— Я и сам думаю поохотиться поближе к рождеству. В верховьях реки Уип-о-Уилл, — сказал Дюкэн. — Поеду на собаках. — Как и каждый обитатель Сент-Эллена, Дюкэн при первой возможности отправлялся на охоту, но Рою всегда казалось, что он немного хвастается своей упряжкой лаек, раскормленных псов, которые грызлись и выли где-то за лавкой. Собаки — это хорошо. Рой сам на них ездил, но хорошо для серьезной охоты, а не для прогулки вдвоем на какие-нибудь две недели. Пит просто отдыхал в лесу от своей жизни наследственного лавочника, лавочника в третьем поколении.

— Налить еще? — Дюкэн взялся за бутылку.

Рой мотнул головой и одним рывком оторвал свое крепко сбитое тело от стола.

— Пойду потолкую с инспектором, — сказал он, и, прежде чем Дюкэн успел возразить, его уже и след простыл.

Инспектор жил в казенном доме, построенном в казенном стиле, квадратном двухэтажном деревянном доме без всякого намека на архитектурные украшения. Единственной уступкой эстетике было маленькое крылечко, которое вместе с доской для объявлений и определяло лицо дома. Рой, проходя, поглядел на плакаты, мотавшиеся на доске. «Охраняйте природные богатству и красоты ваших лесов», — прочитал он вслух, смакуя поэтичность официального языка. «Сто лет надо растить его, а погубить можно в минуту. УХОДЯ, ТУШИТЕ КОСТРЫ». И это ему понравилось.

— Хэлло, Мак-Нэйр, — приветствовал его инспектор, едва он открыл сетчатую дверь. — Я только что собирался уходить.

— В обход, инспектор? — спросил Рой.

— Обход я делал вчера, — ответил инспектор.

— Как же это вы меня не встретили? — сказал Рой.

— Придет время, встречу, — утешил его инспектор.

Рой засмеялся:

— Если вы уходите, я зайду в другой раз.

— Нет. Входите. Позднее вы будете слишком пьяны, чтобы добраться до меня. — Инспектор ударил по самому больному месту, и Рой подумал, что инспектор нечестно играет.

Они вошли в маленькую квадратную комнату, стены которой были увешаны объявлениями, плакатами, календарями, пачками наколотых бумаг и картами. На сосновом столе были навалены еще карты, несколько шкурок норки и одна бобровая, капканы, коробка патронов, компас, бинокль, а под столом стояло два лисьих чучела. Инспектор уселся по-официальному, за конторку, повернув свой плетеный стул так, чтобы можно было наблюдать за Роем. Рой уже притих. Это были владения инспектора, его подавляла масса бумаг, конторка с откидной крышкой, четыре или пять толстых квитанционных книг, кипы бланков охотничьих свидетельств, ящички стола, полные писем, циркуляров, извещений, постановлений, бюллетеней, приказов, выговоров, отчетов. Только здесь, в конторе, Рой по-настоящему ощущал огромную административную машину, которую представлял инспектор своей объемистой персоной.

Рой внес инспектору пять долларов за охотничье разрешение на год.

— Ну, как охотились в этот сезон? — спросил инспектор, подписав квитанцию и протягивая ее Рою вместе с жетоном и маленькой зеленой книжечкой, экземпляром «Добавлений к закону об Охоте и Рыбной Ловле 1946 года».

— Норму выловил.

— А кому продали?

— Питу Дюкэну.

— Меха первосортные?

Рой кивнул.

— Есть что-нибудь исключительное?

— Нет.

Инспектор задал еще несколько вопросов о звере: много ли его, или мало, беспокоен он или доверчив, нет ли следов волка, рыси, медведя и других хищников, мышей, лемминга, а также зайца и другой дичи. У Роя на все был готовый ответ. Инспектор слушал его внимательно и вслушивался не только в сведения, но и в оценки самого Роя. Рой видел в лесу то, чего не замечали другие звероловы, и умел рассказать о виденном с увлечением подлинного охотника. Сам того не ведая, Рой стал лучшим источником информации о всех сезонных изменениях в жизни фауны Муск-о-ги. А так как инспектор по-настоящему интересовался естественной историей своего района, то всю информацию Роя он передавал в Торонто тщательно и точно.

— Похоже, что зверей в лесу убывает, Рой, — сказал он. — Я все жду, что департамент предпримет по отношению к вашему брату — охотникам какие-нибудь решительные действия — наложит запрет на бобра или ондатру, а то и на всякого пушного зверя. Что-то нужно делать.

— Вы стараетесь прогнать нас на север, инспектор, — сказал Рой, издеваясь над собственной бедой. — А что там делается, на тех территориях?

— Это ведь не мой район, — ответил инспектор, — но из департамента с месяц назад был циркуляр о том, что все желающие получить новые участки севернее Серебряной реки должны подать заявки не позднее мая. Хотите, я включу и вас?

Инспектор откинулся в кресле. Его большое брюхо заставляло усомниться в том, что он когда-нибудь покидает это кресло. Лицо у него было румяное, затылок жирный, руки пухлые, но, когда он вставал и двигался, видно было, что это человек неукротимой энергии, человек, выполняющий свои обязанности с безжалостным упорством. Роя не обманывал его внешний облик толстяка; он знал о пристрастии инспектора к жирной свинине и хорошему пиву. Нет, Рой понимал, что недооценить этого человека — значит совершить большую ошибку. Инспектор был так подвижен, что Рой, забравшись в самую гущу леса, часто оглядывался через плечо, нет ли его где-нибудь поблизости.

— Я мог бы вам подобрать хороший участок, — предложил ему инспектор.

— А можно отложить это до моего возвращения весной?

— В любое время до мая месяца, — повторил инспектор, — но чем раньше вы решите, тем больше выбор.

— Я скажу вам, когда вернусь в марте, — сказал Рой.

Инспектор пожал плечами. Он был доволен, что Рой останется здесь еще на один сезон. Он так и сказал ему:

— Рой, я не хочу, чтобы вы уходили на север, прежде чем я вас поймаю с незаконной добычей. Тогда вам все равно придется уйти, потому что я отберу у вас здешний участок.

— Поймать меня? — сказал Рой. — А зачем вам меня ловить?

— Да уж не знаю, — сказал инспектор, — но из всех охотников моего района именно вас я решил изловить с поличным. Вы водите меня за нос уже двадцать лет, но я до вас добираюсь. Предупреждаю вас, добираюсь. Теперь уж недолго.

Рой откинулся от конторки:

— Но если вы хотите поймать меня, почему вы не прогуляетесь за мной в лес? Там-то вы вернее словили бы меня.

Инспектор бывал в лесу не раз — и в охотничьих хижинах Роя и по всей цепи его ловушек, исходил его участок вдоль и поперек и не нашел ничего. Когда-то давно он убедительно доказал Рою по числу его капканов, распялок для меха, использованных патронов и по десятку других признаков, что Рой отстреливает и ловит зверя больше нормы. Это обвинение было им брошено Рою в лицо в его хижине, когда оба они были значительно моложе. Рой весь вспыхнул от гнева, но сдержался и промолчал: молчал он и дальше в ответ на все обвинения инспектора. Взвесив эту тактику Роя, инспектор скоро пришел к выводу, что словами от него ничего не добьешься. Рой спокойно отмалчивался и предоставлял инспектору обнаружить мех или поймать его на месте преступления.

— В этом году, может быть, и соберусь, — сказал инспектор.

— Что ж, гостем будете.

— Вы и не узнаете, когда я явлюсь и откуда.

— А не опасно ли путешествовать по лесу тайком? Может приключиться несчастный случай.

— Опасно для тех, кто окажется с незаконным мехом.

— А куда его девать, незаконный мех?

— Я прекрасно знаю, что вам не прожить на вашу норму, Рой, — сказал инспектор. — И не хочется мне ловить вас. Рой, а все равно придется. Так что в этом году глядите в оба.

— Я всегда гляжу в оба. Гляжу на каждую ловушку.

— А я буду не там, — сказал инспектор. — Я буду у вас за спиной.

Рой рассмеялся, будто только и ждал случая, а инспектор улыбнулся:

— Знаете, на ваш участок многие зарятся.

Рой кивнул:

— Ну и пусть берут. Он выловлен дочиста.

— А как же вы ухитряетесь брать с него добычу?

Рой потер руки и с довольным видом стал покачиваться в своем кресле:

— Пойдемте, выпьем со мной, инспектор. Может быть, вам удастся напоить меня и выведать все мои секреты.

— А они мне и так известны. Опасные секреты. Они втянут вас в беду. Вы когда-нибудь платили подоходный налог, Рой?

Рою показалось, что страннее вопроса он от инспектора никогда не слышал.

— А я не припомню, чтобы мне кто-нибудь предлагал платить его, — сказал он.

— Это не отговорка, — заметил инспектор.

Рой чувствовал, что тут какая-то ловушка, вырваться из которой ему не под силу.

— Мне кажется, что я зарабатываю недостаточно, чтобы меня обложили подоходным налогом, — осторожно сказал он.

— Вполне достаточно! — настаивал инспектор. Он плотнее уселся в кресло. Вот как легко припереть Роя к стене, чего ему хотелось уже двадцать лет! Он прекрасно понимал, что Рой чувствует себя выслеженным, пойманным и приговоренным. Но не этого он добивался. Инспектор захохотал при мысли о козырях, которые были у него в руках, но которыми он не хотел пользоваться. — Не беспокойтесь, Мак-Нэйр, — сказал он официальным тоном. — Мне дела нет до подоходного и прочих налогов. Мне другое надо: поймать вас врасплох с незаконными мехами. Подумаешь, подоходный налог! — он захохотал, хлопнул Роя по коленке и снова захохотал, наблюдая, как тот приходит в себя.

А Рой был сыт по горло. Он встал, собираясь идти.

— Только не попадайтесь мне вместе с Мэрреем или с Зелом Сен-Клэром, — добавил инспектор. — Я знаю, они пользовались вашей хижиной, и если я захвачу их там, так и вас в придачу.

Рой еще не простил инспектору его странной шутки с подоходным налогом.

— Только если соберетесь в эту зиму, — сказал он, — остерегайтесь. У меня вокруг хижины расставлено несколько медвежьих капканов. Ко мне туда повадился какой-то черный медведь. Так что будьте осторожны, инспектор.

— Медвежьи капканы и нечаянная пуля! Ладно, буду осторожен, Рой. Вот, возьмите. Сберег специально для вас. — Он протянул Рою пачку противопожарных плакатов, зная, как ему нравится их броский драматизм. — Когда собираетесь обратно в лес?

— Еще не знаю.

— Я думаю, это зависит от того, насколько вы напьетесь.

Это зависело от Сэма, но Рой не собирался докладывать об этом инспектору. При мысли о Сэме Рою действительно захотелось еще выпить, но он знал, что сначала надо уладить дело с Сэмом. Не поддаваясь искушению, он прямо из конторы инспектора пересек улицу и железнодорожное полотно, прошел мимо церкви и, перевалив несколько гранитных гряд, добрался до фермы Джека Бэртона.

— Миссис Бэртон! — позвал он с порога. Внутрь он не входил. Ему трудно было вот просто так войти в дом, даже в дом Джека. Он только просунул голову в дверь. — Где Джек, миссис Бэртон?

Вышла миссис Бэртон, робкая, неряшливо одетая женщина с незначительным лицом; маленькое, доброе существо.

— Здравствуйте, Рой, — сказала она. — Джек где-то возле сарая. Как поживаете?

— Прекрасно. А как ваша семья?

Она вспыхнула, видимо потому, что было ясно предстоящее вскоре увеличение ее семьи.

— Джек чинит сарай, — снова перевела она разговор на своего мужа.

Рой сдвинул на затылок свою суконную кепку и отправился искать Джека.

Тот, взгромоздившись на лестницу, выравнивал и закреплял дранку на крыше сарая. Сарай был ветхий, дощатый, на сосновых столбах. На месте некоторых истлевших столбов зияли дыры, оставшиеся столбы едва поддерживали крышу. Дом был тоже крыт дранкой, а стены слеплены из гладкой и твердой глины. Дом, высокий сарай с коровником, приземистый свинарник — все теснилось на голом, открытом ветрам клочке земли. Единственное дерево, молодая сосна, одиноко росло у проволочной изгороди, уходившей по склону к дороге. Хозяйство выглядело дряхлым и запущенным, но вблизи его оживлял гомон жилья — детский плач, лай собаки, визг поросенка, мычанье коровы — все эти звуки и запахи фермы.

— Смотри, не свались и не развали эту кривулю, — закричал Рой Джеку. — Слезай, пока не подул ветер и не унес тебя вместе с твоим сараем.

Джек Бэртон не двинулся с крыши, он закреплял гвоздем дранку и выругался, когда она расщепилась. Тогда он слез на землю, засунул молоток в задний карман, а плоскогубцы — за пояс, придав этим объемность своей гибкой, тощей фигуре.

— Ну, этот сарай не сдует, — сказал Бэртон. — Я нарочно оставляю наверху прорехи, чтобы ветер свободно проходил, только поэтому он и держится.

Рой поглядел на прорехи.

— А ловкий ты фермер, Джек, — сказал он в раздумье. — Жаль, что мой Сэм никак не справится с фермой.

— Он просил тебя остаться на зиму?

Рой кивнул.

— Он уже недели две назад говорил, что собирается просить тебя. Но я думал, что он не решится. Так ты останешься?

Они зашли в сарай, чтобы укрыться от ветра. Там было темно и пусто и стоял едкий запах перепревшего навоза. В стойле слышалось только мычанье годовалой телки, гулко отдававшееся от высокой крыши. Несколько свиней копались в загоне возле двери, но больше в сарае ничего не было. Позднее, ближе к снегу, сарай заполнится скотиной — свидетельством фермерских успехов Джека Бэртона: пять коров, шесть свиней, две лошади, две козы и пять клеток ангорских кроликов. Все это втиснется в сарай и будет отогреваться собственным теплом и дыханием.

— Ума не приложу, что будет с фермой, если я не останусь, — медленно проговорил Рой. Чтобы на что-то решиться, он ждал помощи от Джека, но знал, что Джек не может ему ничего присоветовать: ни да, ни нет. — Беда еще вот в чем, — продолжал Рой. — Сэму взбрело в голову, что на всей Гуронской полосе надо поставить крест и что для мелкого фермера здесь все кончено. — Он подождал, надеясь, что Джек будет отрицать это, отрицать, что вся их округа умерла.

— А он прав, Рой, — сказал Джек, и оба они посмотрели через узкую полоску пашни на лес, который простирался на север к полярным снеговым пустыням. — Мелкие фермы отжили свой век, ими теперь не проживешь.

— А как же ты?

— Перебиваюсь, потому что сейчас есть спрос на все даже на кроличий пух и свиную щетину. Но разве это настоящее фермерство, Рой? У фермеров здесь одна надежда — большая ферма, много разных посевов, много скота, инвентаря и машин. Но на мелкой ферме для нас все это недостижимо, да, может быть, и на большой тоже. Никто не в силах приобрести все оборудование, какого требует эта земля. Единственный способ — это организовать общий фонд, где можно было бы нанять трактор, конные грабли, жатку, а то и просто работать на них сообща, переезжая с фермы на ферму. Только так и можно поддержать наши фермы. Но правительство пальцем для этого не пошевельнет, так что, может быть, эти фермы и действительно отжили свой век. Вот разве только если наладить взаимопомощь и общий сбыт…

Роя удивило, что у Джека тоже свои заботы и тревожные мысли.

— Тебя послушать, так ты тоже не прочь прикрыть лавочку и сдаться, — сказал он Бэртону.

— И не подумаю! Я ни за что не сдамся!

Тонкие губы его сжались, на обтянутых скулах проступили два белых желвака. Рой засмеялся.

— Тебе бы следовало заняться политикой, — сказал он. — Например, в Фермерском объединении.

— Что объединения? Там только и знают, что подсиживать друг друга и рвать чужой кусок изо рта. Нам надо восстановить прогрессивную партию. Протереть все с песочком. Никаких посредников и ростовщиков, ни спекулянтов, ни процентной кабалы, никаких особых привилегий для церкви, железных дорог и лесных компаний. Снизить взносы по закладным, снять проценты, никаких подачек дельцам из общественной казны.

— И среднее образование!

— Да, и среднее образование!

— Эх ты, фермер Джек! — выразительно промолвил Рой.

— Так что ж, останешься здесь на зиму? — помолчав, спросил Джек.

— Ну как же я могу? — Рой глубоко засунул руки в карманы своей брезентовой куртки. — Вот что, Джек, не найдешь ты кого-нибудь, кто согласился бы поработать с Сэмом эту зиму? Денег Сэму давать не стоит. Все равно потратит их зря. Я хотел оставить их тебе и просить, чтобы ты платил работнику каждую неделю. Может быть, с помощником Сэм как-нибудь справится. Ты как думаешь?

— Теперь трудно нанять работника.

— Я знаю.

— А много ты можешь оставить?

— Около трех сотен. Выйдет по сотне в месяц.

— Это хорошая плата, но только теперь никто не хочет работать на ферме.

Рой прислонился к свиной загородке, большим и указательным пальцем он приподнял кепку за козырек, а остальными почесал темя, потом снова нахлобучил кепку:

— Вот все, что я могу придумать. Или оставаться самому.

— Нет, тебе оставаться не к чему, Рой, — сказал Джек Бэртон. — Я кого-нибудь найду. Когда, ты считаешь, он ему понадобится?

— Да с того месяца.

— А ты уверен, что Сэм захочет кого-нибудь, кроме тебя?

Рой покачал головой. Этого он не знает. К тому же он не уверен, что скажет Руфь Мак-Нэйр.

Джек знал, о чем он думает.

— Надеюсь, ты застанешь Сэма, когда вернешься с зимней охоты. Конечно, работник — это помощь, но я все-таки не стал бы на это рассчитывать.

— Кто купил упряжку? — вдруг спросил Рой.

— Билли Эдварде, с того берега.

— А откуда у него деньги?

— Занял под урожай. Хорошие были кони. Рой. Он их откормил как следует и, я думаю, уже оправдал свои деньги, сдавая их в наем.

— Бедняга Сэм, — сказал Рой, и они оба вышли из сарая.

Джек повел Роя показывать ему остальное хозяйство: свинарник и курятник, а затем и самый дом, где куча светлоголовых ребятишек копошилась на полу вокруг задерганной матери.

Они спустились в погреб, где Джек показал свое воздушное отопление: вокруг старой железной печи он выложил кирпичную нагревательную камеру, и, когда печь топилась, горячий воздух поступал в дом через систему отдушин в полу. Теперь печь еще не топилась и в погребе было холодно, но сухо. Джек оштукатурил стены и замазал щели. На полу, на полках и на скамьях были разложены овощи летнего и осеннего сбора: тыквы, свекла, кукуруза, картофель, даже зеленые помидоры, яблоки, огурцы и несколько банок сушеного горошка. Запасено было на всю зиму. Поднявшись наверх, они уселись в кухне, уставленной бутылками и банками с заготовками миссис Бэртон. Рой наслаждался теплом и уютом этой кухни. Даже обшарпанные стены — и те выглядели надежно. На одной из них красовалась недовязанная салфетка, на которой вышито было: «Маме». Над ней висела скрипка без струн.

— Вот кончил погреб, теперь зимой примусь за верх, — сказал Джек, видя, что Рой осматривается по сторонам.

«Вот она, постоянная очередь ремонта, — подумал Рой, — сначала сарай, свинарник и курятник, потом погреб, кухня, а там уж и все остальное».

— Мэй, — сказал Джек жене, — у тебя ничего не найдется дать Рою в дорогу?

Миссис Бэртон уже выставила перед Роем две банки: одну — красной смородины, другую — красной капусты. Неизвестно, кто смущался больше — гость или хозяйка, но Рой сгладил неловкость, он засунул в каждый карман по банке, а ребятишкам достал свои леденцы. Он купил их для себя, но у него был еще пакет в мешке у Дюкэна.

— Пойду навещу Сен-Клэра, — сказал он Джеку и быстро поднялся.

— Смотри только, чтобы при тебе не было денег, — предостерег Джек, провожая Роя. — Если собираешься с ним выпить, считай, что денег не будет.

— И откуда в тебе этот закон и порядок, Джек? — сказал Рой. Они постояли молча. — Так я тебе пришлю три сотни. А увидимся, должно быть, еще до рождества — на озере.

— Должно быть, Рой.

— Так, значит, месяца через полтора.

— Да. До скорого, Рой. До скорого.

Рой уже катился вниз по склону к дороге, ноги его поднимали клубы пыли, и ветер уносил ее. Пыли было не очень много, но, по мере того как Рой удалялся, маленькое подвижное облачко все сгущалось, и скоро Джек видел только пыль, а потом и облачко скрылось среди деревьев.