Юрий Карлович Олеша

Воспоминание

Мать девочки заснула, а девочка ходила по вагону и разговаривала с пассажирами. Вот она подошла и ко мне.

Я стоял возле окна.

Волосы девочки осветились светом дня. За окном летело огромное пространство Казахстана, летело на юг, так как мы поднимались к северу.

– Это что? – спросила девочка.

– О чем ты спрашиваешь?

– Вот…

Она уперла палец в стекло, указывая на бегущие вместе с горизонтом очертания строений.

– Станция.

– Станция?

– Да. Мы сейчас к ней подъедем.

– Надо будить маму?

– Не знаю… А зачем ее будить?

Оказалось, что мать обещала купить ей яблоко. Такой же свет дня освещал волосы матери, спавшей у противоположного окна.

– Не надо будить маму, – сказал я, – я тебе куплю яблоко.

– Хорошо.

– Вы возвращаетесь в Москву?

– Да… С мамой…

– Папа на войне?

– На войне. Он капитан артиллерии… Сейчас я вам покажу.

Она показала мне фотографическую карточку, которую вынула из маленького портфельчика, лежавшего возле мамы. На карточке они были сняты вдвоем – капитан артиллерии и его дочь. Я думал, что увижу именно капитана артиллерии, но увидел молодого человека в белой рубашке, как видно, только что остригшегося. Девочка представляла собой сплошную улыбку, как это почти всегда случается с младенцами, когда их фотографируют.

– Вот видите, – сказала девочка.

Было еще и третье изображение на фотографии: набалдашник тросточки, высунувшийся между головой девочки и локтем молодого человека. И было понятно, что, перед тем как аппарат щелкнул, женщина, которая сейчас спала в потоке света, весело спросила молодого человека: