Оккупация Борлейас. Дни 4-5

      Впервые за много лет Люк встретился с противником, сама сущность которого поколебала его отвагу и решимость: с бюрократией.
      Едва ли не самым страшным оружием этого противника были совещания. Люк проводил час, два, три, обсуждая с полковником Селчу и группой военных консультантов анти-вонгскую тактику истребителей, затем шел на такие же долгие, нудные и утомительные собрания с учеными, размышляющими над причиной, по которой йуужань-вонги и их твари невидимы в Силе. Люк научился смягчать свое расстройство, сам проводя встречи и совмещая их с другими занятиями - с упражнениями, учетом припасов и сеансами обучения юных джедаев на борту "Искателя приключений".
      Меж тем разрабатывался план - "узкий круг" определил структуру Сопротивления, которое должно было притаиться при приходе йуужань-вонгов, а затем, когда придет время, развернуться и уничтожить захватчиков изнутри.
      Сходное по структуре с джедайским подпольем, организацией которго занимались Лея и Хан, Сопротивление должно было быть шире и многочисленнее. Внутренний круг должен был высадить одного или больше доверенных членов на каждой планете, где это было возможно. Эти члены должны были подобрать бойцов и организовать ячейки Сопротивления. Каждая ячейка должна была приступить к организации других ячеек. Ни один член ячейки не должен был знать больше двух членов Сопротивления за пределами своей ячейки - так лучше локализовать ущерб, если ячейка будет раскрыта. Каждая ячейка должна была попытаться организовать базу, которую не смогли бы найти йуужань-вонги - место для хранения машин, оружия, инструментов, дроидов, вообще всего, что могло понадобиться Сопротивлению, когда настанет время снова сражаться с йуужань-вонгами.
      О существовании "узкого круга" стало известно в группе флотов Веджа; их назвали Инсайдерами, но все полагали, что это группа военных консультантов. Их истинная цель оставалась в секрете.
      Люк предложил все свои знания и тактические навыки, какие только мог, и это оказалось больше, чем он думал.
      Многие годы после того, как он стал мастером-джедаем - и в течение многих лет, когда он оставался единственным известным мастером-джедаем в галактике - он без устали искал сведения о джедаях, какими они были до прихода к власти Палпатина. Палпатин и его правая рука, родной отец Люка Дарт Вейдер, систематически уничтожали джедаев и пытались искоренить всякую память об их существовании. Чтобы восстановить эту память, потребовались долгие поиски. Люк отслеживал остаточные следы джедаев, находя обрывки здесь и слухи там, и таким образом научился распутывать эти клубки. Большая часть их вела в никуда; джедаи, которых он разыскивал, либо благополучно исчезли, либо на время затаились - лишь для того, чтобы их в конце концов обнаружили и уничтожили прихвостни Палпатина.
      Исследуя способы, благодаря которым джедаи, пережившие перые Императорские Чистки, сумели это сделать - как они забивались в норы, стирали свои официальные личности, скрывали свою Силу, прятали светомечи и избавлялись от охотников - Люк, сам того не осознавая, накопил громадные, хотя и чисто теоретические, знания этих приемов. Теперь, на собраниях и сеансах записи, эта информация изливалась из него и, добавленная к разведтренировкам Мары и других, становилась частью Руководства по основанию ячеек Сопротивления - так же, как тогда, когда он и его друзья начали формировать джедайское подполье по всей галактике.
      В конце концов, осознав, какую пользу могут принести эти заседания делу Сопротивления, Люк примирился с ними и даже стал получать от них удовольствие. И они отвлекали его мысли от беспокойства и боли, которые росли в нем.
      Более двадцати пяти лет назад, когда его дядя Оуэн и тетя Беру умерли на далеком, никому не нужном Татуине, Люк остался один - окруженный новыми друзьями, но без семьи. Потом, с течением времени, он собрал вокруг себя эту семью. Среди этих людей не было его отца; Энакин Скайуокер умер через несколько месяцев после раскрытия своей истинной личности. Однако в Лее Люк нашел родную сестру; затем его друг Хан Соло стал его зятем. У них появились дети - Джесин, Джайна и Энакин Соло. Дальше отношения Люка с Марой, которые эволюционировали от смертельной ненависти с ее стороны к обоюдной любви - к любви и связи, выражавшейся через Силу, которая размывала границы между ними, объединяла их мысли и надежды - достигли кульминации в форме брака. Наконец, появился Бен, который родился всего несколько месяцев назад; семья Люка стала насчитывать восемь членов, и все они называли своим домом Корускант.
      Теперь "дом" был полем проигранной битвы. Семья, собранная ценой таких жертв и усилий за столько лет, рассыпалась. Юный Энакин Соло был мертв, и все надежды, которые возлагал на него Люк, рухнули. Джесин пропал; большинство людей были уверены, что он тоже мертв. Джайна не прилетела на Борлейас; она отправилась на поиски личного возмездия, а такие поиски зачастую вели к разрушению, к темной стороне Силы, к смерти… или ко всем трем. Хан залечивал рану на секретной базе джедаев, и Лея оставалась с ним. Единственные, кого Люк мог каждый день прижимать к себе, были Мара с Беном, и все трое жили в окружении врагов.
      Всякий раз, когда осознание этого настигало Люка, он мягко выталкивал его из своих мыслей и погружался в медитацию, концентрируясь на своих намерениях, своих задачах, на тех, кого он любил. Но эти приемы джедаев лишь ненадолго избавляли его от тревоги. Тревога оставалась, терпеливо выжидая момент, чтобы привлечь его внимание и размыть его уверенность. То были йуужань-вонги в его собственном сознании.
      Люк обнаружил себя окруженным листвой и на миг подумал, что он в пешем патруле в джунглях Борлейас. Однако в следующее мгновение он заметил, что воздух здесь еще более влажный, чем обычно на Борлейас, а сама природа окружающей его растительности и деревьев нетипична для этого мира. Деревья здесь были более мрачными и высокими, их ветви клонились к земле, а темные озерки грунтовых вод скрывали незаметные движения подводных жителей.
      Дагобах. То был мир, где его тренировал Йода - целую жизнь назад.
      Значит, это сон. Люк покачал головой. Нет, во снах у него обычно не было такой ясности мыслей. Если это видение - значит, видение в Силе.
      Люк повернулся и оказался перед входом в пещеру. В этом месте он столкнулся с видением Дарта Вейдера - или самого себя в отличительном одеянии Вейдера. Теперь уже не было Йоды, который бы предупредил его, чтобы не брал оружия в это место зла и противостояния, и Люк почувствовал досаду, что видение не дало ему даже мимолетного удовольствия снова увидеть старого мастера в ситуации, где его присутствие было бы уместным.
      Люк обнаружил, что одет в черное. На поясе висел светомеч. Люк снял его, спрятал в изгибе ветки и вошел в пещеру.
      Внутри его встретили лишь темень и молчание. Но Люк знал, что там что-то есть - в нескольких шагах впереди, где сгущался мрак. Он не видел его и не слышал, однако ощущал с помощью Силы. Люк шагнул к нему и почувствовал, что оно сместилось в сторону, обходя его.
      Затем оно метнулось мимо него - от прикосновения Люку стало дурно, в нем вновь проснулась каждая великая ненависть в его жизни - к Дарту Вейдеру, к Императору, к самому себе, когда он забрел слишком далеко по пути темной стороны - и затем тварь покинула пещеру. Люк последовал за ним.
      Он вышел на более яркий свет, чем мгновением раньше, и теперь его окружали вздымающиеся вверх здания, сооружения такой высоты, что небо казалось лишь слабой лучинкой света. Все вокруг - дюракритовые поверхности, разбитые лендспидеры и громадные глыбы неузнаваемых обломков - было покрыто зелеными водорослями и колышущимися травами более бледного оттенка. У его ног лежало человеческое тело, окутанное той же растительностью.
      Тьма, которую он преследовал, была впереди, дальше в узком ущелье между небоскребами - все так же невидимая невооруженным глазом, все так же тошнотворно осязаемая в Силе.
      Она взметнулась вверх и завертелась подобно торнадо. Увеличилась в размерах, задев дома с обеих сторон. От прикосновения водоросли и трава вдруг изменились, теперь они были усеяны большими уродливыми плодами, черными и лоснящимися, как старая нефть. Затем вся поверхность в поле зрения оказалась покрытой плодами, и на глазах у Люка они начали осыпаться, отрываясь от своих черенков. Они падали на землю, взгромождались на вдруг появившиеся ножки и разбредались во все стороны, неуклюже ковыляя, как маленькие дети.
      И каждый из них был переполнен страданием и темной жаждой разрушения.
      Один из плодов открыл рот и издал пронзительный вопль. То же самое сделал другой, затем третий. Воздух наполнился криками.
      Чья-то рука схватила Люка за плечо. Он открыл глаза. Мара трясла его, лицо ее побледнело. Воздух по-прежнему был полон крика, но это был крик Бена, и Мара держала малыша на расстоянии, словно защищая его от Люка.
      - Что это? - спросила она.
      - Видение. - Люк восстановил контроль над дыханием и обнаружил, что часть его сна не исчезла; энергия и угроза темной стороны по-прежнему окружали его. Бен, чувствительный к Силе, каким могло быть лишь дитя двух выдающихся джедаев, протестующе вопил.
      - Зло присутствует на Корусканте. Ужасное зло темной стороны.

Оккупация Борлейас. День 5

      Голограмма показывала знакомое зрелище: дневной пейзаж какой-то части Корусканта. Огромные, торчащие вверх здания и пестрые оранжевые облака в небе были характерны для этого мира, хотя видов, подобных этому, было такое бесчисленное множество, что никто из присутствующих не мог точно определить, какой участок Корусканта им показывают.
      Впрочем, кое-что было другим. Более далекие небоскребы казались аморфными фигурами зеленого цвета, и причина тому была видна на ближайших зданиях: они были покрыты материалом, выглядевшим как мох. Из мха торчали предметы, напоминавшие траву, ветви деревьев и грибы с зонтичными шляпками. Вблизи они были окрашены в разные цвета; лишь на расстоянии они сливались в одинаковый зеленоватый оттенок.
      Люк нашел голограмму тревожной. Мох и трава были идентичны тем, что присутствовали в его видении.
      В темноте конференц-зала к голопроекции подошел мужчина. Свет, отбрасываемый голопроекцией Корусканта, ярко осетил его лицо, зелень мха окрасила его бледную кожу, белые волосы, усы и бороду, придав ему нечеловеческий вид. Человек этот был согбен годами, хотя и не истощен. Одеяние его было черным и закрывало все, кроме головы и рук, оставляя зрителям впечатление, что части его тела свободно парят в воздухе.
      Но зрелище не было жутким. Многие из присутствующих знали его лицо уже много лет. Волам Тсер был политическим историком, в чьих документальных голофильмах был запечатлен каждый шаг становления Новой Республики с тех времен, когда она была всего лишь плохо финансируемым, хаотически организованным повстанческим Альянсом.
      - Я на секунду остановил изображение, - сказал Волам, и все присутствующие мгновенно узнали его мелодичный голос с аристократическим произношением, - чтобы вы могли увидеть, что творится на поверхности Корусканта. На планете началось нечто вроде обновления. Эта растительность покрывает большую часть поверхности Корусканта. Она распространяется с невероятной скоростью; все, что вы видите на этой картинке, всего за день до съемки было голым дюракритом. Темно-зеленое вещество, что-то наподобие пастообразной пены, выделяет кислоту, разрушающую химическую структуру дюракрита. Грибы, как я подозреваю, родственны врывчатым грибам с Явина Четыре; при ударе они детонируют. Более крепкая поросль пускает длинные корни. Короче говоря, они быстро разрушают сооружения на поверхности Корусканта - а сооружения, вы знаете, покрывают почти каждый квадратный сантиметр этой поверхности. Хотя на картинке этого не видно, воздух там становится все более ядовитым, и оставшееся население спускается на все более низкие уровни, собираясь вокруг газоочистителей, которые снабжают их пригодным для дыхания воздухом.
      Люк спросил: - Что с рейдами йуужань-вонгов?
      Волам посмотрел в его сторону, щуря глаза в тщетной попытке разглядеть детали в темноте.
      - Это знаменитый голос мастера Скайуокера, не так ли?
      - Так.
      - Йуужань-вонги действительно совершают рейды на нижние уровни. Некоторые из них как будто проводятся с определенной целью - например, для разрушения газоочистителей, - в то время как остальные, на мой взгляд, - просто охотничьи экспедиции. Но самые страшные их атаки - вовсе не рейды; это случается, когда йуужань-вонги покидают зону. Они эвакуируются на расстояние в много километров. А затем происходит вот это.
      Волам взял в руку маленькое портативное устройство и нажал на одну из кнопок.
      Замершее изображение ожило снова, хотя не появилось ничего нового, кроме колыхания на ветру ближайших плането-формовочных растений и короткой вспышки молнии в одной из туч.
      Затем что-то изменилось. Кусок этой тучи сделался ярче. Что-то изверглось оттуда - маленькая пылающая точка с длинным хвостом, падающая под углом на поверхность планеты.
      Точка исчезла за далекими домами. Какое-то мгновение не происходило ничего, лищь высоко в атмосфере рассасывался дымовой столб.
      Вспышка света вдалеке на миг перегрузила сенсоры голокамеры; изображение превратилось в яркое пятно. Затем картинка вернулась.
      Впереди и вдалеке по-преднему стояли здания, но теперь за ними было чточто еще: высокая колонна дыма, расширяющаяся у верха в отдаленное подобие гриба.
      И еще кое-что неслось на голокамеру - ударная волна. Здания, стоявшие ближе всего к дымовой колонне, расплылись и исчезли. Ударная волна отчетливым полукругом быстрее истребителя прошла многие километры, стирая все сооружения на своем пути. Когда ее передний край приблизился к объективу голокамеры, Люк услышал, как аудитория затаила дыхание и непроизвольно дернулась назад, словно пытаясь увеличить расстояние между собой и волной.
      Изображение Корусканта задрожало и померкло.
      Кто-то зажег в помещении свет, и оно опять из видения судьбы превратилось в уютный конференц-зал.
      Волам стоял во главе стола, по левую руку от Веджа; из всех присутствующих на ногах был только он.
      - Это происшествие едва не стоило жизни моему оператору голокамеры. Там, - он показал жестом на человека, сидевшего в глубине зала; малый, достаточно грузный, чтобы выглядеть неуклюже в кресле нормального размера, безразлично махнул рукой. - Там два дня пролежал без сознания, прежде чем отыскал путь ко мне, и еще четыре дня болел, потому что слишком надышался токсической атмосферы. Эффект все еще ощущается.
      Ведж спросил: - Какого типа оружие они использовали для достижения такого результата?
      Волам грустно улыбнулся: - Наше собственное. Это была оборонительная платформа "Голан". Несколькими днями раньше она защищала Корускант от йуужаньвонгов. Затем, когда она была разрушена, ее сбросили с орбиты на планету. Я не могу предположить… - он остановился, и на его лице не было видно никаких признаков того, что заставило его запнуться, но Люк почувствовал острую вспышку боли. - Я не могу предположить, сколько народа погибло, когда она ударилась о поверхность. Миллионы, десятки миллионов, сотни миллионов. Зона поражения лежит в паре сотен километров к юго-западу от императорского дворца. Они продолжают сбрасывать вниз спутники и подвески, один за другим. И, поскольку всего несколько миллионов жителей Корусканта сумели выбраться с планеты, подавляющее большинство находится в смертельной опасности: в краткосрочной перспективе - от падающих спутников, в долгосрочной - от обработки планеты.