– Я поняла вас, сэр. Подчиняюсь вашим приказам.
 

***

 
      У Гарика было неприятное ощущение, что он что-то забыл. Словно вышел на съемочную площадку без грима, а команда «мотор» уже прозвучала.
      У него была отговорка: ему было плохо. Ему хотелось ошибиться, но Лара только что подтвердила догадки.
      Потом ему стало страшно. Они говорили с Ларой по частному каналу, потом он переключил комлинк на частоту эскадрильи… потом - опять же по закрытому каналу - перекинулся с Антиллесом парой фраз, а по - 1 том вернулся на закрытый канал с Ларой… или нет?
      Гарик тупо смотрел на приборную доску. Передатчик весело подмигивал ему в ответ - индикатором, который обозначал общую частоту эскадрильи.
      Идиот…
 

***

 
      Мин слышал слова, но их смысл ускользал от него. «Я знаю, что тебя зовут Гара Петотель». Это имя должно было что-то значить, но Мин не мог заставить себя вдуматься. Слова плыли мимо него.
      Ну да, конечно же, как он мог забыть? Тара Петотель передала информацию адмиралу Тригиту, а тот, воспользовавшись данными, уничтожил эскадрилью, которой командовал Мин. Только ему и удалось выжить… если называть это жизнью. Гара Петотель, незнакомое лицо из разнарядки, агент имперской разведки… Ее объявили погибшей при взрыве «Неуязвимого».
      Почему же Мордашка называет чужим именем Лару?
      Получается, что Лара - это Гара Петотель.
      Получается, что это она уничтожила его эскадрилью. Убила одиннадцать пилотов, которые доверили ему свои жизни.
      Мин вернулся под дымные небеса Гравана, где один за другим сгорали его пилоты. И он тоже чувствовал боль, он умирал вместе с ними - одиннадцать раз подряд. А к боли примешивалась горечь поражения, осознания, что подвел тех, кто верил ему, и жизнь теперь изменилась настолько, что ее никогда не наладить.
      Мин услышал вой, не звериный, это был вой человека, который только что потерял все, что у него было… И увидел перед собой того, кто был виноват в его горе.
 

***

 
      Мордашка тоже слышал крик - как и все остальные, Гарик знал, кому принадлежит голос. И не надо было смотреть на радар, чтобы понять, чей именно истребитель только что сломал строй и пошел на перехват.
      – Командир - Призраку-3, - прозвучал в эфире злой голос Антиллеса. - Вернись на прежний курс.
      Безрезультатно. «Крестокрыл» не сворачивал. Мордашка быстро сказал: - Призрак-2, курс три-три-два, полная мощность! И сам последовал собственному распоряжению.
      Лара Нотсиль летела рядом.
 

***

 
      Все повторяется…
      Тирия зажмурилась от внезапной боли. Опять один из пилотов хочет убить товарища по эскадрилье.
      Девушка развернула машину и раскрыла плоскости. Все повторяется, и ей снова придется стрелять по своим. Но на этот раз - по другу.
      – Мин, - прошептала Тирия, - пожалуйста, не надо…
 

***

 
      Догнать Мордашку и Лару оказалось непросто, зато оставались торпеды. Расстояние до цели они покроют за несколько секунд. Нужно лишь зафиксировать мишень.
      Гарик Лоран закрыл собой ведомого.
      – Призрак-3, не стрелять! Если выстрелишь, ты сначала попадешь в меня!
      – Призрак-3, отключи генераторы, ты вынуждаешь меня открыть огонь, - голос Тирии звучал так, будто девушку душили слезы.
      – Призрак-1 - Призраку-4, не стреляй, что бы ни случилось! Здесь не Джуссафет! Подтверди приказ!
      – Поняла тебя… не Джуссафет… Голос Лары срывался от боли: - Дайте ему пристрелить меня! Не мешайте ему!
      – Заткнись!
      Астродроид пискнул, подтверждая захват системой наведения. В следующую секунду звук сменил тональность: торпеда пошла.
      – Призрак-3, детонируй заряд! Сейчас же! - Мордашка не делал попыток скрыть испуг.
      Он продолжал лететь позади Лары. Может быть, перекрывающие друг друга поля двух машин смягчат удар? А может и нет. Свободной рукой Гарик взялся за рычаг катапульты.
      – Третий, взрывай торпеду! К ситхам, твоя мишень - я!
      От запуска до попадания - десяток секунд, и большая их часть уже истекла.
      – Взрывай, будь ты…
      Пространство вокруг вспыхнуло призрачным голубоватым пламенем. Истребитель прыгнул вперед, чуть было не воткнувшись узкой мордой в дюзы летящей впереди машины. Откуда-то тянуло дымом, заверещал негодующий Пшик, выла аварийная сирена. Гарик удивился, что способен слышать хрип и скрежет отказывающих систем.
      Но он был по-прежнему жив.
      Либо протонная торпеда взорвалась от удара о дефлекторный щит, что вообщето маловероятно, либо Дойнос все-таки запустил процесс самоликвидации снаряда.
      Во рту скопилась горькая слюна.
      – Мои поздравления, Третий. Ты чуть было меня не прикончил.
 

***

 
      Дойнос, помаргивая, смотрел на рассасывающийся газовый шар. В голове было пусто и чисто, словно взрывом оттуда вымело все мысли. Или кто-то открыл шлюз, и весь хлам утянуло вместе с воздухом.
      Радар показывал, что «двойка» держится прежнего курса, зато Призрака - 1 мотает из стороны в сторону, будто вдрызг пьяного гаморреанца.
      – Мордашка… прости…
      Он пытался собрать мысли, но собирать было нечего.
      – Держись, я сейчас… проверю внешние повреждения…
      Астродроид пронзительно взвизгнул. Мин недоуменно глянул на приборы: кто-то держал его под прицелом. Затем заговорил капитан Селчу. Мин в жизни не слышал у алдераанца такого холодного и решительного голоса - Прекратить маневр.
      – Но, капитан, я нахожусь ближе всех… и… и мне необходимо видеть…
      – Сойди с курса или я взорву тебя к ситхам. Оспаривать серьезность намерений не приходилось.
      – Призрак-4, сделай облет и проверку внешних повреждений Призрака-1. Призрак-1, вы меня слышите?
      У Лорана голос тоже был спокойный, но из-за шума в кабине разобрать слова можно было с большим трудом.
      – … слышу, Проныра-2… шина пока держит…
      – Хорошо. Призрак-2, развернитесь и встаньте в строй.
      Пауза перед ответом затянулась. Потом раздался голос Лары, напряженный, хотя боли, которая звучала в нем минуту назад, больше не было.
      – Нет, не думаю.
      – Это приказ старшего по званию офицера - Я уже сдалась и меня тут же обстрелял другой офицер. Я что-то не верю, что доживу до трибунала.
      – Проныра-лидер - Призраку-2. Встань в строй. Ситуация под контролем, и ты это знаешь.
      Так оно и было. Мин Дойнос летел, никуда не сворачивая, под прицелом лазерных пушек Селчу. Мин не был уверен, что вообще способен что-то делать, кроме как выполнять приказы. Он не боялся, что капитан может его взорвать. Потрясение было сильнее.
      – Я знаю только то, что мне не доверяют, - ответила Лара. - Мне не верят, что я была верна вам, сэр. Вы не верите, что я никогда не делала ничего, что выдало бы эскадрилью врагу.
      – Лара, - похоже, Ведж плюнул на формальности, - если ты говоришь правду, тебя оправдают. Хочешь, твоими делами займется Навара? Он лучший.
      – Но с вами мне больше не летать, - горько откликнулась девушка, - Никто не позволит. И я не смогу вам помочь. Не смогу вытащить вас из неприятностей. Исправить ошибки… мне их никогда не исправить…
      – Возможно, Лара. А теперь - вернись в строй.
      Когда она вновь заговорила, то обращалась уже не к Антиллесу.
      – Призрак-1, ты слышишь меня?
      На этот раз Мордашке не аккомпанировала сирена; похоже Гарик сумел ее заткнуть.
      – Да, слышу.
      – Хочу, чтобы ты кое-что уяснил. Мне даже неважно, поймешь ты меня сейчас или нет. Я никогда не предавала Призраков. И никогда и ни за что их не предам. Слышишь меня?
      – Я… слышу, что ты говоришь.
      – Мин?
      Дойнос вздрогнул. Открыл рот для ответа, но подумал, что не знает, к кому обращаться. К Ларе, которую хотел полюбить, или Гаре, которую некогда поклялся, а теперь и попытался убить.
      – Мин, пожалуйста…
      Он сидел и оглушенно молчал.
      Сигнал на экране радара, обозначающий Призра-ка-2, погас - «крестокрыл» прыгнул в гиперпространство.
 

***

 
      В ангар возвращались молча. Дойнос выбрался из машины с такой деревяннопрямой спиной, что заныли мышцы. Но ему была нужна эта боль. Нужно было за чтото цепляться, требовалось напоминание, чтобы держать себя под контролем.
      Он потерял контроль. Потерял Лару. Он только что потерял все.
      Внизу его уже ждал Антиллес. Мин посмотрел на командира и невольно попятился. Ведж стоял неподвижно, словно ледяная скульптура, но во взгляде холод отсутствовал. Дойнос в жизни не видел комэска в таком бешенстве.
      – Одну причину, - яростно произнес Ведж. - Назови мне хотя бы одну причину, почему я не могу отправить тебя прямиком на Корускант с обвинением в нарушении субординации и прямого приказа.
      Мин вытянулся в струнку, каждый мускул был так напряжен, что Дойнос абсолютно точно знал: они все на месте. Мин смотрел поверх головы Антиллеса в стенку. Ничего не помогало.
      – Если говорить логически, - начал Мин, - меня нельзя обвинить в неповиновении, сэр, так как подобное действие является осознанным поступком. Считаю, что стреляя в офицера Нотсиль, я находился не в своем уме. Я не могу вспомнить своих действий.
      Он никак не мог назвать ее Гарой Петотель, даже в мыслях. С таким трудом обретенное самообладание могло опять ускользнуть.
      – Хочешь сказать, у тебя временное помешательство?
      Мин легко представил, как командир недоуменно и сердито хмурится. Сам он не видел лица Веджа, разве что краем глаза, потому что по-прежнему уставился в стенку.
      – По мне, так это уход от темы, лейтенант.
      – Не уверен, что временное, командир, - Мин не справился с унынием. - Вам и Мордашке… то есть капитану Лорану я хотел сказать… вам известно о моих… прежних трудностях.
      М-да, хорошенькое он нашел определение! То есть близкое к кататонии состояние теперь у нас «трудность»? Молодец. Если бы не Келл, Тирия и Фалинн не вытащили бы его, Мина давно бы заперли в дурдоме. Может, зря не заперли?
      Воспоминание о Фалинн тоже не пошло на пользу. Фалинн, которая погибла и уже несколько недель мертва…
      – Я признаю, - продолжал Дойнос, - что находился не в своем уме в момент выстрела. Со всем моим уважением, сэр, я прошу об отставке. Мне нет места в Призрачной эскадрилье.
      Командир ответил не сразу. Мин не отводил взгляда от переборки, поэтому мог видеть лишь взъерошенную макушку комэска. Антиллес оглянулся на других старших офицеров, кажется. Посоветовался с ними, хотя Мин не услышал ни слова. Возможно, правы те, кто утверждает, что Антиллес силен в телепатии.
      – Я обдумаю вашу просьбу, лейтенант, - медленно произнес Ведж в конце концов. - Если вы обдумаете мой вопрос. Некоторое время спустя я обязан услышать ваше мнение. Если в будущем мы повстречаем Лару Нотсиль, кто из Призраков, по вашему предпочтению, должен будет уничтожить ее вместо вас?
      Лучше бы Антиллес ударил его ножом, хотя ощущения были примерно те же. В животе проворачивался сделанный изо льда клинок. Мин открыл рот.
      – Молчи, - перебил соотечественника Антиллес. - Я не требую ответа немедленно. Вольно.
      Дойнос повернулся. Проныры, Призраки, все они стояли неподалеку и смотрели на него.
      У кого-то в глазах был гнев, у кого-то смущение. Боль - у Тирии. Вот перед кем он действительно был виноват.
      Тирия его никогда не простит.
      Но теперь это не имеет значения, потому что он сам себя не простит.
      За спиной прозвучал голос Антиллеса; коммандер перенаправил бешенство на следующую мишень.
      – Капитан Лоран! Есть разговор. Ко мне. Сейчас же.
 

***

 
      Первый прыжок унес ее с Кидриффа, второй она совершила, посоветовавшись с астродроидом; на него ушло больше времени, но впереди ее ждала система Хальмад, где они с Призраками не так давно изображали пиратов.
      На брошенной ими базе она сможет заправить машину, перепрограммирует астродроида и наведет справки.
      Но это потом, а сейчас она осталась наедине с невеселыми мыслями.
      С единственной и очень грустной мыслью.
      Аара Нотсиль умерла.
      Лара была лишь временной маской, убежищем, где можно было спрятаться и откуда легко уговаривать военачальника Зсинжа обратить на себя внимание. Способом проникнуть в Призрачную эскадрилью и тем повысить свою значимость в глазах нового работодателя. А когда безупречная подготовка затрещала по швам, Лара превратилась в истончающийся дефлекторный щит между ней и тем днем, когда друзья обратятся против нее.
      И время пришло. Щит обрушен, Аара Нотсиль мертва.
      У нее больше нет имени. Она родилась под именем Петотель, но Гара была такой несчастной, запутавшейся девчонкой, без цели и собственного мнения. Без будущего.
      Не осталось в живых ни родных, ни друзей, кто знал бы ее под этим именем. Итак, Тара тоже в могиле.
      Но вот Кирни Слейн,.. та просуществовала несколько беззаботных недель, безгрешна и весела. Мотылек, порхающий от одного офицера к другому, девушка, которую интересуют лишь дорогие кафе, магазины и танцы.
      Глупенькая пустышка, но она была счастлива.
      Интересно, если надеть прежнюю кожу, придется ли та впору? И вернется ли наивная жизнерадостность Кирни, ее уверенность, что жизнь стоит того, чтобы жить?
      Гара мертва, Лара только что умерла. Она откликалась на их имена, но их больше нет.
      Я - Кирни Слейн.
      Я еще не жила.
      Я придумаю себе новую жизнь или тоже погибну.
      Вспомнился Мин Дойнос. Он тоже пытался разделаться с Гарой, но - по веской причине.
      Мин был прав. Они похожи друг на друга больше, чем она сознавала.
 

***

 
      – Тебя что, распирало? Не мог подождать, когда вернемся на базу?
      – Нет, сэр. Никак нет.
      – У нее была масса возможностей убить любого из нас! Не тянет она на угрозу, тебе не кажется?
      – Со всем моим уважением, сэр, но я думал об этом. У вас получается, будто Лара не сотрудничала ни с Зсин-жем, ни с Империей… А я хочу сказать, что у буфетчика Галея тоже было много шансов ударить ножом вас или генерала Соло. Если следовать вашей логике, получается, будто в промежутке между уходом «Мон Ремонды» и днем, когда он убил доктора Гаст, ему можно было доверять.
      Мордашка посмотрел на начальство.
      – Сэр, я поступил так, как считал правильным, - упрямо сказал он.
      – А что тебе говорит интуиция?
      Гарик понурился. После длительного молчания он все-таки поднял голову.
      – Что Лара нам не враг, - выдавил Мордашка. - Она нас не предавала.
      – Но ты себе не поверил.
      Ведж уже не спрашивал, он утверждал.
      – Нет, сэр, поверил. Но не стал полагаться на интуицию. Доверься я предчувствиям, то в случае ошибки мне пришлось бы отвечать за любое преступление Лары.
      Не получив ответа, Мордашка осторожно глянул на командира. Ведж рассматривал его с отвращением.
      – Хочешь знать мое неофициальное мнение, Лоран? Я лично думаю, что ты попросту обосрался. Ситуацию можно было разрешить с меньшими потерями.
      Мордашка сумрачно кивнул. Он и без Антиллеса чувствовал себя вонючкой.
      – Но ничего неправильного в твоих рассуждениях нет, - продолжал Ведж. - Наоборот. Не хватает, правда, данных для полного анализа и верного вывода. Я хочу, чтобы ты накрепко зазубрил вот что. Офицеру, который не умеет полагаться на собственные предчувствия и не хочет отвечать за подчиненных, под страхом смерти запрещено доверять командование.
      Лоран обдумал услышанное.
      – Вы правы, сэр.
      – Так или и научись доверять. А потом возвращайся к своему подразделению и развлекай ребят, пока не начнут хотя бы кисло улыбаться.
 

***

 
      В одиночестве ему дали побыть не дольше минуты. В дверь опять постучали. Ведж помотал головой. День складывался на редкость погано.
      – Не заперто!
      В кабинет вошел Мин Дойнос. По нему можно было изучать стойку «смирно» и демонстрировать новобранцам в качестве идеального примера.
      Ведж оставил его стоять. Прошло всего несколько месяцев после того, как Дойнос вошел к нему в первый раз. Тогда он точно так же каменел, вытянувшись во фрунт. И как тогда, лицо Мина ничего не выражало, а взгляд упирался в переборку у Веджа над головой. Ан-тиллесу показалось, что дюрастил вот-вот треснет.
      – Что надо? - нелюбезно поинтересовался Ведж.
      – После размышлений я пришел к выводу, что мое предыдущее намерение обосновано, сэр. Я хочу официально подать прошение об отставке. Это единственное, что я могу сделать.
      Ведж подождал, но Мин не собирался ему помогать.
      – Почему?
      – Своими действиями я опозорил подразделение и несомненно положил конец своей летной карьере, Я хочу… я думаю, лучше уж самому» все закончить, не причиняя больше беспокойства вам или эскадрилье.
      Да, и как в первый раз, Мин прятал мысли и переживания за непроницаемой маской, чтобы не сорваться при посторонних, и взвешивал, проверял, уточнял каждое слово.
      – Извини, - сказал Ведж. - Я прослушал окончание речи. «Все закончить», так? А дальше?
      – Не причиняя беспокойства вам или эскадрилье, сэр.
      Антиллес вздохнул. Он нагнулся, расшнуровал правый ботинок, стянул обувку с ноги и водрузил на стол.
      – Ты тоже, Дойнос. Правый ботинок. Ставь рядом. Совершенная идеальная маска слегка перекосилась, из-под нее выглянул растерянный, одинокий и несчастный пацан.
      – С-сэр… я не понимаю.
      – А что тут понимать? Выполняй приказ.
      Когда на столе, потеснив инфочипы, красовалась пара ботинок, Ведж уселся в кресло и задрал ноги на столешницу.
      – Присаживайся, лейтенант. И ноги на стол. Это приказ.
      Так они и сидели, два офицера, друг против друга, разглядывали друг друга и молчали. Первым не выдержал Мин.
      – Сэр, у меня сложилось впечатление, что вы несерьезно отнеслись к моему рапорту.
      – Ты умрешь от изумления, узнав, насколько серь-езно я к нему отношусь. А теперь, лейтенант, произнеси свою речь с самого первого слова. Не стесняйся, давай, ты же ее наизусть зазубрил. Она начинается словами: «своими действиями я опозорил».
      – Вы издеваетесь!
      – Нет, проверяю теорию. Видишь ли, лейтенант, я считаю, что в глупой ситуации невозможно произнести вызубренный текст, поэтому буду говорить вместо тебя, - Ведж принялся загибать пальцы. - Ты принимаешь всю ответственность за свои проступки. Ты мужественно собираешься в одиночку общаться со следователями, лишь бы уберечь эскадрилью. Ты даже принес извинения. Как ловко ты делаешь себе укол обезболивающего, чтобы ничего не чувствовать, когда твои друзья и сослуживцы начнут говорить то, что они о тебе думают. Щеки Дойноса вспыхнули. Мин вскочил на ноги.
      – Я пришел сюда не для того, чтобы вы делали из меня посмешище…
      – Сядь! - рявкнул Ведж.
      Мин от неожиданности повиновался.
      – Ноги на стол, - голос Антиллеса не становился мягче. - Живо.
      Мин нехотя выполнил распоряжение, щеки его по-прежнему были пунцовыми.
      – Так-то лучше. А теперь попытаемся обойтись без речей. Я хочу слышать твои настоящий голос. Начинай.
      Губы Дойноса шевелились; пилот беззвучно ругался. Потом он сказал: - Я пришел, чтобы подать в отставку.
      – Потому что так хочешь или потому что должен?
      – Потому что лучше и безопаснее катапультироваться до того, как напорешься на торпеду.
      – Занятный оборот в свете последних событий. И кто эта торпеда?
      – Расследование инцидента на Кидриффе. И, если так можно выразиться, вы, сэр.
      – Я собираюсь вышибить тебя из армии?
      – Совершенно верно, сэр. Вам придется.
      – Я не давал разрешения говорить за меня, лейтенант. Но давай предположим, что за меня поработают следователи, а я пальцем о палец не ударю. Почему тебя выгонят?
      – Потому что я преднамеренно выстрелил в товарища по эскадрилье… в капитулировавшего противника… в… в кем бы она ни была, - Мин вдруг осип. - Хотя мне запретил старший по званию офицер.
      – В ангаре ты утверждал, что не помнишь, как стрелял. Ничего не помнишь о тех секундах, когда развернул машину и запустил протонную торпеду. Что, память вернулась?
      – Никак нет, сэр.
      – Так откуда тебе известно, что ты стрелял преднамеренно?
      Мин хмурил брови. Потом: - Я… я… можно, я спущу ноги со стола? Я чувствую себя глупо.
      – Нельзя. Тебе полагается чувствовать себя глупо. Чтобы неповадно было заговаривать мне зубы приготовленными заранее и отрепетированными речами. А можно тебе обдумать ответ.
      Дойнос благоразумно внял совету. Попутно он сделал несколько глубоких вдохов; краска медленно сходила с его скул.
      – Я решил… что это было преднамеренно, потому что… я часто думал о том, как поступлю, если увижу в рамке прицела предателя. Я всегда стрелял.
      – Ну наконец-то! А теперь, основываясь на воспоминаниях, скажи, ты преднамеренно выстрелил в офицера Нотсидь?
      – Я не знаю.
      – Ты преднамеренно нарушил приказ старшего офицера?
      – Не знаю!
      – Хорошо. Я намерен списать происшествие на случайное срабатывание торпедного аппарата. Так оно и останется в архиве, пока следствие не выяснит противоположного.
      – А если все раскопают, я пойду под трибунал.
      – Возможно. Но могут ведь и не раскопать. Откуда нам знать? Но следователям придется довольствоваться моими объяснениями, потому что других нет, а значит, за карьеру можешь не беспокоиться. Когда-нибудь в далеком будущем наступит мирное время, когда в армии будет столько пилотов, что выгонять их будут за один чих, Но этого благословенного времени ждать еще очень долго.
      Ведж окинул соотечественника оценивающим взглядом.
      – Хочешь знать, что, по-моему, произошло?
      – Да, сэр.
      – По-моему, когда ты осознал, что Нотсилъ частично или полностью виновата в гибели твоих пилотов, то потерял самообладание и совершил попытку казнить ее, чем подверг опасности своих товарищей и ослушался приказа старшего офицера.
      Мина словно мешком по голове ударили.
      – Так я же и пытаюсь вам все это объяснить! И взять ответственность…
      – Не хочешь ты брать ответственность! Ты изо всех сил стараешься от нее отвертеться. Знаешь, что такое - отвечать за себя? Это признавать ошибки и исправлять их.
      – Так я же… я запутался. Не понимаю, о чем вы говорите.
      – Почему ты утратил контроль? Нет, не так. Почему ни одному пилоту твоей эскадрильи не было известно, что ты способен его потерять?
      – Наверное, с головой у меня все еще непорядок.
      – И ты конечно же обсуждал этот вопрос с медиками?
      – Никак нет, сэр.
      – Говорил об этом с пилотами?
      – Никак нет, сэр.
      – С кем ты побеседовал, чтобы наладить ситуацию? Мин отвернулся; кажется, не хотел, чтобы Ведж смотрел ему в лицо.
      – Ни с кем, сэр, - выдавил он.
      – Вот поэтому, Дойнос, я и утверждаю, что ты бегаешь от ответственности. Ты либо готов лететь, либо нет. Как будем выяснять?
      – Я… я обращусь к врачам.
      – Сначала поговори с кем-нибудь из эскадрильи. Одним, с двумя… Спускать давление лучше всего в атмосфере, а не в вакууме. А потом пойдешь к медикам.
      Мин сделал все, чтобы не встречаться с Антиллесом взглядом, но все же кивнул.
      – Ты отстраняешься от полетов, пока кто-нибудь не заверит меня, что ты годен. И этим существом будешь не ты.
      Мин стеснительно поднял голову, еще раз кивнул.
      – Ясно, сэр.
      – Знаешь, Дойнос, сегодня ты совершил один потрясающе хороший поступок, хотя, вероятно, сам не подозреваешь об этом. Твой астродроид и записи в черном ящике доказывают, что ты взорвал торпеду до того, как она попала в Лорана, - Я не помню этого, сэр.
      – Но именно поэтому я не приму твою отставку. Пошел вон отсюда, Дойнос.
      Мин снял ноги со стола.
      – Разрешите вопрос, сэр?
      – Валяй.
      – В ангаре вы спросили меня… Вы хотели узнать, если мы вновь увидим Лару, кому из Призраков я поручил бы убить ее вместо меня. Можете опять смеяться надо мной, сэр, но я не понял вопроса. Что он означает?
      – Сначала дай ответ. Потом растолкую.
      – Не уверен, что сумею. Я не хочу ее убивать… больше не хочу. Я не желаю ей смерти. Я даже не уверен, что хочу, чтобы ее наказали. Она выдала моих пилотов Три-гиту, да, она была врагом, а потом стала кем-то, кто врагом не был, - Мин беспомощно пожал плечами. - Не знаю, чего я хочу.
      – Так я и думал. Что ж, ты честно заработал объяснение. Во-первых, я хотел выяснить твою реакцию на тот случай, если кто-нибудь из наших застрелит Лару. Тебе вообще не понравилась эта мысль. Во-вторых, я хотел, чтобы ты смоделировал ситуацию, в которой мы столкнулись бы с Ларой в бою. Допустим самый невероятный случай. Ты опять находишься в кабине своей машины, теряешь контроль над собой и атакуешь ее, спровоцировав ответный удар.
      – И что, сэр?
      – Если твои товарищи увидят, что ты в беде, они придут тебе на помощь. Так?
      – Да… наверное.
      – И будут вынуждены стрелять в Лару. А ей придется стрелять в них. Так кем из ребят ты пожертвуешь?
      – Никем, сэр.
      – Тогда иди и чини голову. Или я все-таки подпишу твою отставку.
      Мин Дойнос выпрямился и откозырял, он был мрачен. Но, по мнению Веджа, старт был дан. Вместо маски мертвеца появилось хоть какое-то выражение.
      Когда Мин удалился с ботинком в обнимку, Антил-лес сделал попытку расслабиться и прийти в себя. Если по совести, ничего у него не вышло. Не то чтобы долгие годы в армии кореллианин ухитрился прожить, не набравшись опыта душевных бесед с пилотами. Он умел прочищать им заржавевшие или заклинившие мозги, но по-прежнему тратил на них много сил. А так тяжело, как сейчас, ему никогда еще не было.
      Мин стоял на самом краю пропасти, и Веджу совсем не хотелось заглядывать в бездну, куда тот мог рухнуть. Один неверный шаг, и Ведж потеряет пилота, слишком недисциплинированного и непредсказуемого… Антиллес саркастически хмыкнул. Это кто тут рассуждает о дисциплине?
      Мин Дойнос еще не сделал рокового шага, и если можно его удержать… Ведж наморщил нос. Скажем так: он сэкономит Республике гору кредиток, потраченных на обучение пилота. Честность незамедлительно взяла свое. Плевал он на деньги, он должен спасти человека, таланты и навыки которого на гражданке не применимы.
      В дверь опять забарабанили.
      – Не заперто!
      Еще ни разу в жизни Уэс Йансон в эту дверь не входил. Он влетал, врывался и вламывался. Вот и сейчас: волосы дыбом, глаза горят безумием, сам пыхтит, в руках персональная дека. Йансон затормозил с разбега и уставился на частично разутое начальство. Потом - с еще большим подозрением - на ботинок в центре стола.
      – Нужно спрашивать?
      – Нет, - флегматично откликнулся Ведж, - если, конечно, тебе не хочется, чтобы я подыскал для ботинка иную мишень.
 

Глава 11