Глава 4

Дела обстояли хуже некуда: жители затопленного поселка Паркуан назойливо требовали материальной помощи, большинство туристов отбыло в Руаду (в «Бескане» осталось около двух сотен человек — бюджетные деньги, потраченные на банкет, можно считать, пропали даром), известие о «традиционном весеннем карнавале» вместо того, чтобы вызвать всеобщий энтузиазм, повергло венедийцев в недоумение… И Мехтобий Гусл до сих пор гулял на свободе, представляя собой потенциальную угрозу для оставшихся в Венеде туристов. Если, конечно, его не прикончили потихоньку родственники убитого ребенка… Подумав об этом, губернатор помрачнел: он заставит их пожалеть о содеянном! В свое время именно он взял Мехтобия под защиту, доказав таким образом, что он гуманный и современный правитель. Самосуд над Мехтобием — это не просто уголовное преступление, а прямой вызов властям! Он нажал на кнопку. Через несколько секунд дверь распахнулась, на пороге возник секретарь.

— Что по Гуслу?

— Новый комиссар доложил, что вчера его видели около дома, но взять не успели, господин Костангериос.

— Если в ближайшее время не возьмут, новый комиссар скоро станет бывшим комиссаром, — проворчал губернатор, сдержанно усмехнувшись собственной шутке.

Секретарь тоже почтительно улыбнулся.

— Как идет подготовка к карнавалу?

Тут секретарь замялся, потом развел руками:

— Люди удивляются… Никак не поймут, что это праздничное мероприятие…

— Удивляются! — фыркнул губернатор. — Чертов банкет с этими… деликатесами, натуральными и синтезированными, обошелся Чантеоме в шестизначную сумму, а они удивляются! Карнавал — единственный способ вернуть сюда туристов. Все сотрудники государственных учреждений обязаны принять в нем участие. А паркуанцам пообещай, что материальная помощь будет через неделю. Обещай им что угодно, лишь бы сидели тихо!

Оставшись в одиночестве, губернатор прошелся по кабинету, остановился перед объемной картой Чантеомы на западной стене… Вот она — Малая Императорская Резиденция, среди пластмассовых бурых холмиков. А вот здесь находилась злополучная дамба… Если бы его то и дело не отвлекали по пустякам, он взглянул бы на карту и своевременно принял бы меры, чтобы спасти уникальный исторический комплекс! Плохо иметь бестолковых подчиненных…

Губернатор отвернулся к окну и переключился на более приятные мысли: сегодня утром он съездил в «Бескан», застал там Карен Мьян, которая отсыпалась после ночной прогулки, и сообщил ей о том, что она выходит за него замуж. Судя по выражению ее лица, негаданно свалившееся счастье ошеломило скромного археолога с Шелконы… Вот так, он женится, на ком захочет, и Лионелла у него даже пикнуть не посмеет! А чтобы закрепить победу над Карен, надо сделать что-нибудь такое, что произведет на нее неизгладимое впечатление… Внезапно губернатор довольно рассмеялся — у него блеснула идея…

Норберт проснулся под вечер. Перед тем как отправиться на прогулку, позвонил Аманде — клиент наотрез отказывался оставаться в квартире без охраны. Директор «Антираспада» подъехала спустя полчаса. Норберт передал ей пистолет, а Гестен тем временем мягким голосом объяснял:

— Поймите, для меня слишком велик риск, если я отпущу вас без замены. Сюда могут нагрянуть коллекционеры… Или кот через окно заберется. Он уже пытался это сделать, пока вы спали. Залез на дерево и хотел прыгнуть, но я захлопнул форточку. Тогда он посмотрел на меня специфическим взглядом хищника — очень пристально, желтые глаза светятся… Не понимаю, зачем вы разводите таких опасных животных!

— Что он имеет против кота? — шепотом спросила Аманда.

— Не знаю.

— Наверное, аллергия… — Аманда приладила под мышкой кобуру и глянула в зеркало. — Как у моей снохи!

Норберт поехал на арендованном автомобиле в «Бескан» — он надеялся застать там черноволосую туристку с Алзоны, с которой познакомился на банкете. Но оказалось, та еще утром улетела в Соледад. Отель выглядел почти вымершим. В пустынных залах первого этажа тихо плескались фонтанчики, блестел паркет, покачивались от дуновения вентиляторов листья декоративных растений разнообразных форм и расцветок. Людей Норберт обнаружил только в баре. Присев у свободного столика, украдкой пересчитал мелочь — и не стал ничего заказывать. Несмотря на щедрость Гестена, Аманда до сих пор не смогла выдать им с Олегом зарплату: все деньги ушли на налоги и долги по кредитам. Зато чуть погодя за тот же столик подсел турист, заказавший за свой счет пиво и закуску на двоих. Голодный Норберт не возражал…

— Вы из Чантеомской администрации? Вроде бы я видел вас на банкете.

— Я работаю в частной фирме, телохранитель… — Поколебавшись, он добавил: — Я родственник губернатора, вот и попал на банкет. Меня зовут Норберт Ларре.

— Мартин Паад, — представился турист. — Я с Лидоны. Вы не в курсе, когда осушат Малую Резиденцию?

«…Скорее всего, никогда», — так подумал Норберт, ведь он достаточно хорошо знал своего отца… (А существуют ли, в принципе, способные и порядочные руководители? Может, где-нибудь и существуют — но не на Валене, с ее сверхмощной бюрократической системой!) Но вслух сказал:

— Есть риск, что с этим затянется. Хотя изредка бывает и так, что наши власти реагируют быстро…

У Мартина после его слов сделалось такое выражение лица, словно он про себя выругался…

Расставшись с новым знакомым, Норберт заключил, что именно вот этот крепкий, загорелый человек и выглядит по-настоящему крутым — в отличие от него, липового телохранителя… Домой вернулся на закате. Дверь открыла Аманда — растрепанная, взбудораженная, кобура с пистолетом съехала за спину.

— Ты с ними разминулся минут на десять… — Она тяжело дышала. — Ох, мы его еле поймали!

— Кого — клиента? — удивился Норберт.

— Кота.

— А зачем вы ловили кота?

— До сих пор не могу отдышаться… — Аманда рухнула на пуфик в углу прихожей. — Гонялись по всей квартире, втроем… Тут приезжала твоя сестра с подругой — я ее сразу узнала, совсем как на том снимке. Знаешь, Нор, она, по-моему, не в таком плохом состоянии, как ты говорил. А подруга постарше, лет так двадцать пять — двадцать восемь. Пока я объясняла, что тебя нет дома, кот прошмыгнул между ног — и в гостиную, а там Гестен пил чай. Кот прямо к нему на колени и прыгнул. Он как закричит: «Помогите!» Потом закрылся в комнате и начал орать из-за двери, что мы, мол, не выполняем условия контракта. Я попросила девочек помочь, а кот носится как ураган и на всех шипит — Гестен его испугал и облил чаем. В конце концов, подруга твоей сестры его схватила. Я дала им два рыбьих хвоста из холодильника, чтобы они унесли его в соседний двор и там покормили. Ты сходи туда — может, еще застанешь их…

Извечная дурная привычка Аманды — о самом важном сообщать напоследок!… Норберт сбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки… Он обошел все соседние дворы, респектабельные и пустынные под розовато-лиловым вечерним небом, но Илси нигде не было. Рыжий кот в одиночестве сидел около качелей с витыми столбиками и сосредоточенно вылизывал лапку. Поглядев на него какое-то время, Норберт засунул руки в карманы и не спеша побрел к своему дому… Чтоб Илси гуляла вечером, пусть даже в компании подруги постарше, — это нечто беспрецедентное! Возможно, тетка уехала из Венеды. Хорошо, если так…

— Встретил их? — спросила Аманда.

— Нет.

— А Гестен теперь как услышит звонок — сразу же запирается в комнате, на всякий случай. Наверное, у него аллергия на кошачью шерсть в тяжелой форме… Нор, он хочет, чтобы мы узнали, какие корабли находятся сейчас на Валене в ангарах Гипортала. Тут нужен Олег с его компьютерными штучками.

В глубине квартиры скрипнула дверь.

— Норберт? — В коридор осторожно выглянул клиент. — Хищного животного здесь нет?

— Нет, — заверил Норберт.

— Тогда собирайтесь. Когда стемнеет, мы с вами поедем в то же самое место, и вам придется еще раз нырнуть.

— Зачем? Я ведь уже достал вашу реликвию.

— Видите ли, у моих предков их было две, — печально моргая, объяснил Гестен. — Вторая выглядит, как портативный компьютер, такой, знаете, металлический чемоданчик… Собственно, это и есть компьютер, только совсем простенький, для домашнего пользования. Но для меня это — дорогая память! На снимках в рекламном проспекте его не было, однако я подумал: вдруг мне повезет на старости лет… — Он беспомощно улыбнулся, глядя на Норберта. — Если он там — брелок-индикатор приведет вас к нему, если нет — я, по крайней мере, буду знать, что он где-то в другом месте…

Норберт не стал возражать, ему хотелось честно отработать свой гонорар…

…На этот раз поиски успехом не увенчались. Он провел под водой около трех часов, плавая по затопленному котловану вдоль и поперек, в условиях почти нулевой видимости. Один раз напоролся на раскоряченное дерево (костюм не подвел, зато на плече остался синяк), другой раз чуть не врезался в стену здания. Брелок-индикатор не подавал признаков жизни, даже слабого свечения не было…

— Жаль… Ну что ж… Буду искать дальше, — пробормотал Гестен, когда усталый Норберт вернулся с пустыми руками. — Поехали домой.

Новый комиссар полиции был неумен, зато лоялен — этим он губернатору и нравился.

— Ну, что у нас творится с общественным порядком?

— Тревожная статистика ночных происшествий. — Комиссар говорил отрывисто, его грубовато вылепленное, опухшее лицо при этом напряглось. — Убийства на улицах.

Губернатор почесал авторучкой в золотом корпусе левую бровь.

— Мехтобий накуролесил?

— Не он. Неизвестный убийца нападает на хулиганов. За три ночи — девятнадцать трупов, в том числе Морис Бучани.

— Какой Морис Бучани? — Губернатор поморщился — его бесило, когда подчиненные называли имена, которых он не помнил, не давая дополнительных пояснений…

— Грабитель. Тот, что зарезал зимой двух женщин и старика. Убийца его заколол его же рукой, в смысле — его же рукой с ножом… — Запутавшись, комиссар умолк, но потом все-таки закончил; — Эксперты заключили, что это человек очень сильный и тренированный. Не Мехтобий Гусл, однозначно.

…Вот тоже напасть на наши головы, думал губернатор, как будто мало проклятого потопа!…

— Вы должны немедленно арестовать его. Немедленно, слышите? Бросьте по его следу всех людей, устройте облаву. У нас криминогенная обстановка та еще, никуда не денешься… Но если кто-то нападает на хулиганов, он по-настоящему опасен! Попробуйте взять его на приманку… И главное, соблюдайте секретность — вдруг он из ваших… (Комиссар протестующе открыл рот, но губернатор не позволил ему возразить.)…Допустим, неудовлетворенный работой горе-полицейский, надо учесть и такой вариант. Все, идите.

Комиссар удалился, а губернатор тяжело оперся локтями на стол и сцепил пальцы — доклад испортил ему настроение.

Сейчас он испытывал нарастающее раздражение, разбавленное смутной тревогой… Так называемые «порядочные люди» должны оставаться смирными и законопослушными. Разбираться с бандитами — задача государства. А если этим займутся простые граждане, кто знает, каким будет их следующий шаг: вдруг они захотят разогнать коррумпированных чиновников… или даже отстранить от власти его, Харо Костангериоса?… Плохо, очень плохо… Какой-то паршивый молокосос (губернатору хотелось думать, что это молокосос) насмотрелся фильмов о благородных героях-одиночках — и пошел совершать подвиги. Ничего, за решеткой ему вправят мозги… Губернатор заранее злорадно усмехнулся.

Остальные новости делились на посредственные (уровень воды в затопленном котловане не понижается, но и не повышается) и сносные (венедийцы наконец-то начали проявлять интерес к грядущему карнавалу — после того как было объявлено, что государственные служащие, которые будут отлынивать от участия в празднике, не получат зарплату за текущий месяц)… На карнавал туристы слетятся, как бабочки на огонь! А если этого не произойдет, в бюджете Чантеомы останется такая дыра, что от одной мысли о ней волосы на голове шевелятся…

…У ворот губернаторской резиденции стоял длинный серебристо-синий автомобиль, арендованный Карен… Значит, она здесь. Хорошо!… В глубине души губернатор не был уверен, что ему так уж хочется на ней жениться… но, во-первых, Карен возбуждала его сильнее, чем любая другая женщина, а во-вторых, надо показать Лионелле, кто здесь главный…

Лионелла встретила его в вестибюле — от нее пахло лекарствами, взгляд был тусклый и беспокойный.

— Харо, ты отец или не отец? — спросила она трагическим шепотом. — Кому ты доверил свою дочь?

— Ну, чего еще? — хмуро буркнул губернатор.

— Твоя эта самая плохо влияет на Илси! Она сегодня опять катала девочку по городу, а меня с собой не взяла — просто не пустила в машину, и все! Я из-за этой твари заболела, видишь? А ты заметил, какие у них царапины на руках после вчерашней прогулки? Ты никогда ничего не замечаешь! Илси сказала, их кот поцарапал. Да какой такой кот, откуда он взялся? Харо, она чего-то недоговаривает! За девочкой в ее возрасте нужен глаз да глаз…

Губернатор небрежно махнул рукой и направился к лестнице.

— Харо, они от меня закрылись! — жалобно простонала позади него Лионелла. — Я дверь дергала-дергала, стучала-стучала, а они все равно не открывают! Я даже присматривать за Илси не могу! Сделай что-нибудь… — Она всхлипнула.

…Пожалуй, и правда стоит жениться, решил губернатор. Карен — великолепное оружие против Лионеллы. Если раньше сестра наседала на него, то теперь просит о помощи, это весьма отрадно… Как говорили древние земляне, разделяй и властвуй…

Поднявшись на второй этаж, губернатор свернул в галерею, которая вела к комнатам дочери, остановился перед дверью и громко постучал… Ни звука.

— Это я! — ощутив некоторое раздражение, крикнул губернатор.

— Харо? — раздался в тишине голос Карен. — Я зайду к тебе позже.

— Жду в кабинете, есть важный разговор.

Губернатору не хотелось препираться с ней: вдруг она не подчинится, и тогда Лионелла, маячившая в конце галереи, станет свидетельницей его поражения…

— Харо, я придумала, — следуя за ним по пятам, прошептала сестра, когда губернатор направился к себе на третий этаж. — Надо снять с петель все двери у Илси — я вызову мастера завтра утром, пока она будет в школе. Тогда они закрываться не смогут. Девочка подрастает, за ней нужно следить!

— Снимай, — разрешил губернатор — идея ему понравилась… Детей надо держать в строгости!

Карен поднялась к нему через час. На ней был облегающий спортивный костюм, серебристо-синий, под цвет машины.

— Опять ночью гуляла? — пристально глядя на нее, спросил губернатор. И, не дождавшись ответа, сообщил: — Я звонил в отель, знаю. Здесь, в Чантеоме, все у меня под контролем! Запомни это.

— Харо, что ты имеешь против моих невинных прогулок? — Карен присела на край стола.

— Невинных! Разве ты не отдаешься уличной шпане в грязных подворотнях около помоек? — с плохо скрытым сарказмом осведомился губернатор.

— Ни в коем случае, — сделав преувеличенно-серьезную мину, возразила Карен.

— Можешь врать, если хочешь, все равно я тебе не верю. Все вы такие! Ты рискуешь, гуляя по ночам… Это служебная информация, и я надеюсь, у тебя хватит ума ничего не выболтать… — Он сделал паузу. — В городе завелся идейный убийца, назовем его так… Он нападает на хулиганов и ночных грабителей, убил девятнадцать человек. Сегодня ночью его поймают, полиция готовит облаву. Организуем ловушку — и сцапаем как миленького. Учти, это строго секретная информация. Во время операции могут пострадать случайные прохожие, имей в виду. Лучше бы ты ночевала в отеле… или не обязательно в отеле… — Он игриво подмигнул. — Можно и здесь…

— Спасибо, что предупредил. — Выражение ее лица не изменилось — ни интереса, ни испуга…

— Это еще не все. У нас тут есть свой убийца-психопат. Двухметровый дебильный верзила, такую, как ты, двумя пальцами раздавит. Наша местная достопримечательность! — Губернатор усмехнулся и ощутил укол обиды оттого, что Карен не улыбнулась его шутке. — Его недавно выпустили из психушки и не успели упечь обратно. Тоже болтается по Венеде. В прошлом году он зарубил топором ребенка.

— Тогда почему он до сих пор жив?

— Потому что дебил. У него интеллект на уровне тупого двенадцатилетнего мальчишки, это установлено экспертизой. У нас гуманная социальная система, и мы не казним тех, кто не может отвечать за свои действия.

— В моем мире законы другие, — заметила Карен, — но нет смысла спорить на эту тему. Ты считаешь хорошими свои правила игры, я — свои. Харо, если вы не убиваете таких людей, их надо держать в изоляции. Почему его выпустили на свободу?

На мгновение губернатору стало не по себе под ее холодным, изучающим взглядом. Овладев собой, он принужденно рассмеялся:

— Потому, моя милая, что мы тут верховная власть. Захотели — посадили, захотели — отпустили, поняла? — Губернатор знал, что некоторая доля цинизма усиливает его обаяние, на женщин это действует безотказно.

— Покажи мне его фотографию.

Он выдвинул ящик стола, нашел там фото Мехтобия Гусла, протянул ей и только потом сообразил, что последняя фраза прозвучала как приказ, а он, не подумавши, подчинился… Ладно, Карен можно извинить: наверняка она перепугана, нервничает, оттого и заговорила таким тоном.

Она внимательно изучила снимок и бросила на стол:

— Я его запомнила.

— Хорош герой? Его зовут Мехтобий Гусл. Если встретишь, убегай со всех ног. У тебя такие длинные ножки, просто восторг! — Причмокнув, он убрал снимок обратно в ящик. — Карен, я заметил, что ты успела подружиться с моим юным, но преждевременно засохшим чадом (так, побольше юмора, это поможет разрядить обстановку!)…

Она опять не улыбнулась, и губернатор сделал вывод, что Карен попросту не способна оценить хорошую шутку.

— …Так вот, я приглашаю тебя к ней на день рождения, по случаю пятнадцатилетия. Понимаешь, в узком кругу… Ты когда-нибудь ела с золотой императорской посуды?

— Не приходилось.

— А вот теперь придется! — Он поднялся и обнял ее за плечи, вдохнув тонкий аромат ее волос. — Все будет императорское — и столовые приборы, и сервизы, и бокалы… Из музея позаимствуем.

Карен молча высвободилась, губернатор про себя выругался… Ничего, древняя золотая посуда произведет на нее впечатление, тогда она станет податливей… Победа будет за ним!

— Я пошла, Харо.

Когда дверь за ней закрылась, он выругался вслух.

Бледные, сухие пальцы Гестена слегка дрожали. Даже не пытаясь этого скрыть, он нервно перебирал валявшиеся на директорском столе разноцветные скрепки, авторучки, визитные карточки кредиторов (теперь уже бывших), календарики. Аманде это не нравилось, но она терпела. Выдержка изменила ей, когда клиент начал рассеянно теребить пустой бланк бухгалтерского отчета. Аманда выразительно повела плечом и вздохнула сквозь зубы, однако Гестен этого не заметил. Его взгляд был прикован к широкой спине Олега, сидевшего перед монитором. Олег сделал то, что было под силу только ему: вторгся через сеть в компьютерную систему Гипортала и теперь искал нужную информацию. Наконец он не глядя протянул руку, включил принтер… Через секунду из щели бесшумно выполз листок с текстом.

— Вот. — Он протянул листок клиенту. — Все корабли, которые находятся на Валене.

Гестен впился взглядом в строчки, потом его плечи безвольно опустились.

— Мой корабль еще не прибыл, — произнес он слабым голосом. — Не знаю, в чем дело…

Улучив момент, Аманда схватила помятый бланк и спрятала под стопку рекламных каталогов на соседнем столе. Она не выносила, когда кто-нибудь портил чистые бланки.

— …Мне нужна очень хорошая охрана, — беспомощно оглядев всех троих, продолжил Гестен. — Коробка принадлежит мне, а коллекционеры охотятся за ней, не имея на то никаких оснований. Они даже перед убийством не остановятся! Перед тем как покинуть Валену, я вам очень хорошо заплачу. Если на меня нападут, вы должны повести себя… Вы должны поступить… — Он вдруг начал мямлить и запинаться. -…Ради спасения коробки вы должны действовать, как агрессивные… Извините за это слово, я понимаю, что оно нехорошо звучит. Вы должны сделать то, что всегда делают в таких случаях профессионалы. Как на вашей рекламе — чтоб от моих врагов одни рыбьи хвосты остались!

— Замочить их, что ли? — Норберт вовремя вспомнил, что ему полагается играть роль крутого.

— Если вы считаете, что обливание водой эффективно… — Клиент непонимающе заморгал.

— В смысле — перестрелять! — уточнил Норберт.

На лице у Гестена появилась гримаса отвращения, тем не менее он подтвердил:

— Вот именно, я имею в виду крайние меры. Моя коробка не должна попасть в нехорошие руки. Только не надо произносить вслух такие слова, мы же не дикари.

— Господин Гестен, вам абсолютно ничего не угрожает! — заверила Аманда (теперь, когда клиент мусолил не канцелярский инвентарь «Антираспада», а бумажку со списком гиперкораблей, к ней вернулось приподнятое расположение духа). — Все будет хорошо, сейчас я заварю для вас чай. Мы никому не позволим добраться до вашей коробки!

— Выйдем на минутку? — отодвинув стул, шепнул Норберту Олег.

Они вышли в пустой белый коридорчик.

— Вот, передай Илси. — Олег вытащил из кармана плоскую кожаную папку размером с небольшую книгу. — Здесь портрет.

— Хорошо, передам.

— Поздравь ее от меня, — буркнул Олег, глядя в сторону. — Со всеми пожеланиями, чтобы школу без проблем закончила…

Всякий раз, когда заходила речь об Илси, его одолевала скованность.

— Хорошо, — повторил Норберт.

Оба некоторое время молчали. В углу тихо гудел пропахший рыбой холодильник, из-за приоткрытой двери доносился воодушевленный голос Аманды:

— …Господин Гестен, у нашей фирмы не случайно такое название! Мы — «Антираспад», потому что мы созидательная сила! Мы за добро против зла. Это я придумала символическое название…

— Я вижу, что вам можно доверять, — грустно отозвался Гестен. — Нельзя, чтобы моя коробка попала в руки агрессивных людей, это чревато ужасными последствиями!…

— …Скажи еще, что, если ее интересуют компьютеры, я могу все объяснить и показать, — совсем уж нерешительно добавил Олег.

— Скажу… Странный тип — наш клиент, — шепнул Норберт, чтобы сменить тему.

— Я заметил.

То, что раглоссианский корабль до сих пор не прибыл на Валену, расстроило Зеруата, но не удивило. Его соотечественники осторожны. Если есть опасность, они будут сидеть тихо и выжидать — столько, сколько понадобится, а на рожон не полезут. Это единственно возможная тактика для тех, кто живет в окружении грубых агрессивных существ и не хочет стать их добычей…

Скоро Галактика изменится, и это будет заслуга Зеруата, Ответственного по Безопасности Теневого Сената Раглоссы… Он отыскал футляр с зондом, в футляре также лежал листок с некой схемой — шифровка, но, похоже, она содержит информацию о том, где находится пульт Нуль-Излучателя. Не пройдет и года, как несовершенные миры исчезнут. О, это нельзя назвать агрессивным действием, вовсе нет! В истории бывали прецеденты: Империя эпохи становления уничтожала колонии, не желавшие покориться. Не говоря уж о богах древних религий — случалось, те устраивали геноцид, одним махом истребляя все человечество, за исключением горстки праведников. Раглосса всего лишь идет по их стопам. Истинно мудрые не могут спокойно жить бок о бок с порочными и неразумными…

Мимо проносились машины, на тротуарах царило обычное для Венеды вечернее столпотворение, вспыхивали и гасли причудливые вывески… Зеруат знал, что дни этого мира сочтены. Равно как и дни множества других агрессивных миров. Наглый желтоглазый кот с порванным ухом, который ему досаждает, тоже исчезнет… Зеруат испытывал умеренную жалость к сотрудникам «Антираспада», но в то же время сознавал, что спасти их нельзя: они плоть от плоти этого обреченного мира, они слишком опасны, чтобы пустить их на Раглоссу. Они уйдут в небытие вместе с остальными, такова их судьба… Покосившись с невольной грустью на своего телохранителя, сидевшего за рулем, Зеруат попросил:

— Домой пока не надо, я хочу посмотреть ваш город. Только выбирайте, пожалуйста, улицы с тихим движением.

…Теперь, когда участь Валены и всех ей подобных миров была предрешена, ему стало легче выносить здешнюю сутолоку. Возник даже некоторый интерес: ведь он — последний очевидец. После того как Раглосса останется одна в обновленной Галактике, лишь в его памяти сохранятся уникальные фрагменты прежней жизни, многоликой и дисгармоничной…

Норберт свернул на проспект, надвое рассеченный вдоль аллеей с изящными арками, скамьями, абстрактными скульптурами — все из мрамора, смутно белеющего в сумерках; голые деревья вырисовывались на фоне приглушенной белизны с графической четкостью. По обе стороны проспекта стояли древние высотные здания, покрытые потеками, обшарпанные, не оживленные даже рекламными щитами (закон возбранял вешать последние на государственные учреждения).

— Памятник Империи? — спросил Гестен.

— Да. Этой аллее больше тысячи лет.

Клиент смотрел в окно с непонятной грустью. Потом еле слышно пробормотал:

— Совершенная работа. Жалко все это утратить…

— За Белой аллеей следят реставраторы, — успокоил его Норберт. — Достопримечательность все-таки. Вот дома — другое дело. У нас так: пока что-то не развалилось, его чинить не станут.

— Вы проверяли, нет ли «хвоста»? — отвернувшись от окна, спросил Гестен уже другим тоном — строгим и деловитым.

— Ага. Нет. А почему должен быть «хвост»?

— Потому что все они хотят присвоить мою коробку, — прошептал клиент.

— Кто — они?

— Коллекционеры, я же вам объяснял… — По его лицу прошла не то судорога, не то гримаса. — После распада Империи образовалось много агрессивных сообществ. Вы слыхали, например, про Слак?

— Рабовладельцы? — Это было все, что Норберт знал о Слаке.

— Чудовищный, негуманный мир, — кивнул Гестен. — Во многих регионах Слака природные условия исключительно тяжелые, в то время как технологию производства роботов слакиане утратили. Но, к сожалению, у них сохранились древние боевые звездолеты, что позволяет им заниматься пиратством. Им нужны рабы — для сельскохозяйственных работ, для добычи полезных ископаемых и так далее. Рабы на Слаке быстро умирают, и все равно похищать людей дешевле, чем импортировать роботов. О, я даже во сне вижу, как они тянут руки к моей коробке!… Но слакианский коллекционер до Валены не долетел… Впрочем, всякое возможно… — добавил он после недолгой тревожной паузы. — Космические путешествия в обычном пространстве занимают гораздо больше времени, чем броски по гиперканалам, но почему бы и нет… Норберт, слакиане — исключительно жестокие существа, вы должны об этом помнить. Хотя я не могу сказать, кто хуже — слакиане или тигонцы.