Осторожно, стараясь, что бы не стучали копыта, вывел коня на улицу.
      Мать зеркал ждала у ворот. Лайвен покачал головой.
      - Зачем ты здесь? - спросил он тихо, - Мы же обо всем договорились вчера.
      Колдунья пожала плечами.
      - Просто мне почему-то захотелось еще раз пожелать тебе удачи.
      - Элия спит, я надеюсь? - спросил он.
      - Да. Мы засиделись с ней допоздна, она не скоро еще проснется.
      - Тогда я не буду задерживаться, - проговорил он, перекидывая поводья через голову Крылатого. - И честно говоря, я не хотел бы очень трогательного прощания.
      - Его не будет, - пообещала колдунья. - Ступай с богом. И пусть у тебя получится все, что ты задумал.
      - Спасибо тебе, - Лайвен наклонился и поцеловал ей руку. - Спасибо за все, что ты успела сделать для меня. И позаботься, пожалуйста, об Элии.
      - Не беспокойся. Пока она со мной, с ней все будет в порядке.
      Лайвен забрался в седло. Помедлил секунду, потом махнул ей рукой и, не оборачиваясь больше, пустил коня рысью. Было еще довольно темно, только на востоке едва начала проявляться светлая кайма у горизонта. На эту полосу он и держал путь. К восточному побережью - началу морских торговых путей, заканчивающихся во всех частях света, включая и другое полушарие. Не тянулись они только на север к берегам Вольных земель и тем, что лежали еще дальше за ними.
      Наверное, не легко будет уговорить купцов изменить свой маршрут, думал Лайвен неторопливо. Но они ведь, в конце концов, тоже живут в этом Мире и надо думать тоже не желают его конца. Может быть, придется заплатить кому нибудь, может быть даже много заплатить. Но это не самая большая проблема. Гораздо труднее, наверное, будет уговорить их дождаться меня, пока я буду бродить по побережью в поисках той забытой богом и людьми пещеры. За это, скорее всего, придется заплатить отдельно, но это тоже мелочи... А вот если их уже успел обработать Знающий тень... На это у него не ушло бы много времени, если он так запросто обработал самых сильных магов полушария. Да, вот это будет настоящей проблемой. И еще не известно, сумею я расколдовать купцов или нет...
      Правда, на месте Знающего тень я бы не стал так поступать. По
      крайней мере, если бы мне требовалось, что бы некто достал для меня клеймо Власти... Но с другой стороны я уже достаточно ошибался относительно его намерений. Очень трудно понять логику мыслей того, кто мыслит уже совсем не так как ты...
      В этот момент Лайвен оглянулся и решил, что можно двигаться и побыстрей. Он тронул поводья, и Крылатый, сбавивший было темп, воспользовавшись тем, что его наездник не очень то следит за ним, снова перешел на крупную рысь.
      К часу дня он выехал на какую-то небольшую, но вполне опрятную деревеньку, и поскольку деревня эта имела место у достаточно большой дороги, здесь можно было рассчитывать найти что нибудь вроде постоялого двора, или на худой конец трактира, где можно было дать небольшой отдых коню и перекусить самому. Эти расчеты оправдались, правда, не совсем в полной мере. За околицей деревни действительно располагалось некое заведение, которое больше всего напоминало дешевый кабак, да еще и не из лучших к тому же.
      Выбора, тем не менее, не было, и Лайвен направил Крылатого к приземистой деревянной постройке, окруженной хилым расхлябанным заборчиком, но за то под огромной размалеванной вывеской с довольно неприличным названием. Ворота были распахнуты настежь и должно быть уже не первый год, потому что створки просели на петлях, вросли в землю и будто бы даже пустили корни, так сто закрыть их снова было бы весьма затруднительно.
      Под навесом для лошадей было пусто, но когда Лайвен устраивал там своего коня, его внимание привлекли совсем свежие и не очень то ласкающие обоняние признаки недавнего пребывания под этим навесом другой лошади, хозяин которой тоже, по всей видимости, торопился и даже не стал ее расседлывать.
      Лайвен приподнял одну бровь и в задумчивости пошел в дом.
      В доме был хаос. И хаос этот был произведен совсем недавно, не успела еще суетящаяся прислуга подтереть лужи разлитого вина и разобрать буреломы из разбитых столов и стульев, а о таких мелочах, как хрустящая под ногами посуда и перекатывающиеся по полу бутылки не могло быть и речи.
      Лайвен приподнял вторую бровь и еще раз огляделся с порога, пытаясь понять, что здесь произошло. Заключительная сцена представлялась ему вполне ясно. Поскольку входная дверь была сорвана с петель, очень просто можно было себе представить толпу завсегдатаев заведения, в панике рвущихся к выходу, круша все на своем пути.
      Теперь оставалось выяснить, что же эту панику вызвало. Он на всякий случай откинул с левого бока плащ и шагнул в глубину помещения.
      Он успел сделать лишь два или три шага, как вдруг из самого дальнего угла на свет вырвался маленький круглый человечек, совершенно лысый, но зато с огромным полностью заволокшим весь левый глаз синяком. Тоже совершенно свежим, судя по следам примочек, которые только что к нему прикладывали. Человечек стремительно подбежал к Лайвену и с криком: "Ваша милость, господин маг, богом молю!.. " пал ему в ноги.
      Пока Лайвен приходил в себя от изумления, речь бедняги потеряла последние признаки членораздельности и превратилась в набор не связанных друг с другом слогов, перемежаемых всхлипами и охами. В общем же Лайвен понял только, что его просили быть милостивым, сжалиться и не губить несчастного трактирщика.
      Он отступил на шаг и проговорил, на сколько мог мягко:
      - Встань. И объясни толком, что с тобой случилось.
      Трактирщик осторожно поднял голову и, близоруко щурясь, взглянул на него снизу вверх.
      - Бог мой, - пробормотал он, поспешно поднимаясь. - Ваша милость, простите ради всего святого, обознался я. Все эта моя проклятая близорукость, да где уж простому трактирщику заиметь волшебные стекла для глаз.
      Лайвен сделал жест, который должен был означать дарованное прощение.
      - Кто был здесь за последний час? - спросил он.
      - Кого здесь только не было, ваша милость, - охотно ответил
      трактирщик. - Были селяне - мои постоянные клиенты, заезжал мельник с соседней мельницы, заходил лодочник с реки, все народ простой, вашей милости не интересный.
      - И что же, у мельника была породистая лошадь, подковы которой оставляют след с клеймом вечности? - проговорил Лайвен с насмешкой.
      - Бог с вами, ваша милость! - трактирщик всплеснул руками, Вы, верно, вздумали пошутить. Мельник приезжал на осле. А лошадь была у того мага, о котором я как раз хотел вашей милости рассказать.
      - У мага? - Лайвен поднял обе брови.
      - Именно так, ваша милость. Он ворвался в дом двадцать минут назад, а десять минут назад он уже скакал галопом по дороге к побережью. Но посмотрите, что он успел натворить за это время! По этому я так испугался, когда вы вошли. Я думал, что он вернулся, вспомнил, что еще не все расколотил и вернулся...
      - Что ему было нужно? Чем ты смог так рассердить благородного мага?
      - Я? Рассердить?! Да посмотрите же на меня, ваша милость, кого я могу рассердить? Я всего лишь осмелился предложить свои скромные услуги. Однако благородный маг очень спешил. Я понимаю, конечно, каждый из нас время от времени куда нибудь спешит, но зачем же думать, что бедный трактирщик, только и мечтающий что накормить вас вкусным сытным обедом, старается этим самым задержать вас в пути.
      - Да, это было бы не справедливо, - согласился Лайвен, - Этот маг сказал тебе что нибудь еще?
      - Еще?! Нет, после того как он справился о своем друге, которого как он сказал, спешит догнать, говорил только его меч. О, если бы вы видели, ваша милость, как сверкал этот меч, круша мою мебель. Мои посетители теперь будет обходить мое заведение за версту...
      - Так он искал друга? - переспросил Лайвен в задумчивости, - А не сказал он тебе его имени?
      - Да, он назвал мне его имя. О боже, как он рассвирепел, когда узнал, что ни один маг не проезжал этой дорогой уже пол года.
      Будто я могу быть виноват в этом!
      - Ладно, ладно, - перебил Лайвен, - не начинай все с начала.
      Скажи лучше, что за имя он назвал?
      - О, ваша милость, вы хотите это знать? Конечно вы тоже благородный маг, но... А в прочем вы, конечно, имеете право это знать, и поверьте, я совсем не хотел вас оскорбить и тем более рассердить.
      Так вот, тот благородный маг назвал имя великого мага, который как мы в нашем захолустье слышали, был самым сильным магом на нашем полушарии. Он назвал имя Повелителя грядущего. Да, да, ваша милость, я тоже очень удивился, что может делать в этом дальнем уголке сам Повелитель грядущего. Тем более что как мы здесь прослышали, этот великий маг скончался восемь лет назад от удара.
      Лайвен несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот.
      - И этот маг назвал Повелителя грядущего своим другом? - переспросил он в задумчивости.
      - Истинно так, ваша милость, - закивал трактирщик. - Кажется, он решил, что я сказал ему не правду и умчался догонять его.
      Лайвен опять помолчал. Потом медленно проговорил:
      - Ладно, трактирщик. Я вижу, вон в том углу у тебя сохранился
      целый стол. Если ты поставишь мне на него хороший обед, я сполна расплачусь с тобой.
      Когда трактирщик собственноручно доставил подносы с кушаньями к уцелевшему столу, заезжий маг пребывал в глубокой задумчивости. Он рассеянно взглянул на подносы и, кивнув, не торопливо приступил к трапезе. Трактирщик, не решаясь нарушить его размышления, тихо удалился.
      Через некоторое время он вернулся убрать подносы с остатками обеда и с робкой не высказанной впрочем, в слух надеждой немедленно получить плату. Однако Лайвен так же молча поднялся из-за стола.
      Только у порога он, как будто вспомнив, повернулся к семенящему за ним трактирщику и сказал:
      - Я обещал расплатиться с тобой.
      Тот подобострастно закивал.
      - Я сделаю это, но не золотом.
      - О - о, - произнес трактирщик, и лицо его перестало сиять.
      - Если ты не хочешь всю жизнь страдать от своей близорукости, запоминай. Через два дня у тебя побывает странствующий купец. С его повозки около твоих ворот упадет небольшой кожаный сверток, который он не заметит и сам же раздавит, когда будет уходить от тебя.
      Если ты не допустишь этого и подберешь этот сверток раньше, то найдешь в нем волшебные стекла для своих глаз.
      - О! - вскричал трактирщик.
      Судя по всему, он приготовился снова бухнуться Лайвену в ноги, и тот поспешил выйти из дома.
      
      
      
      
      Белая запорошенная снегом дорога тянулась по краю белого, запорошенного снегом поля, вдоль серого невзрачного леса, под серым невзрачным небом. Редкие снежинки иногда падали на лицо, и тогда приходилось высвобождать из рукавицы руку, что бы смахнуть щекочущее прикосновение. За отсутствием поводов к хорошему настроению, Лайвен был мрачен, как и окружающий его пейзаж.
      Он уже давно оставил попытки угадать, кто же был тот агрессивный путник, назвавшийся в трактире его другом. Одно было ясно ему сразу: настоящим другом он быть не мог. Всех своих друзей Лайвен растерял восемь лет назад, когда ушел на ту сторону. А зачем это было нужно его врагам, он понять не мог. Ведь все вроде бы шло по их плану: он узнал, где находится клеймо Власти, он едет за ним, что бы встретиться потом со Знающим тень. Или союз Сильных пересмотрел свои планы? А может Лайвен в очередной раз ошибся в их намерениях?
      А может быть произошло что-то не входящее как в планы союза, так и в его собственные?..
      Последнюю пару часов дорога была совершенно пустынна. Ни один след не отпечатался на ней после того, как снег укрыл еще не промерзшую до конца землю. Поле и лес и дорога - все было безмолвное, сонное, успокоенное. И когда Лайвен увидел вдруг на снегу свежий отпечаток копыта, он невольно придержал Крылатого и осмотрелся внимательнее. Отпечатков, подобных первому, им замеченному, здесь было множество. Кто-то, сидя верхом на лошади, разговаривал с троими, стоящими на земле. Их следы тоже были хорошо различимы. Беседа была не долгой, разгоряченная лошадь немного потанцевала на месте, а потом хозяин повернул ее и, за несколько шагов перейдя в галоп, умчался в направлении побережья - копыта его лошади выворачивали из-под тонкого снега комья не промерзшей еще земли.
      Трое пеших тоже сейчас же удалились с места беседы, причем один из них взвалил себе на плечо здоровенную алебарду, на которую опирался во время разговора и след от рукояти и лезвия которой отлично сохранился.
      Лайвен посмотрел налево. Ага, удалились они в лес. От куда к стати и появились перед этим вместе с конным... И от куда появились и сейчас...
      Без особого удивления Лайвен проследил, как из леса появились двое, торопливо пересекли придорожную канаву и встали посреди уходящей в даль заснеженной полосы, загораживая путь. До них было шагов пятнадцать: угрюмого вида личности, совершенно определенно ни кому кроме самих себя не служащие и привыкшие добывать свой кусок хлеба, промышляя у таких вот проезжих дорог.
      Один держал на плече алебарду, у пояса его висел моток веревки и огромный нож. Вооружение было подстать хозяину, не обиженному природой в силушке и размерах и держащему тяжелый боевой топор, словно ореховое удилище.
      Второй был не столь внушителен, но отсутствие богатырской мощи видимо компенсировалось умением в обращении с его довольно редким видом оружия двумя короткими легким и быстрыми саблями, что скрещенные висели у него за спиной.
      Лайвен понял, что попытка просто проехать мимо этих двоих будет стоить перерубленных сухожилий на ногах Крылатого. Алебардист мог устроить это очень легко и без всякого для себя риска.
      Тогда он, не долго думая, соскочил на землю, развязал и перекинул через седо плащ и пошел навстречу преградившим путь. В пяти шагах он остановился.
      - Ну, - проговорил он, - А где же третий?
      Они переглянулись. Было видно, что нападать на магов не в их обыкновении. Работнички такого сорта часто грабили странствующих купцов, иногда зажиточных селян, но магов - никогда.
      - Хватит и нас двоих, ваша милость, - пробасил алебардист и снял свое оружие с плеча.
      - Как хотите, - согласился Лайвен. - Только и троих не хватило бы. Предупреждаю, что я буду стараться убить вас, потому что вас двое против меня одного.
      Они снова переглянулись. Нерешительность чувствовалась в каждом их жесте. Можно было подумать, что они уже жалели, что ввязались в это дело, какова бы ни была там за него плата. Алебардист чуть заметно кивнул в сторону леса. Сабельщик в ответ сделал свирепую рожу, повернулся к Лайвену и резким движением выхватил из-за спины клинки.
      - Что ж, попробуйте, ваша милость, - процедил он сквозь оскаленные зубы. Не вы первый будете, не вы последний.
      Лайвен усмехнулся.
      - Уверяю вас, я буду последний.
      Плавным жестом он обнажил меч, взял в левую руку кинжал и с ледяной улыбкой пригласил:
      - Нападайте, господа разбойники. Если вы еще не передумали, у меня будет прекрасная возможность немного размяться после верховой езды.
      Сабельщик издал звериный рык и мелкими шажками стал боком приближаться к Лайвену. Мелькнула сталь, сабли на мгновение исчезли из виду в своем молниеносном движении. Потом одна из них со звоном скрестилась с кинжалом Лайвена, а вторая оказалась прижатой острым концом к земле. Лайвен наступил на этот конец и, крутанув кистью, сильным ударом меча переломил саблю у рукоятки. В тот же момент ему снова пришлось подставить кинжал под удар второй сабли, который оказался настолько сильным, что едва не выбил оружие из его руки.
      Когда клинки со звоном встретились, Лайвен резко отвел левую руку с кинжалом в сторону, уводя оружие противника из боя, и сделал колющий выпад.
      Сабельщик хрипло вскрикнул и повалился на снег, который сейчас же потемнел под ним.
      Лайвен махнул мечом и отрубил веревочную петлю, взвившуюся над его головой. Алебардист сразу выпустил второй конец бесполезной теперь веревки и поднял свое оружие наперевес. Лайвен вложил кинжал в ножны и взял меч двумя руками.
      Первый удар он парировал низко нагнувшись. Второй он отбил с такой силой, что сделал зазубрину на широком лезвии топора, которое явно не было помечено клеймом вечности. Третий удар он направил вниз, и когда топор выворотил из-под снега здоровенный ком дорожной глины, резким взмахом перерубил его длинную толстую рукоятку.
      - Не знаю, почему я не превратил вас обоих в лягушек? - проговорил Лайвен, выпрямляясь. - Ну, пошел от сюда, чего встал!
      Перепуганный великан часто закивал, выпучив на Лайвена глаза, потом неожиданно повернулся и косолапо помчался к лесу, не выпуская почему-то из рук бесполезное топорище. Лайвен посмотрел ему вслед, потом протер меч снегом, вложил его в ножны и, не торопясь, вернулся к своему Крылатому.
      Засада, значит, подумал он, накидывая на себя плащ. Сработано было довольно коряво. И очень просто связать ее с тем проезжим магом из кабака. Кто же он такой, черт возьми?..
      Лайвен взобрался на коня и тронул поводья.
      Не может быть, что бы он рассчитывал этим задержать меня надолго, а уж что бы он надеялся остановить меня, так и совсем не вероятно. И тогда совершенно непонятно, чего он этим от меня добивался...
      Потом, на дороге разговаривали четверо. Один выдал необходимые инструкции и ускакал галопом, двое встретили меня и попытались сделать то, что им велели. А где же спрашивается еще один?..
      Тут ему в голову пришла мысль об арбалетной стреле, которая запросто могла быть выпущена ему в спину. Он беспокойно оглянулся, было, но вспомнил о кольчуге Матери зеркал и еще раз мысленно поблагодарил ее.
      Несколько минут спустя, он вспомнил, куда он ехал и что собирался там делать, и принялся подгонять Крылатого.
      
      
      
      
      На побережье Лайвен выехал к вечеру следующего дня. Еще к полудню леса сменились заснеженной и пустынной холмистой местностью, а через пару часов стали попадаться различной степени ухоженности селения, которых становилось больше по мере приближения к центру морской торговли этой части побережья. Потом в лицо задул сильный холодный ветер, в котором явственно чувствовался привкус соленой влаги. Постепенно и как-то незаметно холмы исчезли, уступив место просоленным песчаным дюнам, на которых не мог удержаться ни чахлые растения, ни снег, сдуваемый с их вершин и склонов свирепыми в это время года океанскими ветрами. А когда стало смеркаться, Лайвен услышал сквозь перестук копыт Крылатого глухой сердитый рокот. Придержав коня, он привстал на стременах и некоторое время прислушивался. А когда осознал значение этого факта, пустил крылатого еще быстрее, чем прежде.
      Спустя некоторое время дорога обогнула последнюю дюну и расстелилась вдоль широкого холодного песчаного пляжа. Океан штормил.
      Сильный ветер в сторону берега катил на него большие волны, которые с грохотом разбивались о слежавшийся мокрый песок и уже обессиленные вкатывались далеко на пологий склон. Иной раз порыв ветра доносил до Лайвена соленые брызги и водяную пыль, и тогда тот ежился и кутался в плащ, не преставая все же в глубине души восхищаться этим необузданным буйством. Горизонт был сер и затянут низкими темными тучами, предвещавшими затяжную непогоду и мелкий противный снег.
      Серая и угрюмая водная поверхность была рябой от множества белых гребешков на вершинах волн. Ни единого паруса не было в поле видимости. Только изредка на песчаном берегу встречались низкие грубые постройки, сквозь дыряво сколоченные стены, которых были видны большие рыбацкие лодки, убранные под крышу на сезон непогод. Не все лодки впрочем, имели даже такую крышу, иные просто были вытащены подальше на берег и перевернуты для пущей сохранности вверх дном.
      В город Лайвен въехал, когда уже почти совсем стемнело. Городом, правда, это припортовое поселение можно было назвать лишь при избытке фантазии, либо кромешной тьме. Кучка грубых одноэтажных домов сложенных из крепкого серого камня, составляла несколько улиц, сориентированных таким образом, что бы обеспечить наиболее удобный проезд груженым повозкам странствующих купцов, прибывающих сюда по трем большим дорогам с трех сторон света. Этот портовый поселок строился медленно, но верно. Строительство началось полтора века тому назад, когда первые торговые корабли с другого полушария бросили якоря в удобной как показалось их капитанам для стоянки бухте. Тогда некий искалеченный морем рыбак предложил купцам, измученным воровских дел мастерами, свои услуги в качестве сторожа у добрых бревенчатых складов для заморского товара. Дабы верно нести службу и быть постоянно при охраняемом объекте рыбак за год сложил себе крепкую каменную сторожку, возя камень с каменоломен за тридевять земель. Это было начало. Потом морская торговля стала оживленней, понадобились рабочие руки, для рабочих рук понадобились новые дома.
      Столетье назад деревянный причал истлел и был заменен каменным, который был защищен с моря насыпным каменным же волноломом. После этого стоянка в порту стала безопасней, навигация продолжительней.
      Поселок строился и сейчас, на окраине Лайвен заметил пару свежесложенных фундаментов. Это означало, что еще несколько рыбацких семей оставили родовое опасное занятие и предпочли не особенно доходный, но верный заработок в порту, позволяющий перебиться от навигации до навигации.
      Лайвен миновал несколько трактиров и постоялых дворов на окраине, в которых обычно останавливались странствующие купцы, не успевшие сделать закупки за день и застигнутые ночью в порту. Купцы Лайвена сейчас не интересовали. Сейчас его интересовали судовладельцы и их капитаны. Таковых, конечно, следовало искать ближе к воде, и Лайвен впотьмах направил Крылатого по одной из улиц, в надежде, что все они ведут в гавань.
      Вскоре плеск укрощенных волноломом волн и скрип на ветру снастей нескольких судов подтвердил правильность этого его предположения. К этому времени стемнело настолько, что Лайвен перестал различать уши своего коня. Тогда он принял решение спешиться во избежание неприятностей, тем более что вода плескалась уже совсем близко, и поискать пристанища на ночь. Которое, кстати, вполне могло оказаться тем местом отдыха морских волков, куда он и стремился попасть.
      Первые три двери, куда он постучал, оказались воротами здоровенных купеческих складов, а на стук его отвечали сердитые сторожа, которые, не разобрав в темноте, грозились спустить собак на эту пьяную сволочь. С четвертого раза Лайвену повезло. Дверь раскрыли перед ним с готовностью, говорящей о том, что сейчас, когда навигация заканчивается и из гавани вот-вот уйдут последние корабли, здесь рады каждому новому посетителю.
      С первого взгляда Лайвен понял, что попал туда, куда надо. Это не был дешевый портовый кабак, предоставляющий истосковавшимся по суше матросам самые различные удовольствия, в том числе и сомнительные. В этом заведении почитали за честь собираться состоятельные судовладельцы со своими шкиперами и прочим старшим судовым командным составом.
      Открывший дверь слуга посторонился, было, но, разглядев перед собой мага, мгновенно склонился в низком поклоне. Он не сказал ни слова - не слугам разговаривать с такими высокими посетителями в таких солидных заведениях.
      Лайвен шагнул через порог, и слуга поспешил закрыть за ним дверь, через которую в помещение врывался ледяной сквозняк. Он почтительным жестом предложил господину магу пройти в общий зал и немного подождать, пока он сбегает за тем, кто достоин говорить с ним. Лайвен снисходительно кивнул и, велев позаботиться о своем коне, прошествовал в указанном направлении. Он вошел в еще одну дверь, застекленную цветными стеклами, не составлявшими ни какого рисунка, которую открыл перед ним все тот же слуга, и оказался в большом чистом заде с каменными сводами, под которыми пылали факелы, разгоняя своим неверным светом тьму.
      Лайвен сделал легкий поклон всему залу, не роняющий его достоинства, но выражающий уважение к присутствующим и их нелегкой морской профессии. Здесь стояло с десяток столов, занятыми из которых были лишь несколько. Сидящие лицом к Лайвену, не ответив на приветствие, опустили глаза к своим кружкам. Сидящие спиной не обернулись.
      Секунду Лайвен постоял в дверях и, решив, что проявлять благородный гнев пока рано, направился к столу, у которого сидело четверо - самая многочисленная компания в зале.
      - Приятной трапезы, - проговорил он приветливо. - У вас здесь свободное место, разрешите присесть?
      Сидящие молчали. Лайвен пристально посмотрел прямо в глаза тому, что сидел лицом к нему, и тот поспешил глотнуть из кружки.
      - Здесь много свободных столов, ваша милость, - медленно выговорил сидящий к Лайвену спиной. Он не обернулся, только слегка повернул голову, бросая слова через плечо. - Занимайте любой.
      Это было недвусмысленное предложение катиться на все четыре стороны, но Лайвен уже твердо решил, что все выяснит все здесь, у этого самого стола.
      - Благодарю вас, - сказал он и, отодвинув свободный стул, уселся на него с таким невозмутимым видом, словно именно это ему и предложили.
      Четверо смотрели на него с плохо скрываемым раздражением пополам со страхом.
      - Что, хороша торговля в этом году? - спросил он, как ни в чем не бывало.
      - Нет, - коротко ответил самый бородатый из сидящих. После непродолжительной паузы.
      Черт бы вас побрал, подумал Лайвен. Чего же вы на меня дуетесь, ведь маги всегда держали моряков под покровительством... Или ваш прибрежный маг чем-то провинился перед вами?.. Кажется здесь земля Повелителя ветров.
      - Как здоровье Повелителя ветров? - осведомился он, сохраняя вежливую физиономию.
      В ответ позади раздался осторожный стук дерева и Лайвен повернулся, готовый к любым неожиданностям. Однако это был всего лишь стул, который отодвинул от соседнего стола проворно поднявшийся моряк. Лайвен огляделся. Половина только что занятых столов опустела, из-за остальных люди поднимались, оставляя на них монеты в уплату за выпивку.
      Лайвен снова повернулся.
      - Приятного аппетита, ваша милость, - зло проговорил бородач тоже готовый встать.
      Сидящий справа от него с сожалением отодвинул наполовину полную кружку.
      Сидящий слева от него полез в кошель за серебром.
      Так, подумал Лайвен.
      - Сидите на месте, - приказал он тихо, но тоном, не терпящим возражений.
      Все четверо застыли. Потом переглянулись, и во взглядах их совершенно отчетливо была видна паника.
      
      
      
      
      - Что вам нужно от нас, ваша милость? - проговорил бородатый с угрозой, за которой пытался скрыть откровенный страх.
      Лайвен игнорировал вопрос.
      - Лучше скажи, почему ты боишься меня? - выговорил он, не отвечая.
      Тот, что собирался расплачиваться серебром, вздрогнул.
      - Мы не боимся, - резко сказал он, - Мы просто не желаем иметь дело с Тенью!
      - Что?! - удивление Лайвена было неподдельным.
      Вот тебе и раз, подумал он. Почему это вы, братцы, решили, что, имея дело со мной, вы имеете дело с тенью?.. Э, да тут, кажется, не обошлось без того торопливого незнакомца из придорожного кабака...
      - В этой гостинице сегодня останавливался приезжий маг? - спросил он. Отвечайте!
      - Да, ваша милость? - бородатый был хмур, как ночь, из которой Лайвен пришел. Он очевидно уже не ждал ни чего хорошего от этой встречи.
      - И вы говорили с ним? - продолжал Лайвен.
      - Нет, ваша милость. Это он говорил с нами.
      - Что он сказал вам?
      - Это не ваше дело, ваша милость! - вдруг резко вскричал тот, что сидел справа от Лайвена. - Это не ваше дело, но если вам так уж интересно, он предупреждал нас, что приедете вы. Он рассказал нам кое-что о вас и...
      - Заткнись, штурман! - взревел бородатый, и наступила тишина.
      Лайвен подождал немного, но ни кто не собирался продолжать разговор. Тогда он поинтересовался:
      - Так что сказал вам этот маг?
      Тот, кого назвали штурманом, насупился. Бородатый отвел взгляд.
      Остальные давно смотрели куда угодно, только не в сторону Лайвена.
      - Ладно, - проговорил он, поднимаясь, - Сегодня я слишком много скакал. Этот разговор мы продолжим завтра утром, и советую не пытаться покинуть этой ночью гостиницу. Я все равно найду вас на море или на земле, если мне это понадобится.
      Он повернулся, что бы позвать хозяина и справиться о свободной комнате, но остановился.
      - Да, вот еще что. Мое имя Повелитель грядущего. Не знаю, что он там наврал вам про меня, но думаю, оно немного скажет о моем отношении к Тени.
      
      
      Хозяин гостиницы оказался намного любезнее своих постояльцев. Должно быть его больше заботил свой собственный карман, чем судьба Мира, а может быть он был уверен, что его ремесло будет необходимо при любом состоянии вселенной. Так или иначе, Лайвен получил вполне приличные для припортового городка апартаменты и первую ночь за последние два дня провел в постели в крепком сне.
      Завтрак он распорядился подать себе в номер, не обещая ни какой платы и немного удивляясь, что трактирщик ее не спросил. После этого, отведав, надо признаться безо всякого аппетита, совсем не плохих блюд, Лайвен спустился в общий зал в полной боевой готовности, решив брать инициативу в свои руки, а быка за рога.
      Вчерашняя четверка уже была здесь за тем же самым столом. Некоторые другие столы тоже были заняты, но располагались они в противоположном конце помещения, а сидящие за ними люди поглядывали на этих четверых с некоторой опаской и откровенным сочувствием.
      - Вы все четверо с одного судна? - спросил Лайвен сразу, как только подошел к их столу.
      Последовала пауза. Потом кто-то проговорил:
      - Да, ваша милость, мы все с одного судна.
      - Кто из вас судовладелец? - осведомился Лайвен.
      - Это я, ваша милость, - проговорил тот, кто вчера пытался заплатить за ужин.
      - Это капитан моего судна, - он кивнул на бородатого. - А это старший помощник и штурман.
      - Прекрасно, - проговорил Лайвен, - Какое у вас судно?
      Четверо переглянулись совсем, как вчера.
      - А зачем вам, ваша милость, вы ведь все равно не поймете, если я назову его.