Брайан Уилсон Олдисс
      Еще один "Малыш"
      Шеф "Всемирного агентства Задар энд Смит" подхватил обеими руками пригоршню пластмассовых безделушек, поднял на уровень глаз и высыпал на стол.
      - Да, - сказал он. - Конечно. Мы немедленно займемся этим.
      Он щелкнул переключателем, и лицо президента Соединенных Штатов Обеих Америк исчезло с огромного экрана, висевшего напротив стола. Электронные импульсы, формировавшие изображение, все еще подрагивали, словно живчики-сперматозоиды на приборном стеклышке под микроскопом, экран тускло светился. Он многое помнил, этот экран: в былые времена трудолюбивые живчики рисовали на нем славные лики - Джека Гаскаддена из Гасгазмов, например, или клоуна Джейва, не говоря уже о физиономиях глав государств и правительств, тех вообще побывало на нем без счета. Никому из них, правда, не доводилось слышать столь же решительного "да" из уст шефа знаменитого "Всемирного агентства" - Морган Задар никогда не забывал об осторожности и осмотрительности, разговаривая с заказчиками.
      Валявшиеся на столе пластмассовые безделушки имели самую причудливую форму, многие из них цеплялись друг за друга будто буквы диковинной азбуки, слагаясь в слова никому не ведомого языка. Задар осторожно и сосредоточенно расцеплял их и одновременно, пользуясь компьютером, разыскивал нужных ему сотрудников - членов Правления агентства. Их было шестеро, они поочередно отзывались из своих офисов, разбросанных по всему свету: Сол Бетатром из Нью-Йорка, Дэйв Ли Ток из Пекина, Джерри Перан из Сингапура, Фесс Рид из Антарктиды, Мазда Онакава из Ибадана, Тора Пибрайт из Бонна. Тора была единственной в агентстве женщиной, занимавшей столь высокий пост, в одной из ключевых к тому же точек мира.
      Они кивнули, приветствуя друг друга - тесный круг единомышленников, объединенных спутниковой связью.
      - Д.Д.Спиллейн обратился к нам с поручением, - сообщил Задар. - Это величайший контракт в истории нашего агентства.
      - Ох, не дай Бог, еще один фестиваль! - вздохнул Джерри Перан.
      - Не исключено и это. Решать нам - "Всемирному агентству". Приближается некий юбилей. Спиллейн утверждает, что его будут широко отмечать во всех странах мира, и он хочет, чтобы Соединенные Штаты отпраздновали сию годовщину с максимальным размахом, утерев нос всем остальным.
      - И что это за юбилей?
      - Догадайтесь сами. Какое у нас сегодня число?
      - Седьмое сентября, - ответили все хором.
      - Я имею в виду год. Две тысячи сорок четвертый. Это говорит вам о чем-нибудь?
      На лицах членов Правления отразилось замешательство. Тора Пибрайт спросила неуверенно:
      - Двухсотлетие со дня смерти Авраама Линкольна или что-нибудь в этом роде?
      - Нет, но мне нравится оригинальность хода твоих мыслей... - Задар частенько грешил язвительностью, особенно разговаривая с женщинами. - В следующем году, шестого августа, мы должны будем устроить такой фейерверк, какого никто и никогда не видел. Свяжитесь со мной, когда будете готовы к деловому разговору.
      Словно желая подчеркнуть, что тема разговора исчерпана, шеф отвернулся от экрана и вновь занялся безделушками.
      Тора Пибрайт переоделась в мондриановское платье, которое плотно облегало тело, подчеркивая в нем четыре неравные, но весьма аппетитные части, и связалась с Солом Бетатромом.
      - Еду к тебе в Нью-Йорк.
      - Как? Собственной персоной?
      - А почему нет? Слава Богу, о пуританстве все давным-давно забыли. Нам с тобой стоит вместе поломать голову над этим проектом.
      - Как же, проект X! Слушай, Тора, что же все-таки стряслось шестого августа 1945 года? Нас ведь с тобой и на свете тогда не было?
      - Понятия не имею. Может, это день рождения президента Форстейна?
      - Изобретение радио?
      - Первая высадка на Луну?
      - День рождения Артура Кларка?
      - Годовщина основания Скандинавской республики?
      - Скончалась Грейс Металлоус?
      - Хо Ши Мин?
      - Пикассо?
      - Уолт Дисней? - рассмеялась Тора. - Блуждаем в потемках. Подумай все же, пока я буду в пути.
      Она, не торопясь, вышла из квартиры, поднялась на лифте на 62-й этаж, затем пешком - на крышу. Внизу гигантским ковром расстилался Бонн, чуть в стороне серебром поблескивал Рейн. Высоко в небе флуоресцировала красная надпись: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОБЪЕДИНЕННУЮ ГЕРМАНИЮ - НА РОДИНУ МЭ. МЭ была одной из наиболее значительных фирм, производящих электронику, в том числе искусственные легкие и прочие протезы для человеческих тел, а также снаряжение для космонавтов. "Всемирное агентство Задар энд Смит" с успехом занималось его рекламой.
      Реактивный геликоптер доставил Тору в аэропорт, где ей пришлось около двадцати минут ждать посадки на рейсовый сверхзвуковой самолет, направлявшийся в Объединенную Америку. Самолет пронзил флуоресцирующую надпись ее собственного авторства и два часа спустя приземлился в аэропорту Кеннеди. Дежурный геликоптер высадил Тору на углу 5-й и 25-й улиц у офиса Бетатрома.
      Гостью торжественно встретил сам Сол, облаченный в роскошный костюм из прозрачной цветной парчи. Столь же невысокий ростом, смуглый, как и Тора, он отличался от нее более скудным волосяным покровом.
      - Может, прежде чем приступим к работе, займемся любовью? - предложил Сол. - Мы с тобой уже в пятый раз встречаемся, а до этого как-то до сих пор не доходило.
      - Ох нет, спасибо, дорогой. Не чувствую нужды в этом. У меня вчера было три оргазма подряд, и сегодня я предпочла бы посидеть на диете.
      - Тогда зачем было лететь? Я-то думал... - он обнял ее.
      Она положила руку ему на плечо.
      - Ладно, Сол, не хочу тебя разочаровывать. Пойдем.
      Он поцеловал ее в губы.
      - Ты невероятно мила и соблазнительна, да и волос у тебя больше, чем у других, а это меня всегда сексуально возбуждает. Кровать, бассейн или ротатор? Что бы ты ни выбрала, все готово.
      Тора остановилась на бассейне. Когда они, сплетясь в чувственных объятиях, погрузились в маслянистый раствор, Сол сказал:
      - Пока ты летела, я просмотрел ежегодный отчет Азия-секса - он тоже наш клиент, как тебе известно. Ты не поверишь, но по их подсчетам, качество оргазма в азиатских странах резко снизилось. Сексологи различают десять уровней интенсивности оргазма, так в той же Индии, например, 84% мужчин едва дотягивает лишь до седьмого уровня.
      - Это, скорее всего, сказываются последствия взрыва бомбы ЕМ над Калькуттой. Это было... Так, когда же закончился индо-индонезийский конфликт?.. Да, всего два с половиной года тому назад.
      - Но и по Камбодже результаты не лучше, а со времени малайско-камбоджийского конфликта минуло уже, слава Богу, не менее пяти лет.
      - Ох, и куда это катится наш родимый земной шарик...
      - К счастью, американский индекс интенсивности оргазма на ближайший год куда более оптимистичен...
      Они помолчали некоторое время, затем поздравили друг друга со значительным превышением средней интенсивности оргазма, соответствующей их возрастной группе и общественному положению.
      Наполнив кубки пенящимся напитком, Тора и Сол принялись наконец за работу. Бетатром подключился к орбитальной библиотеке, и на экране появились соответствующие страницы всемирной энциклопедии.
      - Ну и ну! - воскликнул Сол. - И в самом деле дата архивыдающаяся. В следующем году исполняется сотая годовщина начала новой эры - эры нуклеоники.
      Тора наморщила лоб.
      - Как нуклеоники? Я-то думала, что мы живем в эру планового спермоконтроля.
      - Это тоже, но прежде всего - в эру ядерной энергии или даже ее упадка, если верить сообщениям об успехах энергетики, связанных с использованием сверхновых.
      - Эра ядерной энергии... Я что-то ничего такого не могу с ходу припомнить, хотя это должно было быть чем-то очень серьезным, если Спиллейн лично обратился к Моргану.
      - Ты права. И тот, кто подсунет Моргану удачный проект празднования юбилея, может рассчитывать на кресло его заместителя. Займемся этим вместе, Тора, одна голова хорошо - две гораздо лучше.
      Тора свысока посмотрела на Бетатрома.
      - Ты видишь, мистер Бетатром, как я смотрю на тебя свысока? Это кому же ты тут пытаешься очки втереть?
      - То есть, хочешь сказать, что у тебя уже что-то есть на примете?
      - Увы, дядюшка! - расхохоталась Тора. - Но даже если бы что-то и было, мне и в голову не пришло бы с тобою делиться!
      - Ну и вреднюга же ты, немчура этакая, да и волос на тебе меньше, чем я надеялся!
      В последующие два дня Тора Пибрайт без устали нажимала на кнопки, собирая информацию. Пятеро ее коллег в пяти иных столицах тоже не теряли времени даром. На третий день с нею связался Фесс Рид. Тора хорошо его знала как по совместной работе, так и по совместным оргиям; как-то они вместе работали по заданию Галлюциногенной монополии - это было еще до американо-американской заварухи в тридцать пятом году. Фесс осторожничал, но Тора с первых секунд разговора поняла, что ему позарез нужно что-то у нее узнать.
      - Ну как ты там, Тора? Придумала что-нибудь?
      - Обдумываю пару вариантов. А как у тебя?
      - Да так пока... - Фесс нерешительно крутил в руках игральные кости, не поднимая глаз к экрану. - Может, стоит возвести какой-нибудь новый колоссальный памятник или, скажем, отреставрировать Стоунхендж... Что-то в этом роде.
      - Неплохая идея, Фесс! Ты уже подкинул ее Моргану?
      - Гм... Да, чуть не забыл! Тебе не кажется, что Морган только пытался нас завести, а на самом деле у него уже есть какая-то задумка?
      - Будто ты его не знаешь! Он же платит нам за то, чтобы мы искали свои собственные концепции. А с чего это вдруг тебе пришло такое в голову?
      Фесс машинально почесал затылок.
      - Да понимаешь, разговаривая с нами, он вертел что-то в руках. Не кости, как обычно. Что-то иное. Так я подумал, не было ли в том намека...
      Тора была смешлива по натуре, вот и теперь расхохоталась во весь голос.
      - Ох уж ты придумаешь, сыщик доморощенный! Это же были внутриматочные спирали! Ты что, спиралей никогда не видел?
      - Внутриматочные спирали! Ничего себе! И знаешь, Тора, я и в самом деле никогда в жизни их не видел.
      - Задар, скорее всего, получил их от корпорации внутриматочных вкладышей в качестве образцов продукции. Такие спирали вставляют всем младенцам женского пола, они растут вместе с телом и препятствуют зачатию до самой старости, если не поступит деблокирующий сигнал с Центрального компьютера.
      - Спирали! А я ломаю голову, что за штучками Морган забавляется... Ну, спасибо за информацию, Тора... и надеюсь услышать, что и тебе компьютер дал шанс.
      - Ох спасибо, Фесс, боюсь, это уже не для меня.
      Она отключилась. Ах, старина Фесс, это же надо - не узнать спираль... Но это слово... Спираль... Старинное слово, которое лишь недавно обрело новое, важное для современного ей мира значение... Сейчас внутриматочные вкладыши превратились в последнюю надежду человечества, оказавшегося на краю пропасти... Перенаселенность... Их стали в обязательном порядке использовать незадолго до ее рождения, сразу же после испано-итальянского конфликта. Или это был испано-югославский конфликт? И был ли вообще испано-югославский конфликт?..
      Спираль... Когда-то это слово ассоциировалось с чем-то другим, скорее со смертью, чем с рождением. Слова, бывает, коренным образом меняют свое значение. Кажется, это каким-то образом было связано с бомбами.
      Тора набрала код орбитальной библиотеки, отыскала энциклопедический отдел и выстучала на клавиатуре компьютера ключевое слово "бомба". По экрану зазмеились строчки описания устройства бомбы ЕМ - современного средства массового уничтожения, основанного на использовании эффекта единства материи, и имевшегося на вооружении только у Великой Троицы: Китая, Объединенной Германии и СШОА. Она набрала подрубрику "История" и увеличила скорость прохождения информации. Когда где-то на границе восприятия мелькнуло слово "спираль", Тора нажала на клавишу и остановила картинку на экране.
      "Спираль гонки вооружений - военная доктрина XX века, которая предусматривала, что некоторые виды вооружений, предшествовавшие бомбе ЕМ, воздействовали на противника сильнее, если использовались в качестве потенциальной угрозы, а не собственно средства ведения войны. См. также "XX век. Войны" и "Атомная бомба".
      Когда Тора воспользовалась указанным кодом, экран замигал буквами, словно синхрофазотрон. Перед ее глазами разворачивалось километровой длины описание "Холодной войны" Мгновенно потеряв нить рассуждений, она беспомощно бежала взглядом по все новым и новым фразам, пытаясь уловить связь между представляемыми фактами и австрало-антарктическим локальным конфликтом. Лишь много минут спустя Тора сориентировалась, что связи таковой вообще не существует. В тексте шла речь о каких-то до крайности запутанных взаимоотношениях между европейскими государствами и Америкой в эпоху, предшествовавшую изобретению бомбы ЕМ, а вовсе не о знаменитой войне с тем же названием. Она уже нажимала клавишу сброса, когда в глаза бросилась дата "июнь 1945 года", и она лихорадочно выстучала ее на клавиатуре.
      На экране появилась новая информация. Тора следила за нею со все более растущим интересом, пока не добралась в конце концов до "Истории второй мировой войны". Она о такой даже не слышала, но и мир тогда, надо сказать, был скромнее размерами, и нога человека еще не ступала на Марс, Венеру, тот же Меркурий, не говоря уже о Новых планетах. Взгляд устало скользил по тексту, ее раздражало утомительное перечисление народов и народностей, о которых и слух-то давным-давно загинул. Какие-то эстонцы, бельгийцы, хорваты... Пошла информация о Японии. Тора встрепенулась, это казалось более интересным. Объединенная Германия вела оживленную торговлю с Японией. И, по правде говоря, после победы в японо-корейской войне 39-го года японцы превратились в серьезных конкурентов, особенно в области производства космического снаряжения. Их ЛОРы, гарпуны, скафандры, аварийные шлюзы и даже модульные элементы космических станций завоевывали все большую популярность на мировом рынке, вытесняя с него соответствующую продукцию МЭ и иных германских фирм.
      Тора, наконец, вновь наткнулась на дату "6 августа 1945 года". Прототип ядерного оружия - маленькая атомная бомба, сброшенная с американского самолета на японский город Хиросиму. После того, как вторая бомба чуть позднее взорвалась над Нагасаки, японский император подписал акт капитуляции.
      Тора погасила экран компьютера и задумалась. За всем этим крылась некая тайна. Она нажала на кнопку звонка, появился слуга Карл - в нейтральной серой униформе, с гладко выбритой головой. Переступив порог, Карл низко поклонился.
      - Карл, где-то в городе должно быть место, где собраны старые книги ну знаешь, такие с бумажными страницами в переплетах. Отыщи адрес. Обзвони музеи, древние культурные центры и тому подобное. Да, свяжись с Институтом утраченных ценностей - быть может, там что-нибудь знают.
      - Слушаюсь, госпожа.
      - Особенно меня интересуют книги 1945-1965 годов. И не копайся долго, займись этим немедленно.
      Карл снова поклонился и вышел. Его семья проиграла в гонке за место в обществе: ни он сам, ни обе его сестры не сумели сдать тест на интеллектуальность и теперь вынуждены были на протяжении десяти лет работать в качестве прислуги - повсеместно принятая и чрезвычайно эффективная форма рабства.
      Карл появился через двадцать минут, как раз тогда, когда терпение Торы готово было истощиться.
      - Богатейший склад книг, о которых спрашивала госпожа, находится в Историческом музее.
      - Он до сих пор существует, этот музей, кто бы мог подумать... И кто там этот, как его... директор, хранитель?
      - Хайнри Годсмит. Библиотекарь.
      - Я сама поеду к нему. Отвезешь меня. Подожди секунду, я только переоденусь и сменю белье.
      Хайнри Годсмит трясся от вожделения, глядя на прекрасную молодую женщину. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: Тора, остановившись на секунду у входа в музей, включила свой миниатюрный микроволновой стимулятор выделения адреналина, что и довело до кипения кровь несчастного библиотекаря. Сама Тора тоже чувствовала себя несколько неловко, смущенная неожиданным открытием.
      - Надо же, я и подумать не могла, что за этими дряхлыми замшелыми стенами кроется такое богатство! - воскликнула она, обшаривая взглядом полки, тесно уставленные старинными доэлектронными томами.
      - В наше время мало кто интересуется прошлым, фрейляйн Пибрайт, сказал Годсмит - стройный, элегантно одетый, спортивного склада мужчина. Несмотря на то, что большую часть своего времени он проводил под землею, среди этих самых книг, лицо его было покрыто загаром, почти столь же ровным и глубоким, как и у нее. - Текущие события и все эти новые открытия в космосе постепенно стирают в нас память о том, что творилось некогда здесь, на Земле.
      - А так называемая вторая мировая война...
      - Люди только тем и заняты, что воюют. В последних войнах погибало по миллиону человек в секунду, так какое значение может иметь то, что случилось Бог знает когда!.. Сто лет назад, (фи! Люди тогда и понятия не имели о том, что такое жизнь!
      Изумленная услышанным, Тора воскликнула:
      - А я-то думала, что вы любите эти смешные штуковины, которыми ведаете!
      - С чего вы взяли? Работа как работа... как и любая другая... Наверное, есть и поинтереснее. А чем вы занимаетесь, фрейляйн Пибрайт, если не секрет? Чем-то, связанным с рекламой, не так ли?
      - Так уж сложилось, что я вошла в Совет директоров "Всемирного агентства Задар энд Смит".
      - О, простите меня, я не хотел бы показаться вам чересчур назойливым. Чем могу служить? И, кстати, мои мужские возможности тоже к вашим услугам, если пожелаете...
      - Я здесь по делу, вы тоже на службе. - Теперь, поставив нахала на место, она могла несколько расслабиться. - Мы думаем над тем, как отпраздновать столетний юбилей ядерной эры. Хочу порыться в ваших книжках, исторический отдел орбитальной библиотеки слишком скуден, там вообще нет документов интересующей нас эпохи.
      Годсмит взглянул на свои аккуратно подстриженные ногти.
      - Вы не находите, что наши предки были редкими занудами? - спокойно и несколько даже доверительно спросил он. - Они терзались жуткими комплексами вины из-за секса, наркотиков, еды, войн, - словом, всего того, что нам, их потомкам, доставляет огромное удовольствие. У нас были веские причины забыть все эти бредни, вам не кажется?
      Она пригляделась к нему повнимательнее.
      - Вы выглядите весьма даже интеллигентно. Чем же вы занимаетесь тут, на этой бестолковой работе?
      - Да вот, болтаю главным образом с бестолковыми клиентками. Так как насчет минутки дикого, необузданного секса, фрейляйн, не переменили мнения?
      - Я занята.
      Он посмотрел на нее испытующе.
      - На лесбиянку вы, вроде, не похожи.
      - Вас не касается, герр Годсмит, на кого я похожа. Вернемся к деловому разговору. Я покупаю ваши книги. Доставьте их мне домой по этому вот адресу.
      - Они не продаются.
      - Даю миллион краутов!
      - Книги не продаются. Вам придется читать их здесь, у меня под носом.
      - Под чем?!
      Тора неделю работала в подземелье, частенько используя лучевой антиэректор, чтобы охладить пыл нахального библиотекаря. По мере того, как углублялись ее познания в истории, в душе росли брезгливость и неприязнь. Этот антипатичный ей герр Годсмит оказался прав: общественное сознание их предков в XX веке было действительно невероятно убогим, насквозь пронизанным бесчисленными комплексами и чувством вины за самые ничтожные прегрешения. Тора захлопнула последнюю книжку - биографию какого-то майора Изерли, которого сочла безнадежным глупцом и полным идиотом. Хайнри Годсмита поблизости не оказалось, поэтому она беспрепятственно вышла из библиотеки и направилась домой, где приняла небольшую дозу галлюциногена и приказала Карлу наполнить ванну.
      Погрузившись по шею в благовонную жидкость, Тора с облегчением вздохнула и расслабилась. Ее тело блаженствовало, но душа томилась неясной, едва осознаваемой тревогой. Прошло немало времени, что если пятеро ее коллег вырвались далеко вперед в этой юбилейной гонке? Как они собираются отмечать надвигающуюся знаменательную дату 6 августа 2045 года?
      Тора поочередно связалась с ними. Все они старались держать язык за зубами, но, очарованные соблазнительной наготой женского тела, заполонившего вдруг их экраны, все же приоткрыли завесу тайны.
      Когда последний из них отключился, Тора занесла их предложения в электронную записную книжку, висевшую рядом с ванной, чтобы сравнить и оценить на досуге.
      Сол. Массовая оргия с участием всех глав государств, транслируемая по всем основным каналам телевидения.
      Джерри. Что-то вроде полярного сияния в ионосфере, наблюдаемого из любого места земного шара.
      Фесс. Реконструкция Стоунхенджа, установка его гигантской пластмассовой копии на Луне.
      Мазда. Уничтожение Юпитера супербомбой ЕМ и превращение его в новое мини-Солнце.
      Дэйв. Всемирная межгосударственная орбитальная ярмарка с широчайшим ассортиментом новейшей электроники.
      Ничего из услышанного Торе не нравилось, за исключением, быть может, оргии, предложенной Солом, но и это уже было. Мини-Солнце могло бы, конечно, развлечь публику хотя бы на некоторое время, но попробуй убедить в этом колонистов, окопавшихся на Юпитере. Кроме того, в отличие от ее концепции, ни один из проектов не имел столь явного, столь непосредственного отношения к теме юбилея. Надо встретиться с Морганом Задаром и лично изложить свой замысел. Сидение днями напролет в мрачном подземелье Годсмита принесло-таки свои плоды.
      Частные апартаменты Задара находились в Монтерей. Морган принял Тору в зале, где нагие гомосексуалисты-невольники за стеклянными витринами стенных ниш плели из своих тел бесконечные гротескные фрески, посвященные феллацио, педикацио и прочим модным новшествам чувственных искусств.
      Тора, действуя в строгом соответствии с официальным церемониалом, приложилась губами к руке Задара. Морган Задар - импозантный, хотя некрасивый мужчина средних лет - тяжело сопел, словно сам только что выскочил из одной из витрин. Лишь за обедом, где-то между первым и вторым блюдами, Тора осторожно коснулась темы, занимавшей в последнее время все ее мысли.
      - Вероятно, иные члены Правления уже изложили вам свои предложения по празднованию юбилея в наступающем году?
      - Да, у меня уже лежат на столе несколько проектов.
      - Я хотела бы предложить свой. Это нечто сенсационное.
      Тора попыталась подготовить почву, красочно описывая исторический фон. Она рассказала Задару о том, как в 1945 году Северная Америка, воевавшая с Японией, использовала новейшие научные открытия и сконструировала атомную бомбу. В сравнении с современной бомбой ЕМ, формой и весом напоминавшей пуговицу, она была настоящим чудовищем: длина 14 футов, диаметр 5 футов, вес около 10 тонн. Бомбу погрузили на самолет, носивший по одним источникам название "Б-29", по другим - "Энола Гэй". Саму бомбу назвали "Малышом". Самолет доставил "Малыша" в Японию и сбросил его на город Хиросиму. "Малыш" мгновенно превратился в огненный шар диаметром в 1800 футов с температурой внутри в 100 миллионов градусов. Столь красочный эффект оказался бы находкой для любой рекламной кампании. Что-то около 80 тысяч человек погибло, еще 140 тысяч умерли в течение следующего года главным образом от лучевой болезни. Совсем неплохой результат. Это случилось в 8 часов 16 минут утра 6 августа 1945 года - именно этот момент можно считать началом новой великой эры - эры ядерной энергии.
      - Этим взрывом, - продолжала Тора, - был положен конец войне и проторена дорога разработке более мощных и эффективных бомб, таких, как бомба ЕМ, и последующим мгновенным военным конфликтам. Несомненно, это событие было актом прогресса, грандиозным шагом вперед. И, тем не менее, наши предки почему-то испытывали совершенно иррациональное чувство вины, хотели запретить дальнейшую разработку и испытание ядерного оружия, возвели Изерли в ранг мученика, писали об этом слезливые книжки, занимались мрачными проповедями и Бог знает чем еще.
      - Странное это было время, - подытожил Задар. - Люди не умели наслаждаться жизнью. Зря ты во всем этом копалась, Тора, толку от этого я никакого не вижу.
      - Но именно это навело меня на первоклассную идею. Вот как мы отпразднуем юбилей: раздобудем дубликат "Энолы Гэй", отыщем в одном из мелких государств атомную бомбу - быть не может, чтобы хоть где-нибудь да не завалялась, - взгромоздим ее на самолет и ровно в 8 часов 16 минут 6 августа 2045 года снова бросим на Хиросиму. Ну, как вам это нравится?
      Морган рассеянно почесал нос.
      - Идея неплохая. Жаль только, что кое-кому она пришла в голову раньше...
      У нее перехватило дыхание, потемнело в глазах.
      - Не Солу... Не Фессу... Так кому же? Дэйву!
      - Да нет, он вообще не из наших. Молодой человек по имени Хайнри Годсмит. Головастый парень. Я с ходу ввел его в Совет директоров агентства.
      Проект представили президенту Обеих Америк, тот передал его на обсуждение во Всемирный Совет. Члены Совета, захлебываясь энтузиазмом, приняли его "на ура". Дилижансы, паровозы, автомобили - все это так или иначе уже использовалось при оказии в проведении различных международных развлекательных программ. Атомной бомбы - еще не было. Только японский делегат голосовал против, но его мнением пренебрегли - остальным государствам настолько докучила бесчестная конкуренция японских бизнесменов, что они рады были любой возможности щелкнуть их по носу.
      Задар придерживался железных правил: сотруднику, не способному мыслить оригинально, нет места на руководящей должности. Тора Пибрайт была уволена и с трудом устроилась в отдел проектирования, которым заведовал Хайнри Годсмит, чей сексуальный аппетит оказался поистине ненасытным.
      Не удалось отыскать ни "Энолы Гэй", ни "Б-29", но в захолустном музее Туниса откопали "Дакоту" - антикварный самолет с поршневым мотором, более или менее похожий на тот, что требовался.
      Сложнее оказалось с атомной бомбой. Но однажды Тора, сбившаяся уже с ног в напрасных поисках, случайно оказалась на правительственной конференции глав нескольких мелких государств, лишенных по Всемирной конвенции права применения бомбы ЕМ в межгосударственных конфликтах. Эти государства носили название "неприсоединившихся" и по-прежнему в своих локальных конфликтах нет-нет да и использовали обычное ядерное оружие.
      В конференции принимали участие Финляндия, Кипр, Ирландия, Британия, Родезия, Лихтенштейн, Йемен, Венесуэла, Фолкленды и Гонконг. Торе удалось оттащить в сторонку делегата Британии и изложить ему свою нужду. Министр старичок, которого звали сэр Спалдинг-Вуд, - обещал посмотреть, можно ли будет что-нибудь устроить. Не довольствуясь этим, Тора увязалась с ним аж в Британию. Она впервые оказалась на этом лежащем на отшибе и Богом забытом островке - "Всемирное агентство" так или иначе покрывало все расходы.
      Протиснувшись сквозь толпу мелких торговцев и нищих, они добрались до здания парламента. Потянулась серия долгих и нудных неофициальных переговоров в тесных кабинетах, то и дело прерывавшихся вторжением вездесущих нахальных туристов. В конце концов соглашение было достигнуто, и сам премьер лично пожаловал За причитавшейся ему солидной суммой.
      Пряча деньги в карман, премьер заметил:
      - Хочу обратить ваше внимание, мисс Пибрайт, что это вообще-то водородная, а не атомная бомба. Я рад, что она хоть на что-то пригодилась. У нас она валялась без дела вот уже восемь десятков лет. В шестидесятых, если не ошибаюсь, годах прошлого века она была основной частью нашего сдерживающего военного потенциала. Надеюсь, эта рухлядь все еще действует.
      Подготовку к юбилею успели провести вовремя. Шестого августа 2045 года дряхлая тунисская "Дакота", скрипя и покряхтывая, под неусыпным оком телекамер, транслировавших происходящее через орбитальные спутники связи на весь затаивший дыхание свет, дотащила старинную британскую водородную бомбу до Хиросимы. В 8 часов 16 минут бомба взорвалась. Гигантский огненный шар, сверкая ярче тысячи солнц, мгновенно обрушился на город, попутно поглотив, к восторгу телезрителей, старенький самолет.
      Японцы - те, что уцелели, конечно, - исходили желчью от бессильной злобы. Все остальные единодушно заявили, что подобное событие заслуживает возведения в ранг подлинно исторического. А поскольку любое историческое событие должно быть увековечено, весь мир, охваченный сентиментом в стиле прошедшего столетия, потребовал повторения упоительного зрелища "на бис".
      Пилоты начали готовить второй самолет к полету над Нагасаки.