Глава 4

Выкачав из Джулии Дис полезную информацию, Саймон заказал билет на космолайнер “Аонида” до системы Раксы. Теперь у него осталась одна-единственная капсула мейцана, которую нужно беречь как зеницу ока. Первую капсулу он проглотил перед тем, как отправиться на свидание с Джулией: помимо всего прочего, мейцан повышал потенцию.

…Разноцветные бра озаряли комнату уютным светом. Снаружи, за прозрачной стеной, раскинулась россыпь огней — ночной Кеодос. Джулия сидела на ковре и с обожанием смотрела на Саймона снизу вверх. Он вел себя грубо, но ей было не привыкать к такому обращению.

— Артур, Генлаор меня сегодня наругал… Он стал жутким злюкой!

— Давно работаешь в “Лидере”?

— Полтора года… После того, как мне сделали операцию. Доктор Вышинский сказал, что я — лучший из всех его шедевров!

— Как манекен в универмаге, — усмехнулся Саймон. — Человеко-незийский гибрид! Тебя за деньги надо показывать.

Странная красота Джулии возбуждала его и одновременно немножко пугала — но лишь до тех пор, пока он не принял мейцан. Сейчас Саймон был хозяином положения, и Джулия это понимала.

— Почему — за деньги? Артур, почему ты так говоришь?!

— Потому что ты кукла, которую доктор Вышинский сшил из разных кусков. Не воображай о себе слишком много.

Ее лицо стало обиженным и растерянным. Саймон торжествовал: наконец-то он поставил на место хоть одну красивую женщину! Вот так с ними и надо.

— Джулия, ты дура, — сообщил он, чтобы закрепить победу. — Тебя скоро вышвырнут из “Лидера”.

— Ну и пошел отсюда! — буркнула Джулия, надувшись.

Саймон пнул ее по ребрам босой ногой — не сильно (угодить из-за этой безмозглой дряни за решетку ему не хотелось), но так, чтобы она ощутила боль. Пусть знает, кто здесь главный!

— Да ты чего?… — жалобно вскрикнула девушка.

Саймон ударил еще раз. Хорошо, что Джулия — не киборг с пронизывающим взглядом серо-стальных глаз, и ее можно пинать сколько угодно, не опасаясь, что она оторвет тебе голову.

— Сейчас ты будешь делать все, что я скажу, — с расстановкой произнес он, упиваясь своей властью. — Поняла?

— Д-да…

Кровь кипела под действием мейцана. За прозрачной стеной переливались огни Кеодоса. Он — эксцессер. Закулисный властелин этого мира, который может раздавить своей пятой каждого! Все остальные — не более чем “живое сырье”.

…Теперь, при свете дня, он сам чувствовал себя раздавленным. Утром принял сразу три таблетки метарина — только благодаря этому смог выйти на улицу и дотащиться до “Ронокла”. Как потом выяснилось, зря: Тина так и не появилась. То ли отдыхала перед путешествием у себя в номере, то ли покинула отель рано утром, до того, как Саймон занял свой наблюдательный пост. Устав ждать, он отправился в ресторан “Маарого” — если повезет, там можно встретить коллегу-эксцессера. Ему повезло. За одним из столиков сидел Гером Косински, пришедший в “Перископ” три года назад, но даже за столь короткий срок отлично себя зарекомендовавший.

На все вопросы о том, что он делает в Кеодосе, Гером отвечал расплывчато. Впрочем, Саймон понимал его: тот, кто выбалтывает свои планы, рискует упустить добычу. Зато Гером во всех подробностях рассказал о трагедии, разыгравшейся на Тадане, и Саймон ощутил, как по спине ползут мурашки. Иногда случаются недопустимые, чудовищные вещи… и что хуже всего — нет никаких гарантий, что с тобой не произойдет то же самое!

— …На Тадане работало четверо наших. Они крутое дельце провернули! Там ведь есть и гинтийские базы, и тергаронские — знаешь, да? Ну и гинтийцы с их тонкой подачи всяко обложили тергаронцев в средствах массовой информации, а те, естественно, полезли воевать! — Гером говорил торопливым шепотом, брызгая слюной и беспокойно ерзая на стуле. — Вся планета закипела, как мясорубка… тьфу ты, как кастрюля. А наши знай себе снимали, получилось целое кино про войну! Как начнет затухать, так они опять топлива подбрасывают… Знали ребята свое дело. — Он помрачнел и вздохнул.

— А дальше? Их что, случайно прихлопнули?

— Черта с два — случайно! — Гером с горечью выругался. — Это было так мерзостно… Тадана ведь — одна из немногих планет, где есть месторождения веланиума. Гинтийцы и тергаронцы его добывают и продают, в том числе силарцам. Ну, те и приперлись за новой партией, а по ним кто-то шарахнул. Эффектные были кадры — покореженный звездолет, дохлые кустоподобные твари… Шеф аж плясал, но кончилось все паскудно. Заявились еще силарцы — другой разновидности, которых называют “рроов’зен”. На суперсовременном боевом корабле, поэтому прихлопнуть их не смогли — хотя старались и те и другие. Жизнь, Саймон, это паскудная штука!

— И что дальше? Силарцы отутюжили всю планету?

— Если бы… Они поступили гнусно и подло! Ни на кого не нападали, вроде бы соблюдали показной нейтралитет, зато ко всем подряд цеплялись и задавали вопросы. Говорят, этих самых рроов’зен очень трудно убить, от них все отскакивает! Разнюхали, а потом обратились к гинтийцам и тергаронцам с заявлением: на Тадане, мол, работает группа эксцессеров, это они развязали войну.

— Не может быть… — Саймон ощутил легкую тошноту.

— Может. Я и сам не сразу поверил… Гинтийцы и тергаронцы сперва сомневались, но потом заключили перемирие и устроили настоящую охоту на наших ребят. Саймон, они убили их, как последние звери! А силарские твари купили свой веланиум и убрались восвояси. Да за такое надо судить! Мы живем в паршивом, насквозь прогнившем мире, Саймон. Нет никаких законов, которые защищали бы эксцессеров!

Саймон машинально взял чашку и тут же поставил обратно: руки тряслись. Да, он слыхал о том, что четверо его коллег погибли, но только сейчас узнал, каким образом! Аппетит пропал, даже смотреть на еду не хотелось. Гером, ссутулившись, ковырял вилкой рыбу в своей тарелке, потом прошептал:

— Ненавижу негуманоидов… Холодные, скользкие твари! Но ведь гинтийцы и тергаронцы — такие же люди, как мы с тобой, а повели себя, как… не знаю, каким словом их можно назвать! Силарцы их попросту зомбировали, чтоб отовариться своим чертовым веланиумом! Ты слыхал про Храм Познания? Говорят, они там всех зомбируют. Но люди так поступать не должны! Люди должны понимать, что эксцессеры для них же стараются! Все любят смотреть скандалы и катастрофы — и он, и она, и они. — Гером поочередно указывал вилкой на посетителей за соседними столиками. — Тогда почему эксцессера до сих пор не объявили неприкосновенной персоной? Почему мы вынуждены прятаться — как преступники, как тараканы в третьесортной гостинице?

— Тише, — стараясь не стучать зубами, попросил Саймон. — А то они поймут, кто мы такие, и растерзают нас!

Гером замолчал, угрюмо уставившись в тарелку. Саймон простился с ним и вышел из ресторана в расстроенных чувствах. У него была мысль наведаться к Джулии сегодня вечером, но теперь он поставил на ней крест: вдруг Джулия решит отомстить за вчерашнее и выдаст его? Правда, она не знает, что он эксцессер, и слишком глупа, чтобы догадаться… Но если она начнет болтать, кто-нибудь умный, послушав ее, все поймет — и тогда Саймона убьют. До отлета “Аониды” нужно затаиться.

Так он и сделал. Вернувшись в отель, заперся у себя в номере, проглотил еще три таблетки метарина и включил видео. Передавали последние новости, промелькнуло в том числе сообщение с Таданы: обе стороны соблюдают заключенный при посредничестве Силара мирный договор и проводят обширные восстановительные работы; есть надежда, что в скором времени добыча веланиума достигнет прежнего уровня.

Скривившись, Саймон переключился на другой канал: здесь медленно скользили объемные абстрактные фигуры, непрерывно меняющие форму и цвет — значит, метаморфизм опять возродился… Пять лет назад Саймон сделал материал о том, что метаморфизм якобы внедрила некая негуманоидная организация с целью лишить людей разума и воли (будто бы этот вид искусства способен воздействовать на человеческий мозг как наркотик). Чтобы не быть голословным, он взял интервью у нескольких клинических психопатов, которым заранее растолковали, что нужно говорить, когда пойдет запись, — в передаче они фигурировали как “жертвы метаморфизма, пострадавшие из-за своего чрезмерного пристрастия к созерцанию зловещих изображений”. Поднялся шум — власти некоторых планет приняли все это за чистую монету и запретили метаморфизм; художники-метаморфисты, в свою очередь, начали отчаянно доказывать, что они вовсе не выполняют заказ враждебных человечеству негуманоидов, а свободно самовыражаются. Вот была потеха! “Талантливая работа, — похвалил Саймона шеф. — Ты первоклассный эксцессер!”

Саймон вздохнул: если бы ему пришла в голову еще хоть одна подобная идея — новая, неожиданная… Но вот уже два года, как новых идей не возникало. Наверное, он переутомился Это неправда, что под действием мейцана человек постепенно деградирует., Саймон Клисс все такой же, каким был девять лет назад, когда его вышибли из ВНН (Всепланетных Ниарских Новостей) — за “неэтичное поведение в эфире, компрометирующее ВНН в глазах широкой публики”, формулировку-то какую придумали! — и он впервые переступил порог подпольного офиса “Перископа”.

За окнами начало смеркаться, автомат принес ужин. Саймон без аппетита поел и растянулся на койке. Система Раксы — нецивилизованное место, ему туда совсем не хотелось. Потом он вспомнил о том, что на планетах, которые крутятся вокруг Раксы, вряд ли можно встретить видных политиков, знаменитостей и бизнесменов — то есть тех, кто, как правило, питает к эксцессерам необъяснимую ненависть, — и эта мысль примирила его с малопривлекательным будущим.

Утром он чуть не проспал (забыл, что метарин в больших дозах действует как снотворное), но автомат разбудил его и сообщил, что аэрокар ждет на крыше. Времени было в обрез. Саймон съел две таблетки, оплатил счет, загримировался под Родгева Раоса, наспех упаковал чемоданы и поднялся наверх. Кеодос простирался до самого горизонта, в кристально чистом воздухе вырисовывались ракуны, причудливые здания, фигурки пешеходов… Опасный город. У Саймона закружилась голова. Он развалился на сиденье, морщась и припоминая, не оставил ли в номере что-нибудь нужное. Кажется, ничего не забыл.

Посадка на “Аониду” уже шла. Выполнив положенные формальности, Саймон встал на эскалатор. Киборга нигде не было видно, и он слегка забеспокоился. Пассажиры с любопытством оглядывались на соседний эскалатор, который двигался к грузовому люку: на нем были установлены большие закрытые контейнеры, в каких перевозят животных, и в них что-то беспокойно урчало, ревело, ворочалось.

Оказавшись на борту, Саймон сразу же заперся у себя в каюте и рухнул на койку. Если остальные узнают, кто он такой, его без разговоров выкинут в открытый космос… но он обязан убедиться, что киборг на корабле, а для этого придется выйти в общий салон. Объявили о старте. После ожесточенной борьбы с собой Саймон встал и нерешительно выглянул наружу: в коридоре никого, кроме автомата-уборщика. Он медленно двинулся вперед, нервы звенели, как туго натянутые струны.

Коридор вывел его в обзорный салон. Здесь толпились пассажиры, любуясь громадной голубой жемчужиной на черном фоне — Незом. Повертев головой, Саймон увидал Тину и рядом с ней плотного смуглого мужчину с платиновыми перстнями на толстых пальцах. Похоже, что это Риган, сотрудник Отдела безопасности “Галактического лидера”, Джулия именно так его описала. Тина обернулась — неужели почувствовала взгляд?… Саймон проворно отступил за спины бритоголовых мужчин в одинаковых зеленых одеяниях Все в порядке, киборг ничего о нем не знает… Надо принять метарин. Он выскользнул из салона и вернулся к себе в каюту, сунул руку в один карман, в другой — таблеток не было. Между тем спина чесалась и руки все сильнее дрожали; он начал рыться в чемоданах, выбрасывая вещи на пол, — ничего, ни одной завалявшейся упаковки. Наконец Саймон прекратил бесполезные поиски, сел на койку и судорожно всхлипнул. Произошла катастрофа: он забыл метарин в отеле.

До обеда Тина обычно тренировалась в спортзале “Аониды”, потом читала у себя в каюте или выходила в обзорный салон — там нередко можно было застать Тима Листана, зоолога с Земли, который возвращался домой из экспедиции и охотно рассказывал о своих приключениях. Тина уже видела несколько его документальных фильмов о жизни диких животных. Заметив в углу салона Листана в окружении слушателей, она обязательно присоединялась. Риган по утрам тренировался вместе с ней, но в салон его не тянуло. Это был внешне сдержанный человек, не слишком разговорчивый. Однажды он спросил:

— Тина, неужели тергаронцы не рискуют, отпустив на волю своего киборга?

— Таково одно из условий нашего контракта.

— Но ведь то, что у вас внутри… — он замялся, подбирая слова, — составляет их тайну, как военную, так и коммерческую. Если вас захватят и подвергнут вивисекции… Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Сработает система самоуничтожения.

— Вы так спокойно об этом говорите… — Риган смотрел на нее оценивающе и задумчиво.

— Меня такой вариант вполне устраивает.

— А если вы получите травму? Я имею в виду, если будет повреждена не человеческая плоть, а какая-либо искусственная часть вашего организма… Как ваш напарник, я хотел бы знать…

Тина пожала плечами. Если что-нибудь в этом роде произойдет, ей не сможет помочь никто, кроме тергаронских специалистов по киборгам, однако она не стала объяснять это Ригану. Она хотела убить террориста, но не доверяла “Галактическому лидеру”. Перед отлетом с Неза она еще раз побывала в офисе корпорации, да только никакой новой информации о Гонщике и его прежних акциях не получила. Генлаор от разговора уклонился, начальник Отдела безопасности битый час морочил ей голову общими фразами, Джулия Дис смотрела на нее с неприязнью и всячески показывала свое недовольство (Тина не понимала, что случилось — ведь во время их предпоследней встречи она вовсе не хотела обижать Джулию и постаралась отделаться от нее мягко) Вывод напрашивался один: сотрудники “Лидера” что-то скрывают. Риган наверняка знал факты, неизвестные ей, но, поскольку он не спешил их выкладывать, она с ним откровенничать тоже не собиралась.

— Поймите меня правильно, Тина. Я должен знать, смогу ли я своими силами оказать вам помощь, если вы пострадаете.

Тина промолчала. Риган не стал дальше настаивать — видимо, он и сам не очень-то рассчитывал на ответ.

…Боли не было. Тина лежала в стационарном “коконе спасения” под прозрачным колпаком и ждала, когда наступит ее очередь отправляться на операцию. Она не чувствовала своего тела и не могла двигаться, но перед лицом висел экран, на котором можно было видеть длинный зал, выстроившиеся вдоль стен “коконы спасения”, медсестру за компьютером. Здесь, на борту космической больницы, находились все уцелевшие пассажиры и члены экипажа “Эдлооса”, а также пострадавший персонал пересадочной станции.

Тина пребывала в апатии. Ей сообщили, что ее израненное тело будет полностью восстановлено, со стопроцентной гарантией успеха и без всяких осложнений. Тину это нисколько не обрадовало — ведь впереди ее ждал Манокар.

На экране возникло движение: в зал вошли четыре человека, и медсестра поднялась им навстречу. Первого Тина знала — один из здешних врачей. Его сопровождали мужчина и женщина в черных с серебряными галунами сверкающих комбинезонах. Тергаронские офицеры, она уже видела в инопланетных передачах людей в такой форме. Четвертым был сухонький старичок в деловом костюме, за ним по пятам катился робот-секретарь. Губы врача шевелились.

— Звук, — слабым голосом приказала Тина. С помощью специального устройства пациенты могли слышать все, что говорилось в зале.

— …Я всегда был против подобных экспериментов! Это незаконно!

— Доктор, я, как опытный юрист, могу вас заверить, что мы все сделаем по закону, — возразил старичок. — Нам нужна женщина-доброволец. Заметьте — доброволец! Если такая найдется, мы оформим контракт по всем правилам и заберем ее. Если нет — поищем в другом месте.

Врач нахмурился, но ничего не сказал.

— Уважаемые леди! — зычным командирским голосом заговорил офицер. — Правительство Тергарона хочет сделать вам интересное деловое предложение! Нам нужна одна леди в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет, лишенная преступных наклонностей, — для участия в эксперименте по переделке женщины в киборга. Не буду скрывать, это тяжелая операция, вероятность смертельного исхода — пятьдесят процентов. — Он покосился на недовольного врача. — Но если опыт пройдет успешно, вы станете обладательницей великолепного организма и получите премию в пять миллионов галов! В случае неудачи эти деньги достанутся вашим наследникам. Прошу подумать, ведь каждой из вас все равно предстоит операция.

— Никто не согласится, — заметила медсестра, — слишком большой риск…

— Согласна, — прошептала Тина и спохватилась: — Внешний звук. Я согласна!

— Одна уже есть, — удовлетворенно кивнул тергаронец. — Кто это?

Медсестра повернулась к компьютеру. На экране появился портрет девушки и данные: “Тина Хэдис, 18 лет, Манокар”.

— Манокарка? — удивилась женщина-офицер. — Это же такие забитые создания…

Тина сразу же ощутила неприязнь к ней. Тергаронка совсем не походила на ее соплеменниц: поджарая и мускулистая, с довольно красивым худощавым лицом, вьющиеся рыжеватые волосы коротко подстрижены. В ее словах была доля истины, этого Тина отрицать не могла, но все равно разозлилась.

— Вы раздражаете нашу пациентку, — взглянув на экран с пульсирующими волнистыми линиями, озабоченно сказала медсестра. — Пожалуйста, покиньте палату!

Офицеры не подчинились.

— Она же согласилась! — возразил тергаронец. — Тина Хэдис, вы подтверждаете свое согласие?

— Подтверждаю.

— Девушка находится в полном сознании? — осведомился юрист.

— Да, — взглянув на экраны, неохотно кивнул врач.

— Значит, нет никаких препятствий для заключения контракта. Разумеется, если тесты на наличие преступных наклонностей дадут отрицательный результат.

Почему такое тестирование было обязательным, Тина узнала позже. Тергарон, мир с достаточно высоким уровнем смертности (тергаронцы любили драться и рисковать, и многие из них не доживали до преклонных лет) и относительно низким приростом населения, не хотел терять своих граждан из-за неудачных экспериментальных операций. В то же время идея превращения людей в боевых киборгов пользовалась на Тергароне большой популярностью. Да, сейчас обстановка в Галактике относительно стабильная, но кто может дать гарантию, что в каком-нибудь неисследованном уголке не набирает силу новая, агрессивная империя? Или — что однажды не объявятся завоеватели извне, из неведомых глубин Вселенной? Пусть другие расы валяют дурака — на их счастье, Тергарон был, есть и будет цивилизацией воинов, всегда готовых дать отпор любому врагу. Такова была официальная идеология этого мира. Тергаронцы называли себя “Стражами Галактики”; их вовсе не смущал тот факт, что все остальные их таковыми не считают: вот случится вторжение извне — и тогда беспечные соседи мигом переменят свою точку зрения.

Вначале подопытными объектами были преступники, чаще всего — захваченные в плен космические пираты. Двадцать семь мужчин погибло под ножами хирургов, двадцать восьмой выжил и стал киборгом. При этом его сознание нисколько не изменилось — сознание тупого, озлобленного на весь мир существа, способного только убивать и разрушать. Освоившись со своими новообретенными возможностями, пират проломил стену камеры, где его держали взаперти, голыми руками прикончил охранников, а потом забрался на территорию ближайшего продуктового склада — за выпивкой. Дорвавшись, он без удержу хлестал спиртное, но благодаря имплантированным фильтрам никак не мог опьянеть, из-за чего находился в паршивом настроении. Трижды в помещение врывались группы захвата — киборг убивал противников и опять возвращался к ящикам с бутылками. Наконец до него все-таки дошло, что он тратит время впустую: пить стало не в кайф. Расстроенный этим открытием, пират за полчаса превратил склад в груду обломков и отправился искать бордель, круша по дороге все, что попадалось под руку. Тут его, наконец, и прихлопнули с помощью вакуумной бомбы.

Этот случай получил широкую огласку, Ассамблея Независимых Миров выразила свой протест тергаронскому правительству. Во-первых, Тергарону напомнили о Всегалактическом Пакте, который категорически запрещал ставить эксперименты на разумных существах без их добровольного согласия; во-вторых, предложили рассмотреть такой вариант: что, если бы пирата заинтересовала не выпивка, а перспектива мирового господства и у него хватило бы ума угнать боевой звездолет?… С тех пор тергаронцы соблюдали Пакт и в придачу тестировали добровольцев, чтобы не нарваться на личность с преступными наклонностями.

Пока компьютер обрабатывал данные, Тина немножко волновалась: вдруг тесты покажут не тот результат? Ведь она хочет жить во внешнем мире, а на Манокаре такое желание считается преступным. И еще она пыталась сбежать в Леверре, выбросила вуаль… Тергаронка остановилась рядом с “коконом спасения” и смотрела на нее сквозь прозрачную крышку. Смотрела как на свою собственность. Тине это не понравилось.

— Почему вы так на меня смотрите?

— Если тебя прооперируют удачно, следующей буду я. — Женщина улыбнулась, сверкнув белыми зубами.

Подошел врач.

— Вы знаете, на что согласились? — тихо спросил он. — Подумайте, пока не поздно… Мы вам гарантируем сто процентов успеха, а они — только пятьдесят! Кроме того, если вы станете киборгом, вы никогда не сможете иметь детей. Вы меня слышите? Нельзя ради денег губить свою жизнь!

— Мне не нужны деньги, — прошептала Тина. Почему компьютер так долго не выдает результат? Все тестирование заключалось в том, что ей показывали картинки и нужно было просто смотреть на них, больше от нее ничего не требовалось.

— А что вам тогда нужно? — Врач выглядел обескураженным, словно с разбегу налетел на невидимую стену.

— Вы когда-нибудь были на Манокаре?