Из здания мэрии г. Сент-Вила, столицы острова Нью-Арленд, вышел немного грузный, седоволосый, но ещё отнюдь не старый и крепкий мужчина. Не успел он сделать и двух шагов, как на него набросились репортёры.
      — Господин комиссар, всего два слова для прессы: вы кого-нибудь подозреваете?
      — Господин комиссар, полиция что, умывает руки?
      — Господин комиссар!..
      Шеф столичной полиции Жак Крюшон, раздражённо отмахнувшись от насевших на него журналистов, скрылся в поджидавшем его «бьюике». Ему сейчас было не до прессы. Он и раньше-то не переносил этих писак, а теперь газетчики просто выводили его из себя. Комиссар только что имел неприятный разговор с мэром, и тот изрядно потрепал ему нервы. «Вы должны действовать и, наконец, разобраться в этом деле, — трещал этот выскочка. — А ваши парни, насколько мне известно, непонятно чем занимаются. Не надо возражать, дорогой мой Крюшон! Поймите, что газеты уже поднимают шумиху вокруг этой истории, скоро весь город потребует от вас объяснений. А некоторые лица — вы понимаете, кого я имею в виду? — попросили меня при случае напомнить вам, что вас здесь держат не для того, чтобы видеть, как вы беспомощно разводите руками…» Чёртов мэр, вечно он суёт нос не в свои дела, распалялся комиссар, поднимаясь к себе в кабинет. Здесь он мог сказать этому хорьку всё, что он о нём думает. Кретин! Корчит из себя неизвестно кого. Но в одном он, кажется, прав: дело и правда — дрянь. Сколько времени прошло, и ни одной зацепки!
      Трогательная «нежность» к мэру имела свои причины.
      Комиссар не первый день служил в полиции и начинал с низов. Удивить его чем-нибудь — пустой номер. Но в последнее время творилась какая-то чертовщина. Покойников стали находить одного за другим чуть ли не через день. Все трое — молодые, крепкие парни. Они лежали в постели, их лица искажала гримаса ужаса. Даже без медицинского заключения было ясно, что все они отправились на тот свет от сильного нервного потрясения. Вскрытие ничего не дало. Крюшон и его ребята так и не уяснили себе, в чём тут дело. Он сам выезжал на каждое из этих происшествий, но не смог изобрести более-менее приличную версию.
      Самым неприятным было то, что в компанию покойников угодил отпрыск одного из отцов города, который имел влияние не только на мэра. Он знал кое-кого и повыше! Поэтому комиссар ожидал неприятностей со всех сторон. Газеты тоже старались заработать на покойниках и надоедали Крюшону своими дурацкими вопросами. А что он мог им сказать? Что в комнатах погибших обнаружены одни и те же отпечатки пальцев? Вот если бы удалось установить, чьи эти пальчики, тогда — другое дело.
      С характерным зуммером замигала лампочка коммутатора. Комиссар нажал клавишу, и кабинет заполнялся голосом дежурного по управлению полиции, усиленным динамиком.
      — Мне очень жаль, сэр, снова неприятные новости. Только что сообщили: ещё один труп, теперь на Двадцать четвёртой улице. Покойник снимал здесь квартиру на первом этаже. Парня звали Дитер Бруно, 30 лет. Если хотите знать моё мнение, сэр, то это — тот же случай. На его лице — совсем не радостное выражение.
      — Когда обнаружили?
      — В 11.40. Сообщил владелец дома.
      Крюшон взглянул на часы — 11.50.
      — Кто выехал на место?
      — Капитан Джексон, а с ним — лейтенант Грин и новенький, сержант Фарелл, сэр. Эксперты тоже там.
 
      Спустя 10 минут Крюшон вылез из своего «бьюика» и зашёл в подъезд. Его встретил дежуривший здесь полицейский.
      Ребята уже работали вовсю. Фарелл осматривал квартиру, Грин составлял протокол, эксперты занимались трупом. Капитан Джексон беседовал с кем-то на кухне.
      — Шеф, кино продолжается. Сюжет тот же, только герой другой, — сказал Грин и кивнул на покойника.
 
 
      Бедняга лежал около кровати. Он был почти голый. Черты его лица исказил ужас: стеклянные глаза чуть ли не вылезли из орбит, рот перекосило, руки были неестественно раскинуты. Да, он не шутил, изображая труп. Дьявол, отчего же он наложил в штаны? Комиссар внимательно осмотрел комнату, и его взгляд остановился на журнальном столике. Там стояла почти пустая бутылка вина, конфеты, пара рюмок и переполненная пепельница.
      Крюшон подошёл к столику и склонился над пепельницей.
      — Могу угостить сигаретой, — неудачно пошутил Фарелл.
      — Иди-ка лучше сюда, умник. Сейчас ты мне кое-что расскажешь о пользе курения. Смотри: здесь несколько окурков. Ну-ка, что об этом сказали бы твои олухи-преподаватели из полицейской школы?
      Сержанту Фареллу не хотелось перед комиссаром ударить в грязь лицом — это было его первое серьёзное дело.
      — По-моему, покойник хотел развлечься и привёл сюда девицу, — предположил он.
      — У тебя в голове — только женские задницы. С чего ты это взял? — Это Грин продолжил экзамен.
      Фарелл был снисходителен:
      — Всё очень просто. Дело в том, что сигарету до фильтра докуривают, как правило, только мужчины. К тому же женщины курят реже, поэтому длинных окурков в пепельнице меньше. Выходит, здесь была женщина. Да и конфеты говорят о том же.
      — Парень прав, — произнёс комиссар, подмигнув Грину, — шарики у него есть. Жаль только, что он не заметил на окурках губную помаду. Если здесь были не «голубые», то мазать губы могла только женщина.
      Фареллу стало немного стыдно за свой промах. Он покраснел и теперь походил на краснокожего.
      Вообще-то Крюшону повезло с подчинёнными.
      Старший инспектор криминальной полиции Эл Грин был толковым работником. Он закончил полицейскую школу на материке и сам напросился в этот город. За несколько лет он заметно продвинулся по службе и стал лейтенантом. Эл специализировался по раскрытию убийств и весьма в этом преуспел. Сероглазый красавец с густой шевелюрой светлых волос, он был высок ростом, хорошо натренирован, и в нём чувствовалось нечто такое, что приводило девочек в восторг.
      Инспектор Лу Фарелл выглядел тоже совсем неплохо, и в смысле женского пола мог бы посоперничать с Грином, хотя внешне он являлся его противоположностью. Чёрные волосы и дерзкий горящий взгляд выдавали в нём южанина, а мощная мускулатура говорила о выдающихся физических возможностях. Женщины его восхищали, и вряд ли хоть одна из них могла бы пожаловаться на дурное обращение. Кроме того, Фарелл был умён, рассудителен и обладал богатым воображением. Правда, он ещё находился под впечатлением детективов и учебников по криминалистике, но толк из него будет. Просто удача, что они с Грином работают в паре. Два таких красавца раскроют что угодно.
      — Когда приблизительно наступила смерть? — Крюшон посмотрел на медицинского эксперта.
      — Точно пока сказать не могу, но, наверное, позавчера вечером или ночью.
      — А с кем там беседует Джексон?
      — С владельцем дома, сэр, — ответил Фарелл. — Кстати, это он сообщил в полицию. Ему показалось, что с Бруно что-то случилось, когда он увидел его труп.
      Комиссар закурил. Чутьё подсказывало ему, что, наконец-то дело сдвинется с мёртвой точки — есть за что уцепиться.
      «Итак, что мы имеем? — подумал он. — Дитер Бруно был здесь не один. Это раз. И, скорее всего, с девицей, это два. Тут пока всё ясно: привёл к себе подружку, они выпили и занялись любовью. Потом произошло что-то ужасное, девица испугалась и убежала. Значит, у нас может появиться первый свидетель. Стоп! О свидетеле говорить пока рано. Бруно умер вечером или ночью, а девица могла уйти от него раньше. Тогда тот факт, что она здесь была, нам мало чем поможет. Но если девица никуда не уходила и осталась на ночь, то… Что же получается? Бред какой-то! Значит, подружка Бруно была с ним в момент его смерти, смерть наступила от какого-то ужаса. Но почему же тогда она тоже не испугалась? Но этого не произошло. Странно, что испугался один только Бруно. Может, эта девка его и напугала? И тех троих тоже? Вот это да! Ладно, подождём вскрытия и результатов экспертиз. Возможно, что-нибудь прояснится. Нужно хорошенько выяснить круг знакомых этого парня и опросить соседей. Кстати, надо послушать, что известно хозяину дома».
      Комиссар вышел на кухню, где капитан Джексон брал показания у домовладельца.
      Джексон был старый полицейский волк, прошедший все ступени службы и хорошо знавший её непривлекательную изнанку. Недавно ему перевалило на шестой десяток, но он мог бы дать фору и молодым. Среднего роста, поджарый, с «ёжиком» седеющих волос, он был настоящим трудягой, несмотря на свой довольно высокий полицейский чин. Обладая богатым профессиональным опытом, капитан нередко по собственной инициативе брал на себя львиную долю в расследовании особо серьёзных дел. Вот и сейчас он сам вёл допрос хозяина дома.
      Поприветствовав Крюшона, Джексон сказал:
      — Это мистер Колби, шеф. Он утверждает, что позавчера ночью ему кое-что показалось странным.
      Мистер Колби был маленьким тщедушным человечком. При виде шефа полиции он суетливо задёргался, и его сморщенное личико приняло выражение глубочайшего внимания и почтения.
      — Что же вам показалось странным, мистер Колби? И в какое время?
      — Это было около двух ночи, сэр. Я не спал, вернее, проснулся. Я вообще сплю неважно, не молод уже. А тут слышу — в прихожей собачка моя рычит и дверь царапает, в комнату просится. Что это, думаю, с ней такое? На кого она рычит? Может, за дверью кто стоит или под окнами? Я ведь тоже на первом этаже живу. Впустил я её в комнату, а она рычать перестала и вдруг скулить начала. Я в окно выглянул, за дверью проверил — нет никого. Что же ты скулишь, спрашиваю, кого испугалась? А собачка хвост поджала и ко мне льнёт, вроде как истерика у неё. Заболела, думаю, что ли? Ну, погладил её, поуспокаивал, а она скулит и всё! И так — почти час. Я уж не знал, что с ней делать. А потом вдруг успокоилась и на место своё ушла.
      — Что же было дальше?
      — А ничего не было. Спать я лёг.
      — Вы живёте один?
      Колби вздохнул:
      — Один, господин комиссар. Вот и завёл себе собаку.
      — Вы считаете, что случай с собакой и несчастье вашего жильца как-то связаны?
      — Что вы, сэр, как я могу связывать? Не моё это дело. Это мистер Джексон попросил меня вспомнить про тот вечер и ночь. Вы же об этом меня спрашивали, мистер Джексон? А вчера я вышел на улицу и заметил, что у Бруно окно приоткрыто. Но сначала мне ни к чему было — мало ли что. А уж сегодня я удивился. Обычно, когда Бруно на службу уходил, он всегда окно закрывал. И вдруг я вспомнил, что окно и вчера было открыто. Подошёл я поближе к окну, а там свет горит. Ночник. Это днём-то! Не случилось ли чего, думаю. Позвонил ему в дверь, но никто не открыл. Тут уж я встревожился: не дай бог какое-нибудь несчастье — жильцы в миг разбегутся. И новых уже ничем не заманишь. Кто же будет жить в доме с дурной репутацией, доходы у меня и так маленькие, одни расходы.
      Крюшону надоело слушать это нытьё.
      — Я очень рад, мистер Колби, что вы знаете, для чего существует полиция. Но, кажется, вы говорили об открытом окне, и в нём горел ночник.
      — Да, да, конечно. Так вот, я сильно встревожился и правильно сделал, не так ли? Может, думаю, с ним что-то неладное, с этим Бруно. Взял я второй ключ, вставляю его в замок, а он не вставляется — дверь изнутри закрыта! Тогда я схватил стул и полез через окно. Открыл его пошире, заглянул, а там он, Бруно, на полу лежит. Раздетый. А лицо у него — ужас! Ну, я сразу вам звонить.
      Комиссар достал сигарету.
      — Вспомните, мистер Колби, в тот день — я имею в виду позавчера — никто к Бруно не приходил?
      — Нет, не заметил. — Колби почувствовал себя виноватым.
      — А кого из его знакомых вы знаете?
      — Видел я его, конечно, с приятелями. И девицы к нему заходили. Но сказать, с кем он шлялся… — Колби развел руками.
      — Я очень сожалею, господин комиссар.
      — Если что-нибудь вспомните, сразу же сообщите в полицию.

      Капитан Джексон особенно не удивился, узнав о результатах дактилоскопической экспертизы: на длинных окурках, на одной из рюмок и на журнальном столике были те же отпечатки пальцев, что и в других местах, где совершались таинственные убийства. «Значит, эта девица, которая была у Бруно, имеет прямое отношение к его смерти и смерти остальных, — подумал Джексон. — Неужели это она внушала им такой ужас?»
      Вспыхнула клавиша прямой связи. На проводе был дежурный сержант.
      — Здесь одна особа, капитан. Она хочет, чтобы нашёлся её муж. Парень пропал при странных обстоятельствах. Вы с ней побеседуете?
      Посетительница была молода и привлекательна, но её глаза промокли от слёз. Капитан предложил ей сесть.
      — Моя фамилия Джексон, я заместитель комиссара.
      — Бэлла Олден.
      — Чем я могу быть вам полезен, миссис Олден?
      — Мой муж пропал.
      — Как это случилось?
      — Позавчера, то есть в понедельник, Фил утром ушёл на работу, и с тех пор я его больше не видела. Вернее, видела, но…
      — Вы должны быть откровенны.
      — В тот день вечером я шла домой с работы и вдруг увидела Фила. Но он шёл не домой. — Бэлла Олден немного смутилась. — В общем, я решила незаметно проследить, куда он идёт. В последнее время мне казалось, что муж увлёкся какой-то юбкой. Вот я и решила это выяснить.
      — Куда же он направился?
      — Он зашёл в подъезд одного дома.
      — Вы не запомнили адрес?
      — Тридцать пятая улица, 17, второй подъезд. Я так хорошо запомнила, потому что очень долго ждала, когда Фил оттуда выйдет. Сначала я тоже зашла за ним в подъезд, но он поднялся на лифте, и мне пришлось вернуться на улицу. Я хотела тут же, на месте влепить ему пощечину. Потом стало темнеть и я пошла домой. Закатить скандал можно и дома. Но Фил так и не пришёл. И до сих пор его нет. — Губы миссии Олден снова задрожали. — А я ещё его подозревала!
      Джексон налил ей стакан воды.
      — Вы на работу ему звонили?
      — Конечно, и вчера, и сегодня. Но мне ответили, что его нет. Я уверена, что произошло что-то ужасное.
      — Доверьтесь нам, миссис Олден. Сейчас я вызову инспектора, и он займётся вашим делом.
      Джексон снял трубку, и через пару минут в кабинет стремительно зашёл средних лет мужчина, худощавый и с острым лицом.
      — Это сержант Броуди. Он опытный работник и примет все необходимые меры.
 
      Спустя несколько часов Броуди под видом страхового агента входил в подъезд дома № 17 на Тридцать пятой улице. До этого он обзвонил все морги и больницы города, но ничего о Филе Олдене ему узнать не удалось. Оставалось только одно — самому пройтись по всем квартирам в надежде, что счастливый случай поможет узнать, в какую из них заходил пропавший.
      Броуди решил начать с третьего этажа, ведь Олден поднимался на лифте. Этажей было семь, по две квартиры на каждый.
      Итого — 14 квартир. Если не считать первый и второй этажи, то остаётся всего десять. Хорошо бы, жильцы были дома.
      Сержант позвонил.
      — Моя фамилия Броуди. Я из страховой конторы.
      Так он обошёл несколько квартир, но пока безрезультатно.
      На шестом этаже перед ним предстала немолодая женщина, весь вид которой говорил, что старухой себя она не считает.
      Броуди представился. Хозяйка была рада с кем-нибудь поболтать. Почему бы и не со страховым агентом. Назвавшись миссис Мейсон, она отмахнулась от страховых дел и предложила поговорить о чём-нибудь другом. И с этого момента больше не умолкала. Сержанту пришлось выпить не одну чашку кофе, прежде чем разговор потёк в нужном ему русле. Оказалось, что жало язычка этой женщины готово впиться в любого из её соседей.
      — Мне очень жаль, мадам, что вы вынуждены жить среди такого окружения. — Броуди был безутешен. — Но с кем же вы здесь общаетесь?
      — К счастью, у меня появилась новая соседка. Эта Мари — просто чудо! И живёт, между прочим, одна. На её месте я бы знала, как проводить время. Правда, позавчера заходил к ней один молодой человек. Мне неудобно было расспрашивать. Вы у неё ещё не были? Она в квартире напротив живёт.
      При первых же словах миссис Мейсон о Мари инспектор почувствовал лёгкую тахикардию. Интуиция подсказала ему: это то, что он ищет.
      …Мари действительно была лакомым кусочком. Таких красоток он ещё не видел! Эта девочка должна уметь нечто особенное, Броуди не сомневался.
      — Страховая компания.
      — Я никого не приглашала.
      — Иногда мы приходим без приглашения.
      — Да? Что ж, заходите.
      Войдя в квартиру, сержант огляделся. Гостиная была роскошно обставлена. Мари пригласила его присесть, и Броуди утонул в массивном, но элегантном кресле. Он волновался и лихорадочно думал, как начать разговор.
      — Что-нибудь выпьете?
      Сержант замялся, и Мери скрылась на кухне. От нечего делать он взял лежащий на столике иллюстрированный журнал и принялся его разглядывать. Там ему понравилась одна картинка. Броуди представил на ней Мари. Партнёром был, конечно, он сам. Волнение его заметно усилилось.
      Сержант пролистал ещё несколько страниц, и вдруг его внимание привлекла записка, затерявшаяся между листами. «Мари! Звонил тебе целый день, но телефон не отвечал. Очень хочу увидеться! Зайду к тебе завтра вечером. Будь, пожалуйста, дома. Ф. O.» Броуди не поверил своим глазам: это же инициалы Фила Олдена! Вот это удача!
      В комнату вошла Мари с подносом в руках. Увидев у гостя журнал, она хитро улыбнулась.
      — Надеюсь, вы без меня не сильно скучали?
      — Напротив, я обнаружил здесь очень много полезного.
      — Это один мой знакомый забыл.
      — А этот ваш знакомый случайно не Фил Олден? — выпалил сержант, и тут же прикусил язык. Надо же так проговориться! Таким идиотом он ещё не был. Но в глазах Мари мелькнула растерянность, и Броуди понял, что попал в точку. Однако и для Мари стало ясно, кто сидит в её кресле.
      — Тебе-то что за дело, мистер Ищейка?
      — Я из полиции. — К сержанту вернулось хладнокровие. — Два дня назад к вам зашёл Фил Олден. С тех пор его больше никто не видел. Может быть, вы объясните, где он?
      Тут случилось нечто странное, и Броуди сначала не понял, что именно: вместо молодой соблазнительной женщины на него смотрела отвратительная старуха. Она улыбалась. Вернее, улыбался только её сморщенный беззубый рот, а глаза блестели неистовой злобой. Увидев на лице полицейского страх, старуха рассмеялась скрипучим рыдающим смехом и медленно двинулась к нему, хищно шевеля костлявыми пальцами. Броуди в ужасе попятился назад, чувствуя, как у него холодеют ноги, но беспомощно упёрся в стену.
      Чудовище всё приближалось, и его жёлтые глаза сверкали радостью предстоящего убийства.
      Вне себя сержант выхватил кольт и направил его в старуху. Но она, оскалившись, вдруг сделала огромный прыжок, и Броуди выстрелил в неё несколько раз.
      К великому изумлению сержанта, пули не причинили ни малейшего вреда, а только вызвали новую бурю неудержимого веселья.
      Старуха была совсем близко. Еще немного — и скрюченные пальцы схватят его за горло! Отчаявшись, Броуди рванулся вперёд, но ноги его подкосились, и он упал. И тут же почувствовал, как руки чудовища прижали его к полу.

      Следующий день начался с того, что в кабинет комиссара буквально ворвался капитан Джексон.
      — Шеф, исчез сержант Броуди!
      — Что-то я сегодня не расположен шутить.
      — Мне тоже не до шуток. Только что звонила его жена и сказала, что он не приходил ночевать. И на работе его нет.
      — Чёртова жара! Это из-за неё у меня так раскалывается голова. — Комиссар встал и вплотную подошёл к Джексону. — Кто последний его видел?
      — Наверное, я. Вчера к нам обратилась женщина с просьбой разыскать её мужа. В понедельник вечером она видела, как он скрылся в подъезде одного дома на Тридцать пятой, и с тех пор парень больше не появлялся. Я поручил это дело Броуди, и он поехал туда под видом страхового агента. Это всё, что мне известно, шеф.
      Комиссар вызвал секретаршу.
      — Мне нужен Грин.
      Лейтенант появился через минуту.
      — Что-то срочное, шеф?
      — Пропал Броуди.
      — Как пропал?
      — Как люди пропадают? Исчез. Жена его сейчас звонила, сказала, что не приходил ночевать.
      — На Броуди это непохоже. — Грин был не на шутку встревожен. — Да, новости…
      — Вот что, Эл, — произнёс Крюшон. — Мы ещё подождём, и, если он не объявится, нужно будет заняться его поиском. Человек — не иголка, тем более сержант полиции.
      — Вы знаете, комиссар, — задумчиво проговорил Грин, — я печёнкой чувствую, что все эти истории как-то связаны между собой.
      — В том-то и дело, что, кроме чувств, мы больше ничем не располагаем. Какие у тебя планы на сегодня?
      — Хотел с Фареллом опросить соседей Бруно. Этим займётся кто-нибудь другой. А ты бери с собой Фарелла и поезжай на Тридцать пятую. Джексон тебе объяснит, что надо сделать.
 
      Броуди не объявился, и Грин с Фареллом отправились на Тридцать пятую улицу. Она сели на скамью около второго подъезда дома 17 и решили ещё раз обговорить свои действия.
      Мимо прошла пожилая, но пикантная женщина с огромным свёртком в руках. Она остановилась у подъезда.
      — Вы не откроете мне дверь?
      Фарелл поднялся.
      — Помочь вам донести? На какой этаж?
      — Что-то я раньше вас тут не встречала, — сказала женщина и подозрительно взглянула сначала на Фарелла, потом на Грина. — Во всяком случае, вы не из этого подъезда.
      — Не этого, но нам нужно именно сюда.
      — А к кому вы, если не секрет? Я тут всех знаю.
      — Никакого секрета. И, пожалуйста, успокойтесь. Мы не грабители. — Фарелл улыбнулся как можно дружелюбнее: ему нужно было завязать разговор. — Мы с приятелем из страховой компании. — Он указал на подошедшего Грина. — Так на какой вам этаж? Может, мы и к вам зайдём.
      — А вчера уже был от вас один господин. Мистер Броуди, кажется?
      — Правильно, Броуди. Он среднего роста, лет сорока пяти. Не успел он во всех квартирах побывать, нас попросил.
      — Я живу на 6 этаже.
      Лифт быстро поднял их наверх.
      -Кажется, я знаю, почему ваш коллега не рассчитал время, — загадочно улыбнулась мадам, — и готова пари держать, что здесь виновата Мари.
      — Какая Мари?
      — Моя новая соседка. Напротив живёт. Мистер Броуди после меня сразу к ней пошёл, но что-то я не заметила, чтобы он поспешил от неё уйти.
      — Вам об этом сам Броуди сказал? — ухмыльнулся Грин.
      — Нет. Честно говоря, я всё время в «глазок» смотрела, но так и не дождалась, когда он выйдет — ушла ужин готовить.
      Фарелл и Грин переглянулись. Миссис Мейсон открыла, наконец, входную дверь и пригласила их в гостиную.
      — Если ваша соседка действительно красотка, то почему бы нам с ней не познакомиться, а, Эл? Надеюсь, она сейчас одна?
      — Этого я не знаю. Но, по-моему, у неё есть приятель. Видела я его тут недавно, дня два-три назад.
      — Наверное, высокий блондин с мощными бицепсами, как в лучших голливудских фильмах?
      — Нет, он скорее шатен, чем блондин. А рост у него и правда высокий. Впрочем, я не приглядывалась: не моё это дело — шпионить за соседями. Да и бокс по телевизору показывали, а я обожаю этот спорт. Кофе хотите?
      — Спасибо, в другой раз. Нам пора. Пойдём, Лу. — Полицейские стали прощаться: они узнали всё, что требовалось узнать.
      — Вы что, уже уходите? А про квартиры забыли?
      — Я думаю, Броуди сюда ещё вернется, — произнёс Грин. — Он терпеть не может шатенов.
      Покинув озадаченную миссис Мейсон, Фарелл и Грин вернулись в полицейское управление.
      Крюшон и Джексон внимательно выслушали доклад офицеров.
      — Отлично сработано, парни! — похвалил их комиссар, — Какой же вы сделали из этого вывод?
      — Вероятно, у этой Мари был не только Броуди, но и Фил Олден, — заключил Грин. — Ведь Олден — высокий шатен, и соседка тоже видела высокого шатена. С боксом тоже всё сходится: его показывали в понедельник вечером, то есть как раз тогда, когда Олден находился у Мари. Вряд ли это простое совпадение.
      — Да, непохоже, — согласился Джексон, — и я почти уверен, что это из-за Мари четыре человека погибли и двое исчезли. Давайте рассуждать. — Капитан достал сигарету и щёлкнул зажигалкой. — Ведь везде, где совершались эти убийства, были найдены одни и те же отпечатки пальцев? Так? Так. Значит, везде участвовало одно и то же лицо, это ясно. Кроме того, на окурках в квартире Бруно мы обнаружили губную помаду. Из этого можно заключить, что убийца или соучастник убийства — женщина. Пойдём дальше. Фил Олден и сержант Броуди исчезли после посещения квартиры Мари. Правда, соседке ещё надо предъявить их фотографии для опознания, чтобы точно утверждать, что к Мари заходили именно они. Но я не сомневаюсь, что она их опознает. А раз так, то во всех этих случаях просматривается одна общая деталь: везде замешана женщина, а пострадавшими оказываются мужчины. Почему бы нам не предположить, что этой женщиной является Мари? Ну, чем не версия?
      — Версия, по-моему, неплохая, — проговорил комиссар. — Во всяком случае, другой всё равно нет.
      — Надо бы снять её «пальчики» с ручки входной двери её квартиры, — предложил Фарелл. — Если они совпадут с теми, которые мы уже имеем, то все дела можно смело объединять.
      — Этот парень прав, — сказал Крюшон. — Я всегда знал, что из него выйдет что-то путное. Не хочешь ли хлебнуть бренди, мой мальчик?
 
      На следующее утро Джексону показалось, что у сержанта Фарелла уж слишком радостный вид.
      — Тебя произвели в лейтенанты? Ты что так сияешь?
      — Сегодня ночью мы снова были на Тридцать пятой, так вот, я сейчас ходил в лабораторию и узнал результаты дактилоскопической экспертизы.
      Фагелла распирало от гордости.
      — Ну и?..
      — Доказано, что отпечатки пальцев, которые были обнаружены в квартире Бруно, идентичны отпечаткам на ручке входной двери квартиры Мари. Вот заключение эксперта.
      Джексон взял протянутый документ и углубился в чтение.
      — Это уже кое-что!
      — Капитан, я думаю, Мари заждалась решётка. То, что она совершила, попахивает виселицей или газовой камерой.
      Джексон задумался.
      — Нет, малыш. Брать Мари ещё рано. Отпечатки пальцев — улика, конечно, серьёзная, но это — пока не доказательство, что именно она убийца. Мари просто скажет, что все четверо — её знакомые, и она была у них в гостях.
      — А как она объяснит, что после её визитов эти парни стали трупами?
      — Зачем ей это объяснять? Вы, скажет, полиция, вы и объясняйте. А доказать-то мы пока ничего не можем, тем более в случаях с Олденом и Броуди. Ну, были, скажет, они у меня и ушли. Куда — не знаю, ищите. Разве запрещено принимать гостей?
      — Да, вы правы, капитан. Но как же теперь быть? Ведь она ещё кого-нибудь ухлопает. Надо, по крайней мере, установить за ней наблюдение.
      — Вот с этим я согласен.

      После того как стемнело и на улицах зажглись весёлые огни реклам, Мари вышла на прогулку и не спеша направилась вдоль бульвара. Ей и в голову не приходило, что следом за ней, шагах в десяти, идут два сотрудника полиции.
      Фарелл и Грин ничем не отличались от остальных прохожих и, растворившись среди них, были неуязвимы для глаз Мари. Но зато она ни на миг не исчезала из их поля зрения. Впрочем, эта слежка не особенно утомляла молодых инспекторов: приглядывать за красоткой было одно удовольствие. Её восхитительные бёдра соблазнительно покачивались при ходьбе, и это обстоятельство лишь усиливало любовь полицейских в своей профессии.
      Для Мари не было секрета в том, что она привлекает внимание проходящих мимо мужчин. Их горячие взоры буквально прилипали к заманчивым формам её юного тела. А некоторых она ещё и поддразнивала, даря многообещающие улыбки.
      — Эй, крошка, как дела? — Какой-то пижон с широченными плечами взял Мари за локоть. — У меня сегодня свободный вечер, не хочешь ли провести его со мной?
      — Разве мы с тобой знакомы, птенчик?
      — Нет, конечно, но стоит ли тратить время на пустяки? Мой дед был итальянцем, это тебе о чём-нибудь говорит? Во мне течёт горячая кровь. Если хочешь, поехали ко мне.
      — Смотри-ка, Эл, по-моему, они решили поймать такси. — Лу озабоченно взглянул на Грина.
      — Вот дьявол, верно! Теперь мы их упустим.
      Через секунду слова Эла сбылись: Мари со своим новым приятелем села в остановившееся такси, и автомобиль тронулся с места.
      Полицейские бросились на дорогу, но, как назло, все машины проносились мимо.
      — Угораздило же нас дежурить сегодня без колёс! Ты номер-то хоть запомнил?
      — Запомнил. — Лу назвал цифры и с тоской посмотрел в направлении исчезающей Мари. — Боюсь, что с парнем может произойти несчастье.
      — Нужно срочно установить, какой компании принадлежит такси и через диспетчерскую связаться с водителем. Позвони дежурному и попроси его выяснить, где эта парочка вышла.
      — О'кей. А ты, пока я звоню, лови машину. Ведь мы сначала к себе?
      Когда они прибыли в управление, их ждало разочарование. Такси принадлежало небольшой частной компании, и автомобили не были оборудованы радиотелефонами. Поэтому с водителем связаться не удалось, а его возвращения нужно было ждать не раньше пяти утра.
      Грин взглянул на часы: 22.50.
      — Когда водитель вернётся, уже может быть поздно, — устало произнёс он. — Нужно дать указание всем постам дорожной полиции о задержании этого такси — тогда мы быстрее встретимся с водителем. Пойду посоветуюсь с Джексоном.
      Несмотря на поздний час, капитан был на службе. Он внимательно выслушал Грина и тут же сделал необходимые распоряжения. Не прошло и часа, как сержант дорожной полиции ввёл таксиста к нему в кабинет.
      Это был пышущий здоровьем мужчина лет сорока. На его лице отражалось недоумение, немного разбавленное любопытством.
      Капитан предложил ему сесть.
      — Мы просим извинить нас за некоторое самоуправство, но вы сейчас сами убедитесь, что другого выхода не было.
      Не вдаваясь в подробности, Джексон рассказал водителю о событиях сегодняшнего вечера, а затем попросил вспомнить, где он высадил Мари и её знакомого.