Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена

– Отец, но ты ведь обещал…

– Пошел вон, ублюдок… Какой толк от бастарда, если он не исполняет приказы?.. Завтра же утром чтобы был в седле…

Темной ночью Хейдер незаметной тенью прокрался наверх одной из башен, где хранились документы и была подготовлена казна для торговли на восточном побережье. С трудом взвалив на плечи перевязь с двумя тяжелыми сумками, молодой мужчина окинул взглядом комнату и тихо прошептал:

– Крепость Лэгпасса будет моею. Так было сказано и так будет. Пусть не по доброй воле, а силою оружия, но я получу обещанное…

Молодой гном внимательно разглядывал несколько кусков породы, поднятой с избитого кайлом пола. Сбоку от него молча стоял кандальник и держал яркий фонарь в иссушенных тяжелой работой руках. Трэндефулт настоял на том, что смотреть рудную жилу пойдет один, взяв с собою только забойщика. И вот уже больше хинка гном бродил по узкому проходу, ощупывал стены, катал в широких ладонях камни. Вздохнув, бросил поднятый образец на пол и развернулся к рабу, который все больше хмурился и озирался вокруг.

– Похоже, ты дошел до рудной капли. Так бывает. Жила напоследок делает дорогой подарок горнякам, а потом оставляет после себя лишь пустую породу. Здесь еще на два, три десятка тележек руды, не больше. Потом только рыхлый известняк, источенный подземным ручьем.

Всмотревшись в мрачного молодого мужчину, гном нахмурился:

– Что кривишься? Зубы болят?

– Камни. Камни молчат.

– Не понял…

Хейдер осторожно приложил ладонь к стене и пояснил:

– Когда все было хорошо, гора жила своей жизнью. Она дышала, я слышал, как камни тихо потрескивают и напевают мне о своей горькой судьбе. Они держали тело горы на своих костях. А вчера они стали скрипеть, будто кто-то сминал их спины… Сейчас же они замолкли. Совсем. Будто их лишили голоса.

– Великие Гудары! – Трэндефулт отодвинул раба в сторону и приложил ухо к стене. Затем метнулся к ближайшей крепежной балке и ласково обнял ее ладонями. Замер на мгновение и застонал: – Как я мог не услышать! Отвык, забыл язык гор!.. Есть, есть голос у камней, и сейчас они стонут из последних сил… Бежим!

Но они не успели сделать и шага, как в узком проходе хрустнул спичками крепеж и потолок стал валиться вниз черными глыбами. Ударил в грудь горячий воздух, потух отлетевший в сторону фонарь. В грохоте камней не было слышно, как звенела кандальная цепь, как закричал от боли гном, которого боднуло в бок сломавшимся бревном. Горы равнодушно смяли извилистый ход, пробуравленный беспокойными двуногими червями, и успокоились, оставив после себя лишь мрак и тишину…

Свернувшись в клубочек, Хейдер с трудом дышал. Каждый глоток спертого воздуха давался с трудом, и удушье подбиралось все ближе к рабу и гному, укрывшимся под вагонетками. Бастард не помнил, как именно он сумел выхватить из-под обвала Трэндефулта, как доволок гнома сквозь камнепад в самый угол, к брошенным инструментам. Там они укрылись, оказавшись в крошечном каменном мешке, без света, воды и пищи. Избитое тело болело, изредка стонал лежавший в беспамятстве гном, и злая память подбрасывала яркие картинки, окрашенные в багровые цвета… Две сотни наемников, ровными рядами въезжающие во двор крепости Вуоф… Грязь и дождь, смывающий беспомощные слезы с лица пленника… Обжигающая яркая метка клейма, коснувшаяся раскаленной лапой обнаженного плеча… И вспышка фонаря, раздавленного камнями…

Вздох, еще один, и багровые круги перед глазами… И тяжесть в груди… И тихий голос наставника, неожиданно прорвавшийся сквозь вязь времен:

– Торопыга, не беги впереди своей удачи… Никто не встанет на твою защиту… Думай, Хейдер. Думай, прежде чем сделать что-либо… Не торопись, или боги отвернутся от тебя… Отвернутся…

Глава 2

Блэссилла, первая неделя, фьорсгетты, 775 год (3-й день 2-го месяца)

Мечущиеся огни масляных фонарей мазали желтыми отсветами мокрые от пота тела. Обнаженные по пояс бородатые гномы с яростью врубались в просевшую породу, выламывали, стоя по колено в воде, сочащиеся влагой камни и спешно крепили низкий свод штольни. Мимо вереницы тележек черной тенью промчался всклокоченный Салки Форфаден, похожий в измазанном землей кожаном сюртуке на отражение Сэттена: оживший каменный идол с бешеными глазами. Выдернув из толпы столламингера, Салки приподнял его перед собой и зарычал в перекошенное от страха лицо:

– И это твоя забота о моих близких?! Так ты беспокоишься о лучшем лозоходце, за которого я головой поручился?

Придушенный гном лишь беззвучно открывал рот, не в силах даже сипеть в ответ.

– Слушай меня, плесень Меркера! Если вы не откопаете парня живым и здоровым, я тебя лично сгною в самых дальних забоях! Переломаю все кости и заставлю так породу добывать! Зубами, зубами у меня будешь скалы грызть!.. Если надо, бери еще мастеровых, рабов, кого хочешь – но парня мне достань!

Отшвырнув провинившегося гнома, хозяин каменоломен в ярости ударил кулаком в стену и зашагал назад, гоня перед собой чернильную волну бешенства. Поднявшись по проходу чуть выше, Салки шагнул на освещенный пятачок и замер, столкнувшись взглядом с Бэвером Форфаденом. Высокий гном застыл рядом с ярко горящим фонарем, задевая макушкой закопченный потолок. Длинная белая борода извалялась в угольной и рудной пыли, превратившись в спутанный грязный ком волос. Сжатые на рукояти широкого ножа пальцы побелели от напряжения, но старик не замечал этого, вперив тяжелый взгляд в Мясника Фьерранлонда.

– Так ты держишь данное слово, Салки? Так ты бережешь моего сына?

– Никто не может перечить богам, – буркнул в ответ повелитель рабов. – Никто не может предсказать, где Меркер захочет повеселиться на наших костях.

– Ты думаешь, я приму это как слова извинения? – Бэвер судорожно выдохнул, отпустил рукоять ножа и медленно ткнул в грудь родственника заскорузлым пальцем: – Слушай меня, Салки. Хорошенько слушай… Ты дал мне слово, ты своей головой клялся, что Трэндефулт будет здесь надежно защищен… Поэтому лучше молись любым доступным богам и подземным духам… Потому что сына я тебе никогда не прощу. И лучше для тебя, если твои столламингеры и их помощники явят нам чудо…

Сгорбившийся гном промолчал, лишь сверкнул взбешенными глазами из-под кустистых бровей. Блеснула легкая кольчуга в свете фонарей, черными крыльями взметнулись полы сюртука, и Салки скрылся в глубине штольни, вернувшись к звону металла о камень, надсадному уханью рубящих скалу гномов и грохоту вагонеток. Гномы прогрызали себе дорогу вдоль завала, пытаясь достать бывшего любимца фортуны, лучшего толкователя подземных голосов. Молодого сына Бэвера Форфадена ждали домой. Живым или мертвым. Хотя к концу вторых суток после обвала Гудары возвращают лишь мертвых…

Похожий на ожившую головешку, перепачканный старый гном склонился в поклоне рядом с главой клана Форфаденов.

– Мы нашли сумку вашего сына, уважаемый.

– Тело нашли? – еле слышно отозвался старик, сгорбленно застывший на выходе из штольни.

– Пока нет. Ни вашего сына, ни раба, что был рядом с ним… Но мы работаем без перерыва, забойщики меняются каждые полчаса. Салки поставил сюда лучших и лучших…

– Салки надо было думать о шутках богов до того, как пустая порода пожрала мое будущее…

Рудокоп не нашелся, что ответить, и черной тенью исчез. Из мечущихся отсветов фонарей на опустевший пятачок шагнул закованный в сталь боец, с такой же седой бородой, как у хозяина.

– Бэвер… Я привел два десятка… Как ты и просил…

– Хорошо, Форвальтар… Когда тело Трэндефулта достанут, убьете Салки. Новая шахта и богатая руда пожрали его разум. Он заплатил за свои капиталы непомерную цену, похоронив в скалах мою душу…

– Мы сделаем это, Бэвер… Может, нужна еще какая помощь?

– Вряд ли… Скальные черви у Мясника лучшие. Если надо прорыть тоннель для королевского выезда, они справятся за сутки… Только мозгов это им так и не добавило…

И убитый горем старик снова замолк…

Свет. Свет и боль. Боль и надсадный хрип из забитых пылью легких… Холод, омывающий губы, и прохладная чистая вода, попавшая в растрескавшийся от жажды рот… Кашель и голоса, пробивающиеся сквозь ломоту в боку… Радостные крики, волной метнувшиеся вдоль узкого прохода, пробитого неутомимыми гномами в недрах горы.

К медленно поднявшемуся старому гному из прохода шагнул Салки, всклокоченный и заляпанный жидкой грязью с ног до головы:

– Мы нашли его, Бэвер. Живой и лишь чуть помятый… Разве что пара ребер сломана, но уже пришел в себя и даже пытается говорить…

– Где? – лишь отмахнулся от родственника глава клана. – Где мой сын?!

На выходе из штольни стало шумно и тесно. Гомонящие рудокопы уложили плотный квадрат материи на неровный пол, засуетились над пострадавшим. Двое лекарей быстро пробежались по конечностям, ощупали голову, туловище, ловко смешали терпкий травяной настой и заставили Трэндефулта выпить его. Гном мутным от боли взглядом посмотрел на склонившегося отца и пробормотал, кривясь на каждый вздох:

– Где бастард, отец?

– Ты о чем? – не понял сына взволнованный старик.

– Бастард. Сын лорда Дейста, отправленный нами на рудники… Это он спас мне жизнь… Он предупредил об обвале и выволок в безопасное место, когда Меркер пришел за нашими душами…

Поймав требовательный взгляд Бэвера, один из бородачей быстро ответил:

– Раба сейчас принесут. Мы нашли их вместе, в самом конце забоя, под завалом из крепежа.

Потеснившись, гномы уложили на освободившееся место худого молодого мужчину. Звякнули звенья цепи, пока лекари так же сноровисто осматривали кандальника. Старший из врачевателей повернулся к выпрямившемуся во весь рост главе клана:

– Твоему сыну зацепило только бок. Через две недели сможет ходить, через месяц вернется в кузню. Второму повезло больше, дать неделю отлежаться, и можно снова в забой.

Медленно выдохнув через сжатые зубы, старый усталый гном прошептал хвалу подземным богам и нашел ледяным взглядом криво улыбающегося родственника.

– Салки… Ты действительно умеешь договариваться с духами. Но это первый и последний раз, когда я доверился твоему слову… Паршивый раб сумел сделать для спасения моего сына больше, чем ты…

– Если бы не я… – открыл рот хозяин рудников, но седой старик резким жестом заставил его замолчать.

– Если бы не ты, мой сын не попал бы под обвал! Поэтому лучше помолчи, пока я в гневе не совершил какую-нибудь глупость!..

Помолчав, уже чуть более спокойным голосом Бэвер Форфаден продолжил:

– Я забираю сына домой. Так же я забираю кандальника. Я его тебе дал, и боги потребовали вернуть его назад, под солнечный свет…

Набычившись, взъерошенный гном в заляпанном грязью сюртуке заговорил, с трудом не срываясь на крик:

– И это все? За все, что мы сделали для тебя? Это твоя благодарность?!

– Заткнись… – Бэвер положил руку на рукоять ножа, а за его спиной сгрудились закованные в сталь бойцы. – Завтра в моем доме я устрою пир в честь спасения наследника. Приглашаю каждого, кто постарался ради него… Целую неделю я буду поить и кормить любого, кто постучит ко мне в двери. Мало того, я лично выдам по десятку златов гэймли, пусть одарят лучших из лучших, кто не жалел сил ради моего сына… Но тебе, Салки, тебе лучше не появляться рядом с моим домом несколько месяцев. Потому что сейчас я не уверен, что впущу тебя на порог… Не попадайся мне на глаза, любимец подземных духов, пока я не остыну в должной мере…

Хозяин рудников скривился, разглядывая вооруженных противников, вслушался в тихий недовольный ропот за спиной и убрал руки с рукоятей острых мечей. Подняв ладони в примирительном жесте, Салки громко объявил:

– Хорошо, пусть будет так… И хоть мне обидно слышать столь резкие слова от близкого родственника, но это гнев говорит твоими устами… Я надеюсь, что к весне яркое солнце растопит твою обиду… Даю неделю отдыха всем, кто трудился ради спасения твоего сына!.. А этого доходягу – расковать!..

Примечания

1

С т е н г е т т ы – в десятидневной неделе последние два дня, отведенные для торгов и храмовых служб. – Здесь и далее примеч. авт.

2

М а ч э л л а (болотный месяц) – второй месяц осени; названная дата указывает, что прошло уже 20 дней с начала месяца.

3

Т а п п а – единица времени, используемая больше в армии, чем в повседневной жизни; равна примерно 5 секундам.

4

Т о р н – около 2 тысяч килограммов.

5

Герб Ланграссена представляет собою лазурный щит с оленем, гордо поднявшим большие рога.

6

Н а р о д   П а й с л и н г а – гномий народ; такое имя закрепилось за гномами среди людей; сами жители подземного мира не любят себя называть подобным образом, предпочитая использовать названия родов.

7

Богиня подземных вод и неосознанных подземных неприятностей; наиболее жестокая из темных богов; единственная из всех небожителей, кто не выполняет данные обещания.

8

З л а т – золотая монета.

9

Х е г т и г д е м – область, закрепленная за той или иной семьей аристократов; обычно управляется лордом этих земель.

10

С т о л л а м и н г е р – старший мастер в штольне или забое; под его управлением находятся несколько гэймли, непосредственно управляющие рабами и отвечающие за одно из направлений работы: добыча руды, установка крепежа, транспортировка руды к выходу из шахты.

11

Б ь е д е л л – палач на рудниках; приводит в исполнение наказание, наложенное на раба рудным начальством.

12

М е р к е р – темный бог, сын Лигга; считается одним из самых безалаберных и непредсказуемых подземных богов; любит устраивать гномам и людям землетрясения и другие неприятности.

13

Главный бог Тьмы, возглавляет всех Гударов, свергнутых светлыми богами в древние времена с небес.

14

П е н г а р – медная монета, составляет 1/10 от серебряного эделла.

15

Бог драгоценных камней и различных руд; часто воюет с Сэттеном, который мечтает все созданное Йюлларом превратить в обычный камень; некоторые гномы зачастую почитают этого бога больше, чем Лигга, главу всех Гударов.

16

Бог камня и создатель гор; покровительствует немногочисленным племенам троллей, населявших когда-то Око отверженных – Огаттеслутас.

17

Д е н ь   м а т е р и   В о л л ы – тридцать первый день второго летнего месяца (Волла – жаркий месяц).

18

Бог войны и правосудия.

19

Х и н к – мера времени; примерно равен полутора часам.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.