Ночью мы “сервируем” колледж различными взрывными устройствами, и, если власти задумают предпринять атаку, все заложники будут уничтожены. А нам нужны всего лишь деньги — и они находятся у каждого, когда речь идет о жизни его ребенка.

Он сделал паузу и отпил немного минеральной воды. — И конечно, никто не будет знать, где находятся два заложника, улетевшие на самолете. Небольшой сюрприз для наших друзей. Их отец является ключевой фигурой в ведущихся в настоящее время переговорах по Ближнему Востоку. Он дружит с президентом США. Ирландцы ни за что не позволят, чтобы детишки погибли. Вмешается правительство Ирландии, и родителям придется раскошелиться. Все это будет находиться вне поле зрения мировой прессы, чтобы не поставить кого-либо в неловкое положение. А наши друзья в Ливии согласились быть посредниками в переговорах.

Как правило, когда речь идет о захвате заложников, власти затягивают переговоры, уверенные в том, что похитители — в данном случае мы — не станут убивать своих жертв. Это вполне объяснимо, так как обычно налетчики много шумят и мало убивают. Но мы должны убедить правительство Ирландии и родителей, что мы настроены очень серьезно. Для этого десять студентов и преподавателей — те, чьи родители не обладают значительным влиянием, — будут убиты немедленно. Казнь будет сфотографирована и снята на пленку. Фотографии будут переправлены агентам, те перешлют их родителям уцелевших студентов, чтобы они убедились в том, что мы настроены действовать весьма решительно. Кассету с видеозаписью мы отправим на “Айлэндере” и снимем с нее столько копий, сколько потребуется.

Мы будем контактировать с родителями и ирландскими властями одновременно, чтобы власти не попытались взять дело в свои руки и чтобы в максимально короткий срок добиться желаемых результатов. Кроме того, мы должны убедиться, что все родители узнали о случившемся.

Соглашения о порядке оплаты и прочих тонкостях уже заготовлены нашими посредниками в Ливии. Они проследят, чтобы правительство передало нас из рук в руки другому правительству. Им все это хорошо знакомо. И они весьма довольны, что в данном случае выступят в роли честных брокеров.

Когда власти восстановят мост — военным на это потребуется несколько часов — мы выедем с острова на автобусе и направимся в аэропорт Шеннон, где нас будет ждать ливийский самолет. Заложники полетят вместе с нами. Они прилетят в Ливию и будут освобождены по прибытии.

Кадар помолчал и загадочно усмехнулся:

— Если я, конечно, не придумаю что-нибудь поувлекательнее. — Он посмотрел на командиров подразделений: — Вопросы есть?

Последовала пауза. Хотя командиры и были опытными воинами, в присутствии Кадара им становилось не по себе. Он был умен, он был опасен и он был непредсказуем — но он добивался цели. По опыту они знали, что наилучшим выходом из положения было безоговорочное подчинение. Обычно он не ждал от них вопросов, но сейчас чувствовалось, что ему хочется поговорить. Он был в приподнятом настроении, практически в состоянии эйфории: план был продуман до мелочей, и все три командира были убеждены, что все пойдет как по маслу.

Первым заговорил командир подразделения “Фантом”:

— Основные события произойдут в ближайшие два часа. Не последует ли вмешательство со стороны военно-морского флота Ирландии или от рейнджеров? Я о них наслышан.

Кадар порозовел от удовольствия. Он осознавал, что выставляет себя напоказ, но ему очень хотелось похвалиться: в его плане было предусмотрено буквально все.

— Береговая линия Ирландии составляет три тысячи километров, и для охраны у них есть четыре корабля. Вероятность того, что военно-морской корабль появится в неподходящий момент практически равна нулю. Однако, — он сделал паузу, чтобы присутствующие осознали важность сказанного, — мы постарались, чтобы корабль, который несет вахту у Атлантического побережья, оказался в другом месте. Как известно, первоочередной задачей военно-морского флота является охрана территориальных вод. Поэтому у побережья Керри появились испанские лодки, ведущие незаконный лов рыбы, и корабль “Эймер” отправился туда, чтобы учинить там разборку.

— А рейнджеры? — спросил командир подразделения “Фантом”.

На этот раз Кадар расхохотался от души.

— Да, они могли бы представить серьезную угрозу, но они замечательно клюнули на приманку, которую мы подбросили им в Дублине.

Он посмотрел на своих подчиненных.

— Они решили, что мы собираемся напасть на американское посольство и теперь роют там окопы.

— Значит, нас ничто не остановит, — сказал командир подразделения Икар.

— Ничто, — подтвердил Кадар. Он почувствовал боль в руке. Заныл отсутствующий палец.

— Ничто, — повторил он.

Фицдуэйну не хотелось рассказывать о системе тоннелей; это была темная страница в семейной летописи. Но в данном случае он понимал, что у него нет другого выхода, как рассказать, что расположено под замком. Тем не менее он решил ограничиться только верхним уровнем. Попасть туда можно было из нижнего этажа башни.

Фицдуэйн щелкнул выключателем, когда они вошли внутрь через потайную дверь, Внизу коридора виднелась галерея со сводчатым потолком. Он дал знак остальным следовать за ним. Галерея вела прямо к башне у ворот через двор замка. По винтовой лестнице можно было подняться на второй этаж. Они вошли в комнату, в которой находилась лебедка, посредством которой приводились в действие порткулисы. Караульные глазки и апертуры для стрельбы давали возможность оборонявшимся вести наблюдение и за входом внизу и за дорогой, ведущей к воротам.

Он повел группу назад в тоннель:

— Теперь вы знаете, как попасть из центральной башни в сторожку и при этом не подставить свою задницу под пули. Это хорошо. Будет плохо, если об этом тоннеле узнает другая сторона. Его можно заблокировать от центральной башни — там есть тяжелые металлические двери, — но как долго они смогут противостоять минам и другим взрывным устройствам? Вот в чем проблема. Когда этот замок строился, воюющие стороны использовали в основном мечи и копья.

Де Гювэн с любопытством оглядывался по сторонам:

— А как был сооружен этот тоннель? Со стороны кажется, что замок стоит на твердом гранитном блоке. А сейчас я думаю, что мы находимся ниже уровня моря.

Фицдуэйн улыбнулся:

— Да, во время прилива мы находимся ниже уровня моря, но не стоит волноваться. Именно геологические особенности этой территории и заставили моих предков обосноваться здесь. То, что со стороны выглядит как гранитный монолит, на самом деле представляет собой орешек — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вот с тех пор моя семья и взялась за лопаты.

— И ты тоже? — спросил Медведь.

— Я не люблю тоннелей.

Фицдуэйн подошел к тяжелой двери, обитой железом. Ключ медленно повернулся в ней.

— Здесь находится арсенал.

Он подал знак присутствующим войти в комнату. Когда все были внутри, он включил свет.

Раздались возгласы удивления. Мечи, ножи, алебарды, булавы, пики, луки и стрелы, мушкеты, щиты — ручное оружие всех типов заполняло комнату.

— Невероятно! — воскликнул де Гювэн. — Эта коллекция бесценна.

— Она была еще больше, — заметил Фицдуэйн, — но моему дедушке пришлось кое-что продать, чтобы облегчить старость.

— Откуда все взялось? И в таких количествах? — спросил Хенсен.

— Сам по себе замок является прежде всего оборонительным сооружением, — ответил Фицдуэйн, — и большая часть оружия принадлежала обитателям замка. Шло время, менялись типы и виды оружия, но ничего не выбрасывалось. Бережливый народ.

— Самый молодой из всего этого великолепия — мушкет “Браун Бесс”, — объяснил посланник Ноубл, — такие мушкеты пригодились в битве при Ватерлоо, но с этим мушкетом в руках нельзя становиться на пути современного террориста.

Фицдуэйн согласно кивнул. Он пересек комнату и покрутил ручку какого-то механизма. Один из стеллажей отъехал в сторону, и присутствующие увидели дверь. Он открыл ее и завел группу внутрь. Эта комната была хотя и меньше предыдущей, но тоже внушительных размеров. Стены и потолок были окрашены в белый цвет, и она была ярко освещена. Инструменты, силовое оборудование и верстаки расположились по одной стене, по другой — деревянные полки с оружием, которое применялось в конце девятнадцатого и в двадцатом веке. На полу стояло четыре ящика.

В центре комнаты находился стол, на котором лежали различные ружья.

— Это уже лучше, — де Гювэн поднял вверх М-16. — Где ты его взял?

— Во Вьетнаме.

— А эту? — спросил Ноубл, указывая на АК-47, автомат Калашникова.

— В Ливане.

— А этот? — Медведь держал в руке длинноствольный маузер с деревянным прикладом. Фицдуэйн рассмеялся:

— Это было задолго до меня. Это реликвия эпохи войны за независимость — за независимость Ирландии. Это довольно редкий образец девятимиллиметрового парабеллума.

— А это? — спросил Андреас фон Граффенлауб, указывая на один из ящиков. Фицдуэйн подошел и достал короткий массивный автомат, магазин у которого находился непосредственно за спусковым крючком. Автомат был снабжен оптическим прицелом.

— Я постараюсь все объяснить, — сказал Фицдуэйн. Он коротко рассказал о Килмаре и рейнджерах и затем продолжил:

— Итак, мне одолжили кое-какое вооружение, хотя его и не хватит для всех нас. Это, — он поднял ружье вверх, — автомат SA-80, он взят на вооружение британской армией и относится к классу “буллпап”. Магазин расположен непосредственно за спусковым крючком, что позволило сделать оружие более компактным. SA-80 предназначен для ведения боя на малой дистанции. — Фицдуэйн указал на оптический прицел: — Кратность увеличения изображения равна четырем. Все это вместе взятое делает этот автомат самым совершенным из всех видов ружей на сегодняшний день. Он, конечно, тяжеловат, весит почти одиннадцать фунтов с полным магазином, но все это оправдывает себя, когда вы ведете огонь на полную мощность. Этим ружьем можно управлять.

Итак, из современного оружия у нас есть четыре автомата SA-80, четыре девятимиллиметровых автоматических “браунинга”, противотанковый гранатомет “хок”, гранаты и “клейморы” — направленные мины. Все это впечатляет, но мы не знаем, как вооружен наш противник. У него тоже может быть автоматическое оружие и, скорее всего, в большем количестве, чем у нас.

Он не добавил, что террористы будут моложе, выносливее и подготовленнее.

В комнате наступило молчание. При виде современного оружия — и не такого, которое можно было бы повесить на стену или похвастаться перед друзьями после ужина, — всем стало не по себе.

Килмара положил телефонную трубку. Он слегка покраснел, но старался сохранять спокойствие.

— Я только что говорил с дежурным сержантом в Дракере. Погода великолепная. Студенты занимаются тем, чем они занимались во все времена, а двое из его подчиненных целый день проторчали на солнце и обгорели.

— А как Фицдуэйн? — спросил Гюнтер.

— Я и с ним поговорил. Он по-прежнему убежден, что что-то должно произойти, хотя у него нет никаких доказательств. Весь его замок готовится к отражению нападения, а теперь он хочет съездить в Дракер и посмотреть, как там идут дела. Остается только надеяться, что охранники в колледже не примут Фицдуэйна и его компанию за террористов и не откроют огонь.

— Сколько у него людей?

— Около дюжины, считая его самого, — ответил Килмара, — и только девять из них имеют военную подготовку. Может, я зря снабдил его всем этим оружием.

— Ты думаешь, что это ложная тревога? — спросил Гюнтер.

Килмара помолчал, взгляд его был устремлен в никуда.

— В этом-то вся проблема. Я так не думаю — я доверяю Фицдуэйну. Все говорите том, что что-то затевается в Дублине. Но мое внутреннее чутье подсказывает, что мы занимаемся здесь мышиной возней.

— Несмотря на японцев? Несмотря на ближневосточных агентов по туризму, которые прилетают сегодня вечером и о которых Ирландский комитет по туризму и знать не знает?

— Несмотря ни на что, — сказал Килмара. — Я много размышлял и не могу поверить в то, что Палача интересует политика. Зачем ему нападать на американское посольство? Что он там забыл? Это на него не похоже, он слишком твердо стоит на земле.

— Палач мертв, — объявил Гюнтер.

— Не строй из себя бюрократа. Гюнтер усмехнулся:

— План разработан и утвержден.

— И что мы имеем? — спросил Килмара.

— Начнем с того, что слишком много наших парней задействовано на охране посольства. Так не может быть.

— Это политика, и не говори мне о том, что я и сам хорошо знаю. Мне нужно знать, сколько людей я могу держать в резерве.

— Примерно дюжину, — сказал Гюнтер, — не считая, конечно, нас обоих.

— Я сыт по горло сидением в кабинете…

— С вертолетами дело обстоит неважно, — доложил Гюнтер. — Все вертолеты военно-воздушных сил охраняют посольство, резиденцию посла, аэропорт, и потому они все вернутся на землю, когда наступят сумерки.

— Если ехать на автомобиле, то это займет пять или шесть часов, — сказал Килмара.

— Скорее шесть, — отметил Гюнтер, — если мы говорим об острове Фицдуэйна. После Голуэйя дорога просто ужасная, и, кроме того, в это время там много трейлеров.

— Мост на остров можно легко вывести из строя, — сказал Килмара. — Попасть туда мы сможем только по воздуху.

Он замолчал и погрузился в размышления. Они поступили правильно, приняв все необходимые меры по охране посольства. Налицо была угроза его безопасности. Прибытие японцев — двое из которых, как стало известно, были членами военизированной террористической группировки, — подтвердило их предположение. Прослушивая записи телефонных разговоров, они узнали, что японцы представляют собой передовой отряд, а основные силы прибудут сегодня вечером под видом группы ближневосточных агентов по туризму. Обычно национальный комитет по туризму заранее ставится в известность о подобных визитах, в этом же случае о прибытии агентов ему было сообщено в последнюю минуту. Да, все походило на то, что угроза реальная. Можно было бы, конечно, арестовать японцев, но он знал, что у них нет при себе оружия, кроме того, имело смысл подождать, чтобы убедиться в их действительных намерениях.

Да, они готовы отразить предстоящее нападение, но уж слишком все гладко складывается. Все известно заранее. Он нутром чувствовал, что это подлог, но, даже если это так на самом деле, он знал, что Палач — если это на самом деле он — может запросто превратить подлог в реальность.

Но даже если забыть на время о Палаче, существуют другие — потенциальные — угрозы. И рейнджеры должны постоянно находиться в состоянии боеготовности. А в данный момент они занимались не своим делом. Специальному подразделению по борьбе с терроризмом было поручено заниматься тем, что входило в компетенцию полиции и действующей армии.

Он с неохотой принял решение:

— Гюнтер, сейчас мы ничего не можем сделать для Фицдуэйна, кроме как следить за ходом развития событий и дать команду резервной бригаде находиться в Балдоннеле. Посылать их на остров я не собираюсь. Того, что Палач увлекается цветочками, а Фицдуэйн мучается предчувствиями — еще недостаточно, чтобы отправить туда рейнджеров. Гюнтер поднялся:

— Справедливо.

— Подожди, — сказал Килмара. — Я не закончил. Если мы хотим отправиться туда, мы должны действовать немедленно. Кроме того, нам неизвестно, как может быть вооружен противник. “Оптика” должна быть приведена в состояние полной боеготовности.

— А “Милан”?

— Тоже. Я буду отдавать приказы с “Оптики”.

— А как же я?

— Ты же любишь прыжки с парашютом. Не стоит упускать шанс.

— Идет, — ответил Гюнтер и вышел из комнаты.

— Многое меняется с годами, — произнес Килмара вслух. — Все меньше становится друзей, они погибают.

Марроу протянул Фицдуэйну бинокль. С полминуты он смотрел на точку, указанную ему Марроу, затем опустил окуляр.

— Трудно сказать что-либо определенное, — сказал он. — Видимость не очень хорошая с этого расстояния. Какие-то неясные очертания, причем большая часть скрыта за мысом. Что-то вроде фрейтера, не так ли? — спросил он у Марроу. — Такие суда проходят здесь по нескольку раз на дню. Что в этом необычного?

Марроу взял бинокль и поднес его к глазам.

— Не могу быть уверенным на сто процентов, но я думаю, что этот фрейтер стоит здесь некоторое время.

— Давно?

— Минут двадцать. Точно не могу сказать. — — Откуда он взялся? Ты его раньше видел?

— С юга, — ответил Марроу. — Он двигался очень медленно. Это скотовоз новой постройки. Там много всяких усовершенствований и вентиляторы торчат из крыши, как грибы.

— Какие размеры у этих скотовозов?

— Точно не знаю, но достаточные, чтобы разместить тысячу голов скота и корм для них. Может, они остановились, чтобы покормить скот?

Фицдуэйн опять поднес бинокль к глазам и начал медленно поворачиваться на 360 градусов. Это был тот же самый фрейтер, на который он обратил внимание днем. Он продолжил медленный обзор и захватил мост. Фургончик проехал по нему в направлении острова и съехал на обочину. Из фургона вышли двое и огляделись по сторонам. Фицдуэйн передал бинокль Марроу.

— Рыболовы, — сказал Марроу. — Я вижу упакованные удилища.

— А для чего рыболовам веревки? — спросил Фицдуэйн. Он успел взять бинокль у Марроу и теперь наблюдал, как один из мужчин спустил второго на веревке ниже опор моста. Тот, в свою очередь, опустил объемистый пакет. Затем он открыл ящик для удилища и что-то достал оттуда. Через мгновение Фицдуэйн смог ясно увидеть, что это было.

— О Господи! — воскликнул Фицдуэйн. — Автомат Калашникова. Спорю, что эти ублюдки собираются взорвать мост.

Марроу приложил свое снайперское ружье к плечу и прицелился. Человек под мостом отвязал от себя веревку, и они оба бросились в укрытие. Послышался слабый звук взрыва, поднялось облачко пыли и дыма. Мост остался стоять на месте.

— Лопухи, — сказал Марроу. Не успел он закрыть рот, как мост неожиданно приподнялся и рухнул в море. Оба террориста вылезли из укрытия и отправились посмотреть на результат своей работы. Они посмотрели вниз с края утеса, затем один из них повернулся и стал в бинокль разглядывать замок. Через несколько секунд он подал знак и прицелился из своего АК-47 на центральную башню. Раздалась автоматная очередь, и пули оставили отметины на древних камнях.

Фицдуэйн и Марроу выстрелили одновременно. SA-80 действовал безотказно. Оба террориста испустили дух прежде, чем успели коснуться погрузившегося в воду моста. Морская пена на мгновение окрасилась в розовый цвет.

— Красиво, — сказал Фицдуэйн. — Оставайся здесь. Через пару минут я пришлю кого-нибудь на смену, и ты спустишься во двор. Мы заберем этот фургончик и поедем с визитом.

Послышались позывные его передатчика:

— Спуститесь в кабинет, — в голосе говорившего чувствовалось напряжение.

Фицдуэйн перебросил SA-80 через плечо и спустился по винтовой лестнице. Дверь в кабинет была открыта. Итен съежилась на стуле, на голове у нее была повязка со следами крови. Радиопередатчик, которым его снабдил Килмара, был разбит вдребезги. Починить его было невозможно. Сразу за дверью стоял посланник Ноубл с серым от только что пережитого потрясения лицом. В одной руке он держал автоматический “браунинг”, а в другой — переговорное устройство. Он не сводил взгляда с человека, лежавшего на полу лицом вниз. Рядом с рукой мертвеца лежал нож необычной формы.

Фицдуэйн перевернул тело на спину. На него уставилась волчья маска. На рубашке были пятна крови в тех местах, где в тело вошли пули.

Посланник Ноубл заговорил бесцветным голосом:

— Я услышал крик Итен и увидел, как это чудовище напало на нее и затем обернулось, чтобы напасть на меня. У него был нож, поэтому я инстинктивно выстрелил.

Фицдуэйн сорвал с трупа маску. У посланника Ноубла вывалилось все из рук, и он рухнул как подкошенный.

— О Боже, — чуть слышно вымолвил он. — Что я наделал! Он держал в руках мертвое тело своего сына, и по его щекам катились слезы.

В комнате наступило молчание. Затем Фицдуэйн заговорил:

— Вы не виноваты. У вас не было другого выбора. Гарри Ноубл посмотрел на него невидящим взглядом.

— Дик был членом секты, о которой вы говорили, — сказал он глухо.

— Похоже на то. Именно так и действует Палач. Он сначала соблазняет человека, а потом начинает им манипулировать. А молодыми людьми управлять легче всего. Мне очень жаль, поверьте.

Больше ему нечего было сказать. Ноубл склонился над телом сына и поцеловал его в лоб, потом поднял свой “браунинг” и посмотрел на Фицдуэйна:

— Мне не следовало колебаться. Сделаем то, что обязаны сделать.

Итен всхлипывала без слез, и Фицдуэйн обнял ее.

— Значит, это произойдет на самом деле, — произнесла она”

— Да, — подтвердил Фицдуэйн.

В дверном проеме показался Медведь.

— Телефон мертв, — сообщил он присутствующим, — и нет света. Мы пытаемся запустить генератор.

— Ловко, — сказал Фицдуэйн.

Он скорее почувствовал, чем расслышал слабый звук начавшего работать двигателя. Лампа на его письменном столе загорелась.

— Теперь нас всего двенадцать, — сказала Итен.

— Справимся, — ответил Медведь.

Пат Броган, сержант, несший вахту по охране колледжа, всегда с нетерпением ожидал отправления автобуса с сотрудниками. Среди поваров и уборщиц легко могли затесаться подозрительные личности, и в любом случае труднее вести наблюдение, когда слишком много народу вокруг. А когда автобус наконец уезжал и оставались только студенты и дежурные преподаватели, он мог немного расслабиться.

А в целом, подумал он, здесь неплохо, хотя и скучновато. У них были отдельные, уютные комнаты — никакого сравнения с казармой с ее запахом пота и нестираных носков, — и, кроме того, было дополнительное помещение, где они могли посмотреть телевизор, выпить чаю или заняться чем-нибудь. Колледж также предоставил им холодильник для молока, и они набили его до отказа пивом. Именно о холодном пиве и мечтал он, готовясь к вечеру.

Погода сегодня была великолепная, и все было бы прекрасно, если бы лицо его не багровело от слишком сильных солнечных лучей. Он где-то читал, что бледная ирландская кожа особенно уязвима для солнечных лучей: недостаточная пигментация или что-то в этом духе. А уж если у тебя и волосы рыжие, то тебе придется совсем плохо. Достаточно посмотреть на О`Мэйли, чтобы убедиться в том.

Он вошел в комнату для отдыха, вытащил магазин из своего “узи” и поставил его в шкаф с оружием. В наспинной кобуре рукояткой вверху него находился револьвер “смит-и-вессон” тридцать восьмого калибра. Охранникам было приказано постоянно находиться при оружии, даже во время отдыха, и пистолет стал для него как бы частью одежды.

Телевизор был включен, и перед ним, как обычно, были расставлены стулья. Пат знал, что на них успели удобно расположиться сменившиеся дежурные. Он надеялся, что они не слишком налегли на пиво. Жаркий день существенно истощил их запасы. Он достал банку из холодильника и обратил внимание, что чья-то добрая душа пополнила запасы. Холодильник был набит битком.

Обычно он немедленно вскрывал банку, делал длинный глоток и направлялся к своему стулу, который, в соответствии с его рангом, стоял в центре ряда. Но на этот раз его внимание привлекло изображение на экране телевизора. Не успев открыть банку, он направился к своему стулу.

Когда он подошел поближе, то почувствовал запах пива и еще какой-то неприятный душок. “Кого-то стошнило, — подумал он. Такое поведение подчиненных вызывало у него отвращение. — Надо вести себя прилично и не забывать, где находишься”. Он решил посмотреть на виновника этого аромата и застыл на месте.

Все три охранника сидели, скорчившись на стульях, лица их застыли в предсмертных гримасах. На одежде видны были следы рвоты. Пивная банка в руке О`Мэйли была изогнута самым невероятным образом и свидетельствовала о предсмертных муках полицейского.

Охваченный ужасом, Броган отступил назад и сшиб телевизор. Раздался грохот, и на пол посылались осколки битого стекла. В дверном проеме показался человек в маске какого-то животного. Броган вспомнил, о чем его предупреждали, когда он только приступил к работе: “Студенты забавляются. Следите за ними, но не переусердствуйте”.

“Матерь Божья, — подумал он, — вот это забавы!”

— Тебе разве не любопытно? — услышал он приглушенный маской голос. — Я имею в виду профессиональное любопытство. Хочешь знать, от чего они умерли?

Человек в маске продвинулся вперед в комнату, в руке у нее был зажат нож. Броган потянулся за своим револьвером, но в дверях показалась вторая фигура с пистолетом-пулеметом “инграм” в руках. Автоматная очередь прошила стену у его плеча. “Инграм” был оборудован глушителем. Он бросил револьвер, который успел вытащить из кобуры, на пол и медленно поднял руки вверх. Он никогда всерьез не верил в наличие угрозы, не верило и его начальство, судя по тону их речей. Террористов можно было видеть на экранах телевизоров, читать о них в газетах, а здесь такого, по их мнению, быть не могло.

Человек с ножом в руках приблизился к Брогану и вновь подал голос:

— Цианистый калий. Не очень оригинально, но эффективно, хотя, как ты можешь убедиться, не безболезненно. Нам пришлось поработать, чтобы начинить невскрытые банки с пивом цианистым калием, — по его голосу чувствовалось, что он решил позабавиться, — но овчинка стоила выделки, не так ли?

Броган хотел сказать что-нибудь, но в горле у него пересохло. Человек в маске расхохотался.

— Испугался? Испугался кучки ребятишек. Ведь так ты о нас думал, не правда ли? Очень легкомысленно с твоей стороны. Нам в среднем по девятнадцать лет: в этом возрасте идут в армию, умирают за свою страну. Мы уже достаточно взрослые, чтобы уметь убивать. А тебе надо было отнестись к нам посерьезнее. Тебе ведь говорили о нас, не так ли? А что ты писал в своих отчетах? Мы ведь их читали. Вы вели себя недальновидно. Вы думали только о внешней угрозе, и даже ее не принимали всерьез.

— Почему вы меня не пристрелите?

— Никакого воображения, — ответил человек в маске. Он всадил Брогану нож под ребра и наблюдал за хлынувшим потоком крови.

В дверном проеме появилась еще одна звериная голова.

— Мы разделались с обоими.

— Без шума? — спросил человек с ножом. Он был очень доволен, что все прошло так гладко. Они убили шесть вооруженных охранников, и те не успели сделать ни одного выстрела. Преподаватели и студенты уже собрались для ежедневного отчета. Через несколько минут весь колледж будет в их руках. Когда прибудет Кадар и его команда, все будет уже сделано. Он будет доволен. Он умеет ценить успех. В этом он очень последователен, так же, как и в том, что беспощадно карает за промахи. Остается надеяться, что Дик не подведет в замке на другом конце острова.

— Да, — ответил вновь прибывший. — Они оба выпили чай, который мы им принесли.

— Пять из шести скончались от цианистого калия, — сказал человек с ножом. — Кто говорил, что будет именно так?

Он имел в виду пари, которое они заключили между собой. Выигравший должен был получил” десять ирландских фунтов.

— Я, — отозвалась маска с “инграмом”.

Предсмертная агония Брогана положила конец их беседе. Его голова и туловище приподнялись над полом, изо рта хлынула кровь, и он отошел в лучший мир. Тело рухнуло на пол.

— Пошли, займемся остальными, — сказал обладатель ножа. Он вытащил у Брогана из кармана ключ и открыл шкаф с оружием, зарядил “узи” и положил в карман запасную обойму.

У Фицдуэйна — ни в коем случае не женоненавистника — всегда было сильное предубеждение против участия женщин в боевых действиях. И участие в дюжине войн, воспоминания об осиротевших, нередко грудных детях только укрепили его в этом мнении. Однако в сложившейся ситуации женщины составляли больше трети его малочисленного войска, и они не собирались прятаться в погребе от противника. И он не мог не признать, что ему требуется живая сила.

Он решил проверить их профессиональные навыки и остался недоволен результатом. Что касается Кати Маурер, то с ней все было в порядке. Она была медсестрой и четко знала свое дело, и в одной из пустых кладовых в тоннеле была устроена перевязочная. Медведь едва мог скрыть вздох облегчения. Уне, естественно, поручили обеспечивать питание. Она знала, что и где находится в замке, и принялась за организацию пункта питания в большом зале.

Израильтянка Джудит Ньюман продемонстрировала отличное владение оружием при стрельбе по мишеням в главном тоннеле (в наушниках, чтобы не оглохнуть от шума) и не скрывала, что намерена участвовать в боевых действиях. И надо признать, она не была новичком. Поэтому Фицдуэйн разрешил ей отправиться вместе с ними — с ним самим, Марроу, де Гювэном, Андреасом фон Граффенлаубом и Хенсеном — в Дракер.

Оставалась Итен, необученная, но твердо решившая сражаться. Утешало то, что под руководством Медведя она начала неплохо стрелять. Несмотря на острую потребность в бойцах, Фицдуэйн пытался отговорить ее от активного участия. Он отвел ее в сторону, закрыл за собой дверь кабинета и несколько минут горячо убеждал ее. Она дождалась, пока он закончит, обняла его за шею и нежно поцеловала. Затем она посмотрела ему в глаза:

— Мы не в Конго, — сказала она. — И я не Анна-Мария. Все будет в порядке.

Фицдуэйн вздрогнул при напоминании о своей погибшей жене, затем крепко обнял Итен и не выпускал до тех пор, пока его не позвали.

За исключением Томми Кина, который сменил Марроу на орудийной площадке, все войско собралось во дворе замка. Одежда у всех пропахла порохом и ружейной смазкой после упражнений в стрельбе по мишеням в тоннеле — Фицдуэйн не хотел вести тренировки на открытом воздухе, чтобы не привлекать внимания, — и все, включая Уну и Катю Маурер, были вооружены. Он заставил всех взглянуть на труп Дика Ноубла. По их лицам было видно, что они начали осознавать, что может ждать их впереди.