14

Низа смотрела на Кореану, как на ядовитую рептилию. Несколько минут назад прекратились звуки моторов и орудий. Теперь работорговка расхаживала между клетками, в которых сидели Низа и Дольмаэро, по узенькому проходу. Киборг Мармо плавал в воздухе возле носового отсека, внимательно глядя на свою госпожу.

Протекло много долгих часов с тех пор, как Старшина Гильдии и она оказались в маленьких отдельных клетках, куда их провел старый пират-машина. Низа провела время, мечтая о том, что Руиз Ав все еще жив, что он придет к ней на помощь И спасет ее от страшной женщины, которая держала ее в плену.

Словно она могла прочесть мысли Низы, Кореана остановилась и злобно посмотрела на нее.

– Он наверняка мертв, сука. Наверняка.

Лицо работорговки претерпело какие-то внутренние изменения, такие, что ее никак нельзя было назвать красивой, ни по каким человеческим стандартам. Черты ее лица, углы скул и прочее не изменились, но всяческий здравый смысл, любой намек на нормальную психику теперь испарился, и безумие, которое раньше ловко пряталось, извиваясь под кожей, теперь стало назойливым, видимым, ясным.

Низа медленно покачала головой. Работорговка, вероятно, была права, но она, Низа, пока этому не поверит. Пока нет.

Кореана, казалось, раздулась от бешенства, лицо ее стало огромным от переполнявших ее яростных чувств.

– Ах, ты в этом сомневаешься, да? Вот как? Но, если он не утонул, значит, попался родериганцам. Лучше для него, если он помер, коли так.

Низа повернула голову прочь, словно ее страшно интересовала ржавая сталь в углу клетки.

Работорговка вздохнула, и это был такой нелепый звук, что он снова привлек внимание Низы. Кореана вдруг глубоко задумалась, и Низе было очень трудно прочитать, какое выражение появилось на этом совершенном лице. Кореана смотрела на нее так странно, что Низе стало куда страшнее, чем когда она видела неукротимый гнев в лице работорговки.

Кореана наконец заговорила голосом гораздо более мягким и тихим, чем когда-либо говорила в присутствии Низы.

– Нет, грязнуха, я думаю, что ты все-таки права. Он все еще жив. Его везение просто поражает. Почему бы ему не выжить в мире гетманов и маргаров? Для него это просто мелкие неприятности, правда? Глупо с моей стороны думать, что эта история уже окончена.

Вдруг Низу осенило, что каким-то страшным и непонятным образом Кореана так же крепко любила Руиза Ава, как и ненавидела. Как же это странно, подумала она. Мне никогда не приходило в голову, что чудовища могут любить. Но потом она подумала: почему бы и нет? Разве Руиз во многих отношениях не чудовище? А разве он меня не любит? Этот ход мыслей заставил ее почувствовать себя плохо, ей не нравились эти рассуждения, хотя, прежде чем отогнать от себя такие идеи, она успела еще подумать: Руиз Ав очень добрый, если говорить о чудовищах и их характерах.

Киборг беспокойно прочистил горло.

– Кореана? Какие будут твои распоряжения?

Единственный раз за долгое-долгое время Мармо воспользовался обыкновенным голосом. Этот голос прозвучал для Низы как голос совсем старого человека, который ничего так не – хочет, как только лечь в постель и поскорее положить конец всяким хлопотам и бедам.

– Взять мне курс на порт Эмбер? Там мы получим неплохую цену за подлодку и благополучно сможем переправиться с этой планеты.

Кореана, как вихрь, повернулась к нему.

– Что? Нет-нет. О чем ты говоришь?

Киборг пожал плечами.

– Кореана, нам необыкновенно повезло, что мы ушли и унесли ноги и наши шкуры. Наверняка даже тебе не придет в голову возвращаться в Моревейник. Во второй раз нам, возможно, не выбраться. Не можем мы и отправиться обратно в «Черную Слезу». Родериганцы будут нас там караулить. Все это мы теперь потеряли.

Кореана бочком подобралась на несколько шагов к Мармо.

– Да, разумеется. Но ведь ты же не ждешь, чтобы я теперь все бросила. После всего того, чего мне стоил Руиз Ав? Ты что, с ума сошел?

Мармо слегка отпрянул и ничего не ответил. Кореана подошла поближе, сжав кулаки. Почему-то Низа вспомнила одну сцену, которую однажды видела на Фараоне, как раз перед тем, как ей исполнилось восемь лет. Караван фокусников и шарлатанов пропел во дворец ее отца, и, хотя их искусство было весьма примитивно, у них были три огромные ящерицы арройо, которых показывали в больших золоченых клетках. К своему великому сожалению, которое охватило ее только потом, она пошла посмотреть, как их будут кормить, что производилось вообще-то раз в месяц. Их кормили детенышами каменного крота. Осторожные, целеустремленные движения ящериц арройо, замершие загипнотизированные жертвы – в теперешней ситуации было что-то от того давно забытого воспоминания, теперь так некстати ожившего.

– Кореана, – сказал Мармо. – Ну, пожалуйста. Что ты собираешься сделать?

– Разве это не, само собой разумеется? Мы возвращаемся в Моревейник. Руиз вернется за своей женщиной… или для того, чтобы завладеть Генчами… а мы его поймаем. На этот раз точно, – Кореана даже задохнулась.

– Ох нет, Кореана, – сказал киборг. – Моревейник теперь превратился в топку. Руиз Ав наверняка мертв, или так или иначе оказался за пределами твоей мести. Но, по крайней мере, пока что живы мы. Не позволяй призракам тянуть нас к смерти. Моя жизнь не доставляет мне такого удовольствия, я признаю это. Но она – все, что у меня есть, и мне хотелось бы ее сохранить.

Низа смотрела, как зачарованная, полная ужаса и омерзения. Работорговка стояла возле своего приспешника, глядя в металлические глаза.

– Мармо, ты так долго был со мной. Я никогда не думала, что ты меня покинешь.

Она говорила странно сонным, затуманенным голосом.

Мармо покачал головой.

– Я не покидал тебя, Кореана.

Кореана приложила руку к его щеке, там, где металл переходил в тело.

Все кончилось так быстро, что Низа не совсем поняла, чему она была свидетелем. Рука работорговки упала на шею киборга. Низа услышала жужжащий визг. Мармо дернулся и замер.

Совсем немного крови вытекло по его истрепанным шасси.

Когда Кореана отвернулась от киборга, Низа увидена, как слезы появились в голубых глазах работорговки и тут же высохли.

Руиз скорчился среди булыжников, прислушиваясь, пытаясь уловить среди плеска волн любой посторонний звук, вопли морских птиц, шепот прибрежного ветерка в траве у берега. Ничего.

У него все еще был вибронож. Вне сомнения, Геджас, будь он жив, был бы вооружен куда сильнее. Может быть, язык был мертв или слишком тяжело ранен, чтобы противостоять ему. Руизу стало немного веселее при последних мыслях.

Это слабое утешение словно бы разомкнуло ту броню, в которую он себя заковал, и он подумал про Низу, которую никогда более не увидит.

Кореана наверняка убежит в самый дальний укромный уголок Суука, уж конечно подальше, куда только донесут ее энергетические резервы ее подлодки. Она скорее всего продаст Низу – или станет искать утешения от своих разрушенных планов в пытках, каким сможет подвергнуть Низу.

Последнее показалось ему самым вероятным, когда он вспомнил, как безумно звучал голос работорговки. Он только мог надеяться, что выстрел Мольнеха попал в Низу, а не только в Гундерда… но он не мог заставить себя так думать.

Ты попусту тратишь время, сказал он себе, и стал пробираться по возможности бесшумно среди булыжников.

Когда он добрался до тропинки, он стал еще внимательнее искать на ней сенсоры и проволоки-ловушки. Геджас наверняка был вооружен такими устройствами. Какой хороший родериганский воитель не стал бы носить их с собою?

Но он ничего не нашел и немного погодя решил, что Геджас все еще прячется в скалах. Он побежал по тропинке к лагерю.

Когда он наконец добрался до просеки в кустах, его поврежденные ребра страшно болели. Эйндиукс исчез, и, когда Руиз присел на камень перевести дух, ему стало немного легче. Если бы ему пришлось еще и нянчить маленького оранжевого человечка, его крохотные шансы выжить превратились бы вообще в ничто.

Он услышал осторожные крадущиеся движения, и тут же упал плашмя за камень, сжимая вибронож в руке.

В десяти метрах от него, выше по склону холма, Эйндиукс поднял свою растрепанную голову, а на сморщенном его лице играло странное и любопытное выражение.

Руиз по-прежнему был осторожен. Может быть, маленький человечек был не один. Возможно, его как приманку использовал Геджас. Нет, подумал он смущенно. Геджас, тот давно бы уже меня подстрелил.

– Эйндиукс, – сказал он, – выходи. Все в порядке.

Эйндиукс прошлепал к нему, почесывая голову и улыбаясь смущенной улыбкой, Руиз снова уселся.

Эйндиукс сел возле него, положив маленькие тонкие руки на колени. Он повернул лицо к Руизу, и рот его задергался, словно он жевал камешки. Наконец этот рот открылся и раздался тонкий голос, хрипловато попискивающий от долгого молчания, предшествовавшего этим словам:

– Что Гундерд?

Руиз немного удивился, но озабоченность кока была искренней.

– Мертв, – ответил он. – Мне очень печально, что он погиб, давая мне шанс выжить.

Лицо Эйндиукса вытянулось, но он не удивился.

– Я бы очень хотел, чтобы ты мне рассказал, что тут происходило, – сказал Руиз.

Эйндиукс довольно долго прокашливался, прочищая горло, потом решительно сплюнул.

– Я могу сказать только немногое, – ответил он. Его акцент отдавал какой-то архаичностью, но он чисто и вразумительно говорил на пангалактическом торговом наречии.

Руиз был страшно удивлен.

– Так ты умеешь говорить?

Эйндиукс посмотрел на Руиза, как на ребенка, который нарочно ведет себя глупее, чем он есть.

– Похоже на то.

– Тогда зачем ты притворялся?..

Эйндиукс как-то странно развел руками, замахал ими, словно хотел отогнать какой-то плохой запах, исходящий от Руиза.

– Разве ты не видишь преимуществ в таком притворстве?

Руиз никогда не мог подумать, что будет вот так разговаривать с бывшим коком на мертвом склоне холма.

– Нет, конечно, понимаю, что в этом есть своя выгода, но стоило ли это… отсутствия собеседников и товарищей?

Эйндиукс снова сделал свой презрительный жест.

– Какое там отсутствие? Неужели тебе обязательно надо поболтать со своими друзьями, чтобы понимать, любят они тебя или нет? Гундерду этого не было нужно, – Эйндиукс с трудом, мучительно улыбнулся. – Его подковырки? Только привязанность, которую он выражал на свой лад. Верно и то, что в качестве шеф-повара я мало чем отличался, талантов в этой области у меня нет, но и морской болезнью я не страдал, поэтому то, что я готовил, регулярно появлялось на столе. А в море это и есть самое важное качество еды.

Длинная речь, видимо, истощила силы маленького человечка, поэтому он съежился в своем комбинезоне, словно тощая оранжевая черепаха.

– Понятно, – сказал Руиз. – Почему же ты теперь заговорил?

Эйндиукс поджал сморщенные губы.

– Мне уже не нужны никакие хитрости.

Руиз был сбит с толку. Он покачал головой и попытался вернуться к насущным проблемам.

– Ты видел языка Геджаса? Или кого-нибудь еще?

– Никого. А скоро тут появится гетман, чтобы выкусить нам сердце?

Эйндиукса такая возможность, видимо, только раздражала, но не пугала. Он бросил Руизу странную кривую улыбку.

– Не думаю, что она тут вообще появится, – сказал Руиз. – Я убил ее несколько часов назад.

Широкая желтозубая улыбка осветила крохотное личико.

– Вот как? Я счастлив это слышать. Моим самым злейшим врагом всегда был Родериго – чума на них, и дай бог, чтобы их часы были считанными! Именно потому, что нас захватили родериганцы, я и спал сном, похожим на смерть, чтобы лишить их удовольствия меня пытать, – он покачал головой из стороны в сторону. При этом он стал похож на маленькую любопытную обезьянку. – Но потом… кого я увидел в броне гетмана? Твою любимую?

– Мою любимую, – сказал печально Руиз.

– Ловко придуманная хитрость, – сказал кок, который с минуты на минуту становился все дружелюбнее. – Хорошо сработало?

– Как нельзя лучше, но до определенного момента.

– А-а-а, – сказал Эйндиукс тоном глубокого сочувствия. – А твоя любимая?

– Теперь ее увезли туда, куда я не могу за ней последовать, – сказал Руиз, которому вдруг захотелось рыдать.

– Мне очень грустно это слышать, честное слово, – сказал Эйндиукс, похлопав его по плечу рукой, невесомой, словно птичья лапка.

Они сидели вдвоем в печальном молчании, которое приносило Руизу утешение.

Именно Эйндиукс в конце концов повернулся и сказал:

– Так что же ты теперь будешь делать?

Руиз пожал плечами.

– Я попытаюсь прожить еще немного. Это, наверное, займет меня делом весьма плотно. А как насчет тебя?

Эйндиукс задумчиво поджал губы.

– У меня нет никаких особенных планов.

Потом маленький человечек обвел взглядом разрушенные здания на холмах, тепло освещенные утренним золотистым светом.

– Для меня вполне достаточно того, что я вернулся домой. От запаха родного острова и пробудилось мое тело.

Руиз озадаченно посмотрел на Эйндиукса. Потом перед глазами его встал образ Сомнира, у которого была странная желтая кожа, черные глаза, мелко вьющиеся волосы. Как могла долгая и полная лишений жизнь на море изменить внешность человека той же самой расы, что и Сомнир? Наверняка кожа выдубилась бы и стала оранжевой, волосы побелели бы и выцвели от солнца, а на лице появились бы морщины.

– Значит, ты из людей Компендия, – сказал Руиз, изумленный тем, что не разгадал этого раньше.

Глаза Эйндиукса превратились в щелочки, и он вскочил с места.

– Где ты слышал это слово, варвар?

– От Сомнира, в виртуальном депозите.

Глаза кока, расширились, и рот раскрылся от изумления.

– Сомнир? Ты с ним разговаривал?

– Да, – сказал Руиз. – Он дал мне поручение, которое я должен выполнить. Но я не знаю, как теперь смогу это сделать.

– Сомнир, – сказал Эйндиукс, и по щекам его теперь катились слезы. – Сомнир, некогда такой прославленный. Каково ему в его сне?

– По-моему, неплохо, – сказал Руиз. Тут он вспомнил про Лиил. – Хотя иногда ему приходится принимать не очень-то красивые решения.

Эйндиукс снова замахал руками.

– А есть ли на свете существо, избавленное от этого? Сомнир… Подумать только, ты разговаривал с Сомниром прошлой ночью! А город? Он все еще прекрасен?

– Прекрасен, – сказал Руиз. Ему вдруг сильно захотелось подарить этому маленькому человечку что-нибудь хорошее. – Сомнир в прошлую ночь взял меня в полет над городом, и там был такой прекрасный, солнечный день. Он показал мне белые дворцы и тенистые дворики, саримы летали в воздухе. От фонтанов взмывала вверх музыка, а цветы так сладко пахли.

Эйндиукс тяжело уселся и закрыл лицо руками. Руиз подумал, уж не сказал ли он что-то жестокое.

Но наконец Эйндиукс посмотрел вверх, и лицо его потеплело.

– Ты был добр ко мне, Руиз Ав. А что это за поручение?

– Я не знаю, как мне теперь найти возможность его выполнить. От меня требуется попасть снова в Моревейник.

Руиза удивили его собственные слова. Когда это он решил, что обязан очистить анклав генчей?

Эйндиукс встал и расправил свои узкие плечи.

– Пойдем со мной. Друзья проведут тебя тайными путями туда, откуда ты сможешь уехать.

Руиз улыбнулся.

– Тогда веди меня, – он резко встал и поморщился.

– Ты ранен? На, возьми, – Эйндиукс вынул медицинскую прилипалу из кармана. – Видишь? Я уже тебе пригодился.

Геджас хромал но тропинке в полуденном солнце. Прилипала достаточно восстановила его жизненные силы, чтобы он мог отправиться на поиски Желтого Листа. Он не предпринимал никаких предосторожностей против возможной засады.