I

Как луч радара, отразившись от какого-то предмета, возвращается к своему источнику, так и биение сердца Роя Комплейна, казалось, заполнило все окружающее пространство. Он стоял в дверях своего жилища, вслушиваясь в бешеные удары пульса в висках.

— Ну, уходи, давай, если ты вообще собираешься уходить, ну! Ты же мне сказал, что уходишь!

Сварливый голос Гвенны за спиной ускорил его решение. Издав приглушённый вопль, он не поворачиваясь захлопнул дверь и до боли начал тереть руки, чтобы успокоиться. Именно так и выглядела его жизнь с Гвенной: сперва ругань без всякого повода, а потом эти бешеные, изматывающие как болезнь, вспышки гнева. И что хуже всего, это не был обычный чистый гнев, а какое-то омерзительное липкое чувство, которое даже при наивысшем накале не могло заглушить сознание того, что вскоре он вновь окажется здесь, унижаясь и прося прощение. Что поделаешь…. Комплейн не мог обойтись без неё.

В эту рань неподалёку шаталось ещё несколько мужчин. Время работы для них ещё не настало. Группа, сидевшая на полу, играла в «попрыгунчики» Комплейн подошёл к ним и, не вынимая рук из карманов, хмуро наблюдал поверх голов за ходом игры. Поле игры было начерчено прямо на полу и представляло собой квадрат со сторонами, равными двойной длине мужского локтя. На поле в беспорядке были разбросаны кости и фишки. Один из игравших наклонился и переместил свои фишки.

— Охват на пять позиций, — заявил он с безжалостным торжеством.

Потом он поднял голову и заговорщически подмигнул Комплейну.

Комплейн безразлично отвернулся. Долгое время он испытывал какой-то болезненный интерес к этой игре. Он был готов играть в неё без конца, пока его молодые ноги не начинали отказывать от длительного сидения на корточках, а утомлённые глаза не переставали различать серебряные фишки. И для многих других, чуть ли не для всех людей племени Грина, в этой игре таилось некоторое колдовство: она давала им не только ощущение простора и силы, но и эмоции, которых было полностью лишено их обычное существование. Но теперь чары рассеялись окончательно, и Комплейн был полностью свободен от них, хотя наверняка было бы здорово вновь отыскать что-нибудь такое, что так же захватило бы его.

В унылой задумчивости он побрёл вперёд, почти не обращая внимания на расположенные с обеих сторон двери, но зато быстро поднимая глаза на каждого встречного. Неожиданно он заметил спешащего в сторону Баррикад Вэнтеджа, инстинктивно прикрывающего левую сторону своего лица от людских глаз. Вэнтедж никогда не принимал участия в общих развлечениях, он вообще не выносил, когда вокруг были люди.

Почему Совет пожалел его, когда тот был ещё младенцем? В племени Грина появлялось на свет немало уродливых детей, и всех их ждало только одно: нож. Когда-то сверстники прозвали Вэнтеджа Рваной Губой и всячески издевались над ним, но теперь, когда он вырос в сильного и агрессивного мужчину, всеобщие насмешки стали более сдержанными и завуалированными.

Не отдавая себе отчёта в том, что его ленивая прогулка приобрела хоть какой-то смысл, Комплейн тоже направился в сторону Баррикад, присматриваясь к Вэнтеджу. На этом участке располагались самые удобные помещения, отведённые для нужд Совета. Дверь одного из них внезапно распахнулась, и показался сам лейтенант Грин в сопровождении двух офицеров.

Хотя Грин и был человеком весьма преклонного возраста, но его раздражительность и нервная походка ещё носили следы юношеского темперамента. Рядом с ним задумчиво вышагивали офицеры Патч и Циллак с парализаторами, заткнутыми за пояс.

К великой радости Комплейна Вэнтедж, испуганный этой неожиданной встречей, ударился в панику, отдав честь вождю.

Это был жалкий жест — голова приложена к руке, а не наоборот, — на который Циллак ответил вымученной улыбкой. Подобострастие давно стало лишь необязательным обычаем, хотя на словах никто не смел в этом признаться.

Когда сам Комплейн должен был пройти мимо них, то поступил согласно общему обычаю — отвернулся и стал смотреть в другую сторону. Никто не имел права думать, что он, охотник, кого-либо хуже. Ведь было же сказано: «Ни один человек не хуже другого, если только он сам не испытывает потребность оказать другому уважение».

В значительно лучшем настроении он догнал Вэнтеджа и положил ему руку на левое плечо. Вэнтедж повернулся и мгновенным движением приставил к его животу короткий заострённый стержень. Он всегда вёл себя как человек, со всех сторон окружённый неожиданными опасностями. Острие стержня ткнулось как раз в область пупка Комплейна.

— Успокойся, красавчик. Всегда так друзей приветствуешь? — спросил Комплейн.

Он отстранил оружие.

— Я думал… Пространства тебе, охотник… Почему ты бездельничаешь? — неуверенно произнёс Вэнтедж, отводя глаза.

— Потому что решил пройтись в сторону Баррикад с тобой за компанию. Кроме того, кастрюли мои полны, а налоги уплачены. У меня лично нет недостатка в мясе.

Дальше шли в молчании. Комплейн пытался оказаться по левую сторону Вэнтеджа, но тот не допускал этого. Впрочем, Комплейну не хотелось излишне раздражать Вэнтеджа — тот мог внезапно прийти в ярость и броситься на него.

Драки и смерть были обычными явлениями в Кабинах — они служили естественным противовесом высокому уровню рождаемости, но все же никто не станет с радостью умирать только ради поддержания равновесия.

Вблизи Баррикад было людно, и Вэнтедж сразу отошёл в сторону, что-то бормоча насчёт порядка, который ещё наведёт. С видом оскорблённого достоинства он устроился где-то у стены.

Главная баррикада представляла собой деревянную преграду, полностью блокирующую коридор. Её постоянно охраняли двое стражников. В этом месте кончались Кабины и начинался лабиринт переплетённых водорослей. Сама же баррикада являлась временным сооружением и непрерывно передвигалась вслед за племенем.

Племя Грина носило кочевой характер: неумение получать достаточный урожай и постоянная нехватка мяса вынуждали его к частой перемене мест. Она заключалась в передвижении вперёд передовой баррикады и подтягивании задней. Что-то подобное и происходило как раз в эту минуту. Переплетение водорослей атаковали и уничтожали впереди, но позволяли им спокойно расти позади; таким образом, племя медленно вгрызалось в бесконечные коридоры, словно червь в гнилое яблоко. За баррикадой работали мужчины, которые с такой яростью рубили длинные плети, что съедобный сок брызгал из-под лезвий. Эти плети потом бережно собирались, чтобы сохранить как можно большее количество сока. Сухие стебли, разделённые на части, после этого применялись для разных целей. Дальше всех, прямо под сверкающими остриями, происходил сбор молодых побегов для особых приправ и семян для самого разного потребления: в качестве пищи, пуговиц, сыпучего груза для местных вариаций тамбурина, фишек для игры в «попрыгунчики» и, наконец, игрушек для детей (плоды, к счастью, были слишком крупными, чтобы поместиться в ненасытных детских ртах).

Самой трудной работой при очищении территории от водорослей было выкорчёвывание корней, которые подобно стальной сетке протянулись под ногами, в некоторых местах глубоко вгрызаясь отростками в пол. После извлечения корней следующая группа собирала лопатами перегной для ферм. В этом месте почва оказалась исключительно жирной и покрывала пол слоем толщиной почти в два фута; это указывало на то, что очищенные территории были полностью неисследованы и что здесь не проходило никакое другое племя. Наполненные корзины доставлялись в Кабины, где в очередных помещениях закладывались новые фермы.

В кипящей перед баррикадой работе принимала участие ещё одна группа мужчин, и именно за ними с интересом наблюдал Комплейн. Это были стражники. Более высокие рангом, чем остальные, они набирались исключительно из охотников, и существовала определённая надежда, что в одну из сон-явей Комплейн благодаря счастливой случайности будет причислен к ним и станет одним из членов этого вызывающего зависть класса…

Когда почти монолитная стена перепутанных водорослей была выкорчевана, людским взорам предстали тёмные провалы дверей. Комнаты, расположенные за этими дверями, скрывали в себе самые разные загадки, тысячи странных предметов, порой полезных, а порой бесполезных или лишённых смысла — все они являлись когда-то собственностью вымершей расы Гигантов.

Обязанность стражников заключалась в том, чтобы вскрывать двери этих древних могильников и выяснять, что из найденных там предметов может оказаться полезным для племени. При этом, разумеется, в первую очередь они не забывали себя. Через определённое время находки распределялись среди всех или уничтожались в зависимости от каприза Совета. Многое из того, что таким образом было найдено, признавалось опасным и сжигалось. Сама процедура открывания дверей тоже не была избавлена от риска, хотя существовал он скорее в воображении, чем в действительности. По Кабинам ходили слухи, что несколько небольших племён, также скитавшихся по Джунглям в поисках пропитания, после того, как открыли двери, исчезли тихо и навсегда.

Комплейн был не единственным, кому доставляло удовольствие наблюдать за работой других. Многочисленные женщины, каждая в окружении выводка детей, толпились неподалёку от баррикады, мешая своим присутствием тем, кто был занят переноской стеблей и перегноя. С негромким гудением мух, от которых в Кабинах невозможно было окончательно избавиться, смешивались детские голоса. Под аккомпанемент этих звуков стражники открывали очередную дверь. На мгновение наступила тишина, и даже крестьяне прекратили свою работу, испуганно поглядывая на открытую комнату. Но она принесла разочарование.

В ней не нашлось даже величественного и вызывающего страх скелета Гиганта. Это оказался небольшой склад, заполненный стеллажами, на которых громоздились коробки с разноцветными порошками.

Две из них с жёлтым и пурпурным содержимым упали и покатились, оставляя две дорожки на полу и два облачка, повисших в воздухе. Послышались полные восторга голоса детей, которым вообще редко случалось увидеть вообще что-либо ярко окрашенное, а стражники, отдавая короткие энергичные распоряжения, выстроились в живой транспортёр и начали передавать свою добычу к ожидающей их за баррикадой тележке.

Почувствовав, что все его любопытство исчезло, Комплейн ушёл. Может, несмотря ни на что, отправиться на охоту?..

— Но почему там, в чаще, есть свет, если он там никому не нужен?

Несмотря на гул голосов, Комплейн услышал этот вопрос. Он повернулся и увидел, что его задал один из детишек, собравшихся вокруг сидящего в углу высокого мужчины.

Рядом стояло несколько матерей, добродушно улыбаясь и лениво отмахиваясь от мух.

— Свет необходим для того, чтобы водоросли могли расти. Ты бы тоже не смог жить в темноте, — раздалось в ответ.

Оказалось, что это произнёс Боб Фермор, грузный и медлительный мужчина, который из-за этих своих качеств годился разве что для работы в поле. Его характер был несколько более весёлым, чем это допускала Наука, и поэтому дети его очень любили.

Комплейн вдруг вспомнил, что Фермор пользовался репутацией болтуна, и почувствовал внезапно неожиданную потребность хоть как-то развлечься. Гнев на жену уже давно прошёл, и теперь он ощущал внутри себя лишь гнетущую пустоту.

— А что там было до того, как появились водоросли? — спросила крохотная девчушка.

Дети явно пытались своим несколько наивным способом заставить Фермера разговориться.

— Расскажи им историю Мира, Боб, — попросила одна из матерей.

Фермор тревожно покосился на Комплейна.

— Не обращай на меня внимания, — сказал Комплейн, — все теории значат для меня меньше, чем эти мухи.

Власти племени не поощряли пустого теоретизирования и вообще любых размышлений, не имеющих практического значения. Это-то и было причиной беспокойства Фермора.

— Ну что ж, все это — только догадки, потому что у нас нет никаких записей о событиях, предшествовавших появлению племени Грина, — сказал Фермор, — а если даже и есть что-нибудь, то нет в нем никакого особенного смысла.

После этого, внимательно глядя на взрослых слушателей, он быстро добавил:

— Кроме того, у нас в голове полно более важных дел, чем пересказывание старинных баек.

— Так что это за история Мира, Боб? Она интересная? — нетерпеливо спросил один из мальчишек.

Фермор поправил волосы, падающие мальчонке на глаза, и важно произнёс:

— Это наиболее поразительная история, которую только можно вообразить, потому что она касается всех нас и всей нашей жизни. Мир совершенен. Он выстроен из множества палуб, таких же как эта. И везде вот такие пространства, которые нигде не кончаются, потому что представляют собой замкнутый круг. Таким образом мы могли бы идти без конца и нигде бы не достигли края Мира. Палубы состоят из таинственных помещений. В некоторых из них находятся полезные вещи, в других — вредные, но все коридоры без исключения заросли водорослями.

— А люди на Носу? — спросил один из мальчиков. — Правда, что у них зеленые лица?

— Доберёмся и до них, — сказал Фермор. Он понизил голос так, что его слушатели вынуждены были подсесть поближе. — Я говорил вам о том, что вам встретится, если вы пойдёте по боковым коридорам. Но если бы вы добрались до главного коридора, то оказались бы на дороге, которая прямо приведёт нас в самые отдалённые части Мира. Таким путём вы сможете добраться и до области Носарей.

— А это правда, что у них у всех по две головы? — спросила маленькая девчушка.

— Нет, конечно, — ответил Фермор. — Они более цивилизованы, чем наше маленькое племя.

Он снова внимательно посмотрел на своих взрослых слушателей.

— Но мы знаем о них немного, потому что территорию их отделяет от нас множество препятствий. В нашу обязанность входит по мере того, как вы растёте, углублять знания об окружающем нас мире. Помните, что мы не знаем очень многого, а ведь кроме нашего мира могут существовать и другие, о которых мы можем только догадываться.

Дети, казалось, призадумались, но одна из женщин рассмеялась и сказала:

— Много же им будет пользы от того, что они начнут ломать головы над тем, чего, может быть, и вообще нет.

Комплейн, уходя, подумал, что в глубине души он согласен с этой женщиной.

Таких теорий, смутных и самых разнообразных, существовало множество, но ни одна из них не получала одобрения властей. Он прикинул, не улучшит ли его положение донос на Фермора, но, к сожалению, никто Фермора всерьёз не воспринимал, к тому же он был слишком медлительным. Не далее, как во время последней яви, он был публично выпорот плетьми за лень, проявленную на работе.

Комплейну в это время требовалось решить другую проблему — идти или не идти на охоту. Вдруг он понял, что все это время он бездумно меряет шагами пространство до баррикады и обратно. Он нервно сжал кулаки. Жизнь идёт, обстоятельства меняются, но все время чего-то нет и нет.

Комплейн попробовал, как он привык это делать с детства, напрячь свои мысли в поисках того элемента, которого так ему не хватало и который должен был его спасти от изнуряющего беспокойства. Он смутно отдавал себе отчёт, что подсознательно готовится к какому-то кризису, какой-то внезапной перемене… словно зрела в нем лихорадка, но он все же чувствовал, что это будет нечто гораздо худшее.

Внезапно он бросился бежать. Густые чёрные длинные волосы падали ему на глаза. Бьющие через край ярость и тревога сделали его молодое лицо, хотя и с некоторой склонностью к полноте, мужественным и симпатичным. Резкая линия подбородка говорила о характере, губы — об отваге.

И все же надо всем этим доминировала черта, присущая всем людям племени — взгляд, полный уныния и бессмысленной обиженности.

Комплейн бежал почти вслепую, ничего не видя от заливавшего ему лицо пота — в Кабинах было слишком тепло. Никто не обращал на него внимания: бессмысленная беготня была обычным явлением, многие пытались таким образом спастись от преследовавших их кошмаров и избавиться от постоянного раздражения. Комплейн знал лишь одно: он должен вернуться к Гвенне. Лишь женщины обладали магической способностью дарить забвение.

Когда он ворвался в их каюту, Гвенна застыла в неподвижности, держа в руках чашку чая. Она сделала вид, что не замечает его, но настроение её изменилось, и с худенького лица исчезла злоба. Она была крупного сложения, и это большое тело странно контрастировало с маленьким личиком. В это мгновение вся её фигура напряжённо подобралась, словно она была готова к физическому нападению.

— Не смотри на меня так, Гвенна. Я же не смертельный враг тебе.

Он хотел ей сказать нечто совершенно другое, да и голос его прозвучал не так покаянно, но при виде её гнев опять заговорил в нем.

— Конечно же, ты мой смертельный враг, — с нажимом проговорила она, не глядя на него. — Я никого не одариваю такой ненавистью, кроме тебя.

— В таком случае дай мне глотнуть твоего чая, и будем надеяться, что это меня отравит.

— Об этом я и мечтаю, — произнесла она полным яда голосом и протянула чашку.

Он хорошо знал её. Её гнев не был похожим на его гнев. Его проходил медленно, её же — мгновенно. Она могла ударить его по лицу, а через минуту любить его, причём это у неё получалось лучше всего.

— Улыбнись, — попросил он. — Ты же знаешь, мы как всегда лаемся из-за ничего.

— Из-за ничего? Лидия, значит, для тебя ничего? Только потому, что она умерла, как только родилась, единственная наша девочка, ты говоришь «ничего»?

Он воспользовался тем, что Гвенна потянулась за чашкой, и, проведя рукой по её обнажённому плечу, запустил наконец пальцы за декольте блузки.

— Перестань! — крикнула она, вырываясь. — Какая ты мерзость! Ты не способен ни о чем другом думать, даже когда я к тебе обращаюсь. Отпусти меня, животное!

Он не отпустил её. Вместо этого он обнял её другой рукой. А когда она попыталась лягнуть его, ловко подставил ей ногу и вместе с ней упал на пол.

Когда он приблизил к ней своё лицо, Гвенна попыталась укусить его за нос.

— Убери руки! — выдохнула она, с трудом переводя дыхание.

— Гвенна, милая, — ласково прошептал он.

Поведение её внезапно изменилось, раздражение сменилось внезапной нежностью, и она начала ласкать его.

— А потом ты возьмёшь меня на охоту?

— Конечно же. Я сделаю все, что ты захочешь…

Однако то, чего хотела или не хотела Гвенна, не оказало ни малейшего влияния на дальнейшие события, поскольку в этот момент в комнату, запыхавшись, ворвались две племянницы Гвенны, Анса и Дейзи, и сообщили, что её отец, Озберт Бергасс, почувствовал себя хуже и требует её к себе.

В одну из сон-явей он заболел гнильцом, и Гвенна уже навещала его однажды в его отдалённом жилище. Существовало общее мнение, что это продлится недолго. Обычно у всех болезней в Кабинах конец был один.

— Я должна идти к нему, — сказала Гвенна.

Обычай раздельного проживания детей и родителей в критические моменты поддерживался не так строго, а закон позволял посещение больных.

— Он был неоценимым для нас человеком, — церемонно произнёс Комплейн.

Озберт Бергасс на протяжении многих сон-явей был старшим проводником, его смерть была бы для племени ощутимой потерей, но, несмотря на это, Комплейн не высказал желания навестить тестя: племя Грина преуспело в искоренении всяких сантиментов. Как только Гвенна ушла, он сразу же отправился на рынок, чтобы повидаться с оценщиком Эрном Роффери и узнать, сколько стоит сегодня мясо. По дороге он миновал загоны для животных. Они были более чем полны домашним скотом, мясо которого было более вкусным и нежным, нежели у дичи, добываемой охотниками. Рой Комплейн не был мыслителем и никак не мог решить для себя такой парадокс: никогда до сих пор племени не жилось так хорошо, как сейчас, никогда плантации не давали такого урожая, чтобы даже простой крестьянин мог есть мясо каждую четвёртую сон-явь, но зато он, Комплейн, был беднее, чем когда-либо. Он охотился все больше, но добывал все меньше, многие из охотников, которые встали перед той же проблемой, бросили свой промысел и занялись чем-то другим.

Будучи не в состоянии осмыслить логически взаимосвязь низких цен, которые Роффери установил на дичь, и обилия пищи, Комплейн объяснял это печальное положение вещей тем, что оценщик неприязненно относится ко всему клану охотников.

Комплейн протолкался сквозь заполняющую рынок толпу и не слишком почтительным тоном окликнул оценщика:

— Пространства для твоего «я».

— За твой счёт, — с готовностью отозвался оценщик.

Он поднял глаза от листа, над которым как раз корпел.

— Мясо сегодня упало, охотник. Надо добыть большую зверюгу, чтобы заработать шесть штук.

— У меня уже кишки переворачиваются! Когда я видел тебя в последний раз, ты говорил, что цена упадёт на хлеб, паршивец!

— Выражайся повежливее, Комплейн, мне твоё зверьё и даром не нужно. Да, я говорил тебе, что цена на хлеб упадёт, и это правда, но цена на мясо упала ещё больше.

Оценщик с удовлетворением расправил свои пышные усы и разразился смехом. Несколько мужчин, крутившихся поблизости, присоединились к его веселью. Один из них, приземистый человечек по имени Чин% от которого всегда чем-то воняло, при себе имел стопку банок, которые он рассчитывал продать на рынке. Внезапным пинком Комплейн расшвырял их по сторонам. С бешеным рёвом Чин вскочил, чтобы подобрать их, сражаясь одновременно с теми, кто уже успел вцепиться в неожиданную добычу. От этого зрелища Роффери расхохотался ещё пуще, но теперь он смеялся уже не над Комплейном.

— Радуйся, что ты не живёшь среди Носарей, — все ещё смеясь, утешил Роффери. — Эти люди творят истинные чудеса. Они зачаровывают своим дыханием съедобных животных и попросту берут их голыми руками, так что охотники им совсем не нужны.

Ловким движением он поймал муху, усевшуюся ему на шею.

— Кроме того, им удалось избавиться от этих проклятых насекомых.

— Чушь, — вмешался старик, протиснувшийся в толпе ближе других.

— Не спорь со мной, Эфф, — сказал оценщик, — если ты не ценишь свои расходы выше доходов.

— Это чушь! — подтвердил Комплейн. — Не найдётся такого идиота, чтобы поверил в место без мух.

— Зато я прекрасно представляю себе место без Комплейна! — произнёс Чин.

Он уже успел собрать свои банки и теперь грозно пялился на виновника своих унижений.

Оба уставились друг на друга, готовые к драке.

— Ну, задай ему! — подбодрил Чина оценщик. — Покажи ему, что я не желаю видеть здесь всяких ловчил, которые мешают мне заниматься делом.

— С каких это пор помойщик заслуживает в Кабинах большее уважение, чем охотник? — обратился ко всем остальным старый человек, названный Эффом. — Говорю вам, плохие времена настают для племени. Я счастлив, что мне не придётся все это видеть.

В ответ вокруг послышалось бормотание, полное ехидства и отвращения к старческой сентиментальности.

Неожиданно устав от этого окружения, Комплейн растолкал толпу и отошёл. Он заметил, что старик следует за ним, и осторожно кивнул ему головой.

— Я все как на ладони вижу, — с готовностью заявил Эфф, явно желая продолжить свой невесёлый монолог. — Мы делаемся слабыми. Скоро никто не захочет покидать Кабины и вырубать джунгли… Не станет никакой цели, не будет отважных мужчин, одни хвастуны и лентяи. А потом к этому прибавятся болезни, смерть и нападения других племён — я вижу это так же чётко, как и тебя, и там, где раньше был лагерь племени Грина, вновь разрастутся джунгли…

— Я слышал, что Носари не дураки, — что они пользуются разумом, а не чарами.

— Ты, наверное, наслушался этого типа Фермора или ему подобных, — ворчливо заметил Эфф. — Некоторые люди стараются ослепить нас, чтобы мы отвернулись от истинных наших врагов. Мы зовём их людьми, но это не люди, а Чужаки. Чужаки, охотник, — существа сверхъестественные. Если бы от меня зависело, я бы приказал их всех поубивать. Хотел бы я снова пережить охоту на ведьм, но теперь на ведьм уже не охотятся. Когда я был маленьким, мы все время устраивали такие охоты. Племя становится слишком мягким, это я тебе говорю. Если бы от меня зависело…

Он засопел и замолчал, припоминая, наверное, зрелище какой-нибудь резни давно прошедших времён. Комплейн, заметив приближающуюся Гвенну, ушёл почти незамеченным.

— Как отец? — спросил он.

Она сделала ладонью ритуальный жест, полный смирения.

— Ты же хорошо знаешь, что такое гнилец, — произнесла она бесцветным голосом. — Он отправится в Долгое Путешествие прежде, чем наступит следующая сон-явь.

— Полные жизни оказываемся мы перед лицом смерти, — торжественно произнёс Комплейн. — Бергасс был весьма достойным человеком.

— А у Долгого Путешествия есть всегда своё начало, — закончила она за ним цитату из Литаний. — Сделать больше ничего не удастся. Пойдём, Рой. Возьми меня на охоту в чащу, ну, пожалуйста…

— Мясо упало до шести штук за тушу, — сказал он. — Нет смысла идти, Гвенна.

— На штуку можно купить многое, например, коробку для головы моего отца.

— Это обязанность твоей мачехи.

— Я хочу идти с тобой на охоту!

Он знал этот тон. Сердито повернувшись, он молча направился в сторону передней баррикады. Гвенна удовлетворённо засеменила рядом.

II

Охота сделалась для Гвенны великим развлечением. Она избавляла её от Кабин, где женщинам было запрещено покидать территорию, занимаемую племенем. Кроме того, охота её воодушевляла. Она не принимала участия в самом убийстве, просто кралась, как тень, за Комплейном, выслеживая зверей, населяющих чащу. Несмотря на все расширяющееся выращивание домашних животных и вытекающее отсюда падение цен на дичь, Кабины были не в состоянии удовлетворить все возрастающий спрос на мясо. Племя постоянно находилось на грани кризиса. Оно возникло всего два поколения назад, основанное дедом Грина, и ещё какое-то время не могло быть самообеспечивающимся. По сути дела, любое событие или обстоятельство, способное серьёзно изменить обстановку, могло привести к тому, что многие отправились бы искать счастья среди других племён.

Сперва Комплейн и Гвенна шли по тропинке, начинавшейся сразу за передней баррикадой, но потом свернули в чащу.

Несколько ловцов и охотников, встретившихся им по пути, молча исчезли в листве, и теперь их обступило одиночество — шелестящее безлюдье джунглей.

Комплейн вёл Гвенну вверх по узенькому проходу, продираясь через заросли и стараясь оставлять за собой менее заметный след.

Наверху они задержались, и Гвенна начала беспокойно заглядывать через его плечо.

Каждая из водорослей тянулась к свету с огромной жаждой жизни, сплетаясь в густую сетку над их головами. По этой причине освещение было довольно слабым и скорее будило воображение, а не помогало наблюдениям. К этому добавлялись ещё мухи и множество мелких насекомых, лёгкой дымкой струившихся среди листвы. Поле зрения было очень ограничено, и все окружающее уже на расстоянии вытянутой руки казалось нереальным.

Однако, на этот раз не было никакого сомнения: к ним насторожённо приглядывался какой-то мужчина с маленькими глазками и матово-белым лицом. Он находился всего в трех шагах от них, но среди листвы его почти невозможно было заметить. Его мускулистая грудь была обнажена, а всю одежду составляли шорты. Комплейн с Гвенной ошеломлённо остановились, но почему-то получалось так, что чем больше они к нему приглядывались, тем менее ясным становилось все вокруг, за исключением того, что мужчина этот находился там на самом деле. Неожиданно он исчез.

— Это был дух?

Гвенна вздрогнула.

Сжимая в руке парализатор, Комплейн двинулся вперёд. Он был уже почти уверен, что это была всего лишь иллюзия, возникающая от игры теней — такое ощущение вызывала скорость, с которой наблюдавший исчез.

Мгновение спустя от него не осталось никакого следа, за исключением нескольких примятых растений на том месте, где он только что стоял.

— Не пойдём дальше, — нервно зашептала Гвенна. — Это мог быть Носарь или Чужак.

— Не придуривайся, — ответил Комплейн, — ты хорошо знаешь, что порой в зарослях встречаются дикие люди, охваченные безумием и живущие в одиночку, подобно зверям. Он не причинит нам никакого зла, а если бы он захотел в нас выстрелить, то давно бы это сделал.

Несмотря на эти слова, мороз прошёл и по его коже при мысли, что бродяга мог в эту минуту следить за ними, готовя неминуемую, как зараза, гибель.

— Но у него было такое белое лицо… — возразила Гвенна.

Он резко взял её под руку и двинулся вперёд. Чем скорее они уберутся с этого места, тем лучше.

Они быстро пересекли дорожку, протоптанную дикими свиньями, и свернули в боковой коридор. Здесь Комплейн прижался спиной к стене и заставил Гвенну сделать то же.

— Слушай внимательно и смотри, не идёт ли кто за нами, — прошептал он.

Водоросли шумели и шелестели, и жужжали бесчисленные мухи. Внезапно все эти звуки усилились до шума, от которого, как показалось Комплейну, его голова вот-вот должна лопнуть. Но среди этой гаммы звуков можно было выделить один, которого здесь не должно было быть.

Гвенна тоже услышала его.

— Приближаемся к другому племени, — прошептала она. — Оно там, впереди.

Звук, который они услышали, был плачем ребёнка, выдававшим близость племени задолго до того, как они достигли бы баррикад, задолго до того, как почувствовали бы запах. Ещё несколько дней назад этот район заселяли исключительно свиньи, а теперь все свидетельствовало, что приближается какое-то другое племя, что оно пришло с другой палубы и что оно вторглось на охотничьи территории племени Грина.

— Мы доложим об этом по возвращении, — сказал Комплейн.

Он увёл Гвенну в противоположном направлении. Они без труда продвигались вперёд, считая по дороге повороты, придерживаясь тропки, вытоптанной свиньями. Район этот был известен, как лестница на корму, и здесь с более высоких уровней можно было спускаться на нижние палубы. Из-за поворота до них доносился звук ломающихся стеблей и отчётливое хрюканье. Там наверняка паслись свиньи.

Приказав Гвенне, чтобы та оставалась наверху, Комплейн скинул лук с правого плеча, наложил стрелу и начал осторожно спускаться вниз.