Брайан ОЛДИСС
      ВРЕМЯ ЧЕЛОВЕКА
      Жанет Вестермарк сидела в кабинете и смотрела на трех мужчин, каждый из которых сыграл определенную роль в ее жизни. У хозяина кабинета эта роль оказалась эпизодической, и он вот-вот должен был ее завершить, другой же, наоборот, только выходил на сцену. Ну а жизнь третьего, ее собственного мужа, давно уже текла параллельно с ее жизнью.
      Один из мужчин, психолог Клемент Стэкпоул, согнулся в кресле, обхватив колено большими корявыми руками, и внимательно следил за тем, как ведет себя его новый подопечный Джек Вестермарк. Главврач психиатрической клиники доброжелательно и деловито давал прощальные наставления. И только Джек Вестермарк, если судить по его отсутствующему взгляду, совершенно не интересовался происходящим. Жанет подумала, что душа его сейчас находится где-нибудь в ином месте, с другими людьми. Лишь однажды он, казалось, перехватил ее взгляд, но тут же снова ушел в свои мысли.
      - Мистер Стэкпоул пока только знакомится с вашим не совсем обычным случаем, - говорил главврач. - Но у него огромный опыт.
      - По-моему, нам не стоит прибегать к его помощи, - сказал Вестермарк, складывая руки на груди и слегка покачивая головой.
      Главврач спокойно сделал пометку карандашом в блокноте и продолжил:
      - Он выдающийся специалист, и я уверен, что очень скоро вы, мистер Вестермарк, по достоинству оцените его. Не забывайте: он будет рядом для того, чтобы помочь вам и вашей жене.
      Жанет попыталась улыбнуться одновременно главврачу и Стэкпоулу и сказала из глубины своего удобного кресла:
      - Не сомневаюсь, что все будет именно так, однако... Но тут муж прервал ее, поднявшись:
      - Вы не возражаете, если я попрощаюсь с медсестрой Симмонс? - спросил он, уставившись в пространство и ни к кому конкретно не обращаясь.
      - Все будет в порядке, я не сомневаюсь, - торопливо закончила она, хотя думала сказать иное, и главврач кивнул ей в знак одобрения.
      - Мы все трое, безусловно, найдем общий язык, - подхватил Стэкпоул.
      Главврач одарил Жанет улыбкой - той самой, которую она получала от многих людей с того момента, как Вестермарка подобрали в океане недалеко от Касабланки.
      А муж тем временем продолжал общаться с пространством:
      - Конечно, я должен это помнить. Его правая рука остановилась на полпути ко лбу (или сердцу?), а потом снова безжизненно упала, и он добавил:
      - Возможно, она будет иногда к нам заглядывать, - он повернулся и слабо улыбнулся пустому месту, по-прежнему покачивая головой и будто бы немного заискивая. - Ты ведь будешь рада, правда, Жанет?
      - Конечно, милый...
      Солнце пробивалось через окно и освещало один из углов кабинета. Поднявшись из кресла, она поймала взглядом профиль мужа в ореоле солнечных лучей. Она и раньше считала Джека человеком несколько не от мира сего. Но теперь он словно совсем ушел из реальной жизни. Она вспомнила слова одного из психиатров: "Вы должны понять, что перевозбужденный мозг всегда находится под диктатом подсознания".
      - Вы мне очень помогли, - выговорила она, обращаясь к бесподобной улыбке главврача. Эта улыбка, должно быть, сыграла немалую роль в его продвижении по службе. - Без вас я бы не пережила все эти долгие тяжелые месяцы. А теперь нам лучше уйти. - Она старалась выговаривать слова как можно отчетливее, чтобы не сбиться, если Вестермарк снова невпопад вторгнется в их беседу. - Спасибо вам за помощь.
      Прощаясь, главврач тоже поднялся:
      - Не забывайте нас, обращайтесь, если возникнут трудности. А вас, Джек, мы бы хотели видеть здесь каждый месяц. Регулярные обследования вам не помешают. Вы ведь наш... гм-м... первый звездный пациент, - он снова улыбнулся и бросил взгляд на свои бумаги, проверяя ответ Вестермарка. А сам Вестермарк уже повернулся к нему спиной и медленно шагал к двери. Он давно со всеми попрощался и вновь окунулся в свое одиночество.
      Жанет беспомощно смотрела на главврача и Стэкпоула. Ее раздражал их равнодушный профессионализм. Стэкпоул посмотрел на нее добрым обезьяньим взглядом и взял ее ладонь в свою громадную длань.
      - Поехали? Машина ждет у подъезда. Она молча кивнула, размышляя про себя: "Лада, это относится к тому, что муж сказал раньше: "Вы не возражаете, если я попрощаюсь с медсестрой - как ее? - Симпсон?" Она училась ступать по его следам. Он был уже в коридоре, дверь за ним закрылась, так что главврач говорил в пустоту:
      - У нее сегодня выходной.
      Она высвободилась из цепких пальцев Стэкпоула, сжимавших ее ладонь. И старательно пыталась вспомнить, что произошло всего каких-нибудь четыре минуты назад. Джек что-то сказал ей, но что?
      - Спасибо! - произнесла она, пожимая главврачу руку.
      - Удачи вам обоим, - сказал он, последовательно взглянув на часы, свои заметки, Жанет и дверь. И тут же добавил: - Разумеется. Если мы вообще что-либо обнаружим. Мы очень надеемся.
      Он снова поправил галстук и снова посмотрел на часы.
      - Все это время вы вели себя исключительно достойно и мужественно, миссис Вестермарк, - продолжал он своим вкрадчивым голосом, провожая ее к двери. - Если позволите, хотел бы посоветовать вам последовать нашему со Стэкпоулом примеру и делать записи, отмечая в них точное время. Стэкпоул добавил:
      - Ему очень легко почувствовать себя отрезанным от мира, Жанет. Очень важно, чтобы именно вы отвечали на его вопросы.
      - А как быть с детьми? - спросила она.
      - Давайте посмотрим, как Джек будет чувствовать себя в домашней обстановке, - ответил главврач. - А через пару неделек подумаем, может быть, можно будет привезти к нему и детей.
      - Так лучше и для них, и для Джека, и для вас, Жанет, - добавил Стэкпоул.
      Она кивнула и быстрыми шагами направилась к выходу. Следом за ней пошел Стэкпоул.
      Вестермарк забрался на заднее сиденье, она села рядом. Вдруг он судорожно откинулся назад.
      - Что с тобой, милый? - спросила она, но не услышала ответа.
      Стэкпоул еще не вышел из здания. Видимо, ему нужно было обменяться с главврачом новыми впечатлениями. Жанет наклонилась и поцеловала мужа в щеку, понимая, что ее призрачный двойник уже сделал это раньше.
      - Вокруг полно зелени, - сказал он, хотя глаза его в этот момент уперлись в серый бетон здания напротив.
      - Да, - согласилась она.
      Стэкпоул торопливо сбежал по ступенькам, сел за руль и резко рванул с места. Жанет поняла, из-за чего Джека совсем недавно отбросило на спинку сиденья. Теперь ускорение подействовало на него еще раз. Его тело опять безо всякого сопротивления подалось назад. По дороге ему пришлось крепко держаться за подлокотник, потому что тело его качалось не в такт движению машины.
      Они выехали из ворот клиники на загородное шоссе. Был обычный для середины августа теплый солнечный день.
      Усилием воли Вестермарк сумел подчинить себя законам времени, из которого прибыл. Когда машина подъехала к его собственному дому и остановилась у парадного (очень знакомо, хотя выглядит непривычно: никаких признаков детей, да и сад порядком запущен), он просидел на своем сиденье еще три с половиной минуты, прежде чем отважился открыть дверь. Потом осторожно, недоверчиво выбрался из машины на гравий, внимательно его изучая. Ему хотелось знать, действительно ли этот гравий реален, как и раньше.
      Он увидел рядом с собой жену, которая держалась подальше от него - на всякий случай, чтобы не столкнуться. Он вяло улыбнулся ей и сказал:
      - Да, это я, но я не хотел бы сейчас ни о чем говорить. - Он зашагал к дому, отметив про себя, что сыпучий гравии даже не шелохнулся под его шагами. - Я отношусь к газете "Гардиан" с большим уважением, но предпочел бы в данный момент воздержаться от беседы.
      На веранде их ожидал мужчина, встретивший Вестермарка улыбкой просителя. Он направился к появившейся из машины троице:
      - Простите, вы ведь капитан Джек Вестермарк? - Он отступил в сторону, потому что Вестермарк шел прямо на него и казалось, вот-вот столкнется с ним. - Я репортер "Гардиан" и хотел бы, если это возможно, просить недолгой беседы.
      Мать Вестермарка стояла у распахнутой парадной двери и улыбалась сыну, нервно приглаживая рукой седые волосы. Однако сын прошел мимо, не обратив на нее внимания. Газетчик изумленно смотрел ему вслед.
      - Вы должны извинить нас, - нервно сказала Жанет. - Мой муж уже ответил вам, но вы этого не услышали.
      - Когда же он ответил, миссис Вестермарк? - удивленно спросил журналист. - Еще до того, как я успел вымолвить хоть слово?
      - Извините, но я не могу этого объяснить.
      - Он ведь действительно живет впереди времени, правда? Не могли бы вы уделить мне минуту и рассказать о своих ощущениях.
      - Еще раз прошу прощения, но мне нужно идти, - сказала Жанет, обойдя репортера. За спиной она услышала голос Стэкпоула:
      - Возможно, я смогу вам помочь. Мне поручено наблюдать за состоянием капитана Вестермарка. Меня зовут Клемент Стэкпоул. Может быть, вам знакома моя книга "Стабильность человеческих отношений?" Так вот, не следует говорить, что Вестермарк живет впереди времени. Это, по меньшей мере, некорректно. Единственное, что можно сказать, - это то, что некоторые из его физиологических и психологических процессов каким-то образом обгоняют время.
      - Кретин! - выругалась Жанет про себя. Она остановилась на пороге, чтобы послушать объяснения Стэкпоула, но словеса врача привели ее в бешенство. Она вошла в дом.
      За ужином все чувствовали себя неуютно, хотя Жанет вместе со свекровью постарались создать хотя бы видимость теплой домашней атмосферы... Поставили на стол два скандинавских канделябра (трофеи проведенного в Копенгагене отпуска) и удивили обоих мужчин обилием закусок. Но разговор за столом был, как отметила про себя Жанет, похож на эти самые закуски: маленькие соблазнительные кусочки, которые лишь пробуждают аппетит, но не утоляют голод.
      Старшая миссис Вестермарк исподтишка поглядывала на сына, однако не отваживалась заговорить с ним, отдавая это право Жанет.
      - Как дети? - спросил он мать, но та, боясь, что он уже слишком долго ждет ее ответа, ответила невпопад и уронила на пол нож.
      Чтобы снять царившее за столом напряжение, Жанет хотела сказать что-то о главвраче психиатрической клиники, но тут Вестермарк произнес:
      - Он довольно умен и образован. Редкое сочетание для людей его типа. У меня сложилось впечатление, что он предан работе. Пожалуй, он мне понравился. Впрочем, вы, Стэкпоул, знаете его лучше. Что вы о нем думаете?
      - Ну, не знаю, - пробормотал Стэкпоул, раскатывая между ладонями шарики из хлебного мякиша, что, как он надеялся, должно было скрыть брошенный украдкой взгляд на часы. - Трудно сказать.
      - Он очень мил, правда, Джек? - заметила Жанет, пытаясь помочь обоим мужчинам выпутаться из ситуации.
      - Он, должно быть, неплохой игрок, - произнес Вестермарк таким тоном, будто согласился с чем-то.
      - О, да? - сказал Стэкпоул. - Этот малый знает, что делает.
      - Нет, мама, спасибо, - сказал Вестермарк.
      - Я не очень-то хорошо с ним знаком, - признался Стэкпоул. - Хотя я и сыграл с ним пару раз в крикет. У него хороший удар.
      - Возьми еще соус, - сказала мать, глядя в глаза сыну, и вдруг осеклась на полуслове, поняв, что уже получила ответ раньше. От этой мысли она чуть было снова не выронила нож и больше не прикасалась к приборам.
      - Я и сам заядлый игрок в крикет, - продолжал Стэкпоул, хотя и не очень кстати. Никто ему не ответил, но он упрямо развивал любимую тему.
      Жанет, едва справляясь с выскользавшими из рук подушками, встретила Стэкпоула в коридоре на втором этаже.
      - Разрешите вам помочь, Жанет?
      - Нет, нет, мистер Стэкпоул, мне нужно только постелить постель.
      - Разве вы спите с мужем в разных комнатах?
      - Он хотел бы провести ночь один, мистер Стэкпоул. А я пока переберусь в детскую.
      - Тогда позвольте мне все же помочь вам. И зовите меня просто Клем.
      - Извините, но у нас когда-то был терьер по кличке Клем.
      Он положил подушки на голубую кровать Питера, включил настольную лампу и сел на угол кровати, попыхивая сигарой.
      - Я должен вам кое-что сообщить, Жанет, хотя это и не очень приятно. - Стэкпоул говорил, уткнувшись глазами в пол. - Мы считаем, что психическое состояние вашего мужа может быть опасным. Хотя спешу вас заверить, что сейчас у него нет никаких признаков потери психического равновесия, но в будущем...
      Он замолчал, разминая пальцами сигару, потом посмотрел на Жанет и сказал:
      - Честно говоря, миссис Вестермарк, мы считаем, что вам следовало бы иметь с мужем... хм-м более... интимные отношения. Это ему пошло бы на пользу.
      - Представьте себе, - она немного смутилась, но тут же взяла себя в руки, - это целиком зависит от мужа. Я не так уж для него недоступна.
      - Извините меня, миссис Вестермарк.
      Она погасила свет и легла в кровать Питера. Конечно, она желала близости с мужем. Очень желала. Теперь она могла себе в этом признаться. Все эти долгие месяцы, пока он был на Марсе, она даже запрещала себе думать об этом. Она занимала себя детьми, каталась на машине по окрестностям, готовила статьи для женских журналов и давала интервью телекомпаниям. Так продолжалось до тех пор, пока корабль не вылетел с Марса на Землю.
      Потом поползли слухи, что связь с кораблем утеряна. От нее тщательно скрывали этот факт, хотя вскоре это перестало быть секретом: одна из газет сообщила сенсационную новость о том, что все девять человек команды сошли с ума. В результате корабль проскочил точку снижения и упал в Атлантический океан. Первая мысль, пришедшая ей тогда в голову: Джек никогда больше не будет лежать рядом. От этой мысли она чуть не умерла. Но его спасли - единственного из всей команды. Она пыталась представить, какой будет их любовь теперь. Джек испытает все еще до того, как она почувствует его близость. Нет, невозможно! Хотя, конечно, возможно, если они сначала все хорошо продумают. А потом она всего лишь вытянется на кровати...
      Она привстала с постели, замерла на несколько секунд, вскочила и открыла окно. Ей показалось, что она задыхается.
      Следующие два дня прошли спокойно, без особых событий. Теперь все они осторожно открывали двери и держались левой стороны, чтобы не столкнуться друг с другом. Прежде чем войти в ванную, каждый должен был постучать условленным стуком. Все сошлись на том, что не стоит задавать вопросов Джеку, если это не вызвано крайней необходимостью. Гуляли порознь. Словом, вскоре каждый из них научился не пересекаться с жизнью другого.
      - Не так уж это и сложно, если придерживаться определенных правил, сказала миссис Вестермарк-старшая, обращаясь к Жанет. - А бедный Джек так терпелив...
      - Иногда мне даже кажется, что ему все это нравится.
      - Ну что ты, милая, как это может нравиться? Такое несчастье!
      - Мама, вы хоть понимаете, как мы все здесь существуем? Это так ужасно! Я даже говорить об этом не смею.
      - Брось ты эти глупые мысли. До сих пор ты была такой мужественной, и теперь не время расстраиваться, раз уж дела пошли на поправку. Если тебя что-то тревожит, ты должна рассказать Клему. Его для этого к нам и приставили.
      Она выглянула в окно и увидела Джека, который гулял в саду. Тот взглянул вверх, улыбнулся, что-то сказал самому себе, вытянул вперед руку, потом опустил ее и с той же самой улыбкой на лице подошел к скамейке на лужайке, присев на краешек. Тронутая этим зрелищем, Жанет кинулась вниз.
      На полпути она внезапно остановилась, осознав, что уже наперед знает последовательность своих действий, потому что Джек только что продемонстрировал свой ответ на них. Она выйдет на лужайку, окликнет его и пойдет ему навстречу. Потом они вместе подойдут к скамейке и сядут подальше друг от друга.
      Она отметила, что здесь есть явное противоречие. С одной стороны, если судить по реакции Джека, она все это уже проделала. С другой стороны, она только собирается это сделать. А если не сделает? Ну, например, вернется сейчас в Ломи пообщается со свекровью? В этом случае Джек как последний дурак останется на лужайке наедине со своими фантазиями, которым не суждено сбыться. Пусть Стэкпоул увидит это. Тогда им придется пересмотреть свою теорию, согласно которой Джек живет впереди времени, и заняться чем-нибудь более естественным - скажем, лечить его от галлюцинаций.
      Но все действия Джека свидетельствовали, что она должна подойти к нему. Не сделать это - безрассудство. Безрассудство? Не то слово. Она чувствовала, что ее неумолимо влечет на улицу. Она просто обязана подчиниться законам Космоса. Вне этих законов только Джек, потому что на Марсе он попал под действие других, никому пока на Земле не известных норм и правил. Несомненно, они обнаружили нечто очень важное - такое, чего невозможно было ожидать или предвидеть. А она пошла наперекор... Нет, еще можно успеть.
      Она выбежала на лужайку, окликнула Джека и повторила все проигранные только что движения, сев в итоге на скамейку. Только сам Джек в этой сцене не участвовал, потому что был уже впереди событий.
      - Не огорчайся, Жанет, - промолвил он. - Все могло быть гораздо хуже.
      - Что? - спросила она удивленно и тут же получила ответ:
      - Нас могли бы разделять и сутки. А 3,3077 минуты позволяют нам, по крайней мере, хоть как-то общаться.
      - Занятно, как философски ты к этому относишься, - парировала она и тут же решила, что ее ирония была совершенно неуместна.
      - Наверное, нам нужно поговорить?
      - Джек, я давно уже хочу с тобой поговорить, но никак не могу поймать тебя одного.
      Высокие буковые деревья, замыкавшие сад с севера, были так спокойны, что она невольно подумала: "Он видит их сейчас точно такими же, как и я".
      Он посмотрел на часы, обнажив тонкое запястье. Джек выглядел еще более больным, чем в тот день, когда его забирали из клиники.
      - Я понимаю, дорогая, как тебе тяжело. Мы изолированы друг от друга из-за этого дурацкого смещения во времени, но я, по крайней мере, утешаю себя тем, что испытываю на себе действие необычного и важного для науки феномена, в то время как ты...
      - Я?
      - Я хотел сказать, что ты по-прежнему живешь в привычном для человека мире, и все происходящее для тебя необычно и тягостно.
      Жанет хотела что-то ответить, но остановилась на полуслове, потому что Джек раздраженно поднял палец и сказал:
      - Пожалуйста, следи за часами, иначе мы всегда будем говорить о разных вещах. И вообще, дорогая, почему ты не записываешь, что и в какое время мы говорим, как советовал Клем? И постарайся излагать свои мысли коротко и сжато.
      - Ну... Я всего лишь хотела... мы не можем вести себя как на официальном приеме. Я хочу знать твои чувства, твои мысля, я хочу помочь тебе снова жить нормальной жизнью.
      Он следил за часами и поэтому ответил почти сразу:
      - Я совершенно здоров и уже пришел в себя после катастрофы. Но я не питаю иллюзий насчет того, что смогу вернуться в привычное для вас время. С тех пор как корабль покинул поверхность Марса, все члены экипажа жили на 3,3077 минуты впереди земного времени. Он замолчал. "На моих часах теперь около 11.03, - подумала она, - а для него 11.06 с небольшим, и он уже знает, что мне нечего ответить. Господи, что за мука! С таким же успехом мы могли бы беседовать сквозь межзвездное пространство".
      Очевидно, он тоже потерял нить разговора. Он лишь улыбнулся и вытянул руку, держа ее в воздухе. Жанет огляделась вокруг. К ним приближался Клем Стэкпоул... В руках он нес поднос с напитками. Врач осторожно поставил поднос на землю, взял мартини и вложил бокал в руку Джека.
      - Ваше здоровье! - улыбнулся он Джеку. - А это вам, - Клем протянул Жанет джин с тоником.
      Себе он взял бутылку пива.
      - Клем, не могли бы вы объяснить Жанет мое положение? Похоже, она еще многое не понимает.
      Жанет сердито повернулась к психологу:
      - Мистер Стэкпоул, у нас с мужем был частный разговор.
      - Тогда мне очень жаль, что он, кажется, не клеится. Возможно, мне удастся вам помочь. Знаю, как это все непросто. Мы всегда были убеждены в том, что все сущее движется вперед во времени в одном и том же режиме, произнес он, потягивая пиво. - Говоря о течении времени, мы подразумеваем, что оно движется для всех одинаково. Более того, мы предполагаем, что все живущее на других планетах, в какой бы точке космоса оно ни находилось, существует в том же масштабе времени. Другими словами, хотя из теории относительности нам и известны некоторые странности времени, мы все-таки не смогли избежать ошибок мышления. А теперь нам приходится признать свои просчеты и изменить точку зрения. Вы меня понимаете?
      - Вполне.
      - Может быть. Космос действительно напоминает тот самый ящик, каким представляли его древние философы. Очень может быть, что наряду с гравитационным полем каждое отделение в этом ящике имеет и свое поле времени. Судя по всему, поле времени Марса на 3,3077 минуты опережает земное. Этот вывод следует из того факта, что ваш муж и остальные восемь членов экипажа жили в одном времени, и все было в порядке, пока они не отправились обратно и не вышли на связь с Землей. Ведь только тогда и обнаружился временной сдвиг. В результате мы не смогли понять друг друга и корабль потерпел катастрофу. Ваш муж и сейчас живет в марсианском времени.
      - Почему же подобное не произошло с американцами, когда они вернулись с Луны?
      - Можно предположить, что Луна, будучи спутником Земли и находясь с ней в одном гравитационном поле, имеет и то же самое поле времени. Но пока у нас слишком мало информации. Вот когда вернется экспедиция с Венеры, у нас будет гораздо больше данных для анализа.
      - Что? Экспедиция на Венеру? - переспросила она, вздрогнув.
      - На ее подготовку брошены все силы. Экспедиция даст нам поистине бесценные сведения.
      - Но после всего, что случилось, неужели они будут такими идиотами, чтобы... - Жанет остановилась. Она поняла, что именно такими идиотами они и будут. Она вспомнила слова Питера: "Я тоже хочу быть космонавтом. Я хочу быть первым человеком, который полетит на Сатурн".
      - Это число - 3,3077 - несомненно, величина не постоянная. На каждой планете может быть свое время. На мой взгляд, оно каким-то образом зависит от солнечной активности. И если это так, то можно предположить: те, кто вернется с Венеры, будут жить немного позади земного времени. - Он вдруг испуганно вскочил на ноги. - Эта мысль раньше как-то не приходила мне в голову. Необходимо учесть все обстоятельства. Думаю, мы сумеем решить эти проблемы, и тогда экспедиция, несомненно, обогатит культуру человечества. Правда, существует вероятность, что...
      - Вы все сумасшедшие! - закричала Жанет. Она вскочила со скамейки и побежала к дому.
      Джек двинулся следом за ней. На его часах было 11 часов 18 минут и 12 секунд. Он уже не раз подумывал о том, что ему нужно купить вторые часы. Он поставил бы на них марсианское время и надел на правую руку. Впрочем, он будет носить их на левой руке. Потому что он привык носить часы на левой руке, а живет он все-таки по марсианскому времени, и оно для него важнее - даже когда он общается с людьми, знающими только время Земли.
      Он понимал, что, с точки зрения Жанет, он идет впереди нее. Он подумал, что было бы неплохо, если б кто-нибудь жил впереди него. Это было бы очень интересно, хотя и лишило бы его пальмы первенства.
      Сейчас он купался в лучах этого странного света - света Марса! Он застыл на лугу, любуясь красотой пейзажа. Сквозь траву пробивались блики света, так что каждый стебелек казался хрустальным, играя всеми цветами радуги. Интересно, если бы он жил, еще больше опережая земное время, был бы свет Марса для него ярче, а Земля прозрачнее? Какое прекрасное зрелище! Тогда после длительного межзвездного путешествия можно было бы вернуться на Землю живым воплощением света, чем-то вроде призмы. Он мог все это отчетливо представить себе, хотя, помимо интуиции, нужны были еще и знания, которых явно не хватало.
      "Если бы я только мог попасть в состав экспедиции на Венеру! подумал он. - Если верить специалистам Института, я был бы минут на шесть или пять с половиной впереди времени Венеры. Я должен туда полететь!"
      Он так увлекся своими мыслями, что даже не заметил, как Стэкпоул слегка коснулся его руки, проходя за его спиной в направлении к дому. Он стоял, взирая на Землю и сквозь нее на каменистые долины Марса и неизведанные пока ландшафты Венеры.
      Жанет собралась поехать вместе со Стэкпоулом в город. Ему нужны были новые туфли для крикета, а ей пришла в голову мысль купить пленку для фотоаппарата и сделать несколько снимков Джека. Дети будут рады увидеть отца - пусть хотя бы на фотографии, если пока нельзя иначе.
      Машина мчалась по узкой дороге, усаженной с двух сторон деревьями, и у Жанет рябило в глазах от пятен тени и солнца. Стэкпоул легко крутил баранку, насвистывая под нос какую-то мелодию. Странно, но дурацкая эта привычка ее нисколько не раздражала, хотя в другой ситуации ее бы это, несомненно, вывело из себя.
      - Мне кажется, что теперь вы понимаете моего мужа намного лучше меня, - произнесла она.
      - Почему вы так считаете? - встрепенулся Стэкпоул.
      - У меня такое чувство, что он нисколько не страдает от своего ужасного одиночества.
      - Просто он мужественный человек, и этим все сказано. Тем более что мы пока не в состоянии изменить ситуацию.
      Прошла уже неделя с тех пор, как Вестермарк приехал домой. Но с каждым днем они все больше отдалялись друг от друга, он все реже разговаривал и в основном стоял, как вкопанный, на лужайке, глядя в землю. Жанет снова подумала о том, что побоялась недавно сказать свекрови. Но с Клемом Стэкпоулом она чувствовала себя гораздо спокойнее.
      - Вы знаете, почему мы все-таки вместе? - спросила она. Стэкпоул сбавил скорость и искоса глянул на свою спутницу. - Мы никогда не вспоминаем нашу совместную жизнь. Иначе бы мы каждую минуту ощущали бы пропасть, которая нас разделяет.
      - Вы такая же мужественная, как и он, Жанет.
      - К черту такое мужество! Я не могу больше выносить всего этого!
      Стэкпоул посмотрел на дорожный знак, взглянул в зеркало заднего вида, переключил передачу и снова засвистел.
      - Мы слишком разошлись во времени. Я имею в виду всех нас, а не только себя и Джека. Время - это чисто европейское изобретение. Один только Бог знает, как далеко мы зайдем если... если все это не прекратится, - она почувствовала, что теряет равновесие, и это ее еще больше разозлило. Стэкпоул съехал на обочину, в тень деревьев.
      - Время - это изобретение Бога, - он нежно посмотрел на Жанет и лицо его расплылось в улыбке.
      - Если вы, конечно, верите в Бога. А мы лишь наблюдаем за временем, пытаясь использовать его, насколько возможно.
      - Используем, - произнесла она с усмешкой и тут же осеклась.
      - Не стоит думать, что мы смиренно склоняем голову перед будущим, рассмеялся он и тут же переключился на другую тему. - Отличная погода, не правда ли? В воскресенье я собираюсь играть в крикет в соседнем предместье. Не хотите ли посмотреть на этот матч? А потом мы могли бы выпить где-нибудь по чашке чая...
      Утром она получила письмо от пятилетней дочери. Всего лишь несколько слов: "Дорогая мамочка! Спасибо за игрушки. Я тебя люблю. Джейн". Но эти несколько слов заставили ее задуматься. Жанет знала, сколько трудов стоило этому маленькому и бесконечно дорогому для нее созданию вывести такие огромные, занявшие почти всю страницу буквы. О, Господи, сколько же еще она сможет все это выдерживать? Сколько еще ее дети будут вдали от дома?
      Она знала, что Джек находится по-соседству в своем кабинете. День сегодня холодный. Слишком холодный и сырой, чтобы совершать обычный для него моцион в саду. Она знала, что Джек все глубже погружается в одиночество, но не спешила ему на помощь. Она боялась принести себя в жертву этому одиночеству и потому старалась подольше оставаться вне его. В комнату вошла свекровь.
      - Я ищу тебя по всему дому, - начала миссис Вестермарк-старшая, но тут же осеклась, увидев состояние Жанет. - Ты так несчастна, дорогая!
      - Мама, люди всегда стараются скрыть от окружающих свои страдания.
      - От меня не нужно ничего скрывать. Тем более что это тебе все равно не удастся.
      - Но я же не знаю, насколько сильно страдаете вы, а здесь должна быть взаимность. Зачем скрывать весь этот ужас? Чего мы боимся? Жалости и насмешек?
      - Возможно, помощи...
      - Помощи? Может быть, вы и правы. Обе женщины стояли, глядя друг на друга, пока старшая не сказала:
      - Не часто мы беседуем по душам, Жанет.
      - Да, не часто, - согласилась Жанет, хотя хотела бы сказать гораздо больше. Возможно, со случайным попутчиком в Поезде она была бы откровеннее. Но свекрови она не могла высказать всего, что накопилось на душе.
      Понимая, что от Жанет уже больше ничего не услышишь, миссис Вестермарк произнесла:
      - Я хотела тебе сказать, дорогая, что, на мой взгляд, будет лучше, если дети пока останутся у твоих родителей. Может, ты съездишь к ним на недельку? А я присмотрю за мужчинами.
      - Вы очень добры, мама. Я подумаю. Я обещала Клему. Я сказала мистеру Стэкпоулу, что, возможно, приду завтра днем посмотреть крикет. Он будет играть в этом матче. Конечно, это не так уж важно, но я обещала. А детей я смогу проведать и в понедельник, если вы справитесь одна с хозяйством.
      - Ты можешь поехать туда даже сегодня. У тебя есть еще время, чтобы добраться засветло. Не сомневаюсь, что мистер Стэкпоул оценит материнские чувства и не обидится.
      - Пожалуй, я все-таки поеду в понедельник, - ответила Жанет немного натянутым тоном, потому что поняла подозрения свекрови.
      Джек Вестермарк отложил в сторону журнал "Сайентифик Америкэн" и посмотрел на крышку стола. Его левая рука ощущала удары сердца. В журнале была статья о нем. Эта хорошо продуманная и взвешенная статья в корне отличалась от всех остальных опубликованных о нем заметок, в которых была лишь погоня за сенсацией и где его обычно называли Человеком-Который-Сделал-Для-Космической-Науки-Больше-Эйнштейна. Из этой статьи он сам узнал много нового и даже псиному взглянул на некоторые аспекты проблемы.
      Стэкпоул сидел рядом с Джеком у камина, курил сигару и ожидал его указаний. Он методично через определенные интервалы времени переворачивал страницы, после чего Джек мог их прочесть. Сам он не мог этого сделать: для него они были покрыты какой-то желеобразной глазурью, некоторой скользили пальцы. Несомненно, это была галлюцинация, вызванная непреодолимой космической инерцией.