Он приехал в гостиницу следом за Рихтером, надеясь сразу же с ним переговорить.
      Однако, к его большому удивлению, помощник Рихтера сказал, что у директора «Рихтера Эдельштайна» сейчас должна состояться очень важная встреча, так что, если господину Рудину угодно, он может подождать, когда встреча закончится. Рудин решил ждать.
      Он прождал почти час, думая о том, что будет, если Бурмистров вдруг позвонит в «Самоцветы», а его там не окажется. Тогда у директора могут возникнуть всякие ненужные вопросы. А зачем Рудину лишние вопросы? И хотя он по-прежнему хотел встретиться с Рихтером, хотя ему было очень интересно, с кем же это такая важная встреча у компаньона «Самоцветов», которая длится уже целый час, он позвал помощника Рихтера и сообщил, что уезжает. Но если Рихтер хочет что-либо узнать о камнях Тар-чевского, пусть приезжает к нему в «Самоцветы» сам.
      И с тем Рудин уехал.
      …У Никиты заверещал в кармане мобильный телефон. Он поднес трубку к уху, послушал и повернулся к друзьям:
      – Силыч звонит. Телефоны в «Самоцветах» отключены. Клиент уже заметал икру, причем со страшной силой… Значит, так, ребята. Накинем еще минут десять, так сказать, на дорогу от АТС до «Самоцветов», и вперед. Ждем-с, короче.
      – А самого Бурмистрова там нет? Поминки еще не закончились? – поинтересовался кто-то из парней.
      – Поминки закончились. Но Бурмистров поехал домой. Но даже если он передумает, – усмехнулсяОрел, посмотрев на часы, – ему Батька обещал устроить на Долгоруковской небольшое ДТП… А вообще-то, если он даже раньше времени заявится, это еще полбеды. Самое главное – Рудин. А Рудина нету.
      – А кто это? – спросил слухач Рудик.
      – Начальник службы безопасности «Самоцветов». Оч-чень серьезный мужик, – пояснил Орел и кивнул зачем-то в сторону Русанова. – Бывший полковник КГБ. Это, брат, такой зверь, что подвох за версту чует. Срисует – никакой парик не поможет. Но он, слава богу, поехал в гостиницу к Рихтеру. – Никита помолчал и сказал, адресуясь к Джексону: – Ладно, будем надеяться, что пронесет. Работаете, как обычно: ты, Джексон, как солнечный звездодуй, все внимание тащишь на себя. У Платоши роль – вежливого недотепы. Ты уж не подведи, Платоша!
      – Заметано, – кивнул за обоих Джексон.
      – А они потом не засекут «клопов»? – поинтересовался Русанов.
      – Уровень у них не тот. Вряд ли в этой конторе найдется сканер под нашу закладку, – ухмыльнулся Джексон.
      – Знаешь, Женя, на всякую хитрую задницу всегда найдется… – начал было Русанов, но Никита прервал его:
      – Не волнуйся, Дима. Жене Калинкину в том, что касается техники, вполне можно доверять. Да даже если они потом и найдут «клопов» – хрен с ними. На конкурентов свалят.
      – Ничего себе «хрен с ними», – возмутился Джексон. – Ты же знаешь, Никита, как охотно у нас на технику деньги выделяют! Их потом обязательно снимать придется, иначе мы вообще на нулях останемся и очередного Бурмистрова прослушивать нечем будет!
      Никита махнул рукой:
      – Как поставим, так и снимем, в первый раз, что ли? Большое дело. Нам, братцы, важно не то, что они по телефону говорят, а то, о чем они между собой тереть будут. Учти, Женька: главное – это кабинеты Бурмистрова и Рудина.
      – Постараемся, – кивнул Платонов.
      Никита повернулся к Рудику, поинтересовался:
      – Частоты проверил? Помехи не полезут в неподходящий момент?
      – Обижаешь, товарищ Орел, – проворчал худощавый Рудик, – и определенно нам с Джексоном не доверяешь. У нас все, как в гомеопатической аптеке.
      – Ну ладно, время. Двинули, мужики, потихоньку, – скомандовал Никита Джексону и Платонову.
      – Ни пуха, – сказал Русанов, на что оба, не сговариваясь, хором ответили:
      – К черту!
      – Только ты, Джексон, уж постарайся по микрофону не очень там хлопать, ладно? – попросил на прощание Рудик. – А то в прошлый раз у меня уши чуть не отвалились.
      – А ты их руками придерживай, – ухмыльнулся Женька.
      Уже открывая заднюю дверцу машины, он повернулся к Русанову:
      – Можешь передать соседям, что мы почапали.
      Помахивая чемоданчиками, Джексон и Платонов бодро выскочили из микроавтобуса. Рудик мигом захлопнул за ними дверь, а Русанов взял в руки рацию и негромко сказал в микрофон:
      – Заир, это Второй. Как слышишь меня?
      – Слышу, Второй, слышу, – зазвучал спокойный бас сидевшего во втором микроавтобусе командира «физиков». – Ну что там у вас?
      – Они пошли. А у вас как?
      В микрофоне послышался приглушенный смех:
      – Ты, парень, никогда не пробовал залезть в парную в тулупе и валенках?
      – Понял, – сказал Русанов, сам невольно улыбнувшись. – Сочувствую и до связи.
      Он положил рацию на сиденье рядом с собой и быстро натянул наушники: в воротнике у Джексона был спрятан миниатюрный радиомикрофон, доносивший каждое его слово.
      Платонов любил работать в паре с Джексоном. Во-первых, с ним никогда не соскучишься. Во-вторых, всегда существовала реальная возможность вляпаться во что-нибудь эдакое экстраординарное. Сам Платонов никогда бы не рискнул отмочить что-то этакое, необычное, а с Женькой совсем другое дело. Ну а в-третьих, и это главное, все у них, как правило, заканчивалось хорошо, так что Платоше совместные их выезды всегда казались скорее аттракционами, а не сложными оперативными мероприятиями. В глубине души он завидовал свободе Джексона и его легкой готовности влезать во всякие авантюры. Сам он всегда все тщательно обдумывал, а когда человек просчитывает все наперед, он никогда не решится на что-нибудь иррациональное или легковесное…
      Они торопливо подошли к заранее поставленному у бровки тротуара потрепанному «Москвичу» с полустертой надписью «Связь» на борту. Джексон отпер дверцу, оба забрались в машину, проехали по Пятницкой и свернули за угол в Черниговский переулок.
      – Нет, ты только глянь, – трындычил Женька, – асфальт чуть ли не дымится от жары, все до единого едят мороженое, в том числе и «Баскин Роббинс», одни только мы с тобой…
      – Ну мы с тобой позади оставили еще человек десять, которые его не едят, хотя как минимум трое сидят под его вывеской.
      – Ну и что. Они-то сидят, а мы работаем. Нам с тобой витамины нужны, – назидательным тоном ответил Женька.
      Машина свернула к сине-белому особняку. Пересекши асфальтированную стоянку, Джексон нагло оперся рукой о звонок. Через пару секунд перед ними вырос баскетбольного роста мрачный охранник в строгом сером костюме. Калинкин бодро замахал перед носом цербера извлеченным из недр комбинезона бланком наряда и с ходу заорал:
      – Здорово, мужик! Мы с телефонной станции, вот крива. Пропускай, чего таращишься? Помимо вас еще вызовов по горло!
      Охранник вернулся к стойке и связался по переговорному устройству с начальством, которое подтвердило вызов. Потом он вернулся к гостям и тщательно проверил содержимое их чемоданчиков. Все время, пока он это делал, Джексон молотил, не переставая, – жаловался на жару, на бесконечных клиентов, на слишком бдительных секьюрити и в конце концов посоветовал соорудить на месте автостоянки фонтан, раз уж у фирмы бабок не меряно.
      Наконец их пропустили внутрь.
      Еще один охранник, не менее угрюмый и в точно таком же сером костюме, провел гостей по центральной лестнице на второй этаж, туда, где был кабинет Бурмистрова.
      Джексон всю дорогу изображал простоватого молодого работягу, называл Николая Платонова Петюней, а тот даже не пытался подыгрывать, сразу приняв туповатый вид и притворяясь, что привык к вечной болтовне напарника. Мрачный охранник не спускал с них глаз.
      Пройдя сквозь огромную бальную залу, техники попали в приемную Бурмистрова, где обнаружили двух девушек-секретарей. Джексон оживился еще больше, подмигивая обеим девушкам сразу.
      – Ух ты, какие тут герлс! Все-таки везет этим бизнесменам! Как дела, красотки? Где у нас проблемы?
      – Здесь не работают два телефона и факс, – холодно сказала одна, восточного типа брюнетка, и добавила, показывая на распахнутую двустворчатую дверь кабинета: – У директора три линии отключились, и у Рудина, его зама, тоже все накрылось.
      – Так, где у вас здесь распределительная коробка? – задал профессиональный вопрос Петюня.
      Здесь Джексон с Платоновым разделились. Платонов остался в приемной, достал отвертку и начал снимать крышку со щитка, который ему показала секретарша, а Джексон вместе с Инной и охранником зашел в роскошный кабинет Бурмистрова. Брюнетка же не отходила от Николая, и тот понимал, что Джексону придется что-то выкинуть, чтобы взять на себя и ее. И хотя чернявая красотка не произвела на Платошу впечатления дипломированного инженера, но действовать совсем уж внаглую ему не хотелось.
      А Джексон между тем уверенно вел свою партию.
      – Нарядненько тут у вас, ничего не скажешь, – громко заявил он, оглядевшись в кабинете босса «Самоцветов». – Это ж сколько надо народа замочить, чтобы так жить? Шучу я, шучу.
      – Давай пошевеливайся, шутник, время не ждет, – хмуро проворчал охранник.
      Насвистывая один из хитов группы «Битлз», Джексон достал из чемоданчика отвертку, подошел к столу Бурмистрова и по очереди поднял трубки на телефонах. Охранник не отходил ни на шаг.
      – А в ответ тишина, он вчера не вернулся из боя… – задушевно сменил репертуар Джексон, опуская очередную трубку на рычаг. – Ну аппараты, значит, ни при чем. А как у нас розеточки поживают? Чистенькие?
      Калинкин присел у стены и одну за другой стал вскрывать телефонные розетки. Охранник стоял за спиной, по-прежнему не сводя с него глаз.
      – Да, не тот вариант. Все чисто, – радостно сказал рыжий Джексон, возвращая крышки розеток на место.
      – А вот у меня не так давно случай был так случай. Как-то в этом году, зимой… – болтал Джексон, все время думая, что бы ему такое совершить, чтобы девушка, оставшаяся с Платоновым, оторвалась от него хоть на пару секунд. Он вернул на место последнюю крышку и задумался. – Ну да, зимой, аккурат в феврале, вызывают нас с Петюней в один банк. Неподалеку отсюда, на Пятницкой. Там тоже у секретарши шефа телефоны отрубились. Срочно, кричат, приезжайте, наш большой и честный бизнес накрывается медным тазом. У них там у шефа мини-АТС стояла. Японская. И вдруг – ку-ку. Тихо. Ни привета, ни ответа. Мы на что только не грешили. С чего бы это вдруг? Чисто японская техника – и молчок. А оказалось – таракан им телефоны отключил.
      – Таракан? – изумленно уставилась на него Инна.
      – Ага. Рыжий такой, усатый. Как я, только без бороды, – невозмутимо прокомментировал Женька. – У них телефонная розетка от этой самой АТС неплотно к стене прилегала. И он, болезный, через щелочку потихоньку залез в нее. Погреться, наверное. Зима ведь, холодно. Не то что теперь, вон какая жара. И отопление барахлит, хоть и банк. Ну, там ему, таракаше, видать, худо стало. С сердцем. То ли от бизнеса, то ли от духоты и звонков. И он там откинулся. Но неудачно. Потому как тушкой своей контакты замкнул. И привет линиям.
      – Вы, наверное, шутите? – недоверчиво спросила Инна.
      – Какие еще шутки? Здоровенный такой тараканище, с мой мизинец. Еле-еле из розетки отверткой выковырял. Он же запекся, бедный, столько через его тело разных деловых разговоров прошло…
      Платонов в соседней комнате только покрутил головой. Ему было любопытно узнать, с ходу Женька эту байку придумал или слышал где.
      Джексон выпрямился, огляделся.
      – А вас как зовут? – остановил он взгляд на секретарше.
      – Инна, – слегка растерянно ответила та, все еще, видно, находясь под впечатлением истории с гибелью таракана.
      – Так вот, Инночка, с розеточками у вас все в полном ажуре. Ни тараканов, ни другой живности. Давайте пойдем дальше…
      Он опустился на колени и пополз по ковру по периметру кабинета. Охранник в полусогнутом положении последовал за ним, по-прежнему не спуская с него глаз.
      Платонов делал вид, что копается в проводах, и краем глаза наблюдал за этим дивным зрелищем через незакрытую дверь кабинета. Женька явно развлекался на полную катушку.
      – А какая у нас тут проводочка?.. – бормотал он, на четвереньках продвигаясь вдоль стены. – А скрытая у нас тут проводочка. Под самым плинтусом запущена. Грамотно. Только один хрен, пардон, Инночка, может и скрытая проводочка накрыться. Если кто ее нарушил… Нечаянно… Или по злому умыслу.
      Охранник не выдержал:
      – Ты что несешь?! Какой еще такой злой умысел?
      …Ответить Джексон не успел, потому что на его пластунском пути оказался хрупкий журнальный столик. Углядев в этом неплохую возможность, он изловчился и якобы по собственной неуклюжести задел его. Стоящая на столике ваза с белыми розами тут же зашаталась и полетела вниз. Изобразив необычный пируэт, вазу Калинкин поймал у самого пола, хотя все равно вода из нее полилась и на столик, и на ковер. И на главного героя представления тоже.
      – Осторожней! – закричала в ужасе Инна. – Что вы делаете?! Господи, да вы ее чуть не разбили!
      – О господи! – охнула чернявая красотка и, оставив Платонова без пригляда, тоже кинулась в кабинет.
      – Ох, говорила же мне мама: не из того места у тебя, сыночек, руки растут, – философски заметил мокрый Джексон, окончательно теперь сев на пол. – Пардон, Инночка, поднагадил я вам. Да вы не волнуйтесь, сейчас я все приберу.
      – Нет уж, пожалуйста, больше ничего здесь не трогайте. Ничего, понятно? Все сделаем без вас. И отойдите, ради бога, от столика. Вы хоть представляете, сколько стоит эта ваза?
      – Баксов… сто? – неуверенно предположил Джексон.
      – Две с половиной тысячи! – выдохнула блондинка.
      – Мать моя женщина! Во я бы попал, – сказал Женя, словно в оторопи поднимаясь на ноги. – Даже подумать страшно.
      Чернявая внесла пластиковое ведро и тряпки, и вдвоем с Инной они начали прибирать следы учиненного Джексоном разгрома.
      На Платонова уже никто не смотрел. Он встал так, чтобы прикрыть собой щиток, вытащил из внутреннего кармана комбинезона бутылочку с клеем и кисточку, смазал с внутренней стороны два проводка на оголенных местах контакта, спрятал клей и кисточку. Все это он проделал очень быстро, аккуратно, методично. Потом точно так же – бодро, аккуратно, методично – достал из другого кармана коробочку и пинцет, открыл коробочку, пинцетом вынул из ячейки крохотного «клопа», похожего на плоский блестящий кусочек припоя, и пристроил его на клей. С другими проводами поступил точно так же. Спрятав пинцет и коробочку в карман, Платонов оглянулся. Никто, кроме Женьки, не обратил на его манипуляции ни малейшего внимания. Он незаметно кивнул ему, подсоединил к клеммам переносную трубку и набрал номер. В этот момент из кабинета вышла раскрасневшаяся Инна с ведром в руках. Поставила его в углу.
      – Андрюха, ты? – громко сказал Платоша в трубку ожидавшему звонка Кочкину. – Это я, Ромашин. Я из «Самоцветов» звоню. Ну-ка попробуй накрутить…
      Он повернулся к Ляле:
      – Какой у вас тут номер?
      – Двести тридцать пять ноль семь пятьдесят три.
      Платонов повторил номер в трубку. Подождал. Телефон на столе заверещал. Чернявая схватила трубку.
      – Да? Очень хорошо слышно, даже лучше, чем раньше. – Она повернулась к технику: – Спасибо вам огромное, Петя. Инна, Инна, иди сюда, все снова работает!
      Из кабинета вышел мокрый Джексон в сопровождении Инны и охранника.
      – В порядке? – полюбопытствовал Женя.
      – Тут в полном, – кивнул Николай.
      – У нас там тоже. Ну и чего тут было? – Он безуспешно пытался отряхнуться от налипших на него белых лепестков роз.
      Платоша равнодушно пожал плечами, доигрывая роль до конца:
      – Обычное дело – совок, он и есть совок. Контакт. Какой-то балбес, пардон, через одно место контакт паял. Тут, видать, кто-то из вас провод нечаянно зацепил, вот он и обломился…
      – Ну вот, а вы, Инночка, все говорите – тараканы, тараканы, – назидательно сказал Джексон и махнул рукой. – Собирай манатки, Петюня. У нас сегодня еще четыре срочных вызова. Даст бог, по дороге обсохну, ничего страшного.
      После этого техники быстро упаковались, благополучно вышли на улицу, где Калинкин изрек довольным тоном:
      – Вот так-то, брат Петюня. Наглость – она города берет.
      С чем Платонов не мог не согласиться.
      Минут через пять «телефонные мастера» вернулись в микроавтобус.
      «Клопы» работали на славу – слышно было отлично, причем и те разговоры, что велись в комнатах, а не только по телефонам. Команда сидела в машине, слушала и записывала разговоры секретарей Бурмистрова. «Физикам» Орел дал отбой, и они, слегка недовольные тем, что не довелось устроить легкую разборку с парнями из охраны «Самоцветов», отправились восвояси.
      Русанов обернулся к Рудику:
      – Слушай, а ты их похождения в офисе тоже записал? И про таракана тоже?
      – Конечно, – неподдельно изумился Рудик. – Как же такое пропустишь? Когда Джексон выходит на гастроли – мы всегда записываем. Потом ребятам в отделении крутим. Еще бы, такой концерт.
      – У них уже целая фонотека, – прокомментировал Никита, глядя на довольно ухмыляющегося Женьку, – рекомендую приобщиться при случае.
      Рудик щелкнул переключателем, дал громкую связь, и из динамика послышались голоса чернявой и Инны.
      – А этот ничего, симпатичный, – сказала чернявая.
      Инна тут же отреагировала:
      – Я бы его с огромным удовольствием придушила, гегемона говняного.
      – Да нет, не рыжий, второй, Петюня, – пояснила чернявая.
      – Ага, он уже Петюня. Что ж ты ему свой телефончик не дала?
      – А он мой рабочий наверняка запомнил, – хихикнула чернявая.
      Русанов невольно хмыкнул, а Джексон обиженно проворчал:
      – Во подруга дает! А на вид – ангел ангелом.
      – Вот так-то, – вставил Платонов, – нужно было не рыжую бороду цеплять, а черный парик и усики. В стиле Зорро.
      – Э-э нет, – протянул Джексон. – Тогда бы мне одну из них пришлось спасать и увозить на свое ранчо. А они того обе явно не стоят.
      Он весело толкнул Платонова локтем в бок:
      – Слышь, Петюня, а ты розовые кактусы видел? Надо будет обрадовать Кочкина. Сказать, что чувствуют они себя хорошо, только по нему скучают.
      – Вот ботало! – пробурчал Рудик. – Лучше бы за пивом сбегал. А вообще-то давай потише, слушать мешаешь…

6

7

8