— Ну… когда я просматриваю твои воспоминания, я вижу, к каким катастрофам приводят встречи с прекрасными женщинами. Но, возможно, это просто случайные совпадения.
— Злая судьба, — согласился Руиз. — Но в подобных ситуациях есть своя прелесть.
— Я так и поняла, — кивнула Лиил.
Она очень долго рассматривала последний квадратик, затем передала его собеседнику.
Это была ночь любви на барже «Глубокого Сердца». Они с Низой уединились на верхней палубе. Изящная головка девушки томно откинулась назад, волосы, казалось, закрывали звезды на ночном небе.
Из груди Руиза вырвался непроизвольный сдавленный стон. Ему никак не удавалось по-настоящему вздохнуть — мешал комок в горле. Он резко смахнул непрошеные слезы.
— Прекрасно, — произнесла Лиил тихим, грустным голосом.
Она медленно и неохотно опустила квадратик лицевой стороной на покрывало.
— Руиз, — осторожно произнесла хозяйка. — Сомнир дал мне и другие отпечатки. Но ключевым я считаю именно это. Понимаю, ты страдал. Совершая жестокие убийства в Моревейнике и на барже, не говоря уж о времени, проведенном на родеригианской бойне… но там ты был такой же жертвой, как и те, чьи глотки ты перерезал.
Он не смог удержаться от горького смешка.
— Ты хочешь сказать, что мне было больнее, чем им?
Лиил покачала головой.
— А что ты мог поделать? Спасти кого-то из них? Родеригианцы — чума вселенной. Она без разбору поражает невинных людей. Счастлив тот, кому удалоcь пережить ее.
— Наверное, ты права, — согласился гость. — Но я никогда уже не почувствую себя чистым.
Зеленые глаза женщины сверкнули, он физически ощутил горячее дыхание ее гнева.
— А раньше ты чувствовал себя чистым? Тогда ты действительно чудовище. Сколько ни в чем не повинных людей погибло по твоей вине? — Ее лицо исказила гримаса отвращения.
— Я никогда не считал себя святым, — огрызнулся он.
— Но ты считал себя человеком?
Ответный гнев вспыхнул в душе бывшего агента.
— Да. Считал.
Она ударила по квадратикам, сбрасывая их на пол.
— Эти воспоминания свидетельствуют совсем о другом.
— Я не заставлял тебя рассматривать их, — жестко возразил Руиз.
В комнату словно ворвался порыв ледяного ветра. Руиз удивился, как ему могло быть хорошо в этом дурацком сне. Он оглянулся вокруг. Сквозь призрачные стены проступали руины, оставшиеся от дома Лишена самом деле.
Внезапно хозяйка протянула руку, такую же теплую и мягкую, как рука живой женщины, и похлопала гостя по плечу.
— Прости, Руиз. Не мне судить тебя зато, что ты совершал. Моя жизнь была другой. Я выросла на Бекальте. Это стабильная, давно заселенная, процветающая планета. Мне повезло родиться в богатой, любящей семье. Я училась в университете, потом защитила диплом на Дильвермуне. Никогда я не страдала от голода, не опасалась физического насилия. Все беды и проблемы существовали, скорее, в моем воображении: детские обиды, любовные неудачи, борьба за положение в обществе… За все годы, проведенные в пангалактике, мне ни разу не довелось увидеть мертвеца.
Она нежно пожала руку гостя.
— И здесь — то же самое. Моя жизнь катилась по гладким рельсам, а немногие печали — мелочь, по сравнению с тем, что выпало на твою долю. Ошибки в работе, зависть к более одаренным коллегам, неудачные вечеринки, несчастная любовь… раза два, не больше.
— Да нет, — возразил он, удивленный подобной откровенностью. — Ты не виновата, что твоя жизнь была легче.
— О, в те времена она не казалась мне легкой. Мелкие огорчения воспринимались как настоящее горе. Личную матрицу сняли за несколько месяцев до того, как родеригианцы разрушили Компендиум и убили всех его обитателей. Поэтому у меня не сохранилось прямых воспоминаний об этом кошмаре. Но Сомнир заставил меня просмотреть записи.
Лицо ее превратилось в трагическую маску. Ли ил горестно заломила руки.
— Наверное, тебе пришлось нелегко, — пробормотал Руиз.
— Я не видела собственной гибели. Сомнир милосердно убрал некоторые фрагменты записей. Но я наблюдала гибель всего, что я так любила.
— Мне очень жаль, — неловко проговорил Руиз.
— Зачем я все это рассказываю? Хочу убедить тебя, что я понимаю, пусть не до конца, людей, совершающих убийства. Я знаю, как чувствует себя человек, осознающий, что он никогда не сможет сравнять счет. Несмотря на все усилия, прежняя жизнь никогда не вернется. — Лиил положила руки мужчины себе на колени и пристально посмотрела ему в глаза. — Пойми, если бы передо мной очутились все гетманы Родериго, связанные и беспомощные, я все равно не смогла бы перерезать их мерзкие глотки. Но я зарыдаю от радости, если это сможешь сделать ты.
Мрачная картина, нарисованная женщиной, вызвала невольную зловещую улыбку на лице бывшего агента. Лиил вздрогнула и отвела глаза, однако руку мужчины не отбросила. Руиз ощутил приятную упругость бедра под своим запястьем, нежную плоть живота, чуть жестковатые волосики лобка.
«Как глупо», — сказал он себе, собираясь отстраниться, но Лиил не отпускала руку, пристально глядя ему в глаза.
— Послушай, Руиз. Все это больше не имеет значения. Ты слишком долго был оружием в разных руках. Ты не обязан больше так поступать.
— О чем ты говоришь? — резко спросил он. — Ты не хочешь, чтобы я боролся с Родериго? Сомниру вряд ли понравились бы твои речи.
— Да, конечно. Но мне кажется, что тебе достаточно отказаться от их задания. Я имею в виду, что у тебя есть шанс изменить свою жизнь. Главное, хватит ли у тебя ума не пропустить его и суметь им воспользоваться.
— Шанс на спасение? — Как странно прозвучали эти слова применительно к его положению. — Ты что, позволишь мне остаться здесь, чтобы вечно наслаждаться журчанием твоего фонтана?
Она покачала головой и грустно улыбнулась.
— Нет. Здесь ты остаться не можешь. Но существует более надежное убежище — Низа.
Руиз вырвал ладонь из ее рук. Бывшего агента переполняла бесформенная, клокочущая ярость.
— Вот как?! — почти закричал он. — Ты считаешь, что «его спасет любовь достойной женщины»? Какая прелестная, романтичная… слюнявая, жалкая, идиотская мысль! Что ты знаешь о нас? Мы не доверяем друг другу. Она запросто может оказаться геншированной марионеткой. Не говоря уж о том, что, скорее всего, мы оба вскоре подохнем на Сууке.
Казалось, его взрыв оставил Лийл равнодушной. Она подняла квадратик, запечатлевший ночь на барже.
— Я знаю только то, что известно тебе самому. Не важно, что она о тебе думает. Хотя я не верю, что она настолько холодна, как кажется тебе. Важно другое: ты ее любишь?
Он покачал головой, не в силах произнести ни слова.
— Не стоило спрашивать. — с улыбкой произнесла хозяйка, откладывая в Сторону квадратик. — Любовь встречается гораздо реже, чем думают люди, но зато ее гораздо легче распознать.
Руиз подошел к стеклянным дверям и посмотрел на белые склоны, спускавшиеся к освещенному солнцем морю.
«Все это — иллюзия, — подумал он. — А я внимаю призрачному мозг-навигатору, который утверждает, что любовь сильнее всего на свете».
Печальная безнадежность происходящего погасила его гнев. Руизу хотелось заплакать.
Несколько минут царило молчание. Руиз заметил странную цикличность волн, бившихся об основание гигантской крепости Компендиума. Конечно, всякая имитация ограниченна. Можно запомнить, как выглядели волны, но невозможно сделать каждую волну единственной в своем роде. Ему подумалось, что всякое подобие разумной жизни во вселенной было сродни здешним иллюзиям. Где-то люди жили мирно и спокойно, их дни заполнялись полезным, созидательным трудом. Он уверен, что такие люди обязательно где-то существовали. Но в его нынешнем состоянии духа они представлялись Руизу абсолютно нереальными, почти чудовищными. Как шарды, парящие на орбите, заставляя главарей пиратов соблюдать непонятные законы, как работорговцы, как каннибалы… Как все невинные и слабые человечки, копошащиеся на поверхности Суука.
Он распахнул двери и вышел навстречу солнцу и морскому воздуху. Взявшись за поручни балюстрады между двумя терракотовыми вазами, полными розоватых, пахнущих корицей цветов, Руиз посмотрел на дворец далеко внизу. Три сарима кружили над заливом, раскинув свои прозрачные, радужные крылья.
Неслышно приблизилась Лиил, ее руки обвили талию мужчины, и она всем телом приникла к нему.
Чуть погодя он задумчиво спросил:
— А что бы произошло, если бы я прыгнул вниз?
— Ты бы падал, пока не вышел из сферы моего влияния. А потом, вероятно, Сомнир появился бы в образе ангела с сияющими крыльями, чтобы умчать тебя прочь в сверкающем облаке славы.
Лиил прижалась к нему чуть крепче.
— У него странное чувство юмора.
Руиз глубоко вздохнул и закрыл глаза. Затем осторожно приоткрыл их и протер краем ладони. Этот жест он ощутил как совершенно реальный. В своем виртуальном теле бывший агент чувствовал себя так же уверенно, как и в настоящем. Лиил продолжала обнимать его. Руизу стало не по себе от тепла ее тела, от округлого бедра, касавшегося его ноги, от тонких рук, скрещенных на его животе.
— Давай вернемся в спальню, Руиз, — совсем другим голосом произнесла женщина. Нежные руки проникли под тонкую ткань мужской рубашки.
Ах, как ему этого хотелось! Затеряться в ее прекрасном теле, в чистоте и прелести… изгнать из головы все мысли, утопить все мысли в воображаемом, но сладостном чувстве… Однако горечь, затаившаяся в глубине сознания, заставила его жестко спросить:
— Это что, часть лечения?
— Нет, — ответила Лиил без тени досады или обиды. — Ты очень красивый мужчина, я хочу тебя. Пожалуйста.
Руиз повернулся и посмотрел ей в глаза. На террасе было прохладно, но щеки женщины горели, на верхней губе блестели капельки пота. Глаза ее затуманились от желания. Лиил спустила с плеч бретельки, платье сползло до пояса, обнажив розовые бутоны грудей. Она осторожно притянула к ним руки мужчины.
— Не все ли тебе равно? — прошептала женщина. — Я — тень, призрак, сон, это же не по-настоящему. Чем я отличаюсь от девушек в порностимуляторе?
— Нет, ты другая, совсем другая, — ответил он.
Нежные груди словно обжигали ему руки.
— Тогда подарим друг другу наслаждение, — произнесла хозяйка и до крови прикусила губу мужчины.
Он уже собирался ответить: а почему бы и нет? Но вовремя успел закрыть глупый рот и позволил отвести себя в спальню.
Глава одиннадцатая
Лиил оказалась нежной, милой и страстной одновременно. Они настолько растворились в любовных ласках, что Руиз вскоре забыл о своих подозрениях, будто все происходящее — только часть курса лечения. Именно такой, как Лиил, и должна быть любовница, по представлениям Руиза, и вскоре его печаль без остатка сгорела в огне страсти.
Когда мужчина и женщина наконец расплели руки и откинулись на влажные подушки, он почувствовал, как начинает зарастать рана, нанесенная его сердцу.
Лиил взяла лицо Руиза в ладони, заглянула в затуманенные страстью глаза и нежно улыбнулась.
— Согласись, мы подарили друг другу наслаждение.
Голос ее напоминал солнечный лучик, блеснувший в холодный зимний день.
— Мне тоже так показалось, — ответил он. Женщина со счастливым вздохом опустила голову на грудь любовника.
Вскоре ее дыхание выровнялось, стало мягким и сонным. Вслед за ней Руиз провалился в дремотное забытье, положив руку ей на спину. Пальцы его касались изящных округлостей ягодиц. Последней мыслью было: все происходящее слишком прекрасно для реальной жизни, подобное наслаждение может подарить только фантазия.
Руиз поднял голову и обнаружил себя на скамье во дворике Лиил. Рядом сидел Сомнир. Его голову украшала прекрасная серебряная корона с крупными ал Ы ми фанатами, а волосы были заплетены в косы. Плечи библиотекаря укутывала горностаевая мантия. Искалеченная самка сарима, лежащая у ног юноши, смотрела на хозяина умными собачьими глазами.
Вода в крохотном пруду почернела, бугенвилли увяли.
— Как ты себя чувствуешь? — мягко спросил Сомнир.
Руиз ощутил легкую досаду.
— А ты не знаешь?
— Нет. Лиил заставила меня пообещать, что я не буду за вами подсматривать. Странной она была девушкой.
— Была? Что с ней случилось? — Руиз почувствовал, как сердце сжала ледяная рука ужаса.
Улыбка исчезла с лица библиотекаря, несмотря на мальчишеское лицо, он выглядел измученным и старым.
— Лиил умерла.
— Я думал, вы все умерли, — тихо сказал Руиз.
— Да, разумеется. Но в нашем нынешнем мире существует несколько уровней смерти. Как это ни грустно, Лиил сошла на один уровень ниже.
— Не понимаю. — Руизу хотелось вскочить на ноги, броситься обратно в уютный домик. Но хрупкий на вид юноша опустил руку на плечо гостя, и тому почудилось, что ему препятствует стальная конечность робота-убийцы.
— Лиил больше нет. Дом ее — только пыльные, необитаемые развалины, — мягко произнес Сомнир. — Сядь, я все объясню.
Бывший агент обессиленно рухнул обратно на скамью.
— Это вопрос времени и энергии. Строители виртуального Компендиума планировали его как аварийное хранилище знаний. А вовсе не как убежище для мертвых библиотекарей.
Приборы строго следят за уровнем энергии. Дабы не допустить уничтожения информации. Функции личных матриц охраняются не так строго, поскольку в свое время они были сделаны лишь для удобства пользователей; никто из которых, по замыслу изобретателей, не должен был оставаться в Компендиуме надолго. Тот клапан, который поддерживал личные матрицы и виртуальном пространстве, постепенно затухает… медленно, но неумолимо. Время от времени мы бросаем жребий, чтобы определить, кому отправляться на долгосрочное хранение. Если когда-либо удастся отыскать новый источник энергии, мы сможем воскресить все схемы. Лиил проиграла… или победила в этой лотерее. Она была почти готова, когда появился ты.
Руиз попытался осмыслить полученные сведения. Взгляд его упал на зверька, свернувшегося у ног библиотекаря.
— Почему же ты не отправил на хранение своего сарима? Лиил могла бы прожить чуть дольше.
В глазах Сомнира блеснули слезы.
— Я много раз это предлагал. Большинство саримов острова уже отправлены на длительное хранение. Они были для нас символом всего самого дорогого, они одаривали нас такой верностью, какая не снилась вам, обычным людям. Когда исчезнет последний сарим, Компендиум утратит немалую часть своего очарования для нас, оставшихся призраков. Кроме того, они слабые существа, крохотные свечки по сравнению с мощным пламенем человеческой личности. Для того чтобы поддерживать их существование, не требуется много энергии.
— Понятно, — кивнул Руиз.
Страшная тяжесть обрушилась на плечи бывшего агента. Он был сбит с толку исчезновением человека, ставшего родным и близким в этом призрачном мире. Совсем недавно он ощущал нежное тепло прекрасного тела. И вот — очередная невосполнимая утрата.
— А я-то думал, что оставил чудовищ за пределами Компендиума.
— Ты называешь нас чудовищами? Ты, побывавший на Родериго? Мы пригласили тебя и дали возможность немного отдохнуть.
— Зачем? — спросил Руиз. — Зачем вам с Лиил понадобились все эти хлопоты?
Сомнир выглядел страшно усталым.
— Мотивы Лиил отличались от моих. Я же предупреждал, что я — мстительный призрак.
Он взмахнул рукой, и у ног Руиза разверзлась выложенная бетоном яма. На дне ее отчаянно дрались два рептилоподобных существа.
— Лервали, — пояснил Сомнир. — Люди заключали пари на победителя. Сперва они просто швыряли их в яму и ждали, когда один сожрет другого. Но вскоре дрессировщики обнаружили, что если разнимать их через несколько минут и возвращать в общество себе подобных, лервали будут драться активнее. И гораздо дольше, пока не превратятся в изуродованные комки сырого мяса. Именно так поступили родеригианцы с тобой и твоими друзьями. А я мог предложить тебе только Лиил…
Яма бесследно исчезла.
— Понятно, — медленно произнес Руиз. В душе его постепенно закипал а ярость.
— Неужели? Я ждал тебя несколько столетий, чтобы превратить в оружие против Родериго. Ты умирал, ты искал место, где бы мог лечь и спокойно сгнить. Немного же пользы ты мог принести кому бы то ни было. Теперь ты выздоравливаешь. Загляни в свое сердце и скажи, прав ли я?
При всем желании Руиз не находил в себе сил для этого.
— Какие мотивы были у Лиил?
Сомнир пожал плечами.
— Лиил была именно тем, чем казалась: нежным, любящим существом. Она помогала мне только потому, что не видела в этом никакого вреда для тебя. И еще потому, что считала невозможным позволить тебе умереть от разбитого сердца.
По дворику пронесся ветерок, сметая и кружа мертвые листья.
— Разве мне нельзя было хотя бы проститься с ней? — спросил Руиз наконец. — Зачем вы отняли ее, пока я спал?
— Она сама выбрала время.
Руиз ощутил головокружение. Через минуту они с Сомниром очутились на мосту с высокими арками, перекинутом через туманную пропасть. Оба его конца терялись в темноте. Невозможно было угадать источник слабого, неверного света.
Для настоящего мост выглядел слишком изящным. Весь он являлся переплетением тонкого чугунного кружева. Руиз взялся за узкие поручни, и вся конструкция содрогнулась.
— Не бойся, здесь абсолютно безопасно, — небрежно бросил Сомнир. — Пойдем, пора приниматься за дело.
Руиз осторожно двинулся вперед, все еще судорожно цепляясь за ограждение. Сквозь клубящийся туман проступали зловещие, смутно знакомые силуэты.
— Не смотри вниз, — посоветовал библиотекарь, — Я не знаю, могут ли родеригианцы ввести в виртуальный Компендиум независимую личность. Но на всякий случай принял меры предосторожности.
Бывший агент постарался сосредоточиться на горностаевой мантии, покрывающей спину Сомнира, и не отрывал взгляда до тех пор, пока они не достигли противоположного конца моста.
Путники ступили на тропинку, вымощенную переливчатым, подсвеченным снизу стеклом. Дорожка звенела у них под ногами, как будто в каждом изразце был заключен крохотный колокольчик.
— Люблю эффекты, — пояснил Сомнир.
Шагов через сто перед ними выросла медная дверь, на которой было вырезано множество изображений Сомнира. Глаза на них казались живыми. Изображения недовольно уставились на гостя налитыми кровью глазами. Руиз почти ожидал, что портреты заговорят. Однако они промолчали даже тогда, когда Сомнир поднялся по ступенькам и дернул собственный портрет за нос.
Дверь распахнулась, пропустив их в ярко освещенную комнату, заполненную видео и голоэкранами. Библиотекарь немедленно уселся перед самым большим компьютером. Он небрежно сорвал с головы корону и отшвырнул ее в сторону.
— Ну вот, рад приветствовать тебя в своем священном убежище, — торжественно произнес хозяин.
Теперь Руиз не понимал, как он при первой встрече мог принять библиотекаря за мальчика. Тысячелетняя мудрость горела в темных глазах Сомнира. Он выглядел неестественно бодрым.
— А почему нет? Много веков я ждал, когда мне представится подпалить хвост Родериго. Могу я насладиться этим моментом? Советую поступать так же: получай наслаждение везде, где сможешь.
— Постараюсь, — раздраженно отозвался гость. Он все еще не мог привыкнуть к тому, что Сомнир с легкостью читает его мысли.
— Стараешься, это верно, — пробурчал хозяин. Он спохватился и заговорил уже с меньшим злорадством: — Итак, первая задача: броня. Нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц.
— Что? — переспросил Руиз, но Сомнир уже склонился над клавиатурой, выводя на монитор длинные ряды цифр.
— Почему ты пользуешься экраном? По-моему, это бессмысленное притворство. Ты же можешь извлечь данные прямо из матрицы? — Руиз все еще не справился с раздражением.
Сомнир улыбнулся странной, двусмысленной улыбкой.
— Чтобы тебе было привычнее. Неужели ты хотел бы преодолевать вместе со мной электронные бури, прорываться сквозь древние, гниющие синапсы машин, распадающиеся на бесформенные элементы? А-а-а… прости мою привычку время от времени прибегать к неестественному слогу — это издержки моей профессии. — Он помрачнел, возвращаясь к экрану. — Я-то отношусь к этому спокойно. Но учти, именно так мы лишаем разума непрошеных гостей. Разумеется, они становятся священными безумцами… К счастью, наши враги не питают уважения к священным безумцам, поэтому они до сих пор не научились использовать их безумие против нас.
— Тогда забудь о моих словах, — миролюбиво согласился Руиз.
— Ага, — пробормотал библиотекарь. — Вот оно. На ней легкая броня типа «Межпланетный Аксолотль», четвертая модель. Родеригианцы скуповаты. Древнее оборудование. Правда, неплохое. Эти доспехи у нее, похоже, со времен далекой юности. Аксолотль прекратил свое существование еще раньше, чем мы, — он вздохнул, — Ну да ладно. Броня рассчитана на партизанские бои в условиях города. Искривленные монолиновые волокна наиболее эффективны против легкого энергетического оружия и снарядов малого веса, но высокой скорости, типа осколочного ружья, Крепкая штука.
— Она дала мне возможность обыскать ее. Мне показалось, что места сочленений под ребрами слегка уязвимы.
Экран замигал и выдал изображение брони, разделенной на отдельные компоненты. На каждом были напечатаны инженерные расчеты прочности. Тонким пальцем Сомнир постучал по реберной пластинке.
— Нет. Их можно вскрыть ломиком, но ничего подобного в нише нет. И потом, я сомневаюсь, что она будет сидеть и ждать, пока ты отыщешь подходящие инструменты.
— Да уж, — мрачно согласился Руиз.
— М-м-м, — задумчиво протянул библиотекарь. — Давай попробуем другой подход.
Он нажал на клавишу, и изображение брони сменилось портретом старика с жестким, смуглым лицом, изрезанным вертикальными морщинами.
— Генерал Савин, — пояснил хозяин. — Один из миллионов людей, чьи личности зафиксированы в файлах антрорепликанта библиотеки. Военный гений. Почти три тысячи лет назад он провел поразительную операцию по подавлению восстания на Жюно. Бунтовщики как раз использовали броню «Аксолотль». Посмотрим, что он посоветует.
Экран замерцал, изображение старика пришло в движение. Глубоко запавшие глаза уставились на Руиза.
— В чем дело? Чего вы хотите?
— «Аксолотль», модель четыре. Как справиться с женщиной, облаченной в подобную броню, учитывая, что действовать мне придется голыми руками? — коротко спросил бывший агент.
— Исключено, — старик внимательно всматривался в глаза Руиза, будто пытался найти в них что-то.
— Подожди, — прервал Сомнир гостя. — Я не говорил, что она отыскала на трупе вибронож? Он у нее в правом сапоге. Ты сможешь завладеть им, если нападешь неожиданно?
— Возможно. Но она внимательная, сильная и очень быстрая.
Генерал Савин хмыкнул.
— Учитывая вибронож, шанс есть. Застежки шлема у этой модели не оптимальны. Их защита ослаблена дурацким барельефом на лицевой маске.
Портрет старого воина сменился изображением солдата в броне «Аксолотль». Его ноги и руки были раскрашены яркими, примитивными красками, а на груди виднелся желто-голубой флаг. Стрелка курсора обрисовала боковые застежки шлема.
Голос генерала продолжал:
— Резкий удар вот сюда, под точно выверенным углом в сто десять градусов к шее, с небольшим уклоном назад, может, как свидетельствует опыт, ослабить застежку настолько, что в образовавшуюся брешь проникнет лезвие ножа.
Красная стрелка обозначила направление удара: Фигура на экране повернулась, чтобы со всех сторон продемонстрировать траекторию движения ножа.
— Понял? — спросил хозяин.
Руиз кивнул.
Сомнир повернулся к экрану, на котором вновь появилось изображение старика.
— Что-нибудь еще, генерал?
— Модель не предназначена для рукопашного боя. Ослабь шлем, и ты сможешь сломать ей шею, если получится нанести удар по голове достаточно тяжелым предметом или, наоборот, использовать собственный вес женщины, бросив ее на неподвижный объект.
— Мы запомним ваш совет, генерал. Сомнир бесцеремонно выключил экран.
Руизу показалось, что в угасающих глазах старого воина мелькнуло отчаяние, словно ему не хотелось возвращаться в бессонный и бессознательный ад компьютерных файлов.
— Они не знают, где находятся, — вновь откликнулся на его мысли Сомнир. — Мы не даем им пробудиться настолько, чтобы они успели задуматься над своим положением.
В голову Руизу пришла неприятная мысль.
— Это туда отправилась Лиил?
— Да, — кивнул хозяин. — Но я не стану вызывать ее только для того, чтобы ты смог проститься с ней. Ей бы это не понравилось.
— Понимаю, — с горечью ответил гость. — Ну а что теперь?
— Теперь мы вернем тебя обратно в твое тело, чтобы ты попробовал одолеть гетмана.
Сомнир поднял руку, и на его запястье появился большой медный хронометр.
— Прошло, примерно четыре минуты реального времени с тех пор, как ты попал к нам. Они не ожидают, что ты вернешься так быстро. Их людей мы держим здесь гораздо дольше, чтобы успеть заразить неизлечимым безумием.
Хронометр дернулся и исчез в вихре розового дыма.
— Странно, почему родеригианцы не оставляют попыток проникнуть в виртуальный Компендиум, если все, что они от него получают, — это безумие?
Сомнир злорадно рассмеялся.
— О, мы не всегда полностью разрушаем личности их посланцев. Иногда они уносят с собой сравнительно безвредные порции сведений. Как раз столько, чтобы удержать их от разрушения индуктора. И мы изо всех сил поддерживаем вражду между Родериго и Дельтом.
— О-о-о, — протянул Руиз. — Хорошо, а знаете ли вы ответы на их вопросы? Что на самом деле происходит под крепостью Алонсо Юбере? Вы не собираетесь предоставить мне хоть какие-нибудь сведения, чтобы я их использовал, если не смогу одолеть гетмана? Она обещала отпустить меня с Суука, если я добуду необходимую информацию. Или подберите правдоподобную ложь — что-то, с чем можно работать.
— Ты все еще не понял? Родериго никогда не выполняют обещаний. — Сомнир посмотрел на гостя не очень дружелюбно. — Я надеюсь на тебя, но ты можешь потерпеть поражение. Эти сведения слишком важны, мы не можем рисковать… А что касается попыток обмануть Родериго… вот уж поистине дурацкая идея.
Руиз нехотя признал, что в словах хозяина присутствует определенный смысл. Между ним и свободой стояло нечто большее, чем Желтый Лист.
— Но если я ее одолею… что тогда?
Сомнир раздраженно отбросил горностаевую мантию и заметался по помещению.
— Хорошо. Я жил на очень большой скорости с тех пор, как привел тебя к Лиил, поэтому у меня была целая неделя для борьбы с собственной совестью. Тайна, хранимая в Моревейнике, смертельно опасна, она гораздо опаснее, чем ты можешь представить в настоящий момент. Однако то, что тебе говорил твой приятель Публий, резня в логове пиратов, заговор работорговцев — все это убедило меня, что тайна вышла наружу. Страшные бедствия грозят многим мирам, если родеригианцы получат информацию, за которой они охотятся. Но немногим лучше, если эти данные попадут к кому-то еще.
Сомнир устремил на Руиза пристальный, недобрый взгляд.
— Ты не вызываешь во мне восхищения. Ты — человек насилия, от которого я всю жизнь бежал, которое презирал от всей души. Невзирая на все, случившееся в последнее время, несмотря на все перемены, ты по-прежнему остался убийцей. Сердце твое для меня — открытая книга. В тот миг, когда ты решишь, что моя смерть поможет сохранить жизнь тебе и твоим друзьям, ты прикончишь меня без колебаний. О, ты постараешься оправдаться, ты скажешь, что я был просто совокупностью компьютерных программ. Ты станешь твердить это до тех пор, пока действительно не перестанешь воспринимать меня как живого человека. Но даже если ты никогда не простишь себе этого убийства, ты все равно совершишь его.
Огонек в глазах Сомнира погас, плечи устало сгорбились.
— И все же в тебе сохранилась некая порядочность. Это вынужден признать даже я. Поэтому, если ты справишься с Желтым Листом, я поведаю тебе эту тайну, и ты сделаешь с ней то, что подскажет тебе твое сердце, сердце насильника и убийцы. Может статься, что среди этих руин ты получишь неожиданную помощь, поэтому будь внимателен, — Он взял гостя за рукав и подвел его к ближайшему голоэкрану.
Руиз увидел нишу реального Компендиума, уменьшенную вдвое. Его собственное тело распростерлось на камне-пуховике. Сперва создалось впечатление, что человек на ложе мертв, но потом бывший агент разглядел чуть заметные колебания грудной клетки. Низа, стоявшая спиной к телу, безумно медленно, как будто двигалась под водой, повернула голову.
— Разница во временных потоках, — сообразил Руиз.
— Вот именно, — кивнул Сомнир. — Разве я не говорил тебе?
— Говорил. — Бывший агент бросился к экрану, чтобы рассмотреть лицо девушки.
В глазах, обращенных на неподвижное тело, светилась такая нежность, что у. Руиза сладко заныло в груди.
Желтый Лист неподвижно сидела у противоположной стены, жутковатая маска шлема слабо поблескивала в неверном свете.
Руиза охватили серьезные сомнения.
— А как насчет устройств наблюдения? Даже если я сверну шею гетману, что толку, если минутой позже примчатся охранники? Геджас наверняка оставил возле пещеры своего человека.
— Вероятно, — согласился Сомнир. — Но если виртуальный Компендиум обнаружит наличие следящей аппаратуры, он немедленно отключится. Или не заработает с самого начала. Если же подобные приборы появляются позже, мы отключаем поле так резко, что оно немедленно убивает любого, вошедшего в депозит. За прошедшие столетия враги научились относиться к нашим правилам с уважением.
— О-о-о, — протянул Руиз.
Он не мог оторвать глаз от девушки, понимая, что на лице его играет глупая, мальчишеская улыбка.
— Достаточно, сосредоточься, — нетерпеливо прервал его Сомнир. — Первым делом сверни шею гетману, потом уже занимайся счастливым воссоединением с возлюбленной. Такова разумная последовательность действий во вселенной.
