5

Кабинет-переговорная на самом деле был гораздо меньше, чем показался Павлу при первых посещениях. Может быть, потому, что диван у стены почти целиком занял Миша, присев на кончик сиденья. А может быть, потому, что тупое ожидание в течение полутора часов превратит любые хоромы в тюремный застенок. В очередной раз остановившись около березы в огромном горшке в углу, Павел почувствовал, что следующего раза не будет. Он либо уничтожит несчастное дерево, либо подерется с Мишей – воплощением спокойствия и веры в светлое будущее, либо…

Дверь распахнулась, и шеф широким деловым шагом преодолел пространство от порога до своего стола. Заметить присутствующих он соизволил, только водрузившись на директорское кресло.

– Головин, закрой дверь. Миша, спасибо, можешь идти. И… держись поближе к палате Филиппыча. Просто будь рядом, и всё.

Подчиненные переглянулись.

– Понял, Сергей Анатолич, – прогудел Миша и покинул кабинет, после чего Павел закрыл-таки дверь.

Повернулся.

– Ну? Как наши дела?

Вместо ответа шеф опустил голову на сцепленные пальцы рук.

– Ублюдки, – голос его прозвучал глухо. – Всё было напрасно, Паша. Твоя подстава, покушение, контузия Пронина… Они сказали, что мы превысили полномочия и допустили слишком много ошибок. Они отозвали бойцов и запретили нам вмешиваться в текущее дело. А напоследок пригрозили поставить на ближайшем собрании Ассамблеи вопрос о нашей компетенции и введении разрешительного порядка доступа к делам… Ублюдки!

Такого поведения Павел от шефа совсем не ждал. Однако реагировать как-то было надо, и он спросил:

– Зачем им это понадобилось?

– Не знаю! До сих пор параллельщики были заинтересованы в нас, и я, хоть убей, не понимаю, что изменилось! Может, хотят создать прецедент – избавиться даже от иллюзии контроля с нашей стороны… А может, атланты просто не на шутку испугались за свою шкуру.

– И… что будем делать? – аккуратно поинтересовался Павел.

– Выполнять распоряжение работодателей, – жестко отчеканил шеф.

– То есть?.. – уточнил Павел, и шеф поднял, наконец, на него тяжелый взгляд.

– У тебя есть другие варианты?

– Продолжать начатое. Мы всерьез вывели тех, других, атлантов из себя – они делают ошибку за ошибкой. Мы получили доказательства внутренних проблем Миссии, нам есть, чем защищаться против любых обвинений…

– Нет у нас ничего против них, Головин, – устало перебил шеф. – Единственное, что мы можем, это спровоцировать разборки. Но разваливать Ассамблею не в интересах Земли, поверь мне. К тому же… всё равно это ни к чему не приведет. Найдут «крысу», сообща выставят ноту протеста тем, кто ее пригрел, – а это скорее всего будут атланты. Пожурят их за потерю контроля над внутренними делами и разойдутся. А мы останемся крайними.

– Почему?

– По определению. Они тоже понимают, что Ассамблея важнее Земного отдела.

– А что тогда делать?

– Дело! Работы невпроворот, а он – «Что делать?» На нашей шее, между прочим, убитый депутат, сгоревший на путях джип и раздавленная поездом «БМВ», забыл? Нам еще предстоит всё это отмазать от следствия в РУВД, а Семен лежит в отключке! Так что свободен, Головин. Отдыхать до утра, а завтра в девять сюда на инструктаж. Поедем повышать уровень коррупции в органах.

– Это как?

– Очень просто – взятки раздавать.

– Ясно, – Павел встал. – Разрешите идти?

Шеф не ответил, только махнул рукой. Павел помедлил неизвестно зачем у стола, потом резко повернулся, промаршировал до двери и уже взялся было за ручку…

– Стой, – тон шефа изменился. Теперь это был всего лишь голос безумно уставшего человека. – Извини, Паша. Слишком много всего сразу навалилось: покушение, атланты, Филиппыч… Нам действительно нельзя сейчас растопыривать пальцы. Важнее удержаться у руля.

– Я понял, Сергей Анатольевич. С каждым бывает… До завтра.

Он прикрыл за собой дверь.

Второй этаж – не высота. Игнорируя лифт, Павел сбежал по лестнице, посторонился, пропуская у турникета сгорбленную, завернутую в плащ фигуру, сунул охране бумажку временного пропуска.

– Земной отдел? – переспросил зачем-то атлант, глядя в кривые строчки. – Подойди.

– В чем дело? – осведомился Павел.

– Подойди, – повторил атлант и посмотрел на напарника гиперборея, будто ища поддержки. Но тот отвлеченно глядел в сторону, развалившись в кресле.

Павел подошел. Атлант извлек из чехла на поясе орихалковый стик.

– Но-но!.. – при виде знакомой железяки Павел отреагировал почти инстинктивно.

– Спокойно! – прикрикнул атлант, но в его голосе было больше опасения, чем угрозы. Хорошая вещь дезинформация. – Я только просканирую… Землянам запрещено выносить спецоборудование…

– У меня ничего нет, – успокоил его Павел и раскинул руки. Зажатый между средним и большим пальцами атланта стик мигнул голубым сполохом, по телу землянина пробежала неприятная волна съежившейся кожи…

– Согласен, – подтвердил атлант и снова посмотрел на гиперборея, который снова его проигнорировал. – Такая проверка впредь обязательна. Сейчас можешь идти.

– Благодарю, – в это светское слово Павел вложил всю язвительность, на которую был способен.

За воротами проходной он вдруг обнаружил, что существует еще одна проблема. Глаза его, вопреки здравому смыслу, обшарили прилегающую территорию в поисках уже ставшего почти родным «Лендкрузера», однако результат оказался нулевым. Дорога через вечерний сквер к метро была знакома, но Павел вспомнил, что ни одной зарплаты он еще не получил, а собственные сбережения вплоть до мелочи в бумажнике наверняка уже утрачены в без сомнения подвергшейся обыску старой квартире. Выходов из этой ситуации было два: вернуться в офис и попросить у шефа пару сотен взаймы или наскрести мелочи на проезд в метро до гостиницы. Возвращаться не хотелось, а медь в карманах была, поэтому выбор оказался легким. До долгожданного отдыха оставалась лишь пара станций метро – медлить не имело никакого смысла…

Лифт послушно вынес Павла на VIP-этаж, где, если верить брелку на ключе, находился его номер. Встретить посторонних здесь было невозможно – привилегированные апартаменты не пользовались повышенным спросом по причине высокой стоимости. Однако, едва за спиной Павла сошлись металлические створки, возникло острое ощущение постороннего присутствия.

Нащупывая под курткой рукоятку оставшейся при нем «гюрзы», Павел быстро осмотрелся. Тишина, приглушенный свет, сквозь стеклопакеты едва доносятся звуки Дмитровского шоссе…

Показалось? После такого дня запросто. Но всё же какой глупостью было уходить из офиса в одиночку, когда игра идет по таким ставкам! Мало сегодняшних уроков?

Павел вынул пистолет, сдвинул предохранитель и с отведенной за спину рукой направился к своему номеру. Запертая с утра на два оборота дверь легко поддалась простому повороту ручки.

«Началось! Опять!..»

Павел додумывал это уже в прыжке, стараясь изо всех сил опередить не только события, но и собственные мысли. Упал кулем на середине прихожей. Перекат не получился – то ли правда устал за день, то ли поскользнулся на ковре при толчке. Локтевой нерв угодил прямо в носок чьего-то башмака, и «гюрза» послушно среагировала на непроизвольное сокращение мышц указательного пальца. В гостиной зазвенело стекло и что-то шумно упало.

«Всё… Кранты…» Павел непроизвольно сжался в ожидании ответного удара. Электричеством или ногой – не важно, сейчас он был одинаково беззащитен.

Однако вместо грома небесного раздались одинокие аплодисменты.

– Браво, Головин. Если бы я не видел своими глазами трупы служителей, то усомнился бы в твоей подготовке…

– Градобор! – оборвал Павел гиперборея. И, подавив вздох облегчения, поднялся с пола. – Какого черта ты тут делаешь?!.. И вы, Чщахт?..

Ящер тоже был в гостиной. Он сидел на краешке мягкого удобного кресла так, будто это был куриный насест.

– Важно лиш-шь, ч-что с-станем делать…

Склонив голову, гиперборей дослушал фразу до конца и глубокомысленно покивал.

– Именно так.

– Ясно, – пробормотал Павел, не стараясь скрыть охватившее его вдруг раздражение. Надежда на отдых таяла на глазах. – Ну, ящеру простительно – он не гуманоид. А от гиперборея не ожидал. Я очень устал, господа, и если вы собираетесь продолжать в той же манере…

– Ш-ш-ш-ш-ш…

Павел вздрогнул и уставился на капюшон ящера, из-под которого доносился звук.

– Смарры – самая древняя раса четверки, – медленно и задумчиво проговорил Градобор. – Нам редко бывают понятны их побуждения и поступки, и мы очень ценим случаи прямого контакта с представителями этого ви… то есть народа. Особенно, когда это происходит по их инициативе, и уж тем более на неформальном уровне. Твое неуважение, землянин, можно оправдать лишь тем, что в Отделе ты недавно.

Чувствуя себя гостем в собственном номере, Павел уселся в свободное кресло, сбросив с него остатки расстрелянного торшера, и попробовал перестроиться.

– Ты прав, Чщахт, прошу прощения. Очень трудный день и очень натянутые нервы. Кроме того, я не ждал подобного визита.

– Рад слышать, – усмехнулся Градобор. – Иное означало бы, что мы ни на что не годны. Но пора, пожалуй, перейти к делу… Мы узнали, что у атлантов появились проблемы. Мы не ошиблись?

– Как вы сказали? – Павел хорошо расслышал последние слова, но на адекватную реакцию ему сейчас требовалось время. Если речь пойдет о тайнах и интригах, параллельщики выбрали правильный момент – хозяин номера очень плохо соображал.

– Мы не ошиблись? – терпеливо повторил гиперборей.

Уловка не удалась – нужный ответ не появился из воздуха сам собой. А ведь надо еще суметь не подставить шефа, который отвечает перед куратором за секретность…

– С чего вы взяли? – Павел и сам почувствовал фальшь и поспешил уточнить: – То есть с чего вы взяли, что я что-то об этом знаю?

– Знаеш-ш… – донеслось из-под капюшона. – Не вс-сё, но многое…

Павел безуспешно всмотрелся в темноту под плотной тканью и сдался. Перед ним были не те собеседники, с которыми проходит дешевая ложь.

– Ты неверно истолковал наши намерения, Павел, – провозгласил гиперборей. – Это не проверка лояльности Земного отдела или тебя лично. Этот вопрос по существу. И ответ на него нам, между прочим, известен. Итак – мы не ошиблись?

– Если известен, зачем спрашивать?.. – простое слово «да» костью встало поперек горла. Павел с усилием сглотнул и выдавил: – Вы не ошиблись. Однако я не уполномочен обсуждать…

– Мы тоже… Не имеет знач-чения…

– Что такое? – снова переспросил Павел.

– Чистая правда, – заверил гиперборей. – В этой беседе мы не представляем наше руководство. От своего начальства я смог добиться только молчаливого согласия на проявление инициативы в частном порядке.

Капюшон ящера качнулся.

– С-слиш-шком деликатное дело…

– Ну, хорошо, – с этим утверждением Павел поспорить не смог. – Тогда в чем суть?

– В том, что Ассамблея заинтересована в сохранении стабильности. Нынешняя расстановка сил устраивает всех, и смена игроков никому не интересна. Но пока от атлантов нет официального обращения за помощью, у всех связаны руки.

– Ус-старевш-шие правила…

– Это давний спор, Чщахт. Не время его продолжать.

– С-соглас-сен…

Гиперборей задумчиво снял свои фальшивые очки с совершенно плоскими стеклами. Повертел в руках и вернул на переносицу.

– Так вот. Очевидно, что от атлантов официального обращения Ассамблея не дождется – слишком гордый народ. Между тем их внутренние проблемы уже заставили всех беспокоиться.

Павел вспомнил неуклюжий бандитский наезд на фабрику и невольно кивнул.

– Нам, мне и Чщахту, скажем так, разрешено предпринять в частном порядке некие шаги к разрешению этих проблем. И мы сочли возможным пригласить тебя к сотрудничеству.

– Почему не Потапова? – отозвался Павел. – Он привычнее к вашим интригам.

– Конечно. Но он обязан отчитываться перед кураторами, а в огласке нашей инициативы мы незаинтересованы. Если это произойдет сейчас, то тебя, вероятно, просто уволят, меня ждет суд Одиннадцати Слуг… А Чщахт и вовсе не признается, что с ним сделают сородичи.

– Отлично, значит, мы вне закона. Затея мне нравится всё больше… – Павел постарался вложить в эти слова максимум иронии и, с удивлением обнаружив, что не получилось, поспешил уточнить: – Только что мы можем сделать? Три бойца без всякого тыла, без силовой поддержки и даже без формального разрешения?

– Очень многое, Павел. Не стоит скромничать перед коллегами: дезинформация о тебе была весьма грамотным ходом. А внедрение тебя в банду и последующее возвращение в отдел – просто верх оперативного мастерства. Ты пошел даже на убийство инка – крайне рискованно, но и крайне достоверно. Не беспокойся, индейцы не обидятся, – разглашение не в наших интересах.

Павел усмехнулся. Похоже, ход шефа и правда был гениальным, если даже те, кто разгадал интригу, приняли ее за часть еще более сложного плана. Будет ли этому конец?

– Что же касается нас… – гиперборей усмехнулся, – поверь, мы тоже обладаем некоторыми ресурсами. В том числе и административными. Разумеется, совершенно неофициально.

– Доступ к банку информации? – поинтересовался Павел.

Гиперборей кивнул.

– Оружие? Спецсредства?

– Кое-что и из этого.

– Силовая или агентурная поддержка?

– Не зарывайся. Я же сказал: кое-что.

– Ясно. Но хотя бы план у вас есть? Что это значит: «решить проблему атлантов»?

– Как минимум – понять, что у них происходит. Как максимум – оказать посильную помощь в разрешении ситуации. Или даже разрешить ее самостоятельно.

Павел подумал секунду и не стал уточнять: что означает «разрешить самостоятельно». В центре любого кризиса есть личность, от решений которой зависит развитие событий, и состояние здоровья этой личности часто весьма действенно влияет на обстановку. Такая работа – как раз для боевой диверсионной группы.

– Нач-чнем с-с жилищ-ща депутата, – донеслось из-под капюшона ящера. – Атланты не знали, ч-что ис-скать…

– А мы знаем?

– Мы – нет, – признался Градобор. – Но ты знаешь. Зачем-то ведь ты приходил к нему сегодня в первый раз.

– Я… – начал было Павел и замолк, осознав, что собирается выложить информацию, которую Филиппыч придержал даже от куратора. Если этот визит всё-таки является провокацией, шефу придется очень постараться, чтобы вывести отдел из-под удара. Разве только, сделав самого Павла крайним…

– Я проверял его причастность к решению суда о банкротстве фабрики и наводке уголовников.

– И что?

– Подтвердилось, само собой. Но это – мелочи. Прокачка старой версии.

– Пронин заложил ее в базу неделю назад. – Согласился гиперборей. – Но ведь это не всё?..

– Не всё. Павлюк успел проговориться о «крысе», которая завелась на фабрике.

– Грызуны нас не интерес-суют, ч-человек…

– Это сленг, Чщахт, – перебил ящера гиперборей. – Сказанное не имеет отношения к животному миру планеты. Человек имел в виду, что в Земное представительство Ассамблеи проник шпион.

– Ч-что?.. – удивленно прошипел Чщахт.

– Это достоверно? – перевел Градобор вопрос ящера.

Павел пожал плечами. Играть профи – так всерьез.

– Я не привык разбрасываться такими обвинениями. Из слов депутата можно судить, что он был связным. Да он и принял меня за контактера из иной ветви, а когда понял свою ошибку, это стоило ему жизни.