему небезразлична.

Может быть, он просто хочет убедиться во взаимности?

Неожиданно в голове Рори возникла некая идея, и от восторга у нее даже закружилась голова.

Верный своему слову, Чанс вернулся так же быстро, как и исчез. Теперь на нем были шорты цвета хаки и темно-синяя футболка. Рори оставалось только улыбнуться, удивляясь, как аккуратно были уложены его волосы даже после душа. В нем было нечто, что вызывало легкий зуд в кончиках ее пальцев, так и ждавших удобного момента, чтобы привести его голову в более естественный беспорядок.

– Я полагаю, здесь будет удобно работать, – сказал он, проводя ее во вторую маленькую спальню, которую он превратил в кабинет. У одной стены стоял диванчик, у противоположной – компьютерный стол.

Чанс подвинул Рори стул и придерживал его, пока она не уселась. Затем сам сел на крутящееся кресло рядом с компьютером и щелкнул по клавише. Монитор мгновенно ожил и приветствовал их голосом Клинта Иствуда: «Вперед, детка, я с тобой».

Рори расхохоталась.

– Ой, я, кажется, забыл вынуть диск. – Чанс подвигал мышью, и диск выскользнул из корпуса компьютера, будто показал им язык.

Рори отодвинула ноги в сторону, когда Чанс наклонился взять диск. Случайно он задел рукой ее коленку, и по телу Рори словно пробежал электрический ток. Потом он уронил диск и, поднимая его с пола, почти уперся головой в ее колени. От него пахло шампунем и особенным ароматом мужской кожи. Рори, закрыв глаза, глубоко вдохнула дурманящий аромат.

– Теперь приступим к делу, – почти простонал Чанс, пряча диск в коробку. – Ты принесла ваши финансовые отчеты?

– Мы не знали точно, что именно тебе нужно, и Эдриан просто выписал, сколько денег у нас в сбережениях, наличными и все такое. – Из папки, которую она принесла в продуктовом пакете, Рори вытащила несколько бумажек.

Чанс бегло просмотрел цифры и, дойдя до последней, вытаращил глаза.

– Здесь все точно?

Рори наклонила голову, чтобы посмотреть.

– Это деньги со страховки наших родителей. Они не были нам нужны, поэтому мы оставили их на счете.

Чанс изумленно смотрел на нее:

– Но ваши родители погибли много лет назад, ведь так?

– Да, мне тогда было два года.

– И с тех пор вы не трогали счет?

– Тетя Вив заботилась о нас, пока мы были маленькими, и она настояла, чтобы мы берегли эти деньги на черный день.

– Аврора! – Чанс потер глаза руками, сбив очки с носа. – Во-первых, никогда не держи такую большую сумму на одном депозите, это слишком рискованно. Во-вторых, такие большие деньги нельзя оставлять неиспользованными на счете.

– Но они приносят проценты.

Чанс сдавил ладонями виски, непонимающе глядя на нее.

– Если бы у меня были такие деньги, я бы за это время умножил сумму вдвое, вчетверо.

– Правда?

– Ну конечно. – Он покачал головой, слегка шокированный тем, что только что узнал. – Не могу поверить, что за столько лет вы ни разу не прикоснулись к страховке!

– Ты думаешь, этого хватит, чтобы купить Жемчужный остров? Ну, если мы не получим ссуды?

– Нет! – Его глаза расширились.

– Не хватит?

– Этого хватит только на то, чтобы приобрести недвижимость, но все остальные расходы это не покроет.

– Но мы можем заложить дом…

– Господи, Аврора! Эти деньги – твой спасательный круг. Никогда нельзя рисковать всеми сбережениями ради бизнеса. А что, если вы прогорите? Ведь ты потеряешь все!

– Но мы не планируем прогорать.

– Никто этого не планирует. Но это случается. – Чанс отложил бумаги в сторону. – Тебе ни в коем случае нельзя тратить эти деньги на покупку дома. Тебе нужно вложить их. Постой, я дам тебе телефон моего брокера. – Он порылся в ящике. – Рейнхарт занимается денежными операциями. Если прислушаешься к его советам, у вас троих будет более чем обеспеченная старость.

Рори нахмурилась, взглянув на карточку.

– Но мы не стремимся к богатству. Мы хотим иметь что-то свое, то, что мы создадим своими руками.

– И все же позвони Рейнхарту.

– Я посоветуюсь с братом и сестрой. – Она опустила карточку в карман.

– Хорошо. Отлично. Для начала, – повернулся Чанс к экрану компьютера, – давай подумаем, как вам получить ссуду, чтобы не рисковать вашими сбережениями.

Глава 10

– Ну-ка, посмотрим, что ты сегодня принесла, – проговорил Чанс, потирая руки и глядя, как Рори распаковывает ужин.

– Я попросила Эдриана сделать что-нибудь попроще, чтобы мы могли поесть у компьютера. – Она вытащила пару длинных сандвичей, завернутых в целлофан, и втянула носом их свежий острый аромат. – Креветки в тропическом соусе и домашнее жаркое по-французски.

– И это ты называешь попроще? – рассмеялся Чанс. – Так можно испортить любого мужчину!

Задорно ухмыляясь, Рори засунула руку во второй пакет.

– Еще я притащила целую пачку каталогов по поставкам продовольствия и оборудования, которые мне дала Бетси Макмиллан. Здесь есть все: от чая и кофе до специальных маленьких пузырьков со всякими шампунями и лосьонами для ванной. Бетси дала мне еще вот этот список. Здесь примерно подсчитано, сколько полотенец и комплектов белья нам понадобится для каждой комнаты.

– Этим мы займемся позже. А ты принесла прейскурант по монтажным и водопроводным работам?

– Вот они. – Она вынула еще одну пачку листов.

– Здорово. – Чанс забрал у нее пачку. – Тогда ты неси сандвичи, а я возьму это. – И он пошел в комнату, просматривая на ходу прейскуранты.

Рори забавляло, как быстро увлекала его бумажная работа. Когда она присоединилась к нему в его резервной спальне, он уже быстро печатал что-то на компьютере. У этого человека был талант разбивать сложные вещи на такие простые детали, что даже она начинала что-то понимать.

– Тебе действительно все это нравится, да? – спросила она, наблюдая за его длинными пальцами, бегающими по клавиатуре.

– Еще бы! Это как увлекательная игра, если ты в этом разбираешься, – ответил Чанс, не отрываясь от экрана. – Стоит только чуть-чуть поработать с цифрами, переставить здесь, изменить там, и получишь то, что нужно.

– Наверное. – Рори поставила сандвичи и жаркое на столик. – Хотя зачем складывать и вычитать цифры на компьютере – это выше моего понимания. Судя по тому, что я видела, твой мозг работает ничуть не медленнее, чем машина.

– Нет, все-таки она быстрее, – усмехнулся Чане.

– Ну разве что немного. Вот, ты даже забыл про ужин. – Она придвинула тарелку ближе к клавиатуре, чтобы он соблазнился если не видом, то хотя бы запахом еды.

Рори нравилось смотреть, как монитор освещает лицо Чанса, отражаясь в стеклах очков. Сидеть рядом с ним и не прикасаться к нему было невыносимо. Сандвич казался ей пресным, и жаркое застревало в горле. Она все время ждала, когда же он снова поцелует ее. Они проводили вместе каждый вечер уже целую неделю, а он едва ли пару раз посмотрел ей в глаза, что, конечно, тоже можно было назвать проявлением интереса. Неужели, кроме проекта, им больше не о чем поговорить? Может быть, она ошиблась в Чансе? Может, она совсем не привлекает его? Но как тогда объяснить эти страстньге поцелуи?

Нагнувшись, он достал ручку и блокнот.

– Почему бы нам не составить список всего, чего нам еще не хватает.

Рори с таким испугом посмотрела на блокнот, будто это была шипящая змея, готовая наброситься на нее.

– Ты хочешь, чтобы я все записала?

– Да. Если ты не против.

Сердце сильнее забилось в ее груди, она нервно потерла руки о колени, отодвигаясь назад от пугающих ее ручки и блокнота.

– Я не умею составлять списки. Мне никогда не приходилось этого делать, ведь у меня хорошая память.

Чанс недоверчиво ухмыльнулся.

– Я верю, что у тебя действительно хорошая память, но мне будет спокойнее, если мы все запишем.

У Рори заныло в животе, когда он достал толстый том, заказанный ими в Международной ассоциации владельцев отелей, и открыл на заложенной странице.

– Просмотри вот этот список, и я запишу все, что ты сочтешь нужным.

Ледяной пот выступил у нее на спине. Молясь, чтобы ее руки не дрожали, Рори взяла у Чанса книгу и в ужасе уставилась на страницу, полную прыгающих и расплывающихся букв. Если бы она была одна и у нее было много времени, она, несомненно, справилась бы с этим, но сейчас ей никак не удавалось сосредоточиться. Ведь рядом с ней сидел самый умный мужчина из всех, кого она когда-либо встречала, и смотрел на нее в ожидании, когда же она наконец прочитает написанное вслух.

В какой-то момент Рори стало совсем тошно, и она испугалась, что заболевает. Почти бессознательно, даже не ожидая от себя такой находчивости, она поднесла книгу к монитору так, чтобы Чансу было видно, и сказала:

– Давай лучше я подержу книгу вот так, а ты сравнишь их список с нашим.

Чанс хотел было возразить, но только пожал плечами и принялся за работу.

Быстрота, с которой все новые и новые буквы появлялись на экране, и мерное постукивание пальцев по клавиатуре завораживали Рори. Чем дольше она смотрела, тем проще казались ей действия Чанса. Это было гораздо удобнее и легче, чем те жалкие попытки Рори в далеком прошлом научиться печатать, когда ей разрешалось смотреть только в книгу. Печатать надо было вслепую, и лишь закончив, можно было посмотреть и сосчитать ошибки, корчась от стыда.

Чанс же все время смотрел на экран и всегда знал, если вдруг допускал ошибку. Рори даже обрадовалась, убедившись, что он тоже изредка ошибается. И удивилась, заметив, что ошибки совсем его не смущают. Конечно, ему не приходилось замазывать их каждый раз замазкой, пока страница не превратится в белое изодранное месиво, как это постоянно случалось у нее. Он просто нажимал нужную кнопку и исключал неверно написанное.

Потрясающе!

– Готово, – произнес Чанс, выводя ее из транса, – так мы сможем всегда определить, как продвигается дело. Теперь я распечатаю файл, чтобы ты передала его Эдриану и Эллисон.

Проверив написанное на наличие ошибок с помощью компьютерной программы, Чанс распечатал документ.

– Вот так, – сказал он. – Как только мы свяжем вместе все ниточки, можно будет приступать к написанию самого проекта. – Он повернулся к принтеру и заметил выражение лица Рори. – Аврора! Что с тобой?

Комок подкатил у нее к горлу, и она с трудом прошептала:

– Компьютер исправил твои ошибки.

– Ну да. Разумеется. Мне всегда приходится проверять написанное на наличие ошибок – я так небрежно печатаю. – Рори старалась не расплакаться.

– А можно мне попробовать?

– Что, печатать? Мне кажется, ты не любишь все эти штуки.

– Я не люблю, но можно я только попробую?

– Конечно. – Чанс встал и уступил ей место. – Давай начнем новый документ. – Наклонившись через ее плечо, он нажал несколько клавиш.

Рори положила руки на клавиатуру, но тут же отдернула.

– Я не знаю, что мне напечатать.

– Ну, например: «Меня зовут Аврора Сен-Клер», – предложил он, стоя за ее спиной и наблюдая.

Она подняла глаза и смущенно улыбнулась:

– А ты не мог бы не стоять у меня за спиной?

– Извини. – Он пододвинул к себе стул, сел и продолжал смотреть скорее на ее лицо, чем на экран, и это только усилило ее напряжение и неуверенность.

Закусив губу, Рори медленно, волнуясь и ерзая в кресле, набрала: «Меня зовут Аврора Сен-Клер». Абсолютно уверенная в том, что не сделала ошибок, она расхрабрилась и прибавила еще строчку: «Сегодня я впервые печатаю на компьютере». Перечитав, она снова не обнаружила ошибок.

– Готово. – Рори глубоко вздохнула. – Как теперь проверить правильность?

Чанс нагнулся, чтобы показать ей, но она замахала руками, закрывая экран.

– Нет, нет! Не читай, пожалуйста.

Чанс озадаченно и немного обиженно проделал нужные операции, не глядя на экран. У Рори перехватило дыхание, когда появилось сообщение, что она ошиблась в слове «впервые», и был предложен правильный вариант. Как ни удивительно, ее это вовсе не смутило и не обидело. Ведь компьютер был всего лишь машиной, он не мог рассмеяться и назвать ее глупой. Он только устранил недочет.

И это было так просто! Так чертовски просто! Рори чуть не плакала от радости. И почему она не прошла компьютерный курс в школе? Все эти годы она считала, что это не для нее, только потому, что однажды не смогла напечатать пару предложений! А все оказалось так просто!

Сам того не зная, сегодня Чанс открыл ей дверь в новый мир.

– Что с тобой? – удивился он, и Рори почувствовала ею руку, утешающе похлопывающую ее по плечу. – Успокойся, ничего, собственно, не произошло.

– Да, все хорошо. Ничего, – всхлипнула она, – просто я так счастлива! И так зла! Где была эта проклятая машина десять лет назад? Ты представляешь, сколько интересного я пропустила? – Она повернулась к Чансу, тщетно пытаясь унять слезы. – Я со скрипом окончила школу. Вопрос о колледже даже не стоял. У многих есть проблемы, и это не мешает им получить образование. А я не смогла. Нет, просто не захотела. Наверное, я слишком глупая и ленивая, не знаю…

– Нет, – нахмурил брови Чане, – ты не глупая.

– Но я чувствую себя дурочкой. Ты не представляешь, какой безмозглой дурочкой я иногда себя чувствую. Я даже не могу устроиться на приличную работу, потому что с трудом читаю и пишу. Прочитать телефонное сообщение для меня всегда было проблемой. А заполнить чек в магазине! Да что говорить! Знаешь, как я получила работу у капитана Боба? Я взяла домой заявление, и Эллисон заполнила его за меня.

– Ничего не понимаю. – Рори помолчала.

– У меня дислексия.

– Что же ты мне сразу не сказала?

– Я боялась, ты скажешь, что это просто отговорка и мне надо больше стараться. Но я старалась, я так старалась, когда училась в школе! Ты представить себе не можешь, как я старалась, но все равно мне не удавалось угнаться за остальными. Но я не хочу, чтобы ты считал меня лентяйкой.

– Я бы никогда так и не подумал!

– Но у меня же получилось! Я, ленивая, бестолковая Аврора Сен-Клер, могу печатать на компьютере! Ты ведь научишь меня? – Она схватила Чанса за руку. – Я хочу всему научиться, я все сделаю для этого! Пожалуйста, покажи мне все!

– Непременно. – Он ласково потрепал се по щеке. – Только обещай, что больше никогда не назовешь себя глупой.

Она кивнула, закусив губу.

– Спасибо тебе, – всхлипывая и запинаясь, проговорила она. – Ты так много сделал для меня! – Рори обняла ею за шею так крепко и благодарно, как ребенок обнимает мать. Когда Чанс тоже обнял ее за плечи, всхлипывания превратились в рыдания. – Твоя рубашка сейчас будет мокрой.

– Не важно. Я действительно считаю, что ты совсем не дурочка и не лентяйка. Ты одна из самых ярких и самых предприимчивых женщин, которых я когда-либо знал. Это меня в тебе и восхищает.

– Так ты действительно восхищаешься мной? – Рори отодвинулась, чтобы посмотреть Чансу в глаза. Сквозь слезы она увидела его улыбку. Его лицо было всего в нескольких дюймах, и кожа ее похолодела, а сердце забилось сильнее. «Неужели наконец он поцелует меня? Ну пожалуйста, поцелуй!»

– Конечно! Ты замечательная! – И он наклонился к пей так нежно и… поцеловал ее в лоб, будто желая утешить обиженного ребенка. Но слезы покатились из ее глаз еще сильнее.

– Я влюбилась, – объявила Аврора на следующей неделе, – влюбилась без памяти! Понимаешь?

Она взглянула на него, и ее счастливая улыбка ударила Чанса словно молния. На какой-то момент ему захотелось, чтобы она имела в виду его, а не компьютер. Он мечтательно смотрел на ее лицо, сияющее радостью и благодарностью так близко, совсем рядом с ним. Стоило только наклониться к ней и прикоснуться к губам, закрыть глаза и дышать ее теплом, ее счастьем.

Эта мысль словно змейка мелькнула в его голове, пронизывая грудь мучительным желанием.

Чанс тряхнул головой. Еще одна ночь, только одна ночь, осталось совсем немного, и жизнь его вернется в свое привычное, спокойное русло. Собрав волю в кулак, он посмотрел на экран.

– Осталось только подсчитать расходы на постельное белье, и с обстановкой мы закончим.

– Нет проблем. – Рори тоже повернулась к компьютеру и нажала нужную команду. Она весьма своеобразно управлялась с клавиатурой, но быстро набирала и скорость печати, и уверенность. – Знаешь, я никогда не думала, что скажу такое о бумажной работе, но, похоже, мне будет этого не хватать.

– У тебя явные способности к работе с компьютером. Не все обучаются этому так быстро, как ты.

– Ты так думаешь? – удивилась Рори.

– Определенно. – На минуту Чанс поддался своим желаниям и залюбовался ее красотой, свежестью и яркостью черт, чистотой загорелой кожи, выразительными рыжими бровями, алыми губами. Природа щедро одарила ее: внешность, живой ум, доброта, неподражаемое чувство юмора и жизнерадостность – перед всем этим трудно было устоять. Мужчина, проведший с ней две недели и ни разу не поцеловавший ее, должен был быть либо святым, либо сумасшедшим.

– Я хотела бы знать больше, – сказала она, – если ты согласишься учить меня.

Опасные мысли пронеслись в голове Чанса – он подумал о том, как хорошо им было работать вместе эти две недели. Отойдя на безопасное расстояние, где ее цветочный аромат не туманил его рассудок, Чане пожал плечами:

– Я бы с радостью, но ты будешь очень занята делами, как только получишь ссуду.

Чанс вдруг осознал, что Рори – не единственное, по чему он будет скучать. Роясь в бумагах и продумывая проект, он, сам того не желая, вошел в азарт и не на шутку увлекся дерзким предприятием Сен-Клеров. Теперь он понимал, что заставляет людей так рисковать. Это было нечто большее, чем погоня за деньгами, – это было желание найти себя в чем-то, что ты создаешь с нуля собственными руками.

– Как ты думаешь, мы получим кредит? – Чанс задумчиво вздохнул:

– Трудно сказать. Если бы все зависело только от меня, я бы завтра же подтвердил вашу финансовую состоятельность н ссудил нужную сумму. К сожалению, я работаю не в кредитном отделе. Я занимаюсь финансовыми операциями и счетами.

– Значит, когда мы получим деньги, ты станешь нашим банкиром?

– С большим удовольствием, – улыбнулся Чанс, хотя он давно уже не возился со счетами. Его работа была гораздо более сложной и трудоемкой. Но возможность вести счет Сен-Клеров позволяла ему хотя бы косвенно участвовать в их предприятии. – Ты еще не передумала назначить великий день на завтра? Прежде чем подавать прошение, не мешает лишний раз все проверить.

– Нет, не передумала. – Рори начала распечатывать документ. – Эллисон отпросилась на завтрашнее утро у своего шефа, а мне надо быть на пирсе только к двенадцати. Так что утром мы пойдем в банк.

Она вынула распечатанный листок.

– Давай еще разок пройдемся по всем пунктам и проверим, все ли в порядке.

Они подошли к диванчику, где Чансом были аккуратно разложены все папки с документами. Наблюдая за ним, Рори едва сдерживалась, чтобы не застонать от отчаяния. За две недели она испробовала все известные ей средства, чтобы дать ему понять, что она не против его инициативы. Она уже подумывала, что если бы он не был таким образованным, можно было бы решить, что он туп как бревно.

Никто из них не был серьезно увлечен кем-то другим. У нее было несколько приятных легких знакомств за этот год, и она была уверена, что Чанс не горит энтузиазмом развивать свои отношения с Пейдж. Он никогда не говорил о ней, и, насколько Рори было известно, за две недели у них не было ни одного свидания.

Тогда что же им мешало? Два взрослых свободных человека нравятся друг другу. По крайней мере Чанс ей нравился, и он об этом знал. Неужели ему даже не любопытно, что еще могло бы быть между ними интересного и приятного, кроме работы над проектом?

Они стояли перед диваном, и Чанс проверял каждый лист, прежде чем Рори убирала его в большой коричневый конверт. По мере того как диванчик пустел, конверт становился все увесистее, а ее отчаяние все безумнее. Это был их последний вечер вместе. Если в следующие несколько минут ничего не произойдет…

– Ну вот и все, – сказал Чанс, уставясь на опустевший диван.

– Вот и все, – повторила Рори. Ей хотелось плакать. Или кричать. Прижимая к груди набитый конверт, она умоляюще посмотрела в его глаза. То, что она увидела в них, заставило ее сердце затрепетать. Наконец-то маска равнодушия исчезла с его лица, в глазах читалась страсть, та же страсть, что горела в ее груди. Он хотел ее. Это было так очевидно. И она устала ждать, когда он сделает первый шаг.

«Сейчас или никогда!» – сказала себе Рори и порывистым движением припала к его губам. Прильнув к нему, она почувствовала, что от неожиданности он сжался. «Только не отталкивай меня! – молила она. – Ответь мне, прошу, поцелуй меня!»

Наконец Чанс сдался и заключил ее в свои объятия. Конверт с документами, выскользнув из ее рук, упал на пол. Чанс жадно ласкал плечи и волосы Рори, губы его приоткрылись.

О да! Аврора ликовала. Ее нога медленно скользила вверх по его бедру. А он руками обхватил ее бедра и прижал к себе, так что возбуждение разлилось по всему ее телу.

– Аврора, – простонал он, целуя ее шею, – Аврора…

– Да… – Томный вздох вырвался из ее груди.

Рори не смела даже мечтать об этом: это было уже не просто подтверждение интереса, тщательно скрываемого столько мучительных дней подряд, это было пламя, вырвавшееся наружу, всепоглощающая страсть, которой она отдавалась, сгорая, словно свеча на ветру. Она лишь повторяла про себя: «Не останавливайся! Только не останавливайся!»

Если Чанс остановится, он начнет думать, и его убийственная логика тут же представит ему кучу причин, почему они не должны прикасаться друг к другу. Но это было так прекрасно, разве могло в этом быть что-то плохое? Неужели он не чувствует то же самое?

Слыша, как бьется его сердце, она прильнула к нему всем телом, как бы говоря ему: «Да, да, я согласна на все, чего хочешь ты!» Если хоть раз он сделает что-то, не предаваясь размышлениям, возможно, у них все получится. Потом будет много времени для рассуждений. А сейчас она хотела только чувствовать, чувствовать, как они медленно погружаются в сладкую негу.

Высвободив заправленную в шорты рубашку, Рори гладила ладонями его напряженные округлые мускулы. Рука Чанса тоже проскользнула под ее блузку, и, не успевая отвечать на его жадные поцелуи, Аврора застонала от наслаждения. Зажмурившись, она взяла его руку и притянула к своей груди.

«Не останавливайся!» – кричали ее губы, руки, все ее тело.

Отвечая на ее пылкие мольбы, Чанс нагнулся и подхватил ее на руки как пушинку. Она вскрикнула от неожиданности, но он снова припал к ее губам, будто желая выпить ее дыхание. Он отнес ее в спальню и опустил на кровать – насколько она могла догадаться, не открывая глаз.

Приятная прохлада простыней окутала ее, и она протянула руки, желая увлечь Чанса и ощутить на себе тяжесть его тела. Но этого не произошло. Открыв глаза, Рори увидела то, чего боялась: страсть в его глазах уступила место сомнению.

«Нет, не думай!» – хотела она закричать. Надеясь отвлечь его бдительный рассудок, она сняла очки с его носа и отбросила их в сторону. Чанс хотел было протестовать, но она обеими руками обняла его голову и насильно притянула к своим губам.

Он ответил с благодарной нежностью, снова отдаваясь страсти и забывая обо всем. Длинные пальцы неуклюже покусились на пуговицы блузки, тщетно пытаясь их расстегнуть. Тогда Рори просто сняла ее через голову и тоже откинула в сторону. Его глаза очутились как раз на уровне светло-зеленых чашечек ее лифчика. Аврора улыбнулась, видя, что битва выиграна и его разум потерпел окончательный крах. Покрывая горячими поцелуями ее глаза, щеки, шею, он дошел до одетых тончайшим атласом грудей. Обняв их своими ладонями, он коснулся языком сосков через прозрачную ткань. Возбуждение тысячами звездочек рассыпалось по ее телу.

Желая большего, Аврора – не без помощи Чанса – стащила с него рубашку, и Чанс кинул ее на пол. Она провела влажными ладонями по его плечам, чувствуя, как трепещет каждый мускул. Его тело было прекрасно, совершенно.

В порыве страсти он сорвал лифчик, обнажив ее грудь, и припал губами к соскам. Аврора таяла, каждой своей клеточкой отзываясь на его ласки.

Закрыв глаза, она расслабилась, утопая в простынях и ласках, позволяя делать с ней все, что он пожелает. И Чанс нежно массировал и гладил ее живот, ступни, целовал, щекоча языком и слегка прикусывая зубами, пока не раздел ее полностью. Наслаждение сосредоточилось и заострилось глубоко внутри, когда он целовал ее живот. Она извивалась в его руках, словно змейка. «О да… Только не останавливайся…»

Его рука скользнула по внутренней стороне бедра вверх, и Аврора, выгнувшись ему навстречу, закусила губу от удовольствия. Сжав кулаки, она смяла простыни, и все вокруг нее провалилось в глубокую чашу, переполненную страстью. Она ощущала, что все внимание Чанса сконцентрировано на ней, он жил сейчас, чтобы доставлять ей удовольствие. Умелые губы и ловкие пальцы медленно подводили ее все ближе к самой вершине возбуждения.

– О Боже… – Задыхаясь, она потянулась к нему, томимая жаждой ощутить его близость, рассыпаться тысячами огоньков под тяжестью его сильного тела. – Чанс, я хочу тебя. Сейчас.

«Умоляю тебя, сейчас!» Но он продолжал играть с ней, балансируя между вершиной блаженства и мучительной пропастью, сводя ее с ума. Казалось, этому не будет конца…

Будто бы сопротивляясь, Рори игриво толкнула его в плечо и уложила на спину, сама оказавшись сверху, и, завладев инициативой, принялась расстегивать его шорты. Одним рывком стащив и шорты, и трусы, она скинула их на пол. Повернувшись, Аврора увидела Чанса обнаженным и распростертым поперек постели. О небеса! Он был великолепен. Гладкая нежная кожа, удивительно пропорциональное сложение, образ скорее мужественной красоты, чем силы.

Его глаза тоже впитали ее облик, и зрачки расширились, выдавая желание. Приподнявшись, он схватил ее за плечи и, бросив на спину перед собой, словно стрела, вошел в нее. Аврора вскрикнула от неожиданности, и ей показалось, будто он оплетает ее тысячей рук, ласкающих и сжимающих ее тело с неистощимой энергией. С каждым прикосновением, с каждым движением ее дыхание учащалось, пока глаза ее не закатились в сладкой истоме.

«Господи, как он великолепен!» – пронеслось у нее в голове, и она рассмеялась от облегчения, осознав, что наконец-то, пусть на несколько коротких мгновений, но он весь принадлежит ей.

Они двигались, как единый организм, все быстрее, жадно ловя пылкие поцелуи и прикосновения, и смеялись словно дети, перекатываясь на матрасе, пока не очутились на полу.

Упав, Аврора оказалась сверху. Мгновение они изумленно смотрели друг на друга. Щеки Чанса горели жарким румянцем, волосы были растрепаны, и Аврора не сдержала улыбки. Она всегда думала, что он будет выглядеть именно так: измятым и взъерошенным. И оказалась права.

Она изогнулась и опустилась ниже плавным, гибким движением. Чанс застонал и обхватил ее бедра руками, направляя медленный, ритмичный ход ее тела.

Истома поднималась, разрасталась, опутывая Рори своими стеблями словно паутина, пока она не откинула назад голову и не закрыла глаза, взлетая над землей, выше, к звездам… Мириады звенящих, разноцветных искр вспыхнули вокруг нее и внутри ее, рассыпаясь и обжигая все на своем пути. Чанс приподнялся и обнял ее – и на секунду Рори почудилось, что души их соединились. Ей хотелось удержать это мгновение навечно, навсегда. Но постепенно оно растаяло, как и ее силы. Она упала в изнеможении на грудь Чанса и погрузилась в сладкие грезы в его объятиях.

Чанс долго лежал неподвижно, уставясь в потолок и еще не понимая, что произошло. Он помнил, как стоял у дивана, проверяя документы. Потом посмотрел на Аврору. Страсть овладела им, и все остальное было будто в тумане – удивительно, неистово…

Щурясь от света, он посмотрел вокруг, но без очков все расплывалось.

– Аврора, – позвал он.

– Мм? – промурлыкала она.

– Мы что, на полу?

– Мм.

– Как мы здесь очутились?

– Хм-м.

Чанс повернул к ней голову, но уткнулся в массу растрепавшихся рыжих волос. Распутав их, он открыл ее лицо.

– Эй, ты в порядке?

– Мммм. – Она блаженно улыбнулась, и Чанс готов был поклясться, что никогда не видел ничего прекраснее.

Поцеловав Рори в висок, он притянул ее па мгновение к себе, но потом опустил обратно на пол.

– Пойду принесу полотенце.

Сначала, однако, ему пришлось отыскать очки. Они лежачи у кровати рядом с трусиками светло-зеленого цвета. Чанс вспомнил Рори в этом белье, лежащую перед ним, и кровь снова забилась в его жилах. Улыбнувшись, он надел очки и босиком отправился в ванную, где яркий свет заставил его зажмуриться.

Ополоснувшись, он вспомнил вдруг, что не использовал презерватив. Это было на него совсем не похоже. Он никогда не вел себя так безответственно. Проклиная себя, он намочил полотенце и вернулся в спальню. Войдя, он застыл как вкопанный. Его обычно опрятная и аккуратно убранная спальня представляла собой хаос, словно после ядерной катастрофы. Его рубашка висела на рамке картины, слегка накренившейся от своей странной ноши, лифчик Авроры привольно расположился на спинке кровати. Посреди всего этого беспорядка Аврора, свернувшись калачиком, как кошечка, лежала на полу на покрывале, которое они, видимо, стащили с постели вместе с собой.

Реальность произошедшего яркой вспышкой сверкнула в его памяти. Он, Оливер Чанселлор, только что занимался любовью с Авророй Сен-Клер! Если вообще можно было назвать эту бешеную схватку «занятием любовью». Невероятно! Как такое могло случиться?

И что, черт побери, теперь ему делать?

Паника уже начала подкатывать тошнотой к горлу, однако Чанс взял себя в руки. Он все уладит, когда придет время. А пока надо убраться. В таком бардаке трудно соображать.

Стараясь не побеспокоить спящую Рори, Чанс отложил в сторону полотенце и осторожно поднял ее на руки. Аврора что-то пробормотала, сонно протестуя, и он опустил се на постель, заботливо накрыв сверху покрывалом. Наверное, ему следовало разбудить ее. Но если бы он сделал это, она бы тут же непременно снова привела его в состояние смятения, и он не смог бы трезво мыслить.

Ждала ли она продолжения отношений? Рассчитывала ли на что-то большее, чем просто совместная работа над проектом? Конечно, Рори должна понимать, что они совершенно не подходят друг другу – и последние несколько часов не имеют никакого значения.

Остановившись на этой мысли, Чанс забрался под одеяло и лег рядом с Авророй. Положив очки на ночной столик, он дал себе слово, что не уснет, а только отдохнет немного и соберется с мыслями. Он скажет Рори, что все произошедшее между ними было похоже па мечту, на сказку, которая, как бы ни была она прекрасна, не может изменить ни их отношений, ни их общественного положения. Мысль была так разумна, что Аврора должна будет принять ее без лишних эмоций и оскорбленных чувств, как это обычно происходит с женщинами. Но ведь она же не такая, как все. Она совершенно особенная.

Опустив голову на подушку рядом с Авророй, Чанс наблюдал, как она спит. Боже, как она красива! Он осторожно откинул непослушный локон, упавший ей на глаза, и провел рукой по густым, мягким волосам.

Совсем скоро она проснется, и они все обсудят, но сейчас он с упоением наслаждался созерцанием Авроры, беззаботно спящей в его постели.

Глава 11

Чанс мог поклясться, что закрыл глаза всего на мгновение, но когда он открыл их, серые лучи рассвета уже пробивались сквозь плотные шторы. Сначала ему показалось, что прошлая ночь была сном, но тут рядом шевельнулась чья-то теплая ножка.

Он вскочил как ошпаренный:

– Аврора!

Рори лежала рядом, завернувшись в одеяла как в кокон. Чансу сразу стало понятно, почему ночью он замерзал под холодной струей воздуха от кондиционера. Она стащила с него все одеяла!

– Аврора, проснись! – Чанс потряс ее за плечо, пытаясь вытащить свое одеяло. Из этого ничего не вышло, он встал с постели и начал собирать с пола одежду. Надо было вывести Рори из квартиры, пока не проснулись его соседи. Он уже надел очки, трусы, шорты, когда она наконец пошевелилась.

– Ммм…

– Потягиваясь, как котенок, Аврора уселась на кровати, вытянув руки над головой и сладко зевая. Чанс замер, ошеломленный прелестью ее гибкого тела, освещенного первыми лучами утреннего света. Одеяла и простыни упали, обнажив ее грудь и плечи. Медленно опуская руки и улыбаясь, Рори игриво взглянула на него через плечо.

– Доброе утро!

У Чанса язык прилип к нёбу.

– Доброе утро, – с трудом проговорил он.

– Который сейчас час? – спросила она, снова зевая и откидываясь на подушки.

Чанс ошарашенно смотрел на ее обнаженную грудь. Затем усилием воли перевел взгляд на настенные часы и немного успокоился – время было еще достаточно раннее.

– Без пяти пять.

– В таком случае, – протянула она к нему руки, – почему бы тебе не вернуться в постель?

Чанс всем телом потянулся к ней, бессознательно отвечая на желанный призыв, сделал один шаг, но вовремя спохватился:

– Нет, не сейчас.

«Ну может быть, на одну минутку? Нет!» Он отвернулся и стал собирать ее одежду.

– Тебе нужно выйти отсюда, пока соседи не проснулись, иначе скоро все будут обсуждать, как ты утром выходила из моего подъезда.

– Ах вот оно что! – Рори со вздохом взяла у него свои вещи.

– Да, именно так, – сказал Чанс, садясь рядом с ней на постель и поворачивая ее голову к себе за подбородок. – Я бы очень хотел, чтобы ты осталась здесь на весь день, но нам надо подумать о твоей репутации.

– Весь день! Звучит очень заманчиво. – Она обняла его за плечи. – Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя восхитительное тело?

– Пожалуй, несколько худое.

– Нет! Восхитительное!

Не в силах устоять, Чанс коротко поцеловал се в губы. Потом снова, уже медленнее и наконец, закрыв глаза, он окунулся в марево воспоминаний: ее запаха, ее дыхания, ее стонов. Почему все это происходит не с Пейдж? Почему к ней у него нет такого страстного влечения? Он бы с радостью соединил двух этих женщин: идеальная репутация и сдержанность Пейдж и жизнерадостность и страстность Авроры. Почему это невозможно?

Потому что эти качества несоединимы – словно вода и масло. То же будет с ним и Авророй через какое-то время.

С сожалением, камнем повисшим у него в груди, Чанс отстранил Аврору – что было нелегко, когда ее упругие, обнаженные груди касались его груди.

– Тебе действительно надо поскорее уйти. Ты же знаешь, каким маленьким становится Галвестон, когда дело касается сплетен.

– Ну не таким уж и маленьким, – возразила Рори.

– Когда твоя фамилия Чанселлор – именно таким.

– Да, правда. Но если ты один из Бушаров, жизнь научит тебя не обращать внимания на то, что говорят люди.

На секунду Чанс задумался: как это – не обращать ни на что внимания? Его всегда волновало, что о нем думают окружающие, ведь от этого зависели репутация банка и количество клиентов. Скандалы не способствуют успеху в бизнесе. И если Сен-Клеры собираются заниматься бизнесом, им придется несколько изменить образ жизни.

– Аврора. – Он обнял ладонями ее горевшие щеки. – Я не хочу, чтобы люди сплетничали о тебе, прослышав, что ты провела ночь со мной. Поэтому они не должны видеть, как рано утром ты выходишь из моего дома.

– Ты прав. – Взяв его руку, она поцеловала ладонь. Я тоже не хочу все портить. – Она посмотрела ему в глаза – Ведь нам было так хорошо.

Беспокойство Чанса рассеялось словно утренний туман. Разговор, которого он так боялся, был почти позади. Последствия? Ожидания? Он поспешно встал и отступил на шаг назад.

– Я пойду принесу документы из кабинета, пока ты одеваешься.

Документы валялись па полу рядом с диваном. Собирая их Чанс старался не думать о том, что в соседней комнате находится женщина, с которой он только что провел самую восхитительную ночь в своей жизни. Она заслуживает мужчину, который хотел бы от нее больше, чем только удовлетворения своих фантазий, мужчину, который видел бы в ней свою подругу и жену.

Запихивая документы в конверт, он чувствовал себя полнейшей свиньей. Что касается Пейдж, Чанс боялся даже думать об этом, он лишь благодарил небо за то, что они еще не встречались с ней официально, ведь тогда прошлая ночь была бы не просто потерей контроля и нарушением общественной морали – это было бы настоящее предательство.

Раздражение Чанса росло по мере того, как бумаги все труднее влезали в конверт. Все еще сражаясь с кипой документов, он вышел из кабинета и, столкнувшись с Авророй в прихожей, выронил конверт из рук.

Выругавшись, Чанс снова принялся собирать рассыпавшиеся по полулисты. Рори опустилась рядом с ним на корточки. Они почти касались друг друга коленями.

– Извини. – Аврора рассмеялась, но заметила, что Чанс не находит в ситуации ничего смешного. Сегодня утром все в его жизни смешалось так же, как эти бумаги на полу.

– Ну вот, – уже немного спокойнее проворчал Чанс, становясь на колени, – теперь все опять перемешалось.

– Не беспокойся об этом. Дома я приведу все в порядок.

– Да, но ты теперь ни за что не засунешь все это обратно в конверт! Как это мы умудрились вчера это сделать?

– Правило коробки, – весело сказала она, такая бодрая и живая – ну просто утренняя пташка, тогда как Чанс просыпался полностью лишь после пары чашек кофе.

– Какой коробки?

– Ты разве не замечал, что когда вынимаешь что-то из коробки, оно как будто становится больше? – Она сморщила нос так соблазнительно, как только она умела это делать. – Я уверена, что вещи меняют форму в тот момент, когда мы извлекаем их из футляра.

– Возможно, это и так, – сказал Чанс, рассеянно подавая ей последнюю бумагу.

– Когда мы увидимся в следующий раз? В банке? – спросила она, поднимаясь на ноги. На ней были шортики и блузка, но он тщетно пытался отогнать от себя ее ночной образ.

– Да, конечно. – Чанс потер глаза, мечтая о кофе. – Я представлю тебя Брайану Джеффризу, первому вице-президенту отдела коммерческих и частных кредитов. Он назначит вам инспектора, который будет заниматься вашей ссудой.

– Я бы все-таки хотела, чтобы этим занимался ты.

– Как бы нам этого ни хотелось, мы не сможем повлиять на принятое решение, – объяснял Чанс, направляясь к входной двери. – Ссуды таких размеров должны быть утверждены целым рядом чиновников, и не только в Галвестоне, но во всех отделениях банковской сети. Когда они все рассмотрят прошение, состоится телеконференция, каждый выскажет свои соображения и пройдет голосование.

– Ого, – прошептала Рори. – Как ты думаешь, они утвердят?

– Не знаю.

Они остановились у двери, и Чанс с тоской подумал, что сейчас ему придется открыть ее и отпустить Аврору. Теперь, когда проект был закончен, у них не было предлога встречаться.

– Мы хорошо поработали, и прошение выглядит более чем обоснованным. С цифрами все в порядке, но отсутствие у тебя какого-либо опыта в предпринимательской деятельности все же будет против тебя.

– Но ты замолвишь за нас словечко? – Она взяла его за руку и с надеждой посмотрела в глаза.

– Разумеется.

В ее глазах было столько тревоги, что ему захотелось обнять ее и утешить, сказать, что все будет отлично.

Они постояли минуту, молча глядя друг на друга. Наконец Рори робко улыбнулась:

– Поцелуешь меня на прощание?

При мысли о расставании кошки скребли у Чанса на сердце, он взял ее за плечи и поцеловал. Как бы он хотел, чтобы этот последний поцелуй длился вечно!

Короткое время, отпущенное им, подошло к концу.

Сожаление тяжестью давило на его плечи, но он с усилием оторвал губы и заставил себя улыбнуться.

– Увидимся в банке.

Аврора тоже улыбнулась в ответ – так, как только она могла улыбаться: будто свет лился изнутри, от сердца.

– До встречи. – Поцеловав свою ладонь, она приложила ее к щеке Чанса, и он закрыл глаза, чтобы навсегда сохранить в памяти это волшебное прикосновение.

Когда он открыл глаза, ее уже не было – только легкий аромат цветов витал в воздухе.

Солнце робко окрасило небо на востоке в нежно-розовый цвет, когда Рори подъехала к дому. Откидной верх джипа был опущен, и свежий утренний бриз играл ее волосами, а она распевала вместе с Бонни Райт легкомысленную песенку о влюбленной девушке. Рори не помнила, когда в последний раз она чувствовала себя так легко и беззаботно. Будущее раскинулось перед ней, как чистое утреннее небо, столько счастья и столько возможностей: свой бизнес, новый дом, Чанс…

Въехав под навес рядом с домом, она не сразу выключила двигатель, дослушивая песню. Конечно, неизвестно, что ждет их с Чансом и чем закончится вся эта история, но чем-то все-таки это должно закончиться?

– А что же любовь, любо-овь? – пропела Рори улыбаясь. «Да, как насчет любви?» – подумала она и заглушила двигатель. Это было бы неплохо.

Наступила тишина, и Рори вспомнила, что еще очень рано. Она решила незаметно прокрасться в дом и немножко поспать, пока не прозвенел будильник Эллисон. Неожиданно дверь скрипнула, и Рори, вздрогнув, повернулась, чтобы бесшумно прикрыть дверь.

– Рори! – громко прошептала Эллисон у нее за спиной.

– Ох! – Она повернулась к Эллисон. Сэди тявкнула в знак приветствия, встав на задние лапки и виляя хвостиком.

– Шшш! – Эллисон посмотрела, в сторону комнаты брата. – Где ты была? Нет. Подожди. Давай отойдем подальше, пока Эдриан не проснулся и не засыпал тебя вопросами. – Эллисон буквально втащила Рори в их общую спальню. – Я чуть с ума не сошла. Я не знала, что сказать Эдриану, если он догадается, что ты не вернулась домой, а я даже не знаю, где тебя угораздило заночевать. Ты же знаешь правила – если не ночуешь дома, обязательно звони.

Рори содрогнулась при мысли о прослушивании одной из полуторачасовых лекций Эдриана.

– Итак, – сказала Элли, плотно закрывая за собой дверь, – колись.

– Я все тебе расскажу… позже. – Рори упала на свою кровать у окна, счастливая, но бесконечно уставшая.

– Э нет, рассказывай сейчас. – Эллисон села рядом с ней на кровать, и Сэди последовала ее примеру, так что стало довольно тесно. – Ты хоть знаешь, как я волновалась? Я даже звонила в полицию, чтобы узнать, не было ли автокатастроф.

– Неправда, ты не звонила! – Рори села на постели, уставившись на сестру и почувствовав себя виноватой. Еще бы! Ведь Эллисон пришлось звонить в полицию, пока она спала сладким сном в постели Чанса.

– Ты была с Оливером Чанселлором, ведь так?

– Ну… да! – призналась Рори, чувствуя себя самой ужасной сестрой в мире.

– Рори! – вскричала Эллисон, хотя в голосе ее уже почти не было упрека. – Почему ты не позвонила?

– Я… я заснула.

Элли строго посмотрела на нее. Потом расстроенно вздохнула:

– Значит, вы с Чансом… мм?

Рори кивнула, стараясь не улыбнуться, но счастье распирало ее, словно воздушный шарик.

– Я полагаю, не стоит спрашивать тебя, как ты к нему относишься?

– О, Элли, он самый замечательный человек на свете! – Рори кинулась к сестре с распростертыми объятиями. – Он умный и добрый и такой милый! Мне нравится, как он постоянно поправляет очки на носу. И как он аккуратно убирает бумаги на своем столе. Мне нравятся его строгие рубашки, всегда застегнутые под горлышко, хотя в спортивных майках и шортах он гораздо сексуальнее. У меня дыхание перехватывает, когда он смотрит на меня. А на кухне он такой беспомощный. А как он целуется! Мне просто нравится… он сам. – Рори в первый раз открыто призналась в этом себе и ощутила свое счастье так полно, что, казалось, сейчас улетит в небо прямо через потолок. Раскинув руки в стороны, она громко объявила: – Я люблю Оливера Чанселлора!

Эти слова были для Эллисон словно соль на старую рану, нанесенную ей много лет назад вот таким же умным, милым и добрым человеком. Хотя признание сестры не должно было ее удивить, ведь Рори уже две недели сияла, как начищенный чайник. Эллисон утешала себя тем, что сестра должна сама пройти через то, что Эллисон пережила много лет назад.

– Так, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал не очень расстроенно, – а он что к тебе чувствует?

– Не знаю, – сказала Рори, опускаясь на подушку с потерянным видом, но радость быстро вернулась к ней, – я только знаю, что нам хорошо вместе! Мы уравновешиваем друг друга, Элли. Правда, он, по-моему, этого не понимает. Кроме того, он вбил себе в голову, что должен жениться на какой-то Пейдж. – Рори сморщила нос.

– Он помолвлен с другой? – Элли старалась оставаться спокойной, но ее материнский инстинкт подсказывал ей желание разорвать Оливера Чанселлора на мелкие кусочки.

– Нет! – Рори поспешила оправдать Чанса, ясно увидев жажду крови в глазах сестры. – Они даже не встречаются. Ты можешь в это поверить?

– Нет, я пока мало что понимаю.

– Вообще-то, по-моему, это Чанс ничего не понимает. Дело в том, что в его чересчур организованной голове существует убеждение, что Пейдж была бы для него идеальной женой. Поэтому, когда он решит, что время пришло, он повстречается с ней сколько-то для порядка, сделает предложение, они купят подходящий дом и будет у них идеальная семья с двумя детьми, собакой и кошкой.

Эллисон встала и подошла к окну. Небо из розового стало золотым, и день обещал быть ясным и теплым. Возможно, неправильно было бы сравнивать теперешнюю ситуацию Рори с той ситуацией, в которой она сама оказалась много лет назад, но сходство было слишком явным. И это отчаянное, безрассудное выражение глаз Рори было так похоже на то, что она сама когда-то чувствовала. Давно, когда еще не знала, как-жестока может быть любовь.

– Ничего нет плохого в том, что человек хочет спокойной, нормальной жизни.

– Спокойной – это одно, – возразила Рори, – а скучной – совсем другое.

– Как ты похожа на маму! – Такой она помнила ее – полной жизни, энергии и любви. Эллисон прислонилась лбом к стеклу, пытаясь не давать воли грустным воспоминаниям. – Не всем нужны для счастья постоянные волнения и восторги.

– Я знаю это, – тихо сказала Рори, – но если бы Чанс был влюблен в эту таинственную Пейдж – это опять же было бы одно. Но ведь он не влюблен. Я думаю… Мне кажется, что он влюблен в меня. Так же, как и я в него. По крайней мере он мог бы влюбиться в меня. Только вот никто не написал в его календаре: «Сегодня влюбиться в Аврору Сен-Клер». Поэтому он не расслабится и не позволит этому случиться. А мне бы так этого хотелось, ведь только я могу сделать его счастливым. Я нужна ему, Элли. Я нужна ему, чтобы показать, что жизнь нельзя планировать от рождения до старости. Иногда нужно просто жить.

– Но ты забываешь, – прищурилась Элли, – что он один из них, Рори. Люди его класса живут по другим правилам.

Наступила тишина. Элли чувствовала тяжелый взгляд сестры у себя на спине.

– Ты думаешь, он такой же, как Питер, ведь так? – Слова холодным лезвием врезались в сердце Элли. – Нет, он не такой. Он никогда не станет меня обманывать, чтобы…

Рори замолчала, так как эта тема была запретной в их доме вот уже десять лет. Питер обманул ее сестру, соблазнил, а потом хвастался своей победой по всему городу. Все это вряд ли было подходящей темой для обсуждения между ними. Так, они никогда не обсуждали кровавые кулаки Эдриана и синяки Питера. Рори знала, что против Эдриана было выдвинуто обвинение в нападении, но дело замяли – спасибо тете, которая шантажировала отца Питера письмами из Нью-Йорка про какую-то актрисочку, с которой он покутил когда-то в Бруклине.

Поддержка семьи, конечно, помогла Эллисон справиться со своим горем, но в ее сердце навсегда осталась рана: она знала теперь, что отпрыски галвестонской элиты не женятся на девушках из бедных семей. Они могут поразвлечься с ними для собственного удовольствия, но и не подумают жениться.

– Эллисон! – Рори подошла к сестре и обняла ее за плечи. – Чанс не пользовался мной. Это правда. Прошу тебя, не будь к нему пристрастна и позволь мне побыть счастливой.

– Для тебя я готова на все. – Все еще не расставшись со своими страхами, Эллисон тоже обняла сестру. – Но будь осторожна, Рори. Не позволяй себе привязаться к нему слишком сильно, это сделает тебя уязвимой. Пусть все будет как будет, хорошо?

– Конечно. – Улыбаясь, Рори посмотрела на нее, и по глазам сестры Элли поняла, что уже опоздала со своим предупреждением. Если уж Рори влюбится в Оливера Чанселлора, то она влюбится в него без памяти и всем сердцем.

Рори увидела Чанса, как только, сопровождаемая Эдрианом и Эллисон, перешагнула через порог банка. Чанс стоял у конторки и разговаривал с одной из девушек-консультантов. Ее поразил его вид. После двух недель общения, когда она видела его исключительно в шортах и футболках, Рори почти забыла, как важно и пугающе он выглядит в строгом деловом костюме.

А как раскованно он держался в стенах своего банка, словно был посвящен в какую-то тайну!

При виде Чанса сердце Рори забилось сильнее. Он поднял глаза, и их взгляды встретились. Ее тело затрепетало при воспоминании о его прикосновениях и поцелуях. Он чуть заметно улыбнулся ей, но затем его лицо потемнело, приобрело серьезное выражение, и он отвернулся. Что-то сказав девушке-консультанту, он обошел конторку, чтобы поприветствовать пришедших.

Чанс пожал руку брату и кивнул сестрам. Рори ждала, что он улыбнется ей, заметив, с какой тщательностью она оделась сегодня – широкие брюки цвета хаки и голубая рубашка. Она даже убрала волосы в аккуратный хвостик. Но он вел себя так, будто ее вовсе и не было рядом.

– Я рад, что все вы смогли прийти сегодня, – сказал он, обращаясь к Эдриану. – Брайан предпочитает говорить сразу со всеми просителями, особенно когда речь идет о крупной ссуде.

– Никто из нас не согласился бы это пропустить, – ответил Эдриан, – и мы очень благодарны тебе за помощь.

– Не стоит говорить об этом. – Чанс жестом пригласил их пройти за ним и направился в коридор, где располагались кабинеты.

Эдриан поинтересовался, видел ли Чанс вчерашний матч «Астроса». Чанс промычал в ответ что-то про помощь Авроре с проектом, и Эллисон с сочувствием посмотрела на сестру.

Аврора улыбнулась, пытаясь уверить Элли, что все правильно. Чанс просто старается вести себя предусмотрительно. Он вовсе не испорченный богатый мальчишка, как Питер, и не использует людей, чтобы потом хвастаться и унижать их.

И все же семечко сомнения было заронено в сердце Рори. Не стыдится ли Чанс того, что произошло между ними вчера ночью? Может быть, он боится, что все узнают про это? Но все уж точно узнают, если они будут продолжать встречаться – а именно так Рори представляла себе дальнейшее развитие событий.

А вдруг Чанс не захочет больше видеть ее? Вдруг это не входит в его планы? Или он хочет встречаться с ней тайно? Но об этом ему лучше и не помышлять, а то она устроит ему такой нагоняй! Она никогда не будет ничьей тайной любовницей!

– Вот мы и пришли, – объявил Чанс, когда они дошли до открытой двери в середине коридора. – Брайан! – обратился он к человеку, сидевшему за письменным столом. – К тебе Сен-Клеры.

– Да-да.

Высокий темноволосый мужчина встал из-за стела, поправляя свей старомодный полосатый галстук. У него было худое вытянутое лицо, черные волосы у вискоз подернуты сединой.

– Рад вас видеть. – В его голосе были незнакомые холодные интонации, выдававшие в нем северянина, а официальная манера держаться заставила Аврору насторожиться. Когда с представлениями было покончено, Чанс собрался уходить.

– Подожди, – попросила она и вышла с ним в коридор. Она внимательно изучала его лицо, но не видела глаз – он смотрел себе под ноги. – Что-то не так?

– Нет, что ты, все в норме, – сказал Чанс, поправляя очки. На сердце у Авроры стало тяжело: Еще этим утром он не хотел отпускать ее, а сейчас не решается даже взглянуть ей в глаза.

– Ты позвонишь мне?

Он колебался всего мгновение.

– Кредитной комиссии понадобится несколько дней, чтобы принять решение.

Его равнодушный тон был для нее словно пощечина.

– Все ясно, – холодно сказала Рори. – Что ж, тогда, я полагаю, мне следует тебя отпустить.

Она отвернулась. Ноги у нее были ватными, колени дрожали.

– Аврора!

Она оглянулась и встретила его взгляд. Чанс напряженно и взволнованно всматривался в ее лицо, будто хотел сказать что-то, чего нельзя было выразить словами. Потом вздохнул и грустно улыбнулся:

– Удачи тебе.

– Спасибо. – Она снова повернулась и пошла, кожей чувствуя, как он смотрит ей вслед, и повторяя себе снова и снова, что она ошибается. Чанс сейчас просто пожелал ей удачи, а вечером он обязательно позвонит ей. И все будет хорошо.

Но сердце сжималось от тоски.

Глава 12

Чанс стоял в стороне, наблюдая, как Рори чистит теткой пассажирские сиденья на пришвартованном прогулочном катере. Зеленый навес над пассажирской палубой скрывал ее от вечерних солнечных лучей, хотя загорелая спина все же блестела жемчужными капельками пота. Было жарко, и, возясь с водой, она скинула рубашку, так что ярко-оранжевый топ и короткие шорты составляли весь ее наряд.

Господи, как он скучал.

Целую неделю Чанс боролся с желанием позвонить ей каждый раз, как только на глаза ему попадался телефон. Он должен был позвонить хотя бы один раз, ради приличия, но он не представлял себе, что скажет. Возможно, молчание причиняло ей меньше боли, чем слова, сказанные невпопад. Но даже если и так, каждый раз проезжая по Бродвею, он с трудом удерживал себя, чтобы не остановить машину у ее дома. Увидев ее теперь – с губкой в руке, напевающую себе под нос какую-то песенку, – он удивился, как это ему удавалось все время обманывать себя. И как сможет он уйти, не сообщив новость, с которой пришел сюда.

– Эй, Рори! – Чанс сразу же узнал капитана катера, позвавшего ее, высунувшись из окна обшитого металлом здания на берегу. – Я только что принял заказ на десять человек, так что у нас сегодня будет еще один рейс.

Рори выпрямилась, все еще стоя спиной к Чансу.

– Но я только что закончила уборку палубы.

– Извини, красавица, – игриво подмигнул он ей, отчего у Чанса зашевелились волосы на голове. У капитана была широченная волосатая грудь и огромные мускулы, подчеркнутые глубоким вырезом белой матросской майки. Вид он имел ничуть не более достойный, чем весь его офис. – Знаешь что? Я сам все вычищу, когда мы вернемся!

– Ну конечно! – засмеялась Аврора. – Потом скажешь, чтобы я сделала это завтра утром, ты, лентяй!

– Эй, кого ты тут назвала лентяем? – Он взял под козырек своей капитанской фуражки. – Осторожно, красавица!

– Ну хорошо, ловлю тебя на слове. – Рори взялась за ведро, стоявшее у ее ног, и подняла его обеими руками, словно собиралась облить капитана, хотя тот был слишком далеко. Подыграв ей, он в испуге отпрыгнул от окна.

Рори все еще смеялась, когда, повернувшись, увидела Чанса, стоявшего на причале. Улыбка сразу исчезла с ее лица. Сколько прошло с того времени, когда они виделись в последний раз – неделя или целая жизнь? Как она могла забыть, каким удивительно правильным он выглядит в своей наглухо застегнутой рубашке и широких брюках! Он перекинул пиджак через плечо, но опуститься до того, чтобы расслабить узел галстука – ни за что!

Рори показалось, что она сейчас сойдет с ума, сама не зная, от радости или от горя. Как он посмел на целую неделю забыть о ней, после того как им было так хорошо вместе, а теперь явиться сюда с таким видом, будто между ними ничего не было?

Чанс направился к ней, и она сказала себе, что не доставит ему удовольствия видеть ее разочарование.

Чанс подошел к катеру. У него даже хватило духу улыбнуться, хотя и несколько вымученно. А его глаза! Проклятие! У него нет никакого права смотреть на нее такими голодными глазами, заставляя все ее тело трепетать. Негодяй!

– Чанс, какой сюрприз! – улыбнулась она ему в ответ не менее натянуто, продолжая сжимать ручку ведра. – Не часто к нам на пирс заходят такие люди.

– Да, я полагаю, что это так, – кивнул он, и Рори заметила, какой усталый у него вид. – Я пришел сказать тебе, что банк принял решение. Я договорился с Брайаном, что лично сообщу вам эту новость, вместо того чтобы вы узнали обо всем по телефону.

У Рори засосало под ложечкой.

– О Боже! – Она поднесла руку к горлу, моля Бога, чтобы Чанс улыбнулся. Но его лицо оставалось строгим. И она все поняла. – Они сказали «нет».

– Мне очень жаль. – В его глазах было немое сочувствие. – Господи, мне правда очень жаль.

Рори беспомощно огляделась по сторонам, стараясь взять себя в руки.

– Но почему? Мы исписали им кучу бумаги! Мы предоставили им все расчеты, которые только могли прийти тебе в голову! Как они могли отказать нам?

Дрожащей рукой Чанс ослабил узел галстука и расстегнул верхние пуговицы рубашки.

– Некоторым членам кредитного комитета не понравилось, что у тебя недостаточно опыта. Случилось то, чего я боялся.

– Недостаточно опыта! – Рори с грохотом поставила ведро на палубу, чтобы не уронить его в гневе. – Каким, к черту, образом я могу набраться этого опыта, если у меня нет своего дела?

– Так всегда бывает. Это замкнутый круг.

– Что ж, хорошо! – Она схватила губку и принялась с остервенением мыть сиденье. – Мы просто пойдем в другой банк. Или последуем моему изначальному плану и купим дом на все сбережения, а потом заложим его.

– Нет, Аврора. – Чанс поднялся к ней на катер, отчего тот немного покачнулся. – Мы уже обсуждали это две недели назад. Никогда нельзя рисковать всеми сбережениями и вкладывать их в бизнес. Если прогоришь, останешься ни с чем.

– Ты все-таки думаешь, что у нас ничего не получится? – Она от злости замахнулась на него губкой, так что на его рубашке остались грязные пятна. – И ты им это сказал?

– Конечно, нет. – Он отскочил, отряхиваясь. – Неужели ты так плохо обо мне думаешь?

– Вообще-то мне кажется, что я тебя совсем не знаю. – Рори с размаху бросила губку в ведро, так что теперь брызги полетели на брюки Чанса. – Никогда бы не подумала, что ты… что ты мной попользовался!

Он метнул на нее гневный взгляд:

– Я с самого начала был честен с тобой. Ты знала, что я собираюсь жениться на Пейдж.

– Но вас с ней ничего не связывает!

– Нет, связывает! – негодующе вскричал он. – Наши семьи дружат уже много лет!

– Но… – Она гордо выпрямилась. – За все время, которое я провела у тебя, ты даже ни разу не позвонил ей!

– А что я должен был сделать – позвонить ей и пригласить на свидание, когда в моей спальне находится другая женщина?

– Я не была другой женщиной! Или ты теперб не можешь помогать человеку противоположного пола? Ты мог бы по крайней мере упомянуть о ней пару раз, позвонить ей, чтобы у меня не сложилось превратного представления.

– Какого такого превратного представления?

– Что… ты увлечен мной.

– Господи, Аврора, – смягчился он, – я… я не знаю, что и сказать. Ты мне очень нравишься, это так. Но для полноценных отношений этого слишком мало. И мы совсем не подходим друг другу.

Рори вдруг с ужасом подумала, что Эллисон, возможно, права. Чанс ничем не лучше Питера. Разве что он обошелся с ней благородно и, насколько она знала, не хвастался своими похождениями у нее за спиной. И все же ей было больно.

– Ты ошибаешься и сам это знаешь. Мы созданы друг для друга.

– Созданы друг для друга? – Чане посмотрел на нее так, словно она была не в себе. – Да мы с тобой полная противоположность!

– Ну и что? – Она с досадой топнула ногой.

Чанс приподнял очки и пальцем потер уставшие глаза.

– Боже мой, я становлюсь ужасно неловким, когда дело касается подобных вещей. Послушай, прости меня, если я ввел тебя в заблуждение, я не хотел этого. Видит Бог, я не хотел делать тебе больно.

Рори гордо вскинула голову.

– Я не говорила, что ты сделал мне больно.

Это была такая явная ложь, что он фыркнул и недоверчиво посмотрел на нее.

– Мне очень жаль, что вам отказали в ссуде. Я знаю, как много для тебя значил этот проект. Но, Аврора, будь благоразумна. Ведь как бы ты ни старалась, ты не можешь заставить мир быть таким, каким ты хочешь его видеть. Энтузиазм – это хорошо, но надо иногда прислушиваться и к здравому смыслу.

– Если ты думаешь, что я сдамся только потому, что ваш банк не дал нам ссуды, ты меня совсем не знаешь. – Она снова взялась за ведро. – Бросать все и сдаваться при первой же неудаче – просто глупо. Чтобы воплотить мечту в жизнь, нужны смелость и готовность рисковать, используя те шансы, которые тебе предоставляет скупая фортуна. Вот ты, Чанс, – указала она губкой в его сторону, так что он снова отскочил, – ты хоть раз за всю свою жизнь рисковал чем-нибудь? Или ты боишься хоть на шаг отступить с прямой дороги, на которую поставили тебя твои родители? Конечно, на пути, уготованном тебе с рождения, вряд ли приходится рисковать, чтобы добиться того, чего хочешь. Но не всем дана такая роскошь.

– Понятно. – Он обиженно посмотрел в сторону. – Что ж, отлично. Если хочешь выбросить на ветер все сбережения твоей семьи, это твои проблемы.

– Мои – и только мои. – Рори резко наклонилась, чтобы намочить губку, но Чанс вовремя отпрыгнул. – А теперь… прости, но мне надо работать.

Она отвернулась, продолжая скрести уже и без того сияющее чистотой сиденье. Вечность прошла, пока он спустился на берег. В порыве ярости Рори пнула ногой ведро, так что оно перевернулось, а она, взвизгнув от боли, схватилась за ногу. Прыгая по палубе на одной ноге и охая, она поскользнулась и упала прямо в грязную лужу.

Не зная, что делать – плакать или ругаться, – Рори закрыла лицо руками, плача и ругаясь одновременно. Она ненавидит Оливера Чанселлора. По крайней мере она возненавидит его, как только перестанет молиться, чтобы он передумал и вернулся к ней…

– Это самое бестолковое, нелепое и дурацкое из всего, что они могли сделать, – ворчал Чанс себе под нос, стоя неделю спустя среди легкой мебели на открытой площадке для приема солнечных ванн на крыше дома Бакстеров. Отсюда были видны залив и их собственный небольшой причал. Миссис Бакстер сообщила ему, что Пейдж решила покатать подругу на их новой яхте, но она вернется с минуты на минуту.

Чанс осмотрелся, пытаясь отвлечься от мыслей об Авроре, неустанно преследовавших его днем и ночью. Непосильная задача! Через несколько дней после их ссоры на катере он узнал, что Сен-Клеры купили Жемчужный остров. И заплатили наличными! Идиоты!

Еще через несколько дней до Чанса дошли слухи, что Сен-Клеры заложили имущество, получив в кредит внушительную сумму в банке, конкурирующем с Первым банком Галвестона, и реконструкция уже идет полным ходом. В бессильной ярости Чансу хотелось свернуть их бестолковые шеи: они же потеряют все!

В это время он увидел яхту, входившую в узкий канал, ведущий к причалу Бакстеров. Несмотря на довольно солидные размеры лодки, Пейдж ловко направляла ее в тесный док.

Чанс терпеливо ждал, наблюдая, как они со Стейси Коннели собирали мокрые полотенца, баночки с лосьонами и набрасывали халаты поверх купальников. Поднимаясь на площадку, они весело смеялись, их лица разрумянились после целого дня, проведенного на воде.

– Чанс! – Пейдж застыла на пороге. – Что ты здесь делаешь?

Ее удивление застало его врасплох.

– Я видел тебя на днях и подумал, что надо бы зайти в гости. Привет, Стейси.

– Здравствуй, Чанс, – кивнула Стейси.

– Надеюсь, я вам не помешал?

– Нет, конечно, нет. – Пейдж нервно рассмеялась. – Просто надо было предупредить. Тогда бы я не заставила тебя ждать.

– Ничего страшного, хотя, наверное, мне следовало позвонить. – Чансу даже не пришло в голову, что нужно было предупредить о своем приходе. Хотя в последнее время он ни о чем толком не мог думать, кроме Авроры. Эта женщина сводила его с ума! – Может, мне лучше прийти в другой раз?

– Не будь глупым. – Пейдж посмотрела на Стейси, и Чансу показалось, что они как будто что-то сказали друг другу взглядами. – Ты же знаешь, тебе всегда здесь рады.

– Да и мне уже пора, – поспешно добавила Стейси. – Ах да, – обратилась она к Чансу, – Пол просил передать тебе, что они с ребятами собираются играть в гольф, и спрашивал, пойдешь ли ты.

– Скажи ему, чтобы он позвонил мне.

– Ладно. – Она обняла Пейдж на прощание. – Спасибо еще раз, что согласилась быть подружкой невесты у нас на свадьбе. Пол так обрадуется. – Она взглянула на Чанса, затем беззвучно сказала что-то Пейдж – Чанс прочитал по ее губам: «Позвони мне потом». И, кивнув обоим, оставила их наедине.

– Прости, что нарушил вашу беседу со Стейси.

– Не глупи.

Пейдж беззаботно рассмеялась, подходя к нему и подставляя щеку для поцелуя. Чанс уже целовал ее так раньше, много раз, но, наклоняясь, чтобы достать до ее щеки, он подумал, что невинные дни их молодости ушли безвозвратно. Почему Пейдж так и не выросла? И почему от нее не пахнет тропическими цветами? И почему пламя желания не просыпается в его груди, когда она рядом?

– Я рада, что ты зашел, – сказала Пейдж с учтивой улыбкой, положив свою пляжную сумку на плетеный столик. Сумка была подобрана в тон к ее золотому купальнику и длинному купальному халату. – Я почти не вижу тебя с тех пор, как приехала домой.

– Да, мы оба были немного заняты.

– Присядешь?

– Да, спасибо. – Чанс опустился на плетеный диванчик, слишком низкий для его длинного тела.

– Хочешь чего-нибудь выпить?

– Да, пожалуйста. – Он тщетно пытался расслабиться и почувствовать себя раскованнее.

– «Краун роял» со льдом, да? – Пейдж подошла к бару, скрытому от солнца пальмами в горшках, и достала бокалы для коктейля.

– Да, спасибо.

Пока Пейдж смешивала коктейль, Чанс снова дал волю своим тревожным мыслям. Он должен забыть Аврору и все ее предприятие и жить дальше своей жизнью. Друзья, с которыми он вырос, гольф по уик-эндам, праздники в семейном кругу, обязательное участие в деятельности благотворительных фондов. Это была его повседневная жизнь, и он привык к ней – как привыкла ко всему этому и Пейдж. Даже если он не женится на Пейдж, трудно представить Аврору, безболезненно вживающуюся в четко продуманный им образ будущей жены. Этот мир не для нее. Они совсем разные. Они не подходят друг другу. Это ясно.

– Вот, держи, – сказала Пейдж, подавая ему бокал. Садясь рядом с ним, она поджала под себя ноги и уютно устроилась на низком диванчике, потягивая через трубочку воду со льдом из высокого бокала. – Что-нибудь еще?

– Нет. Вообще-то… я пришел поговорить.

– Да? О чем же?

Чанс глубоко вздохнул, выдержав многозначительную паузу.

– Пейдж, мы с тобой договорились подождать немного, прежде чем начнем специально встречаться, и у тебя будет время подумать.

– Это было несколько недель назад. Пять, если быть точной.

Он откинулся на спинку диванчика, не зная, что на это ответить.

– Неужели уже столько времени прошло?

– Угу. – Она подняла бровь, и в ее взгляде был скорее сарказм, чем упрек.

– В общем, – кашлянул он, чтобы прочистить горло, – я думаю, что пришло время начать… видеться чаще.

– Так.

– Конечно, если ты этого хочешь.

Пейдж держалась так сдержанно и сухо, что он уже начал думать, не все ли ей равно.

Она отставила свой бокал и холодно посмотрела на Чанса.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То есть?

– Видеться чаще, я полагаю, означает, что мы будем с тобой встречаться, так?

– Само собой. – «Интересно, что мы будем с ней делать?» – Ты любишь кино?

– Я всегда предпочитала книги, – ответила она.

– Да, конечно. Я знаю. Просто я подумал, что мы можем вместе сходить куда-нибудь. – Кроме кино, в голову Чансу ничего не приходило. – Даже не знаю, тебя, наверное, трудно чем-нибудь удивить.

– Трудно, но можно. – Ее лицо немного просветлело, когда она вытащила из своей сумки брошюру. – Мы со Стейси как раз собирались в этот уик-энд пойти в поход. Хочешь к нам присоединиться?

– Ты имеешь в виду… небольшой поход по антикварным магазинчикам Стренда? – Он поморщился, вспоминая свое детство и долгие часы мучений, проведенные им с матерью в лабиринтах бесконечных витрин и пестрящих модными безделушками прилавков.

– Нет. Нечто более увлекательное и опасное. Нам прислали из Исторического общества приглашение на лодочную экскурсию по только что открывшемуся маршруту.

Чанс чуть не застонал при упоминании о лодках. Если и было что-то, по чему Пейдж Бакстер сходила с ума, так это лодки. Парусные шлюпки, яхты, прогулочные катера, катамараны – все это приводило ее в восторг. Любая плавающая посудина привлекала ее внимание. Чанс же, напротив, с трудом мог отличить шхуну от ялика.

– Это не просто обычная экскурсия по заливу, – продолжала Пейдж, – в этот тур входит прогулка но Жемчужному острову и ленч в доме с привидениями. Открытие маршрута в эту субботу.

Чанс уже с большим интересом слушал Пейдж. Он ничего не знал об этом нововведении. «Они только успели приобрести остров, как уже устраивают там экскурсии с ленчем! Неужели это возможно?»

– Ну так как? – спросила Пейдж, взглянув на него. – Что ты об этом думаешь?

С минуту Чанс пребывал в нерешительности, борясь с соблазнам ухватиться за удобный предлог снова увидеть Аврору, однако разум подсказывал ему, что им теперь встречаться не следует.

– Ну же, Чанс, – упрашивала Пейдж, вручая ему приглашение, – там будет весело. Стейси, может быть, даже возьмет с собой Пола, и у нас будет двойное свидание.

– Ну… – Он колебался, убеждая себя, что должен проводить больше времени с Пейдж. Она хотела этого, и надо было доставить ей это удовольствие. Если он и согласится, Аврора здесь абсолютно ни при чем. – Хорошо, я поеду.

– Правда? – Она захлопала в ладоши.

– Конечно! – Чанс взглянул на приглашение, радуясь, что ему удалось развеселить Пейдж – так он сказал себе, – а вовсе не предстоящей встрече с Авророй. – Где и когда мы встретимся?

Глава 13

– Сколько у нас сегодня мест продано? – спросила Рори, вбегая в офис лодочных экскурсий и с трудом переводя дыхание.

– Не так много, и ты опоздала, – ответил Бобби.

– Знаю. Извини. – Она схватилась рукой за живот, надеясь на корню пресечь приступ волнения перед первым рейсом. После двух недель работ на острове они были готовы провести первый рейс по новому маршруту – рекламный рейс, который покажет, насколько хороша и прибыльна эта идея. Рори была на ногах с раннего утра, помогая Эдриану и Эллисон укладывать салаты, фрукты и сандвичи в специальные маленькие холодильники. Они послали приглашения в туристический центр, в торговую палату, в Историческое общество. Теперь дело было за людьми.

– Может быть, на приглашениях плохо виден номер телефона для заказа билетов? – волновалась Рори. – Я же просила в типографии, чтобы они сделали буквы покрупнее. Но это же не значит, что никто не придет? Люди ведь обязательно придут, правда?

– Эй, ты что, волнуешься, красавица?

– Кто, я? – Рори нервно улыбнулась – от волнения последние две недели у нее не переставая болел живот. – Я знаю, мы слишком рано взялись за это дело, но нам нужно как можно скорее встать на ноги. Если Эдриан собирается взять на себя всю кухню, ему придется уйти со своей работы. Нам нужно во что бы то ни стало укрепиться в экскурсионном бизнесе, пока идет реконструкция, чтобы к разгару сезона мы смогли открыть гостиницу.

– Именно поэтому ты и сбегаешь от меня. – Бобби оторвался на секунду от стенда с брошюрами и серьезно посмотрел на нее. – Ты лучший гид, который у меня когда-либо был. Я никогда не найду другого с таким же талантом рассказывать истории.

– Спасибо, Бобби. – Рори была так тронута, что чуть не расплакалась. Хотя в последнее время она все принимала чересчур близко к сердцу. – Мне так приятно это слышать.

– Ну, хватит нюни распускать, – усмехнулся он. – Просто обещай, что найдешь хорошую замену себе.

– Обещаю. – Она наклонилась через письменный стол и поцеловала его в колючую щеку. – Но для начала надо пережить сегодняшний день. Будем надеяться, что наш ленч пройдет удачно.

– Хотелось бы, чтобы все прошло хорошо, ведь я рассчитываю делать два рейса в день, значит, народу будет в два раза больше. – Он вернулся к стенду и принялся расставлять брошюры, но вскоре снова остановился, заметив что-то в окне. – Рори, взгляни-ка.

– Что? – Она обошла стол и посмотрела через его плечо. Автомобильная стоянка рядом с офисом быстро заполнялась машинами, несколько человек вышли и направились в их сторону. Кое-кого из них Рори знала, это были служащие туристического центра, остальные, очевидно, были туристами. – Надо же, сработало.

– Похоже на то, – сказал Бобби, немного ошарашенный. – Я надеюсь, у нас хватит места для всех.

– А я молю Бога, чтобы у нас хватило еды на такое количество людей. – Она нервно рассмеялась и схватилась рукой за живот, почувствовав новую волну тошноты. Может, она подхватила какой-то летний грипп, бродивший по городу?

– Ну, – широко улыбнулся Бобби, сверкнув белыми зубами, – приступай к работе.

Рори поспешила на улицу, чтобы занять свой пост у трапа. Пока она была занята, тошнота отступала. К тому же, сосредоточившись на работе, она забывала о своих волнениях. И о Чансе.

Нет, пожалуй, это было не совсем так. Чанс всегда был где-то рядом, в ее памяти. Воспоминание о том, как они расстались, не давало Рори спать по ночам. И она еще больше углублялась в работу, стремясь отогнать от себя мучительные мысли.

Пока Бобби продавал билеты, Аврора раздавала спасательные жилеты женщинам и детям. Она, как всегда, шутила, что если пассажиры не будут подчиняться правилам безопасности, они сами превратятся в акулий ленч. А люди все прибывали, и наконец подошла последняя группа. Рори стояла к ней спиной.

– Привет, Аврора.

Она застыла на месте, узнав его голос. Тысячи мыслей пронеслись у нее в голове, а сердце заныло от неожиданного счастья и боли. Когда она обернулась, она увидела только его. В его глазах было столько нежности, будто он тоже изголодался по ее голосу, лицу, плечам, по цветочному запаху ее духов. Чанс улыбнулся, и она почувствовала, что он счастлив видеть ее, и это вселило в нее надежду. Но тут рядом с ним она заметила молодую пару и невысокую блондинку, которая держала его за руку. Кровь застыла в ее жилах.

«Нет! Только не это!» Она не могла этого вынести. После всех сегодняшних переживаний это было последней каплей.

Сжав кулаки, Аврора решила стоять насмерть.

– Боюсь, что у нас больше нет мест. – Потрясение перешло в ледяную ярость.

– О, но у нас есть билеты, – сказала маленькая блондинка. Ее нельзя было назвать красавицей, если не считать прелестных живых глазок и безупречно чистой кожи.

– Видимо, мы продали вам лишние билеты. Я сожалею. – Рори преградила им грудью дорогу, почувствовав себя воинственной амазонкой рядом с хрупкой подругой Чанса. «Так вот, значит, какова эта Пейдж!» – подумала она. Рори с первого взгляда возненавидела ее.

– Прости, – сказал Чанс, обращаясь к Пейдж, но не отрывая взгляда от Авроры. – Мы, наверное, пришли слишком поздно.

– Разумеется, вы опоздали, – подтвердила Рори. На несколько недель.

– Не понимаю, – выступил вперед второй мужчина. – Почему же вы продали нам билеты, если у вас больше нет мест?

Рори молча оглядела всю группу. Все четверо наверняка принадлежали к галвестонской элите. Об этом говорили не только дорогая одежда и модно уложенные волосы. Что-то особенное было в их манере держаться, в плавных движениях тонких ухоженных рук, в уверенности и властности тона, которым они обращались к ней. И Чанс был среди них, он был такой же, как они, и это было еще больнее, чем видеть его в банке, в строгом костюме с маской равнодушия на лице. Как же глупо было надеяться, что она сможет увлечь Оливера Чанселлора и что между ними может быть что-то большее, чем мимолетная случайная связь.

– Эй, Рори, – сказал Бобби, выходя из офиса. – Что там случилось? Давай быстрей загружай эту компанию, и мы отчаливаем.

– У нас нет места. – Она бросила на босса отчаянный взгляд, надеясь, что он прочитает мольбу в ее глазах. Но фортуна сегодня отвернулась от нее. Капитан Боб был слишком любезен, улыбаясь Пейдж и ее друзьям.

– Ну конечно, у нас есть места, – сказал он. – На борту «Дэйдример» всегда найдется место для таких очаровательных леди.

– О! – Пейдж залилась стыдливым румянцем и жеманно закатила глазки. Другая девушка, привлекательная брюнетка, только засмеялась.

Отпихнув Рори с дороги, Бобби поднялся на борт и протянул руку Пейдж.

– Меня зовут капитан Боб. – Он взял под козырек, будто отдавая ей честь. – А вы мисс…

– Пейдж Бакстер.

«Бакстер…» Аврора могла не знать ее имени, но фамилия была ей знакома. «Недвижимость Бакстеров» – строительная компания, заселившая целые районы по всему Техасу! Когда Бобби нашел места для Пейдж и компании, Чанс подошел к Рори.

– Прости меня, – тихо сказал он, – нам не следовало приходить.

– Почему же? – Она с невероятным трудом заставила себя улыбнуться. – У нас нет причин избегать друг друга. А поскольку, как выяснилось, у нас еще есть места, ты можешь занять свое и наслаждаться поездкой.

Чанс уселся на скамеечку рядом с Пейдж, краем глаза наблюдая за Рори. Увидеть ее снова было непростительной ошибкой. Он не подумал о том, чего будет ему стоить это неосмотрительное решение. Но он не предполагал также, что застанет ее такой бледной и уставшей. Не настолько бледной, чтобы окружающие заметили это, но он-то знал ее и не переставал спрашивать себя, может быть, ей так же плохо спалось все это время, как и ему?

Чанс усмехнулся. Нет. Если Авроре и было не до сна, то причина этого крылась в ее предприятии, а вовсе не в нем. В тот день, когда он пришел на пирс сообщить ей неприятное известие, она была расстроена тем, что он не позвонил ей. Но теперь она наверняка справилась с этим и забыла. Забыла его.

Ему тоже следовало перестать думать о ней.

Их пути пересеклись на короткий миг, но теперь они неотвратимо расходились в разные стороны. И все же Чансу хотелось, чтобы они расстались друзьями и сохранили приятные воспоминания о чудесных минутах, подаренных друг другу. Однако сейчас на сердце у него было мучительно пусто и больно.

Мотор, фыркнув, завелся, выпустив облако черного дыма, и пристань стала медленно отдаляться. Аврора вышла на середину палубы и взяла микрофон.

– Добрый вечер. Мы рады вас приветствовать на борту «Дэйдримера». Это наша первая экскурсия на Жемчужный остров с ленчем в доме с привидениями. Тем, кто первый раз па Галвестоне, я расскажу немного о его истории, остановившись на некоторых достопримечательностях. Если у вас возникнут вопросы, не стесняйтесь и обращайтесь ко мне.

Пользуясь возможностью открыто смотреть на Рори, Чанс откинулся на спинку и буквально впитывал в себя ее образ. Соленый морской ветер обдувал ее со всех сторон, и белая рубашка надувалась со спины словно парус. Солнце освещало ее сзади, превращая рыжие кудри в языки пламени.

– Сейчас, – объясняла Аврора, – мы входим в главный судоходный канал залива Галвестон, через который, как вы можете видеть, проходит в порт большая часть торговых судов. Задолго до того, как был прорыт большой судоходный канал в Хьюстоне, Галвестон уже был одним из крупнейших портов Южного побережья. Он славится также как обиталище многих известных кровожадных пиратов, таких как капитан Жан Лафит. Бухта, в которой мы пришвартуем катер на время прогулки и ленча, является одним из немногих мест, где, как предполагают историки, находятся потерянные сокровища Лафита.

– Мама сказала, что мы будем проплывать прямо над обломками корабля, – перебил ее какой-то мальчуган.

– Совершенно верно, – кивнула Аврора с искренним энтузиазмом. – Но сначала надо добраться до Жемчужного острова, и там я расскажу тебе всю историю, а пока нас ждет еще много интересных вещей. Ясно?

– Ясно! – ответил мальчик, влюбленно глядя на Аврору. Чанс улыбнулся, разделяя его чувства и припоминая, как когда-то, когда сам еще был мальчишкой, он сходил с ума по Рори Сен-Клер. Тогда это было похоже на сладкую добровольную пытку. А ведь он совсем не изменился с тех пор…

– Итак, – обратился капитан Боб к Пейдж, пока Аврора посвящала пассажиров в детали истории их города, – откуда вы?

– Что? – Пейдж повернулась к нему, оставив Чанса наедине с Авророй – именно так он себя чувствовал. – Я живу здесь, в Галвестоне.

– Неужели? – обрадовался капитан. – И где же вы до сих пор прятались от меня?

– Последние несколько лет я училась в колледже, – вежливо ответила Пейдж. – Но даже когда я дома, я не часто бываю в районе порта.

– Вам не нравятся корабли? – Пейдж рассмеялась.

– Вообще-то я обожаю корабли. И мой отец тоже. Сейчас у нас есть своя моторная лодка и тридцатнфутовый шлюп. А вы ходите под парусом?

– Милая, я был королем регаты в Корпус-Кристи.

– Правда? – Она широко раскрыла глаза.

– Только не это, – рассмеялась Стейси, сидевшая напротив. – Похоже, мы потеряли Пейдж на весь день.

– Ну и хорошо, – улыбнулся Пол своей невесте, – значит, ты наконец уделишь мне больше внимания.

Чанс взглянул на Пейдж, чтобы убедиться, что чересчур дружелюбный капитан не докучает ей. Она сидела, повернувшись к собеседнику, так что Чанс не мог видеть ее лица, но он слышал ее веселый смех – она с увлечением беседовала с капитаном о кораблях. Решив, что его помощь ей не нужна, Чанс возвратился к своему блаженному созерцанию.

Спустя полчаса они уже заходили в бухту Жемчужного острова, и Чанс посмотрел на дом. Как здесь все изменилось за такой короткий срок! Чанс не верил своим глазам. Ограду из цепей снесли и постелили на склонах газоны, зеленым покрывалом спускавшиеся до самого песчаного пляжа. Дорожка, выложенная белыми ракушками и с двух сторон окруженная миртами и азалиями, тянулась от пристани до самых дверей дома. Кусты были еще слишком малы, но как только они подрастут, получится прекрасная аллея, ведущая к дому.

Удивительно, как они сумели так облагородить ландшафт острова! Чанс решил, что новые хозяева занялись сначала окружением дома, что было более важно для проведения экскурсий.

Аврора как раз закончила свой рассказ о Маргарите и капитане Кингсли, когда лодка ткнулась носом в деревянные доски причала.

– А теперь – ленч.

Она выключила микрофон и спрыгнула на пристань.

– Спускайтесь осторожно. Смотрите под ноги, – предупреждала она, помогая пассажирам сходить на берег.

– Восхитительно, правда? – воскликнула Пейдж, когда они ждали своей очереди спуститься на пристань. Сияющая и довольная, она взяла Чанса под руку. – Я уже заходила в эту бухту, и мне всегда так хотелось подойти к дому поближе и все рассмотреть!

– Ты веришь, что здесь есть привидения? – шепотом спросила Стейси.

– Не бойся. – Пол ласково обнял ее за плечи. – Я защищу тебя от всего на свете, кроме… самого себя. – Стейси хихикнула, и он поцеловал ее в шею. Она рассмеялась еще задорнее, когда он шепнул ей что-то на ушко.

Пейдж с завистью посмотрела на них и отвернулась.

– Новые хозяева, кажется, принялись наводить здесь порядок.

– Естественно, – буркнул Чанс, удивляясь внезапному приступу раздражения. После стольких часов труда над проектом Сен-Клеров несправедливо было совсем отстранять его от дел.

Спустившись на берег, Чанс задержался, чтобы дождаться Аврору.

– Вы уже решили, в какой цвет красить фасад?

– Нет, – сказала она, даже не оглянувшись на него, и обратилась к пассажирам. – Поднимайтесь вверх по дорожке к дому. Ленч будет накрыт на веранде.

Рори облегченно вздохнула, глядя вслед Чансу и Пейдж. Слава Богу, что они не последними сошли с катера – в противном случае ей пришлось бы всю дорогу до дома идти за ними следом. Ее несчастный живот непрестанно скручивало с той самой минуты, как, обернувшись, она увидела перед собой Чанса рядом с Пейдж.

Теперь, на берегу, у нее не было микрофона, за который можно было спрятаться. Нервная дрожь, поднимаясь от желудка, уже добралась до груди, и ей стало тяжело дышать. Она старалась не обращать на это внимания, когда вместе с капитаном Бобом шла по дорожке вслед за пассажирами.

– Добро пожаловать на Жемчужный остров! – приветствовал их Эдриан у входа на веранду. У него был лихой вид: рубашка с широкими рукавами и белый кожаный ремень – Эллисон все-таки уговорила брата надеть его. Рори пожалела, что Эллисон не видит его сейчас, но в антикварной лавке ей не дали отгула в воскресный день.

– Проходите и садитесь. – Эдриан учтивым жестом пригласил их за столики. Его актерская сущность проявилась в полной мере, когда он предстал в роли гостеприимного пирата. – Позвольте угостить вас кулинарными диковинами нашего острова.

Когда все расселись, Рори присоединилась к Эдриану, возившемуся у холодильников, раскладывая на подносах фрукты и салаты.

– Вот это да! – прошептал Эдриан. – Сколько билетов вы продали?

– Целую кучу! – ответила она, заражаясь его восторгом, забыв на мгновение о волнении.

– Однако я удивился, увидев здесь Чанса, – сказал Эдриан. – Я думал, что он потеряет к нам всякий интерес после того, как его банк отказал нам.

Рори – в ее крови тоже были артистические гены – равнодушно пожала плечами:

– Может быть, ему просто любопытно.

– Может быть. – Эдриан водрузил поднос себе на плечо. – Что ж, давай накормим всю эту ораву.

Она перевела дыхание и тоже взяла поднос, решив, что не обращать внимания на Чанса и его компанию, – это самое мудрое, что она может сделать. Эдриан так проникся своей ролью, что смех его то и дело гремел по веранде, словно здесь поселился кровожадный пират из прошлого века. Аврора завидовала его спокойствию. В компании она обычно чувствовала себя не менее раскованно, умела развеселить людей, но сегодня ей никак не удавалось избавиться от этого невыносимого, беспричинного волнения. Она боялась сделать что-то не так и выставить себя дурочкой перед всеми.

На ее подносе оставалось еще несколько приборов, когди она заметила, что столик Чанса не накрыт, а поднос Эдриана уже пуст. Она бросила на брата умоляющий взгляд, но тот уже направился к холодильнику за новыми порциями.

«Ничего. Я справлюсь», – сказала она себе, поравнявшись со столиком Чанса. Она тихо подошла из-за его спины, надеясь поставить их порции фруктов на стол и улизнуть, прежде чем он заметит ее.

– Мне не хочется поднимать этот неприятный вопрос в такой прекрасный день, – говорила Пейдж своей подруге, – но есть ли какие-нибудь идеи, где можно устроить бал пиратов?

– К сожалению, нет, – ответила брюнетка. – Вилла Эштон и дом Менардов уже заняты на этот уик-энд.

– Подождите, – сказал друг брюнетки, – а я думал, что вы снимете в этом году отель «Голвез».

– Мы так и хотели, – начала объяснять брюнетка, когда Рори наклонилась, чтобы поставить тарелку между Чансом и Пейдж. – Но у них случилась авария с трубами и первый этаж весь затоплен. Так что теперь нам придется срочно искать другое место.

Рори как раз протянула руку с тарелкой через плечо Чанса, стараясь, чтобы он не увидел ее, когда он неожиданно обернулся, задев ее. Тарелка выпала из руки Рори, и фрукты покатились по столу, падая на колени Пейдж. Рори сделала неловкую попытку удержать их, но потеряла равновесие, и поднос, накренившись, словно тонущий корабль, упал в другую сторону. Тарелки с фруктами с грохотом падали на каменный пол, и эхо отзывалось звонкими ударами по всей веранде до тех пор, пока последний кружок апельсина не закатился под соседний столик.

Когда все закончилось, Рори подняла глаза: все изумленно смотрели на нее. Кроме Пейдж, которая не менее изумленно уставилась на фруктовую жижу, размазанную по ее желтым шелковым шортам. Чанс переводил потрясенный взгляд с Пейдж на Аврору и обратно. Кто-то за одним из дальних столиков присвистнул, и все начали аплодировать. Это была естественная реакция на официанта, уронившего поднос. Рори следовало бы рассмеяться, поклониться и привести все в порядок.

Но она стояла, не в силах шевельнуться. Ей казалось, что грудь превратилась в тесную клетку, сдавливающую легкие, и она не могла дышать.

Не могла… дышать.

Сжав руками горло, она слепо повернулась к двери и ринулась в дом. Дверь веранды захлопнулась за ней, и она очутилась внутри, мечтая лишь где-нибудь спрятаться.

– Аврора! – крикнул Чанс и побежал за ней-мимо застывшего в шоке Эдриана.

Тот бросился было за ними, но Чанс жестом остановил его. Вбежав в дом, Чанс захлопнул за собой дверь и остановился. Он ожидал увидеть темный сырой зал, но вместо этого очутился в просторном холле, залитом солнцем, проникающим из высоких окон над лестницей и открытых дверей, ведущих в комнаты. Разноцветные стекла окон окрашивали стены и мебель в яркие веселые цвета. Конечно, здесь еще многое надо было сделать, но по крайней мере от паутины, пыли и сырости не осталось и следа.

Чанс стоял, прислушиваясь. Толстые каменные стены не пропускали ни одного звука снаружи. Он весь обратился в слух, надеясь, что малейший шорох подскажет ему, где скрылась Рори.

Откуда-то сверху донесся слабый звук сдавленных рыданий. Эхо, принесшее их, прозвучало так жутко, что волосы у него на голове зашевелились. Ориентируясь по звуку плача, он поднялся по лестнице на второй этаж. Последняя ступенька предательски скрипнула – и рыдания смолкли. Холодок пробежал по спине Чанса.

– Аврора? – позвал он, снова вслушиваясь в тишину. Теперь он услышал ее. Она вовсе не плакала, а жадно хватала ртом воздух. Он нашел ее в комнате Маргариты в башне. Она сидела на кушетке, уткнувшись головой в колени и закрыв лицо руками. Все ее тело сотрясалось от судорожных попыток восстановить дыхание.

Встревоженный, он бросился к ней, упав на колени рядом с кушеткой.

– Аврора! Что с тобой?

– Ничего. – Она тяжело вздохнула. – Просто я не могу дышать.

– Что я могу сделать? Скажи, как тебе помочь? Может, вызнать «скорую»?

– Нет! – К удивлению Чанса, она рассмеялась, закашлявшись от нового глотка воздуха. – Не надо «скорой». Это просто… просто… приступ паники.

– Паники?

– Все пройдет… когда я… расслаблюсь.

– Ладно. Хорошо. – Он и сам немного запаниковал, не зная, что делать. – Тогда ложись. – Он уложил ее на кушетку. В золотых лучах солнца ее кожа казалась белой.

– О Господи, – простонала Рори, закрывая рукой глаза, – я вела себя как… законченная дура.

– Нет, это вовсе не так. – Чанс приподнял ее ноги и аккуратно подложил под них подушку, затем присел на корточки рядом и снял с нее туфли. – Ты просто уронила поднос. Ну и что? Сотни людей каждый день роняют подносы. Кроме того, и я виноват не меньше, ведь это я толкнул твою руку.

– Я так хотела, чтобы сегодня все было… идеально. И сама же все испортила!

– Ничего ты не испортила. – Он начат массировать ее ступни. – Дыши глубоко. Расслабься. – Ее грудь высоко вздымалась и опускалась. Постепенно дыхание становилось спокойным и ровным. – Ну вот, – ласково сказал Чанс, продолжая массаж. Когда ступни полностью расслабились, он двинулся дальше, к икрам, чувствуя, как мышцы играют под его пальцами. Стараясь не замечать возрастающего возбуждения, он поглаживающими и успокаивающими движениями прошелся по ее коленям, икрам и вернулся к ступням.

– Как приятно, – прошептала Аврора.

Наклонив голову, Чанс продолжал разминать ее крепкие мышцы – вверх до колен, вниз к стопам. Страсть, словно розовый бутон, набухала в его теле, стремясь раскрыться; желание, которое он не мог осуществить, жгло ею изнутри. Снова дойдя до голени Рори, он почувствовал с внутренней стороны колена биение ее пульса Аврора томно вздохнула, все се тело затрепетало от наслаждения, и он снова спустился к ее ступням. Ее тихий стон пробудил в нем новую волну желания, которую уже трудно было сдерживать.

– Думаю, тебе пора остановиться, – прошептала Рори дрожащим голосом.

Его руки замерли на ее ступнях. Он открыл глаза и скользнул жадным взглядом по ее голым ногам, плоскому животу, пышной груди и зарумянившемуся лицу. Ее глаза, словно в зеркале, отражали его чувства.

– Да, действительно.

Он смущенно хмыкнул и, поцеловав кончики пальцев на ее ноге, поднялся. Рори села на кушетке, спустив ноги на пол, и Чанс тоже присел рядом с ней.

– Тебе лучше?

– И да, и нет.

Она нервно рассмеялась. Этот смех без тени веселья болью отозвался в его груди. Он, Оливер Чанселлор, сидит здесь с Авророй Сен-Клер, сгорая от страсти и смятения, а женщина, на которой он собирается жениться, ждет его там, на веранде. Поистине ему нечем было гордиться, хотя он и знал, что не позволит соблазну завладеть им.

– Мне нужно идти вниз, – сказала Рори, – исправлять все, что я там натворила.

– Подожди. – Он взял ее за руку. – Еще одну минуту. – Она хотела возразить, но у нее не нашлось на это сил.

– Скажи, как идет реконструкция? – ухватился Чанс за спасительную нейтральную тему.

– Вчера мы одобрили проект архитектора. – Лицо Рори помрачнело. – На следующей неделе все здесь начнут переделывать.

– Но ты же знала это. И ты сама хотела устроить здесь гостиницу.

– Конечно. Но я не думала, что придется все менять, – покачала она головой. – Однако прошлое нельзя вернуть, ведь так?

– Да, нельзя. – Их глаза встретились на мгновение. – Так, – прокашлялся Чанс, – а как дела с бухгалтерией? Ты нашла программы, о которых я тебе говорил?

Рори застонала.

– Я еще даже компьютер не купила.

– Как же ты ведешь дела?

– Я складываю все счета в коробку из-под обуви, – застенчиво усмехнулась она.

– Аврора…

– Нет, даже не начинай. – Она встала и подошла к окну, чтобы взглянуть на бухту. – Мы сами справимся. Мы не беспомощные дети, и то, как мы ведем дела, больше тебя не касается.

– Понятно. – Чанс на мгновение задумался. – А жаль.

– Чего тебе жаль? – Рори начинала злиться.

– Жаль, что меня это больше не касается. – Он сам удивился, поняв, как сильно ему этого хотелось. – Я бы очень хотел помогать вам.

Она настороженно взглянула на него:

– Не понимаю.

– Аврора…

Чанс начал говорить быстро, будто боялся, что она не станет его слушать. Он говорил о цифрах, статистике, возможностях, опасностях – обо всем, что с невероятной скоростью мелькало у него в голове. Только о главном он не сказал ни слова. В конце концов, все эти цифры не имели никакого значения – важным было только пронзительное чувство, охватившее его и заставившее быстрее биться его сердце. Он посмотрел на Рори.

– А как вы смотрите на то, чтобы взять партнера?

– Партнера? – Она пожала плечами.

– Подумайте. Я мог бы выкупить любую долю вашего бизнеса, какую вы пожелаете продать. Я мог бы вести бухгалтерию, и ты посвящала бы меня вдела настолько, насколько это тебе удобно, доверяя мне то, что захочешь, если это не будет мешать моей работе в банке.

– Но… почему ты так заинтересован в этом? – Ответ появился сам собой с неожиданной легкостью.

– Помнишь тот день, когда ты пришла ко мне в офис и сказала, что, должно быть, это было здорово – взрослеть, учиться и все время знать, что уготовано тебе судьбой и родителями?

– Я так сказала?

– Ну, что-то вроде этого. Дело в том, что я не выбирал своего будущего Я получил его в наследство, и мне даже в голову не приходило задуматься. Чапселлоры занимались банковским делом уже на протяжении нескольких сотен лет. Я Чанселлор, и, значит, мое дело – банк.

– Ты хочешь сказать, что тебе не нравится быть банкиром?

– Я… – Он помедлил, обдумывая ответ. – Я считал, что мне это нравится. Но, возможно, мне стоит попробовать что-нибудь еще, перед тем как взять в свои руки дела моего отца и окончательно определиться.

– Окончательно определиться… – повторила Рори. Это было похоже на то, как он говорил о своем браке с Безупречной Пейдж. Значит, она, Аврора, тоже была для него чем-то вроде эксперимента? Проверить, как бывает по-другому, прежде чем встать на проторенную дорожку и жениться на Достойной Пейдж. Что ж, наверное, он решил, что его хорошенькая малышка подходит ему больше. – А как посмотрит Пейдж на то, что ты станешь партнером Авроры Сен-Клер?

Огонь энтузиазма в его глазах слегка померк.

– Не знаю. – Чанс встал и принялся ходить взад и вперед по комнате, размышляя вслух. – Но ведь я стану не только твоим партнером, это ваш общий бизнес – и Эдриана, и Эллисон. Так что не думаю, что у Пейдж будет повод для ревности.

– Она может ревновать тебя не только ко мне, но и ко всему предприятию. – Рори видела, что ее слова привели Чанса в замешательство. – Ты хоть представляешь себе, сколько часов в день мы посвящаем своему делу? У нас совершенно не остается времени на личную жизнь, ведь, помимо гостиницы, у нас есть и другие, постоянные, места работы. Ты готов пожертвовать всеми вечерами и уик-эндами?

– Ты права, мне нужно будет продумать свое расписание так, чтобы Пейдж не почувствовала себя брошенной. Но это преодолимо.

«Придется, однако, отказаться от воскресного гольфа с ребятами», – пронеслось у него в голове.

– Чанс, – Рори пристально посмотрела ему в глаза, – скажи, а ты не будешь чувствовать себя неловко, работая со мной? После того как мы… После того что случилось…

Он смотрел на нее грустно и нерешительно.

– Неужели мы не сможем просто остаться друзьями?

– Я… не знаю. – Она отвернулась, чтобы собраться с мыслями. – Мне надо будет обсудить твое предложение с Эдрианом и Эллисон.

– Да, конечно. Позвони мне, как только вы примете решение. Нужно будет составить кое-какие бумаги, чтобы все было как полагается и никто не чувствовал себя обделенным.

Рори кивнула.

– Ну а теперь мне пора вернуться к работе.

– Я пойду с тобой, – сказал Чанс, следуя за ней. – Знаешь, я все удивляюсь, как это мне не пришло в голову, когда мы еще работали над проектом. У нас было бы больше шансов получить ссуду, если бы комиссия банковской сети знала, что я собираюсь вложить капитал.

Дойдя до середины лестницы, Чанс остановился и посмотрел на Рори.

– Аврора!

– Да?

– Перед тем как я нашел тебя, ты плакала? – Она фыркнула.

– Я с трудом могла дышать – мне было не до слез. А почему ты спрашиваешь?

– Просто так, – покачал он головой, шагая вниз по ступенькам.

При мысли, что сейчас она выйдет на веранду, заполненную людьми, у Рори снова свело желудок, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Она могла только надеяться, что протянет до вечера, совсем не разболевшись. Еще одного унижения в этот день она вынести уже не могла.

Глава 14

К тому времени как Рори разделалась с работой, тошнота, укрепившись в ее желудке, безжалостно подкатывала к горлу с настойчивостью пытки, и Рори была уверена, что все-таки подхватила грипп. «Неплохое завершение этого отвратительного уик-энда», – подумала она. Свалиться с желудочным вирусом в самый разгар работы было бы последним делом.

Могло быть еще одно объяснение, но Рори боялась даже подумать об этом, тщетно пытаясь сосчитать, сколько дней прошло с ее последних месячных. Она не помнила этого точно, что заставляло ее еще больше мучиться.

Отбросив бесплодные домыслы, по дороге домой она решила зайти в аптеку и купить что-нибудь от желудка и тест на беременность. К счастью, продавщица, дежурившая в тот день, не была ей знакома, и Рори удалось избежать вопросительных взглядов и многозначительных улыбок.

Подойдя к дому, она услышала из кухни голоса Эдриана и Эллисон и поспешила в ванную. Пять минут спустя, оставив в раковине те крохи пищи, которые она умудрилась сегодня проглотить, Рори вошла, шатаясь, на кухню и присоединилась к брату с сестрой. На лбу у нее выступил холодный пот, ее знобило.

– Привет, Рори. – Эллисон, стоявшая у плиты, улыбнулась ей. – Эдриан мне как раз рассказывал про ваш великий день.

– Великий день? – Рори рухнула на табурет у стола, не в силах даже приласкать Сэди – по всему ее телу разлилась слабость, руки дрожали.

– Все столики были заняты. – Эдриан достал свежий помидор и положил его на доску рядом с уже нарезанным огурцом. – А это значит, что сегодня у нас практически нет остатков – одна чистая прибыль! – Широко улыбаясь, он подкинул в руке нож и принялся резать помидор. Рори отвернулась: при виде еды желудок выворачивало наизнанку. – Если экскурсии с ленчем будут иметь такой успех, можно будет добавить еще один день. Конечно, если Бобби согласится.

– А как мы будем вести бухгалтерию? – поинтересовалась Эллисон.

– Не знаю. – Рори уронила голову на руки, стараясь сосредоточиться на дыхании – медленно и ровно, вдох – выдох, вдох – выдох… – Я завтра поговорю об этом с Бобби.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Эллисон, накрывая суп крышкой и садясь за стол рядом с Рори. С материнской заботой она провела рукой по волосам сестры.

– О, у меня все прекрасно! – Рори через силу рассмеялась. – Почему я должна чувствовать себя плохо в один из самых отвратительных дней моей жизни! После этого провального ленча у нас было еще два обычных тура.

– Но Эдриан сказал, что ленч прошел великолепно.

– А он сказал тебе, что там был Чанс? – Она подняла голову и убрала со лба слипшиеся от испарины волосы.

– Нет, не сказал. – Эллисон бросила на брата осуждающий взгляд.

– И он был не один, – добавила Рори.

– Да он что? – Взгляд Эллисон выразил сочувствие. – Рори, это ужасно. Как ты это вытерпела?

Рори застонала.

– Я уронила поднос с фруктами прямо ей на колени!

– Не может быть!

– Но я ведь не нарочно! – взмолилась Аврора, закрывая лицо руками. – А потом я повела себя как последняя дура, кинулась в дом, а Чанс побежал за мной, отчего все выглядело еще неприличнее.

– Все было совсем не так ужасно, – возразил Эдриан. – Все подумали, что вы просто побежали за полотенцами или тряпками.

– Но нас не было слишком долго.

– Уверяю тебя, люди были слишком заняты, уплетая за обе щеки мой салат, так что сразу же забыли про вас. Они так восторгались и причмокивали от удовольствия, что у меня краснели уши! А что это за паника вокруг свидания Чанса? Тебя он вроде бы не интересовал.

Рори посмотрела на брата, удивляясь, как это он мог ничего не замечать до сих пор, ведь она совершенно не скрывала своих чувств к Чансу.

– Вообще-то интересовал. – Эдриан вытаращил на нее глаза:

– Кто, Оливер Чанселлор?

– Да, Оливер Чанселлор, самый умный и самый сексуальный мужчина изо всех, кого я когда-либо знала.

Эдриан расхохотался.

– Вот почему вас так долго не было?

– Нет, не поэтому. – Рори отвернулась, решая про себя, что именно им рассказать и с чего начать. – Чанс предложил нам рассмотреть его кандидатуру в качестве партнера.

– Гром среди ясного неба! Это еще зачем? – Эдриан закончил с помидором и взялся за морковку.

– Не спеши отказываться, – сказала Рори. – Вспомни, сколько времени он посвятил нашему проекту.

Эдриан пожал плечами.

– Мне кажется, он просто хотел подобраться к тебе поближе. А когда понял, что ты в этом не заинтересована, по крайней мере я думал, что не заинтересована, он отказался от своей затеи.

– Все было не совсем так. – Рори судорожно сжала кулаки в карманах шорт.

– То есть? – недоуменно спросил Эдриан, перекладывая нарезанные овощи в салатницу.

Рори переглянулась с сестрой и скрепя сердце решила сказать правду:

– Чанс вовсе не отказывался. Во всяком случае, не после того, как… как получил то, что хотел.

Эдриан замер с ножом в руке.

– Что ты сказала?

И тут слезы потоком хлынули из глаз Рори.

– Я беременна.

У Эдриана перехватило дыхание. В ужасе он невидящими глазами смотрел на сестру.

– У тебя будет ребенок от Оливера Чанселлора?! – Она кивнула, всхлипывая и глотая слезы.

– Я думала, это грипп, но на всякий случай купила тест в аптеке, и… Я не могу в это поверить… Это просто невозможно!

Эллисон сидела, ошарашенно уставившись в одну точку, а Эдриан, размахивая ножом, изрыгал гневные проклятия. За всю свою жизнь, которую он посвятил воспитанию своих сестер – а Рори он заменил отца почти с пеленок, – Эдриан впервые видел ее такой испуганной и убитой. Холодная ярость сковала его грудь.

– Я убыо его!

– За что? – Рори стала вытирать слезы, еще больше размазывая их по лицу. – Это не он – это я во всем виновата. – Она опустила глаза, сгорая от стыда. – Я сама набросилась на него.

Эдриан переводил изумленный взгляд с Рори на Элли. Элли молча смотрела на него широко открытыми голубыми глазами, будто ожидая, что он все исправит. Но каким, черт побери, образом он мог это сделать?

– Черт возьми, Рори, как это произошло? То есть я, конечно, знаю, как это бывает, но… Господи, ведь ты же знаешь, как надо предохраняться. И если ты мне скажешь, что вы не пользовались презервативом… я тебя задушу.

Эдриан потер виски, собираясь с мыслями. Когда Рори исполнилось шестнадцать, он торжественно вручил ей упаковку презервативов и рассказал все, что мог, и о безопасном сексе, и о способах предохранения. Не могла же она подумать, что он шутит? Как он может защищать своих сестер, если они даже не слушают его!

Рори тихонько всхлипнула.

Стараясь успокоиться и перестать злиться на себя, на Чанса, на весь мир, Эдриан сел рядом с Рори.

– Так. Расскажи мне, как все было.

– Я не знаю, – прошептала она сквозь слезы. – Я просто не думала.

– И он тоже, я полагаю, не утруждал себя заботой о последствиях. – Эдриан нервно тервиски, с ужасом вспоминая до боли похожую ситуацию. Такого не должно было случиться во второй раз. Правда, Рори было уже за двадцать, а не шестнадцать, как тогда Элли. Он не справился тогда, не уберег сестру. Неужели он снова повторил ту же ошибку?

– Чанс знает? – тихо спросила Эллисон. Мягкая и чуткая, она всегда была в их семье миротворцем и утешителем.

Аврора отрицательно покачала головой.

– Ты собираешься сказать ему? – Эллисон ласково сжала ее руку.

– Не знаю. – Рори всхлипнула, содрогаясь всем телом. – Я думаю, мне придется это сделать. Такие вещи нелегко держать в секрете.

– И как, по-твоему, он отреагирует? – спросила Эллисон.

– Не знаю, – потерянно ответила Аврора. Ее глаза и нос покраснели, а лицо было мертвенно-бледным. – Он такой правильный. Я боюсь, что он почувствует себя обязанным на мне жениться, а это страшное решение.

– Ты не хочешь, чтобы он женился на тебе? – спросил Эдриан.

– Нет, если он сделает это только из чувства долга.

– Проклятие, Рори, но он действительно обязан теперь жениться на тебе, – вспылил Эдриан. – Это и его ребенок. И ты должна сказать ему, Рори. Он имеет право знать. Даже если он тупой, безответственный болван.

– Он не такой! – Отчаянная ярость блеснула в ее глазах сквозь слезы. – Это я вела себя глупо и безответственно.

– Может, ты и беспечна, но далеко не глупа! – вскричал Эдриан.

Рори выпрямилась, упершись руками в стол и собираясь что-то возразить, но передумала. У нее совсем не было сил. Она вздохнула.

– Ну хорошо, я скажу Чансу. Только не сейчас. Позже.

– Когда это позже? – не унимался Эдриан. – Если бы я должен был стать отцом, я, черт побери, предпочел бы знать об этом как можно раньше. И хотел бы быть в курсе того, что собираются сделать с моим ребенком, я имею в виду всяких там врачей, аборты и прочее. Ребенок не только твой, он в равной степени принадлежит и отцу.

– Эдриан, – осторожно вмешалась Элли. Она посмотрела на него, взглядом умоляя успокоиться. – Мы сейчас говорим не о тебе, а об Оливере Чанселлоре. Согласись, мы очень мало его знаем. Что, если… – В ее голосе послышалось страдание, жившее в ней все эти годы. – Что, если он попросит ее сделать аборт?

– Тогда я точно его убыо.

Эдриан взял руку Элли и пожал ее, с болью и сочувствием вглядываясь в глаза сестры. Они никогда не говорили Рори о беременности Эллисон и о том, что Питер потребовал сделать аборт. Рори тогда было только четырнадцать, а Элли была слишком подавлена, чтобы довериться кому-то еще, кроме брата. Он с трудом уговорил ее рассказать все тете. Элли ни за что не соглашалась на аборт, больше всего на свете желая сохранить своего ребенка, даже если бы это грозило ей смертью. Но у нее случился выкидыш. А Эдриан выместил свою безграничную ярость на смазливой роже Питера за все, через что он заставил пройти Эллисон.

Но то был Питер. А Чанс – совсем другое дело. Эдриан учился с обоими в одной школе, и трудно было себе представить более разных людей, хотя они были из одного круга.

– Ты не должна даже думать об аборте. Если Чанс не признает свое отцовство – что ж, прекрасно! Мы втроем вырастим этого ребенка. Можно подумать, что я никогда не стирал пеленок.

– О, Эдриан! – Рори снова зарыдала. – Спасибо тебе. Это так много для меня значит, хотя мне больно думать, что я разочаровала тебя.

– Не говори так. Не смей так даже думать! – Он обнял ее, крепко прижимая к своей груди, и Рори уткнулась носом в его пиратскую рубашку. Он погладил ее по голове, как делал это много раз, когда она была ребенком. Много воды утекло с тех пор, как он в последний раз осушал ее детские слезы обиды. – Вы с Элли никогда меня не разочаруете. Запомни это. – Он улыбнулся Эллисон, переставшей сдерживать слезы и растерянно вытирающей глаза носовым платком.

– Но что мне теперь делать? – Рори шмыгала носом, уткнувшись в его уже насквозь мокрую рубашку. – Мне так страшно!

Эдриан умоляюще посмотрел на Элли. Та вздохнула и вытерла слезы.

– Для начала надо пойти к доктору, чтобы убедиться, что и с тобой, и с ребенком все в порядке.

– Это нужно сделать уже сейчас? – спросила Рори, чуть успокоившись. – Ведь еще даже месяца не прошло. По-моему, рановато показываться врачу.

– Для этого никогда не бывает рано, – сказала Эллисон, взяв сестру за руку. – А что касается Чанса, то когда и как ты скажешь ему – это твое дело. А мы поддержим тебя, какое бы решение ты ни приняла.

Эдриан хотел было возразить, но умолк, встретив предупреждающий взгляд Элли.

– А пока, – разгладила Эллисон спутанные волосы сестры, – давайте подумаем, что мы скажем Чансу насчет его предложения о партнерстве. Что ты предлагаешь? – обратилась она к Рори.

– Не знаю. – Рори с трудом совладала со своими эмоциями, и ей стоило больших усилий говорить спокойным тоном, не срываясь на рыдания, клокотавшие в груди. – Какая-то часть меня рвется все сказать ему, потому что он действительно нужен мне и я не могу не думать – не надеяться, что если мы будем проводить больше времени друг с другом, он одумается и поймет, как хорошо нам вместе. И в то же время что-то во мне говорит «нет», потому что мне очень плохо и больно и хочется отомстить ему, хотя я и понимаю, что это глупо. Но я ничего не могу с этим поделать, мне кажется, если он еще когда-нибудь появится у меня на глазах с этой Пейдж, я брошу ее в залив.

– Я не виню тебя за эти чувства. – Элли сложила руки на столе. – Но, Рори, тебе стоит хорошенько обо всем подумать. Если мы возьмем Чанса в партнеры, тебе, возможно, придется часто видеться с Пейдж.

– Да, ты права. – Рори прерывисто вздохнула и немного помолчала. – Наверное, мне придется с этим смириться.

– А если Чанс женится на Пейдж? Что ты тогда сделаешь?

«Умру», – подумала Рори. Как она успела так привязаться к нему за эти несколько недель? В какой-то момент он стал дорог ей не меньше, чем Жемчужный остров. Если бы только она была так же уверена в том, что сможет завоевать его любовь, как была уверена в том, что сможет привести свое предприятие к успеху!

Но образ Чанса смутно вписывался в размытую картину ее будущего, приобретшего с сегодняшнего дня совершенно новое значение. Но что чувствовал он? Чего он испугался, проснувшись в то утро и увидев ее в своей постели? Аврора не могла ни в чем обвинить Чанса – ее чувства были еще слишком сильны, и это очень пугало ее.

Ей вдруг вспомнились слова, сказанные им во время их ссоры на пирсе: «Как бы ты ни старалась, ты не можешь заставить мир быть таким, каким ты хочешь его видеть. Энтузиазм – это хорошо, но надо иногда прислушиваться и к здравому смыслу».

Чанс был прав. Даже если ей удастся добиться его любви, нет никаких гарантий, что это действительно нужно им обоим. Да, возможно, они слишком разные. Но как она сможет жить спокойно, даже не проверив этого, даже не попробовав?

Рори посмотрела на брата с сестрой.

– Если после всего, что было у нас с ним, он все-таки останется с Пейдж и женится на ней, я найду силы смириться с этим. У меня ведь не будет другого выхода.

– Значит, ты хочешь, чтобы мы приняли его предложение? – спросила Эллисон.

– С точки зрения бизнеса, в этом есть здравый смысл, – ответила Рори. – То, что происходит между нами, относится только к нашей личной жизни, а я должна заботиться об успехе нашего предприятия. Если же, – она снова прерывисто вздохнула, сдерживая слезы, – наше положение станет чересчур щекотливым, мы выкупим долю Чанса обратно.

– Я согласен, – сказал Эдриан. – Его вклад пойдет нам на пользу. Ты что думаешь, Элли?

Эллисон неуверенно кивнула.

– Очень хорошо. – Он повернулся к Рори. – Думаю, что переговоры мне лучше взять на себя.

– Я не такая уж слабая, как ты думаешь, Эдриан, – обиженно сказала Рори.

– Я знаю, но твои эмоции в данном случае помешают тебе быть объективной. Ради блага предприятия позволь мне самому обсудить с Чансом все подробности.

– Ладно, – кивнула Рори, внезапно почувствовав себя слишком усталой, чтобы спорить.

Чанс до сих пор не мог понять, что подвигло его на такое решение – стать партнером Сен-Клеров, и, что еще любопытнее, почему они согласились. Никто из них, похоже, не выражал особых восторгов по поводу соглашения. В тот день, когда они встретились у нотариуса, Эдриан и Эллисон вели себя достаточно дружелюбно, но сдержанно. Что касается Авроры, она казалась такой обеспокоенной, что он не удивился бы, если бы она в самый последний момент отказалась подписывать договор. Но она не отказалась. Они подписали бумаги, Чанс передал им чек на внушительную сумму, и дело было сделано.

В субботу утром, проезжая по мосту, ведущему на остров, он размышлял об этом. Он имел достаточно смутное представление, в каких отношениях они находились теперь с Авророй. Ему хотелось бы вернуть ту дружбу, которая объединяла их во время работы над проектом, исключая, конечно, физическое влечение. В той дружбе было что-то доброе, веселое, что, возможно, и послужило причиной для его столь неожиданного решения вложить деньги в их рискованное предприятие.

Кроме того, Чанс хотел участвовать в проекте, вместо того чтобы слушать банковские сплетни по поводу взлетов и падений предприятия Сен-Клеров. Строить свое дело с нуля было для него ново и интересно. Это был вызов – всему миру и самому себе. А ему редко приходилось в жизни доказывать кому – либо, даже себе, собственную состоятельность.

Когда вдалеке показался дом, его сердце забилось чаще. Испытание, которое он сам для себя выбрал, было не из легких.

Он отыскал свободное место среди множества грузовых автомобилей, заполонивших небольшую парковочную площадку с тыльной стороны дома, невидной с пристани. Сегодня была суббота, в полдень ожидалась на ленч новая группа посетителей, которым, само собой, не приглянулся бы вид строительной техники и шедших здесь полным ходом работ по реконструкции.

Прихватив коробку, лежавшую рядом с ним на сиденье, Чанс направился к парадной двери. В доме была и задняя дверь, но он предпочел первый раз войти в дом в своей новой роли совладельца с парадного входа, покраска фасада была почти закончена – сочный цвет красного вина выгодно оттенял нежно-розовый гранит стен. Внешняя реставрация была почти завершена. Внутри же картина была иной.

В центральном холле, пронзительно визжа, работала пила, непрерывным потоком выпуская на свет доски, сразу же разносимые в различных направлениях. Весь дом напоминал огромный и нестройный оркестр. Отовсюду вразнобой доносился стук молотков, и Чанс, закрыв руками уши, поспешно скрылся в задней части дома. Он нашел Эдриана в кухне, тот помогал одному из рабочих устанавливать новую вытяжную трубу.

– Оборудование уже доставили? – спросил Чанс.

– Нет еще. – Эдриан, напрягаясь, удерживал на месте тяжелый медный колпак, пока рабочий закреплял его в кирпичной стене.

– Давай я тебе помогу, – предложил Чанс и, положив свою коробку на стол, взялся за другой конец вытяжки.

– Спасибо. – Эдриан с любопытством посмотрел на Чанса, словно его удивило, какую часть веса тот сразу взял на себя. – Я слышал, что какой-то мясной ресторан тоже хотел купить себе такую красавицу, но у них не хватило духу. – Когда вытяжка была закреплена, Эдриан отступил на шаг назад, отряхивая руки от пыли. – Правда, она прекрасна?

– Как сказать. Сколько она стоит? – спросил Чанс, заранее сжавшись в ожидании ответа.

Эдриан рассмеялся.

– Лучше тебе не знать.

– Действительно. Я закрою глаза, когда буду просматривать расходы.

– А что у тебя в коробке?

– Сюрприз для Авроры. – Чансу не терпелось увидеть ее реакцию, когда он вручит ей коробку. – Она ведь будет здесь во время ленча?

– Вообще-то они с Элли сейчас в подвале – обдумывают план перестройки нашего жилища.

– Я считал, что они обе работают по субботам. – Эдриан пожал плечами.

– Элли пригрозила, что уволится, если ей не будут давать отгулы по уик-эндам. А Рори уговорила Бобби ненадолго ее отпустить.

– Да? Просто удивительно, что он согласился.

– У него не было выбора, – сказал Эдриан. – Рори плохо себя почувствовала, и ее укачивало на катере. А ему совсем ни к чему, чтобы экскурсовод то и дело перевешивался через перила облегчить желудок.

– Она заболела? Что с ней? Это серьезно? – Чанс вспомнил, какой бледной и усталой она выглядела у нотариуса.

– Она заявляет, что просто подхватила грипп.

– Тогда что она делает здесь? Она должна лежать дома в постели.

– Можешь сам ей об этом сказать. Они с Элли внизу – прямо по этой лестнице.

С коробкой в руках Чанс стал спускаться в подвал по узкой боковой лестнице и, еще не дойдя донизу, услышал голоса сестер.

– Извини, Рори, но я никак не могу представить, каким образом мы уместим здесь четвертую спальню, – говорила Эллисон.

– Ну, она будет небольшая. Вот здесь, я покажу тебе.

Чанс остановился на последней ступеньке и замер от неожиданности. Недавно еще темные катакомбы подвала превратились в огромный пустой зал, где не оставили ничего, кроме пола и толстых балок, поддерживающих потолок. Солнечный свет проникал через высоко расположенные окна, освещая пыльные разводы на стенах и полу. Сестры стояли, склонившись над чертежом, разложенным на широкой фанерной раме, которая напоминала основу для кухонного стола. Чанс невольно залюбовался соблазнительным видом длинных ног Рори, как всегда во всей своей красе представленных его ненасытному взгляду благодаря коротеньким шортикам.

– Смотри. – Рори указала на какую-то точку на чертеже, а потом обвела руками предполагаемую часть пространства. – Вот это кухня. – Затем она махнула рукой за спину – к лестнице, где стоял Чанс. – Там гостиная и столовая. Комната Эдриана – вон в том углу, там его ванная, потом твоя комната. – Она взяла карандаш и стала что-то записывать, не переставая объяснять. – Так что если мы уберем одну ванную комнату – ведь нам с тобой хватит одной на двоих, – затем сдвинем чуть-чуть мою комнату вот сюда, в этом углу у нас останется достаточно места для детс… – Она осеклась, резко повернувшись и увидев его. – Чанс!

Эллисон тоже обернулась.

– Доброе утро, – сказал он, удивляясь, почему у них такой испуганный вид. Он же сказал им, что придет сегодня помочь. – Это чертежи комнат подвального этажа?

– Мм… Да, – ответила Аврора, к его облегчению, совсем не бледная и не измученная. Напротив, ее щеки порозовели, а глаза снова светились энергией.

– Можно посмотреть? – Он спустился со ступеньки и направился к ним.

– Нет! Не надо! – Аврора быстро свернула листы и прижала к груди. – Ты не можешь, потому что… – Она посмотрела на сестру.

– Они еще не закончены, – помогла ей Эллисон.

– Ну да, – подтвердила Рори. – Они не готовы. Пока.

– А, – протянул Чанс, расстроенный еще одним свидетельством того, что здесь не слишком рады новому партнеру. – Я встретил Эдриана наверху. Он сказал, что ты плохо себя чувствуешь.

– Живот немного болит, вот и все. – Она отвела глаза. – Но я в порядке, по крайней мере стоя на суше.

– Надеюсь, ты скоро поправишься.

– Спасибо.

Ощущая некоторую неловкость от своего присутствия здесь, Чанс посмотрел по сторонам.

– Ух ты, как стало просторно!

Аврора отвернулась, не зная, куда положить чертежи. Ее тяготила напряженность, возникшая между ними с той ночи. Если бы только Чанс нашел нужные слова и вернул то чувство необычайной легкости и удовольствия от общения друг с другом, которое они потеряли! Эллисон, наблюдавшая за ними, прервала затянувшееся молчание:

– Кроме опорных балок, здесь не было ничего стоящего, так что мы решили сначала все разломать.

– Хорошая идея, – рассеянно сказал Чанс. Должен ли он извиниться перед Авророй за то, что позволил себе поддаться соблазну? Если бы он сделал это, извинение не имело бы никакого значения, потому что он ни о чем не жалел. Он не променял бы ту ночь ни на что другое, разве что на возможность снова увидеть Рори веселой и счастливой, сбросив эту непонятную тяжесть, терзавшую ее.

– А что в коробке? – спросила Эллисон.

Он посмотрел на коробку, которую все еще держал в руках.

– Это сюрприз для Авроры.

– Что ж, – сказала Эллисон. – Мне, пожалуй, надо пойти посмотреть, не нужна ли Эдриану помощь. Катер будет здесь через час.

– Подожди, – остановила ее Рори и сунула ей в руки чертежи. – Заберешь это с собой?

– Конечно, – сказала Эллисон, поднимаясь вверх по лестнице.

Ее шаги затихли наверху, и они остались одни. Чанс в нерешительности смотрел то на Аврору, то на пустую лестницу, не решаясь ничего предпринять и перебирая в уме тысячи возможностей, представлявшихся ему, когда он вспоминал ее тело, гибко и страстно двигавшееся в его объятиях. Безумный порыв страсти вдруг охватил его, сковывая разум.

Аврора покраснела и подумала, что способна читать его мысли.

– Ну, – кивнула она в сторону коробки, – и что у тебя там?

– Офис, – улыбнулся он.

– Что?

– Поскольку все еще не устроено и мы не можем открыть настоящий офис, я принес тебе переносной вариант. – Он подошел к стоявшим рядом пилильным козлам, поперек которых лежала широкая доска, поставил на пол коробку и аккуратно вынул из нее небольшой портативный компьютер.

– О, Чанс, – смягчилась Рори.

– Теперь ты сможешь работать в любое время. – Он раскрыл ноутбук.

– Я думала, бухгалтерию будешь вести ты, – сказала она, не отрывая восхищенных глаз от экрана, на котором вдруг высветились какие-то надписи.

– Компьютер позволяет делать очень многое – не только вести расчеты. Ты сможешь сама печатать приглашения, писать письма, искать нужную информацию в Интернете.

– Правда? Я смогу сама печатать приглашения, не полагаясь на типографию?

– Конечно. – Покрутив ролик, заменяющий здесь мышь, Чанс открыл программу. – Ты знаешь, я даже пошел дальше и купил тебе программу графического редактора, которую мне порекомендовал консультант.

– Ты покажешь мне, как ею пользоваться?

– Я бы с удовольствием, – рассмеялся он, – но я совершенно беспомощен во всем, что касается рисования и черчения. И еще, поскольку ты не очень любишь книги… – Он снова наклонился к коробке и вытащил маленький пластмассовый футляр. – Я принес тебе еще одну программу.

– Что это?

– Виртуальный учебник.

Чанс вставил диск в устройство. На экране появился фильм, и заиграла веселая музыка. Голос диктора приветствовал их в увлекательном мире дизайна и пообещал, что все в этом мире покажется им простым и доступным благодаря этой самой современной учебной программе.

Чанс наблюдал за Авророй, во все глаза смотревшей на экран. Казалось, можно было увидеть, как мысли стремительно проносятся в ее золотой головке.

– Боже мой, – прошептала она, – ведь это действительно очень просто.

– Для тебя, может быть, и просто, – усмехнулся Чане. – Лично я предпочитаю рисовать по клеточкам.

– Здесь есть такая функция, и ты можешь ею пользоваться, – рассмеялась Рори.

– Нет, у каждого есть сильные и слабые стороны. И дизайн, – кивнул он в сторону монитора, – это не мой конек.

– Значит, мы сможем составить хорошую команду, как ты думаешь?

Она смотрела на него, и ее глаза светились счастьем, которое он так мечтал увидеть вновь. Эти прекрасные голубые глаза проникали в самую глубину его сердца, заставляя его сжиматься от боли и трепетать от радости. Взгляд Чанса скользнул к ее губам, и улыбка Рори растаяла, словно она почувствовала, как желание охватывает его, тянет к ней.

Если поцеловать ее еще хотя бы раз, в последний раз, может быть, боль пройдет? Может быть, тогда эта безумная страсть перестанет мучить его?

Только один поцелуй…

– Чанс! – послышался сверху женский голос. – Ты здесь? – Он вздрогнул от неожиданности, прислушиваясь к шагам на лестнице. Повернувшись, он не поверил своим глазам.

– Пейдж!

Глава 15

Злость и чувство вины боролись в душе Рори, когда она смотрела на Пейдж, такую свежую, цветущую и элегантную. На ней была прозрачная накидка цвета морской волны и белое бикини, наверняка из самого дорогого бутика города. Даже туфли были подобраны в тон – нежно-голубые с изящными золотыми якорьками. Светлые волосы были забраны в пучок белой заколкой, украшенной кружевами и жемчужинами.

– Я знаю, что мы должны были встретиться с тобой только вечером, – мягко сказала Пейдж, – но мы с папой проходили мимо на лодке, и я решила зайти и посмотреть, как у вас идут дела. Я надеюсь, ты не против?

– Конечно, нет, – сказал Чанс. – А твой отец здесь?

– Он наверху разговаривает с подрядчиком по поводу какого-то своего проекта по строительству.

Подойдя к нему, она подставила щеку для поцелуя, и крупный бриллиант сверкнул в ее изящном ушке. Рори отвернулась, но ей все равно было видно, как Чанс наклонился, чтобы исполнить свою обязанность.

– Аврора, – сказал он, поцеловав нарумяненную щечку своей девушки, – у вас найдется место для Пейдж и ее отца, где они могли бы перекусить?

– Надо спросить у Эдриана, – выдавила из себя Рори безучастным тоном, неустанно повторяя про себя, как же она ошибалась. Как можно было подумать, что она выдержит присутствие Пейдж рядом с Чансом?

– Было бы здорово, – сказала Пейдж. – На прошлой неделе ленч был просто замечательным. – Она повернулась к Рори: – Нас еще официально не представили. Я Пейдж Бакстер.

– Извините меня за те фрукты. – Рори сгорала от смущения и зависти, пожимая ей руку. – Я надеюсь, ваш наряд не сильно пострадал. Я готова, если нужно, заплатить или отнести в химчистку.

– Ну что вы, забудьте об этом. – Пейдж махнула рукой с ярко накрашенными ногтями. – Хобби моей мамы – ходить по магазинам, и в моем шкафу полно одежды, которую я надела лишь однажды.

Рори уставилась на нее, силясь представить себе такое богатство или такое расточительство.

– Мне очень хотелось бы поговорить с вами о гостинице, – продолжала Пейдж. – Как вы думаете, вы уже откроетесь к октябрю?

– А почему вы спрашиваете? – поинтересовалась Рори.

– Потому что, – слегка улыбнулась Пейдж, – я хотела бы предложить вашу гостиницу для осеннего бала пиратов.

У Рори замерло сердце. Событие такого масштаба будет проводиться в их гостинице!

– Да, конечно. Мы должны открыться к этому времени. Без сомнений.

– Аврора! – Чанс нахмурился. – По нашим расчетам все будет готово не раньше ноября.

– Значит, придется поторопиться. Мы сможем, – ответила она на сомнение в его глазах. – Я уверена.

– Здорово, – сказала Пейдж, – мне только нужно осмотреть дом, чтобы убедиться, что он нам подойдет, потом остальные члены должны будут одобрить мое предложение, но поскольку мама Чанса является организатором бала, с этим проблем не будет. – Она улыбнулась Чансу. – Ведь она же будет рада поддержать предприятие собственного сына.

– Само собой. – Рори усиленно пыталась подавить в себе ревность. Она бы с превеликим удовольствием указала Пейдж на дверь, но гостиница была слишком важна для нее, чтобы упустить такой шанс. – Хотите осмотреть все прямо сейчас? Конечно, многое пока выглядит ободранным и некрасивым, но вы поймете, каким это должно быть.

– Что ж, я готова.

– Тогда идите за мной. – Рори двинулась к лестнице, все еще не веря своей удаче. На балу пиратов Эдриан сможет проявить все свое искусство повара. Не говоря уже о значительной прибыли, которую принесет им вечеринка такого уровня. – Как видите, – сказала она, когда они поднялись наверх, – потенциальные возможности нашей кухни достаточно велики – дело теперь только за оборудованием.

Эдриан поднял глаза от банок с салатами, которые он вытаскивал из холодильника. Его немало удивило, что Рори так дружелюбно общается с Пейдж.

– Это мой брат, а также наш шеф-повар – Эдриан. Он уже не один год занимается обслуживанием вечеринок и свадеб. Я думаю, он с радостью обсудит с вами все пункты меню. Эдриан, Пейдж – член комитета по устройству осеннего бала пиратов, и она хотела бы снять нашу гостиницу для бала в этом году.

– Серьезно? – Хмурое недоумение Эдриана сменилось восторгом. – О да, разумеется. Я с удовольствием расскажу вам о нашей кухне.

– Аврора, – прошептал Чанс ей на ухо, стоя прямо у нее за спиной, и по ее коже пробежал томительный холодок, – ты уверена насчет всего этого?

– А в чем тут сомневаться? – прошептала она в ответ.

– Будет ли гостиница готова вовремя?

– Она будет готова, – твердо сказала Рори.

– А когда состоится бал? – спросил Эдриан.

– В первый уик-энд октября, – ответила Пейдж.

– Октября? – Эдриан посмотрел на Рори большими глазами, безмолвно спрашивая, не сошла ли она с ума. – Но мы открываемся только в ноябре.

– Нет, – уверенно произнесла Рори, – мы открываемся в октябре. И этот бал будет очень кстати как торжество по случаю нашего открытия.

В комнату вошла Эллисон, держа под мышкой пустой поднос.

– Ну вот, я приготовила стол. Что теперь?

Она подошла ближе и заметила на лице Рори сияющую улыбку.

– Пейдж, – сказала Рори, – познакомьтесь: это моя сестра Эллисон.

– Мы уже виделись, когда я шла сюда, – кивнула Пейдж.

– Элли, – Рори забрала у нее поднос, – иди сюда и поведай Пейдж о своих планах по дизайну первого этажа. Историческое общество предлагает нашу гостиницу в качестве места для проведения бала пиратов.

Эллисон нахмурилась.

– Это же, по-моему, в октябре?

– Да, в октябре, – небрежно ответила Рори, отставляя поднос в сторону и направляясь через кладовую в центральную часть дома.

Чанс последовал за ней, чувствуя себя совершенно сбитым с толку. Знала ли Аврора такое слово, как «невозможно»? И значили ли для нее что-нибудь проекты и расчеты? Чтобы открыться к балу, им придется выполнить все работы за шесть недель!

Он шел вслед за женщинами сквозь рабочий беспорядок, свидетельствующий о том, что ремонтные работы были в самом разгаре, и Эллисон рассказывала о планах реконструкции, перекрикивая стук молотков и визг пил.

– Центральный холл будет чем-то вроде приемной, с диванами и стульями в викторианском стиле, расставленными вокруг журнальных столиков, чтобы гости могли дожидаться в уютной обстановке, наслаждаясь теплом камина. Вот здесь у нас будет кофейня. – Эллисон вошла в музыкальный салон, где панельную перегородку убрали, чтобы сменить проводку. – Можно также сдавать этот зал для небольших вечеринок. А в передней комнате будет сувенирная лавка. Но конечно, я не успею закупить достаточно товаров, чтобы открыть ее к октябрю.

– Пожалуй, – согласилась Рори, – но к тому времени отремонтировать и обставить обе комнаты мы успеем.

– Дорогу! – крикнул один из рабочих.

Они расступились, и он прошел, таща веревку и инструмент.

– О, посмотрите только на этот потолок, – сказала Пейдж, осторожно переступая через строительный мусор, чтобы лучше рассмотреть. – Реставрировать такой дом! Я вам так завидую!

Она оглянулась на них, и Чанс увидел в ее глазах оживление, какого никогда не замечал раньше.

– Вам, случайно, не нужна помощь? Я изучала дизайн интерьеров в колледже и с удовольствием помогла бы вам, разумеется, совершенно бесплатно. Это самое меньшее, что я могу для вас сделать, ведь это я прошу вас открыться раньше намеченного срока.

– Ты изучала дизайн помещений? – спросила Эллисон, явно заинтригованная предложением Пейдж.

Пока Эллисон и Пейдж увлеченно беседовали о стилях внутреннего убранства, Чанс отвел Аврору в сторону:

– Ты не можешь говорить об этом серьезно. Будь благоразумна.

– Я способна трезво мыслить. Я же не утверждаю, что мы сможем сдавать комнаты к октябрю, мы просто все восстановим и обставим.

Чанс посмотрел на беспорядок вокруг.

– Даже если мы и управимся с этим, ты можешь представить себе, о каком грандиозном мероприятии идет речь? Сотни людей со всего штата приедут на бал. Там должны быть живая музыка и всякого рода развлечения, изысканные и самые невероятные блюда, бар на свежем воздухе.

– Эдриан обслуживал торжества ничуть не менее роскошные, и у него множество друзей, которых мы сможем нанять ему в помощь. Бар мы можем устроить на лужайке, выходящей к бухте, откуда открывается прекрасный вид на море. Погода в начале октября обычно стоит прекрасная!

– А если все-таки пойдет дождь?

– Дождя не будет.

Чанс открыл было рот, чтобы возразить, но Рори подняла руку:

– Мы послушаем прогноз погоды, и если будет хоть малейший намек на дождь, перенесем все в зал для балов на третьем этаже.

Он покачал головой. Вряд ли из этой затеи выйдет толк… А вдруг что-то получится?

– Не знаю. Слишком много надо сделать за такой короткий срок. Как бы ты ни старалась, ты никогда не сможешь устроить все в мире по-своему.

– Знаешь что? Ты прав. Одного энтузиазма недостаточно. Работа, упорство и вера – вот что нужно. Если ты чего-то очень хочешь, ты должен для этого работать. – Она взяла его за руку. – Поверь мне, Чанс, мы справимся.

Он взглянул в ее глаза и увидел там нечто большее, чем надежду. Он увидел уверенность. Вздохнув, Чанс пожал плечами.

– Что ж, может быть, ты и права.

– Видишь, – улыбнулась Рори, – все не так уж и сложно, правда? А теперь надо заняться ленчем. Поможешь?

Он рассмеялся, спрашивая себя, во что он только что позволил себя втянуть.

– Конечно.

Оставив Эллисон с Пейдж, он последовал за Авророй снова на кухню, где получил своп первый урок по искусству передвижения с подносом в руках.

Глава 16

– И Чанс обслуживал столики? – переспросила его мать, когда Пейдж на следующий день описывала их приключения у Сен-Клеров. Чанс с Пейдж пришли навестить его родителей и, сидя за ленчем в небольшой комнате, в которой семья обычно завтракала, угощались цыпленком в лимонном соусе и пловом, собственноручно приготовленными миссис Чанселлор по такому случаю. Чанс всегда любил эту комнату с веселыми обоями в белую и зеленую полоску, здесь он чувствовал себя уютно и комфортно. Теплый морской ветер, проникающий через распахнутые окна, шевелил белые тюлевые занавески. Изредка мимо проезжали маленькие автомобильчики, развозившие игроков в гольф, – ведь сегодняшняя игра шла уже полным ходом.

– На это стоило посмотреть, – сказала Пейдж, заливаясь звонким счастливым смехом и искоса поглядывая на Чанса.

– Я пытаюсь себе это представить. – Его мать напряженно уставилась в пустоту. – Ох нет, Чанс, прости! У меня не получается.

– А я был не так уж плох, – возразил Чанс с притворной обидой в голосе. Сегодня у него было хорошее настроение, и он наслаждался возможностью слегка поддразнить родителей. Хотя у него была куча дел на острове, они с Пейдж с удовольствием приняли приглашение его матери. – Мне просто нужно немного потренироваться.

– Так, значит, ты теперь так предпочитаешь проводить уик-энды? – спросил отец с неподдельной суровостью в голосе. – Обслуживаешь столики?

Чанс удивленно посмотрел на него. Он предполагал, что отец не оставит без внимания его авантюру с Сен-Клерами, но не ожидал, что протест будет столь суров.

– Я только делал то, что нужно было сделать.

Пейдж, сидящая напротив Чанса, улыбнулась. Но затем, смущенно нахмурив брови, повернулась к его матери:

– А вы уже видели дом?

– Нет еще, – проговорила миссис Чанселлор, не обращая внимания на насупившегося мужа. – Я ждала специального приглашения.

– Мы будем рады вам в любое время, – сказал Чанс. – Правда, дом сейчас выглядит так, будто только что перенес бомбежку.

– Нет, нет, – возразила Пейдж. – Так всегда бывает, когда идет реконструкция. Но, миссис Чанселлор, когда ремонт будет закончен, дом будет просто прекрасен! Эллисон вчера мне все показала, и я уже вижу, каким все будет через несколько недель. На самом деле… – Она остановилась, чтобы перевести дух, и, не скрывая своего восторга, объявила: – Я так рада, что вы пригласили нас сегодня, потому что мне надо обсудить с вами мою идею.

– Какую же? – спросила миссис Чанселлор.

– Дело вот в чем. – Пейдж сложила руки на краешке стола. – Вы знаете, скольких хлопот нам уже стоили поиски места для проведения бала пиратов в этом году. Что вы скажете, если мы устроим бал на Жемчужном острове? Территория еще не благоустроена, и рука садовника явно еще не касалась парка вокруг дома, но место выглядит прекрасно, как все в Галвестоне, в нем есть настоящая, девственная прелесть.

– Жемчужный остров? – Миссис Чанселлор задумалась. – А это идея. Хотя я никогда не видела дом изнутри. Там достаточно места?

– О да! – воскликнула Пейдж. – И к тому же нам не придется нанимать поваров, так как при гостинице есть свой ресторан и кофейня. Эдриан Сен-Клер – шеф-повар в ресторане «У Лафита», а вы же знаете, какая там кухня.

Эллен взглянула на сына.

– Я не знала, что вы занимаетесь еще и ресторанным бизнесом.

– Почему бы и нет? – Чанс пожал плечами. – В доме огромная кухня, а Эдриан – потрясающий повар.

Норман презрительно фыркнул.

– Всем известно, насколько велик процент обанкротившихся компаний в сфере общественного питания.

Чанс сделал вид, что не слышал язвительной реплики отца. Они поговорят об этом с глазу на глаз-и откровенно выскажут все, что не могут сказать сейчас при дамах.

Бросив на Чанса тревожный взгляд, Пейдж снова обратилась к его матери:

– Есть еще одна причина, почему я хотела бы провести бал именно на Жемчужном острове. Это глубокая бухта, где находится пристань.

– Так-так, – заинтересовалась Эллен.

– Да, – продолжала Пейдж, собираясь с мыслями, словно готовясь встретить возражение. – Вчера, пока Чанс подавал на веранде ленч, я навестила капитана Боба. Он владелец туристического агентства, занимающегося лодочными турами по заливу, и его офис находится на девятнадцатом причале. Когда я рассказала ему о своей идее устроить бал на острове – на лужайке с видом на бухту, – он одобрил ее и предложил еще организовать настоящий пиратский корабль.

– Пиратский корабль? – Эллен откинулась на спинку стула, явно заинтересованная. Чанс же был скорее удивлен, чем заинтригован, поскольку слышал об этом впервые. – Ты хочешь сказать, нам нужно что-то вроде «Элиссы»? – спросила миссис Чанселлор, вспомнив об изумительном, полностью отреставрированном корабле, пришвартованном около Техасского морского музея на причале номер двадцать один.

– Нет, «Элисса» не подойдет. – Пейдж отрицательно покачала головой. – Поймите меня правильно. «Элисса» – прекрасный корабль, но все в Галвестоне уже видели ее. К тому же она слишком велика, ведь она была построена специально для торговых рейсов через Атлантику. Нам нужно небольшое и быстроходное судно, одно из таких, на которых плавали пираты, как, например, деревянная шхуна в Балтиморе.

Миссис Чанселлор рассмеялась. На Галвестоне не нашлось бы человека, который не знал хотя бы немного о старинных парусных кораблях. Уже многие годы Историческое общество тщетно пыталось выкупить балтиморский клипер – ведь предположительно на таком же судне ходил знаменитый Жан Лафит, когда жил на острове. Все корабли такого класса были большой редкостью и стоили безумно дорого.

– Но где же мы такой достанем? – спросила Эллен.

– В Корпус-Кристи, – хитро улыбнулась Пейдж. – У капитана Боба там есть друг, а у этого друга имеется как раз то, что нам нужно. Это настоящий корабль – вовсе не современная копия. Он называется «Воля пирата», и друг капитана Боба не возражает дать его нам напрокат. Согласитесь, что это будет превосходно! Устроить пиратский бал на Жемчужном острове, который, если верить легенде, когда-то был пристанищем флибустьеров, да еще с настоящей пиратской шхуной, пришвартованной в бухте!

– Пейдж, дорогая, ты неисправимый романтик, – улыбнулась Эллен. – Но план великолепен – при условии, что тебе удастся провернуть все это за оставшееся время.

– Так вы согласны? – Пейдж так и светилась счастьем.

– Конечно! – Эллен посмотрел на Чанса. – А ты что думаешь?

– Идея отличная, – сказал он, решив про себя, что и Авроре она должна понравиться, ведь если все получится, то об этом событии, а следовательно, и об их гостинице заговорят по всему штату.

– Прекрасно, – сказала Эллен, снова обращаясь к Пейдж. – Тогда напиши предложение и передай в комитет. Если ты не выйдешь за рамки бюджета, я обещаю тебе свой голос.

– О, спасибо, миссис Чанселлор. – Пейдж пожала ее руку. – Я знала, что вы согласитесь.

– Ради всего святого, посмотрите на все это трезвыми глазами. – Отец Чанса с досадой отодвинул свою тарелку. – Нет лучшего способа заставить людей говорить об этой грязной истории с Ле Рошем.

Женщины немного сникли. Чанс посмотрел на отца, зная, что сейчас ему придется бесстыдно солгать, и сознательно идя на это.

– Так вот почему ты против моего участия в предприятии Сен-Клеров? Из-за отказа Ле Рошам в выкупе дома? Но все уже решено и с этим ничего не поделаешь.

– Да, все решено, потому что я позволил этому Брайану Джеффризу добиться своего. А тут еще ты влезаешь в это дело и подливаешь масла в огонь! – Отец яростно смотрел Чансу прямо в глаза. – Или ты не понимаешь, как это выглядит со стороны, когда ты становишься совладельцем дома, который наш банк только что изъял у бывшего хозяина – да еще какого хозяина – за невыплату займа? Все подумают, что здесь не обошлось без корыстных целей.

– Это же нелепо, – возразил Чане. – Во-первых, мне вовсе не принадлежит часть дома. Я выкупил только часть предприятия. Во-вторых, даже если бы я был совладельцем дома, банковские служащие имеют полное право выкупать конфискованное имущество, если они не используют при этом свое преимущество и не влияют на установление цен. А я все сделал по закону. Я всего лишь служащий банка. Это не я принял решение о конфискации.

– Нет. – Отец всем телом подался вперед. – Ты сын бывшего владельца банка. Насколько безукоризненно твое поведение с точки зрения закона или этики – никого не волнует. То, что ты сделал, выглядит подозрительным. И хуже того, ты участвуешь в предприятии, учредители которого не являются клиентами нашего банка.

Чанс разозлился:

– Сен-Клеры не обратились бы к нашим конкурентам, если бы вы не отказали им в ссуде.

– Пусть я и не во всем согласен с Джеффризом, однако, если мы не дали Сен-Клерам кредит, у нас на то были веские причины. – Отец ткнул указательным пальцем в стол, желая подчеркнуть значимость своих слов. – Если ты, несмотря ни на что, выкупишь часть бизнеса Сен-Клеров, это заставит людей задуматься, кто же тут ведет нечестную игру: ты или правление банка. В любом случае это подрывает нашу репутацию.

Чанс со звоном бросил вилку в свою тарелку.

– Так ты хочешь, чтобы я вышел из дела только потому, что это бросает тень на твой банк? Я не собственность банка, папа. Я имею право в свободное от работы время заниматься тем, что мне нравится.

Гнев, молнией сверкнувший в глазах отца, испугал Чанса.

– Я не для того отдал всю жизнь этому банку, чтобы мой собственный сын воротил от него свой неблагодарный нос!

Наступила мертвая тишина.

Чанс посмотрел вокруг. Пейдж и его мать, сидели, нервно ковыряясь в тарелках. Желая закончить неприятный разговор, Чанс повернулся к отцу и заговорил так спокойно, как только мог:

– Папа, я очень ценю все, что ты для меня сделал. Но дело в том, что банк больше не принадлежит нам.

Гнев отца сменился обидой. И это было, пожалуй, еще тягостнее.

– Ты обвиняешь в этом меня?

– Нет, Боже упаси! – заверил его Чанс с нескрываемой болью в голосе. – Ты принял решение, которое было лучшим выходом для всех нас. Я не имею к тебе никаких претензий. Ты единственный, кто страдает от этого.

– Потому что всем известно, что Чанселлоры основали этот банк и сделали его таким, каков он сейчас. Это мы преодолели все трудности на пути к успеху и уважению, мы пережили взлеты и падения, прошли через гонения и добились всеобщего признания. И не так уж важно, кому принадлежит банк сегодня, для жителей Галвестона он всегда будет связан с нашим именем. Как ты мог запятнать это имя, опустившись до того, чтобы работать официантом по выходным?

– С меня хватит, я в это больше не играю, – взбесился Чанс. – Да, мне нравится то, что я делаю. Да, я нашел себе развлечение. И что из этого? Почему я не могу доставить себе удовольствие и заняться совершенно новым для меня, собственным делом, начать все с нуля и видеть, как предприятие растет и развивается?

– И это стоит того, чтобы рисковать своей карьерой?

– Я ничем не рискую. – Отец презрительно фыркнул.

– Если ты действительно так думаешь, сын, ты слишком увлекся своими фантазиями и потерял почву под ногами. Ты уже взрослый мужчина. Пора перестать витать в облаках, остепениться и вспомнить о своих обязанностях перед именем, которое ты носишь.

– А разве не этим я занимаюсь всю свою жизнь? – Чанс откинулся назад, словно оглушенный последними словами отца. Как мог отец называть его безответственным мечтателем, когда все вокруг утверждали, что он вылитый Норман? Еще один упрямый, прямолинейный, помешанный на банке зануда Чанселлор? Тряхнув головой, Чанс рассмеялся, удивляясь абсурдности обвинения. – Интересно, что бы подумали о нас первые Чанселлоры, поселившиеся на острове?

Отец удивленно взглянул на него:

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что у них хватило смелости перебраться в провинциальный городок, рисковать своими жизнями и ставить на карту последние гроши ради первой подвернувшейся им авантюры. Это было совершенно безрассудно. Вспомни, а когда в последний раз кто-нибудь из нашей семьи позволил себе рискнуть чем-нибудь.

– Хорошо рисковать, когда тебе нечего терять. Наши прадеды пришли сюда ни с чем – только узелки одежды за спиной да бутылка виски.

– И с ртутью в штанах, – усмехнулся Чанс.

– Следи за языком, когда сидишь за моим столом в компании дам. – Отец погрозил пальцем перед лицом Чанса.

Чанс стиснул зубы, едва удержавшись, чтобы не ответить, чтобы не замахнуться на собственного отца и не выругаться. Он уже, черт побери, не ребенок, чтобы воспитывать его и читать мораль, к тому же в присутствии его невесты. Однако правила, которые внушались ему в течение всей жизни – уважать старших, вести себя достойно всегда и везде, что бы ни случилось, – трудно было выкинуть из головы в одно мгновение.

– Пейдж, мама, я прошу извинить меня. – Пейдж нервно рассмеялась.

– Ты забыл, что мой отец – Гарри Бакстер. Нужно нечто посерьезнее, чтобы оскорбить мой закаленный слух.

Бросив смятую салфетку на стол, Норман поблагодарил жену за ленч, встал и покинул комнату под предлогом внезапно возникшей необходимости обратиться к своей коллекции монет. Когда дверь за ним закрылась, все облегченно вздохнули.

После минутного молчания Эллен встала, чтобы убрать со стола.

– Давайте я вам помогу, – подхватилась Пейдж, собирая свои тарелки и приборы.

Чанс сидел молча, чувствуя, как мускулы его постепенно расслабляются. Женщины суетились вокруг стола и стойки, отделявшей комнату от кухни. Их негромкие голоса и звук воды, льющейся из крана на кухне, успокаивали его взвинченные нервы.

– Так чем вы хотите заняться сегодня? – обратилась мать Чанса к Пейдж.

– Не знаю, как Чанс, – сказала Пейдж, – а я обещала маме, что поеду с ней в Хьюстон. В ее любимом обувном магазине летняя распродажа.

– Неужели вы собираетесь ходить по магазинам? В такой прекрасный день? – Эллен с недоверием посмотрела на Пейдж. – На это способна только Марси, но не ты. Вы с Чансом должны провести этот день вместе. Покатайтесь на лодке, поиграйте в гольф или возьмите лошадей и отпраатяйтесь на побережье.

Чанс почувствовал на себе пристальный взгляд матери. Она будто говорила: «Пригласи девушку, не будь лопухом».

– Я сегодня не могу, – сказал он, взглянув на часы. – Я должен быть на Жемчужном острове, чтобы помочь остальным.

– Мы увидимся сегодня вечером? – тихо спросила Пейдж, подходя к столу за очередной порцией грязной посуды. – Необязательно придумывать что-то особенное. Мы можем просто обсудить планы по подготовке к балу, если захочешь.

– Вообще-то это неплохая идея. – Положив салфетку на стол, Чанс встал и собрал свою посуду. Затем он отнес ее на кухню и уступил привилегию мытья женщинам. – Насколько я знаю, Аврора абсолютно уверена, что мы успеем подготовить все к балу, но я хотел бы составить четкий список того, что необходимо сделать в первую очередь.

– Аврора? – переспросила Эллен. – Не младшая ли это сестра Сен-Клера?

– Может быть, и младшая, но именно она является неофициальным лидером проекта, – ответил Чанс. Облокотившись на кухонный стол, он мечтательно улыбнулся. – Она просто находка для гостиницы. Ведь идея купить дом принадлежит ей. Сначала я относился к этому скептически. Даже хуже, – засмеялся он. – Я считал ее сумасшедшей, но она добилась своего. Я начинаю думать, что для нее действительно нет ничего невозможного, и, похоже, ей все-таки удастся управиться вовремя.

– Управиться с чем? – спросила миссис Чанселлор, убирая чистую посуду в шкаф.

– Закончить до октября реконструкцию, – ответил он. Миссис Чанселлор удивленно подняла брови:

– А что, есть вероятность, что вы не успеете?

– Вообще-то, – поднял голову Чанс, – я думаю, что нет. Все будет готово вовремя, даже если Авроре придется для этого перевернуть мир с ног на голову. Она потрясающая. И кстати, очень требовательный бригадир. Или бригадирша, – засмеялся он.

Миссис Чанселлор подозрительно посмотрела на него, размышляя о чем-то своем. Потом обратилась к Пейдж:

– Если вы с Марси собираетесь в Хьюстон, то тебе, наверное, уже пора идти. Ты сама знаешь, какой невыносимой становится твоя мама, когда что-то или кто-то мешает ей попасть вовремя на распродажу.

– Да уж, – вздохнула Пейдж, закатив глаза. – Я только закончу с посудой и пойду.

– Нет-нет, – возразила Эллен, отстраняя ее. – Чанс поможет мне все убрать. – И в ответ на недоуменные взгляды сына и будущей невестки расстроенно вздохнула: – Если уж Чанс справился с кухней на Жемчужном острове, то помочь мне дома для него не составит труда.

– Конечно, – сказала Пейдж, недоверчиво подняв тонкую бровь.

– Я, мм, провожу тебя, – предложил Чанс, удивляясь про себя, о чем это мать собирается говорить с ним наедине. Он прошел вслед за Пейдж через комнату, где они сидели за столом, в более официальную часть дома – в прихожую из белого мрамора, откуда лестница вела на второй этаж, обвиваясь вокруг большого хрустального канделябра. – Я приду вечером, когда справлюсь со всей рутиной, которую взвалит на меня Аврора.

– Хорошо, договорились. – Чансу показалось, что Пейдж немного нервничает.

И тут его осенило: она ждет, что он поцелует ее! Не в щечку, как он делает это всегда, а по-настоящему – когда касаешься губами нежно и страстно, ведь уже неделя, как они официально встречаются. Чанс отругал себя за то, что снова забыл про этот прогресс в их отношениях. После стольких лет, когда они были просто друзьями, знавшими, что когда-нибудь станут друг для друга чем-то большим, настало наконец время для этого большего.

Он наклонился и мягко дотронулся губами до ее губ. Она сжалась на мгновение, затем расслабилась, и ее рука легла ему на грудь, но тела их не касались друг друга. Он подумал, стоит ли пускать в дело язык, но поскольку родители были слишком близко, решил, что на сегодня достаточно. Прикосновение было приятным и совсем не таким неуклюжим, как это было в ту ночь на мостике.

Когда он, оторвавшись от ее губ, посмотрел на Пейдж, та смущенно улыбнулась.

– Увидимся вечером. – И ушла.

Чанс отправился обратно на кухню.

– Ну так что? О чем ты хотела со мной поговорить?

– А почему ты решил, что я хотела поговорить с тобой? – спросила Эллен, неумело разыгрывая удивление. – Я просто хотела отпустить Пейдж пораньше, а ты поможешь мне с посудой. – Она повела бровью, затем все же сдалась, горестно вздохнув: – Чанс, я беспокоюсь за вас с Пейдж.

– Мама… – Он закатил глаза.

– Знаю, знаю. – Она подняла руку, приглашая все-таки дослушать ее. – Я обещала, что не буду вмешиваться. Я только… мне показалось, что вы… что вы ведете себя немного формально.

– Нам нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу, – успокоил ее Чанс. – Когда так долго видишь в человеке только друга, сложно изменить все в один день и увидеть в ней женщину… ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Поэтому я и попросил тебя дать нам возможность самим в себе разобраться. Беспокойные родители, толкающие нас к отношениям, к которым мы еще не готовы, могут только все испортить.

– Я согласна, и я тебя ни к чему не толкаю. Правда. В сущности… я пытаюсь сделать как раз обратное.

– Как это? – Он непонимающе уставился на мать.

– Чанс… – Она выключила посудомоечную машину. – Ведь твой интерес к Пейдж связан не только с тем, что ваши престарелые родители хотят видеть вас вместе?

– Кто это «престарелые родители»? – поддразнил он.

– Перестань, – вспыхнула Эллен. – Ты же знаешь, что я уже достаточно стара, чтобы стать бабушкой.

– Да, действительно, – шутливо протянул он.

– Я просто… просто не хочу давить на тебя, не хочу, чтобы ради меня ты делал то, чего тебе самому не хочется.

– Ты на меня не давишь. Просто я не хочу торопиться. Брак – это серьезное дело.

– Да, разумеется. – Эллен присела на край стола. – Только иногда мне кажется, что ты относишься к этому чересчур серьезно.

– Что ты имеешь в виду?

– Чанс, тебе никогда не хотелось плюнуть на все, перестать быть таким хорошим и правильным и просто получать от жизни удовольствие?

– Удовольствие? – Он не верил своим ушам.

– Да, удовольствие! – повторила она. – Влюбляться – это как… как лепить пироги из грязи. Ничего не получится, если боишься испачкаться.

– Не уверен, что я правильно тебя понимаю.

– А я и не жду, что ты поймешь меня. – Мать посмотрела на него с горестным смирением, которое всегда появлялось в ее глазах, когда она говорила, что Чанс похож на отца.

Удовольствие… Он пытался представить себе, как это бывает, но совершенно не мог связать этого с таким серьезным шагом, как выбор человека, с которым ты должен провести всю жизнь.

– А у вас с отцом было именно так? – Она грустно улыбнулась.

– Мы сейчас говорим не о нас с отцом.

– Но мне все-таки хотелось бы знать. Вы так подходите друг другу, и вам хорошо вместе. Но как вы узнали об этом тогда, в самом начале?

– Мы не знали. И… – Эллен опустила глаза. – Я до сих пор не знаю, так ли это.

Она сказала это тихо, почти не слышно, но ее слова прозвучали для Чанса оглушающе.

– Но вы так хорошо ладите друг с другом!

– Мы научились этому за столько лет. У твоего отца есть банк, бильярд, его коллекция монет. А у меня есть, – взмахнула она руками, посмотрев вокруг себя, – все это и мой клуб.

Чанс пытался понять, о чем говорит его мать. Но слова, долетая до его ушей, будто теряли свой смысл, таяли в воздухе.

– Ты хочешь сказать, что не любишь его?

– О нет. – Она мягко улыбнулась, но в ее глазах была все та же грусть, словно невыплаканные слезы. – Я люблю твоего отца больше всех на свете и, очевидно, больше собственной гордости. Я же говорю, что любовь – дело мутное.

– Я все еще не понимаю.

– Я тоже. – Она улыбнулась уже светлее, уже почти по-настоящему. – Я чувствую, что старею. Обещай мне одну вещь. – Мать притянула Чанса к себе и крепко сжала его руки. – Если ты не любишь Пейдж как женщину, не любишь ее так, чтобы тебя не заботило, что подумают о вас окружающие, если ты не готов принести любую жертву, чтобы только быть рядом с ней, и если все остальное не теряется в твоих глазах по сравнению с этим, не женись на ней.

– Но… я думал, ты хочешь, чтобы мы поженились.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив. – Она снова сжала его руки. – Чтобы вы оба были счастливы. Я очень люблю эту девушку и не могу допустить, чтобы она, выйдя замуж, всю жизнь знала, что ее муж женился на ней только потому, что так было правильно. – Эллен посмотрела в глаза сыну. – Это унизительно для любой женщины. Пусть твой выбор будет в сто раз менее удачным, но это будет твой выбор.

Образ Авроры, словно вихрь, промелькнул в голове Чанса, еще больше сбивая его с толку. Только в кошмарных снах она могла бы явиться ему в образе жены, как бы сильно ни хотел он видеть ее снова в своей постели. Решение о браке должно подчиняться только логике и здравому смыслу, а не разыгравшимся бесконтрольным гормонам. И все же… целую жизнь видеть рядом с собой… Аврору? Каждое утро просыпаться рядом с ней? Живой, трепещущей, страстной, непредсказуемой Авророй? Подобная идея настолько не вязалась со всем, что он мог представить в своем будущем, что Чанс в замешательстве закрыл лицо руками.

– Ну что ж, – сказала Эллен. – Я уже задержала тебя слишком долго. У тебя уйма работы в этой новой гостинице, если вы хотите успеть к балу.

– Что? Ах да. Конечно. – Он встряхнулся, собираясь с мыслями, вовремя сообразив поцеловать мать в щеку и поблагодарить за ленч.

– Обещай, что подумаешь об этом на досуге.

– Не волнуйся, я обещаю. – Он засмеялся, сомневаясь, что ему удастся подумать о чем-либо до конца этого дня.

И он был прав. Добравшись до острова, он сразу же погрузился в круговорот хлопот, энтузиазма и хаоса, всегда окружавших Аврору, но слова матери эхом продолжали звучать в его ушах, словно стараясь пробиться в его мысли. Аврора возбуждала его, с ней всегда было интересно и весело, но провести всю свою жизнь рядом с ней? Несомненно, они были слишком разными и по духу, и по темпераменту, чтобы построить гармоничные, прочные отношения. Да и понравятся ли ей обязанности и светские формальности, сопряженные со статусом жены будущего президента банка? Чанс вспомнил, как она паниковала и тряслась словно ребенок при одной мысли о дружеском чаепитии. А светские матроны, с которыми ей придется иметь дело, отнюдь не столь дружелюбны, как Макмилланы.

И все же…

И все же ему было хорошо с ней.

Эта мысль не отпускала его весь вечер – даже тогда, когда он сидел рядом с Пейдж на солнечной площадке на крыше дома Бакстеров.

Он внимательно посмотрел на женщину, которую собирался сделать своей женой. Пейдж сидела на низеньком плетеном диванчике, склонив голову над блокнотом, ее светлые волосы были все так же забраны в аккуратный хвостик. Тонкие пальцы с идеальным бледно-розовым маникюром ловко управлялись с изящной серебряной ручкой, бегая взад и вперед по странице и оставляя причудливые завитушки, пока она методично составляла список.

В ней было все, что он хотел видеть в своей будущей жене: сдержанность, воспитанность, спокойствие. У них были общие друзья, одинаковые политические взгляды, многие вкусы их совпадали. Она бы приняла роль хозяйки без малейшей суеты и волнения. Без сомнения, его мать была не права: нельзя отговаривать его от брака с Пейдж только потому, что у них слишком много общего.

Однако в последнее время Чанс определенно чувствовал себя некомфортно рядом с ней. Отчего же?

«Все из-за этой безумной, необъяснимой страсти к Авроре», – думал Чанс, проклиная себя. Это влечение жило само по себе, отдельно от его воли, нарушая спокойное течение жизни и создавая вокруг него хаос. Он должен совладать с этим. И он поклялся себе, что сделает это. Чего бы это ему ни стоило!

Глава 17

К концу недели комитет провел голосование и дал свое согласие на проведение бала пиратов в доме на Жемчужном острове. На следующий же день Рори уволилась с работы и покинула капитана Боба. Тошнота уже не так беспокоила ее. В школах начались занятия, и туристов стало меньше. А коль скоро они перешли к новому более плотному графику, все четверо решили, что кто-то из них должен быть в доме постоянно. И выбор, естественно, пал на Рори.

Эдриан и Эллисон каждую выдавшуюся свободную минуту проводили в гостинице. Как, впрочем, и Чанс с Пейдж: Чане на правах официального партнера, а Пейдж в качестве неофициального консультанта по дизайну.

К делу подключились и другие владельцы гостиниц, снабжая новичков полезными советами, бесспорно, ускоряющими процесс. Чтобы отметить удачное начинание, Сен-Клеры пригласили всех членов ассоциации провести сентябрьское чаепитие на Жемчужном острове, в только что приведенном в подобающий вид музыкальном салоне.

– Надо признать, вы неплохо потрудились в этом месяце, – сказал Сэм Кинньярд, президент ассоциации. Он стоял в центре салона у камина, а остальные сидели вокруг на плетеных стульях, принесенных с веранды. – Прежде чем мы разойдемся, может быть, кто-нибудь хочет обратиться к собравшимся?

Рори подняла руку и встала, когда он одобрительно кивнул ей.

– Я хочу поблагодарить всех за помощь, в которой мы действительно очень нуждались в этом месяце. – Она обвела взглядом своих новых друзей. – Без ваших советов и поддержки мы бы не смогли сделать так много за такой короткий срок. Я хочу, чтобы вы знали, что мы очень ценим ваше внимание и участие. Спасибо вам!

– Поэтому мы сюда и пришли, – засмеялась Бетси Макмиллан, – правда, Рон?

Рон, ее муж, который в последние несколько недель был особенно щедр на советы, засмеялся.

– Не забудь только, кто тебе больше всех помогал, когда у тебя не будет свободных комнат и придется направлять гостей в другие гостиницы.

– Обязательно, – улыбнулась Рори, садясь на свое место.

– Аврора, постой, – позвал ее Чанс, стоявший рядом с Эдрианом в противоположном конце комнаты. Он пришел позже, чем остальные – сразу после работы, – и пропустил первую часть собрания. – А ты сказала о нашем сайте в Интернете?

– Ах да! – Рори снова встала. – Благодаря Стивену наш сайт наконец открылся, и… вчера у нас был первый посетитель.

– Это же здорово! Поздравляем! – Все зааплодировали.

– Первый номер мы сдать еще не успели, но по крайней мере первый посетитель уже есть.

– Мои поздравления. – Президент ассоциации кивнул ей в знак одобрения. – Кто-нибудь еще хочет выступить?

Больше никто не отозвался.

– Давайте наконец заканчивать, – проворчала Дафна, – нам еще обещали экскурсию по дому.

– Собрание объявляю закрытым.

Шум голосов заполнил комнату, все встали со своих стульев. Рори оказалась в центре внимания – все собрались вокруг нее, справляясь о продвижениях в реконструкции и о предстоящем бале.

– Извини, что опоздал, – раздался сзади голос Чанса. – У меня были неотложные дела в банке, и я не смог уйти раньше.

– Ничего, все в порядке. – Стараясь казаться спокойной, Рори обернулась и кивнула ему. Но за маской спокойствия таилась целая буря эмоций – ее больше обычного смущало присутствие Чанса в такие дни, когда Пейдж не было рядом с ним. – Поможешь мне показать гостям дом, пока Эдриан накрывает кофе в столовой?

– С удовольствием. – Он улыбнулся ей, отчего у Авроры перехватило дыхание. – Устроим подробную экскурсию.

– Не забывай, – сказала Рори, – у нас еще уйма работы и до конца реконструкции еще далеко. Мы с Элли завтра едем по магазинам Хьюстона.

– Кстати, а где Эллисон? – спросил Стивен, подходя к ним и беря Рори под руку.

– Она не смогла отпроситься с работы, но я надеюсь, она успеет приехать до того, как все разойдутся. – Они поднялись на второй этаж, и Рори открыла дверь в самую маленькую комнату. – Мы решили использовать морскую тематику, давая названия комнатам, и вот эта называется «Кубрик». Здесь, как видите, еще нет занавесок и покрывала на постель. Не хватает также картин на стенах, но мне нравится старинная мебель, которую нашла Элли.

Рори отступила в сторону, чтобы все могли заглянуть внутрь, затем повела их дальше к просторному центральному холлу. У одной стены стоял буфет, напротив – диван и кресла, создающие уютный уголок, в котором хотелось задержаться и, закутавшись в плед, посидеть за чашечкой кофе.

– Бетси, мы решили последовать твоему примеру и подавать кофе наверх.

– Вы выбрали удачное место, здесь так тепло и уютно. – Бетси одобрительно кивнула.

– Спасибо.

Рори указала на четыре двери, ведущие из центрального холла в комнаты.

– Две средние комнаты мы назвали «Каютой капитана» и «Каютой помощника капитана», в башне будет двухкомнатный номер – «Жемчужина», названный так в честь привидения, живущего в доме. И еще одна дверь ведет в «Спальню барона» – самый большой номер на этом этаже. Это самое безобидное, что пришло нам в голову, когда мы выбирали название для бывшей комнаты Генри Ле Роша.

Гости разбрелись по комнатам, похвалив оригинальное сочетание обоев причудливого шотландского рисунка и более строгого стиля – в полоску, которые они подобрали в различных тонах для каждой комнаты: вишневые, розовые и голубые. Кто-то из владельцев гостиниц предложил, как можно украсить комнаты, чтобы они выглядели более светлыми и гостеприимными. Аврора все еще отмечала в уме полезные детали, подсказанные гостями, когда они спускались вниз по лестнице.

В столовой Эдриан уже расставил серебряные кофейные и чайные приборы на старинном буфете, где стояли также блюда с невероятно пышными и ароматными шоколадными пирожными и ватрушками, посыпанными пудрой. Бетси зажмурилась от удовольствия, откусив поочередно по кусочку от пирожного и огватрушки.

– Вот уж где вы не нуждаетесь в наших советах, так это на кухне.

– Эдриан всегда был прекрасным поваром, – похвасталась Рори и улыбнулась брату, который с видом живописца, рисующего натюрморт, раскладывал десерт по тарелкам.

– Могу поспорить, что кухня не единственное место, где он по-настоящему хорош. – Дафна смерила его оценивающим взглядом с ног до головы и удовлетворенно хмыкнула, оценив отличную фигуру и крепкие плечи, плотно обтянутые спортивной футболкой.

– Дафна, веди себя прилично, – шутливо отругала ее Бетси, – ты смущаешь мальчика.

– Сомневаюсь. – Дафна подошла к Эдриану, прихватив по дороге еще одно пирожное. Ее возраст уже давал о себе знать: его не могли скрыть ни толстый слой пудры, ни яркая косметика, он коварно пробивался у седых корней ее ярко-рыжих волос. И все же она кокетливо подмигивала Эдриану, словно юная школьница, жеманно облизывая маслянистый крем с пальцев. – Если шоколад действительно возбуждает, держу пари, что после таких пирожных ночью спать не придется!

– Дафна! – воскликнула Бетси, но Эдриан разразился звучным хохотом.

Он ловко обхватил одной рукой ее толстую талию, отчего у шутницы щеки стали пунцовыми, несмотря на абрикосовые слои румян.

– Некоторым мужчинам не нужен шоколад. Достаточно симпатичной пышечки.

– Дорогой, я не прочь проверить на себе эту теорию – если у тебя, конечно, хватит духу принять вызов.

– Я меня хватит духу не только на это, – томным басом произнес Эдриан.

Все вокруг покатывались со смеху. Между тем Стивен подошел к буфету за чашечкой кофе.

– Эй, Рори, – сказал он, заглядывая под крышку кофейника, – кофе кончился.

– Ой, извини. Сейчас принесу. – Она подняла обеими руками увесистый серебряный кофейник. Повернувшись, она обнаружила, что Чанс наблюдает за ней, как он это частенько делал. В его взгляде светился огонек желания, неумело скрываемый под маской дружелюбия. – Ты мне не поможешь?

Чанс помедлил в нерешительности – ведь на кухне они останутся, наедине – и, поставив на стол свой кофе, пошел вслед за Рори через кладовую. Шум голосов затих, когда дверь закрылась за ними.

– Не слишком ли безответственно с нашей стороны оставить беззащитного Эдриана один на один сражаться с этой роковой толстушкой? – спросил он.

– О, Эдриан может и сам за себя постоять. – Войдя в кухню, Рори понизила голос до заговорщического шепота. – Мне кажется, для него дело чести – покорить такую красотку.

– Несомненно, – усмехнулся Чанс. – Но ты не думаешь, что в ее возрасте подобные любовные волнения опасны?

– Я думаю, ей это только на пользу. – Рори поставила кофейник на стол и взяла с полки банку кофе в зернах. – Ничего ужасного не случится, если она немного пофантазирует о том, что бы она сделала с телом моего брата, если бы он ей это позволил.

– Аврора, не искушай меня, – сказал Чанс, облокачиваясь на стол рядом с ней, – есть вещи, которые мне не хотелось бы представлять.

Засыпав зерна в кофемолку, она искоса посмотрела на Чанса.

– Ты не считаешь, что каждый человек имеет право на фантазию?

Его маска равнодушия дала трещину, как только их взгляды встретились.

Аврора подвинулась ближе, надеясь подтолкнуть его к тому, чтобы он совсем скинул эту ненавистную маску, ведь он все еще хочет ее – он никогда, ни на минуту не забывал ее.

– Лично я считаю, – сказала она, – что фантазии – это нормально. У каждого есть что-то, что он хотел бы испытать и о чем остается только мечтать. Разве у тебя никогда не возникало мыслей, которые ты хотел бы скрыть от всех?

– Бывало, – признался Чанс. – Но есть большая разница между безобидными фантазиями и попытками воплотить их в жизнь.

– Да, действительно. Но жизнь была бы скучной, если бы мы никогда не поддавались соблазнам, разве не так?

Чанс пожирал взглядом ее губы, едва владея собой. Аврора замерла в напряженном ожидании. Она так хотела сказать «да»! «Да, ну поцелуй же меня».

– Я не слишком опоздала? – раздался голос Эллисон, неслышно вошедшей через заднюю дверь.

Они отпрянули друг от друга, Рори задела рукой кофемолку, и зерна рассыпались по полу. Беззвучно выругавшись, она присела на корточки, чтобы собрать их.

– Да нет, напротив – ты пришла слишком рано.

Сэди радостно гавкнула и подбежала к Чансу, блаженно подставляя ухо, которое он покорно принялся чесать. Элли, подняв брови, смотрела то на Чанса, то на Рори, раскрасневшуюся и смущенную.

– Что-то не так?

– Все отлично! – «Кроме твоего таланта всегда приходить не вовремя». Рори криво улыбнулась.

– Я увидела машины на парковке и решила, что все еще здесь.

– Они в столовой, – сказала Рори. – Мы с Чансом пришли за кофе.

– Помощь нужна? – спросила Элли, и в ее словах прозвучал обиженный холодок.

– Нет, мы справимся, – ответила Рори, спрашивая себя, к чему относится этот неодобрительный тон сестры, который она слышала уже не в первый раз.

– Что ж, хорошо. Пойдем, Сэди, – позвала Эллисон и снова оставила их одних.

Когда Рори взглянула на Чанса, его маска уже была на месте и он снова был готов вести себя так, будто ничего не произошло. Вернее, чуть не произошло.

– Я возьму еще молоко. Кувшин был тоже почти пустой, – спокойно произнес он, открывая холодильник.

Разражаясь безмолвными проклятиями, Рори собирала зерна кофе, которые отказывались подчиняться и все время высыпались у нее из рук. Звук кофемолки очень подходил к ее настроению. Когда же Чанс наконец поймет, что они должны быть вместе?

Несколько минут спустя они присоединились к остальным, и Чанс извинился, сказав, что ему надо заехать к Пейдж. Очевидно, они договорились встретиться вчетвером – со Стейси и Полом. Сердце Рори ныло. Все казалось безнадежным. Может быть, Чанс и вправду к ней равнодушен?

Страх и растерянность делали ее еще более ранимой и чувствительной к осуждающим взглядам сестры и ее холодному тону. Когда гости разъехались, а Эдриан ушел на работу, они остались в доме одни. В конце концов Рори не выдержала:

– Элли, если ты хочешь что-то мне сказать, говори сейчас, и докончим с этим.

Элли подняла глаза от тарелки, которую она мыла, стоя у раковины.

– О чем ты?

– О том, что ты в последнее время ведешь себя странно, будто за что-то злишься на меня.

– Я вовсе не злюсь, – возразила Эллисон, но затем замялась, не решаясь продолжать. – Я просто… мне не по себе. Это так нелепо – видеть, как вы с Чансом строите друг другу глазки, хотя все прекрасно знают, что он помолвлен с Пейдж. Особенно после того, как я познакомилась с Пейдж. Она очень милая девушка.

– Я знаю, – вздохнула Рори. Сама того не желая, она вынуждена была признать, что ей тоже нравилась Пейдж. Да и как она могла не понравиться? Спокойная, мягкая, внимательная, она временами была так похожа на Эллисон, что Рори становилось жутко. – Я тебя понимаю. Я тоже чувствую неловкость ситуации. Но ты ведь не думаешь, что я не прекратила бы этого, если бы он действительно был очарован Пейдж? Но это не так.

– И все же мне не по себе.

– А чего ты хочешь от меня? Чтобы я стояла в уголочке, наблюдала и ждала, когда Чанс образумится? – Рори посмотрела в глаза сестры, ища понимания. – Если я так сделаю, они с Пейдж поженятся и обрекут себя на жалкую правильную жизнь, прежде чем он поймет, что ошибается.

– Но… – Элли сжала в руках тарелку. – Почему ты так уверена, что это ошибка? На мой взгляд, Пейдж идеально подходит Чансу. Ну хорошо, допустим, – подняла она вверх указательный палец, – ты любишь Чанса, но можешь ли ты с уверенностью сказать, что хочешь быть миссис Оливер Чанселлор до конца своих дней?

– Что ты имеешь в виду? Конечно, я хочу стать его женой!

– Рори, подумай о том, что ты говоришь! – взмолилась Эллисон. – Семьи такого уровня, как Чанселлоры, – это нетитулованная аристократия страны. И этому статусу соответствуют определенные обязанности и ответственность. Ты готова взять на себя роль светской дамы?

Рори сжалась, зная, что всегда отгоняла от себя подобные представления о Чансе. Для нее он был только тем Чансом, который заставлял ее сердце трепетать. В то же время она не могла забыть, каким властным и элегантным он выглядел в своем строгом костюме, как непринужденно чувствовал себя в любой ситуации. Такая уверенность не передается по наследству от высокопоставленных родителей – это приходит только с годами практики. Она отвернулась.

– И тем не менее я буду для него лучшей женой, чем Пейдж, потому что я люблю его, Элли. Я могу сделать его по-настоящему счастливым!

– А она не может?

– Не так, как я. – В сердце Рори прокралось тревожное сомнение. – Хорошо, я должна признать, что когда я впервые увидела Пейдж, меня съедали ревность и ненависть, и я не могла трезво мыслить. Понадобилось время, чтобы я успокоилась и поняла, что Пейдж и Чанс вместе будут несчастны. Их многое связывает, но они ведут себя так, будто женаты уже сорок лет и за это время так привыкли друг к другу, что вся страсть, которая соединяет любовников, навсегда покинула их.

Эллисон вытерла тарелку и отставила ее в сторону.

– Но жизнь и отношения – это не только страсть. Есть еще доверие, понимание, поддержка. – Она повернулась к Рори. – Ты не можешь утверждать, что у Чанса и Пейдж нет этого. Они уважают друг друга. Они хорошо ладят. А что касается мнимого отсутствия страсти, откуда ты знаешь, что между ними этого нет? Ты не видела, что происходит между ними, когда они одни.

Эти слова, словно ядовитая стрела, пронзили ее и без того истерзанное сомнениями сердце. Конечно, она ничего не видела. И не хотела представлять себе, как это может быть. Образ Чанса, сжимающего в страстных объятиях Пейдж, а не ее, заставлял тошноту снова подкатывать к ее горлу. Рори прижала ладонь к животу, почувствовав внезапный приступ слабости.

– Ты теряешь почву под ногами, сестренка. – Элли нежно погладила ее руку, будто стараясь смягчить боль, причиненную жестокими словами. – И ты пытаешься играть чужими жизнями. Ясно, что вы с Чансом испытываете друг к другу сильное влечение. Это… порой бывает очень неловко, особенно когда Пейдж рядом, ведь она кажется такой наивной и чистой. Кроме того, я все время думаю о том, что ты носишь его ребенка, и ни один из них не знает об этом.

Ребенок.

Рори продолжала нежно массировать живот. Тошнота уже прошла, но ей казалось, что так она может защитить ребенка от всей атой суеты. Что будет, когда Чанс узнает? Захочет ли он ребенка так же, как она хочет его?

– Рори, ты должна ему сказать. – Аврора обиженно посмотрела на сестру.

– Я-то думала, ты на моей стороне. Ты же соглашалась, что надо подождать, пока я не буду готова к этому.

– Я не предполагала, что ты так долго будешь набираться смелости.

– Дело не в смелости. Дело в наших отношениях с Чансом. Я хочу защитить наше будущее, если, конечно, оно у нас есть. – Она пыталась найти слова, чтобы объяснить. – Я не смогу сказать ему до тех пор, пока он не поймет что-то, что между нами происходит, – это настоящее и сильное чувство, несмотря на пропасть, которая разделяет нас в обществе. Что со мной он будет в сто раз более счастливым, чем теперь. И когда я скажу, что у нас будет ребенок, он порвет с Пейдж, чтобы жениться на мне, и это будет правильно, и никто никогда не. узнает, что подвигло его на это – любовь или долг, который никогда не приводил ни к чему, кроме разочарования и отчаяния.

Лицо Элли стало хмурым, и она тихо спросила:

– А почему ты так уверена, что он порвет с Пейдж и женится на тебе, узнав о ребенке?

Рори широко раскрыла глаза от удивления.

– Да потому что он всегда поступает правильно.

– Рори, – вздохнула Эллисон, – для таких мужчин, как Чанс, правильным будет скорее составить с тобой официальное соглашение о материальном обеспечении тебя и ребенка. Понимаю, это звучит оскорбительно, но надо реально смотреть на вещи. Ради всего святого, он же Оливер Чанселлор! Он один из них.

– Значит, ты считаешь, что он откупится от меня деньгами, а потом женится на Безупречной Пейдж, потому что она Бакстер и тоже одна из них?

– Возможно. Если она все еще будет согласна. Но скорее всего она не передумает. Если их отношения действительно прочны, они решат эту проблему и благополучно сыграют свадьбу.

– Если отношения действительно настолько прочны, в чем я сомневаюсь.

– Рори… – Эллисон хотела возразить, но остановилась и покачала головой. – Ладно, может, ты и права. Может быть, они и не подходят друг другу, кто знает? Вдруг вы с Чансом и найдете что-то общее. Я только… не хочу, чтобы ты страдала.

– Слишком поздно. – Рори с трудом сдерживала слезы.

– Я знаю. Прости. – Элли взглянула на сестру с сочувствием и болью, понимая, что ничем не может ей помочь, и заключила ее в свои материнские объятия.

Аврора, прерывисто всхлипнув, уткнулась носом в плечо сестры.

– Все будет хорошо. У меня все получится. Вот увидишь.

– Ты моя солнечная девочка. – Эллисон взяла ее за плечи и, с печальной нежностью заглянув в ее глаза, откинула упавшие на лицо золотые кудри. – Скажи мне только… ты не передумала ехать завтра? – спросила она о поездке по магазинам, совершить которую они наметили еще несколько дней назад.

Рори кивнула:

– Да, я смогу это выдержать.

– Уверена?

Рори хитро прищурила глаза.

– Если кто-то и передумает ехать, так это Пейдж, а не я. Она может нам помогать, но она не член семьи, и я не позволю ей свободно распоряжаться работами по реконструкции нашей гостиницы.

– Хорошо, хорошо. – Эллисон, сдаваясь, подняла руки, услышав в голосе сестры упрямые нотки их отца, совладать с которыми еще никому не удавалось. – Мы поедем все вместе.

Глава 18

«Должно быть, я сошла с ума», – подумала Рори на следующий день. Только этим она могла объяснить свое упрямое решение ехать с Эллисон и Пейдж по магазинам Хьюстона.

Она сидела, откинувшись на спинку сиденья в роскошном тетушкином седане, и горячее сентябрьское солнце так разморило ее, что все, чего ей теперь хотелось, – это опустить голову на холодное кожаное сиденье и погрузиться в сон. Неужели это душное лето никогда не кончится? Чем дальше они уезжали от прохладных ветров побережья, тем тяжелее становилось дышать. Даже кондиционер, включенный на полную мощность, не мог противостоять палящему солнцу, протягивающему к ним свои обжигающие лучи, словно длинные цепкие руки.

На переднем сиденье Эллисон и Пейдж, развернув карту города, составляли план рейда по хьюстонским магазинам, словно футбольная команда, разрабатывающая план атаки. Рори только удивлялась, как это им удается разглядывать все эти мелкие названия улочек на карте да к тому же просматривать купоны на скидки в различных магазинах прямо в движущейся машине, совсем не ощущая тошноты. От одной мысли об этом ей становилось плохо.

Наконец Пейдж торжественно подняла голову от карты.

– Маршрут готов. Наша миссия, леди, если вы решите поддержать мой план, заключается в том, чтобы приобрести постельное белье, подушки, покрывала, ковры, занавески и, да поможет нам Бог, какие-нибудь милые безделушки и украшения по таким ценам, которые не привели бы Чанса в исступление.

– А это возможно? – спросила Эллисон. – По-моему, трудно представить себе большего скупердяя, чем Чанселлор.

– Чанс не скупой, – заступилась за него Пейдж, прежде чем Рори успела открыть рот с той же целью. – Совсем наоборот. Он знает цену вещам и всегда предпочитает лучшее. А это значит, что если мы предоставим ему заниматься интерьером, он спустит все деньги на парочку шедевров и скажет, что остальное купит, когда позволят средства.

– Так можно превратить гостиницу в дворец. Но на это потребуется слишком много времени, – улыбнулась Эллисон.

Рори сидела мрачнее тучи, прячась за спиной Пейдж. Она догадывалась об этой черте Чанса, но узнала наверняка только сейчас, тогда как Пейдж знала о нем все с самого детства. Но это вовсе не значит, что она будет для Чанса лучшей женой!

– Только я должна предупредить вас. – Пейдж повернулась на сиденье, обращаясь к ним обеим. – Не говорите Чансу, что мы пошли на распродажи, на фабричные склады и, боюсь даже произнести, – она прижала палец к губам, – в комиссионные магазины, чтобы купить все, что нам надо, не превышая той суммы, которую он нам на это выделил. Чанс ненавидит престижные магазины, но про магазины распродаж он говорит, что они неорганизованные, грязные и обслуживание там ужасное.

– Ух, Пейдж, – вставила Элли, – а ведь он прав.

– Знаю, – подмигнула ей Пейдж, – но еще он думает, что товары там соответствующего качества. Он никак не возьмет в толк, что товары там ничем не отличаются, если не считать их цены. И потом, это так весело – бродить среди всего этого беспорядка, будто в поисках зарытого сокровища. Нужно иметь сноровку и железные нервы, чтобы отрыть клад и вырвать его из-под носа у других охотников за сокровищами.

Эллисон оторвала взгляд от дороги, чтобы восхищенно взглянуть на Пейдж.

– Ты уверена, что мы с тобой не близнецы, которых разлучили с рождения?

– Скорее сестры по духу, – рассмеялась Пейдж, и Рори почувствовала себя третьим лишним. Она уже жалела, что поехала с ними. Две новоиспеченные сестры на переднем сиденье совсем забыли о ее существовании, хотя она и без того в присутствии Пейдж чувствовала себя до того виноватой и растерянной, что тошнота подкатывала к горлу.

Рори смотрела, как девушка, звонко смеясь, складывает карту и запихивает купоны обратно в папку, которую она принесла с собой. Ей показалось забавным, что Пейдж держит купоны на скидки в кремового цвета папке со своей тисненой монограммой на обложке. И что она надевает бриллианты и дорогую одежду, чтобы пойти в магазин распродаж.

– Знаешь, – заговорила Пейдж после короткой паузы, – меня всегда интересовала одна вещь.

– Что именно? – спросила Элли, краем глаза взглянув на Рори, которая откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Казалось, она сейчас погрузится з сладкий сон.

– Легенда о «Жемчужине», – проговорила Пейдж, и мягкий тембр ее голоса причудливо смешивался с шепотом листвы проносившимся мимо деревьев. – Я знаю, что «Жемчужина» – это и есть сама Маргарита, а вовсе не простая жемчужина, но как человек может быть счастливым талисманом семьи?

– Это связано с историей ее рождения, – объяснила Эллисон. – Маргарита была дочерью француженки, проститутки из Нового Орлеана, и родила дочь в публичном доме. Креолка, которая принимала роды, была колдуньей. Она знала, что мать Маргариты собиралась отдать младенца в приют, и сердце ее разрывалось от жалости, ведь она знала, как ужасна была жизнь в таких приютах. Когда малышка родилась, она взяла ее на руки, подняла над головой и назвала Маргаритой, что значит «жемчужина», а потом произнесла магическое заклинание: «Кто владеет этой жемчужиной, тому даровано будет счастье». Жаль, что она не сказала «заботится» вместо «владеет», но слова были произнесены, и заклинание сбылось.

– Колдовское заклинание? – восторженным шепотом повторила Пейдж. – А ты веришь, что такое существует?

Эллисон задумалась на мгновение.

– Не знаю, верю ли я. Но мать Маргариты была суеверной – и жадной. Она оставила у себя ребенка, только для того чтобы посмотреть, сбудется ли предсказание. Действительно, через несколько месяцев один богатый джентльмен влюбился в нее и, ослепленный страстью, сделал своей женой и увез в свой далекий город. Его благосостояние стало быстро расти, и жена сказала ему, что причиной тому – Маргарита, после чего разумный джентльмен, что бы ни происходило, не решался оставить свою жену, приносившую ему богатство.

– Еще бы! – засмеялась Пейдж.

– Он до безумия любил Маргариту, – продолжала Элли. – Кто знает, была ли это искренняя привязанность или корысть. Он потакал всем ее желаниям. Девочка любила музыку, и он брал ее в оперу каждый раз, когда шел туда с ее матерью. А когда Маргарита выросла, она сама стала петь на сцене. Театр, в котором начиналась ее карьера, был довольно скромным. Но вскоре его слава стала расти, принося директору огромные доходы. Узнав историю рождения Маргариты, он стал обращаться с ней как с королевой, молясь, чтобы она не покинула его театр. Слухи о волшебной силе Маргариты разнеслись по всей стране и дошли до ушей Генри Ле Роша.

– Он тогда уже жил в Галвестоне, да? – спросила Пейдж. Эллисон кивнула.

– Он был старше ее и не особенно красив, но в своем дневнике Маргарита писала, что «страшная сила окружала его, словно магическая мантия, искушая и притягивая, но в то же время пугая зловещим холодом».

– У вас есть ее дневник?

– Да. Две тетради написаны ее рукой – я прочитала их, поскольку знаю французский, – и переводы на английский язык, которые сделала наша прабабушка. Но слушай дальше. Когда Генри Ле Рош впервые увидел Маргариту на сцене, он готов был поклясться, что влюбился в нее с первого взгляда. Однако она уже не раз слышала признания в любви и хотела мягко отказать ему. Но Генри был не из тех мужчин, кто мог смириться с отказом. Он не давал ей покоя: засыпал цветами и жемчугом, обещал исполнить все, что она только пожелает, если согласится принадлежать ему. Но Маргарита в то время была богатой и независимой женщиной и не желала никому принадлежать. Ее условием была свадьба. И в конце концов после долгих месяцев бесплодных ухаживаний Генри сдался и сделал ей предложение.

– Как романтично.

– Не сказала бы, – возразила Элли. – Как только они поженились, его щедрость и ласка исчезли без следа. Он избил свою жену в первую же брачную ночь, чтобы показать ей, что она отныне стала его собственностью и он волен делать с ней все, что захочет.

– Это ужасно! – воскликнула Пейдж.

– Да, ужасно, – спокойно подтвердила Эллисон.

Сидя с закрытыми глазами на заднем сиденье, Рори злилась на сестру за то, что та рассказывала Пейдж семейную легенду. Так легко было представить себе все это, ощутить своим сердцем отчаяние и горе Маргариты.

– Их первая брачная ночь была только началом, – продолжала Эллисон. – Несмотря на то что Генри был жесток с женой, его состояние стало стремительно расти с того момента, как он привез Маргариту на остров и запер в построенном специально для нее доме. Однажды, когда он особенно жестоко избил ее, Маргарита попыталась сбежать, пока его не было на острове. С тех пор дом, подаренный ей на свадьбу, превратился для нее в настоящую тюрьму.

– Какой ужас! – сказала Пейдж. – Но если ее держали взаперти, как же она встретилась с капитаном Кингсли? И как ей удалось остаться с ним наедине, чтобы стать его любовницей?

– Ты забываешь, – сказала Эллисон, – что капитан Кингсли был контрабандистом, причем очень ловким и искусным. Он умело скрывался от людей, чтобы достичь своей цели, оставаясь незамеченным. С той минуты как капитан Кингсли увидел Маргариту, он стал одержим ею. Сначала она отвергала его, страшась гнева мужа, да и просто потому, что была замужней женщиной. Она ненавидела мужа, но свято верила, что должна соблюдать данную ею перед алтарем клятву. Однако перед капитаном Кингсли трудно было устоять. Властный, уверенный в себе красавец, он был готов сделать все, чтобы добиться ее благосклонности, даже умереть, спасая ее.

– Ты представляешь, – вздохнула Пейдж, – я не завидую ей, по крайней мере в последние годы ее жизни, но когда такой мужчина, как капитан Кингсли, готов целовать землю перед твоими ногами!..

– Да, это восхитительно… но в конечном счете это и привело к ее смерти, – сказала Эллисон. – Одно утешение, что после всех этих людей, пользовавшихся ею для удовлетворения собственной жадности, Маргарита встретила наконец человека, который по-настоящему любил ее.

– Печальная история.

– Еще печальнее ее последние записи в дневнике.

– О чем они?

– Я не помню всего дословно, но смысл в том, что ей понадобилась целая жизнь, чтобы понять, что существует множество обличий поддельной любви – любви, питаемой похотью, жадностью, безумием и даже чувством долга. И все это ложное и пустое, потому что такая любовь затрагивает лишь самую поверхность наших чувств и не требует многого, чтобы поддерживать иллюзию близости. Для настоящей любви нужна смелость – чтобы всецело посвятить себя другому человеку, всю свою жизнь, без остатка, отдать в руки любимого. Это самый большой страх, знакомый всем искренне любящим, страх быть отвергнутым тогда, когда ты вверяешь себя воле другого, отдавая на его суд все надежды и грехи, и тогда боль отказа слишком жестока, чтобы пережить горе.

– Да, – тихо сказала Пейдж, – этот страх мне знаком. – Ее голос прозвучал так горестно, что Рори сразу открыла глаза. Пейдж задумчиво смотрела в окно. История Маргариты наводила на грустные мысли всех, кто слышал ее, но в словах Пейдж было что-то необычное, будто в рассказе Эллисон она почувствовала что-то близкое ее сердцу. Озадаченная, Рори поймала взгляд сестры в зеркале заднего вида. Эллисон пожала плечами, тоже, очевидно, не догадываясь, что именно так тронуло Пейдж в ее рассказе.

– Я говорила на днях с капитаном Бобом о пиратском корабле для бала, – сказала Пейдж, резко сменив тему. – Он сообщил, что «Воля пирата» нуждается в ремонте, чтобы выйти в море, но владелец нанял дополнительных рабочих, чтобы успеть вовремя.

Последовав примеру Пейдж, Эллисон тоже заговорила о приготовлениях к балу. Дрема снова сомкнула глаза Авроры, но смутное чувство любопытства и беспокойства, вызванного словами Пейдж, затаилось в ее груди. Неужели легенда заставила Пейдж задуматься над их отношениями с Чансом?

Аврора повторяла про себя слова Маргариты о том, что в любви нужны решимость и смелость, чтобы отдать себя сполна. Может, Чансу и Пейдж не хватало именно этого? Возможно ли, чтобы понятие правильного и неправильного, которое им всю жизнь так настойчиво прививали родители и все окружающие, так крепко вжилось в их разум, что теперь им трудно было выразить такую беспорядочную и порой непонятную вещь, как эмоции?

Если это действительно так, то как Авроре заставить Чанса признать, что он любит ее?

Спустя шесть ужасных часов три женщины были наконец вознаграждены тем, что ощутили волнующий трепет победы. До тех пор ни единой капли крови не было пролито, но, когда в одном из магазинов Пейдж приметила миленькое покрывало от Лоры Эшли, на которое в тот же самый момент положил глаз еще один покупатель, разыгралась настоящая битва. Небольшая перепалка закончилась в пользу Пейдж, и, оплатив покупку, они с восторгом выяснили, что сэкономили как раз столько, что денег хватало на несколько искусственных растений, которые можно было купить на оптовом складе, где постоянным клиентом являлась строительная компания мистера Бакстера.

Последней остановкой был центральный магазин распродаж. Эллисон и Пейдж с трудом сдержали бурный восторг, увидев у входа грузовик, только что доставивший остатки с домашних распродаж. Войдя в магазин, они тут же принялись наполнять специально припасенные для этого случая картонные коробки фарфоровыми статуэтками, вазочками из цветного стекла, медными подсвечниками, разноцветными салфеточками и прочей мелочью, а Рори в раздумьях прошла в глубь магазина.

В самом дальнем конце зала она наткнулась еще на одну маленькую комнатку… заполненную детской мебелью и одеждой. Сердце сжалось, когда она остановилась на пороге, не в силах оторвать взгляд от плетеных колыбелек, колясок, ярких игрушек. Они словно манили ее к себе. Она обернулась и посмотрела назад через плечо, раздумывая, что бы она ответила, если бы Пейдж вдруг увидела, как она покупает детские вещи.

Нет, это было слишком рискованно. Она понимала, что ей не следует этого делать. Но соблазн был слишком велик, и Рори не устояла. Она подошла к стенду с одеждой для новорожденных и залюбовалась крошечными рубашечками и штанишками, такими маленькими, что они скорее походили на кукольные наряды. Ой, рубашечка для крещения! Вся в белоснежных кружевах и розовых ленточках! Взглянув на стенд с обувью, она чуть не расплакалась от умиления, представив свою крошку, делающую первые неуклюжие шажки.

Повернувшись, она увидела манеж, наполненный мягкими игрушками. Она любила плюшевые игрушки, когда была маленькой, и до сих пор самые любимые хранились на верхней полке у нее в шкафу.

«Хотя, – решила Рори, – на свете нет ребенка, которому было бы достаточно тех игрушек, которые у него есть». И она стала вытаскивать из манежа игрушки одну за другой.

Рори улыбнулась, вытащив большую розовую свинью, а когда в ее руках оказалась важного вида лягушка с залихватски надетой набекрень короной, она звонко расхохоталась. Затем она присмотрела прелестнейшего ангелочка, сшитого из лоскутков ткани. Взяв его в руки, она улыбнулась миленькому круглому личику с нарисованными голубыми глазами. Толстые светлые нитки, сплетенные в косички, служили ему волосами, а накрахмаленные парчовые лоскутки, посыпанные блестками, – крыльями. Рори расправила блестящий венчик над головой, и ее исстрадавшееся сердце словно оттаяло.

– У меня тоже будет ангелочек, – прошептала она кукле. Доверчивые голубые глазки улыбнулись ей в ответ.

«Мне так не терпится прижать ее к груди. Или его. Но я бы хотела, чтобы это была она. У нее будут прелестные русые волосы, такие, как у тебя».

– Рори! – позвала Эллисон из другой комнаты. Аврора повернулась и увидела в дверях сестру. Вздрогнув от неожиданности, она испуганно посмотрела на Элли, но, заметив, что та одна, вздохнула с облегчением.

– Что ты тут делаешь? – строго спросила Элли, стоя в дверном проеме и с ужасом оглядывая комнату, будто она была битком набита чертями и уродливыми карликами.

– Прости. – Рори растерянно улыбнулась. – Я не удержалась.

Элли понимающе кивнула и отвернулась.

– Мы… уже готовы идти.

– Я сейчас. – Рори уже собиралась положить куклу обратно в коробку, но ангелочек посмотрел на нее так ласково, что она остановилась в нерешительности. Прижав куклу к груди, она пошла за Элли к выходу.

– Рори, ты не можешь это взять сейчас, – взмолилась Элли яростным шепотом. – Что подумает Пейдж?

Выглянув из-за плеча сестры, Рори увидела Пейдж у прилавка – она помогала продавцу разбираться в коробках, набитых самыми разными мелочами.

– Я скажу, что это подарок одной моей приятельнице. – Элли хотела было возразить, но они уже слишком близко подошли к кассе, и Пейдж могла их услышать, так что Элли пришлось уступить. К счастью, Пейдж вполне удовлетворил придуманный Рори аргумент, по крайней мере она не проявила излишнего любопытства.

– Ну что ж, – произнесла Пейдж, когда они погрузили свою добычу в багажник, – не знаю, как вы, а я ужасно проголодалась. Как насчет того, чтобы по дороге домой где-нибудь перекусить?

Элли и Пейдж остановили свой выбор на известном мексиканском ресторане, который находился как раз по пути в Галвестон. В тот час в ресторане было людно и шумно, и, войдя внутрь, они оказались в центре кипучей, жужжащей, словно улей, толпы. Сделав заказ, они пробрались в относительно спокойный уголок и отыскали свободный столик.

– Жду не дождусь, когда смогу рассказать Чансу о сегодняшней удаче, – сказала Пейдж, когда они уселись за стол.

– Я уверена, он удивится, когда услышит, в какую сумму мы умудрились уложиться, – сказала Эллисон.

– О, дело не только в деньгах, – возразила Пейдж, – а во всем предприятии. Впервые я увидела Чанса, увлеченного каким-то занятием настолько, что все остальное было забыто, когда у него появилась первая его «монополия». – Глаза Пейдж засветились искорками смеха. – Когда мы играли в нее с нашими школьными друзьями, Чанс все время настаивал, что он будет банкиром.

Рори сложила руки на груди, заметив про себя, что если Пейдж не прекратит рассказывать истории о Чансе и об их общем детстве, она не выдержит и закричит.

Громкоговоритель объявил номер их заказа.

– Я принесу, – сказала Элли. – Кто будет сальсу? – Пейдж сказала, что она не против, и Эллисон, расчищая себе локтями дорогу, пошла забирать заказ.

Оставшись наедине с Пейдж, Рори неловко заерзала на своем стуле. Лучше бы она пошла за едой. Хотя сейчас у нее появилась прекрасная возможность получить ответы на вопросы, мучившие ее после вчерашнего разговора с Эллисон. Она должна выяснить раз и навсегда, насколько реальна ее затея отвоевать сердце Чанса.

Но с чего начать?

– Кажется, вы с Чансом очень давно знаете друг друга? – нерешительно спросила она.

– У меня такое чувство, будто я знала его всегда, – беспечно ответила Пейдж.

Рори нервно постукивала пальцами по столу. Ей хотелось спросить прямо, действительно ли их отношения лишены страсти, как это казалось со стороны. Или между ними была какая-то скрытая, тайная страсть, которая прорывалась наружу, только когда они оставались одни. Но как к этому подойти, чтобы Пейдж ни о чем не догадалась?

– Мне просто интересно… каким он был ребенком? – Пейдж задумалась.

– Серьезным, – сказала она наконец. – Тихим, но не застенчивым. Он всегда был уверен в себе и любил бывать один. Одиночество никогда не пугало его, скорее напротив. Хотя у него всегда было много друзей.

«Да, но когда вы с ним перестали быть просто друзьями?» Посмотрев в сторону стойки, Рори попробовала прикинуть, сколько еще времени они с Пейдж проведут наедине. Сестра уже взяла заказ, но очередь к сальса-бару была достаточно длинной и, как назло, продвигалась медленно.

Аврора напряженно соображала, каким бы тонким и хитрым путем выведать у Пейдж то, что ей было нужно. Ничего подходящего не приходило ей в голову, тогда она набралась смелости и перешла прямо к делу:

– Я знаю, что вы с Чансом еще не помолвлены официально, но ни для кого уже не секрет, что… в общем, я хотела тебя спросить, как ты ко всему этому относишься.

Пейдж вздохнула.

– Я уже говорила, что мы с Чансом знаем друг друга целую вечность. И ни для кого никогда не было секретом, что в один прекрасный день мы поженимся.

– Да, но… – Рори наклонилась вперед, и сердце ее отчаянно забилось. – Ты хочешь выйти за него замуж?

Пейдж откинулась на спинку стула, внезапно побледнев.

– Нуда, конечно. – Глаза ее смятенно бегали. – То есть я думаю, что хочу.

– Ты думаешь? – ошарашенно повторила Рори, не веря своим ушам. Если бы Чанс собирался жениться на ней, Рори ни минуты не сомневалась бы, чего она хочет. Она бы кричала и смеялась от восторга, и счастье ее было бы так велико, что оно, кажется, не поместилось бы даже в ее огромном, полном любви и нежности сердце!..

– Что значит, ты думаешь, что хочешь?

– Это значит, что, безусловно, я хочу выйти замуж за Чанса. – Пейдж нервно теребила свою салфетку. – А почему я не должна этого хотеть? Было бы глупо сомневаться. Кроме того, у меня нет выбора. Моя мама уже вовсю занимается приготовлениями к свадьбе, а папа, угощая друзей сигарами, предлагает тосты за своего первого внука. Отступать уже поздно.

– Пейдж… – Рори боролась с желанием взять девушку за плечи и хорошенько потрясти. Чанс заслуживает большего, нежели жена, которая поклянется ему в верности у алтаря только потому, что так решили ее родители. Он заслуживает женщину, которая любила бы его всем сердцем, которая была бы готова на все, лишь бы быть с ним, ту, для кого жизнь без него теряет смысл. Он заслуживает… ее, Рори, черт побери! Она откинулась назад, решительно распрямив плечи. – Никогда не поздно разорвать помолвку.

– Нет, уже поздно! – Глаза Пейдж наполнились слезами. – Ты не понимаешь! Чанс должен на мне жениться. У нас нет выбора!

Слова обрушились на Аврору словно удар, причиняя почти физическую боль. Пейдж была беременна! Она тоже носит ребенка Чанса. Сукин сын! Он не только ей сделал ребенка. Он успел осчастливить еще и Пейдж!

Рори готова была убить его, разорвать на мелкие кусочки, оторвать и растоптать его мерзкую, похотливую плоть и руки, которыми он посмел коснуться другой женщины, после того как они ласкали ее! Или даже до того. Для Рори сейчас не имело значения, что Чанс и Пейдж были почти женихом и невестой и что у Пейдж было гораздо больше оснований претендовать на его близость, чем у нее. Логика была бессильна, когда в ее жилах пульсировали обида и злость. Ей казалось, что ее обманули и предали, оставив один на один с бесплодной нежностью и бесконечной болью… Как только они вернутся в Галвестон, она выследит и убьет Чанса.

Глава 19

Чанс понял, что у него есть серьезная причина для беспокойства.

Вечером, приняв душ, он налил себе стакан сока и вышел на балкон, пытаясь расслабиться. Сегодня они решили устроить себе выходной, так как Эдриан должен был выходить в ночную смену, а женщины не знали, когда вернутся из Хьюстона. Но позвонил мастер по ремонтным работам и сказал, что письменный стол, заказанный ими для офиса, уже доставили.

Эллисон пролистала невероятное количество мебельных каталогов, прежде чем нашла подходящий стол – он выглядел как антикварный, но по своим функциям ничем не отличался от компьютерного стола. Чанс решил, что это будет сюрприз для Авроры, и поэтому, не теряя ни минуты, отправился на остров.

Когда он приехал, рабочие уже ушли, и весь дом был в его распоряжении. «Первый раз я один в этом доме», – подумал Чанс, входя в гостиную, временно служившую им офисом. Окруженный лишь скрипами и вздохами старого дома, он окунулся в неспешное течение своих мыслей. Чанс сидел на полу, скрестив ноги, и свинчивал доски стола, как вдруг странное чувство одиночества заныло у него в груди и воздух словно покачнулся, дохнув на него чем-то непонятным.

Чанс огляделся, пытаясь обнаружить источник волнения. Розовые лучи вечернего солнца пробивались сквозь высокие узкие окна башни, но дом все равно казался огромной и безжизненной пещерой. Жизнь словно замерла, и комнаты погрузились в торжественный сон, потому что здесь не было Авроры. Из всех людей, заполнявших обычно этот дом, она была единственной, кого ему не хватало.

Поймав себя на этой тревожной мысли, Чанс понял, что именно Аврора была главной причиной его привязанности к дому. Несомненно, были интерес и азарт начать свое новое дело, но все это блекло по сравнению с желанием просто быть рядом с ней.

Взволнованный своим открытием, он с еще большим усердием принялся за сборку стола, стараясь думать только о Пейдж, ведь это по ней – своей будущей жене – он должен скучать сейчас. Когда ему удалось наконец соединить все части массивной конструкции в форме буквы Г и установить ее около камина, он взялся прилаживать компьютер. Закончив работу, он отступил на шаг, осматривая свое творение и раздумывая, куда бы поставить клавиатуру и монитор. Воображение уже ясно нарисовало ему Аврору, сидящую в кресле перед столом и печатающую, легко касаясь длинными проворными пальцами клавиатуры. Она оторвала глаза от экрана, чтобы улыбнуться ему, и пронзительная волна ощущений нахлынула на него, наполняя все тело радостным трепетом. От нее исходила такая энергия, что, вздрогнув, Чанс отшатнулся назад.

Вот тогда он наконец признал, что у него есть проблема. Серьезная проблема. Эта женщина подчинила себе его разум.

Только так можно было объяснить то, что он не мог заставить себя не думать о ней. Что бы он ни делал, отчаянная жажда видеть ее, чувствовать ее присутствие с каждым днем только росла, сметая со своего пути все, что когда-то было для него так важно. И Чанс испугался.

Быстро завершив установку компьютера, он сразу же поехал домой, чтобы принять душ и хотя бы ненадолго забыть о гостинице. Но даже здесь, у себя на балконе, ему не удавалось избавиться от напряжения, заставлявшего его руки нервно дрожать. В надежде скрыться от преследующих его мыслей Чанс сосредоточился на равномерном гудении машин, сновавших туда и обратно у него под ногами. На противоположной стороне плотины загорающие и серфингисты складывали свои купальные принадлежности в пляжные сумки, и пляж потихоньку пустел.

Сколько же времени прошло с тех пор, когда он тоже беззаботно резвился с друзьями на пляже? «Целые годы», – с отвращением подумал Чанс. С некоторых пор у него даже не хватало времени сделать пробежку вокруг плотины, виляя и увертываясь от велосипедистов, ныряльщиков в водолазных костюмах и незадачливых туристов с фотоаппаратами в руках.

Все дни он проводил в беготне и суете банковских коридоров, а по вечерам работал в гостинице. Рядом с Авророй.

Его мысли невольно снова обратились к ней.

Господи, помоги ему, ведь у него и правда большие неприятности. И он ума не приложит, как с этим быть. Каждый раз, когда он видит ее или только слышит ее голос, его влечет к ней неудержимо – обнять, ощутить тепло ее тела на своей груди, коснуться горячих губ и впитывать их обжигающую влагу, пока все тело не наполнится ею, пока сердце не насытится томительной близостью. Противостоять этому становится все труднее, и страсть превращается в пытку, а вовсе не остывает со временем вопреки его надеждам.

Чанс терялся в водовороте безумных образов, и голос Авроры далеким эхом прозвучал в его голове: «…жизнь была бы скучной, если бы мы иногда не поддавались соблазнам разве не так?»

Вихрь неподвластных ему мыслей уносил Чанса все дальше. Воспоминания смешивались с самыми безрассудными фантазиями, представляя причудливую картину его жизни с Авророй. Это было совсем не похоже на тот упорядоченный образ жизни, который он для себя составил. Но феерический хаос, окружавший ее всегда и везде, компенсировался счастьем каждое утро просыпаться рядом с ней. Открывать глаза и видеть ее улыбку, прикасаться губами к прохладному шелку ее кожи еще до того, как он успеет выпить свою первую чашку кофе. А по вечерам, закончив работу в банке, приходить в гостиницу, где она будет ждать его, чтобы заключить в объятия и поцеловать с такой страстью и любовью, с которой только она умеет чувствовать и жить.

Пошатнувшись, Чанс зажмурился и схватился за перила. Как просто было бы поддаться искушению и очертя голову броситься в объятия Авроры. На мгновение ему показалось, что он падает, летит вниз с балкона к горячему от жарких солнечных лучей тротуару.

В этот момент раздался звонок в дверь, и Чанс отскочил назад, выпустив перила. Он перевел дыхание – сердце билось, готовое выскочить из груди. Ему сейчас совсем не нужна была компания, однако он был рад любому способу отвлечься от непокорных мыслей.

– Тысяча чертей! Оливер Чанселлор! – Нежданный гость забарабанил в дверь кулаком. – Открывай же!

– Аврора! – Его пульс участился, когда он, встревоженный, бросился в прихожую. – Что случилось? Что-то не так?

Открыв дверь, Чанс не успел раскрыть рта от удивления, увидев перед собой разъяренное лицо Авроры, как она накинулась на него с кулаками:

– Негодяй! Подлец!

– Аврора! Что случилось?

– Я ненавижу тебя! – Она ударила его кулаком в грудь.

– Ай! Больно же!

– Прекрасно! Так тебе и надо! – Ее глаза наполнились слезами, голос дрожал. – Мне тоже было больно!

– О чем ты говоришь?

– Я только что узнала. – Она вытерла слезы рукой. – Пейдж мне все рассказала.

– Что она тебе рассказала?

– Что она… Что ты!.. Она беременна!

– Что?! – Еще один удар кулаком в грудь не причинил бы ему такой боли. – Пейдж беременна?!

– Можно подумать, что ты ничего не знал об этом, сукин ты сын! – Рори снова ударила его, но руки ее уже ослабли от слез. – Я только хочу знать, спал ли ты с ней еще до той ночи, когда мы с тобой были близки?

– Стоп! Подожди минуту. Не кипятись. – Чанс прижал ладони к вискам. – Кто тебе сказал, что Пейдж беременна?

– Она сама и сказала. Меньше часа назад.

Чанс закрыл глаза, массируя виски и пытаясь понять, что происходит. «У Пейдж будет ребенок?» Но родители убьют ее.

– А она сказала тебе, кто отец?

Аврора непонимающе посмотрела на него и снова взвилась:

– Ты с ума сошел? Конечно, ты, болван!

– Я?! – На миг он замер в замешательстве, и вдруг разразился истерическим хохотом. – Боюсь, что это невозможно. Если, конечно, Пейдж говорила не о своих планах на будущее.

– Что? – Аврора немного успокоилась и нахмурилась.

– Аврора. – Чанс облегченно улыбнулся, убедившись, что мир не рухнул и все в порядке. – Пейдж никак не могла забеременеть. У нас с ней никогда не было физической близости, и я сомневаюсь, что у нее есть кто-то другой.

– Но она же сказала… – Рори изумленно повела бровями. – По крайней мере я так поняла, что…

– Почему бы тебе не пройти, не присесть и не рассказать мне все по порядку.

Сбитая с толку, Рори позволила подвести себя к дивану и уселась на подушки. Чанс сел рядом.

– Ну, рассказывай, что произошло.

– Мы с Элли и Пейдж ездили в Хьюстон.

– Да, я знаю.

– Закончив с покупками, решили перекусить. И мы с Пейдж разговорились о разных вещах. Ну, главным образом о тебе. Она сказала, что ты должен на ней жениться. Именно гак и сказала: должен! А всем известно, что если люди так говорят, значит, причиной тому ребенок!

Чанс тряхнул головой:

– Но не в нашем случае.

– Тогда я ничего не понимаю. – Рори посмотрела на него, требуя ответа.

Он глубоко вздохнул, будто собираясь с силами. Как объяснить что-то, что было всегда, потому что просто не могло быть иначе?

– Мы с Пейдж выросли вместе и очень сблизились за все эти годы. К тому же наши мамы были близкими подругами, и поэтому я проводил много времени в ее доме, а она – в моем. Когда она подросла, мы везде бывали вместе, потому что нам было хорошо друг с другом. Ну, ты понимаешь, кино, школьные танцы и все такое. В один прекрасный день кто-то из наших родителей сказал: «Как было бы здорово, если бы Пейдж и Чанс поженились. Тогда бы мы стали не просто друзьями, а одной семьей». И со временем из мечты это превратилось в данность.

Рори хмуро смотрела на него.

– Значит, вы с Пейдж станете мужем и женой только потому, что вашим родителям захотелось породниться?

– Нет, вовсе не так. Это далеко не единственная причина. – «А вдруг она права?» От этой мысли у Чанса похолодела спина. Догадка, уже давно затаившаяся в уголке его разума, теперь обрушилась на него с невыносимой очевидностью. Жениться на Пейдж никогда не было его идеей. Ведь она всегда была для него другом, а вовсе не любимой девушкой. Вот почему, целуя ее, он чувствовал себя так неестественно – словно целовал сестру.

Когда Чанс понял это, ему показалось, будто его вытолкнули на поверхность из глубокой пещеры, в которой он так долго плутал, не находя выхода. Он тряхнул головой, словно сбрасывал с себя оковы, и освобожденно засмеялся.

– А знаешь что? Теперь все это просто не имеет значения.

– Как это? – Рори недоверчиво сдвинула брови, усомнившись, в своем ли он уме.

Чансу почудилось, что он только что едва избежал падения в пропасть, но теперь – он знал это точно – уже никогда больше не подойдет к ее краю. А ведь всего минуту назад он готов был сделать шаг в бездну.

– Аврора, я не женюсь на Пейдж.

– Что?! – прошептала она, и в глазах ее мелькнула робкая надежда.

– Я не могу. Не могу так с ней поступить. Или с собой. Я не люблю ее и не смогу полюбить. Мне кажется, я теперь знаю, что значит любить, и это совсем не похоже на то уютное, легкое чувство, которое я испытываю рядом с Пейдж. Пожалуй, любовь больше похожа на болезнь, например, грипп – ну, знаешь, головокружение, тошнота, холодный пот – не то чтобы мне все это очень нравилось, но так случилось, и я не могу ничего с этим поделать.

Надежда в ее взгляде сменилась смущением.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, – улыбнулся Чанс, нежно коснувшись ладонью ее щеки, – что ты все разрушила. Моя жизнь была тщательно продумана и расписана до мелочей на годы вперед. Было запланировано, что я буду делать через пять лет, десять, даже тогда, когда выйду на пенсию. А потом появилась ты и изменила все вокруг. Потому что ты изменила меня. Я больше ничего не знаю о своем будущем, да и вообще не уверен, что кто-то в этом мире может знать его наперед. Я знаю только то, что люблю тебя.

Сердце замерло в его груди – сейчас глаза ее заблестят, и она улыбнется ему. Он ждал, что она вздохнет и скажет, что тоже любит его. Конечно, любовь – это слишком много, чтобы хотеть этого вот так, сразу, но Чанс подозревал – надеялся, – что Аврора любит его.

Но вместо этого Рори продолжала смотреть на него большими глазами, будто не веря тому, что он только что сказал. Он и сам боялся в это поверить. Дрожа от волнения, Чанс наклонил голову, и его губы почти коснулись ее, как вдруг…

– Подожди-ка. – Рори отпихнула его, толкнув рукой в грудь. Отпрянув, он увидел, что ее глаза сузились и сверкнули яростью. – Давай все выясним раз и навсегда. Ты влюблен в меня, от этого у тебя головокружения, и в связи с этим неприятным и неожиданным ощущением ты заявляешь, что я разру шила твою жизнь? Так? Я ничего не упустила?

– Только то, что я не женюсь на Пейдж, что я свободен, и мы можем быть с тобой.

– Что ж, не так уж плохо. Только вот у меня вдруг пропало желание иметь с тобой дело.

– Не понимаю! – Чанс откинулся на подушки, не веря своим ушам.

Рори встала и решительно зашагала к двери.

– Не надо меня провожать – не трудись. Я сама знаю дорогу. – Она дошла до двери и повернулась к нему. – Я бы пожелала тебе счастливо оставаться, но, полагаю, уже поздно, поскольку я, как оказалось, все разрушила, так что просто скажу тебе: до свидания.

– Это мы еще увидим. – Неожиданно для себя Чанс в один миг очутился около нее и уперся рукой в дверь, не давая Рори открыть ее. – Я признаюсь тебе в любви, а ты просто встаешь и уходишь, будто я – твой злейший враг!

– Ты сказал еще, что от любви ко мне тебя тошнит!

– Черт возьми, Аврора! – Он запнулся, не находя подходящих слов. – Я не мастер произносить красивые речи, согласен! Мне трудно объяснить тебе, что я чувствую, потому что когда ты рядом – я немею, теряюсь, словно испуганный мальчишка. И единственное, что меня пугает еще больше, чем быть рядом с тобой, – это мысль о том, что тебя не будет рядом!

– Ты боишься меня? – недоверчиво спросила она.

– Я сказал «немею» и «теряюсь». «Бояться» – это слишком мягкое слово, поверь мне.

– Но… почему?

– Потому что тебе сейчас ничего не стоит разбить мне сердце. Потому что я не могу себе представить, чтобы ты когда-нибудь смогла испытывать ко мне такие же сильные чувства. – Дрожащими ладонями он коснулся ее лица и посмотрел в глаза, безмолвно умоляя понять его. Если она сейчас уйдет, он не переживет этого. – Ты так нужна мне. Я согласен на все, я буду самым счастливым человеком на земле, если ты только позволишь мне быть частью твоей жизни.

– Ты идиот. – Слезы заблестели на ее щеках. – Ты и правда ничего не замечаешь, да?

– Чего не замечаю?

– Как сильно я тебя люблю. – Рори схватила Чанса за рубашку, будто собиралась встряхнуть его, но вместо этого бессильно прижалась к его груди. – Я люблю тебя так сильно, что это съедает меня изнутри. Уже две недели я умираю от любви. Ты не представляешь себе, чего мне стоило все это время скрывать свои чувства и видеть, как ты ухаживаешь за Пейдж, хотя ты был мне так нужен и сердце так отчаянно рвалось из груди!

Ее слова и слезы ранили его в самое сердце.

– Боже мой, Аврора… – Чанс обнял ее за плечи, качая поникшую голову на своем плече. – Я ничего не знал.

– Как ты мог не знать? – всхлипнула она. – Я без ума от тебя. Я ненавижу тебя. Каждый день ты приносил мне столько боли, сколько я не испытала за всю свою жизнь.

– Прости меня, любимая. Не плачь. Пожалуйста, прости меня. – Он целовал ее лоб, щеки, глаза, слезы. – Я идиот. Ненавидь меня, убей меня, но, пожалуйста, только не разлюби!

Он порывисто прижал ее губы к своим, вкладывая в этот поцелуй всю свою нежность, мольбу о прощении, о любви. Узнать, что все это время она ждала его, и теперь потерять все – он не пережил бы этого. Отступив назад, Чанс заглянул Рори в глаза.

– Мне так жаль. Я не знал, – он поцеловал ее в лоб, – прости меня, – в уголок рта, – умоляю, – и снова в губы… – Позволь мне любить тебя.

– Да, – выдохнула Аврора, отвечая на его поцелуй. – Да, да. Люби меня, Чанс. И пусть боль уйдет.

– Уйдет навсегда. Я клянусь тебе. – Дрожащими руками он поднял ее, понес в спальню, осыпая поцелуями по дороге, и опустил на постель. Еще сильнее, чем желание слиться с ней, ощутить жар ее тела, было желание унять боль, которую, сам того не зная, он причинил ей. Его пальцы нащупали пуговицы ее блузки. Она хотела помочь, но он нежно отстранил се руки.

– Нет, позволь мне, – прошептал он. Страсть переполняла его, и голос звучал хрипло.

Аврора откинулась на подушки, в ее глазах все еще сверкали слезы, когда она следила за его медленными движения ми. От нежности, с которой он касался ее, сердце еще сильнее сжималось в ее груди. Он покрывал поцелуями ее щеки, ресницы, собирая губами соленые капельки ее горя, шею, отзываясь нежным прикосновением на каждый удар пульса, бьющегося под шелковистой кожей. Расстегнув блузку, он спустился по бархатной тропинке между ее грудями к теплому, мягкому животу. Он чувствовал, как дрожат ее мускулы, и страсть охватывала его с новой силой, но, сдерживая собственную жажду, он заставлял себя прислушиваться к Рори.

Сняв с нее одежду, Чанс разделся и сам – теперь ничто не мешало им чувствовать друг друга каждой клеточкой кожи. Все его ощущения сконцентрировались в трепещущих кончиках пальцев, ласкавших ее тело – вниз по плечам, животу, к ногам и обратно, не отрывая рук, одним плавным движением. Его поцелуи все еще были нежными и ласковыми, кончик языка очертил пульсирующий круг около изящного пупка и, впитывая терпкий вкус ее кожи, стал медленно подниматься вверх. Ее соски поднялись, словно розовые бутоны, умоляя его о прикосновении. Когда он обхватил один из них губами, ее спина выгнулась под ним, и она выдохнула его имя.

– Шш, я здесь, здесь, – успокаивающе произнес он, прикасаясь к другой груди.

Аврора почти не слышала его слов, так громко билась кровь в ее жилах. С его ласками уходила тоска, сменяясь мучительным желанием, ноющем во всем ее теле. С каждым прикосновением Чанса страсть поднималась в ней с новой силой. Из-за ребенка, который жил в ней, грудь стала более чувствительной, и ей хотелось, чтобы он сильнее сжимал соски губами, пусть даже это причинит ей боль. Она запустила пальцы в его волосы, чтобы без слов управлять его движениями, и почувствовала, как он жадно обхватил ее грудь, язык щекотно заиграл с соском, и крик наслаждения вырвался из ее груди.

– Я сделал тебе больно?

– Да. Нет. Не знаю. Ты только люби меня, Чанс. Люби меня!

– Аврора… – Он вытянулся вдоль ее тела, словно поющая струна, и пьянящий, глубокий поцелуй обжег ее губы, заставляя звенеть каждый ее нерв, каждую клеточку, пока его рука ласкала ее бедра, живот… Рори вздрогнула в предвкушении, когда его пальцы опустились ниже. Она раскрылась, сгорая в томительном ожидании, но он дразнил ее, пальцы, словно легкие перыщки, щекотали ее бедра. Сжав руками его голову, она припала к его губам, извиваясь и выгибаясь под ним, будто змейка.

Вырвавшись из ее жадных объятий, Чанс снова скользнул игривым языком вниз по ее шее и плечам и проделал свой огненный путь между грудей к животу.

– Чанс, умоляю тебя… – простонала Рори, выгибаясь и прижимаясь к нему бедрами, стараясь найти избавление от сладкой муки. Обняв его за плечи, она притянула его к себе, чтобы оборвать мучительную пытку.

– Шш, – прошептал он, – отдайся мне, Аврора.

Она опустилась на подушки, чувствуя, что сейчас задохнется от возбуждения, пульсирующего в крови.

Чанс приник ближе, раздвинув под собой ее ноги, и дыхание его жаром обдало ее волосы. Затем одним движением он достиг своей цели, и Аврора откинула голову, закрывая глаза. Лаская руками ее бедра, он прижал ее крепче, и блаженство волнами изнеможения накатывало на нее, отзываясь на его мерные, гибкие движения, пока ее рука не упала на подушку, завершая цикл испытанного наслаждения.

Какое-то время Аврора лежала с закрытыми глазами, потом она почувствовала, как Чанс прильнул к ней всем телом, опершись руками о подушки около ее головы. Она поняла, что он наблюдает за ее реакцией.

– Так лучше? – спросил он.

– Да. – Рори вздохнула и чуть не рассмеялась от ощущения внезапной легкости. Хотя она была слишком расслаблена, чтобы двигаться, она подняла руки и провела ладонями по его мускулистым плечам и упругой спине. Чанс шумно дышал, и Аврора поняла, что не одна она дрожит от изнеможения. Все его тело вздрагивало при легчайшем прикосновении ее пальцев.

Удовлетворение и тихое счастье наполнили ее, когда она посмотрела ему в глаза. Заключив его в свои объятия, она прижалась к нему так тесно, будто не желала больше никогда отпускать его. Мускулы его живота внезапно напряглись, и он хрипло застонал, не удержав в себе частицу пульсирующей влаги. Ее руки продолжали гладить его плечи и спину, и он вздрагивал, отвечая на ее ласку.

– Как мне хорошо, – прошептала Аврора. – С той первой ночи я мечтала об этом каждый день.

– Я тоже хотел этого. Сильнее, чем можно выразить словами.

Чанс зажмурился, напряженно втянув воздух, и медленно выдохнул, расслабив уставшее тело.

– Тогда покажи это мне.

Он поцеловал ее, но, к ее удивлению, неожиданно встрепенулся, пораженный какой-то мыслью. Когда он бросил испуганный взгляд на ночной столик, Аврора поняла. Вспомнив, что там лежала пачка презервативов, она покачала головой:

– Нет, не волнуйся. Они тебе не нужны.

Чанс непонимающе посмотрел на нее, но она, обхватив его руками, притянула к себе. Закрыв глаза, он застонал, испуская в нее первую каплю своего блаженства. Тогда ее руки опустились ниже, чувствуя, как напрягаются его мышцы, продлевая наслаждение, по капле отдавая ей себя и с каждым разом все глубже проникая в ее тело, пока они не слились воедино.

Аврора вздохнула, зажмурившись от удовольствия и чувствуя, что теперь их соединяет нечто большее, чем только физическая близость. Чанс устало опустился к ней на грудь, обняв ее, так что они лежали сердце к сердцу; дыша в унисон, словно дыхание у них было одно на двоих.

Глубоко утонув в подушках под весом его тела, Аврора испугалась, не потерял ли он сознания, но спросить не было сил. Они лежали неподвижно, и ее сердце стучало в груди словно молот. Или это стучало так его сердце?

– Я тебя не раздавил? – пробормотал он в подушку.

– Не думаю, – прошептала она, ее тело было так полно истомы, что она не могла бы сказать, что сейчас чувствует.

– Как хорошо! – Последняя волна сотрясла его тело, и Чанс тихо застонал. – Я сейчас не в силах даже пошевелиться.

– Я тоже. – Блаженная улыбка застыла на губах Рори.

Она лежала бы в его объятиях всю жизнь и даже дольше. Из последних сил она теснее обхватила его тело ногами и запустила пальцы во влажные волосы.

Чанс застонал сильнее и судорожным движением глубже проник в нее. Аврора почувствовала, что его плоть все еще тяжела. Чувство новой близости заставило ее плотнее прижаться к нему бедрами. Чанс со стоном припал к ее губам, желание придало ему сил, и он снова поднялся на руках над подушками. Терпкий вкус поцелуя, рука к руке, плоть к плоти…

Подняв голову, Чанс окинул взглядом золотистые волосы, зарумянившиеся щеки и медленно стал опускаться, глубже и глубже. Рори закрыла глаза.

Словно ничего не происходило между ними там, где их тела соединялись в одно, он откинул волосы с ее лица.

– Останься со мной, – ласково попросил он. Аврора, посмотрела в окно – солнце еще не зашло.

– У нас впереди целый вечер.

– Нет. – Он поцеловал ее в горящую щеку и вздохнул, зарывшись в прохладные кудри. Гибко и плавно он опять опустился в ее объятия, и плоть его снова отвердела. – Впереди вся ночь.

Аврора попыталась выйти из забытья.

– Мне надо… позвонить Эллисон. Чтобы сказать, где я.

– Потом.

Чанс двигался все быстрее, и она снова забыла обо всем. Он медленно наклонился к ее уху.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Она скользнула руками по его спине, и гибкое тело прогнулось под ним.

– Спроси меня через час.

– Если я еще проживу так долго. – Он затрясся от беззвучного смеха. – Господи, если бы ты знала, как я мечтал о тебе и какие фантазии посещали меня!

– Значит, все-таки и тебе не чужды фантазии?

– О да.

Его слова и игривый тон взволновали Рори, напомнив ее собственные фантазии, и возбуждение забилось в крови.

– И какие же это были фантазии?

Мгновение Чанс колебался, изучающе заглядывая в ее глаза. Страсть, которую он увидел в них, отвечала его желаниям, приглашая к действию. Загадочно улыбаясь, он встал перед ней на колени, и Аврора застонала от наслаждения, выгибая спину, чтобы не разорвать связь между их телами. Осторожно подняв ее ноги и положив к себе на плечи, он наклонился вперед, одной рукой подхватив ее со спины, а другой лаская живот и грудь, словно гордый властитель, держащий в руках гибкое тело своей возлюбленной.

Плавно подавшись вперед, он вошел в нее так глубоко, что у Авроры перехватило дыхание. О Господи… Закрыв глаза, Чанс отдался блаженной истоме, проникающей в него, словно медленный огонь. Несколько раз глубоко вздохнув, он открыл глаза и увидел на лице Авроры жадное нетерпение. С легким стоном, похожим на вздох, она изогнулась, словно гусеница, крепче сжав его ногами и безмолвно умоляя не останавливаться.

И необузданный дикий зверь вырвался наконец на свободу. Он всецело отдался страсти и, больше не сдерживая себя, набросился на нее с жадностью изголодавшегося хищника. Гибкие движения стали резче и быстрее, словно они мчались куда-то в сумасшедшей пляске, горячий воздух разрывал легкие, пока наконец хриплый крик не вырвался у него из груди, слившись с ее страстным стоном, и они соединились в экстазе. Она закрыла глаза и откинула назад голову, привлекая его к себе. Со сладкой болью наслаждения последние силы покинули его.

Чанс упал рядом с ней на подушки, и Аврора облегченно вздохнула – если бы, обессилевший, он оказался на ней, ей пришлось бы не сладко, ведь на этот раз он и правда не сможет пошевелиться, пока сердце не перестанет биться так громко, что, казалось, она слышала, как кровь течет в. его жилах.

– О Господи! – Он тяжело вздохнул, уставившись в потолок. Затем повернул голову к Рори и восхищенно посмотрел на нее. Аврора лежала на спине, как и он, раскинув в изнеможении руки и ноги, и грудь ее жадно вздымалась при каждом вдохе.

– Как ты?

Она чуть приоткрыла глаза и тихонько засмеялась.

– Мне показалось, что я на мгновение умерла.

– Я тоже, – улыбнулся он, – несколько раз подряд.

– Прости, – рассмеялась она, – в следующий раз я постараюсь быть нежнее.

– Иди сюда. – Он протянул к ней руки и помог перекатиться ближе к себе, так что она оказалась в его объятиях, а голова ее уютно устроилась на его плече. Безумная нежность охватила Чанса, и он крепко прижал ее, такую хрупкую и изящную, к себе. – По-моему, я заслужил медаль.

– Да, ты выглядел довольно впечатляюще.

– Нет, вовсе не за это. – Чанс слегка ущипнул ее за локоть. – Я говорю о том, что я так долго от всего этого отказывался. – Он повернулся на подушках, чтобы видеть лицо Рори. – Ты не представляешь, как трудно мне было все это время.

Ее лицо приняло серьезное выражение, и она уперлась подбородком в его грудь.

– Тебе совсем не нужно было этого делать.

Но Чанс не мог поступить иначе. Он был не из тех, кто способен быстро изменить свою жизнь. Ему нужно было время, чтобы детально обдумать ситуацию, чтобы знать точно, что его выбор правильный – ведь дело касалось всей его жизни. Его взгляд внимательно изучал лицо Рори, и чувство уверенного спокойствия охватило его. Да, он сделал правильный выбор, и он рад, что не спешил и дал себе достаточно времени на раздумья – чтобы в будущем никогда не возникло бесплодных сожалений. Предугадать последствия не дано никому, но никаких сожалений в его жизни быть не должно. То, что он испытывает к Авроре, он не мог сравнить с тем, что он когда-либо питал к другим женщинам. Она дополняла его, уравновешивала, словно правильно подобранная недостающая часть целого.

Аврора провела пальцем по его губам.

– Как красиво ты улыбаешься. О чем ты сейчас думаешь?

– О том, как сильно я тебя люблю. И как мало о тебе знаю.

– Что ты имеешь в виду? – Она нахмурилась. – Мы виделись с тобой почти каждый день в течение всего лета.

– Да, но этого недостаточно. Я хочу знать о тебе все с того чудесного дня, когда ты родилась, и до того самого момента, как ты набросилась на меня тогда на Жемчужном острове.

– Это я на тебя набросилась? – Она привстала, опершись на локоть, насмешливо вскинула брови.

– Ты сбила меня с ног и свалила на меня объявление о продаже дома.

– Да ты сам упал, а твою вывеску сбросило порывом ветра прямо тебе на спину.

– Ну если ты настаиваешь… – Он повалил ее на спину и, скрутив руки над головой, поцеловал, словно пират свою пленницу с захваченного корабля – так страстно и жадно, как только умел. Затем, оторвавшись, он посмотрел на нее: она лежала неподвижно, пристально глядя на него. – Ты проголодалась?

– Что? – Она непонимающе моргала.

– Голод – еда, кушать, ням-ням. – Она продолжала молча смотреть на него, и Чанс поцеловал ее в нос. – Я умираю от голода. Как смотришь на то, чтобы заказать пиццу? Мы поужинаем прямо в постели, а ты тем временем расскажешь мне историю своей жизни. А потом я расскажу тебе еще о своих фантазиях. – Он лукаво улыбнулся. – Ну, что скажешь на это?

Рори задумчиво посмотрела на него.

– Хорошо. Разговоры можно отложить на потом, а сейчас все-таки нужно поесть.

Так они провели полночи без сна: разговаривая, подкрепляясь время от времени и занимаясь любовью. Рори рассказывала ему о своем детстве, о тете и сестре с братом, которые заменили ей родителей, о недолгой своей жизни с отцом и матерью, постоянно разъезжавшими по городам с театральной труппой. Она была тогда совсем маленькой и знала об этом скорее по рассказам брата. Чанс поведал ей о своей жизни – жизни единственного ребенка в семье и наследника Чанселлоров, о школьных друзьях и о проделках, которыми они забавлялись в юности. И все же его история показалась ей немного скучной и пресной, если, конечно, не считать преимуществ принадлежности к богатой семье. Чанс любил своих родителей, и у него было много друзей, но он действительно был одинок, даже более одинок, чем это представлялось Пейдж.

Пейдж. При мысли о ней чувство вины неприятно кольнуло Рори. Она попыталась отогнать эту мысль и сосредоточиться на убаюкивающем голосе Чанса. Устроившись уютнее в его объятиях, она вдыхала аромат его теплой кожи. Последнее, о чем подумала Рори перед тем, как погрузиться в сон, – чтобы следующее утро никогда не наступало. Вместе с первыми лучами солнца сказка растает и вернется реальность. Реальность, в которой была Пейдж и ребенок Чанса, о котором она так ему и не сказала.

Глава 20

Радиобудильник включился, докладывая новости последнего часа. Смутно припоминая, что за сегодняшнее утро это уже не первая попытка действительности прорваться в его сладкие грезы, Чанс в который раз нащупал кнопку и собирался вернуться в недосмотренный им сон, но замер, посмотрев на часы. Он уже несколько раз переключал будильник в режим повтора звонка. К тому же он окоченел, от того что Аврора опять стащила с него все одеяла.

Проклиная кондиционер, всю ночь работавший над постелью, Чанс придвинулся к Авроре, надеясь согреться около ее горячего тела, прежде чем отважиться встать. Ему пришлось основательно порыться в покрывалах, одеялах и простынях, прежде чем он наконец добрался до нее. Сначала показалась копна рыжих волос, потом лицо, еще немного усилий, и мирное сонное выражение на ее лице сменилось недовольной гримасой.

– Ну же, Аврора, я замерзаю. – Чанс умудрился пробраться к ее пышущему жаром телу. Просунув ледяные руки к ее груди, он принялся втискивать ноги между ее горячими коленками.

– Холодные ноги, – сонно запротестовала Аврора, отодвигаясь от Чанса.

– Даже не думай. – Он обхватил ее руками за талию и перевернулся на спину, так что она оказалась на нем, а он стал растирать озябшие ладони о ее горячую спину.

– Чанс, – заворчала она, откидывая волосы с лица, – что ты делаешь?

– Пытаюсь согреться. Ты же стащила с меня все одеяла.

– Ой, – посмотрела она на него слипающимися глазами, щурясь от света, – извини.

Он сделал вид, что раздумывает, исподволь разглядывая ее и восхищаясь, как прекрасно она выглядит после бессонной ночи.

– Ты прощена. По крайней мере пока лежишь на мне такая теплая и красивая.

Аврора лениво улыбнулась.

– Мне кажется, я смогу это вынести.

Она наклонилась и легко коснулась его губ – первый утренний поцелуй. Дотрагиваясь до него только губами, она ласкала его дразнящими прикосновениями, изворачивалась, не давая поймать себя, прикусывая его нижнюю губу, уголки рта. Почувствовав его нарастающее возбуждение, она заурчала от удовольствия.

Перекатившись по постели, Чанс очутился над ней и завладел инициативой, тоже дразня ее и ощущая, как желание пронизывает его тело сотней тонких щекочущих нитей. Аврора набросила сверху одеяла, и они скрылись в темной и теплой пещере. Чанс вошел в нее так естественно, как будто связь между ними и не прерывалась, он впитал в себя ее стон так же, как она приняла в себя его тело. Они двигались вместе, медленно, плавно, их дыхание сливалось, как и биение их сердец. Он обнял ее за плечи, покрывая бессчетными поцелуями.

Наслаждение разлилось по его телу обжигающим жаром, и он закрыл глаза, отдаваясь согревающей неге. Наконец Аврора замерла в последнем напряжении, и он последовал за ней спустя один удар сердца, не прерывая ни на мгновение поцелуя. Чанс поднял голову и, улыбаясь, посмотрел на Аврору. «Боже, как сильно я ее люблю. Странно, что я еще не умер от этого».

Аврора лежала рядом с ним раскрасневшаяся и улыбающаяся, и выражение ее лица было одновременно страстным и озорным.

– Теперь ты согрелся?

– О да, – засмеялся он и коротко поцеловал ее в шею. – Жаль, что ты не сможешь погреть меня еще, ведь теперь мы оба совершенно проснулись. – Встретив ее шаловливый взгляд, он вздохнул: – И к тому же мне надо идти на работу. – Она нахмурилась и отвернулась.

– Тогда, полагаю, мне нужно убираться отсюда, чтобы ты смог спокойно собраться.

– Не стоит так торопиться. – Он сел рядом с ней и убрал волосы с ее лица. – Мне надо принять душ, но если хочешь, можешь пойти первой.

Рори кивнула, не поворачивая головы.

– У тебя найдется что-нибудь из домашней одежды для меня?

– В ванной на крючке около двери должен висеть халат. – Чанс удивленно посмотрел на Аврору, которая неожиданно застеснялась своей обнаженности. Он же, глядя на ее прекрасное тело, забыв про все на свете, восхищенно смотрел ей вслед, когда она босиком зашагала к ванной.

Через несколько минут она вернулась в его махровом халате, волосы ее были небрежно собраны в пучок, из которого выбилось несколько прядей, спускавшихся до самой талии. Она потопталась в нерешительности, не зная, вернуться ли ей в постель или одеться и уйти.

– Хочешь, я приготовлю тебе кофе, пока ты принимаешь душ?

«Господи, благослови женщину!» – подумал Чанс, с нежностью посмотрев на Аврору, утонувшую в его халате.

– Было бы здорово. Кофе в шкафчике за кофемолкой. Рори кивнула и направилась в кухню, отчаянно пытаясь собраться с мыслями. Прошлая ночь была восхитительной, но она не переставала спрашивать себя, что будет дальше. Отыскав кофейные зерна и фильтр, она принялась за дело. Чанс сказал, что любит ее и что не собирается жениться на Пейдж. Но ведь он выражал сомнения по поводу их общего будущего. Возможно, Элли была права, говоря, что мысль о женитьбе на ней, Авроре, даже не придет ему в голову, потому что она не принадлежит к его кругу. Страсть хороша при выборе партнера для постели, но за пределами спальни ему нужен кто-то с безупречной репутацией – а уж никак не она.

Достаточно ли будет одной любви, чтобы Чанс закрыл глаза на ее не слишком блестящее положение в обществе? Сердце говорило Рори «да», ведь она знала, что только она сможет сделать его счастливым. И все же сомнения оставались и не давали ей покоя.

«Еще слишком рано для подобных мыслей», сказала она себе. Всего двенадцать часов назад они признались друг другу в своих чувствах. Насколько она знала Чанса, ему определенно понадобится больше времени, чтобы привыкнуть к такому коренному повороту в его холостяцкой жизни. Если бы это время у нее было! Но она ведь уже на третьем месяце, и через неделю-другую это станет заметно. Ее план скрывать свою увеличивающуюся в объеме талию явно не сработает, если они будут видеть друг друга обнаженными в постели.

Более того, если даже забыть о ее социальном статусе, у Рори не было никаких оснований полагать, что Чанс вообще думает о свадьбе. Мужчины не так уж часто склонны мыслить чисто женскими стереотипами, как то: «влюбился – переспал – женился». За свою жизнь Рори наслушалась достаточно разговоров брата с его друзьями, чтобы не понимать, что для мужчины моложе тридцати лет признать, что он может испытывать какие-то чувства, – уже большое достижение, так что же говорить о браке. Они приходили в недоумение, если женщина осмеливалась надеяться на что-то большее, так как презирали обязательства, семейные узы и тому подобные способы закрепощения их драгоценной свободы. Из всего этого Аврора сделала вывод, что, пока женщина не поставит вопрос ребром, понятия брака для сильного пола вообще не существует.

Однако ей необходимо было быть осторожной и подбираться к своей цели медленно и будто бы неумышленно. Спешка могла только оттолкнуть Чанса. Остановившись на этой мысли, Аврора, перемешивая кофе и распространяя по кухне восхитительный аромат, задумалась, что бы ей приготовить на завтрак.

– Кофе готов? – несколько минут спустя спросил Чанс, заглядывая на кухню.

Рори выглянула из-за дверцы холодильника, и ее сердце забилось чаще, когда она увидела Чанса. О боги, он был неподражаем в своих легких серых брюках и белоснежной рубашке. Завязывая на ходу галстук, он умело управлялся с этой немыслимой для нее задачей своими длинными гибкими пальцами.

Чанс подошел к кофейнику и простонал от удовольствия, втягивая носом аромат: кофе был готов.

– Ты чудо, милая, просто чудо.

Пока он наливал кофе в чашки для себя и для нее, Рори с нежностью наблюдала за ним, стоя за его спиной и любуясь им. Вот этот человек, удивительный, самый лучший на свете, человек, по которому она сходила с ума все долгое лето, несколько часов назад сказал, что любит ее. Ее. Аврору Сен-Клер.

Она улыбнулась своим мыслям, когда беспокойный чертенок вдруг снова ожил в ней, заронив искру сомнения в ее сердце.

– Знаешь, Чанс, нам с тобой надо поговорить, – заявила она самым серьезным тоном, на который только была способна.

Он замер, как она и ожидала.

– О чем?

– О твоем… – Рори затянула паузу, наблюдая, как он напрягся в ожидании, и наконец сжалилась. – О твоем холодильнике.

– Что? – На лице Чанса отразилось забавное сочетание облегчения и беспокойства одновременно. – Он сломался?

– Нет. Но он практически пуст. – Она указала ему насмешливым взглядом на распахнутые дверцы холодильника и морозилки. В одном углу стояло несколько банок с прохладительными напитками, в другом покоились жалкие остатки, по-видимому, давнишнего пиршества, завернутые в фольгу. На другой полке – несколько картонных коробочек. – Чанс, – так же серьезно продолжала она, – уверяю тебя, ты долго не протянешь на замороженных полуфабрикатах, наскоро разогретых в микроволновке.

– Почему же? – Он отхлебнул горячего кофе. – Я так живу с тех пор, как окончил колледж.

– Но ты уже давно не бедный студент, если вообще когда-либо им был. – Закрыв дверцу, Рори направилась к тостеру с коробкой замороженных вафель. – Тебе нужна еда. Настоящая еда.

– Давай договоримся. – Чанс обнял ее за талию и притянул к себе. – Ты составишь список покупок, и я куплю все, что ты пожелаешь – в том случае, если ты обещаешь мне все это приготовить.

– А почему бы нам не сходить в магазин, а потом мы могли бы приготовить все вместе?

– Мы можем ходить вместе по магазинам сколько угодно, – он обнял ее крепче, – но поверь мне, тебе вряд ли захочется отведать моей стряпни.

– Спорим, я тебя научу? – Улыбнувшись, она пробежала пальцами по его подбородку и легонько стукнула по носу.

– Что ж, звучит заманчиво. – Чанс нежно поцеловал ее. Тостер зазвенел, подбросив в воздухе подрумяненные аппетитные вафли. Рори нехотя высвободилась из объятий Чанса.

– Завтрак готов.

– Жаль, – вздохнул он, уронив руки на колени.

Рори перевела дыхание, с трудом отгоняя от себя чересчур соблазнительные мысли, положила вафли на тарелку и подала Чансу.

– Ешь и веди себя прилично.

Захватив свою тарелку и сироп, который она отыскала в шкафчике среди большей частью пустых склянок, Рори присоединилась к нему за кухонным столом. Как странно, что здесь, утром, у него на кухне, она чувствовала себя так естественно.

– Мне уже пора, – сказал Чанс. – А ты оставайся, сколько тебе нужно. В ванной есть шампунь, и я оставил для тебя чистое полотенце на столике.

– Можно мне воспользоваться твоей бритвой? – Он сконфузился.

– Пожалуйста. Только включи лезвия в список необходимых покупок. – Он сделал глоток кофе. – У тебя есть какие-нибудь планы на сегодня?

– Да нет. Разве что сегодня должны привезти искусственные цветы, которые мы купили вчера.

– Ах да. Вы же ездили в Хьюстон. – На лбу Чанса наметилась задумчивая складка, и Рори поняла, что он вспомнил о Пейдж.

– Чанс. – Она подвинула к нему тарелку с вафлями. – Что ты ей скажешь?

Он тяжело вздохнул.

– Не знаю.

– Она хотела приехать в гостиницу, как только Элли отпустят с работы. Им обеим не терпится взглянуть на обновки.

Он понимающе кивнул, не глядя на нее.

– Я постараюсь увидеться с ней. Я не хочу, чтобы… наш разговор состоялся в гостинице. Это будет неловко. Для всех.

В животе у Рори тревожно заныло.

– Это причинит ей боль.

– Да, знаю. Мне очень жаль, но ничего не поделаешь.

– Мне тоже жаль.

Помолчав с минуту, Чанс взглянул на часы.

– Мне надо идти.

Аврора встала, чтобы проводить его до двери, с грустью сознавая, что их счастье с Чансом будет оплачено страданиями другого человека.

– Увидимся вечером, – сказал он, целуя Рори на прощание. Она прижалась к нему, словно боясь отпустить его теперь, когда она так счастлива. Он обнял Рори, все более страстно и жадно ловя ее губы своими, пока желание снова не затрепетало в их телах.

– О Боже… – Чанс вздохнул, тихо усмехнувшись. – Задержи-ка эту мысль, пока я не вернусь. – Он слегка коснулся губ Рори в последний раз и вышел, оставив ее наедине со странным смешанным чувством эйфории и вины.

Глава 21

К полудню Чанс понял, что в его нелегкой и не слишком приятной задаче – порвать отношения с Пейдж – сложным оказался уже самый первый шаг – разыскать ее. Он два раза звонил ей домой, но миссис Бакстер понятия не имела, где находится ее дочь. Он попробовал позвонить на ее мобильный, нб либо Пейдж была вне зоны обслуживания, либо телефон просто был отключен. К четырем часам Чансом овладело отчаяние. Он даже позвонил ее подруге Стейси, чтобы узнать, не отправились ли они вместе по магазинам присматривать себе свадебные платья.

Но Стейси не знала, где Пейдж, зато она успела поведать Чансу кучу подробностей о приготовлениях к своей свадьбе и о том, как она рада, что Пейдж согласилась быть подругой невесты. Он чуть не застонал от ужаса, когда она сказала, что с удовольствием оказала бы им такую же услугу – «когда-нибудь, она надеется».

Закончив разговор, Чанс снял очки и протер глаза. Он предпочел бы стоять безоружным перед вооруженной до зубов дивизией, чем унижать Пейдж перед их друзьями, но другого выхода не было.

Решив предпринять последнюю отчаянную попытку, Чанс ушел с работы пораньше и отправился в клуб, где Пейдж имела обыкновение оставлять лодку на дневной стоянке. Когда он парковался на площадке, с соседнего места отъезжал грузовой фургон, и – Чанс готов был поклясться – человек за рулем был чрезвычайно похож на капитана Боба. Однако Чанс отложил выяснения этого на более удачное время, так как сейчас ему предстояло слишком важное дело.

Ноги плохо слушались его, когда он шел по узкой тропинке между офисом и магазином лодочной компании по направлению к докам. Ну почему еще несколько лет назад он не понял, что его чувство к Пейдж не было любовью? Почему он безропотно позволял все это время загонять себя в угол, так что теперь единственным выходом оказалась необходимость обидеть близкого ему человека?

Он сразу же заметил лодку Бакстеров – тридцать два фута неподдельной роскоши. Пейдж сидела на носу, спиной к каюте. На ней был черный купальник, подчеркивающий изящные линии ее хрупкого тела. Глаза были закрыты темными очками, а на лице застыла мечтательная улыбка. Чанс с удивлением изучал это умильное выражение ее лица, когда заметил, что рядом с ней лежит книжка в яркой обложке – в таких обложках печатали приключенческие романы.

«Пейдж, – с нежностью подумал Чане, – всегда любила романтические приключения, где лихой герой на белом коне или на черном «харлее» похищает прекрасную девушку и увозит ее навстречу опасностям». Он спросил себя, что же она нашла в нем, тощем, длинном банкире. Кое-кто, возможно, считал его пуританином. Правда, не Аврора. Когда она смотрела на него, он чувствовал себя самым неотразимым и храбрым героем из всех, кто когда-либо жил в фантазиях девушек.

– Чанс? – Пейдж очнулась и сконфуженно уставилась на него сонными глазами. – Что ты здесь делаешь? Разве уже пять часов?

– Нет, я ушел с работы пораньше. – Он оглядывался вокруг, пока она накидывала купальный халат. Надеясь протянуть время, Чанс кивнул в сторону клуба. – Представляешь, я только что видел капитана Боба – он уезжал со стоянки, когда я подъехал.

– Капитан Боб? Ах да, – сказала она, – он приезжал поговорить со мной насчет ремонтных работ на «Воле пирата».

– А что, есть какие-то проблемы?

– Нет, ничего серьезного, – успокоила его Пейдж, – несколько незначительных поломок, которые надо устранить, прежде чем судно можно будет спустить на воду. А поскольку туристический сезон заканчивается, капитан Боб решил отправиться в Корпус-Кристи и помочь с ремонтом.

– А Сен-Клеры знают об этом? – спросил Чанс, понимая, что проблемы с пиратским кораблем могли существенно отразиться на успехе бала.

– Да, я предупредила Эллисон вчера, когда мы ездили за покупками. – Пейдж улыбнулась, и солнечный зайчик сверкнул в ее блестящих русых волосах. – Не могу дождаться, когда ты увидишь все, что мы накупили. Хочешь, отправимся сейчас в гостиницу, и я тебе все покажу?

– Нет, Пейдж. – Ужас предчувствия вжимал Чанса в землю, словно непосильная ноша лежала на его плечах; капельки пота змейками струились по его спине, хотя он снял пиджак и расслабил узел галстука. – Я пришел пораньше, потому что хочу с тобой поговорить. Ты не против, если я спущусь к тебе?

– Разумеется. – Легкая тень легла на ее лицо. – Залезай в каюту, я принесу тебе что-нибудь выпить.

Чанс спустился за ней по крутым ступенькам в небольшую каюту, обитую плюшем в бежевых, черных и белых тонах. Пейдж прошла вперед через стеклянную дверь в кухню, отделанную деревом с хромированными вставками.

– Будешь холодный сок или, может, что-нибудь покрепче?

– Я бы не отказался от виски, если у тебя есть. – Ему срочно надо было прийти в себя и успокоиться. Закатав рукава рубашки, Чанс сел на диванчик в форме подковы, ожидая Пейдж. На кофейном столике на подносе живописно лежали скромные остатки пиршества: недоеденный кусочек сыра, печенье и клубничные хвостики. Пустая бутылка горлышком вниз торчала из ведерка со льдом.

– Ты проголодался? – кивнула она в сторону остатков, подавая ему бокал.

– Нет, просто посмотрел.

«Интересно, – подумал Чанс, – что здесь происходило во время визита этого капитана Боба?» Однако он не чувствовал ни ревности, ни злости, только дружеское беспокойство за Пейдж, и это подтвердило правильность его решения.

– Я вижу, у вас здесь была вечеринка. – «Или тайное свидание», – улыбнулся он про себя.

– Не будь глупым. – Она кинула в бокал кусочек льда из граненого хрустального стакана. – Мы с Бобби просто мирно побеседовали о кораблях, море, и я, как гостеприимная хозяйка, должна была его чем-нибудь угостить.

Чанс внимательно посмотрел ей в глаза и не увидел в них ни тени хитрости или вины. Да и трудно было себе представить, чтобы между изящной Пейдж и этим мускулистым великаном мог завязаться роман. Ее должны привлекать светские обходительные красавцы, а не грубый моряк, носивший измятую майку с вырезом до пупа, выставляя на всеобщее обозрение свою волосатую грудь. Капитан Боб, конечно, подмигнул ей пару раз, но ведь он не дурак. Он должен понимать, что Пейдж Бакстер, дочка техасского миллионера, никак не для него.

– Итак, – напомнила она, усевшись на подушку и пожав под себя ноги, – о чем ты хотел со мной поговорить?

Чанс напрягся. Господи, если бы только можно было перевести часы на час вперед, чтобы эта пытка была уже позади!

– Пейдж, я… – Он наклонился вперед, потирая ладонями колени, и уставился на кофейный столик, боясь поднять взгляд на свою несостоявшуюся невесту. Если он посмотрит ей в глаза, то не сможет уже найти подходящих слов для того, чтобы все объяснить. – Я хотел сказать тебе, как много значила для меня все эти годы твоя дружба. И сегодня ты дорога мне ничуть не меньше, чем когда-либо. Я хочу, чтобы так было и дальше. Мы знаем друг друга всю жизнь, и, я надеюсь, ты никогда не забудешь, как хорошо нам было вместе, потому что я… я знаю, что буду помнить это всегда.

– Ну, конечно, и я тоже. – В ее голосе слышались смущение и недоумение.

– Пейдж… – Чанс заставил себя посмотреть на нее и встретил вопросительный взгляд. – Я не хочу делать тебе больно. Поверь мне.

Несколько секунд она молча смотрела на него и наконец начала понимать.

– О нет! – Пейдж чуть не уронила стакан со льдом, когда хотела поставить его на кофейный столик. – Ты хочешь порвать со мной?

Сердце Чанса разрывалось от раскаяния.

– Прости меня, Пейдж, мне очень жаль.

Он хотел обнять ее, но она вскочила и шагнула назад, в ужасе уставившись на него.

– Чанс, ты не можешь этого сделать! Мои родители сойдут с ума. Ты не можешь так поступить со мной. С ними. Просто не можешь!

«Родители? Сойдут с ума? Но как же она сама?» – Чанс покачал головой.

– Прости, Пейдж. Ты очень дорога мне, и я думал, из нас выйдет прекрасная пара. Но теперь я понял, что дружбы и привязанности недостаточно. Дело в том, – он перевел дыхание, – что я не влюблен в тебя.

– Но почему? Что я сделала не так? – Она упала перед ним на колени, и глаза ее наполнились слезами. – Ты только скажи. И я изменюсь. Я все исправлю!

Пораженный, он откинулся на спинку дивана.

– Но ты не сделала ничего плохого, Я просто… Я не люблю тебя так, как мужчина должен любить женщину, чтобы сделать ее своей женой. С моей стороны жестоко будет жениться на тебе теперь, когда я понял это. – Он взял ее за руки и сжал их. – Ты заслуживаешь мужа, который любил бы тебя, Пейдж.

– Папа убьет меня! – Она уронила голову на гЗуки. – А мама! Она этого не переживет! Просто не переживет.

Чанс изумленно смотрел на ее склоненную голову. Такой реакции он не ожидал. Он ждал, что будут слезы и обиды, но подобного исхода он предположить не мог.

– А как же ты, Пейдж? Тебе самой все равно?

– Конечно, нет! – Она подняла голову – в ее глазах была отчаянная мольба. – Чанс, пожалуйста, не делай этого. От этого пострадает столько людей! Не только мои родители, но и твои тоже.

– Пейдж… – Он не мог найти нужных слов. – А тебе это разве не причинит боли? – Она открыла рот, чтобы ответить, но он остановил ее. – Нет, позволь мне выразиться иначе. Сядь вот сюда, я должен у тебя спросить кое-что. – Он помог ей усесться на диван. – Пейдж, ты… любишь меня?

Выражение ее лица несколько смягчилось.

– Конечно, я люблю тебя. Я всегда любила тебя.

– Как мужчину? Как любовника? Или как друга?

Она хотела было ответить, но остановилась в нерешительности.

– Все нормально, – успокоил ее Чанс, – я не обижусь, потому что и я чувствую то же. Я люблю тебя. С самого детства. Но я не влюблен в тебя, понимаешь?

Пейдж кивнула. Сжавшись, она сидела на диванчике, униженная и несчастная.

– А что касается наших родителей, я постараюсь все объяснить им, скажу, что я один виноват в этом досадном недоразумении. Это я внушил тебе, что мы поженимся, и я же сам все и разрушил. Или, если хочешь, можешь сказать им, что это ты передумала и отказала мне.

– Нет! – Пейдж в ужасе посмотрела на него. – Тогда отец убьет меня! Он захочет знать, в чем дело и что меня не устроило, и заставит меня возобновить помолвку.

– Да, ты права. Тогда мы скажем им правду. Что мы очень привязаны друг к другу, но этого мало для того, чтобы создать семью.

– Неужели ты не понимаешь, как много это значит для них?! – Она уткнулась лицом в колени и зарыдала. – Конечно, как ты можешь это понять, когда у твоей семьи есть все!

– Это какая-то нелепость. – Чанс сдвинул брови. – Если у Чанселлоров и есть какое-то денежное преимущество перед Бакстерами, то совсем незначительное.

– Денежное преимущество! – Пейдж громко и некрасиво всхлипнула, шокировав Чанса, привыкшего к ее безупречным манерам и изысканной сдержанности. – Жизнь – это не только деньги. Как ты не понимаешь, что есть вещи, которые нельзя купить за деньги? То, что невозможно ни заработать, ни одолжить, ни украсть. – Она пристально смотрела на него сквозь пелену слез глазами, полными ужаса. – Да уж где тебе! Тебе не приходилось мечтать о таких вещах, потому что все это было у тебя с самого рождения.

– Я что-то не совсем понимаю тебя.

– У твоих родителей есть все. Мой же отец богат, богат, как Мидас, но ведь деньги не имеют ни истории, ни возраста. Когда наши предки приехали в Галвестон, их считали разбогатевшими плебеями.

– Да, но твой отец женился на твоей маме – женщине, чья семья принадлежит к потомственной денежной аристократии.

– Дело не в деньгах!

– Хорошо, – спокойно сказал Чанс, удивляясь, куда делась прежняя милая и мягкая Пейдж и кто эта несдержанная, истеричная женщина. – Объясни мне, в чем же тогда дело?

– Дело в том, что вот уже двести лет мы никто! Двести лет мы упускали свой шанс сделать что-то значительное, – гневно сказала она. – Никто из нашей семьи ни по линии отца, ни по линии матери не иммигрировал в Америку до революции. Никто из наших предков не сражался на стороне Юга во время Гражданской войны. Предки моего отца переехали в Техас через год после включения его в состав Соединенных Штатов! Один год! И хотя моя мать родилась на Галвестоне, ее семья перебралась в город только после шторма.

– Ясно. – Чанс понял наконец, в чем дело, и ему стало невыносимо горько. Бакстеры хотели породниться с ним только из-за его происхождения. И это люди, которых он всю жизнь считал своими вторыми родителями! Значит, им нужна была только его чертова родословная, словно речь шла о породистой собаке!

– Теперь ты понимаешь? – умоляюще спросила Пейдж.

– Да, теперь мне все ясно.

– Никакие деньги не могут сделать человека желанным гостем в определенных кругах нашего общества, – безжалостно продолжала она. – Ни с какими деньгами мой отец никогда не станет одним из почетных сынов республики или конфедерации. Сколько бы денег ни отдала моя мать благотворительному обществу, на ее могиле никогда не напишут «Дочь революции» и мы никогда не станем одной из первых семей Вирджинии, как вы. Что бы мы ни сделали, мы никогда не сможем придумывать истории про то, как наши прадеды сражались на войне и сколько наших предков погибло во время знаменитого шторма.

Не в силах больше выносить этого, Чанс встал, собираясь уходить.

– Господи, как мне все это надоело! Я ценю, что сделали мои предки, я горд тем, кто я есть, какой я и откуда я вышел, но в последнее время я чувствую, что устал от этого. – Он повернулся к Пейдж. – Да и какое это имеет значение? Мы такие, какие мы сейчас, независимо от того, что делали или не делали наши предки.

– Для моих родителей это имеет огромное значение. Я мечтала, что именно я смогу дать им это. Я всегда знала, что недостаточно умна, чтобы стать почетным выпускником университета и произнести прощальную речь на вручении дипломов, недостаточно красива, чтобы вернуться домой королевой, но если я выйду за тебя замуж, я принесу им внуков, которые будут носить имя Чанселлоров.

Чанс пожал плечами.

– И это все, для чего я тебе нужен? Все, ради чего ты была рядом все эти годы?

– Нет! Конечно, нет! – Она бросилась к нему и схватила за руки. – Ты один из моих самых близких друзей. Всю жизнь мы были вместе. И я поклялась себе, что стану хорошей женой и буду верна тебе.

– Мне не нужна жена, которая будет хранить мне верность только из чувства долга. – Чанс отдернул руки. Удивление сверкнуло в ее глазах, но теперь ему это было безразлично. Подумать только, еще час назад он места себе не находил оттого, что боялся причинить ей боль. Боже правый! Он отвернулся, гневно уставившись в иллюминатор. Он всегда хотел жениться на женщине, которая полюбит его таким, какой он есть, которая увидит в нем мужчину, а не просто одно из звеньев в фамильном древе Чанселлоров. Желанного мужчину, который может предложить не только университетское образование да приличный счет в банке. Он хотел видеть своей женой Аврору – только с ней он чувствовал себя любимым и желанным.

Совладав со своим гневом, Чанс через плечо взглянул на Пейдж.

– Скажи, как ты предпочитаешь это уладить? Ты сама скажешь своему отцу или это сделать мне?

– Не знаю. Мне надо подумать. – Внезапно ее лицо исказил ужас:

– О нет! А как же бал?

– Что? – Чане нахмурился.

– Мы не можем рассказать никому до бала.

– Пейдж… – Он закрыл глаза, призывая на помощь все свое терпение.

– Нет, выслушай меня. Ты же знаешь, какой бывает мама, если ее разозлить.

«Мелочной и сварливой», – тут же подумал Чанс, но промолчал. У Марси Бакстер были свои достоинства, но в порыве ярости она вела себя словно капризный подросток.

– Когда мама узнает, что мы разорвали помолвку, она придет в ярость. Мне она, пожалуй, устроит бойкот, но тебе… – Пейдж посмотрела на него с жалостью. – Чанс, она тебе этого не простит. И самым легким способом отомстить для нее будет провалить бал, чтобы твоя гостиница навсегда покрыла себя дурной славой.

– Как ей это удастся? – недоверчиво осведомился Чанс.

– Сплетни – великая сила, – ответила Пейдж. – Если она не появится на балу и объяснит это тем, что ты и твои партнеры совершенно некомпетентны и с вами невозможно иметь дела, это обеспечит любому вашему бизнесу крах на годы вперед.

– А если люди придут на бал и убедятся, что мы прекрасно со всем справляемся?

– Они будут смотреть на все предвзято и весь вечер разговоров только и будет, что о моей маме и о причинах ее отсутствия. А потом примутся и за нас с тобой. – Она всплеснула руками. – О, Чанс, мы не можем сказать им сейчас. Они обо всем узнают в свое время, но если все откроется до бала, они весь вечер будут обсуждать нас. Я этого не вынесу.

– И что же ты предлагаешь? – холодно спросил Чанс. – Притворяться влюбленной парочкой, пока не кончится бал?

– Неужели это так сложно? – взмолилась она. – Осталось всего две недели, а ты сам сказал, что хотел бы, чтобы мы остались друзьями. Я могла бы продолжать помогать вам в гостинице. А потом, когда бал будет позади, я придумаю, как все объяснить маме с папой.

Чанс отвернулся, вынужденный согласиться, что она права. В привилегированных слоях общества сплетни были излюбленным развлечением, и трудно было найти более неудачный момент для расторжения помолвки с Пейдж.

– Если это и есть твой план, то он не сработает.

– Почему? – спросила она.

– Потому что… нелепо с твоей стороны было бы продолжать помогать в гостинице… Потому что я… встречаюсь с Авророй.

Пейдж на мгновение побледнела, а затем разразилась новым приступом ярости.

– И давно ты встречаешься с ней у меня за спиной?

– Все совсем не так! – спохватился Чанс, судорожно соображая, как объяснить ей все. – Я не встречался с ней все это время.

– Ты хочешь сказать, что вы вместе с сегодняшней ночи?

– Признаюсь, что соблазн был велик, но я не поддавался ему, пока встречался с тобой. Я не изменял тебе, Пейдж. Я бы никогда не поступил так, и поэтому-то я и здесь.

Она недоверчиво повела бровью.

– А Эллисон знает?

Чанс кивнул, подумав, что как бы там ни было, а Эллисон должна была знать все, ведь Аврора позвонила вчера домой и сказала, где она собирается провести ночь.

– О нет! Только не это! – Пейдж стукнула кулаками по дивану и упала на подушки. – Ну почему тебе надо было отнять у меня и это?

– Отнять у тебя что?

– Мою дружбу с Эллисон и гостиницу! – Она схватила подушку, ударила в нее пару раз своими хрупкими кулачками, затем прижала ее к груди. – Первый раз в жизни я чувствовала, что приношу какую-то пользу!

Ее горе тронуло Чанса, ведь он чувствовал то же самое, став партнером в предприятии. Быть частью целого, наблюдать, как дело растет и развивается, – все это, как ничто другое, приносило ему истинную радость и удовлетворение. Он подошел к дивану и сел рядом с Пейдж. Хотел было взять ее за руку, но вовремя передумал.

– Мне очень жаль.

– Еще бы, – язвительно проговорила она. – Ты ведь понимаешь, что твоя связь с Рори еще больше усложняет дело. Теперь точно пойдут разговоры. И забудь о том, что говорила Стейси по поводу ее свадьбы, для которой они наняли Эдриана шеф-поваром. Она будет в ярости и, конечно, не захочет его видеть. – Пейдж метнула на Чанса сердитый взгляд, словно надеясь пронзить его в самое сердце. – Если бы все это не касалось Эллисон, я была бы даже рада. Ты этого заслуживаешь.

– Возможно, – вздохнул Чанс. «Только этого не заслуживает Аврора», – с досадой подумал он. – Я хотел бы подождать до бала и только потом все рассказать, но не представляю, как это сделать. Врать я не стану.

– Что ж, тогда выход только один, – сказала Пейдж, неохотно уступая ему.

– Какой же?

– Я могла бы уехать в Корпус-Кристи и проследить там за ремонтом «Воли пирата». Если меня здесь не будет, мы, естественно, не сможем видеться, и ни у кого не возникнет подозрений.

– Ты хочешь сказать, что отправишься работать на корабле в компании одних мужчин?

Она раздраженно фыркнула.

– Не только мужчинам нравится работать на старинных парусных кораблях. Я прекрасно справлюсь с этой работой, не хуже чем все остальные в команде. К тому же капитан «Воли пирата» – женщина, так что я вовсе не буду там единственной представительницей слабого пола.

Чанс окинул ее изящную фигурку недоверчивым взглядом: тонкие, но ухоженные волосы, бриллиантовые серьги в ушах, утонченные худые руки.

– Ты думаешь, я не смогу? – Она прищурилась.

– Я этого не говорил. Просто… Ну хорошо. Я знаю, ты любишь лодки, но плавать в команде балтиморского клипера?..

– Я тренировалась на борту «Элиссы» здесь, в Галвестоне, и прекрасно разбираюсь в оснастке судов.

– Допустим. Но подумай, как расстроится твоя мать да и все остальные члены комитета, если ты уедешь на две недели перед самым балом.

Пейдж задумалась.

– Я скажу всем, что отправляюсь в Корпус-Кристи, чтобы проследить за ремонтом. Поскольку шхуна является важной частью всего мероприятия, никто не будет возражать. От тебя потребуется только держать язык за зубами, пока меня нет.

Это означало, что ему придется также скрывать и свои отношения с Авророй. От этой мысли Чансу было не по себе.

– Всего только две недели, – уговаривала Пейдж. – Так будет лучше для всех.

Он попытался придумать какой-то другой способ, но ничего не приходило ему в голову.

– Как только бал закончится, ты скажешь своим родителям?

Она кивнула, хотя и неохотно.

– Мы же не сможем откладывать это вечно.

– Ну, ладно, – согласился Чанс. Он подождет – ради Авроры и их гостиницы, да и ради Пейдж тоже. – Я никому не скажу.

– Спасибо, – грустно кивнула она. – Спасибо хотя бы за это.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, затем, словно слова им не были нужны, обнялись, как старые друзья, в знак примирения.

– Мне действительно очень жаль, – сказал Чанс, закрывая глаза и вдыхая знакомый аромат детской пудры.

– Мне тоже. – Она отстранила его и грустно улыбнулась. Растроганный печалью, застывшей в ее глазах, он наклонился и нежно поцеловал ее в уголок рта.

– Береги себя.

– Обязательно. – Слеза скатилась по ее бледной щеке. Сердце сжалось в груди Чанса, словно он бросал родное дитя, оставляя его на съедение диким зверям.

По пути в гостиницу, сидя за рулем своего «БМВ», Чанс попытался расслабиться. Он не преувеличивал тогда, когда сказал Авроре, что вся его жизнь распланирована на годы вперед. Сегодня же мир стал похож на фруктовый десерт, который Аврора уронила на колени Пейдж во время того памятного ленча. Он разрывался между счастьем снова быть рядом с Авророй и смятением, тошнотой отзывавшимся у него в животе, после объяснения с Пейдж. И все это было словно в туманной поволоке навязчивого беспокойства и неуверенности: правильно ли он поступает? Что, если он отказывается от всего ради отношений, которые продлятся не дольше, чем любая из его случайных связей, и авантюры, которая вот-вот потерпит фиаско?

Конечно, он знал, что его чувства к Авроре не были просто влечением плоти. Эта огненная смесь обожания, уважения и нежности не могла быть ничем, кроме настоящей любви. Но куда все это заведет его?

Он попытался представить себе, что Рори станет частью его жизни – не на день, не на месяц, а на долгие годы, навсегда. Он будет постепенно продвигаться по служебной лестнице в банке, и все больше ответственности будет ложиться на его плечи, все большие ожидания будут связывать с ним люди его круга. Он знал, что если попросит когда-нибудь Аврору провести светскую вечеринку, стать членом клуба, участвовать в создании благотворительного фонда, она с радостью сделает это. Она достаточно сильна и решительна, чтобы быть готовой ко всему.

Но, к сожалению, для того, чтобы быть принятой в кругу светских леди, ей необходимо научиться красиво говорить, стильно одеваться и вести себя так же, как и они. Если он попросит ее об этом, не задушит ли он то независимое и непосредственное начало, которое и привлекало его в ней больше всего? Какое право он имеет просить ее измениться? Она будет несчастна и обвинит в этом его.

Все эти мысли все еще не давали Чансу покоя, когда он добрался до Жемчужного острова.

Глава 22

Гостиница показалась Чансу странно опустевшей, когда он вошел через парадную дверь. Здесь было почти как в церкви: желтые пучки света пробивались сквозь высокие узкие окна из цветного стекла над широкой лестницей и мягкой позолотой ложились на покрытые лаком доски пола, наполняющие центральный холл запахом свежевыкрашенного дерева. Он остановился на минуту, восторженно отмечая, как много они успели сделать. Как много он успел сделать. Немалая доля его времени и пота потребовалась на претворение в жизнь мечты о превращении старого заброшенного особняка в современный отель.

В холле диванчики в викторианском стиле и кресла с высокими спинками были расставлены небольшими группами – для беседы – вокруг цветастых восточных ковров и, казалось, перешептывались о чем-то в тишине пустого дома. Искусственные цветы в медных горшках, привезенные только вчера, служили завершающим штрихом в общей картине интерьера.

В бывшем кабинете Генри Эллисон уже успела приступить к оборудованию своей сувенирной лавочки. Образцы статуэток, книг, кукол и фарфоровых чайных сервизов заполняли полки встроенного шкафа. Нужны были еще витрины и сами товары, но комната вполне могла бы уже сейчас привлечь потенциального покупателя – заглянуть и побродить среди старинной утвари и книг.

Только теперь Чанс обнаружил, что возможности этого здания гораздо шире, чем он предполагал в самом начале. Это не только место, где туристы, приехавшие осмотреть Галвестон, могли переночевать и спрятаться от жары. Здесь развернулся настоящий маленький курорт со своей изысканной кухней, частным пляжем, гостиными и беседками и даже собственным сувенирным магазинчиком. Он еще слышал, что Аврора хотела устроить летние бунгало в саду, чтобы увеличить количество мест в летний сезон, а также организовать пешие и велосипедные экскурсии. Только небесам известно, какие еще идеи скрываются в этой огненно-золотой головке!

Непонятный шум откуда-то справа привлек внимание Чанса. Он улыбнулся, догадавшись, что Аврора уже приехала и работает в офисе. Как бы он хотел быть там и видеть ее лицо, когда она обнаружила его сюрприз. Направившись к двери, он представил себе, как она сидит за компьютером: голубые глаза горят восторгом, рот чуть приоткрыт и длинные пальцы неуверенно ощупывают клавиатуру.

Но вовсе не такая картина предстала его глазам.

Чанс замер на пороге, увидев Аврору, перегнувшуюся через стол спиной к нему, так что коротенькие шортики более чем достаточно приоткрыли ее соблазнительные бедра, чтобы навести его на приятную, но чересчур пикантную мысль.

– Вот так ты собираешься встречать своих гостей? – спросил он.

Вскрикнув от неожиданности, Аврора быстро повернулась.

– Чанс! Ты напугал меня. – Она засмеялась, держась рукой за живот. – Когда ты вошел?

– Только что. Разве ты не слышала? – Она отмахнулась.

– Рабочие сегодня весь день ходили туда-сюда, и я при выкла не обращать внимания.

– Только не говори, что представала перед ними в столь же великолепном виде.

– Что?

Увидев ее искреннее замешательство, он рассмеялся.

– Забудь об этом. Я полагаю, рабочие уже уехали, потому что на стоянке остался только твой джип.

– Ну да, наверное. – Она огляделась вокруг, будто только что заметила, как тихо стало в доме. – А это означает, что – если не считать завтрашней последней проверки – они все закончили!

– Правда? – спросил Чанс, сразу забыв о гостинице и вернувшись к мысли о ее соблазнительных шортиках. – Значит, мы одни?

В ее глазах вспыхнул озорной огонек, и на губах заиграла легкомысленная улыбка.

– Совершенно одни. Эдриан уже уехал на ночную смену, а Элли появится здесь не раньше чем через час.

– Да что ты говоришь? – Он подошел ближе. – В таком случае почему бы тебе не поцеловать меня?

– Охотно.

Аврора обвила руками его шею, Чанс наклонил голову, привлек ее к себе и словно вернулся в ее объятия, которые покинул, казалось, всего несколько минут назад, уходя на работу.

– Господи, как я скучал по тебе сегодня! – Он прижался к ее щеке. Огненные искорки в его крови настойчиво призывали его развернуть ее спиной к себе и, уложив на стол, войти в нее стремительно и жестко, как это сделал бы коварный Генри со своей прекрасной наложницей. Эти фантазии резко контрастировали со счастливым блаженством просто держать ее в своих объятиях. Он поднял голову и провел рукой по золотистым волосам, убирая с лица непослушную прядь.

Голубые глаза светились одним молчаливым вопросом: поговорил ли он с Пейдж? Знает ли она?

«Позже», – ответили его глаза, благодарно улыбнувшись, когда она понимающе кивнула.

– Итак, – сказал он, отступив назад, – что ты думаешь о моем приобретении?

– Он чудесный! Само совершенство! – Рори повернулась, любуясь новым компьютерным столиком. – И компьютер, и стол – все просто гениально. Я как раз пыталась настроить сканер, но, знаешь, мне не терпится показать тебе кое-что. Посмотри, что я сегодня сделала!

Она наклонилась, доставая что-то из-за стола. Но Чанс не заметил, что это было, так как его внимание больше привлекали озорные шортики, снова открывшие его взгляду нечто восхитительное.

– Видишь? – спросила она, распрямляясь. – Как думаешь, это подойдет для рекламной брошюры?

Рори все еще стояла к нему спиной, так что Чансу пришлось заглянуть через ее плечо. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы унять разгоревшееся в нем желание, и он раскрыл рот от восхищения. Аврора держала в руках распечатанный проект брошюры на трех листах с подробным описанием дома и кратким изложением легенды Жемчужного острова на последней странице.

Она развернула листы, объясняя Чансу свою задумку:

– Внутри мы поместим список всех комнат с фотографиями и укажем стоимость одной ночи. Информацию о том, как и где нас найти, я дала в конце.

– Вот это да! – воскликнул он, любуясь почти профессиональным качеством рисунка и печати. – И все это ты сделала сегодня? Как это тебе удалось?

– Легко. Просто садишься и включаешь в игру свое воображение. – Она посмотрела на него через плечо. – Ты же знаешь, как я люблю всякие игры.

– Игры? – Он провел кончиком пальца по ее голой руке и почувствовал, что она слегка вздрогнула.

– Ну да. Только мне надо разобраться со сканером, тогда я смогу вставлять фотографии. Я как раз думала, не поможешь ли ты… – Она закусила губу.

– Что? – Чане снова погладил ее по руке и поцеловал в шею.

– …Не поможешь ли ты мне… мм, как приятно… прочитать инструкцию, а то я не знаю… как это делается. – Рори прислонилась к нему спиной, такая теплая, мягкая и соблазнительная.

– Так ты не знаешь, как это делается? – Дразня ее поцелуями, Чанс медленно вытащил ее рубашку, заправленную в шорты, запустил руку под плотно прилегающую ткань и ощутил тепло ее гладкой кожи. – Как я припоминаю, надо вставить рычажок А в отверстие Б.

– Да нет же, – рассмеялась Аврора, – я про сканер.

– Ты хочешь сказать, что рычажок А в данной операции не участвует? – Он плотнее прижался к ней, давая почувствовать, как его плоть наливается томительной тяжестью.

– Мм, – заурчала она, – кажется, я ошиблась. Вот это, наверное, и есть рычажок А.

– Думаю, здесь потребуется особое исследование. – Он скользнул руками вверх и захватил ладонями ее груди. – Если ты утверждаешь, что у нас есть на это время…

– Не меньше часа, – подтвердила Рори, закидывая назад голову.

Пульс Чанса резко участился, когда он страстно сжал ее полную упругую грудь. Но одного прикосновения ему было недостаточно – он хотел видеть ее, ощущать на вкус. Когда жажда превратилась в необходимость, он стащил с нее рубашку и отбросил в сторону. Через мгновение там же оказался и ее лифчик. Аврора хотела повернуться к нему, но он не пускал ее, пока она не наклонилась вперед, опершись руками о стол. Массируя длинными пальцами ее плечи и спину, он закрыл глаза…

Вечернее солнце наполнило комнату, искрясь в огненных волосах Авроры, и Чанс снова отдался страсти, сжигавшей его изнутри весь последний месяц. Руки жадно ласкали все тело Рори, дразня и играя с ее розовыми сосками, пока они не превратились в набухшие, твердые бутоны. Она тихонько стонала, заставляя его напрягаться от желания овладеть ею, обнять ее жарко и стремительно и держать в своих руках, пока тела их не сольются воедино.

Аврора прижалась к нему спиной, и он с трудом сдержался, чтобы не сорвать с нее шорты и не удовлетворить свою безумную жажду. Пальцы ее нащупали пуговку, потом молнию на шортах. Когда Чанс стащил их порывистым движением, она повернулась и принялась за пуговицы его рубашки. Отвечая на ее жадную поспешность, он освободился от ботинок и быстро расстегнул свои брюки. Через несколько мгновений они стояли друг перед другом обнаженные, и лучи солнца ласково согревали их тела.

– Боже, ты сводишь меня с ума, – прошептал он, целуя ее. Его руки гладили золотые кудри, и отчаянный порыв страсти овладел всем его существом. Он чувствовал, что никогда не сможет насытиться ее красотой, ее гибкостью, ее цветочным ароматом. Быть с ней было для него так же необходимо, как дышать, как жить.

– Чанс, – произнесла Аврора, задыхаясь от его поцелуев. Ее руки скользили по его телу, дыхание становилось все тяжелее.

Она хотела забраться на стол, но он снова остановил ее и развернул спиной, прижав к себе бедрами.

– Наклонись вперед, – прошептал он ей на ухо, легко прикусывая прозрачную горячую мочку. Она повиновалась. Он раздвинул ее ноги, так что она стояла теперь перед ним, опираясь на стол руками и прижимаясь к нему бедрами. Закрыв глаза, Чанс впитывал в себя пронзительное ощущение блаженства; когда же его накаленная страстью плоть вошла в ее мягкое теплое лоно, он задержался, желая продлить мгновение. «Никогда, никогда не испить до конца этой неги», – думал он, отвечая ласками на пылкие движения ее тела.

Аврора прижалась к его бедрам, глубже принимая его в себя. Вскрикнув от наслаждения, она едва не лишила его самообладания. Но он держался так же крепко, как крепко обнимал дрожащими руками ее бедра, медленно и мерно растягивая восхитительное состояние. Его ноздри трепетали, вдыхая аромат ее возбуждения.

Достигнув вершины блаженства, они затихли одновременно, содрогаясь от обжигающих волн уходящей страсти и жадно глотая воздух.

Аврора ловко накинула на себя одежду, повозившись немного с застежкой лифчика – ослабевшие руки плохо слушались, – а Чанс успел натянуть брюки, прежде чем они в изнеможении упали на диван.

– Надо одеться до того, как здесь появится Эллисон, – прошептала Аврора, опуская голову на его плечо. Она сидела на подушках, перекинув ноги через его колени. Чанс полулежал на диване с раскинутыми в стороны руками и ногами, голова его сползла на деревянную пластинку, украшавшую обитый бархатом подлокотник.

Оба были не в силах пошевелиться. Одной рукой он продолжал ласкать ее шею. Так продолжалось несколько минут.

– Ну, – вздохнула Рори, – думаю, кому-то из нас придется напрячься и все-таки сдвинуться с места. – Она с трудом подняла голову.

– Подожди. – Чанс удержал ее за руку. Аврора обернулась к нему и подождала, пока он усядется прямо. – Мне нужно поговорить с тобой о Пейдж.

Она посмотрела на него совершенно спокойно:

– Ну что?

Чанс не отодвигался от Рори, но ей показалось, что расстояние между ними увеличилось.

– Я сказал ей о своем решении, объяснил, что наш брак с ней был бы ошибкой. И она была… очень расстроена.

– Я понимаю. Мне жаль, – сказала Аврора, понимая, каким тяжелым был разговор Чанса с Пейдж.

– Да, но… дело в том, что все прошло не так, как я ожидал.

– Что ты хочешь этим сказать? – Он помедлил.

– Оказалось, что я не знал, почему она хотела выйти за меня замуж и как много это для нее значило.

– То есть? – Сердце Рори тревожно забилось. – Неужели Чанс передумал разрывать помолвку с Пейдж? Нет, если бы это было так, он не стал бы сейчас заниматься с ней любовью.

– Это не так важно, – покачал он головой, – важно то, что она сказала – и я согласился с ней. Что мы должны подождать до бала, прежде чем сообщать о разрыве помолвки.

– Что значит – подождать?

– Я понимаю, это звучит нелепо, но для всех нас будет лучше, если родители Пейдж не узнают об этом до бала, ты ведь знаешь, что Марси Бакстер входит в учредительный комитет.

– Ты хочешь сказать, что вы с Пейдж будете продолжать встречаться еще две недели?

– Нет, я не собираюсь разыгрывать комедию. Мы просто никому ничего не скажем. А Пейдж уедет из Галвестона и вернется только к балу. Она собирается в Корпус-Кристи – помогать с ремонтными работами на шхуне. Таким образом, в глазах остальных наши отношения останутся прежними.

– А как же мы с тобой? – Тошнота подкатила к ее горлу. – Мы не сможем видеться?

– Нет, мы будем встречаться. Только придется держать это в секрете.

– В секрете, – эхом отозвалась она. Это словно быть любовницей женатого человека.

– Мне тоже это не нравится. – Чанс сжал ее руку. – Но это действительно лучший выход и для Пейдж, и для тебя. И для гостиницы. Если новость о нашем разрыве распространится до бала, это бросит тень на все событие.

Рори, наверное, усмехнулась бы, если бы нервы ее не были скручены в тугие узлы.

– Неужели ты думаешь, что стольких людей заботят ваши отношения?

– О да. Я вырос среди этих людей. Я-то знаю, как быстро распространяются сплетни и сколько вреда они могут причинить.

– Я догадываюсь. Только вот… – Она не могла не спрашивать себя: а вдруг он просто оставляет себе путь для отступления? Если у них ничего не получится, он всегда сможет вернуться обратно к Пейдж, словно ничего и не было. А возможно, он стесняется ее, Авроры, перед своей семьей и друзьями.

– Что ты на это скажешь? – спросил Чанс.

Она внимательно посмотрела в его глаза, сердце отчаянно билось в ее груди.

– Ведь все уже решено, не так ли?

– О чем ты?

– О нас. Я хочу тебя попросить, если ты что-то от меня скрываешь, лучше скажи сейчас. Я справлюсь с этим, клянусь тебе. Я все пойму, если ты будешь честным со мной.

– Честным? – Он испытующе смотрел на нее, и смятение ее возрастало с каждой секундой. Затем его лицо смягчилось, и Чанс грустно улыбнулся. – Я уверен в своих чувствах. Я люблю тебя и хочу быть с тобой. И я надеюсь… ты чувствуешь то же.

– Разумеется. – Она ждала, что он скажет что-то об их будущем. Что угодно. Но он только нежно погладил ее по щеке.

– Останься этой ночью у меня.

– Я думала, мы должны скрываться от посторонних.

– Я же не предлагаю тебе бегать вместе голыми по улицам, – озорно улыбнулся он. – Если тебя не будут видеть выходящей из моей квартиры в часы пик, когда все спешат на работу, я не вижу причин, почему бы мы не могли быть вместе эти две недели.

– Не знаю. – Она разрывалась между страхом и надеждой.

– Останься со мной, прошу. – Чанс приподнял ее голову за подбородок и поцеловал в губы. – Я не могу видеться с тобой только здесь. Мне надо быть с тобой все время. У нас будет возможность восполнить эти ужасные недели разлуки.

Она должна была сказать «нет», предложить подождать, чтобы потом встречаться открыто. Но через две недели ее беременность станет почти явной, а Рори не хотела рисковать. Она не могла потерять его сейчас, когда счастье, казалось, само шло к ней в руки. Правильно это или нет, ома не станет терять ни минуты времени, которое может провести рядом с Чансом. Будь что будет.

– Хорошо. – Аврора кивнула и закрыла глаза, чтобы не расплакаться, когда он снова поцеловал ее.

Глава 23

Через день после отъезда Пейдж в Корпус-Кристи тропическая жара установилась на заливе и завладела городом на добрые несколько дней. Дождь, последовавший за ней, обрушился на побережье от Мексики до Флориды, и, казалось, ему не будет конца.

У Авроры чуть не случился инфаркт, когда она в первый раз встретилась с матерью Чанса, но Эллен Чанселлор оказалась вполне безобидной, даже очень милой и доброжелательной дамой.

Марси Бакстер же, напротив, как показалось Рори, была не из тех, кто лишний раз смущает себя заповедями Божьими.

Сидя за столом в кухне, Рори чувствовала себя предательницей – в это время Эдриан обсуждал с Эллен и Марси пункты меню. Сама же Рори вместе с Эллисон была занята подгонкой костюмов, которые комитет предоставил им для бала, так что Эдриану приходилось управляться с Марси одному.

Послышался раскат грома, и в воздухе повисло что-то зловещее, еще больше пугающее в этот и без того неспокойный день. Сэди пряталась под столом и жалобно скулила, а Рори задумчиво вглядывалась в поток дождя, ручьями стекавшие по их обновленным газонам и беседкам.

– Когда же прекратится этот дождь!

– Он прекратится, только если холодный фронт, который нам так упорно обещают синоптики, наконец объявится в Галвестоне, – ответила Эллисон, втыкая иголку с нитью в атласный лоскуток. – В противном случае у нас будет миленькая сауна в качестве сюрприза для посетителей бала.

– Думаю, шаманские танцы и заговаривание погоды нам не помогут.

– По крайней мере у меня нет знакомых шаманов для такого случая, – усмехнулась Эллисон. – Да и потом, если дождь не прекратится, мы всегда можем перенести все в бальный зал на третий этаж.

– Знаю, – вздохнула Рори и снова принялась за шитье. – Но это будет уже не то. Мы столько всего придумали, и я так хотела, чтобы все было идеально.

– Все так и будет, – успокоила ее Эллисон. – У нас впереди еще целая неделя. Не может же дождь идти бесконечно, когда-нибудь он исчерпает себя, и ночь бала будет ясной и безоблачной.

Рори подняла глаза, изумленная уверенностью сестры. Когда это они успели поменяться ролями и Эллисон стала оптимисткой, а Рори – адвокатом дьявола?

– Все. Готово, – объявила Элли. Встряхнув платье, она встала и приложила его к себе. Это был один из множества нарядов, позаимствованных ими в оперном театре. На этот раз удача улыбнулась им – им достались прелестные платья и пиратские наряды для нанятых для бала официантов и два элегантных капитанских костюма для Эдриана и Чанса. Платье Элли холодного голубого цвета с черными кружевами нуждалось в некотором ремонте, а платье Рори в кремовых и персиковых тонах пришлось надставить по подолу длинным куском ткани.

– Ну, что скажешь? – спросила Элли, кружась на месте, чтобы показать широкую юбку, раздувшуюся словно колокол.

Аврора невольно подумала, что так, должно быть, выглядела и Маргарита, загадочная «Жемчужина» Нового Орлеана, окруженная сплетнями о скандальном прошлом и запертая в строгой темнице.

– Из тебя выйдет неплохая пиратка. – Элли ухмыльнулась.

– Ну, если только какой-нибудь обольстительный пират сделает из меня распутную женщину.

Рори расхохоталась, но слова сестры оставили в се душе неприятное чувство. Распутная женщина… Именно такой она чувствовала себя уже целую неделю, с тех пор как каждое утро ни свет ни заря ускользала из квартиры Чанса, чтобы не быть замеченной его любопытными соседями. Каждый раз она повторяла себе, что пора прекратить играть в прятки, что следует потерпеть еще неделю, пока они не смогут встречаться открыто, но притяжение, постоянно действовавшее между ними против всех законов физики, было похоже на неутолимый голод, охватывающий их, когда они были вместе – где бы они ни оказались. Словно дети, которых оставили одних в кондитерской, они теряли голову и забывали обо всем на свете. Даже теперь, только думая о нем, Рори ощущала, как ее тело трепещет в предвкушении скорой встречи. Как долго сможет продолжаться это ненасытное влечение? И чем все это закончится?

Еще будучи ребенком, Аврора представляла себе, что когда она влюбится, это будет словно чудесная сказка: тихое, беззаботное счастье, ощущение защищенности и стабильности. Теперь же она знала, что никогда еще не чувствовала себя такой уязвимой и неуверенной. Она положила руку на живот, с тревогой подумав, какое будущее ждет ее и ее ребенка. Неужели она так и останется для Чанса слабостью, которой он не в силах противостоять?

– Когда-нибудь я убью эту женщину! – вскричал Эдриан, словно ураган врываясь на кухню.

Рори подняла на него глаза: брат был в ярости, он метал бы молнии, если бы не был простым смертным, которого жизнь вынуждала иметь дело с властными и капризными женщинами.

– «Эта женщина», я полагаю, Марси Бакстер? – спросила она.

– Ну кто же еще? – раздраженно кивнул Эдриан. – Ты представляешь, чего еще она хочет?

– Не имею понятия, – равнодушно сказала Рори.

– Фонтан из шампанского прямо на лужайке! – Эллисон прыснула:

– Ты шутишь!

– Нет, серьезно. – Он подошел к соседнему столу и принялся рыться в стопке каталогов и поваренных книг. – Ледяная скульптура на столе с десертом – это я еще понимаю, потому что это будет в гостиной, а не на улице. И по крайней мере она согласилась на русалку вместо этих нелепых банальных лебедей. Но шампанское, бьющее из фонтана на лужайке? Нет уж, увольте! – Эдриан отложил несколько книг в сторону. – Это же частная вечеринка с пикником на открытом воздухе, а не чертово свадебное пиршество!

– Что ты там ищешь? – спросила Рори.

– Хочу показать ей каталог магазина, где мы берем напрокат бар, который они же и выбрали. Пусть увидит, как глупо будет выглядеть трехъярусный серебряный фонтан рядом с баром в виде бамбуковбй хижины с крышей из папоротника!

– По-моему, я знаю, где это, – сказала Эллисон, откладывая в сторону платье, чтобы помочь брату.

– Рори, – окликнул ее Эдриан через плечо, – ты не окажешь мне одну услугу?

– Смотря какую, – шутливо ответила она. Он бросил на нее сердитый взгляд.

– Отнеси миссис Чанселлор и миссис Бакстер вон ту тарелку с пирожными, теми, что я испек вчера, чтобы занять их, пока мы с Элли ищем каталог.

Рори едва не застонала при мысли, что ей придется зайти в пещеру с этими светскими львицами, но покорно встала и вынула из огромного холодильника пирожные и кувшин чая со льдом. Проходя через кладовую, она слышала, как Эллен говорила:

– Марси, ты никогда еще не была такой нерешительной, планируя вечеринку. Я знаю, ты всегда беспокоишься о деталях, но не настолько же. Может быть, что-то случилось, чего я не знаю?

– Ничего не случилось, – отрезала Марси, когда Рори вошла в гостиную. Женщины сидели за круглым столом, на котором перед ними были разложены блокноты, меню и другие бумаги. – Я просто хочу, чтобы этот бал был особенным. Ты же знаешь, как много значит для нас эта ночь.

Так незаметно, как только могла, Аврора проскользнула к столу и поставила на него тарелку, затем подошла с другой стороны, чтобы наполнить стакан Эллен. Марси вела себя так, будто Рори вовсе не было в комнате, но мать Чанса взглянула на нее и улыбнулась:

– Спасибо, Аврора. У вас всегда такой вкусный чай. – Рори улыбнулась ей в ответ, удивляясь про себя, как необычно произнесла Эллен ее полное имя, совсем так, как ее сын.

– Секрет в том, что мы все время держим его охлажденным и не даем согреться до комнатной температуры.

– Я это запомню. – Эллен отпила из стакана и одобрительно кивнула.

– Дело в том, – продолжала Марси, когда Рори подошла наполнить ее стакан, – что это не просто очередной бал пиратов. Это великий день открытия нового дела твоего сына.

Рори нахмурилась, стоя за спиной у Марси. Гостиница вовсе не была только делом Чанса. Это было их общее дело, и они все одинаково трудились изо дня в день. Она поймала взгляд Эллен и поспешно приняла приличествующее случаю выражение лица. Но в глазах Эллен сверкнула искорка понимания.

– Более того, – сказала Марси, – в эту ночь Чанс и Пейдж объявят о своей помолвке.

Рори вздрогнула и опрокинула стакан Марси. Чай растекся по столу, заливая бумаги. Обе женщины вскрикнули и вскочили со стульев, когда коричневая жидкость, заполнив стол, стала стекать на пол.

– Ой, простите меня! – Рори кинулась к столу, чтобы спасти бумаги, но было уже слишком поздно. Мокрая бумага разрывалась прямо у нее в руках, роняя на пол темные капли. – Я не облила вас?

– Нет, все в порядке, – успокоила ее Эллен.

– Какого дьявола!.. – Марси стояла, застыв от ужаса и уставившись на свою шелковую белую блузку и льняные брюки, – все было залито чаем от груди до самых колен.

– О нет! Подождите. Я сейчас принесу полотенце. – Рори бегом бросилась в кладовую, схватила несколько кухонных полотенец и поспешила обратно. Вбежав в гостиную, она протянула одно полотенце Марси, другим принялась вытирать стол.

– Мне так жаль! – повторяла она, готовая провалиться сквозь землю.

Слова Марси о Чансе и Пейдж все еще звенели у нее в ушах, хотя она говорила себе, что это не могло быть правдой. Это невозможно! Но почему же эта женщина так сказала? Знает ли об этом Чанс? Дрожащими руками она лихорадочно вытирала полотенцем чай со стола.

– Аврора, – ласково обратилась к ней Эллен и взяла ее за руку. Рори подняла голову и посмотрела в добрые, полные сочувствия глаза миссис Чанселлор. – Все нормально. С кем не бывает! Просто досадная случайность.

У Авроры пересохло в горле. Слова Эллен «досадная случайность» напомнили ей, что однажды у них с Чансом уже приключилась подобная случайность – ребенок.

– Я… я схожу еще за полотенцами. – Она скрылась в кладовой, припала к стене и закрыла глаза, пытаясь побороть дрожь, сотрясавшую все ее тело. Скольким людям это причинит страдания, когда откроется правда! Неужели и Эллен, которая сейчас отнеслась к ней с добротой, граничащей с материнской нежностью, посмотрит на нее с презрением, когда узнает о ребенке?

– Хорошо, Марси, – послышался голос Эллен из гостиной. – Пока Аврора не вернулась, скажи мне, что ты знаешь об этом. Чанс ни единым словом со мной не обмолвился, маленький негодник. Если он сделал предложение Пейдж, я же должна знать об этом.

– Что же, по крайней мере теперь я чувствую себя спокойнее, – сказала Марси.

– Почему?

– Потому что Чанс так же скрытен с тобой, как и Пейдж со мной. Мне кажется, что они хотят сделать нам сюрприз, ведь они знают, как долго мы этого ждали.

– Но как ты об этом узнала?

Рори вся превратилась в слух, и каждое слово отзывалось болью в ее сердце.

– Я подслушала разговор Пейдж с ее подругой Стейси перед отъездом Пейдж в Корпус-Кристи. Она сказала, что хочет сохранить «это» в секрете до самого бала. А поскольку мы сами предложили им объявить о помолвке в день бала, что еще она могла иметь в виду?

– Это могло быть что угодно, – возразила Эллен.

– Конечно, это так. Но интуиция подсказывает мне, что это помолвка, которой мы все так долго ждали, а ты же знаешь, что моя интуиция меня никогда не обманывала.

– Пока нет полной уверенности, нужно все-таки некоторые наши ощущения держать при себе.

Последовала небольшая пауза, после чего Эллен тяжело вздохнула.

– Марси, мне знаком этот виноватый взгляд. Пожалуйста, скажи, что ты еще никому не успела рассказать о том, что слышала.

– Только маме Стейси, – проворчала Марси, раздосадованная придирками подруги. Я хотела узнать, не рассказала ли ей что-нибудь Стейси. Но, к сожалению, она ничего об этом не знает.

– Ты сказала Уинни Коннели? – Ужас послышался в голосе Эллен. – Марси! Это то же самое, что сделать публичное заявление перед всем городом!

– Не волнуйся. Я попросила ее держать язык за зубами.

– Просить Уинни держать язык за зубами – это все равно что умолять Ниагару пустить свои воды вспять.

Эдриан подошел к Рори сзади.

– Что это ты тут делаешь?

Она вскрикнула и обернулась, покраснев оттого, что он застал ее за подслушиванием чужого разговора.

– Мне… мне нужно позвонить Чансу. Вот, держи. – Она схватила несколько полотенец и сунула в руки Эдриану.

– Эй, постой. Что-то случилось? – окликнул он ее.

Но Аврора, не отвечая на вопрос брата, кинулась в кухню, пробежала мимо недоумевающей Эллисон, скатилась вниз по лестнице и влетела в свою комнату. Они только на днях переехали из города, но уже успели притащить сюда кое-какую мебель.

Рори схватила радиотелефон со стола рядом с лестницей и зашагала взад и вперед по комнате, набирая рабочий телефон Чанса. Она попросила Чанса, но вместо него подошла Дорис, женщина, которая, как думала Рори, была кем-то вроде охранника офисов. Она снова попросила Чанса, и тогда Дорис, бывшая на самом деле его заместителем, сообщила ей, что Чанс сейчас на важном совещании и его нельзя беспокоить. Рори попросила передать Чансу, чтобы он позвонил ей, как только освободится, но раздраженная такой настойчивостью Дорис сказала, что мистер Чанселлор-младший очень занят и, возможно, освободится не раньше завтрашнего утра.

В трубке послышались гудки, и Рори, не веря своим ушам, уставилась на телефон. Дорис всегда была несколько высокомерной, но никогда не разговаривала с Рори так грубо.

Что ж, Чанс, зозможно, и занят, но Аврора ждать не могла. Захватив с собой сумочку и ключи от джипа, она побежала вверх по ступеням. Если она не может поговорить с ним по телефону, она приедет в банк и поговорит с ним лично.

Чанс пулей вылетел из зала заседаний, онемевший от шока. Краем глаза он заметил, как Дорис встала со стула, когда он проходил мимо нее. Не останавливаясь, вслух проклиная все и вся, он направился прямо в свой кабинет, чтобы справиться с эмоциями и обдумать то, что вдруг свалилось на его голову.

– Оливер, – преградила ему дорогу Дорри, – там молодая леди…

– Не сейчас, Дорис, – сказал он, отстраняя ее со своего пути. Тревога в глазах Дорис, будто ожидавшей подобной бури, взбесила его еще больше. Она знала! Тысяча чертей, она уже знала то, что произошло только что в зале заседаний совета директоров банка. Возможно, она догадывалась об этом благодаря профессиональной интуиции, но если Дорис уже знала все, сколько времени понадобится, чтобы весь банк и весь город оказались в курсе?

Чанс влетел в кабинет, и дверь захлопнулась за ним.

Женский вскрик заставил его встрепенуться и поднять глаза.

– Аврора! – Она застала его врасплох. – Что ты здесь делаешь?

– Мне надо поговорить с тобой. – Рори сделала шаг по направлению к нему. – Марси Бакстер была сегодня в гостинице. Там обсуждались планы подготовки к балу.

– Не сейчас. – Чанс прижал руки к вискам, решив не вымещать свою злость на Рори. – Пожалуйста, только не сейчас. Я не могу обсуждать здесь очередную выходку Марси Бакстер.

– Но ты не понимаешь, – настаивала она, ломая в панике руки, и только тут Чанс заметил, что она необычно бледна и вся вымокла под дождем. – Марси думает, что вы с Пейдж собираетесь объявить о помолвке на балу. Она сказала это маме Стейси Коннели, и теперь весь Галвестон узнает об этом. Чанс, что нам делать?

– Аврора, – сказал он, теряя терпение, – я же сказал: не сейчас.

Она сдвинула брови.

– Чанс, что с тобой? Что-то случилось?

– Мне нужно немного подумать.

– Да что с тобой? – Она подошла к нему, тревожно заглядывая в глаза. Слипшиеся мокрые кудри сбились, и холодная капля упала ему на руку. – Ты выглядишь расстроенным. Что произошло?

Он откинулся назад, опершись спиной о дверь.

– Они уволили отца.

– Что?! – Рори смотрела на него полными ужаса глазами. – Но они не могут этого сделать!

Чанс горько усмехнулся.

– Оказывается, могут. Все, конечно, прошло очень цивилизованно, без сцен. Председатель комитета управления приехал в Галвестон под предлогом каких-то незначительных дел. Потом он позвонил моему отцу, позвал его на заседание совета и вежливо попросил досрочно уйти на пенсию.

– О, Чанс! – Она погладила его по руке. – И как твой отец принял это?

– Я не знаю. Я еще не говорил с ним. Каждый из нас получил отдельное приглашение на совещание. Отец уже уезжал из банка, когда мне сообщили новость. – Он напряженно тёр виски, пытаясь облегчить острую головную боль. – Аврора, мне надо идти.

– Да, конечно. – Она отступила от двери, пропуская его. Чанс уже был в коридоре, когда вдруг, обернулся к ней:

– Мы поговорим о Марси позже, хорошо?

– Разумеется. Это подождет. Ты иди.

Он кивнул и вышел. До самого дома родителей, сидя за рулем, Чанс был словно в тумане. Отца он нашел в бильярдной. В комнате было полутемно, шторы опущены. Норман стоял около бара, опершись руками о стол. Плечи его как-то старчески поникли. Рядом стоял стакан виски с содовой и льдом и открытая бутылка «Краун ройалс».

– Папа!

Норман глубоко вздохнул и распрямился.

– Я вижу, ты все знаешь.

– Да. – Чанс закрыл глаза, вспоминая выражение жалости на лице Дорис, проводившей его взглядом до дверей банка. Слухи, вероятно, уже распространились среди банковских служащих. После того как Норман молча кивнул в знак согласия на предложение новых владельцев, осталось лишь сделать официальное заявление, затем последует банкет – торжественные проводы поверженного банкира. Бывшего банкира. Все будут желать Норману удачи, пожимать ему руку, а за спиной перешептываться: «Какой позор…»

– Сорок два года, – сказал отец, наливая виски с содовой во второй стакан, взятый с освещенной полки бара, и бросая в него кубики льда. – Сорок два проклятых года, и они просят меня уйти. Как будто они здесь хозяева!

Чанс с ненавистью подумал, что они действительно теперь хозяева в банке. Ведь его отец продал его им.

– Знаешь, я все еще помню тот день, когда я впервые вошел в двери банка как служащий, а не как сын владельца. – Норман добавил душистого ликера в оба стакана. – Мне было тогда семнадцать лет, я хотел попробовать себя в деле и заработать денег на колледж. Я работал консультантом три лета подряд, потом клерком в отделе кредитов.

Чанс выдавил из себя жалкую улыбку и подошел ближе.

– А дедушка загружал тебя работой в два раза больше, чем всех остальных. И так же поступал ты со мной.

Отец кивнул.

– И я наслаждался каждой минутой этой жизни. Я видел в этом своего рода боевое крещение. – Повернувшись, он подал сыну стакан. – Прохождение через огонь.

– Со мной было так же. – Чанс поднял стакан.

Словно постарев за этот час на двадцать лет, Норман подошел к одному из кожаных кресел, стоявших по обе стороны стола. Тяжело опустившись на подушку, жалобно скрипнувшую под его тяжестью, он оглядел потерянным взглядом комнату и уставился в пол.

– Они сказали тебе, кого собираются выдвигать в качестве кандидата на мое место?

– Брайана Джеффриза. – Чанс сел в другое кресло, уткнувшись локтями в колени.

– Чертов чужак, – усмехнулся отец. – Но для местных болванов сойдет. Если бы у них была хоть капля разума, они бы отдали место тебе.

– Они решили, что я слишком молод. Хотя дали мне понять, что заинтересованы в том, чтобы я остался. Они собираются отдать мне освободившуюся после Брайана должность вице-президента отдела кредитов в качестве подготовки к посту директора банка в будущем.

– Как будто тебя нужно готовить к управлению банком, в котором ты вырос! – Норман опрокинул стакан и зажмурился, вытирая рот рукой. – Ну и что же ты им ответил?

– Пока ничего.

– То есть?

– Я не уверен, что захочу оставаться в банке в свете последних событий.

– Только не смей бросать свою карьеру из-за этого. Я ненавижу себя за это, но вынужден признать, что в одном они были правы. Я действительно упрямый, старомодный осел, который привык единовластно править всем. Ты моложе, сумеешь быть более гибким, тебе легче будет приспособиться к новым порядкам, поэтому ты больше, чем я, подходишь для должности главы банка, входящего в такую мощную сеть.

– Дело не только в том, что они сделали с тобой, хотя и этого достаточно, чтобы я подал в отставку. – Чанс задумчиво покрутил стакан в воздухе, устроив в нем небольшой шторм. – Они поставили мне условие: разорвать партнерский контракт с Сен-Клерами.

Он ждал, что отец скажет: «Я бы так и сделал», – но тот молчал, и Чанс посмотрел на него.

– Что же ты им сказал? – Чанс язвительно рассмеялся.

– Я испытал непреодолимое искушение послать их ко всем чертям.

Мрачная улыбка оживила старческие морщины на лице Нормана, и Чанс понял, что отец выпил уже не одну порцию виски с тех пор, как вернулся домой.

– Знаешь, я был бы не прочь посмотреть на их лица в этот момент.

Улыбка исчезла с его лица, и он откинулся на спинку кресла.

– Как странно. Говорят, когда человек тонет, вся жизнь проносится у него перед глазами. Что ж, наверное, я тону, потому что с того момента, как я вошел в зал заседаний, яркие картины моего прошлого вспыхивают в моей голове, словно порванная пленка в кинопроекторе. Все, от чего я отказался, чтобы пойти по стопам моего отца и продолжить дело наших прадедов. Я не перестаю спрашивать себя, как бы сложилась моя жизнь, если бы я выбрал другой путь?

– Другой путь? – удивился Чанс.

– Было время, тот сумасшедший год после окончания университета, когда мир казался мне таким светлым и полным невероятных возможностей. – Норман поднял стакан, рассматривая его содержимое на свет. – Как и большинство молодых людей, я думал, что мои родители безнадежно скучны и ничего не знают о той жизни, которая манила меня к себе таинственным светом невероятных открытий. Я же, напротив, знал все. Особенно о том, что такое любовь. О Господи! – Он сделал глоток и, уронив голову на спинку кресла, закрыл глаза. – Какое это было лето в тот год! Она была прелестнейшим созданием из всех, кого я когда-либо встречал. Я был от нее без ума и, наверное, сделал бы все возможное, чтобы положить весь мир к ее ногам.

– Я не думал, что у вас с матерью все было так… романтично.

– Не смеши меня. Это было еще до того, как я решил остепениться, бросил ее и женился на твоей матери.

Эти слова ослепили Чанса, будто вспышка молнии. Ничего не понимая, он уставился на отца.

– Так было лучше. И для нее, и для меня. – Поднявшись с кресла, Норман подошел к бару, чтобы снова наполнить свой стакан. – Она попробовала поднять шум, заявляя, что я лишил ее шанса сделать настоящую карьеру, оставшись в Галвестоне и став моей женой. Это было одно из тех глупых мечтаний, которыми мы тешим себя в юности: любовь, дети, воспитанные, само собой, в нищете, ведь мой отец грозился отречься от меня.

Он протянул бутылку Чансу, но тот отрицательно покачал головой.

– Проблема в том, – продолжал отец, снова садясь в кресло, – что никто из нас не был жертвой обстоятельств. Мы с ней поссорились, можно сказать, передрались, а я даже не помню теперь из-за чего. Забавно, правда? Я ясно помню, в каком бешенстве я был и как она выглядела, выставляя меня за дверь крошечного ветхого домишки, в котором она выросла. Она была необычайно сдержанна, и я теперь даже не помню, чего мы с ней, собственно, не поделили. – Норман потер морщинистый лоб, будто надеясь, что ответ предстанет перед ним, словно джинн, возникший из бутылки. – Впрочем, это уже не важно. Это было много лет назад. Однако вся ирония в том, что ты теперь стал партнером ее племянников.

У Чанса перехватило дыхание.

– Вивьен Янг? Ты был влюблен в Несравненную Вивьен?

– Мне кажется, я до сих пор люблю ее.

– Ты сукин сын! – медленно проговорил Чанс, так тихо, что отец его не услышал.

Встав с кресла, Чанс подошел к окну, приподнял край шторы и взглянул на небо. Дождь прекратился, но капли все еще стекали по оконному стеклу, искажая сумрачный облик опустевшей в ненастный вечер улицы.

– Ты хочешь сказать, что не любишь маму?

Много времени прошло, прежде чем Норман ответил:

– У любви есть много ликов.

Чанс взглянул через плечо на отца, вспоминая слова, сказанные его матерью в тот день, когда они с Пейдж обедали у его родителей. Она сказала, что для любой женщины унизительно, если ее муж женился на ней только потому, что так было правильно. Пускай это будет самый неудачный выбор, но каждый должен сделать его сам, прислушавшись к своему сердцу.

– А ты никогда не думал, что она знает обо всем? – спросил Чанс. – Что мама знает: ты выбрал ее из чувства долга, а не по любви.

– Не будь глупцом. – Отец сделал глоток виски. – Я никогда не давал твоей матери повода сомневаться в моих чувствах к ней.

– Я и не говорил, что она сомневается в твоих чувствах. – Чанс опустил занавеску, и в комнате снова стало темнее. – Я сказал – она знает, что это за чувства. И по причинам, совершенно недоступным моему пониманию, она принимает их. Наверное, это потому, что она любит тебя. Любит тебя сильнее, чем ты того заслуживаешь.

Отец вздрогнул словно ужаленный.

– Ты прав. Мужчина, который даже не смог удержать в руках свой собственный банк, недостоин такой женщины.

– Я говорю не о банке! Я говорю о моей матери, одной из самых прекрасных женщин, которых я знаю. О женщине, заслуживающей большего, чем ты дал ей за всю вашу жизнь. Потому что когда ты выбрал ее, исходя из своих чертовых правильных принципов, ты обрек ее на жизнь с мужчиной, который никогда не сможет полюбить ее так, как она должна быть любима. Если бы ты не женился на ней, она была бы свободна и могла встретить того, кто сделал бы ее счастливой! Так что вместо того, чтобы сидеть здесь и заливаться горючими слезами от жалости к себе, ты бы лучше подумал о той, кто жалеет тебя уже много лет.

Изумление на лице Нормана напомнило Чансу о том, что он пришел сюда утешать, а не судить. Боясь, что наговорит еще чего-нибудь лишнего, он извинился и вышел.

Глава 24

Всю дорогу из родительского дома домой Чанса не покидало ощущение, что весь мир, который он знал, рушится на его глазах. Все, чего он ждал от жизни, что считал единственно правильным, менялось или исчезало.

Многие годы он считал, что влюблен в Пейдж, а теперь оказалось, что его чувства – не что иное, как дружеская привязанность. Он думал, что всю жизнь посвятит банку, а в последние месяцы эта работа стала для него пустой и бессмысленной. Он всегда считал своих родителей идеальной парой, потому что им так хорошо и спокойно вместе, а теперь не исключал, что основой этого мира и согласия было просто отсутствие страсти.

Заезжая на парковку рядом с домом, Чанс невольно поискал глазами джип Авроры. Он понял, чего он ищет, только тогда, когда не увидел его на стоянке. Может быть, она вернулась в гостиницу? Или отправилась в свой старый коттедж? Почему ее нет? Она нужна ему здесь. Как все оказывается просто: она нужна ему.

Чанс сидел в машине, размышляя, что ему предпринять. Надо найти Аврору. Ему нужен был кто-то, кто объяснил бы ему, что случилось с его привычной жизнью и что происходит с ним. Он уже не чувствовал себя тем Чансом, которым он был всего несколько месяцев назад.

Но прежде чем отправиться на поиски Авроры, Чансу надо было переодеться и подождать, пока не перестанут дрожать его руки. Он вылез из машины и направился к подъезду, но, представив себе свою пустую квартиру, почувствовал раздражение. Подчинившись бессознательному порыву, он повернул обратно, дождался короткой паузы в оживленном уличном движении и перебежал на противоположную сторону. Тротуары были мокрыми после недавнего дождя, и воздух дышал свежестью. Мимо проносились машины, и от их колес летели мокрые брызги песка, нанесенного с пляжей.

По бетонной лестнице он спустился к пляжу. Напитавшийся дождевой водой песок был достаточно плотным, и Чанс, сняв ботинки, пошел босиком вдоль берега. Небо еще было затянуто тяжелыми серыми тучами. Ровный пульс моря бился о прибрежные пляжи, простиравшиеся на многие мили – вечное дыхание набегающей и отступающей стихии. Хоть что-то в этом мире никогда не изменяется. Но и мерный ритм воли не мог успокоить его нервы. Яркие воспоминания сменяли друг друга в его голове, вспыхивая и исчезая словно призраки. Иллюзии и надежды смешивались с реальностью. Он чувствовал себя так, будто сидит в поезде, который перевели не на тот путь, и мчится теперь навстречу неизвестности.

Но был ли это действительно не тот путь? Или он выбрал его сам, не сознавая этого?

Чанс взобрался на один из больших продолговатых каменных волнорезов, похожих на пальцы гигантской руки, тянущейся в море и разбивающей волны, прежде чем они достигнут берега. Они были построены, чтобы защитить пляж от ураганов, и Чанс ощутил непреодолимое желание подойти к самому краю и испытать судьбу, и без того полную хаоса и неизвестности.

Ветер подул сильнее, когда Чанс двинулся по холодному камню. Рубашка облепила его спину и руки, хлопая при каждом порыве ветра, словно парус, и подгоняя его вперед. Волны разбивались о камни под его ногами с такой силой, что все его тело отзывалось гулким эхом на их удары. Соленые брызги летели с моря, покрывая его лицо и рубашку.

Дойдя до конца волнореза, Чанс остановился: дальше дороги не было – только волны залива. Так он и стоял, а ветер свистел в его ушах, тучи медленно плыли над головой, волны шумели у его ног.

«Вот оно», – подумал он. Конец пути. Время принимать решение. Чанс повернул и пошел обратно – в покой и защищенность пляжа. Он сейчас мог бы постараться и вернуть свою прежнюю жизнь, а мог разорвать нити, связывающие его с прошлым, со всеми планами и надеждами.

Чанс чуть не рассмеялся, поняв, что выбора у него; в сущности, не было. Он уже сделал его, осуществляя его каждый день этого лета во множестве незначительных и бессознательных поступков, и обратного пути не было. Он выбрал гостиницу, отставив банк на второе место, предпочел Аврору Пейдж, остался верным себе, предав вековую традицию семьи Чанселлоров.

К черту все надежды, возложенные на его плечи сотней незнакомых ему людей! Он выбирает себя. Таким, какой он есть.

Ненасытная жажда жизни и счастья снова проснулась в нем, словно ответив на призыв бушующей вокруг стихии. Он выбирает счастье, которое может дать ему Аврора! Ей не было места в его прежней жизни. Но он может войти в ее жизнь… если она позволит.

Если только она впустит его в свою жизнь.

Эта мысль словно вернула Чанса на землю. Аврора сказала, что любит его, но мог ли он быть в этом уверен? Он признался ей в любви еще до того, как понял, что у их отношений может быть будущее. Любить кого-то вовсе не значит собираться провести всю жизнь рядом с этим человеком. Что он станет делать, если, вверив себя неизвестности, оборвав все связи с прошлым, он поймет, что Аврора не хочет этого?

И изменит ли что-нибудь его решение подать в отставку?

Нет. Даже если она не захочет быть с ним, он больше не желал возвращаться к прошлому. Оно больше не приносило ему удовлетворения. Построить новую жизнь – вот чего он хотел и всей душой надеялся, что Аврора станет частью ее.

Чансу вспомнился их разговор на пирсе, когда он посоветовал Авроре смириться с решением банка и принять свое поражение. Она спросила тогда, рисковал ли он хоть раз чем-нибудь в своей жизни.

Нет, никогда. Но пришло время доказать, что он способен на это. Чанс уверенно расправил плечи. Настало время пойти на самый большой риск в своей жизни.

Аврора стояла у окна офиса, пристально всматриваясь в неспокойные воды бухты. Мысли вихрем проносились у нее в голове. И она никак не могла остановиться ни на одной из них. Чанс и его отец, странная сцена в банке, мать Пейдж, бал, гостиница, ребенок… Все эти вещи, составляющие беспорядочный круговорот ее жизни, казалось, были неразрывно связаны между собой. Каждое действие Рори напоминало камень, брошенный в воду, и круги, расходившиеся от него, задевали всех и все, что окружало ее.

Она уговорила свою семью рискнуть всеми их сбережениями и начать свой бизнес, даже не задумываясь о возможной неудаче. Она бросилась в объятия Чанса и в его постель, не заботясь о последствиях. Из-за этих двух поступков ее жизнь и жизнь близких ей людей резко изменилась.

– Рори! – раздался за ее спиной голос сестры. – Ты слышишь?

– Что? – Она обернулась.

Эллисон, сидевшая за столом, тревожно посмотрела на нее.

– С тобой все в порядке? Ты словно сама не своя, с тех пор как вернулась из банка.

– Я знаю. Извини. – Как могла она объяснить Элли, что мир вдруг показался ей огромным и устрашающим? Может быть, из-за беременности ее нервы отказывались подчиняться ей? – Я немного расстроена. А что ты говорила?

– Я просматриваю список дел, назначенных на среду. – Эллисон пробежала глазами по записям в своем блокноте, и выражение ее лица стало испуганным и в то же время решительным. – Так много нужно сделать! Эдриан будет весь день занят на работе, а у меня – куча дел в городе, так что тебе придется весь день быть здесь, чтобы принимать поставляемое. Цветы не привезут раньше утра субботы, но в среду днем из магазина проката обещали привезти все остальное. Кроме бара. Его отдали на другую вечеринку в среду вечером, так что смогут привезти только в субботу утром. Что касается напитков…

Голос Эллисон растворился монотонным жужжанием в воздухе, когда Рори снова повернулась к окну и углубилась в свои мысли. Где-то сейчас Чанс? Может, все еще со своим отцом? В рассеянности она положила руку на живот и вдруг ощутила странный трепет в груди. Рори прислушалась, и волнение повторилось снова. И тут она поняла, что это. Это были вовсе не нервы.

– О Боже… – прошептала она, с благоговением посмотрев вниз.

– Что такое? – спросила Эллисон. – Что-то не так?

– Ребенок пошевелился!

– Ты уверена? – Эллисон изумленно уставилась на нее. Рори стояла, прикованная к месту, не в силах произнести ни слова, пораженная реальностью чуда, о котором она до сих пор, казалось, ничего не знала. Ребенок перестал быть для нее смутным образом будущего. Он был здесь, сейчас, чудесным образом оживший внутри ее. Малыш. Ее малыш. Он беспечно спал в ней, свернувшись клубочком у нее в животе.

Слезы покатились из ее глаз – слезы радости, страха и удивления.

– Мой ребенок, пошевелился, – всхлипнула она. Эллисон подбежала к ней и заключила в свои материнские объятия.

– Все в порядке, милая. Так и должно быть. – Ласково успокаивая, она подвела сестру к дивану и усадила на подушки. – Не плачь, Рори. Все будет хорошо. Мы с Эдрианом позаботимся о тебе, что бы ни случилось.

– Нет, дело не в этом. Это… – шмыгнула она носом и улыбнулась сквозь слезы. – Это так прекрасно. И так страшно!

– Я знаю. – Эллисон погладила ее по волосам. – Знаю.

Входная дверь хлопнула, и сестры замолчали, прислушиваясь. Рори поспешно вытирала слезы, зная, что это бесполезно – они продолжали катиться из глаз.

– Есть здесь кто-нибудь? – крикнул Чанс за мгновение до того, как появиться на пороге.

Рори подняла глаза, почувствовав себя пристыженной, когда он увидел слезы на ее лице.

– Аврора! – Он бросился к ней, опускаясь на колени рядом с диваном. – Что случилось?

– Ничего. Я… – Она взглянула на сестру, прося поддержки «Сказать ему?» – Отчаянный вопрос стоял в глазах Элли, но страх сковал ее.

«Я не могу! – простонала она почти вслух. – Не сейчас».

– Аврора? – Чанс с тревогой смотрел на нее. Эллисон незаметно пожала ее руку:

– Я пойду посмотрю, не нужна ли Эдриану помощь на кухне.

Когда Эллисон ушла, Чанс сел на ее место рядом с Рори.

– Аврора, скажи мне, что произошло?

Рори смотрела на него, чувствуя себя такой беззащитной, как никогда до этой минуты. Она не ожидала, что любовь может делать с ней таксе. Она думала, что любовь принесет ей защищенность и покой. Но вышло совсем не так!

Если бы только она знала, как ей следует поступить сейчас. Так, чтобы как можно меньше людей пострадало из-за ее беспечности.

– Ничего не случилось, – сказала она, выбрав самый малодушный выход из ситуации. Но ей нужно было время. Еще немного времени, чтобы решить, когда и как сказать ему.

– То есть как ничего? – Он сдвинул брови. – Я застаю тебя плачущей, а ты говоришь, что ничего не случилось? Это касается Марси? Если так, то тебе нечего бояться. Пейдж все уладит со своей мамой, когда вернется.

– Это не только из-за Марси Бакстер. Это… все, все! Бал, гостиница… Мы столько работали, а что, если ничего не получится?

– Эй, что я слышу? – Он обнял ее за плечи. – С чего это ты заговорила о неудаче? Куда делась Аврора Сен-Клер? Аврора, которую я знаю, никогда не думает о плохом. Она слишком храбра и сильна, чтобы распускать нюни.

Рори почти успокоилась и собралась было ответить Чансу, что она вовсе не храбрая. Она напугана и растеряна, она не знает, что делать со всей этой путаницей, которую сама же устроила вокруг себя.

– Ты прав, – вместо этого сказала она. – Просто я волнуюсь. Я все время думаю – может, стоило послушать твоего совета и не рисковать всеми деньгами сразу? Если потерпим неудачу с гостиницей, то потеряем все, и в этом будет только моя вина, потому что это я уговорила всех вложить деньги. – Она уронила голову на руки. – И о чем я только тогда думала?

– Аврора… – Чанс отнял ее руки от заплаканного лица и крепко сжал. В его глазах было столько поддержки и понимания, что она притихла, всхлипывая. – Конечно, твой энтузиазм заражает всех вокруг, но ты никого не заставляла идти за собой. Если честно, я рад, что ты меня не послушала, ведь тогда ничего бы не было. – Он нежно коснулся рукой ее щеки и ласково посмотрел в заплаканные глаза, будто надеясь передать частицу своей уверенности. – Мы сделали это вместе, и мы не допустим провала. Слышишь? Нам уже сейчас звонят люди, а после бала о нас заговорят в городе. Я горжусь тем, что участвую в этом проекте, и ты тоже должна гордиться этим. Мы все преодолеем, Аврора, мы все сделаем.

– Ты действительно так думаешь? – всхлипнула она, ненавидя себя за свою слабость.

– Конечно. И перестань паниковать. Оставь это мне. – Он вытер слезы с ее щеки. – Твое дело – мечтать и фантазировать. А мое – искать пути, чтобы это осуществить. Думаю, из нас выйдет неплохая команда. Правда?

Рори хотела согласиться, но насколько серьезно было его обещание осуществлять каждую ее мечту? Знал ли Чанс о том, что теперь в этих мечтах главное – это он, желание быть рядом с ним всегда, всю жизнь? Каким-то невероятным образом он стал для нее всем. Как она могла отдать этому человеку столько власти над своим счастьем, своим сердцем и своей жизнью? Что с ней будет, если он не разделит всей глубины ее чувств?

Она выпрямилась и вытерла слезы.

– Ты прав. У нас отличная команда. Просто я устала, вот и все.

– Это неудивительно. Ты так много работала – больше всех. Почему бы нам не устроить себе выходной сегодня вечером, и я заберу тебя к себе домой. Сегодня был не самый легкий день в моей жизни, и я могу позволить себе расслабиться.

Она вдруг вспомнила. Сцена в банке!

– Ты нашел отца?

– Да. – Чансу хотелось рассказать ей все: о разговоре с Норманом, об откровении на пляже, о решении уйти из банка и остаться партнером в гостинице. Чувство обновления и радости бурлило у него внутри, он хотел открыть Рори все, что мучило его, все, о чем он мечтал, и… попросить ее стать его женой. Но язык не слушался, и слова застревали в горле.

Сердце забилось сильнее, и ему стало трудно дышать.

Он порывисто вскочил с дивана, глотая ртом воздух.

– Чанс, – испугалась Аврора, – ты хорошо себя чувствуешь?

Нет, он вовсе не чувствовал себя хорошо! Он стоял на краю пропасти, готовый бросить весь мир к ее ногам, с ужасом думая, что с ним будет, если она отвергнет его.

– Все в порядке, – с трудом выговорил он. – Я же сказал, сегодня был трудный день.

Он зашагал взад и вперед по комнате, а Аврора изумленно уставилась на его ноги.

– Твои брюки снизу совершенно мокрые!

– Да? – Он посмотрел вниз. – Ах это! Я ходил босиком по пляжу. – Он снова принялся ходить туда-сюда. – Слушай, давай возьмем чего-нибудь поесть и поедем ко мне. Там мы сможем… поговорить.

– Хорошо, – вздохнула она. Голос ее звучал устало. – Полагаю, ничего не случится, если мы устроим себе один вечер отдыха. Подожди минутку – я сбегаю предупредить Элли и Эдриана, что мы уезжаем.

Чанс кивнул. Как только она закрыла за собой дверь, он рухнул на диван и обхватил руками колени, судорожно глотая воздух. Он был в двух шагах от глупейшего шага в своей жизни. Нельзя же вот так с ходу делать предложение! Он должен сначала обдумать, что сказать ей и как это сделать.

Для начала сегодня вечером они поговорят, и он расскажет ей о своем решении подать в отставку. Потом, в зависимости от ее реакции, он выберет наиболее удачный момент, найдет нужные слова и сделает ей предложение. Больше всего он боялся, что будет выглядеть ослом, когда спросит Аврору, хочет ли она провести всю жизнь рядом с ним.

Однако ни этим вечером, ни следующим они так и не поговорили. По крайней мере они не говорили ни о чем более или менее важном, кроме бала, который должен был состояться всего через несколько дней.

Чанс решил не подавать заявления об уходе до последнего рабочего дня отца. Он не хотел, чтобы это выглядело так, будто он уходит в знак протеста, и чтобы сотрудники поняли, а не просто подозревали, что отец уходит не по своей воле. Кроме того, если он останется, последние дни Нормана в банке и банкет по случаю его «ухода на пенсию» не будут такими тяжелыми как для отца, так и для всех остальных.

А что касается предложения Авроре, он решительно отложил это на потом – после бала, когда все успокоится, он подумает об этом. С каждым днем она становилась все более нервной и вспыльчивой. Сейчас, когда она была в таком состоянии, слишком рискованно было обрушить на нее вопрос, ответ на который должен был определить их судьбу.

Да, подождать – это лучшее решение. Определенно лучшее. Кроме того, у него будет время заказать кольцо.

Глава 25

Чанс собирается порвать с ней. Рори чувствовала это. С каждым днем он все больше отдалялся от нее. Все время был рассеян и раздражителен. Несколько раз он, казалось, собирался сказать ей что-то – что-то очень важное, – но тут же одергивал себя. Если она спрашивала, что случилось, он уклончиво отвечал что-нибудь вроде: «Давай доживем до конца этой недели, а потом поговорим».

Поговорим о том, что все кончено!

Означает ли это, что он не будет больше участвовать и в их бизнесе? Как они справятся без него? Все это время они с Эллисон и Эдрианом не уставали повторять друг другу, что его послало им небо: с его познаниями в деле предпринимательства Чане мог позаботиться о множестве вещей, которые им даже не пришли бы в голову.

Конечно, они как-то справятся. Гостиница переживет эту потерю. Но переживет ли ее сердце?

К вечеру среды Рори превратилась в дрожащий комок нервов, хотя делала все, чтобы скрыть это. Чанс взял выходной, чтобы помочь с последними приготовлениями. Надо было проследить за разгрузкой мебели, доставленной из магазина. Кроме столов на веранде, было решено поставить столики и на палубе шхуны – когда она будет на месте.

Закрывая одной рукой глаза от слепящего солнца – погода все-таки наладилась, – Рори взглянула в сторону бухты, удивляясь, почему «Воля пирата» все еще не появилась. Не хватало им теперь только какой-нибудь катастрофы: если шхуна не появится, провал им обеспечен.

Хотя вместе с кораблем здесь появится и Пейдж. От этой мысли у Рори тошнота подкатывала к горлу.

Рори всматривалась в линию горизонта, надеясь увидеть хоть малейший признак корабля, но тревожному взгляду представали лишь синие воды залива, плавно переходящие в голубое безоблачное небо. По крайней мере с погодой им повезло. Холодный фронт достиг Галвестона в середине недели, принеся с собой ясные солнечные дни.

Эдриан и двое его друзей, Расти и Джеф, сооружали на пляже скамейки из бревен, связанных между собой, и расставляли их вокруг огромного кострища, где еще со вчерашнего дня коптились несколько роскошных свиней для приготовления калуа по-гавайски. Утром они приготовят лау-лау – еще одно гавайское блюдо из мелко нарубленной свинины, завернутой в листья чайного дерева, имеющие пряный терпкий вкус. Когда приготовленные блюда снимут с огня, будет устроен большой костер. Столы с кушаньями расставят на лужайке, их будут ярко освещать бамбуковые лампы, так что вся еда окажется как раз между тремя зонами развлечений: верандой, кораблем и пляжем. Танцплощадку и эстраду решили устроить на корабле, а десерт – в доме, в гостиной, чтобы привлечь внимание гостей к музыкальному салону, где будет проходить аукцион.

– Аврора, – позвал Чанс, вылезая из грузовика с тяжелой коробкой в руках, – куда отнести подносы для десерта?

Она обернулась, не отрываясь от своего занятия и стараясь вести себя как обычно, словно и не подозревая о том, что чувства Чанса к ней изменились.

– Отнеси их в кухню. Мы начнем накрывать столы только завтра утром.

Проходя мимо нее с коробкой, Чанс вдруг остановился – что-то за ее спиной привлекло его внимание. Рори повернулась к морю посмотреть, что это… и открыла рот от удивления. Там, за пальмовой рощей, на всех парусах «Воля пирата» подходила к бухте.

– Ух ты! – воскликнула она, забыв на время все свои тревоги и любуясь великолепным кораблем. Хотя Бобби показывал фотографии, они не могли передать того удивительного зрелища, которое предстало их взгляду: балтиморский клипер словно летел над водой, потрескивая белыми парусами.

– Полагаю, мы не зря так долго ждали появления этого красавца, – сказал Чанс.

– Это точно! – согласилась Аврора.

На пляже Эдриан с друзьями бросили работу и стояли, любуясь кораблем, то же сделали и рабочие из магазина. Высокий звук морского свистка пронизал тишину острова, словно пройдя сквозь время из далекого прошлого. Когда шхуна подошла совсем близко ко входу в бухту, Рори разглядела матросов, взбирающихся по вантам. Паруса упали, будто большая белая птица сложила крылья, и корабль пошел медленнее. На воду спустили небольшую моторную лодку, и в нее забрались четверо из экипажа. Мотор взревел и завелся. Лодка направилась к причалу.

– Как думаешь, им понадобится помощь, чтобы пришвартоваться? – спросил Чанс.

– Не знаю, – пожала плечами Рори.

– Но все равно давай подойдем и посмотрим. – Он поставил коробку на землю и направился вниз по тропинке к причалу.

Рори пошла за ним, мучаясь от нового приступа тошноты, вызванного борющимися в ее груди эмоциями: предчувствие неприятной встречи с Пейдж тянуло ее обратно, но желание увидеть ближе великолепный корабль влекло ее вслед за Чансом. Эдриан с друзьями были уже на причале, когда подошли Рори с Чансом. Брат обратился к Рори с довольной улыбкой:

– Такое не каждый день увидишь, верно, сестренка?

– Не каждый, – согласилась она.

Лодка пристала к пирсу всего на мгновение, чтобы высадить двоих из четырех членов экипажа, и сразу отправилась обратно к «Воле пирата», оставляя за собой широкую дугу волн, пеной разбивающихся о доски причала.

– Йо-хо! – крикнул один из матросов, в его голосе слышались нотки карибского или ямайского акцента – Рори не разобрала точно. Высокий и смуглый, с рельефными мускулами и белоснежными зубами, он был похож на аборигена, только что вышедшего из лесов Сьерры.

– Вам нужна помощь? – спросил Чанс.

– Нет, мы справимся. Можете быть спокойны.

Поняв это как просьбу не мешать им, зрители отступили на несколько шагов назад. Маневры корабля, подходящего к причалу, представляли собой захватывающее зрелище: моторная лодка, снующая перед его носом, указывала ему путь, и судно величественно продвигалось к берегу, то поворачиваясь к восторженным зевакам кормой, то глядя на них в профиль. Аврора восхищенно любовалась роскошной отделкой шхуны, черным просмоленным корпусом с красными и золотыми штрихами на бортах и бойницах. У русалки, украшавшей нос, были золотые волосы – длинные локоны были откинуты назад, словно ветер развевал их при движении корабля.

Бобби и Пейдж стояли у борта: Бобби на носу, а Пейдж – по центру. На корабле находилась еще одна женщина. Она держала в руках штурвал и отдавала команды матросам. Бобби и Пейдж кинули канаты морякам, ждавшим их на причале, и через несколько минут все было закончено. Балтиморский клипер стоял пришвартованный прямо здесь, в бухте Жемчужного острова!

– Да, вот это я называю кораблем, – сказал Расти. Трап, снабженный для удобства веревочными перилами, спустили с кормы к доскам причала.

– Эй, красотка! – крикнул Бобби Авроре, спускаясь вниз по деревянным ступенькам. – Ты по мне скучала?

Она рассмеялась, качая головой:

– Я пришла посмотреть на корабль, а не на тебя!

– Какая красавица, правда? – Он обернулся, любуясь шхуной.

Рори кивнула, но взгляд ее вернулся к трапу, когда на верхней ступеньке появилась Пейдж. Однако если бы она не знала заранее, что это Пейдж, она с трудом узнала бы прежнюю хрупкую модницу в этой крепкой загорелой женщине с выгоревшими на солнце и растрепанными морским ветром волосами, одетой в спортивные шорты и футболку, словно она только что вышла из морской академии, а вовсе не из модного бутика.

Чанс подошел к Пейдж поздороваться, протягивая руку, чтобы помочь ей спуститься с последних ступенек.

– Ну что, как тебе понравилось твое первое путешествие на настоящем пиратском корабле?

– Было весело, – ответила Пейдж, но улыбка на ее лице была грустной.

Рори наблюдала, стоя в стороне, как они отошли в другой конец причала, где их не было слышно. Они разговаривали о чем-то, стоя рядом, почти касаясь друг друга.

– Эй, – крикнул Бобби, – полагаю, мне нужно всех вам представить.

Темнокожий парень с карибским акцентом оказался помощником капитана. Среди других членов экипажа были люди разного возраста и происхождения – от студента коммерческого колледжа до старого морского волка со сморщенной от морского ветра кожей, напоминавшей потрескавшуюся в соленых волнах корабельную доску.

– Добро пожаловать в гостиницу на Жемчужном острове, – сказал Эдриан. – Вы, ребята, потрудились на елдву.

Пока Эдриан и его друзья разговаривали с матросами, Бобби проследил за тревожным взглядом Рори.

– Знаешь, из маленькой избалованной богачки, – заметил он, – получился чертовски хороший моряк. Она не жалела себя и ни разу за всю дорогу не пожаловалась. Хотя она, наверное, была слишком испугана, чтобы жаловаться.

– Испугана? – спросила Рори. – Что же ее напугало?

– Не что, а кто.

В этот момент новая фигура ступила на трап, лицо ее скрывала тень от белой фуражки.

– Эй вы, бездельники, корабль надежно пришвартован?

– Так точно, капитан, – прокричал в ответ помощник капитана.

– Тогда поднимайтесь обратно, собирайте свои шмотки, и мы сходим на берег.

Все члены экипажа, кроме Бобби и Пейдж, обгоняя друг друга, снова поспешили на корабль. Отдав еще несколько приказаний, лихая капитанша спустилась вниз, накидывая на ходу форменную рубашку поверх закрытого купальника и связывая ее концы на талии. Затем она откинула назад толстую косу цвета красного дерева, доходившую ей до пояса. Она не была очень высокой женщиной, но у нее были невероятно длинные худые ноги, и их худобу подчеркивали широкие изношенные бриджи.

– Рори, Эдриан, – обратился к ним капитан Боб, когда она спустилась на пристань, – познакомьтесь с капитаном Джеки, владелицей «Воли пирата».

Женщина подняла голову, открывая лицо – скорее значительное, чем привлекательное, – с выдающимися скулами, сильной челюстью и крупным ртом.

– Очень приятно, – сказала она низким, грубоватым голосом. – Так, значит, это и есть Жемчужный остров? – Она окинула взглядом особняк и бухту, но по непроницаемому выражению ее лица трудно было догадаться, о чем она думает. – Одно из предполагаемых мест, где лежит сокровище Лафита.

– Я вижу, вы знакомы с местными поверьями, – сказал Эдриан.

Джеки откинула голову, чтобы лучше видеть его из-под огромного козырька своей фуражки, и Рори, посмотрев на нее, убедилась, что первое впечатление было верным. Джеки не была красивой, но в ней было что-то, что, несомненно, привлекало мужчин в женщинах такого типа. По крайней мере ее брат, кажется, необычно оживился.

– Мой отец был охотником за сокровищами, и меня воспитывали на сказках о пиратах. Он особенно восхищался вашим шпионом конфедерации, капитаном Кингсли, в честь которого меня, собственно, и назвали Джеки.

– Правда? – Эдриан наклонил голову набок и улыбнулся ей однрй из своих неотразимых улыбок, покоривших не одно женское сердце. С такого расстояния попадание в цель было гарантировано. Но, к удивлению Рори, Джеки, казалось, не обратила на это никакого внимания. Бобби уставился на капитана.

– Ты никогда не говорила мне, что тебя назвали в честь Кингсли!

Джеки равнодушно пожала плечами, будто это не имело никакого значения.

– Итак, кто из вас хочет помочь мне во время завтрашней пирушки?

– Я был бы счастлив помочь вам в чем угодно, – вызвался Эдриан. – Не хотите ли совершить небольшую экскурсию по острову?

– Конечно, – сказала Джеки. – Но сначала мне нужно позаботиться о моем экипаже. Нужно взять напрокат машину, чтобы отправить их в город, и подыскать им отель на то время, пока мы будем здесь.

Эдриан поручил эту миссию своим друзьям и снова обратился к Джеки:

– А вы? Вы уже нашли себе подходящие апартаменты? Если нет, мы приготовим для вас одну из наших комнат, хотя официально мы еще не открылись.

Рори захотелось дать ему хорошего пинка, ведь они планировали, что гости во время бала смогут свободно разгуливать по всему дому. К счастью, Джеки лишила ее возможности нанести телесные повреждения собственному брату.

– Нет. Не стоит беспокоиться, – ответила она, – я останусь на корабле.

– Да нет же, послушайте, – настаивал Эдриан. – Для нас это не проблема. А я уверен, вам там будет гораздо удобнее.

– А я уверяю вас, – медленно проговорила она низким, железным голосом, – что на корабле мне тоже будет вполне удобно. Я живу на «Воле пирата».

– На корабле? – нахмурился Эдриан. – Вы живете там все время?

Джеки вызывающе посмотрела на него:

– Вас в этом что-то не устраивает?

– Нет.. Все в полном порядке, – поспешно ретировался Эдриан. – Если хотите, я покажу вам дом, пока ваши люди собирают свои вещи.

И Эдриан с Джеки направились к дому.

– Аврора! – окликнул ее Чанс, когда они с Пейдж подошли ближе. – Если вы с Эдрианом справитесь здесь, я бы хотел подвезти Пейдж домой. Бобби, я могу захватить и тебя.

– Отлично, – ответил Бобби, – я только заберу свои вещи.

Рори задумчиво смотрела, как Бобби и Пейдж возвращались на корабль. Сердце сжималось при мысли, что Чанс и Пейдж снова будут вместе, хотя кто-то, конечно, должен был отвезти Пейдж домой.

– Эй, ты в порядке? – спросил Чанс. Рори кивнула.

– Ты вернешься вечером?

– Конечно, вернусь. – Он рассмеялся, как бы упрекая ее за сомнения. – Нам ведь столько всего надо сделать. Хорошим бы я был партнером, если бы смылся в самый ответственный момент.

Пейдж и Бобби уже спускались по трапу, неся свои сумки. Пейдж приветствовала Рори кивком головы, но даже не взглянула ей в лицо.

– Ты готова? – спросил ее Чанс.

– Пожалуй. – Пейдж вздохнула, оглядев свой измятый, грязный наряд. – Хотя не могу сказать, что с нетерпением жду встречи с мамой.

– Может, тебе удастся проскользнуть незаметно и почистить перышки, чтобы она не застала тебя в таком виде? – поддразнил ее Чанс.

– Или, может быть, твоя мама наконец перестанет вторгаться в твою личную жизнь? – вмешался Бобби, к всеобщему удивлению. – Что? Разве я не прав? – упрямо продолжал он, когда Чанс бросил на него предостерегающий взгляд. – Пейдж – взрослая женщина и прекрасно может решать сама, как ей одеваться и что делать. – Он повернулся к Пейдж, чьи щеки залились багровым румянцем: – Твои родители никогда не перестанут командовать тобой, если ты сама будешь позволять им.

Чанс выпрямился во весь рост:

– Не могу понять, почему ты решил, что отношения Пейдж с ее родителями касаются тебя. Ты и ее почти не знаешь, и с родителями ее тоже вряд ли знаком.

Бобби развел руками.

– Я просто говорю то, что думаю.

– Чанс, все в порядке, – остановила Пейдж. собиравшегося продолжить спор Чанса.

Возникла напряженная пауза, а затем Чанс кивнул:

– Ладно. Тогда, если ты готова, мы можем ехать.

Рори смотрела им вслед, пока они поднимались вверх по тропинке, и спрашивала себя: жалеет ли Чанс, что порвал с Пейдж?

Подозрение, что у них с Рори что-то не ладится, впервые возникло в голове Чанса, когда она в тот вечер осталась в гостинице, а не поехала к нему. Конечно, с точки зрения здравого смысла решение было вполне понятным. Дел еще оставалось по горло. И она, разумеется, хотела следующим утром начать работу пораньше.

Но это была первая ночь, которую Аврора провела не у него дома.

Эдриан и Эллисон постепенно перевезли в гостиницу все свои вещи и теперь ночевали там. Но после его разрыва с Пейдж Аврора всегда возвращалась вечером к нему. И никто, казалось, не видел в этом ничего дурного. Эдриан с Эллисон иногда посматривали на него с некоторым неодобрением, но вслух никто не высказывал никаких возражений. И Чанс не думал, что они стали бы отговаривать Аврору от свиданий с ним.

Так почему же именно в эту ночь она решила остаться в гостинице? Только ли из-за бала или было что-то еще, о чем ему не переставало напоминать странное ощущение тяжести в груди. По дороге домой он вспоминал их последний разговор, когда Рори вышла попрощаться с ним: она уверяла его, что просто устала и хотела бы пораньше лечь, а он настаивал, что она могла бы сделать это с таким же успехом и у него дома. Они же могут и не заниматься сегодня любовью, хотя, когда они оказывались рядом, устоять было практически невозможно.

Особенно насторожило Чанса то, что она даже не посмотрела на него, когда сказала, что сегодня не поедет с ним. Возможно, ему просто кажется, что что-то не так? А вдруг она собирается бросить его, но не решается об этом сказать?

Но – тысяча чертей! – что будет с ним, если она и вправду сделает это?

«Бороться до последней капли крови», – подсказывало ему сердце, хотя это шло вразрез с его воспитанием – как гордого и непреклонного Чанселлора. Если Аврора решит расстаться с ним, сделает ли он все возможное, чтобы удержать ее? Или скрепя сердце он примет это решение и смиренно уйдет, не уронив своего достоинства?

Чанс надеялся, что ему никогда не придется это выяснять.

Глава 26

Проснувшись утром, Рори не сразу поняла, где находится и почему Чанс не стаскивает с нее одеяло, ворча, что снова замерз. Когда она с закрытыми глазами попыталась нащупать его, рука коснулась края матраса, и она удивилась, как это кровать успела так уменьшиться за ночь. Но тут она вспомнила. Это была не кровать Чанса. Она лежала на кровати, которую они привезли из коттеджа и поставили в ее комнате.

Подняв голову, она огляделась. Комната была почти пуста, не считая узкой кровати, на которой она спала всю свою жизнь, тумбочки с ящиками и одинокого стула. Тряпичный ангелочек сидел на тумбочке и умильно смотрел на нее.

Взяв его, Рори провела рукой по веревочным волосам. «По крайней мере в моей комнате есть мебель», – подумала она.

За дверью смежная с ее спальней детская была совершенно пуста. Она вспомнила белую плетеную люльку, которую видела в Хьюстоне, в магазине распродаж, и тоска почти физически ощутимой болью заныла у нее в груди. С какой радостью она сейчас поехала бы в ближайший магазин детских товаров и накупила полные ящики всяких милых мелочей, крошечных распашонок и ползунков, белоснежных пеленок. Но она не могла сделать ничего подобного, пока не расскажет Чансу о ребенке. А до этого не будет ни подарков, ни радостных поздравлений друзей, никто, кроме брата с сестрой, даже не поинтересуется, как она себя чувствует и когда ожидается прибавление семейства.

Уронив голову на подушку, Рори прижала ангелочка к груди, осознав вдруг, как сильно она хотела всего этого. Она хотела поделиться своей радостью со всем миром. И с Чансом…

Но страх удерживал ее от этого. Как он на это отреагирует? Особенно сейчас, когда он так странно ведет себя. Она не переживет, если он бросит ее и ребенка. Рори зажмурилась от боли.

«Хватит!» – одернула она себя.

Сегодня великий день, ради которого они все столько трудились. В такой день не пристало валяться в постели и изводить себя по поводу того, чего она не могла ни изменить, ни исправить. Кроме того, она не думала, что Чанс собирается порвать с ней именно сегодня. Лучшее, что она могла сделать, это спрятать всю свою тревогу под маской деятельного возбуждения и ждать до завтра.

Порешив на этом, она встала и оделась. Рори была готова к любым трудностям, какие бы ей ни преподнес предстоящий день.

Контролируемый хаос – вот что предстало глазам Чанса, когда он появился рано утром на Жемчужном острове. Аврора стояла посреди лужайки с папкой в руках, руководя пестрой толпой снующих туда-сюда рабочих и указывая то тому, то другому, куда поставить буфетные стойки, сколько столов отнести на корабль, сколько наборов столового серебра завернуть в льняные салфетки и кому отправиться на пляж собирать дрова для костра.

Не обращая внимания на временно нанятый персонал. Чанс подкрался к Рори сзади и, обняв рукой за талию, притянул к себе.

Вскрикнув от неожиданности, она уронила папку.

– Чанс! – Рори повернулась к нему, держась рукой за сердце. – Как ты испугал меня!

– Прости, – засмеялся он, увидев ее перекошенное от страха лицо. – Я не думал, что ты так испугаешься. – Оба наклонились, чтобы поднять папку, и стукнулись лбами. Выпрямившись, Чанс подал ей папку.

– Спасибо, – сказала Аврора, потирая лоб. – Я сегодня немного нервничаю – столько всего еще нужно сделать!

– Что ж, если тебе понадобится помощь в снятии стресса, ты знаешь, к кому можно обратиться. – Он повел бровями. – Будь уверена, уж я найду способ, как тебя вылечить.

– Не сомневаюсь, – засмеялась она, немного рассеяв сомнения, полночи не дававшие ему уснуть.

Наклонившись, он поцеловал ее в губы, пытаясь найти подтверждение в ее ответной ласке.

– Господи, как мне тебя не хватало этой ночью! – прошептал он и снова хотел поцеловать ее, но она отпрянула.

– Не стоит этого делать. – Рори нервно посмотрела в сторону дома. – Марси Бакстер здесь.

– Так рано? – Чанс хотел было сказать «ну и что же?», но вовремя опомнился. «Еще только один день, – успокоил он себя, – и потом пусть хоть весь мир узнает, что я люблю Аврору Сен-Клер!»

Рори скорчила недовольную физиономию:

– Марси и Пейдж сейчас в музыкальном салоне спорят по поводу сегодняшнего аукциона. Эллисон собиралась помочь им, но я видела, как она, бросив это дело, шла на кухню помогать Эдриану.

– Могу ее понять. Я видел Марси в порыве бурной деятельности – она не может ни на чем остановиться, и через каждые пять секунд ее мнение меняется на противоположное.

– Послушай, а ты не мог бы как-то отвлечься, чтобы они могли спокойно работать?

– Вряд ли, – усмехнулся он. – А у тебя не найдется для меня поручения полегче?

Рори достала ему один листок из своей папки.

– Отнеси этот чертеж на корабль и убедись, что Джеки с ее помощниками правильно установили столы. Они не должны загораживать место для танцев и эстраду.

Так прошел весь день: каждый бегал, стирая пот со лба, по своим делам, везде сновали рабочие, расставляя вдоль тропинки, буфетных стоек, столов и лужайки две сотни бамбуковых ламп. Прожекторы были подвешены высоко на деревьях, так что их свет, проходя сквозь листву, должен был словно падать с неба, создавая достаточно яркое и современное освещение. На столах уже были разостланы разноцветные скатерти, и на буфетных стойках, расставленных вдоль лужайки, не хватало только подносов с закусками. Посыльный из цветочного магазина прибыл ровно в полдень и привез роскошные букеты из тропических цветов для украшения столиков и высокие цветные свечи, защищенные специальными абажурами от ветра.

Чанс с ужасом подумал, что понадобится добрых полчаса работы всей команды, чтобы зажечь все свечи и лампы, когда дадут сигнал. Зато какое это будет потрясающее зрелище!

Артисты приехали после обеда и обосновались на средней палубе корабля. Многие из них были заняты в постановке «Пейзанских пиратов» в оперном театре два года назад. Они собирались восстановить несколько сцен из спектакля, а в промежутках между танцевальной музыкой исполнять старинные пиратские песни. Средняя палуба идеально подходила для сцены: ее было хорошо видно даже с веранды дома. Ведущий актер труппы решил спуститься на сцену на абордажных канатах, считая, что это придаст представлению драматический эффект, поэтому Джеки с матросами занялись приведением в порядок тех канатов такелажа, которые обычно использовали пираты в подобных случаях.

Чанс следил за работами на корабле, когда вдруг услышал, как кто-то зовет его с пирса. Подойдя к борту, он увидел Эдриана, прикрывшего рукой глаза от яркого солнца.

– Ты не видел Бобби? – спросил тот.

– Я даже не знал, что он уже здесь, – пожал плечами Чанс.

– Он приехал пораньше посмотреть, не нужна ли нам помощь. А теперь, когда он мне действительно понадобился, я не могу его найти.

– А для чего он тебе нужен?

– Съездить в Хьюстон и привезти ледяную скульптуру.

– По-моему, ее должны были доставить за счет магазина.

– Да, должны были, – с досадой ответил Эдриан. – Но оттуда только что позвонили и сказали, что у них сломался грузовик. Расти сказал, что мы можем воспользоваться его фургоном, но сам он нужен мне здесь, пока мы не установим бар.

Упоминание о Хьюстоне привлекло внимание Чанса. Свадебное кольцо, которое он заказал, было готово уже в четверг, но у него так и не нашлось ни одной свободной минуты, чтобы забрать его.

– А где в Хьюстоне находится этот магазин? – спросил он. Когда Эдриан назвал ему адрес, Чанс не мог поверить своей удаче. Ювелирный салон был как раз по пути. – Я привезу вашу русалку.

– Нет, ты же нужен здесь, – возразил Эдриан.

– Вообще-то Джеки легко может меня заменить, а вернусь я раньше, чем ты успеешь заметить мое отсутствие.

Эдриан помедлил минуту, но согласился:

– Ладно, уговорил. Пойдем в дом, я дам тебе ключи.

Повернувшись, чтобы отдать свой листок с инструкциями, Чанс увидел, что Джеки со своими матросами уже закончила регулировать канаты и показывала артистам, как делается прыжок Эррола Флинна.

С ловкостью гимнастки схватившись руками за рею, она вспрыгнула на узкую планку борта. Первый помощник бросил ей канат, она ухватилась за него обеими руками и подпрыгнула, оттолкнувшись немного назад, чтобы прыжок получился длиннее. Вытянув вперед ноги, Джеки с невероятной скоростью пронеслась в воздухе в сторону мачты, и Чанс подумал, что большинство людей, взявшись выполнять подобный маневр, непременно разбили бы себе нос. Но Джеки на лету уперлась в мачту ногами, оттолкнулась и легко спрыгнула на обе ноги, словно это не стоило ей ни малейших усилий.

Все зааплодировали, и она театрально раскланялась.

– Вот так, друзья, берут корабли на абордаж голливудские пираты.

Дав публике время выразить свое восхищение, Чанс подозвал Джеки к себе, чтобы отдать листок с графиком. Она заверила Чанса, что все будет отлично, и посоветовала спокойно отправляться по своим делам.

Пока Чанс поднимался по тропинке к дому, разные мысли, связанные с тем, что теперь кольцо будет у него, проносились в его голове. У него было время, чтобы хорошенько обдумать, как сделать Авроре предложение, и он продумал чуть ли не каждую его деталь. Оно должно быть очень романтичным, чтобы понравиться Авроре, но достаточно скромным и благородным, чтобы понравиться ему. Чанс слишком нервничал, чтобы допустить возможность публичного унижения, если она скажет «нет».

Каким-то чудесным и поистине невероятным образом они успели все приготовить вовремя. Уже спускались сумерки, когда Аврора, шурша юбками, вышла на веранду и, подойдя к перилам, окинула взглядом свои владения.

«Мы хорошо поколдовали, – решила она, – и создали чудесную сказку для взрослых, где они смогут воплотить в жизнь свои фантазии».

Одетые в карнавальные костюмы обслуживающие праздник девушки ходили вокруг ламп, и новые волшебные фонари вспыхивали вокруг, освещая остров таинственным светом. Мужчины, уже нарядившиеся в свои пиратские костюмы, добавляли последние штрихи к изысканным блюдам и закускам, расставленным на столах вдоль пляжа, где костер уже разгорался, отбрасывая горячие искры на песок. Эдриан, одетый в высокие черные сапоги и огненно-красную рубашку, подвязанную пиратским поясом, суетился среди них, проверяя каждую деталь. Чувствовалось, что из него получился бы лихой пират.

На борту «Воли пирата» Джеки и все члены экипажа были одеты в костюмы, которые они привезли с собой: белые рубахи с широкими рукавами и узкие черные брюки. Они одевались так на своем корабле в особо торжественных случаях.

– А, вот ты где.

Рори обернулась на голос Чанса и увидела его в дверях. Первым ее чувством было облегчение, оттого что он быстро вернулся из Хьюстона, потом – трепет восхищения, когда он подошел к ней. В отличие от ярко-красной пиратской рубашки Эдриана на Чансе был жилет благородного голубого цвета, и он скорее походил на храброго капитана, чем на коварного пирата. Воротник и манжеты рубашки украшали белоснежные кружева, а на боку красовалась шпага.

– Ух ты! – рассмеялась она, объятая внезапной страстью. – Ты выглядишь… – «достаточно сексуально, чтобы соблазнить меня», – очень привлекательно.

– Благодарю вас, мадам, – отвесил он ей галантный поклон. – Вы мне льстите, право, ведь это я должен восхвалять вашу красоту: вы так прекрасны в этом платье. – Он взял ее руку и страстно припал к ней губами, не отрывая глаз от ее зарумянившегося лица. – Мне придется быть настороже и следить, чтобы какой-нибудь самонадеянный мошенник не украл вас у меня.

Аврора рассмеялась, и в сердце ее затеплилась надежда. Конечно, Чанс не сказал бы этих слов, если бы собирался порвать с ней.

Его взгляд упал на ее грудь, поддерживаемую плотным корсетом и казавшуюся гораздо пышнее в платье с глубоким вырезом. Кремовые кружева волнами спускались с плеч, переходя в широкие рукава. Корсаж цвета румяного персика охватывал ее стройную талию, от которой начиналась широкая юбка, пышными складками спадавшая до самого пола поверх множества тончайших нижних юбок, мягко шуршавших при каждом ее движении.

– Кажется, я уже жду с нетерпением, когда закончится эта ночь, – сказал он, и огонь желания в его глазах заставил ее пульс участиться.

– А мне кажется, что нам стоит одеваться так почаще. – Рори кокетливо посмотрела на него из-под длинных ресниц. – Раз это так действует на тебя.

– Я бы с большим удовольствием оказался сейчас совершенно раздетым. – Чанс привлек ее к себе и, обхватив за талию, резко опрокинул назад, держа в своих руках ее трепещущее тело.

– Чанс! – вскрикнула она, обнимая его за плечи, чтобы не упасть.

Он нежно поцеловал ее в шею.

– Я мечтал о тебе весь день, – прошептал он ей на ухо.

– Чанс, верни меня, пожалуйста, в вертикальное положение, – Рори звонко рассмеялась, когда он повиновался с удрученным, но отнюдь не побежденным видом. Она быстрым взглядом огляделась вокруг, проверяя, не заметил ли кто-нибудь их с лужайки. Но к счастью, все были слишком заняты своими делами, чтобы видеть, что происходит на веранде. – Веди себя прилично.

– А я хочу вести себя неприлично – это гораздо интереснее! – ответил он.

Вдалеке послышался звук захлопывающейся дверцы машины – это был сигнал, что прибыли первые гости.

– Черт, наверное, мне все-таки придется сдержать свой пыл. Как думаешь, где нам следует приветствовать гостей: здесь, на лестнице, или лучше спуститься на лужайку?

– Не знаю, – сказала она, с ужасом ощущая первые признаки нервной тошноты. – Эллисон будет внутри, чтобы показывать гостям комнаты, а Эдриан займется пляжем и кораблем. – Рори посмотрела в конец дорожки из бамбуковых ламп, которые должны были указать гостям путь от стоянки к парадному входу. – Я думаю, нам следует спуститься на лужайку.

– Отлично.

Спускаясь вниз по ступеням, Чанс взял ее под руку галантным жестом средневекового кавалера. Она крепко ухватилась за него, надеясь, что не упадет, наступив на подол своего платья, и не ляпнет ничего глупого.

– Ты очень волнуешься? – спросил Чанс.

– Я в смятении, – тихо проговорила она ему на ухо.

– Ну, не стоит. – Он взял ее руку и крепко пожал. – Ты должна гордиться. Люди скоро будут восхищаться нашей гостиницей, и ты заслуживаешь того, чтобы наслаждаться сегодня каждым словом их бесконечных похвал. Ничего бы этого не было без тебя.

– Спасибо, – только и успела прошептать она, когда первая группа гостей показалась из-за угла дома.

С этой минуты гости начали прибывать непрерывным потоком, отовсюду слышались возгласы восхищения по поводу лужайки, дома, костюмов. С каждой прибывшей парой Рори чувствовала себя все более раскованно и даже начинала получать удовольствие. Волшебство вечера окутывало ее своими чарами, и ей все больше нравилась ее роль хозяйки, приветствовавшей гостей на балу в доме своего любовника-пирата.

Позже, когда она прогуливалась по лужайке, проверяя, всем ли хватило напитков и закусок, и приглашая гостей пройти в дом и осмотреть комнаты, Аврора взглянула в сторону веранды и почувствовала, как ее сердце переполняется гордостью и счастьем. Она увидела в точности ту картину, которая представилась ее воображению в тот день, когда она, стоя на этом самом месте, спросила у Чанса, сколько может стоить этот дом. Цепочной ограды сейчас не было, зеленая трава покрывала землю под ногами Рори. Гости сидели за столиками на веранде или прогуливались по дому, разговаривая и смеясь. Сам дом будто светился изнутри гостеприимством и уютом.

Теперь дом будет таким всегда – Аврора ясно видела это, – двери его всегда будут раскрыты для желанных гостей, а для них с Эллисон и Эдрианом он будет счастливым и уютным жилищем.

Но, увидев Чанса, который стоял, прислонившись к одной из каменных колонн, она вновь вспомнила про свои опасения. Был ли он частью этой прекрасной картины будущего или всего лишь мимолетным образом, мелькнувшим в ее жизни лучом счастья и уходящим навсегда? Он был так спокоен, развлекая гостей, будто сам был здесь гостем, а не одним из владельцев гостиницы. В то же время это был его первый бал пиратов, в котором Чанс участвовал не только в качестве гостя. Люди, пришедшие сюда, были его друзьями и знакомыми, а те, кто обслуживал и развлекал их, – ее.

Пытаясь отогнать от себя эти мысли, Рори продолжала прогуливаться среди столиков, спрашивая, не нужно ли что-нибудь, подбирая грязные тарелки и пустые стаканы. Вокруг нее ровным жужжанием звучали разговоры и смех, сливаясь с музыкой, доносившейся с корабля, где артисты, вошедшие в свою роль, распевали пиратские песни, сдобренные, к всеобщему веселью, отборными моряцкими ругательствами. Корабль был ярко освещен тысячами свечей, и все столики на палубе были заняты.

– Сен-Клеры проделали поистине огромную работу, восстановив особняк, – сказала какая-то женщина, вызвав улыбку у Рори, которая стояла у соседнего столика, собирая грязные приборы на поднос.

– Не без помощи Оливера Чанселлора, не забывай, – добавила ее приятельница.

– Не думаю, что это продлится дольше нескольких сезонов.

Рори обернулась через плечо и увидела трех дам, сидевших к ней спиной – так, чтобы, разговаривая, они могли видеть сцену. У них был такой же утонченный, высокомерный вид, как и у остальных, несомненно, причислявших себя к высшему кругу Галвестона, и их платья стоили, наверное, в несколько раз дороже, чем билет на бал, а жемчуга и золото сверкали яркими бликами в свете факелов.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила одна из них.

– Ты что, не слышала? – заговорила пожилая дама таким таинственным тоном, будто припасла для своих собеседниц на десерт особенно пикантную сплетню. – Первый банк грозится уволить его из-за участия в предприятии Сен-Клеров.

Рори отвернулась, зажмурившись. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.

– Не может быть! – воскликнула другая дама. – Его не могут уволить. Он же Чанселлор.

– Но уволили же они его отца?

– Они этого не делали. Он сам досрочно ушел на пенсию.

– Нет, милочка, его об этом вежливо попросили. Один из клиентов моего парикмахера работает в отделе кредитов. И он слышал, что правление банка на общем совете указало старому Чанселлору на дверь, а младшему поставили условие разорвать договор с Сен-Клерами – иначе его тоже выкинут из банка.

– Это ужасно. Я полагаю, ему придется отказаться от гостиницы.

– Совсем не обязательно, – хихикнула третья дама. – Его связывают с Сен-Клерами не только деловые отношения. – Она понизила голос до драматически таинственного шепота. – Я слышала, что он спит с их младшей сестрой.

– Ты шутишь! – рассмеялась пожилая дама. – Это уж слишком. Даже если он изменяет Пейдж, никогда не поверю, что Оливер Чанселлор настолько глуп, чтобы отказаться от карьеры в банке ради сомнительной авантюры с Авророй Сен-Клер Господи, не настолько уж она и хороша.

Рори медленно повернулась и посмотрела в упор на затылки весело хихикающих дам. Увлеченная новостями, одна из них, заливаясь смехом, упала на колени своей подруги. Выпрямляясь, она заметила Аврору, стоявшую позади них.

– О! – прошептала она.

– Что такое? – Обе дамы одновременно повернули головы. – О Боже.

На деревянных ногах Рори прошла мимо них, с каждым шагом набирая скорость, пока не побежала в сторону пирса. Все страхи, которые она так старательно сдерживала в себе, вырвались на свободу. Ну почему она не послушалась Элли? И что она сделала с Чансом? Из-за нее он вынужден выбирать между банком и гостиницей, и, несомненно, он выберет банк. Ведь это часть его настоящей жизни. А гостиница всегда была для него просто развлечением.

Он никогда не будет принадлежать ее миру так, как принадлежала ему Рори. А она никогда не сможет жить рядом с такими людьми, как те три дамы, с людьми, посещающими подобные сборища, потому что она не намерена терпеть вокруг себя такие разговоры. Как глупо было надеяться, что они с Чансом смогут построить настоящие отношения, семью… Какая же она была дура!

С одной только целью – сбежать подальше от этой ядовитой толпы – Рори спустилась по тропинке к пирсу и проскользнула мимо компании, собравшейся у костра.

– Рори! – окликнул ее брат.

Борясь со слезами, она подобрала юбки и побежала – прочь от преследующих ее зловещим эхом слов. Не только тех, что она только что слышала, но и тех, что сказал ей Чанс тогда на пирсе. Он пытался объяснить ей, что они не подходят друг другу. Почему она не послушала его!

А потом, когда он признался, что его чувства из влечения плоти превратились в настоящую любовь, он добавил еще, что она разрушила всю его жизнь. И он был прав.

Должен же быть способ исправить путаницу, которую она сотворила. Она должна найти этот способ!

Чанс тревожно нахмурился, увидев, как Аврора сбегает вниз по ступенькам к пляжу. Извинившись перед Кэрол и Фрэнком Адамсами, с которыми как раз беседовал в этот момент, он быстрым шагом последовал за ней, улыбаясь и кивая гостям, пробираясь сквозь толпу на лужайке. Не хватало еще устроить переполох, погнавшись за ней бегом на глазах у гостей.

Когда он спустился на пляж, Эдриан махнул ему рукой, подзывая к себе.

– Что случилось с Рори? – спросил ее брат достаточно тихо, чтобы никто больше не услышал.

– Не знаю, – ответил Чанс. – Ты не видел, куда она пошла?

– Не могу сказать точно. Она побежала куда-то туда, вдоль пляжа. Надеюсь, это не один из ее странных приступов паники.

– Я тоже на это надеюсь. – Тревога Чанса возросла еще больше, когда он вспомнил последний такой приступ, не слишком благоприятно отразившийся на шортах Пейдж. – Будет лучше, если я найду ее.

Эдриан кивнул, и Чанс пошел вдоль пляжа, оставляя сзади шум и огни вечеринки. Он шел теперь медленнее, так как вокруг было совершенно темно. Волны, набегавшие на берег, стали слышны отчетливее.

– Аврора! – позвал он, пробираясь сквозь кусты и деревья, которыми поросла дикая часть пляжа. Полная луна заливала остров прозрачным голубым светом, но в тени деревьев мрак был почти непроницаем.

Куда она могла деться? По мере того как он все дальше уходил в темноту, беспокойство его перерастало в страх. А вдруг она споткнулась и упала в темноте?

– Аврора! – крикнул Чанс снова, громче, чем в первый раз. Он внимательно прислушался, но до его ушей доносилось только ровное дыхание моря и пощелкивание ночных жуков. Наконец глаза достаточно привыкли к темноте, чтобы разглядеть следы на песке. Они привели его в дальний конец пляжа, где стояли исполинские дубы, отбрасывавшие мрачные, непроницаемые тени.

Тонкий луч, пробившийся сквозь листву, осветил подол ее платья. Аврора сидела на бревне посреди небольшой опушки, где деревья расступились, обнажив прохладный песок. Она закрыла рукой глаза, и слезы блестели на ее щеках.

– Аврора! Что случилось? Что с тобой? – Чанс подбежал к ней, она встала и бросилась в его объятия.

– О, Чанс, прости меня! – рыдала она, уткнувшись в его шею.

– За что? – Взяв ее за плечи, он попытался заглянуть ей в глаза.

– За все. За то, что я втянула тебя в эту авантюру с гостиницей. За то, что испортила твои отношения с Пейдж. У тебя все было бы хорошо, если бы ты остался с ней.

– Эй, постой…

– Просто я так сильно люблю тебя. – Она подняла голову, и его сердце сжалось, когда он увидел бесконечное страдание в ее глазах. – Я знаю, что неправильно было уговаривать тебя тогда, но я же не знала, что все так получится. Я должна была послушать тебя, когда ты сказал, что мы не подходим друг другу.

– Но это не так! Я счастлив, что…

– И ты никогда не простишь меня за то, что я испортила тебе жизнь.

– Ты остановишься когда-нибудь? Ты ничего не портила.

– Это все потому, что я так сильно люблю тебя, что… – Он поцеловал ее, чтобы заставить наконец замолчать. Но когда он коснулся ее губ, Аврора словно свеча вспыхнула в его руках. Она ответила на поцелуй с такой страстью, что чуть не свалила его с ног.

Тонкие руки крепко обвивали его шею. Он долго пытался освободить свои губы, чтобы вставить хоть слово, но она следовала за ним, прижимаясь к нему всем телом, трепещущим от слез и желания. Его плоть тут же отозвалась возбуждением, когда она прижалась к нему бедрами. Боже, весь вечер он только и мечтал о том, как сорвет с нее платье. Или овладеет ею, не снимая его. Ей стоило очутиться рядом, как он уже сгорал от страсти.

Не в силах устоять, Чанс решил, что поцелует ее лишь один раз, а потом выяснит, что же все-таки случилось. Он наклонил голову набок, припадая теснее к ее губам, и скользнул языком внутрь. Как прекрасен, как невыносимо сладок был вкус ее поцелуя! Он просто не мог оттолкнуть ее сейчас. Ему нужно больше, еще немного…

Его рука скользнула к ее груди, порывисто сжав мягкую упругую плоть. Рори застонала, поднявшись на цыпочки, плотно прижавшись к нему, так что все его тело напряглось, отвечая на ее жадное движение. Она опустила руки и скользнула под его жилетку, лаская грудь, живот, спину.

Тугой корсет отступил, и рука Чанса ласкала уже обнаженную грудь, набухшие соски дразнили его пальцы, моля о прикосновении губ. Он вырвался из ненасытного поцелуя и принялся осыпать поцелуями ее шею и плечи.

– Да, о да, – шептала Рори, выгибаясь всем телом, так что ее обнаженные груди, соблазняя и обжигая его, очутились прямо у его губ.

Одной рукой поддерживая ее за бедра и привлекая к себе, он припал к груди, покрывая ее поцелуями, затем нежно обхватил губами сосок.

Сдержанное рыдание вырвалось из груди Рори, говоря скорее о боли, чем о наслаждении. Испуганный, Чанс поднял голову и увидел, что она все еще плачет.

– Аврора, что с тобой? Я сделал тебе больно?

– Нет, просто… Мне больно оттого, что я хочу тебя… так сильно! Сейчас, Чанс, я прошу тебя… – Она зарылась лицом в кружева его рубашки и зарыдала. – Я знаю, что это неправильно, но я хочу тебя. Еще только один раз, а потом я сделаю то, что должна сделать. – Она целовала его плечи, шею, подбородок. – Люби меня, Чанс, еще один раз. Я умоляю тебя…

Он пытался вникнуть в смысл ее слов, пока она стаскивала его рубашку, развязывая пояс на брюках, но пульс, стучавший словно колокол в его ушах, мешал ему думать. Он содрогнулся всем телом, когда она коснулась его кожи, такой горячей, что она обжигала кончики ее пальцев. Отыскав в темноте его губы, Рори поцеловала их так пылко, что разум его помутился.

«Потом, – подумал Чанс, – потом я узнаю, что расстроило ее. Позже». А сейчас он должен был прикасаться к ней, чувствовать терпкий вкус ее тела. Не отрываясь от ее губ, он оглядел опушку. Ветки и листья покрывали землю. Господи, он все бы отдал сейчас за одеяло!

Неподалеку возвышался толстый старый дуб – хоть какая-то опора. Чанс сделал несколько шагов, увлекая за собой Рори. Упершись спиной в массивный ствол дерева, Аврора сдернула с Чанса ремень. Чанс расстегнул пряжку, и шпага упала на землю. Сбросив с себя жилет, он отшвырнул его в сторону. Целуя Рори, Чанс поднимал одну за другой бесчисленные нижние юбки, пока не добрался до горячей шелковистой кожи ее бедер.

Ее нижнее белье скоро последовало за его жилетом. Рука Чанса скользнула по обнаженным бедрам Авроры, и, томно вздохнув, она откинула голову назад, упершись затылком в дерево. Выражение тревоги покинуло ее лицо, щеки окрасились румянцем наслаждения, но слезы все еще стояли в ее глазах.

Словно желая забрать себе все слезы Рори, Чанс целовал ее щеки и глаза, пальцы же продолжали ласкать ее тело, все сильнее возбуждая Рори. Но она была так близко, такая горячая, влажная, сгорающая от жажды, что кровь, вскипавшая в его жилах, просила другого наслаждения – войти в нее глубже и умереть от боли и счастья.

– Меня обжигает каждое твое прикосновение, – прошептала она, закрывая глаза.

Жгучая боль охватила его плоть, реагируя на призыв ее голоса. Освободившись от последнего клочка ткани, мешавшего ему, Чанс широко раздвинул ноги и прижал Рори еще теснее к себе.

– Аврора, – хрипло прошептал он, – обними меня за шею и обхвати ногами.

Ее ноги послушно скользнули вверх по его бедрам. Обняв ее, Чанс с невероятной, почти жестокой силой вошел в нее, из ее груди вырвался крик, и она выгнулась в страстном напряжении.

– Аврора, – шептал он, проникая все глубже и теряя власть над собой. Она двигалась вместе с ним, шепча его имя, повторяя, что любит его, хочет его. Жар вливался в их тела неистовой, сжигающей силой, и вдруг она вся напряглась и запрокинула голову, издав долгий, томительный стон. Ее губы тронула томная улыбка удовольствия, и Чанс зажмурился, отдаваясь страсти.

Ускорив приближение разрядки, он жадно втянул воздух в легкие и замер, содрогнувшись всем телом. Наслаждение обожгло его почти физической болью, столь нестерпимой, что он сжал руки в кулак и всем своим весом прижал Аврору к стволу исполинского дерева, чтобы не дать ей упасть.

Они долго еще стояли так, не шевелясь, и только их тяжелое хриплое дыхание тонуло в таинственных звуках ночного леса. Ее голова упала на плечо Чанса. Почувствовав, что снова может двигаться, Чанс нежно поцеловал Аврору во влажные волосы.

– Все хорошо? – спросил он неожиданно ровным и спокойным голосом.

– Да. – Ее голос звучал все еще слабо и неуверенно.

– Теперь успокоилась?

Рори кивнула, не отрывая щеки от его плеча.

– Тогда, может быть, скажешь мне, что произошло? – Аврора подняла голову и снова кивнула, отведя взгляд.

Опустив ее на землю, Чанс помог ей привести в порядок туалет. Потом подобрал с земли свою одежду. Они уселись рядышком на бревне, и он молча ждал, когда она наконец заговорит.

– Ну? – так и не дождавшись, нетерпеливо проговорил он. Рори теребила в руках подол платья.

– Я случайно услышала разговор каких-то женщин на лужайке. Они говорили, что в банке тебе угрожают увольнением, если ты не оставишь гостиницу.

– И это все? – Чанс вздохнул с облегчением. – Господи, Аврора, никогда больше так не пугай меня. Я думал, случилось что-то серьезное. Ты говорила такие вещи, что я подумал было, что ты хочешь со мной расстаться.

Она взглянула на него – в глазах горели гневные огоньки.

– Что значит «и это все»? Из-за меня ты можешь потерять работу, и ты не считаешь это серьезным?

– Да, я потеряю свою работу, но не из-за тебя…

– Ты хочешь сказать, что тебя не поставили перед выбором?

– Нет, мне поставили условие, и я очень жалею, что не поговорил с тобой об этом раньше. Я думал, у тебя и так полно забот, не хватало еще мне забивать тебе голову своими проблемами в банке. Дело в том, что я решил подать в отставку.

– Нет! – Она побледнела. – Ты не можешь! Я тебе не позволю!

– Аврора, все в порядке, – попытался он успокоить ее. – Если ты беспокоишься о деньгах, не стоит. Я смогу прожить достаточно неплохо на проценты от вкладов в банке. А потом гостиница начнет приносить доход.

– Дело не в деньгах, дело в твоей жизни. Я действительно разрушила ее. Сначала твои отношения с Пейдж, теперь вот и твою карьеру тоже. Нет, Чанс, я не позволю тебе отказаться от всего. Твоя работа в банке, а не здесь. А мы втроем как-нибудь справимся без тебя.

– Ну-ну, ничего у вас не выйдет.

– Если бы только я могла вернуть все на свои места!

– Я не хочу ничего возвращать!

– Но разве я могу сделать это? – Рори покачала головой, очевидно, не слыша его. – Ах, Чанс, все гораздо хуже, чем ты думаешь, Прости меня за все, что я натворила, но я уже ничего не могу изменить. Знаю, я эгоистка, но в глубине души я все-таки рада тому, что произошло, даже если у меня не будет тебя, у меня останется наш… – Она внезапно замолчала.

– Что? – спросил Чане, напряженно соображая, что она имела в виду.

Аврора посмотрела на него, и слезы на ее щеках заискрились в свете луны.

– Если у меня не будет тебя, у меня останется наш ребенок.

Мир словно замер вокруг Чанса. Он попытался что-то сказать, но ему не хватило воздуха в легких. Слезы ручьем катились из глаз Рори.

– Я беременна, Чанс. У меня будет ребенок.

– Р-ребенок? – выговорил он. Она беременна! А он только что овладел ею на дереве со всей «нежностью» похотливого животного! – Но почему же ты не сказала мне?

– Я знаю, что должна была. Но я так боялась, что ты почувствуешь себя обязанным жениться на мне. Я ждала, что ты сам захочешь этого, не зная о ребенке, но теперь я понимаю, как глупо было думать, что ты когда-нибудь захочешь видеть меня своей женой!

Ребенок! Мысли Чанса тормозил страх, что он только что мог причинить Рори боль, поэтому до него не сразу дошел смысл ее слов. У Авроры будет ребенок! Новость была слишком невероятной, чтобы сразу осознать ее.

– У тебя есть все основания злиться на меня за то, что я не сказала раньше, – услышал Чанс. По крайней мере ему показалось, что он услышал это. Как зачарованный он следил за губами Рори, а она продолжала говорить. Что-то о том, что это случилось, когда они в первый раз занимались любовью. Она была беременна все это время, а он не имел об этом ни малейшего понятия. Ему стало даже немного обидно за такой обман, но это чувство терялось среди урагана эмоций, овладевших им. Как только мир снова ожил и мысли возобновили свое течение в его голове, ему захотелось закричать на всю вселенную. У Авроры будет ребенок!!!

Чанс постарался сосредоточиться на ее словах, но она говорила так быстро – и снова плакала. Она уверяла его, что он сможет видеть ребенка столько, сколько захочет. Но он не должен чувствовать себя виноватым, если не захочет активно участвовать в его воспитании, потому что Эдриан и Эллисон будут рядом с ней, чтобы помочь. И в течение всего сбившегося потока откровений она не переставала повторять, что он не должен чувствовать себя обязанным на ней жениться.

– Что ты такое говоришь? – Чанс умудрился наконец вставить свое слово. – Конечно, мы поженимся.

– Нет! Ты что, не слушал меня? Я не хочу брака, основанного на чувстве долга. С ребенком будет все в порядке.

– Нет, черт побери, ты выйдешь за меня замуж! – Она носит его ребенка и не хочет стать его женой? – В этот же понедельник утром мы идем с тобой подавать дбкументы.

– Ну вот, я так и знала, что ты так отреагируешь! – Рори вскочила на ноги. – Но я тебе не позволю. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы испортить тебе жизнь. У тебя есть твоя карьера в банке, твоя семья и друзья, которые никогда не примут меня. Мы принадлежим разным мирам! И здесь больше не о чем говорить, потому что я не позволю тебе разрушить свою жизнь из-за меня! – Она повернулась и побежала к дому.

Чанс попытался встать и догнать ее, но ноги его были словно ватные. Он сидел на бревне, уставившись в темноту и обдумывая все, что только что произошло.

Он попросил Аврору выйти за него замуж, а она ему отказала. Даже зная, что носит его ребенка, она все равно сказала «нет», объяснив это тем, что они принадлежат разным мирам. Что же, значит, она не хочет, чтобы он вторгся в ее мир?

От этой мысли на душе у него вдруг стало невыносимо пусто, и он почувствовал себя беспомощным.

В кармане жилета он нащупал коробочку с кольцом. Он носил его с собой, так как оставить кольцо в доме, где было столько посторонних, ему показалось небезопасным. Бриллиант сверкнул в лунном свете, словно усмехнувшись над ним.

Аврора отказала ему.

Что же, черт возьми, ему теперь делать?

Глава 27

Сообразив, что сидеть вот так на бревне всю ночь было бы глупо, Чанс побрел к дому. Как он посмотрит в глаза всем этим людям, когда в груди у него была зловещая пустота, он не знал. Но он справится с этим, ему придется это сделать. А завтра они с Авророй серьезно поговорят. Он должен выяснить, что она имела в виду – она не хочет видеть его членом своей семьи или… даже деловым партнером?

Это же смешно! Неужели она думает, что, лишив его всего, что было ему дорого, она спасет его жизнь от разрушения? Если так, то он должен все ей растолковать. Однако ему ли не знать, какой упрямой она могла быть. Если она решила, что расстаться с ним будет единственно правильным, ему, возможно, уже не удастся убедить ее в обратном.

А что, если весь этот разговор был для нее просто способом пощадить его чувства? Что, если она не любит его больше? Но она же сама сказала, что любит! Господи, как во всем этом разобраться?

Чанс подошел к костру и поискал глазами Эдриана, чтобы спросить, в какую сторону пошла Аврора. По крайней мере до конца бала ему следовало ее избегать. Он чувствовал, что ему не хватит сил видеть ее до тех пор, пока он логически не осмыслит, что делать дальше. Хотя можно подумать, что логика имеет что-то общее с Авророй!

Эдриана, однако, на пляже уже не было. Чанс хотел спросить у кого-либо из официантов, куда он ушел, но суета на палубе корабля привлекла его внимание. Взглянув в ту сторону, он увидел, что между Джеки и миссис Бакстер происходит небольшая потасовка. Приняв угрожающие позы, женщины что-то кричали друг другу. Гарри стоял рядом и, судя по его взъерошенному виду, собирался пустить в ход кулаки. Встревоженный не на шутку, Чанс бросился к причалу.

Взбежав на главную палубу, он увидел Эдриана, стоявшего между дамами, рядом с миссис Бакстер, заламывавшей в истерике руки.

– Что, черт побери, здесь происходит? – вскричал Чанс.

– Чанс, слава Богу, ты здесь! – Марси повисла на его руке. – Ты должен помочь нам и найти Пейдж.

– Что вы хотите этим сказать?

Гарри повернулся к нему, его лицо было красным от гнева:

– Мы не видели Пейдж с начала вечера. Когда Марси спросила, не видел ли ее кто-нибудь, Фрэнк Адамес сказал, что видел, как она боролась с одним из матросов из экипажа корабля. Она вырвалась, но он побежал за ней. Поскольку ее машина все еще здесь, я полагаю, что ее похитили.

– Похитили? – Чанс потряс головой, пытаясь вернуть ясность мышления. Похищение ради выкупа было вполне возможным, если учесть, что Бакстеры были более-чем состоятельными людьми, но он все же не мог в это поверить. И почему Фрэнк так долго ждал, прежде чем сказать об этом Марси? Возможно, потому, что сцена с матросом вовсе не была такой устрашающей, как представлял себе взбешенный Гарри?

«Думай! – сказал себе Чанс. – Думай!» Он посмотрел на Джеки.

– Кого-нибудь из вашей команды не хватает на корабле.

– Нет, все здесь, – холодно ответила она. – Я не видела вашей маленькой принцессы и уверена, что ее нет на борту этого корабля, потому что я только что спускалась в каюты – ее там нет.

– И все-таки я настаиваю на том, чтобы корабль обыскали, – сказал Гарри.

Первый помощник капитана выступил вперед, выпятив мускулистую грудь, чтобы загородить Гарри проход, а гости столпились вокруг, не желая пропустить драматический исход сцены.

– Мистер Бакстер, – подошел к нему Чанс, – Пейдж может быть где угодно, и я не вижу причин, почему Джеки должна лгать нам. Вместо того чтобы терять время на бесполезные споры, давайте осмотрим остров и дом.

Гарри помедлил в нерешительности, но все же кивнул в знак согласия.

– Отлично. – Чанс обернулся к Эдриану: – Ты сможешь заняться осмотром территории? – Эдриан согласился, и Чанс оглядел столпившихся гостей и выбрал нескольких человек крепкого телосложения, на его взгляд, подходивших для этой задачи. – Пол, Эрик, Джереми, вы поможете ему. А мы с мистером Бакстером осмотрим дом.

Не дожидаясь повторного приглашения, Гарри стал спускаться вниз по трапу. Эдриан громко вздохнул, будто собираясь с силами.

– Только смотри, чтобы он не разворотил весь дом, ладно?

– Постараюсь. – Чанс последовал вслед за Гарри, но остановился на верхней ступеньке. – А ты не видел Аврору?

– Она в каюте Джеки, рыдает в три ручья. Поэтому Джеки и не хотела, чтобы разъяренный папаша ворвался туда с обыском. Сейчас мы найдем Пейдж, и ты мне расскажешь, черт побери, что произошло между вами и отчего моя сестра так расстроена.

– Я сам хотел бы это знать, – вздохнул Чанс, почувствовав себя совершенно опустошенным. Прежде чем Эдриан успел задать следующий вопрос, он сбежал по ступенькам на пирс и бросился догонять Бакстеров, которые уже подходили к дому. На веранде их встретили родители Чанса.

– Что с тобой, Гарри? – спросил Норман.

Пока Гарри объяснял ситуацию, Чанс прислушался и заметил, что сплетни уже начали распространяться среди гостей. Когда они входили в дом, Гарри громко выкрикнул имя своей дочери, и все, кто находился на первом этаже, замолчали, обернувшись к нему. Встревоженная Эллисон выбежала из музыкального салона.

– Мистер Бакстер, – сказал Чанс, испуганный, что ситуация так стремительно начала выходить из-под контроля, – давайте постараемся вести себя как можно тише. На данный момент мы даже не знаем, есть ли здесь вообще проблема.

Гарри, обернувшись, чуть не набросился в порыве ярости на Чанса.

– Принимая во внимание, что пропала твоя невеста, очень странно, что именно ты предлагаешь мне вести себя тихо.

Чанс открыл было рот, чтобы заметить Гарри, что они с Пейдж даже не встречаются. Но осекся. Сейчас было неподходящее время для подобных признаний. К тому же если бы пропала Аврора, он был бы, возможно, в еще большем смятении, чем теперь Гарри.

Мистер Бакстер бурей понесся вверх по лестнице, перешагивая через две ступеньки. Чанс с отцом последовали за ним, сопровождаемые Марси и Эллен, старавшихся не отставать. Когда Гарри достиг последней ступеньки, он обернулся назад, осмотрев зал, затем направился к ближайшей закрытой двери. Дверь вела в «Кубрик».

– Пейдж! – закричал он что было мочи, подбегая к двери, которая, к его досаде, оказалась запертой.

Он отступил назад и уперся в пол ногами, собираясь вышибить возникшую на его пути преграду.

– Постойте! – крикнул Чанс, но дверь уже отлетела в сторону, не выдержав сокрушительного удара. Еще не успев подбежать, Чанс услышал крик Пейдж. Испугавшись, он оттолкнул Гарри, застывшего в дверном проеме. И тоже остановился как вкопанный.

Там в постели обнаженные Пейдж и капитан Боб натягивали на себя измятые простыни, прикрывая наготу.

– Папа! – вскрикнула Пейдж, уставившись на ворвавшегося в «Кубрик» красного от гнева отца.

Глаза Гарри налились кровью. Он недоуменно смотрел то на Пейдж, то на незнакомого мужчину рядом с ней.

– Ты сукин сын!

– Папа, нет! – завизжала Пейдж, когда обезумевший отец бросился на обидчика.

Чанс с отцом схватили Гарри за руки, а Бобби тем временем поспешно подхватил завернутую в простыню Пейдж на руки и отскочил к противоположной стене.

– Я убью тебя за то, что ты посмел прикоснуться к моей дочери! – орал Гарри. – Ты слышишь меня?!

– Папа, пожалуйста… – Пейдж прижалась к Бобби, крепко обхватив его руками за шею, капитан же пытался загородить ее своей широкой моряцкой спиной, старательно прикрываясь простынями и проявляя при этом чудеса эквилибристики.

– Папа, не бей его! Пожалуйста, не бей его!

Марси подбежала к двери и, увидев всю сцену, принялась громко причитать. Чанс поблагодарил Бога за то, что его мать была здесь и, быстро схватив свою подругу, усмирила ее вопли. Гарри перестал вырываться и уставился на свою дочь так, будто видел ее впервые.

– Пейдж, как ты могла связаться с этой… этой безродной портовой крысой!

– Дорогая, – спокойно обратился Бобби к своей подруге, – если ты собиралась когда-нибудь дать отпор своим родителям, почему бы тебе не начать прямо сейчас – момент подходящий.

Пейдж освободила шею Бобби от своих железных объятий и вопросительно заглянула в его глаза. Она выглядела такой бледной и утонченной рядом с загорелым крепким Бобби, что, даже видя их вместе, Чанс не мог поверить своим глазам. А обожание в глазах Пейдж, устремленных на этого великана с волосатой грудью, и вовсе не укладывалось у него в голове.

– Ты прав, – прошептала она. Ее лицо было спокойно и серьезно, когда она сделала шаг в сторону дверей. – Мама, папа, я люблю Бобби, и мы собираемся пожениться.

Марси издала странный, нечеловеческий вопль, и Чанс обернулся как раз вовремя, чтоб увидеть, как она, заломив руки, без чувств падает на пол. Эллен поспешно опустилась на колени рядом с подругой. За ними уже собралась целая толпа любопытствующих гостей. На их лицах был шок, смешанный с любопытством и нескрываемым желанием подойти поближе и посмотреть, что же происходит в комнате, хотя о приблизительном содержании сцены многие уже догадались. Пейдж Бакстер и капитан Боб?

– Пейдж, ты не можешь говорить об этом, – возразил Гарри, совсем сбитый с толку. – Ты не можешь выйти замуж за него. Ты же помолвлена с Чансом.

– Мм, вообще-то, – вмешался Чанс, – мы с Пейдж расстались еще до ее отъезда в Корпус-Кристи.

Гарри посмотрел на него так, будто тот лишился рассудка и сам не знает, что говорит.

– Ну, сынок, не стоит принимать поспешных решений. Женщины иногда ведут себя непредсказуемо. Но нет причин разрывать ваши отношения с Пейдж из-за одного досадного недоразумения.

Чанс начал было объяснять, но, сообразив, что вокруг уже собралась целая толпа, которая жадно впитывает каждое их слово, проговорил:

– Мистер Бакстер, я думаю, что в сложившейся ситуации лучшим выходом для вас будет увести жену в одну из свободных комнат и побыть с ней, пока она не придет в себя. Бобби и Пейдж смогут присоединиться к вам, как только им дадут возможность одеться. И тогда вы сможете спокойно все обсудить.

Гарри заметил наконец, что его жена в обмороке.

– Марси! – Он опустился рядом с ней на колени и схватил ее руку. – Кто-нибудь, вызовите «скорую».

– Гарри, с ней все будет в порядке, – успокоила его Эллен. – Отнесем ее в комнату. – Она посмотрела на Чанса.

– В комнату Маргариты, – предложил он. – Там есть кровать, где Марси сможет отдохнуть, и кресла, где они смогут расположиться и поговорить, когда Пейдж и Бобби будут готовы.

Кивнув, Эллен встала и принялась разгонять любопытных зрителей.

– Спускайтесь вниз, ребята. Представление окончено.

Когда все разошлись, Гарри поднял жену на руки и понес в башню. Эллен шла за ним, чтобы присмотреть за подругой. Чанс послал Пейдж сочувствующий взгляд, как мог, закрепил выломанную дверь в проеме, и они с отцом остались одни в пустом холле.

– Ну и суматоха, – сказал отец. Потом посмотрел на Чанса: – Мне очень жаль, сын, тебе, наверное, тяжело видеть все это, а поведение Пейдж просто дико!

– Вообще-то оно не так уж и дико. По крайней мере не в этом смысле. Я понял еще две недели назад, что у нас с ней ничего не получится, но Пейдж не хотела до бала рассказывать родителям о нашем разрыве. – Он покачал головой, улыбнувшись причудливой иронии жизни. – Она не хотела, чтобы люди судачили о нас во время бала.

Норман усмехнулся.

– Ну что же, слава Богу, что хоть нас это не коснулось. – Чанс постарался не рассмеяться, но это было сложно.

– Мне все же жаль, что у вас ничего не вышло. – Отец похлопал его по плечу. – Разрыв отношений в любом случае не слишком приятная процедура, хотя я уверен, что ты сделал это достойно, как, собственно, ты и всегда поступаешь.

Чанс вспомнил про отказ Авроры, и невыносимое ощущение опустошенности снова овладело им. Да, разлука – это нелегко.

– Знаешь, – продолжал отец, – я никогда не понимал, почему люди становятся такими болванами, когда дело касается любви. Гораздо полезнее подходить к этому спокойно и рационально.

Чанс уставился на него, услышав в словах отца себя – такого, каким он был раньше. Как скучна была его жизнь, пока в ней не было Авроры! И как она вдруг наполнилась радостью и смыслом с ее появлением. В его чувствах к ней не было ничего спокойного или рационального.

Внезапно ему все стало ясно, части мозаики соединились, представив целую картину, и Чанс понял, в чем была его главная ошибка. Он пытался применять логику к любви!

Он рассмеялся над всей абсурдностью своего поведения.

– Папа, неужели ты не понимаешь? Именно те вещи, которые сводят нас с ума, и делают нашу жизнь стоящей. Знаешь, как говорят: великий дурак – влюбленный дурак!

Он опустил руку в карман и крепко сжал кольцо. Не один раз на этой неделе он спрашивал себя, что он мог бы сделать, чтобы покорить сердце Авроры, и теперь он это знал. Все на свете! Он сделает все, лишь бы она была с ним.

– Куда ты? – удивился отец, когда Чанс бросился вниз по лестнице.

Внизу он обернулся, улыбаясь:

– Иду делать из себя дурака! Куда же еще?

Аврора поняла наконец, что прятаться в каюте Джеки глупо и трусливо. Хотя она была благодарна брату, который остановил ее, всю в слезах бежавшую прямо к дому. Увидев, в каком она состоянии, он затолкал ее в каюту так быстро, что всего несколько человек успели заметить слезы на ее лице, так как внимание гостей в тот момент больше привлекали артисты. Если бы она побежала к дому, вокруг нее непременно возникла бы суматоха.

И все же она нечестно поступила с братом и сестрой, сбежав на пляж и свалив на них все свои обязанности. Бал скоро закончится, и пора ей взять себя в руки и выйти на палубу, даже если это означало неминуемую встречу с Чансом. Пройдя в маленький туалет в каюте Джеки, она задумалась, где бы он мог сейчас быть. Она вспомнила его ошеломленное выражение лица, когда он узнал про ребенка, и гнев, последовавший за этим, и сердце ее сжалось от боли. Эдриан был прав, она должна была сказать ему обо всем еще несколько недель назад.

Решив, что не будет думать об этом сейчас, Рори ополоснула лицо холодной водой. Сначала надо еще дожить до конца этой ночи. Завтра она позвонит Чансу, и они как-то обо всем договорятся. Вытирая лицо, она посмотрела на себя в зеркало. Глаза опухли, а нос был красным, как спелый помидор, но все это можно было заметить, только если подойти ближе и приглядеться.

Выйдя из каюты, которая находилась под средней палубой, Рори прошла мимо кают других членов экипажа, мимо камбуза. Поднялась по лестнице через центральный люк и очутилась на палубе. Здесь было гораздо более людно, чем она ожидала увидеть. Но теперь уже скоро гости начнут расходиться по домам, а персонал займется уборкой.

Но никто, казалось, пока и не думал уходить. Гости стояли небольшими группами вдоль перил, поминутно указывая нетерпеливыми жестами на дом и что-то оживленно обсуждая, пока оркестр, на который никто не обращал внимания, продолжал наигрывать беззаботный вальс.

– Так вы говорите, это был не Чанс?

– Нет, это был тот парень, что занимается лодочными экскурсиями, капитан Боб.

– Бедный Чанс. Как унизительно.

– Вообще-то Чанс сказал, что они с Пейдж уже не встречаются, но, возможно, это было просто попыткой спасти свою репутацию.

Рори подошла к Джеки, которая с несколькими матросами убирала пустые тарелки со столиков.

– Что происходит?

Джеки в замешательстве обернулась к ней:

– Ты пришла в себя?

Аврора кивнула, смутившись при воспоминании о том, как Джеки отводила ее в свою каюту, а она ревела, словно капризный ребенок.

– Все нормально, спасибо.

– Что ж, ты пропустила все представление, – усмехнулась Джеки, хотя голос ее звучал вовсе не весело. – Этот упрямый осел, мистер Бакстер, вбил себе в голову, что Пейдж похитили, и у него хватило наглости обвинить в этом моих ребят. Чанс убедил его убраться наконец с корабля, прежде чем я сама выкину его за борт. И они пошли в дом искать свою принцессу там. Очевидно, он выбил дверь в одну из комнат и застал свое драгоценное дитя в объятиях Бобби.

– Бобби? Он застукал ее с Бобби?

– Ну да, – сказала Джеки, словно не видела в этом ничего особенного. – Они не отходили друг от друга все эти две недели.

– Пейдж и Бобби? – Рори огляделась по сторонам, пытаясь собраться с мыслями. – А где Эдриан и Эллисон?

– В доме, я полагаю.

Рори кивнула и направилась через палубу к трапу.

– Аврора Сен-Клер! – прогремел чей-то голос над притихшей толпой.

Она обернулась и увидела Чанса, стоящего на верхней палубе облокотившись о борт. На мгновение Рори показалось, что перед ней стоит бравый морской капитан: взгляд его был полон решимости, и шпага поблескивала в мерцании свечей.

– Я хочу сказать тебе кое-что.

– Чанс… – Она неловко огляделась вокруг. Он, несомненно, привлек к себе внимание всех окружающих, говоря так громко, что слышно было даже на пирсе. – Что ты делаешь?

– Ставлю все на свои места. – Казалось, Чанса совсем не смущало такое количество слушателей. – Прежде всего я не знаю, откуда в твоей огненной головке появилась идея о том, что ты разрушила мою жизнь. Напротив, ты спасла меня от судьбы, которой я предпочел бы смерть – моя жизнь была бы скучна и не стоила бы ни цента. Так как же ты можешь говорить, что для меня нет места здесь, в гостинице, и нет места в твоей жизни? Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной, и я не собираюсь отказываться от тебя только потому, что ты решила быть благородной мученицей и заставить меня вернуться к той жизни, которая мне отныне противна. Я хочу быть с тобой, Аврора. Ты понимаешь это?

Рори смотрела на него, не смея поверить своим ушам. Очнувшись от оцепенения, она неуверенно кивнула.

– Должен тебе сказать, – продолжал он, – что одну вещь ты все-таки умудрилась испортить в сегодняшнем вечере. И это – мое предложение.

– Твое предложение? – переспросила она, чувствуя, что сердце готово разорваться в ее груди.

– Да, предложение. Я давно уже все решил. Кармен должна была приготовить обед для нас и оставить его в моей квартире. Это должно было выглядеть всего лишь как знак благодарности за то, что ты меня кормила все это время, и ты бы ничего не заподозрила. А на десерт я попросил Кармен испечь те шоколадные булочки, что она делает полыми внутри. – Говоря это, Чанс опустил руку в карман и вынул небольшую коробочку. – И вот когда бы я подал тебе десерт, внутри ты нашла бы это.

Он открыл коробочку, и Рори вскрикнула, всплеснув ру ками, при виде прекрасного бриллианта, засверкавшего в его руках.

– О Господи, что это за кольцо?

– Обручальное кольцо.

– Для меня?

– Нет, для меня! – Он досадливо фыркнул. – Конечно, для тебя.

Она стояла, уставившись на камень и удивляясь, каким волшебным образом он вдруг очутился у него в кармане.

– Но где ты его взял?

– Я заказал кольцо у ювелира в Хьюстоне несколько дней назад.

– Несколько дней назад? – Она воскресила в памяти последнюю неделю и то, как он странно себя вел. – Все это время ты собирался сделать мне предложение? Почему же ты ничего не сказал? Ты был таким странным, и я подумала, что ты хочешь расстаться со мной.

– Так вот почему ты не поехала ко мне домой прошлой ночью? – догадался наконец он.

Рори кивнула, почувствовав, как от облегчения и счастья ее глаза снова наполняются слезами.

– Аврора, – вздохнул Чанс, – зачем мне было расставаться с тобой, когда моя жизнь только теперь обрела смысл? Все, чего мне сейчас не хватает, это чтобы ты сказала «да»

Она смотрела на него сквозь пелену слез, все еще сомневаясь в реальности происходящего. Он предлагал ей то, о чем она могла только мечтать: жизнь с ним здесь, в гостинице. Он отказывался от своей прежней жизни и хотел начать новую вместе с ней. Это казалось слишком прекрасным, чтобы быть правдой.

– Можно я… – Рори смутилась. – Можно я посмотрю на кольцо?

Чанс улыопулся. Но, повернувшись к ступенькам, ведущим на среднюю палубу, он увидел; что они переполнены улы бающимися зрителями; некоторые, правда, едва удерживались от смеха.

«Что ж, – решил он, – если уж устраивать публичное шоу, то надо делать это блестяще».

Отвязав канат, который матросы приготовили для артистов, Чанс опустил кольцо в карман. Схватившись обеими руками за канат, он взобрался на перила, чуть не потеряв при этом равновесие.

– Чанс! Осторожно! – встревоженно крикнула Аврора.

«Да уж, тут не до шуток!» – подумал он, посмотрев вниз.

Борт корабля был выше над землей, чем он ожидал, и ему вдруг разонравилась идея с канатом. «Кто не рискует, тот не пьет шампанское!» напомнил он себе и прыгнул.

Толпа, корабль, луна размытым пятном пронеслись мимо него, свист стоял в ушах, когда он, оттолкнувшись, полетел прямо на мачту. Услышав крик Авроры, Чанс умудрился вовремя поднять ноги, чтобы не удариться головой. Он хотел оттолкнуться от мачты и приземлиться на ноги, как показывала Джеки, но слишком рано отпустил веревку и вместо этого благополучно приземлился на пятую точку прямо у ног Авроры.

«Недурно», – подумал он, тряся головой, чтобы избавиться от искр в глазах.

– Чанс! – Пышные юбки взлетели колоколом, когда Рори опустилась рядом с ним на колени. – Ты не пострадал?

– Разве что мое достоинство, – ответил он, поморщившись. – Но кому оно нужно? – Он улыбнулся ей. – Все, что мне нужно, – это ты.

– О, Чанс, – вздохнула она, обнимая его, – не пугай меня так больше, ведь я не могу без тебя.

– Это значит, что ты отвечаешь мне «да»? – спросил он, поправляя на носу очки.

Она лукаво улыбнулась:

– Но ведь ты еще ничего не спрашивал.

– Не спрашивал? – Он нахмурился, пытаясь припомнить все, что только что наговорил ей. и понял, что она права. – Ну тогда дай мне еще минуту. Это не так просто, как может показаться.

Он распрямил спину, морщась от боли, затем достал из кармана черную бархатную коробочку. Открыв ее, он уставился на кольцо, боясь поднять глаза на Аврору. Теперь все зависело только от нее: и кольцо, и он сам, и вся его жизнь.

Переведя дыхание и набравшись храбрости, он подал ей коробочку. Аврора с восхищением взглянула на камень, сверкающий и переливающийся всеми цветами радуги.

– Аврора, – ласково спросил он, – ты выйдешь за меня замуж?

Она подняла на него полные слез глаза и улыбнулась:

– Да, Чанс. Конечно, да!

И она бросилась в его объятия. Он крепко прижал ее к своей груди, зажмурившись и впитывая в себя это мгновение, чтобы запомнить его на всю жизнь, а публика вокруг ликовала, хлопая в ладоши.

Эллен сидела на веранде, склонив голову на плечо мужа и любуясь сценой на корабле.

– Напомни мне, чтобы я ни в коем случае не участвовала в организационном комитете на следующий год.

– Почему же, дорогая? – спросил Норман, выглядевший несколько ошарашенным после всех последних событий…

– Потому что, – обвила она рукой его талию, – ничего лучшего, чем сегодняшний пиратский бал, мы уже не придумаем.

Эпилог

– Дорогие друзья, мы собрались сегодня, чтобы стать свидетелями клятвы между этим мужчиной и этой женщиной, клятвы, даваемой лишь однажды по закону людскому и согласно слову Божьему.

Аврора не ожидала, что этот день будет таким волнующим. Как-никак они с Чансом официально женаты уже больше года. Не прошло и двух дней после той памятной сцены на корабле, как он потащил ее к юристу, настаивая на том, что ради ребенка все должно быть оформлено официально, а потом они уже подумают и о себе. Она пыталась объяснить ему, что одной церемонии было вполне достаточно. Свидетелями тому были ее брат и сестра, его родители и, наконец, они сами. Что еще ему было нужно?

Теперь же, стоя с букетом цветов у алтаря, сооруженного на лужайке рядом с домом, она радовалась, что он все-таки настоял на своем. Алтарь установили специально для этого торжественного события, но он был так прекрасен, что они вполне могли бы использовать его и в будущем, ведь в их гостинице модно было проводить еще и свадьбы. Исполинские дубы протягивали свои ветви над их головами, словно это были балки церковного свода. Цветы в горшках распускались даже в тени, а молодой плющ взбирался вверх по деревянным подмосткам алтаря туда, где возле священника стояли они с Чансом.

Сзади них разместились самые дорогие люди: Эдриан и Эллисон, родители Чанса, маленькая Николь, которой недавно исполнилось шесть месяцев, тетя Вивьен, прилетевшая из Нью-Йорка специально ради такого случая, и Бобби с Пейдж.

Слезы радости затуманили глаза Рори, когда священник попросил ее и Чанса посмотреть друг на друга и взяться за руки. Чанс выглядел таким привлекательным в жемчужно-сером смокинге – первый раз за весь год она видела его в строгом костюме. На ней же было платье ее прабабушки: тончайший кремовый шелк, ниспадающий до пят и обшитый изящным белым кружевом. Венок из белых роз и воздушная сеточка украшали ее волосы. Судя по глазам Чанса, светившимся восторгом с того момента, как она взошла к алтарю, опираясь на руку брата, он был в восторге от своей невесты.

– Согласны ли вы, Оливер Норман Чанселлор, взять в жены эту женщину, Аврору Николь Чанселлор и, назвав ее супругой своей перед лицом Господа, быть с ней в горе и в радости, любить, почитать и заботиться о ней, как о самом себе, пока смерть не разлучит вас?

Он улыбнулся и уверенно произнес:

– Да.

Пока священник, повернувшись к Рори, повторял те же слова, настоящее смешалось в ее памяти с образами давно прошедших дней. Воспоминания о том, как радовался Чанс, когда они принимали своих первых гостей, как рос их восторг, когда гостиница с каждым днем приобретала все большую популярность. Она вспомнила, как он строил свой дом для них – в направлении дубовой аллеи, ведущей от гостиницы в глубину острова. С какой гордостью и нежностью он смотрел на ее подросший животик, в котором жил их ребенок. А как он спал рядом с ней, положив руку ей на живот, чтобы чувствовать каждое движение их малыша!

И благоговейный трепет на его лице, когда врач впервые дал ему в руки плачущую дочь.

– Мисс? – прошептал священник.

– Мм? – очнулась она от воспоминаний.

– Вы должны ответить «да». Если, конечно, вы не передумали.

– Ах, – залилась она румянцем, – да. Конечно, да.

– Тогда властью, данной мне Богом и законом штата Техас, я объявляю вас мужем и женой.

Чанс поцеловал ее, и умиленные родственники одобрительно вздохнули.

Затем молодые повернулись, чтобы принять поздравления и напутствия от своих близких: Эдриан и Эллисон были первыми, затем подошла мама Чанса, вытирая глаза белоснежным платком. Она обняла Рори и прошептала ей на ухо:

– Вы так подходите друг другу!

– Спасибо! – Все еще со слезами на глазах Рори потянулась, чтобы забрать маленькую Николь, уютно посапывавшую на руках у бабушки. Как она сможет расстаться со своей крошкой хотя бы на время совсем короткого свадебного путешествия? Ее сердце уже сжималось от тоски…

– Неужели ты заберешь ее у меня так скоро? – запротестовала Эллен.

– Ну же, бабуля, – поддразнил ее Норман, – отдай ребенка матери. Ты убудешь нянчиться с ней целых три дня, пока дети будут в Новом Орлеане.

– Вовсе не три дня, – недовольно поправила его Эллен, отдавая, однако, свою внучку матери, – а всего лишь один полный день и две половинки. Ну разве это свадебное путешествие?

– Обещаем, что когда Рори перестанет кормить малышку грудью, мы совершим более длительное путешествие и оставим Николь на ваше попечение, – сказал Чанс, любуясь дочерью. Он был замечательным отцом, и Аврора чувствовала себя самой счастливой матерью на свете, глядя, как он возится с малышкой.

Сообразив, что она находится в центре всеобщего внимания, Николь задрала ножки и что-то заворковала себе под нос, снискав этим общее восхищение и смех.

– Мне надо преподать ей урок, – сказала тетя Вивьен, эта элегантная бродвейская актриса в стеганом белом костюме и с огненно-рыжими волосами. Она наклонилась к малышке и потрепала ее по щеке. – Никаких излишеств, юная леди. И не стоит затмевать собственную мать в такой особенный для нее день.

– Как насчет того, чтобы переместиться внутрь? – продолжил Эдриан. – У меня там уже приготовлен завтрак с шампанским.

Проходя по лужайке к крыльцу, Рори улыбнулась, посмотрев на дом, наполнявший ее жизнь радостью. В связи со свадьбой они не принимали гостей в этот уик-энд. И дом выглядел непривычно пустым без прохаживающихся вдоль веранды гостей, детей, играющих на лужайке, и загорающих на пляже парочек.

– Можно подержать ее? – спросила Пейдж, поравнявшись с Рори.

Рори лукаво взглянула на нее:

– А вы не думаете завести малыша?

– Господи, нет. – Пейдж густо покраснела, бросив смущенный взгляд на мужа. Они с Бобби несколько месяцев назад отпраздновали пышную свадьбу с толпой гостей и танцами до утра. Это было их единственным покушением на богатую казну семейства Бакстеров. Теперь молодые жили на яхте, которую сами приобрели сразу после свадьбы, и вместе вели свой экскурсионный бизнес. Тур с ленчем на Жемчужный остров стал настолько популярным, что по выходным они проводили еще один рейс – с обедом. – Мы с Бобби вполне счастливы и вдвоем.

Аврора осторожно передала Николь в руки Пейдж и заметила, как лицо Бобби тронула нежная улыбка при виде ребенка на руках жены.

Чанс обнял ее за талию, когда они поднимались по ступенькам.

– Как думаешь, сколько они еще будут ждать? – Рори рассмеялась и покачала головой.

– Кто знает, что скрывает от нас будущее? Оно полно сюрпризов и неожиданностей, которые мы открываем каждый день.

– Или планируем, – добавил он.

Разместившись в столовой, все наполнили бокалы шампанским. Один за другим посыпались тосты: кто-то говорил серьезно и трогательно, а кто-то подшучивал над молодой – уже целый год как молодой – парой, поздравляли с юбилеем и гостиницу, ведь прошел ровно год со дня открытия «Дома на Жемчужном острове». Только один человек, казалось, немного грустил здесь – это Эллисон, в жизни которой последний год оказался не самым легким. Тихая, утонченная Элли поразила всех своим головокружительным романом с одним из гостей, который, к сожалению, закончился неудачно – просто потому что действительно закончился.

Наконец пришло время Рори и Чансу отправляться в аэропорт. Рори ушла переодеваться, и тут Чанс заметил, что отец, отделившись от всех, беседует на веранде с Вивьен. Удержавшись от желания подойти к ним и вмешаться, он дождался, когда Вивьен вошла обратно в комнату, и подошел к отцу.

– Не хочешь рассказать мне, о чем вы тут говорили? – спросил он.

Норман улыбнулся осуждающему тону Чанса.

– Мы отпустили друг друга. – Норман отвернулся и прислонился плечом к одной из каменных колонн. Хотя лето было уже позади, вентиляторы на потолке обдували их долгожданной прохладой после палящего техасского солнца. Папоротники свешивались из корзин у потолка, вдалеке лазурные воды лагуны с шумом набегали на белый песок пляжа. – Должен признаться, я немного нервничал, узнав, что Вив будет здесь. Но теперь я рад, что она приехала.

– Об этом нетрудно догадаться.

– Я рад, потому что убедился сегодня в том, о чем догадывался все эти годы. Теперь, когда я больше не работаю в банке, мы с твоей матерью очень много времени проводим вместе. Ей поначалу пришлось привыкать к тому, что старый ворчун все время путается у нее под ногами. А мне – понять, что она совершенно не нуждается в президенте по управлению домашними делами.

Чанс снисходительно улыбнулся, живо представив себе их «переговоры», в которых мама пыталась убедить отца, что все хозяйство было на ее плечах вот уже столько лет, и она вполне справится и без его поддержки.

Норм заглянул через окно в комнату, и довольная улыбка осветила его морщинистое лицо. Чансу показалось, что впервые за долгие годы он видит отца таким спокойным и счастливым.

– Знаешь, я решил, что когда вы с Авророй вернетесь из своей поездки, я, пожалуй, свожу твою мать в Европу на месяц-другой. Что-то вроде второго медового месяца.

Чанс был рад услышать это от отца.

– По-моему, идея замечательная.

– Ну вот, я готова, – объявила Аврора, появившись в дверях, окруженная друзьями и родственниками.

Чанс взял у нее небольшой дорожный чемоданчик. Весь остальной багаж был уже в багажнике лимузина, который нанял его отец. Поцеловав жену в щеку, он шепнул:

– У тебя там есть что-нибудь из твоих сексуальных вещичек?

– Возможно, – игриво подмигнула ему Рори.

Вся семья выстроилась вдоль дорожки, держа в руках мешочки с розовыми лепестками, пока Аврора с Чансом суетились вокруг своего чада, целуя его и обещая скоро вернуться. Бобби выбежал на лужайку, держа наготове фотоаппарат.

– Эй вы, поспешите, а то опоздаете на самолет.

– Подожди! – Аврора взглянула на сестру, бесконечно желая поделиться с ней своим счастьем. С сияющей улыбкой она схватила свой букет. – Ты готова?

– Нет, Рори, не надо! – Но было уже поздно. Букет описал в воздухе дугу, роняя лепестки и поблескивая узорными ленточками, и упал прямо в руки Эллисон, сопровождаемый щелчком фотоаппарата Бобби.

Взявшись за руки, Чанс и Аврора побежали к лимузину, наклоняясь под дождем из розовых лепестков. Нырнув в машину, они долго махали провожающим через заднее стекло, пока не скрылись за поворотом дороги.

– Чанс, смотри! – Аврора указала рукой в сторону балкона на третьем этаже. – Ты видишь?

Он присмотрелся и открыл рот от удивления. Возможно, это была всего лишь игра солнечного света, но Чансу показалось, что зловещие каменные горгульи улыбаются.

– Как ты думаешь, она счастлива?

– Кто?

– Маргарита.

– Не знаю, как она, а я счастлив. – Он повернул к себе лицо Рори за подбородок и улыбнулся, глядя в ее глаза. Он вспомнил о своих планах на будущее, которые он когда-то так тщательно и аккуратно продумал, но ни один из них не включал в себя этой прекрасной, волшебной, непредсказуемой женщины. – Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что разрушила мою жизнь.

– На здоровье. – Аврора наклонилась к нему и, обняв руками за шею, поцеловала в губы.