Алексей Олейников
      Пляшущий в ночи
      Дрожащее отражение Первой Луны медленно таяло в оконном стекле. Яр подошел к распахнутому окну и посмотрел вниз. Исчезающий лунный свет постепенно уступал город ночной тьме, которую нарушали лишь редкие вкрапления самоцветных фонарей в богатых усадьбах и розовато-белое облако воздушной рекламы, повисшее над Башней Тану.
      Яр вдохнул полной грудью прохладный ночной воздух и почувствовал, как будоражащая волна прокатилась по телу.
      - Скоро - прошептал он. - Скоро придет твой час, Альтэ-Ра.
      В небе, на месте исчезнувшей Первой Луны, уже разгоралось новое сияние.
      "Пора" - решил Яр.
      Он шагнул к окну и, раскинув руки, воскликнул:
      - Приветствую тебя, Альтэ-Ра, Хозяйка Третей Луны!
      Хрустальный перезвон сотен колокольчиков наполнил комнату и, выплеснувшись в окно, истаял в тишине. Радужный всплеск разорвал пелену сгущающихся облаков и утонул в жадно расширенных зрачках.
      Ставни окна жалобно скрипнули, распахиваясь до предела, одно из стекол, зазвенев, ледяной крошкой осыпалось в темную бездну девятого этажа, и живая серебряная молния метнулась в бездомную ночь.
      ...Распороть острым, как стрела, телом стонущий плотный воздух, завертевшись, камнем рухнуть вниз и лишь у самой земли распахнуть крылья, принимая удар остервеневшего от непокорности ветра.
      Плясать на кончиках распластанных крыльев, скользя по восходящим потокам, взмывать под облака и оттуда пикировать вниз, проносясь стремительной, наводящей ужас тенью, над редкими ночными патрулями, ворами, осторожно карабкающимися по островерхим крышам, над магами, сплетающими в ночь колдовских лун свои самые могущественные заклятья.
      И свечой вновь взмывать к равнодушным звездам.
      Розовые брызги окутали изящный силуэт, очертания буквы "фэт" на миг исказились, когда вайю врезался в Облако Грез над Башней Тану.
      Взбил крыльями, словно отряхиваясь, и спланировал во тьму Старых окраин.
      Шаггор Тальгари, Несущий Свет города Тану, прижался лбом к холодному стеклу и тихим ледяным шепотом попросил:
      - Найди его, Тайл.
      А затем, после долгой паузы, продолжил, выплгскивая давно опостылевшие слова, подчиненные какому-то странному, рваному ритму.
      - Найди вайю, пляшущего в ночи свободного духа Ветра, что смеется над бездной, ибо она лишь отражение его глаз. Отыщи, отыщи его. Оборви безудержную пляску над жизнью и смертью, болью и радостью. Найди его, Тайл, обрежь крылья живого серебра, вырви его сердце. Пробей тремя лживыми языками, залей черной желчью предавшего жизнь, сожги в огне мертвого дракона и развей, развей пепел на семи ветрах пустого перекрестка чужих дорог....И тогда, быть может, моя душа хотя бы ненадолго успокоится и не будет жаждать вздоха ветра под крыльями и забудет зов этой проклятой Луны. Найди его, Тайл.
      Держащий Подножие коротко поклонился и бесшумно исчез за портьерой черного бархата.
      Несущий Свет отшатнулся от окна и только теперь заметил, что сжимает в побелевших пальцах бронзовое стило. Он отбросил искореженный стержень и, вытирая испачканную чернилами руку о камзол, без сил рухнул в глубокое кресло.
      ..Ржавый кусок арматуры, торчащий из полуразрушенной бетонной стены, закачался под тяжестью серебристой птицы, когти заскрежетали по железу, птица завозилась, поудобнее устраиваясь, и, наконец, замерла, отдыхая от безумных виражей.
      Во тьме, раскрашенной радужными всполохами в сумерки, промелькнула тень. Она ловко перебралась сквозь нагромождение битых кирпичей, стекла, ржавых перекрученных балок, щебенки, застыла на мгновение, осматривая окрестности и принюхиваясь к тревожным запахам и, не заметив никакой опасности, одним длинным прыжком очутилась возле старой стены.
      Там тень остановилась, села, аккуратно обернув свой замечательный пушистый хвост и стала тщательно вылизывать лапку.
      Левую.
      Вайю встрепенулся и, открыв глаза, огляделся. Тень, закончив с левой лапой, принялась за правую. Вайю, хлопнув крыльями, поднялся в воздух, описал круг над маленькой площадкой, покрытой серым потрескавшимся бетоном, и приземлился.
      Тень, прервав туалет, опустила лапу и насторожено посмотрела на большую птицу.
      - Привет, кошка - сказал вайю. - Как дела?
      - Да так себе - ответила кошка, выходя в круг радужного света.
      - Никакой охоты в такие дни. Что-то я раньше тебя здесь не видела. Ты кто такой? Как тебя зовут?
      - Не знаю - пожал крыльями вайю. - Не помню. Кажется, Яр.. Раньше я был человеком, по-моему..
      Он задумался.
      - Все мы кем-то раньше были - философски мяукнула кошка.
      - Да какая разница?! - воскликнул вайю.
      - Главное, кто я теперь.
      - Я - вайю, я люблю плясать под облаками и мчаться к земле наперегонки с ветром, но могу это делать только в ночь Радужной Луны, раз в году. Вот кто я! А ты, кошка? Кто, ты?
      - А я кошка. И все зовут меня - Кошка.
      Я люблю скользить в сумерках и тьме, сливаясь с собственной тенью. И проделываю это каждую ночь.
      Вайю завистливо вздохнул.
      - Да уж, везет вам, четвероногим. Зато ты никогда не видела, как земля выгибается перевернутой чашкой, и все на ней становится маленьким и смешным, а белые громады облаков расступаются под крыльями.
      - А ты никогда, пернатое, не ступал мягкими бесшумными лапами по мостовым, камням, земле и листьям, и не заглядывал во все закоулки, щелочки и уголки извилистых городских улиц, ловя сотни соблазнительных запахов! - отпарировала Кошка, сверкнув зелеными глазами.
      - И уж точно у тебя нет такой шерстки!
      - фыркнула она.
      - Это верно - щелкнув клювом, подтвердил вайю. - Чего нет, того нет. А ты..
      Внезапный шорох заставил насторожиться обоих.
      - Это за тобой? - поинтересовался вайю, встревожено озираясь.
      - Скорей уж за тобой, дух Ветра - отметила напружинившаяся Кошка. - Кому я нужна. Будь осторожен, пернатый, они, похоже, сеть готовят. Взлетай скорее!
      - А как же ты? - растерянно пробормотал вайю, переминаясь с ноги на ногу. - Я бы мог попробовать унести тебя, но боюсь, что..
      - А ты не бойся! - фыркнула Кошка, обрывая его. - Никогда и ничего. У Кошек свои пути.
      В темноте что-то загрохотало.
      - Взлетай же быстрей! - нетерпеливо мяукнула она.
      Ночное небо, перевитое всполохами радуги, перечеркнула тень и, разворачиваясь с тихим шелестом, ажурной паутиной накрыла площадку.
      Но за мгновение до этого серебряная молния взмыла в небеса, унося на крыльях свою свободу.
      А серая хвостатая тень, мягко стелясь по земле, во всеобщей суматохе бесшумно скользнула в плещущийся мрак.
      - До встречи, Кошка - пронесся и исчез над развалинами слабый вздох ветра.
      Кошка, уютно устроившаяся на старой иве и вылизывающая опять запачкавшуюся, просто беда с ними, белую лапку, подняла голову и промурлыкала:
      - Прощай, вайю.
      Кошкам лучше знать.
      Скорчившийся в кресле Шаггор Тальгари, забывшийся в беспокойной дреме, вздрогнул и резко выпрямился, обводя зал безумным взглядом.
      Руки его потянулись к узкогорлой амфоре на столе, он налил полный бокал густого, черного вина и, забравшись с ногами в кресло, замер в неподвижности.
      -А они все уходят и уходят - зашептал он вновь, баюкая бокал, как ребенка у груди.
      -Они уходят в свет, во тьму, в тень и в святые сумерки. Они уходят во вздох и в ночь, в шорох и в ветер, унося с собой свою жизнь, а нам, оставляя лишь пустую тоску. Почему, почему, я ведь хотел, чтобы они всегда были людьми, только людьми..
      Я ведь хотел как..
      Как?..
      1999