Их поддержал премьер-министр Готвальд, и процедура назначения членов корпуса уполномоченных (правительства) была изменена. В ноябре 1947 съезд Чехословацкой социал-демократической партии сместил прокоммунистически настроенного Фирлингера и избрал лидером социал-демократов более независимого Богумила Лаушмана. В феврале 1948-го большинство кабинета министров выступило с протестом против деятельности министра внутренних дел, члена КПЧ, который наводнил полицию коммунистами. Этот шаг, бросавший вызов коммунистам, привел к открытому столкновению. 20 февраля 1948 года по заранее согласованному сценарию подали в отставку двенадцать членов кабинета министров (представители Чехословацкой национально-социалистической, Чехословацкой народной партии и словацкой Демократической партии). Они предполагали, что президент Бенеш, сам бывший ставленником крупной чешской промышленной буржуазии, отправит в отставку весь кабинет министров и сформирует правительство без коммунистов. Однако этого не произошло, поскольку в тот же день ЦК КПЧ призвал к однодневной всеобщей политической стачке, назначил по согласованию с профсоюзами съезд представителей трудовых коллективов страны, делегаты которого должны были прибыть в Прагу для поддержки действий правительства ЧСР. Одновременно с этим в Прагу начали прибывать вооруженные отряды рабочей милиции с мест, в Братиславе и других городах и поселках коммунистические и профсоюзные функционеры начали создавать по распоряжению ЦК КПЧ Комитеты действий, бравшие под контроль буржуазные муниципалитеты и фактически начавшие осуществлять функции новой народной власти. Кроме того, прибывшие в страну незадолго до февральских событий чехословацкие коммунисты, бывшие до этого за рубежом и прошедшие соответствующую военную подготовку в рядах антифашистского сопротивления, были организованы в специальные группы, взявшие под контроль узлы связи, радиостанции, аэродромы, штаб-квартиры буржуазных партий и редакции крупнейших буржуазных газет. Полиция и армия не вмешивались в происходящее, исходя из полученных ими приказов от коммунистов, возглавлявших министерство внутренних дел (Вацлав Носек) и спецслужбы, равно как и от связанного с советской разведкой с еще довоенных времен беспартийного генерала Людвика Свободы, являвшегося министром национальной обороны. 25 февраля Бенеш принял отставку министров-антикоммунистов, а двумя днями позже принял новое правительство, сформированное из коммунистов, представителей левого крыла социал-демократов и нескольких членов других партий. Единственный независимый министр; Ян Масарик, был вскоре найден мертвым – было объявлено, что он покончил жизнь самоубийством. 6 июня президент Бенеш ушел в отставку, а 3 сентября умер. Новую конституцию подписал президент Клемент Готвальд, который назначил премьер-министром Антонина Запотоцкого (после смерти Готвальда в марте 1953 года был избран президентом).
      Новое правительство приняло решение о национализации крупных промышленных предприятий и банков, ликвидации путем земельной реформы остатков помещичьего землевладения на селе, ввело в действие новое трудовое законодательство. 27 июня 1948 года произошло объединение КПЧ и социал-демократической партии в единую марксистскую организацию, сохранившую название КПЧ. В 1960 году была провозглашена Чехословацкая Социалистическая Республика . Через восемь лет страну потрясла "пражская весна".
      Информация о неблагоприятных тенденциях в развитии идеологической ситуации в Чехословакии начала поступать в Москву уже в 1967 году, причем как по дипломатическим каналам из советского посольства в Праге, так и от лидеров некоторых социалистических стран, в частности Польши, ГДР, Болгарии.
      Так, в информации ЦК КПСС для партийного актива о событиях в Чехословакии от 23 марта 1968 года отмечалось, что в 1967 году в Чехословакии "состоялись студенческие демонстрации с антиправительственными и антисоветскими лозунгами; на съезде писателей выявилась оппозиция политике КПЧ, были предъявлены требования об отмене цензуры, осуществлении "либерализации" общественной жизни. В КПЧ и вне ее рядов стали возникать острые дискуссии, в ходе которых ставились под сомнение некоторые направления политики партии по вопросам экономики, науки и культуры" .
      Донесения стали еще более тревожными, когда в средствах массовой информации Чехословакии стала звучать открытая критика деятельности А. Новотного, являвшегося первым секретарем ЦК КПЧ и президентом Чехословакии . Не прошли незамеченными и выступления пражских студентов в ноябре 1967 года, требовавших осуществления реформ системы образования. Отмечалась критика политического курса страны на собраниях чехословацких писателей.
      В декабре 1967 года по приглашению руководства КПЧ в Прагу прибыл Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев. Эта поездка выявила серьезные разногласия в Президиуме ЦК КПЧ, что вызвало беспокойство советского руководителя. Нарушение сплоченности в рядах партии, по его мнению, могло быть использовано "для ревизии генеральной линии КПЧ". Опасения Москвы вскоре оправдались.
      В январе 1968 года в Праге состоялся пленум ЦК КПЧ, на котором было принято решение о разделении постов Первого секретаря ЦК КПЧ и Президента ЧССР. 5 января 1968 года первым секретарем ЦК КПЧ был избран А. Дубчек, до этого занимавший пост первого секретаря ЦК КП Словакии, по мнению Новотного – лидер словацких националистов.
      Кандидатура А. Дубчека, считавшегося просоветски настроенным, устроила Москву. В Кремле чехословацкого партийного лидера называли не иначе как Александр Степанович, а Л.И. Брежнев вообще предпочитал называть его уменьшительно-ласково – Сашей. Тем более что на первой после своего избрания встрече с Брежневым, состоявшейся 30- 31 января в Москве, А. Дубчек обещал даже не делать радикальных персональных перемещений. Однако он вскоре нарушил свое слово и стал назначать партийных секретарей, заведующих отделами ЦК и министров, не согласуя кандидатуры с Москвой. Для Брежнева такое "неуважение" стало первым тревожным сигналом отхода Дубчека от "коллективной линии социалистического содружества" .
      В феврале – начале марта 1968 года относительно спокойная ситуация в Чехословакии была нарушена. Этому во многом способствовала фактическая отмена цензуры в прессе. До этого скрытое недовольство существовавшими порядками, накопившееся в обществе, в первую очередь среди интеллигенции, вырвалось наружу. Началась открытая критика стиля и методов работы КПЧ, профсоюзов, органов безопасности и юстиции. Под давлением общественного мнения со своих постов были сняты ряд секретарей ЦК, руководителей профсоюзов, министр внутренних дел и генеральный прокурор. На массовых митингах стали выдвигаться требования отставки А. Новотного с поста президента страны, что и произошло на внеочередном расширенном Пленуме ЦК КПЧ 28 марта. Новым президентом ЧССР стал ветеран антифашистского движения генерал Л. Свобода.
      На фоне всех этих событий продолжали ухудшаться отношения СССР с Румынией: реальной стала угроза ее выхода из Варшавского договора. Критика, раздававшаяся в чехословацкой прессе в адрес Варшавского договора, вызывала опасения, что и Чехословакия может последовать за Румынией. А это привело бы к фактической ликвидации или, по крайней мере, значительному ослаблению западных границ стран ОВД.
      Кризисная ситуация в Чехословакии не осталась без внимания западных структур психологической войны. Страну наводнили иностранные "туристы" и журналисты. 3 марта в передаче, посвященной мировым событиям, пражское радио не без гордости сообщало:
      "Сегодня наша страна вновь является предметом разговоров, и регистрационные списки в пражских отелях за последние недели представляют собой перечень крупнейших мировых компаний прессы, радио и телевидения". И далее: "Немного обидно, что все эти гости приезжают в основном из стран, расположенных к западу от наших границ. В дружественных и союзных странах… насколько мы можем судить по их прессе, событиям в Чехословакии уделяется гораздо меньше внимания, и информация о них, как правило, очень скудна" .
      О наплыве западных "журналистов" отмечалось и в "Политическом письме Посольства СССР в США об основных направлениях американской пропаганды в связи с событиями в Чехословакии", датированном 3 октября 1968 года и подписанном послом СССР в США А. Добрыниным.
      В нем говорилось:
      "Как показывает анализ высказываний американских официальных лиц – как в публичных выступлениях, так и в беседах с нами и с другими дипломатическими представителями в Вашингтоне, – а также наши наблюдения за деятельностью в эти дни американской прессы, радио, телевидения, американская пропаганда, проводя клеветническую кампанию вокруг Чехословакии, стремится:
      – воздействовать на ход событий в самой Чехословакии, всячески поощряя антисоциалистические силы в ней, оказывая этим силам моральную, политическую поддержку и "мобилизуя" на оказание такой поддержки реакцию, как в США, так и в других капиталистических странах;
      – затруднить проведение Советским Союзом и другими странами Варшавского договора мер по нормализации положения в Чехословакии;
      – поддержать и активизировать антисоциалистические силы в таких странах, как Югославия или Румыния, и различного рода идеологически незрелые и неустойчивые элементы в странах Варшавского Договора, войска которых находятся в Чехословакии;
      – бросить тень на Советский Союз как основную опору антиимпериалистических сил в мире, в глазах прогрессивной общественности западных стран и стран "третьего мира" с целью ослабления советского влияния в этих странах и внешнеполитических позиций СССР в целом;
      – отвлечь внимание от агрессивной войны США во Вьетнаме и империалистической политики США на Ближнем Востоке, а также в других районах мира".
      Далее в письме отмечалось:
      "Характерной чертой этой кампании с организационной стороны является то, что она строилась, особенно в первые дни, на наличии небывало многочисленной группы корреспондентов американской прессы, радио и телевидения в ЧССР как в период, предшествовавший введению союзных войск, так и в последующем.
      Эти журналисты поставляли обширный печатный, фото- и телевизионный материал, заполнявший в первые дни почти целиком первые полосы газет, обычные и специальные выпуски последних известий радио и телевидения. Можно сказать, что именно этими материалами, подаваемыми в духе сенсации и "драматизма", буквально нагнеталась антисоветская истерия в США. Распространялись слухи об "убийствах", вымыслы о "терроре" и т.п., которые хотя в некоторых случаях и опровергались затем, но, тем не менее, оказывали определенное воздействие на американского обывателя.
      На этой основе, с использованием эмоционального воздействия сообщений американских корреспондентов, выступавших в роли "очевидцев в Праге", велась обработка населения и подготовка разного рода "демонстраций", "протестов" в печати и т.п. Одновременно американская пропаганда поставляла материал (и при этом задавала тон) империалистической и проимпериалистической пропаганде в других странах, особенно в странах Азии, Африки и Латинской Америки. Что касается Европы, где, как известно, усердствовали английская, западногерманская и французская пропагандистские службы, то здесь имело место самое тесное "сотрудничество": в США, например, широко перепечатывались "аналитические" статьи В. Зорзы, а европейская буржуазная печать использовала и клеветнические материалы американских телеграфных агентств, газет и радио".
      И, наконец:
      "Обращают на себя также внимание призывы в прессе США к более активному использованию форм и методов психологической войны, в том числе усилению радиовойны с помощью специально созданных на Западе радиостанций, вещающих от имени "чехословацкого подполья" .
      О связях радиостанций, вещавших на Чехословакию, с западными разведывательными службами в 1960-1970-е годы рассказал чехословацкий разведчик капитан Павел Минарджик, проработавший на радио "Свободная Европа" семь лет .
      В одном из интервью болгарскому журналу "Антени" он заявил следующее:
      "Большинство ведущих сотрудников "Свободной Европы" – работники ЦРУ. Кук, Браун, Фишер и целый ряд других. Через них ЦРУ осуществляет руководство обеими радиостанциями ("Свободная Европа" и "Свобода". – А.О.).Таким образом, это непосредственная связь. Кроме работников ЦРУ, в "Свободной Европе" сотрудничают и работники военной разведки G2. И в этом смысле связь осуществляется непосредственно. Радиостанции "Свободная Европа" и "Свобода" поддерживают ряд контактов с центрами изучения социалистических стран и СССР, с институтами Остфоршунга и другими центрами идеологических диверсий" .
      В другом интервью – корреспонденту АПН М. Абелеву Минарджик уточнил сведения об упомянутых выше сотрудниках ЦРУ.
      Ричард Кук – исполнительный директор радиостанций "Свободная Европа" и "Свобода". Он прибыл в Мюнхен из отдела исследований ЦРУ. Некоторое время работал как представитель ЦРУ в госдепартаменте США, где занимался делегациями из Советского Союза. В "Свободной Европе" с 1963 года.
      Ганс Фишер – директор кадрового и административного управления обеих радиостанций в Мюнхене. Сотрудничал с американской разведкой еще в 1944 году, в ЦРУ – с 1947 года.
      Среди других сотрудников разведывательных служб США в руководстве "Свободной Европы" Минарджик упоминает политического советника директора радиостанции Ральфа Уолтера, являвшегося штатным сотрудником ЦРУ, Хью Эбота – руководителя, отвечающего за контроль над содержанием передач, являвшегося подполковником американской разведывательной службы, Фреде Эйдлине, переехавшего в двадцатые годы вместе с родителями из России. На "Свободной Европе" он стал работать с 23 августа 1968 года, политическим советником чехословацкого отдела. До этого проходил спецподготовку во Франции, Швейцарии и Австрии. С 1963 года по заданию ЦРУ неоднократно выезжал в Чехословакию для налаживания контактов с оппозиционно настроенной молодежью .
      О непосредственной связи "Свободной Европы" и ЦРУ с событиями 1968 года в Чехословакии Павел Минарджик рассказал в одной из передач Чехословацкого радио:
      "У меня была возможность ознакомиться с одним материалом с грифом "Совершенно секретно" и привезти его. Он был подготовлен Комитетом радио "Свободная Европа" и называется "Задачи радиостанции "Свободная Европа". В нем 43 страницы, где рассматриваются все вопросы, связанные с идеологическими диверсиями против социалистических стран. Там можно найти все лозунги – это небезынтересно, – которые были позже в полной мере реализованы в Чехословакии в кризисный период 1968-1969 годов" .
      В первой главе документа, в частности, отмечалось:
      "Главное направление деятельности "Свободной Европы", подчеркивая особые интересы лиц интеллектуального труда, добиться их отхода от марксизма-ленинизма, пошатнуть основы социалистического строя. В этих условиях оппозиционно настроенные элементы получат возможность укрепить свой авторитет, одновременно поставив под сомнение компетентность высших партийных органов. По мере углубления этот процесс приведет к тому, что руководящий политический аппарат будет все более отстраняться от действительного руководства, фактическая власть перейдет к новым центрам, в которых сосредоточится оппозиция. Они должны полностью взять под свой контроль такие группы населения, как писатели, художники, артисты, верующие, техническая интеллигенция и другие. В результате новая элита завоюет доверие масс и вызовет недоверие к партийным органам" . Заметим, что этот документ был составлен в 1963 году – год, который французская газета "Франс кюльтюр" назвала "вступлением к пражской весне 1968 года".
      Одним из наиболее убедительных свидетельств существования в Чехословакии организованного подполья является тот факт, что уже к 8 часам 21 августа, то есть через несколько часов после введения в страну союзных войск, во всех областях Чехословакии начало действовать около полутора десятков нелегальных радиостанций, именовавших себя "свободным, легальным чехословацким радиовещанием".
      Подпольные радиостанции были также заранее смонтированы в автомашинах, поездах, устанавливались в бункерах МПВО, на чердаках жилых зданий и частных квартирах, в общественных зданиях. В отдельные дни работало до 30-35 подпольных радиостанций.
      Оппозиционерам удалось захватить ряд радиопередатчиков, подготовленных для обороны страны, и сеть радиопередатчиков организации Союза сотрудничества с армией.
      Более того, все подпольные радиопередатчики были объединены в сложную систему, руководители которой диктовали порядок, сроки и время радиопередач. Не подлежит сомнению, что она создавалась в течение длительного времени, задолго до 21 августа. Так, например, 21-22 августа в эфире появились передачи подпольных радиостанций под разными наименованиями: "Прага", "Градец Кралове", "Ческе-Будеевице", "Брно", "Плзень". 22 августа стали работать передатчики "Братислава", "Чехословакия-1".
      Двумя днями позже к ним присоединились радиостанции "Южная Морава", "Западная Чехия", "Восточная Словакия", "Южная Чехия" и другие. Как стало известно позже, многие из них осуществляли свою подрывную деятельность с территории ФРГ. 25 августа агентство Рейтер свидетельствовало в своем сообщении: "Пункты радиоконтроля в ФРГ объявили, что в Чехословакии начали действовать 19 более или менее мощных подпольных радиостанций".
      Одновременно с ними вышли в эфир заранее подготовленные десятки передвижных подпольных радиопередатчиков, вещавших на коротких и ультракоротких волнах. Вступили в действие также и четыре подпольных канала телевидения. Помимо пропагандистских целей эти подпольные радио- и телеустановки служили наиболее быстрым средством передачи шифрованных и открытых сообщений, координирующих действия подполья, а также передавали на Запад зашифрованные разведывательные данные. Не отказывались они и от откровенной дезинформации. Примерами тому служат передачи подпольной радиостанции "Центральная Словакия". Так, 25 августа она сообщила, что "скоро развернется борьба против советских танков. В Западной Германии готовятся офицеры специальных подразделений, которые готовы в любой момент поддержать чехословацких революционеров". Далее радиостанция призывала чехов "создать такие условия для оккупантов, чтобы каждое дерево, каждый дом, каждый куст стреляли по военнослужащим Советской армии".
      Позже, как сообщил 8 сентября западногерманский журнал "Штерн", выяснилось, что "эта ложная информация передавалась не с чешской, а с западногерманской территории, причем возможным источником передачи являлась специальная автомашина бундесвера". И далее журнал отмечал, что события этих дней "предоставили идеальную возможность маневрирования для батальона по ведению психологической войны № 701", расквартированного в Андернахе-на-Рейне. Этот батальон, деятельность и цели которого до недавнего времени считались государственной тайной, выполнял "специальные мероприятия в рамках психологического обеспечения стратегических способов ведения войны".
      Поворотным событием в обострении чехословацкого кризиса, ознаменовавшим расцвет "пражской весны", стало опубликование ЦК КПЧ программы реформ под названием "Чехословацкий путь к социализму". Из программы следовало, что чехословацкое партийное руководство готово отказаться от административно-командных методов управления страной и предоставляет свободу действий для средств массовой информации . Возглавил реформаторское движение первый секретарь ЦК КПЧ А. Дубчек.
      Десятки общественно-политических организаций поддержали новый курс руководства КПЧ, призывая своих сторонников к скорейшей реализации "Программы действий". В то же время декларированные чехословацкими реформаторами намерения – положить конец системе директивного социализма, обеспечить независимость общественно-политических организаций от партийного вмешательства, усилить контроль над органами безопасности, соединить элементы плановой и рыночной экономики, провести разделение исполнительной и законодательной ветвей власти, наконец, осуществить демократизацию партийной и политической жизни страны – явно шли вразрез с советскими представлениями о социализме. Между тем А. Дубчеком и его единомышленниками не подвергались сомнению солидная часть марксистского учения, незыблемость союза с СССР, обязательства в рамках ОВД и СЭВ. Не отвергалась и руководящая роль компартии, уточнялись лишь направления партийного влияния . В связи с этим чехословацкие лидеры – А. Дубчек, О. Черник, Й. Смрковский, Э. Млынарж и другие, вероятно, даже не предполагали, что начатые ими реформы могут принять антисоветскую окраску и тем более спровоцировать Москву на самые жесткие меры. Впрочем, и сама Москва и ее союзники по Варшавскому договору не сразу пришли к силовому решению кризиса в ЧССР. Во всяком случае, об этом наглядно свидетельствуют многие документы, а также чехословацкие официальные средства массовой информации . Приведем несколько примеров.
      27 марта комментатор Милан Вейнер по Пражскому радио, рассматривая международную обстановку, охарактеризовал позицию СССР следующим образом: "Если бы СССР хотел повлиять на развитие наших дел, он мог бы это сделать намного действеннее и тише, чем посылкой дивизии. Он может парализовать нашу экономику приостановкой снабжения. Впрочем, об этом нет и речи" .
      31 марта другой комментатор радио, Карел Ежинский, отмечал, что "пока только китайская и албанская печать заняли резко враждебные позиции по отношению к Чехословакии, в то время как Югославия проявила "симпатию", Румыния – "объективность", а "Правда" напечатала слова Брежнева, сказанные им во время визита в декабре (1967 г. – А.О.),- "это ваше дело" . Такое же мнение высказал 20 апреля по Будапештскому радио премьер-министр Венгрии Фок. Внутренним делом страны признал ситуацию в Чехословакии и Тодор Живков, прилетевший 23 апреля в Прагу для подписания "Договора о дружбе и сотрудничестве". "Руде Право", информируя своих читателей об этом событии, назвала этот документ "первым международным актом нового правительства", направленным "на дальнейшее укрепление связей со странами социалистического лагеря" .
      17 мая в Чехословакию "для кратковременного отдыха и лечения", а также "для дальнейшего обмена мнениями с чехословацкими руководителями по вопросам, представляющим взаимный интерес" прибыл глава советского правительства А. Косыгин. А за несколько часов до него – военная делегация из восьми человек во главе с маршалом А. Гречко . На следующий день член делегации генерал Епишев в телевизионном интервью дал опровержение распространившимся слухам о возможной советской интервенции, назвав их "грубым и глупым вымыслом" . Спустя четыре дня (22 мая) по Чехословацкому телевидению выступил и А. Косыгин. "Я считаю чехов и словаков нашими большими друзьями, – сказал он, – и это вполне понятно, так как мы вместе прошли длинный путь и наши партии борются на одном фронте" . Западная печать охарактеризовала визит А. Косыгина и его переговоры с лидерами Чехословакии как очередную попытку Москвы "заставить чехословацких вождей, путем давления или убеждения, отказаться или, по меньшей мере, замедлить процесс либерализации и демократизации страны" .
      Однако уже 27 мая (через два дня после отбытия А. Косыгина) А. Дуб-чек выступил со статьей в "Руде право", в которой позволил себе "крамольные", с точки зрения ортодоксальных коммунистов, высказывания по отношению к партии. Он, в частности, сказал:
      "Сохранение за компартией руководящей роли, которую она по праву получила… есть необходимое условие социалистического общества". Однако коммунисты "не должны считать себя единственными представителями административной власти, у нас нет никаких оснований, да и никакого права, покрывать авторитетом партии незаконность, совершенную в прошлом…
      Цель новой линии КПЧ – сделать Чехословакию "новым политическим образцом", который будет "лучше и совершеннее, чем любая историческая форма демократии", и где "сами производители – рабочие, крестьяне, интеллигенция – будут иметь большие возможности для непосредственного участия в управлении обществом и производством" .
      Вскоре после этого линия Москвы начала постепенно склоняться в сторону разрешения чехословацкого кризиса военными методами. Огромное влияние (если не решающее) на принятие силового решения возникших противоречий оказала позиция других стран социалистического содружества. В специальной справке Международного отдела ЦК КПСС по этому поводу отмечалось, что лидеры ГДР, Польши, Болгарии и в меньшей степени Венгрии "рассматривают чехословацкие события как непосредственную угрозу своим режимам, опасную заразу, способную распространиться на их страны". Руководство ГДР в беседе с советскими официальными лицами высказывало соображения "о целесообразности оказания коллективной помощи со стороны братских партий руководству ЧССР вплоть до применения крайних мер" . Первый секретарь ЦК ПОРП В. Гомулка высказался еще категоричнее: "Мы не можем потерять Чехословакию… Не исключена возможность, что за ней мы можем потерять и другие страны, такие как Венгрия и ГДР. Поэтому мы не должны останавливаться даже перед вооруженным вмешательством. Я уже и раньше высказывал мысль и сейчас не вижу другого выхода, как ввести силы Варшавского пакта, в том числе и польские войска, на территорию Чехословакии… Лучше это сделать сейчас, позднее это нам обойдется дороже" . Аналогичную позицию занимал лидер Болгарии Т. Живков. Венгерское руководство было более осторожным, но, тем не менее, рассматривало ситуацию в Чехословакии как "пролог контрреволюционного мятежа в Венгрии" .
      Ход рассуждений советского руководства по данному вопросу описывает член Политбюро ЦК КПСС, первый заместитель Председателя Совета министров СССР К.Т. Мазуров:
      "В попытках разложить социалистическое содружество Запад сделал ставку на Чехословакию. Расположенная в центре Европы страна с богатыми экономическими и культурными традициями входила в десятку самых развитых государств. Желавшим усилить напряженность было за что ухватиться. Росло недовольство населения тем, как в стране перенимали советскую модель развития. Механическое копирование наших порядков усугубляло разбалансированность экономики. Дискуссии о жертвах репрессий 40-х и 50-х годов, связанные со сталинизмом, опять же, так или иначе, задевали нас Противники нового строя относили все деформации за счет сотрудничества с нашей страной. Оппозиция открыто выдвигала антисоветские и антисоциалистические лозунги.
      В советском руководстве с тревогой следили, как растет в Чехословакии активность правых сил. ЦК КПЧ выпустил из рук средства массовой информации. На это не раз указывалось тогдашним чехословацким лидерам. В трудной международной обстановке у нас было единственное желание – сплотиться, не допустить войны, всем уцелеть" .
      Одним из последних, кто противился силовому решению кризиса, был секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев. Это подтверждают слова министра обороны маршала А. Гречко, сказанные в декабре 1968 года: "Леонид Ильич [Брежнев] не намерен был вводить войска. По многим причинам. Тут и венгерские события. Они свежи в памяти. И риск развязывания большой войны… Но нельзя нам было терять Чехословакию! А к вводу войск его подталкивали не только события внутри ЧССР, Леонида Ильича торопили каждодневно и Ульбрихт, и Гомулка, и Живков. Да и Кадар. И наши ястребы в Политбюро – Шелест, Подгорный, Мазуров, Шелепин… Все они требовали ввода войск в ЧССР. Леонид Ильич сопротивлялся… до последнего" .
      Своего рода предупредительными действиями для "пражских реформаторов" стало проведение учений войск ОВД различного масштаба на территории Чехословакии и вблизи ее границ. Их список впечатляет: в мае – июне – учения советских соединений и частей; в июле – учения войск ПВО стран ОВД "Небесный щит"; в июле-августе – учения тыловых частей и подразделений под условным названием "Неман"; в августе – совместные учения войск связи ГДР, Польши и СССР. Причем всякий раз руководители учений стремились по разным причинам затянуть их и, несмотря на протесты хозяев и Запада, задержать войска на территории Чехословакии. В итоге, по словам британского исследователя Д. Флойда, "русским удалось протащить армию численностью приблизительно 50 тыс солдат с самым современным вооружением, притом не допуская предположений, что они вторглись или оккупировали страну" .
      Впервые силовой вариант разрешения чехословацкого конфликта открыто обсуждался в мае 1968 года в ходе военных маневров на территории ЧССР. 26-27 июля на заседании Политбюро ЦК КПСС были утверждены документы по организации возможного ввода советских войск в Чехословакию. Окончательное решение о вводе войск ОВД в Чехословакию было принято (в соответствии с договором стран – участниц ОВД от 15 мая 1955 г.) на расширенном заседании Политбюро ЦК КПСС 16 августа и получило одобрение на совещании руководителей стран – участниц ОВД в Москве 18 августа 1968 года. При этом лишь представители Румынии высказали опасение, что ввод войск в ЧССР может привести к третьей мировой войне. При этом руководители стран Варшавского договора были уверены, что США и НАТО не станут непосредственно вмешиваться в события. Поводом тому послужило заявление госсекретаря США Д. Раска (22 июля), в котором события в Чехословакии рассматривались как "дело чехов и других стран Варшавского договора" . Окончательная позиция США по этому вопросу была зафиксирована в послании американского президента Л. Джонсона Л.И. Брежневу от 18 августа, где подтверждалось намерение Вашингтона не вмешиваться в ситуацию в ЧССР ни при каких обстоятельствах.
      Вместе с тем необходимо отметить, что и сами чехословацкие лидеры не исключали варианта применения военной силы внутри страны, как со стороны иностранных, так и собственных вооруженных сил. Например, А. Дубчек на заседании Президиума ЦК КПЧ 12 августа заявил: "Если я приду к убеждению, что мы на грани контрреволюции, то сам позову советские войска" .
      В целом причины, склонявшие советское руководство на применение силы в отношении суверенного государства, можно свести к двум группам: политико-идеологические и геополитические (военно-стратегические). Среди специалистов до сих пор нет единства в том, какие из них приобрели главенствующее значение при окончательном решении о вводе войск.
      Между тем ряд фактов говорит о том, что именно военные и геополитические соображения в конце концов склонили чашу весов в пользу силового варианта, сыграв роковую роль в судьбе "пражской весны".