Закон Дарвина

Что и сделал спустя два часа – две остальные винтовки я положил в двух местах, одну у кровати мамы, другую у себя. Там же оставил по целой пачке пулек – остальные спрятал, как и «АКС-74У». Учебный «АК-74» я тоже положил у себя рядом с кроватью. Конечно, это не оружие. Нет, не так. Это не то оружие, которым можно защитить себя от сильного врага, такого, как… да хотя бы солдат вражеской армии. Однако вора или какого иного «джентльмена удачи» этим вполне можно шугнуть. На этом я и строил расчет, когда доставал все это из школы.

Наскоро поев, более-менее спокойный за маму, снова пошел на городскую площадь. Уже с иллюзией оружия – обрезанной воздушкой, которая в таком виде очень сильно смахивала на мелкокалиберную винтовку. Надо сказать, я немного помучился, пытаясь ее спрятать, – отпилил я только приклад. Ведь только скрыть – это половина дела, ее надо еще и вытащить! Но получилось – поставив ее на предохранитель, я сделал в моей двусторонней мастерке приличную дырку, обнажив подкладку. Винтовку я сунул туда, благо мастерка была плотная и широкая, ходить мне это не мешало. Лишь немного потренировавшись дома и в сарае, я более-менее наловчился не только хорошо носить воздушку, но и быстро ее выхватывать.

На площади ничего, по сути, не изменилось. Даже компашка стояла та же.

– Ну привет, Леша. Как дела?

– Да как обычно… – В этот раз Алексей потягивал пивко со своими друзьями, и протянул свою бутылку мне. – Будешь?

– Не, спасибо. Что нового?

– В курсях, что амеры уже Аркалык заняли? И к Караганде движутся?

– Брешешь! – делано отмахнулся я.

– Да ты че, бля! Вот, Чаниг сегодня приехал. – Чаниг был местной звездой рэпа. – В Аркалыке рэповал на баттле! Вот грил он, что там по улицам уже вовсю нигеры ходят с пушками! Реально грю, акима сняли! Ладно, харэ…. В курсе, как Ганич рэповал? Кетеров в лоскуты порвали, бля буду!

– Н-да…. – Смеркалось, а у меня на очереди было еще много дел. Как важных, так и не очень – по крайней мере, мне было не до болтовни. – Ну ладно. Удачи, а мне домой пора.

– Э-э-э, погоди… – растягивая гласные, это произнес Андрюха, еще вчера убегавший от повестки в армию. – Ты че какой-то смурной? Пива с пацанами не выпьешь, краба по нормалу не дашь, ходишь тут языком треплешь…. Не мусорской ли ты, часом, работничек?

Сам того не желая, я разозлился.

– Фильмов насмотрелся? Шарики за ролики заехали? – Коленки, как это обычно у меня бывает, слегка дрогнули, однако страха не было. Хотя исключительно из благоразумия я постарался отойти.

– Хотя да, Яр… – это влез Алексей. – Какой-то ты не пацан…. Музыку не такую слушаешь, одеваешься, как лошок какой-то….

– Кто лошок? Я лошок?! Ты охренел, что ли? – Меня замкнуло, но пока что я не кричал, только говорил торопливо и горячо. – Беспределите, «правильные»….

– Да не…. Какой уж тут беспредел…. – Думаю, это прозвучит избито, но Леша осклабился. Противно так.

Всего их было четверо. Двое стояли сзади – Алексей и еще какой-то тип в шапке, сдвинутой на затылок. Двое спереди – Андрюха и опять какой-то из незнакомых мне. Вот тот из незнакомых, который стоял спереди, положил мне руку на плечо….

Вообще-то тогда я психологией и прочей херней не увлекался, но вот гораздо позже узнал, что у наших диких голозадых предков при конфликтах жест «рука на плече у врага» считался подчиняющим жестом. Человек я и так не очень спокойный, и тогда, даже несмотря на мое незнание этого, меня жутко взбесило!

Оттолкнув грязную руку, я отпрыгнул назад и, опередив рванувшегося ко мне Андрюху, выхватил воздушку.

– Стоять!!

В глазах помутилось. Больше всего мне хотелось даже не нажать курок, а ударить хотя бы одного из них дулом в горло. Но, вздохнув пару раз, мне удалось чуть-чуть взять себя в руки.

– Он пи**дит пацаны, это не настоящая! Воздушка!

– Проверь! – Раздался демонстративный щелчок предохранителя, благо он находился сразу над спусковым крючком.

– Э-э-э, слышь, Ярослав, ты с хрена ли беспределишь? – Леша хотел подойти ко мне, зря…

Стрелять я не стал. Я просто прицелился ему в глаз. Демонстративно так подняв винтовку повыше.

– А ты в курсе, что пулька из воздушки пробивает кость на три сантиметра?! – отсебятина, которую нес мой язык, опытного мастера заставила бы только поржать. Но с виду они испугались. – Кто хочет быть первым?

Разводя демагогию, я не забывал отходить назад. Они тоже потихоньку пятились к фонтану.

Не знаю, чем бы все это закончилось, однако, как говорилось выше, уже вечерело. В связи с обострившейся обстановкой в городе ввели патрульную систему. Один из таких патрулей как раз и наткнулся на нас. Слава богу, это были не менты, а солдаты….

– Так. – Голос был взрослый. – Что тут происходит?

Двое в военной форме, казахи. Младший лейтенант и с ним рядовой с автоматом в руках. Такой же «АКС-74У», как тот, что у меня дома.

– Да вот, господин солдат, разговариваем мы, а тут подходит к нам этот псих с винтарем и грит нам типа «Сотки, цепочки, бабло на землю, суки!» – Леша колотил понты как только мог, однако он просто не понимал, что такая отмазка сработала бы только в мирное время. Сейчас перед ним был отнюдь не ленивый мент. Насколько я знаю, военным патрулям разрешалось вести огонь на поражение.

Выслушав это, младший лейтенант неприятно оскалился и потянулся к кобуре.

– Ага-ага… Ты кому лапшу на уши вешаешь, п*дрило? Думаешь, мы первый раз тут ходим и вас не видим?! – Явно работал на публику. – Уже несколько жалоб на тебя и твой курятник! Ты что вообразил, я с тобой и твоей кодлой цацкаться буду?! Да постреляю вас тут и кину в этот фонтан! И ни хера мне не будет!! Станете на удобрения перерабатываться, по закону, бл*дь, военного времени!! Валите отсюда, цветастые, пока не передумал!

Повторять не пришлось…. Они свалили. А я снова поставил воздушку на предохранитель и сунул в складки мастерки.

– Ну ты Рэмбо, блин, парень! – Лицо лейтенанта изменилось до неузнаваемости, теперь он хохотал, буквально захлебываясь смехом! Я бы тоже поржал за компанию, не будь я так взволнован и… признаюсь честно, испуган. Адреналин схлынул, меня проняло. – Гопников пневматикой пугать… Ха-ха-ха!! Иди-ка ты домой. Комендантский час – ты его нарушил, – а задерживать тебя мне ой как не хочется….

Я не преминул последовать мудрому совету.

…Снов мне не снилось, разве что какие-то голоса и наглые бритые рожи… но это уже от происшествий дня. Честно говоря, только придя домой, я понял, во что почти превратился наш городок. А во что он еще может превратиться в дальнейшем…. Воздушку я положил на ковер у кровати. Рядом с «АК-74».

Блаженная темнота сна прервалась лаем собак. Моих.

Вслед за этим на веранде скрипнула дверь и раздался шорох короткого, изрядно запачканного коврика. Я не закрыл дверь на ночь!

Почти мгновенно осознав предыдущую мысль во сне, моя рука машинально нащупала успокаивающую прохладу автомата. Пусть и учебного, оружие, даже сделанное из дерева, внушает спокойствие и твердость разума… Это, кстати, не я сказал. В книжке прочел, книжка одного писателя с очень странным именем…. То ли Герд, то ли Ольгерд… Да, точно – Ольгерд. Ольгерд Верещаев.

Потихоньку скрипнула вторая дверь. Та, которая вела с веранды собственно в дом.

Молниеносно натянув шорты, я подхватил «АК-74» и на цыпочках подкрался к коридору, остановившись в трех метрах от двери…. Уже стали слышны разговоры.

– Слышь, а че потом?

– Увидим… у него дома должно много хабара быть…. Кстати, мамка у него ничего?

– Ну нормал….

– Значит, натурой ответит….

Все. В голове щелкнул переходник «Спокойствие – Аврал». Я думаю, не надо говорить, в какое положение он встал; клянусь, будь у меня в руках настоящий автомат, я бы их пострелял. Однако за неимением служанки используем повариху….

– Стоять, суки!! – закричал я специально, чтобы разбудить маму.

Она не преминула выбежать – кстати, мои наставления явно не прошли зря, в руках у нее была воздушка. Правда, как я узнал позже, разряженная.

– И чего мы тут делаем? Кстати, ты был прав, Андрюха…. – Их было всего двое. Леша и Андрей. – Я действительно не просто так инфу качаю – в армию вступил, на военных тружусь….

Конечно же я врал! Однако для них все встало на свои места – и «АК-74» у меня в руках, и благосклонность лейтенанта ко мне. – Сейчас будет вам… по законам военного времени.

– Ты охерел?! С ума сошел?!!

И тут меня осенило. Если они так любят играть в «правильных пацанов», я поиграю вместе с ними.

– А вы против?! Хорошо… Мам, принеси фотик! – Отличнейший цифровой фотоаппарат был подарен мне на день рождения, я всегда любил фотографировать – Спасибо, мам. Иди назад в комнату. И не выходи.

Надо же, даже не спорила….

Дождавшись ее ухода, я демонстративно передернул затвор – из него вылетел патрон. Клянусь, я чуть не заржал, когда увидел, как проследили они глазами за его полетом.

– Да ты ох…

– Молчать. – Черное дуло автомата плавно проплыло, избрав своей целью лоб Андрюхи. – Интересный у вас разговор был. Однако мне он не понравился. И вот что я решил…. – Ей-богу, если хоть один из них отказался бы от моего приказа, я бы отпустил их, только пригрозив напоследок: – Вы у нас такие возбужденные, спермотоксикоз, наверное…. В общем, моей матери вы наверняка не понравились. Так что придется вам, дорогие мои, иметь друг друга. Куда – значения не имеет. А я тут увековечу… – Фотоаппарат тихо пискнул и открыл маленький объектив, началась видеозапись, – для потомков… гы-гы!

– Чего?! – в унисон произнесли они.

– Я не шучу. Предупреждаю: откажетесь – накормлю свинцом! Сами виноваты! – В это время я думал: «Ну давайте, откажитесь! Вы же нормальные люди, парни, мужчины! Уже девчонки у вас были! Ну же!!» Однако – нет.

Обреченно вздохнув, Сергей начал спускать штаны мастерки, встал на четвереньки…. Теперь очередь Андрея показывать стриптиз… Три… два… один… Стоп режим съемки!

– Валите отсюда, дебилы. Валите. Съемки порнухи отменяются. Но режиссерская версия остается у меня.

Дер. Чистое. Российская Федерация

Кончится тем, что плюнут эти крестьяне на всю власть вообще, перекроют завалами дороги и выберут себе попа в старосты и кузнеца в воеводы…

М. Калашников.«Война с Големом»

В этой деревне цивилизация, судя по всему, кончилась с советской властью.

Последние 20 лет Чистое тихо вымирало – и это никого не интересовало. Магазин закрыли в 1998-м, школу – в 2001-м, фельшпункт – в 2002-м. В 2005-м отрезали свет. Население сокращалось – в начале 90-х в селе жило больше тысячи человек, а к описываемому времени – не больше сотни давно махнувших на все рукой стариков и старух да пара фермеров, работавших практически на прокорм самих себя (в условиях Центральной России фермерство в чистом виде как что-то доходное невозможно). Расположенное на заброшенной железнодорожной ветке в окружении воронежского леса-заповедника село просто-напросто вычеркнули из жизни «большого мира».

Собственно, и жители Чистого давно перестали интересоваться внешним миром. Поэтому появление «чужих», да еще в немалом количестве, насторожило аборигенов только в том плане, чтобы эти «чужие» не начали безобразничать.

Но «чужие» – то ли туристы, то ли сектанты, не поймешь – безобразничать и не думали. Они обосновались в нескольких старых, но еще очень даже крепких домах на дальнем конце села и притихли.

Никто из жителей не мог вскоре даже достоверно утверждать, есть они там вообще или их нет?

* * *

В принципе в нынешних условиях классическая оккупация России не представлялась возможной – для этого потребовалось бы не менее полутора миллионов солдат, да и то их присутствие гарантировало бы контроль лишь за крупными городами и наиболее важными транспортными артериями. Кроме того, такая оккупация неизбежно озлобила бы наиболее активную часть населения – многочисленных ветеранов войн, бывших армейцев и часть ментов, просто разных охотников, сюрвайелистов, безбашенных одиночек, многих братков… Поэтому решено было поступить проще – никакой оккупации. Территорию России никто не собирался завоевывать. Комитет ООН по природопользованию брал под контроль с помощью миротворческих сил ООН (миссия UNFRF) лишь наиболее важные месторождения полезных ископаемых и линии их транспортировки – «во имя блага всего человечества». В остальном все оставалось невероятно благообразным. Прежнее правительство передавало власть старым проверенным кадрам – Подлинскому, Елдайсу, Прыткому, Хульдару и прочим – и в полном составе отправлялось на отдых по заграницам. То, что оно не доделало, должна была доделать в ближайшие 10–15 лет новая власть – программы «Обрети дом» (вывоз из России беспризорных детей и детей из «неблагонадежных» семей), «Покаяние» (расширение прав сексуальных меньшинств), «Познай себя» (сексуальное и наркологическое просвещение в школах), «Новая Россия» (поддержка «новой культуры», особенно в среде молодежи), много других, со столь же красивыми названиями, новая «раздача суверенитетов», кардинальное сокращение армии с превращением ее в двухсоттысячные «силы самообороны», не имевшие ни ВВС, ни ВМС, ни тяжелой бронетехники, ни солидной артиллерии… Кусочки территории России отщипнули Грузия, Украина, Польша, Япония, прибалты – понемножку, то тут, то там… (Неожиданно отказалась Финляндия, вызвав общее недоумение.)

Русский человек, веками привыкший видеть перед собой реального противника, никак не мог поверить в то, что против него ведется война. Почти никто из русских ТАК войну себе просто не представлял и искренне считал, что ничего особенного не происходит. Кроме того, «братковские войны» 90-х и «антифашистский стабилизец» начала века здорово повыбили тех, кто реально умел за что-то с кем-то бороться, а развал системы здравоохранения, образования и воспитания крепко подкосил основополагающие ценности русского народа в целом. Ну а многолетняя чехарда выборов и агитации отключила у подавляющей массы населения желание вообще вникать в то, что творится «наверху».

В общем, к 2050 году, по расчетам аналитиков ООН, русские как народ должны были практически исчезнуть, слиться с соседями и «меньшинствами», превратиться в экзотическое недоразумение, типа ассирийцев или лужицких сербов. И – никакого насилия, никакой оккупации, никакой войны вообще. Все сделают сами русские. И мир вздохнет с облегчением… после чего можно будет заняться арабами и китайцами, чтобы миру стало еще легче. Планета не резиновая, и пряников на всех не хватит… Ну а там – впрочем, так далеко ТАМ старались не заглядывать – надо будет и свои ряды проредить… конечно, за счет малоценных кадров…

…Не были учтены лишь две вещи.

Аналитики не могли даже предположить, до какой степени русский народ презирает любую власть вообще.

И это качество было всеобъемлющим, не зависящим ни от возраста, ни от пола, ни от социального положения, ни даже от принадлежности к самой власти.

И еще не была учтена непомерная, зоологически обезьянья жадность западных ставленников.

Большая часть бабок, отпущенных «на уничтожение русского народа», мгновенно пошла в элементарный распил…

* * *

– Научить ее магазины набивать – цены не будет.

– Она и так умеет, просто я не доверяю, – гордо заявил Арт, за длинный серо-розовый хвост поправляя декоративную крысу, тащившую по прикладу «РПК» пулеметный патрон. – Ганза, тихо, не падать!

Крыса жизнеутверждающе пискнула, уронила патрон в ладонь хозяину и неторопливо отправилась за следующим – в стоящий на ступеньках поодаль цинк.

Верещаев неопределенно хмыкнул и потянулся.

Был чудесный летний вечер. Алое солнце садилось за деревней, где-то мычала корова… и вообще от окружающего веяло такой пасторалью, что хотелось запустить в эту идиллию матом. Верещаев вздохнул, задрал ноги повыше на скрипнувшие перила и вытянул наружу затвор «маузера», который держал на коленях.

– А я давно спросить хотел, – вдруг поинтересовался Арт, поправляя кепи, – почему вы с этой штукой ходите? – Он кивнул на «маузер».

– Э… – Верещаев любовно дыхнул на длинное тонкое дуло. – Ну как бы тебе сказать… Я символист. В смысле, для меня «маузер» – символ революционных перемен… Ганза, а мне принесешь?

Крыса проигнорировала просьбу – она уже несла еще один патрон любимому хозяину.

– Спрашивай еще, – предложил Верещаев. Парень, втолкнувший патрон в ребристый барабан семидесятизарядного магазина, помог крысе добраться до цинка (за хвост) и удивился:

– О чем?

– О чем ты сразу хотел спросить.

– Ладно… Мы когда партизанить начнем?

– Мы уже партизаним, – удивился Верещаев, наблюдая, как Никитка с Ильей, появившиеся из-за угла, тащат два ведра с рыбой. – Что тебе не так? Спишь в вещмешке… в смысле, тьфу, черт, в спальном мешке, воздух свежий, в перспективе зима… Э, паразиты, карпа поймали?

– Карасики, окушки, плотва, – коротко отозвался Никитка и крикнул в окно: – Мааааа, рыбу куда?!

– В дом! – решительно отозвались из окна. – А сами – спать!

– Мааааа…

– Мыть руки, ноги, уши и спать! – Из окна высунулась светловолосая голова. Женщина поинтересовалась: – Ольгерд Николаевич, а мой-то где?

– Он пошел с фермерами самогонку пить, – грустно отозвался Верещаев. Мальчишки под шумок смылись за угол, оставив на траве ведра. – Меня не взяли, сказали, что я все испорчу.

Он шумно щелкнул затвором, загнал в ствол патрон из пачки и, поставив оружие на предохранитель, снова полюбовался им.

– Кто у вас с Пашкой спарринг выиграл? – поинтересовался он у Арта. Парень оттопырил нижнюю губу и посадил усталую крысу на плечо.

– Я, конечно. Плохо они у вас подготовлены.

– А на ножах? – Голос Верещаева был равнодушно-коварным. Арт смутился и что-то засвистел в пространство.

– Ну, ножи – это ножи, – неопределенно ответил он и встал, поднимая «РПК». – Пошли, Ганза. Спать пора вообще-то.

Верещаев вредно хохотнул вслед и, вздохнув, открыл какую-то потрепанную книжку, лежавшую на перилах.

Вечерело – медленно, солидно и красиво. В поселке, хорошо видном с пригорка, на котором стоял дом, зажглись редкие огоньки керосинок. Над небольшой луговиной, отделявшей от леса северную окраину, пополз густой туман. Обострились звуки и запахи. В доме два женских голоса напевали песню про капитана.

Верещаев отложил книгу, поправил на бедре деревянную кобуру «маузера».

Он ждал.

– Рыбу-то куда, Ольгерд Николаевич? – спросила из окна женщина.

– А? – Верещаев откликнулся неохотно. – Пустите в таз. Пусть поплавают… на свободе. До завтра.

И хмыкнул.

Опять стало почти совсем тихо, лишь посторонние звуки крались из окончательно почерневшей низины. Верещаев сидел неподвижно, лишь изредка лениво отмахиваясь от комаров или перекладывая ногу на ногу. В конце концов он стал почти невидим. Казалось, даже уснул. И пошевелился, только когда послышались легкие шаги и на тропинке снизу, у калитки, появился плавно движущийся смутный силуэт.

– Димон? – окликнул он.

– Я самый, – отозвался Ярцевский, подходя вплотную. Сгибом пальца расправил короткие усики и улыбнулся – в темноте блеснули зубы.

– Поговорил? – Верещаев поднял глаза. Ярцевский кивнул.

– Мужики согласны… – Он встал поудобнее. – Да там все ясно было, я ж знал, к кому присматриваться… Просто хотел, чтобы к нам попривыкли. Один – бывший вояка, второй – из коренных крестьян. Поговорили, посидели…

– Без самогона обошлось? – уточнил Верещаев. – Не чую.

– Обошлось… чай там у одного хороший. – Ярцевский встал прямее. – Ну что? Можно начинать.

– Значитца, теперь ты, Димон, наш князь, – определил Верещаев. – Димитрий Светоносный. Люцифер, в смысле.

– А что? – Ярцевский поставил одну ногу на ступеньку и оперся на нее локтем. – Так и назовусь.

Верещаев кивнул и поднялся. Кобура «маузера» качнулась у бедра.

– Начинать так начинать, – обыденно произнес он. – Пойду погуляю немного. А ты спать?

– Спать, – кивнул Ярцевский. – Не загуливайся. Утром совет.

Ярослав Найменов. Казахстан

По правде говоря, о том случае я стараюсь больше не вспоминать. И смешно, и противно. Хотя польза от него была – я пригрозил этим двум не в меру озабоченным товарищам, что если по их вине из моего дома пропадет хоть ржавая копейка – фотоаппарат будет подарен небезызвестному Чанигу. Они испугались… еще как! Хотя, честно говоря, я не мог понять, как можно было… Но хватит об этом. «В мирное время легко быть злым» – как писал Верещаев. Вот и они были злыми лишь в мирное время. К военному оказались не готовы. Ну в самом деле, легко осадить зарвавшегося гопника, если ты знаешь, что сила больше не на его стороне.

Утро следующего дня я посвятил копанию в сарае. Искал разобранную садовую тачку, благо еще помнил, как ее следует собирать.

М-да… думаю, моя мама не заметила, как на место главы семьи понемногу заехал я. А что? В принципе все верно – женщина должна беречь детей и следить за домом. Обеспечивать жар домашнего очага, да. Она может быть мозговым центром, и, надо сказать, довольно хорошим – все-таки в чем-то они умнее нас. Но во времена войны женщина должна закрыть рот на замок и все феминистические идеи (если они есть) засунуть глубоко и надолго. Советовать и помогать – да. Управлять по-своему – только если нет иного выбора. Голливудские «Солдаты Джейн» – неприемлемы. Хотя бы потому, что это неправильно и противоестественно, уж по крайней мере, с моей точки зрения.

Так получилось и у меня. Моя мама, будучи человеком умным, стала просто слушать, что я ей говорю, поправляя меня, указывая неправоту и глупости – оставаясь пресловутым мозговым центром. Но только мозговым. Все остальное делал я.

Собрать тачку удалось за полчаса. На остальное, увы, времени у меня не оставалось. Новостей не было – и, решив не откладывать задуманное, я начал собираться.

– Значит так, мам, пожалуйста, проверь тачку. У меня будут дела…. Сейчас я уйду. Постараюсь кое-что узнать. Быть может, тачка и не пригодится, но все же.

Она не стала спорить, лишь вздохнула и напоследок прижалась ко мне.

– Будь осторожнее…

Все-таки у меня не мать, а золото….

И все как обычно: дорога в школу – через окно. Только теперь я прошел ко входу в эвакуационный тоннель. К чести директора школы, он был в прекрасном состоянии. Чего нельзя сказать о двери бомбоубежища – хорошенько подумав, я решил до ночи ее не закрывать. Ну кто сюда войдет, кроме меня?

Признаюсь, войдя в это построенное на века сооружение, мне захотелось как минимум хорошенько избить того, кто забил его товарами. Подумайте – сколько людей могло спастись, если бы двери бомбоубежища были открыты? Сделать это я не мог… жаль… Хотя – что уже теперь изменишь? Будущее – закрыто, прошлое – забыто. Настоящее надо делать самому. Иначе и его просрешь… Я начал искать консервы и вообще еду, которую можно хранить как можно дольше. Тушенку, сгущенку, консервированные фрукты, лапшу быстрого приготовления… Кстати – о ней.

– Ну-ка! – я с размахом разорвал коробку с надписью «Биг-Бон», из которой на твердый пол посыпались квадратные пачки красного и синего цвета. Я любил иногда схарчить парочку таких пакетиков. Вкусно. Но на организм действует не самым лучшим образом. Хотя куда мне уж выбирать?

Эту коробку я оттащил ко входу. Чего зря ходить потом? А потом снова пошел искать….

Долго описывать мои хождения по бомбоубежищу я не буду, приведу лишь небольшой списочек найденных мною харчей. Точнее, нашел-то я много чего, но взял лишь толику:

1. Консервы «Свинина тушеная» ГОСТ 697-84 – 5 коробок.

2. Консервы «Говядина тушеная» ГОСТ 5284-84 – тоже 5 коробок.

Потом были два ящика консервов мясных «Гречневая каша гуляш» и одна коробка «Мяса в белом соусе». По правде говоря, насчет тушенки, я наткнулся еще и на «Оленину тушеную» производства какой-то фабрики «Тажай». Ее было больше всего, но брать я ее не стал. ГОСТа не было. А что такое тушенка без ГОСТа, я знаю не понаслышке, купил как-то вот «Курятину по-деревенски»…. Оказалась соей по-китайски, приправленной более чем качественным ботулизмом….

Упомяну о сгущенке, концентрированном молоке и ананасах в сиропе (из фруктов были только они), их было маловато. А жаль.

Таская все это к выходу и аккуратно складывая, я думал об одном: неужели никто больше не ищет «приключений», подобно мне? Или не понимают, что для того, чтобы выжить, надо не сидеть на месте, а приспосабливаться. Ведь выживают лишь такие. Хотя, наверное, таких, как я, много. Просто светиться не хотят. Меньше знаешь – лучше спишь; эту старинную мудрость очень легко приспособить под наше время – «Чем меньше знают о тебе, тем больше покоя твоей голове». Это мне один умный человек сказал. Очень умный и смелый человек. Но это было позже. И об этом – не сейчас.

Провозился на складе я примерно час-два. Вышел из школы в самую парилку и, пройдя несколько десятков метров, наткнулся на парочку гопников, что были вчера с Сергеем и Андрюхой. Моча опять ударила в голову, и рука сама метнулась к воздушке – направить ствол на этих двоих.

– Куда топаем?

– А те какое дело? – угрожающе огрызнулся смуглокожий казах с давно не мытым лицом.

– Да мне-то все до жопы, но скажу сразу, если в школу – то дуйте отсюда куда подальше. Нельзя.

– Да ты охренел, паря? Ты че тут, типа землевладелец типа стал?

– А типа да! – Рука была твердой, как никогда. Такие события меняют людей. Вот и меня изменили. – Захочу – жить тут буду! Захочу – вообще окна заколочу! Раз никого нет, значит, мое! А ты что, мне предъяву бросаешь? Так давай обосновывай!

Тяжело дыша, смуглокожий мотнул головой своему русского вида другу:

– Слышь, Коррик, это чмо будет нам указывать….

И резко махнул кулаком….

Я, если честно, выглядел не очень внушительно, но явно достойно. Хорошо разработанные руки, плотное телосложение… К тому же я долгое время ходил на греко-римскую борьбу. А потому реакция у меня была.

– Пид*р!!! – заверещал казах после того, как воздушка тихо хлопнула и мягкая свинцовая пулька попала ему в глаз. К такому он явно готов не был – а потому скорчился и упал на землю.

Его товарищ ринулся ко мне и выкинул, целя мне в голову, вперед руку, которую я резво перехватил и на автомате перекинул его через себя, со всей силы швыряя врага спиной на асфальт.

Тот уже начал было подниматься, но, получив удар ногой по лбу (я метился в подбородок, но промазал) и ударившись затылком об землю, передумал совершать столь необдуманное действие. Тяжело дыша (дыхалка у меня была не очень, грешен), я обратился к казаху:

– Еще раз тут увижу, накажу. Если хочешь знать как, спроси у Лешика своего. А сейчас, калбитня, вали отсюда со своим подсиралой, пока не прибил к хреновой матушке!

Хе! В мирное время за «калбитню» можно было нехило схлопотать по мордасам от любого казаха. В данный момент единственный представитель этого хорошего (и самое главное, несмотря на кажущуюся простоту, хитрого почище знаменитых «таки да») народа валялся и глухо постанывал, держа в руках уже вытекшую из, а точнее – вместе с глазом пульку. Кстати, о них, родимых… Я поспешно зарядил воздушку.

– Чего разлегся? Не в юрте лежишь, давай вали отсюда!

Ну вот. От дома гопоту отвадил, от источника продовольствия тоже отвадил… на короткое время, конечно. То, что они здесь появятся, – факт. Но все же отвадил.

Хотя, хорошенько подумав, я вернулся назад и закрыл дверь прохода в бомбоубежище, после чего для пущей безопасности заставил ее коробками и ящиками.

Потопал домой. В холодильнике кое-что появилось. Мама сумела получить какой-то паек – сгущенка, тушенка, хлеб, молоко… также были и деньги, аж пятнадцать тысяч тенге. Вот только купить на них чего-то было фактически нереально, цены взлетели почти до небес, да и продуктов в магазинах было не так уж и много.

– Кстати, о магазинах! – излагавшая новости мама подняла вверх палец. – Знаешь, что с Жансыровым случилось?

– Жансыровым? – Я недоуменно пожал плечами. – Я не знаю даже, кто это такой.

– Ну владелец сети магазинов… Марат Жансыров!

В памяти всплыла опечатанная дверь бомбоубежища.

– Что-то такое припоминаю. А что с ним?

– Погиб. Бомбами накрыло. Я точно не скажу, однако говорят, – на этот раз мама подняла вверх всю ладонь, – говорят, что прямо по его коттеджу попало. Выживших нет…. Вообще никого. Весь дом выгорел, страшно…

В моей голове солнечными зайчиками прыгали мысли. Только сейчас я понял, что моя наглая задумка по обворовыванию склада в бомбоубежище… именно что наглая! Я сумел осознать, что могло бы случиться со мной и с мамой, если бы об этом стало известно кому-то, кроме меня и еще одного человека. Мне снова невероятно, феерически повезло.

Сытный обед, а если уж придираться ко времени, то полдник, я завершил хорошей кружкой чая с молоком. Немного посидев у компьютера, я совсем уже отчаялся найти что-нибудь в Интернете. Ну и ладно. В списке моих дел пробелов пока что не было. Снова немного попререкавшись с мамой, я оделся и ушел. Ведь, слава богу, есть друзья и, слава богу, у друзей есть шпаги….

За что я уважал Влада, так это за его бесшабашный характер и возможность помочь абсолютно в любое время. Что меня в нем коробило – так это любовь к языку «падонкафф» и прочее покорствование интернет-моде… Но на вкус и цвет, как говорится….

Я зашел в широкий подъезд и, поднявшись, подошел к двери, из-за которой явственно доносились звуки индастриала. Вроде NIN. Тем лучше. Значит, он в хорошем настроении.

Звонить пришлось долго, и я уже начал злиться, когда послышались тяжелые шаги, дверь глухо щелкнула, и в дверном проеме появилась туша…. Я серьезно! Вес Влада 120 кг. Неправильный обмен веществ у парня.