Пленник отчаянно пытался вырваться из темной, страшной пучины сновидений наверх, к свету.
      Сам себе он казался чудовищем, стоящим по колено в море. Но голова его, пробив тонкую пленку атмосферы, скрывалась в ледяном блеске космоса. Монстр отрешенно разглядывал далекую, туманную землю и смеялся безумным смехом.
      Все его существо разрывалось от безумной безнадежности, подкрепляемой свирепой радостью, хотя он не мог вспомнить ее причину.
      Он снова расхохотался, смех длился так долго, что мир вокруг задрожал, а в легких закончился воздух. Тело чудовища напоминало землю, терзаемую землетрясением, потом, не выдержав безумного смеха, лопнула кожа. Под ней не было ни плоти, ни костей, ни крови — только черная пустота космоса. Разрывы на коже делались все шире, тело падало на далекую землю, распадаясь на вопящие ошметки.
      Судорожно хватая ртом воздух и размахивая руками, Руиз наконец проснулся.
      Дольмаэро с Мольнехом еще несколько мгновений держали его за руки, потом отскочили в сторону.
      — Успокойся, — осторожно произнес старшина гильдии. — Мы не нападаем на тебя.
      На щеке Мольнеха алела свежая ссадина, у Дольмаэро из рассеченной губы текла кровь. Руиз сообразил, что именно он ранил старых товарищей.
      Впервые в жизни бывший агент смог припомнить осколки своего сна. Что они означали? Неужели его мозг не выдержал напряжения и начал разрушаться?
      — Простите, — с трудом выдавил он из себя первое слово.
      Пленник находился в гигиеническом отсеке, где фараонцы попытались смыть кровь с тела своего предводителя. Вода, неприятно ржавого цвета, забрызгала стены.
      Руиз поднес к глазам дрожащую руку. Под ногтями тоже была кровь.
      Память вернулась, нахлынула оглушающим потоком. Неудержимый приступ рвоты сотряс истерзанное тело пленника.
      — Мы можем тебе помочь? — неуверенно спросил Дольмаэро.
      — Нет, — выдохнул он, — Нет, оставьте меня, пожалуйста. -
      Фараонцы поспешно удалились, тихо прикрыв за собой дверь.
      Сколько он оборвал жизней? Сто? Тысячу? Скольких он прикончил на этот раз, чтобы избавить от боли свою жалкую плоть?
      А Низа? Судорожное рыдание вырвалось сквозь стиснутые зубы. Убил ли он ее тоже или позволил это сделать Геджасу? Не важно, наверняка она все равно мертва.
      Почему его оставили в живых? Родеригианцев трудно заподозрить в милосердии, а Руиз, безусловно, заслуживал смерти.
      Пленник глубоко вздохнул и прислонился к пластиковой стене. Да, он все еще жив, а значит, остался крохотный шанс заставить родеригианцев заплатить за все. Сладостные картины проносились перед глазами: конвульсивно сжимающееся тело Геджаса, распятое на нейростимуляторном кресте, Желтый Лист, задушенная собственными внутренностями. Пылающий остров Родериго, из бункеров которого наконец-то удастся выжечь всю мерзость.
      Он слабо улыбнулся, пытаясь утешиться этими видениями, но все они были слишком далеки от реальности, чтобы доставить истинное удовольствие.
      Руиз с трудом поднялся на ноги и включил душ. Горячая вода, почти кипяток, обожгла кожу. Пожалуй, он давно уже не мылся так тщательно.
      Теплый сухой воздух мягким коконом окутал разгоряченное тело. Пленник бездумно прикрыл глаза.
      Когда он вышел из кабинки, Гундред молча вручил ему серый комбинезон. Руиз поспешно оглядел комнату. Все, кроме Низы, были на месте. Ему отчаянно хотелось закричать, разбить что-нибудь. А чего, собственно, он ждал?
      — Она в другой комнате, — тихо сказал Гундред. Руиз в два прыжка пересек помещение и распахнул дверь. Девушка лежала на койке, отвернувшись к стене, но плечи ее мерно опускались и поднимались — она дышала!
      Пока что этого достаточно. Если бедняжке удалось забыться сном, он не станет ее беспокоить.
      — Ты доволен, — заметил моряк, — Ты уверен, что следует испытывать именно это чувство?
      — О чем ты?
      Гундред неуверенно покосился на фараонцев.
      — Помнишь свои подозрения?
      Руиз помнил, но первоначальные опасения стали такими незначительными по сравнению с тем, что произошло на острове Родериго. Да, один из них побывал в логове геншей и стал марионеткой Кореаны. Ну и что? Подобная мелочь не затрагивала его сознание.
      — О чем он говорит? — спросил Дольмаэро.
      Руиз уселся на ближайшую койку. Отвечать не хотелось, но мысль о том, чтобы солгать фараонцу, вызвала отвращение. Даже если именно старшина стал роботом Кореаны, он был частицей той, прежней жизни также, как насилие и смерть.
      Та жизнь закончилась, хорошо это или плохо. Мечтам о мести не суждено осуществиться. Даже если представится возможность, он больше не способен нести смерть и разрушения. И наплевать на подслушивающих родеригианцев!
      — Публий открыл мне одну тайну, — медленно произнес Руиз.
      Гундред удивленно приподнял брови, но промолчал.
      — Что именно? — решительно спросил Дольмаэро.
      — Он сказал, что один из вас побывал у геншианских мозг-навигаторов. Но создатель чудовищ не знал, кто именно, а может, не хотел говорить.
      Дольмаэро углубился в свои мысли, его широкое лицо приняло мрачное, непроницаемое выражение. Наконец он снова заговорил.
      — Ты ему поверил?
      — Не верил, пока кто-то не совершил те убийства в лодке.
      Старшина непривычным жестом потер подбородок, на его отвисших щеках заблестел пот.
      — Ты что-то рассказывал о геншах, но это было так давно…
      — Да.
      — Ты говорил, что они отбирают личность у человека. Они крадут душу, оставляя лишь желание угодить хозяину.
      — Да.
      Дольмаэро содрогнулся.
      — Скажи мне, поймет ли человек, что он лишился души?
      Руиз пожал плечами и ничего не ответил.
      — Не обязательно, — вмешался Гундред. — Только если хозяин прикажет осознать этот факт. Если марионетке прикажут скрыть изменения своей личности, не догадаются даже родеригианцы, а может, и другие генши.
      Дольмаэро тяжело опустился на свою койку и уставился в пол, видимо, не испытывая желания продолжать расспросы, чего с ним раньше не случалось.
      Даже Мольнеху изменила привычная веселость. Он молча подошел к кормушке и без всякого аппетита проглотил горсть шариков.
      — Интересно, как наши хозяева отнесутся к твоим откровениям? — сказал Гундред, задумчиво оглядев комнату.
 
      Геджас вел наблюдение за подопытными объектами. Он коснулся панели управления, присоединяясь к консоли, ведающей обработкой данных на компьютере Желтого Листа.
      — Госпожа, — сообщил он. — Связь подтверждается.
      «Голос» внимательно наблюдал за выражением прекрасного и страшного лица своей хозяйки.
      — Как ты и предполагала, здесь замешана Кореана. Твой план, вероятно, сработает. Руиз Ав в любом случае оправдает все хлопоты. Либо он вернется с необходимыми данными, либо мы используем его как приманку, чтобы поймать на крючок его бывшую хозяйку.
 
      Геджас решительно вошел в комнату. На его лице была написана откровенная радость предвкушения.
      — Всем встать, — скомандовал он. — Пора отправляться в путешествие.
      Руиз осторожно поднялся на ноги. Все тело ныло от напряжения, с которым он пытался противостоять нейростимуляторам. Ненависть переполняла его, но он не мог представить, как дать ей выход. Теперь, когда перед ним оказался «Голос» гетмана во плоти, прежние фантазии представлялись бледными и бесцветными.
      Нет, распятие — слишком мягкая кара для этого выродка.
      Бывший агент не мог заставить себя посмотреть в лицо мучителю: перед глазами стояли другие лица — молящие, безнадежные, отупевшие.
      — Давайте, давайте, — поторопил Геджас. — Нельзя терять времени. Пойдут все.
      Руиз ощутил, как по телу пробежала дрожь ярости. Он попытался что-то сказать, но глотка была забита каким-то пылающим щебнем и из нее вырвалось лишь хриплое карканье. Геджас вопросительно приподнял брови:
      — Что-что?
      Руиз прокашлялся и попытался заговорить вновь:
      — Куда мы идем?
      «Голос» нахмурился.
      — Ты еще не понял, сколь неразумно задавать вопросы? И почему ты не выказываешь мне должного почтения?
      — Плевал я на тебя, господин, — с наслаждением парировал Руиз. — Я вам зачем-то необходим, иначе меня уже давно не было бы в живых. Значит, тебе придется обойтись тем почтением, которого ты заслуживаешь. Отвечай на мои вопросы, или отправишься в путешествие без меня.
      Лицо Геджаса на мгновение превратилось в хищную маску.
      — Все верно, ты нам нужен. Что же, на здоровье: мы отправляемся в Дорн, за данными из депозита библиотеки.
      — Все мы?
      — Если хочешь. Желтый Лист милосердна, она дозволяет тебе насладиться общением с друзьями, пока ты готовишься к выполнению важного задания. — Он задумчиво посмотрел на Эйндиукса. — Хотя зачем обременять себя этим овощем? Мы отправим его а компостную кучу. Все равно прибыли от него никакой. Людоеды поразительно консервативны в своих пристрастиях.
      — Нет, — возразил пленник. Кок ничего для него не значил, но ему нравилась музыка маленького человечка, к тому же хотелось досадить Геджасу всеми возможными способами. — Мы заберем его с собой. Кстати, какова плата за выполненную работу?
      — Мы ведь это уже обсудили, — холодно произнес родеригианец. — Твоя жизнь. Это все, на что ты можешь рассчитывать.
      Руиз издевательски расхохотался.
      — Моя жизнь потеряла ценность. Вы превратили меня в ничтожество. Ты должен предложить что-то другое.
      Геджас щелкнул пальцами.
      — Приведите женщину, — приказал он охранникам.
      Низа отчаянно отбивалась, лицо ее исказилось от страха.
      Ярость и ненависть слились воедино в душе бывшего агента, превратившись в нечто холодное и сильное, он сам не мог подобрать названия своему чувству. Он без всякого труда изобразил презрительную снисходительность.
      Геджас с изумлением уставился на пленника, затем перевел взгляд на женщину. Родеригианец как будто внезапно утратил способность читать по лицам.
      — Вот та женщина, ради которой ты собирался умереть. Я могу купить твое сотрудничество ценой ее мучений.
      Руиз рассмеялся металлическим смехом.
      Низа смотрела на возлюбленного, не узнавая, и он черпал странное удовлетворение в ее изумленном взгляде.
      — Вот тут ты ошибся. Что для меня эти существа? Фантомы, не более. Их жизнь — скучная дорога от небытия к могиле. В лучшем случае, они — символ моей власти над тобой. Я настаиваю на сохранении им жизни… но только потому, что с их помощью я имею возможность издеваться над тобой и твоей ведьмой.
      Лицо Геджаса потемнело от гнева, а Руиз растянул губы в улыбке настолько широкой, что ему стало больно. Он повернулся к Низе и с размаху ударил ее по лицу. Девушка упала, по подбородку ее потекла струйка крови, а глаза расширились и потемнели.
      Руиз с трудом подавил приступ тошноты. Но дело было не только в смятении и боли, которые он причинил Низе. Бывшего агента замутило при виде крови. Усилием воли пленник подавил отвращение.
      — Видишь? — закричал он, и голос его наполнился счастливым безумием. — Это я могу ее мучить, но не ты!
      Руиз ухватил Геджаса за воротник и заорал прямо в лицо изумленному «Голосу»:
      — Ты видишь? Попробуй встать мне поперек дороги, и я просто усядусь и помру здесь, на этом самом месте. Ты сомневаешься, что я могу это сделать?
      «Голос» тщетно пытался вырваться из рук обезумевшего пленника.
      — Успокойся, Руиз. Нет, я в тебе не сомневаюсь. Мы сняли послойную ментоскопию и знаем, что ты обладаешь всеми необходимыми навыками.
      Бывший агент притянул к себе голову врага. В глазах родеригианца читались злость, Неуверенность и страх. «Неплохо, — подумал пленник. — Для начала очень неплохо». Он наклонился и резко дернул мучителя на себя.
      Раздался характерный хруст, и нос Геджаса расплющился о лоб пленника.
      Руиз расхохотался и отступил назад, скрестив руки на груди. В глазах родеригианца вспыхнуло бешенство. В его руке появился вибронож, и он уже собирался молниеносным движением вонзить его в грудь пленника. Тот ждал, не двигаясь с места.
      В воздухе раздался странный низкий гул. У всех присутствующих заныли кости, а Геджас упал как подкошенный. Лезвие ножа лишь слегка царапнуло по груди пленника. Руиз опустил глаза, чтобы определить, на месте ли его внутренности, но обнаружил только крохотную ссадину.
      — О-о-о, — ехидно протянул он. — Синаптический прерыватель, имплантированный в мозг. Желтый Лист, похоже, не слишком-то тебе доверяет, дерьмовая башка! Она постоянно держит палец на кнопке. Исключительно приятная новость!
      Охранники наконец отреагировали и неуверенно потянулись к нейронным кнутам.
      — Нет! — просипел с пола Геджас, корчась от боли. — Желтый Лист позволила ему это сделать.
      Осторожно, словно тело его было из хрупкого стекла, он поднялся на ноги.
      Руиз немедленно подскочил и от души пнул своего мучителя под ребра, так что тот прокатился по всей комнате и врезался в противоположную стену.
      — Замечательное развлечение, — весело сказал бывший агент. Ему нравилось унижать врага, вот только сильно мутило от вида крови. Да что с ним такое?!
      — Примените парализаторы, — прохрипел Геджас. — Но ничего другого!
      Охранники повиновались. Искорка триумфа тлела в душе пленника, несмотря на бессмысленность победы. Потом он потерял сознание.
 
      Они ждали на палубе родеригианской подлодки, пытаясь разглядеть темную полоску суши сквозь пелену тумана. Гундред держался поближе к Руизу. Остальные испуганно сбились в кучку поодаль. Единственными источниками света служили зеленые сигнальные огоньки на ружьях охранников.
      — Дорн, — торжественно произнес второй помощник.
      Моряк улыбался, впервые после крушения «Лоракки». Руиз подумал, что, вероятно, тот просто радуется освобождению из подземелий Родериго.
      — Знакомый дьявол предпочтительней. Конечно, только в том случае, если можешь с ним поладить, — тихо пробормотал Руиз.
      — А? — переспросил мореход.
      — Не обращай внимания. Кстати, ты ведь ученый. Что ты знаешь о Дорне?
      — Немногое, — ответил Гундред. — Главным образом, рассказы о призраках. Я припомню некоторые, когда усядемся у костерка. Как ты думаешь, они позволят развести огонь? — Он, поеживаясь, подтянул пояс на комбинезоне. — Холодно.
      — Позволят, — пообещал Руиз.
      Гундред с любопытством посмотрел на товарища.
      — Признаюсь, я удивлен. Каким образом ты приобрел на гетмана такое влияние? И почему мы до сих пор живы? По крайней мере большинство из нас?
      Он покосился на неподвижное тело Эйндиукса, распростертое на летательном пузыре. Руиз пожал плечами.
      — Им не обойтись без меня. Родеригианцам необходима информация, хранящаяся в виртуальном депозите. Никто из них не смог до нее добраться. Почему-то им кажется, что мне это удастся.
      — А-а-а, — протянул Гундред, но на лице его сохранилось озадаченное выражение.
      На палубе появился Геджас, одетый в черный комбинезон с ореолом сенсоров.
      — Идем, — приказал он. — Пора высаживаться, — И повернулся к Руизу: — Ты первый.
      Тот рассмеялся.
      — Я последний.
      Родеригианец напрягся и двинулся к строптивому пленнику, оскалив зубы и нащупывая рукоять нейронного кнута.
      Бывший агент отступил назад, ища опоры на залитой водой палубе, но врезался в одного из охранников, затянутого в комбинезон из зеркальной брони. Тот пихнул его прикладом парализатора. Руиз удержался на ногах и резко повернулся к новому противнику, планируя совершить очередное безумство, которое доставит огромное удовольствие.
      Люк в наблюдательной башне с шипением откинулся, из него появилась Желтый Лист, облаченная в легкую броню из какого-то темного сплава, со шлемом под мышкой. Экипировку дополняла внушительная коллекция оружия.
      Геджас остановился и посмотрел на свою госпожу. Руиз не смог ничего прочесть в неподвижных глазах женщины, но «Голос», видимо, понял безмолвный приказ. Он опустил голову и, дрожа от страха, произнес:
      — Желтый Лист говорит: если хочешь, можешь идти последним. Желтый Лист настаивает: мы должны поторопиться. Здешние воды патрулируют люди, враждебно настроенные к Родериго. Если нас обнаружат, то постараются помешать высадке.
      Руиз решительно обратился к гетману:
      — Мы еще не договорились относительно платы за работу.
      — Желтый Лист говорит: мы сделаем это до того, как ты войдешь в депозит.
      Руиз немного подумал.
      — Хорошо, — кивнул он. — Почему бы и нет? Бывший агент не мог избавиться от неприятной мысли: даже соглашаясь на незначительные уступки, он делает лишний шаг к смерти. Очень хотелось прожить подольше, чтобы у Низы появился шанс спастись — хотя бы крохотный.
      Пленник не мог оторвать глаз от девушки, которую охранники как раз в этот момент тащили к лодке. Она посмотрела на него безразлично, как на незнакомца, встреченного на улице. Внезапно Руиз вспомнил тот взгляд, которым она окинула его в Биддеруме, по дороге к Искуплению… и к своей первой смерти.
      Туманный с жемчужным отливом свет озарил берег, покрытый серыми камнями и галькой. Полдюжины охранников высадились первыми. Огоньки на их броне были чуть притушены, так что сами солдаты казались клочьями тумана. Воины выстроились в ста метрах от лодки, и на берег ступила Желтый Лист.
      Она постояла несколько минут, затем подала знак «Голосу».
      — Выходите, — настойчиво прошептал Геджас. Руиз почувствовал непритворный страх родеригианца и решил пока воздержаться от новых выходок. Он кивнул и вслед за товарищами спустился по трапу. Видимо, враги Родериго обладали достаточным могуществом, если предпринимались подобные меры предосторожности.
      А что, если попытаться войти с ними в контакт… Но Руиз постарался как можно быстрее избавиться от призрачной надежды.
      — Пока еще не время, — пробормотал он.
      — Что? — «Голос» стоял у него за спиной, всматриваясь в туман, на плече у родеригианца висела портативная пушка.
      — Чего ты так боишься? — спросил пленник.
      — Ничего особенного, — поспешно ответил Геджас, но глаза его предательски рыскали из стороны в сторону. — Тебе, во всяком случае, беспокоиться не о чем.
      Руиз пожал плечами и уступил дорогу первому из роботов-землеходов, тащившему целый склад оружия и приборов. Следующий нес носилки с Эйндиуксом.
      Гундред встал рядом с товарищем.
      — Он боится обитателей замка Дельт. Дельт и Родериго были главными виновниками разрушения Дорна. И те и другие мечтают заполучить остров в единоличное владение, и оба боятся, что соперники раскроют тайну депозита.
      — Понятно, — кивнул Руиз.
      Пленники гуськом последовали за четырьмя землеходами, сопровождаемые по бокам охранниками, невидимыми во мгле. Геджас шел впереди, указывая тропинку среди валунов и колючего кустарника. Туман все еще укутывал остров тяжелым и плотным покрывалом, но вскоре должно было появиться солнце и облегчить отряду продвижение.
      Вскоре они достигли места, где на крупных камнях виднелись следы людского труда. Впрочем, потом над ними основательно поработали ветер и дождь, и теперь трудно было поверить, что когда-то они являлись частью зданий. Тут и там зияли дыры. Похоже, постройки уходили корнями глубоко под землю. Руины выглядели настолько зловеще, что Руизу чудилось, будто из-под каждой кучки камней за ними следят темные мрачные духи.
      Путники медленно поднимались в гору, туман постепенно редел, пока не поплыл над развалинами прозрачными клочьями. Теперь бывший агент смог разглядеть далеко внизу море. Они увидели центральный массив острова: некогда острые базальтовые пики сгладились под влиянием времени. Остатки древних строений превратились в каменные глыбы.
      Пленник старался ни о чем не думать. Остальные молчали, не желая отвлекать предводителя, хотя Дольмаэро это путешествие давалось явно нелегко. Он дышат с громким присвистом, который вскоре сменился отчаянным хрипом.
      Один раз Руиз поднял голову и встретился глазами с Низой. Впрочем, девушка немедленно отвернулась.
      Часа через три отряд достиг небольшой лощины, и Геджас подал знак остановиться. Землеходы построились в оборонительное каре. Появились охранники.
      — Подождем здесь, — скомандовал «Голос».
      Дольмаэро рухнул на ближайший плоский камень, его бледное лицо покрылось пятнами. Внезапно Руиз словно проснулся. Старшине гильдии действительно приходилось туго. Бывший агент опустился на колени и расстегнул воротник его комбинезона.
      Геджас равнодушно взирал на эту сцену.
      Руиз вспомнил, что уже несколько часов не портил жизнь «Голосу».
      — Подай медицинскую прилипалу, — велел он. Геджас покачал головой.
      — Медицинские прилипалы только для слуг Желтого Листа.
      Руиз радостно улыбнулся.
      — Вот как? Либо ты немедленно дашь прилипалу, либо тебе придется самому браться за грязную работу.
      Геджас взглядом попросил совета у госпожи. Та еле заметно кивнула, и прислужник уныло опустил голову. Пленник заметил, что родеригианец разительно изменился за последние часы. Теперь он не производил впечатления невозмутимого монстра. Руиз каким-то образом подорвал его уверенность в себе. Конечно, это была слабенькая месть по сравнению с тем злом, которое Геджас причинил невинным людям, но все же бывший агент испытал мимолетное удовлетворение.
      Геджас взглянул на миниатюрный датчик, прикрепленный к запястью.
      — Медицинские прилипалы во втором правом ящике землехода с красным шасси.
      Он отвернулся, наблюдая за охранниками, которые натягивали над местом привала маскировочную сетку.
      Руиз уже собрался послать недруга за прилипалой, но тут же сообразил, что не стоит доводить Геджаса до белого каления. Желтый Лист может и не успеть. Он внимательно оглядел Дольмаэро. Старшине гильдии пока не стало хуже, но прилипалу он должен получить немедленно.
      Поэтому предводитель направился к землеходу и довольно быстро отыскал необходимый прибор. Знакомая модель дильвермунского производства. Он нажал на нужную кнопку и прижал прилипалу к груди фараонца.
      Индикаторы ожили, во многих местах на шкале данных загорелись красные огоньки. Дольмаэро выпучил глаза, когда непонятная штуковина, присосавшаяся к его груди, запустила под кожу множество тоненьких щупальцев.
      — Что?! — ахнул он.
      Прилипала добралась до сердца, и боль немедленно утихла. Старшина выглядел не столько поздоровевшим, сколько испуганным.
      Руиз наблюдал за индикаторами. Они постепенно меняли цвет от алого к желтому, затем к зеленому.
      — С тобой все будет в порядке, — успокоил он товарища. — У тебя крепкое сердце. Отдохни немного. Прилипалу не трогай.
      Дольмаэро кивнул, все еще дрожа от страха.
      — Почему мы остановились? — спросил Руиз, подойдя к Геджасу.
      Тот сухо ответил:
      — Виртуальный депозит открывается только в полночь по местному времени.

Глава восьмая