Глава 3

Офис «Антираспада» находился на первом этаже горчично-желтого здания с крутыми арками и пузатыми зеркальными эркерами, нависающими над улицей. Вокруг стояли такие же дома, на стенах переливались вывески и рекламные щиты… Престижный район! Не сегодня завтра «Антираспад» отсюда вышвырнут: пора платить за аренду, а денег нет… У Норберта побаливала голова, вдобавок он не выспался. Вчера, после того как Илси увезли домой, он пил ликилу, шампанское, пиво и карсовейн, а остаток ночи провел в номере у сексапильной черноволосой туристки с Алзоны… И впервые с начала зимы досыта поел. Если б не тревога за сестру, он мог бы сказать, что вечер прошел отлично. Его беспокоила мысль об Илси: та как будто замкнулась в коконе печали, и он не мог ей помочь. Рано или поздно отец с теткой ее прикончат… Норберт выругался и скривился: голова заболела сильнее. Толкнув дверь, свернул в белый коридорчик. На диване для посетителей сидел Олег, вид у него был угнетенный.

— Туда не ходи! — прошептал он, заметив друга.

— Налоговые?

— Хуже! Клиент… Увидел нашу рекламу и поверил, что мы профессионалы. Ищет телохранителя.

— Только этого нам сейчас не хватало… — сквозь зубы, как и полагается крутому, процедил Норберт.

— Вот и я о том же подумал.

Норберт облокотился на холодильник, массируя себе виски… Рассчитывал отоспаться в офисе, пока Аманда будет бегать по банкам в поисках кредита… Прошло полчаса.

— Настырный! Не уходит… — покосившись на дверь, вздохнул Олег.

Запоздало сообразив, что сидеть лучше, чем стоять, Норберт тоже плюхнулся на диван. Здесь не так сильно пахло рыбой, как в непосредственной близости от холодильника. Раздался стук каблучков.

— Привет, ребятки! — Аманда выглядела бодрой, но не слишком веселой. — Пока нам кредита не дают, но я еще не всех обошла…

— Там клиент, — сообщил Олег. — Ему нужен телохранитель. Что будем делать?

— Клиент? Так это же чудесно!

Просияв, Аманда распахнула дверь офиса, Норберт с Олегом не успели ее остановить. Следом за директором оба вошли в приемную «Антираспада»… Клиент, сухонький старичок в темном костюме необычного покроя — на Валене таких не шьют, сидел в кресле около журнального столика.

— Здравствуйте! — ослепительно улыбнулась ему Аманда. — Мы — «Антираспад», чем можем помочь?

— Здравствуйте, — вежливо ответил гость. — Меня зовут Сиголд Гестен, я турист с Цимлы. Мне нужен телохранитель, честный и надежный, я уже объяснял молодому человеку…

— Вы не ошиблись, выбрав нас! — заверила Аманда.

— Наши услуги стоят дорого… — Норберт решил, что не даст ей сделать глупость. — Пятьсот валедоров в день, не считая дополнительных расходов. Предоплата за неделю, наличными.

— Нор!… — сдавленно ахнула директор.

Сейчас Сиголд Гестен поглядит на них с недоумением, пожмет плечами и хлопнет дверью. И «Антираспад» с честью выйдет из затруднительного положения, не связав себя невыполнимыми обязательствами…

— Конечно, я понимаю, что услуги профессионалов вашего класса стоят недешево, — не выказав ни малейшего удивления по поводу диких расценок, согласился Гестен. — Итого: три тысячи пятьсот валедоров за неделю… Дело в том, что мне нужен очень хороший телохранитель. Я тихий, пожилой путешественник, на Валену меня привели сентиментальные воспоминания. Не хочу никаких неожиданностей, я для них слишком стар. Венеда — большой город, тут на каждом шагу криминальные происшествия. Много хулиганов, пьяных. Сталкиваются машины. По улицам бегают собаки, кошки… Мне нужна охрана.

— Кого бы вы хотели видеть своим телохранителем, господин Гестен? — ласково спросила Аманда.

— Вот его. — Гестен указал на Норберта. — Он подойдет. Как вас зовут, молодой человек?

— Норберт Ларре. — Он носил фамилию матери. — Только извините, нам надо посовещаться. Аманда, Олег, пошли!

Они уединились в маленьком кабинете с сейфом и компьютером для бухгалтерских расчетов.

— Кто из нас директор? — уставившись на Норберта, прошипела Аманда.

— Вы. Но мы не должны его обманывать, мы же не профессионалы.

— Нор прав, — поддержал Олег.

— Три тысячи пятьсот валедоров! — Аманда молитвенно сложила руки. — Мы заплатим налоги и аренду, отдадим долги, а потом накопим капитал и сможем заняться серьезным бизнесом! Нельзя отворачиваться от своей удачи!

— Но я не телохранитель!

— Тише, клиент услышит… С этого дня ты телохранитель. Или я тебя своими руками задушу, а потом уволю. Вы что, ребятки, не поняли? Это же тихий, одинокий старичок, и ему нужно, чтобы кто-то за ним присматривал. Беспокоиться не о чем, поверьте моей женской интуиции! Ты, Нор, будешь его охранять. Если нападут — стреляй из пистолета… Главное, что теперь мы не обанкротимся!

Норберт сдался… Пусть у него нет специальной подготовки — он достаточно крепкий парень, чтобы сыграть роль телохранителя. Работа денежная, и он, поднакопив наличных, все-таки заберет Илси из отцовского дома, даже если потом придется ее прятать…

— Ладно, я согласен. По крайней мере, не придется выкладывать сердечки и задницы из рыбьих хвостов…

— Никаких задниц не было, только сердечки! — бросив на него строгий взгляд, напомнила Аманда. — Идемте, ребятки, надо составить контракт, пока клиент не сбежал.

Когда они вернулись в приемную, Гестен сразу же вытащил из внутреннего кармана пухлый бумажник. Норберт отошел к окну. Головная боль ослабла, и сейчас, повнимательней присмотревшись к посетителю, он решил, что Аманда права: тихий, вежливый старичок; никаких приключений или тем паче неприятностей такая работа не сулит, а фирма еще некоторое время продержится на плаву. «Антираспаду» фантастически повезло!

— Нор! — окликнула Аманда. — Ты ведь водил машину?

— Да.

— Мы арендуем автомобиль. Это дополнительные расходы, господин Гестен! Сейчас я свяжусь с кем нужно, и его подгонят прямо сюда.

— Мне еще необходимо охраняемое жилье, — извиняющимся тоном произнес клиент. — В отелях всякое случается, я там никак не могу уснуть.

— Моя квартира, — предложил Норберт. В нем наконец проснулось желание включиться в игру. — Поскольку там буду я, она охраняемая.

Гестена такой вариант устраивал…

Договор был оформлен, Аманда пересчитала деньги, и Норберт с клиентом вышли на улицу. У подъезда стоял небольшой темно-серый электромобильчик марки «Хезнар» — из тех, что на всех планетах, населенных людьми, испокон веков называют «малолитражками». Что означало это слово, никто не знал. Во время учебы в университете Норберт вычитал в одной старинной монографии, что здесь, по всей вероятности, имеется в виду количество воды в литрах, вытесняемое автомобилем при погружении, но это была всего лишь гипотеза…

— Только, пожалуйста, Норберт, не столкнитесь с другой машиной! — мягко попросил Гестен. — Сегодня утром я видел аварию на перекрестке. Ужасное зрелище!

Они забрали из гостиницы его скромный багаж и поехали к Норберту домой. Гестен деликатно откашлялся…

— Норберт, вы когда-нибудь ныряли с элангом?

— Не приходилось.

— Сегодня ночью вам придется кое-куда нырнуть… Это необходимая часть вашей работы. Вы должны купить себе эланг и водолазный костюм, деньги я выдам… — Сейчас Гестен говорил повелительно, жестко. — Вечером я вас подробней проинструктирую.

Кое— куда нырнуть?… Норберт с сомнением поглядел на клиента:

— Господин Гестен, я не стану заниматься шпионажем в пользу другой планеты. Это чревато тюрьмой.

— Да каким шпионажем, что вы!… — Лицо Гестена смягчилось, приобрело почти испуганное выражение. — Речь идет о дорогом для меня предмете, о семейной реликвии. С годами становишься сентиментальным и приучаешься ценить вещи, с которыми связаны волнующие воспоминания. Я хочу, чтобы этот сувенир вернулся ко мне, вот и все… У вас найдется карта Чантеомы?

— Дома найдется.

— Значит, посмотрим карту и ночью съездим… Этот предмет для меня — все равно что засушенный цветок, который навевает воспоминания о прошлом. Или трогательный подарок возлюбленной. У вас, наверное, есть возлюбленная?

— У меня их много.

Клиент удрученно покачал головой, но оставил это заявление без комментариев. Потом добавил, словно поставив точку в споре:

— Я щедро заплачу вам за помощь.

Губернатор сидел в своем кабинете на десятом этаже. Опущенные жалюзи скрывали от него панораму Венеды. Видеофоны и телефоны молчали, в кабинет никто не заглядывал: все уже знали, что властитель Чантеомы сегодня в дурном настроении. Утром он обругал охранников, пнул корзину для мусора около лифта, выгнал уборщицу и подписал приказ об отставке комиссара полиции… Несмотря на все это, ему не полегчало.

— Шлюха!… — бормотал он, опершись локтями на стол и сжав ладонями голову. — Грязная, дешевая шлюха!…

У него и раньше бывали неудачи с женщинами… Но вчерашнее не лезло ни в какие рамки!… Вначале все складывалось хорошо: Карен сидела рядом с ним на заднем сиденье лимузина, слушала его с загадочной непроницаемой улыбкой и даже не пыталась сбросить мужскую руку со своего колена. Когда они приехали в резиденцию, сонная горничная сервировала стол на четыре персоны в маленькой гостиной — легкое вино, фрукты, сладости. Губернатор рассчитывал через четверть часа выгнать Лионеллу с Илси (он нуждался в их присутствии ради соблюдения приличий, чтоб не поползли сплетни) и остаться с Карен наедине… А дальше все пошло наперекосяк…

…Она перехватила инициативу и начала рассказывать об экспедициях, в которых принимала участие, о стычках с тигонцами, слакианами, адикайцами, бекрами и кем-то там еще (получалось, что мирные шелконские археологи на чужих планетах только и делали, что дрались со всеми подряд), о памятниках древнего зодчества… Лионелла глядела на гостью, склонив голову набок, с ехидной гримасой. Если к мужчинам она еще относилась по-разному — в зависимости от того, оказывали они ей знаки внимания или нет, то женщин ненавидела всех поголовно… или почти всех (исключение составляли болезненно-робкие, непривлекательные и в придачу страдающие тяжелыми недугами — такие могли рассчитывать на жалостливо-покровительственное участие с ее стороны). Особенно острую неприязнь Лионелла испытывала к молодым и красивым женщинам. Сталкиваясь с такими, она стремилась лишить их душевного равновесия — и всегда преуспевала: ее ужимки, взгляды, ядовитые замечания неизменно достигали цели… Ни одна служанка не продержалась на службе в резиденции больше месяца; Наоми в присутствии снохи едва ли не теряла сознание, даже Петра ее побаивалась… А Карен Мьян ее попросту игнорировала! Губернатора, привыкшего к своего рода непобедимости Лионеллы, это поразило: он не улавливал в поведении Карен ни скрытых усилий, ни рисовки — видно было, что на Лионеллу ей просто наплевать. В конце концов, та занервничала и насупилась, а потом, улучив момент, шепнула брату на ухо:

— Харо, ты привез к нам в дом чудовище!

Губернатор раздраженно отмахнулся — он с нетерпением ждал, когда Карен закроет рот и можно будет действовать по обычному, не раз опробованному алгоритму… Но Карен не умолкала, и они продолжали внимать ее рассказам: Лионелла — непривычно присмиревшая, почти испуганная, губернатор — распираемый бешенством. Единственным благодарным слушателем была Илси. На ее лице отражался жадный интерес, глаза восторженно сияли, несколько раз она даже рассмеялась (чтобы кто-то, кроме Норберта, заставил ее смеяться — из ряда вон выходящее событие!). Она до того осмелела, что время от времени задавала вопросы — о других планетах, о межзвездных перелетах, об археологических находках, и Карен (вот проклятье!) принималась обстоятельно отвечать… Наконец терпение губернатора лопнуло.

— Довольно! — Он стукнул кулаком по столу, как на совещаниях, когда надо было утихомирить потерявших чувство меры членов правительства Чантеомы. — Уже поздно! Поздно, я говорю! — Ему пришлось повысить голос. — Илси — школьница, ей пора спать! И Лионелла утомилась, она ведь уже не в молодых летах…

Встретив злобный взгляд сестры, губернатор понял, что ляпнул не то и что месть не заставит себя долго ждать. Но сейчас ему уже было все равно…

— Илси, деточка, пойдем отсюда, — проворковала Лионелла. — Твой папочка занят… Хотя кое-чем ему лучше бы никогда не заниматься! А ты у нас девочка нездоровая, слабенькая, тебе надо соблюдать режим…

Когда они удалились, губернатор повернулся к гостье:

— Уф! Итак, мы одни… Час поздний, всем пора в постель… И нам с тобой тоже, моя милая!

— Ты прав, Харо. Я, пожалуй, пойду. Спасибо за ужин.

— Куда пойдешь?!

— В отель.

Прежде чем он успел переварить услышанное, Карен пересекла гостиную и открыла дверь… Губернатор догнал ее на лестнице.

— В какой еще отель? Я тебя пригласил, и ты согласилась! Ты ночуешь здесь.

— Харо, я согласилась поужинать, а не переночевать.

Не будь Карен Мьян инопланетной туристкой, он применил бы силу, но с туристами хочешь не хочешь, а надо считаться… Он шел за ней, стискивая кулаки в бессильной ярости, и пытался взывать к ее здравому смыслу:

— Карен, шофера я отпустил, а с такси не получится… Никто сейчас не повезет тебя в отель!

— Прогуляюсь пешком.

— По Венеде нельзя ходить ночью пешком! К тебе пристанут! По улицам шатаются банды хулиганов… — Тут он вспомнил про Мехтобия Гусла. — И еще один клинический псих с топором!

— О! — В глазах у Карен появился странный блеск. — Значит, на меня могут напасть, причем без всякой провокации с моей стороны?

— Вот именно! У них ножи и кастеты! Тебя ограбят, изнасилуют и убьют!

— Твоя Венеда — чудесный город! — Карен улыбнулась, словно в предвкушении чего-то приятного. -До свидания, Харо!

Она легко распахнула массивную дверь и исчезла в ночи… Губернатор смотрел ей вслед, изумленно приоткрыв рот: значит, ей хочется, чтобы на нее напали на улице! Он даже представить себе не мог, что его Карен окажется такой низкопробной шлюхой. «Черт знает что творится!…» — внезапно ощутив усталость после бурного дня, пробормотал губернатор.

— Да, господин Костангериос? — встрепенулся дежуривший около двери охранник.

— Ты набитый тупица! — прикрикнул на него губернатор. — Сидишь тут и глазами хлопаешь! Чтоб я больше тебя не видел! Разгильдяи…

Утром он велел секретарю позвонить в «Бескан» и справиться насчет Карен Мьян. Оказалось, та вернулась в отель далеко за полночь, невредимая и вполне довольная жизнью, если верить словам портье…

— …Черт те что!… — повторил в который раз губернатор. Несмотря на устроенный в честь прибывших роскошный банкет, большая часть туристов приобрела билеты на завтрашние рейсы до Соледада (а ведь вчера им скормили немыслимое количество деликатесов, не говоря уже о дорогих винах, — и вот она, плата за гостеприимство!)… Мехтобия Гусла до сих пор не выловили… Кроме того, на столе у губернатора лежала датированная сегодняшним числом бумага, в которой сообщалось о новой катастрофе: обмелело Северобесканское водохранилище… Еще раз перечитав донесение, губернатор в недоумении свел брови: какая-то ерунда! Сейчас ведь не засуха! Как может водохранилище обмелеть весной, когда тает снег?… Не переставая хмуриться, он включил видеофон и связался с советником по вопросам водоснабжения и мелиорации.

— Никакой ошибки нет, — объяснил советник. — Водохранилище обмелело после того, как прорвало Паркуанскую дамбу.

Ах вот в чем дело!… То-то губернатор удивлялся, что в этом дрянном котловане так много воды! Она, значит, перетекла из одного места в другое…

— Ну так перекачайте воду обратно и почините свою трахнутую дамбу!

— Как вы это себе представляете, господин Костангериос? — спросил советник.

— Это вы должны представлять, а не я! Вы инженер! Почему вы раньше бездействовали?!

— Я пытался с вами связаться, но у вас не нашлось для меня времени. На ремонт нужны деньги, их нельзя получить без вашего распоряжения.

— Молчать! Вы меня держите за дурака?! Вы некомпетентны, вы больше не занимаете пост советника! Дамбу прорвало по вашей вине, это ваше преступление, и вы за него ответите!…

Нажав кнопку вызова секретаря, губернатор откинулся на спинку кресла тяжело дыша… Его окружают бестолковые, никчемные, коррумпированные люди, ни на кого нельзя положиться!

Ксакан Смирл грызла совесть — вчера она вела себя, как последняя индивидуалистка-собственница! Все началось с того, что она выпила бокал сладкого, жгучего вина, и у нее закружилась голова… На Ючане давно уже действует сухой закон, спиртного там вообще не производят. Если дома кто-нибудь узнает о том, что Ксакан, поддавшись праздному любопытству, пила ликилу, ее ждет наказание: вызовут на Большой Суд и будут хором стыдить, потом отправят на тяжелые работы; в течение месяца ей придется носить на шее табличку с описанием совершенного преступления… Съежившись, Ксакан натянула на голову одеяло. Она ведь не только пила ликилу… Она еще пробовала все подряд диковинные блюда (несмотря на то, что не была голодна!), танцевала бесстыдные танцы вместе с другими разряженными туристами, а после, отыскав с помощью прислуги свой номер, набрала полную ванну воды и плескалась в ней, бессовестно любуясь цветной мозаикой на стенах и позолоченными кранами!

Она не оправдала доверия Совета Общин. Ее избрали для этой миссии, потому что она и раньше бывала на чужих планетах в составе торговых делегаций (Ючану приходилось кое-что импортировать в обмен на свою продукцию), а кроме того, неплохо знала историю Империи и в свободное от общественных работ время читала лекции в университете. Именно Ксакан, полистав рекламную брошюру с фотографиями Малой Императорской Резиденции, узнала в неприметной серой коробке, валявшейся на полу, среди россыпи других предметов, описанный в древней книге футляр с зондом Нуль-Излучателя… Раньше она никогда, никогда, никогда не проявляла моральной неустойчивости, не поддавалась потребительским соблазнам!… Ксакан с глухим стоном уткнулась лицом в подушку… Быть может, ей присудят носить позорную табличку до конца жизни в назидание остальным?… Вдруг в памяти всплыла еще одна роковая деталь: выбравшись из ванны, она вспомнила, что так и не попробовала облитого кофейным ликером мороженого, — тогда Ксакан позвонила горничной и попросила принести мороженое в номер, что и было немедленно исполнено!… До чего она испорченная… Ее преступления ужасны, слишком тяжки, чтобы рассчитывать на снисхождение…

Айма Хирт Тимано лежала на постели, закинув руки за голову, и жмурилась от бьющих в лицо солнечных лучей… Этой ночью она убила семь человек. Трое заступили ей дорогу, вывалившись из грязной подворотни на одной из центральных улиц. Еще четверо приставали к испуганной парочке около спуска в подземку. «Эй, оставьте молодых людей в покое! — окликнула она их после недолгого периода пассивного наблюдения. — Как насчет меня?» Конечно, местные хулиганы значительно уступали тигонским или слакианским бойцам, равно как и специально запрограммированным боевым роботам в Тренажерах на Деноре. В обоих случаях Айма одержала легкие победы, и ей было досадно, что противники попались не слишком стоящие. Но город как поле битвы — это представлялось интересным… В денорских городах на развлечения такого рода рассчитывать не приходится: если где-нибудь заведутся бандиты, контролирующий данную территорию олигарх расправится с ними раньше, чем те успеют более или менее себя проявить. А Венеда — настоящий подарок. Стоит рассказать о ней дома… Айма усмехнулась: губернатору нужны туристы — что ж, по крайней мере, туристов с Денора он в обозримом будущем получит…

Сплошная муть, нет смысла туда лезть… Мартин Паад вернулся к машине; остальные коллеги-конкуренты, обменявшись взглядами — не то чтобы враждебными, но профессионально-настороженными, — последовали его примеру… За сутки ничего не изменилось. Придется ждать, пока власти Чантеомы не найдут способа осушить котлован…

Зеруат поплотнее прикрыл стеклянную дверь лоджии. Рев автомобилей, доносившийся снизу, действовал ему на нервы, на улице бурлила суматошная, агрессивная толпа… Ужасный город, ужасная планета… Зато теперь у него есть телохранитель — достаточно крутой, чтобы достать зонд и защитить своего нанимателя от других эмиссаров, в том числе от денорца. Все идет по плану…

…Когда он вернулся домой, над серым парком, окружавшим резиденцию, пылал янтарно-желтый весенний закат. Теплый сырой ветер тормошил деревья и морщил воду в громадных лужах; кое-где из луж высовывались остатки сугробов. Поглядев на свой затопленный парк, губернатор вспомнил о котловане в Бесканских горах и выругался: император, который распорядился построить Малую Резиденцию, наверняка был жертвой инбридинга… Выбрал место, ничего не скажешь! Правитель должен быть дальновидным человеком. А этот царственный выродок с куриными мозгами даже не подумал о том, что котлован рано или поздно зальет. Недаром чертова Империя развалилась… Войдя в вестибюль, губернатор услышал торопливые шаги на лестнице и поморщился: Лионелла!…

— Харо, я не пустила ее к нам домой! — остановившись на нижней ступеньке, с торжеством сообщила сестра. На ее блеклых щеках цвели красные пятна, мутно-серые глаза возбужденно сверкали. — Вот так встала в дверях и не пустила! Какая наглость — чтобы наша Илси ей город показывала! Совсем обнаглела! Я сказала — только через мой труп, а она ответила — это, мол, не проблема, но ей не надо неприятностей с полицией! Ты понял, какая наглость?! Мне аж нехорошо рядом с ней становится! А ты, Харо, кобелем родился — кобелем и помрешь; сначала сам за шлюхами гоняешься, потом шлюхи за тобой бегать начинают!…

— Лионелла, какого черта? — устало спросил губернатор.

— Твоя эта самая сюда приезжала, вот какого черта! — выкрикнула Лионелла так пронзительно, что у него зазвенело в ушах. — А я ее не пустила, и никогда не пущу!

Мало— помалу губернатору удалось вытянуть из сестры полезную информацию: примерно полтора часа тому назад в резиденцию приезжала Карен Мьян и спрашивала, не согласится ли Илси прокатиться с ней по городу в качестве гида, а Лионелла «поставила ее на место и захлопнула дверь у нее перед носом». Не везет, с тоской подумал губернатор. Если б он отправился домой на полтора часа раньше, он бы ее застал… Ясно ведь, что ей нужна не Илси -в штате «Бескана» числится два десятка гидов, а в городе зарегистрирована целая куча экскурсионных бюро — только загляни в справочник и набери номер. Милая, наивная ложь влюбленной женщины! Она хотела увидеть Харо, а Лионелла ее обидела и прогнала… Губернатор повернулся к двери.

— Куда опять потащился на ночь глядя? — крикнула вслед сестра.

Он велел шоферу ехать в «Бескан», но Карен там не оказалось. Испытывая нарастающее отчаяние (ведь она раскаялась в своей вчерашней дерзости и сама пришла к нему, виноватая, покорная, готовая отдаться!), губернатор кружил по вечернему городу, внимательно оглядывая пешеходов на тротуарах — нет ли среди них Карен? Полицейские узнавали его машину и вытягивались в струнку, лоточники и нищие кидались наутек. Губернатор так и не нашел ее… Приехал домой спустя три часа, неудовлетворенный и злой. Позвонил в отель — Карен все еще не вернулась…

— Что, нагулял аппетит? — насмешливо спросила Лионелла за ужином.

Аппетита у губернатора не было, и он взорвался:

— Я не потреплю, чтобы ты лезла в мои дела! Собирай чемоданы!

— Харо, ты выгоняешь меня из собственного дома?! — ахнула Лионелла.

— Это не твой дом, а моя резиденция, она принадлежит государству!

— Я имею право здесь жить! Не меня, а тебя, развратника, надо отсюда гнать! Никуда я не поеду, хоть лопни!

Губернатор спохватился, что стоило бы сначала выдворить из комнаты Илси, но девчонка сама встала и вышла, прикрыв

за собой дверь. Ему хотелось ударить сестру, и та, словно угадав, о чем он думает, добавила:

— Только посмей — я завтра же устрою пресс-конференцию! Губернатор психованный, какой ты пример людям подаешь! Зато меня все уважают, потому что я умею себя вести, даже голоса никогда не повышала, а ты меня за это растерзать готов!

— Я на ней женюсь, — процедил губернатор. — Не смей больше выгонять на улицу мою невесту!

— Женишься? На этой?… — Глаза Лионеллы округлились от внезапного страха.

— Да!

Именно так он и сделает! Обломает Карен, приструнит Лионеллу… Харо Костангериос — единственный и полновластный хозяин Чантеомы, его слово — закон. Если кто-то думает иначе, пусть пеняет на себя…

…Бросив сумку с элангом и водолазным костюмом на заднее сиденье, Норберт сел за руль, захлопнул дверцу. Закат догорел, в небе висели три серебряные луны — одна низко, над самыми крышами, две повыше.

— Нам нельзя проезжать мимо «Бескана», — напомнил Гестен.

— Понял.

На улицах мигали разноцветные вывески, вдоль тротуаров стояли фонарные столбы, снизу доверху облепленные слепяще-белыми шарами. Многоэтажные здания в их свете казались таинственными и лишенными объема — плоские подобия домов, за которыми скрывается темный мир, нисколько не похожий на дневную Венеду. Норберт был неопытным водителем, а потому соблюдал все правила и не лихачил. Несмотря на это, его пассажир нервничал:

— Проверьте, нет ли за нами слежки.

Как это делается, Норберт не знал. Попетляв по улицам, наугад заявил:

— Нет.

— Хорошо… — Гестен немного расслабился.

— А кто может за нами следить?

— Другие туристы. Среди них есть коллекционеры… Или те, кто работает на коллекционеров, собирающих предметы старины. Моя семейная реликвия — как раз такой предмет. Чтобы ее заполучить, они ни перед чем не остановятся. Видите ли, один из моих далеких предков служил императору… Я узнал принадлежавшую ему коробку на фотографии в рекламном проспекте и специально прилетел за ней на Валену. В действительности она ни для кого, кроме меня, никакой ценности не представляет — так, пустяковая вещица… Но для меня это — память о предках, понимаете? Коллекционеры тоже могут заинтересоваться, и меня это очень беспокоит…

— Я не гарантирую, что найду ее под водой.

— Найдете.

Сделав крюк, чтобы миновать «Бескан», Норберт заехал в тупик, из которого пришлось выбираться задним ходом, на малой скорости.

— Хорошо, что вы так осторожно водите машину, — с одобрением заметил Гестен. До сих пор он не понял, что имеет дело с непрофессионалом…

Наконец автомобиль выехал на пустынное, уходящее вдаль под ночным небом Южное шоссе… Потом свернул на новую дорогу и вскоре затормозил перед блеснувшим в свете фар зеркалом воды.

— Вон туда, к большому камню, — распорядился Гестен.

Машину затрясло на ухабах…

— Погасите фары, — потребовал клиент, когда автомобиль остановился.

Норберт подчинился. Вокруг было темно и тихо, валуны отбрасывали в лунном свете бледные тройные тени.

— Дальше вы пойдете без меня. Прожектором пользуйтесь только под водой, ясно?

— Не представляю, как я буду искать вашу коробку. Я ведь не знаю, где она. Мы не управимся за одну ночь.

— Возьмите вот это… — Гестен протянул ему браслет из светлого металла, на котором болтался шарик-брелок. — Это индикатор. Уже в километре от моей коробки он начнет светиться. Чем ближе вы окажетесь, тем ярче… Коробка металлическая, серая, плоская, прямоугольной формы, размером с вашу ладонь. На крышке оттиснуто нечто вроде круглой печати с рельефным узором сложной формы. Вот она, видите? — Он раскрыл рекламный проспект с фотографиями Малой Резиденции и показал на один из снимков: куча предметов, хаотично сваленных в углу.

— Ага, — Норберт кивнул. — Это в каком здании?

— Тут не указано. Ориентируйтесь по индикатору.

Норберт вылез из машины, натянул водолазный костюм, застегнул на запястье браслет с брелком, надел пояс с ножом и сумкой. Взял под мышку шлем с элангом. К шлему кроме баллончиков был прикреплен миниатюрный прожектор.

— Я буду ждать здесь, — поежившись от ночной прохлады, сказал Гестен и захлопнул дверцу машины.

Затопленная дорога вела прямо к Малой Резиденции, так что заблудиться Норберт не мог. Он брел по колено в поблескивающей воде, справа и слева громоздились залитые лунным светом горы. Некстати подумалось: до чего, наверное, темно по ночам на планетах, где луна только одна… Мир был тих и неподвижен — никаких коварных коллекционеров, притаившихся в засаде среди скал! Норберт все больше склонялся к мысли, что они существуют только в воспаленном воображении его клиента…

Вот дорога пошла под уклон, вода поднялась до пояса, потом до подмышек. Он надел шлем, проверил герметизацию. Маска эланга плотно охватывала нижнюю часть лица — с непривычки было неудобно. Нырнув, он поплыл вперед среди непроглядной темноты. Так прошло два или три часа. Вдруг Норберт заметил, что шарик-брелок слабо мерцает… Значит, он почти у цели!… Погрузившись глубже, включил прожектор, однако светлее не стало: узкий конус света пронизывал густую муть, но не мог сделать окружающие предметы видимыми… Норберт чуть не налетел на нечто черное, раскинувшее во все стороны ветвящиеся отростки, — дерево, как он понял в следующую секунду, хотя сперва мелькнула мысль о киношных тварях со щупальцами… Потом впереди выросла стена, в луче прожектора блеснуло стекло. Судя по показаниям индикатора, это было не то здание, в котором находилась коробка Гестена… Нужное здание Норберт отыскал спустя полчаса. Разбив рукояткой ножа окно (без опоры это удалось сделать только с третьей попытки), проник внутрь… Вокруг был все тот же серый кисель; луч света выхватывал то небольшой фрагмент настенной мозаики, то ножку стула, повисшего под потолком, то позолоченную дверную ручку. Пузырьки воздуха стаями поднимались вверх и звонко булькали. Коробку Норберт нашел на одном из верхних этажей: сообразив, что металлический предмет всплыть не может, он методично обшаривал почти незримый пол в каждой комнате, пядь за пядью, не сводя глаз с индикатора… Вот она! В точности такая, как на фотографии… Норберт спрятал ее в сумку, выбил, приноровившись, ближайшее окно и вынырнул на поверхность…