– Я тоже не понимаю, – пробормотал я. – Что-то я вообще многого не понимаю… ой, меня ждут, надо бежать!
      Она проводила меня несколько удивленным взглядом, а я, теряя достоинство гроссграфа, суетливо подхватился и выбежал за дверь. Уже там, в коридоре трясущимися пальцами пригладил волосы, выровнял шаг и постарался выпрямить спину.
      Что-то со мной происходит непонятное. Я вроде бы начинаю терять голову. Ну, еще не совсем, но какие-то позорящие настоящего мужчину сдвиги есть. Первый сдвиг – все время думаю об этой женщине.
      Мужчина, что вот так часто думает о женщине или о женщинах вообще, – не заслуживает высокого звания мужчины. Это так, бабник, юбочник, чтобы не сказать жестче: грузчики выражаются откровеннее, зато точнее и образнее.
      Сегодня же отправлю ее куда-нить подальше. Нет, завтра утром. Правда, ночью моя воля ослабеет еще больше…
      Вечером мне пришла в голову гениальная идея, как переоборудовать повозку, превращая ее в «карету», нечто пока неизвестное местным мастерам.
      Я начертил эскиз кареты и дал старшине.
      – Вот здесь и здесь, понял?.. А вот тут для кучера… Нет, сюда не вещи, а пару слуг на запятки. Это так и называется, «запятки». Если, конечно, ехать недалеко. А то заморятся стоять, заснут и попадают… С лесенкой нефиг бегать, надо стационарную из железа. Ступеньки можно из дерева, но основу – из хорошей стали… Чтоб и легкая, и прочная…
      Я знал, что требую, и уже через три дня столяры и колесники начали срывать передо мной шляпы уже не как перед лордом, а как перед великим мастером.
      Кузнецы еще ковали и перековывали рессоры, зато колесных дел мастер все понял, пришел в восторг и сам торопил их и объяснял, дуракам таким, как надо и что надо.
      Леди Лоралея от такого подарка пришла в восторг, в первый же день совершила круг по крепости, выявила несколько мелких недостатков, сама объяснила, что и как исправить.
      Я заметил, что работники и ее слушают очень внимательно и уважительно. Лоралея никогда не задирает нос и не кичится, со всеми разговаривает, как с равными, а с этими работниками выказала себя тоже очень даже понимающей и знающей толк в их ремесле.
      Потом она велела объехать вокруг крепости, я встревожился, но виду не подал, однако велел выделить охрану. И хотя понятно, что к имуществу гроссграфа протянуть лапу – это протянуть ноги, но пусть ни у кого даже мысли такой не возникает.
      Лоралее охрана вряд ли понравилась, хотя виду не подала. Возможно, подумала, что я подозреваю, чтоб не убежала к тем лордам, которые так дрались за нее.
      Я подозвал сэра Норберта.
      – К вам необычная просьба…
      – Я выполню любой ваш приказ, – отчеканил он.
      – Это просьба, – сказал я смущенно, – а никакой не приказ.
      – Слушаю вас, сэр Ричард!
      – Вы помните, из-за чего вспыхнула война между сэром де Марком и сэром Арлингом?
      Он коротко усмехнулся.
      – И все мы также помним, как просто вы устранили причину вражды.
      – Да, но теперь эта причина здесь, в крепости. Сэр Норберт, я очень не хотел бы, чтобы кто-то попытался выкрасть ее и отсюда. Как уже была попытка увезти ее из замка Кнаттервиль.
      Он посерьезнел.
      – Располагайте мною, сэр Ричард! Я понимаю, у вас ничего личного. Только забота о благе Армландии.
      – Да-да, – сказал я торопливо. – Если ее украдут, снова вспыхнет война… Ну, пусть даже не война, не те времена, но я не хотел бы, чтобы между лордами начались какие-то раздоры. Я полагаю, что рыцари должны погибать только на службе Отечеству.
      Он сказал очень серьезно:
      – За веру и за Отечество, вы очень хорошо сказали, сэр Ричард! Я обеспечу ей самую надежную охрану.
      Я сказал почти просительно:
      – Только надо это сделать так, чтобы даже она ее не видела!
      – Почему? – спросил он. – Все всегда довольны, потому что охрана – это прежде всего престиж, статус!
      – Да, конечно, но… Я все думаю, а вдруг ее попытаются похитить даже отсюда? Увидят охрану – удвоят осторожность. А так они сразу и попадутся вашим людям.
      Он подумал, посмотрел на меня с уважением.
      – Да, так лучше. Хотя я не верю, что кто-то настолько безумен, чтобы пытаться украсть у вас женщину, но… я буду охранять ее скрытно.
      – Спасибо, сэр Норберт!
      Мы расстались, я подумал, что тоже не считаю, будто какой-то сумасшедший рискнет что-то украсть у меня, грозного гроссграфа, тем более – женщину, за такое оскорбление всегда только смерть. И все эти предосторожности даже не для леди Лоралеи, а для себя, чтобы не дергаться в тревоге.
 
      Отец Дитрих, совсем забыв о своих обязанностях и священника, и Великого Инквизитора, все дни напролет проводит в типографии, превратившись в помесь мастера с надсмотрщиком.
      Я спустился в подвал, вкусно пахнет типографской краской и просвещением, а работающие с прессом священники почти неотличимы от плотников.
      Благословил отец Дитрих рассеянно, при этом поглядывал поверх моей головы на работающих и едва сдерживался, как мне показалось, чтобы не покрикивать на недотеп, которые все делают не так.
      – Хорошо у вас, – вздохнул я.
      – Благодаря вам, – ответил он серьезно. – Сэр Ричард, что-то случилось?
      – Да ничего…
      Он посмотрел на меня уже внимательно, глаза стали строгими.
      – Вы в смятении, сэр Ричард. Говорите, священникам доверяют все. Даже преступники.
      Я сказал с тоской:
      – Да лучше быть преступником. Зато все ясно. Я сам не знаю, что со мной, отец Дитрих. Может быть, вы скажете?
      – Что тебя тревожит?
      – Как паладин, – проговорил я с трудом, все-таки не люблю говорить неправду, тем более хорошим людям, – я защищен от магии… Так я думал раньше. Но теперь я чувствую, что у меня совсем нет защиты! Я весь в огне. Надо об Отечестве думать – мы ж мужчины! – а у меня все мысли о том, как вот вернусь, как ее увижу, как она меня встретит…
      Он смотрел устало, в глазах проступила и тут же исчезла, как будто устыдилась и спряталась за непроницаемый занавес, странная тоска.
      – Сэр Ричард…
      – Да, отец Дитрих?
      – Нет никакой магии, – произнес он мягко. Уточнил: – Со стороны леди Лоралеи, если вы имеете в виду ее. Она чиста, как голубь.
      Я стукнул себя кулаком в бок.
      – Но почему я так безумствую? Наполеон сказал, а я это себе все время повторяю, что государственный деятель должен избегать любовных утех, как мореплаватель – рифов!
      – Верно сказал.
      – А я сам навстречу им пру, как лось весной…
      Он покачал головой.
      – Нет, сын мой. От Лоралеи нет тебе вреда.
      – Как же нет?
      – А вот нет, – ответил он настойчиво. – От нее только чистота и ласка. И поддержка. Поддержка во всем.
      Я сжал кулаки, кожа на костяшках пальцев побелела.
      – Это вижу, но… что со мной? Это же чары, да? Магия? Наваждение? Где моя голова, где мой разум?
      Он произнес негромко:
      – Необычное, да? Однако не тревожься. Ликуй, сын мой. Ты встретил настоящую женщину. Может быть, впервые?
      Я вперил в него требовательный взгляд.
      – Это… как?
      – Настоящая женщина, – произнес он четко, – верная женщина. Все остальные – подделки.

Глава 11

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.