Старая, потрепанная баржа «Лоракка» уносила Руиза Ава и его друзей прочь от Моревейника и оставшихся там врагов. Путешествие продолжалось уже шесть дней. За это время Руиз подружился с Гундредом, вторым помощником капитана. Жилистый коротышка с плохими зубами часто и многословно жаловался на ветхость судна, бездарность экипажа и невезучесть командира.
      — Под его чутким руководством затонуло уже четыре корабля. Неплохой результат для такого молодого человека. Меня это, знаете ли, нервирует.
      Гундред любил наряжаться в яркие тряпки, а количество разнокалиберных золотых цепей, украшавших его одежду, поражало воображение. Однажды Руиз поинтересовался, не боится ли тот упасть за борт с подобным грузом. Коротышка весело ответил, что все равно не умеет плавать.
      — Лучше уж побыстрее покончить со всем этим, — пояснил он. — Я ведь не смерти боюсь… самое страшное—долгий переход из теплого света в холодную жидкую тьму.
      — Понятно, — вежливо отозвался собеседник, хотя позиция Гундреда показалась ему по меньшей мере странной.
      Второй помощник ухмыльнулся.
      — Да уж, не всем доступна такая философия. Вот ты, насколько я понимаю, весельчак и к тому же сторонник метода проб и ошибок, а? Попал я в точку или нет?
      Руиз улыбнулся и кивнул. Приятели стояли на самой верхней палубе «Лоракки», неподалеку от рулевой рубки. Море было настолько спокойным, что напоминало темно-синее стекло. Чистое небо цвета полированной бронзы только у горизонта омрачалось полосой черных туч. Ближайшая земля находилась далеко на юге. Капитан рассчитал курс так, чтобы пройти как можно дальше от предательских прибрежных рифов.
      Сам он в рулевой рубке скрючился над навигационным прибором, проклиная судьбу, загрузившую его корабль почти двумя тысячами фанатиков, последователей культа «Жертвенной тайны», которых нужно было доставить к людоедам Лезвий Нампа. Гундред, видимо, рассматривал главного человека на судне как бесплатного клоуна. Он подмигнул собеседнику и состроил жалобную гримасу, передразнивая своего командира.
      Щелчок и последовавший за ним свисток возвестили, что один из бортовых синтезаторов-предсказателей распечатал карту погоды. Капитан немедленно замолчал и сосредоточился.
      Жертвующие заполнили широкую нижнюю палубу. Они зачитывали отрывки из священных трактатов, фальшиво распевали корявые гимны, хлестали друг друга небольшими церемониальными бичами. Все эти люди были одержимы манией религиозного самоубийства. Гундред долго наблюдал за ними, потом театрально выпучил свои крохотные черные глазки.
      — Хотя ты и претендуешь на звание оптимиста, все-таки на тебе одеяние Жертвующего, а это гораздо большая угроза для жизни, чем цепи на шее.
      Руиз вновь улыбнулся, но промолчал. Гундред довольно часто прохаживался по поводу его камуфляжа, но путешественник понимал, что коротышкой движет обыкновенное любопытство. Однако многолетняя привычка к осторожности не позволяла бывшему агенту Лиги искусств рассказать новому приятелю правду о себе и своих спутниках.
 
      Каждый вечер команда собиралась в том уголке судна, куда не заглядывал капитан, чтобы поиграть в карты. Так Руиз познакомился со вторым помощником. Они были единственными участниками этого азартного мероприятия, которых никогда не покидала удача. На самом деле, конечно, причина их постоянных выигрышей крылась не только в везении. Правда, Руиз не в полной мере использовал свои шулерские навыки — он просто старался не оставаться в проигрыше… Однажды ночью пьяный кочегар возмутился, когда Гундред стал манипулировать картами чуть более активно, чем обычно, и попытался грузовым багром выпустить кишки второму помощнику. Тогда Руиз вмешался и вразумил недовольного с помощью первой подвернувшейся под руку железяки.
      С этого дня Гундред взял под свое покровительство нового приятеля и его спутников, нашел им более удобное место, увеличил порции воды и время от времени приносил еду из камбуза команды. Пища, конечно, тоже не отличалась изысканностью, но, по крайней мере, была восхитительно свободна от насекомых.
      Второй помощник не обижался на скрытность Руиза.
      — А-а-а, ты такой таинственный… Смотрю на тебя и радуюсь собственной незамысловатости, — говорил он, и в хитрых глазках прыгали веселые огоньки.
      Руиз похлопал приятеля по плечу.
      — Тайны есть у всех — даже у тебя, хотя ты и стараешься прикидываться образцом простодушия, — ответил он и направился к трапу.
      Гундред рассмеялся.
      — Все может быть… Ну что, собираешься проведать свою команду? Странная она у тебя… Должен сказать, что твои спутники похожи на Жертвующих еще меньше, чем ты… Хотя в женщине чувствуется какая-то темная сила. Красавица, это уж точно, но мрачная. Тебе следует остерегаться.
      Ясный день, казалось, померк.
      — Правильно говоришь, — отозвался Руиз и пошел вниз.
      Он прокладывал дорогу сквозь толпу верующих, нетерпеливо отпихивая тех, кто пытался вовлечь его в ритуальные пляски. Большинство несчастных безумцев равнодушно принимало его отказ. Возмутился только один крупный краснолицый мужчина с кнутом, усаженным гвоздями. Фанатичный блеск в его глазах и пена у рта заставили Руиза опасливо посторониться.
      В конце концов он добрался до своей каюты. На самом деле это было стойло для скота, расположенное на второй палубе. Специфический запах свидетельствовал о том, что совсем недавно на барже путешествовали пассажиры, гораздо больше соответствующие этому классу кают. Однако стены отгораживали беглецов от фанатиков, а ветерок, задувающий в щели, делал воздух пригодным для дыхания.
      Здесь ждали его товарищи по побегу. Мольнех в настороженной позе восседал на их багаже, сжимая в руках стальную дубинку. Тощий, как скелет, фокусник приспособился к путешествию гораздо лучше, чем остальные фараонцы, испытывающие ужасные страдания.
      Мольнех опустил дубинку, которую он недавно увел у потерявшего бдительность фанатика.
      — Какие новости, Руиз Ав? — весело поинтересовался фокусник.
      — Да, что нового? ^пробурчал толстяк Дольмаэро, бывший на Фараоне старшиной гильдии. Его широкая физиономия побледнела и покрылась потом. Бедняга ужасно мучился от морской болезни и потому изрядно потерял в весе с тех пор, как они покинули Моревейник. — Мы уже приближаемся к цели? Иногда мне кажется, что даже встреча с каннибалами предпочтительней этой мерзкой болтанки.
      Страдалец поднялся на ноги и устало потер затекшую спину.
      — Еще нет, — ответил Руиз. — Я бы на твоем месте не так торопился познакомиться с людоедами.
      Предводитель очень беспокоился за Дольмаэро. Они вместе пережили немало опасностей с тех пор, как убежали от Кореаны, промышлявшей контрабандой живого товара. За это время бывший агент очень привязался к старшине гильдии.
      Низа молча сидела в темном углу. Руиз нерешительно улыбнулся, но она никак не отреагировала на его улыбку. Он отвернулся. Девушка разительно переменилась, и это мучило и беспокоило Руиза. Не так давно они были любовниками, и проведенные вместе минуты стали едва ли самыми лучшими в жизни бывшего агента. Теперь же наемник и принцесса сделались просто товарищами по несчастью, которых слепая судьба нечаянно свела вместе.
      В Моревейнике Кореане удалось снова схватить фараонцев, а Руиз Ав не смог этого предотвратить. Низа, очевидно, уверилась, что именно он повинен во всех несчастьях, которые выпали на ее долю. С тех пор как предводитель вызволил их из подземной тюрьмы, она ни разу не поинтересовалась, что же произошло на самом деле, а он ничего не объяснял, боясь, что девушка просто откажется слушать. На борту «Лоракки» она прерывала молчание только в случае крайней необходимости и почти никогда не покидала своего угла. Ее прекрасное лицо с каждым днем казалось все более измученным. Сердце Руиза обливалось кровью. Именно поэтому он неприкаянно шатался по судну, стараясь с помощью азартных игр отвлечься от печальных мыслей.
      Предводитель улегся на соломенную подстилку подальше от Низы, вместо подушки подсунув под голову свой узелок. Пряный смолистый запах его содержимого, к счастью, победил вонь хлева. Прежде чем покинуть Моревейник, бывший агент успел позаботиться о двойном камуфляже. Сейчас они носили одеяния религиозных фанатиков, собиравшихся пожертвовать свои временные телесные оболочки Лезвиям Нампа. Однако когда путешественники достигнут пылающих песков, им придется сменить личины и стать курьерами одного из пиратских главарей Моревейника, торгующего ритуальным наркотиком.
      Обряды Лезвий Нампа включали в себя обязательное наркотическое опьянение и поджаривание на вертеле людей, поэтому Руиз думал о прибытии на место назначения без малейшего удовольствия. Однако только добравшись до пустыни, они смогут навсегда покинуть жестокий Суук.
      Бывший агент закрыл глаза, надеясь, что ему удастся хотя бы несколько часов отдохнуть без помех.
      Низе спать совершенно не хотелось. Несмотря на растущую усталость, она вообще плохо спала на барже. Ее родной Фараон, планета пыльных равнин, разительно отличался от этой жуткой водяной пустыни, которая и выглядела-то противоестественно. Океан представлялся огромным зловредным животным, чья жирная шкура вечно топорщилась и подергивалась, будто монстр пытался сбросить ее, как змея в период линьки.
      Закуток, в котором расположились путешественники, совсем не походил на покои бывшей фараонской принцессы. Теперь она спала на полу в провонявшем навозом и рвотой стойле.
      В тех редких случаях, когда бедняжке удавалось забыться тревожным сном, ее мучили кошмары. Бывшая хозяйка Кореана, убийца Реминт, пират Юбере — все эти лица кружились в медленном жутком хороводе. Девушка чувствовала себя покинутой и одинокой. Руиз Ав, которого она некогда любила и которому вверила свою жизнь, позволил, чтобы с ней происходили страшные вещи. А теперь он не обращал на нее внимания, лишь изредка улыбался понимающей улыбкой. Пожалуй, больше всего Низу раздражала именно эта показная вежливость.
      Как знать, может быть, он готовит новую пытку, которой измученная женщина уже не сможет вынести.
      Руиза разбудило отчетливое ощущение надвигающейся опасности. В стойле было темно. Баржа двигалась резкими, неровными скачками. Предводитель сел и протер глаза. Шум ветра превратился в злобный визг. За то время, пока он спал, погода изрядно ухудшилась.
      — Что случилось? — спросил Дольмаэро, изо всех сил прижимаясь к стенке, — Я спрашиваю, что происходит?!
      — Просто сильный ветер, — с показным равнодушием ответил Руиз, поднимаясь на ноги.
      Внезапный толчок швырнул его в тот угол, где лежала Низа. Он мгновенно восстановил равновесие, но все же успел заметить выражение ужаса на лице девушки и руки, поднятые в защитном жесте. Руизу хотелось опуститься рядом с ней на колени и объяснить, что он остался тем же самым человеком, которому она доверяла раньше. Но принцесса отвернулась к стене и уставилась на нее невидящими глазами.
      Руиза охватило отчаяние. Хотя чего, собственно, он ждал? Что Низа, примитивное существо с отсталой планеты, сможет приспособиться к жизни в пангалактике в случае, если им удастся выжить и покинуть Суук? Неужели он настолько наивен? Каковы шансы на то, что уроженка Фараона будет счастлива с космическим бродягой? А он с ней? Абсурд!
      Предводитель покачал головой и отвернулся.
      — Я пойду на палубу и выясню, что происходит, — ровным голосом произнес он. — Пока беспокоиться не о чем. До сих пор нам везло с погодой.
      Бывший агент прокладывал дорогу сквозь толпу Жертвующих, которые в ужасе метались по палубе. Он успел мельком подумать о странностях, присущих человеческим существам. Все эти люди стремились на бойни Лезвий Нампа, чтобы радостно встретить смерть от рук каннибалов, и в то же время панически боялись утонуть. Руизу казалось, что гибель в морской пучине — отнюдь не худший вариант по сравнению с тем, что их ожидало, если им суждено благополучно достигнуть цели.
      На верхней палубе качка казалась особенно сильной. Руиз крепко ухватился за поручни, чтобы взглянуть на темно-серую воду. Ветер переменился. Теперь он дул со стороны суши. К губам прилипал песок, принесенный из пустынь Нампа. Смеркалось, поэтому определить высоту волн было трудно, но тонкие длинные языки пены вздымались высоко над кораблем.
      Старушке «Лоракке» такая погода пришлась явно не по вкусу. Она переваливалась с боку на бок, жалобно постанывая от напряжения. Руиз нахмурился и протер глаза. Интересно, долго ли продержится видавшее виды суденышко. Очевидно, желающих отправиться в путь на столь ненадежном корабле становилось все меньше и меньше, поэтому владельцы и согласились принять на борт толпу религиозных фанатиков. Нельзя сказать, чтобы подобные мысли способствовали улучшению настроения.
      Пока что моторы баржи стучали довольно ровно, но страшно подумать, что произойдет, если они откажут и «Лоракка» окажется во власти ветра и волн.
      Небо приобрело оттенок нездоровой бледности и словно покрылось синяками. Погода значительно ухудшилась даже с того момента, как он появился на палубе. Бывшего агента охватила знакомая ярость. В который раз с момента начала операции на Сууке Руиз Ав оказался во власти сил, повлиять на которые не было ни малейшей возможности.
      В ярко освещенной рулевой рубке он заметил Гундреда. Второй помощник метался между компьютером и навигационными картами, а его лицо, обычно веселое, выглядело мрачным и измученным.
      Руиз подумал, не зайти ли в рубку, возможно, приятель сможет прояснить ситуацию. Однако возле входа торчали два вооруженных матроса. Видимо, капитан опасался, что впавшие в панику пассажиры ворвутся внутрь. Один из моряков заметил мужчину в одеянии. Жертвующего и угрожающе взмахнул нейронным кнутом.
      Бывший агент дрожал от холода в насквозь промокшем балахоне. Он спустился вниз, пробормотал что-то неопределенно ободряющее и попытался не думать о том, что Же будет, если погода не улучшится в самое ближайшее время.
      По мере приближения ночи движения баржи становились все более неуверенными. Дольмаэро вновь затошнило, но он успел выползти наружу, чтобы опорожнить свой многострадальный желудок.
      Руиз попросил Мольнеха присмотреть за старшиной гильдии:
      — Не давай ему перегибаться через поручни, иначе мы его наверняка потеряем.
      Фокусник с готовностью закивал. По сравнению с другими фараонцами, он достаточно легко приспосабливался к новым условиям.
      Предводитель испытал беспокойство и слабую надежду одновременно, когда сообразил, что они с Низой остались наедине впервые за долгое время. Возможно, сейчас самый подходящий момент, чтобы попытаться выяснить отношения.
      — Как ты себя чувствуешь? — осторожно обратился он к девушке.
      — Плохо, — ответила она тусклым, невыразительным голосом.
      Казалось, бедняжке приходилось прилагать немалые усилия для ответа на самые простые вопросы. Однако Руиз не собирался отступать. Сегодня они все могут отправиться на дно… Возможно, это последний шанс разобраться в возникших между ними проблемах. Бывший агент подвинулся немного ближе, чтобы вой ветра не заглушал его Слова, и устроился поудобнее, опершись спиной о стенку стойла.
      — Ты так и не рассказала, что с вами произошло в Моревейнике.
      — А ты никогда и не интересовался.
      Руиз обрадовался, различив в ее голосе гневные нотки. Гнев все же лучше, чем откровенное безразличие.
      — Можно поинтересоваться сейчас?
      В глазах Низы появилось выражение настороженности.
      — Хорошо. Что ты хочешь знать?
      — Что случилось после того, как вас увели из казарм рабов?
      Она тяжело вздохнула.
      — Убийца Реминт… Ты слышал о нем?
      — О да, — ответил Руиз, с трудом подавив дрожь. — Мы с ним встречались. Но теперь он мертв.
      — Правда? — На губах девушки появилась тень улыбки. — Неужели кому-то удалось справиться с ним? Никогда бы не подумала… Он вывел нас из казарм, заковал в цепи и доставил к Кореане. — Руки девушки нервно теребили подол балахона. — Она нацепила провода мне на голову и стала задавать вопросы. Почему-то я не могла не отвечать. Казалось, что мой язык повинуется ей, а не мне. Пришлось рассказать все.
      Руиз понял наконец, что бедняжку угнетало чувство вины.
      — Пойми, Низа, ты ни в чем не виновата. Для того чтобы лгать во время послойного ментоскопирования, требуется многолетняя практика и специальные тренировки.
      — Значит, ты умеешь это делать?
      — Мне приходилось… в прошлом. Что было потом? Девушка пожала плечами.
      — Ничего интересного. Реминт посадил нас в лодку и перевез в другую тюрьму. Там мы и оставались, пока ты не вернулся.
      — С вами плохо обращались?
      — Я оставалась одна. В камере были только туалет и постель. — Ее красивые губы задрожали. — Я осталась совсем одна.
      — Прости, — виновато произнес Руиз. — Я пришел, как только смог.
      — Да? — В голосе ее вновь зазвучало нехорошее подозрение.
      — Естественно. Ты что, не веришь мне?
      Низа довольно долго молчала, потом наконец ответила с показным равнодушием:
      — Реминт сказал, что ты нас продал, а затем попытался купить свободу себе, сообщив Кореане, где мы находимся.
      — И ты поверила в эти бредни?!
      — Он солгал?
      — Естественно. — Руиз устало покачал головой. Так вот почему она перестала ему доверять! — Я не имею отношения ко второму похищению. Это просто несчастный случай.
      — Вот как? — Девичий голос зазвучал неожиданно легко.
      — Клянусь. Если я вас предал, то зачем мне было возвращаться обратно?
      — Мне это тоже показалось странным. Но я видела столько странного с тех пор, как покинула Фараон.
      Бывший агент улыбнулся. Чуть погодя улыбнулась и девушка. Улыбка ее была еще слабой, неуверенной, однако Руиз почувствовал себя гораздо лучше, чем за все прошедшие дни. Внезапный толчок швырнул Низу к нему на плечо. Девушка отпрянула, но не сразу, и несколько чудесных мгновений мужчина наслаждался теплом ее хрупкого тела.
      — А что случилось с тобой? — чуть погодя спросила она.
      — Долгая история.
      Низа окинула взглядом темное стойло.
      — По-моему, как раз сейчас у меня найдется несколько минут, чтобы ее выслушать.
      — Что же. Тогда слушай.
      Руиз поведал о том, как просил помощи у создателя чудовищ Публия, который предал его при первой возможности, как бывший товарищ устроил заговор, собираясь захватить власть в Моревейнике, как Реминт смертельно ранил Публия, который скончался на третий день путешествия.
      За свою помощь создатель монстров потребовал, чтобы бывший агент возглавил нападение на крепость Алонсо Юбере, владельца анклава геншианских мозг-навигаторов. Руиз поведал и о том, как он вернулся в казармы и обнаружил, что его спутники исчезли.
      Выражение глаз девушки постепенно менялось. Теперь она смотрела на возлюбленного куда более ласково и мягко.
      — Я узнал, что вас забрал Реминт. Он устроил ловушку в фабулярии. Должен признаться, я в нее угодил. Легко. И только благодаря случайному везению я не остался игрушкой Кореаны навсегда.
      — Тебе удалось бежать?
      — Да. Затем я выследил Реминта, который отправился прямиком в лабораторию Публия, и напал на него из засады. Он был тяжело ранен и не ожидал нападения. Только поэтому мне удалось справиться с ним. Реминт уже перестал быть человеком. В любое другое время он одолел бы меня с легкостью.
      Руиз содрогнулся. По сравнению с этой машиной для убийства любая опасность казалась детской игрой.
      — А потом?
      — Я заставил Публия выполнить условия договора и помочь мне покинуть Моревейник. В городе происходило нечто странное, главари пиратов окончательно потеряли голову… Эта баржа стала единственным путем к спасению.
      Руиз замолчал, перебирая в памяти события последних недель. Он не мог отделаться от ощущения, что его Жизнь каким-то образом вырвалась из-под контроля и теперь все быстрее и быстрее катится по невидимым рельсам прямиком в бездну.
      — Столько всего произошло, правда? — спросила Низа, и по ее тону предводитель понял, что девушка не до конца поверила в его рассказ. Однако она все же разговаривала с ним. И это казалось немалым достижением.
      Руиз не собирался прерывать беседу, но тут вернулись насквозь промокшие Мольнех и Дольмаэро. Некогда румяное лицо старшины гильдии посерело, а губы приобрели синеватый оттенок. Он тяжело опирался на фокусника, а добравшись до своего места, мешком рухнул на соломенную подстилку, задыхаясь от усталости.
      Руиз опустился возле него на колени, чтобы развязать шнурки на промокшей одежде. Помутневшими от страдания глазами Дольмаэро взглянул на предводителя.
      — Думаю, я скоро умру, Руиз Ав. Хотя в настоящий момент смерть пугает меня гораздо меньше, чем дальнейшая жизнь.
      Состояние здоровья старшины очень беспокоило предводителя, но он заставил себя улыбнуться.
      — Это обычная реакция на морскую болезнь, но от нее не умирают.
      — Ох, нет, — простонал Дольмаэро и закрыл глаза. Руиз укутал товарища всеми одеялами, которые за последние дни достались ему в наследство от Жертвующих, исполнивших ритуал самоубийства раньше времени.
      — Отдохни, скоро тебе полегчает.
      «Лоракка» переваливалась с боку на бок, а вой ветра заглушал даже безумные вопли фанатиков. В стойле воцарилось молчание.
 
      Кореана Хейкларо, бывшая обитательница роскошных апартаментов «Черной Слезы» и бывшая работорговка, теперь была вынуждена скрываться в вонючем стальном бункере глубоко под водами Моревейника. Она мрачно смотрелась в осколок разбитого зеркала, откинув назад взмокшие пряди спутанных волос. Лицо, стоившее ей таких денег, теперь было трудно узнать. Творение одного из лучших пластических хирургов пангалактики изрядно пострадало за те дни, в которые женщина скрывалась от пиратских главарей Моревейника, превративших древнее поселение в поле боя.
      Каналы и лагуны покраснели от крови, а хищные маргары разжирели, питаясь трупами, выпадавшими из каждого окна.
      Что ж, по крайней мере она выжила. А в качестве утешения у потерявшей почти все женщины оставались мечты. И в этих фантазиях присутствовал виновник всех ее несчастий, Руиз Ав, терзаемый самыми разнообразными орудиями пыток, какие только могло изобрести ее воспаленное воображение.
      Кроме Кореаны в комнате находились только раб и охранник-морассар. Огромное чудище неподвижно застыло в углу, ожидая дальнейших распоряжений. Инсектоид на данный момент являлся самым ценным ее достоянием. Под охраной могучего воителя хозяйка могла чувствовать себя в относительной безопасности.
      Ее бессменный помощник, киборг-пират Мармо, уехал. Если повезет, он сможет распространить по компьютерным сетям Суука запрос относительно рабов, похищенных Руизом Авом с Фараона. Рано или поздно этот подонок продаст невольников. Тогда Кореана выкупит их и выйдет на след своего врага.
      Время до возвращения киборга тянулось невыносимо медленно. Наконец старый пират вошел в бункер.
      — Ну?! — нетерпеливо воскликнула женщина. Мармо устроился в самом сухом углу. Его шасси потемнели от коричневого налета ржавчины.
      — Я нашел последний действующий вход в компьютерную сеть. Запрос удалось ввести, хотя мне пришлось столкнуться с оставленной фермерами засадой.
      Голос старого пирата звучал по обыкновению ровно, но Кореана знала его достаточно хорошо, чтобы различить в нем нотки неудовольствия.
      — Прекрасно, — произнесла она, демонстрируя показную уверенность. — В конце концов я их поймаю.
      Киборг произнес еще резче:
      — А что потом? У тебя есть средства, чтобы выкупить их и доставить сюда?
      Кореана уже открыла рот, чтобы излить свою бессильную ярость при помощи злобных ругательств, но тут у нее в мозгу забрезжила идея.
      — Хороший вопрос… — медленно произнесла женщина ясным голосом.
      Мармо съежился, превратившись, казалось, в мешанину из ржавого железа и изношенной плоти.
      — Мне вряд ли придется по вкусу твое решение, не так ли? — почти шепотом спросил он.
 
      В полночь Руиз внезапно пробудился. Что-то изменилось. Он сообразил, что больше не слышит гула моторов. Баржа переваливалась с боку на бок, угрожающе кренясь под ударами волн. Остальные тоже проснулись. Дольмаэро выглядел ничуть не отдохнувшим.
      Первым рискнул заговорить Мольнех:
      — Я, конечно, очень мало знаю о лодках, Руиз Ав… То, что сейчас творится, это нормально?
      — Вероятно, нет, — ответил предводитель. — Но что мы сейчас можем поделать?
      Руиз подумал о том, что на «Лоракке» всего две спасательные шлюпки, в которых смогут разместиться только члены экипажа. Следовало разведать обстановку.
      Он уцепился за разделявшую стойла переборку и устало поднялся на ноги.
      — Пойду узнаю, что происходит. Будьте готовы по первому зову присоединиться ко мне. Если же станет совсем скверно, выбирайтесь отсюда, не дожидаясь сигнала.
      Руиз вышел на нижнюю палубу с подветренной стороны и прижался к поручням. Море угрожающе ревело. Темно-зеленые волны перекатывались через палубу. Нескольких Жертвующих уже смыло. Их белые одеяния сливались с пеной, украшавшей гребни огромных водяных валов.
      Похоже, старая лохань доживала последние мгновения. Из ближайшей вентиляционной шахты доносились зловещие скрежещущие звуки, а обшивка палубы начала выгибаться и трескаться. Теперь гибель судна — только вопрос времени.
      Подтверждая его мнение, двое моряков незаметно встали у лебедки, предназначенной для спуска шлюпки с правого борта. Очевидно, они поджидали остальных, чтобы начать посадку. Руиз не сомневался, что под непромокаемыми робами матросы прячут оружие.
      Бывший агент торопливо протолкался обратно, отпихивая впавших в панику Жертвующих. Несколько раз ему пришлось пинками отгонять мужчин и женщин, которые цеплялись за него, бормоча молитвы.
      Наконец он добрался до стойла и с облегчением обнаружил, что остальные приготовились к уходу. Даже Дольмаэро, пошатываясь, поднялся на ноги.
      — Снимайте рясы, — скомандовал предводитель. Под белыми балахонами скрывались коричневые космические комбинезоны, по виду не сильно отличавшиеся от матросской формы. Из своего тайника Руиз извлек крохотный осколочный пистолет — единственное оружие, которое он осмелился пронести мимо судовых детекторов безопасности.
      — Придется оставить большую часть наркотика, — с сожалением сообщил он, однако забросил на плечо небольшой узелок с дурманом. Если им все-таки суждено оказаться на суше, следует сохранить хотя бы какой — то запас товара, пусть даже такого скверного.
      До главной палубы добрались сравнительно благополучно. Мольнех и Низа поддерживали Дольмаэро, так что фараонцы всего пару раз не устояли на ногах.
      Предводитель оставил спутников в укрытии под трапом, а сам выбрался на открытое пространство. К счастью, спасательная шлюпка все еще болталась на талях. Моряки, несшие охрану, растерянно вертели головами, прикрытыми прорезиненными капюшонами, словно не понимали, что задерживает остальных членов экипажа.
      Руиз взвесил в руке осколочный пистолет. Заряд минимальный. Придется расходовать его очень экономично.
      Почему-то бывшему агенту отчаянно не хотелось стрелять. В конце концов, эти двое не сделали ему ничего плохого. Возможно, они даже познакомились во время карточных игр. Но матросы стояли между ним и шансом на спасение, так что выбирать не приходилось.
      Руиз вздохнул и оперся на поручень, чтобы не дрогнула рука. Дождавшись мгновения, когда судно неподвижно зависло между двумя волнами, он всадил осколочную очередь в головы ничего не подозревавших моряков.
      В хаосе, бушевавшем на палубе, никто не заметил, как они упали. Руиз бросился к погибшим. Эти двое были вооружены нейронными бичами, но бывшему агенту требовалось вовсе не оружие. Он поспешил содрать с убитых зюйдвестки и робы, а потом, дождавшись очередной волны, столкнул тела в море.
      Нырнув под трап, предводитель беглецов сунул одежду одного из моряков фокуснику.
      — Одевайся!
      Затем стал поспешно натягивать второй комплект, на ходу объясняя план действий:
      — Мы с Мольнехом притворимся охранниками. Дольмаэро и Низа сядут в лодку, как будто некоторые члены экипажа поспешили занять места пораньше. Когда появится следующая группа, мы возьмем ее с собой. Я не моряк. Нужен человек, который разбирается в навигации.
      — Мы выживем в этом кошмаре? — спросила девушка.
      Руиз неожиданно развеселился. Он почувствовал себя человеком, вернувшимся наконец на знакомую территорию.
      — Почему бы и нет?

      Низа и Дольмаэро уселись на центральной банке, закутавшись в кусок парусины, который делал их неузнаваемыми. И, как выяснилось, очень вовремя. Мгновение спустя с верхней палубы, запыхавшись, скатились пятеро матросов.
      — Что мне делать? — прошептал Мольнех.
      — Пока ничего, — тихо ответил Руиз, сжав покрепче осколочный пистолет, спрятанный под робой.
      Из всех пятерых бывший агент узнал только Гундреда, который придерживал шлюпку, пока в нее спускались его люди. Затем второй помощник занял одно из свободных мест.
      — Давай, майнай! — заорал он. — Мы отправляемся, и конец!
      К счастью, он не узнал Руиза в темноте.
      Фальшивый моряк пожал плечами, спустился в шлюпку и подал руку Мольнеху. Гундред немедленно отцепил удерживавшие лодку кормовые тали и жестом приказал Руизу проделать то же самое на носу.
      — Когда дам знак, майнай помаленьку, — крикнул он.
      Один из моряков, совсем еще мальчик, запротестовал:
      — А как же остальные, капитан и вахтенные?
      — Для них уже слишком поздно, парень, тот борт пострадал сильнее всего. Молись, чтобы не оказалось слишком поздно для нас самих. Джерик, заводи мотор. — Гундред мельком взглянул на Руиза. — Готов?
      Тот кивнул и натянул на лицо капюшон, как будто хотел уберечься от леденящих брызг. На самом деле он стремился как можно дольше остаться неузнанным. Впрочем, брызги действительно впившись в кожу, как осколки стекла, поэтому его жест не вызвал подозрения.