Глава 26

Лора стояла неуверенно возле двери, не зная, позвонить ли ей или просто открыть дверь. Это было странное чувство нерешительности. Откроется ли эта дверь перед ней? Она отчетливо помнила тот день, когда она приехала домой и оказалось, что он заперт.

Она решила: если дверь откроется, она войдет. Если нет… если нет, она позвонит и будет звонить до тех пор, пока ее отец не ответит. Мелоди права. Их ссора длится слишком долго, и пора кончать с этим. День благодарения полагается проводить в своей семье. И она проведет его вместе со своей единственной семьей, которая у нее есть, с отцом, не важно, пригласил он ее или нет.

К ее облегчению, дверная ручка поддалась. Открывая дверь, Лора нерешительно перешагнула через порог. Когда она закрыла за собой дверь, отгородившись от прохладного осеннего воздуха, тишина дома окутала ее, словно старый друг приветствовал ее, раскрывая теплые объятия. Знакомые вещи и запахи заполнили ее всю. Она глубоко вдохнула и улыбнулась, чувствуя запах лимона, масла и еще чего-то. Был ли это запах свежезапеченной индейки и домашних булочек?

Она должна была лучше знать отца и не думать, будто он сидит в темноте, голодный из-за собственного упрямства в День благодарения. В ее городке соседи всегда заботились друг о друге, даже если тот, кому нужна была эта забота, самый упрямый вдовец в мире.

Шум футбольного матча доносился с экрана телевизора, и она подошла поближе к маленькой комнате. Она шла медленно, отмечая чистоту в доме. Солнечные лучи пробивались сквозь занавеси и освещали вишневый кофейный столик, уставленный фарфоровыми статуэтками. Видимо, здесь не так давно побывала Клэрис. Даже если отец и не очень-то общительный, он не отказался бы от присутствия в его доме живой души хоть иногда. Грег и Мелоди уехали к его родителям в соседний городок, Лора жила в доме подруги в полном одиночестве.

Нельзя сказать, что она завидовала счастью Мелоди и Грега, но она поразилась, с каким теплом провинциальное, консервативное семейство Грега приняло Мелоди. Хорошо приняли невесту фармацевта и в Бисон-Ферри, особенно комитет по сбору средств на благотворительные цели, который уже вовлек Мелоди в подготовку выставки произведений искусства и ремесел.

Лора чувствовала себя покинутой после отъезда подруги. Она часто думала о своем отце, о его одиночестве и наконец решила сделать шаг к примирению. Тот самый шаг, который в общем-то надо было сделать гораздо раньше.

Радостные вопли футбольных болельщиков и возглас диктора заглушили ее шаги, когда она вошла в комнатку, где они с отцом провели вместе так много вечеров. Он полулежа смотрел телевизор. Нежность заполнила сердце Лоры, она прислонилась к косяку, наслаждаясь этим зрелищем. Он никогда не был большим любителем спортивных передач, предпочитая им хороший фильм Джона Уэйна в тихий полдень. Но не смотреть этих Лонгхорнов и Эджисов на День благодарения было бы грехом для техасца.

Он был человеком, который чтил традиции, исповедовал такие принципы, как мужество, честь, целеустремленность. Он полагал, что в семье мужчина должен быть защитником и добытчиком. И он всегда справлялся с этими обязанностями. Но он считал себя неудачником, потому что не смог спасти свою жену, не смог подготовить дочь к взрослой жизни.

Неожиданно слезы навернулись на ее глаза. Лора шмыгнула носом, чтобы сдержать их. Отец резко оглянулся и вскочил. На мгновение на его лице появилось выражение удивления, радости и, как ей показалось, вины, но затем он скрыл свои чувства под привычной для него маской равнодушия.

— Здравствуй, папа, — проговорила Лора с грустной улыбкой. Она знала, что это будет не просто, но не ожидала, что до такой степени. Он не ответил. Чувство неловкости, скованности овладело ею. — Я знаю, что прежде должна была позвонить, но…

«Но я боялась, что ты не захочешь, чтобы я приехала». Она хотела закричать: «Я твоя дочь! И я тоже переживаю!» Вместо этого вздохнула:

— Папа, сегодня День благодарения. Хочешь ты или нет, но мы все еще одна семья. И я не вижу никакой причины, почему кто-то из нас должен провести этот день в одиночестве.

— Я… — Его глаза метнулись к кухне, и, к своему удивлению, она заметила, что он немного покраснел. — Я не совсем один.

— Уолтер, дорогой, — раздался из кухни женский голос, — хочешь, я посыплю пирог орехами?

Лора узнала этот голос. Она узнала его, но только не могла поверить. Она удивленно смотрела на отца, но он молчал.

— Уолтер? — Женщина вышла из кухни в повязанном вокруг талии фартуке, с пирогом на подносе и резко остановилась, заметив Лору.

— Мисс Миллер?

— Закрой рот, дорогая, — сказала мисс Миллер. — Это неприлично.

— Да, мэм, — ответила Лора.

— Ну, Уолтер? — Ее школьная учительница посмотрела на отца Лоры.

— Что «ну», Элли? — проворчал он.

— Ты собираешься стоять там весь день или все же пригласишь свою дочь на кусочек пирога?

Отец поджал губы, как ребенок, который отказывался говорить.

— Спасибо, — поспешила сказать Лора, — но я не хочу есть… сейчас. Может, позже? — добавила она, с надеждой глядя на отца. Его взгляд стал мягче.

— О, ради всех святых! — Мисс Миллер вошла в комнату, как генерал Паттон. — Уолтер, сядь. — Она указала ему на стул. К удивлению Лоры, тот покорно сел. — Теперь ешь свой пирог и принимай свою дочь, а я пойду закончу готовить.

— Я не хочу есть, — сказал он.

— Прекрасно! — Мисс Миллер шлепнула тарелку на стол и выключила телевизор. — Тогда ты не съешь ни кусочка до тех пор, пока не скажешь дочери, как ты рад видеть ее. Лора Бет, — она повернулась к ней и сощурилась, — садись и расскажи своему отцу, как ты прожила эти несколько месяцев. Он весь извелся от беспокойства, даже если не собирается в этом признаваться.

Лора села на диван.

Мисс Миллер повернулась, чтобы уйти, но остановилась у двери. Когда она смотрела на отца Лоры, ее лицо обретало мягкость и становилось почти симпатичным.

— Уолтер Морган, ты самый прекрасный мужчина, которого я когда-либо знала, но если ты будешь продолжать наказывать ребенка за грехи матери, клянусь, я сейчас же уйду из этого дома.

Отец выпрямился.

— Я никогда не наказывал Лору Бет за то, что делала ее мать.

Мисс Миллер покачала головой и умоляюще посмотрела на него.

— Дай этому уйти, Уолтер. Ты никогда не освободишься от боли, которую эта женщина тебе причинила, пока ты сам этого не захочешь.

Мисс Миллер вышла, и в комнате повисла тишина. Лора ждала. Теперь, когда она первой сделала шаг и приехала домой, она ждала, что следующий шаг должен сделать ее отец. Краешком глаза она видела, что он взволнован. Она видела своего отца сердитым, упрямым, гордым, она даже видела его эмоционально разрушенным, но не могла вспомнить его возбужденным.

— Я… — Он откашлялся. — Я слышал, что ты работаешь у педиатра.

— Да. У доктора Мартинеса. — Лора сложила руки на груди.

— Я слышал, он очень хороший. — Нервничая, он барабанил пальцами по подлокотнику кресла. — Тебе нравится там работать?

— Очень. Хотя мне предложили поработать в национальной организации «Дети нуждаются в докторах», наладить сбор средств на лечение детей.

— Даже так? — произнес он заинтересованно.

Лора не очень-то хотела говорить об этом. Она узнала об этой работе от женщины, с которой познакомилась, помогая Бренту делать специальный репортаж. Фонд располагался в Вашингтоне. Но она пока не была готова сделать этот шаг.

— Я пока еще не решила, но думаю, что мне бы понравилась эта работа.

Ей показалось, что она заметила гордую улыбку отца.

— Да, ты всегда любила помогать другим.

— Я думаю, что это от тебя, — сказала Лора. — Ты один из самых заботливых людей, которых я когда-либо знала. Я всегда восхищалась тобой.

Он отвернулся, но она заметила, как он сглотнул застрявший комок в горле.

Глубоко вздохнув, она заговорила о другом.

— Ты слышал, что Грег Смит женится?

— Да. Да, я слышал, — напряженно ответил он. — Все в городе были поражены его женитьбой на твоей подружке. Все старые курицы кудахтали несколько дней. Да и молодые тоже.

— Представляю. — Она отвела взгляд, понимая, что если он знал о том, где она работает, слышал о Греге и Мелоди, то он слышал и о ее разрыве с Брентом. Здесь, как во всех маленьких городках, всегда любили посплетничать. Она молила Бога, чтобы отец не начал разговор об этом. Может быть, позже, после того как они немного оттают, неловкость этой встречи уйдет, она сама ему расскажет обо всем.

— Как ты относишься к этому? — спросил он. — Ну, что Грег женится на твоей подруге?

— Я рада за них. — Она искренне улыбнулась. — Я собираюсь быть подружкой невесты на их церемонии в эту субботу, в Первой методистской церкви.

— Да, я слышал.

— А ты бы… — она расправила складки на брюках, — хотел пойти?

В комнате повисла тишина.

— Я мог бы. Если ты думаешь, что невеста и жених не станут возражать.

— Они будут просто в восторге.

— Ты думаешь, они не возражали бы, если я приведу… кого-то?

Глаза Лоры удивленно расширились.

— Я… я думаю, было бы прекрасно, если бы ты привел . кого-то. Да, точно, просто замечательно.

— Ты думаешь? — Он пристально посмотрел ей в глаза.

— Да, папа.

— Тогда ты не возражаешь против нас с Элли?

— Нет! Конечно, я не возражаю! А ты думал, что я буду против?

— Я не знаю, — нерешительно сказал он. — Дети иногда смеются над такими вещами. Я только… — Он замолчал, и в глазах его появилась тоска.

Она быстро подошла к отцу и опустилась перед ним на колени. Он прижал ее к себе крепко-крепко. Она почувствовала поцелуй в макушку, отцовская рука гладила ее по голове.

— О Боже, Лора Бет, я так тосковал без тебя. Я тосковал без тебя так сильно, но после всего, что я наговорил тебе, я не понимал, как все исправить. Я знал, что обидел тебя. Я был не очень хорошим отцом. Прости. Мне жаль.

— Кто сказал, что ты не был хорошим отцом? Ты самый лучший отец, который может быть у девочки. Любому мужчине трудно растить дочь одному, без женщины. Ты всегда был рядом, и я никогда не сомневалась, что ты меня любишь.

— Это ты обо мне всегда заботилась. — Он взял ее лицо в ладони и грустно улыбнулся. — Я никогда не знал, что с тобой делать. Даже ребенком ты была такая тихая, спокойная, словно взрослый человечек. Твоя мама умела тебя развеселить, вы понимали друг друга. Потом, вдруг… — Слезы покатились по его щекам.

Она взяла его за руку.

— Вдруг она ушла, — горько сказал он. — И меня захватило собственное горе настолько, что я… я забыл обо всем и не заботился о тебе. Я только сидел здесь, упиваясь жалостью к себе, а ты взяла на себя заботы обо мне, девочка моя. Потом я обнаружил одну вещь: мы все вырастаем и хотим уйти из дома, и я не мог понять этого. Все эти годы я потерял. Я хотел бы их вернуть, Лора Бет. Я до сих пор хочу их вернуть обратно.

— О, папа, прости. — Она снова обняла его, вдыхая запах крахмальной ткани. — Ты когда-нибудь сможешь меня простить?

— Любимая моя, нет ничего такого, за что я должен был бы тебя прощать. Я сам… только я один…

— Нет. — Она отстранилась от него. — Послушай, ты не единственный, кто не знал, что делать в такой ситуации. Все эти годы я заботилась о тебе, я все это делала, чтобы не огорчать тебя. Только я забыла дать тебе то, в чем ты нуждался больше всего: чувствовать себя необходимым. Я должна была позволить тебе заботиться обо мне тоже. Мне надо было топнуть ногой и заставить тебя это делать. Вместо этого я оставила тебя одного, потому что так мне легче. Я не могу вернуть тебе прошедшие годы, годы, которые потеряла и я, но, если ты хочешь попробовать, мы можем начать сначала.

Он покачал головой.

— Если бы я мог все вернуть обратно, я сказал бы в тот день…

— Нет. Никаких сожалений. — Она, сощурив глаза, посмотрела на него. — Давай начнем прямо сейчас и посмотрим, куда это приведет нас. Согласен?

Когда его лицо смягчилось, она увидела человека, который наконец-то снял с себя маску гордыни. Он выглядел одиноким и беззащитным, более уязвимым, чего она раньше не замечала в нем.

— Согласен, — наконец ответил он.

Она удержалась от желания обнять его, понимая, что не надо торопиться.

— Так, — произнесла она намеренно громко, — что ты скажешь, если я отнесу пирог на кухню и мисс Миллер посыплет его сверху орехами? В конце концов, если она собирается околачиваться здесь, она должна знать, что мой папа любит мороженое на пироге, посыпанное пеканом, а не взбитые сливки.

Он насмешливо нахмурился.

— Ты снова пытаешься заботиться обо мне, юная леди?

— Прости. — Она прикусила губу, и веселые искорки заплясали в ее глазах. — Может быть, мы отнесем пирог на кухню вместе?

— При одном условии. Ты будешь называть мою девочку Элли. — Он перешел на шепот. — Она говорит, что, когда ее называют мисс Миллер, она чувствует себя старой девой.

— О! — Лора удержалась и не сказала, что мисс Миллер и есть старая дева. Глядя на отца, Лора подумала, сколько еще продержится мисс Миллер в прежнем статусе. — Элли, хорошо. — Она согласилась и поднялась, предлагая отцу руку.

Когда его рука скользнула в ее руку, она ощутила, что они пришли к взаимопониманию. Независимо от того, сколько лет они потеряли, он всегда останется ее папой, и она всегда будет его маленькой дочкой.

Брент чертыхнулся, когда понял, что в первом цилиндре перебои в зажигании, а потом во втором, и в третьем, и в четвертом. Первый начал чихать вскоре после последней заправки, когда он проехал Мемфис, где ему, очевидно, залили плохой бензин. Надежда на то, что топливные инжекторы заработают, умерла, когда автомобиль стал замедлять ход, словно от удара о водяную стену. Он убрал ногу с педали газа и вырулил на обочину.

Он вышел, хлопнув дверцей, обошел машину и заглянул в двигатель. Казалось, все в порядке, все уровни жидкости в норме. Он уставился на двигатель, зная, что именно там находятся эти чертовы инжекторы. А это означало, что в этой ситуации его может спасти только компетентный механик.

Захлопнув капот, он посмотрел по сторонам. Согласно указателю он находится в нескольких часах езды от Литтл-Рока. Телефонные линии тянулись вдоль дороги, исчезая за холмами и деревьями. В безоблачном небе кружился стервятник.

Возвращаясь к машине, он схватил сотовый телефон и дорожную карту. Ближайший город находится на 70-м шоссе штата, которое шло параллельно дороге, где он сейчас застрял. Через несколько минут ему ответил помощник директора из «Эрл автошоп».

— Алло, — отозвался мужчина на другом конце. Брент расслышал приглушенные крики детей. Потом голос женщины: «Картер, если ты еще раз ударишь свою сестру мечом этого мутанта, черепашку-ниндзя, ты у меня получишь».

— Простите, — нахмурился Брент, — это «Эрл автошоп»?

— Нет, но это я — Эрл. Что вам угодно, мистер?

— У меня поломка на 40-м шоссе, мне нужен буксир.

— Слава Иисусу, нашему Господу! — с чувством произнес мужчина.

— Дорогой! — окликнула его женщина. — Но у нас ничего не меняется, не так ли?

Когда Эрл ответил, его голос звучал отдаленно, будто он отстранил от себя телефонную трубку.

— Да, малышка, мне действительно жаль, но мы должны уехать от твоей мамы прямо сейчас.

— Но, Э-эрл, — захныкала женщина, перекрывая вопли детей и собачий лай. — Ты обещал, что в этом году мы проведем здесь весь День благодарения.

— Мне жаль, малышка, — не слишком убежденно сказал Эрл. — Но мне нужно ехать за машиной на главную дорогу, парню нужен буксир. Скажи детям, чтобы они попрощались с кузеном, и сажай их в машину. Я буду сейчас же.

— Слушай, Марлен, — сказал другой женский голос, — я говорила тебе: не выходи замуж за работника автосервиса. Каждый раз, когда ты приезжаешь к нам в гости, он вылетает из дверей.

— Извините, — обратился к Бренту Эрл. — Вы можете сказать поточнее, где вы находитесь?

Брент огляделся.

— Трудно сказать, где-то далеко за городом.

— Какой последний указатель вы видели?

Через несколько минут Эрл заверил Брента, что он знает, где тот находится.

— Посидите там. Оглянуться не успеете, как я буду у вас. Отключившись, Брент привалился к машине и понял, как сильно устал. Он ехал ночью, иногда останавливаясь на обочине, чтобы немного отдохнуть. Каждый раз, когда его клонило ко сну, в его голове возникала картина: веселая, счастливая Лора, и Лора со слезами на глазах прощается с ним… И другая картина, после чего он мгновенно просыпался: она вся в белом стоит в церкви и восхищенно смотрит на Грега Смита, священник объявляет их мужем и женой. Он врывается в церковь, но поздно, слишком поздно. Всегда слишком поздно. Он провел рукой по лицу, чтобы убрать видение, стереть его. Щетина на лице напомнила ему, что он не мылся и не брился со вчерашнего утра. Он все еще был в костюме, только сбросил пальто, после того как проехал горную часть штата Теннесси.

Брент посмотрел на часы. Четыре двадцать восемь. У него есть сорок семь часов и тридцать две минуты, чтобы расстроить свадьбу Лоры и убедить ее выйти за него замуж. Полно времени. Подняв голову к небу, он увидел стервятника, который все еще кружил над ним, лениво махая крыльями. — Проваливай, приятель. Я пока еще не умер.

Глава 27

К полудню пятницы Брент понял, что в жизни его пошла сплошная черная полоса. Он стоял в гараже Эрла и недоверчиво смотрел на него.

— Что вы имеете в виду? Вы не можете починить мою машину до вторника?

— Надо менять фильтр, — заявил Эрл, вытирая руки красной тряпкой. — Мне надо заказать его в Литтл-Роке. Так что раньше вторника не получится.

— Послушайте, вы не понимаете, — сказал Брент. — Вы должны починить машину сегодня, потому что я обязан добраться в Бисон-Ферри завтра к четырем часам.

— Я понимаю, — ответил Эрл. — Но до вторника вы на этой машине не тронетесь с места.

— Прекрасно. — Брент потер лицо рукой и оглядел двор мастерской с надеждой найти хоть какую-то машину, на которой он смог бы ехать дальше. Местечко действительно оказалось заброшенным, чего вечером, когда они добрались до него, он, уставший, и не заметил.

Теперь, когда он немного отдохнул, проведя ночь в разбитом грузовике за мастерской, у него нет большого выбора. Но здесь хотя бы у него появился шанс вымыться, побриться и переодеться во что-то более подходящее.

Нельзя сказать, что все это для него имело какое-то значение. Но это имело значение для его отношений с Лорой. Но чтобы добраться до нее, ему нужна машина. Он бросил взгляд на свою машину, которую ему очень не хотелось оставлять в мастерской Эрла. Он никогда в жизни не испытывал такого отчаяния.

— Хорошо. — Он достал бумажник. — Если я не могу ехать на своей машине, у вас есть что-нибудь, что ездит?

— Вы хотите купить? — Эрл засмеялся, засовывая масленую тряпку в задний карман комбинезона. — По-вашему, это авторынок?

— Не совсем, — дипломатично ответил Брент. Место напоминало свалку, но даже на свалке бывают машины на продажу. — Я куплю что-нибудь с колесами, которые крутятся.

— Вот что я вам скажу, мистер. Я не могу вам ничего продать, но у меня есть машина, и я одолжу ее вам на время, пока не починю вашу.

— Действительно? — Брент недоверчиво посмотрел на него. — Хорошо, я буду счастлив заплатить вам…

— Нет, не стоит. Потому что я задолжал вам за спасение меня от празднования Дня благодарения, черт бы его побрал. — Эрл пошел в контору за ключами. — Нельзя сказать, что машина хороша собой, но она довезет вас туда, куда вам надо.

Без пяти минут четыре в субботу Лора застегнула нитку жемчуга, которую получила в наследство от матери, вокруг шеи Мелоди.

— Вот, возьми взаймы. — Она поймала в зеркале отражение подруги. — О, Мелоди, ты просто кинозвезда пятидесятых.

— Такова и была главная идея. — Мелоди покружилась, потом изобразила позу Джейн Расселл в платье цвета слоновой кости.

Лора улыбнулась. Они нашли это платье в магазине одежды, в котором обычно подыскивали наряды для театральных сцен Хьюстона. Лора сомневалась, что они смогут там найти что-то подходящее.

Нежное, цвета персика, платье с оголенными плечами она подобрала себе. Утром они отправились в салон красоты, чтобы уложить волосы.

Пристально осмотрев себя в зеркале, Лора подумала, что похожа немного на Грэйс Келли, очень изящно. Она спрашивала себя, понравилась бы она Бренту в этом наряде? От этой мысли у нее заныло в груди. За прошедшие после их расставания месяцы боль так и не утихла. День ото дня она становилась все сильнее.

— Лора, может, ты ответишь мне на один вопрос? — спросила Мелоди.

— Что? — Лора посмотрела через плечо и увидела сердитый взгляд подруги.

— Когда ты собираешься позвонить ему? Лора занялась букетами цветов.

— Мы уже прошли через это, Мелоди.

— Ты все еще продолжаешь упрямиться! — прорычала Мелоди. — Разве примирение с отцом тебя ничему не научило?

— Конечно, научило, — ответила Лора, поправляя нежный бутон розы. — Это научило меня, что иногда надо разрешить человеку стоять на собственных ногах, а не делать все за него.

— А как насчет того, чтобы сделать первый шаг, чтобы самой не быть похожей на других, таких же упрямых, как мул, людей? Чтобы и они поняли, что они не правы?

Слезы сдавили Лоре горло.

— Я не могу, Мелоди, — прошептала она.

— Почему? Почему же нет?

— Потому что есть разница между моим отцом и Брентом, — и очень существенная. — Она вздохнула. — Ты понимаешь… Мой отец любит меня.

— А ты думаешь, Брент тебя не любит? — Мелоди недоверчиво посмотрела на подругу.

— Если бы на самом деле было так, как ты говоришь, он давно бы попытался связаться со мной. — Она вопросительно смотрела на подругу. — Разве ты так не думаешь?

Мелоди покачала головой.

— Я думаю, он переживает это так же сильно, как и ты. Лора отвернулась, чувство вины переполнило ее сердце, и от этого ей стало еще хуже. Мелоди права. Неужели Брент так же обижен на нее, так же задет, как и она? Но если так, почему он не должен ей сам позвонить?

— Прости, Мел. Не стоит в день твоей свадьбы все это обсуждать. Сейчас не время для чего-то печального.

— О, Лора. — Плечи Мелоди поникли. — Самый лучший свадебный подарок, который ты могла бы мне сделать, это пообещать позвонить Бренту.

— Я не могу, Мелоди, я просто не могу.

— Ты уверена, что он не станет с тобой разговаривать?

Лора кивнула.

— Знаешь что? — Мелоди уперла руки в бока. — Все эти месяцы я только и слышала, какой Брент замечательный человек. Если бы он только верил в себя! Хорошо, но это именно то, что нужно тебе самой, Лора. Тебе самой надо поверить в себя, ты потрясающе выглядишь, ты умна, у тебя прекрасный нрав, ты заслуживаешь любви. Тебя любят. Очень многие. В том числе и Брент.

Лоре очень хотелось верить подруге. Прежде, чем она заговорила, в дверь постучали.

— Готова ли невеста? — спросил священник. Мелоди подскочила, как будто ее укололи булавкой.

— О, черт возьми, уже пора? Я в порядке?