Глава 76

Утром мы уезжали на Ористано, так что ночью я и синьор Мигель еще раз согласовали свои планы. Если не будет какой-нибудь заварушки, все получится.

На остров нас в сопровождении синьоры Арциньяно (не могут же девочки так долго обходиться без дуэньи, а соблазнил я ее возможностью порисовать лошадей с натуры) и Фернана опять вез майор Барлетта. Я представил ему своих приятелей. Про Лео я сказал, что это парень, который стреляет лучше меня. Барлетта так недоверчиво хмыкнул, что осчастливил Лео на всю оставшуюся жизнь.

— Может, мы тогда полетим в атмосфере? — поинтересовался летчик. — Есть кому доверить бластеры. Всех врагов распугаем.

— Нет, — ответил я, — Гераклу нужен покой, он еще не выздоровел. Так что через космос и полом вниз.

На конезаводе у меня осталось немало вещей, поэтому весь мой багаж состоял из большой корзины с выздоравливающим хвостатым и новенького, довольно увесистого ноутбука со всеми мыслимыми прибамбасами, который я наконец сподобился заказать. На Ористано есть отличный ветеринар, так что мой котяра будет под присмотром. Проф и сам замечательный врач, но ему все равно кого кромсать лазерным скальпелем. Асколи же интересуют только животные. Остальных он тоже лечит, вынужден — о лошадях Каникатти позаботились, а о людях нет, — но я легко могу себе представить, как он ворчит: «Конюхов тоже надо лечить, а то без них кони передохнут».

Корзина всю дорогу простояла на коленях у Ларисы. Я был позабыт и позаброшен. Упасть, что ли, с лошади и сломать что-нибудь (лишь бы не шею)? Лео и Алекс чувствовали себя не лучше: Геракл не переходил из одних девчоночьих рук в другие только потому, что я пригрозил отобрать его сразу же, как только ему начнут докучать. Гвидо вниманием Лауры пока не интересовался, но я подумал, что это вопрос времени.

За последние три недели лошади перестали быть пугливыми, так что приземлились мы прямо на изумрудном лугу конезавода.

Марио был просто счастлив меня видеть, его уже замучили вопросом: «Когда вернется Энрик?»

Обитатели завода перестали выглядеть серыми от усталости, какими они показались мне при первой встрече. Теперь я догадывался, что нечеткие движения, волочащиеся ноги, бледность и мешки под глазами — симптомы того самого «белкового голодания».

Двуглавые Церберы! Да на благодатной Этне надо долго и специально стараться, чтобы заморить кого-то голодом. Кажется, что-то подобное было на Земле еще в двадцатом веке. И те скоты, которые это делали, благополучно умерли в своих постелях. Ну нет, у Каникатти это не получится. Они заплатят. Даже проф вместе с синьором Мигелем не смогут мне помешать (а скорее всего, и не захотят). Прибыли прибылями, война войной — но всему есть предел.

У Игры все же есть правила. Первое: участие в Игре — дело добровольное. Второе: женщин и детей не берем. Третье: потери среди не участвующих в Игре должны быть минимизированы. Четвертое: нарушение первых трех правил жестоко карается остальными участниками Игры. Иначе все правила скоро будут забыты. И последствия за свой счет.

Я опять вспомнил историю: последствия — гибель цивилизации. Примеров сколько угодно. Сайт «История Земли и колоний...» составлял какой-то шутник, поэтому там часто встречается древняя пословица: «История учит нас тому, что мы у нее ничему не учимся». Кровавая шутка.

Проф думает, что нарушил второе правило, вот и мучается. Ха, да у меня детство началось, когда он меня подобрал. Как бы дать ему это понять?

А синьор Мигель тогда на празднике был в такой ярости, что показался мне почти человеком. Еще бы, долго и старательно растить волчат, а получить шакалов. Шакалы не имеют чести и, значит, не могут соблюдать правила. А это смерть.

Если покинуть Палермо с утра и лететь через космос, то на Ористано окажешься на закате. На фоне красного, переходящего в фиолетовый, неба на лугах видны чернеющие силуэты лошадей.

«Вулкан!» — позвал я мысленно и свистнул, чтобы ни у кого не возникло никаких вопросов.

Толпа раздалась, чтобы пропустить летящего ко мне гнедого.

— Его теперь все называют только Вулканом, — сказал Кальяри, подходя поближе, — как тебе это удалось?

— Но он же и есть настоящий вулкан, — хитро улыбнулся я. Тем временем я мысленно уговаривал этого разбойника не гарцевать и не пугать Ларису, которой я позволил покормить его яблоком.

— Хм, Энрик, у меня к тебе вопрос. Марио не смог на него ответить. Я тут разрешил всем пользоваться стиральной машиной и холодильниками, которые стоят в подвале. Своих-то пока ни у кого нет. Скажи, синьор Мигель не рассердится? Это же его техника.

Как мне понравилось это «пока»!

— Ну он же не базарная торговка — злиться из-за таких мелочей.

— Нам повезло, что он такой хороший военачальник. Лучше, чем Каникатти.

— Для него это не комплимент. Мелочный военачальник — это нонсенс. Кстати, он приедет сюда недели через три. А вы уже написали большой доклад «Развитие конного спорта и скачек на Этне»?

— Что? Да ты спятил!

— И не думал даже. Все это еще будет приносить доход. А вам, чтобы остаться «лучшим коннозаводчиком Этны», придется хорошо поработать. Так что не радуйтесь прежде времени.

— Ха! Тебе ведь тоже нравятся вызовы?

— Кому же они не нравятся?

Кальяри хохотал так, что даже Вулкана напугал. Что я такого смешного сказал?

— Ладно, — сказал он, отсмеявшись, — пойду писать этот твой доклад.

Когда Кальяри ушел, меня взяли в плен Стефан, Пьетро и Джованни. У них был целый ворох новостей.

Синьор Мигель, оказывается, времени зря не терял. Точнее, он нашел людей, которые делали это за него здесь, на Ористано. Еще один ценный урок: у хорошего военачальника все подчиненные делают именно ту работу, которую они могут сделать наилучшим образом. А вы как думали? Что это стряслось с Францией в последней трети восемнадцатого века, что именно тогда родились каждые девять из десяти ее знаменитых маршалов?[67]

Курсовая практическая работа для студентов из клана Кальтаниссетта факультета менеджмента столичного университета. Дано: климатический рай, сельскохозяйственные угодья, слишком большие военные базы и ничего для мирных жителей. Задача: быстро и дешево создать на острове социальную сферу.

Решили ли они эту задачу, я не понял, но кое-что уже делается. Ну вот и хорошо. Не все можно сделать за одно лето. В конце концов, разумное планирование, необходимое на войне, в мирной жизни может оказаться крайне вредным. Город вокруг порта вырастет сам, если ему не мешать. А всякие полезные вещи, вроде кинозала, школы и больницы, появятся на военных базах, даже если их запретить. У военных тоже есть личная жизнь, и скоро сюда приедут их семьи.

Кое-что рассказали мне ребята, кое-что я понял сам. Их же пока занимал вопрос, что это за место такое удивительное — школа, куда им предстоит пойти осенью, но тут я ничем не мог им помочь, задачу просвещения взял на себя Гвидо.

Все равно никак я не пойму: тут же у Каникатти два полка стояли — как же они жили-то? И зачем здесь столько войск? У нас под ногами какая-то тайна, а мы ее ушами прохлопали. Не получается. Если остров — какая-то сверхценность, почему за него не держались зубами и когтями? Надеялись, что план сработает, восстание состоится, и Кальтаниссетта сами уйдут с выжженной бластерами земли? Слишком много «если». Так дела не делаются.

Долго думать мне не дали: медосмотр для Геракла, экскурсия по конюшням, знакомство Ларисы с выздоровевшей Чайкой, торжественный ужин в честь нашего приезда, а завтра еще вставать в половине пятого утра.

Глава 77

Утром негласное соревнование «кто слаще всех зевнет» с большим отрывом выиграл синьор Кальяри: директор всю ночь работал над своим докладом.

Кнут он, разумеется, с собой не захватил: среди его учеников появились девочки. Джованни уже открыл рот, чтобы прокомментировать сие достославное событие, — именно ему всегда доставалось больше всех, — но я вовремя скорчил жуткую рожу, и он отказался от этой идеи.

Лучшей наездницей оказалась Джессика, и, глядя на донельзя довольного Алекса, я с трудом сдерживал смех. А если еще учесть, что у него самого не очень-то получалось...

Что же мы упустили? После завтрака, когда девочки пошли досыпать, я отправился погулять по лугам в надежде, что это прочистит мне мозги и меня, может быть, осенит.

Там меня нашли Алекс и Лео.

— Какие-нибудь проблемы? — спросил Алекс.

Я помотал головой.

— Так нечестно, Энрик! Если бы я имел такой вид, ты бы обязательно спросил, в чем дело, и добился бы ответа.

— Хорошо, я рассказываю все, что знаю. Если вы зададите себе те же вопросы, что и я, будем думать вместе.

— Почему так сложно? — удивился Лео.

— Потому что задавать себе некоторые вопросы и додумываться до ответов небезопасно. Помнишь шрам через всего меня? Так я еще дешево отделался.

Лео хмыкнул:

— Значит, девчонок не посвящаем.

Рассказал я, конечно, только то, что не является тайной нашей корпорации. Двуглавые Церберы! Я даже не могу признаться, что знаю что-то сверх этого.

Однако одного упоминания, что Каникатти держали здесь два полка, а потом ушли без боя, хватило. Скрывать то, что знают на Ористано все жители, я тоже не стал.

— Это ведь ты догадался, где спрятано оружие? — полуутвердительно спросил Алекс.

— Ну я.

— И теперь синьор Мигель рассчитывает, что ты решишь еще одну проблему?

— Не знаю я, на что он рассчитывает. Ты спрашиваешь, не являюсь ли я опером СБ. Нет, не являюсь. Я вообще не уверен, что проблема существует. Точнее, не уверен, что она на Ористано: вдруг просто все Каникатти с ума посходили.

— Ну это легко проверить, — заметил Алекс.

Лео посмотрел на него вопросительно.

— У нас же есть комп, — пояснил Алекс, — а ловить нас со свежевзломанными сайтами некому. Тепличные условия. Всю жизнь мечтал.

— Рано радуешься, — осадил я его, — связь только через спутник. Никогда не пробовал? Следов не спрячешь.

— А мы не будем дразнить Ларисиного папу. Обойдемся чужими ресурсами.

— А я не умею взламывать, — грустно признался Лео.

— Это просто, — небрежно заявил Алекс, — мы тебя научим.

— Не торопись тонуть в информационном море, — выдал я свежесочиненный афоризм. — Я тут где-то прочитал, что правильно заданный вопрос — это половина ответа. Это во-первых, а во-вторых, может, нам и взламывать ничего не придется. Вся необходимая информация может оказаться на открытых сайтах.

— Но взламывать вы меня все равно научите! — Лео был разочарован.

— Ладно, — согласился Алекс, — и как мой первый ученик именно ты пойдешь за ноутбуком.

Лео хмыкнул и убежал в дом.

— М-мм, Энрик, не знаю, как и сказать. Для Лео наш клан ничего не значит; может быть, он даже хочет, чтобы их район перешел обратно к Джела. А мы тут собрались делать какую-то полезную работу.

— Мы его просто спросим. Если ему это не интересно, ты научишь его взламывать, раз обещал, и все.

— Договорились. А делом когда будем заниматься?

— Что-нибудь придумаем, — лениво ответил я, ложась на траву: всемирное тяготение наконец одержало еще одну победу — надо мной.

Лео вернулся, и мы расположились на травке вокруг ноутбука.

— Лео, — начал я, — у меня один нескромный вопрос, но надеюсь, ты не обидишься. Понимаешь, я вообще-то подкидыш. Профессор Галларате усыновил меня четыре года назад. Так клан Кальтаниссетта стал для меня своим совсем недавно. Может, он не лучше всех, но это теперь моя сторона. Если ты считаешь своими Джела, мы с Алексом тебя поймем.

Только произнеся всю эту длинную речь, я взглянул на Лео: тот катался по земле, беззвучно хохоча. Наконец, отсмеявшись, он пояснил:

— Они меня достали. Точнее, не они, а отец — надо же было назвать меня гербом корпорации. Да я сильнее всех доволен, что наш район больше не Джела. Что же до ваших — ну своими вы мне еще не стали, но Кальтаниссетта — это не худший вариант. А может, даже один из лучших.

— Вот и хорошо, — облегченно вздохнул я. — Алекс, а ты чего веселишься?

— Хорошо, что имени «Ястреб» нет.

— А будешь издеваться, я тебя, э-э... так и буду называть! Вот!

— Ладно, — сказал Алекс, — хватит дурака валять.

Мы с Лео согласно кивнули.

— Итак, уважаемые синьоры, участники консилиума, — начал я торжественно, — мы располагаем следующей информацией: во-первых, клан Каникатти на протяжении двухсот лет владел островом Ористано. За это время остров был полностью терраформирован, поделен между фруктовыми, кофейными и плантациями какао — не знаю, какое от него прилагательное, — и, вероятно, приносил неплохую прибыль: два урожая фруктов в год, и кроме того, кажется, кофе больше почти нигде не растет. Надо проверить. Плюс близкие к нулю накладные расходы: школ и больниц на острове нет, а здешним жителям практически ничего не платили. Это странно само по себе: тогда производительность труда должна быть низкая, а это невыгодно. Разве что тут была очень большая норма прибыли...

— Надо слазить в финансовые отчеты Каникатти, — заметил Алекс.

— А ты сумеешь разобраться? — спросил я. — Для меня это темный лес.

— Кто-то, кажется, поступил в университет, — ехидно заметил Алекс, — а в бухгалтерии нет ничего за пределами арифметики.

— Я попробую разобраться, — признался Лео, — меня пытались этому учить.

— Как это пытались?

— Но я-то не хотел!

— Понятно.

— Надо еще суметь найти и взломать, — загасил я энтузиазм своих приятелей.

— Ладно, а во-вторых? — спросил Лео.

— Во-вторых, на острове было многовато войск: два мотопехотных полка и военный аэродром — не знаю, что на нем базировалось. А когда пришло время использовать все эти войска, Каникатти просто отвели их и сдали остров. Правда, у них был план спровоцировать здесь восстание и бойню. Но я не назвал бы его хорошим. Только оружие было спрятано изобретательно, а все остальное «на авось». Ну допустим даже, что все получилось, как они хотели, — острова-то это не вернет.

— М-мм, а может, и вернет, — задумчиво проговорил Алекс...

— Выжженную пустыню? Кому она нужна?

— В этом-то и состоит первый вопрос. Допустим, все получилось, как они планировали. Зачем им может понадобиться Ористано после пожара?

— Что-нибудь ценное у нас под ногами? — спросил Лео.

— Алекс, на геологические сайты тоже придется слазать. Но кажется, нет. Здесь сплошная равнина. Ну лежит тут какой-нибудь уголь или нефть — не так уж это ценно. И если оно есть, почему они все-таки за это не дрались?

Мы помолчали.

— А может быть, мы задаем неправильный вопрос? — спросил я.

— Как это? — удивился Лео.

— Ну например, вопрос: почему едет элемобиль? Ответ: потому что колеса крутятся. Формально все верно, но ответ не содержит никакой полезной информации. Правильный вопрос: как работает электродвигатель? На него уже нельзя ответить так просто и бессмысленно.

— И какой же вопрос правильный?

— Их несколько, — сказал я, — во-первых, чем Ористано отличается от других владений Каникатти? Я имею в виду стиль управления, численность войск на квадратный километр, местные законы. Если вдруг окажется, что ничем — тогда ответ надо искать не здесь.

— А во-вторых?

— Э-ээ, я еще не придумал, — смущенно признался я, — это профессор всегда говорит «во-первых, во-вторых», но у него «во-вторых» всегда находится.

— Все правильно, — утешил меня Алекс, — «во-вторых» появится, когда мы ответим на первый вопрос.

Я посмотрел на часы.

— Мне пора идти тренировать лошадей. В прошлый раз мне уже разрешили, но пришлось уехать.

— Что?

— Ну не только всадник должен крепко сидеть в седле, еще и лошадь должна быстро бегать, — перевел я на общепонятный язык длинную лекцию, которую мне в свое время прочитал Стефан.

— А-а, ну тогда Алекс пока поучит меня взламывать. Ладно?

— Угу, — согласился Алекс, — еще одного парня испортили. Гвидо был такой паинька, пока с нами не познакомился...

— Я не паинька, — обиделся Лео, — и еще неизвестно, кто кого больше испортит, — лукаво добавил он.

— Ладно, — сказал я, — первый доклад ваш, синьоры. Сразу после обеда.

И я отправился тренировать лошадей. Моих навыков верховой езды уже вполне хватало на то, чтобы справиться с лошадью, не вступая с ней в Контакт: на скачках же меня не будет, а Кальяри надо знать, на что способна каждая из его лошадей.

Плохое я выбрал время для первого доклада: жарища, все попрятались под крышу, одни мы торчим на улице, как кактусы в пустыне. Но если мы вернемся в дом, то разбудим смертельно усталого Гвидо: утром он, оказывается, не отправился досыпать, а продолжил дело просвещения местных ребят. При Каникатти тут было Средневековье, с моим приездом началась эпоха Ренессанса, а с приездом Гвидо — Просвещения.

Лео повел носом и огляделся:

— Где-то здесь должна быть речка.

— Ага, — сказал я, вспомнив карту, — нам надо идти вон туда.

— Да уж, — поддержал Алекс, — там мы не будем выглядеть как идиоты.

Хороший маленький пляж оказался... на другом берегу. Опс! Надо было приобрести ноутбук непромокаемый.

— И как мы. переберемся? — спросил я.

— Переплывем, — удивленно ответил Лео.

— А комп? Ты еще не научился ценить такую хорошую технику?

— Э-э, кто-нибудь ложится на спину и держит комп повыше, а другой его транспортирует, как утопающего, — выдал Алекс гениальный план.

Мы с Лео расхохотались:

— Закон Архимеда тебе не писан! Комп же тяжелый.

— Да, — подумав, согласился Алекс, — прошу прощения.

— А может, мы зря мучаемся? Вдруг речка неглубокая?

Речка оказалась глубокой, но место, где никто из нас не мог встать, было всего полтора метра в ширину. Так что комп был тривиально передан с одного неглубокого места на другое при посредстве выпрыгнувшего из воды меня.

— Картинка из учебника, — пошутил я, — взаимопомощь превратила обезьяну в человека.

Потом пришлось слегка просветить Алекса и Лео в истории. Лео оценил этот предмет только после того, как я сказал ему, что его изучают в военных училищах клана Кальтаниссетта.

— Между прочим, — заявил Алекс, — пока ты тут развлекался, великий вождь дикого племени, мы кое-что накопали.

— Великий вождь весь внимание.

— Взломать их бухгалтерию мы не смогли. Но ты, может быть, не знаешь: клан Больцано собирает всякую статистику по Этне. И это взломалось без проблем. Все семьи Этны, не очень протестуя, снабжают высоколобых разной интересной информацией. А потом Больцано это проверяют и составляют статистические сборники с двумя числами по каждому показателю. Ну второе число, конечно, есть не всегда. Так вот, почти у всех эти данные расходятся процентов на пять-десять. Чего врать, если все равно все это проверяется, а ничего особенно секретного там нет. А у семьи Каникатти эти данные расходятся в два-три раза.

— Какие там конкретно данные?

— Объем межпланетного и межкланового экспорта-импорта, суммарная производительность по высокотехнологичным отраслям, урожайность экзотических культур, ну и рождаемость, средний уровень образования, продолжительность жизни.

— Так, или они очень крутые, которые это скрывают, или очень хилые?

— Получается, что очень хилые.

— Тогда почему их еще не съели?

— Может быть, слишком много желающих?

— Э-э, тогда надо быть гениальным дипломатом, чтобы мелкой рыбешкой лавировать в море, полном больших акул. Какой тогда смысл в бедности? Почему бы не пустить свою гениальность на решение внутренних проблем.

— Ты меня спрашиваешь? — возмутился Алекс.

— А почему у них так много войск? — спросил Лео.

— Может, это «правильный вопрос»? А может, у них только здесь их было слишком много? Чьи эсбэшные сайты будем ломать?

— Ох, только не наши! Пару месяцев назад еле ноги унес, так ничего и не выяснив, — признался я.

— Ты унес, — мрачно заметил Алекс, — а я нет!

— Ну вы. даете! — Восхищению Лео не было предела.

— Что тебе так понравилось? Толку-то никакого!

— Ну... хотя с вами-то ничего не сделают!

— Ты имеешь в виду, что сильно высокопоставленный папочка защитит?

— Ну вроде.

— Тебе бы тоже ничего не сделали — позвонили бы твоему отцу и попросили бы настоятельно направить тебя на путь истинный.

— Алекс, а ты уверен? — поинтересовался я, в то, что Кальтаниссетта не людоеды, я уже поверил. Но до какой степени?

— Был прецедент, — неохотно признался Алекс.

Выяснять подробности мы не стали.

В это время нас окликнули с противоположного берега. Сиеста кончилась, и наши дамы в сопровождении Гвидо, рыцаря печального образа, отправились погулять. А мы так ничего и не достигли.

— Пригласим их сюда или сами переплывем? — спросил Алекс.

— Пригласим, — предложил я, — надо искупаться и поболтать о пустяках. А то нам всем просто голову напекло, вот ничего и не придумывается, — сказал я голосом Фернана.

Я, кажется, задал правильный вопрос: проблема не в Ористано, а это значит, что под нами не лежит еще одна мина замедленного действия. И следовательно, я могу расслабиться: прямо сейчас ничего ужасного не произойдет.

Глава 78

Задача оказалась сложной и несрочной — нельзя сказать, чтобы мы из-за нее потеряли сон и аппетит. Есть дела поинтереснее: уроки верховой езды, тренировки лошадей (все научились держаться в седле довольно быстро). Во время обедов синьор Кальяри вдохновенно излагал тезисы своего будущего доклада и интересовался, можно ли построить ипподром в Палермо. Директору обещали, что он еще будет перерезать там ленточку, и просили не забыть пригласить на это достославное событие всю нашу компанию.

А еще мы готовили придуманный мною сюрприз. Так что проблемами странной семьи Каникатти мы занимались не слишком регулярно. Периодически на кого-нибудь из нас находил соответствующий стих, он брал ноутбук и проверял очередную возникшую идею. Воплей «Эврика!» пока никто не издавал. Тем не менее за неделю у нас на компе собралось неплохое досье, а Лео научился лихо взламывать платные сайты — материальные соображения играли здесь далеко не последнюю роль. Я было собрался написать программку, которая будет брать с Лео только десятую часть суммы (да так, чтобы он ничего не заметил), но потом отказался от этой идеи: он вернется домой, полезет в интернет и узнает, что я его обманывал. Лео — не тот человек, с которым легко помириться, сильно его оскорбив.

Прорыв произошел однажды вечером, когда Алекс лениво изучал карту больцановского сайта факультета менеджмента. Его заинтересовала ссылка на Этнийскую энциклопедию, и там он в качестве запроса набрал уже навязшую у нас в зубах фамилию.

— Эй, ребята, смотрите, что я нашел! Каникатти Фредерико — основатель коммунистической партии Этны.

— Чего?!

— А что такое коммунистическая партия? — спросил Лео.

Полезная наука — история. Жаль, я еще не добрался до истории родной планеты — не пришлось бы полторы недели чесать в затылке.

Что такое «политическая партия», я знал хорошо, что такое «коммунизм» похуже — но полезная, оказывается, штука «Энциклопедия».

Все вместе мы прочитали старую (XXI века) критическую статью об этом самом коммунизме. Больше всего это похоже на красивую сказку в духе: «Вот если бы не было силы трения...» Читать труды его адептов мы не стали — и так все ясно. Историю двадцатого века я знаю неплохо: поставленный тогда эксперимент оказался настолько неудачным (правильнее сказать — катастрофическим), что концепция была забыта на несколько столетий. Во всяком случае, в истории XXI, XXII и XXIII веков даже такое слово не упоминается. А дальше я еще не добрался.

— Мне как-то не показалось, что тут насаждали всеобщее равенство. Скорее наоборот, это Энрик приехал и постановил, что все имеют равные права на еду и крышу над головой, — заметил Алекс.

— Ключевое слово «вранье», — сказал я.

— Как это?

— Помнишь, они преувеличивали в разы свои статистические показатели для больцановских сборников. Зачем это было делать, если все равно все цифры проверяются? Они годами выставляли себя на всеобщее посмешище! Это уже просто рефлекс какой-то.

Я с рождения жил в похожем мире: никому никогда ни при каких обстоятельствах не верь. Помнится, когда я узнал, что где-то какой-то беспризорник «умеет держать слово», и если уж скажет, что можно остаться, так действительно можно, я три недели никак не мог решиться сбежать из приюта: этого не может быть! Вор и фальшивомонетчик Бутс убедил меня в том, что на свете существуют честные люди.

Лео в это время листал на экране какой-то текст с компакта «История XX века. Часть третья». (Еще осенью я взял себя в руки и аккуратно подписал все свои диски.)